Дед продолжал горестно вздыхать, тайком смахнув нечаянные слезы со щек.
— Вот ведь как не повезло! Сколько баб было у человека, а теперь не осталось ни одной! А с другой стороны, за это время ты весь извелся бы, дошел до полного истощения, — попытался утешить товарища старый циник.
— Все может быть, но лучше бы я по-прежнему со своими цыпочками куролесил, — вздохнул с грустью Сергей. — Уж лучше помереть на брачном ложе, чем на костре дикарей или того хуже — от старости на затерянном острове, в обществе пожилого дурака и молодого балбеса.
— Думаешь, обидел нас, граф? Нисколечко, — ухмыльнулся ротмистр. — Нам не привыкать сносить оскорбления со стороны вельмож. Ну, погоди. А вот порцию еды, граф, я с сегодняшнего дня вам сокращу! — и он мстительно сверкнул глазами, понимая, что нанес удар по больному месту полковника.
Старик ехидно поглядел на Строганова и стал рассуждать дальше:
— Скотину нашу порезали и сожрали дикари, теперь надо экономить.
— Женщин для ведения хозяйства не хватает, — поддержал ротмистра Гийом. — Баба — лучший эконом!
— И в этом вы, мой мальчик, целиком и полностью правы. Без баб — беда! Поэтому предлагаю отправиться в ваши земли, граф, на остров амазонок и захватить самых симпатичных и наименее злобных людоедок из числа тех, которых вы, Серж, не добили.
— Як ним не поплыву! А если вдруг попадутся эти кровожадные тупые тетки на моем пути, то я им припомню смерть моих любимых жен! Они мне все омерзительны!
— Серж, а вас ведь никто не заставляет кушать туземок или хотя бы спать с ними, — сострил француз.
— А ты еще молод на эти темы рассуждать! — одернул юношу полковник. — Сопляк! И вообще, какая пакость — спать с людоедками.
— А сам-то развлекался с ними, полгода царствуя! — поддел Строганова старый ротмистр.
— Но я же не знал об их людоедских пристрастиях, — начал оправдываться Серж. — На лбу у них не написано, чем они питаются.
— А вообще, бабы, даже те, которые вегетарианки, все одно людоедки! — глубокомысленно произнес дедок. — Сколько они мужиков поедом поели, даже на моей памяти — не перечесть! Эх, истребить бы их подлое племя под самый корень!
Строганов выпучил глаза на старого женоненавистника и совсем растерялся. — Тогда на что они тебе, если ты баб так люто ненавидишь?
— Прежде всего для ведения хозяйства. И потом, не в жены же мы их возьмем, а для услады организма, вместо сахара!
Сергей понял, что старик не шутит и настроен решительно и бесповоротно плыть к амазонкам. Как теперь его отговорить от этой затеи — непонятно. Отправиться в открытый океан на утлом суденышке в неизвестном направлении — полная авантюра. Бросить относительно обжитый остров на произвол судьбы?
— Я ведь не знаю точно, где расположен этот бабий остров. Наверное, за тысячу миль отсюда, много южнее. Курс крайне приблизителен. Мы будем обследовать все встречные острова? — привел Строганов свои возражения.
Ротмистр опять вздохнул, а Серж стал приводить новые контраргументы и разубеждать:
— Поплывем втроем? А хозяйство на кого оставим? Или кто-то один из нас за бабами поедет? А ну как останется с ними и не вернется? Или по вашей милости утонет в океане в погоне за бабами?
Сергей своими вопросами охладил пыл возбудившихся товарищей, а то, не ровен час, они и вправду все бросили бы и поплыли на поиски семейного счастья. По мере того как старый и малый размышляли, их сексуальная горячка прошла. Товарищи по несчастью молча созерцали пустые бадьи, где час назад была брага и самогон. Теперь уже ни старому, ни малому не надо было женского общества. Их так развезло, что они перестали даже говорить, тишину нарушало только невнятное мычание, отрывочные междометия и брань. Вскоре бражники захрапели в три глотки. Недоеная каннибалами и некормленая пьяными хозяевами скотина блеяла, хрюкала и взвизгивала, а страдальцам было хоть бы хны — они спали и видели счастливые сны.
Проспали островитяне аж до следующего полудня. Победители аборигенов с трудом поднялись и направились к ручью ополоснуть опухшие физиономии. Сергей посмотрелся на свое отражение в воде и ужаснулся. Ну и вид, ну и рожа! Он решил, что надо заканчивать с попойками, иначе до дома, до своего настоящего дома, который остался там, в двадцать первом веке, никогда не добраться, потому что умрешь от цирроза печени в восемнадцатом столетии! Он посмотрел на солнце, мысленно послал привет дальним родственникам, друзьям, знакомым и даже любимому шефу, потом с неприязнью оглядел вчерашних собутыльников. Эх, хорошо бы однажды утром очнуться, а ни острова, ни дикарей, ни этих друзей-приятелей нет. Оказался бы он в хорошем гостиничном номере с белыми простынями, телевизором и душем, посетил бы ресторанчик с вкусной европейской едой, вернулся бы в родной дельфинарий. А главное — на календаре две тысячи пятый год! Или уже наступил две тысячи шестой?
— Чего хмуришься, душа моя? — ласково спросил Ипполит Степанов.
— Эх, старик, как же не хмуриться? Сидим затворниками на твоем острове который уж месяц, — тяжело вздохнул Сергей. — А дальше что, ротмистр?
— Зато мы живы и здоровы, дорогой граф! Ты бедуешь тут всего-то полгода, а я много лет, и ничего, терплю. Христос терпел и нам велел!
— Спасибо, что напомнили, — проворчал Серж. Строганов посмотрел на опухшую рожу всхрапывающего во сне молодого француза и подумал, что парню тоже надо бросать пить. Еще две-три такие опойки, и он испортит желудок и посадит печень! Пьет, гаденыш, наравне со взрослыми мужиками, а мучается потом, как ребенок. Юнга действительно рыл страшен: цвет кожи серо-зеленый, заплывшие глаза, всклоченные и давно не мытые волосы, ну, вылитый леший-лесовик.
Ипполит перехватил взгляд Строганова и тоже нахмурился, затем буркнул, как бы оправдываясь:
— Сопляк, а туда же, за мужчинами тянется. Ему ведь брагу в рот никто не заливал и пить не заставлял. Я-то тут при чем?
— А ты еще больше этой своей бурды выставляй на стол! Сам скоро одуреешь от этого спотыкача.
— Бражку мою бурдой обзываешь, а сам лакаешь ее до опупения, — рассердился губернатор острова. — Сейчас пойду и вылью на землю все запасы. Вы меня проняли!
Дед решительно направился к пещерке, но вскоре примчался обратно, ломая по пути кусты, и заорал:
— Братцы! Корабль! На горизонте судно!
— Ты не шутишь? — удивился Серж. — Через остров что, пролегла новая морская трасса? Транспортные компании наладили ежедневную судоходную линию? Какой еще корабль? Случайно не померещилось тебе, старый, с похмелья?
— Какое померещилось! У них на мачте черный флаг корсаров, а на нем череп с костями! «Веселый Роджер»!
— Пираты? — воскликнул в ужасе Гийом.
— Думаю, нам пришел конец. Эти ребята приплыли за своими сокровищами, либо они хотят пополнить кладовую новыми награбленными богатствами, а может быть, это дружки пропавших хозяев, — задумчиво проговорил ротмистр. — А тут мы, как на грех, под ногами путаемся.
— И в том и в другом случае живые свидетели им не нужны! — рассудил Строганов. — Флибустьеры сейчас наткнутся на мертвых дикарей и начнут поиски тех, кто их перебил. Дьявол! Нужно было вчера убрать оставшиеся трупы, а теперь поздно.
— Опять придется вести неравный бой, — вздохнул юноша.
— Какой еще бой! Будет бойня! Пираты нас перещелкают как семечки, — невесело усмехнулся Степанов. — Это ведь закаленные боями воины. У них на счету десятки абордажей! На суше пираты, конечно, воюют хуже, если бы у меня была полурота, то с этой шайкой мы совладали бы легко, но где же ее взять. Да и крепость сгорела, а это был бы второй рубеж обороны.
— А сколько на корабле может быть флибустьеров? — испуганно спросил юнга.
— Пойди сосчитай, а еще лучше спроси: «Дяденьки, сколько вас на корабле? Сколько у вас пушек и ружей?» — съязвил ротмистр. — Они пока маневрируют, а вот как причалят и бросят якорь, так сразу иди и спрашивай.
Истина в спорах не родилась, и защитники острова не пришли к общему мнению насчет того, как им отбиться от пиратов.
Солнце нещадно палило, царило полное безветрие, поэтому капитан пиратов спустил на воду шлюпки, которые буксировали судно к острову. Часть экипажа уселась в две лодки и теперь усиленно гребла, налегая на весла, но тяжелый корабль, наверное, загруженный добычей, двигался очень медленно. Над акваторией стоял отборный мат на многих языках мира. Разобрать, кто и о чем кричит, было трудно, но смысл был понятен. Пираты торопились пристать к берегу.
Серж взобрался для наблюдения на высокое дерево и, спрятавшись в листве, начал считать головорезов. Может быть, они и есть истинные хозяева острова? К подзорной трубе он примотал пальмовый лист, чтобы солнечный блик, попав на окуляр, не выдал наблюдателя.
Открывшаяся перед ним картина не оставляла ни одного шанса на победу. К острову медленно, но верно, как летучий голландец, приближался трехмачтовый корабль, вооруженный с правого борта двенадцатью пушками, с левого их, очевидно, было столько же. Фрегат? Шлюп? Корвет? — размышлял Серж, который за время своих странствий во времени еще не научился разбираться в классификации парусных кораблей. — Впрочем, какая разница?»
В двух шлюпках на веслах сидели по шестнадцать гребцов и еще по одному рулевому и загребному. Шлюпки, словно буксиры, заводили парусник в бухту. На мачтах, скручивая и укладывая паруса, ловко работали и быстро передвигались человек двенадцать марсовых матросов, по палубе бродили еще около десяти пиратов.
— Так я и думал, — прохрипел Сергей, спустился вниз и сообщил своим товарищам: — Большой корабль, многочисленный экипаж, всего до полусотни флибустьеров. Неплохой арсенал, пушки, мушкеты и все такое. В ответ на выстрел нашей пушки они одним орудийным залпом сметут все постройки и укрепления. Калибр их пушек превосходит наше самое большое орудие. Что будем делать?
— Корвет к нам приплыл! — авторитетно заявил Гийом, взяв подзорную трубу из рук полковника. — Судя по названию, он испанский: «Кукарача»!
— Значит, таракан, по-нашему. Думаю, до вечера пираты проваландаются со швартовкой, а завтра осмотрятся, найдут следы нашего пребывания здесь и начнут гонять нас по острову, как борзые собаки зайцев на охоте, — мрачно заявил ротмистр.
— Можно затаиться где-нибудь в пещере, пока шайка разоряет остров. Ведь когда-то им надоест искать нас, и они уплывут отсюда, — предположил юнга.
— А если они затеют ремонт корабля? Мы же помрем от голода за это время, — возразил Серж.
— Верно рассуждаешь, граф! — старик тяжело вздохнул. — Пока нас не убьют, пираты не уплывут отсюда. Но ведь можно не ждать своей участи, как овцы, а дать бой и погибнуть с честью.
— А если попытаться вступить в переговоры? — опять подал голос юнга.
— Иди и сам договаривайся, парламентер-самоубийца! — оборвал его ротмистр. — Думаю, уже через несколько минут мы увидим твое тело, болтающееся на рее.
— Верно ты сказал, дядя Ипполит. С этими головорезами нам не о чем договариваться, — поддержал ротмистра Серж. — Надо попробовать перехитрить корсаров.
Старый вояка задумался, помолчал, а потом обнародовал свой собственный хитроумный план спасения гарнизона:
— Друзья мои! Много лет назад, когда я впервые осматривал пещеру, то заметил, что она уходит под воду значительно глубже береговой линии. Проникнуть через вход в сокровищницу можно только тогда, когда происходит отлив. Как вы могли заметить, пещера состоит из нескольких камер, и вначале заполняется первая, затем через перемычку вода проходит во вторую, более глубокую, а третья для воды остается недоступной. Над пещерой в кратере находится огромный водоем. Он рукотворный, его я создал сам несколько лет назад. В этом котловане сделано отверстие, которое уходит вглубь, в главную пещеру. Я через него спускался к сокровищам, сам не знаю зачем, излазил все проходы. Вряд ли пираты знают про лаз, идущий сверху, так как свет в пещеру через него не попадает. Я спускался по веревке в пещеру, там имеется небольшой изгиб, поэтому лучи света не проникают в подземные галереи. Как-то мне была нужна вода для скотины, я накрыл эту дыру ветками и палками, хорошенько замазал их глиной смолой. Получилась гигантская пробка. Теперь над щелью скопилось изрядное количество дождевой воды, которая способна затопить всю перемычку между пещерами и часть самого хранилища. Как только пираты полезут проверить склад с драгоценностями, мы их там всех накроем. Когда начнется прилив, то хлынувшая вода окончательно затопит пещеру вместе с хозяевами клада. Кроме того, есть и еще одна ловушка. После расскажу о ней.
— Что это нам дает? — с сомнением спросил Сергей.
— Все зависит от того, сколько пиратов полезут в пещеру. Я думаю, они все в доле, кроме новичков. Значит, опытные, бывалые вояки первым делом ринутся к своим сундукам, чтобы проверить наличие сокровищ и лишний раз пересчитать их. Они ведь друг другу никогда не доверяют. В этом деле никто никому не товарищ!
— Тебе, бывшему корсару, виднее, — усмехнулся Серж.
— Граф, оставьте ваш тон, когда речь идет о жизни и смерти! Шутки сейчас неуместны! — рявкнул ротмистр.
— Приношу свои искренние извинения, — поклонился Сергей, прикладывая руку к сердцу. — Прошу вас, ротмистр, продолжайте, друг мой.
— Собственно говоря, это все. Кстати, отверстие, через которое раньше затекала морская вода из бухты, мною тоже привалено камнями и основательно задраено. Смола, камень и деревянная заглушка. Теперь вода поступает только сбоку, через щели. Если эти камни отодвинуть, а я для этого приспособил рычаг, то вода хлынет со дна фонтаном, смывая все на своем пути. Это вторая ловушка, о которой я вам хотел рассказать.
— А зачем была проделана столь трудоемкая работа? — не понял Серж.
— Я хотел затруднить доступ воды в пещеру, время отлива коротко. И потом, люблю ставить капканы. Я ведь старый охотник.
Сергей с изумлением посмотрел на этого пройдоху, а потом обнял его и воскликнул:
— Ну, ты даешь, дядя Ипполит! Ну, голова! Настоящий хитроумный Одиссей!
— А ты меня за выжившего из ума старого болвана держишь, — стал корить его ротмистр. — Сделаем так: они войдут в пещеру, уверенные, что до подъема воды еще много времени, я расковыряю щели, затоплю первую камеру и таким образом отрежу пиратам путь отступления. Они подумают, что отсидятся до начала отлива в последнем отсеке пещеры, потому как в ту камеру вода почти не попадает через каменную перемычку. Тут вы по моему сигналу пробиваете пробку и топите их как котят! А прилив доведет дело до победного конца.
— Не жалко тебе уничтожать свой клад, дядя Ипполит? — задал провокационный вопрос Серж, а сам пристально посмотрел на товарищей. — Клад ведь останется под водой навеки!
— Ну, не навсегда. Дырка в жерле вулкана, покуда я ее не заделал, была многие годы, дождевая вода затекала и раньше, но куда-то просачивалась, сквозь стены уходила, что ли? Надеюсь, утечет и сейчас. В конце концов, не о золоте нынче надо думать, а о спасении своих жизней! Тут не до жиру.
— Рад слышать эти слова от человека, который связывает все свое будущее с этим кладом! — произнес Сергей и крепко пожал руку Степанову.
— Ну, ладно, будя, — смутился растроганный ротмистр, и глаза его подозрительно заблестели. — Приступаем к осуществлению плана. Сейчас мы разделимся, я быстро спускаюсь к морю по тайной тропе, а когда сделаю свое дело и шумну вам, сразу начинайте пробивать пробку.
— А как ты нам подашь сигнал? Как это шумнешь? — переспросил Строганов, уточняя детали операции.
Ротмистр ненадолго задумался, а потом ответил:
— Крикну словно выпь, три раза. Заодно и корсаров, оставшихся на берегу, попугаем немного. А ты мне прокричишь как козодой.
— Сам ты старый козлодой! — обиделся Серж.
— Мил человек, ты меня удивляешь, — рассмеялся ротмистр. — Птица такая есть в России, козодой. Или не слыхал о такой?
Строганов отрицательно покачал головой. Тогда старик мастерски изобразил оба сигнала и потребовал, чтобы полковник и юнга немедленно учились имитировать крик птицы. С десятой попытки им, наконец, удалось сносно прокричать козодоем. Ипполит Степанов остался доволен результатом.
Тем временем две лодки поочередно сновали от корабля к берегу, очевидно перевозя награбленное добро, а часть экипажа подтаскивала ящики, бочки, корзины и сундуки к потайному лазу в пещеру. Моряки спешили. Вот-вот должен был начаться отлив, а они хотели до его окончания перетащить сокровища в подземную кладовую. Лодки сделали три рейса и вот наконец перевезли всю добычу на остров. Затем пираты скрылись в пещере и стали передавать друг другу сундуки и ящики, выстроившись в живую цепочку. Снаружи остались только два матроса, но вскоре они ушли от пещеры. Пираты вернулись к лодкам, но не столько для охраны, сколько для того, чтобы их не унесли в море набежавшие волны. Они закрепили швартовые концы за ближайшие пальмы, а сами беспечно легли отдыхать на дно шлюпок. Итак, в пещере находились тридцать четыре морских разбойника. Защитники гарнизона, наблюдая в подзорную трубу, сумели их сосчитать, когда те были еще на виду.
Операция началась!
Строганов для страховки следил за спуском ротмистра по отвесной скале. Затем Ипполит, обвязавшись веревкой, несколько раз нырял под скалу и киркой долго расковыривал подводные щели, им же когда-то и заделанные. Погрузившись в воду в пятый раз, он наконец пробил перемычку и сумел удержаться на краю гранитной плиты, чтобы течение, хлынувшее в образовавшееся отверстие, не подхватило его и не унесло в пещеру. Побултыхавшись некоторое время и выиграв соревнование со стремительным потоком морской воды, быстро затекающей в подземную полость, ротмистр выбрался наружу, тяжело дыша, отфыркиваясь и отплевываясь, будто старый тюлень.
Он перевел дух, минут пять отдохнул на берегу под обрывом, потом подал условный сигнал и тотчас получил подтверждение.
Воды медленно прибывали, закрывая каменный выступ, на котором сидел старик, тогда ротмистр перебрался повыше, продолжая наблюдать за проходом. Пираты из пещеры не вышли, должно быть, они перебрались во вторую камеру.
«Вот и славно, — подумал Ипполит, потирая радостно ладони. — Половина дела сделана».
Ротмистр долго карабкался по крутому склону к кустам, а оттуда спустился на тропу, которая вела в лес. Неугомонный Степанов, вооружившись двумя кортиками, подполз к лодкам со стороны джунглей и одного за другим прикончил безмятежно спящих флибустьеров. Сумерки уже наступили, поэтому с корабля вряд ли могли заметить эту вылазку ротмистра.
Получив условный сигнал, Серж сразу обвязался веревкой и взялся за дело. Полковник, поборов брезгливость, нырнул в мутный котлован и первым делом привязал канат к надежной на вид коряге, которая торчала из пробки, сделанной когда-то Ипполитом, а затем начал подкапывать края этого своеобразного «пластыря». Юнга, стоя на берегу, энергичными рывками тянул затычку вбок, а Серж раз за разом уходил под воду, где разбивал спрессованную годами глину и перерубал спутанные ветви, освобождая путь воде. Наконец пробка поддалась, раскололась, одна ее часть сдвинулась в сторону, а другая провалилась вниз. Следом, увлекаемый шумным потоком, чуть не полетел в дыру Строганов. Хорошо, что веревка была прочной, а узлы завязаны надежно.
Но испытания полковника на этом не кончились. Ему никак не удавалось вырваться из образовавшегося водопада. Не хватало еще захлебнуться, болтаясь на привязи, в потоках хлещущей мутной воды. Спасла Строганова находчивость Гийома. Сообразительный юноша сразу понял, что самостоятельно русского офицера на поверхность живым ему не вытащить. Француз нашел гениальное решение этой, казалось бы, безнадежной задачи. Рядом с деревом, которое было обвязано страховочной веревкой, мирно пасся привязанный к кусту старый козел. Юнга лихорадочно соорудил из лианы петлю, один конец этой «веревки» он привязал узлом к страховочному фалу, а другой, с петлей, накинул на рога животного и поддал козлу в промежность. Тот злобно мекнул, подпрыгнул от неожиданности и резко рванул в сторону. Этого мощного рывка хватило, чтобы Сергей сумел на мгновение показаться над поверхностью воды и сделать глубокий спасительный вдох. Животное упало на бок, и его поволокло обратно к дереву, поэтому Строганов вновь скрылся под водой, но того вдоха хватило, чтобы дотянуть до момента, когда большая часть воды уйдет в пещеру. И вот, наконец, грязная голова несчастного полковника, измученного борьбой с водной стихией, показалась над водоворотом.
Сил подняться не было совершенно, и поэтому Серега лежал на дне разом обмелевшего озерца, в жиже из песка и глины, обессилевший и измотанный. Небольшой просчет в тщательно продуманном плане едва не стоил ему жизни. Гийом кинулся к нему на выручку, стал вытаскивать на сушу, а Серега принялся браниться. Мол, интересно, почему это помощь вовремя не пришла?!
— Смерти моей захотел, щенок! — злобно хрипел Сергей, выплевывая воду из легких. — Ты почему так долго ничего не предпринимал? Я едва не захлебнулся!
Юноша, оправдываясь, рассказал о своей выдумке с козлом. Несчастное животное до сих пор лежало на боку в кустарнике, козел хрипел от боли и жалобно блеял, тряся бородой и пытаясь вылизать ушибленные гениталии.
— Значит, отбитые яйца козла спасли меня от неминуемой смерти? — рассмеялся Серж, сменив гнев на милость. — Придется этого бедолагу отблагодарить сегодня тройной порцией травы! Спасибо тебе, юнга, и тебе, бородатый рогоносец! — С этими словами он по очереди облобызал молодого француза и старого козла. Француз смутился и вытер губы ладонью, козел не понял сантиментов и, возмутившись, попытался боднуть крепкими рогами этого странного человека.
Но долго расслабляться не пришлось. Необходимо было проверить результаты работы рукотворного потопа. Вода тонкими струйками по-прежнему стекала в промоину, но теперь она перестала быть грозной стихией. Сергей, перепачкавшись в грязи, вновь осторожно подобрался к краю, рискуя провалиться в дыру, и прислушался к звукам, доносящимся снизу. Из глубины раздавалось эхо отзвуков ниспадающего водопада, но ни криков, ни стонов людей не было слышно. Строганов швырнул вниз камень и внимательно прислушался. Булыжник ударился несколько раз о стенки, и больше не донеслось ни звука. Пришлось вновь обвязаться веревкой и спуститься ниже в пролом. Следующий брошенный камень где-то далеко внизу хлюпнул об воду. Ну вот, значит, каменный «кувшин» почти по горлышко наполнился мутной водичкой.
Через полчаса на вершину взобрался мокрый, усталый и измученный Степанов.
— Как дела, дядя Ипполит? Доложите обстановку на берегу! Что делается на корабле? Не заметили они нашей диверсионной деятельности? — забросал его вопросами Сергей, едва старик появился возле берега обмелевшего пруда.
Ротмистр рассказал о своих приключениях, а Строганов и Гийом, перебивая друг друга, сообщили о своих.
— Выходит, на острове теперь нет ни одного живого пирата? — обрадовался Сергей. — Остров опять наш!
— Ну что, теперь идем на штурм корвета? — воскликнул Маню. — Ура!
Юношеский задор юнги умилял старших товарищей, но нисколько не вдохновлял их на необдуманные поступки.
— Надо подумать, стоит ли нам брать корабль на абордаж? Что оставшиеся в живых пираты могут нам сделать? — возразил юнге старый ротмистр. — Клад в наших руках, лодки тоже. Людей у них недостаточно для проведения штурма.
— Зачем им штурм и десантная вылазка? Повернутся к берегу любым бортом да как дадут залп! Бах! И нет половины твоего острова! — воскликнул возбужденно Гийом Маню.
— А наш морячок прав, — согласился Строганов.- Начнут бомбардировать остров, быстро нашпигуют нас картечью.
— Не обязательно они в нас попадут, мы можем укрыться в убежище, — возразил упрямый старик.
— Не обстрел опасен, а то, что они рано или поздно обязательно вышлют на поиски пропавшей экспедиции новый отряд. Могут плоты соорудить. Нужна военная хитрость, — продолжал гнуть свою линию Строганов.
Старый вояка еще немного подумал, а затем изложил новый план действий:
— Ладно, пусть будет абордаж! Наглый, бесшабашный, но вполне выполнимый. Согласен с юнгой: смелость города берет. Однажды мы отрядом в пятьдесят корсаров большой порт захватили! Я думаю, матросы сейчас все пьяны, потому что главари пиратов отсутствуют на судне. Как говорится, кот из дому — мыши в пляс. Капитан обязан быть в пещере, ведь он должен по пиратским законам делить награбленное добро. После долгих мытарств число оставшихся в живых разбойников уменьшилось, а это значит, что доля каждого увеличилась. Но не удался ему дележ, мы его сорвали. Следовательно, на корвете почти никого нет, так, новички и какой-нибудь командиришка самого низкого ранга. Не больше. Поэтому матросы, вероятно, развлекаются, как могут.