Глава 6

/Деймос/

Ритуал решили провести ночью, чтобы не привлекать лишнего внимания. Доран ожидал меня у входа в зал Древа. Здесь стражники-гармонты охраняли с десяток связанных людей, с надетыми на их головы мешками и артефактами на шеях, напоминающими скорее ошейники. Эти артефакты обеспечат передачу энергии жертв Древу. Кто-то скулил, кто-то принимал судьбу молча. Я объяснял их смерти необходимостью.

Распахнул двустворчатые двери зала и первым вошел внутрь. Теперь здесь всегда царила полутьма. Черный скелет Древа поднимался к высоким сводам потолка, упираясь костлявыми ветками в стены. В ту ночь белоснежная листва опала, а на черных ветвях зацвели кроваво-красные цветы. В темноте они испускали легкое сияние, но не могли осветить весь зал. Ствол Древа обвивали цепи, которыми пристегнут будущие жертвы. В наручники на цепях были вставлены такие же камни, как и на ошейниках плененных.

Взгляд привычно скользнул к провалу в полу. Корни срубили, чтобы снять с них тело Ариэса, но плиты так и не восстановили. Наверное, я просто не хотел забывать, отпускать воспоминания о великой ошибке гармонтов. Ариэс ушел, пал жертвой алетерны принцессы, а на меня свалились последствия той ночи. Стоило принцессе исчезнуть, как я запечатал Древо своей кровью, не намеренный, в отличие от Ариэса, подпускать к нему хоть кого-то. Позже выяснилось, что все иллеми беспричинно пали замертво, и больше некому подпитывать Древо.

Это были тяжелые для меня годы. Гармонты признают лишь силу, и пришлось доказать, что я достоин занять место предводителя своего народа. После десятка тяжелых поединков я разбирался уже с жаждущим власти Дораном. Альв был уверен, что после захвата иллеми он взойдет на трон, женившись на принцессе Айлиране. Но все в тот день пошло не так. Иллеми погибли, судя по всему, добровольно ушли из жизни, а нам нужно было найти способ питать Древо мира.

Зал по периметру оплетал полупрозрачный сероватый барьер. Выделялась лишь область письмен в виде пентаграммы – своеобразная замочная скважина. Пройти без вреда через барьер мог только я. Гармонты – прирожденные воины, но есть такие, как я, способные насылать проклятия с помощью крови. Я вытянул из-под одежды артефакт-ключ, приложил к центру пентаграммы в барьере. Два года назад у меня был лишь этот медальон, точнее этот родовой артефакт, который я снял с тела уже мертвого брата, чтобы завершить наспех сотворенный ритуал.

Барьер мигнул, создавая арку для прохода внутрь. За барьером ощущалась давящая сила Древа, она окутывала, сбивала дыхание, даже затмевала взор. И все равно этой энергии недостаточно, чтобы поддерживать баланс в мире.

– Ведите их к Древу, – приказал я.

Идея использовать для подпитки Древа живых пришла Дорану. Тогда я ужаснулся. Гармонты привыкли выживать в горах, сражаться за право жить, получить женщину, семью. Мы привыкли погибать с мечом в руках. У нас приговоренный к смерти шел на заведомо проигрышный бой без доспеха и с одним мечом в руках. Лишиться такой возможности – величайший позор, который страшнее смерти. Мы воины, и слабым нет места в мире – так нас учили. Но жизнь изменилась, нам больше не нужно бороться за жизнь, как раньше, только не все гармонты готовы это принять.

Стражники впустили пленных, повели их к Древу. Двое упирались, просили их отпустить. Но их в любом случае ждала смертная казнь. Как же сложно с людьми. Гармонт никогда не украдет. Гармонт, не способный добыть еду мечом – мертвый гармонт.

Дальше главная роль переходила Дорану. Так было решено еще два года назад. Гармонты не приемлют подобной смерти. Дорану же было все равно. Он подвел первого пленника к Древу, после чего на запястьях того сомкнулись стальные наручники. И так одного за другим, пока все пленники не выстроились кольцом вокруг широкого ствола Древа, прикованные, не способные избежать страшной участи.

Мы отошли от пленников. Камни в основании ошейников и наручников начали сиять все ярче, почти ослепляя. Пленники забились, понимая, что конец близок. Кто-то кричал, кто-то стал молить о пощаде. Все кончилось быстро. Жизненная сила покинула тела жертв. Мужчины обмякли на цепях. Яркие светящиеся шары энергии отделились от ошейников. Миг и они впитались в ствол Древа, направляемые цепями.

Ужасная смерть, но необходимая.

Пленников отстегнули и унесли. Доран, довольный собой, удалился в числе первых. Я уходил последним, чтобы вновь замкнуть барьер. В последний раз взглянув на Древо, я вышел за пределы барьера. Даже успел вытянуть цепь артефакта из кармана, когда заметил какое-то движение. Присмотревшись, увидел, как от Древа отделился один из цветов. Кроваво-красный бутон медленно опустился на пол и растворился в белесой дымке.

Я не заметил, как вновь приблизился к черному стволу, рассматривая цветы. Неужели, ничего не помогает, и Древо теряет силу? Но отголосок знакомой песни отвлек от мрачных дум. Как я ни напрягал слух, напевная мелодия была едва слышна. Пробежав к соседней стене, я потянулся к плите, чтобы активировать открытие скрытой двери. Но заметил, что дверь приоткрыта. Распахнул ее и тогда услышал слова песни.

Надежда есть, пока теплится жизнь.

Быть может, я еще буду счастливой.

/Айлирана/

Это был ужасный день. К его завершению я валилась с ног, не чувствовала рук и готова была плакать, настолько болели образовавшиеся на ладонях мозоли. Офелия поднялась в посадочную после ужина, чтобы оценить мою работу. Она оглядела вычищенное до блеска помещение, чуть скривилась.

– Поужинай и отдыхай. В шесть подъем, – сказав эти слова, она отвернулась и ушла, больше не взглянув на меня.

Я боялась, что она отыщет какое-нибудь пятнышко, заставит мыть все заново. К счастью, обошлось. Вниз спускалась на негнущихся ногах и держась за ноющую спину, точно старуха. Как оказалось, я рано радовалась. Столовая уже была пуста и закрыта. Я осталась без ужина.

Прикусив губу от досады, вскрикнула от боли. Совсем забыла про ранку. Ужасный день! Но я повторяюсь.

В комнату поднималась, с трудом сдерживая слезы. Настолько было тоскливо, тяжело, одиноко. Дети стали смыслом моей жизни. Я так привыкла к тому, что Лили и Кай всегда рядом, готовы выслушать и поддержать. Где они сейчас? Как с ними обращаются?

Впервые я полностью была отдана себе. Мне предстояло организовать сложную кражу в одиночку. Я знала дворец, многие тайные ходы, но не обладала полной информацией об артефакте, как и временем для разведки. Не говоря о моральной стороне вопроса. Я находилась в замке, где пережила много счастливых моментов с родителями и сестрой, с друзьями. Сейчас его населяли захватчики, пировали на костях тех, кого погубили. И я прислуживала им. Оттого грудь разрывала алетерна, требовала выхода. Но что произойдет, если хоть кто-то узнает мою тайну или ограбление сорвется? Страшно представить. Остается надеяться, что в этом случае Райдер сдержит слово и позаботится о детях. Пусть эта надежда и звучала призрачно, скорее как утешение.

Даже в помещениях для омовения прислуги был водопровод. Я быстро помылась, переоделась в белую закрытую сорочку и направилась в выделенную мне комнату по темным коридорам. В комнате было чуть светлее, благодаря свету ламп, проникающему через окно. Неужели, я наконец-то лягу? Не верится.

Стоило двинуться к моей кровати, как от второй отошла темная фигура. Крик чуть не сорвался с губ, настолько я испугалась.

– Наконец-то ты пришла, – всплеснула руками Ниннет. – Ой! Я напугала, да? Прости, – и подошла ко мне, сжав локоть в знак поддержки.

Я мотнула головой, прижав ладонь к груди. Сердце билось, как сумасшедшее. В ночной темени я приняла Ниннет за привидение.

– Я заметила, что мегера специально тебя задерживала, и ты не успела на ужин.

Ниннет потянула меня к кроватям, посадила. Чиркнуло огниво, и зажглась свеча, освещая девушку, тоже уже облаченную в ночную сорочку.

– Держи, – она подхватила с кровати сверток и протянула его мне.

Развернув полотно, я так обрадовалась, что готова была расцеловать девушку. В ткань были завернуты еще теплые пирожки и сосуд с напитком. Взглянув с благодарностью на улыбающуюся девушку, я с аппетитом набросилась на еду.

А Ниннет, кажется, хотелось поболтать. Она говорила много и радовалась внимательному слушателю. Так я узнала, что она третья и самая младшая дочь в семье. Недавно умер ее отец, и она очень старалась помочь матери. Девушка с упоением рассказывала и о своем женихе. Ник посватался к ней всего неделю назад, но Ниннет уже распланировала свою жизнь с ним на десятилетия вперед. Мне было и радостно и грустно слушать ее. Такие простые и приятные заботы, которых лишена я. Но я радовалась за добрую девушку, ведь ее жизнь складывалась счастливо.

Как только с едой было покончено, Ниннет передала мне тюбик с мазью.

– Только никому не говори. Ой, прости, – смутилась она, вспомнив, что я немая. – Я это выкрала. Заживляющая мазь. Мозоли и порезы здесь постоянны, а этот противный Доран и не заметит. У него таких много.

С трудом удалось не скривиться при упоминании имени бывшего жениха и предателя. В нос ударил пряный запах трав, когда я открыла тюбик.

Каждый народ нашего необъятного мира имел свои особенности. Иллеми делились энергией эмоций с миром. Мы могли отдавать, ничего не получая взамен, потому нам пришлось переселиться к Древу. Больше ни одна раса не могла дать Древу столько энергии, они были ограничены силой внутреннего резерва. Альвы могли усиливать свойства трав или механизмов. Изготовленные ими мази и настои считались чудодейственными. В чем я и убедилась: стоило нанести мазь на мозоли, боль сразу отступила. Кожа на глазах начала восстанавливаться.

Взглянув на Ниннет, я улыбнулась, прижала ладони к груди и кивнула, выражая благодарность. Она тоже улыбалась, с интересом наблюдая за заживлением. Люди в большинстве своем были лишены магических способностей.

– Не за что. Оставь у себя, но только хорошенько спрячь, – наказала она. – А по поводу мегеры не переживай, скоро ей надоест тебя мучить. Всем новеньким достается от нее.

Стало совсем темно, а утром нам предстоял ранний подъем. Поэтому пожелав мне спокойной ночи, Ниннет отправилась в свою комнату. Наконец удалось распластаться на кровати, вытянуть гудящие ноги, расслабиться. Боль совсем ушла, голод был утолен. Как же хорошо, что этот мир не без добрых людей.

Веки тяжелели, я начала медленно засыпать, проваливаясь в первое сновидение. Но спокойствие ушло, а я вынырнула из сна. Дыхание участилось. Я несколько долгих минут лежала, оглядываясь и пытаясь понять, что происходит. Было тихо и темно. Но что-то поменялось. Что-то отзывалось в глубине души. Прислушавшись к себе, я вспомнила это давно забытое ощущение. Сила Древа, я впервые почувствовала ее после прибытия во дворец. Почему сейчас?

Понимала, что поступаю глупо и необдуманно, но уже через пять минут покинула комнату, накинув поверх сорочки плащ с капюшоном. Коридоры дворца было пусты в ночное время, многие не освещались. На постах дежурили стражники, но дворец был мне знаком, я легко обходила патрули. Стоило спуститься на первый уровень, как я достигла и своей цели. Здесь в одной из гостиных была дверь в потайной ход. Открывающая его пластина находилась над камином. Камень продавился легко, мелькнул страх, что потайным ходом часто пользуются. Плита отъехала, открывая темный проход. Повеяло холодом.

Снова проснулись сомнения. Некуда будет бежать в темном коридоре. Не знаю, где был мой здравый смысл, но я шагнула в потайной ход. Стоило отойти на метр, как плита сдвинулась, закрывая меня в коридоре. Я извлекла из кармана стеклянный шарик – изобретение Райдера. Встряхнула его, после чего внутри шарика начал разгораться свет.

В коридоре было прохладно, я куталась в плащ, шла медленно, прислушиваясь к звукам. Но было тихо. К счастью, я хорошо помнила эти ходы и вскоре подобралась к нужному выходу. Потянула рычаг, после чего дверь слегка отъехала. Через образовавшуюся щель в коридор проник приглушенный свет. Я услышала мычание, мольбы о пощаде. А когда приоткрыла дверь, зажала рот ладонью, настолько ужаснула меня представившаяся картина.

Древо сбросило листву, напоминая сейчас скорее черный скелет с кровавыми мазками цветов на нем. По периметру его окружал полупрозрачный непроницаемый барьер с единственным арочным входом. Похоже, открытие этого входа через барьер позволило мне ощутить энергию Древа.

Доран пристегивал пленников к Древу. Деймос тоже был здесь. Он вместе с другими гармонтами стоял в стороне, с невозмутимым выражением на лице наблюдая за творимой казнью.

По щекам заскользили слезы. Ужас, ненависть, неприятие, отвращение, тоска – множество эмоций слились в бурлящий комок, требуя выхода. Алетерна кипела, рвалась наружу, и я больше не могла сдерживать ее. Развернулась, побежала прочь, не разбирая дороги, не видя ничего перед собой. Пока не наткнулась на глухую стену.

Вздрагивая от рыданий, я сползла по ней и наконец запела. Сначала тихо, еле слышно, делая паузы и продолжая всхлипывать, но постепенно ускоряя темп.

Лети, моя песня… в бездонную высь…

Душа оживи, расправь свои крылья!

Я выплескивала ужас от представшей картины, ненависть к узурпаторам, тоску по погибшим родным и боль умирающего Древа.

В единое сливались наши души,

Я слышала твой голос с ранних лет,

Теперь все кончено…. мой мир разрушен!

Угас навеки дивной песни свет.

Приглушенные шаги заставили резко замолкнуть. Я подскочила на ноги. Слезы моментально высохли, меня обуяли страх и осознание собственной глупости. Зачем отправилась к Древу, почему не сдержала алетерну?

А шаги приближались. На стенах играл свет, плясали неровные тени. Я попятилась назад, заметалась. Не может этот рукав быть просто тупиком, не может мне так катастрофически не везти. Ладони скользили по пыльным и шершавым стенам в поисках скрытых рычагов, но не находили. Свет максимально приблизился, я прижалась к стене спиной. Под ногой что-то скрипнуло, плита продавилась. Я успела заметить темную фигуру Деймоса, после чего пол просто исчез под ногами. Я провалилась в темную шахту.

Загрузка...