Песнь Сирены

Дана Мари Белл

Песнь Сирены

Серия: Серый двор (книга 5)

Автор: Дана Мари Белл

Название: Песнь Сирены

Серия: Серый двор_5

Перевод: Lfif

Сверщик-редактор: Оксана Ковальская

Обложка: Виктория Дровникова

Оформление: Eva_Ber

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл после прочтения.

Спасибо.

Глава 1

— Принцесса Нерис.

Кэсси улыбнулась, перемещая взгляд с Каэля на дверной проем, где стоял Гарольд. Судя по слегка нахмуренному лицу мажордома, ей не удалось скрыть грусть, терзающую ее душу.

— Доброе утро, Гарольд.

Мажордом вошел в комнату с кружкой кофе в руке. Передав Кэсси напиток, он кивнул в ответ на тихую благодарность.

— Как поживают наши пациенты?

— У Каэля все хорошо. Даже больше, он превзошел мои надежды. Парень сильный, — Кэсси как раз проверяла Каэля, который быстро шел на поправку. Его травмы были серьезными, но не опасными для жизни… в отличие от женщины, которую унес Оберон.

Оберон.

Кэсси поморщилась, вспомнив холодное выражение его лица. Верховный Король отвернулся, даже не задумываясь. Никогда в жизни ей не было так обидно.

Фу. Мысли об Обероне точно не поднимут ей настроение. Два пациента нуждались в ее внимание, а вот истинная пара, как было очевидно, предпочитал отдаленность. Прошло несколько недель с тех пор, как они встречались в последний раз. И в течение этих недель Кэсси очень старалась сосредоточить все внимание на Каэле. Юный пук, почти исцеленный, спокойно спал.

Скоро Кэсси покинет Серый Дворец и навряд ли когда-нибудь вернется.

— А Снод, ваше высочество?

— Намного лучше. Я уже отпустила его, отправив обратно на службу, — исцеление Редкапа, Снода, стало сюрпризом. Песня его души Удивила Кэсси — удивительно милая и простая для существа с такой устрашающей репутацией. Она приписала заслугу его связи с леди Михаэлой Гудфеллоу, женщиной, с которой ей удалось познакомиться совсем недавно. Робин Гудфеллоу чрезвычайно гордился своей истинной связью, а также чрезмерно ее опекал. Но Михаэла, казалось, воспринимала отношения довольно спокойно, легко управляя своей парой. Если бы кто-нибудь видел, как Робин сдавался каждый раз, когда Михаэла обращала на него свои умоляющие золотые глаза, то они были бы шокированы. Девушка настолько сильно завлекла в свои сети грозного Хоба, что он принял Снода в свой дом в качестве телохранителя истинной пары.

— Превосходно, — Гарольд улыбнулся, явно испытывая облегчение. — Сначала я сомневался в его преданности, но видя отношение к леди Гудфеллоу…

— Мм-хм, — Кэсси встала и размяла ноющую спину. Она часто склонялась над спящим пуком, тихонько напевая и убаюкивая его раны, чтобы те заживали, чем заработала боль в пояснице. Кровь сирены наделяла ее песни способностью исцелять даже самые тяжелые травмы, но процесс требовал времени и энергии, которая у нее не всегда была. Найти песню пука, саму суть его существа, и исправить диссонирующие ноты было тяжелой работой.

— Мне пора возвращаться. Его величество хотел переговорить со мной.

— Как он? — Кэсси поморщилась. Она не собиралась спрашивать, но Верховный Король прочно засел в ее голове. И дело было не только в белоснежных волосах, ниспадающих до пояса, и в серебристых глазах. В Обероне было нечто поистине царственное, почти потустороннее, что притягивало Кэсси, как ничто другое. Она хотела услышать его песню, попробовать ее на вкус и посмотреть, подойдут ли их души друг другу. А возможно, она притронется к тем чертам характера, которые никто другой никогда раньше не видел. Кэсси жаждала узнать аспекты, которые Оберон скрывал от мира, но сомневалась, что у нее когда-нибудь появится такой шанс. Он ясно дал понять, что не хочет ее. Король знал о ее присутствии во дворце, но даже не попытался организовать встречу.

Отказ задел. Ох, было больно. И Кэсси никак не могла успокоиться. Он был намного сильнее, чем она. Попытка заставить его признать истину не сработает.

Единственное, на что она могла надеяться — когда-нибудь притяжение станет настолько сильным, что он больше не сможет отрицать своих чувств. Только тогда у них появится шанс на ту связь, о которой мечтала Кэсси.

— Все еще измотан, но рад за лорда и леди Гудфеллоу.

Она не удивилась. Исцеление, которое совершил Оберон, было более великим, чем все увиденное Кэсси за всю жизнь. Король пробудил в Михаэле Гудфеллоу гармонию и частички мелодии, которые долго оставались дремлющими. Короче говоря, он взял и обратил умирающую женщину в одну из Туата Де, восвав к крови фейри и уговорив ее душу выйти из укрытия, оставаясь в теле.

Подвиг, который Кэсси считала невозможным, пока не увидела песню Михаэлы. Юная Туата Де была удивительно жизнерадостной — черта, которая поспособствовала их союзу с Робином.

Гарольд поклонился.

— Где бы вы хотели пообедать сегодня днем, ваше высочество?

Кэсси избегала тех мест, где мог находиться Оберон. Что-то подсказывало ей, что король в таком состоянии не вынес бы противостояния. Ей было важно, чтобы он мог принять решение, даже если оно будет не в ее пользу.

— Как обычно, — она нашла прелестный маленький уголок с видом на горы, от которого было невозможно устать. Довольно странно, что водяная фейри нашла дом Оберона, расположенный в горах, потрясающим. — Спасибо, Гарольд.

— Мы более чем рады вам, принцесса, — Гарольд вышел из комнаты пружинистой походкой. Казалось, он был доволен тем, как все складывалось. Даже Каэль, который спал большую часть времени, чтобы исцелиться, выглядел счастливым.

Знали ли они, кто она такая и кем должна была стать? Кэсси никак не могла набраться смелости спросить. Впрочем, до тех пор, пока их отношения с Обероном были неопределенны, она не имела права на подобные разговоры.

Кэсси нахмурилась. Она стала гораздо более подавленной, чем когда родители подписали контракт, гарантировавший ее замужество с принцем Пасифики Осмондом. Парень был милым, но…

Да. Она сделала все возможное, чтобы убедить Осмонда рассказать родителям правду, но он слишком боялся их реакции. Поэтому Кэсси сбежала, предоставив им обоим время, чтобы найти способ расторгнуть брачный контракт, которого никто не хотел.

Если Пасифики найдут ее, то, возможно, сочтут за честь провести свадьбу, несмотря на протесты жениха и невесты.

Но если лидерами в поисках окажутся фейри из Атлантиды, то ее жестоко накажут за то неловкое положение, в котором они оказались, а затем принудят к браку. Словно Кэсси была одноразовой принцессой, которая должна была мириться с ролью пешки. Ни Деметрия, ни Лия, ни Иона не были достаточно уродливы, чтобы передать их врагам.

А вот Кассандра, четвертая дочь и огромное разочарование, была. Только Дейтон, самый молодой и единственный мужчина в семье, помнил, что Кэсси была его сестрой. С ним тоже обращались как с нежеланным ребенком. Первые трое детей короля и королевы Атлантиды были идеальными принцессами, но необходимость произвести на свет наследника вынудила их продолжать.

Каким огромным разочарованием был Дейтон для родителей и какой радостью для Кэсси, которая заботилась о нем, заменяя собственную мать. Дейтон был единственной причиной, по которой она задержалась в Атлантиде, и единственным сожалением, которое она испытывала после побега.

Кстати, Кэсси уже несколько дней не разговаривала с братом. С его помощью ей до сих пор удавалось ускользать от солдат семьи. Как же она молилась, чтобы они не обнаружили его предательства. Последствия были бы ужасными. Отец и мать были непреклонны в своих убеждениях, поэтому Дейтона могли заклеймить как предателя короны. В этом случае Деметрия заняла бы трон вместо Дейтона, результат, которого родители жаждали, вопреки желанию собственного сына.

Кэсси достала пудреницу в виде ракушки, которую хранила в сумочке, и открыла ее, посмотрев на перламутровую серединку.

— Дейтон Нерис.

Перламутр закружился, превратившись в крошечное изображение лица брата.

— Привет, Кэсси.

Нежная улыбка на лице Дейтона не обманула ее ни на секунду.

— Гарпии снова доводили тебя?

Улыбка исчезла.

— Да, но ничего нового, — брат ухмыльнулся. — Хорошо выглядишь.

— Спасибо, малыш.

— Какие-нибудь проблемы с Пасификом? — Дейтон краснел каждый раз, когда упоминался другой двор. У Кэсси были подозрения, что Дейтон любил Осмонда, но данное предположение было недоказанным.

— Нет. Я стараюсь избегать обоих побережий, насколько это возможно.

— Хорошо, — он прикусил губу, выглядя обеспокоенным. — Они что-то замышляют. Нечто более серьезное, нежели союзный брак с Пасификом.

— Есть идеи, что именно? — Кэсси не сомневалась, что ее родители ничего не оставляли без внимания.

— Без понятия, но вокруг появилось слишком много тайн. Они приставили ко мне несколько охранников, хотя я все равно сбегаю.

— Сейчас они рядом? — сердце Кэсси быстро заколотилось. Она не хотела, чтобы младшего брата наказали за оказанную помощь сестре.

— Тогда я бы не ответил на вызов. Обычно они сваливают, когда я ухожу в свой укромный уголок.

Кэсси усмехнулась. Привычка, присущая ей и Дейтону. У них были особые места с прекрасным видом, где они часто просто сидели и размышляли, погруженные в собственные мысли, пока всех вокруг волновала лишь политика.

— Держи ухо востро и избегай неприятностей, хорошо?

Он поморщился.

— Кэсси, происходящее действительно важно. Деметрия расхаживает по дворцу, словно королева-воительница, а оставшиеся сестры плетутся следом, как стая сельдей. Родители выглядят слишком самодовольно, как в тот раз, когда им удалось перетянуть на свою сторону того балтийского посла. Но знаешь, что самое плохое? Никто не упоминал твоего имени уже несколько дней.

— Думаешь, они пытаются замять скандал с браком? — Кэсси могла только надеяться.

— Нет. Я считаю, что тебя отодвинули на второй план, но не забыли. Кое-кто из придворных хочет, чтобы тебя объявили предателем и изгнали навсегда. Если ты не объявишься в ближайшее время, то родители последуют этому глупому желанию.

Замечательно. Мысль о том, что ей больше никогда не придется иметь дело с родителями, была привлекательной. Но вероятный запрет на посещение морских глубин очень пугал. Будучи сиреной, русалкой, каждый день, проведенный на суше, забирал у нее бессмертие. Озером свою потребность в море заменить бы не удалось, поскольку там было владение наяд — морского народа, населявшего пресные воды. И оно не обладало той же магией, что и море. Так можно было бы замедлить приближение смерти, но не предотвратить.

То есть родители подумывали вынести ей смертный приговор без кровопролития.

— Сообщай мне последние новости, братишка, и старайся не нарываться.

— Понял. Люблю тебя, сестренка.

— Я тоже тебя люблю, — Кэсси смотрела, как исчезает изображение брата. Она уже было закрыла пудреницу, но вдруг там появилось знакомое лицо, что не могло не удивить. Просто мужчина никак не мог связаться с ней данным способом. Только королевская семья Атлантиды имела доступ к подобным пудреницам. К тому же Кэсси настроила все так, чтобы лишь брат мог с ней связаться. Конечно, в таком случае родители рано или поздно сумели бы вычислить ее местоположение, но Кэсси все никак не могла набраться сил и отказаться от прежней жизни.

— Шейн?

Шейн Джолун Данн, также известный как дитя Данна, весело помахал ей рукой.

— Привет, Кэсс.

— Что за… Как ты попал на мою пудреницу?

Он пожал плечами.

— У нас тоже есть секреты, — он поиграл бровями, рассмешив Кэсси. Неожиданно его поведение в корне изменилось. — А теперь мне нужно все твое внимание, Кэсси.

— Хорошо, — когда Шейн говорил таким тоном, то Кэсси прислушивалась к каждому слову. Беззаботный художник пропал. Пришел дитя Данна, владеющий всем ее вниманием. Видения Шейна нашли и защитили леди Гудфеллоу, спасли членов его семьи и позволили ему спариться с темпераментной парой-драконом Аканой Руссо.

— Срочно покинь Серый Дворец.

— Почему? — хотя Кэсси уже потянулась за ключами от машины.

— Началось.

Она застыла.

— Пророчество?

— Ага, — Шейн зловеще ухмыльнулся. — И ты единственная, кто может его спасти.

— Черт, — Шейн предупреждал, что этот день настанет. Говорил, что все зависело только от нее, но Кэсси не верила. Ее истинная пара была непобедимой.

Или шанс все же существовал?

О боги, она почувствовала тошноту. Оберон не мог умереть. Если подобное случилось бы, то она ушла бы в пустыню и превратилась бы в мумию.

— Он ушел! — Гарольд ворвался в комнату. В его глазах сверкала паника, а волосы торчали дыбом. — Никто не может его найти!

— Иди, Кэсси, — голос Шейна был едва слышен за отчаянными разглагольствованиями Гарольда. — И береги его. За ним охотятся. Его не оставят в покое.

— Твою ж мать, — Кэсси побежала к двери, понимая, что не вернется какое-то время, особенно если найдет Оберона. — Я проверю шоссе, Гарольд. А ты свяжешься с Робином.

— Хорошо, ваше высочество, — получив задание, брауни, казалось, успокоился. — Что ему передать?

Кэсси замерла.

— Передай, что Верховный Король пропал, — она выскочила за дверь, полная решимости спасти свою истинную пару.

***

Он дрожал, шагая по шоссе. Ледяной дождь хлестал по его телу, которое облегала мокрая одежда.

Что-то было не так. Ему нужно было куда-то пойти. Быть где-то, но…

Он откинул длинные белые волосы, которые трепал ветер, из-за чего пряди вновь оказывались на лице.

Почему он не мог вспомнить?

Итогом того, что он знал, было это пустынное шоссе, этот проливной дождь. Ничто, даже проблеск того, кем он когда-то был, не отзывалось в его сознании.

Почему? Что случилось, что он даже не знал своего гребаного имени?

Фары прорезали темную, унылую ночь. Рядом с ним замедлился и остановился темный седан. Стекло двери со стороны водителя опустилось, открывая знакомое лицо.

Он ахнул, отступив на шаг.

— Ты, — шок, который он испытал при виде женщины за рулем, ошеломлял. Бирюзовые глаза, слишком большие для такого лица, разбудили в его теле жар. Каштановые волосы длиной до плеч были убраны назад с помощью повязки, отчего челка стояла дыбом. Выглядело как петушиный хохолок, поэтому ему захотелось рассмеяться. Но именно лицо девушки приковывало его внимание, как ничто другое ранее.

Нет, оно не было красивым. Черты были слишком крупными, челюсть квадратной, рот широким и полным. Ничего подходящего под общепринятые стандарты красоты. Но сильная челюсть и большой, когда-то сломанный нос компенсировались морщинками от смеха вокруг губ и глаз. Девушка так внимательно наблюдала за ним, что затмевала происходящее вокруг.

Захватывающая внешность. Такое лицо интересно смотрелось бы в старости, придав характер там, где традиционная красота исчезала за тяжестью прожитых лет.

Он был совершенно очарован.

Длинные, элегантные пальцы сжимали руль. На одной руке сверкало жемчужное кольцо. Такое знакомое, но воспоминания вновь ускользнули от него.

Страх в ее взгляде заставил его оглядеть территорию вокруг машины, чтобы вступить в бой с врагом. По какой-то странной причине мысль о том, что женщина чего-то боится, пробудила в нем защитные инстинкты.

Никто не имел права ее обижать. И он убил бы любого, кто попытается.

Осознание напугало его. Единственное, в чем он мог быть уверен — у него никогда, ни разу не возникало желания защищать кого-то так яростно, как эту женщину.

«Что, черт возьми, происходит?»

— Си… — она запнулась, недоговорив и уставившись на него огромными глазами, когда он поднял руку, призывая к молчанию. Ему нужно было послушать разговоры ветров, но этот голос…

Он вздрогнул. При такой заурядной внешности она обладала потрясающим голосом. Гортанный, слегка хрипловатый. Чистый грех и соблазнение, песня, которая манила его, как мотылька на пламя.

— Что тебя так напугало?

Огромные глаза стали еще больше, а черты лица словно застыли.

— Ты.

Он сделал шаг назад. Неужели он был таким страшным? Ответ мог быть только один.

— Ты знаешь, кто я.

Она кивнула.

— Да. Но ты в опасности, поэтому, пожалуйста, садись в машину. Я попытаюсь объясниться по дороге.

Желание выполнить ее просьбу было почти непреодолимым, но какой-то инстинкт самосохранения удерживал его. Он задрожал, но не от холода. Если он сядет в машину, то изменит свою жизнь так, как не мог предвидеть.

— Почему я должен тебе доверять?

— Я.… — она моргнула, явно пораженная вопросом. — Но он велел найти тебя.

— Кто? — он осторожно приблизился к машине. — Что ты знаешь?

— Пожалуйста, сядь в машину. Я обещаю, что расскажу тебе, но нужно торопиться, — она оглянулась, демонстрируя такой явный страх, что он неосознанно потянулся к ручке. — Я не уверена, что ушла от преследования.

— Кто следит за тобой?

Черт возьми. Почему бы просто не рассказать?

— Залезай! — она наклонилась и толкнула дверь. Паника девушки была такой реальной, такой всепоглощающей, что он залез в машину, усевшись на пассажирское сиденье. Проигнорировав ее вздох облегчения, он пристегнул ремень безопасности. Машина тронулась, уносясь в холодную, темную ночь.

Он дал ей несколько минут, прежде чем перейти к вопросам. Она знала, что происходит. Нечто в нем требовало довериться девушке. Была ли она достойна такого отношения еще предстояло выяснить, но он решил прислушаться к инстинктам, пока не обнаружит доказательство обратного.

Неожиданно его пронзила уверенность в том, что она предаст, что было удивительно. Неужели в прошлом девушка уже подводила его? Именно поэтому его одновременно тянуло и отталкивало от нее?

— Объясни, что происходит.

Она взглянула на него краем глаза, вновь сосредоточившись на обледенелых дорогах.

— Меня прислал провидец. Он же объяснил, где тебя найти, — он вздрогнул. Слово вызвало странные чувства, некоторые приятные, некоторые нет. — Я должна привезти тебя к нему как можно быстрее, но о произошедшем мы будем говорить частями.

— Почему?

— Это как-то связано с тем, почему ты потерял память. И как вернуть тебе воспоминания с наименьшим количеством возможных травм, — она пожала плечами. — Я чувствую ущерб, нанесенный ядом, но последствия трудно излечить. Если я попытаюсь выплеснуть на тебя все сразу, то нанесу непоправимый вред твоей психике, — она похлопала его по колену. Прикосновение воспламенило его. Такая простая вещь, а член мгновенно затвердел. — Даю слово, что доставлю тебя к Шейну в целости и сохранности.

Шейн. Он задрожал, услышав имя. Еще одно знакомое, постоянно ускользающее имя.

Что-то в ее тоне, странном, отдающемся эхом, заставило его поежиться. Значит, клятва, причем обязательная. Покалывание… — магии? — успокоило его, как ничто другое.

— Кто ты?

Она поморщилась.

— Кэсси. Я… друг.

Почему-то он сомневался. Его реакция на девушку была слишком интуитивной для простой дружбы.

— Кто я?

Снова этот косой взгляд с проблеском бирюзы, прекрасный и навязчивый.

— Ты не поверишь.

— Попробуй, — а вот и момент, когда она солжет и предаст его.

Кэсси прикусила губу, прежде чем вздохнуть.

— Тебя зовут Оберон.

Оберон. Такое знакомое имя. Оно окутало его, как плащ. Да. Он был Обероном. Он был… чем-то большим. Черт. Кто бы ни отравил его, он дорого заплатит.

— Моя фамилия?

— Не знаю. Никто не знает. Ты никогда не представлялся настолько подробно.

Странно, но об этом позже. Значит, они все же не были друзьями. Его друг был бы одарен таким знанием, как фамилия

Верно?

Оберон нахмурился. Одарен? Почему именно фамилия, а не имя, считалась подарком?

— Куда мы направляемся?

Девушка ухмыльнулась…, и ее лицо из простого превратилось в совершенно очаровательное. Такая улыбка могла бы ослепить солнце.

— Небраска.

— Почему туда? Почему не Канзас или Оклахома?

— Потому что там живет человек, который может тебе помочь. А пока расслабься. Теперь я ответственна за твою сохранность.

Оберон нахмурился.

— Не согласен. Несмотря на отсутствие памяти, я вполне способен защитить себя, — и он был уверен. Оберон чувствовал магию, мощную и опьяняющую, отвечающую на зов его воли.

— А знаешь ли ты, от кого защищаться? — она покачала головой, нахмурившись и перестав улыбаться. Теперь на ее лице сияла столь же ослепительная решимость. — Нет. Позволь мне разобраться с плохими парнями. А ты исцеляйся, работай над возвращением воспоминаний, — Кэсси огляделась, съезжая на какое-то шоссе, которое казалось смутно знакомым. — Я же позабочусь об остальном.

Оберона одолевали сомнения… Кэсси точно чего-то боялась, что было подозрительно. Кто бы ни охотился за ним, кто бы ни отравил его, на самом деле опасен был только сам Оберон, если судить по реакции девушки.

Он прижался к окну, тепло в автомобиле наконец прогнало холод с его кожи.

— Как ты сломала нос?

Она пожала плечами.

— Кое-кого исцеляла. Случилось недоразумение. Иногда такое происходит.

— Что тебе ломают нос?

— Травмы от бессознательных пациентов.

Ему отчаянно хотелось протянуть руку и погладить сломанную переносицу, чтобы убедиться в отсутствие боли, хотя в глубине души он знал, что ничего не найдет.

— Почему не исцелилась?

— Исцелить себя намного труднее, чем кого-то другого, — Кэсси похлопала его по руке, положив конец расспросам. — Отдохни. Тебе это нужно.

Как будто он мог. Оберон украдкой поглядывал в зеркало заднего вида, готовый совершить невероятное, но обеспечить девушке безопасность. Мысль о том, что ее ранят и заставят истекать кровью, разжигала в нем удивительную ярость. Ветер за окном машины усилился. Кэсси фыркнула и крепче вцепилась в руль, борясь со стихией. Какой бы сильной она ни была, в реальном бою девушка навряд ли сумела бы противостоять его врагам. Он должен был убедиться, что странной, соблазнительной женщине не причинят вреда.

Оберон защитит ее, хотел ли кто-то из них этого или нет.

***

— Позовите лорда Рэйвена МакСуини.

Ворон один раз кивнул Гарольду, мажордому Серого Двора, который распахнул дверь после команды Робина Гудфеллоу. Придворные выглядели ошеломленными, когда Рэйвен ворвался в комнату и склонился перед троном.

— Мой сеньор.

Робин Гудфеллоу, он же Хоб, кивнул сыну.

Хоб, высокий и гордый, сидел на троне, который ему никогда не суждено было занять. Хорошие друзья были воинами, а не правителями, но Оберон, должно быть, не просто так выбрал Робина регентом. Какой бы страшной ни была Черная Королева, даже она боялась Хоба. Если кто-то и мог помешать ей сделать ход, то только он.

И у нее были веские причины опасаться исхода. Рэйвен скрыл дрожь при воспоминании о том, во что превратился его отец, когда Михаэла чуть не умерла.

Рэйвен не просто испугался, он пришел в ужас при виде пульсирующего, аморфного шара чистой, острой ярости. Отец стал живым воплощением хаоса, клубящейся массой гнева и боли, вибрирующей смертью и разрушением. Только его глаза, эти светящиеся зеленые глаза сверкали в дрожащем облаке, обещая смертоносное возмездие.

Если уж совсем честно, то Рэйвен чуть не наложил в штаны. Любой, кто рискнул бы прикоснуться к шару, был бы разорван на куски. Он видел, как отец уничтожил человека, который чуть не убил Михаэлу Гудфеллоу, разрывая тело на части кусочек за кусочком, пропитанным кровью.

За время, проведенное в Черном Дворе, Рэйвен повидал немало устрашающих пыток, но крики эч-ушкье по-прежнему преследовали его в кошмарах.

Но теперь Робин принял человеческое обличье, ведь рядом находилась исцелившаяся пара. На голове Хоба красовалась корона Верховного Короля, обозначавшая его как принца-регента.

— Твоя клятва.

Рэйвен глубоко вздохнул, приготовившись разорвать все связи с Черным Двором. Пришло время, когда, после присяги Серым, Черная Королева почувствует его гнев. К сожалению, Рэйвен не успел предстать перед самим Обероном, как планировалось, но клятва регенту имела ту же силу. После обещаний придворные будут вынуждены его принять.

Ворон опустился на колени перед троном, понимая, что его жизнь вот-вот навсегда изменится. Черная Королева объявит охоту на него со всепоглощающей яростью, стремясь уничтожить мужчину, с которым когда-то спала. Предательство дорого ему обойдется.

Он пристально посмотрел на отца. Момент, когда Рэйвен мог передумать, давно миновал. Момент, когда Робин принял его как своего, момент, когда Рэйвен узнал, что его мать умерла. Ворон даст клятву, изо всех сил молясь, чтобы это обожгло задницу Черной Королеву.

— Настоящим я отрекаюсь от всех связей с Черной Леди, королевой Титанией…

Шепот придворных усилился при произнесении запретного имени, а отец слегка поморщился. Ворон заметил это, потому что смотрел только на Хоба.

Интересно.

— …Королевой Черного Двора, Леди Невидимых. С этого дня я объявляю себя слугой Оберона, с честью и верой, не имея других клятв, от которых можно отказаться. Клянусь в верности Серому Двору, Верховному Королю Оберону и его потомкам. Я объявляю себя присягнувшим слугой Серого Лорда, Верховного Короля Оберона, Короля Серого Двора, Повелителя Фейри. Клянусь своими мечом и честью соблюдать законы Двора. Я и мой дом будем блюсти правила, изданные Верховным Королем. Я буду добросовестно выполнять все приказы, требуемые Короной и Двором. Клянусь, я, лорд Рэйвен МакСуини.

Глаза Робина блеснули, когда Михаэла кивнула с безмятежной улыбкой на лице.

— Я, принц Робин Гудфеллоу, действующий Серый Лорд, Повелитель Фейри, настоящим выслушал твои клятвы и принял их от имени Короны, Двора и Верховного Короля Оберона. Объявляю тебя верным слугой, поклявшимся выполнять наши приказы. С этого дня мои меч и магия будут защищать тебя, а мой гнев будет силен, если ты не выполнишь долг, — Рэйвен надеялся, что отец не замечал страха, который он отчаянно пытался скрыть. — Все прежние клятвы, данные Черному, настоящим утрачивают силу моей властью принца-регента. Клянусь, я, Робин Гудфеллоу, Хобгоблин. Настоящим я принимаю тебя на службу в Клинки, лорд Рэйвен. Ты согласен?

— Да, — голубые глаза Рэйвена на секунду вспыхнули зеленым. Он надеялся, что отец завербует его в Клинки. Безжалостные, хитрые, жестокие и утонченные рыцари Оберона были воплощением идеала.

Должность подошла бы ему на все сто.

— Очень хорошо. Ну а теперь… — Робин сложил пальцы вместе и уставился на Рэйвена со смутно удивленным выражением лица. Михаэла положила руку на колено пары, безмятежно взирая на перешептывающихся придворных, окруживших Серый трон.

Хоб что-то замышлял. И это что-то ни в малейшей степени не беспокоило его пару.

Робин ухмыльнулся, либо понимая направление мыслей Рэйвена, либо чтобы поиздеваться над людьми, наблюдающими за ними. Рэйвен был готов поспорить, что отец преследовал обе цели. В конце концов, он всегда был взбалмошным.

— У меня есть для тебя работа…

Конечно, есть. Рэйвен встал и улыбнулся, зная, что сейчас произойдет, и с нетерпением ожидая вызова. Он продемонстрирует свои навыки Робину и двору, чтобы заслужить доверие отца.

— Найти Верховного Короля, мой принц?

Ухмылка Робина была злобной, а голубые глаза стали ярко сиять. Рэйвен слишком хорошо знал такой взгляд.

— Именно.

— Принц Робин, вы не можете ожидать, что бывший придворный Черных…

Робин лениво взмахнул рукой, выпустив волну силы. В Сером Дворе воцарилась тишина. Ни один из присутствующих фейри не мог вынести жара гнева Хоба. Его ярость захлестнула придворных и повергла большинство на колени. Удивительно, но только лорд Блэкторн остался на ногах. Даже его пары, Дункан и Мойра, были поставлены на колени.

Вспышка зеленого в глазах Блэкторна дала Рэйвену неожиданный ответ на вопрос, почему вампир выстоял. Каким-то образом он имел ту же кровь, став частью семьи Робина.

Дерьмо. Теперь ему придется соблюдать приличия с ублюдком.

— Мой сын, Клинок, найдет Верховного Короля и примет свое законное имя Гудфеллоу.

Рэйвен подавил шокированный вздох, услышав заявление отца.

— Отец? — он не ожидал такого уровня признания, по крайней мере открыто. Черт, он дал клятву как МакСуини.

Робин подмигнул ему.

— Идея принадлежит твоей мачехи.

Рэйвен поморщился. Ни разу он не думал о Михаэле Гудфеллоу иначе, как о женщине, которую потерял. Михаэла стала потрясающий Туата Де Данаан. Рэйвен оплакивал то, что не первым встретил ее. Как бы ему хотелось хотя бы раз испытать ее страсть. Но истинная связь с его отцом все изменила.

Возможно, в тот момент Рэйвену стоило возненавидеть Робина, но Хоб открыто принял его как сына, заявив о своих намерениях всем присутствующим, даже если те не желали слушать. Ощущение своей надобности опьяняло. Детство в Черном Дворе не могло похвастаться обилием любви. Родная мать была слишком напугана, чтобы бросить вызов Черной Королеве, поэтому отдала своего сына на не слишком нежную милость двора.

Она была единственным светлым пятном в его жизни… которого не стало. Рэйвен хотел крови Черной суки.

По крайней мере, Хоб мог обеспечить безопасность Михаэлы даже в кишащих акулами водах. Но он сдержал первый, пришедший на ум горький ответ, понимая, что Робин был более проницателен. Хоб видел слишком много.

— Для меня большая честь, отец.

Робин наклонился, а его глаза вспыхнули зеленым светом.

— Найди нашего короля. Выясни, что задумала сука, и останови ее. Верни его в целости и сохранности, сын мой.

Рэйвен увидел страх в глазах Робина и удивился. Каковы были отношения между Робином и Обероном? Слухи, густые и черные, как деготь, веками ходили по Черному Двору.

— Я сделаю это, мой принц, — Рэйвен вздрогнул. О последствиях, если он не найдет Оберона, лучше не думать. Отец был добрым… до сих пор. Вот только Хоб не был известен своей добротой. Рэйвен побледнел при мысли о том, чтобы подвести его. — Клянусь, — он закрыл глаза и мысленно закончил клятву.

«Или я умру, пытаясь».

Глава 2

Боги небесные, она не могла поверить. В ее машине сидел сам Оберон.

Оберон!

Как, черт возьми, она должна была обеспечить ему безопасность? Он был Верховным Королем, более могущественным, чем кто-либо, даже Хоб. Оберон мог истреблять целые армии. Мог даже приказать ее родителям склонить перед ним колени. Черная и Белая Королевы одновременно любили и ненавидели его. Из того, что видела и слышала Кэсси, Серый Лорд был холоден как лед.

Даже сейчас, совершенно без воспоминаний, Оберон выглядел сдержанно и царственно. Он уступил ее просьбам просто потому, что хотел. Если бы он стал сопротивляться и отказался бы сесть в машину, чтобы доехать до Шейна, то все было бы совсем по-другому.

Кэсси вздрогнула, вспомнив изображение, которое однажды показал Шейн. Лицо Оберона, отлитое из черного стекла, с уродливым голодным выражением.

И эти клыки.

Она понимала, о чем говорили клыки. Перед Верховным Королем лежали два пути, и один из них приведет к превращению в игрушку Черной Королевы.

Кэсси собиралась приложить все силы, чтобы этого не произошло. Оберон, хоть и холодный, был справедливым правителем, создавая безопасное убежище для изгнанников из других дворов. Все больше и больше Белых и Черных придворных обращались к Серым, присягая королю, который относился к каждому, как к любому другому гражданину. У него не было фаворитов, если не считать Робина Гудфеллоу. Оберон зашел так далеко, что создал первый клан, управляемый вампиром, подарив расе дом.

Все это меркло по сравнению с тем фактом, что мужчина был ее истинной связью, единственным существом на земле, которое дополняло Кэсси. Брачный контракт, от которого она бежала, утратил бы силу после сообщения о случившемся. Истинная связь всегда превосходила любые политические договоренности, точка… правда связь сначала нужно было установить. А так как Кэсси не носила метку Оберона, то все еще была связана контрактом.

Ох, она сомневалась, что родители обрадуются такому повороту. Они так торопились передать ее Пасифики, считая дочь гадким утенком, никогда не вписывающимся в общество. Она не раз слышала, как отец обвинял мать в измене, но все знали правду. Кэсси была точной копией прапрабабушки по отцовской линии, которую большинство придворных Атлантиды считали одной из самых противоречивых королев. Истинная связь между дочерью селки и королем Атлантиды. Запертая во дворце, она была лишена возможности менять внешность и плавать при дворе. Ее низкий статус считался позором для королевской семьи. Прабабушку избегали, насмехались и нападали. Только любовь к своей истинной паре удерживала женщину в подводном городе Атлантиды.

В конце концов, даже этого оказалось недостаточно. Она чахла из-за ненависти двора и вскоре умерла, забрав с собой короля. Двор Атлантиды, который отрицал их истинную связь, был потрясен потерей, но отказался горевать. Человек, ответственный за воспитание осиротевших детей и внуков, позаботился о том, чтобы они чувствовали стыд за наследие селки. Вскоре все забыли о происхождении прабабушки, кроме ее непосредственных потомков.

Кэсси не забыла и не забудет. Она, и только она, помнила и чтила королеву селки, прекрасно понимая, каково отличаться от окружающих. Кэсси отказывалась подчиняться диктату двора. Вот почему она предпочла сбежать, а не согласиться на брак по расчету, выбирая смертную жизнь, вместо роли пешки в политических играх родителей.

— Расскажи, что со мной случилось.

Боги, вот же упрямец.

— На тебя наложили заклятье. Вероятно, ты что-то съел или выпил, пока был в ослабленном состоянии, — Кэсси прекрасно осознавала, что именно заставило могущественного короля стать восприимчивым к такого рода чарам. Оберон одарил пару Робина Гудфеллоу своей силой, не только вернув ее к жизни, но и внеся в свою родословную. Теперь Михаэла сияла, лишившись смертной оболочки. Когда девушка сбрасывала Личину смертной, то могла похвастаться серебристыми волосами и золотыми глазами.

Как целительница, Кэсси понимала действия Оберона. Такой исход стал возможным только потому, что где-то в родословной Михаэлы затерялась капля фейри. Если честно, то, при правильном подходе, можно было обратить всю ее семью.

Прикосновение Оберона.

— Ты спас жизнь одному важному человеку, измотав себя. Но я не знаю, где ты столкнулся с ядом, — на самом деле, она даже не была уверена, что речь о яде. Может, задействовали какого-нибудь медиума. Небольшой надрез и вот заклятье уже в организме. Навряд ли, конечно, заклятье передали воздушно-капельным путем, так как иначе они столкнулись бы с толпой потерявших воспоминаний людей. — Ты ранен?

Он нахмурился, но через секунду выражение его лица снова стало бесстрастным.

— Вроде нет.

— Я проверю, как только мы найдем место для ночевки, — Кэсси в первую очередь была целительницей, поэтому должна была убедиться, что жизни Оберона ничего не угрожало.

Мужчина удивленно выгнул брови.

— Спасибо, но я знаком с собственным телом. Никаких странных болей, только отсутствие памяти.

— И все же. Я целитель. Позволь мне проверить. Рана может быть такой же маленькой, как укус комара.

— Типа укола дротика?

— Да, как от иглы, — Кэсси не пропустила бы метку Черного Двора. — А еще мне любопытно, как именно тебя отравили. Ты чрезвычайно осторожен даже с теми, кого считаешь друзьями. Как тогда ты подвергся чарам заклятья?

— Значит, все же склоняешься к магии?

Недоверие, отразившееся на его лице, задело ее за живое.

— Оберон, ты же и сам знаешь, что являешься представителем мира фейри. Неужели ты думал, что простой яд сотворит нечто подобное? — она помахала рукой. — Нет, фейри воспринимают все по-другому, нежели обычные смертные. Тут только колдовство. Возможно, замешан некий природный токсин фейри, но для активации его пришлось бы ввести под кожу, — круг людей, который смог бы отравить короля, сужался. Очень немногие фейри обладали способностью стереть разум, особенно столь мощный, как у Оберона. — Не говоря уже о том, что ты никому не доверяешь. Кто-то из близких должен был поместить токсин либо в твою еду или питье, либо под кожу.

— То есть мы говорим о доверенном лице, — взгляд Оберона вернулся к окну. Его тон был задумчивым, но едва ли удивленным. Должно быть, он тоже подозревал предательство. — Ты назвала меня фейри.

Кэсси поморщилась. Она явно хреново справлялась с задачей, чтобы свести к минимуму информацию, которая должна была поступать к Оберону.

— Ага. Мы оба фейри.

— Какой я фейри?

— Я.… — она поморщилась, приготовившись врать. — Не знаю.

Его пристальный взгляд сосредоточился на ее лице.

— А ты? Что ты за фейри?

— Сирена. Некоторые называют мой вид русалками, потому что мы морские нимфы, — Кэсси не видела необходимости держать в секрете то, кем она являлась. Чем меньше Оберон будет знать о ее королевском происхождении, тем лучше, по крайней мере сейчас. У них были более серьезные причины для беспокойства, чем солдаты ее семьи. — Я могу исполнить волшебную песню, но для этого потребуется время и деликатное прикосновение.

— Как ты исцелишь меня, если не в курсе, кто я такой? — он выгнул бровь. — Разве целителю не нужно знать все о своем пациенте …?

— Черт! — Кэсси вывернула руль, когда мимо них пронеслась машина. Безумно опасный маневр на мокрой, обледенелой дороге.

Глаза Оберона ярко вспыхнули серебром.

— А вот и наши враги.

Кэсси попыталась не обращать внимания на сковавший душу ужас, когда ударила по тормозам. Чужую машину занесло вбок, перегородив им дорогу.

— Оставайся в машине.

— Кэсси…

— Твоя жизнь гораздо важнее моей, — она расстегнула ремень безопасности, приготовившись сражаться за свою пару. — Оставайся в машине.

Кэсси выбралась со стороны водителя, желая постоять за мужчину, который даже не знал, кем она была.

— Я так не думаю.

***

Оберон был возмущен приказом оставаться в машине. Словно он был какой-то собакой. Разве она не поняла, когда он сказал, что может защитить их обоих? Неужели она настолько не верила в него, что решила в одиночку сражаться с врагами?

Ни в раю, ни в аду он никогда бы не позволил Кэсси столкнуться с опасностью без поддержки с его стороны. Когда девушка покинула машину, Оберон тоже вышел, готовый противостоять тому, кто пытался их остановить.

Трое мужчин выбрались из седана. Один, высокий, широкоплечий и отвратительный, пах плесневелыми грибами и свежей кровью. От второго исходил смерд гнилой растительности и затхлой, заросшей водорослями воды. Третий…

Третий вонял свернувшейся кровь и смертью.

Мужчина с солоноватым запахом ухмыльнулся Кэсси, показав невероятно широкий рот, полный острых, покрытых темными пятнами зубов.

— Отдай Верховного Короля и будешь жить.

Кэсси гордо задрала подбородок, из-за чего ветер стал трепать нелепый пучок на ее макушке.

— Нет, клянусь всем своим существом. Убирайся, эч-ушкье. Ты не получишь то, что ищешь.

Царственный тон и осанка свидетельствовали о наследии, которому противоречила ее внешность. В Кэсси было нечто такое, что очень его притягивало… ну, помимо сексуального влечения.

Эч-ушкье лишь шире ухмыльнулся.

— Августин, забери Верховного Короля и положи его в багажник.

Крупный мужчина в темном костюме, от которого пахло грибами, неуклюже направился к Оберону.

— Хорошо, мистер Лохлан.

Другой, пахнущий старой кровью, просто исчез.

Холодок пробежался по спине Оберона. С чем он столкнулся? Как он мог защитить Кэсси от человека, который мог вот так исчезнуть?

У него не было выбора. Им с Кэсси нужно было выбраться живыми из передряги, значит, пришло время задействовать все силы. Оберон сделал шаг в сторону от машины. Собравшись с духом, он поднял руки, ощутив вибрацию в теле, которая заставила ветер завыть, а снег и лед закружиться быстрее.

— Не согласен.

Оберон услышал низкий, глубокий гул. Узнав голос Кэсси, он оставил сирену разбираться с мистером Лохланом, а сам повернулся к двум другим.

Громила потянулся к Оберону, но мужчина увернулся, сумев отскочить от огромных лап, которые внезапно показались ему слишком длинными. Из-за резких движений Оберон поскользнулся, едва удерживаясь от яростного рева.

— Нет.

Потрясенный глубоким, рокочущим тембром собственного голоса, он чуть не пропустил повторное появление Августина. Глаза существа вспыхнули красным, а пальцы превратились в когти. Внезапно Оберон точно понял, с кем столкнулся.

Вампир.

Оберон знал, как убить существо, которое то появлялось, то исчезало из поля зрения. Забыв про второго врага, он закрыл глаза, потянувшись к внутренней силе.

Все волосы на теле Оберона встали дыбом, когда яркая вспышка ослепила его даже несмотря на закрытые веки. Послышался глухой стук удара. Он открыл глаза и увидел почерневшее пятно на дороге. Дым все еще поднимался от того места, где раньше стоял вампир.

Второй парень лежал на спине, озираясь вокруг с шокированным выражением лица. Существо было отброшено силой взрыва. Молния ударила так близко, что обожгла его.

— Ты заплатишь за это.

Оберон повернулся к мистеру Лахлану. Кэсси пропала. Его переполнила ярость.

— Где она? — загремел гром, вторя гневу, который рокотал внутри.

Лохлан вздрогнул, побледнев. Чересчур большой рот сузился, а его лицо снова стало человеческим.

— Как ты провернул это?

Оберон впился взглядом в существо.

— Говори. Где. Она.

Взгляд Лохлана метнулся в сторону машины Кэсси.

Медленно, не сводя глаз с существа, Оберон обошел машину и окинул взглядом асфальт.

Кэсси лежала на земле… ее тело изогнулось, появился хвост…

Хвост?

Он поморщился. Джинсы девушки порвались по внутреннему шву, освобождая место для красивого, переливающегося рыбьего хвоста. Ее волосы из невзрачно-каштановых превратились в сияющие цвета морской волны. Кожа приобрела жемчужные переливы, став бледнее и напоминая снег, но с оттенком голубизны, который не имел ничего общего с холодом.

Красивая. Черт, его сердце чуть не остановилось от неземной красоты Кэсси.

Силой одной лишь мысли, Оберон отправил Лохлана к дьяволу, уничтожив очередным ударом молнии. Лохлан причинил вред Кэсси, поэтому не был достоин жизни.

Осторожно ступая по скользкой поверхности дороги, Оберон опустился на колени и перевернул Кэсси. При виде большого багрового синяка на лбу девушки, Оберон злобно выругался.

Теперь целительница тоже нуждалась в лечении.

Он поднял ее на руки, баюкая в своих объятиях. Ощущение было таким правильным, таким волнующим, что Оберон чуть не застонал. Разместив голову Кэсси на своем плече, он встал, вдохнув свежий запах соленой воды, пропитавший ее кожу. Стиснув зубы, Оберон попытался проигнорировать затвердевший член, который мгновенно отреагировал на аромат и мягкость девушки.

Черт, даже дурацкая повязка на голове начинала ему нравиться.

Кэсси задрожала, дергая хвостом. Ее кожа покрывалась мурашками.

— Кэсси?

Она нахмурилась.

— Кэсси, — охваченный непонятным импульсом, Оберон поцеловал ее в лоб. — Сокровище. Проснись.

Ее глаза резко распахнулись, повинуясь его команде.

— Оберон. Что?.. — она моргнула, недоверчиво уставившись на свой хвост. — Ох, чтоб меня.

Оберон задрожал. Время не совсем подходило для похоти. Им все еще предстояло разобраться с парнем, который в данный момент пытался встать на ноги.

— Тише, Кэсси, — он впился взглядом в существо, желая положить конец его существованию, если оно хотя бы взглянет на беззащитную женщину в его объятиях. — Уходи. И подробно расскажи хозяевам о вашей неудаче. Пусть знают, что происходит с теми, кто угрожает мне и моим близким.

Глаза существа расширились. Парень так рьяно закивал головой, что Оберон удивился, как та не отвалилась.

— Да, сир.

Оберон слегка поморщился, но ничем другим не показал, что услышал существо.

— Иди.

Парень развернулся, поскользнувшись на льду, и забрался на водительское сиденье, быстро тронувшись с места.

— Теперь можешь отпустить меня.

Оберон взглянул на свою спутницу и застонал. Девушка вернулась к своему нормальному, человеческому облику, накинув изодранную рубашку на ноги и выставляя на всеобщее обозрение белый бюстгалтер.

— Ты станешь моей погибелью.

Кэсси вздохнула.

— Я искренне надеюсь, что ты ошибаешься, — она указала на пассажирское сиденье. — Посади меня и, если не возражаешь, принеси какие-нибудь штаны из моего чемодана в багажнике. Нужно убраться отсюда до прибытия новых головорезов.

— Как только мы найдем ночлег, то серьезно поговорим, Кэсси, — он был уверен, что не получит отказ. Не после произошедшего.

— Да, поговорим, — девушка вздохнула, снимая повязку с волос и расчесывая пальцами локоны. — Но для начала я оденусь.

Оберон промолчал, сдерживая дерзкий ответ. Она была права. Сейчас он не имел права отвлекаться на ее красоту.

— Он назвал меня сир.

Она поморщилась и отвела взгляд.

— Ага, слышала.

— Кассандра.

Резкий вдох и испуганный взгляд подсказал ему, что она не ожидала услышать свое полное имя.

— Да?

— Ты поделишься со мной всей необходимой информацией.

— Много информации за короткий период может привести к худшему, — Кэсси подняла руку, продемонстрировав дрожь, которая появилась вовсе не от холода, а из-за страха. — Пожалуйста, Оберон. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

— Тогда поклянись, что ты никогда не солжешь, несмотря ни на что, — он ненавидел ложь больше всего на свете. — Дай слово, и я пойду на уступку.

Они смотрели друг на друга, она умоляюще, он неумолимо, и в итоге Кэсси сдалась.

— Да, сир.

Два простых, безобидных слова наполнили его ужасом.

Глава 3

— Ладно, — Кэсси глубоко вздохнула. Она смотрела в окно мотеля, высматривая любой признак присутствия прихвостней Черной Королевы. Пока что единственной подозрительной вещью, которую ей удалось обнаружить, был грибок, обитающий в душевой кабинке. — Тебя зовут Оберон, но это не твой титул.

— Как я понимаю, я в некотором роде правитель.

В некотором роде. Мягко сказано.

— Ага.

— Значит, потеря памяти носит политический характер, — он вышагивал по мягкому, дешевому ковру, который заглушал стук шагов. — Кто мой преемник?

Кэсси рассмеялась.

— Ох, поверь, твой преемник — последний человек, который хочет занять трон.

Он остановился. Она чувствовала, как его пристальный взгляд буравит ее насквозь.

— Кто?

— Робин Гудфеллоу.

Оберон хмыкнул.

— Мой Хоб.

Она испуганно обернулась.

— Ты помнишь его?

Ему явно было сложно. Его лоб был наморщен от боли. Неудивительно, если природа его болезни совпадала с ее предположением.

— Он мой.

Быстрый укол ревности пронзил сердце Кэсси.

— Он спарен.

Оберон удивленно моргнул, шокированный либо ее эмоциональной вспышкой, либо ее откровением. Впрочем, в данный момент Кэсси не хотела разбираться в причинах.

— Хм?

— Вот как ты ослабел. Спас от смерти его пару. Поверь, Хоб твой самый верный последователь. Ради тебя он готов пойти на убийство. А после спасения его пары, он стал еще преданнее. Я готова поспорить на собственную жизнь, что Робин рискнет всем, лишь бы увидеть тебя целым и невредимым.

— Понятно, — он устроился на краю одной из двуспальных кроватей. — Скажи, Кэсси, если он такой преданный, то почему ты не отвезла меня именно к нему?

Но она хотела. Если бы не Шейн, то Кэсси поступила бы именно так. Не было никого, кто был лучше подготовлен для защиты Верховного Короля, чем Робин. Но инструкции Шейна были ясны. Оберона нужно было доставить на ферму Даннов, притом, чем быстрее, тем лучше. От этого зависела его душа.

— Давай-ка я осмотрю тебя на наличие травм. Мне бы помогло, если бы мы сумели выяснить, как тебя околдовали. Если яд введен, а не проглочен, то список вероятных подозреваемых очень сильно сократится.

— Но мы ведь можем продолжить диалог, пока ты осматриваешь меня?

Кэсси рассмеялась.

— Да, в некотором смысле, но я не буду отвечать на вопросы., — она указала на кровать. — Ложись и устраивайся поудобнее.

Оберон на мгновение замешкал, но в итоге повиновался.

— Я доверяю тебе.

— Для меня это большая честь, — и Кэсси говорила правду. Оберон не доверял никому, кроме Хоба. То, что он подчинился ей без каких-либо вопросов, было честью. И она собиралась доказать, что была достойна. — Хорошо. Вероятно будет немного щекотно.

— Непривычные слова для целителя, — он внимательно наблюдал за ее руками, которые прижались к его груди.

Кэсси глубоко вздохнула.

— Подожди, — Кэсси запела, нежно и гортанно, подстраивая голос под энергетическую подпись Оберона.

Со стороны ее действия выглядели такими простыми. По сути, она пела, а человек исцелялся. Но все было гораздо сложнее. Если бы она открыла рот и выпалила последнюю песню Леди Гаги, то ничего бы не добилась, кроме косых взглядов окружающих. Она искала песню пациента, его уникальную энергетическую подпись, которая рассказывала о том, что было не так. Кислые ноты должны были быть исправлены.

Вот почему задача исцеления Оберона займет больше времени, чем заживление простой раны. Вскоре Кэсси поблагодарила богов, что не обнаружила ни ран, ни проколов, ни даже синяков.

Игра с энергетической подписью заставила проклятие подняться, чтобы помешать ей найти суть Оберона. Кэсси сосредоточилась, напевая себе под нос и прислушиваясь к резонансу, который подсказал бы, что она была на правильном пути.

Там. Глубоко. Песня отозвалась эхом внутри, сильная, низкая и правдивая. Кэсси никогда не слышала ничего подобного музыке Верховного Короля. Чем дольше и громче она пела, тем более сложные гармонии находила. Барабанный бой его нити жизни был сильным и устойчивым. Девушка с облегчение выдохнула. Что бы ни повлияло на него, угрозы для жизни не было.

Нет. Тут были только гармонии, которые менялись и перезаписывались. Пока Кэсси не выяснит причины, то навряд ли сумеет все исправить. Нужно было еще много времени на изучение, прежде чем рискнуть изменить какое-то фундаментальное ядро его личности.

Кэсси нахмурилась, когда прозвучала одна из дисгармоний, отличающаяся от других. Старая и жесткая. Дисгармония переплеталась с гармониями, будто была там всегда. Шрам на его психике, придававший песне серию минорных аккордов, которые заставили Кэсси вздрогнуть от печали. Глубокая рана, которую уже невозможно было отделить от его песни, так как та стала неотъемлемой частью жизни. Изменение и попытка залечить шрам навсегда изменили бы суть Оберона.

Кэсси отложила действо, решив уточнить у мужчины подробности. Хотя на самом деле она знала, что символизировал шрам. У Верховного Короля когда-то была пара, связанная с его душой… и речь не о Кэсси.

Титания. Черная Королева, женщина, которая разорвала на части двор фейри своей жаждой власти, когда-то была возлюбленной мужчины, предназначенным для самой Кэсси. Черная Королева заключила договор с демоном, став первой лианнан Сидхе, вампиром с голодом, намного большим, чем мог представить любой фейри. Война, которую она развязала, чуть не уничтожила все расы фейри. Только вмешательство богов удержало их народ от растворения в сумерках.

Боги заявили, что дворы теперь… и всегда будут… отделены друг от друга. Глорианна была поставлена во главе Белого, Титания — Черного, а Оберон был объявлен Верховным Королем над обоими. Второстепенные дворы самостоятельно выбирали стороны, Атлантида номинально придерживалась Белого, в то время как Пасифика выбрала Черный, следуя за Титанией во тьму. Дворы установлены, Верховный Король и его Хоб правили всеми с чувством чести, которым Кэсси не могла не восхищаться.

И войны между дворами по большей части удалось избежать. Время от времени случались стычки, когда Титания или Глорианна проверяли границы своей ненависти друг к другу, но ни одна Королева не желала рисковать гневом Оберона или богов. Вместо этого все они исполняли изящный танец единоначалия, никогда не меняя мелодии.

Но душевная связь, которую Оберон когда-то поддерживал с Титанией, каким-то образом была разорвана, оставив после себя лишь шрам. Ходили слухи, что сами боги разлучили связанных, даровав Оберону свободу от злого существа, которым стала его пара. Другие говорили, что Оберон самостоятельно разорвал связь, но в процессе повредил душу. Но были еще более мрачные слухи, якобы узы разорвала сама Титания, когда связалась с демоном, предложив душу своей пары в качестве части сделки.

***

Кэсси видела правду в старой ране. Царапины и разрывы были изношенными, потертыми, но не излеченными. Оберона насильно разлучили с парой. Может, он сам сотворил это, может, помогли боги. Впрочем, Кэсси не хотела углубляться в подробности. Единственное, что имело значение — влияние Черного Двора не оставило бы такую рану. Инициатором была явно не Титания. Это Оберон предпочел повредить душу. Минорные гармонии были слишком неотъемлемой частью его существа.

Поэтому она оставила в покое старый шрам. Нет, диссонирующие ноты, которые искала Кэсси, не имели ничего общего с тем, кто ранил его душу. Девушка продолжала вслушиваться в аккорды и нити гармонии, меняющие общую песню жизни.

Вот, всепроникающая, накатывающая волнами песня почти заглушала мелодию, из которой состоял Верховный Король. Неудивительно, что он не мог вспомнить ничего, кроме обрывков прошлого. Какофония проклятия была так велика, что перекрывала все остальное.

Кэсси прослушала музыку, которую нужно было восстановить, нашла начало и запела.

Оберон наблюдал, как лоб Кэсси разгладился, а хмурость исчезла. Ее губы приоткрылись, и самый великолепный звук, который он когда-либо слышал, вырвался на свободу… принося покой, который он редко испытывал. Боль потери, которая была такой неотъемлемой частью его сути, исчезла под тяжестью песни Кэсси.

Всего на мгновение лицо Кэсси пропало, а вместо него появилось другое. Молодое и наполненное смехом. Светло-каштановые волосы были собраны в сложный узел. Сверкающие карие глаза смотрели на него с такой давно ушедшей нежностью, что Оберон чуть не заплакал. Цветы украшали ее волосы сказочной короной. Она взяла его за руку, ведя туда, где они договорились произнести клятвы.

Эта женщина когда-то была светом его жизни, истинной парой, единственным человеком, которому он доверял больше всех остальных…, но она предала. Он не помнил ни ее имени, ни происхождения, да, наверное, и не хотел вспоминать.

Тон Кэсси повысился, заставляя его вспоминать и поднимая скрытую часть на поверхность, хотя он давно ее похоронил. Титания.

Ох, Титания. Боль, острая и горькая, снова наполнила Оберона.

Черная Королева, великая предательница, та, кто разрушила все, что ему когда-либо было дорого. Вот почему было создано три двора. Скорее всего именно она заставила его забыть, кто он такой и чем был. Значит, приказ об отравлении отдала Титания, но зачем? Почему та, кого Оберон когда-то поклялся любить всей душой, хотела, чтобы он потерялся навсегда?

Нет. Не потерялся. Был под контролем. Он был Верховным Королем Обероном Аргентинцем, когда-то прозванным Серебряным Пламенем. Если Титания завладеет им, то сможет править миром фейри.

Кэсси откинулась назад, замолкая.

— Вау. Просто… Вау.

— Что? Что ты почувствовала?

— Проклятие пытается уничтожить все твои гармонии, — когда он бросил на нее непонимающий взгляд, Кэсси поморщилась. — Хм, трудно объяснить. Суть каждого человека состоит из разных гармоний, сливающихся с мелодией, которая является истинным «я». Как… — она облизнула губы. — Как совокупность всего, что ты видел и узнал, но под всеми слоями скрывается основное существо, неприкасаемое существо, которое отражает твою натуру. Некоторые люди превращаются в великих миротворцев, как Ганди, или серийных убийц, как Тед Банди, но натура неизменна. Словно внутри каждого есть ядро, содержащее глубочайшую тьму или величайший свет. Именно гармонии, наложенные поверх основной мелодии, делают нас теми, кто мы есть.

— Не уверен, что разобрался, — Оберон сел, одергивая рубашку и чувствуя себя сбитым с толку. Его голос был хриплым, как ото сна. Может, он рассказывал свою историю, пока она пела? Как много слышала Кэсси и о чем догадалась?

— Ты уже не тот Оберон, каким был сто лет назад, потому что твои гармонии были дополнены, изменены временем и воспоминаниями. А если откатиться на двести лет, то ты не был таким, как сто лет назад, и так далее. Каждый новый опыт добавляет гармонию к мелодии, которой ты являешься.

— В этом есть определенный смысл, — боги знали, что он был уже не тем человеком, который любил Титанию всем своим сердцем.

— Но твоя основная суть осталась неизменной. Гармонии постоянно дополняются, меняя твой взгляд на происходящее, но изменить основную мелодию невозможно. Ты никогда не станешь серийным убийцей, потому что в тебе отсутствует данная черта.

— Но изменение гармонии может обратить меня в плохого человека, — обстоятельства превращали даже лучших из людей в закоренелых преступников или испуганных детей. Он видел подобное слишком много раз, чтобы сбрасывать со счетов такую возможность.

— Да. Изменяя то, во что ты веришь, устраняя и заглушая гармонии, можно преобразовать тебя во что-то другое, — Кэсси закусила губу, с тревогой наблюдая за ним. — Если Черный Двор доберется до тебя, то попытается обратить в какое-нибудь гадкое существо.

— Титания, — Кэсии заметила в его взгляде нечто такое, что заставило ее отшатнуться. — Если она обретет надо мной власть… — Оберон не закончил мысль, не в силах описать разрушительность ситуации. — И все из-за того, что я король?

Короткая задержка с ответом была гораздо более красноречивым, чем слово, которое она наконец произнесла:

— Да.

— Ты можешь восстановить мои гармонии?

Кэсси уставилась на него расфокусированным взглядом, видя или слыша что-то за пределами его понимания.

— Хм, да, но Шейн был прав. Трудная процедура. На восстановление потребуется некоторое время. Тот, кто приложил к этому руку, планировал саботаж в течение некоторого времени. Заклятье довольно сложное. Изменить такую долгую жизнь, изменить твои гармонии… процесс тянулся несколько месяцев, а не дней.

— То есть речь не о минутном преступлении, правильно? — если это планировалось давно, значит речь шла о ком-то очень близком.

— Нет. И вот что пугает меня гораздо больше, чем потерянные воспоминания, ведь при твоем дворе определенно есть предатель. Достаточно близкий, чтобы передать средство, способное проникнуть в организм.

— Симпатическая магия, — то, что Оберон определил колдовство инстинктивно, должно было удивить его, но не удивило.

Кэсси кивнула.

— Прядь волос, обрезок ногтя, даже сошла бы использованная салфетка. Кто-то, у кого есть доступ в твое жилище, либо помог, либо навредил.

— Ты утверждаешь, что мой Хоб верен, но верны ли его люди?

— Он лично выбрал каждого, но всегда существует вероятность, что кто-то проскользнул сквозь щель, — Кэсси сделала паузу, выражение ее лица было смущенным. — Недавно Робин завербовал члена Черного Двора, но, насколько я понимаю, ты уже встречался с ним и даже дал свое одобрение.

— О ком речь? — новобранец мог стать ответом на все вопросы.

— Лорд Рэйвен МакСуини.

Имя ни о чем не говорило и не вызывало никаких тревог.

— Почему Робин приютил его?

— Потому что лорд Рэйвен — это его сын.

Оберону хотелось застонать.

— Замечательно.

— Если это поможет, когда Михаэла чуть не рассталась с жизнью, Рэйвен поддержал Робина в уничтожении виновного. Помимо этого, и того факта, что когда-то он был одним из любимых солдат Черной Королевы, я мало что о нем знаю.

— Тогда он остается в списке подозреваемых. Итак, я встречался с ним. Возможно, в то время он завладел чем-то моим, что привело в действие заклятье, лишившее меня воспоминаний, — Оберон встал, подошел к окну и беспокойно уставился в темноту. — Мне нужно составить список любых возможных подозреваемых, всех, кто мог иметь ко мне доступ. Сумел ли Черный Двор найти способ переманить кого-то близкого мне?

— В твое жилище вхожи разные люди. Уборщицы, камердинер и твой личный помощник. Под подозрением должны оказаться все, — он услышал скрип пружин кровати, когда Кэсси пошевелилась. Данный звук отвлек его от важных тем. Оберон попытался проигнорировать затвердевший член, но его мысли были сосредоточенны только на Кэсси. Черт, нельзя было отходить от цели и отвлекаться на любовную интрижку. Не тогда, когда он все еще не был полностью уверен в ее верности.

Особенно, если его опасения подтвердятся. Ранее Оберон уже обжегся с одной истинной связью.

— Я практически не помню свою прежнюю жизнь, Кэсси.

— Самое интересно, что первое воспоминание, которое вернулось, было о ней.

— Ты видела его? — он наблюдал за ее отражением в стекле. Кэсси кивнула. Оберон задумался, была ли его возможная связь с Кэсси катализатором того, что воспоминание о Титании всплыло первым. — Как она предала меня?

— Легенда гласит, что ради власти она заключила договор с демоном.

Итак, эта часть воспоминаний была правдой.

— Она была прекрасна, настолько яркая, что мне казалось, будто я ослепну от ее улыбки.

— И ты был ослеплен, — Кэсси встала и положила руку на его плечо. — Вполне нормально горевать о женщине, с которой у тебя была связь, но ты не можешь упускать из виду то, к чему все привело.

— Демон изменил ее мелодию, — он не понимал всего процесса, но только так можно было объяснить случившееся. Женщина, которую он любил так давно, ушла, но когда-то их чувства были настоящими. Вот почему ее предательство причинило такую сильную боль, вцепившись в сердце огненными когтями, пока не выжгло из груди.

— Я никогда не встречалась с Черной Королевой, не говоря уже о попытке исцеления, поэтому не могу подтвердить или опровергнуть твое предположение. Можно изменить чью-то гармонию, но сама мелодия обычно сохраняется, — ее хватка усилилась. — Прости.

Не столько ее слова, сколько убежденность заставили Оберона пожалеть, что у него не было сил по-настоящему оплакать Титанию. Когда-то давным-давно он верил в вечность, верил, что его настоящая связь была пределом мечтаний.

Но веру разрушили. Еще и Кэсси утверждала, что все было основано на лжи, карточном домике, который мог рухнуть в любой момент.

Так как же поверить, что с Кэсси будет лучше? Как поверить, что женщина, гладящая его по плечу и выражающая молчаливое сочувствие, не окажется хуже, чем женщина, которая искромсала его душу? Она уже заглянула в него глубже, чем когда-либо удавалось Титании.

— Мне нужно поспать, — он отстранился от прикосновения Кэсси, не желая сейчас находиться рядом с девушкой. — Я займу кровать, которая возле двери, — несмотря на его желание держаться дистанцию, Оберон не отрекался от защиты.

— Хорошо, — ее тихий голос дрожал от разочарования, но в данный момент Оберн не мог ее утешить. Его опять одолевала ярость на Титанию. Она что-то убила внутри него, что-то, что должно было предназначаться Кэсси. И он не знал, сможет ли когда-нибудь восстановиться.

Глава 4

— Дорога до фермы не займет много времени, — Кэсси не отрывала глаз от шоссе. Их все еще могли преследовать головорезы Черного Двора, поэтому не стоило рисковать. От места, где она забрала Оберона, до фермы Данн было восемь, может, десять часов езды, но им обоим нужен был ночной отдых перед завершением путешествия.

Кэсси не жалела о времени, проведенном в мотеле. У нее появился шанс разобраться, что случилось с Верховным Королем и что сделать, чтобы его вылечить.

Если бы только она могла затащить его в океан. Вода усилила бы ее силы, значительно упростив задачу. Но Кэсси не осмеливалась подходить близко ни к одному из берегов. Солдаты отца уже искали беглянку, да и люди Пасифики навряд ли спокойно восприняли ее бегство.

До тех пор, пока она не образовала связь с Верховным Королем, Кэсси угрожала опасность быть принужденной к браку по расчету. Поэтому ей нужно было избегать солдат обоих дворов.

Боги, полный хаос.

— Куда мы едем?

Она удивленно моргнула.

— Разве мы не проговаривали конечную цель?

— Я не помню, — тон Оберона был холодным и отстраненным. Он воздвиг стену между ними после попытки исцеления. Кэсси захотелось расплакаться.

Но у нее были связанны руки до тех пор, пока Оберон не вернет воспоминания. А еще ей стоило убедиться, что он проникся к ней доверием. Чертовски сложная задача.

— Ферма Даннов.

— Никогда не слышал.

— Навряд ли ты когда-нибудь посещал их. Но Данны и Малмейн-Блэкторны считаются семьей Робина. Там безопасно.

— Значит, Робин в курсе, куда я направляюсь? — слабый намек на теплоту появился в его голосе, а выражение лица смягчилось. Он действительно доверял Робину, даже если совсем его не помнил.

— Нет. Человек, который попросил привезти тебя на ферму, также упомянул, что вам с Робином лучше пока не встречаться, — она поморщилась от хмурого взгляда, который теперь был направлен в ее сторону. — Послушай, Шейн действительно знает наилучший путь для тебя и Робина. Он помог огромному количеству людей, даже больше, чем когда-либо сумел официальный Провидец. Шейн многим пожертвовал, чтобы убедиться, что мрачное будущее никогда не наступит. Рисковал своей жизнью, гарантируя, что определенные повороты судьбы не дадут тебе попасть в руки Черного Двора.

— И отправил тебя за мной, — задумчиво пробормотал Оберон. Возможно, он начинал понимать. — Но зачем препятствовать нашей с Робином встрече?

— Очередное видение. Узнаем подробности, как только доберемся до фермы и поговорим с Шейном.

— Дитя Данна однажды совершит поступок, который изменит наш мир.

Как странно. Большинство воспоминаний Оберона все еще были погребены под искаженными гармониями, так почему же он вспомнил пророчество?

— Шейн и есть дитя Данна. Его пророчества привели Робина к истинной паре.

Оберон кивнул.

— Шейн сможет объяснить происходящее, — она свернула на ферму Даннов, вздохнув с облегчением. Наконец-то они были в безопасности. — Приехали.

Оберон, прищурившись, посмотрел на дом вдалеке. Величественная постройка в викторианском стиле была выкрашена в ярко-белый цвет и отделана бледно-голубым сайдингом. Круглая веранда была по-домашнему уютной, словно призывая каждого прохожего посидеть и насладиться видом.

— Кажется, здесь живет не только провидец.

— Собралась вся семья, — «Бентли» Мойры, Дункана и Джейдена Блэкторнов был припаркован рядом с внедорожником Лео Данна. Шейн и его пара, полу-дракон Акана, все еще жили на ферме, но у остальных были собственные дома.

Шейн, должно быть, собрал войска. Кэсси задавалась вопросом, потрудился ли он объяснить семье, кто был ее пассажиром или почему он вообще приехал. Шейну нравилось хранить секреты даже от истинной пары.

Он реально был чокнутым, но, и самое главное, придерживался стороны Серых. Если бы Шейн попал в руки к Черной Королеве, то Серый и Белый дворы были бы уже уничтожены.

Кэсси остановилась рядом с внедорожником Лео и заглушила машину. Прежде чем она успела выйти, входная дверь открылась. На пороге появился глава семьи, Шон Данн.

На самом деле она не удивилась его появлению и позе со скрещенными руками на груди. Шон Данн был лепреконом, поэтому сразу понял, кто приехал. Связь лепрекона с землей была настолько глубокой, что Шон не мог покидать поместье на продолжительное время. Короткие поездки приветствовались, но если длительность переваливала за две недели, то лепрекона начинало тошнить.

Цена, которую большинство лепреконов охотно платили, поскольку в ответ награждались абсолютной властью над землей. Шон слышал шепот на другом конце поля. Также он мог в мгновение ока утащить врага под землю. Поля лепрекона всегда были плодородными, а домашний скот здоровым.

Значит, Шон точно знал, кто был ее пассажиром, и, судя по выражению лица, был не слишком доволен.

Ничего хорошего. Шейн должен был предупредить отца о прибытии Оберона. Данны помогли бы защитить Верховного Короля, пока Кэсси занималась бы его исцелением.

Она надеялась на это.

Девушка вышла из машины и подняла руку в знак приветствия.

— Шон.

— Кэсси, — в его голосе звучали ирландские нотки. — Какой приятный сюрприз.

Оберон медленно вышел из машины, поглядывая на Шона с некоторым опасением.

— Данн.

Шон поклонился.

— Ваше величество. Добро пожаловать на ферму Данн.

— Спасибо, — Оберон откинул волосы с лица. Серебряные пряди были такими длинными, что доходили ему до талии. Серые глаза были спокойны, осанка царственна. Ни в выражении его лица, ни в поведении не было заметно страха, который он, должно быть, испытывал. — Полагаю, что твой сын вызвал меня.

Кэсси поморщилась.

— Я бы выразился по-другому, — дверь с сеткой открылась. На крыльцо вышел Шейн Джолун Данн, встав рядом с отцом. Он держал руки в карманах джинсов, покачиваясь на пятках. — Больше похоже на четко сформулированное приглашение.

Брови Оберона удивленно выгнулись.

— Верно. Я могу только представить, на что был бы похож приказ.

Шейн ухмыльнулся.

— Уверен, ты умираешь от желания посетить мою мастерскую.

В тоне Шейна проскальзывали странные нотки. Словно он хотел, чтобы Верховный Король увидел скрытое в его личном святилище. Очень немногим людям было позволено войти внутрь. Только семья могла посещать рабочую комнату Шейна. Ну и Кэсси, которая в свое время исцеляла дитя Данна от яда, способного склонить парня на сторону тьмы. Шейн создавал невероятные скульптуры, которые продавал в художественных галереях от Нью-Йорка до Сиэтла под именем Шейн Джолун.

Более половины скульптур были видениями из будущего.

***

— Шейн, Шон, не заставляйте наших гостей стоять на холоде, — теплота женского голоса заставила Кэсси улыбнуться. Она скучала по главной женщине в клане Данн. Эйлин бросила вызов своей семье Сидхе, чтобы сойтись с лепреконом. Кэсси тоже убежала от собственной семьи и прекрасно понимала Эйлин. Черт, она надеялась получить хоть какие-нибудь подсказки.

— Идем, Эйлин, — Шон открыл дверь, жестом приглашая Шейна, Кэсси и Оберона проследовать внутрь. — После вас.

— Спасибо, — Оберон вошел в дом Даннов так, будто был его владельцем, с высоко поднятой головой и царственной походкой. Он поприветствовал Эйлин поцелуем в руку, отчего ее щеки покраснели.

Шон нежно оттащил свою пару от Верховного Короля, крепко обнимая.

Эйлин снисходительно улыбнулась мужу, очевидно, привыкшая к его небольшим проявлениям собственничества.

— Чай, прежде чем Шейн отведет тебя в рабочую комнату? Лео и Руби на кухне, готовят обед.

— Считаю, что нам нужно сразу пойти туда, ма, — Шейн направился на кухню и нежно провел рукой по плечу своей беременной пары. Акана поклонилась, когда увидела Оберона, но не слишком низко, так как мешал выпирающий живот. Ее странные глаза, признак наследия Провидицы, были опущены в знак уважения к королю. Один глаз был темно-карим с поразительной светло-ореховой звездочкой в центре. Другой — чистый светло-карий цвет. Черные прямые брови придавали ей суровое выражение.

Акана была одним из любимых Клинков Робина, опасный воин, посвятивший себя защите мужчины, которого так желала Кэсси.

Оберон погладил ее по голове. Кэсси не знала, заметил ли кто-нибудь его замешательство, прежде чем Оберон овладел выражением своего лица.

— Мой Клинок.

— Сир, — Акана встала, бросив быстрый взгляд на Шейна, который покачал головой. Женщина поморщилась и погладила свой округлый живот. — Джейден вызвался на твою охрану.

— Сир, — Джейден поклонился, из-за чего темные волосы на мгновение скрыли его лицо. По бокам от вампира стояли его пары — светловолосый мужчина и рыженькая женщина. Дункан держал руку на спине Джейдена, в то время как Мойра наблюдала за происходящим с довольным выражением лица.

— А ты нет, — твердо заявил Шейн.

— А я нет, — проворчала Акана.

— Ох, дорогая. Не смотри так подавленно. Ты снова начнешь надирать задницу представителям Черного Двора, как только разродишься, — Шейн подмигнул. — Конечно, я бы хотел видеть тебя постоянно голой и беременной, — Шейн потер свой живот. — Ой. Почему ты ударила меня?

Акана покачала головой.

— Прекрати, Джетро. Клянусь, я не понимаю, как ты дожил до таких лет.

Эйлин безмятежно улыбнулась.

— Он милый, когда спит.

Комментарий Эйлин вызвал смех у всех присутствующих, кроме Оберона, который просто улыбнулся. Кэсси сомневалась, что Верховный Король когда-либо смеялся по-настоящему. Возможно, подобное было очень давно, но рана, нанесенная Титанией, была слишком глубокой.

— Кэсси, подожди здесь. То, что я покажу Верховному Королю, предназначено только для его глаз, — тон Шейна снова стал нормальным, а акцент «Джетро», который он использовал чтобы свести Акану с ума, полностью исчез.

— Тогда, наверное, я пока пообедаю с Лео и Руби.

— Кэсси. Ты уверена? — тихий вопрос Оберона заставил всех в замешательстве уставиться на нее. Всех, кроме Шейна.

Она кивнула.

— Ты можешь доверять Шейну.

Оберон мгновение изучал ее, прежде чем кивнуть.

— Хорошо, — не говоря больше ни слова, он повернулся и последовал за Шейном из дома. Джейден что-то пробормотал своим парам и зашагал за двумя мужчинами к двери.

— Обед?

Кэсси позволила Эйлин взять себя за руку и отвести на кухню, но мысли, как всегда, остались с ее парой.

***

— Ну? — Ворон примостился на краю здания, впившись когтями в край кирпича, чтобы не упасть. — Что ты слышал?

Сильфид задрожал, но не от холода, а от его пристального взгляда. Хорошо. Пусть фейри знают, что у Робина появился новый Клинок, готовый сделает все возможное, чтобы выполнить поставленную задачу. Если они научатся бояться его так же сильно, как Робина, то работа станет намного проще.

Конечно, после его уже не будут посылать на легкие задания или те, которые требовали скрывание в тени. Впрочем, ему никогда не удавалось хорошо прятаться. В отличие от своего отца, Рэйвен придерживался только трех обличий: человеческая внешность, недоброжелательный ворон и истинная сущность.

Он так и не показал отцу свою настоящую внешность. Интересно, как бы отреагировал Робин. Скорее всего, отец понял бы, как никто другой.

Сильфид сглотнул, когда Рэйвен улыбнулся.

— Я.… я видел Верховного Короля на дороге.

— И не сообщил Серым? — промурлыкал Ворон.

Судя по выражению лица сильфиды, бедняга призывал все силы, чтобы не обделаться.

— Мы же говорим о Верховном Короле. Он идет туда, куда хочет, — мужчина снова вздрогнул, на его лице отразился ужас. — Кто я такой, чтобы задавать вопросы членам королевской семьи?

Рэйвен подавил разочарованное рычание. То же самое было с каждым сильфидой, которого он допрашивал. Все без исключения играли на ранних весенних ветрах, утверждая, что видели Верховного Короля, идущего по обледенелой дороге. Куда он направлялся и зачем, никто не знал.

Черт, Рэйвен даже не смог выяснить, как он выбрался из дворца незамеченным. Слуги были взволнованы, мажордом пребывал в панике, а придворные, стекшиеся в Серый Дворец, все еще не оправились от заявления Робина о том, что он принц-регент. Зато теперь Рэйвен точно знал, что Верховный Король ушел по собственной воле.

Но Рэйвен только начал.

Сильфид улетел после того, как показал, в каком направлении пошел король. Каждый сильфид указывал в одну и ту же сторону.

Верховный Король спустился с горы, идя навстречу цивилизации. Теперь осталось выяснить зачем.

***

Оберон рассматривал стеклянные скульптуры, показанные Шейном. На одной был изображен длинноволосый и печальный мужчина, протягивающий руку к морю. Женщина, очевидно русалка, тянулась на встречу. Выражение на ее лице было полно такой страстной тоски, что у него защемило сердце.

Кэсси. Кэсси в своей обычной форме, тянувшаяся к этому мужчине всем существом.

Вторая скульптура изображала того же мужчину, но из черного стекла. Вместо глаз были вставлены красные драгоценные камни, выражение лица — злобный оскал с клыками.

Оба изображения выглядели тревожно знакомыми.

— Это я?

Шейн кивнул.

— Да, — он погладил мужчину, протягивающего руку русалке. — Сейчас ты идешь по этому пути, — Шейн коснулся черной скульптуры. — Вот что произойдет, если ты не впустишь Кэсси в свое сердце.

— То сеть, мне нужно признать Кэсси своей парой, чтобы выжить?

— Больше, чем просто пара. Кэсси твоя истинная связь. Но ты борешься со своими чувствами из-за произошедшего в прошлом, — Шейн оперся на свой рабочий стол. — Только ты знаешь, как осуществить пророчество. Я лишь указываю, к чему приведет отказ от связи, — он указал на скульптуру с клыками. — Существует еще один нюанс. Попытка сформировать связь без принятия просто утащит Кэсси вниз вместе с тобой.

— Создавая связь, я превращаю Кэсси в мишень.

Шейн кивнул.

— Любой, с кем ты свяжешься, станет мишенью, и не только для Черной Королевы. Глорианна тоже не придет в восторг. Плюс будут сложности с семьей Кэсси.

— Ей угрожает опасность со стороны собственной семьи? — Оберон слишком хорошо понимал, что чувствовал человек, лишенный семьи. Возможно, именно от них убегала Кэсси.

— Не уверен. Больше от людей, с которыми ее семья пытается заключить союз. А может и нет, — взгляд Шейна стал расфокусированным. — И обе стороны ближе, чем ты думаешь, хотя на самом деле очень далеко.

Оберон стиснул зубы.

— Не мог бы ты выражаться яснее? Я не смогу защитить ее, если не буду знать, о чем ты говоришь.

Шейн лишь улыбнулся.

— Разберешься самостоятельно. Даже если я что-то вижу, то не факт, что понимаю, — Шейн подошел к скульптуре Оберона и Кэсси. — Но я гарантирую, что ошибка приведет к страшным последствиям, — Шейн взглянул на третью скульптуру, покрытую тканью. — Тебе нужно увидеть еще кое-что. Стоит позаботиться об одной проблеме, но я пока не уверен, что ты сумеешь ее предотвратить.

Прежде чем Оберон смог уточнить, о чем говорил мужчина, Шейн сорвал ткань…

Он замер при виде скульптуры. Его волосы практически встали дыбом.

Скульптура, хоть и была сделана из стекла, выглядела так, будто была высечена из цельного куска льда. Русалка из первого видения словно застыла во времени. Бледная и прекрасная. Ее чешуя была покрыта инеем. Но ярость в его душе разбудили два водяных, стоящих по бокам от Кэсси. Они скрутили ей руки, заставляя наклониться вперед. Волосы скрывали ее лицо, а поза выражала полное поражение. Даже хвост девушки поник. Шейн запечатлел напряжение мышц на ее руках и плечах. Водяные держали ее со слегка скучающим выражением на лицах, будто делали подобное уже не в первый раз.

— Кто?

Шейн вздрогнул.

— Ты не единственный, на кого охотятся.

— Значит, если я потерплю неудачу и попаду в руки врагов, то Кэсси закончит вот так?

— Нет. Так случится, если ты не примешь истинную связь с Кэсси, — Шейн нахмурился. — Хотя даже если примешь, то все равно это может произойти. Твои действия определят ее судьбу.

Оберон прислонился к рабочему столу Шейна, не в силах оторвать взгляд от порабощенной Кэсси.

— Мне нужно как можно быстрее восстановить память.

— Может, да. А может и нет, — Шейн глубоко вдохнул и отбросил человеческую внешность.

Яркие красно-золотые волосы Шейна в человеческой личине казались тусклыми, как помойная вода, по сравнению с почти металлическим блеском истинной внешности, насыщенной золотом Черных Холмов с примесью меди. Локоны ниспадали ниже плеч, подчеркивая сильную челюсть. Яркие сапфировые глаза сверкали, как темные драгоценные камни. Завитки лепреконского наследия сияли, как племенные отметины. Свет танцевал вокруг него, золотой и зеленый, в гипнотическом узоре, образуя фигуры или места, которые Оберон совершенно не понимал. Кожа мужчины сверкала, будто была покрыта золотым блеском, отражая свет его магии и создавая эффект ореола. Даже его ногти блестели зеленым и золотым. Словно Шейн был слеплен из земли и украшен прекраснейшими драгоценными камнями.

Оберон ахнул, осознав, кем на самом деле был Шейн. Гибрид, один из самых редких видов фейри, в равной степени сочетавший в себе наследие лепрекона и Сидхе, что создавало силу, которую мог понять только другой гибрид. То, что он раскрыл свою суть перед Обероном, который даже не мог вспомнить, встречались ли они раньше, свидетельствовало об огромном доверии. Истинные гибриды ценились Черным Двором, как непослушные домашние животные, но на таких могущественных, как Шейн, охотились из-за способностей. Если бы Оберон попал в лапы Черного Двора, то ненароком выдал бы Шейна. Выставляя себя напоказ, он безмолвно просил Оберона о доверии.

— Я не уверен, что судьбу Кэсси можно предотвратить. Возможно, так должно быть, чтобы запустить еще один виток судьбы. А может именно ее потеря толкнет тебя во тьму. С другой стороны, если попытаться уйти от судьбы, то можно все испортить, — Шейн пожал плечами. — Если честно, я просто не знаю. Можем позвонить Провидице и попросить ее проверить мои видения, но ее ответы бывают еще более расплывчатыми, чем мои. К тому же она может выдать твое местоположение. Все же Провидица соблюдает нейтралитет.

— Она может рассказать обо мне Черной Королеве?

Шейн кивнул.

— Если спросят, то да. Она никому не отказывает в помощи, какой бы доброй или злой ни были намерения просящего. Просто такова ее натура.

Оберон изучал три скульптуры, одну темную, другую печальную и последнюю полную отчаяния.

— Значит, я рискну и попытаюсь избежать мрачной судьбы. Пусть фишки падают, куда им заблагорассудится.

Шейн улыбнулся.

— Тогда ты готов к следующему шагу своего путешествия.

Оберон кивнул, слушая, как гибрид излагает путь, который ему придется преодолеть, чтобы вернуть потерянное.

Глава 5

Кэсси беспокойно постукивала пальцами по кухонному столу, посматривая на заднюю дверь. Оберон и Шейн отсутствовали уже больше часа. Бутерброды давно были съели, чай выпит, а они все не возвращались.

— Расслабься, — Руби, пара Лео и один из немногих людей, которых Кэсси считала близким другом, погладила Кэсси по голове. — Знаю, это сложно, но Шейн не подведет.

— Ты в курсе, что хотел показать Шейн? — вот, что больше всего ее беспокоило. Шейн знал ее секреты. Откроет ли он Оберону, кем она была?

— Не-а. Скорее всего знает Акана, но она не расколется. Она не сдалась, даже когда я предложила помощь в коробке с головоломкой.

Акана зарычала, лаская пальцами золотой куб, который никогда не выпускала из виду.

— Я все равно убью его за эту злую шутку.

Кэсси усмехнулась. Акана так и не открыла подарок пары, коробку-головоломку, которую Шейн изготовил специально для нее. Наполовину дракон, наполовину провидица все еще не поняла, как открыть куб, что сводило ее с ума. Не раз Кэсси наблюдала, как Акана расстраивалась настолько, что швыряла коробку-головоломку в голову Шейна, но затем возвращалась и забирала подарок.

Шейн только смеялся. Казалось, он наслаждался разочарованием Аканы. Их отношения были интересными. Акана идеально подходила добродушному Шейну. Гармонии пары резонировали друг с другом так, как может лишь истинная связь.

И похожее происходило со всеми Даннами. Каждому посчастливилось найти свою истинную связь. Мойра даже вступила в тройственную связь с Дунканом Малмейном и Джейденом Блэкторном, живя в полном согласии с обоими мужчинами. Тройственная связь была настолько сильной, что их мелодии сливались воедино, чего Кэсси никогда не видела раньше.

Акана с рычанием швырнула золотой куб на пол, напугав присутствующих.

Руби рассмеялась.

— Просто попроси Шейна раскрыть секрет.

Акана заворчала.

— Нет. Я не доставлю Джетро такого удовольствия, — девушка встала со стула, взяла коробку с головоломкой и аккуратно поставила ту на кухонный стол. — В один прекрасный день я разберусь с ней.

Руби склонила голову набок, изучая коробку с головоломкой.

— Ты пробовала последовательность Фибоначчи?

Кэсси и Акана шокировано уставились на нее.

— Какую последовательность?

Руби взяла кружку и самодовольно ухмыльнулась.

— Ноль, один, один, два, три, пять, восемь, тринадцать, двадцать один…

Глаза Аканы расширились. Она взяла коробку с головоломкой и начала щелкать по символам, в которых Кэсси узнала письмена ши.

— Откуда ты знаешь это? — Кэсси никогда не слышала про Фибо-чего-то-там.

— Я бухгалтер. Цифры мой конек, — Руби наблюдала, как пальцы Аканы порхают над коробкой с головоломкой. — Последовательность Фибоначчи, по сути, всего лишь сложение. Ты начинаешь с нуля, добавляя единицу. Ноль плюс один равно один. Один плюс один равно два, а один плюс два равно три. Ты следуешь последовательности, добавляя новое число к предыдущему, снова и снова.

— Я не знала, что ты умеешь читать письмена Сидхе.

Руби наклонила голову с озадаченным выражением на лице.

— Письмена Сидхе? Для меня это просто цифры.

— Хм, — Кэсси не потрудилась объяснить, что было не обязательно понимать слова. Руби была такой же уникальной, как и любой другой член клана Данн. Кто мог определить, на что была способна женщина, после спаривания с лордом Сидхе?

— Да! — Акана всплеснула руками, когда коробка с головоломкой открылась.

Кэсси наклонилась, чтобы посмотреть, что Шейн спрятал внутри.

— И что же там…?

— Срань господня, — Руби протянула руку, но прежде, чем успела прикоснуться, Акана шлепнула ее по ладони. — Ой.

— Мое, — Акана достала из коробочки кольцо. Идеальный огненный опал, почти такого же цвета, как золотой глаз Аканы, оправленный в сияющее желтое золото. В кольце было что-то такое, что соответствовало огню Аканы, легкий гул, который идеально резонировал с ее гармонией.

— Наконец-то ты справилась! — Шейн вошел в дом, а за ним Оберон и Джейден. — Хорошо. Теперь я могу дать тебе вторую.

Выражение лица Аканы стало непроницаемым.

— Вторую?

— Ага, — Шейн полез в карман и достал еще одну коробку-головоломку, на этот раз в форме пирамиды. — Внутри тоже есть приз.

Акана со вздохом смирения взяла пирамидку.

— Я так сильно тебя ненавижу.

— Ох, черт возьми, мисс Акана. Ты точно знаешь, как смутить мужчину своей любовью.

Джейден проскользнул мимо Оберона и Шейна, качая головой.

— В один прекрасный день она разорвет тебя на кусочки.

— Из-за головоломки?

— Нет, из-за твоего поведения, — Джейден подмигнул Кэсси, плюхаясь в кресло напротив. — Но не волнуйся, она не будет чрезмерно жестока. В конце концов вскоре у вас появятся общие дети.

Акана протянула пирамидку Руби.

— Хм?

Руби взяла пирамидку и жестом пригласила Акану выйти с ней из комнаты.

— Давай посмотрим, как быстро мы расколем этого плохого парня.

— Э-э, вы жульничаете, — Шейн нахмурился, но Кэсси заметила, что он не был расстроен. Если бы она не знала, то подумала бы, что он так все и спланировал.

Акана показала язык своей паре и вышла из комнаты.

— Нам пора идти.

Кэсси сосредоточилась на Обероне, который был бледен, имея тот же оттенок, что и его волосы. Серые глаза могли похвастаться темным, почти расплавленным, оружейно-серым цветом вместо обычного серебра. Заостренные уши выглядывали из-под ниспадающих волос, которые теперь касались пола и блестели металлическими бликами. Кожа мерцала, будто он был покрыт опалесцирующей волшебной пылью. Его голос отозвался эхом в ее теле, заставив подняться и поклониться.

***

Кэсси никогда никому не кланялась. Но для него и ради него она подчинилась.

Что бы ни рассказал Шейн, информация сильно расстроила Верховного Короля. Настолько, что мужчина показал свою истинную сущность.

— Как пожелаете, милорд.

Оберон удивленно моргнул, его плечи расслабились, а оружейно-серый цвет глаз снова стал серебристым.

— Нам нужно поговорить, но только наедине.

Может его тело и расслабилось, но в голосе звучало неподдельное напряжение. Она бросила на Шейна быстрый взгляд, ища ключ к разгадке, почему Оберон был так расстроен, но Шейн лишь пожал плечами.

— Да, сир.

По лицу Оберона пробежала тень недовольства.

— Шейн?

— Да, сир? — Шейн взял кружку и налил себе чай.

— Куда нам направиться дальше?

Шейн положил немного меда в кружку.

— К воде.

Кэсси вздрогнула.

И Оберон, черт бы его побрал, все заметил.

— Какие-то проблемы с водой?

Кэсси вздохнула.

— Люди, которые охотятся за мной, находятся рядом с океаном.

— Нужно пройти данный шаг, прежде чем вынесено окончательное решение, — Шейн потягивал чай, наблюдая за ними отстраненным взглядом. — Ты будешь помогать Оберону на протяжении всего пути, но конечная цель находится в океане или рядом с ним.

Кэсси вздохнула. Проблема.

— Который из них? Тихий или Атлантический?

— Держите курс на запад.

Девушка кивнула.

— Значит, Тихий, — она устало улыбнулась Оберону. — Как тебе поездка в Орегон?

— Почему именно туда, а не, скажем, в Калифорнию?

— Просто я хорошо знакома с районом, — к тому же у двора Пасифика были владения в Лос-Анджелесе и Сан-Диего. Кэсси не хотела приближаться ни к одному из этих городов.

— Переночуйте, а утром отправляйтесь в путь, — Шейн положил руку на плечо Кэсси. — Ты выглядишь измученной, да и Оберону требуется отдых.

— Это… было бы замечательно, — выражение лица Оберона было трудно прочесть. Казалось, он чувствовал себя одновременно неловко и был благодарен за гостеприимство. — Спасибо.

— Завтра я дам тебе пару джинсов и футболку Лео, — в комнату вошла Руби. — На крайний случай, мы можем съездить к тебе домой и взять что-нибудь из одежды

— Я бы предпочел остаться в своем костюме, но спасибо, — поморщился Оберон.

— Уверен? Он грязный.

— Но в чужой одежде я буду чувствовать себя некомфортно.

Руби пожала плечами.

— Тогда ладно. Но если вы собрались отправиться в путешествие, тогда, возможно, вам захочется где-нибудь остановиться и купить чистую одежду и зубную щетку.

— Звучит как план. Утром сразу начнем сборы, — Кэсси обняла Руби. — Спасибо.

Дункан вытащил бумажник и протянул ей немного наличных.

— Вот. И никаких споров. Ты помогла одному из нас, теперь наша очередь.

Джейден улыбнулся.

— К тому же ты спасаешь нашего короля. Это меньшее, что мы можем сделать.

Кэсси не собиралась отказываться от дополнительной помощи. У нее едва хватало наличных, чтобы заправить машину, поскольку в последнее время она не работала.

— Большое спасибо, — она обняла каждого из них, включая Мойру.

— Отдохните немного, — Эйлин начала выпроваживать всех из кухни. — Я покажу вам комнаты и позову, когда будет готов ужин.

Кэсси последовала за Эйлин по лестнице, игнорируя свое желание поскорее отправиться в путь. Навряд ли с ними случится что-нибудь плохое в доме Даннов, но ей не хотелось навлекать беду на эту милую семью.

— Кэсси?

Она оглянулась на Шейна, который вышел из кухни вслед за ними.

— Да?

Шейн улыбнулся.

— Все будет хорошо.

— Думаешь? — она все еще сомневалась, что им стоило ехать к океану, но видения Шейна редко ошибались.

— Будет. Но… — Шейн посмотрел в сторону, где исчез Оберон с Эйлин. — Верь в свою связь.

— Обязательно. Но поверит ли он? — она последовала за Обероном, прекрасно понимая, что все ее надежды лежали на широких плечах Верховного Короля.

— Вот твоя комната, — Эйлин указала на дверь напротив той, в которую вошел Оберон. — Надеюсь, тебе понравится.

— Спасибо, миссис Данн.

— Просто Эйлин, пожалуйста.

— Хорошо. Эйлин, — Кэсси вошла в уютную спальню с двуспальной кроватью, покрытой стеганым одеялом цвета слоновой кости, и мебелью из клена.

— Приятного отдыха, — выходя, Эйлин закрыла дверь, оставив Кэсси одну.

Кэсси воспользовалась редким уединением, чтобы вытащить свою пудреницу.

— Дейтон Нерис.

Появилось изображение Дейтона. Брат был бледен и хмурился от беспокойства.

— Кэсси. Верховный Король пропал.

— Знаю.

— Робин Гудфеллоу захватил Серый Дворец, — Дейтон прикусил губу, явно напуганный зловещей репутацией Хоба.

— Робин является наследником Оберона.

Он удивленно моргнул.

— Да? — брат побледнел. — И ты обращаешься к нему просто по имени?

— Угу. Я пробыла в его доме пару месяцев, прячась от семьи.

Разум Дейтона, казалось, был взорван. Он разинул рот, как рыба.

Кэсси усмехнулась. Ее младший брат был очарователен.

— Закрой рот, а то заплывет креветка.

Рот Дейтона захлопнулся.

— Ты встречалась с ним?

— С Робином?

— С Об-бероном, — благоговейный трепет заставлял Дейтона заикаться.

— Ага, — Кэсси посмотрела в сторону двери. — На самом деле, Оберон в хороших руках.

Если бы его глаза стали еще больше, то выкатились бы из орбит.

— Вау.

— Ну да. И, возможно, у меня есть решение моей проблемы.

— Что же это? — Дейтон чуть не подпрыгнул.

— Я нашла свою истинную связь, — Кэсси не смогла удержаться от усмешки. — Хотя он… пока сопротивляется.

Дейтон сразу встрепенулся. Его ноздри раздулись, а глаза сузились.

— Любой идиот, который не сможет полюбить тебя, не стоит твоего внимания.

Кэсси села на край кровати.

— Дело не в этом. Раньше он обжегся в любви и теперь проявляет осторожность.

— Хм? — глаза Дейтона снова расширились. — Оу… Эм… поздравляю?

Кэсси усмехнулась.

— Спасибо?

Они обменялись быстрыми, нервными смешками.

— Что в планах?

— Помогу ему снова вернуться домой.

— Тебе нужно, чтобы я пришел? — забота Дейтона была трогательной, но он, как фейри, едва вышел из возраста, который люди сочли бы подростковым. — Я могу помочь защитить вас обоих.

Дейтон был ниже ростом и стройнее Кэсси, походя на миниатюрную мать.

— Я справлюсь, Дейтон. А ты продолжишь выполнять роль шпиона. Вроде, у меня все получается. Во всяком случае, пока.

— Хорошо, — он поморщился. — Когда мы услышали, что Оберон пропал, то родители лишь притворились опечаленными. На самом деле они были рады.

— Думаешь, они имеют к инциденту какое-нибудь отношение? — Кэсси прикусила губу. Родители были яростно преданы Белому Двору и Глорианне. Она не могла представить, чтобы они рискнули отравить Оберона, но стоило рассматривать все варианты.

— Нет, я так не думаю. Однако, они не побрезгуют продвижением собственных интересов в момент его отсутствия. Ходят слухи, что люди Черного Двора плавают в наших морях в поисках чего-то особенного, — Дейтон поежился. — Родители отправили вооруженных солдат, чтобы пресечь врагов, но если шпионы окажутся представителями Пасифики, то их, вероятно, пригласят на чай с пышками.

Вот это было похоже на ее родителей.

— Что-нибудь еще?

Брат задумчиво нахмурился.

— Черная Королева сделала какое-то объявление, но пока ничего не произошло.

Интересно.

— Хорошо. Держи меня в курсе. Я свяжусь с тобой, как только смогу. Сейчас я везу сам-знаешь-кого к морю, чтобы исцелить.

— Он ранен? — Дейтон нахмурился. Каким же заботливым и любящим мужчиной он был. — Ты уверена, что я не нужен?

— Уверена, — Кэсси улыбнулась. Из всей семьи Дейтон был единственным, кто заслуживал внимания. — Я люблю тебя, брат.

— Я тоже люблю тебя, сестренка. Держи свой хвост подальше от неприятностей, ладно?

— Договорились. Пока, — Кэсси захлопнула пудреницу, закрыв единственную частичку своей прежней жизни, за которую все еще держалась.

***

Оберон шагнул под горячие струи, ощущая, как тепло проникает в кости, которые, казалось, состояли изо льда. Он поежился, отмокая под водой и гадая, почувствует ли он когда-нибудь снова жар.

«Ты ощущаешь жар, когда к тебе прикасается Кэсси».

Он попытался заглушить внутренний голос, но тот отказывался замолкать. Что-то в сирене взывало к нему на инстинктивном уровне, с которым он потерял связь с тех пор…

С тех пор как на него смотрели карие глаза, наполненные радостью и любовью.

Оберон взъерошил волосы, страстно желая смыть всю грязь и снег. У него были более важные причины для беспокойства, нежели пара бирюзовых глаз, преследовавшая его повсюду. Более важные причины, нежели мысли, будет ли ее кожа такой же теплой на ощупь в человеческой личине, какой была в настоящим обличье… А может, чешуя окажется твердой и эластичной? Более важные причины, чем представление, как плавно Кэсси двигалась бы в воде и насколько чувственной стала бы ее естественная грация.

Более важные причины, по которым не стоило думать о мягкости ее волос. Или о полноте ее губ.

Нет. Он и раньше обжигался, доверившись женщине, которая в конечном счете предала.

Более важные причины, по которым не стоило думать о сексе с Кэсси. Как бы она извивалась при каждом проникновении. Как бы с закрытыми в экстазе удивительными глазами поднималась и опускалась на члене.

Оберон застонал и намылил тело, отчаянно пытаясь вспомнить, почему не должен был испытывать влечение к Кэсси.

К сожалению, единственные реальные воспоминания о прошлой истинной паре были теплыми. Оберон знал без тени сомнения, что Титания каким-то образом его предала, но память отказывалась выдавать подробности.

Черная Королева. Как любящая пара превратилась из смеющейся женщины с цветами в волосах во зло, которого многие боялись? Что стало причиной разлада между ними? Что заставило ее принять демона в свое сердце?

Оберон замер, когда на него нахлынули воспоминания.

Карие глаза, но вместо радости и смеха только гнев, ненависть и ревность. Светло-каштановые кудри спутались, некогда розовые щеки покрылись пятнами от слез ярости. Острые белые клыки заполнили некогда сладкий рот, извергающий проклятья в его адрес.

Он чуть не рухнул в обморок от наплыва образов. Любила ли она? Была ли привязана к нему только из-за истинной связи? Или их отношения все же были настоящими, но не выдержали нападение темных сил?

Оберон не знал. Воспоминание было смутным, едва уловимым, но неоспоримым. Истинная пара отвернулась из-за силы, которой он обладал. Яд заполнил ее сердце, вынудив пойти против любви.

Или ревность присутствовала всегда? Ему хотелось бы вспомнить больше, но было так страшно возвращаться в прошлое.

«Пожалуйста, только бы не я довел ее до такого состояния».

Оберон тщательно вымылся, ополоснулся и выключил воду. Ему необходимо вернуть воспоминания. Нужно было понять, откуда ожидать удара по Кэсси. Если тот же самый демон начнет преследовать сирену, нашептывая ложь в ее ухо, то сумеет ли она воспротивиться? Или поддастся той же ревности, которая завладела Титанией, заменив милую женщину на ходячую мерзость?

Часть его верила, что Кэсси никогда не обратится. Дар, которым она обладала, позволил бы избежать ловушек. Ведь она видела дисгармонии.

Другая часть все еще верила, что при правильных обстоятельствах обратить можно было кого угодно.

Он вытерся и, поморщившись, снова облачился в грязный костюм. Возможно, ему следовало принять предложение Руби, но мысль о том, чтобы надеть что-то, помимо серого или серебристого, казалась странно неправильной. Оберон содрогнулся, представив на себе синие джинсы. Это просто был не он.

Распутав волосы расческой, которую одолжила ему Эйлин, он направился в отведенную ему спальню и посмотрел в окно, не в силах успокоиться.

Все зависело от возвращения воспоминаний. Спасти Кэсси, избежать судьбы, уготованной Шейном, вернуть трон… все. Оберон был единственным, кто мог предотвратить грядущее. А еще ему нужно было довериться Кэсси.

Он вздохнул, глядя на здание, в котором размещалась мастерская Шейна и скульптуры. Если он отвергнет доверие, если поддастся холоду, который приходил при мыслях о Титании, тогда они оба будут обречены.

Стук в дверь заставил его вздрогнуть.

— Сир?

— Заходи.

Он повернулся лицом к двери, улыбнувшись при виде Джейдена.

— Ужин на подходе.

— Превосходно, — в его животе заурчало. Оберон осознал, что не помнил, когда ел в последний раз.

«Вероятно именно тогда, когда тебя отравили и запудрили мозги».

Он поморщился, аппетит пропал.

— Могу я говорить свободно? — Джейден без приглашения сел на край кровати Оберона.

— Конечно, — Оберон сцепил руки за спиной, готовый выслушать вампира. Что-то в Джейдене было знакомым. Блеск в глазах, вспышка зеленого, разбавившая темно-карий цвет… или что-то в позе… Оберон не был уверен. Но он обнаружил, что расслабился в присутствии мужчины так, как не сумел среди членов этой странной семьи.

— Похоже я догадался, почему Шейн не хочет, чтобы вы попали в руки Робина, — Джейден вздрогнул. — Черт, как же я ненавижу что-то скрывать от него. Действительно ненавижу. Но…

— Но?

Джейден посмотрел в сторону двери и пробормотал:

— Это связано с вашей потерей памяти. Если Робин узнает, где вы, то боги заставят его вернуть вас на трон Верховного Короля.

— Где я стану уязвим для предателя.

— Точно. Вы уже знаете, что можете доверять Робину и нам, но у кого еще был к вам доступ? Кто мог подобраться достаточно близко, чтобы провернуть подобное? Вполне вероятно, что мы не успели бы разобраться в произошедшем, если бы вы вернулись в Серый Дворец. Но раз вы с Кэсси, а значит в полной безопасности, то у нас появляется время на полномасштабное расследование, — Джейден еще раз взглянул на дверь. — Если хотите, то я сообщу Робину и Клинкам, что вас видели в здравии, но не буду уточнять, где именно. Так он успокоиться, будучи уверенным, что вы в надежных руках и скоро вернетесь.

— Сообщи.

— Хорошо, сир, — облегчение на лице Джейдена было красноречивым. Вампиру реально не нравилось что-то скрывать от Робина Гудфеллоу. — Я отправлю ему сообщение, как только вы уедите.

— Безопасно ли это? Вполне вероятно, что в ситуации со мной замешан Клинок.

— Единственный человек, кроме Робина, имеющий доступ к конфиденциальной почте — это Большой Ред. Но он полностью предан Хобу. Ходят слухи, что Робин спас Реда в детстве от какой-то ужасной участи. А как только Ред вырос, то дал Робину клятву верности. С тех пор он работает техническим специалистом Клинков и верховным хакером. Если кто-то и может проникнуть в электронную почту Робина, так только он.

— А остальные Клинки? Могу ли я доверять им?

— Неделю назад я бы с уверенностью завил, что да. Но сейчас? — Джейден вздохнул. — Верьте мне. Акане. Робину и Реду, черт, даже Рэйвену. Но кому-то другому, утверждающему, что он Клинок? — глаза Джейдена вспыхнули ярко-зеленым. — Бегите.

Глава 6

— Нужно прикупить одежду и туалетные принадлежности, — Кэсси заехала на парковку торгового центра и начала искать место, которое находилось бы не в трех кварталах от магазина. Боже, парковка казалось ужасным. Будто все остальные водители играли в бамперные машинки, хотя сама Кэсси хотела всего лишь припарковаться. — Может, еще чемодан, куда все сложим. Путешествие обещает быть долгим, поэтому тебе в любом случае понадобится одежда, — ей удалось найти местечко, но им все равно пришлось бы слишком долго пробыть на открытой местности, что было плохо.

— Сколько времени потребуется, чтобы вернуть мне воспоминания? — они вышли из машины, внимательно наблюдая за любыми признаками слежки. Кэсси так привыкла проверять, не было ли рядом кого-нибудь из солдат родителей, что за год, прошедший с момента побега из дома, это стало ее второй натурой.

— Не могу назвать точных сроков. Надеюсь, не больше недели, — заклинание не успело по-настоящему им овладеть. Дисгармонии еще не слились с песней. Если они ускорятся, то ущерб будет минимальным. Кэсси вошла в магазин и быстро схватила тележку. — Давай быстро пробежимся и уедем.

— Согласен, — он озадаченно оглядывал магазин. — С чего начнем?

— Ты никогда не посещал торговые центры? — недавно ей пришлось слишком хорошо познакомиться с магазинами. Она выполняла случайную работу для фейри, исцеляя то тут, то там за деньги. Кэсси решила не пользоваться деньгами семьи, чтобы не выдать своего местоположения.

— Навряд ли я приезжал в подобные места, — он казался очарованным, прикасаясь к выставленным на витрине пакетикам с «орео» и улыбаясь маленькой девочке, выпрашивающей у матери немного конфет.

— Даже не ходил по магазинам нижнего белья? — она улыбнулась, когда он выгнул брови.

— В следующий раз ты захочешь выяснить, что я предпочитаю, боксеры или трусы, — Оберон шел рядом с ней свободной походкой, заложив руки за спину. Женщины оборачивались, пялясь ему в след. Сейчас его длинные волосы были заплетены в косу, которая свисала почти до пояса. Костюм был помят, ботинки поцарапаны, тем не менее это не скрывало, что все было высшего качества. Даже несмотря на человеческую внешность, он обладал потусторонней красотой, которая притягивала взгляд.

— Так и сделаю, как только мы доберемся до того прохода, — слабая улыбка, которой он одарил ее, стоила румянца, залившего ее щеки. Скоро Кэсси выдастся шанс подробно изучить, что было на Обероне под брюками. Последняя мысль едва не вырвала из нее стон.

— Хм, — сначала они зашли в отдел косметики. Было завораживающе наблюдать, как он открывал бутылки с шампунем и нюхал содержимое. От каких-то запахов Оберон морщил нос и клал бутылек обратно на полку. Сделав выбор, он, наконец, поставил в корзину шампунь. То же самое произошло с дезодорантом и гелем для душа. Ароматы, которые он выбрал, были мужскими, но мягкими и не подавляли естественного запаха.

Кэсси положила в корзину несколько вещей для себя, а затем повела Оберона к прилавкам с одеждой.

— Давай купим чистую одежду и куртку, — погода по-прежнему была отвратительной для весны: то солнечно и прохладно, то снежно, ветрено и промозгло. Ей придется поискать куртку, которая была бы для него достаточно теплой.

— И еще какую-нибудь обувь, — он с грустью посмотрел на свои ботинки.

— Возможно, в какой-то момент нам придется прогуляться. Лучше купим кроссовки.

Оберон театрально вздрогнул.

Кэсси рассмеялась.

— На мгновение ты стал похож на Робина. Никто никогда не сумеет заставить его надеть кроссовки.

Легкая улыбка снова появилась на его лице.

— Робину нравится свой образ, — он резко остановился. — Откуда я знаю это?

Кэсси улыбнулась.

— Твои гармонии перестраиваются. Хороший знак.

Оберон глубоко вздохнул. Кэсси поняла, насколько он был напряжен. Все его тело, казалось, расслабилось, черты лица разгладились, а морщинки вокруг глаз исчезли.

— Отличная новость.

— Почти такая же замечательная, как та двадцатипроцентная распродажа, — она взяла пару джинсов и протянула Оберону. — Что скажешь?

Он склонил голову.

— А есть что-нибудь серое?

— Ты ведь не умрешь, если хоть раз оденешь вещи с другой расцветкой. Тебе бы подошел голубой.

Оберон взял джинсы и повесил их обратно на вешалку. Затем он подошел к следующей вешалке и взял пару узких серых брюк.

— Вот эти подойдут.

— Проверь размер и убедитесь, что они налезут.

Он проверил, на удивление Кэсси, и положил в тележку вместе с четырьмя одинаковыми парами.

— Рубашки, рубашки… Ах, — она последовала за ним в сторону, конечно же, серых рубашек. Оберон схватил пару футболок, рубашку на пуговицах и поло. Он даже нашел серые пижамные штаны, отказавшись от черных с бэтманом, которые выбрала Кэсси.

Девушка покачала головой, направляясь к мужскому нижнему белью.

— Навряд ли мы найдем серое нижнее белье.

Он ухмыльнулся, укладывая серые боксеры и серые носки в тележку.

— Хм, — Кэсси толкала тележку по проходу, изо всех сил стараясь не обращать внимания на его тихий смех.

Оберон выбрал пару темно-серых оксфордов и серые парусиновые слипоны, прежде чем заявить, что закончил. Кэсси подкатила тележку к магазину с продуктами, прихватив несколько закусок и напитков для поездки на побережье.

— Хочешь чего-то особенного? — она подняла палец. — Только никакой серой пищи.

— Значит, смеешься надо мной, — он взял пакетик арахиса.

— Возможно, ты прав, — Кэсси забрала у него арахис и положила тот обратно, взяв сухую смесь с шоколадом. — Вот это лучше.

— И чем же?

Она растерянно моргнула, глядя на него.

— В нем есть шоколад.

— И?

— Язычник, — она положила коробку в тележку, шлепнув Оберона по руке, когда он попытался убрать лакомство.

— Может, я не люблю шоколад, — он взял несколько пачек изюма, покрытых йогуртом, при этом у него было такое выражение лица, что Кэсси захотелось забрать сладость.

— А может, наоборот, любишь.

— То есть я просто забыл? — он уставился на изюм, прежде чем аккуратно положить тот в тележку. — Ты права. Возможно, мне нравятся сладости.

Она вздохнула.

— Я не хотела…

— Знаю, — он стянул ленту с ее головы, отчего челка упала ей на глаза. — Убери повязку. Так твои волосы выглядят намного красивее.

Кэсси откинула челку с лица, а Оберон взял пару бутылок с водой.

— Ты очень странный человек.

Мужчина взглянул на нее с мрачным выражением лица.

— Думаешь?

Оберон повернулся, чтобы уйти. Кэсси не сдержалась и произнесла:

— Я спасу тебя.

Он остановился.

— Если повезет, мы спасем друг друга.

Кэсси не смогла скрыть широкую улыбку, которая появилась на ее лице. Может, в нем зародилась хоть капля доверия к ней.

Она мысленно помолилась, чтобы ее желание сбылось. Иначе у их истинной связи не было ни единого шанса на формирование.