Пламя хаоса

Глава 5

Дом все так же был окутан мраком. А я держалась за тело, в которое вцепилась во время падения. Закрыв глаза, я поискала в себе все доступные силы, чтобы встать на и так уже предавшие меня ноги и не шлепнуться на задницу. Щеки пылали; я распахнула глаза и всмотрелась в Нокса снизу вверх, надеясь, что его зрение в темноте настолько же плохое.

– А ты солгала, Арья, – произнес звучный, глубокий голос.

– Да что ты здесь делаешь?! – сердито рявкнула я.

– Ты передо мной на коленях, и тебе это очень идет.

– Почему ты в моем доме?

– Ты вырубила электричество у меня и у всех вокруг, – с раздражением прорычал Нокс.

– Вряд ли, Нокс, в этом квартале разрешено жить только первородным семьям. А ты не первородный, – пробормотала я.

– Зажги сраную свечку, ведьма.

– Во всем доме нет ни одной свечи, придурок.

Я одернула топ, радуясь, что Нокс не мог видеть существенно обнажившуюся во время падения грудь. Юбку тоже перекосило, но она не открывала ничего неприличного, поэтому я не стала заморачиваться.

Щелкнула зажигалка, и в его руке ожило пламя свечи. Нокс поставил ее на столешницу и скомандовал мужчине, которого я даже не заметила, принести из их дома еще. Нахмурившись, я уже было заикнулась, дескать, мы не нуждаемся в благотворительности, как Нокс вскинул бровь, словно мысли прочитал. Мой рот сразу захлопнулся, а плечи поникли в знак поражения.

Снова взяв свечу, Нокс поднес ее к лицу, и я открыто на него уставилась. На обочине дороги, под флуоресцентной луной он выглядел вполне пристойно. Но в мягком свете свечи?.. Нокс был воплощением секса, первобытным, хищным, и все это в одном опасном флаконе. С ним было страшно оставаться наедине. Таким существам девственницы пачками валились на жертвенный алтарь при одной мысли о сексе, как только достигнут земель обетованных. Его темные волосы были взъерошены, и он щеголял без рубашки, словно я только что оторвала его от подобной жертвоприносящейся девственницы.

Мой взгляд скользнул по его точеному прессу и остановился на воронах, изображенных на его бедре в разных стадиях полета. Он и весь будто вышел из-под кисти искусного художника и сочился мужественностью. Будто его отправили в мир с единственной целью – заставлять женщин терять трусики или чтобы оные прямо на женщинах плавились. Мой взгляд поднялся выше, встретился со взглядом Нокса, и я снова залилась краской.

– Щиток? – слегка вскинул бровь Нокс, будто мои бесконечные разглядывания ему наскучили.

Я развернулась с намерением провести его к щитку… и снова поскользнулась – а он поймал меня за локоть, притянул к себе так, что наша кожа соприкоснулась, и меня охватил жар, словно Нокс меня буквально поджег.

– Сможешь не пытаться сломать свою хорошенькую шейку, пока я не уйду? – огрызнулся он.

Я выпрямилась, мысленно отвешивая себе пинок за то, что веду себя перед ним как идиотка. Нокс опустился на колени, демонстрируя мощные мышцы спины и воронов, которые перетекали от бедра к лопатке. Я, наклонившись, уставилась на красную субстанцию и сощурила глаза, когда Нокс провел по ней пальцем и поднес к носу.

– Весь пол залит кровью, – объявил он.

– Что? – изумилась я.

Уставилась сперва на юбку, которая, как явила свеча, оказалась заляпана, потом на ладони и громко застонала.

– Такого не должно быть, защиты на месте, я их потревожила, только когда зашла во двор, – принялась я размышлять вслух.

Кровь была холодной, но достаточно свежей, ведь еще не высохла. Я распустила и заново собрала свой конский хвост, не замечая, как пачкаю серебристые пряди багровым. Просто всегда так делала, когда нервничала, волновалась.

– В доме никого не было. Я первая, кто зашел.

Я рассеянно затрясла головой, снова уставившись на кровь.

– Ты бы, что ли, перестала себя трогать. Начинаешь смахивать на жертву маньяка, а у меня от этого, мать его, стояк.

– Черт! – застонала я, пытаясь оттереть испорченную юбку. – Щиток – туда.

Я мысленно проиграла в голове слова Нокса, наклонившись снять ботинки, чтобы не растащить кровь по всему дому. С такой подошвой по крови и так хреново ходится, а я еще и сама по себе достаточно неуклюжая. Оставив ботинки на рабочей столешнице, я на цыпочках обошла кровавую полосу и замерла, проследив за ней взглядом… к двери подвала.

– Невозможно. Я только что была внизу и ни разу не поскользнулась.

– Удивлен, что ты себе шею на хрен не сломала, – буркнул Нокс, хватая меня за руку на пути к двери. – Хватит со мной бороться.

Он подтянул меня ближе, не обращая внимания на мои попытки выдернуть ладонь.

– Ну-ну, я же так хорошо тебя знаю. Вообще-то я собираюсь спуститься с тобой в темный подвал, и кто знает, вдруг ты серийный убийца.

– То была не человеческая кровь, Арья. Хотел бы – уже б, твою налево, прикончил, а не тащил бы ради этого в подвал. Тут бы, блядь, убил, чтобы о себе заявить.

– Именно так убийца бы и сказал. Ты же знаешь, что первой всегда умирает блондинка, да?

– Ты серебристая, а не блондинка.

– Угу, ну, может, хождение с тобой за ручку нарушает мою женскую тонкую душевную организацию.

– Боишься остаться со мной наедине в темноте, малышка?

– Безусловно, – кивнула я, и Нокс расплылся в улыбке. – И ты же знаешь, что я не такая маленькая? Во мне метр шестьдесят, а для женщины это всего на каплю ниже среднего.

Нокс развернулся, окинул меня взглядом и уставился в глаза, заставляя почувствовать себя крошечной и незначительной.

– Ты всегда такая надоедливая?

– Я не надоедливая, я нервничаю. Мне не нравится быть с тобой наедине. Мне не нравится темнота. Сама по себе она меня не смущает, но темные места меня нервируют.

– Ведьмы не боятся темноты, – выдохнул Нокс.

– Ага, у нормальных ведьм нет матери, которая запирает их в темной камере, дескать, злу место в тени. То, что рождено из тьмы, должно быть возвращено тьме, из которой оно явилось, как я.

Я пожевала губу, не желая встречаться с Ноксом взглядом, пока кричала внутри, как ребенок, которым тогда была, испуганная темнотой. Меня нашла и освободила Амара, чем навлекла на себя гнев Фрейи. Сестра всегда меня находила, а я теперь не могла ее почувствовать, чтобы помочь.

– Грустная история, маленькая ведьма, – рассеянно пробормотал Нокс.

– Это жизнь, – возразила я. – Пойдем.

– Уже спешишь остаться со мной наедине? – поинтересовался он, приподняв темную бровь.

Его кожа отливала бронзой, вероятно, от долгого отдыха в тропиках с распитием коктейлей с зонтиками. В отличие от моей – бледной и почти незагорелой. Последние каникулы я провела у детского бассейна, который мы купили, чтобы валяться вокруг него в шезлонгах с «маргаритами», притворяясь, что мы на Багамах.

Нокс, отвернувшись, медленно спустился по лестнице, я проследовала за ним по пятам. Руку мою он так и не отпустил – наверняка потому, что это меня напрягало. Когда ступеньки кончились, вдруг поднявшийся ветер задул свечу. Я быстро шепнула заклинание и проследила, как пламя вновь оживает.

Нокс прошел к щитку, открыл его, поднял свечу. Крысы. Не в переносном смысле – в прямом. Провода были разгрызены на части, обнажившиеся концы коснулись друг друга, что вызвало короткое замыкание. Я вздохнула и завизжала, когда что-то пробежало по моей босой ноге. Рывком развернувшись, я попятилась, пока не уперлась в Нокса.

– Маленькая ведьма боится и крыс тоже? – промурлыкал он мне на ухо.

– Они грызуны и переносят чуму.

Губы невесомо мазнули по моему уху, посылая по всему телу волны жара, пока в нем не вспыхнули все нервные окончания.

– Ты права, ты не нормальная. Ведьма Арья, боящаяся темноты и крыс, – пробормотал Нокс, после чего ткнулся носом в мои волосы и вдохнул. – Пахнешь кровью и розами.

Я уставилась на него, повернув голову.

– Ты же вроде не любишь ведьм?

– Не люблю, но ты не пахнешь ведьмой. Не ведешь себя, как они, не орудуешь магией, как должна. Ты – загадка, а я люблю их разгадывать.

– Понял все это за столь короткий срок нашего знакомства? Ты меня не знаешь. Ты ничего обо мне не знаешь.

– Ты не любишь темноту, если вокруг стены, которые тебя стесняют. У тебя шампунь с запахом роз, но ты добавляешь в него собственное зелье, чтобы усилить аромат. Ты не отталкиваешься от природы, чтобы применять магию, ты просто, мать твою, используешь ее без раздумий. У тебя бирюзовые глаза, но когда ты заводишься, они скорее голубые. А когда злишься, то скорее зеленые. Не хотелось бы смотреть в них, когда ты плачешь, потому что такие глаза обнажают душу и все, что в ней творится, когда ты уязвлена. Ты метр шестьдесят, почти среднего роста у женщин по стране, но чуть ниже. А еще у тебя симпатичные сиськи с маленькими розовыми сосками, которые встают, когда я понижаю голос. А еще ты девственница. Это я знаю не со слов твоей сестры, потому что от тебя разит желанием, чтобы тебя нагнули и сделали женщиной.

– И ничего не встают! – огрызнулась я, скрещивая руки на груди. – И от меня не разит.

– Докажи, что не встали прямо сейчас, – голос Нокса прозвучал смесью похоти и шероховатости, отчего мои соски затвердели так, что хоть стекло режь.

– Большую часть я рассказала тебе сама, – сменила я тему, когда он с ухмылкой опустил глаза.

Нокс пожал широкими плечами.

– Я так или иначе это знаю, и это правда, – он осмотрел подвал и остановил взгляд на останках скелета на древнем алтаре. – Родич?

– Спутник Гекаты, – негромко призналась я, ведь его присутствия здесь никто не скрывал. Или, по крайней мере, мы считали, что питает наш дом из подвала именно он. Предположительно, это был отец мамы и Авроры. – Придание гласит, что он пожертвовал жизнью для защиты этого рода. Кто-то говорит, мол, это сам Мерлин, но я не верю. Геката и есть причина, по которой ведьмы сплошь и рядом теряют тормоза и впадают в гон, как дикие твари, не привязываясь к единственному мужчине. Она хотела удостовериться, что ее род никогда не вымрет, поэтому зачаровала кровь, чтобы мы трахались, как кролики.

– А ты? – поинтересовался Нокс.

– Я не набрасываюсь на мужчин, – сама не знала, зачем все это ему раскрывала. – По мнению сестер, я ненормальная. Может, дело в моей второй половине по линии отца, но я понятия не имею, кем или чем он был.

– Потому что ты все еще девственница, – мрачно усмехнулся Нокс.

– Это вообще тебя не касается, и кстати, только потому что так сказала сестрица, еще не значит, что это правда.

– Ты определенно девственница, Арья. Я чую это по твоему запаху. Твоя чистота, аромат нетронутой женщины – большая редкость. А от тебя ей, мать твою, разит. В этом городе тебя сожрут с потрохами, как ягненка на заклание.

– Попытаются, – рассеянно согласилась я с мнением о городе, потом встретилась с Ноксом взглядом. – И умрут. Я не ягненок. В моих жилах течет кровь богини. Что бы отец ни добавил, это само по себе уже мощь. Не суй язык к вопросу того, что у меня между ног, уж будь добр. Имей в виду, когда будешь за мной наблюдать, Нокс.

– Так почему ты и сестры вернулись в Хейвен-Фолз на самом деле? – парировал он, застав меня врасплох.

– Уж не по своей воле. Этот город – последнее место, где я хотела бы оказаться. Мои сестры здесь, так что и я с ними. Кончил допрос, потому что сестры дома?

Не успела я это сказать, как наверху раздались смех и болтовня.

– В следующий раз, Нокс, если собрался изображать помощника, чтобы меня порасспрашивать, захвати вискарик. Ты король, ты должен знать, что дабы дева потеряла бдительность и раскрыла свои секреты, нужно большее, чем щеголять без рубашки и обезоруживать ее улыбкой. Хочешь выведать мои тайны, так потрудись сперва.

– Эй, мы принесли пиво и свечки! И, кажется, не особо впечатлили остальные семьи. Большинство торчат снаружи и мрачно на нас пялятся! – крикнула Валерия у вершины лестницы. – Фу, повсюду кровь.

– Крысиная, – определила Луна скучающим тоном. – Очень много!

– А они веселые, – Нокс так и не отвел от меня взгляда, несмотря на то как я только что бросила ему вызов.

– Душа и сердце любой вечеринки, – буркнула я, на всякий случай внимательно за ним наблюдая.

– М-да? Можно подумать, что это ты, с твоей неспособностью устоять на ногах даже трезвой.

Синие глаза проследили, как я сощурилась и мои губы тронула легкая улыбка. Я не была глупой, я видела, как он тайком щелкает темный подвал на телефон.

– Можешь убирать телефон. Дом не позволит сфоткать алтарь. Он защищает себя от злоумышленников и утечки тайн. Доброй ночи, Нокс, – я, больше не оглядываясь, зашагала вверх по лестнице; он поднялся следом.

Я взяла у Луны протянутую бутылку пива как раз когда в дверном проеме возник Нокс, чем заставил всю болтовню мгновенно смолкнуть. Все взгляды обратились от его обнаженной груди к месту, куда уселась я, едва успев схватить «Корону». Нокс кивнул моим сестрам и повернулся ко мне:

– В Хейвен-Фолз нет электриков, ближайший в двух городах отсюда, а с вашим алтаришкой может возникнуть проблемка, потому как он человек. Брандер, мой брат, хорошо сечет в проводке. Пришлю его утром, чтобы вы перестали отрубать электричество во всем, мать его, квартале. Доброй ночи, Арья.

– Ночи, Нокс, – отозвалась я, пялясь на мышцы, что перекатывались на спине мужчины с каждым его шагом к выходу.

Когда он скрылся из виду, Луна громко фыркнула и похлопала меня по спине.

– Ты б лучше позволила ему сорвать твой цветок невинности. В наши дни таких мужиков не встретишь. Если не собираешься его трахнуть, дай нам знать. Он же пальчики оближешь.

– Забирайте, – кивнула я. – А я – спать.