Песнь ста миров

Глава 1

На ночном ветру хлопали боевые знамена.

– Генерал! – Отведя занавесь, внутрь вошел командир конницы Чжан Шан. Его доспехи с лязгом упали на землю, мужчина, весь трясясь от радостных новостей, поклонился. – Мы схватили правителя Сюй.

Человек позади стола, облаченный в черные латы, равнодушно хмыкнул, вовсе не удивленный подобным исходом. Он вертел в руке некую вещицу, завороженно разглядывая ее.

– Генерал?

Казалось, только теперь по-настоящему заметив Чжан Шана, мужчина перевел рассеянный взгляд раскосых глаз на командира. После чего с ноткой презрения в добродушном тоне произнес:

– Так веди же меня. К правителю государства Сюй.

К ее господину.

Прежде сияющий великолепием дворец ныне был окрашен кровью. Два ряда облаченной в латы конницы по северной дороге вошли прямо в крепость. Ворота оказались разрушены, и теперь суровый ветер кружил по тонким пластинам высокой лестницы дворца Тайцзи. Кровь с устилавших лестницу тел сюйских гвардейцев, стуча по ступеням, струилась вниз.

На липкие красные ступени наступили отделанные золотом черные сапоги, шаг за шагом они принялись взбираться прямо ко дворцу. Он двигался к дверям. Его солдаты окружили здание, но по непонятной причине все до единого по-прежнему стояли снаружи.

Стоило им увидеть его приближение, как воины тут же склонились в поклоне, почтительно расступившись.

Открывшаяся внутри картина заставила невольно застыть даже такого хладнокровного человека, как он: перед троном щитом стояли десятки готовых сражаться до конца солдат. Тело каждого из них усыпала по меньшей мере дюжина стрел, но они, едва ли способные дышать, стояли прямо, источавшие леденящий душу холод и, казалось, готовые вновь вскинуть клинки, стоит кому-то попытаться пробиться.

Последний щит на охране того, что осталось от величия их страны.

– Настоящее воплощение преданности и отваги, – с одобрением произнес он, а затем снял с лежащего рядом тела солдата лук и стрелы и сощурил раскосые глаза.

Стрела со свистом вонзилась в правое колено стоящего в середине мужчины. Казалось, где-то на задворках памяти еще хранился донос о старом ранении главы личной стражи правителя Сюй.

Как и ожидалось, спустя мгновение крепкое тело гулко упало на землю, и, словно лишившись опоры, стена из храбрецов вмиг рухнула.

Точно окончательно разрушилась и вся их страна.

Хо Ян с едва заметным сожалением опустил лук, и тут до него вдруг донеслось прерывистое дыхание. Подняв голову, он обнаружил чинно восседающего на троне в парадном черно-красном одеянии правителя Сюй. Взгляд его был ясен, вид грозен. Он был все еще жив.

А перед ним, перед самым троном, преклонив одно колено, на последнем издыхании держался страж. Меч в его ладони упирался в пол, а обращенное к входу лицо закрывали беспорядочно свисающие волосы. Из тела стража торчало не меньше стрел, чем из плоти остальных его товарищей, и от смерти его также отделяли жалкие мгновения. Существовало одно лишь отличие. Этим стражем была девушка.

Хо Ян замер, приклеенный к ней взглядом, и неосознанно сделал шаг вперед.

Со стороны трона раздался отчаянный и печальный смех правителя, – казалось, он одновременно доносился издалека и звучал близко, у самого уха. Вот только мысли Хо Яна заполнили воспоминания о солнечных днях и девушке, которая, сияя удовольствием и хлопая его по ушибленной ноге, произнесла:

– Великолепный лекарь спасла твою жизнь, не помешало бы отблагодарить ее едой.

Болтливый, самонадеянный мальчишка.

Внутрь зала стали подтягиваться солдаты, и смех правителя Сюй наконец-то стих.

– Страна моя в руинах, а люди ее гибнут. Я полон стыда перед своими предшественниками, перед родиной, перед простым народом Сюй! Поступай со мной как пожелаешь, главнокомандующий Вэй! Можешь убить, а можешь четвертовать, я лишь прошу пощады для безвинного народа.

Хо Ян не ответил.

Правитель Сюй, закрыв лицо, вновь рассмеялся:

– Вот как… Три дня назад ты не принял письмо о капитуляции, а значит, намерение твое уничтожить мою землю непоколебимо. И нет мне смысла умолять тебя, надежды нет! – Запрокинув голову, он проглотил яд и забрал собственную жизнь.

Война между государством Сюй и государством Вэй шла только три месяца, однако Вэй стремительно захватило территорию противника, одержав быструю и блистательную победу. Спустя несколько молчаливых мгновений солдаты разразились громогласными возгласами триумфа.

Вот только выражение на лице Хо Яна оставалось мрачным. Не произнося ни слова, он ступил на тронное возвышение и, топча разбросанные по земле тела сюйской стражи, проложил себе путь к девушке. Он протянул руку и вдруг обнаружил, что пальцы почему-то дрожат. Мужчина совладал с чувствами и легонько приподнял ее за подбородок.

Генерал не ошибся – это было то самое лицо. И пусть ныне его залила кровь, а грязь испачкала все тело, разве он мог не узнать этих черт?

Вот только она уже не способна была открыть глаза, не могла говорить, не дышала, ее покинула жизнь.

– Су Тай… – тихо позвал он, будто сквозь сжатые зубы. Девушка была той, кто предал его, а вернее той, кто никогда и не была ему преданна – она служила коварным шпионом, подосланным Сюй убийцей… Но получилось так, что однажды, случайно спася его жизнь, она, подобно воровке, похитила и его жалкое сердце.

В сердце Хо Яна вспыхнула непонятная ярость, и, занеся руку, он ударил ее по лицу, окаменевшее тело Су Тай упало на пол. Она не разозлилась, не принялась кричать на него, не вцепилась в него когтями, точно дикая кошка.

Всего лишь тихо осталась лежать на полу, как лежало бы мертвое тело…

Им она теперь и была.

Мгновенно из головы Хо Яна вылетели все мысли.

Ликующие внизу солдаты застыли, встревоженные его поступком, и все вмиг затихло. Взгляд Хо Яна прошелся по телу Су Тай и вдруг остановился на ее животе: та рука, что не держала меч, мягко покоилась сверху, а под легкой броней можно было различить небольшую выпуклость.

Он побледнел, сердце забилось в трудно объяснимой тревоге.

– Лекаря! – вскричал он. – Немедленно приведите лекаря!

Глава 2

– Вскрой живот.

Военный врач замер в совершенном недоумении:

– Генерал… я не осмотрщик трупов.

– Вскрывай.

Под ледяным взглядом Хо Яна лекарь стиснул зубы и, взяв кинжал, одним разрезом вспорол живот Су Тай. Наружу потекла съеденная ею пища, и врач замер в недоумении. Его пальцы подцепили кусочек бурого цвета, он взглянул на него, а затем вновь осмотрел раны от стрел на теле Су Тай. Его лицо вмиг переменилось, и, задрожав, мужчина благоговейно произнес:

– Поистине героиня…

Хо Ян угрожающе сощурил раскосые глаза:

– О чем ты?

– Последние дни женщина питалась лишь корой и кореньями, генерал… Ее убили не стрелы, ее… ее изморил голод.

Слова мужчины заставили его вздрогнуть.

Столица государства Сюй находилась в окружении его войск целых полмесяца, запасы продовольствия внутри городских стен давно иссякли – вероятно, что и в желудке правителя были лишь травы да корешки, и в этих условиях они отчаянно сражались целых три дня…

Нет. Они отправили письмо о капитуляции, просто Хо Ян его не принял.

Выражение на его лице стало еще холоднее, он велел:

– Режь дальше.

– Генерал, – не выдержал лекарь, – не лучше ли оставить тело такой женщины в целости…

Стоящая внизу армия тоже оказалась согласна с возражением. Но их мнение было безразлично Хо Яну.

– Режь, – ледяным тоном произнес он.

Кинжал сделал еще один разрез, раскрыв живот Су Тай глубже. Лекарь удивленно воскликнул и тут же отбросил клинок.

– У нее… у нее ребенок! Она носила дитя!

Казалось, по залу прокатился раскат грома.

Хо Ян опустился на корточки и потянулся кончиком пальца внутрь ее живота: там покоилась мертвенно тихая жизнь, размером с его кулак и вся синеватая, холодная и точно прозрачная – он даже мог разглядеть не до конца сформировавшиеся внутри кости и органы.

– Сколько месяцев?.. – Голос прозвучал до ужаса сипло.

Совершенно растерянный мужчина, чувствуя благоговение перед отвагой женщины и ее преданностью стране, произнес:

– Должно… должно быть, не меньше четырех.

Четыре месяца? Четыре? В то время она еще находилась подле него.

Дитя, которое она носила… было от него. Это осознание свирепыми тисками сковало грудь Хо Яна, перекачиваемая сердцем кровь мгновенно стала обжигающе горячей, а тело до самых костей пронзил холод. Перед глазами Хо Яна пятнами стало темнеть, как вдруг он услышал слабый стук. Его взгляд слегка сместился, и он увидел выпавшую из левой руки Су Тай половинку гребня, вырезанного из древесины персикового дерева.

Вторая часть в это мгновение покоилась у мужчины за пазухой. Гребень был подарком, который он вырезал для нее своими руками…

«Гребень для седых волос нашей общей старости… Звучит как серьезное обещание. Было бы замечательно в глубокой-глубокой старости бродить с тобой по тенистым тропинкам и тихо любоваться рисунком солнечных лучей, прямо как сейчас, Хо Ян». Он все еще помнил ее слова, вот только теперь улыбающуюся безмятежную девушку из его воспоминания от него отделяла смерть.

Ему следовало ненавидеть ее, следовало желать излить гнев на ее мертвом теле, стереть кости в порошок… Однако он видел перед собой лишь теплую улыбку того дня с притаившейся в уголках губ печалью. Эта улыбка въелась в его кости и, расползаясь, постепенно поглотила все мысли и чувства.

Сердце Хо Яна обливалось кровавыми слезами, он проглотил поднявшийся к горлу ком.

Даже после смерти эта женщина не даровала ему покоя. Он отвел руку обратно и невозмутимо поднялся.

– Из уважения к преданности стражи правителя Сюй я позволю похоронить их достойно за дворцовой стеной. – Его голос прозвучал непривычно сипло, с тревожащей холодностью. – С этого дня государства Сюй больше не существует.

Для генерала проигравшей стороны «достойные похороны» означали лишь отдельную яму в качестве могилы.

По истечении трех дней окровавленные дворцовые стены государства Сюй вновь отмыли, а из городских стен вынесли и похоронили тела погибших. Столица засияла такой чистотой, что, казалось, ничего и не произошло. В этой войне Хо Ян, генерал государства Вэй, одержал абсолютную победу.

Радость его императора не знала предела, и на смену Хо Яну были отправлены другие, а самого генерала с почестями и триумфом встретили на родине.

Все позабыли о бледном, как лист бумаги, лице их главнокомандующего в тот день, как позабыли и о том, где в итоге похоронили носившую дитя женщину, что до последнего вздоха стояла на страже правителя Сюй.

Истории эти, казалось, тоже хорошенько засыпали могильной землей.

Глава 3

Лунное сияние, точно вода, заливало глубокую ночь. В редком лесу, недалеко от столицы Сюй, прислонившись к дереву, стояла женщина в белом. Опустив глаза, она невозмутимо смотрела на свежую могильную землю у своих ног, которая в эти самые мгновения дергалась рывками.

Неожиданно из земли вытянулась бледная рука.

Из могилы на поверхность, еле сгибая тело, выкарабкалась Су Тай, руки и ноги ее ужасно замерзли и отказывались слушаться. Девушка подняла взгляд на незнакомку в белом, и уголки ее губ слегка дрогнули, но не успела она издать и звука, как та велела:

– Помолчи. Меня зовут Бай Гуй, мне нужно забрать тьму из твоего сердца. Вот только сейчас твоя одержимость слишком сильна и тебе не отпустить то, что случилось с тобой при жизни, поэтому очистить ее у меня не получится.

Су Тай не понимала ее слов, мысли заполняло лишь появившееся в животе ощущение пустоты. Она опустила взгляд и тут же оцепенела: на земле перед ней лежало вывалившееся содержимое ее живота вместе с ребенком и его пуповиной. Не было ни крови, ни боли. Прежде она изучала медицину и знала, что пережить подобное невозможно, вот только почему-то сейчас сознание было совершенно ясным.

В ужасе она с недоверием посмотрела на женщину перед собой.

Та же, словно прочитав ее мысли, кивнула:

– Ты – оживший труп[2]. В твоей груди еще осталось немного воздуха, и его хватит сказать что-то одно, но, как только дыхание покинет тебя, умрешь уже насовсем.

Су Тай молча взглянула на лежащий на земле плод, и голова ее опустела.

– Твоя одержимость слишком глубока. Если последним словом не отпустишь обиду, то после смерти непременно превратишься в злой дух и уже никогда не переродишься. – Бай Гуй выждала паузу. – Уже решила, что хочешь сказать?

Промолчав долгое время, Су Тай наконец-то кивнула. Не спеша открывать рот, она дрожащими руками подняла с земли свои органы и плод, а затем растерянно посмотрела по сторонам, словно не зная, как уместить их обратно.

Тогда Бай Гуй вынула из рукава иголку с нитью и вручила ей.

– Можешь зашить.

Взяв предложенное, Су Тай втиснула органы на положенное им место. У нее пока не получалось хорошо контролировать окоченевшие конечности, и стоило неуклюже положить желудок, как наружу выпали кишки. Когда дело дошло до ребенка, она недолго помедлила, но затем все же взялась за иголку, принявшись постепенно зашивать рану на собственном теле. Девушка решительно выполняла то, что от нее требовалось, и лицо ее оставалось пустым – на нем было не разглядеть ни скорби, ни страха.

– Преклоняюсь перед вами, госпожа Су Тай. – Бай Гуй взмахнула рукавом, и ее фигура растворилась в ночной темноте, оставив в лесной чаще лишь тоскливое обещание: – Я вернусь, когда ты будешь готова произнести свое последнее слово.

Придерживая ладонью зашитый живот, Су Тай поднялась на негнущихся ногах и, медленно привыкая к «новому» телу, шаг за шагом двинулась прочь из леса.

Под свежевскопанной землей меж этих деревьев лежали бесчисленные трупы сюйских солдат. Государства Сюй больше не существовало, и теперь у Су Тай не было ни страны, ни семьи, ни ребенка – она осталась наедине с собой.

Глава 4

Наступило пятнадцатое число первого месяца, Праздник фонарей. Фейерверки восточной части города Ифэн ярко озаряли небесную высь.

Су Тай потерянно смотрела на мимолетную красоту в ночном небе, а в мыслях вновь и вновь всплывала улыбка Хо Яна, с которой он когда-то гладил ее по голове.

– И откуда только ты такая появилась, что даже фейерверков никогда не видела? Ничего, в следующем году на Празднике фонарей я свожу тебя полюбоваться ими в восточной части Ифэна.

Разве мог тогда кто-то предположить, что этот праздник она встретит уже едва живой и лишенной речи.

Су Тай добралась до столицы государства Вэй, преодолев долгий и тяжелый путь, а затем отыскала то место, где располагалась резиденция Хо Яна, вот только быстро поняла, что приблизиться к нему не может. Главнокомандующего вэйских войск, пользующегося большой благосклонностью императора, было не так-то просто встретить.

Даже та их первая встреча была всего лишь огромной случайностью в жизнях обоих – не каждый день может подвернуться удача в виде тяжело раненного Хо Яна на пути.

Су Тай не могла говорить и оттого оказалась не в силах что-либо предпринять. Ей осталось лишь коротать дни, сидя у дверей резиденции генерала в надежде на случайную встречу с Хо Яном. Вот только удивительным образом после триумфального возвращения на родину генерал дни напролет проводил за закрытыми дверями, даже не появляясь у императора. Так в ожидании миновала половина месяца, и день ото дня надежда в сердце Су Тай слабела.

Пожалуй, судьба и правда решила развести их навечно.

Именно об этом думала Су Тай, когда вдруг услышала скрип главных ворот резиденции. Наружу хлынула стража и принялась расчищать площадку перед домом, заодно оттеснив подальше в угол и ее.

Слуга вывел на привязи из-за ворот гнедую Луну, и глаза Су Тай тут же загорелись. Это была его лошадь. Не прошло и мгновения, как из резиденции появился облаченный в черное одеяние Хо Ян.

Она видела его впервые после долгой разлуки длиною в четыре месяца, и он выглядел сильно похудевшим. Су Тай разомкнула губы, чуть было не окликнув его, и отчаянно рванулась к Хо Яну. Вот только ноги мертвеца совсем не подходили для бега, и она точно прыгала, приставив их вместе. Опасаясь, что она спугнет генеральскую лошадь, один из солдат рядом ткнул ее кулаком в живот. Боли удар вовсе не принес, однако Су Тай инстинктивно схватилась за место, а когда снова подняла голову, то увидела лишь поднятую Луной дорожную пыль.

Без единого сомнения она двинулась следом.

В Праздник фонарей ночной рынок на востоке города кипел жизнью.

Когда Су Тай наконец-то отыскала Хо Яна, то обнаружила его разбирающимся с юношей в нарядной одежде. Позади с перепуганным видом стояла молодая женщина, а обступившие их люди смотрели на парня с презрением, обсуждая, как он не пропустил беременную женщину и что стоит задать ему трепку, однако от вида того, что последовало дальше, люди постепенно изменились в лице. Хо Ян бил безжалостно и сильно.

В его глазах горела жесткость, и Су Тай поняла, что он не собирался оставлять мальчишку в живых.

Пусть на поле боя Хо Ян и был дьяволом, однако при дворе всегда проявлял терпимость, ему было совсем не свойственно так распаляться из-за незначительного происшествия. Что же натворил этот юноша, раз вызвал такой гнев?..

При виде кровавой слюны парня на земле ноги молодой женщины подкосились, от испуга она повалилась вниз и, прикрыв живот рукою, скрючилась в рвотных позывах. Хо Ян опустил на мгновение руку, и тогда из толпы с цветным фонарем торопливо вынырнул ученого вида мужчина.

– Дорогая! С тобой все хорошо?

– Милый! – Женщина, обретя опору, прижалась к его груди и тихонько принялась всхлипывать.

– У тебя где-то болит? Что-то с ребенком? – с встревоженным лицом спросил мужчина.

Хо Ян оттолкнул ногой едва живого парня и уставился на супружескую пару. От его взгляда по позвоночнику обоих тут же пробежал холодок, и муж произнес:

– Благодарю вас… Благодарю вас, господин, что не прошли мимо.

Взгляд Хо Яна остановился на животе женщины и слегка переменился, он тихо спросил:

– Сколько уже?

– Почти пять месяцев…

Выражение на его лице стало чуть рассеянным.

– Тяжело носить дитя?

Женщина застыла.

– Лишь пропал аппетит и легко устаю. – Она провела рукой по животу, и выражение на ее лице невольно смягчилось. – Но разве это имеет значение.

Вдруг в его памяти всплыли коренья и древесная кора в животе Су Тай в тот день и привычное решительное и спокойное выражение на уже мертвом лице. Она напоминала тонкий, но прочный клинок, в котором не было ни капли женской хрупкости и мягкости, зато была стойкость, способная поразить мужчину. Не пожалев ни себя, ни ребенка, она почти бессердечно выбрала жить с родной землей и погибнуть вместе с престолом…

Поистине героиня!

Хо Ян гневно стиснул зубы, вот только за вскипающей злостью скрывалась рваная рана в груди, и каждый день, каждую ночь она наливалась пронизывающим холодом, изнывала лишающей дыхания болью.

Отвернувшись и не взглянув больше на любящую пару, генерал вскочил на лошадь.

Только тогда Су Тай опомнилась от звука произнесенных им фраз, она вскинула голову ему вслед, но Хо Ян уже двигался на крупном звере по украшенной цветными фонарями улице. Его силуэт со спины выглядел настолько нереально, что казался иллюзорным. Су Тай вдруг задалась вопросом: что, если она не произнесет то самое последнее слово, сможет ли просто продолжить «жить»? Сможет ли так встретить с ним старость…

Стоило этой мысли возникнуть, как она тут же разрослась бурьяном.

Словно почувствовав что-то, Хо Ян в нерешительности задержал на толпе взгляд. Су Тай повернулась спиной, темно-синее одеяние скрыло ее фигуру. Вот только, несмотря на людской шум вокруг, она по-прежнему слышала приближающийся стук копыт.

Он ее заметил?..

Девушка взволнованно вцепилась в ткань своего одеяния, мертвое сердце, казалось, вновь забилось. Она не переставала думать, каким окажется его лицо, когда он вновь ее увидит. Почувствует ли смятение?.. По-прежнему ли она ему небезразлична?

Уголки ее губ скривила горечь. Ну конечно же она его не волнует. Хо Ян больше всего ненавидел предательство и обман, а она пересекла эту линию, наверняка он презирал ее всем сердцем, иначе принял бы письмо о капитуляции.

Несмотря на вихрь заполнивших сознание мыслей, Су Тай все же услышала звук остановившихся сбоку копыт. Затем до нее донесся радушный голос владельца уличного ларька:

– Не желаете прикупить тигровые тапочки[3], господин? Сколько вашему ребенку лет?

– Пять месяцев. – Его низкий голос четко раздался в ушах Су Тай. Кутаясь в темную накидку, она незаметно переместилась в сторону.

– Мальчик или девочка?

Хо Ян на время замолчал, и Су Тай, не удержавшись, скосила на него взгляд: он, застыв, смотрел на кончики пальцев, внешнее спокойствие едва ли скрывало печаль.

– Я… не знаю.

Тут уже замолчал хозяин ларька.

Хо Ян отступил, а Су Тай тихонько провела рукой по мальчишеской паре тигровых тапочек. Она знала, что родиться у них должен был здоровый мальчик.

Глава 5

Едва миновал первый месяц года, как разгорелась война между Вэй и государством Жун на севере. Свирепый противник на границе наносил один удар за другим. Императорским указом в руки Хо Яна вновь легла военная печать.

В то утро, после общей аудиенции, император Вэй остался с Хо Яном наедине, и в императорской читальне он передал в его руки письмо.

– Слышал, что в войне с Сюй ты не принял их капитуляцию, отказался даже взглянуть на письмо, была ли на то причина?

– Пусть их государство было мало, но люди крайне уважительны и преданны. Если бы мы не уничтожили их веру полностью, боюсь, сильно об этом бы пожалели.

Император кивнул и указал на письмо в его руках.

– Недавно, просматривая их сообщение о капитуляции, я обнаружил между бумагами запечатанное письмо. Только прочитав его, я понял, что это личное послание тебе от женщины из людей Сюй.

– Простите своего презренного слугу. – Хо Ян немедленно опустился на колени.

Но император лишь отмахнулся:

– Не стоит, я знаю, что твоя преданность неизменна, лучше взгляни на письмо.

Хо Ян наконец-то вынул листок. В изящном женском почерке чувствовалась решимость, однако стоило прочитать одну лишь первую строку, как лицо тут же побелело. В толстом письме подробно описывались их первая встреча и разлука, а еще говорилось о бессилии перед миром. Как ничтожна любовь во время войны. Она писала, что ее страна отступает, и лишь просила генерала пощадить простой народ столицы, помиловать взятых в плен сюйских солдат. Она писала: «Хо Ян, мы с ребенком не хотим погибнуть в огне войны…»

Она отказалась от гордости, ее слова, точно облитые кровавыми слезами, умоляли, но в ответ она получила лишь отказ.

Казалось, грудь его набили иглами, что с каждым вдохом все глубже впивались в плоть и кости. Хо Ян не мог представить, что она чувствовала, глотая коренья и древесную кору, что чувствовала, когда умирала под огнем острых стрел его войска.

Она отказалась от достоинства, а он равнодушно пренебрег этим, вынудив ее жалко подобрать остатки самоуважения и встать на защиту своего правителя, умереть во имя чести и долга.

Она не посчитала просьбу о пощаде ниже собственного достоинства, ее слова были не настолько тверды. Она взывала о помощи, но он своей же рукой толкнул ее в пропасть…

Император тихо вздохнул:

– Мы росли вместе с самого детства, Хо Ян, и в этот раз сражения тебе предстоят действительно опасные. Народ государства Жун свиреп, и на севере в это время года царит холод, оружие в бою может оказаться слепо… Та женщина носила твое дитя, было бы не лишним привести его в Ифэн на случай чего-то непредвиденного… Я позабочусь, чтобы твоя кровь вновь стала столпом страны, в благодарность генералу Хо за его заботу.

Спустя долгое молчание Хо Ян ответил:

– У семьи Хо нет наследника.

Перед тем как отправиться за границы родины, Хо Ян взобрался на башню Чжайсин – туда, где когда-то дал обещание Су Тай оберегать ее в этой жизни.

На дворе тогда стоял самый разгар лета, и заполнившие небо звезды ясно освещали девушку. Она заставила его вытянуть мизинец:

– Договорились! А тот, кто нарушит клятву, должен будет выпить сотню чашек горького отвара. А иначе не оставлю тебя в покое даже после смерти!

Тогда он подыграл ей. Казалось, это было лишь шуткой, и только теперь Хо Ян понял, что сердце Су Тай уже тогда было наполнено тревогой.

– Хо И, – подозвал он сопровождающего его слугу. – Свари мне сто чашек горького отвара.

– Генерал?

– Покрепче и очень горького. – Он нарушил обещание, и его ждало наказание.

Хо Ян подошел к краю башни и, прислонившись к перилам, взглянул на сверкающее ночное небо – ему нравилось любоваться небесными светилами, нравилось подниматься на самые высокие точки и смотреть сверху на великолепие мира. Видя огромные просторы родной земли, что находились под его защитой, он всегда чувствовал ни с чем не сравнимое ощущение душевного покоя. Су Тай однажды сказала ему: «Невероятно высоко и невероятно красиво, вот только тут невозможный холод». Прежде он вовсе не чувствовал холод высот, а теперь, оглядываясь назад, понял, насколько стал одинок.

Высота окутывала его морозом, но лишь потому, что не было того, кто встанет рядом.

Хо Ян поднял руку к небу, слегка разлив горький отвар, и прошептал:

– Я выпил лишь девяносто девять чашек горького отвара сегодня, Су Тай. Я все еще в должниках, так что призрак твой сможет меня отыскать. Буду ждать.

Су Тай, кутаясь в темно-синее одеяние и прижавшись к стене, стояла в безмолвной ночной темноте у подножия башни Чжайсин, а в ледяном воздухе растекался горький запах отвара. До кончиков ее ушей доносился гомон с площадки девятиуровневой башни – она слышала, как кого-то тошнит, слышала чьи-то тревожные уговоры.

Су Тай закрыла руками лицо, выдавив лишь тихий дрожащий стон.

Глава 6

По другую сторону границы бушевали ветра и снег. Народ государства Жун бился свирепо, однако Хо Ян умело командовал войсками, вынудив врага отступить на прежние земли. Война длилась половину месяца, и войска Жун ушли обратно на сотни километров, Хо Ян преследовал разгромленного противника, намереваясь сделать так, чтобы при его жизни тот больше не посмел напасть на Вэй.

Линия фронта растягивалась и росла, и, когда Хо Ян понял, что их специально заманивали вглубь вражеских земель, было уже слишком поздно.

Во главе трехтысячной легкой конницы он штурмом атаковал жунский лагерь, не ожидая, что обнаружит возведенные на болотах пустые палатки. Генерал велел немедленно отступать, вот только время было не обернуть вспять, и вэйские солдаты оказались в кольце тридцатитысячной армии врага.

Наследник Жун оказался горделив и высокомерен. Загнав Хо Яна в тупик, он не бросился сразу в атаку, – наоборот, занял место на возвышении, с огромным интересом наблюдая за неподвижными лицами издавна славящейся отвагой армии Вэй.

– Из тебя и правда вышел достойный противник, Хо Ян. Убить тебя сегодня для меня будет очень прискорбно.

Гнедая Луна выглядела ярким пятном посреди снежного ветра, с плеч Хо Яна свисала черная накидка, с абсолютной невозмутимостью генерал произнес:

– Не стоит так говорить, эти слова льстят вам и оскорбляют меня.

Лицо наследника тут же помрачнело, он холодно усмехнулся:

– Раз так, генерал, я покажу тебе настоящее оскорбление. – Он взмахнул рукой, и тридцать тысяч наездников ринулись вниз, мгновенно положив начало кровавой битве. Никто и не заметил, как худощавый солдат в жунской форме тихонько примешался к сражающимся.

Все пространство заполняли звуки убийств, ничем не отличимые от тех, что звучали в последнем бою государства Сюй. Су Тай медленно пробиралась к Хо Яну, он сидел верхом – так его было легче отыскать, но сложнее вывести. Она стиснула зубы и, изловчившись, отняла у вэйского солдата рядом изогнутый меч, после чего оглушила его ударом навершия и, развернувшись, отправила лезвие прямо в брюхо Луны.

Благородная лошадь тут же встала на дыбы и заржала, передние копыта взметнулись в воздух, забив ударом немало жунских солдат, но затем ранение быстро взяло свое, и не успели копыта опуститься на землю, как один из вражеских бойцов, жертвуя жизнью, рванул вперед и отсек зверю ноги.

Луна с грохотом опрокинулась на землю. Хо Ян соскочил с лошади, и в мгновение с плеч слетело несколько голов. Со скорбным лицом он провел рукой по морде скакуна, а затем поднял глаза и посмотрел в направлении Су Тай, в мрачном взгляде таилось пламя ярости.

Девушка незаметно скрылась за спиной одного из жунских солдат. Она по-прежнему размышляла над тем, как приблизиться к Хо Яну, но внезапно до нее донесся низкий рев.

Генерал атаковал сверху, одним ударом разрубив напополам человека перед ней, и брызги зловонной крови облили Су Тай с ног до головы. Девушка растерянно застыла на месте, глядя в полные ледяной ярости глаза Хо Яна.

Они столкнулись лицом к лицу совершенно неожиданно. Су Тай видела, как его пронизывающе холодный взгляд постепенно наполняется невероятным удивлением.

Свежая кровь, поле боя и непрекращающиеся убийства, – казалось, их настигла та самая встреча, которой так и не произошло в Сюй.

Глава 7

– Су… – Едва Хо Ян успел раскрыть рот, как Су Тай тут же пришла в себя и, бросившись вперед, заключила его в объятия.

От этих объятий уже не исходило прежнего женского тепла и приятного запаха, соприкоснувшись, холодные латы звонко лязгнули. Хо Ян не слышал ее дыхания у своего уха, но почувствовал сильный запах гнили от тела. Эти чувственные восприятия постепенно проникли в него, и генерал замер в растерянности.

Воспользовавшись этим моментом, Су Тай стянула с него накинутую на плечи черную накидку и тут же отбросила прочь, его доспехи ничем не отличались от тех, что носили обычные солдаты. Таща Хо Яна за собой, девушка сделала несколько шагов по полю боя, тридцать тысяч жунских солдат теперь понятия не имели, как именно выглядит главнокомандующий Вэй.

Недолгое время они просто двигались вперед, пока Хо Ян наконец-то не пришел в себя.

– Ты убила Луну… чтобы спасти меня?

Девушка, не обращая внимания, продолжала идти впереди, Хо Ян нахмурился:

– Су Тай!

Она остановилась, а когда обернулась, из вскинутой руки по ветру разлетелся белый порошок. Перед глазами Хо Яна все тут же поплыло, его тело обмякло.

– Ты снова… меня провела. – Су Тай подхватила его ослабевшее тело, слушая бормотание цепляющегося за сознание Хо Яна. – Пусть так…

В его словах читалось больше скорби, нежели бессилия. Казалось, ему было все равно, если ее рука лишит его жизни.

На лице Су Тай не отразилось ни капли эмоций. Весь путь делая вид, что сражается, она вместе с Хо Яном медленно отступила внутрь пустого шатра. Там, вынув из-за пазухи комплект жунской формы, помогла ему переодеться.

Она понимала, что сейчас Хо Ян ни за что не бросит три тысячи своих солдат и не сбежит в одиночку. Глубоко внутри этот мужчина был так же упрям, как и благороден. Ей оставалось только убить лошадь и содрать с его спины мишень, нужно было, чтобы он стал пылью, ведь только так она могла его спасти.

Смерть на вкус ощущалась ужасно. Это было отчаяние, вырывающееся из глаз. Неважно, насколько сильно ты пытался его подавить, это была паника, рвущаяся из глотки наружу. Неважно, как ты старался себя успокоить, это была беспомощность при запахе крови у кончика носа. Неважно, насколько твердо было твое сердце.

Су Тай не хотела, чтобы Хо Ян испытал это на себе.

Она дождалась, когда звуки расправы снаружи постепенно стихли, и только тогда вышла наружу с Хо Яном на спине. Три тысячи вэйских солдат были полностью разгромлены.

В студеном воздухе витал аромат свежей крови. Девушка, опустив глаза, шла вместе со строем раненых жунских воинов, покидающих поле битвы. Когда они отошли на приличное расстояние, Су Тай перебила несколько десятков раненых, похитила лошадей и, вместе с Хо Яном преодолев заснеженную горную долину, отыскала главный военный штаб Вэй.

Еще никогда прежде она не чувствовала себя настолько благодарной мертвому телу: будь Су Тай прежней, одних только ранений на поле битвы хватило бы, чтобы лишить ее жизни. Но новое тело не чувствовало боль, оно не старилось и не умирало. И пока молчала, Су Тай могла продолжать жить.

Вот только зачем ей жить вечно?

Она ясно ощущала, как собственные чувства постепенно умирают вслед за телом: ее покинуло волнение, покинула печаль, все, что осталось, – это упрямое упорство.

Когда Хо Ян очнулся, все раны на его теле оказались перевязаны. Осмотревшись, он почти в тот же миг понял, что именно сделала Су Тай. Генерал повернулся на бок, встал с постели и вышел из шатра. Солдаты на страже немедленно поклонились Хо Яну, но тот лишь спросил:

– Где женщина, которая меня привела?

– Кажется, она ушла, как только вас вернула.

Хо Ян изменился в лице:

– Вы без моего на то приказа позволили человеку в одежде врага уйти?!

Двое мужчин тут же опустились на колени и дрожащим голосом произнесли:

– Когда вы вернулись, выглядело так… словно вы хорошо с ней знакомы, и мы предположили, что… Поэтому и не решились ее остановить.

Генерал сдвинул брови, не сказав больше ни слова, как вдруг уголком глаза заметил стоящую в отдалении девушку в серой одежде, она смотрела на него неподвижно. Стоящие на коленях солдаты тут же невероятно оживились:

– Господин, она вернулась!

Су Тай смотрела на Хо Яна спокойным, точно вода, взглядом. Тихонько ему кивнув, она отвернулась и пошла прочь. Мужчина сжал кулаки, его сердце наполняли бесчисленные вопросы. Он собственными глазами видел, как лекарь вскрывал ее тело, так почему же она все еще была жива, почему оказалась здесь, почему… спасла его?

Невольно он двинулся вслед за Су Тай и покинул лагерь. Девушка неторопливо шла в направлении бескрайнего ледяного поля.

По другую сторону границы холодный ветер со снежными хлопьями, напоминающими гусиные перья, царапал лицо. Они шли друг за другом в полной тишине посреди застилающего небо и землю белого цвета. Внезапно Хо Яну показалось, что в следующую секунду девушка взмоет ввысь и исчезнет.

– Су Тай, – наконец-то не выдержав, позвал он, вот только вдруг лишился всех остальных слов.

Она сделала еще несколько шагов вперед, а затем неожиданно припала к земле. Среди снега и льда девушка выкопала белую травинку. Это было растение, крайне полезное в лечении внешних ранений. Рукой она подозвала Хо Яна к себе.

Су Тай вложила растение в мужскую ладонь, и от прикосновения ледяных кончиков пальцев к его теплой коже они оба замерли.

Девушка подумала, как было бы хорошо, если бы она могла забыть прошлое, если бы все отпустила и просто осталась с ним рядом, вот только это было невозможно. Их разделяло предательство, между ними лежала смерть, клином стояла ненависть к родине другого. Лишиться памяти она не могла, а значит, не могла и быть с ним.

В эти мгновения в ее душе крутился один и тот же вопрос: «Почему ты не принял капитуляцию?»

«Почему обрек Сюй на такой горький конец, почему пожелал уничтожить все без остатка? Ты был настолько предан своему правителю, что отказался от меня, от ребенка? Разве нельзя было уступить хоть немного? Или же ты возжелал, чтобы на том свете я не смогла взглянуть в глаза своим солдатам и народу лишь потому, что хотел отомстить за мое предательство?»

Все эти вопросы теперь не имели значения. Прими Хо Ян капитуляцию сейчас, это все равно бы не изменило того факта, что он уничтожил государство Сюй.

Он должен был быть верен своей стране, а она должна была защищать своего правителя.

Неожиданно Су Тай поняла, что судьба с самого начала сделала их чужими.

Она смахнула с плеча Хо Яна собравшийся снег так же, как когда-то летом в тени деревьев стирала пот с его виска. Она попробовала изогнуть губы в улыбке, но в конце концов ей пришлось оставить эти попытки. Между двумя людьми растекалась тишина, пока наконец-то Су Тай не сжала крепко руку генерала и легонько не прижала его ладонь к своему животу.

Кожа под тканью оказалась неожиданно бугристой. Как бы она ни располагала внутренности, они все продолжали непослушно собираться в кучу, напоминая о том, что она уже давно мертва.

– Это мальчик, Хо Ян, – тихо произнесла Су Тай.

Он вздрогнул, сжался, словно его обжег кипяток. Тогда девушка отпустила его ладонь, склонила голову и, смотря на свой живот, легонько провела по нему рукой. И пусть лицо ее оставалось пустым, теплоты во взгляде оказалось достаточно, чтобы Хо Яну стало больно дышать.

Су Тай хотелось сказать, что ребенок был похож на него – здоровый и красивый. Вот только жизнь теперь навсегда лишила ее слов.

Она отступила на шаг, и Хо Ян машинально потянулся за ней. Разве он знал, что, стоит его ладони коснуться ее предплечья, как Су Тай разобьется на осколки и, унося с собой несуществующие отныне любовь и ненависть, вслед за вихрем зимнего ветра сольется с метелью и улетит прочь.

Он не успел даже ответить. Хо Ян остался тихо смотреть на то место, где исчезла девушка.

Этой картине предстояло стать кошмаром его будущей жизни, тревожащим из ночи в ночь, не дающим покоя.

С хрустом снега на землю упал гребень из древесины персикового дерева. Хо Ян ошеломленно замер, но не прошло и мгновения, как с земли его подняла чья-то бледная рука. Он даже не заметил, когда рядом появилась женщина в белом. Цвет ее одеяния, казалось, сливался с миром вокруг. Незнакомка достала из одежды кисть, легонько коснулась ей гребня и, словно утешая, произнесла:

– Тьму в твоем сердце я забрала себе.

Хо Ян остался все так же растерян.

Подняв голову, Бай Гуй окинула взглядом его уставшее лицо и прохладным тоном с примесью жестокости произнесла:

– А вот твоя останется с тобой.

Отныне этому человеку было не избавиться от воспоминаний и не воротить прошлое…

Ему остались лишь пронзающая до костей тоска по любимой и неумолимая боль.