Призраки Древних

Глава 2 Ни мира, ни войны

А ведь никакой войны пока еще не было!

Конечно, Олли понимала – когда-нибудь у нее в госпитале может оказаться и сотня пациентов. Но лишь в том случае, если большая война двух людских колоний на Плацдарме все же произойдет. Но до этого, как ей казалось, было далеко.

Зато теперь, «в мирное время», раненых прибавляется едва ли не с каждым днем. Алирена, Гарольда и Келли уже отправили к себе. С парнями все понятно – стали жертвами «эльфов», по крайней мере, дрались с ними.

Но Келли…

Шла себе вечером, не мешала никому, а перестраховщики возьми да и выстрели – на «эльфа» она, видите ли, похожа!..

Постепенно в душе Олли нарастала злость.

Злость – на всех.

На Сигурда, бывшего друга семьи, а ныне – первого врага и для нее, и для Ингвара.

На Ингвара, который никак не найдет возможности примириться с Сигурдом.

На «эльфов», которые, кажется, никогда не прекратят нападений на поселение землян.

На раненых – какого дьявола они так глупо подставились?!

На ту невнятную высшую силу планеты, которая привела их сюда – если она есть, почему не вмешается в ход событий?

Ранение девушки, которую звали Инти, оказалось неопасным – «эльфийка» лишь прошлась когтями по ее руке, пытаясь оттолкнуть с дороги. А могла бы и по лицу.

А вот ополченец был ранен куда серьезней, к тому же он потерял много крови. Случись такое еще несколько дней назад, Олли, не задумываясь, послала бы кого-нибудь из своих помощниц – Свету или Элану – за оруженосцем Сигурда. Ник исполнял не только туманные и неопределенные обязанности оруженосца – гораздо важнее было то, что внешне совершенно незаметный юноша был лучшим из Мастеров животных в Эльсиноре. Ухаживать за собаками и лошадьми мог каждый – зато совсем не каждый мог понять их мысли и «речь». А вот Ник мог, притом не только земных животных, но и разумных существ Плацдарма. Оттого и был незаменим.

Кстати, Дар открылся у него неожиданно – именно Ник первым из всех понял, что огромные птицы, жившие в скалах на другом берегу озера, – разумные существа. Но понял это слишком поздно, когда урунгхов (таково было название птиц) уже ничто не могло спасти. А ведь именно они были той сдерживающей силой, которая загнала местных киборгов-монстров в глубь скальных пещер. Не стало их – и для «нетопырей», позднее трансформировавшихся в «эльфов», настала веселая пора.

Через некоторое время Ник и Эллор-менестрель отправились к побережью, где обитали разумные птицы. Но их миссия потерпела неудачу: урунгхи не пожелали вновь поселиться рядом с людьми, невзирая на уважение к парламентерам, проделавшим очень трудный путь.

Обратная дорога оказалась гораздо труднее – Ник и Эллор лишились лодки, им пришлось добираться до Эльсинора пешком, минуя опасности, по сравнению с которыми «эльфы» уже не казались чересчур серьезными. Именно они отыскали Вану – девушку, случайно оказавшуюся около портала, прошедшую туда и выжившую на Плацдарме. Именно они смогли подружиться с Локи – так земляне назвали небольшое существо, похожее на бескрылого дракончика с китайской миниатюры. Локи оказался разумным существом, хотя мысли и логика его расы очень сильно отличались даже от того, чего люди обыкновенно ожидают от «братьев по разуму».

Так или иначе, Локи мог исцелять. Всего лишь легкий и почти нечувствительный укус – и человек, даже получивший смертельную дозу яда, получал шанс выжить.

Как это получалось – оставалось загадкой. Может быть, в слюне животного содержался мощный антисептик? Или активатор иммунитета?

Сейчас Локи жил в озере. И позвать его мог только Ник, больше мысленной речью не владел никто.

– Он сейчас заснул. – Олли, позвав Элану, кивнула в сторону пациента. – Посидишь с ним?

Та кивнула.

«Заснул…» Спать… Жутко хотелось спать. Но дело прежде всего, в конце концов, если не жизнь, то здоровье раненого от нее точно зависит.

У Олли вдруг возникло искушение достать то самое зелье, которое оказалось отличным снотворным и укрепляющим средством, и выпить его самой – так, чтобы проспать сутки, двое, трое – лишь бы не видеть и не слышать того, что творится в Эльсиноре. Но кто-то же должен лечить пострадавших в конце-то концов?! Теперь у нее помощниц меньше – Эвелина окончательно переселилась в дружинный терем, к своему Сигурду. А значит, перевязки, лечение, составление снадобий – все теперь на ней. И даром что институт так в свое время и не закончила – все равно земная фармацевтика здесь без надобности. А диплом – кому его здесь показывать? Георгию, что ли?

Итак, надо пойти и поговорить.

Притом – именно ей.

Утро в Эльсиноре всегда было оживленным. Но даже это сейчас выглядело как-то странно. Люди оглядывались, перешептывались. Идущей Олли кивали, пару раз спросили, что с теми, кто очутился в госпитале. День выдался солнечным, но ни единой улыбки не было на лицах тех, кто повстречался Олли. Как будто озеро, деревья, небо существовали отдельно, в некоем параллельном мире – а на самом деле Эльсинор был затянут серым туманом. Будто и не кончался сезон дождей.

Княжий терем, как всегда, охраняли двое часовых, прохаживавшихся у крыльца.

– Пущать не велено, – дружинник (Олли вспомнила, что его зовут Элвир) расплылся в жизнерадостной и почти дружелюбной улыбке. Почти – потому что в уголках его губ пряталось презрение пополам с осознанием превосходства.

– Не велено, – повторил он. – Так что, сударыня, лучше вам следовать своей дорогой.

– Что значит «не велено»? – непонимающе спросила Олли, еще не осознав всей нелепости ситуации. Сигурд изволил разобидеться на всех? Это его личное дело, но сейчас речь идет о страданиях раненых…

– А то и значит… – в голосе Элвира послышались презрительные нотки.

– Ты не понял. Мне нужен оруженосец князя, Ник, – пытаясь остаться спокойной, пояснила Олли. – Ночью было нападение, у нас ранены люди…

– Ранены? Что ж, в таком случае вам всего лишь необходимо оставить заявку… в количестве двух экземпляров. С подписью и печатью, разумеется. Какой у нас сегодня день? – обратился Элвир ко второму дружиннику, Коруму.

– Вторник вроде бы, – замешкавшись, ответил тот.

Элвир кивнул и снова повернулся к Олли.

– Сожалею, но заявки принимаются исключительно по понедельникам. Так что у вас есть время. Вот когда князь ознакомится с документом, резолюцию поставит – тогда и можно будет о чем-то говорить. Да, между прочим, без печати…

– Большой Круглой Печати! – подсказал его напарник.

– …Вот именно – без Большой Круглой Печати заявка недействительна. Так что пока – увы… Да-да, документ должен быть со всеми обязательными согласованиями. И без исходящего номера и даты заявка тоже недействительна.

Корум подавил смешок и пристально уставился на Олли, ожидая, что та станет делать дальше.

Выставлять себя на посмешище целительнице не хотелось, поэтому она сделала единственное, что оставалось в этом случае: резко повернулась и зашагала прочь, с трудом удержавшись, чтобы не съездить кому-нибудь из них по физиономии.

На этом злоключения Олли не закончились – они продолжились, но уже на «своей» территории, в госпитале. На сей раз носителем неприятностей стала Эвелина.

– Ты куда? – растерянно спросила Олли, видя, что ее помощница выходит из комнаты, где помещалась «лаборатория», с узелком в руках.

– А, это вы, Ольга… Я как раз хотела с вами поговорить. – Голос Вэл был спокойным, будто и не ее приятеля обвиняют в убийстве. – Я нужна дружине как целитель. Сигурд предложил, и я согласилась.

– Так ты уходишь? – жестко спросила Олли, не обратив особого внимания на внезапно изменившееся и подчеркнуто вежливое обращение к себе.

– Именно, – кивнула Эвелина. – Я уже собрала вещи и кое-что для приготовления лечебных составов.

«Лечебных составов!..» Так вот что у нее в узелке – листья «сонной травы», собранные с таким трудом! И наверняка еще что-нибудь…

– Да как ты можешь?! – Олли была готова вцепиться в руку Вэл, державшую узелок. – Это нужно раненым.

– Не извольте беспокоиться, на раненых хватит. А вот у дружинников ничего нет вообще, и это несправедливо. В конце концов, я тоже собирала травы. Вы должны понять – вам же лучше, если княжьи дружинники будут лечиться не здесь. Кому из ваших раненых приятно быть под одной крышей с предполагаемыми убийцами? – В голосе Эвелины послышалась неприкрытая издевка.

Возразить было нечего, оставалось лишь прикинуть, кого сегодня же придется отправить за травами. А ведь не все из них можно собирать в это время дня… О, небо, что же делать?!

– Уходишь? – Олли посмотрела в глаза помощнице – теперь уже бывшей. – И отлично. Ты, я полагаю, хорошо устроилась. И Сигурд рядом, и вся дружина под боком. Он, правда, большой блюститель нравственности. Для других. На чужой голове волосок видит, на своей – и рогов оленьих не заметит.

В свое время Сигурд не слишком-то по-джентльменски высказался о ней, не имея никаких оснований, и теперь Олли рассчитывалась сторицей – не с ним, так с его подругой.

– Ты все сказала? – спросила Эвелина, нисколько не переменившись в лице. – Вот и хорошо. Знаешь, когда ты была Химерой, подругой байкера, когда училась в институте и ездила на игры – ты была умнее. Думаешь, Ольга, ты стала правительницей? Смешно… Вот домохозяйкой ты стала, это правда. Клушей – еще точнее. Так что простая ведьма не смеет больше беспокоить ваше величество.

Эвелина шагнула к двери, обернулась на пороге.

– И запомните – ведьма, которая умеет хорошо лечить, может и хорошо убивать, – донеслось до Олли.

Олли посмотрела ей вслед, потом открыла дверь в палату, посмотрела на раненого ополченца – он спал, и с ним вроде все было более или менее в порядке. Скорее, менее, конечно.

Затем Олли прошла в «лабораторию». К счастью, никого здесь не было, и никто не мешал, махнув на все рукой, разрыдаться почти что в голос.

Потому что «ведьма, умеющая хорошо убивать», была права.

Солнечный свет, ворвавшийся через окно, раскрасил комнату в теплые золотистые и темно-желтые тона, превратив стены, пол и потолок в полированный янтарь.

Сигурд, сидевший за массивным деревянным столом, отодвинулся чуть в сторону, прикрыв глаза. Пока продолжался сезон дождей, он отвык от яркого света, и теперь световая щедрость слегка раздражала князя.

«Эх, надо было солнцезащитные очки оттуда прихватить, – подумал Сигурд, покосившись на край стола, на который упал солнечный лучик. – И был бы вылитый Пиночет… А впрочем, меня здесь кое-кто и без того диктатором числит, и темные очки для этого совсем не требуются».

Он вздохнул, потер пальцами веки и посмотрел на лежащий на столе чистый лист бумаги, вырванный из блокнота. Сигурд взял карандаш, повертел его в пальцах, но, так ничего и не написав, отложил в сторону.

…Как поймать льва в пустыне? Берем пустыню, делим надвое – а хотя бы и карандашом. На одной половине лев, на другой, стало быть, его нету. Теперь берем ту половину, где есть лев, и снова делим надвое. И так далее… Очень хороший метод – в теории.

А тут теперь, видите ли, практика началась.

Итак, предположим, подозреваются ВСЕ.

Теперь отбрасываем тех, кто по умолчанию вне подозрений.

Во-первых, он сам, князь Сигурд, пускай кто угодно и в чем угодно его подозревает, но он пока еще не страдает провалами в памяти и отлично помнит, что и когда в тот день делал.

Во-вторых…

А во-вторых, каков был мотив убийства? Между прочим, у него, по идее, мотив как раз был – противная история с чучелом, насаженным на кол – «памятник жертвам Сигурда». О небеса, каким же идиотом был этот Гэлнар! Но не убивать же за такое – в крайнем случае, можно было бы и в самом деле проучить дебила, отхлестать его плеткой – так ведь и этого не было!

Зато все видели, как он явился на тренировку ингваровских ополченцев, стараясь говорить именно с Ингваром, а не с автором «прикола». А когда, через несколько часов, обнаружился труп Гэлнара, только ленивый не сделал бы вывод – вот как князь и дружинники мстят за безобидные (ну, или почти безобидные шутки).

Теперь – дружина.

Мотив тоже есть. Тот же самый.

Оскорбили его, Сигурда – значит, оскорбили их. Вот только никто без приказа шутника убивать не пошел бы.

И в этом он уверен.

Означает ли это, что все дружинники свободны от подозрений?

Сигурд посмотрел в окно.

Солнце скрылось, но не за тучей – всего-то лишь за небольшим облачком. Ненадолго…

«Да, – твердо решил он. – Дружина – отпадает. Никто из нас не станет проливать кровь из-за мелкой пакости. Таких, как Гэлнар, врагами мы не считаем».

Ладно, все это прекрасно, но кто-то же его убил. И у этого кого-то есть мотив.

Какой?

Да самый простой: зарезали шутника – подставили дружину и князя. Вот и весь сказ.

Ан нет, не весь. Какой от этого может быть прок? Вот вчера было нападение «эльфов», которое нисколько не затронуло ни дружину, ни союзный «Шемрок». Что же получается – они хотели себе дополнительных проблем?

Ладно, предположим, убийца добился своего. Сигурда – а заодно и дружину – обвиняют в гибели Гэлнара, а заодно – и во всех смертных грехах.

А что дальше?

Неужели он рассчитывает, что дружинники тут же низложат князя и выдадут головой на суд и расправу… кстати, выдадут кому? В Эльсиноре имеется Совет, а больше никаких органов власти не присутствует.

Но дело-то даже не в этом. Надо быть дураком, полагая, что вся дружина немедленно признает Сигурда виновным. А убийца – не дурак и должен представлять, что произойдет на самом деле.

На самом деле (и это – в лучшем случае) дружина просто снимется – и уйдет. Материк не маленький, где-нибудь да удастся пристроиться.

А в худшем случае раскол доведет до войны.

Похоже, именно этого убийца и добивается – войны. В конце концов, «людей Ингвара» здесь больше, чем дружинников. За князем остается умение, но не число. Числом победят остальные, нужно быть трезвомыслящим и хорошо понять это. Так же, как и другое: война в интересах того, кто может метнуть нож в безоружного.

А кстати, о метании ножей.

Не всякий в Эльсиноре сможет это сделать. И уж, конечно, далеко не каждому придет в голову идея перерезать на всякий случай раненому горло. На Земле в таких случаях делался контрольный выстрел в голову, но здесь не Земля, и огнестрельного оружия у убийцы, по всей видимости, нет. Зато определенная подготовка имеется. Возможно, он служил в армии.

А вот милые дамы, каких ни возьми, вероятнее всего, полностью непричастны к убийству.

Что ж, теперь остается понять, зачем убийце разлад и возможная кровь. А здесь ответ очевиден – власть ему нужна. А на такой войне можно было бы легко вылезти на первый план. Или же – что еще страшнее – он действует не сам по себе, а представляет интересы второй группы, той, с которой когда-нибудь Эльсинору предстоит воевать.

А теперь лев почти заперт на своем клочке пустыни.

Кто отправлялся на экспедицию среди отморозков-убийц и их рабов, а попал сюда? Вот именно.

Господа «случайные».

Можно отбросить кандидатуры, не слишком развитые физически. Женщины и подростки тоже не при делах. А вот среди прочих и следует искать убийцу. Хладнокровного, расчетливого и готового на все и ко всему.

«О нет, к одному ты не готов, – хмыкнул про себя Сигурд. – Я начну параллельное следствие, и тогда…»

Надо бы поговорить с Ником, вот что.

Со своей незаметностью он будет сейчас более чем необходим.

Между прочим, Олли сюда приходила, хотела, чтобы ей помогли лечить их раненых… Часовые, естественно, четко выполнили его распоряжение: не пущать!

Считают убийцами – пусть не приходят за помощью!

Теперь же князь решил, что помочь «людям Ингвара» можно.

Но, разумеется, не на халяву.

Если бы кто-то спросил у любого человека из земного поселения: «Вот Ник и Эллор, совершившие первое дальнее путешествие, – ваши национальные герои, почти так же, как Колумб для Испании или Гагарин для России. А как они выглядят?» – то каждый вспомнил бы внешность Эллора-менестреля.

А вот вопрос о внешности Ника привел бы их в замешательство. Вот вроде и есть такой, здоровались. А вот как выглядит…

«Да он такой – скромный и незаметный», – так мог бы ответить любой. И даже Сигурд, сделавший его оруженосцем. И даже Эллор-менестрель, с которым ему довелось путешествовать по континенту. Вот разве что Таня, юная подопечная Эвелины, сказала бы о том, что у Ника светлые волосы и красивые зеленые глаза. Но Таня, тайно влюбленная в своего героя, – не в счет.

Остальные не смогли бы сказать ничего.

«Незаметный…»

Именно это и было его внешностью и его Даром. И было бы смертным грехом этот Дар сейчас не использовать.

Сигурд поднялся из-за стола, прошел в коридор, ведущий во внутренний дворик, где располагались псарня и конюшня.

Дружинники, охранявшие дворик, – конюшни могли стать целью для тварей, замерли по стойке «смирно», Сигурд кивнул головой: «Вольно, я – не по ваши души».

В то же время князь внимательно поглядел на них. Нет, не расслабляются, хотя и видно, что пацаны устали. Очень устали от постоянных тревог – а еще от дурацкой свары. Ничего, если его план будет приведен в исполнение, то свара прекратится. Но пока они будут действовать так, как было сказано на последнем Совете – охраняем себя и союзников, а остальные пускай поживут без дружины, узнают, почем фунт лиха.

Уже, кажется, узнали…

Гром встретил Большого Вожака заливистым лаем. Сигурд потрепал по загривку огромного «кавказца»:

– Ну, признавайся, приятель, где Ник?

Гром не ответил, разумеется (это только Ник может их мысли читать), но покосился куда-то в сторону.

– Разрешите обратиться! – прозвучал голос Ника.

Ну, конечно, здесь он, где ж еще.

– Отставить уставной тон, – усмехнулся Сигурд. – Разговор к тебе есть. И задание.

Узнав о раненых людях и собаках, Ник был готов сразу же направиться в госпиталь, но князь слегка его осадил:

– Их жизням, насколько я знаю, пока ничего не угрожает. Не думаешь же ты, что я такой бессердечный… Так что иди спокойно, на меня не ссылайся – пускай думают, что ты нарушаешь мое распоряжение. Кстати, я не могу утверждать, но ты ведь, похоже, слегка нарушил один мой приказ?

Сигурд испытующе посмотрел на Ника.

Тот невольно отвел глаза.

Это было правдой.

После того, как обнаружили труп Гэлнара, был спешно созван Совет – последний, на котором присутствовал Сигурд. О том, кого обвинят в смерти ингваровского ополченца, можно было догадаться сразу. И произойти там могло что угодно, а посему Сигурд строго-настрого запретил Нику даже выходить за пределы княжьего терема.

Но любопытство Ника оказалось сильней, в стороне от происходящего оставаться ему не захотелось. К тому же он уже осознал свое удивительное качество – оставаться незаметным. Большинство из живущих в Эльсиноре обращало на него внимание только тогда, когда он с ними здоровался или хотел, чтобы его заметили. Правда, кое-кто все же здоровался с ним первым. К примеру, Химера, Мастер по хозяйству, которая непременно норовила сказать: «Привет, Призрак!» И какого, спрашивается, черта она называет его именем героя сериала?!

Сигурд думал немного иначе – он был уверен, что Нику пришлось выбирать между долгом оруженосца и приказом сюзерена – и долг победил. В какой-то мере так и было, но именно что в какой-то.

В день гибели Гэла все обошлось, большой драки не случилось, хотя кое-кто в толпе и кричал: «Арестовать убийцу!»

О том, что случилось бы, если бы это требование было выполнено, не стоило и думать. Тогда не только Ник, но и вся дружина могла бы явиться за своим князем – и полилась бы кровь.

Большая кровь.

Только стараниями Георгия и капитана не случилось в тот день кровопролития.

– Приказы исполнять необходимо, – неожиданно мягко проговорил Сигурд. – Хотя я очень хорошо тебя понимаю, и, окажись на твоем месте, поступил бы так же. Просто хорошо зная даунов из окружения Ингвара, я мог после этой подставы рассчитывать на что угодно. Вплоть до погромов и стрел из-за угла.

Он помолчал, давая Нику задуматься – похвалил его учитель и сюзерен – или же совсем наоборот.

– Ладно, сейчас там должно быть поспокойнее. А уж если раненых вылечить поможешь, и отношение к тебе будет другое… Хотя на их благодарность я бы не стал рассчитывать. Но раненые – это так. Ты, главное, прогуляйся, посмотри, послушай, кто и о чем говорит… Я не заставляю, хотя мог бы.

Вот именно этого Ник и ждал. Ждал с ужасом, поскольку шпионом служить не хотелось. Но это ожидание было до трагедии. Теперь же, когда Сигурда несправедливо обвинили в убийстве и тень подозрения пала на всех дружинников, он просто обязан использовать свой Дар на пользу князю, дружине, да и всем остальным – даже тем, кто орал: «Убийца!»

– Хорошо, – кивнул Ник, и Сигурд облегченно вздохнул:

– Это правильно. Сам-то как думаешь, кто убийца?

– Не знаю, – честно сказал Ник.

– А я уже начал догадываться, – проговорил князь и очень коротко изложил свои соображения.

– Вот как хочешь, а без «случайных» там не обошлось, – закончил он. – Присмотрись к ним, но очень аккуратно.

Наконец-то сезон дождей завершился!

Солнечный день – это всегда хорошо и радостно. Особенно если все идет так, как ты планировал. Ну, или почти так.

Вообще-то он предполагал, что в это время уже придется воевать по-взрослому. Однако пока все было относительно мирно: и дружинники, и «ингваровцы» притихли. Но это было затишье перед бурей.

А значит, исполнение следующего пункта плана затягивается. Вероятно, очень ненадолго.

Итак, всерьез его никто не подозревает. Правда, Джерард попытался перетрясти всех, кто контактировал с убитым.

Ну и что с того?

Многие контактировали, общительным был Гэлнар, даже слишком. Через свою общительность и получил… гм… ранения, несовместимые с жизнью. Плохо это – быть слишком общительным.

Так что при его контактах если не половина, то треть народа оказалась в числе подозреваемых. Ищи теперь иголку в стоге сена!

Орудия преступления они не нашли и не найдут.

Да и много ли оно расскажет? Здесь нет дактилоскопической экспертизы. Придется вычислять по старинке, логическим мышлением. А оно у них работает? Вряд ли. Ингвар подозревает дружинников Сигурда, сам Сигурд, надо полагать, – «случайных», у которых мог быть на него зуб.

Вот и пускай.

Что ж, сегодня Ингвар назначил его командиром одного из дозоров. Растем помаленьку! Теперь надо явить свою незаменимость и оказаться в Совете. А потом – желательно еще до большой войны – убрать кое-кого из Совета. А Георгий останется Хранителем информации до некоторого момента. После чего – посмотрим. В конце концов, незаменимых людей нет.

Человек улыбнулся солнцу, и если бы его кто-то видел, то оторопел бы – уж слишком похожей на оскал хищника получилась эта гримаса. Но улыбка тотчас же погасла: в конце концов, убийца без актерского мастерства – это всего лишь будущий покойник. Или в лучшем случае – арестант. Интересно, как они намереваются поступить с убийцей – точнее, с тем, кого определят на эту роль?

Что ж, теперь настает самое время, чтобы плеснуть маслица в огонь. И атака «эльфов» оказалась весьма кстати. Люди раздражены, разозлены. А злость заставляет совершать ошибку за ошибкой.

Насколько ему удалось узнать – нет, все-таки хорошо, что на свете существуют болтливые люди – Инга, например, – Олли сегодня зачем-то отправилась в княжий терем. Зачем – это и без того ясно: ей нужен был Ник с его дракончиком. Кстати, кстати – неплохо бы выяснить, какова истинная природа этого существа.

Но ей было отказано в помощи!

Что ж, вот она какова, наша славная дружина с не менее славным предводителем! Теперь следует довести эту новость до всех и до каждого.

Далее – было бы очень неплохо намекнуть народу, что обычные тренировки дружинников вовсе не так уж обычны. Они только и ждут, чтобы «эльфы» посеяли панику и окончательно деморализовали землян. А там дружина и явится – на подмогу, конечно. И первой жертвой такой подмоги станет Ингвар, да и прочие участники Совета.

«Попробуем-ка провести исторические аналогии, – размышлял человек. – Ничего удивительного в происходящем нет, все уже было когда-то на Земле. К примеру, в Афганистане. Афганских «красных» очень достали душманы, те попросили помощи у великого северного соседа – и помощь получили. Но в самую первую очередь великий северный сосед помог вождю «красных» Хафизулле Амину отправиться прямой дорожкой на тот свет… Почему бы эту аналогию не использовать?»

Конечно, он понимал, что Ингвар – не робкого десятка и немедленно созывать ополчение для собственной защиты он не станет. Испугаться настолько, чтобы самому попробовать нанести удар по дружине – нет, на такое он не пойдет. Но ведь дело-то не в этом. Главное – посеять сомнения и панику, все прочее совершится само собой. Ингвар не объявит войну дружине – зато кто-нибудь из его ополченцев может очень даже запросто пустить стрелу в кого-то из бойцов. Нервишки сдадут, предположим. И не воспользоваться этим будет просто невозможно.

А дальше, в ходе боев, нужно будет не терять времени. Капитан должен умереть – это однозначно. Конечно же, в бою с дружиной Сигурда – и неважно, что рана будет нанесена со спины!

Какая, собственно, разница?

Человек снова усмехнулся.

Да-а, господин Хранитель информации, вы оказались на редкость неинформированным человеком. Хотя, нет, неправда – очень даже информированным. Только вот кое-какие факты были от вас надежно скрыты.

Человек, убивший Гэлнара, вовсе не был «случайным», как мог предположить Сигурд.

Как все, кто участвовал в экспедиции, он имел «компас»: прибор местного происхождения и непонятно чьего производства, указывавший дорогу к озеру, точнее, к временному лагерю – почти что туда, где сейчас находится Эльсинор. Как большинство собравшихся. Но вот какие роли он отыгрывал и какие книги считал лучшими – о том никто его как следует не расспрашивал. И это было печальным упущением.

Никто особенно не интересовался, что именно он протащил на Плацдарм в своем увесистом рюкзаке. А на это стоило посмотреть. Тут была целая карманная библиотека: жутковатый «Молот ведьм» – средневековое пособие для инквизиторов, запрещенная «Майн кампф», статьи и биография Сталина, труды товарища Ким Ир Сена… И много чего в том же духе – даже пособия по ведению джихада в переводе на русский.

Что ж, пускай они ищут безыдейного убийцу, которого чем-то разозлил Гэлнар. Или какого-нибудь маньяка – он уже подсказал Инге эту светлую мысль, теперь о маньяке шепчется весь Эльсинор.

А он тем временем будет наблюдать, анализировать и действовать.

Никто из этих людей, попав в новый мир, не ведет себя так, как должно, – эта мысль не давала человеку успокоиться и побуждала ко все новым и новым действиям.

Возьмем, к примеру, Сигурда. Что он из себя представляет? Вообразил себя полководцем и мелким феодалом. Теперь у него есть не только дружина, но и сторонники – а из них очень скоро можно сделать данников. Но лишь в том случае, когда они не будут видеть рядом свободных «людей Ингвара».

А этого Сигурд никогда не поймет. К тому же его подруга, Эвелина… Она владеет магией, это очевидно. И не просто владеет, а вполне может использовать во зло. Стало быть, когда начнется большая буча, ее неплохо будет убрать одной из первых. Как там в Писании говорилось: «и ворожеи не оставляй в живых…» И не оставим, будьте уверены, хоть мы и атеисты, и ни в богов, ни в чертей не верим.

Теперь Ингвар…

Ну, наш «король» есть большой разгильдяй. Панибратство с подчиненными – вот с чего начинаются все беды. Впрочем, он даже не понимает, что эти ополченцы, вроде Гэлнара, должны признавать его именно главным, а не первым среди равных. Иначе ничего не получится. А власть должна держаться на инстинкте страха.

В итоге – Ингвар здесь совершенно лишний. Надо полагать, марать об него руки не придется – как только начнется война ополченцев с Сигурдовой дружиной, он сам подставится под стрелу. Пускай – стать наследником павшего героя всегда почетно.

А вот Олли желательно остаться в живых.

Человек улыбнулся.

А почему бы, в самом деле, любимому и быстро выдвинувшемуся военачальнику Ингвара не утешить безутешную вдову? Во-первых, Олли хороша собой, а во-вторых, есть немало исторических аналогий: великое множество правителей именно таким образом и получали свое царство.

Капитан – иное дело.

Всем бы хорош, хотя тоже, конечно, до невозможности мягок… Но вождь у земной колонии (человек скривился: выдумали тоже – замок Эльсинор, тоже мне, принцы датские!) должен быть один, причем достаточно знающий, с полностью отсутствующими жалостью и сентиментальностью. Им надо выжить, а выжив – победить все и вся.

К моменту гибели Ингвара он должен стать первым после него среди ополчения. И, взяв в свои руки власть, распорядиться судьбой колонии. Прежде всего очистить ее от всяческой гнуси, к примеру, от тех, кто использует темную магию.

«Магию… Тоже, что ли, заразился здесь мистицизмом? Не магию, а энергию информационного поля», – поправил он себя.

А потом он поведет их вперед. Вначале – покончит с нашествием «эльфов». Задача не самая сложная, надо полагать. Они нападают группками, к слаженным боевым действиям, скорее всего, не способны. Потом неплохо будет потратить год или два на обустройство – и двигаться дальше. Действовать…

Действие – вот чего не хватало ему на Земле.

Во всех организациях, куда он попадал, предпочитали болтать о революции – хоть о «красной», хоть о национальной. Иногда расклеивали какие-то листовки, иногда продавали газеты, иногда даже занимались изучением трудов вождей. Но в основном там говорили. Много, долго, занудно… и безрезультатно.

Ему хотелось действовать, а действовать не получалось. Приходилось менять организацию, и там вскорости он видел то же самое – говорильню.

Его путь вполне мог окончиться в отряде боевиков, воюющих против американских империалистов где-нибудь в Афганистане или в Ираке – в конце концов, кого в такие отряды только не заносило! Но не сложилось. Все оказалось гораздо интереснее.

В последней организации ему предложили работать с неформальными группами молодежи – проще говоря, внедриться в среду панков или «ролевиков» и, не светясь, посмотреть, не окажется ли среди них будущих потенциальных партийцев, нельзя ли будет воспользоваться их силами во время ближайших выборов. Он честно согласился на такую «деятельность» – и неожиданно для самого себя увлекся. А потом ему предложили участвовать в экспедиции. И это был его шанс получить то, к чему он и стремился – абсолютную власть, пусть даже и в масштабах небольшой колонии землян.

И теперь этот шанс нужно было во что бы то ни стало использовать.

Все пока шло по плану.

По его плану.

Вот только что-то не давало ему покоя, как мелкий камешек, застрявший в сапоге. Что-то, связанное с убийством этого придурка Гэлнара.

Человек уселся на грубую деревянную лавку – единственный предмет мебели в его жилище – и попытался еще раз прокрутить в голове события того дня.

Их разговор с Гэлнаром. Нет, никто его не подслушивал, он хорошо все проверил. В конце концов, когда работаешь в полуподпольных, пусть даже самых дурацких организациях, поневоле научишься конспирации. Он и научился – притом весьма неплохо.

Гэлнар предлагает ополченцам установить «памятник жертвам Сигурда». Вот этот момент был самым неприятным и опасным. Если бы шутников-приколистов поймали дружинники, из Гэлнара могли бы довольно быстро вытрясти некоторую информацию – для этого Сигурду, надо думать, не потребовалось бы ни единой оплеухи. Гэлнар и так рассказал бы, кто его надоумил, стоило только его припугнуть.

Правда, этим дело, скорее всего, и ограничилось бы: ну подумайте, какая чушь – обвинить в глупой шутке порядочного человека!

Но так светиться все же не следовало.

Эпизод следующий: Гэлнар прилюдно хихикает, когда разъяренный Сигурд пытается доказать Ингвару, как неправы он и его люди.

Этому, конечно, предшествовал разговор: «Гэл, они не осмелятся тебя тронуть… Наоборот, надо поставить этих зарвавшихся дружинников на место! Это же понтярщики! А вот ты настоящий герой, твоя подружка должна тобой гордиться!..»

Ну, и последний шаг.

Гэлу кое-что обещано (всего лишь украшение для его ненаглядной подружки), он приходит в условленное место, даже не поинтересовавшись – а почему нельзя вручить это где-нибудь в поселении, зачем надо идти на берег Мутного ручья… Заигрался парень в шпионов.

А дальше – дело техники. Есть и такие конторы, где обучают метать нож, снимать часовых и метко стрелять. Правда, и они скованы по рукам и ногам законами. Но здесь-то не Земля.

В общем, Гэлнар умер мгновенно от первого же ранения, хотя он все же перерезал горло шутнику – такой «контрольный выстрел».

Потом надо было сымитировать следы борьбы, примять траву, постараться сделать так, чтобы нашли труп как можно позже: тогда алиби будет у всех и в то же время ни у кого. Заодно обыскал убитого на всякий случай. Ничего интересного не обнаружил: так, пара монеток с Земли да кристаллик кварца черт знает откуда. Потом кристаллик куда-то завалился, да оно и неважно.

Удалось все…

Правда, оставалось какое-то тревожное послевкусие.

«Ах, вот оно что, – человек усмехнулся своим воспоминаниям, – гибель Гэлнара не обошлась без свидетелей. Сказать точнее, свидетельницы…

Кошка.

Наглая и противная тварь.

Ну и ладно!

При таких «свидетелях» можно спать спокойно».