План для Лайзы

А ля ниндзя

Я, в свою очередь, подумал о том, что полтора месяца топтаться возле этого сарая и так ничего не разузнать – для этого надо быть абсолютным пентюхом и имбецилом, и решил исправить эту недоработку коллегии лайзоманов. Замысел мой был прост до изумления: в годы моего детства мы, десяти-двенадцатилетние пацанята, не имея денег на легитимный вход в кинотеатр, пробирались в санкта санкторум кинематографии via растущий поблизости клён, ветви которого удачно нависали над самой крышей кинотеатра. Чердак обычно не запирался; а если и запирался, то замок легко поддавался обычному гнутому гвоздю. С чердака же десятилетнему пацану ничего не стоило перебраться на прожекторную площадку – в былые времена летний кинотеатр выступал в амплуа летнего театра.

В закатных лучах солнца я проинспектировал старый клён – он стоял на месте, кажется, даже окреп со времен наших подвигов, и ветви его всё также нависали над крышей развалюхи.

До темноты побродил по парку, пострелял в тире, посидел в кафе, а когда начался последний сеанс, взгромоздился, с изяществом налившегося пивом орангутанга, на клён и плюхнулся с его ветки на крышу кинотеатра.

Чердачная дверка не оказала достойного сопротивления; на самом чердаке было душно и пыльно; насквозь проржавевшая прожекторная площадка закачалась на своих опорах под моей тушкой, но устояла.

Сверху перегородок, разделяющих боксы, не видно, и чудно было наблюдать людей, сидящих за столиками в трех шагах друг от друга, но друг друга не видящих и увлеченно переживающих события феерии, которую развертывали перед ними голографические Лайза и Мурдак; впрочем, я заметил, что в тех боксах, где за столами сидели девушки, трудился совсем другой персонаж: посетительниц охмурял маслянистый тип итало-турецкой наружности; девушек пересаживали из венецианских гондол в тридцатиметровые лимузины, заваливали цветами, увозили в Париж на виртуальную примерку свадебных платьев и в Милан за прочей галантереей.

Пока пытался придумать, что делать дальше, сеанс окончился; народ внизу загремел стульями и потёк выходу. Через минуту зал опустел; свет погас, я оказался в такой кромешной темноте, что даже не мог сообразить, как пробраться обратно на чердак.

Пока доставал телефон и включал фонарик, под потолком загорелась тусклая служебная лампочка; поморгав и глянув вниз, в зал, внезапно увидел Лайзу и в первый миг даже не узнал ее.

Девушка брела по залу, и в одной руке у нее было ведро с водой, в другой – тряпка. На ней были самые обыкновенные джинсы и завязанная узлом на животе ковбойская рубаха; она выглядела очень устало и даже ее великолепная каштаново-фиолетовая шевелюра поникла и свисала по щекам витыми сосульками. Дошла до первого ряда столиков и начала меланхолично их протирать.

“Так, значит, студия здесь? – пронеслось в голове. – Однако, бизнес у этого ООО – явно не ахти, если ведущей артистке приходится после смены ещё и уборщицей работать, – и вдруг ощутил прилив щемящего сердце чувства – того самого исконно мужского желания слететь птицей вниз, как-то защитить, обогреть, заслонить от жестокого и враждебного мира эту незатейливую, но такую милую и почти родную фигурку, понуро переходящую от столика к столику. – Неужели сохранились еще и такие девушки? Безумно красивые, талантливые и не чурающиеся никакой работы? А что если?.. Если это судьба? Шанс?” – я еще не додумал этой мысли, а ноги уже сами спускали мою тушку по шаткой лесенке вниз. Я не знал даже, с чего начать разговор, но инстинкт подсказал мне беспроигрышный вариант: очутившись в зале, я достал из кармана сопливчик и принялся также протирать им столы, начав с противоположного края ряда.

Мы едва не столкнулись в самом центре зала; от неожиданности девушка резко отстранилась и вскрикнула:

– Вы кто?

– Я… Я…Я … – вдруг понял, что у меня странным образом защемлено горло, и я не могу ничего выговорить, кроме этого бесконечного “я”.

– Что – вы? – улыбнулась девушка. – Как вы сюда попали?

– Через чердак! – выдохнул с облегчением, чувствуя, что дар речи ко мне вернулся.

– Зачем?

– Я два раза был на ваших представлениях… Так и не понял, как у вас это получается?

– Что получается?

– Ну, все это! И чтобы в каждом боксе шло свое представление, и все остальное!

– Это ноу-хау фирмы. Зачем вам знать? Уходите! Здесь нельзя находиться посторонним! – я стоял перед ней с обалдевшей физиономией, пожирал ее глазами и даже не шевельнулся, услышав ее приказ. Вблизи она казалась еще красивее, чем в амплуа безбашенной совратительницы невинных зрителей. – Стойте, стойте! Это не вы ли сегодня бросились со стулом на моего партнера?

– Я! Только это было уже вчера.

– Ага! – девушка взглянула на часики. – Неужели вас так захватил наш маленький перформанс?

– Не знаю! Я просто ничего подобного не ожидал. Был первый раз на представлении. Вы так играли! Честное слово!