Пир стервятников

Бриенна

– Я ищу девицу тринадцати лет, – говорила она деревенской женщине у колодца. – Она знатного рода, очень красивая, голубоглазая, с волосами цвета красного золота. Возможно, она путешествует с грузным рыцарем лет сорока или с шутом. Не видала такую?

– Не припомню что-то, сир, – задумалась женщина, потирая лоб. – Но вперед буду глядеть в оба.

Кузнец ее тоже не видел, и деревенский септон, и свинопас, и девчонка, дергающая лук в огороде, – никто из тех, кого отыскала Бриенна в глинобитном селении Росби. Но она не отступала. Кратчайший путь в Синий Дол пролегает здесь. Если Санса проезжала через эти места, кто-нибудь должен был ее видеть. У ворот замка она задала тот же вопрос двум стражникам с эмблемой дома Росби – три красных шеврона на горностаевом поле.

– В такое-то время да на дороге она недолго пробудет девицей, – сказал тот, что постарше. Второй пожелал узнать, какие волосы у нее внизу – тоже рыжие?

Здесь помощи ждать не приходилось. Садясь в седло, Бриенна увидела в конце деревенской улицы тощего паренька верхом на пегой лошади. Его она еще не спрашивала, но он скрылся за септой, и она решила не гнаться за ним. Он скорее всего знает не больше других, а Санса вряд ли стала бы задерживаться в этой придорожной деревне. Скоро село и замок остались позади. Дорога вела Бриенну на северо-восток, через яблочные сады и ячменные поля. Она настигнет беглянку в Синем Доле – если та, конечно, ехала этим путем.

«Я найду эту девочку и сберегу ее, – пообещала она сиру Джейме в Королевской Гавани. – Ради ее леди-матери и ради тебя». Высокие слова, но сказать проще, чем сделать. Она слишком долго медлила в городе и слишком мало узнала там. Надо было выехать раньше… вот только куда? Санса Старк исчезла в ночь смерти короля Джоффри. Если кто-то видел ее с тех пор или знал, куда она могла подеваться, то Бриенне никто ничего не сказал.

Бриенна склонялась к мысли, что Санса покинула город. Останься она в Королевской Гавани, золотые плащи уже нашли бы ее. Куда бы отправилась сама Бриенна, будь она юной, одинокой, боязливой девицей, над которой нависла угроза смерти? Для нее ответ ясен – на Тарт, к отцу. Но отца Сансы обезглавили на глазах у дочери, а ее леди-мать злодейски убита в Близнецах. Винтерфелл, усадьба Старков, разграблен и сожжен, его домочадцы перебиты. У Сансы нет больше дома, нет отца с матерью, нет братьев. Бежать ей некуда. Она может быть где угодно – и в соседнем городишке, и на борту плывущего в Асшай корабля.

Даже если Санса решилась вернуться домой, как она туда попадет? На Королевском тракте небезопасно, это должен понимать и ребенок. Ров Кейлин на Перешейке держат Железные Люди, в Близнецах сидят Фреи, убившие ее мать и брата. Девушка могла бы поехать морем, будь у нее деньги, но порт Королевской Гавани разрушен, а река запружена сожженными и потопленными кораблями. Бриенна поспрашивала у причалов, но никто не помнил, чтобы в ночь гибели короля оттуда отплыло какое-то судно. В заливе, правда, разгружается несколько торговых барок, сказал ей кто-то, но почти все корабли идут дальше, в Синий Дол, переживающий невиданный ранее расцвет.

Кобыла Бриенны не только с виду была хороша, но и бежала резво. Всадница никак не думала, что на дороге будет столько народу. Брели нищенствующие братья с чашками для подаяния на шее. Проскакал молодой септон на справной, не хуже, чем у лорда, лошадке. Затем Бриенне встретились Молчаливые Сестры, и она задала им свой вопрос, но они лишь покачали головами в ответ. К югу тянулся запряженный волами обоз с грузом зерна и шерсти, свинопас гнал свое маленькое стадо, в конном портшезе ехала старушка в сопровождении верховых. Бриенна всех спрашивала о благородной девице тринадцати лет, голубоглазой, с волосами цвета червонного золота. Никто такую не видел. На расспросы о дороге один прохожий сказал:

– Отсюда до самого Дола, можно сказать, безопасно, но за Долом пошаливают разбойники, а в лесах – беглые солдаты.

Вдоль дороги зеленели только гвардейские сосны и страж-деревья – все лиственные рощи оделись в золотой и красный наряд или вовсе сбросили листву, воздев к небесам голые бурые ветви. Каждый порыв ветра взметал над дорожными колеями вихри палых листьев. Они шуршали у ног гнедой кобылы, которую дал Бриенне Джейме Ланнистер. Найти в этой круговерти один-единственный лист столь же легко, как пропавшую в Вестеросе девочку. Быть может, это поручение – всего лишь жестокая шутка с его стороны? Быть может, Сансу Старк как соучастницу в убийстве короля Джоффри уже зарезали, обезглавили и зарыли где-нибудь в безымянной могиле. Как же лучше скрыть ее смерть, чем послать на ее розыски большую дуру с острова Тарт?

Нет, Джейме не мог поступить так, говорила она себе. Он дал мне меч и назвал его Верным Клятве. И даже его обман ничего бы не изменил. Бриенна поклялась леди Кейтилин вернуть домой ее дочерей, а клятвы, данные умершим, святы. Младшей давно уже нет в живых: Джейме уверяет, что девочка, которую Ланнистеры отправили на север, чтобы выдать за незаконного сына Русе Болтона, – не Арья. Осталась только Санса, и долг Бриенны – найти ее.

Ближе к сумеркам она увидела у ручья костер. Двое мужчин жарили на огне форель, сложив оружие и доспехи под деревом. Один старый, другой чуть помладше, хотя тоже немолодой. Именно он поднялся Бриенне навстречу. Из-под шнуровки его засаленного кожаного кафтана выпирало объемистое брюшко, косматая борода отливала старым золотом.

– Милости просим, сир, – рыбы у нас на троих хватит, – радушно пригласил он.

Далеко не в первый раз Бриенну приняли за мужчину. Она сняла шлем, и ее волосы рассыпались по плечам – желтые, как грязная солома, и почти столь же сухие.

– Благодарю, сир.

Межевой рыцарь, не иначе как близорукий, прищурился.

– Леди? В броне и при оружии? Боги праведные. Глянь-ка, Илли, до чего здорова.

– Я тоже думал, что это рыцарь, – признался старший, поворачивая форель над огнем.

Бриенна, крупная даже для мужчины, для женщины была просто огромна. Всю жизнь она только и слышала о своем безобразии. Плечи широкие, бедра еще шире, толстые руки и ноги. Грудь скорее мускулистая, нежели округлая. Ладони большие, ступни громадные. Лицо лошадиное, конопатое, зубы во рту не помещаются. Нет нужды напоминать ей об этом – она и так знает.

– Сиры, – начала она, – не встречалась ли вам девица тринадцати лет? Глаза голубые, волосы как червонное золото. Ее мог сопровождать дородный краснолицый мужчина лет сорока.

Близорукий рыцарь поскреб голову.

– Не припомню. Червонное золото – это как?

– Рыжевато-каштановые, – пояснил старший. – Нет, мы ее не видали.

– Не видали, миледи, – повторил младший. – Вы бы сошли с коня – рыба почти изжарилась. Проголодались небось?

Ей действительно хотелось есть, но она колебалась, памятуя пословицу: «Межевой рыцарь и разбойник – две стороны одного меча». Эти двое, однако, не казались ей особо опасными.

– Могу я узнать ваши имена, сиры?

– Я имею честь называться сиром Крейтоном Длинный Сук, о котором слагают песни, – заявил пузатый. – Вы, может статься, слышали о моих подвигах на Черноводной. А моего спутника зовут сир Иллифер Бессребреник.

Если о Крейтоне Длинный Сук в самом деле слагали песни, Бриенна их не слыхала. Их имена говорили ей не больше, чем их гербы. Зеленый щит сира Крейтона носит лишь коричневый полукруг в верхней части да вмятину от чьего-то боевого топора. Щит сира Иллифера поделен на доли из золота и горностая – явно единственные золото и горностай, которые он видел в жизни. Лет ему никак не меньше шестидесяти, узкое сморщенное лицо выглядывает из-под капюшона пестрого домотканого плаща. Кольчугу веснушками испятнала ржавчина. Бриенна на голову выше их обоих, а лошадь и все вооружение у нее намного лучше. Если уж таких бедолаг бояться, то проще сразу сменять меч на вязальные спицы.

– Благодарю вас, добрые сиры, – сказала она. – Охотно разделю с вами трапезу. – Бриенна спешилась, расседлала кобылу, напоила ее, стреножила и пустила пастись. Оружие, щит и поклажу она сложила под вязом. Тут и форель поспела. Сир Крейтон подал Бриенне рыбину, и она, поджав ноги, уселась на землю.

– Мы держим путь в Синий Дол, миледи, – сообщил ей Длинный Сук, поедая собственную форель при помощи пальцев. – Вы поступите мудро, если поедете с нами. На дорогах неспокойно.

Бриенна могла бы многое порассказать ему об опасности на дорогах.

– Благодарю, сир, но в вашей защите я не нуждаюсь.

– Я настаиваю. Истинный рыцарь должен оберегать слабый пол.

– Вот мой защитник, сир. – Бриенна тронула рукоять своего меча.

– Что пользы от меча, если к нему не прилагается мужчина.

– Я им неплохо владею сама.

– Как вам угодно. С леди спорить неучтиво. Однако втроем ехать все-таки лучше, чем в одиночку.

Мы выехали из Риверрана втроем, но Джейме лишился руки, а Клеос Фрей – жизни.

– Ваши лошади не угонятся за моей, – заметила она, бросив взгляд на Крейтонова бурого ревматического мерина и заморенного одра сира Иллифера.

– Мой скакун отменно послужил мне на Черноводной, – возразил сир Крейтон. – Я изрубил там дюжину врагов и заработал хороший выкуп. Вы, быть может, знавали сира Герберта Боллинга? Больше вы его не увидите. Я убил его на месте. Когда мечи начинают звенеть, сир Крейтон Длинный Сук всегда в первых рядах.

– Брось, Крей, – хмыкнул старик. – Таким, как она, мы с тобой ни к чему.

– Таким, как я? – Бриенна не совсем понимала, о чем он.

Сир Иллифер показал скрюченным пальцем на ее щит. Краска на дереве облупилась, но черная летучая мышь на поделенном серебряно-золотом поле виднелась достаточно хорошо.

– Вы носите ложный щит, на который не имеете права. Последнего из Лотстонов убил дед моего деда. С тех пор никто не смеет появляться прилюдно с нетопырем, черным, как дела его хозяев. – Этот щит сир Джейме взял из оружейной в Харренхолле, а Бриенна нашла его на конюшне вместе с кобылой, седлом, уздечкой, кольчугой, шлемом, двумя кошельками – с золотом и серебром – и пергаментом, более ценным, чем оба из них.

– Свой щит я потеряла, – объяснила она.

– Истинный рыцарь – вот единственный щит, в котором нуждается дева, – провозгласил сир Крейтон.

– Босой ищет себе сапоги, – будто не слыша их, продолжал сир Иллифер, – а озябший – плащ. Но кто же станет одеваться в позорное рубище? Этот герб носили лорд Лукас Сводник и сир Манфред Черный Колпак, его сын. Я спрашиваю себя: кто захочет взять его себе, если не тот, чей грех еще более тяжек… и более свеж? – Он обнажил свой неказистый кинжал из дешевой стали. – Женщина, не по-людски большая и сильная, скрывающая собственную эмблему… Перед тобой, Крей, Тартская Дева, перерезавшая горло королю Ренли.

– Ложь. – Ренли Баратеон был для нее больше чем королем. Она полюбила его с тех самых пор, как он заехал к ним на Тарт, празднуя свое совершеннолетие. Ее отец устроил пир в его честь и приказал ей быть за столом – иначе она забилась бы в свою комнату, как раненый зверь. В ту пору она была не старше Сансы и боялась издевок пуще мечей. «Они узнают о розе, – сказала она лорду Сельвину, – и посмеются надо мной». Но Вечерняя Звезда настоял на своем.

А Ренли Баратеон держал себя с ней учтиво, точно не замечая, как она безобразна. Даже танцевал с ней. В его руках она чувствовала себя грациозной и будто парила над полом. Другие кавалеры, подражая ему, тоже стали просить ее на танец. С того дня она мечтала лишь об одном: быть рядом с лордом Ренли, служить ему, защищать его. Но в конце концов она его подвела. Ренли умер у нее на руках, хотя она не повинна в его смерти – но эти межевые рыцари ее не поймут.

– Я с радостью отдала бы жизнь за короля Ренли, – сказала она. – Я не причиняла ему вреда – клянусь в том на своем мече.

– На мече вправе клясться лишь рыцарь, – сказал сир Крейтон, а сир Иллифер велел:

– Поклянитесь Семерыми.

– Хорошо. Клянусь Матерью, что не причиняла вреда королю Ренли. Не знать мне ее милосердия, если я лгу. Клянусь Отцом, да рассудит он меня справедливо. Клянусь Девой и Старицей, Кузнецом и Воином. Клянусь Неведомым – пусть заберет он меня, если я солгала.

– Крепкая клятва для девицы, – признал сир Крейтон.

– Ну что ж, – пожал плечами сир Иллифер. – Если она сказала неправду, боги покарают ее. – Он спрятал кинжал обратно. – Первая стража ваша.

Рыцари улеглись спать, а Бриенна расхаживала по маленькому биваку, слушая, как потрескивает костер. Лучше бы мне ехать дальше, думала она, – но не бросать же этих, пусть даже чужих, людей без охраны. По дороге даже ночью ездили всадники, а в лесу слышались шорохи: кто знает, совы это, лисы или что-то другое. И Бриенна несла свой дозор, не отнимая руки от меча.

Ее стража прошла спокойно – хуже стало потом, когда сир Иллифер, проснувшись, сменил ее. Бриенна разостлала одеяло и легла, говоря себе, несмотря на усталость: не стану спать. В присутствии мужчин она всегда один глаз держала открытым. Даже в лагере лорда Ренли ей грозило насилие. Она хорошо усвоила этот урок под стенами Хайгардена и особенно после, когда они с Джейме попали в лапы Бравых Ребят.

Земляной холод, просачиваясь сквозь одеяло, пробирал до костей, сводил мускулы от челюстей до пальцев ног. Быть может, Санса Старк, где бы она ни была, тоже страдает от холода. Санса – нежная душа, говорила леди Кейтилин, она любит лимонные пирожные, шелковые платья и песни о рыцарских подвигах. Но ей довелось видеть, как упала с плеч голова ее отца, а после ее насильно выдали замуж за одного из убийц. Если хотя бы половина россказней о нем правда, этот карлик – самый лютый из всех Ланнистеров. Если Санса в самом деле отравила короля Джоффри, ее рукой водил Бес. При дворе у нее не было ни единого друга. Бриенне удалось разыскать в Королевской Гавани некую Бреллу, одну из горничных Сансы. Та рассказала ей, что нежных чувств между Сансой и карликом не замечалось. Возможно, она бежала не только от подозрения в убийстве, но и от него тоже.

Проснулась Бриенна на рассвете, и сны, если они ей и снились, развеялись без следа. Ноги на холодной земле застыли, как деревянные, но никто на нее не покушался, и ее поклажа осталась нетронутой. Рыцари уже поднялись. Сир Иллифер готовил на завтрак белку, сир Крейтон стоял лицом к дереву, орошая его неспешно и с удовольствием. Межевые рыцари, старые, тщеславные, толстые и близорукие – однако порядочные. Отрадно знать, что на свете еще есть порядочные люди.

Они поели жареной белки, кашицы из желудей и соленых огурчиков. Сир Крейтон при этом поведал, как сразил на Черноводной дюжину грозных рыцарей, о которых Бриенна никогда не слыхала. «Что за бой был, миледи, – говорил он, – настоящая кровавая баня». Он признавал, что Иллифер тоже сражался храбро. Сам Иллифер большей частью помалкивал.

Когда пришло время отправиться в путь, рыцари поместились по обе стороны от Бриенны, как охрана, сопровождающая какую-нибудь знатную даму, хотя дама возвышалась над ними на целую голову и снаряжена была не в пример лучше.

– Когда вы караулили ночью, кто-нибудь проходил мимо? – спросила Бриенна.

– Вроде тринадцатилетней девицы, голубоглазой и с золотистыми волосами? Нет, миледи, никто не проходил, – ответил сир Иллифер, а Крейтон сказал:

– Я видел кое-кого. Проехал крестьянский парень на пегой кляче, а час спустя прошли с полдюжины пеших с кольями и серпами. Они увидели наш костер и долго пялились на наших коней, но я показал им свой клинок и велел проваливать подобру-поздорову. Дюжие ребята и с виду отчаянные, но даже самые отчаянные остерегаются связываться с сиром Крейтоном Длинный Сук.

Где уж там, подумала Бриенна, пряча улыбку. Крейтон, к счастью, был так занят повестью о своей битве с Рыцарем Красных Кур, что ничего не заметил. Хорошо ехать с попутчиками, даже с такими, как эти двое.

В полдень за голыми деревьями послышалось пение.

– Что это за звуки? – осведомился сир Крейтон.

– Молитва. – Бриенна знала этот напев. Они молят Воина защитить их, а Старицу – осветить их путь.

Сир Иллифер придержал коня и достал свой видавший виды клинок, поджидая поющих.

– Они близятся к нам.

Молящиеся, наполнив лес громом своих голосов, вышли впереди на дорогу. Процессию возглавляли нищенствующие братья, заросшие, в грубых рясах и сандалиях, а кто и вовсе босиком. Следом шли около полусотни оборванных людей – мужчины, женщины, дети, – пятнистая свинья и с пяток овец. Несколько мужчин несли топоры, остальные – большие дубины и палицы. Посередине катилась ветхая деревянная тележка, наполненная доверху черепами и разрозненными костями. Поравнявшись с рыцарями, братья остановились, и пение смолкло.

– Да благословит вас Матерь, добрые рыцари, – сказал один.

– И тебя, брат, – ответил сир Иллифер. – Кто вы?

– Бедные люди, – сказал здоровяк с топором. Несмотря на прохладную погоду, он шел без рубашки, и на груди у него была начертана семиконечная звезда. Андальские воины, переплывшие Узкое море и покорившие владения Первых Людей, вырезали когда-то такие звезды на своем теле.

– Мы идем в город, – добавила высокая женщина, шедшая за тележкой. – Чтобы отвезти эти святые мощи к Бейелору Благословенному и просить помощи и защиты у короля.

– Поезжайте с нами, друзья, – предложил щуплый человечек в потертой одежде септона, с кристаллом на шее. – Вестеросу каждый меч пригодится.

– Мы направляемся в Синий Дол, – сказал в ответ сир Крейтон, – но могли бы, пожалуй, проводить вас в Королевскую Гавань.

– Если у вас найдется чем заплатить, – вставил сир Иллифер, даром что бессребреник.

– Воробьям золото ни к чему, – сказал септон.

– Воробьям? – опешил сир Крейтон.

– Воробей – самая скромная и неприметная из всех птиц. Таковы же и мы среди людей. – В бородке септона сквозила густая проседь, волосы стянуты шнурком позади, босые ноги черны и корявы, как древесные корни. – Это кости святых мужей, претерпевших за веру. Они послужили Семерым не только жизнью своей, но и смертью. Они изнуряли себя постом, а порой принимали муки от рук нечестивцев. Ныне служители зла оскверняют септы, насилуют жен и девиц. Даже Молчаливые Сестры подвергаются поруганию. Матерь наша в небесах проливает слезы от горя. Пришла пора всем истинным рыцарям покинуть своих земных владык и вступиться за нашу святую веру. Поезжайте с нами в город, если любите Семерых.

– Я их люблю, – сказал Иллифер, – но есть мне тоже надо.

– Как и всем детям Матери нашей.

– Мы едем в Синий Дол, – безразлично проронил Иллифер.

Кто-то из братьев плюнул, у одной женщины вырвался стон.

– Вы ложные рыцари, – заявил человек со звездой на груди, и дубинки замаячили в воздухе.

– Не судите, – вмешался босоногий септон. – Оставьте суд Отцу нашему. Пусть они едут с миром. Они тоже бедные люди, сирые и неприкаянные.

Бриенна тронула лошадь вперед.

– У меня сестра потерялась. Ей тринадцать лет, и волосы у нее золотистые, очень красивые.

– Все дети Матери нашей красивы. Да сохранит Дева это бедное дитя… и тебя тоже. – Септон взялся за одну из постромок, и тележка двинулась с места. Братья снова затянули молитву. Бриенна и рыцари, сидя на конях, смотрели, как процессия медленно тянется по изрытой дороге к Росби. Пение, затихая, постепенно смолкло вдали.

Сир Крейтон, приподнявшись, почесал себе зад.

– У кого может подняться рука на святого септона?

Бриенна знала, у кого. Она помнила, как Бравые Ребята близ Девичьего Пруда повесили одного септона за ноги и пользовались им, как мишенью для своих стрел. Быть может, и его кости тоже лежат в этой тележке.

– И какой дурак станет насиловать Молчаливую Сестру? – продолжал сир Крейтон. – До нее и дотронуться-то… Говорят, они жены Неведомого, и женское их естество холодно и влажно, как лед. Ох… виноват, – спохватился он, бросив взгляд на Бриенну.

Та, пришпорив свою лошадь, послала ее в сторону Синего Дола. Сир Иллифер ехал следом за ней, Крейтон тащился в хвосте.

Три часа спустя они нагнали купца с его слугами, которые двигались в ту же сторону. Их сопровождал еще один межевой рыцарь. Купец ехал верхом на рябой кобыле, а его повозку тащили слуги: четверо поочередно впрягались в оглобли, еще двое шли по бокам. Заслышав стук копыт, все шестеро обступили повозку, оградив ее целым частоколом из длинных кольев. Купец приготовил арбалет, рыцарь обнажил меч.

– Простите эти меры предосторожности, – сказал купец, – но времена нынче опасные, а защищает меня один только добрый сир Шадрик. Можно спросить, кто вы?

– Как это кто? – обиделся Крейтон. – Я сир Крейтон Длинный Сук, только что побывавший в битве на Черноводной, а это мой спутник, сир Иллифер Бессребреник.

– У нас на уме нет ничего дурного, – присовокупила Бриенна.

Купец оглядел ее с явным сомнением.

– Сидели бы вы дома, миледи. Зачем вы носите этот противный вашей природе наряд?

– Я разыскиваю свою сестру. – Имени Сансы, обвиняемой в убийстве короля, она называть не осмеливалась. – Она красивая девица знатного рода, голубоглазая, с золотистыми волосами. Ее может сопровождать дородный рыцарь лет сорока или же пьяный шут.

– Пьяных шутов и падших девиц полно на дорогах. Дородство же честному человеку трудно сохранить в это голодное время… хотя ваш сир Крейтон, как видно, не голодает.

– У меня просто кость широка, – возразил вышеназванный рыцарь. – Не продолжить ли нам путь вместе? Я не сомневаюсь в доблести сира Шадрика, но он маловат ростом, а три меча лучше, чем один.

Четыре, а не три, подумала Бриенна, но промолчала.

Купец посмотрел на своего охранника.

– Что скажете, сир?

– Этих троих можно не опасаться, – ответил тот, жилистый, с лисьим лицом, острым носом и копной ярко-рыжих волос. Несмотря на маленький рост, держался он уверенно и даже задиристо. – Один стар, другой толст, третий и вовсе женщина, хоть и здоровенная. Пусть едут с нами.

– Ладно. – Купец опустил арбалет.

Когда они тронулись дальше, наемный рыцарь немного отстал и оглядел Бриенну с ног до головы, словно свиную тушу.

– Ох и велики ж вы, доложу я вам.

Насмешки Джейме ранили ее глубоко, но слова этого коротышки ничуть не задели.

– Великанша по сравнению кое с кем.

– Когда надо, я не меньше других, женщина, – засмеялся тот.

– Купец сказал, что вас зовут Шадрик.

– Сир Шадрик из Тенистой Долины, по прозвищу Бешеная Мышь. – Он показал Бриенне свой щит с гербом – большая белая мышь со свирепыми красными глазками над бурой и голубой перевязью. – Бурое обозначает земли, в которых я побывал, голубое – реки, которые я пересек. А мышь – это я сам.

– Выходит, вы бешеный?

– Вот-вот. Обыкновенные мыши бегут от шума и драки, а бешеная сама их ищет.

– Но, как видно, редко находит.

– Весьма часто. Я не дерусь на турнирах, женщина, – я приберегаю свою доблесть для боя.

– В таком случае у вас много общего с сиром Крейтоном.

– Сомневаюсь, – засмеялся сир Шадрик, – а вот с тобой мы могли бы объединиться. Пропавшая сестричка, э? Рыженькая и голубоглазая? Ты не единственный охотник в лесу. Я тоже ищу Сансу Старк.

Бриенна постаралась скрыть свой испуг.

– Кто эта Санса Старк и почему вы ее ищете?

– Причина всегда одна и та же: любовь.

– Любовь? – наморщила лоб Бриенна.

– Угу. Любовь к золоту. Я в отличие от твоего сира Крейтона в самом деле дрался при Черноводной, притом на стороне побежденных, и выкуп меня вконец разорил. Ты, полагаю, знаешь, кто такой Варис? Евнух предлагает пухлый кошель золота за девицу, о которой ты никогда не слыхивала. Я человек не жадный. Если какая-нибудь великанша поможет мне найти эту шкодливую девчурку, я поделюсь с ней паучьими денежками.

– Я думала, тебе этот купец платит.

– Только до Синего Дола. Скаредность Хибальда не уступает его трусости, а трус он большой. Ну так как, женщина?

– Никакой Сансы Старк я не знаю, – упорствовала Бриенна. – Я ищу свою сестру…

– С голубыми глазенками и золотистыми локонами. Как же, как же. А что это за рыцарь, который путешествует вместе с твоей сестрой? Он же и шут? – Сир Шадрик не стал дожидаться ответа – и хорошо, потому что ответить ей было нечего. – Из Королевской Гавани в ночь смерти короля Джоффри пропал некий дурак – толстый такой, с красным носом. Раньше он звался сиром Донтосом Красным из Синего Дола. Как бы твою сестру с ее собственным пьяницей-шутом не приняли за малютку Старк с сиром Донтосом – тогда ей крепко не поздоровится. – И сир Шадрик, покинув Бриенну, рысцой уехал вперед.

Даже при стычках с Джейме Ланнистером Бриенна редко чувствовала себя такой дурой. «Ты не единственный охотник в лесу». Брелла рассказала ей, как Джоффри лишил сира Донтоса рыцарских шпор, а леди Санса умолила короля сохранить ему жизнь. Вот кто помог ей бежать, решила Бриенна, услышав эту историю. Если я найду сира Донтоса, то и Сансу найду. Нет бы сообразить, что и другим может прийти на ум то же самое. Даже намного менее разборчивым, чем сир Шалрик. Остается надеяться, что сир Донтос хорошо спрятал Сансу – но как тогда она сама, Бриенна, ее найдет?

Она ехала хмурая, сгорбив плечи.

К ночи они добрались до гостиницы – высокого бревенчатого строения на берегу реки у старого каменного моста. По словам сира Крейтона, она так и называлась – «Старый каменный мост». Хозяин был его другом.

– Он неплохой повар, и блох в комнатах не больше, чем в любом другом месте, – ручался рыцарь. – Кто за теплую постель на эту ночь?

– Ну, разве что твой приятель даром их раздает, – сказал сир Иллифер. – У нас нет денег ему заплатить.

– Я могу заплатить за нас троих. – В деньгах Бриенна не нуждалась благодаря Джейме. В седельной сумке она нашла кошель, туго набитый серебряными оленями и медяками, еще один с золотыми драконами и грамоту, предписывающую всем верноподданным оказывать содействие Бриенне из дома Тартов, путешествующей по делу его величества. Грамота была подписана детской рукой Томмена, первого этого имени, короля андалов, ройнаров и Первых Людей, властителем Семи Королевств.

Хибальд, тоже желавший ночевать под крышей, велел своим людям поставить возок у конюшни. Сквозь ромбы гостиничных стекол струился теплый желтый свет. Чей-то жеребец подал голос, почуяв кобылу Бриенны. Когда она стала расседлывать лошадь, подбежал парнишка-конюх.

– Позвольте мне, сир.

– Я не сир, но лошадь ты можешь взять. И смотри, чтобы ее вычистили, накормили и напоили как следует.

– Виноват, миледи, – покраснел парень. – Я думал…

– Все так думают. – Она передала ему поводья и вместе с другими вошла в дом – сумки с поклажей через плечо, одеяла под мышкой.

В общей зале с посыпанным опилками полом пахло хмелем, дымом и мясом, которое жарилось на вертеле над огнем. Шестеро местных жителей, беседовавших за столом, умолкли, когда вошли чужие. Бриенна, несмотря на кольчугу, кафтан и плащ, почувствовала себя раздетой под их взглядами.

– Гляньте-ка, – промолвил кто-то, подразумевая определенно не сира Шадрика.

Появился хозяин с тремя кружками в каждой руке, расплескивая эль на пол.

– Есть у тебя комнаты, добрый человек? – спросил купец.

– Найдутся – для тех, у кого есть монета.

– Так-то ты встречаешь старых друзей, Негль? – оскорбился сир Крейтон. – Это ж я, Длинный Сук.

– Вижу, что ты. За тобой должок – семь оленей. Покажи мне свое серебро, и я тебе покажу кровать. – Хозяин поставил кружки на стол одну за другой, расплескав еще больше эля.

– Я плачу. Одна комната для меня, другая для моих спутников. – Бриенна указала на Крейтона с Иллифером.

– Я тоже беру комнату, – сказал купец, – для себя и доброго сира Шадрика. Мои люди переночуют в конюшне, с твоего позволения.

Хозяин оглядел новоприбывших.

– Ну что ж, могу и позволить. Ужинать будете? У меня козленок на вертеле, хороший.

– Насколько он хорош, судить буду я, – заявил Хибальд. – Мои слуги поедят хлеба со шкварками.

Бриенна сунула несколько монет в руку хозяина, поднялась с ним наверх и сложила свое добро во второй из показанных им комнат. Спустившись, она тоже отведала козленка и двух рыцарей угостила – они ведь с ней поделились своей форелью. Рыцари и купец запивали ужин элем, но она ограничилась чашкой козьего молока. Прислушиваясь к разговорам, она вопреки надежде надеялась, что какое-нибудь случайное слово наведет ее на след Сансы.

– Вот вы из Королевской Гавани едете, – обратился один из местных к Хибальду. – Правду говорят, будто Цареубийца теперь калека?

– Это правда. Он потерял правую руку.

– Говорят, ему ее лютоволк отгрыз, – вставил Крейтон. – Забрел сюда с севера. На севере спокон веку ничего хорошего не бывало. У них даже боги, и те чудные.

– Это не волк был, – неожиданно для себя вмешалась Бриенна. – Руку сиру Джейме отсек наемник из Квохора.

– Нелегко, должно быть, драться левой рукой, – заметил сир Шадрик.

– Только не для меня, – заявил сир Крейтон. – Я с одинаковой легкостью владею обеими.

– Не сомневаюсь. – Сир Шадрик отсалютовал ему кружкой.

Бриенна помнила, как сражалась с Джейме в лесу. Ее хватало только на то, чтобы отбиваться. А ведь он тогда ослаб после долгого заключения, и запястья у него были скованы. Будь он в расцвете сил и без цепей, ни один рыцарь Семи Королевств не устоял бы против него. У Джейме на совести много дурных дел, но какой это был боец! Наемники, изувечив его, совершили чудовищную жестокость. Одно дело – убить льва, другое – отрубить ему лапу и бросить беспомощного, растерянного.

Стоящий в зале шум показался ей вдруг нестерпимым. Она пожелала всем доброй ночи и отправилась спать. Войдя с коптилкой в свою комнату, она нагнула голову, чтобы не задеть потолок – очень низкий. Всю мебель там составляла кровать, где вполне могли улечься шесть человек. К подоконнику был прилеплен сальный огарок. Бриенна зажгла его от своей коптилки, заперла дверь, повесила пояс с мечом на столбик кровати. В простых деревянных ножнах, обтянутых облупленной кожей, лежал еще более простой клинок – она купила его в Королевской Гавани взамен меча, отнятого у нее Бравыми Ребятами. Меча Ренли. Она до сих пор страдала из-за того, что не сохранила его.

Был у нее, однако, и другой меч, закатанный в одеяла. Сев на кровать, она развернула его. Золото засверкало при свече, загорелись рубины. Бриенна вынула Верного Клятве из роскошных ножен, и у нее захватило дух. В глубине стали переливалась черно-красная рябь. Валирийская сталь, чародейская. Меч, достойный героя. Когда Бриенна была маленькая, нянька все уши ей прожужжала подвигами сира Галладона из Морна, Флориана-дурака, принца Эйемона Драконьего Рыцаря. У каждого из них был свой прославленный меч. Верный Клятве имеет все права быть причисленным к ним, хотя ей самой среди героев не место.

– Сталь Неда Старка, из которой ты выкован, будет защищать его дочь, – пообещала она мечу.

Став на колени между кроватью и стенкой с мечом в руках, она молча помолилась Старице, чья золотая лампада освещает людям жизненный путь. Приведи меня к цели, молилась Бриенна, освети мне дорогу к Сансе. Она не уберегла Ренли, не уберегла леди Кейтилин – Джейме она не должна подвести. Он доверил ей свой меч и свою честь.

Кровать при всей своей ширине была недостаточно длинной, и Бриенна, поворочавшись, улеглась наискосок. Внизу тарахтели кружки и бубнили голоса собутыльников. Блохи, о которых упоминал Крейтон, не замедлили явиться и мешали ей спать.

Она слышала, как наверх поднялся Хибальд, а за ним вскоре и рыцари.

– Я так и не узнал его имени, – говорил Крейтон, – но на щите он носил кроваво-красную курицу, и с меча его капала кровь… – Где-то открылась и снова закрылась дверь, заглушив его голос.

Свеча Бриенны погасла. Когда в гостинице стало так тихо, что за ее стенами слышался плеск реки, Бриенна встала, собрала свои вещи, приоткрыла дверь и прислушалась. Босиком она спустилась по лестнице, во дворе обулась и пошла седлать кобылу, мысленно прося прощения у сира Крейтона с сиром Иллифером. Один из слуг Хибальда проснулся, когда она проехала мимо, но даже не подумал ее задерживать. Копыта простучали по старому каменному мосту, и Бриенну обступил лес, черный как смола, полный призраков и воспоминаний. Я еду к тебе, леди Санса, думала всадница. Не бойся. Я не дам себе отдыха, пока не найду тебя.