Темногорье. Плацкартный билет

Глава 5. Плацкартный билет

Весь вечер её колотило от злости: как мама посмела поднять руку?! За что? Что Катя такого сказала?! Что ненавидит? Так понятно же, что случайно вырвалось. Просто не выдержала. Вечно придумаешь что-то классное, а мама всё испортит.

Но ничего, она ещё пожалеет. Долго ей придётся свою вину заглаживать. Катя сидела в обнимку с подушкой. Слёзы застряли, не в силах прорваться. Она с хрипом дышала, подавившись рыданиями, не хватало воздуха. Уснула далеко за полночь, пообещав себе, что не простит мать никогда.

Утром Катя проспала в школу – мама не разбудила. В недоумении вышла из комнаты, но оказалось, мать уже ушла на работу. Ни записки, ни приготовленного завтрака – ничего. Неужели обиделась? Не может быть! Это Кате следует обижаться – ей бунтовать по возрасту положено, об этом везде пишут. А пощёчины получать – нет. Она наспех выпила чай с бутербродом и побежала на уроки, как раз успела к третьему. Вернувшись домой, дёрнулась позвонить: у них с матерью была договорённость. Но раз они поссорились… Пусть поволнуется, всё ли с её доченькой в порядке, глядишь, к вечеру сговорчивей будет. Но вечером мама, как ни в чём не бывало, прошла на кухню и приготовила еду. Для себя одной! И Катю не позвала. Делать нечего, пришлось проявлять инициативу.

– Я, вообще-то, есть хочу, – заявила она.

Мама спокойно посмотрела и ответила:

– Я тоже узнала. Раз ты эмансипированный подросток, значит, полностью готова к взрослой жизни: зарабатывать деньги, обслуживать себя. Так что действуй. Возьми и приготовь ужин. Сама.

Приехали…

В школе тоска. Учителя, как под копирку, только и говорили об экзаменах. Что камеры в кабинетах поставят, что дежурить будут чужие преподаватели. Не спишешь, и не подскажет никто. Ага, так им и поверили. Учителям надо, чтобы класс экзамены сдал, вот пусть и выкручиваются, как хотят. Хотя иногда и Катя чувствовала нарастающее беспокойство: куда потом со справкой из школы? Но Светка успокоила: в крайнем случае можно на второй год в девятом остаться. Ничего страшного. Да и нечего об этом думать – скоро районные соревнования по баскетболу.

Несмотря на низкий рост, Катя давно занималась в школьной баскетбольной секции и была лучшей из нападающих. В спортивном зале она преображалась, словно скидывала маскировочный халат. Становилась напористой, активной и смелой – здесь вылезала её настоящая суть. Даже Танька по прозвищу Скала ничего не могла поделать: Катя ныряла, перехватывала мяч и уходила от рук соперницы, похожих на ветви. А затем отправляла оранжевый мяч в кольцо. Тот слушался, точно она держала его на резинке. Обмануть опекуна, взять пас, бросить с центра поля точно в кольцо – три раза в неделю Катя была звездой. Жаль, что только школьной команды. Тренер доходчиво объяснил, что не с её ростом мечтать о большем. Против двухметровых соперниц она, пигалица, ничего не стоит. Катю просто раздавят на поле и не заметят. Эх…

Прошло несколько дней. Мама так и молчала: ни здрасте, ни до свидания. Катя ощутила беспокойство: а вдруг мама не остынет? Так и будет относиться к ней как к соседке? А ведь скоро экзамены, выпускной вечер, и стоит подумать, что дальше. Мысли снова сбились на окончание девятого класса. Лучше бы засесть дома, но мать станет брюзжать, что надо получить профессию. Значит, колледж… В городе был только один, педагогический. После него и воспитателем в детский сад не устроишься – мест рабочих мало, мама как-то говорила. Значит, надо отправляться в областной центр. Но не поедет же она одна!

Дома стало неуютно, Катя уже несколько раз пожалела о своей несдержанности. И как к маме подойти, неизвестно. И как быть с Вадиком? Тот несколько раз интересовался, приезжать ли. Катя пока тянула время, но нужно было решать: да или нет. Что же делать? Катю осенило: надо сбежать из дома! Точно! Мать переполошится, поищет, попсихует, а когда доченька отыщется, сразу же на радостях простит и согласится на всё. Осталось только тщательно продумать свой побег.

У Светки родители как раз махнули во Вьетнам, можно было спрятаться на несколько дней у неё. Подружка не выдаст, прикинется, что не в курсе. Она подошла к Светке на перемене и завела разговор. Та сразу же откликнулась:

– Здорово, Кэт! Сама придумала?

Катя самодовольно кивнула.

– Прикольно! Надо и мне будет на вооружение взять, если предки заартачатся. А твоя мать у меня искать не станет?

Катя замотала головой: она всё продумала. Купит билет до какой-нибудь станции, дома записку оставит, пустит по ложному следу. Светка дала добро.

Сразу же после школы Катя поехала на вокзал. В маршрутке работало радио: «В Темногорье отмечают необычно раннее цветение каштанов в этом году. Весь город утопает в белоснежных свечах…» Катя заинтересовалась: она никогда не видела цветущих каштанов. В их городке только тополей полно, а от них лишь пух, ничего красивого. Катя добралась до вокзала и пошла в кассы. Судя по расписанию, поезда в городке останавливались редко. Ёлки, надо было дома в интернете посмотреть направление и стоимость билетов – её личная копилка изрядно похудела за последние дни.

– Девочка, тебе чего? – окликнула кассирша.

В голове всплыло название города: Темногорье.

Классно было бы смотаться туда и посмотреть на цветущие деревья. Правда, ехать она никуда не собирается, но вдруг…

– До Темногорья билеты есть? – спросила Катя.

Кассирша посмотрела в мониторе и ответила:

– На завтра, один плацкартный билет.

По деньгам хватало и туда, и обратно. Но обратно Катя не собиралась брать, ведь это для отвода глаз. Она протянула паспорт и деньги и купила билет.

На следующий день после уроков она подошла к Светке:

– Ну, пошли?

Та удивлённо уставилась на неё:

– Ой, Кэт, я совсем забыла – ко мне же сейчас Ирка со Скалой собираются. Мы ещё неделю назад договорились.

– А я как же? – Катя растерялась.

– Давай завтра. Предки ещё только через три дня возвращаются, успеешь.

И Светка убежала.

Катя задумалась: что же делать? До завтра ждать нельзя – билет сегодняшний. Всё должно быть правдоподобно. А что, если махнуть в это Темногорье? Полюбоваться каштанами и вернуться обратно. А можно ещё хитрее сделать. Посидеть на вокзале, поплакать. Наверняка полиция обратит внимание на одинокого подростка. А потом звонок маме: «Ваша дочь находится там-то и там-то. Приезжайте за ней, а заодно объясните, как вы довели ребёнка до того, что она решила сбежать из дома». Вот-вот, пусть объяснит! А после Катя порыдает, попросит прощения, и всё будет, как раньше.

Катя забежала домой, нарезала бутерброды, налила воды в бутылку и поехала на вокзал. Маршрутка мелко тряслась, будто в ознобе, – дороги в городе были разбиты, а Катю кидало в жар: она решилась! Будет чем козырять в школе перед одноклассниками. Мама вечно ворчит, что Катя не умеет дружить, а теперь все с ней зафрендиться захотят, и стараться не надо. Катя прошлась по платформе: вроде отсюда. Она ещё раз сверилась со световым табло: да, первая платформа. А как же узнать, какой вагон её? Сердце от волнения забилось сильнее: ей никогда не доводилось путешествовать одной, да и с родителями нечасто. Но вскоре показался поезд, он с грохотом остановился возле перрона.

«Пятый вагон, а у меня седьмой. Значит, через один. Чёрт, в другую сторону!» – мысли бились в голове, как бабочка об окно. Катя протянула билет проводнице и зашла в внутрь.

В её отсеке находилась семья: мама, ребёнок и бабушка. Напротив – парень с девушкой. Катя устроилась на нижней полке. Поезд качнулся и помчался прочь от родного города.

«Представляю, как Светка удивится, когда завтра не приду в школу, – подумала она. – Плохо, что не сказала, куда я билет купила. Ой, и маме записку забыла оставить!»

Её пробил холодный пот. Но она успокоила себя: зато как по-настоящему.

Вечером Катя долго не могла уснуть. Она ворочалась и представляла: вот мать возвращается, дочери нет. Сначала мама не волнуется: наверное, Катя где-то гуляет. Затем маму охватывает беспокойство, она старается выдержать характер, но не получается. Набирает Катин номер, но та вне зоны доступа – мобильник отключила, как приехала на вокзал. Звонит Светке, другим одноклассникам. Никто не в курсе. Мама выбегает во двор: вдруг Катя там? Но и во дворе её нет. И за полночь мать сдаётся и сообщает в полицию: пропала дочь. Катя ощутила смутную вину, но отмахнулась: мама сама виновата. Нечего было доводить до этого.

Рано утром проводница разбудила:

– Через полчаса прибываем.

Катя умылась, взяла сумку и вышла в тамбур. Поезд мчался, рассекая туман. Белёсая дымка укутывала железнодорожный путь, скрывая всё, что происходило за ним. Лишь изредка мелькали смутные тени. Но, как ни щурилась Катя, разглядеть что-либо не получалось. Наконец, состав противно лязгнул и остановился. Проводница отворила дверь и помогла Кате спуститься. Поезд стоял всего минуту, вскоре локомотив зашипел и тронулся дальше, Катя осталась одна. В густом тумане пришлось идти наугад. Катя шагала медленно: платформа была настолько разбита, что из бетона торчала арматура. Немудрено споткнуться и упасть, не хватало ещё колени разбить.

Она достигла края перрона, здесь платформа резко кончалась, словно её обрубили топором. Катя растерялась: может, надо спрыгнуть и перейти через рельсы? Или нет? Она потопталась в нерешительности, затем развернулась и побрела в противоположную сторону. Вскоре Катя добралась до железной конструкции, возвышавшейся над перроном, и стала подниматься по лестнице. Ступени состояли из толстых прутьев, покрытых ржавчиной, перила пугали хлипкостью. Катя держалась от них подальше, а не то ещё рухнет вместе с ненадёжным ограждением на рельсы. Ей казалось, что она плывёт в молоке – туман никак не хотел рассеиваться.

Вокзалом служило одноэтажное здание с облупившейся штукатуркой и тёмными от грязи окнами. Поколебавшись, Катя толкнула дверь – не стоять же на улице. Внутри никого не оказалось, окошко билетной кассы было закрыто. Рядом висела табличка: «Время работы с 9.00 до 18.00, перерыв на обед с 13.00 до 14.00». Катя села на скамейку и принялась ждать. А что ещё делать? Вскоре она задремала.