Песнь Сирены

— Оберон, — Кэсси подплыла так быстро, как только могла, к окну, вглядываясь во внутренний двор.

Вдалеке сиял яркий свет, который быстро приближался Атлантиде. Грохот сдвигающихся скал и бурлящей воды создавал волну ярости.

— Хм, Оберон уже начал веселиться, — Кэсси улыбнулась. — Сегодня кто-то точно заплатит за содеянное, — протянула она, когда свет озарил городские стены. Кэсси четно искала, но так и не нашла в себе ни капли жалости к Деметрии. Сестрица сама вырыла себе могилу.

— Нет. Я не умру, — Деметрия бросилась на Робина, который легко уклонился от удара.

Но сестра не убежала, вместо этого накинувшись на Кэсси и приставив к горлу девушки лезвие.

Фигура Робин расплылась, превратившись в бесформенную массу с зазубренными краями и вспышками света, в центре которой сияли зеленые глаза. Изнутри клубка ярости раздался голос:

— Отпусти ее.

— Нет. Кассандра — мой единственный выход, — Деметрия усилила хватку, оцарапав кинжалом шею Кэсси. Вода окрасилась ее кровью.

Рев чистой ярости сотряс замок, разрушая магию, заставлявшую светиться огни. Все вокруг погрузилось в жуткую тьму, нарушаемую только светом быстро приближающегося Верховного короля.

— Ты даже не представляешь, какую смерть для тебя уготовил Оберон, — предупредила Кэсси свою сестру. — Твои страдания продлятся столетия.

Деметрия вздрогнула.

— У меня не было выбора. Я обязана повиноваться приказам королевы.

— Выбор есть всегда, — бесформенная фигура Робина поплыла вперед, вынуждая Деметрию отступить. — Просто тебе не повезло.

И в этот момент на них снизошел свет Повелителя Серых. Кэсси улыбнулась, ощутив душой тепло Оберона.

Король, обернувшийся водяным, вплыл в комнату. Чешуя на его теле имела жемчужно-серый оттенок, темнея до черного к хвостовому плавнику. Также темно-серого цвета оружейного металла чешуйки украшали запястья мужчины. Ногти прекратились в острые когти. Волосы развевались облаком белыми и серебряными прядями, а глаза…

Ох, его глаза. Белки исчезли, став такого же серого цвета, как хвостовой плавник. Внутри мерцали отблески света, словно маленькие звездочки на полуночном небе.

Самое красивое и смертоносное существо, которое Кэсси когда-либо видела. Двор Атлантиды уже никогда не будет прежним.

Глава 18

К горлу его истинной пары был приставлен нож. Вода пропиталась ее кровью, чего не должно было из случиться.

Никто в мировой истории не страдал так сильно, как в скором времени будет Деметрия Нерис за то, что осмелилась пролить кровь истинной пары Оберона.

Но сначала он должен был заставить бывшую принцессу освободить Кэсси, иначе могло случится то, о чем они все пожалеют. Оберон был слишком силен и зол, но не мог напасть на Деметрию, так как клинок находился близко к Кэсси. Лезвие могло просто соскользнуть, поранив его истинную пару. Поэтому Оберон решил воспользоваться даром Хоба, чья необузданная ярость вполне подходила в качестве наказания для последней из рода Нерис.

— Отпусти ее.

— Я не глупая, — Деметрия не сводила глаз с Робина и Оберона, дрожащей рукой крепко стискивая клинок.

— Я тоже так думал о тебе, — Робин изменил облик. Красный цвет занял место его истинного «я». — Но только по-настоящему недалекий человек мог прибегнуть к подобному плану.

— Все должно было получиться, — рука Деметрии задрожала сильнее, во второй раз задев шею Кэсси. — Оберон был бы в безопасности. Мы защитили бы его от Титании. Глорианна ищет его безопасности, а не смерти.

— И все же Титания каким-то образом узнала, что я был отравлен, — Оберон подплыл ближе, наблюдая за Деметрией так пристально, что чуть не пропустил, как его свет смешался с более тусклым свечением Кэсси. Ее песня ворвалась в него. Страх добавил кислых ноток к ее гармонии. — Интересно, как так произошло.

— Это не мы, клянусь, — Деметрия оттащила Кэсси подальше от Робина и Оберона, остановившись только тогда, когда наткнулась на две статуи.

Две статуи русалок, которые выглядели удивительно знакомыми. Скульптура Шейна обрела смысл. Кэсси приковали к этим двум каменными фигурами. Робин, должно быть, освободил ее, когда прибыл. Оберон порадовался тому факту, что не стал свидетелем мучений своей пары. Иначе Атлантиду постигло бы второе затопление, которое уже точно было бы последним.

— Пожалуйста. Мы не хотим с вами сражаться, — взгляд Деметрии метнулся к арке. Видимо девушка ожидала поддержки войск.

Подкрепления, которое никогда не придет. Оберон позаботился об этом. Пока другие наблюдали за его лобовой атакой, Клинок уничтожил охранников Деметрии. Селки, которого Робин приставил ко двору Атлантиды, был более чем готов нарушить прикрытие, чтобы спасти свою королеву. Оберон собирался хорошо вознаградить парня и вернуть домой.

— Драки не будет, обещаю, — он улыбнулся, осознавая, насколько злобным было выражение его лица. — Освободи мою пару.

Жабры Деметрии затрепетали. У сирен это было эквивалентно учащенному дыханию.

— Война грядет. Ты не сможешь это остановить.

— Ах, опять двадцать пять, — время от времени какой-нибудь дурак при Белом дворе или подхалим при Черном дворе пытался снискать расположение, следуя курсу действий, который, по определению самих богов, никогда не мог произойти. — Вы все просчитались.

— Глорианна все нам рассказала. Дитя Данна изменит мир таким, каким мы его знаем. Пора нанести удар и покончить со злом, которое в себе воплощает Черная королева, раз и навсегда.

— Слишком поздно разглагольствовать про дитя Данна, — Оберон посмотрел на Кэсси. — Он уже начал действовать.

Жабры Деметрии замерли, затем мелко затрепетали.

— Как?

Король протянул руку.

— Отпусти мою пару, тогда я все расскажу.

— И ты оставишь меня в живых? — ее губы задрожали. — Хоб последует твоему примеру?

Оберон и Робин обменялись взглядами. Они и раньше разыгрывали подобные сценки.

— Конечно.

— Даю слово, — поклонился Робин. — Ты проживешь долгую, спокойную жизнь.

Слишком медленно, на взгляд Оберона, лезвие покинуло шею Кэсси. Девушка ринулась к Оберону, который сразу прижал ее к себе.

— Я знала, что ты придешь.

— Я всегда буду приходить, — пристальный взгляд мужчины не отрывался от принцессы. Деметрия не заслуживала помилования за то, что сотворила с Кэсси. — Расскажи мне ваш план, принцесса.

Титул, казалось, успокоил Деметрию, хотя это больше не было правдой. Оберон оборвал род Нерис со смертью ее родителей. Все братья и сестры находились под стражей, за исключением принца Дейтона, который предпочел остаться с Пасификой и своим женихом в Сером дворце, отрицая всякую осведомленность о заговоре с целью свержения Оберона.

— Наш агент должен был накачать тебя наркотиками и отвезти в специальное место встречи, где ожидали агенты Глорианны. На землях Белого двора тебе бы ничего не угрожало, а мы, наконец, разбирались бы с Титанией.

Имя бывшей возлюбленной больше не заставляло его вздрагивать, как раньше. Сейчас имела значение только Кэсси.

— Продолжай.

— Дитя Данна тоже нужно было доставить в безопасное место, но агенты Титании добрались до него быстрее. Глорианна поняла, что любые действия привлекли бы к ней слишком много внимания, поэтому Данна сочли расходным материалом, — девушка начала успокаиваться. Дрожь в руках утихла, а голос перестал быть надрывистым. Деметрия уверенно описывала заговор, направленный, по сути, на свержение Серых и погружение мира в войну. — Затем похитили ее племянника. Полный идиот.

— Первый залп на войне, — Робин старался не шевелиться, но вырвавшиеся слова напомнили принцессе о его присутствии.

— Да, — она кивнула. — По крайней мере, мы так думали.

— И какая была уготована участь мне после окончание такой славной войны? — Оберон крепче сжал Кэсси, которая буквально повисла на его шее.

У Деметрии хватило наглости выглядеть удивленной.

— Ты должен был вернуться на трон Серых. Мы никогда не собирались свергать тебя с престола.

— То есть меня нужно было на время убрать с пути Белой королевы, чтобы она могла разобраться со своими грязными делами, — Оберон осторожно усадил свою пару на один из покрытых мхом табуретов и посмотрел на Робина, который быстро кивнул. Оба мужчины сосредоточились на Деметрии. Для них действительно было важно услышать всю цепочку плана, потому что маневры Глорианны запятнали репутацию Клинков Робина, а жизнь Кэсси подверглась опасности. Сила Оберона прокатилась по Атлантиде, чтобы все жители Двора могли услышать его голос. — Я, Верховный король Оберон, Повелитель Серых, Повелитель Белых и Черных священным указом, настоящим прекращаю род семьи Нерис и всех их потомков. Также я объявляю, что их правлению народом Атлантиды пришел конец. Измена верховной короне была обнаружена и осуждена. Их действия признаны отвратительными для мира и процветания королевства.

Он почувствовал, как по Атлантиде прокатился шок. Только дважды до этого момента Оберон распускал цеоый Двор, но по сходным причинам. Люди имели право знать, чем занимались их правители. Теперь представители семьи Нерис никогда не познают безопасного места.

Но в этом презренном семействе все же было два отпрыска, которые не заслуживали наказания. Оберон собирался убедиться, что они не пострадают.

— Кассандра Нерис, леди Серых, королева Серого двора, и ее брат, принц Дейтон Нерис, обрученный с правителем двора Пасифик, останутся единственными членами королевской семьи Нерис.

Кэсси покачала головой.

— Ни Дейтон, ни я не хотим править.

Он кивнул.

— Королева Кассандра возьмет имя Леди Серых, а принц Дейтон — имя своего нареченного, таким образом, род Нерис больше не существует. Те, кто носит эту фамилию и не принадлежит к королевской линии, могут выбрать другое имя, чтобы не разделять позор Нерис.

Кэсси улыбнулась, принимая его компромисс.

— До тех пор, пока король или королева, достойные этого имени, не предстанут перед нами, я назначу губернатора, который будет править Атлантидой, — Оберон осталось разобраться с еще одной проблемой. — За похищение Верховной королевы, королевы Кассандры, пролитие ее крови и угрозу ее жизни, я приговариваю Деметрию Нерис… к пожизненному заключению.

Деметрия закричала, когда силы Оберона и Робина смешались, сходясь на ней в вихре серебристого и зеленого света. Тело девушки извивалось и изгибалось невероятными способами, пока каждая кость дробилась, окрашивая зеленые и серебряные завитки вокруг в ярко-красный цвет.

Пугающе и красиво.

Кожа стянулась, волосы сползли с черепа, глаза стали вылазить из глазниц по мере того, как тело уменьшалось. Затем глазные яблоки скатились к вискам, нос уменьшился, погружаясь в лицо. Лоб сократился, губы растянулись и исчезли, голова погрузилась в шею, а затем и в грудь. Руки втянулись во внутрь. Кости, торчащие из кожи, превратились в спинные плавники. Хвост начал быстро уменьшаться до тех пор, пока не стал соответствовать величине остального тела. Голубая чешуя теперь покрывала все ее тело.

Оберон улыбнулся, высвобождая свою силу. Дар Робина придал принцессе немного красоты, в то время как Оберон удовлетворился бы простым превращением.

— Робин?

Робин подплыл подобрал рыбку, поместив ее в прозрачный мешочек, который сотворил из воздуха.

— А кто у нас тут такой красивый? Вот и наша симпампулечка.

Рыбка медленно плавала, изучая свое новое окружение. Насколько экс-принцесса понимала, что произошло, Оберон не знал, да и не хотел. Он сдержал обещание. Деметрия избежала драки и сохранила жизнь. Теперь все узнают цену, которую придется заплатить за причинение вреда его паре.

Итак, у Оберона еще было несколько важных задач, о которых стоило побеспокоиться. Кэсси стояла у стены, прикрыв рот рукой и выглядя испуганной.

— Кэсси?

Девушка встретилась с ним взглядом.

— Я никогда больше не хочу видеть ничего подобного.

— Молись, чтобы никогда и не пришлось, — Оберон не давал никаких обещаний, потому что не желал лгать возлюбленной. — Иди ко мне.

Он затаил дыхание, когда Кэсси сначала замешкала, но через несколько секунд уже спешила к нему на встречу. Девушка дрожала, прижимаясь к груди короля.

— Я хочу домой.

— Твое желание для меня закон, — он закрыл глаза, радуясь, что Кэсси не пострадала, за исключением пары царапин на шее, которые должны были быстро зажить. — Больше никто никогда не попытается похитить тебя.

— Ты не можешь обещать подобного, — Кэсси вздрогнула.

Оберон улыбнулся, выпуская свою силу на свободу.

— Езе как могу.

— Сир? — осторожность в голосе Робина позабавила Оберона.

— Давненько я не был в кузнице.

— В кузнице? — Кэсси подняла голову.

— Ох, боже, — Робин рассмеялся, осознав, что имел в виду Оберон. — Я с нетерпением жду возможности увидеть твое творчество.

Оберон бросил на Хоба вопросительный взгляд.

— Может, мне сделать еще один комплект для тебя и твоей истинной пары?

Робин наклонил голову.

— Знаешь, учитывая проблемы, с которыми обычно сталкивается моя истинная пара, это может быть неплохой идеей.

Кэсси уткнулась лицом в его шею, ожидая, пока Оберон и Робин отнесут ее домой.

***

— Что дальше? — Кэсси расхаживала перед столом Оберона, все еще испытывая напряжение после произошедшего. Оберон пытался уговорить ее лечь спать, но девушка нервничала из-за остатков адреналина. Она не могла успокоиться, даже когда Оберон усадил ее к себе на колени и попытался утешить нежными словами и прикосновениями.

Нет. Суть заключалась в чем-то другом, нежели в обычном похищении Кэсии. Девушке не терпелось распутать клубок лжи.

Робин, который чувствовал себя как дома на диване Оберона, вяло махнул рукой.

— Деметрия прекрасно украсит новый аквариум моей пары.

Легкая полуулыбка Оберона была типичной. Если Кэсси когда-нибудь увидит, как он смеется от души, то, вероятно, умрет от шока.

— А Глорианна? Что с ней?

Оберон побарабанил пальцами по своему стулу.

— Уже не в первый раз та или иная королева пробует провернуть хитроумный план.

— Оберон был назначен Верховным королем, чтобы предотвратить ситуации, способные ввергнуть нас всех в войну, — Робин зевнул. — Конечно, это никогда не мешало дамам время от времени пытаться выцарапать друг другу глаза.

— Почему они так сильно ненавидят друг друга? — Кэсси всегда задавалась данным вопросом. И сейчас перед ней сидел мужчина, который, вероятно, был единственным знающим ответ. — Я понимаю, почему ты ненавидишь Черную королеву, но почему Глорианна?

Оберон и Робин обменялись взглядами. Безмолвное общение между мужчинами когда-то заставило бы ее ревновать, но теперь через песнь Кэсси текла гармония Оберона, что делало их практически единым целым. Каждый рассматривал другого как дорогого брата.

Вскоре Оберон нарушил молчание:

— Когда моя связь с Титанией натянулась до предела и война стала неизбежной, она решила нанести удар первой. Титания начала плести закулисные интриги, заключая тайные союзы среди фейри различных видом с более темным прошлым.

— Она запугивала, подкупала, шантажировала и совратила половину двора, прежде чем ее остановили, — Робин поморщился. — Говорят, что от ее чар не могли спастись даже обладатели истинной связи.

— Значит, она соблазнила пару Глорианны, — Кэсси слышала подобные слухи, которые, как оказалось, все же были правдой.

Робин мрачно усмехнулся.

— Так говорят.

Полуулыбка Оберона превратилась в полноценную усмешку.

— Когда-нибудь слышал фразу «даже в аду нет такой ярости, как у обиженной женщины»?

Кэсси остановилась как вкопанная, ее мысли натыкались друг на друга, словно стая щенков.

— Что…?

Робин подмигнул.

— Мы же не упоминали, что не во всех случаях речь шла о мужской половине двора, верно?

Оберон кивнул.

— Ага. И.… склонности Глорианны были хорошо тогда известны.

Кэсси все еще пыталась осмыслить услышанное.

— Глориана вагинистка?

Робин расхохотался.

Брови Оберона медленно поползли вверх.

— Как ты назвала ее?

Девушка густо покраснела и прочистила горло, смутившись от собственного умения подбирать выражения.

— Простите. Я правильно поняла, что королева Глорианна придерживается лесбийских убеждений?

Робин так хохотал, что свалился с дивана.

Оберон покачал головой, очевидно, забавляясь либо ее смущением, либо выходками Робина. Вероятно, и тем, и другим, если она правильно расслышала напев песни своей пары.

— Да, именно так. Титания соблазнила ее, зная, насколько могущественной была королева фей. Наличие такой любовницы дало Титании огромное влияние на так называемых низших фейри.

Робин вытер слезы с уголков глаз и поднялся с пола.

— С Михаэлой и Кэсси мне больше никогда не будет скучно.

— Кстати, а где Михаэла? — Оберон взглянул на дверь, будто ожидая, что женщина войдет в комнату в любую секунду.

— Показывает Сноду дворец, — Робин откинулся на спинку дивана, одергивая свой жакет из нефритовой парчи. — Только богам известно, в какие неприятности они оба попадут.

Оберон пробормотал что-то себе под нос, что заставило Робин снова рассмеяться.

— Снод — телохранитель Михаэлы, Редкап, с которым она случайно подружилась, когда встретила Робина.

— Ах, я помню его, — огромный, уродливый мужчина. Снод был предан своей хозяйке, следуя за девушкой по пятам, как верный пес. В какой-то момент он даже встал между Робином и Михаэлой, когда испугался, что хозяйку могут обидеть. Конечно, со стороны Снода это было ошибкой, но именно в тот момент Робин понял, что Редкап был готов лечь на гранату, лишь бы сберечь леди Гудфеллоу. После Хоб объявил Снода одним из приближенных, находящимся под его защитой. — Я рада, что он хорошо устроился.

— К тому же ему досталась самая незавидная задача — оберегать мою пару от неприятностей, — Робин улыбнулся, так как его никогда не беспокоили выходки пары. — Нам осталось обсудить наказание.

Кэсси удивленно моргнула.

— Не думала, что с Михаэлой так много хлопот.

Робин бросил на нее лукавый взгляд.

— Моя дорогая, ты даже не представляешь.

— Он имел в виду Глорианну, — Оберон встал и потянул Кэсси к своему столу, устраивая девушку на своих коленях. — Каждое действие имеет свои последствия.

— Ты не можешь свергнуть ее с трона, — это на века нарушило бы равновесие при Дворах.

— Нет, не могу. Нет, если только она не пойдет против указа богов.

— Технически она именно так и поступила, — Робин хмыкнул, когда дверь в кабинет Оберона распахнулась. — Снод?

Редкап стоял в проеме, тяжело дыша, потея и выглядя испуганным.

— Вампир проснулся.

Робин в мгновение ока вскочил на ноги, исчезнув в облаке ругательств, которые заставили бы покраснеть даже шлюху.

— Как я понимаю, Михаэла с вампиром? — Кэсси помахала рукой, когда Снод поклонился.

— Серая леди. Серый лорд, — Снод снова поклонился. — Моя леди с вампиром.

— Этьен? — Оберон погладил бедро Кэсси. — Когда он проснулся?

— Около пяти минут назад, сир, — Снод прикусил губу. — Я побежал за Робином так быстро, как только мог, потому что он отказался отпускать мою леди.

Теперь Оберон выругался, перемещая их обоих в комнату, где отдыхал Этьен Валуа.

Кэсси наблюдала, как Робин пытается разговаривать с новоявленным вампиром тихим, тягучим тоном, который противоречил ярости, проявлявшейся в его мелодии. Значит, Кэсси придется вмешаться, пока Хоб не потерял самообладание и не уничтожил мужчину, удерживающего его пару.

— Ты же не хочешь причинить ей боль, Этьен. Отпусти хорошенькую леди.

Этьена трясло…, кроваво-красные глаза, ногти черные и острые. Он успешно завершил превращение из Сидхе в вампира и столкнулся с первым препятствием — голод.

— Больно.

— понимаю, — Кэсси сделала шаг вперед, отмахнувшись от Оберона, который пытался ее остановить. Она чувствовала ужас Этьена и знала, что может помочь. — Я могу помочь. Дай мне послушать твою песню.

— Останови это.

Кэсси махнула рукой за спину, надеясь, что Оберон поймет намек.

— Тебе нужна кровь, Этьен.

— Что они со мной сделали? — его глаза наполнились красными слезами. — Что происходит?

Михаэла, крепко сжатая в объятиях Этьена, захныкала.

Сапфирово-голубые глаза Робина вспыхнули зеленым светом.

— Отпусти ее, Этьен.

— Почему от нее пахнет едой? — Этьен толкнул Михаэлу в объятия Робина, который сразу уволок пару из комнаты. — Что они со мной сделали?! — Этьен закричал так громко, что Кэсси закрыла уши.

— Успокойся, Этьен, — похоже Оберон устал от происходящего. В одно мгновение Кэсси оказалась за широкой спиной короля, которая закрывала вид на неистовствующего новорожденного вампира. — Если ты не возьмешь себя в руки, то я буду вынужден уничтожить тебя.

— Давай, — в тоне Этьена сквозила злость. — Убей меня. Я не буду этим… существом, в которое меня обратили.

— У тебя нет выбора, — тон Верховного короля был бескомпромиссным. — Такова твоя судьба. А теперь думай, как с этим жить.

Этьен снова закричал, звук был таким потерянным, таким несчастным, что Кэсси еще раз попыталась подойти к мужчине. Оберон быстро толкнул девушку обратно за спину.

Но Кэсси не могла вынести происходящего. Боль, которую испытывал Этьен, была слишком сильной, слишком неистовой. Он потеряется в агонии, душой взывая к помощи Кэсси.

И она запела, не обращая внимания на недовольство Оберона. Кэсси должна была помочь вампиру, который дрожал от боли. Только она сумеет залечить его раны и возродить любовь к жизни.

Она пела, сглаживая острые углы нарушенных гармонии Этьена. Атака, которая обратила его, была жестокой, оставив шрамы не только на теле, но и в душе. Его отвращение к вампирам происходило от…

Ой. Ох, боже. Вот и проблемка.

Кэсси сделала все, что могла, чтобы залечить старую рану и притупить боль потери, пережитую Этьеном. Абсолютно вся ненависть не уйдет, но удержит Этьена от саморазрушения. Она немного утолила опустошающий голод, который всегда испытывал новорожденный вампир, и притупила боль от трансформации в костях.

Девушка слышала, как Оберон с кем-то разговаривает, но ее внимание оставалось сосредоточенным на Этьене, чтобы помочь ему пережить этот первый трудный час. Если вампир сумеет преодолеть шок, то обретет шанс на выживание, но ему придется изучать все заново. Этьен больше не сможет формировать сны, как когда-то делал в обличье Сидхе. Зато мужчина приобретет скорость, рефлексы и способности к управлению разумом, присущие всем вампирам. Он начнет все сначала, но ему помогут тренировки Клинка и годы существования в статусе Сидхе. Ох, если они найдут кого-то, кто согласился бы стать ему отцом, чтобы направлять на жизненном пути, то у него точно все получится.

Кэсси наблюдала, как в комнату ворвался Гарольд, держа в руках несколько пластиковых пакетов. Похоже, Оберон хорошо снабжал дворец.

Этьен схватил пакет, который протянул мажордом, и стал пить кровь, словно жадный ребенок. Вскоре полностью пустой пакет валялся на полу.

Гарольд протягивал пакет за пакетом, насыщая изголодавшегося вампира. Как только Этьен окончательно пришел в себя, Кэсси перестала петь.

Девушка устало вздохнула, слегка привалившись к Оберону, который все так же неподвижно стоял перед ней. Затем Кэсси немного отклонилась в сторону, чтобы взглянуть на Этьена.

— Теперь с тобой все в порядке?

Вампир посмотрел на пакет в руке и с гримасой отвращения швырнул пластик на пол.

— Нет, — его глаза сменили цвет с кроваво-красного, как у голодного охотящегося вампира, на теплый золотисто-карий. — Нет, со мной определенно не все в порядке.

— Мы найдем для тебя наставника, Этьен. Ты не будешь брошен на произвол судьбы, — Оберон протянул руку. — Слишком много молодых вампиров были втянуты в шабаши Черного двора. Ты… причина, по которой я создал клан Блэкторн. Только там вампиры могут найти приют и понимание, чтобы от безвыходности не обращаться к Черным. К сожалению, иных вариантов нет.

Этьен нахмурился.

— Должен быть третий вариант. Не все из нас выбрали бы такую жизнь.

Оберон вздохнул.

— Я не могу помешать тебе выйти на солнце, но и не стану орудием твоего уничтожения, потому что ты счет такую участь немного тяжелой.

— Тяжелой? — прорычал Этьен. — Они вырезали всю мою семью, а ты оцениваешь это как «немного тяжелой»?

Кэсси обошла Оберона.

— Да, очень тяжело, но не невозможно, — Кэсси шагнула к Этьену, остановившись только тогда, когда оказалась лицом к лицу с вампиром. — Ты Клинок, рыцарь Оберона. Значит, у тебя все получится.

Он пристально посмотрел в ее глаза, но что-то увидел и отвел взгляд. Сейчас Этьен выглядел пристыженным, злым, обиженным и не желающим предпринимать следующие шаги.

— Не знаю, достаточно ли я силен.

Кэсси улыбнулась и протянула руку.

— Так давай выясним.

Когда Этьен принял ее ладонь, пусть и неохотно, ей захотелось торжествующе спеть. Его можно было спасти, если предоставить достаточно времени и чертовски много указаний.

— Нам нужно обсудить, кто мог бы стать для тебя хорошим отцом, — Кэсси начала осторожно выводить его из комнаты, продолжая удерживать глазами взгляд Этьена. По сути, девушка пятилась задом, но все равно была бесстрашна, так как была уверена, что Оберон находился рядом и был готов в любую секунду ее поддержать. — У тебя есть кто-нибудь на примете, с кем ты хотел бы поработать?

— Только не Блэкторн, — уверено заявил Этьен.

— Хорошо. Я думала о ком-нибудь постарше. Мы могли бы попросить рекомендации у Робина.

Этьен прикусил губу. Его клыки все еще торчали наружу, значит, мужчина все еще испытывал голод… или злился.

— Я.… поговорил бы с Хобом, — на его лице опять отразилось смущение, что разрывало сердце Кэсси. — Я не собирался причинять боль леди Гудфеллоу.

— Знаю, — он был напуган, фактически пребывал в ужасе, когда проснулся голодным в незнакомом месте, а все его чувства обострились. Этьен среагировал инстиктивно и был готов расплатиться за содеянное. — Я все объясню Робину.

Этьен остановился, заставив ее замереть посреди коридора.

— Я…

Кэсси наклонила голову, молча поощряя его продолжать.

— Я рад, что Верховный король нашел тебя.

Она усмехнулась, когда позади него Оберон пробормотал:

— Как и я.

Глава 19

Оберон уставился в компьютер и сделал глубокий вдох. Во время предстоящего разговора ему придется приложить усилия, чтобы держать себя в руках. Если Глорианна попытается хотя бы намекнуть на оскорбление его пары, то Оберон сорвется, а затем дорого заплатит. Кухонный работник, который был причастен к его отравлению, был взят под стражу. Робин и Рэйвен вели допрос. Отец и сын вытянули из женщины много информации, но все указывало исключительно на Атлантиду и бывших короля и королеву.

Глорианна была слишком умна, чтобы засветиться в соучастниках государственной измены.

— Оберон?

Он поднял глаза и вымученно улыбнулся. Кэсси вошла в кабинет, а за девушкой внутрь проследовала вездесущая тень. Ее дополнительная охрана приобрела статус постоянной, а Мойра, Дункан и Джейден переехали жить в Серый Дворец до тех пор, пока вампир не найдет своей чете замену, которую согласовал бы Робин. Мойра постоянно помогала Люси, которая по секрету сообщила Оберону, что не задумываясь наймет Мойру своей помощницей. Лепрекон произвела на всех впечатление своими организаторскими способностями, доказав, кто из Малмейн-Блэкторнов действительно заботится о повседневном управлении кланом. Дункан, с другой стороны, продолжал заниматься тем, чем умел, продвигая интересы как Оберона, так и клана Блэкторнов с тонким остроумием и многовековым знанием устройства придворного мира.

Тем временем Робин пытался выяснить, работали ли две королевы сообща, или Черные совершенно случайно оказались на той злополучной дороге более месяца назад.

Оберон не верил в совпадения, но для обвинения требовались неопровержимые доказательства. Как бы то ни было, наказание Глорианны не могло быть и близко таким суровым, как ему хотелось бы. Собранные улики годились лишь для правосудия над малым двором, который подчинялся самой Глорианне. Оберон уже не в первый раз сталкивался с подобным маневром со стороны обоих королев. Используй меньший двор, который самостоятельно разберется с последствиями. Танец Благих и Неблагих, который Король очень хотел бы закончить раз и навсегда.

— С тобой все в порядке? — Кэсси села на край стола рядом с компьютером и взяла Оберона за руку. — Я ощущала твое напряжение всю дорогу от кабинета Люси.

Он поморщился.

— Ах. Я не хотел тебя беспокоить, — Оберон все еще привыкал к истинной паре, которая могла чувствовать его эмоции. Черт, да он до сих пор не привык, что слышал ее эмоции. Но зачастую в ее песне ярко звучала именно забота о нем. — Я готовлюсь позвонить Глорианне.

— Хочешь, я буду рядом?

Одно из многих, очень многих качеств, отличавших Кэсси от Титании, было ее мгновенная готовность прийти ему на помощь. В подобной ситуации Титания упорхнула бы со своими фрейлинами или, что еще хуже, настояла бы на том, чтобы Оберон отложил неприятную задачу, а сам принялся развлекать жену. И когда-то, давным-давно, он бы согласился. Сделал бы все возможное, чтобы осчастливить истинную пару, не подозревая, что она постепенно захватывала власть при дворе.

С Кэсси не существовало никакого обмана, не было необходимости отрывать его от работы. Вместо этого она засучивала рукава и вкалывала наравне с Обероном, помогая там, где он нуждался, и отступая, когда он просил. Все еще оставались аспекты правления, к которым Оберон не подпускал Кэсси, но только потому, что она еще не осознавала всего устройства Серого дворца. На самом деле ему хватало тех понимания и поддержки, которые дарила ему королева. Временами Оберон стал задумываться, а была ли Титания вообще его истинной связью, ведь его чувства к Кэсси так сильно отличалось от той связи с Титанией, после разрыва которой он превратился в холодного сухаря.

Но разрыв связи с Кэсси точно приведет Оберона к гибели.

Присутствие Кэсси во время звонка докажет всему миру, что его королева не из тех, с кем можно шутить.

— Не притворяйся, моя сладкая, и дай Глорианне понять, что ее план провалился по всем фронтам. Покажи истинное лицо королевы Серых.

Кэсси резко кивнула. Ее волосы стали цвета морской волны, а радужки слились с белками глаз. Кожа приобрела перламутровый оттенок. Слабый намек на чешуйки вызвал у Оберона желание отказаться от звонка Глорианне в пользу обнажения своей истинной пары. Он до сих пор с огромным удовольствием пересчитывал чешуйки на ее ногах

Девушка покраснела.

— Оберон.

Ее предупреждающий тон был хрипловатым, а их общая песня окрасилась трелью обоюдного возбуждения.

— Скоро, — он погладил ее по щеке, улыбнувшись, когда девушка с закрытыми глазами поддалась ласке, словно котенок. — Давай разберемся с Глорианной. Но для начала мне хотелось бы подарить тебе подарок, — одним из многих, которыми он планировал ее осыпать.

В глазах Кэсси полыхнул интерес.

— Что это?

Она чуть ли не подпрыгивала на столе от возбуждения.

— Вот, — Оберон открыл ящик и вытащил коробку в серой обертке с серебряной лентой.

— Ох, — Кэсси нежно и благоговейно приняла дар. — Подарок в честь соединения?

Он улыбнулся.

— Не совсем. Он будет позже. Я не успел его закончить.

Взгляд, который она бросила на него, излучал любопытство. Девушка развернула подарок нетерпеливыми движениями.

— Что…?

Оберон достал застежку из коробки, которая соответствовала его собственной — тройной спиральный трискелион. Две нижние спирали были покрыты белой и черной эмалью, символизируя Белый и Черный дворы. Верхняя спираль, возвышавшаяся над обоими дворами, была выполнена из чистого, сияющего серебра. Когда Оберон покидал двор, то брал застежку, как символ своей короны. Теперь Кэсси тоже могла похвастаться подобной красотой.

Однако, в отличие от броши Оберона, в центре трискелиона Кэсси находился голубой бриллиант. Полосы белого, черного и серебряного переплетались, образуя тканый узор, который представлял, как три двора должны были работать вместе.

— Это… — ее пальцы дрожали, поглаживая бриллиант и лаская серебряную спираль.

— Твоя корона, — он искал идеальный бриллиант для центра короны своей королевы. Этот оттенок идеально подходил к глазам Кэсси. Оберон с чувством удовлетворения закрепил заколку в ее волосах. До официальной коронации ношение короны могло рассматриваться некоторыми как политическая оплошность, но Оберону было все равно. Кассандра Нерис стала его королевой в первую секунду установления связи и имела право носить корону, когда пожелает. — Прикасайся к бриллианту в центре всякий раз, когда хочешь изменить его внешний вид.

Она усмехнулась и дотронулась до бриллианта, превратив его в…

— Повязка на голову? Серьезно? — по крайней мере повязка не захватила под себя челку. Кэсси не носила эту странную прическу, напоминающую хохолок петуха, с того дня в торговом центре.

— Что? Зато удобно.

Девушка лишь пожала плечами.

Прозвучал сигнал, сообщающий, что Глорианна вышла на связь.

— Шоу начинается.

Кэсси с мрачным выражением лица расправила плечи и встала рядом с Обероном, взяв мужчину за руку, когда он нажал кнопку, соединяющих их с Белым двором. Даже Робин не стоял рядом с ним во время встреч с королевами, предпочитая не рисковать, так как мог опозорить Оберона своим неумением держать язык за зубами.

Глорианна подняла глаза, когда соединение со щелчком установилось.

— Сир. Чему обязана такой честью? — ее пристальный взгляд был прикован к нему, игнорируя присутствие Кэсси.

— Разве ты не поприветствуешь свою королеву, Глорианна? — произнес Оберон убийственным тоном. Если грубость по отношению к его паре не сойдет на нет, то полетят головы.

Глорианна покраснела, но все же почтительно склонила голову перед Кэсси.

— Королева Кассандра, — ее внимание вернулось к Оберону. — Простите, сир. Я ужасно занята сегодня. Нам нужно что-то обсудить?

— Я распустил двор Атлантиды.

Ее реакция была примерно такой, какой он ожидал. Глорианна раздраженно нахмурила брови.

— Я уже в курсе. Поиск семьи, которая заменит королевскую линию Нерис, отнимает у меня все время.

— Не беспокойся. Я самостоятельно найду замену, — Оберон отмахнулся от немедленного возражения Глорианны. — Измена была направлена против Серых. Поэтому Серые определят, кто подойдет лучше Атлантиде и ее народу.

— Ты не имеешь право. Атлантийский двор Белый и находится под моей юрисдикцией, — возмущение Глорианны наполнило воздух вокруг нее волшебной пыльцой, опалесцирующим блеском, который был бы красивым, если бы не кислое выражение лица женщины. — На троне окажутся те король и королева, которые получат мое одобрение.

Оберон улыбнулся. Обычно, при других обстоятельствах, он был бы вынужден отступить. Но не в этот раз.

— Кэсси.

— Принц Дейтон Нерис, наследник трона Атлантиды, отрекся от престола в пользу Оберона, повелителя Серых, с полного одобрения совета Атлантиды.

Глорианна глубоко вдохнула, явно разозлившись.

— Он не может принимать такие решения.

— Может.

— По какому праву? — Глорианна мрачно улыбнулась. — Оберон положил конец роду Нерис.

— Всему, кроме меня и Дейтона, — Кэсси улыбнулась в ответ. Хоть других сестер не было в комнате, где держала Кэсси Деметрия, на допросе Клинков они признались, что участвовали в махинациях родителей. Полагая, что война между Белыми и Черными неизбежна, они согласились на браки по договоренности, планируя захватить дворы и руководить, по крайней мере, частью военных действий. За свои преступления они были отправлены в тюрьму Клинков. — И как супруга Повелителя Серых и вторая в очереди на трон Атлантиды, мое правление переходит к моему мужу.

Они оба уловили, как Глорианна стала нервно постукивать ногтями по столу.

— Возмутительно. Это нарушение соглашения, заключенного богами, которое прекратило войну.

Оберон стиснул зубы, еле сдерживая оскорбительны слова, которые вертелись на кончике его языка. Глорианна осмелилась прибегнуть к данному факту после того, как привела в движение всю цепочку событий?

Кэсси удивила Оберона, когда шагнула вперед и наклонилась к экрану.

— Это внутреннее дело двора Атлантиды. Линии наследования ясны. Однако, в интересах народа Атлантиды, мой король, я, принц Дейтон и его пара пришли к совместному решению посадить на трон того, кто сможет посвятить все свое время и внимание народу Атлантиды и их заботам. Поскольку Дейтон станет супругом будущего короля Пасифики, мог возникнуть конфликт интересов. К тому же Пасифика совсем недавно присоединилась к Серому двору. Значит, теперь две семьи Атлантиды серые, а не белые.

Глорианна кисло улыбнулась.

— То есть, двор Атлантиды стал Серым, независимо от желания.

— Именно так, — Кэсси царственно кивнула. — Данное решение является наилучшим из возможных для всех вовлеченных сторон.

— Не для меня, королева, — Глорианна глубоко вздохнула, успокаиваясь. Выражения ее лица стало отсутствующим. — Поскольку у меня нет выбора, то кого вы выдвигаете на должность нового правителя?

— Принц Дейтон и принц Осмонд отсмотрят кандидатов, выдвинутых мной и Кэсси, но окончательный выбор останется за мной, — как бы ему ни не хотелось терять двор Атлантиды, Кэсси и Дейтон привели веские доводы против того, чтобы заставлять их людей Серый двор. Нет, они должны были сделать выбор самостоятельно, а Оберон был готов принять любое решение. — Все кандидаты, конечно, будут из Белого двора, — чего он не упомянул, так это того, что не все выдвиженцы будут из мерфолк. Ундины, селки и другие морские фейри из Белого двора также могут претендовать на должность. Именно Оберон придумал данное условие, но Кэсси и Дейтон с готовностью согласились. Даже принц Осмонд, казалось, считал, что Атлантиде не помешала бы небольшая встряска в виде правителя из альтернативного рода.

— Ясно, — Глорианна взглянула на кого-то, стоящего вне поля зрения камеры. — Я вообще не имею права голоса в этом вопросе.

Королевы Черного и Белого снова забыли, кем и чем был Оберон. Пришло время напомнить.

— Нет. Не имеешь.

— Как скажете, ваше величество, — Глорианна снова постучала ногтями по столу, хотя на ее лице не отразилось ни малейшего волнения. — Что-нибудь еще?

— Поздравь меня, — вообще-то это должно было быть одним из первых, что слетело с ее губ.

Женщина удивленно моргнула.

— С чем?

— С обретением истинной пары.

Глорианна побледнела.

— Истинной пары?

Он сощурил глаза.

— Ты ведь читала приглашение на церемонию моего соединения, не так ли?

— Мне сообщили, что соединение было связано с политикой, сир, — она посмотрела в другую сторону. Оберон задумался, на кого обрушится ее гнев. — Якобы вы последовали совету своих советников и выбрали того, кто подарит настоящего наследника, а не Хобгоблина.

— Лорд Робин Гудфеллоу будет опекуном всех наших детей, если с нами что-нибудь случится, — еще одна деталь, которую они обсуждали в тишине после предательства ее семьи. Если кому-то каким-то образом удастся убить Кэсси, то Оберон вскоре последует за ней. Такова природа истинной связи, один не мог жить без другого. Значит, Робин будет назначен регентом всех детей, которые у них появятся.

— Позвольте выразить свое недовольство, ваше величество.

— Нет, — на этот раз именно Кэсси отчитала Глорианну. — Робин и Михаэла Гудфеллоу самое светлое будущее нашим детям, если с нами что-нибудь случится. Точка.

— Вы понятия не имеете, на какую глубину опустится Хоб, чтобы…

— Хватит. Я больше ничего не хочу слышать, — Кэсси махнула рукой. — Робин Гудфеллоу пользуется моим полным доверием. Разговор окончен, — и она завершила связь быстрым движением запястья. — Хм.

— Ты нажила себе врага, моя дорогая, — Оберон обнял свою истинную пару и быстро поцеловал ее в шею.

— Она уже была таковой. Я только показала, что больше не позволю помыкать собой, — Кэсси вздохнула, прижимаясь к нему. — Как ты это делал в одиночку?

— Что именно? — аромат ее волос опьянял.

— Каждый день сталкивался с ними.

Оберон пожал плечами.

— Это моя работа.

— Фу, какашки дельфинов.

Он усмехнулся ее недовольному тону.

— Теперь у меня есть ты, чтобы помочь разделить бремя.

— Ура, — она покрутила пальцем в воздухе. — Иди ко мне.

Впервые за очень долгое время, после одного из таких телефонных разговоров с королевой, Оберон улыбнулся.

— Ты привыкнешь.

Взгляд, который она бросила на него, был настолько полон недоверия и ужаса, что Оберон расхохотался.

***

— Помнишь, я упоминал, что приготовил для тебя не один подарок?

Кэсси улыбнулась, поворачиваясь лицом к Оберону. Она находилась в его кабинете, потягивая утренний кофе и мысленно готовясь к предстоящему дню, в то время как ее пара одевался и занимался одним из трех миллионов дел, которые требовали внимания прямо перед завтраком. То, что этот мужчина находил время поесть, не говоря уже о сне, было удивительно. Словно все хотели узнать мнение Верховного короля. От переговоров о заключении договора до того, какой цвет следует использовать во время проведения званного вечера года.

Люси, слава богам, заботилась о многом.

Без ее помощи Кэсси, возможно, сбежала бы в первый же день, совершенно ошеломленная огромным количеством запросов, которые дворец получал ежедневно.

Но Кэсси не сбежала, а завтра должна была состояться ее церемония обручения. Они обсудили все детали, утвердили всех присутствующих. Свадебное платье было готово в рекордно короткие сроки. Сочетание серебристого и аквамаринового цветов наверняка понравится ее придирчивому мужчине. Хотя Оберон никогда не настаивал на определенных оттенках, его улыбка всегда казалась немного ярче, когда Кэсси выбирала совместные цвета.

Оберон зашел так далеко, что даже начал добавлять к своим костюмам различные бирюзовые или синие запонки. Неплохое начало.

Кэсси улыбнулась и протянула свою кружку. Им обоим нравился сладкий кофе со сливками. Обычно по утрам они передавали друг другу одну кружку, справляясь с работой, которую Верховный король не мог передать помощнику.

— И тебе доброе утро.

Он взял кружку и поставил ту на стол.

— У нас есть немного времени. Хочешь получить подарок сейчас?

Кэсси была так взволнована, что даже подпрыгнула.

— Да, пожалуйста, — Оберон провел некоторое время в том, что он называл «кузницей». Хоб описывал это как место силы. Хоть Кэсси не чувствовала ничего магического в своей паре, удовлетворение, исходящее от их связи, было неоспоримым. Что бы ни задумал Оберон, ему удалось воплотить намерения в жизнь. И мужчина немного нервничал. Уголки его глаз были напряжены. Что бы он ни собирался подарить, он боялся, что ей не понравится.

Как будто подобное было возможно. Это же был подарок истинной пары. Оберон мог бы подарить ей одну маргаритку, и Кэсси пришла бы в восторг.

Оберон протянул сжатую ладонь.

— Готова?

— Ого, сегодня день раскрытия секретов?

Оберон нахмурился.

Кэсси прикусила губу, стараясь не рассмеяться над недовольным выражением лица Оберона. Он чуть ли не надулся, словно ребенок, потому что его прервали.

— Доброе утро, Робин.

— Доброе утро, моя королева, — появился Робин. Его голубые глаза искрились озорством, длинные рыжие волосы были собраны в хвост. — Сегодня ты выглядишь особенно чудесно.

Кэсси засмеялась. На ней были лучшие джинсы и футболка с надписью «идиоты бессмертны». Босые ноги, на голове хвост и ни грамма косметики. Но она делала Оберона счастливым, поэтому в глазах Робина она была второй по красоте женщиной в мире.

— Спасибо. Мне нравится твое пальто.

— Правда? — Хоб повертелся, демонстрируя двубортное пальто. — Моя пара влюбилась в эту программу Би-би-си о современном Шерлоке Холмсе.

Пальто Шерлока было черным. Наряд Робина был ослепительно белым, с черной окантовкой и лацканами. К тому же Кэсси сомневалась, что Шерлок когда-либо носил узкие джинсы и черные кожаные сапоги до колен.

— На тебе оно смотрится потрясающе. Уверена, Михаэле понравится.

Робин просиял. Мужчина действительно любил наряжаться. Все то чувство моды и цвета, которого недоставало Оберону, перешло на Робина, дав ему двойную дозу.

— Почему ты здесь, Хоб? — Оберон, казалось, был менее рад видеть Робина, что заставило Кэсси улыбнуться. Ей нравилось наблюдать за их взаимодействием, за очевидной легкостью и привязанностью, которые они испытывали друг к другу. Те, кто считал Оберона холодным, никогда не видел, с какой любовью он относился к Хобу.

Робин снял пальто, обнажив черную рубашку с воротником-стойкой и белой полосой по центру. Для Робина это было совершенно нормально.

— Ты обещал такой же подарок Михаэле, если помнишь.

— Ах, — выражение лица Оберона смягчилось. — Я ничего не забыл. Но по плану я должен был заняться ими завтра, хотя можно и прямо сейчас.

Робин поклонился.

— Чем скорее, тем лучше, мой король. Моя леди попадает в беду всякий раз, когда я отвожу от нее взгляд.

— Кстати, где она? — спросила Кэсси, не сумев преодолеть свое любопытство.

Робин бросил на нее кислый взгляд.

— Спит. Надеюсь, — последнее слово он, едва слышно, пробормотал себе под нос.

Оберон покачал головой в ответ на выходки Хоба, а затем повернулся к Кэсси.

— Все еще хочешь свой подарок?

Она нетерпеливо кивнула.

— Давай.

Оберон раскрыл ладонь, показывая серебряное кольцо.

Она не ожидала чего-то настолько… простого. Оберон несколько дней находился в своей мастерской. Может, изготовление украшений было для него в новинку? Если так, то серебряное кольцо было потрясающим. Металл отполирован почти до зеркального блеска.

— Оно прекрасно.

Робин рассмеялся, но в смехе чувствовалась резкость.

— Оно гораздо больше, чем прекрасно.

— Тише, Хобгоблин, — Оберон не сводил с нее внимательного взгляда. — Тебе оно нравится?

Ей потребовалась секунда, чтобы понять, что он спрашивал ее, а не Робина.

— Нравится, — ей бы понравился наполовину сформованный кусок глины, если к нему прикасался Оберон. Мужчина не привык к такого рода жестам, не после столетий одиночества. Кэсси планировала поощрять каждую его маленькую попытку, чтобы дать понять, как глубоко они ценятся. Она улыбнулась, надеясь, что он увидел благодарность на ее лице. — Мне очень нравится.

— Это твой подарок в честь соединения, — Оберон закрыл ладонь, убирая кольцо. На его лице снова отразилась нервозность. — Я, конечно, надену похожее.

Обручальные кольца. Он сделал обручальные кольца.

— Ох, — внезапно на ее глаза навернулись слезы. — Это так мило, — Кэсси поцеловала его в щеку. — У меня тоже есть подарок для тебя.

— Хм? — он положил кольцо на стол рядом с кофейной кружкой. — И что же это?

Она отстранилась от него и направилась к столу.

— Я спрятала его здесь.

— В моем столе? — веселье взяло верх над его нервами, забурлив по их связке, как шампанское.

— В ящике, которым ты никогда не пользуешься, — Кэсси подмигнула ему и наклонилась, открывая нижний ящик, где, как заверила Люси, он хранил файлы, к которым никогда не обращался. В углу лежал сверток, завернутый в папиросную бумагу. — Вот и он.

— Не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то дарил мне подарок.

Робин вздохнул.

— Мой король…

— Нет, — Оберон поднял руку. — Я имел в виду любовниц, Робин.

Робин склонил голову набок.

— У тебя нет любовниц, мой король.

— Вот именно, — Оберон нахмурился. — Прости. Вечно я говорю какие-то глупости.

— Выпей немного кофе, — Кэсси протянула ему кружку и сверток одновременно.

— Что это? — плоский сверток полностью завладел его вниманием.

Кэсси прикусила губу.

— Это сирена дарит своей истинной паре.

Его взгляд оторвался от свертка. Оберон пристально посмотрел на девушку, а затем быстро сорвал оберточную бумагу.

Король испуганно втянул в себя воздух, увидев то, что лежало в свертке.

— Ох, Кэсси, — Оберон провел пальцем по переливающейся гамме, вздрогнув, когда тихие ноты наполнили воздух.

Их общую песню теперь мог услышать любой желающий. Она подтверждала, что Оберон на самом деле был связан с русалкой. Теперь он мог слушать мелодию когда пожелает и где пожелает. Мало того, песнь уравновешивала его гармонию, исцеляя и придавая сил при необходимости. Для любого другого это был бы бесценный подарок, но сила Кэсси была каплей в море по сравнению с мощью Оберона. Навряд ли песнь сильно укрепила бы короля, но девушка не могла отдать ему всею себя.

Любой, кто услышал бы их песню, уловил бы там нотки всепоглощающей любви. Речь шла об одной из чешуек, зачарованной магией их любви. У Кэсси навсегда останется голое пятно на хвосте, там, где раньше была чешуя. Это пятно будет светиться серебром, словно метка Оберона.

Кэсси испытала чувство гордости, когда он поднял цепочку, к которой была прикреплена чешуйка, и благоговейно надел ту себе на шею.

— Я знаю, что это значит для морского народа, — он погладил ее по щеке. — Хочешь, чтобы я признался в ответ?

Кэсси посмотрела на кольцо, лежащее на столе.

— Ты уже это сделал.

Взгляды, которым они обменялись, заставили Робина драматически вздохнуть.

— Ах, любовь.

Оберон свирепо посмотрел на Хоба, который нахально улыбался.

— Робин.

— Хм? — Хоб уставился на чешую на шее Оберона, ухмыльнувшись так широко, что Кэсси удивилась, как не увидела его задних зубов.

— Разве твоя пара не должна проснуться с минуты на минуту? — было ясно, что Оберон хотел остаться наедине с Кэсси.

Но было также ясно, что Робин наслаждался своим весельем.

— Ага, — он смахнул невидимую пылинку со своего черного рукава. — Но ты говорил, что сделаешь кое-что для меня, помнишь?

Оберон закатил глаза и отстранился от Кэсси.

— Помню-помню.

Брови Кэсси поползли вверх, когда Робин нетерпеливо кивнул.

— Вот и я помню, — казалось, он так же, как и она, жаждал подарка от короля. Когда Оберон вручил ему сверток, Хоб жадно схватил дар. — Спасибо.

— Михаэла сразу поймет смысл, даже если не сможет найти объяснения.

Робин кивнул, вскрыв упаковку и рассмеялся, увидев внутри кольца из красного золота.

— Идеально.

— Ты знаешь, как ими пользоваться?

— Ага, — явная дьявольщина в тоне Робина удивила Кэсси. — Я прослежу, чтобы все было сделано должным образом.

А?

Кэсси слушала разговор двух мужчин, ощущая возрастание любопытства с каждым произнесенным словом. Что-то о линиях, рунах и нескольких фразах на незнакомом языке заставило ее по-новому взглянуть на свое кольцо.

Что такое содержало в себе кольцо, из-за чего Робин так спешил надеть похожее на палец Михаэлы?

Кэсси взяла серебряное кольцо и надела его.

— Нет! — раздался ужасный крик Оберона, заглушивший их песню.

Вспышка света на ее руке пугала. Аквамарин и серебро танцевали друг вокруг друга, окружая, прежде чем погрузиться в ее кожу. Покалывание магии Оберона проникло внутрь Кэсси, словно теплое объятие, которое было почти таким же приятным, как находиться в мужских руках.

Свет в кольце потускнел, превратившись в руны цвета морской волны, красивые плавные письмена, которые были написаны на языке Сидхе.

— Ты подарил своей истинной паре единственное кольцо? — голос Робин выражал одновременно благоговение и веселье. — Почему я не удивлен?

— Хоб, — тон Оберона, с другой стороны, не допускал возражений. Он хотел, чтобы Робин ушел.

— Ах. Вот и правильный момент для побега, — Робин поклонился и исчез так же бесшумно, как и появился.

— Ты могла навредить себе, — Оберон шагнул к Кэсси. Девушка почувствовала, что в нем закипал гнев. — Нужно было дождаться, когда я надену его на твой палец.

— Прости, — Кэсси попыталась стянуть кольцо, но ничего не получилось. — Было совсем не больно.

— Знаю, именно поэтому не кричу.

Она удивленно моргнула.

— Не кричишь?

Оберон сощурил глаза.

— Я использую свой внутренний голос.

Она прикусила губу, стараясь не рассмеяться.

— Хороший мальчик. Твоя мама, должно быть, гордится тобой.

— Кэсси, — мужчина потер переносицу и закрыл глаза.

— Хм? — она обняла его за шею, взволнованная, когда гамма между ними тихо загудела.

Он открыл глаза и прижался лбом к ее лбу.

— Ох, хорошо. По крайней мере, мне никогда не будет скучно.

— Это то, что я люблю в тебе. Ты всегда видишь светлую сторону.

Оберон усмехнулся, прежде чем поцеловать ее в первый раз за день.

Глава 20

— Готовы, сир?

Оберон глубоко вздохнул. Вот он, день, которого он ждал с тех пор, как увидел Кэсси в той машине на шоссе, умоляющую позволить ей помочь ему.

Сегодня была его официальная церемония бракосочетания, день, когда Кэсси официально станет его в глазах Дворов.

Кэсси находилась в отдельной комнате, прячась, так как по традиции до церемонии жених не должен был видеть платье невесты.

Хотя Оберон считал, что девушка больше боялась того, как на нее отреагируют Дворы. Он намеревался объявить Кэсси королевой, а не королевой-консортом. Так у нее будет такая же власть над Серым двором, как и у него, что сделает ее самой могущественной женщиной в мире фейри.

И некоторые ясно дали понять, что им это не нравится. Пока ни одна из жалоб не достигла ушей Кэсси, но это был только вопрос времени. Люси, Гарольд и Хавьер сомкнули ряды вокруг королевы Оберона, защищая девушку от худших сплетников и скептиков, но даже их усилия не помешают слухам выползти наружу.

Однако Кэсси была сильной и привыкла к придворным интригам. Возможно, он зря беспокоился, но если королева хоть немного расстроится, то он быстро наведет порядок.

— Сир?

Оберон встряхнулся. Мрачным мыслям не было места в этот день. Позже он обязательно разберется со двором. А те, кто поддерживает Кэсси, заслужат одобрение Оберона.

Те, кто против…

Ладно. Не зря же именно Оберон стал Повелителем Серых.

— Давай сделаем это, Гарольд.

Гарольд кивнул и открыл дверь в тронный зал.

— Удачи, сир. Если позволите, то я не мог бы пожелать для вас лучшей женщины, с которой вы могли бы связать себя узами брака.

— Спасибо, Гарольд, — Оберон улыбнулся.

— Не за что, сир, — мажордом прочистил горло и трижды стукнул посохом по мраморному полу. — Верховный король Оберон, Серый лорд, Повелитель фейри.

Весь двор зашептался, когда он вошел в зал при всех регалиях, и стал низко кланяться, когда Оберон направился к трону. Он устроился на своем месте, немного поправив меч, Клаом Солайс, пристегнутый к бедру. Меч Света был последним подарком Нуады перед смертью короля. Корона прочно сидела на голове Оберона, но не в привычной форме, а в виде настоящей короны, символизирующей значимость данного события. Он даже позволил Робину выбрать для себя костюм, темно-угольно-серый с серебристой рубашкой и угольно-черным галстуком. Булавка для галстука была украшена голубым бриллиантом, напоминающим цвет волос его пары. Запонки соответствовали булавке для галстука.

Цветные камни и меч Света, казалось, ошеломили двор. Оберон редко носил клинок. Обычно его устанавливали над троном так, чтобы отражающийся свет освещал Оберона, доказывая его право на суверенитет.

Сегодня он воспользуется им на церемонии коронации Серой леди.

Посох Гарольда трижды стукнул об пол, заставив замолчать все еще взволнованную толпу придворных.

— Принцесса Кассандра Нерис, истинная пара Верховного короля, леди Атлантиды.

Кэсси вошла в тронный зал под руку со своим братом. Оберон еле сдержал улыбку. Его леди выглядела сногсшибательно в серебристом платье, усыпанном крошечными аквамариновыми самоцветами. Каштановые волосы были собраны в сложный узел, который подчеркивал стройную шею. Девушка была без короны, поскольку технически до конца соединения не считалась королевой, но после клятв Оберона все изменится.

Кэсси плавно шагала вперед. В ее движениях сквозила грация, присущая всем русалкам. Придворные кланялись, выказывая уважение к своей новой королеве, но не так низко, как Оберону.

Скоро они будут преклоняться перед ней так же низко, как перед ним. Оберон мог бы сделать ее королевой-консортом, тем самым ограничив полномочия, но он никогда бы так не поступил. Он полностью доверял Кэсси, ценил ее мнение и хотел, чтобы она восседала на троне даже тогда, когда его не будет рядом. Единственным другим человеком, в которого он верил так же сильно, был Робин. И Оберон ясно продемонстрировал свое мнение, когда Робина провозгласили не только принцем Серых, но и преемником короны.

Теперь Кэсси займет место Робина в качестве преемницы Оберона, если с ним что-то случится. С благословения Кэсси Хоб сохранил титул принца королевства, поскольку в ее глазах Робин был братом Оберона.

Но Робин совсем не обрадовался. Единственными титулами, к которым он стремился, были Хоб и муж, но Кэсси было не переубедить, как и Оберона. Итак, Хоб остался принцем королевства, а леди Робина была признана принцессой, что заставило ее глаза заблестеть от восторга и смягчило характер Хоба.

Кэсси и Дейтон подошли к подножию трона и поклонились. Затем Дейтон поцеловал сестру в щеку и засеменил к своему будущему супругу, оставив Оберона и Кэсси одних на возвышении.

— Принцесса Кассандра, — как же ему не нравилось обращаться к ней с указанием титула принцессы. Он бы предпочел называть ее своей королевой, а еще лучше просто Кэсси.

— Король Оберон, — взгляд Кэсси был полон любви.

Оберон встал, возвышаясь над ней на ступеньку, и взял ее за руку, приготовившись шокировать всех.

— Клянусь, что с этого дня ты не будешь одна.

Придворные ахнули, когда он начал произносить традиционную клятву, связывающую Сидхе. Кэсси, однако, лишь покраснела, крепко стиснув его ладонь. Слова, хоть и красивые, были формальностью, ведь они уже давно завершили связь. Но Оберон не мог найти лучших фраз, чтобы описать, как хотел прожить с ней вечность.

— Моя сила — твоя защита,

Мое сердце — твое убежище,

А мои объятия — твой дом.

Я буду служить тебе так, как ты потребуешь.

Обещаю, что буду жить и умру рядом с тобой.

Твое имя я буду шептать в конце каждого дня, а твоим глазам улыбаться каждое утро.

Я отдам тебе все, что принадлежит мне.

Свое сердце и душу я вверяю тебе.

Ты моя Избранная.

Ты моя Пара.

Ты связана со мной на вечность.

Меч Света сиял так ярко, что его было видно даже сквозь серые кожаные ножны.

Кэсси, пренебрегая формальностью мероприятия, протянула руку и погладила Оберона по щеке. Вместо клятв, которые, как он предполагал, она должна была произнести, девушка поступила по-своему.

Путь сирены.

Кэсси перестала притворяться, открыла рот и начала петь.

Она пела их песню. Голос наполнил тронный зал высокими и низкими нотами, соединяя их так, как могла только сирена. Гармонии звенели, отражаясь эхом от мраморной плитки, касаясь каждого из мужчин и женщин, стоящих по обе стороны комнаты. Кэсси пела об их любви, надеждах, мечтах и стремлении друг к другу. Она обнажила душу перед придворными, но в то же время доказала, что их связь верна и крепка. Такую связь не разорвать никому. Вместе гармонии обретали смысл, а в мелодии обретали все пазлы, вливаясь в совершенство.

Сила Кэсси коснулась каждого в зале, демонстрируя, что ее место было рядом с Обероном. Некоторые из наиболее мягкосердечных придворных тихо плакали, среди них была и леди Гудфеллоу, которая, прижимаясь к Робину, без стеснения рыдала. Рэйвен Гудфеллоу, больше не МакСуини, стоял позади родителей и пытался сморгнуть набежавшие слезы. Голубые глаза парня были так похожи на глаза Робина. Дункан Малмейн-Блэкторн обнимал своих истинных пар. Троица задумчиво улыбалась. Без сомнения, они вспоминали свою собственную церемонию соединения, проведенную в этой самой комнате перед Обероном. Леди Люси Стоу промокнула глаза кружевным платочком. Улыбка женщины была широкой и наполненной счастьем. Даже Гарольд, обычно равнодушный ко всему происходящему, шмыгал носом, пока Кэсси пела про свою любовь на всеобщее обозрение.

Когда все закончилось, тишина была почти оглушительной. Никто не хотел первым развеять силу песни сирены.

— Я люблю тебя, — Кэсси убрала руку с его щеки, прошептав слова так тихо, что только Оберон сумел их услышать.

— Я тоже люблю тебя, — он взял ее за руку и помог встать на колени. — Принцессы Кассандры Нерис больше нет. Теперь ты будешь известна как Кассандра Эргитайн… — придворные ахнули. Фамилия Оберона так давно не произносилась, что мало кто ее помнил.

Оберон продолжал, как будто их не прервало потрясение двора.

— Королева Серебряного Пламени, леди Серых, — он указал на Робина, который держал корону. — Ты готова принести клятву?

— Да, — тон Кэсси был сильным и уверенным. Какие бы она не нервничала в начале церемонии, сейчас девушка полностью себя контролировала.

— Тогда давайте начнем, — он жестом подозвал Люси, которая в ту же секунду оказалась рядом. Робин расположился справа от Кэсси, а Люси слева. — Во-первых, ты должна отказаться от своих связей с Белым двором.

Кэсси кивнула.

— Настоящим я отказываюсь от всех связей с Белой леди, королевой Глорианной, королевой Белого двора, леди Благих. С этого дня я объявляю себя человеком Оберона, с честью и верой, не имея других клятв, от которых можно отказаться. Перед богами я клянусь в своей верности Серому Двору, Верховному королю Оберону и нашим потомкам. Я объявляю себя присягнувшей слугой Серого лорда, Верховного короля Оберона, короля Серого Двора, повелителя фейри. Клянусь своим голосом и честью поддерживать законы Двора. Я и мой дом будем соблюдать законы, изданные Верховным королем. Я буду добросовестно выполнять все обязанности, требуемые короной и двором. Я, Кассандра Эргитайн, клянусь.

Теперь настала очередь Оберона принести клятву, которая далась ему легче, чем когда-либо еще.

— Я, Верховный король Оберон Эргитайн, Серый лорд, повелитель фейри, настоящим выслушал твои клятвы и принял их от имени Короны и Двора. Я объявляю тебя своим верным слугой, поклявшимся выполнять мои приказы. С этого дня мой меч будет защищать тебя, а магия оберегать. Если ты не выполнишь свой долг, то познаешь силу моего гнева. Все прежние клятвы Белым аннулируются моей властью Верховного короля. Я, Оберон, Верховный король, клянусь.

Кэсси вздрогнула, когда магия клятвы окутала их обоих.

Регалии Леди Серых состояла всего из двух частей — короны и шара. Корону смастерил сам Оберон, а шар был подарком Туата Де. Взятый у Лии Фейл, Камень Судьбы работал только в руках законного правителя фейри, в данном случае речь шла об Обероне и Кэсси. Меч Оберона светился, указывая на законность его правления. Шар так же указывал бы на законность правления Кэсси, усиливая ее дар. Она могла бы петь в полную силу как на суши, так и в воде. Также она получила бы ускоренною регенерацию от любого ранения.

Материал, из которого был изготовлен шар, напоминал мрамор и был хорошо отполирован. По сути, ничем не примечательная вещица до тех пор, пока не попадет в руки Лорда или Леди фейри. Он мог уменьшаться или увеличиваться по команде Кэсси, что позволило бы ей носить шар в качестве ожерелья. Если бы она захотела, сферу можно было бы даже повесить над мечом во время официальных приемов, чтобы продемонстрировать благословления монархов Богами.

Но пока Кэсси не была коронована, поэтому ни сфера, ни меч не светились для нее, несмотря на их истинную связь. Такова была природа магии.

Итак, Оберон начал последнюю церемонию, которая должна была сделть Кэсси королевой во всех известных и неизвестных смыслах.

— Кассандра Эргитайн. Клянешься ли ты в присутствии богов и перед двором вести себя при любых обстоятельствах так, чтобы интересы, процветание и честь фейри, независимо от их положения, всегда были в твоем сердце?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты вершить правосудие без уважения к личности и предоставлять равные права бедным и богатым?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты добросовестно и беспристрастно исполнять все обязанности, возложенные на тебя как на Леди Серых?

— Клянусь.

— Клянешься ли ты защищать свободу и права всех дворов и их обитателей, независимо от расы, положения или месторасположения?

— Клянусь.

Оберон забрал корону у Робина.

— Тогда я объявляю тебя королевой Кассандрой, королевой Серебряного Пламени, леди Серых, Повелительницей всех фейри, моей королевой, моей преемницей и матерью моих детей. Пусть все прислушиваются к твоему голосу, как прислушиваются к моему, — он закрепил на ее голове корону, одобрительно кивнув, когда Кэсси, вместо того чтобы опустить глаза, с уверенностью поймала его взгляд. Оберон взял шар у Люси. — Пусть твое правление будет долгим и процветающим. Пусть все радуются так же, как радуюсь я, — он вручил шар Кэсси, улыбнувшись, когда тот начал светиться яркой бирюзой, а не серебром, как он ожидал. — Встань, королева Кассандра, и посмотри в лицо своим подданным.

Кэсси поднялась на ноги и заняла место рядом с ним, именно там, где ей и полагалось быть. Именно там, где она останется до конца их дней.

***

— Мистер и миссис Нерис! Добро пожаловать, — Грег, менеджер за стойкой регистрации в отеле Морской гребень, просиял, принимая их багаж. — Мне так жаль, что в прошлый раз вашу поездку прервали, — беспокойство на лице мужчины казалось искренним. — Как вы себя чувствуете, миссис Нерис?

Кэсси улыбнулась. Никто из них не поправил мужчину. Они решили приехать сюда под именами, которые использовали раньше, чтобы не смущать людей, управлявших отелем, сменой фамилии.

— Намного лучше, спасибо.

— Это Нерисы? — человеческая женщина с золотисто-каштановыми волосами и янтарными глазами вышла из-за угла столовой и с улыбкой протянула руку. — Я Ноэль Роджерс, помогаю владельцам управлять отелем.

— Рад с вами познакомиться, — Оберон пожал ей руку. — Вы работаете на братьев Риццетти, Люка и Энджела?

— Да. А вы их знаете? — Ноэль казалась довольной. — Я так удивилась, когда они попросили меня лично поприветствовать вас. Обычно я работаю за кулисами.

— Они неоднократно решали некоторые мои вопросы, — легкая улыбка Оберона была непринужденной. — Лучшие из лучших.

— Спасибо. Им будет приятно услышать такой комплимент, — Ноэль указала в сторону лестницы. — Позвольте показать вашу комнату.

Они последовали за Ноэль в номер для новобрачных с балконом, с которого открывался вид на океан.

— Мы можем что-нибудь организовать для вас вечером?

— Нет, спасибо. Мы поужинали по дороге, так что, вероятно, просто удалимся на ночь, — Оберон подмигнул Кэсси за спиной Ноэль. — Или совершим полуночную прогулку по пляжу.

Кэсси поежилась от жара во взгляде Оберона.

— Мне нравится твоя идея.

Ноэль прочистила горло.

— Что ж, я прослежу, чтобы Грег дал вам карточку для входа в отель. только не забудьте вернуть ее, когда вернетесь. Приятного вечера, — Ноэль снова пожала им руки и ушла пружинистой походкой.

— Итак, — Оберон притянул Кэсси в свои объятия, прижавшись лбом к ее лбу. — Хочешь прогуляться по пляжу?

— Ага, — она поиграла с краем его рубашки. Оберон снова надел синие запонки, а в его серебристой заколке для волос появился маленький голубой бриллиант. Кэсси сильно удивилась, когда он переделал собственную корону, но стоило признать, что сей факт был чертовски приятен. Конечно, навряд ли она когда-нибудь увидит его в джинсах и футболках, но ничего страшного, она все равно любила Оберона.

— Может, искупаемся в океане? — он поцеловал кончик ее носа.

— Хм, — Кэсси погладила пальцами обнаженную кожу, улыбнувшись, когда мужчина зашипел от удовольствия.

— Займемся любовью на песке?

Она сморщила нос.

— Который вечно попадает не в те места.

Оберон выгнул брови, а его глаза стали серыми, как серебро.

— Я бы спросил, когда ты пережила подобный опыт, но тогда мне пришлось бы кого-нибудь убить.

— Ну да, ведь мы оба были девственниками, когда вступили в связь, — она не собиралась спускать ему с рук подобные мысли.

Король фыркнул, но не обиделся.

— Насколько я понимаю, ты чиста, как горный воздух.

— А какой ты, маленький голубочек?

Оберон подавился смехом.

— Чего?

Кэсси покраснела.

— Ладно, вышло не совсем так, как я хотела.

— Нет, все отлично, — мужчина крепко обнял ее, прежде чем отпустить и взять несколько полотенец из чемоданов. — Пошли, любимая. Давай прогуляемся.

— Нам нужны купальники?

Оберон лишь улыбнулся и протянул руку. Ему шло счастье, которого так не хватало при их первой встрече. Зато теперь он выглядел так каждый день. Оберон более чем заслужил немного радости в жизни, а Кэсси оставалось только его поддерживать.

Волны мягко плескались о берег под почти полной луной. Безоблачное небо позволяло им видеть звезды. Лунный свет блестел на воде, как нежное прикосновение любовника.

Прекрасно. На пляже, кроме них, никого не было. Вода манила Кэсси в свои темные глубины. Не думая о том, что кто-то может ее увидеть, девушка начала снимать одежду, желая прыгнуть в воду и позволить своему телу парить в волнах прибоя.

Сильные руки остановили ее, не давая снять штаны.

— Мы поплаваем после.

После?

Мужская ладонь прижалась к ее киске через джинсы.

Ах. После.

Кэсси вздрогнула, когда Оберон расстегнул молнию на ее джинсах.

— Ты такая красивая, Кэсс.

— Нет.

Его руки напряглись.

— Я прожил тысячи лет и видел то, о чем никто другой и не мечтал. Лицезрел реликвии Туата Де, затерянные города Алиас, Гориас, Муриасандинанс. Я один из последних в своем роде, поэтому в состоянии распознать красоту, — он поцеловал ее в затылок. — Ничто ни в этом мире, ни в загробном не сравнится по красоте с моей истинной парой.

Кэсси вздрогнула, а ее глаза неожиданно наполнились слезами.

— Правда?

— Стал бы я лгать тебе?

Она посмотрела на него через плечо.

— Если бы ты хотел уберечь меня от боли…

— Нет, — он стянул джинсы, захватит трусики, с ее ног. — Не о чем-то столь важном, как это, — Оберон крепко обнимал ее, пока Кэсси извивалась, избавляясь от остатков одежды. — Твоя песня стала чатсью меня. В ней нет ничего, что не было бы великолепным. Даже твоя боль усиливает привлекательность, хотя я предпочел бы, чтобы ты вообще никогда ее не испытывала.

— Если бы я не чувствовала ее, то не нашла бы себя. Стала бы похожей на Деметрию, — Кэсси повернулась в его объятиях, обвив руками шею мужчины.

— Однажды ты сказала, что ничто не может по-настоящему изменить мелодию, только наши гармонии, — Оберон начал расстёгивать рубашку, пока Кэсси помогала ему с запонками. — Ты никогда бы не стала как Деметрия. Потому что в тебе нет зла.

Она стянула рубашку с его плеч, когда Оберон приступил к расстегиванию брюк, нетерпеливо стряхивая ткань в рук. Кэсси заскользила руками по его груди. Гладкая кожа была такой теплой и соблазнительной. Его длинные серебристые волосы коснулись сосков.

— Как по мне, то ты здесь самый красивый, — она откинула волосы его с плеч, наслаждаясь тем, как они струятся по ее рукам.

Брюки упали на песок. Оберон отбросил ногой ткань так же, как Кэсси поступила со своими джинсами.

— Давай каждый останется при своем.

Прежде чем Кэсси успела возразить, Оберон завладел ее ртом, целуя с такой нежностью, что у нее подогнулись колени. Мужчина опустил ее на песок, прогоняя все мысли о неудобстве. Эрекция, горячая, твердая и уже влажная на головке, коснулась ее ноги.

— Споешь для меня, моя сирена?

Он лизнул ее сосок, обдавая горячим дыханием влажную вершинку. Кэсси застонала, выгибая спину, чтобы привлечь его ближе. Она хотела, чтобы Оберон пососал твердую горошину, а затем вошел в лоно.

— Вот так, Кэсси, — он втянул ее сосок в рот, как она и хотела, но быстро отстранился. — Спой для меня, — Оберон повторил дразнящие действия со вторым соском, облизывая и нежно дуя на плоть.

Как же хорошо. Но в поддразнивание могли играть двое. Кэсси провела пальцем по его эрекции, прослеживая пульсирующую вену от основания до головки. Мужчина закрыл глаза и отдался ее прикосновению. Обхватив ладонью ствол, девушка стала массировать яйца, вызвав низкий, гортанный стон у своей паре.

— Только если ты споешь для меня.

— Предлагаю дуэт, — Оберон открыл глаза. Его взгляд из-под тяжелых век был соблазнительным. — Идеально.

Оберон прикусил мочку уха Кэсси и начал целовать ее шею. Девушка замурлыкала от удовольствия, наклоняя голову, чтобы предоставить ему лучший доступ. Его руки стали поглаживать ее бока, которые все ярче сияли с каждым касанием.

— Такая красивая, a stór, — он начал что-то шептать на том лирическом языке, которого Кэсси не понимала, осыпая поцелуями ее кожу в перерывах между тихо произносимыми словами, которые звучали почти как молитва.

Девушка запела о его дыхании на своей коже, о руках, скользящих по ее чешуе, о любви, которую она чувствовала. Мелодия была как никогда громкой, сливаясь с его словами и добавляя новые гармонии к общей песне. Оберон любил ее с благоговением, присущим богиням, и она таяла от его прикосновений.

Когда мужчина, наконец, вошел в лоно, это было медленное, плавное скольжение. Он наполнял ее снова и снова, ведя к вершинам. Занятие любовью этой ночью отличалось легкостью, без оглядки на время и место. У них была вечность, чтобы любить друг друга. И Оберон намеревался воспользоваться каждой секундой. Кэсси встречала его медленные, глубокие толчки, поклоняясь ему каждый раз, когда принимала в свое тело.

Она пристально смотрела на мужчину, наблюдая за игрой эмоций на его лице, читая удовольствие, которое он получал, любовь, которую пытался передать. Кэсси запустила руки в его волосы и потянула вниз, целуя с той же сладкой преданностью, как когда они скрепляли свои клятвы.

Оргазм неуклонно приближался. Все ее тело стало покалывать. Кэсси обвила ногами его талию и запела еще громче, выражая всю свою стратсь.

— Ты навсегда в моем сердце. Ты идеальная, любимая, — Оберон вздрогнул. Его дыхание стало прерывистым. — Скоро, Кэсси.

— Скоро, — она откинула голову назад, дрожа от желания кончить.

Он уткнулся лицом в ее шею, осыпая поцелуями. Из Оберона лились клятвы в вечной любви, иногда по-английски, иногда по-гэльски, а иногда на том великолепном языке, который Кэсси теперь твердо решила выучить.

Девушка ахнула, когда пульсирующая потребность превратилась в умопомрачительный экстаз. Оргазм пронесся по ее телу, лишая дара речи. Перед ее глазами потемнело, тело напряглось. Ее кульминация все продолжалась и продолжалась. Долгое, медленное нарастание привело к такому глубокому удовольствию, что Кэсси потерялась в неге.

Но скоро, слишком скоро, все закончилось, заставив девушку с трудом втянуть воздух в измученные легкие. Оберон рухнул на нее сверху, истощенный собственным оргазмом. Его кожа была скользкой от пота. Волосы мужчины окружали их серебристым коконом, скрывая от мира прядями лунного света.

В конце концов он скатился с нее, оставив замерзать. Затем Оберон взял ее руку, поднес к губам и поцеловал тыльную сторону ладони.

— Я люблю вас, миссис Эргитайн.

Кэсси улыбнулась.

— А я вас, мистер Эргитайн.

Они смотрели друг на друга.

— Хочешь поплавать?

Кэсси вскочила с песка так быстро, что Оберон расхохотался. Она бросилась к воде на дрожащих ногах, все еще не оправившись от невероятных занятий любовью, но полная решимости поплавать со своей парой. У них было мало времени, чтобы насладиться медовым месяцем. Долг требовал возвращения в Серый дворец гораздо быстрее, чем ей хотелось бы, но Кэсси была рождена в королевской семье и понимала, что нужды народа часто будут стоять между ними и их удовольствием.

Тем не менее сегодня вечером король был в полном ее распоряжении. Кэсси бросилась в воду, приняв морскую форму, прежде чем пальцы ног Оберона коснулись прибоя.

— Искушаешь меня, моя сирена? — Оберон тоже нырнул, приняв свой серебристый морской облик. Он плавал вокруг, постоянно касаясь ее плавников, как любили делать морские коньки. Неожиданно Оберон обнял девушку и украл у нее поцелуй, на этот раз страстный и полный радости.

— Всегда, мой король, — Кэсси взяла его за руку и поплыла. Счастье от нахождения рядом с любимым вырвалась из ее горла. Девушка пела, увлекая Оберона за собой. Ее песня сирены указывала им путь. Вдалеке она заметила других представителей своего вида, исполняющих тот же танец и поющих песни радости, чтобы поприветствовать короля и королеву. Они охраняли Кэсси и Оберона, пока те играли с рыбками, словно дети.

Когда крошечная серебристая рыбка куснула его за бок, Оберон рассмеялся во все горло, издав звук, полный удивления и радости. Пораженная и ослепленная открывшейся стороной своей пары, Кэсси добавила в их песню новую гармонию, которую не слышали за столетия горя, боли и мучительных потерь. Оберон, с выражением гордости и одобрения на лице, сорвал гармонию с ее губ быстрым прикосновением, наполнив девушку тем же удивлением и радостью, которые испытывал сам всего несколько мгновений назад. Этот чудесный, сдержанный мужчина полностью раскрылся перед ней, ослепив красотой и подарив свою мелодию.

Кэсси мечтала, чтобы эта чудесная радость сопровождала их до конца дней.

Эпилог

— Я бы хотел тебя кое с кем познакомить.

Рэйвен смотрел, как отец натягивает ярко-красный смокинг поверх черной шелковой рубашки. Михаэла настаивала на его присутствии за ужином, а Рэйвен, как всегда, не сумел ей отказать.

Судя по восторгу, который Хоб даже не пытался скрыть, Робин был счастлив визиту сына. Теперь Рэйвен поставил перед собой цель как можно чаще заглядывать в отцовский дом. Казалось, Хоб, несмотря на новообретённую истинную пару, хотел, чтобы Рэйвен был рядом, даже несмотря на его попытки пофлиртовать с Михаэлой.

Ему нравилось проводить время со своим отцом и Михаэлой, но сегодня Робин запланировал для него новое знакомство.

— С кем? — у его отца было самое… необычное чувство стиля из всех, кого он когда-либо встречал.

— С большим Рэдом, — Робин ухмыльнулся. Хоб скорчил такую гримасу, что Рэйвен даже немного испугался.

Но только чуть-чуть.

— Твой знаменитый домашний гремлин? — Рэйвен надел свою черную куртку, игнорируя разочарованный вздох отца. Ворон придерживался свокй привычки к черному облачению, что бесконечно раздражало Робина. Сначала отец не уважил его желания, пробираясь в дом Рэйвена и подменяя всю его черную одежду на яркие цвета. Поэтому Рэйвен решил отомстить. Вот только Михаэла пришла в восторг от нового костюма Робина, утверждая, что в черном он выглядел просто сногсшибательно.

Робин не оценил шутку, ведь Рэйвен убедился, что ни один из черных костюмов не подойдет отцу по размеру. Хоб чуть ли не сошел с ума из-за отсутствия любимой одежды. Зато Робин больше не приставал к Ворону с предложениями об изменении стиля.

Вот так отец вернулся к павлиньим цветам, а Рэйвен ко всему черному. Однако, в качестве уступки Хобу, Рэйвен подумывал о том, чтобы добавить одну кроваво-красную прядь в свои черные волосы.

Отцу точно понравится, а внешность Рэйвена особо не поменяется. К тому же стоило признать, что идея о добавлении немного яркости к собственным полуночным локонам немного нравилась Ворону.

— Обрати внимание, сын, — Робин махнул рукой, показывая Рэйвену дорогу к дому Большого Рэда. — Я редко привожу гостей к Рэду.

— Еще один приемный?

Робин так желал обзавестись семьей, что усыновлял бездомных. Джейден Блэкторн, близнецы Джованни, Снод, Рэд…. Робин приютил всех, подарив дом, о котором они и не мечтали. Несмотря на ворчание и вздохи, отец глубоко любил своих людей. Каждый божий день Рэйвен убеждался, что Хоб совсем не был похож на монстра, каковым его описывала Титания.

— Привет, босс. Что случилось?

Рэйвен удивленно моргнул, увидев пугающее количество компьютеров, втиснутых в тесное пространство.

— Ого. Здесь живет ботаник?

— Кто этот гот, Гудфеллоу?

Рэйвен впился взглядом в мужчину с низким голосом, ухмыляющегося ему со стандартного черного офисного кресла, которое было супер-дешевым. Обычно сидения в подобных креслах провисало до тех пор, пока твоя задница не насаживалась на металлический столб, обтянутый кожей, а потом тебе оставалось лишь гадать, в какой момент ты лишился девственности.

Сам по себе Рэд не представлял собой ничего примечательного. Внешность американца корейского происхождения с вечно растрепанными ветром волосами и смеющимися карими глазами. Парню только исполнилось пятьдесят. Рэд предпочитал одеваться как бродяга, хотя, по словам Робина, был одним из богатейших людей в мире. На нем были очки с толстыми красными стеклами, а над джинсами, знававшие лучшие времена, красовалась футболка с надписью «Я люблю ботанов». Стопы босые, руки беспокойно двигались по клавиатуре, будто Рэд жаждал вернуться к задаче, прерванной появлением незваных гостей.

Робин обнял Рэйвена за плечи.

— Мой сын.

Глаза Рэда за толстыми оправами стали огромными.

— Чувак. Это МакСуини?

Робин нахмурился.

— Гудфеллоу. Его зовут Рэйвен Гудфеллоу.

Ворон еле сдержал усмешку. Как бы сильно он ни любил свою мать, то, что отец настоял, чтобы сын взял его фамилию, согрело гораздо больше, чем что-либо другое.

Гремлин начал смеяться.

— И что тебя так забавляет? — рука Робина на плече Рэйвена напряглась.

Ботаник расхохотался еще громче в ответ на вкрадчивый, угрожающий тона Робина.

— Он… — Рэд давился собственным хохотом.

— Кто? — Рэйвен скрестил руки на груди.

— …Эдвард.

Робин вздохнул, а Большой Рэд стал вытирать слезы с глаз.

— Рэд.

Смех медленно стих. Наконец, по прошествии, казалось, столетия, Рэд потер живот.

— Ох, чувак. Я отлично повеселился.

— Мы здесь не просто для светского визита, Рэд.

— Извини, босс, — мужчина снова ухмыльнулся. — Мне нужно найти Беллу твоего ребенка?

Рэйвен посмотрел на Робина.

— Насколько он тебе нравится?

— К сожалению, очень, — ответная улыбка Робина выражала довольство. — Он один из самых полезных и опасных Клинков.

Опасных? Этот парень? Если бы подобное заявил кто-нибудь другой, то Рэйвен никогда бы не поверил. Но раз это заявил Робин…

Ворон удивленно моргнул, пораженный. На футболке мужчины теперь было написано «Судишь обо мне по размеру, не так ли?» с изображением Йоды. Большой Рэд подмигнул ему.

Интересно. Рэйвен любил хорошие головоломки, а стоявший перед ним мужчина определенно имел тайны.

— Напомни, кто ты такой?

— Человек, имеющий доступ ко всему, друг мой, — Рэд махнул рукой в сторону экранов. — Если тебе нужна информация, то просто позвони мне. С согласования Робина я могу достать все, что угодно.

— Я спрашивал про твое настоящее имя, — Рэйвен сразу понял, что имя «Рэд» не настоящее.

— Ах, — Рэд поморщился. — Лиам Кан Дэ Квон.

— Словно рыцарь-джедай, — вообще-то Рэйвен не планировал делать ему комплимент. В конце концов некоторые джедаи были безгранично глупы.

— Спасибо, — судя по довольной усмешке гремлина, он определенно расценил его слова как комплимент.

— Я разрешаю предоставлять Рэйвену все, что он потребует, — Робин похлопал Рэда по плечу.

Ботан вздрогнул.

— Хм. Видишь ли, мне не нравятся парни и…

Рэйвен поперхнулся.

Ред погрозил ему пальцем.

— Но если бы мой взгляд был устремлен не только на девочек, то я бы полностью перевернул твой мир, мальчишка.

— Значит я, по-твоему, голубенький мальчишка? — Рэйвену начинал нравиться этот парень. Гремлин наверняка сводил Робина с ума. Одни футболки по любому заставляли Хоба рычать от разочарования…

Что? Робин сильно смеялся?

Рэд уставился на Рэйвена с самым притворно невинным выражением лица, которое Ворон когда-либо видел не только в комиксах манга. Даже на его футболке теперь было написано «Невинный свидетель».

— Что ты сделал?

Рэд пожал плечами.

— С чего ты взял, что я что-то делал?

— Дети, ведите себя хорошо, — хотя сам Хоб все никак не мог успокоиться и продолжал хихикать.

— Он первый начал! — одновременно крикнули Рэйвен и Рэд, тыкая друг в друга пальцами.

— Уф, прости, — Рэд поправил очки. — Я даже могу посмотреть, как там Аманда.

Рэйвен сосредоточил все внимание на гремлине.

— Сейчас?

— Хочешь узнать, как она выглядит? — глаза Рэда заблестели. На кроваво-красных линзах пробегал светящийся зеленый текст. По сути, Рэд продолжал следить за данными на экранах, даже когда смотрел на Рэйвена.

— Ага. Покажи, на что ты способен, Лиам, — Рэйвен протиснулся мимо Робина, желая хоть мельком увидеть женщину, чей голос преследовал его во снах.

— Рэд.

Хмурое выражение лица гремлина делало поддразнивание неотразимым.

— Лиам.

Гремлин зарычал.

— Рэд.

Рэйвен зарычал в ответ, стараясь не рассмеяться.

— Лиам.

— Дети! — голос Робина сотряс комнату.

— Прости, — оба мужчины повернулись к экранам, но прежде показали друг другу языки.

О да. Рэйвен точно подружиться с парнем. Он не боялся ни Рэйвена, ни Робина, отдавая столько, сколько получал. Такое поведение заслуживало уважение Рэйвена.

— Вот, — Лиам начал печатать. Его странные глаза были прикованы к экрану, медленно возвращаясь к нормальному состоянию. — Чувак, да она вышка. В семье Гудфеллоу полно счастливых ублюдков.

— Да, мы такие.

Рэйвен едва расслышал ответ отца, так как был слишком занят, разглядывая пышногрудую блондинку на мониторе. Аманда сидела в самолете и спокойно читала книгу. Ее волосы медового оттенка были собраны в свободный хвост, бледно-голубые глаза уверенно скользили по странице.

Лиам захихикал.

— Она читает роман Лорелеи Джеймс.

— Ну и что? — судя по ухмылке на лице Лиама, Рэйвену не понравится ответ.

Гремлин поиграл бровями.

— Ей нравятся горячие ковбои.

Рэйвен и Робин шокировано уставились на Рэда.

— Ладно. Мы все знаем, что я ни черта не разбираюсь в книгах, — Рэйвен посмотрел на свою рубашку, а затем со злостью уставился в глаза гремлина. — Еще раз и я заткну дырку в твоей заднице пробкой.

— Чего?

Рэйвен махнул рукой, превращая бледно-розовую футболку с блестящей надписью «так весело, что я пукаю» обратно в черную рубашку.

Лиам поднял руки.

— Это я.

— И не я, — Робин снова засмеялся.

— Ненавижу вас обоих, — Рэйвен вновь сосредоточился на изображении Аманды. — Куда она направляется?

— В Небраску, — Лиам покачал головой. — Мне кажется, или все горячие цыпочки обитают в соевой стране?

— Данны, — Рэйвен был так взволнован, что едва мог сдерживаться. Должно было произойти нечто важное, что навсегда изменит его жизнь. — Она собиралась навестить Руби.

Робин похлопал Рэйвена по плечу.

— Отлично. Так уж случилось, что у меня есть для тебя небольшая работенка в Омахе.

Ворон ухмыльнулся. Скоро он познакомиться с обладательницей знойного, хрипловатого голоса.

Быстрее бы это произошло…

Конец