Пираты солнечной системы

Дугласу никогда не нравилась живопись, ему всегда казалось, что не существует в природе более глупой траты своего времени, чем зарисовка людей, животных, выдуманных личностей на бумагу необходимую для более нужных и существенных вещей. Бродя без дела по длинному и извилистому коридору, он остановился у одного из таких произведений искусства. Его взгляд, нацеленный на картину, был полон какой-то сумасшедшей ярости нескрываемой, но всё же чуждой для других людей. На картине было показано сражение трёх огромных космических кораблей за контроль над маленькой серой почти невидимой за яркими вспышками термоядерных зарядов планете. Он пристально вглядывался в изображение, стараясь отыскать там что-то чарующее и пронизывающее душу, то, что обычно чувствуют люди, детально осматривающие картину многовековой давности, нарисованную каким-нибудь очень известным и всеми народами любимым художником. Но не найдя в ней ничего такого, что могло потрепать его немного застоявшееся отвращение ко всем видам искусства, он, остановившись всего лишь на пару секунд в осмыслении правильности совершаемых действий, начал выжигать с помощью лазера полотно, стараясь при этом не задевать изображённые на картине корабли.

Вырезав из картины все космические корабли и рассортировав их по карманам брюк, он с чувством полного удовлетворения и сияющей на его лице невероятно наивно-детской улыбкой, зашагал в сторону капитанского мостика принадлежащего ему — капитану этого пиратского корабля.

Он и его верная команда головорезов — это те самые пираты, что грабят космические караваны, берут на абордаж торговые суда, уничтожают военные корабли земного правительства и закапывают всё награбленное золото на необитаемых и неотмеченных на картах планетах. А ещё они не пьют ром, но не из-за того, что они какие-то особенные, просто ром уже не в моде. Все теперь пьют космический шнапс, что всё же не мешает им иногда (в знак обожания и любви к старым традициям) пропускать по стаканчику забытого, но неутраченного временем любимейшего напитка всех старых земных пиратов — эля (ведь ром нынче не в моде).

Вернёмся же к Дугласу. По пути к капитанскому мостику он ненадолго остановился около старинного зеркала, укреплённого на стену давным-давно, когда он, будучи ещё маленьким мальчиком, бегал по этим коридорам, разрисовывая все стены фломастерами и карандашами. Тогда капитаном корабля был его отец, злостный обожатель порядка и верный последователь пиратского кодекса, своего сына за проявленную повинность он наказывал самым строгим методом, который может придумать родитель для своего чада — порка ремнём по ещё нормально не сформировавшейся заднице. Воспоминания об этом были слишком размытыми и туманными, чтобы Дуглас хоть как-то сумел разобраться в них в полной мере, поэтому не будем заострять на этом своего внимания и просто двинемся дальше.

— Что это у меня за чертовщина на подбородке? Неужели это мои волосы? Как они сумели так быстро вырасти? — Дуглас придя в шок от своего нового вида, стал почесывать и рассматривать развившуюся на подбородке шевелюру. — Если я их не остановлю, то они скоро у меня в целую бороду, выцветут. А этого я не могу себе позволить. Нет. Ни в коем случае. Не дай бог, моя команда увидит, во что это я превратился. Могут ещё принять за оживший труп моего отца. — прокрутив в голове эту мысль несколько, раз Дуглас незамедлительно начал смеяться и негромко повторять «Конечно. Мой воскреснувший отец. Вот ведь умора! Кто на такое поведётся?» Затем докрутив эту мысль до самого конца, он начал понимать некоторые неприятные детали этого преображения, — Хотя они ведь всё именно так и поймут. Лучше бы я не знал их так хорошо. Лучше бы пропустил тот момент с анкетами, бланками и проверками на профпригодность которые я обычно в пивнушках устраивал. Хотя вроде эти экзамены, в самом деле, сближали меня с командой. Наверное я всё же не жалею об этом. Стоп! Жалел ведь тогда и жалею сейчас. Мне, наверное, лучше не уходить от темы. О чём же я до этого говорил? А, точно, об отце! Полезут на меня с вопросами сразу, как только заметят: «А каким это образом вы сумели выбраться из могилы? Как у вас получилось оживить себя? Что вы будете теперь делать со своим преемником?» Боже, кажется, я схожу с ума. С дураками живу сам дураком скоро стану. Ничего они не будут спрашивать. Они первым делом меня застрелят, а уже потом станут задавать вопросы. Даже я бы так поступил. Хмм… и зачем это всё я вслух говорю, если меня всё равно никто не слышит? — не придя к должному умозаключению, Дуглас, устав от всей этой фактической разборки своей команды, продолжил разглядывать висящее перед ним зеркало.

Он смотрел на своё отражение и чувствовал неприязнь к человеку находящемуся на другой стороне. Бродяга вот первая ассоциация, которая приходит вам в голову при встрече с ним. Щетина на лице, грязные кудрявые волосы чёрного оттенка, и большой шрам на левом глазу вот неплохие атрибуты этого бродяги. Капитанская форма сидит на нём уже не так как раньше, теперь она вяло свисает с его высохших от голода плеч. Обшитая золотом и полная всевозможных росписей эта великолепная тёмно-красная капитанская форма теперь походила на обноски самого, что ни на есть обычного бродяги с улицы. Штаны были порваны по бокам, в этом правда стоит винить капитана решившего что, сделав несколько красивых разрезов на штанах, он сумеет поднять свой уровень стиля (который страдал от его чрезмерной любви ко всяким старым и поношенным вещам, на вроде фраков и костюмов, коих у него было не меньше чем золота в казне вселенского правительства). А на ногах у него красовались невероятно удобные, домашние тапочки… ну а что в этом плохого? В них же намного удобнее ходить по космическому кораблю, чем, нежели в обычных капитанских ботинках давно ставших рассадниками крыс и тараканов.

Осмотрев себя с ног до головы, он пришел к небольшому умозаключению, которое никак не могло придти в голову нормально-мыслящему человеку.

— Конечно, в этом образе есть и свои плюсы. Я и не ожидал что когда-нибудь смогу стать похожим на бродягу. Это так круто. Не могу дождаться того момента когда меня увидит моя команда. Уж Грэймс точно сдохнет от зависти. — Дуглас был вне себя от радости. Кажется будто бы той грусти нахлынувшей на него перед этим, никогда и не было. Это конечно связано с его слишком переменчивым характером, который может сравниться по частоте смены режима с небезызвестной, земной сменой времён года или женской, происходящей раз в месяц, сменой времени настроения (у них это называется по другому, но, по сути, имеет те же самые свойства, только в более небезопасных для мужчин проявлениях).

Капитанский мостик был достаточно большим местом, обычно вмещающим в себя подготовленную к работе труппу из нескольких десятков человек и груду всякого технического барахла на вроде широкоформатных настенных дисплеев или гигантских пультов управления установленных вокруг всей комнаты в неясном технически неуравновешенном порядке.

Дуглас уселся в расположенное в центре комнаты кресло. Оно вне всяких сомнений было самым красивым блестяще обустроенным и невероятно дорогим предметом во всёй этой комнате. У него была в наличии деревянная спинка (внутренняя часть которого состояла из прочного металла именуемого титаниум), украшенная всевозможными узорами и орнаментами, которые его команда забирала со всех побеждённых ими военных судов. На боковых ручках кресла находились небольшие панели с большим количеством кнопок установленных на их поверхностях. При использовании этих самых панелей капитан мог в любой момент: отключить всю систему безопасности корабля, включить встроенные в панели рации и, задействовав свои великолепные ораторские способности докричаться до любого члена экипажа, где бы он в данный момент не находился, или же включить диктофон и записать очередную часть нудной истории посвященной его битве с непослушной молнией на брюках.

Дуглас начал отдавать приказы своим подчинённым. Он требовал убрать гигантский дисплей, загораживающий ему вид из окна на космическое пространство полное звёзд, планет, метеоров, комет и иных форм жизни ещё не успевших зарегистрироваться на космических станциях или таможнях. Другие его приказы касались: быстрой доставки горячего чая, нахождению затерявшейся где-то на корабле его личной капитанской шляпы и дотошному разъяснению обо всех случаях и новостях касающихся случившегося в космосе за прошедшие несколько дней.

— Рамбул, дорогой мой друг, старый ты привинченный к стулу космический волк, упитанная ленивая задница моржа. — Постепенно повышая тон грубости Дуглас, надеялся, наконец, услышать от своего верного и не в меру ленивого секретаря животрепещущие и нужные команде сводки новостей. — В какой уже раз я сижу и жду от тебя ответов на мои вопросы. И в который раз я уверяю себя, что сегодня ты сможешь на них ответить. Итак, вот вопрос, на который ты должен мне ответить — Что ты сумел узнать о той космической станции, что сейчас беззаботно кружит вокруг Марса в нетронутом и совершенно девственном для пиратов виде? Только прошу, не говори мне, что ты опять поленился это сделать, ладно? — обратился Дуглас к сидящей впереди, почти, что у самых его ног, за неимоверно громоздким пультом управления, деревянной кукле.

Вместо упитанного секретаря иноземного происхождения раньше сидевшего на этом самом месте теперь располагалась страшная на вид кукла, с небрежно нарисованным фломастером лицом и маленьким диктофоном, установленным на её небольшую деревянную шею. Через секунду диктофон среагировал на команду капитана и начал прокручивать заранее помещенную туда плёнку.

— Пока… ничего,… сэр, — произнёс Рамбул. Длинные паузы после слов, разная подача эмоций, не структурированность и различность фонового звучания, всё это выдавало фальшь. Любой здравомыслящий человек мог уже давно додуматься о возможности редактирования содержимого и превращения всего получившегося в солянку с заранее записанными туда словами и звуками на заблаговременно установленные реплики режиссера. Это и называется диктофоном.

— Естественно, ты ничего не узнал! Ты ведь и не собирался узнавать, верно? Знаешь, можешь даже не отвечать. Знаю, что не собирался. Большего от такого лентяя, как ты я всё равно не ожидал. — Дуглас повернулся на кресле в сторону. Его взгляд устремился в самый дальний угол комнаты. У правой стены, за двух метровым аппаратом связи, заполненным телефонами всех видов и мастей, сидела кукла, заменяющая связиста Чима Томонара, невысокого азиата с чёрствым и не совсем человечным даже по меркам иноземных форм жизни характером, — Эй, Чим! Скажи-ка хоть ты мне, что случилось с этой дурацкой станцией?

— Межконтинентальный…геплоцифольный… сплав нового металла… летает вокруг орбиты… Марса… больше нет, — монотонно, не выражая совершенно никаких эмоций, проговорил голос из диктофона. Произнесённые слова были одинаковы как по произношению, так и по выдаче эмоций, поэтому человек, не знающий что это всего лишь запись, собранная из разного по содержанию материала мог запросто додуматься до идеи, что всё это было сказано в один момент, одним прямым тестом, без каких-то там запинок и пауз в предложениях (которые и в самом деле сложно было заметить).

Дуглас не сумел должным образом понять смысл сказанных Чимом слов, поэтому всё его недопонимание было выражено одним простым состоянием, называемым им иногда — «комой мозга». Выйдя из охватившего всё его тело и мозг ступора, он стал озаряться по сторонам, подыскивая для себя нового собеседника. Таковой оказалась немногословная, необщительная, замкнутая в себе молодая девушка по имени Лана Сомаль, а точнее заменяющая её деревянная кукла, сидевшая в данный момент за небольшим одноместным столом в обнимку с плюшевым инопланетным существом, имеющим некоторые сходства с кальмаром или осьминогом с Земли.

Дуглас был влюблён в неё беспамятно и бесповоротно. Если бы не она, он бы давно уже превратился в грязного заморыша, живущего на этом свете лишь за счёт тоски и жалости к себе. Он уверен, что жизнь навсегда изменилась для него в лучшую сторону в тот день, когда вечно хмурый на жизнь Рейдж Сембол предложил напасть на небольшое торговое судно с подозрительно кривой носовой частью. Как оказалось на самом деле, корабль принадлежал не торговой федерации, а самой что ни на есть настоящей рабовладельческой секте.

Битва тогда была великая. Много крови было пролито, много людей погибло, много инопланетян было уничтожено, много глупостей было сделано. Секта не хотела отдавать свой невероятно ценный груз пиратам, поэтому с их стороны был предпринят странный и не совсем безопасный шаг, который заключался в полном уничтожении, посредством включения самоуничтожения, всего корабля вместе с теми, кто в данный момент там находился. Дуглас успел спасти из всех находившихся там людей лишь эту бедную девушку. Её растерянный взгляд он, помнил его так отчётливо, так живо; такое было сложно забыть. В нём читалась потеря, скорбь и непонимание. Она была спасена и вся команда (кроме Чима) с распростертыми руками пустила её к себе, сделав её полноправным членом экипажа по назначению и по должности относящемуся к талисманам (лучше должности никто не сумел придумать).

Лана не сразу смогла вписаться в команду корабля, но, по-видимому, почувствовав, что от этих свирепых и опасных пиратов-мужчин не исходит никакой угрозы, спокойно заняла предназначающееся для неё место, где и по сей день спокойно обитает, молча, словно дикая кошка не до конца прирученная человеком.

А что насчёт любви? С этим были кое-какие сложности. Взаимностью на признания в любви капитана она не отвечала, хотя возможно Лана просто этой самой любви не понимала. Дуглас естественно понимал, что тернист путь человека возложившего на свои плечи груз ответственности под названием любовь. Поэтому он ни смотря, ни на что продолжил свою романтическую охоту за её рукой и сердцем (без предложенного Чимом хирургического вмешательства).

И всё-таки как эта молчунья, сумела сказать членам экипажа своё настоящее имя? А никак. Оно было написано на её чёрно-белой униформе, которую команда заменила белой курткой, белыми штанами и белыми ботинками (в дамской обуви Лана ходить не желала). На этом история о Лане заканчивается, и вместо этого начинаются странные домогательства капитана к деревянной кукле, на которую без слёз нельзя смотреть.

Он слез с кресла и медленной любовной походкой направился к своей возлюбленной. Её диктофон уже начал медленно прокручивать вложенную туда плёнку.

— Видишь, любовь моя, какие люди окружают меня. Одни слишком тупы, другие слишком умны. Но вот ты, — он взял её руку в свою и, опустившись на одно колено с сияющей на лице улыбкой и чуть приподнятой верх бровью, добавил, — Идеально держишься где-то посередине. Ну что выйдешь за меня?

Лана ответила незамедлительно. Заряд в несколько тысяч вольт пробежал по маленькому проводу, обвившемуся вокруг деревянной ладошки куклы. Дуглас вскрикнул от боли и отлетел на несколько метров в сторону. Его тело ощутило на себе прикосновение нескольких тысяч иголок от шприцов. Эти самые шприцы без спроса вошли в его руку, и наполнил её расплавленным свинцом, который так и жаждал войти в его тело.

Дуглас упал у самого основания своего кресла. Он медленно и осторожно, ухватившись рукой за перила, начал вставать на ноги, стараясь при этом не замечать тяжесть и боль, резко набросившиеся на все его конечности.

Покачиваясь из стороны в сторону он, молча, стоял и смотрел на сидящую с вытянутой рукой куклу. Из его нижней губы шла кровь, а волосы на лице горели, оставляя после пламени небольшие прослойки свежеиспечённой щетины. Выдавив из себя сгусток дыма, он стал пристально вглядываться в изображение, которое он сумел разглядеть в зеркальном отражении перил. Там Дуглас увидел своего двойника, попавший в точно такую же ситуацию что и он сам.

— Какой ужас! — негромко воскликнул он. — И это моё лицо? Без этой обгорелой кожи всё смотрелось куда свежее и красивее. То есть, конечно, я несовершенен и всё в таком же духе но, у всего есть свои пределы. Во что же это я превратился?

Он стал осторожно дотрагиваться до самых на его взгляд воспалённых участков кожи. Это не принесло ему совершенно ничего хорошего кроме новой порции боли. В один из таких моментов его орлиный взор, смог отыскать что-то что, несомненно, могло оживить его настроение от глубокой и грустной комы. Тут он заметил свой величественный подбородок.

— Хотя если хорошенько приглядеться, то можно заметить, что я свой предел ещё не преодолел. — реакция на увиденное стала постепенно меняться. Вместо ужаса воспарило новое чувство любящее возникать в самый неподходящий момент — радость, собственной персоной, — Да, я всё верно говорю. Благодаря этому электрическому заряду у меня теперь не будет бороды, и никто не станет меня сравнивать с моим полудурком папашей. Это очень даже хорошо. Возможно это даже тот самый идеальный сценарий для меня. Эй! Любовь моя! — крикнул он, обращаясь к своей возлюбленной. Боль и агония сменились на раздражающую, полную беззаботной радости улыбку. — Как я, по-твоему, выгляжу? Презентабельно? В самый раз для нашей с тобой свадьбы?

— …— ответила Лана.

— Твои слова как бальзам для моей души. И как мне кажется, исцеляющий нектар смог освободить меня от всех болячек и ушибов, — он изобразил, что подтягивается и что с его здоровьем теперь всё в полном порядке. — Но настоящая Лана не ударила бы меня током. Извини, но мне придётся вычесть у тебя один балл из итоговой таблицы. Вот тебе совет на будущее, поменьше бей меня током, а то мне кажется, что кроме этого ты ничего не умеешь делать.

Он начал рыться в своих карманах в поисках маленькой записной книжки, нужной ему для внесения баллов в начерченную туда итоговую таблицу, как вдруг наружу вылетели три бумажных космических корабля. Дуглас поднял их с пола. Долго и тщательно чесал свой затылок, словно бы стараясь нащупать там кнопку, отвечающую за его память. Он уже и забыл, зачем ему тогда потребовалось вырезать эти маленькие бумажные кораблики.

Что-то вдруг щёлкнуло в его полупустой голове.

— Эй, Бэлзи взгляни-ка вот на это, — он подошёл к ещё одной кукле и стал размахивать прямо перед её деревянным носом своей бумажной находкой. — Ну что скажешь? Я нашёл то, что ты никак не мог найти. Теперь ты обязан пустить меня в свою мастерскую и показать там все свои изобретения.

Бэлзи был кварианцем, один из немногих представителей самой развитой в области науки расы во всей вселенной. Он был мудрым кварианцем. Он был старым кварианцем. А ещё он был очень скрытым кварианцем. Вообще-то у него очень сложный для общения характер, редко с кем вступает в беседы, а если кто задаст ненароком вопрос о его технологиях, то сразу впадает в ярость и начинает кровавый поход справедливости (Чим и доктор Сэбл говорят, что у него маразм пятой ещё не достаточно изученной стадии). Единственный кто не попадался ему под горячую руку на корабле так это капитан Дуглас. Он и Бэлзи как-то странно ладят друг с другом и пусть старый кварианец, как и любой другой ненавидит немного детский характер капитана, ему всё же удавалось, до сей поры направлять свой гнев на милость при каждой новой словесной атаки со стороны капитана. Возможно, это как-то связанно с его прошлым, когда он ещё раньше служил под началом капитана «отца Дугласа». Никто не знает настоящих причин, все уже давно привыкли к этому.

Дуглас с самого детства мечтал попасть в мастерскую Бэлзи, где тот сооружал свои невиданные технические приспособления, так удачно используемые командой при атаках на чужие корабли. Чем могли быть эти устройства? Абордажными электродосками с магнитными подошвами, подбрасывающими в воздух случайно или умышленно ступивших на них противников. Гигантскими ядрами с обшивкой из титаниума великолепно справляющиеся с работой самого мощного и всепробивающего оружия на корабле так и с не менее маловажной должностью «Троянского коня» вмещающего внутрь себя маленький взвод озлобленных, готовых в любой момент вступить в битву, пиратов (главной проблемой данного орудия, конечно же, была возможность пробить насквозь вражеский корабль; в такие временна команда, сидящая внутри ядра, надолго терялась в глубинах необъятного и не до конца исследованного космоса, не редко бывало, так, что она там и оставалась). Не важно, чем были эти устройства важна лишь только польза, исходившая от них.

Созданные руками настоящего мастера эти устройства были незаменимы и бесценны как для команды Дугласа, так и для всей пиратского общины раскиданной по укрытым тёмной пеленой звёзд необъятным уголкам вселенной. Но, к сожалению, у всех этих гениальных приспособлений был один недостаток, рушащий все прежние достоинства на раз. Недолговечность. Они разваливались на части, не делали то, что им нужно было делать и без причины взрывались через три, а бывало что и через четыре минуты после использования. Пользоваться ими никто после этого не мог, а старый кварианец, будучи упёртым и самовлюблённым техником закидывал их в долгий ящик, стараясь потратить время с пользой, создавая новые доселе невиданные орудия и приспособления для своей команды. Дуглас был единственным членом экипажа, который был без ума от всех устройств Бэлзи и был верен им даже в те моменты, когда они разваливались на части прямо у него на глазах.

Пока в глазах всего пиратского сообщества бывший мастер кварианец стал посмешищем и шутом, в глазах юного капитана Дугласа этот же самый кварианец стал героем. Капитан давно смирился со всеми недостатки Бэлзи, как и любого другого члена его экипажа (Рамбул был единственным исключением из этого правила, его лень давно уже стала главной причиной всех озлобленных воплей и ругательств капитана Дугласа). Он видел в них лишь достоинства и умения, которые другие давно уже все позабыли и похоронили, нацепив на надгробия таблички с надписями «Неумеха и Неудачник». Возможно, именно за такое отношение все и терпели своего капитана. Любовь и вера в свою команду держали весь экипаж в том самом дружном ключе, который мог направить их на нужный рабочий лад куда вернее, чем агрессия и злоба присущая другим капитанам пиратских кораблей.

— Нет… не пущу, — произнёс записанный на плёнку голос Бэлзи. Грубость и чёрствость по отношению к Дугласу чувствовались даже сквозь потрескивающую от шумов плёнку. В то же время казалось, что эти слова были вспомогательным фактором, сдерживающим говорящего от враждебного и вполне возможно кровопролитного нападения на капитана.

— Ты так всегда говоришь, — вежливо не замечая агрессии со стороны Бэлзи сказал Дуглас мягко ухватив того за плечо. — Но как мне кажется походить на заезженную пластинку не в твоём стиле. Ты ведь вечно так упорствовать не сможешь, рано или поздно сдашься и тогда я смогу попасть в твою мастерскую.

— Нет… не пущу, — повторил Бэлзи туже самую фразу с теми же самыми чувствами и интонациями что и раньше.

— Ну, хорошо, хорошо, не пускай. Но хотя бы взгляни на корабли, что я тебе принёс. Ты же на них так и не посмотрел. Вдруг они изменят твоё решение. — Дуглас вновь стал размахивать бумажными кораблями перед деревянной куклой кварианца. — Эти три корабля идеально подходят под описание, что ты мне дал. Ну, смотри же. Это ведь они верно? Три космических корабля выдержавшие битву в космосе и сумевшие остаться в целости и сохранности. Я же для тебя старался старичок, надеюсь, хотя бы эти мои старания смогут изменить твоё решение.

— Не бывать этому! — Бэлзи схватил Дугласа за руку. Три его изумрудных глаза жадно впивались взглядом в корчащегося от боли Дугласа. Эти злобные полные крови глаза смотрели на перепуганного капитана заставляя того корчится от страха и бессильно одёргивать свою руку стараясь вырваться из крепкой хватки старого кварианца. — Ты слишком юн и глуп и не дорос ещё до моих изобретений. Да, конечно, ты сумел достать то, что мне нужно, но лишь на бумаге, а не вживую. А это мог сделать лишь глупый недоразвитый ребёнок. В свои двадцать два ты ведешь себя, словно бы тебе вот-вот исполнится шесть. Питер Пен давно ждёт тебя в Неверлэнде, недоносок. Ты должен либо поумнеть для моей мастерской, либо сдохнуть!

Последние слова Бэлзи прокричал словно бы лев, отпугивающий от своей территории врагов, да так громко и четко, что его голос эхом отразился от всего капитанского мостика и долетел до самых тёмных и скрытых помещений корабля. Он грубо толкнул Дугласа в сторону. Тот, свалившись на пол, чуть не плача, стал хватать ртом воздух. Его трясло, зубы стучали, а всё тело словно бы этого было мало, онемело от страха и ужаса.

Дуглас закрыл глаза и, сосчитав до десяти, открыл их вновь. Деревянная кукла, молча, сидела на своём месте, не придавая каких-либо признаков жизни. Ко всему прочему боль в руке прошла, оставив лишь маленькие отголоски воспоминаний, на одеревеневшей от ужаса руке. Дуглас встал и, отряхнувшись от пыли, стал с ужасом рассматривать безобидную на вид куклу Бэлзи, которая минуту тому назад яростно кричала и трясла беззащитное и почти невесомое тело капитана.

— Что это за чертовщина мне только что померещилась? — сказал Дуглас сквозь стучащие от страха и холода зубы. — Бэлзи бы не за что со мной такого не сделал. И сказать такого он не мог. Неужели я так долго пробыл в одиночестве с куклами, что мой разум не выдержал и бабахнул, оставив меня с этими галлюцинациями наедине? Или я пьян? А может это куклы пьяные? Кажется, я потихоньку схожу с ума.

— Ты уже совсем одурел от одиночества. Тебя со всеми этими размышлениями в другую бухту понесло. Не о том рассуждаешь. Хотя то, что ты ненормальный это конечно, правда, не сомневайся. Но говорить с самим собой, да ещё и с деревянными куклами заодно. Вот уж предел мечтаний любого шизофреника, — произнёс неизвестный и в конце чуть негромко рассмеялся, явно надсмехаясь над обескураженным от происходящего Дугласом.

Дуглас замотал головой в поисках говорившего с ним человека. Ничего примечательно не заметив, он стал осторожно присматриваться в лица кукол всё это время мирно сидевших на своих местах, так как и было положено, неживым, обделенным душами вещам.

— Кто это сказал? Ау? Эй ты, клоун покажись, иначе я за себя не ручаюсь, могу ведь, и убить случайно, — неуверенно проговорил Дуглас, нацеливая лазер на безмятежные и разрисованные фломастером лица кукол. — Знаешь, я думаю лучше тебе всё-таки не высовываться, а то ведь и, правда, могу ненароком убить. Но если ты считаешь иначе, то ладно, действуй, я жду.

— Хорошо. Вот он я. Прямо за твоей спиной, — произнёс голос с неутолимой шутливостью и издёвкой, легко, без страха и сожаления исходившей от него.

Дуглас повернувшись на сто восемьдесят градусов и не целясь, выстрелил вперёд. Цель была поражена. Это была кукла старого кварианца с теперь уже не очень точным очертанием продырявленного и воспламененного лица.

— А ты неплохой стрелок. По крайней мере, попасть в цель можешь. Ну, да ладно, вот тебе вторая попытка. Я снова за твоей спиной. Стреляй, не промахнись.

Дуглас вновь развернулся и выстрелил. На сей раз, он попал в голову деревянную куклы Рамбула (он был объемной целью попасть в него смог бы даже младенец с закрытыми глазами, выдай ему родители лазер).

— Слева я. Тебе надо лишь повернуть голову, дуло своего лазера… и выстрелить! — безумие в его словах было таким ясным и отчётливым, что любой мог почувствовать его в воздухе, не находясь даже сейчас в этом самом помещении.

В третий раз лазер попал в главного рулевого корабля Каспа Тони, а точнее в его деревянную копию. Дуглас за то время что, беспрекословно ссылаясь на крики со стороны, стрелял по заведомо ложным целям, смог определить, вероятное нахождение неприятеля. К несчастью для Дугласа этого неприятеля на корабле давно уже не было (если он вообще на нём был).

— Я уже вдоволь наигрался в твои игры Малрой. Давай говори, что тебе нужно. — Дуглас произнес эти слова раздражённо и немного скучающе, чтобы его собеседник почувствовал тоже, что и он, слушая его глупые комментарии со стороны.

— Как это на тебя похоже. Сначала ты играешь роль дурачка, а потом снова становишься серьёзным. Ну, я рад, что ты, наконец, понял кто я такой. Но что это тебе даст? — голос шёл из диктофона, а точнее из прикреплённого к нему маленького жучка и принадлежал старому приятелю Дугласа капитану Малрою Летингтону. Приятель это не то слово, которым можно охарактеризовать этого человека, куда точнее будет манипулятор, злодей и коварный интриган, но никак не приятель. Странное чувство юмора, ужасный внешний вид и непредсказуемый характер делали из этого человека первого, кого можно заподозрить в убийстве в комнате, доверху забитой мёртвыми телами (такое бывало не часто, но почти всегда оказывалось, что виновник и в самом деле был он).

— Ну, теперь я хотя бы точно знаю, кого можно винить в исчезновении моей команды. По-моему неплохо для начала. — Дуглас приблизился к кукле Ланы.

Он был полон решимости и уже забыл значение слова «страх», пока не увидел прекрасный лик своей возлюбленной. Он стал с наслаждением с любовью и выползающей изо рта слюной смотреть на предмет своего обожания. Пока его тут же не окликнули из мечтаний и грез, в которых он так удобно разместился:

— Эй, кретин? Ты ещё там? Если да, то отзовись, а иначе я отключусь и вновь оставлю тебя наедине с этими куклами.

— Здесь я. — неуверенно произнес Дуглас, чуть наклонившись к диктофону, — Что тебе от меня надо Малрой?

Все ненадолго умолкли. С другой стороны был слышен еле различимый шёпот людей, старающихся сказать что-то важное своему капитану. «Как это на него похоже, — подумал Дуглас. — Разрабатывать план в момент его свершения. Умный парень, нечего сказать».

Вдруг тишину прервал громкий рычащий звук, в котором Дуглас узнал кашель Малроя походивший по звучанию на рычание льва. Всё в этом человеке было ото льва: внешний вид, манера говорить и просто манеры вести дела. Но когда кто-нибудь начинал спрашивать про самую главную схожесть с этим ненасытным хищником, любой хотя бы раз, заводивший разговор с Летингтоном, в первую очередь вспоминал его характер — агрессивный, дерзкий и непредсказуемый. Правда, стоит заметить, лев в отличие от этого представителя тупейшего вида хомосапиенса был куда более разумным и чувствительным существом.

Тот громко и ясно изложил все свои требования которые нужно было выполнить Дугласу для того чтобы получить назад свою команду:

— Мне нужны координаты места, в которое, — тут Малрой запнулся. Он что-то негромко начал проговаривать про себя «спрят… спряче… спчру… спрут»? После чего снова откашлявшись, продолжил, — в которое спрутал всё своё золото твой отец.

— Сколько классов ты закончил, умник? — издевательским тоном вопросил Дуглас.

— Ты на что это намекаешь?

— На твоё слабоумие.

— Сможешь повторить это?

— На твоё слабоумие? Конечно, смогу, — Дуглас откашлялся и, подражая львиному рыку Малроя, произнёс, — На твоё слабоумие?

— Детский сад по тебе плачет.

— Я в нём хотя бы был. А вот ты…

— Ну, всё хватит! — терпение Малроя истекло, и тот взревел от злости, громко ударяя кулаками по своему столу. — Ты уже перевер… нул? Да, точно. Перевернул чашу моего терпения. Не забывай что у меня твоя команда Дуглас. Если я услышу ещё хоть одно оскорбление в свой адрес, то изрешечу лазером всю твою несчастную команду. Ну что на это скажешь умник? Есть чем крыть? — Дуглас почувствовал, как его собеседник злобно ухмыльнулся. Его пробила дрожь, и пот вступил на лбу, когда он осознал тот факт, что такой человек как Малрой может улыбаться и дарить миру свою улыбку.

Дуглас стал разрабатывать план спасения команды. Времени было мало, поэтому ему приходилось действовать быстро, не обдумывая возможные последствия. Первые идеи, что лезли в его голову, были глупыми и не достаточно проработанными, и надежды на то, что они всё-таки смогут, сработать, было мало. Прервать безысходность сумел жучок так мило и тихо сидевший всё это время на диктофоне. Увидев его Дуглас, сразу преобразился. Правый кончик губы поднялась вверх и теперь на его лице красовалась злобная ухмылка гения придумавшего план спасения из сложившейся ситуации.

— Я скажу вот что, — Дуглас сделал небольшую паузу после, которой и вовсе замолк, так и не произнеся ни слова.

На капитанском мостике Малроя туда-сюда бегали, словно заведённые, небольшие рабочие щёлкающие, переключающие и включающие что-то постоянно без устали и перерыва на чай и кофе.

Капитана всё это стало утомлять. Тот, поставив локоть на ручку кресла и положив на ладонь этой самой руки голову, молча, вглядывался в шипящий тёмный и грубо обрезанный по бокам экран. Около него стоял большой металлическим столом заполненный бумагой с записанным туда заранее текстом бесед и речей. Он, нахмурившись, стал тихо бить пальцами по ручке стула.

— Чего это он вдруг умолк? — спросил Малрой, обращаясь не то к себе не то к своей команде.

— Мы не знаем сэр, — ответил один из пробегающих мимо его рабочих.

— Мы потеряли картинку, но звук вроде работает, — ответил другой рабочий быстро пролетевший под его столом.

— Мы думаем, что проблемы со звукоочистителем и… — третий рабочий, что пробегал по столу Малроя не успел закончить начатую им фразу. Большая рыжая рука подняла его в воздух как пушинку и стала пристально разглядывать его трясущееся от страха тело.

— Если у вас мелюзга возникли какие-то проблемы, то вам лучше постараться побыстрее их решить пока я не начал, — тут он стал медленно сжимать свои огромные пальцы вокруг маленького тела рабочего, — использовать вас как мячики для релаксаций.

Тут же он разжал свою хватку и опустил бедолагу на землю. Тот какое-то время смотрел на своё тело с изумлением и с восторгом, после чего взглянув на своего величественно восседающего на кресле господина, произнёс:

— Считайте что всё уже сделано, босс. Но вам я предлагаю…

— Не надо мне ничего предлагать, — грубо прервал его Малрой. — Сам всё знаю.

Он встал с кресла и медленно зашагал в сторону выхода из помещения. Его руки были сложены за спину, пальцы сжаты в кулак, а глаза наполненные обидой к самому себе, дырявили своей яростью пол и стены коридора. Малрой не мог поверить, что ему так и не удалось даже взяв всю команду в заложники выманить из того безмозглого юнца хоть крупицу той информацию о легендарном тайнике его семейства.

— А если он что-то задумал? — неуверенно проговорил себе под нос Малрой, проходя мимо столовой, — Нет. У него кишка тонка. Без своей команды он ничто. Мне не стоит об этом забывать. Пока она у меня в руках он беспомощен, с ним можно делать, всё что угодно, — тут он остановился у двери необычайно низкой и еле-еле доходившей до верхушки его головы. — Всё что я пожелаю, он сделает. Неплохо, неплохо. Надеюсь, что он не настолько глуп, чтобы перечить мне и моим желаниям.

Дверь отворилась и он, молча, вошёл в помещение, изобразив предварительно на своём лице безразличную мину, которая могла вогнать в ужас любого пленника и заключённого очутившегося в руках этого злобного пирата. Комната, в которой он очутился, была заполнена всевозможными цистернами с зелёной жидкостью служащими в основном для подзарядки телекоммуникационных схем и главного телепортера этого самого корабля. В самом сердце комнаты стояла гигантская цистерна с большим вырезом спереди и двумя пультами управления по бокам. Внутри неё находилась связанная по рукам и ногам команда капитана Дугласа. От этого вида Малрой чуть улыбнулся но, сдержав напор радостной феерии, вновь принял безразличное выражение лица и направился к пленникам.

— Как тут наши пленники? — спросил Малрой у сгорбившегося над пультом управления старика. Тот не торопясь повернул к нему свою сморщенную, словно луковица голову.

— Готовы к обработке, сэр, — по спине Малроя пробежал холодок. Старик произнёс эти слова с таким выражением лица, словно бы это был его последний вздох в этом мире. Малрой на всякий случай дотронулся до высохшей руки старика. — В чём дело сэр? Почему вы меня трогаете?

— А, да так, — сказал Малрой, с облегчением вздыхая. — Я просто подумал, что вы умерли мистер Генклав.

— Я тоже так думал, — после этих слов он вновь развернулся к своему рабочему месту. — Как у вас всё протекает с господином Дугласом? Всё ли получилось?

— Скоро он расколется. За эти два дня в одиночестве он совсем потерял рассудок, так что вынудить из него то, что мне нужно будет легче, чем щёлкнуть пальцами, — Малрой в доказательство к своим словам щёлкнул пальцами на руке. — Уже совсем скоро я стану самым богатым и известным пиратом во вселенной. Я так взволнован, что даже не знаю, что мне делать. А что вы скажите мистер Генклав?

— Пусть мистер Дуглас и глуп, но он пират верный своей семье и команде, так что маловероятно, что он поведётся на ваш трюк с похищением. Вам лучше придумать план получше этого, сэр.

— Этой мой лучший план, — слегка раздражённым тоном сказал Малрой. — Я так долго над ним работал, что бросить всё здесь и сейчас будет просто оскорблением для моего детища. Ладно, забудьте обо всём этом и просто пусти меня к заключённым. Я хочу немного поиграть с ними.

— Как пожелаете, сэр, — с этими словами старик опустил небольшой рычажок, выпирающий из левой части панели. Дверь отворилась, и Малрой спокойно вошёл внутрь.

Комната внутри была намного больше, чем снаружи. В неё могла поместиться целая толпа разъяренных и пьяных в стельку пиратов в количестве девяноста двух человек и одной малройской собаки. Пока что туда помещалась команда пиратов из сорока двух человек и одного ящика с элем.

Всё это помещение было ярко белым. На его полу в количестве тридцати двух штук располагались небольшие круги, которые служили основным источником для перемещения тела из одного места в другое без каких-либо на то проблем и затруднений. Работало это за счёт двух телепортеров-цистерн одного, что отдаёт груз и другого что принимает. Если же избрать для перемещения координаты не связанные с телепортером-цистерной то может случиться, один из наихудших вариантов развития событий который так же служит неплохим поводом для мордобоя в баре с кучей пиратов, с которыми вы решили заговорить на эту тему. Заживо погребённый в стену из бетона или металла вот та участь, что ждёт глупца решившегося воспользоваться телепортером не по правилам безопасности.

Связанные пираты, заметив входящего внутрь Малроя, начали грубо выражаться оскаливаться и плеваться в его сторону. Его это не слишком обрадовало.

— Эй! Хватит! Вы мерзкие шавки прекращайте это иначе я вас… — один из плевков попал Малрою прямо в глаз, из-за чего тот сразу же отпрянул назад и в растерянности повернулся к стоявшему прямо перед входом Генклаву. — Что же вы их без кляпов оставили? Они же мне здесь весь пол заслюнявят вместе с моим дорогим костюмом.

— Виноват сэр. Но они сами этого не захотели.

— Не захотели? — Малрой начинал выходить из себя. — Неужели вы спрашивали у них разрешения на это?

— Я не решил спрашивать у вас разрешения, так как вы были очень заняты продумыванием своего гениального плана, поэтому мне пришлось импровизировать на ходу. Я очень извиняюсь за это сэр. Прошу накажите меня за эту провинность. — он опустился на колени и начал негромко плакать и умолять о пощаде.

Малрой ошеломленно и растерянно стал смотреть на изливающегося слезами старика. Он осторожно дотронулся мизинцем до плеча, рыдающего.

— Послушай, Генклав. Я тут подумал и решил простить вас за эту маленькую проступок. Вы у меня давно работаете, так что это будет для вас чем-то вроде подарка на день рождения. — Малрой улыбнулся медленно встающему заплаканному, но кажется совсем не потерявшему честь старику, — Успокойтесь, соберитесь не забывайте о своём достоинстве. А теперь, прошу, заставьте этих пиратов не плеваться в меня. А если не заставите, я вас мигом четвертую.

— Ох, капитан, — с улыбкой на лице произнёс Генклав, — как я могу отказать такому как вы?

Он, чуть похрамывая левой ногой, вошёл в комнату. Все молча, смотрели на него.

— Не плюйтесь хорошо? — улыбаясь и тряся пальцем, произнёс старик самым милым и простодушным голосом, на который был способен в свои… много лет.

— Дадите нам возможность обсудить это с командой? — спросил Чим.

— Эмм… конечно, — старик глупым взором осмотрел всех связанных людей и, повернувшись на месте, поковылял к своему капитану.

— Ну и? — нетерпеливо обратился с вопросом к Генклаву Малрой.

Старик, осторожно стараясь не задеть свой мозг, почесал затылок и произнёс:

— Они подумают сэр. Я считаю, что они всё-таки сумеют придти к какому-нибудь компромиссу и дадут вам об этом знать тогда, когда только будут готовы. Вот ведь умные ребята.

— О боже, — скребя зубами от гнева, простонал Малрой, — Уйди в сторону старик. Я сам с ними разберусь. А вы не забудьте напомнить мне об том, чтобы я повесил вас на рее за непослушание и глупость.

— Хорошо, сэр.

Малрой вновь вошёл в комнату и в него сразу же полетели тонны слюны и желчи со стороны разгневанных похищением пиратов. Его лицо всё ещё выражающее безразличие начало постепенно заполняться этой дрянью. Он встал перед всеми ними и закричал, что есть мочи:

— А ну всё живо заткнулись! — всё моментально замолкли, а пара пиратов даже свалилась на спину от крика, который прозвучал как корабельная сирена в маленькой комнате полной старинного сервиза. — Отлично, отлично. Раз уж вы сумели всё-таки успокоиться, я скажу вам одну радостную весть. Золото я достал и вы мне больше не нужны. Как видите, ваш капитан сдался. Он, позабыв о достоинстве, на коленях просил, умолял меня послушать его рассказ о местонахождении… на конце и? Да всё правильно. Местонахождении его несметного клада. Я выслушал его внимательно и вдумчиво. После чего запустил ядерным зарядом по кораблю и отправил его к праотцам, где ему самое место. Ха ха ха ха ха… ха ха, конец злобного смеха. — Убрав листок с текстом в карман брюк, он, оскалил зубы, словно лев, увидевший свою добычу и приготовившийся на неё напасть. — Вы следующие на очереди шавки.

— Хорошая попытка Малрой, очень неплохая и продуманная до мелочей. — сказал Чим, стоящий ближе всех остальных к озлобленному капитану. — Но есть одна заковырка, мешающая мне поверить в правдивость сказанных тобою слов, как и в сам смысле твоего существования на этом свете. За один выстрел наш корабль не уничтожить особенно каким-то там ядерным зарядом. Ты врёшь и притом очень не натурально.

— А я не поверил в твой смех. — добавил свою каплю в море стоявший за Чимом Бэлзи. — Слишком много фальша и наигранности. Где страсть, где экшен? — он чуть замолк. — И где это я?

— И капитан не за что бы, нас не предал. — сказал сидящий на полу, словно приваренный туда, Рамбул. — Он бы свою мать предал и отца, и команду тоже, но… — он запнулся на полуслове, — Но он бы не продался тебе, ты слишком груб, и он тебя не любит. И я в том числе!

— С последним согласен. — крикнул полупьяный доктор Сэбл недвижимо движимый на полу, — Тебя никто не любит Рамбул. И это мой окончательный диагноз…

— У тебя плохой телепорт, — сказал не очень важный для сюжета персонаж. — Он по бокам кривой и неровный. А внутри очень душно и мало места.

— Вынул бы ты эту чёртову оболочку как я это сделал на нашем корабле и жить стало бы проще и места больше свободно было. — снова вклинился в разговор Бэлзи оглядывающийся по сторонам в поисках того, с кем он говорит.

— А я бы посоветовал тебе поменять свой план на что-то получше. — выразил свою идею Чим, говоря это так, словно бы он учит годовалого ребёнка думать самостоятельно. — А то у тебя всё не к месту. Скоро ведь проиграешь и как всегда окажешься в дураках. Я не против, конечно, но вот вдруг мне станет тебя жаль, и я начну рыдать и плакать о твоей пренеприятнейшей судьбе.

— Я ему про план то же самое говорил, но он меня не послушал. — согласился с Чимом вылезший из-за порога Генклав но, заметив нацеленную на него лазерную винтовку, быстро удалился из комнаты.

— Вы закончили? — размахивая лазерной винтовкой, поинтересовался у пленников Малрой.

— Я бы добавил что-нибудь оскорбительное в твой адрес, но так как я не такой дурак как ты, то всё же промолчу. — Чим сел на место. Остальные замолкли в ожидании дальнейшего развития событий.

Малрой продолжая водить винтовкой из стороны в сторону начал считать считалочку, которая на языке имуэров означала следующее:

— Застрелю его, или его или этого или того, но лучше всего бы убить всех их, не читая дурацкие считалки на непонятном мне языке, — винтовка быстро нацелилась на голову Чима. — Извини, ничего личного, просто я так захотел. Твои мозги должны быть выпущены наружу через пять, четыре, три, два, один.

Выстрел не прозвучал вместо него за спиной у вспотевшего от волнения и радости Малроя послышался раздражающе радостный голос Дугласа:

— А я тебя вижу, старый ты лев! Как плохо ты с моей командой обращаешься. Вёл бы ты себя повежливее и поделикатнее с ними — гости как-никак, — он стал разговаривать с Чимом. — Как у тебя дела Чим? Я тут радиоволнер Бэлзи пытаюсь настроить, но никак не могу вспомнить свою любимую радиочастоту, ты мне не поможешь в поиске?

Лицо Чима, в отличие от других членов его команды, не изменилось и по-прежнему оставалось непробиваемой стеной характера, ума и эмоций, которые даже такое радостное событие, как спасительное появление капитана, не могло пробить и как-то изменить. Хотя его лицо чуть не пробил лазер Малроя, так что это, наверное, и к лучшему.

— Нажмите красную кнопку, затем поверните волчок до конца влево, потом до конца вправо и установите значение на три пять восемь ноль один шесть, — быстро, будто читая текст с суфлёра, произнес Чим.

— Спасибо.

— Ты чего это нас бросил, бездельник? — поинтересовался у своего капитана продолжающий находиться в хмуром настроении Бэлзи. — Этот дурень тут нас чуть всех не поубивал. Я даже решил, что он сумел тебя обхитрить.

— А? Что? Как? Где это? — Малрой начал обыскивать помещение в поисках своего заклятого врага, но тот, кажется, совсем не терпел желанием там появляться. В помещение вбежали двое рабочих от их вида все находящиеся в комнате пленники вдруг умилённо загалдели (кроме Чима, Бэлзи и Лины которые по ясным только им причинам не могли этого делать в присутствии такого огромного скопления народу).

— Сэр, мы опоздали. — сказал один из рабочих.

— Точнее, мы не успели вам сообщить об этом, — сказал другой рабочий.

— Мы сумели настроить видео, и теперь вы спокойно можете говорить с капитаном Дугласом. — сказали они вместе.

— Где? — грубым тоном вопросил у них Малрой.

— Прямо тут, смотрите. — ответил первый рабочий и передал маленький экран с изображённой на нём физиономий Дугласа. — Неплохо мы всё предусмотрели да?

— Это верно. — сказал Малрой, после чего выстрелил в обоих рабочих из лазерной винтовки. — Всё верно.

Малрой вышел из телепортера-цистерны и начал с интересом рассматривать находящийся у него в руках девайс. Дверь за его спиной громко захлопнулась. Генклав осторожно встал перед своим господином, ожидая услышать от того новый приказ или новое поручение.

— Генклав настрой телепортер на местоположение ближайшего солнца пусть капитан Дуглас подумает, прежде чем начнёт врать мне о кладе. Ты ведь не станешь врать мне, да Дуглас?

— Да львица моя, — шутя и смеясь, ответил Дуглас, после чего чуть помрачнев, добавил. — Я также надеюсь, что ты вернёшь мне мою команду в целости и сохранности. Ты ведь сделаешь это правда?

— Этих крикунов? Конечно не вопрос. Можешь поверить мне, они вернутся к тебе на корабль в целости и сохранности, — соврал Малрой. — Ну а теперь покажи мне карту с сокровищами. Я весь в нетерпении.

— А ты не мог бы мне рассказать, как это у тебя так удачно получилось заменить всю мою команду деревянными куклами? Я очень хочу узнать, как тебе удалось проделать это прямо у меня под носом. — соврал Дуглас.

— Тебе это интересно? Хмм… Ну, хорошо слушай, — история, которую рассказывал Малрой, была наполнена всевозможными интригами, ловушками, шпионажем и кражами, а также случайными стечениями обстоятельств, которые в большей степени и повлияли на выполнения не слишком продуманного плана Малроя. В общем, повезло ему. — Ну как тебе? Можешь не отвечать, знаю что гениально. И ведь если бы не эти жучки мне бы ни за что не удалось захватить всю твою команду в плен. Это как игра в лотерею только вместо лотереи — жучки, перемещающие тела. Микро-телепортеры это же просто гениально! Ну ладно хватит обо мне, давай теперь поговорим о твоём сокровище. Показывай мне его живо!

Рука Малроя дотянулась до маленькой кнопки на правой панели управления. Её технические возможности: она отвечает за перемещение тела из одной фиксированной точки в другую. Его большой палец почти, что касался этой кнопки, но спешить с этим он не хотел, сначала нужно было заполучить информацию.

— Хорошо, хорошо. Давай сделаем так, я положу карту в руки одной из твоих кукол, скажем Лане, — Малрой нетерпеливо затряс головой в знак согласия. — Ты перемещаешь её к себе, а я тем временем получаю от тебя назад свою команду. Ну как договорились?

— Не верю я ни единому его слову, вам проще просто придти к нему и заполучить её голыми руками, — запротестовал Генклав, но выстрел из винтовки заставил навсегда замолчать этого бедного старика.

— Согласен! — выкрикнул обезумевший от желания лев. Его рык сумасшествия заставлял любого сойти так же как и он с ума, но сейчас лишь только Дуглас был его целью и он хотел расправиться с ним позже, когда всё закончится. Когда всё будет в его руках. — Ложи эту чёртову карту в руки Ланы, но только без глупостей. Не забывай, я вижу отсюда всё. Всё!

— И кто из нас интересно по настоящему за эти два дня сошёл с ума? — негромко про себя вопросил Дуглас.

— Что ты там вякнул? — рука Малроя напряглась. Палец чуть не щёлкнул по кнопке на панели от волнения.

— Я сказал: Уже в пути.

Дуглас очень нежно переложил из своих рук в руки куклы небольшой свёрток бумаги. Со стороны это походило на укладывание в постель годовалого ребёнка. И вот горе-отец отошёл в сторону от скрюченной вдвое куклы и указал рукой Малрою, что всё готово. Тот незамедлительно щёлкнул по соседней кнопке, которая была отмечена цифрой пятнадцать по счёту жука, который туда был помещён. Он заметил, что кукла у Дугласа так и осталась на прежнем месте. Тот повернулся и Малрой заметил, что его обхитрили. В руках Дуглас держал перехватчик (это приспособление служит хорошим поисковиком радиочастот, на которых задействован телепортер и неплохо их перехватывает).

Малрой подбежал к входу цистерны-телепортера и заглянул через щёлку внутрь. Там уже не было команды из сорока двух человек и ящика с элем. Там была кукла с неким предметом в руке. Голос прозвучал так неожиданно, что заставил Малроя вскрикнуть от страха:

— Как видишь, я тебе прислал посылку. Немного не ту, что ты ожидал, но надеюсь, тебе она всё же понравится. Я долго её настраивал после того, как сумел догадаться, где находится твой переключатель частоты. — Дуглас помахал переключателем, о котором только что упомянул, — Если ты ещё не понял, то я поменял у кукол жуков. Знаешь я, наверное, оставлю тебя с моим подарком и схожу к своим друзьям. Чао.

Дисплей стал чёрным как ночь, и с него исчезло изображение находящегося в хорошем настроении Дугласа. Все звуки в помещении стали похоронным маршем для Малроя Летингтона.

— Вот ведь… это слово начинается на «д»? Какое-то пошлое слово. Ну да ладно. Вот ведь дерьмо! — крикнул Малрой глаза, которого смотрели со скупой жалостью на ядерный заряд, тихо попискивающий в телепортационной комнате, в руках мило обрисованной фломастером куклы чем-то походившей на Рамбула, — А если я успею отправить его на солнце?

Он не успел. Заряд взорвался, разорвав корабль на несколько рассечённых по диагонали кусков. Через какое-то время его затмила необычайно яркая звезда именуемая землянами «Солнцем». Туда корабль и направлялся в его последний путь.

Дверь распахнулась из неё медленно и неуверенно вышла целая толпа пиратов. Все шли по одному: Чим, Бэлзи, Доктор Сэбл, Сана, Рамбул (хотя его можно было принять за двух человек) и тридцать семь членов экипажа остающихся не очень важными для финала истории. Впереди стоял умиляющийся капитан Дуглас.

— Наконец-то я вас вернул. Ох уж этот рыжий бес от него одни только проблемы. Я как видите, эту проблему сумел решить и теперь, — он улыбнулся ещё шире. — Вы свободны!

— Может, уже пропустишь нас? — грубо поинтересовался Бэлзи, встав прямо у загородившего проход капитана.

— А, ну да. — Дуглас отошёл в сторону и пропустил старого ворчуна. — Ты мне напомнил одного гнома из того мультика, что я с отцом смотрел в детстве. Кажется, что-то там про снежку было и то, что она скушала яблоко, а потом появились гномы, и колдунья… я не очень умею рассказывать истории, если честно, основываясь лишь на своей памяти.

Не прошло и минуты как он, уже находился на капитанском мостике, на своём кресле окружённый своей сплочённой командой готовой выполнить любое его поручения. Вдруг его одолела тоска и уныние. Чим, увидев состояние его капитана, негромко вздохнул и через силу произнёс:

— Капитан, — он выдержал небольшую паузу, дожидаясь, когда Дуглас повернёт свою голову в его сторону, — Мы все очень благодарны вам за наше спасение, и, ну, нам всем хотелось узнать, как это вы всё умно придумали. — не дожидаясь ответа от капитана, он продолжил. — Я хочу сказать, что у вас в кармане был перехватчик, а под вашим сидением был установлен переключатель частоты Малроя. И вы только сейчас сумели догадаться, где они всё находится. И про жуков не сразу догадались. Но за эти два дня пыток и истязаний мы вам всё равно премного благодарны.

Дуглас вновь почувствовал себя лучше. Он осмотрелся. Всё было как обычно, Чим слушал чужие радиосигналы, Бэлзи сидя на своём рабочем месте что-то бурчал под нос, стараясь не обращать никакого внимания на народ, который скопился вокруг него, и Лана просто сидела на своём месте, вновь обняв свою милую плюшевую игрушку. Дуглас встал, подошёл к ней. Она, молча, уставилась на него своими голубыми глазами, как недавно пролетевшая у самого носа корабля комета, и показала пальцем на сломанную лапу у игрушки, которая кажется, также была немного подгоревшей. Дуглас подозвал к себе Бэлзи. Тот с неохотой направился к нему. Он взял в руки куклу и стал разглядывать её порванную лапу. Он предлагал установить лазерную винтовку на основании конечности, но капитан и Лана яростно качали головами в знак совершенно ясного протеста. Тогда он достал из заднего кармана нитку и иголку, ещё раз задав вопрос касаемо установки лазерной винтовки на лапу порванной игрушки. Вновь получив отказ, он дал иголку и нитку капитану со словами:

— Это ваша проблема. Я вам не швея какая-нибудь.

Дуглас изумлённо уставился на игрушку и иголку с ниткой. Когда он, наконец, понял, что от него требуется, он со вздохом уселся за стол и начал зашивать новоявленную проблему. Лана пристально наблюдала за его работой.

— Рамбул! — обратился капитан к сидящему за своим столом и нещадно жующему булку секретарю. — Далеко ли нам до Марса? Я тут захотел посмотреть на их новую космическую станцию.

— Не очень много, всего лишь тридцать два световых года.

— Так мало. Ну ладно. Тони, Чим вот мой приказ! Направите корабль на эту новую станцию. Мы будем её штурмовать.

— Вам невтерпёж капитан? — спросил Чим, косо поглядывая на неплохо справляющегося с шитьём капитана.

— Да нет. Просто я случайно выкинул в космос всю нашу еду и воду. Если мы не добудем новую, нас постигнет долгая и мучительная смерть от голода.

— Я так и думал, капитан. Я даже не стану спрашивать вас, как так получилось, что вся еда и вода вылетели в космос. — Чим отвернулся и начал подготавливаться к перемещению в космическом пространстве.

Дуглас закончил шить. Лапа монстрика смотрелась даже лучше чем прежде. Лана схватила игрушку и с улыбкой на лице прижала её к своему телу. Дуглас залюбовался своей работой (и милым личиком своей возлюбленной), но тут же заметил пристальные взгляды его команды. Они будто толкали его куда-то. Словом если бы он сейчас стоял у края жуткой и тёмной бездны, то они точно с таким же взглядом стали бы его подталкивать внутрь чтобы он проверил, насколько она глубокая.

Он встал из-за стола и направился к своему креслу. Сидя на нем, он сказал странные не очень важные, но именно такие, какие всегда говорит капитан корабля своей команде в час опасного и порой даже смертельного путешествия:

— Знаете, сегодня я многое понял. Я понял ценность жизни. Неважно, есть ли у тебя команда головорезов, или супернавороченные приспособления, или любовь всей твоей жизни. Всё это неважно. Важно лишь только одно. Твоя жизнь. Без головы ты всё равно об этом думать не сможешь, так что жизнь по праву занимает первое место в списке ценностей бытия. Ей пришлось попотеть. Чтобы столкнуть с пьедестала шнапс, нужно было очень сильно постараться. — он замолчал, но заметив, что команда ждёт чего ещё, продолжил. — Я теперь львов не люблю. Они у меня в списке на истребление.

— Капитан, мы вашу речь слушать не хотим. — сказал не очень вписывающийся в обстановку стола Рамбул.

— Это верно. Я всё равно не умею говорить речи. А что же вы тогда хотели услышать?

— То, что вы обычно говорите, когда мы куда-нибудь отправляемся. — ответил на вопрос капитана Чим.

— Верно, верно, — Дуглас привстал и вытянул руку вперед, словно подзывая к себе весь белый свет на великую битву. — Полный вперёд, команда, навстречу нашей гибели.

— Может быть, победе, капитан? — поправил Дугласа Чим.

— Навстречу гибели или, может, победе!

— Так-то лучше.

Корабль отправился в путь в далёкие дали космоса. Где на его пути стояло множество препятствий, но как можно убедиться из этой истории — не страшны команде пирата Дугласа Сваера Торвальда какие-то там жалкие трудности. Им сопутствует удача. Они пираты нового света. Они гроза всего космоса. Они, пираты солнечной системы!