Петля будущего

День 744 в Аркане

5:32 утра, просыпаюсь от грохота стен вокруг.

Я тут же настораживаюсь. Все, что нарушает рутину, может вызвать во мне реакцию дать отпор или сбежать.

Я осознаю, что это не столько звук, сколько ощущение – вибрация, похожая на незначительное землетрясение, сотрясающее землю под гигантской тюрьмой. Я знаю, что это: Мрачный поезд. Прибывает новый заключенный.

Я закрываю глаза, пытаясь снова погрузиться в сон, но мне не уснуть, это очевидно. Несмотря на изматывающее воздействие жатвы на мой организм, мозг бодрствует.

Я встаю, подхожу к двери и прислоняюсь к ней ухом, словно каким-то образом могу услышать, как новый заключенный проходит длинный путь по коридорам Аркана до своей камеры. Но, разумеется, я могу услышать только одно: глубокую и бесконечную тишину, с которой и живу каждый день.

Мне не хочется начинать утро так рано: два дополнительных часа бодрости могут оказаться целой вечностью в этом месте, так что я ложусь поверх одеяла и смотрю на потолок сквозь тусклый свет.

Я возвращаюсь в свой собственный мир. История, которую я пишу в своей голове. Это техника, которую я разработал, чтобы не терять рассудок в бесконечные часы молчания. Мне удается на время потеряться в другом мире, как с книгами. Эта история разворачивается в далеком прошлом, задолго до того, как все перешло под контроль машин, до внедрения заблаговременных косметических улучшений богачей, до восхождения Совершенных и их господства над Убогими, задолго до Галена Рая. Времена, о которых рассказывал мой отец, – очень короткий период в жизни человечества, когда мы почти все поняли верно, не каждый и, может, не до конца, но почти, почти.

Я гуляю по этому миру вдали от Аркана; я свободен, могу ходить куда угодно, но всегда оказываюсь в одном и том же месте – где живут мои воспоминания; куда мы обычно ходили всей семьей долгими летними днями; где на четыре-пять часов мы забывали обо всем и просто отдыхали. Сестра и отец со мной, нет никаких Совершенных и Убогих, нет ни войны, ни ненависти. Эта история небогата событиями – никаких конфликтов, опасностей, неожиданных поворотов судьбы, – но в ней я счастлив. И да, Рен в этом мире тоже существует, да, порой я гуляю по берегу реки, держа ее за руку, иногда она улыбается мне, и на время я забываю, что все это не наяву. Я понимаю, что легко могу затеряться в иллюзиях, и потому не виню тех из внешнего мира, кто пристрастился к «Побегу».

Я даже не заметил, как прошло время: уже 07:30, и из динамиков слышится голос Хэппи.

– Заключенный 9–70–981, сегодня четверг, девятое июня. День семьсот сорок четвертый в Аркане. Температура в вашей камере девятнадцать градусов по Цельсию. Пожалуйста, выберите завтрак.

И все начинается по новой: я поедаю безвкусный завтрак, смотрю обращение Галена, выполняю физические упражнения, открываю вторую книгу трилогии – «Две башни», читаю.

Я настолько погрузился в фантастический мир Средиземья, что не сразу обращаю внимание на пение птиц и легкий ветерок, когда в 11:30 открывается задняя стена. Я быстро помечаю страницу, разминаю ноги и выбегаю на солнечный свет.

Снова слышу смесь звуков со всех уголков Аркана: все те же разговоры, что и накануне, словно время остановилось, несвязный бред сумасшедших, пение Пандер и, конечно, непрекращающиеся угрозы Тайко.

– Лука Кейн, я убью тебя! Убью тебя, Лука!

Я так хорошо научился блокировать звуки и угрозы, что не сразу расслышал плач за соседней стеной слева.

Завершив первый круг и развернувшись, чтобы побежать в сторону колонны, я подумал: должно быть, это новенький.

Я чувствую, что обязан помочь соседу, как это сделал для меня Мэддокс; сказать, что все будет хорошо, что страх уйдет. Но не сейчас – сейчас мне нужно завершить пробежку. Осталось сорок три минуты.

Кажется, солнце сегодня греет теплее обычного, что невозможно, ведь машины поддерживают постоянную температуру в этой части света: девятнадцать градусов с восьми утра до пяти вечера с постепенным понижением до пяти градусов ночью. Наверное, из-за мыслей о новом заключенном, или даже о будущем друге, я сегодня особенно истощен. В конце каждого круга я смотрю на часы, а они будто остановились.

Наконец, сорок пять минут мучительного бега заканчиваются, и, обессиленный, я упираюсь в стену.

Я позволяю звукам Аркана снова поглотить меня: фоновая болтовня заключенных, красивое пение Пандер, непрерывная приключенческая игра Игби и Пода и непрестанные угрозы Тайко Рота, без устали обещающего убить меня; но поверх всего этого гомона я слышу, как некоторые противные заключенные прознали, что в Аркане появился новенький, и донимают его привычными издевками.

– Добро пожаловать в Аркан! Тут ты и подохнешь! – выкрикивает один.

– Хватит реветь, иначе на жатве с тебя нечего будет взять! – с насмешкой кричит другой.

В конце концов я снова слышу за стеной тихие рыдания. По голосу я почти наверняка могу сказать, что новый заключенный – девушка.

Я знаю, что она чувствует. Прямо сейчас она сидит в камере или на улице в сером бетонном дворе, испытывая одиночество и безнадежность, каких никогда раньше не знала. Я тоже через это прошел. А слова бессердечных заключенных – точно кулаки по голове.

Невиданная жестокость; они отнимают у тебя жизнь не задумываясь. Все происходит мгновенно: проводят судебное разбирательство по телевизору за считаные минуты, не разрешают ни с кем попрощаться, тащат на платформу, где ты ждешь поезда столько, сколько нужно, затем первая операция, чтобы ты никогда не смог от них убежать, и заключение в тюрьму. И вот ты окружен тишиной, которая тут же начинает разъедать разум.

Восстановив дыхание, я пытаюсь подобрать правильные слова, чтобы поддержать новенькую.

– Привет, – произношу я наконец и жду ответа, но ничего не происходит, за стеной тишина. – Эй, со временем станет лучше, знаешь… Не отлично, конечно, но… лучше.

Повернувшись, прислоняюсь к стене; я чувствую каждое мгновение боли и гнева этой девушки.

– Эм-м-м, – бормочу я, подбирая слова, – я знаю, каково тебе сейчас, мы все через это прошли, ну, почти все, некоторые тут просто психи, понимаешь? И, э-э-э…

Мои мысли прерывают сирена и предупреждение Хэппи о том, что до закрытия стены осталась одна минута:

– Всем заключенным вернуться в свои камеры через одну минуту. Всем заключенным вернуться в свои камеры через одну минуту.

Я смотрю на голубое небо и пытаюсь впитать как можно больше свежего воздуха и тепла, прежде чем снова окажусь взаперти, но в этот раз не получается – ведь там, за стеной, девушка испытывает такую страшную боль. Хотел бы я найти способ ей помочь.

И кажется, нашел: в моей камере лежит огромная гора книг.

Я забегаю внутрь, пересекая порог и тем самым активируя преждевременное опускание стены. Быстро подбегаю к кровати, ищу книгу, особенную книгу: «Зов предков». Это первая книга, которую дала мне Рен. Найдя, выбегаю во двор, ныряя под полузакрытой стеной. Я отлично осознаю, что если дверь-стена закроется, а я останусь на улице, то дроны застрелят меня. Не пулями – это слишком милостиво – а транквилизаторами, вызывающими ужасные галлюцинации, сопровождаемые страшными болями в течение нескольких дней.

Я знаю об этом потому, что однажды заключенный Рук Форд пытался с помощью дронов покончить с собой. Спустя пять лет в Аркане Рук потерял рассудок – его заключили сюда, когда парнишке было всего двенадцать, и день за днем его разум угасал. Он во всеуслышание заявил, что возвращает себе контроль и ломает систему, и отказался вернуться в камеру после предупреждения об остававшейся минуте до закрытия стен. Когда пять дней спустя он пришел в себя, то был уже другим человеком, что-то в нем изменилось, и он тихо говорил каждому, кто мог его услышать, что чем бы они в него ни стреляли, это было намного, намного хуже смерти. Он был уверен, что провел в кошмарном мире сотни лет. Рук отказался от следующей Отсрочки и принял казнь. Говорят, он сел в Мрачный поезд с улыбкой на лице, хотя, возможно, это лишь выдуманные слухи, поскольку никто не мог видеть, как он садится в поезд.

Мысли о ядовитых дротиках, заряженных в летающие роботы, заставляют мое сердце биться быстрее, я бросаюсь к стене.

– Эй, новенькая! – зову я девушку и кидаю книгу через стену как можно выше. Я вижу, как ближайший дрон направляется в сторону парящей книги, и на ужасную долю секунды мне кажется, что он выстрелит, но, должно быть, его датчики принимают книгу за птицу или падающий лист, потому что робот разворачивается и оставляет ее в покое.

Книга перелетает через металлическое ограждение. Я поворачиваюсь и бегу обратно к стене, которая почти опустилась.

Сделав два широченных шага, я ныряю, развернувшись в воздухе так, чтобы приземлиться на бедро и перекатиться. Проскользнув внутрь, я чувствую спиной, как опускается холодная тяжелая стена, но прежде чем она окончательно закроется, я слышу удивленный и благодарный голос:

– Спасибо!