Песнь Крови

Глава девятнадцатая. ХЕЛЬ

И в тот самый момент, когда руки Песни Крови коснулись ледяной поверхности Черепа Войны, с губ Нидхегга сорвался торжествующий вопль. Освободившись от невольниц, он с силой метнул подобранный с пола кинжал, который по самую рукоять вонзился в спину воительницы.

Она вскрикнула от боли, пронзившей тело, и почувствовала, как чернота смерти накатывает на сознание неумолимой волной.

Задыхаясь от боли, воительница собрала остатки сил и выкрикнула слова заклинания, вызывая в этот мир саму богиню Хель. Затем ноги ее подломились, и она стала оседать на пол, оставляя на поверхности Черепа алые следы крови. Она соскользнула на холодные плиты и застыла неподвижно.

«Я победила, — подумала она, — и все-таки проиграла!» Она прекрасно понимала, что этот последний удар, нанесенный Нидхеггом, станет для нее смертельным.

— Гутрун! — медленно прошептала она с последним своим выдохом и умерла.

— Песнь Крови! — закричала Хальд.

Ялна застонала, ее сердце наполнили ужас и отчаяние.

Но король неожиданно уронил меч на пол, его трясло от ужаса. Да, воительница богини Смерти Хель была мертва, но все же она успела выкрикнуть слова заклинания. Он попятился от Черепа, уже заранее зная, что произойдет дальше. Знал он и другое — теперь ничто не сможет ему помочь, у него нет ни малейшего шанса предотвратить грядущую расплату за предательство.

Багровый свет, излучаемый Черепом, стал ярко-алым, наливаясь силой. Высохшие тела четырех рабынь, все еще прикованные к нему, вдруг вспыхнули ослепительным пламенем и через несколько секунд превратились в прах, осыпавшись серым пеплом на плиты пола. А тихий пульсирующий рокот стал медленно нарастать, пока не превратился в громовые раскаты, заставлявшие вибрировать не только воздух, но и сами стены пещеры. Пол задрожал.

И вдруг ниоткуда появилась сама Хель. Ее гигантская фигура высилась под самым потолком огромной пещеры, багровые глаза светились в темноте, и свет, казалось, исходил из самих черных глазниц ее лица, похожего на лицо полусгнившегс трупа. От ее истлевшей плоти расходилось зловоние мертвого тела, длинные седые волосы шевелились, точно змеи. Она указала костлявым пальцем на Череп. Багровый луч ударил от ее руки прямо в хрустальное чрево этого магического сооружения — вместилища невиданной мощи.

Он заскрежетал и затрясся на каменном постаменте, в который был вживлен. Потом угрожающе накренился, точно готовый упасть, и вдруг высвободился из долгого плена, и вся эта огромная хрустальная масса вдруг зависла в воздухе, точно была легче пушинки.

Ярко-алый луч ослепительного света устремила от Черепа в тело Хель, в то время как ее собственная энергия, струившаяся из вытянутой руки, угасла. Ореол алого света окутал ее гниющую плоть. Она вскинула голову и закричала в экстазе, ее тощие мертвые руки с силой обхватили грудь, точно Хель боялась, что нахлынувшие чувства разорвут ее. Голова откинулась назад, седые волосы зашевелились, точно живые. А затем в ореоле этого кровавого света с ней произошла метаморфоза. Ее внешность вдруг изменилась до неузнаваемости. Она стала выглядеть так же, как любая молодая женщина — бледное тело, красивое, завораживающе притягательное и чувственное, полное жизни. Но длилось это всего несколько секунд, и вот уже половина ее тела снова стала темнеть, пока не приобрела вид трупа, тронутого тлением и гнилью.

Богиня Смерти застонала от боли. Алый луч, прорывавший пространство, потух, так и оставив ее наполовину живой, наполовину мертвой. И это близкое соседство несовместимого больше всего поражало и пугало.

— Слишком долго! — воскликнула она, и ее громкий голос покатился по пещере, отдаваясь эхом во всех закоулках. — Слишком долго мне приходилось довольствоваться одной лишь смертью! — раздраженно проскрежетала она, впиваясь пронзительным взглядом в Нидхегга, теперь казавшегося крошечной фигуркой у ее ног. — И все из-за тебя! — зашипела она по-змеиному, указывая на него пальцем. — Я уже никогда не смогу стать единой, какой была раньше, и все из-за тебя!

Нидхегг закричал, когда алый луч ударил из ее указующего перста, пронзив его тело насквозь. Невидимая сила вздернула предателя в воздух, оторвав от пола. Его корежило от боли, алый луч иссушал тело, лишая последних сил. Лицо Хель сжалось в маску ненависти, бесконечной и абсолютной, как и ее власть.

— Я превращу тебя в пожирателя падали! Ты будешь ползать на собственном брюхе, как змея! — пообещала она зловещим шепотом, разносившимся под сводами пещеры. — Я назову твой вечный дом Нострандом, — произнесла она насмешливо, — прибежищем трупов, местом нетающего льда и непроходящей тьмы, где единственной твоей пищей станут мертвецы! И то бесконечное время, пока будет длиться твоя никчемная жизнь падальщика, ты будешь испытывать такие адские муки боли, по сравнению с которыми смерть — желанное счастье!

Нидхегг продолжал надрывно кричать, он не мог остановиться, потому что боль пронизывала его тело. Оно стало меняться на глазах, растягивалось, разрывая на куски кожу и плоть, ломая кости, точно щепки.

Лежа на полу, Хальд с ужасом наблюдала за тем, как секунда за секундой Нидхегг превращался из человека в извивающегося бледно-молочного дракона, напоминавшего собой гигантского трупного червя. Его глаза светились багровым пламенем, и человеческий вопль теперь переродился в какой-то звериный визг испытывавшего смертельную муку чудовища.

А потом вдруг этот страшный урод, в которого превратился король, исчез. В пещере наступила тишина. Хель стояла одна в центре гигантского подземелья, Череп Войны парил в воздухе перед ней. Ее правая рука, похожая на полусгнивший обрубок, потянулась к Черепу и коснулась его поверхности. В этом прикосновении была нежность. Хель погладила ледяную поверхность хрустальной громады.

Какое-то предчувствие толкнуло Хальд изнутри. Она вдруг ощутила, что Хель сейчас исчезнет из пещеры вместе с Черепом. Гнев и ярость вскипели в ее сердце. Она с трудом поднялась на ноги.

— Твое обещание! — выкрикнула Хальд. — Сдержи свое обещание, будь ты проклята! — потребовала она так, точно имела на то право. На секунду Хальд даже забыла о том, что разговаривает не с кем-нибудь, а с самой богиней Смерти. Ее кулачки сжались, словно она готова была броситься на великаншу.

Хель бросила взгляд сверху вниз, посмотрев на ведьму. Казалось, она только теперь обратила внимание на крошечное существо у своих ног.

На секунду мужество Хальд пошатнулось. Она с огромным усилием заставила себя смотреть прямо в глаза богини, не отводя взгляда.

— Обещание? — Хель рассмеялась, и по пещере пронесся звук, больше похожий на шелест опавших листьев под ногами.

— Да! Твое обещание Песни Крови! Той, что вернула тебе Череп Войны! Вот она! У твоих ног! Освободи дочь Песни Крови! Освободи Гутрун! Сдержи свое обещание!

Хель снова рассмеялась, наклонилась, внимательно всматриваясь в ведьму. На губах богини играла холодная улыбка, ее глаза, горящие багровым пламенем, смотрели прямо на Хальд, натыкаясь на вызывающий взгляд смертной.

Хель рассмеялась в третий раз и выпрямилась. Она указала пальцем на Песнь Крови, чьи останки так и лежали у подножия постамента с кинжалом в спине. Багровый луч пронзил воздух и ударил в это неподвижное мертвое тело. Воительница дернулась, конвульсии пробежали по всему телу. Кинжал вывалился из спины, внешность стала резко меняться. Ее плоть стала приобретать привычный вид живой женщины. Белая кожа покрыла тело. Она хрипло вздохнула, воздух со свистом вылетал из ее легких неровными толчками. Песнь Крови открыла глаза и увидела Хель, огромная фигура которой возвышалась над ней, увидела она и Череп Войны, висевший в воздухе под самым потолком пещеры.

Богиня указала пальцем на Хальд. Еще один багровый луч прорезал пространство. Хальд почувствовала, как все ее молодое тело наливается невероятной силой, раны на боку и бедре затянулись мгновенно, не оставив и следа.

Хель повернулась в другую сторону и указала на Ялну, сумевшую подняться на ноги и теперь стоявшую пораженной недалеко от ведьмы. Затем наступил черед Вельгерт и Торфинна, которые продолжали недвижно лежать на полу без сознания.

— Никто не смеет сказать, что Хель не держит своих обещаний, — прошелестел раздраженный голос богини, а затем она снова рассмеялась. Она исчезла внезапно, вместе с Черепом Войны, и ее смех еще пару секунд эхом метался меж стен пещеры. Но потом затих и он, в подземелье наступила гнетущая тишина, оставив смертных наедине с полумраком.

Теперь пещера освещалась лишь неровными бликами факелов в настенных подставках. Все было кончено, Нидхегг оказался повержен, они победили.

Ялна больше не чувствовала боли, все ее царапины, ссадины, синяки и кровоподтеки исчезли с одним-единственным прикосновением богини Смерти. Вельгерт и Торфинн завозились на полу, приходя в сознание. Они тоже были целы и невредимы, точно никогда не получали никаких ранений.

Песнь Крови медленно опустилась на каменный пол, невидящим взглядом уставясь перед собой. Она понимала только одно — Гутрун рядом с ней нет. Все-таки Хель так и не сдержала своего обещания. «Я должна вернуться во владения богини Хель, — подумала Песнь Крови, глотая наворачивающиеся на глаза слезы, — я должна вернуться за моей дочерью».

Небольшая сфера, пульсирующая багровым светом, неожиданно образовалась прямо перед воительницей. Через секунду она исчезла, и на ее месте оказалась маленькая девочка с темными волосами и карими глазами. Дитя было одето во все черное.

— Гутрун! — закричала Песнь Крови, не в силах сдержаться. Вскочив на ноги и бросившись к своей дочери, она упала перед ней на колени и обняла ребенка, уже рыдая в полный голос и не стесняясь собственных чувств.

— А где же твоя одежда, мамочка? — спросила Гутрун, вид матери явно озадачил ее.

Песнь Крови только сильней прижала к груди дочку, слезы текли по ее лицу, и она не желала останавливать собственные рыдания.

— Как я счастлива видеть тебя! — воскликнула она, снова и снова целуя свою любимую малютку.

— Я так по тебе скучала, мамочка! — воскликнула Гутрун, целуя мать в ответ своими по-детски припухлыми губками.

Хальд было направилась к этой парочке, но остановилась. Она не решилась нарушить их зыбкое уединение. Она хотела дать этим двоим насладиться счастливой встречей.

Ялна улыбалась, глядя на эту сцену, она сжала пальцами плечо Хальд, слезы навернулись у нее на глазах.

Хальд повернулась к девушке, а затем обе направились к Вельгерт и Торфинну, сидевшим на полу и ничего не понимающими взглядами осматривающим незнакомое помещение, силясь осознать, что же происходит вокруг.

Песнь Крови и Гутрун еще с секунду стояли, обнявшись, потом воительница отстранила от себя дочь на расстояние вытянутой руки и улыбнулась сквозь душившие ее слезы.

— Моя одежда там, на полу, — сказала она как можно спокойней. — Пойдем, ты поможешь мне одеться, хорошо?

Гутрун кивнула.

Песнь Крови подобрала свой меч с пола, взяла Гутрун за руку и повела ее к тому месту, где лежала одежда. «Я и в самом деле победила! — подумала она, глядя на свою дочь и с нежностью сжимая детскую ручонку. — И Хель сдержала свое обещание! Гутрун и я снова живы и на свободе!»

— А кто эти люди, мама? — озадаченно спросила Гутрун, посмотрев на остальных.

— Друзья, Гутрун. Мои добрые друзья, — торопливо ответила Песнь Крови, надевая на себя привычную одежду воительницы. — Вот только закончу одеваться и сразу же познакомлю тебя с ними. Они помогали мне, чтобы мы снова могли быть вместе. Подай, пожалуйста, мои башмаки.

Гутрун послушно кивнула и протянула матери ее тяжелые кованые башмаки.

Хальд принялась объяснять Вельгерт и Торфинну все, что произошло в пещере, пока те были без сознания, когда неожиданно, повернув голову, она обратила внимание, что заговоренные черные цепи на стенах превратились в прах. Она бросила взгляд на меч Нидхегга, который до этого лежал на полу посреди подземелья, от него тоже осталась лишь кучка серого пепла.

— Мы должны немедленно убираться отсюда! — закричала Хальд неожиданно. — Все, что создавал Нидхегг с помощью магии, разрушается и исчезает! Его заклинания потеряли силу! И если он использовал колдовские чары, чтобы построить Ностранд, как о том рассказывают легенды, то весь этот замок вместе с крепостью тоже исчезнет с лица земли!

Песнь Крови слушала ведьму внимательно, быстро натягивая оставшуюся одежду.

— Где наше оружие? — спросила Вельгерт.

— Не знаю, — откликнулась Хальд. — Нам надо торопиться!

Песнь Крови бросилась к остальным, держа наготове меч в правой руке. Левой рукой она сжимала крохотную ладошку своей дочки. Затем она отпустила Гутрун и скинула с себя плащ, бросив его Ялне.

Девушка кивнула в знак благодарности и тут же накинула плащ на плечи, завязывая шнурки на шее.

— Гутрун, это все мои друзья, но сейчас нет времени знакомиться близко.

— Они… они выглядят совсем как мы, мамочка, — прошептала Гутрун удивленно.

— Да, — откликнулась Песнь Крови, вспомнив о Нифльхейме, где только плоть ее да ее дочери оставалась нетронутой тленом и гнилью. Их окружали мертвецы, полуразложившиеся трупы. — Здесь нет серых трупов, моя дорогая.

Песнь Крови поймала вопросительный взгляд Хальд.

— Нам наверняка придется силой прокладывать себе дорогу отсюда, — сказала она. — Не сможешь ли ты присмотреть за Гутрун, Хальд, пока я буду отбиваться? — попросила она.

Хальд молча кивнула, беря девчушку за руку. Воительница решительно выдернула факел из настенной подставки и устремилась в темный проем черного туннеля, ведущего к свободе. В руке она держала меч, готовая дать отпор любому, кто посмеет напасть на них.

Торфинн тоже схватил факел — единственное попавшее под руку оружие, Вельгерт проделала то же самое, и Хальд последовала ее примеру. Затем все они последовали за Песнью Крови в темный туннель, освещая себе дорогу светом факелов. Отстала одна Хальд, у нее неожиданно возникли проблемы с девочкой.

— Мы должны торопиться, Гутрун. Пожалуйста!

— Ты мне не нравишься, — капризничала Гутрун, дергая рукой из стороны в сторону и норовя высвободиться из крепкой хватки ведьмы. — Я хочу идти с мамой! — сопротивлялась она.

— Фрейя! — в сердцах выпалила Хальд, подхватывая девочку на руки и пытаясь бегом догнать остальных, ушедших уже достаточно далеко. — Перестань вырываться, Гутрун! — велела она. — Я не причиню тебе никакого вреда!

Ялна заметила, что Хальд с Гутрун почему-то отстали, она приостановилась, ожидая их и высвечивая в темноте факелом. Но как только ведьма с ребенком догнали ее, они все вместе направились к выходу из туннеля. Пока они проходили по этому узкому каменному коридору, со всех сторон раздавались неясные звуки, шуршала земля, падали мелкие камешки. Похоже, Хальд и в самом деле была права, когда торопила их.

И вот наконец они добрались до конца туннеля. Песнь Крови подняла факел к самому потолку, охватывая огнем все пространство. Как рассказал ей Нидхегг, именно там располагались невидимые охранники, проникавшие в человеческую плоть и парализовывавшие спинной мозг. Черная копоть от факела покрывала шероховатую поверхность потолка, а огонь медленно, но верно делал свое дело.

Низкий гул раздался где-то глубоко под землей, он шел снизу, нарастая с каждой секундой, земля неожиданно зашаталась и завибрировала под ногами.

Надеясь на то, что она успела уничтожить всех оставшихся невидимых пожирателей плоти, Песнь Крови бросилась вперед по туннелю к внутренней комнатке, из которой лестница вела круто вверх. Она была готова к тому, что столкнется здесь с солдатами, однако ни в комнате, ни на лестнице не было ни единой живой души. Даже разбитая мечами и топорами дверь осталась настежь открытой, точно приглашая пройти.

Перепрыгивая через две ступеньки, Песнь Крови побежала вверх по лестнице, чувствуя, как земля под ногами начинает гудеть и ходить ходуном. Следом за ней неслись Вельгерт и Торфинн, ни на шаг не отставая. Мощный толчок потряс все основание, на котором был расположен Ностранд.

Ялна добралась до подножия лестницы и на несколько секунд приостановилась в замешательстве.

— Ступай вперед с ребенком, — приказала она ведьме.

Хальд кивнула и стала торопливо подниматься по лестнице, когда неожиданный удар потряс пол и стены. Она с силой прижала Гутрун к своей груди, всем телом стараясь защитить непокорную девчушку, все еще пытавшуюся вырваться из ее рук.

Ялна побежала последней, она уже перепрыгнула три ступеньки, когда мощный толчок выбил опору из-под ног. Она потеряла равновесие и опрокинулась навзничь. Уже падая, девушка успела ухватиться за стену, но нога предательски подвернулась, она вскрикнула от боли и покатилась вниз по каменным ступенькам. Ялна тут же попыталась вскочить, но вывихнутая нога болела слишком сильно.

— Вельгерт! — закричала Хальд, успев краем глаза заметить, что произошло с девушкой. — Быстро! Возьми ребенка!

Вельгерт отбросила факел и схватила на руки Гутрун, продолжавшую отпихиваться и извиваться, точно дикий звереныш.

— Быстрее, Хальд, — торопила она, подгоняя ведьму, бросившуюся вниз по лестнице.

— Фрейя! Да знаю я, что надо торопиться! — раздраженно прокричала Хальд, подбегая к упавшей Ялне.

— Тебе надо уходить, оставь меня, — произнесла Ялна, гримаса боли исказила ее красивое лицо. — Я…

— Молчи и дай мне спокойно работать! — невозмутимо произнесла Хальд. Она поместила руки на вывихнутую ногу девушки, закрыла глаза и начала произносить слова лечебного заклинания.

Но стоило ей только сконцентрировать волю и сознание, как стены замка зашатались. Ровный монотонный гул поплыл по воздуху. Посыпались камешки, стены и потолок покрылись тонкой паутиной трещин. Теперь гул шел не только из-под земли, он шел отовсюду, даже сверху. Толчки повторялись все чаще, и сила их увеличивалась.

Песнь Крови уже миновала узкий дверной проем, располагавшийся в конце лестницы. Трупы солдат, убитых ею на этом самом месте, уже были убраны из коридора. Только тут и там еще оставались горки серого пепла и несколько почерневших мечей и топоров.

Всюду, куда бы она ни бросила взгляд, камни рушились, превращаясь в труху и пыль. Она понимала, что пройдет совсем немного времени, прежде чем все остальные камни этого огромного замка тоже начнут осыпаться под действием силы тяжести, и тогда они похоронят под собой всех, кто не успеет выбраться на поверхность. А им все еще предстоял долгий путь на свободу через бесконечные катакомбы.

«Хель смеется последней», — неожиданно снова вспомнила она. — Но не на этот раз!«— мысленно поклялась она и посмотрела назад, взглядом разыскивая Гутрун. Она увидела Торфинна, в эту самую секунду появившегося у подножия лестницы, но больше никого видно не было. Она остановилась, вернулась на несколько шагов и только тогда заметила Вельгерт. Гутрун отчаянно отбивалась, вырываясь из крепких рук воительницы. Они поднялись по каменным ступенькам, направляясь прямо к Песни Крови.

— Где все остальные? — в нетерпении закричала воительница.

— Хальд спустилась вниз, чтобы помочь Ялне.

— Кровь Гарма! Я их подожду. Ты и Торфинн ступайте вперед и уводите с собой Гутрун.

— На сей раз я не стану тебе подчиняться, Фрейядис, — ответила Вельгерт. Она решительно отдала все еще бьющуюся Гутрун в руки матери. — Теперь ты пойдешь вперед, и поторапливайся! — закричала она, забирая у Песни Крови факел.

Взгляды подруг встретились, воительница лишь слегка кивнула в знак согласия, одновременно выражая благодарность за такое внимание. Она повернулась и быстро побежала дальше, устремившись к следующему пролету лестницы. Она уже перепрыгивала по две ступеньки, когда вдруг осознала, что к глухому подземному гулу рушащихся камней прибавился еще какой-то посторонний звук. И звук этот был не чем иным, как отчаянными криками о помощи. Так могли кричать только попавшие в ловушку люди — они звали, умоляли, просили выпустить их из застенков, пока массивная громада замка не погребла их всех под обломками каменных плот. И крики эти неслись с того самого уровня, где располагались подземные казематы для непокорных.

«Заключенные», — мелькнуло у нее в голове. Если никто им не поможет, они окажутся в смертельной западне. Песнь Крови бросила взгляд на Гутрун, которая прижалась к матери, уткнувшись личиком ей в грудь.» Но я не могу спасать их всех с ребенком на руках «, — мысленно пыталась убедить она себя.

Песнь Крови чувствовала, как сердце ее разрывается между жаждой свободы и стремлением спасти этих несчастных, обреченных на страшную смерть. Она заставила себя оставаться глухой к этим умоляющим голосам, раздающимся со всех сторон. Вот она выбралась на следующий уровень и побежала по коридору, с обеих сторон которого располагались камеры. Увидев ее, заключенные стали кричать еще громче, моля о пощаде.

Мысленно проклиная все на свете, она старалась не обращать внимания на эти голоса и продолжала бежать дальше, думая только о спасении собственной дочери. Неожиданцо еще один толчок потряс основание замка, на сей раз он был настолько мощным, что Песнь Крови споткнулась и едва не упала, на секунду потеряв равновесие. Пыль тучей поднялась к самому потолку, закрывая коридор плотной завесой, на месте рассыпавшихся в прах камней в кладке стен образовались зияющие дыры. И эти мелкие частички, витавшие в воздухе, попадали в глаза, вызывая поток слез, и от каждого вдоха легкие жгло, точно раскаленным железом.

Она с трудом добралась до следующего пролета лестницы, мышцы болели и почти онемели от такой напряженной гонки. За спиной крики о помощи стали затихать, она по-прежнему с силой прижимала дочь к груди и думала только об одном — вырваться из этого кошмара.

Хальд, пошатываясь на ослабевших ногах, поднялась, стараясь сопротивляться нахлынувшей на нее слабости после использования заклинания.

— Теперь ты можешь идти, — сказала ведьма Ялне. — И давай выбираться отсюда! — добавила она, помогая девушке подняться на ноги.

Обе женщины бросились вверх по узкой крутой лестнице, мимо Торфинна, стоявшего с факелом в руках, освещая темноту коридора. В его правой руке тускло поблескивала почерневшая сталь подобранного им у двери меча. Они пробежали мимо него, дальше, к следующему проему лестницы.

— Быстрее! — закричала им Вельгерт, подгоняя.

— Фрейя! Мы что же, по-твоему, вразвалку прогуливаемся, что ли! — огрызнулась Хальд, которой было тяжело бежать в таком темпе. Слабость еще не прошла, более того, она наваливалась все сильней, накатывая волнами, после каждого нового шага. Ведьме требовался отдых, но отдыхать было некогда.

Они выскочили в коридор и бросились бежать к Вельгерт, все еще ждавшей их.

— В свое время я могла бегать куда быстрее, чем вы сейчас, хотя мне тогда было не больше, чем сейчас Гутрун! — посмеялась над ними Вельгерт, следуя по пятам с факелом в руках. — А теперь, для разнообразия, немного пошевелите ногами! — закричала она и с удовлетворением заметила, что Хальд, разозлившись на нее за эту колкость, прибавила шагу, точно злость придала ей силы.

Затем Торфинн догнал их, и уже все вместе они бросились вверх по лестнице, навстречу долгожданной свободе.

Когда Хальд попала на тот уровень, где располагались клетки с заключенными, она так неожиданно остановилась, что Вельгерт едва не сбила ее с ног.

— Норда! — закричала она в полный голос. — Норда Серый Плащ! Это я — Хальд! Ответь мне! Где ты? — Она стояла, поворачиваясь из стороны в сторону, и кричала, пытаясь перекрыть вопли и мольбы о помощи.

— Времени нет! — прокричала Вельгерт, подгоняя ведьму.

— Оставь меня в покое! — огрызнулась Хальд. — Ты не понимаешь! Я пытаюсь…

Крепкий кулак Вельгерт с силой врезался в челюсть Хальд. Ведьма, закатив глаза, повалилась на бок, прямо на покрытый пылью пол. Вельгерт бросила факел, сгребла Хальд в охапку и закинула ее себе на плечо, точно пустой мешок. Затем она побежала дальше, от напряжения пот струился по ее разгоряченному лицу.

— Давай я ее понесу, — предложил Торфинн, стараясь не отставать от подруги.

Вельгерт только слегка дернула головой. Ее зубы были крепко сжаты, глаза наполовину закрыты, все ее усилия были направлены на то, чтобы как можно быстрее двигаться и не упасть под тяжестью ноши.

Ялна бежала впереди, они уже добрались до следующего пролета лестницы, когда Торфинн неожиданно застыл как вкопанный.» Боги! — подумал он. — Я не могу вот так просто оставить всех этих людей умирать под обломками замка «, — посмотрел вперед, туда, где в темноте пыльного коридора крутые каменные ступени уходили вверх.

Вельгерт, испытывая напряжение во всем теле, была уже почти у конца лестницы, но поглощенная ношей даже не заметила, как муж отстал. И все же, может, у него еще найдется пара минут, чтобы спасти нескольких человек, пусть и не всех, но хоть кого-нибудь…

Торфинн бросился обратно по коридору и стал быстро орудовать мечом, ломая один замок за другим. Двери распахивались под напором десятков рук. Вот он открыл одну клетку, потом еще одну, третью. Неожиданно посыпалась пыль с потолка и встала густой завесой. Она совсем запорошила его глаза. И почти сразу же из-под земли раздался глухой стонущий звук, медленно перераставший в рокот. Пол под ним накренился, уходя в сторону. Торфинн потерял равновесие, стал падать и успел лишь заметить, как под ним разверзается бесконечная тьма.

Песнь Крови добралась до последнего дверного проема, располагающегося в конце длинной лестницы, ведущей к свободе. Она ловила ртом воздух, ноги от напряжения и усталости дрожали, от пыли жгло легкие. Вот наконец она добралась до наземного уровня.

Воительница обернулась и увидела Ялну с Вельгерт, несшую на плече бесчувственное тело Хальд. Обе женщины, задыхаясь, бежали по лестнице, перепрыгивая ступеньки. Однако Торфинна нигде не было видно.

Песнь Крови не стала их ждать и задавать лишние вопросы. Все еще прижимая к груди дочь, она бросилась обратно в коридор, пытаясь понять, что же произошло.

Навстречу ей вдруг ринулся целый поток людей. Хаос криков и воплей слился с гулким рокотом, шедшим из-под земли теперь уже беспрерывно. Проклятья и ругань неслись из толпы. Здесь были солдаты, придворные в богатых одеждах, рабы, пленники, чьей-то рукой выпущенные из клеток на свободу. И все они толкались и кричали, стремясь пробиться поскорее наружу и спасти собственные жизни. Они с неистовством обреченных рвались вон из рушащегося замка.

Огромный каменный блок сорвался с потолка и обрушился на толпу, придавив нескольких человек прямо перед Песнью Крови. Она застыла на месте, не решаясь двинуться дальше. Только несколько минут назад обретя свободу и жизнь, ей совсем не хотелось рисковать собственной дочерью даже ради Торфинна.

Толпа рванулась через плиту, и, чтобы не оказаться задавленной, воительнице пришлось невольно прижаться к стене коридора. Кашляя и чихая от пыли, забивавшей нос, она бросилась вперед, пробиваясь сквозь толпу и чувствуя, как Вельгерт и Ялна следуют за ней по пятам.

Песнь Крови свернула в узкий коридор, ведущий в конюшни, и только теперь остановилась, чтобы дать отдохнуть измученному телу. Вельгерт и Ялна с трудом протолкались к ней через толпу.

— Где Торфинн? — спросила она Вельгерт.

— Да кто ж его знает, будь он проклят! Я-то думала, что он все это время бежал рядом со мной! — выругалась Вельгерт, озадаченно оглядываясь по сторонам. Кажется, она и в самом деле только теперь заметила, что Торфинна рядом нет.

— А что с Хальд?

— Наткнулась на мой кулак, — пояснила Вельгерт. — Она хотела остаться там и искать Норду Серый Плащ.

Они прошли через узкую деревянную дверь конюшни и оказались в проходе между стойлами.

Лошади бесновались, храпели, ржали и рвались из стойл, стремясь вырваться во двор замка. Конюхи, толкаясь и крича, бежали прочь.

И вдруг подземный гул стал медленно затихать, пока совсем не замолк. Сотрясение каменных сводов прекратилось, пол под ногами перестал ходить ходуном. Наступила тишина. И эта тишина показалась куда более зловещей и страшной по сравнению с хаосом, только секунду назад царившим в замке. Неожиданно солдаты, прислуга и разряженные придворные — все, кроме рабов, Песни Крови, Вельгерт и Ялны, — попадали на пол точно подкошенные.

Лошади перестали биться и метаться. Теперь они стояли совершенно спокойно, только в полутьме поблескивали испуганные влажные глаза.

Песнь Крови вопросительно глянула на Вельгерт.

— На то воля Скади, — шепотом пробормотала женщина, точно боялась громким голосом снова поднять панику среди замерших на полу людей.

— Давайте выбираться отсюда, пока это снова не началось, — предложила Песнь Крови тоже шепотом.

Хальд слабо застонала на плече Вельгерт и слегка дернулась. Она открыла глаза и застонала сильнее

— Что… — начала она. — Вельгерт опустила ее на пол.

— Что случилось? — простонала Хальд, морща нос и пытаясь вспомнить произошедшее.

— Я ударила тебя, — откровенно призналась Beльгерт, — ты все рвалась остаться внизу и найти свою Норду.

— Дура! — выкрикнула Хальд. Лицо Вельгерт помрачнело.

— Если бы я только смогла отыскать и освободить Норду и всех остальных колдунов, заточенных Нидхеггом в темницы, — поспешно стала объяснять Хальд, — они бы наверняка нашли заклинание, которое бы не дало разрушаться замку так быстро! Мы успели бы спасти всех, кто еще остался в подземельях и на других уровнях. А теперь… — Ее голос замер. Она так и не договорила, оборвав себя на полуслове. Ведьма вдруг увидела солдат и придворных, валявшихся на полу, точно кули. Создавалось впечатление, будто они все мертвы. — Что это с ними случилось? — озадаченно спросила Хальд, ничего не понимая.

— Представления не имеем. Да это и не важно, — откликнулась Песнь Крови. — Нам надо выбраться отсюда раньше, чем остатки стен рухнут и раздавят нас.

Переступая через лежащих на полу, Песнь Крови двинулась к внешней двери конюшни, ведущей во двор замка. Рабы так и стояли посреди прохода, безмолвные и напуганные. Ей пришлось расталкивать их, чтобы пробраться к двери. У нее даже возникла мысль взять одну из лошадей, но времени не было.

Когда вся компания наконец добралась до двери конюшни, Хальд мягко рассмеялась.

Вельгерт оглянулась на нее, в ее глазах вспыхнул гнев.

— Тихо, — приказала она. — Мы еще не знаем, что нас ждет снаружи.

— Могу поспорить, — сказала Хальд, — то же самое, что и здесь. Мне кажется, я знаю, что произошло.

— Расскажешь нам позже, — перебила ее Вельгерт.

— Я же говорю, я знаю, что произошло, — настаивала Хальд, а потом снова тихо рассмеялась. — Мы можем больше ни о чем не беспокоиться и ничего не бояться, по крайней мере, на ближайшее время.

Песнь Крови и Вельгерт, держа наготове мечи, осторожно приоткрыли двери конюшни и выглянули во двор, чтобы разведать обстановку.

— Кости Модгуд! — изумилась воительница, невольно опуская меч. Она распахнула дверь и вышла на залитый солнечным светом двор замка. Все остальные последовали за ней.

Все пространство двора было заполнено солдатами, точно трупы, валявшимися прямо на земле. Однако они не были мертвы. Видно было, как их груди под доспехами мерно поднимаются и опускаются. Они дышали, дышали глубоко и ровно, как может дышать только спящий человек. Среди солдат тут и там виднелись придворные в богатых одеждах, вокруг них были разбросаны драгоценности — золото, серебро, бриллианты, изумруды — все, что те пытались спасти из рушащегося замка и унести с собой, ограбив сокровищницу Нидхегга. Драгоценности сверкали и переливались в лучах полуденного солнца. Только рабы, охваченные ужасом, все еще могли двигаться. Одни из них были совершенно наги, другие одеты в лохмотья и рубища, на некоторых виднелись ошейники и цепи, кое у кого ноги были закованы. Все они двигались по направлению к открытым воротам замка.

— Именно это я и собиралась вам объяснить, — сказала Хальд с тяжелым вздохом.

— Вот теперь мы тебя слушаем, — спокойно отозвалась Ялна, поворачиваясь к ведьме. Она глубоко вздохнула, набрав полные легкие свежего, прохладного воздуха, и поплотней запахнула на себе тяжелый плащ, служивший ей единственной защитой от мороза.

— Думаю, все это сделали колдуны, маги и колдуньи, заключенные в подземельях Ностранда. После того как Хель уничтожила короля вместе с его магическими чарами, они стали снова свободны и смогли воспользоваться магией. Они-то и остановили силой своих заклинаний разрушение замка, хотя бы на время.

— А что же случилось с солдатами и слугами короля? — поинтересовалась Песнь Крови. — Они что, применили сонное заклинание против всех, кто служил Нидхеггу?

— Похоже, что так и было, — ответила Хальд, потрогав ноющую челюсть. — Фрейя! Что, обязательно надо было бить с такой силой, Вельгерт? Мне кажется, ты мне зуб выбила!

Песнь Крови только рассмеялась.

— Не вижу в этом ничего смешного, — ворчливо огрызнулась Хальд, пробуя шатающийся зуб языком.

— Считай, что это боевое ранение, Хальд, — предложила воительница миролюбиво.

— Торфинн! — неожиданно закричала Вельгерт, увидев, как из противоположной двери замка появляется запыленный человек с мечом.

Они бросились друг к другу и встретились на середине двора. Супруги обнялись, их губы слились в долгом и страстном поцелуе. Они оба были счастливы от одной мысли, что остались живы после таких страшных приключений. Затем Вельгерт отстранилась от мужа и нахмурилась.

— Что с тобой случилось? С тобой все в порядке?

— Да… я, понимаешь… я не мог оставить этих несчастных заключенных умирать под обломками замка, будь все проклято! Я освободил нескольких из них, а затем пол под моими ногами накренился и разъехался в разные стороны. Я свалился прямо в подземелье, где Нидхегг содержал захваченных колдунов, магов и чародеев. Они были заперты между двумя уровнями, как раз под клетками с заключенными, — неторопливо объяснял Торфинн. — Свалившись к ним в темное подземелье через разверзшийся потолок, я напугал их ничуть не меньше, чем они меня, — сказал он, усмехаясь в усы. — Они быстро с помощью заклинаний освободили всех заключенных и остановили разрушение проклятого замка. Однако надолго задержать этот процесс не удастся. После захода солнца все начнется снова, и тогда уже от замка не останется ничего, кроме груды камней.

— Ты совершенный дурак, если решился вернуться ради заключенных и так рисковал собственной жизнью, — произнесла Вельгерт, хотя в ее голосе не было и тени раздражения. Скорее наоборот, в ее словах чувствовалось восхищение. Она обняла Торфинна и жадно прильнула к его губам.

— Норда! — неожиданно закричала Хальд, она выскочила из-за спин Вельгерт и Торфинна и бросилась к старой женщине с длинными седыми волосами, в этот момент появившейся в дверях замка.

Старуха подслеповато сощурилась, стараясь сфокусировать взгляд, который никак не мог привыкнуть к яркому солнечному свету после бесконечных дней во мраке подземелья. Хальд подбежала к ней и остановилась в шаге от своей наставницы.

— Хальд? — Глаза старухи округлились от удивления. — Откуда ты здесь? Неужели солдаты Нидхегга и тебя тоже успели схватить? А что же случилось с их хозяином? Наши заговоренные цепи просто упали с нас, и все…

— Я пришла, чтобы выручить тебя отсюда, Норда, — с гордостью воскликнула Хальд, с нежностью обнимая свою наставницу. — Спасая тебя, мне пришлось разделаться с Нидхеггом. Конечно, я бы одна этого никак не сделала, — добавила она со смехом. — Пойдем со мной, я очень хочу познакомить тебя кое с кем.

Они подошли к Вельгерт и Торфинну, Хальд остановилась и представила их Норде. Потом молодая ведьма наклонилась и стала что-то быстро нашептывать Норде на ухо, косясь на двух воителей. Она явно говорила что-то об этой парочке. Норда согласно кивала седой головой.

— Вельгерт, — начала Хальд торжественно, — я хотела лишь убедиться, прежде чем сказать тебе наверняка, но… раз Нидхегга больше нет, то его заклятия больше не действуют, теперь ты, несомненно, сможешь иметь детей. Конечно, если захочешь.

— Я… что? — Вельгерт переспросила, совершенно выбитая из колеи подобным заявлением.

— Не надо так шутить, Хальд, — недовольным тоном предупредил Торфинн.

— А она и не шутит, — строго осадила его Норда, ее голос звучал жестко и властно, в этой старой женщине чувствовались недюжинная сила и умение управлять людьми. — Если Нидхегг когда-то наложил на Вельгерт заклятие и тем самым лишил ее возможности иметь детей, то теперь, когда короля больше нет, его магия потеряла силу. Все его заклинания больше не действуют.

Вельгерт стояла, пристально вглядываясь в морщинистое лицо старой женщины, удивление, смятение и неверие одновременно были написаны на ее лице.

— Я… я… — начала она, заикаясь от переполнявших ее чувств.

Хальд расхохоталась.

— Ты еще успеешь привыкнуть к этой мысли Вельгерт, — пообещала она. — А теперь пойдем Норда. Тебе предстоит познакомиться еще кое с кем.

Гутрун на руках Песни Крови стала вдруг дергаться и хныкать, пытаясь высвободиться. Воительница опустилась на колени и поставила дочку на землю перед собой, ее меч все еще был зажат в правой руке.

Неожиданно она краем глаза заметила движение за спиной, легкий солнечный блик, скользнувший по стали. Она мгновенно обернулась, выбрасывая вперед руку с зажатым в ней мечом, стремясь отразить смертельный удар в спину.

Ялна вскрикнула от неожиданности и отпрянула назад, успев увернуться от этого опасного выпада. В правой руке она держала солдатский меч, как видно, подобрав его во дворе, среди спавших.

— Я… я не хотела пугать тебя, — неуверенно произнесла Ялна извиняющимся тоном.

Песнь Крови, облегченно вздохнув, опустила меч.

— Я тоже не хотела тебя пугать, Ялна, я хочу поблагодарить тебя за всю ту помощь, что ты мне оказала там, в пещере, и еще за то, что ты сделала ради меня до того, как мы успели встретиться. Если бы не ты, я бы, наверное, никогда не добралась до Ностранда. И Череп Войны так и остался бы во всевластии Нидхегга. Если я могу для тебя что-нибудь сделать…

— Ты подарила мне свободу, — ответила Ялна с чувством, — самый великий дар, которым можно наделить человека. Но есть еще одна вещь…

— Какая?

— Научи меня воинскому искусству. Я не хочу, чтобы кто-нибудь вроде Нидхегга снова превратил меня в безропотную рабыню. — Она говорила это таким торжественным голосом, словно клялась самой себе в чем-то. Глаза девушки наполнились слезами. Она подняла меч и благоговейно поцеловала стальное лезвие. — За Песнь Крови и Свободу! — произнесла она мягко, и слезы, переполнявшие ее все это время, двумя струйками побежали по щекам.

Песнь Крови лишь скупо промолвила:

— Для меня будет большой честью обучать тебя воинскому мастерству, Ялна.

Гутрун захныкала громче. Песнь Крови снова повернулась к дочке, ничего не понимая. Она прижала девчушку к груди, пытаясь успокоить, однако та начала рыдать в полный голос.

— Убери это! — плакала Гутрун, прикрывая ладошками глаза. — Пожалуйста, мама! Пусть это исчезнет! У меня глазки болят от него! Очень ярко!

Только теперь воительница вдруг осознала, что Гутрун говорит о солнечном свете.

— Нет, Гутрун, нет, — зашептала она, успокаивающе поглаживая дочку по голове. — Ты только почувствуй, как свет согревает твое личико! Это сама жизнь, она светит тебе с небес. Это жизнь для нас с тобой, для всей Земли. Солнце яркое, оно дарит свет. Я же как-то рассказывала тебе о солнце, разве ты не помнишь?

— Но мне больно, мамочка!

— Через некоторое время боль пройдет, постарайся широко не открывать глаза и смотри вниз, на землю, и постепенно боль отступит. Просто твоим глазам требуется время, чтобы привыкнуть к свету дня.

Песнь Крови заметила, как Хальд приближается вместе с какой-то старой седой женщиной. Вельгерт и Торфинн шли следом за ними, и на лице подруги были написаны изумление и растерянность.

Песнь Крови встала, Гутрун уцепилась за ее руку и повисла на ней. Девочка не смотрела на приближавшихся к ним людей, старательно держа веки наполовину закрытыми и смотря только себе под ноги.

— Песнь Крови, — сказала Хальд, — это Норда Серый Плащ.

— Да, конечно, — откликнулась воительница, кивнув в сторону старухи.

— Хальд говорит, что ты помогла ей уничтожить Нидхегга, — произнесла Норда. — Я очень благодарна тебе. Она также сказала мне, что ты, как и мы, обладаешь магической силой и владеешь мастерством колдуньи.

— Похоже, что больше уже не владею, — ответила Песнь Крови, снимая с левой руки перчатку и показывая руку. Черное кольцо обожженной кожи на пальце, где когда-то было надето магическое кольцо Хель, теперь бесследно исчезло. — Богиня Хель ввела магические знания непосредственно в мое сознание, но и это тоже ушло безвозвратно. Однако я довольствуюсь своим воинским мастерством, мне этого вполне хватает. Во всяком случае, я предпочитаю использовать именно меч и боевой топор, когда возникает реальная угроза. — Воительница посмотрела на Вельгерт и поймала настороженный взгляд подруги. — И я уже больше никогда не превращусь в труп, правда, Вельгерт? — спросила она, и на ее губах появилась усмешка.

Вельгерт колебалась какую-то секунду, а потом усмехнулась сама, но вслед за этим тут же нахмурилась и опустила взгляд к земле.

— Фрейядис… я… мне очень стыдно за то, что я когда-то испытывала по отношению к тебе…

Песнь Крови взяла руку своей подруги и с чувством пожала ее.

— Тебе нечего стыдиться. Ты продолжала сражаться за меня, даже когда испытывала ко мне отвращение, и это сделало нашу дружбу гораздо крепче, чем она была раньше.

Вельгерт снова посмотрела на воительницу, кивнула, ее глаза заблестели от слез, она в ответ пожала руку Песни Крови, а затем отпустила ее.

— Ты упомянула имя Хель, — заметила Норда, обращаясь к Песни Крови. Ее морщинистое лицо нахмурилось от переполнявшего ее отвращения. — Ты служишь богине Смерти?

— Теперь мне понятно, откуда в Хальд такая ненависть к Хель, — заметила Песнь Крови, бросив быстрый взгляд на молодую ведьму.

Хальд едва сумела подавить в себе рвавшуюся наружу улыбку.

— Но нет, Норда, — продолжала Песнь Крови, — я больше не служу богине Хель.

— Больше не служишь?

— Я тебе потом все объясню, Норда, — пообещала Хальд. — Позже.

— У нас тут есть кое-кто, кого я бы очень хотела вам представить, — сказала воительница, глядя на свою дочку Гутрун. — Для этого как раз подходящее время. Гутрун, твои глазки болят уже меньше? — ласково спросила она.

Девчушка кивнула и посмотрела снизу вверх на мать, заставив себя открыть глаза почти полностью.

— Гутрун, настало время познакомиться со всеми моими друзьями.

Когда знакомство наконец было закончено, они все вместе вернулись в конюшню и выбрали себе лучших лошадей и начали их седлать.

— Я знаю, где можно отыскать вино и провизию на все путешествие, — сказала Ялна. — Давайте я…

— Я пойду с тобой, — тут же предложила Хальд и отправилась с девушкой в замок.

— К тому же мне нужна одежда, — заметила Ялна, торопливо проходя мимо валявшихся на полу спящих слуг, солдат и придворных, миновав уже несколько коридоров и комнат. — Я даже знаю, где все это можно найти.

Вскоре они снова появились во дворе замка, всю снедь и мехи с вином они положили в плащ, который Песнь Крови дала Ялне, и завязали узлом.

Теперь на девушке были коричневые кожаные штаны, туника, тяжелые солдатские башмаки и перчатки. К спине поверх серого мехового плаща с капюшоном были привязаны щит и меч в ножнах. Ведьма же надела зеленое платье, отороченное по подолу желтой лентой, а на плечи накинула темно-синий плащ с капюшоном.

Подведя уже оседланных и подготовленных к путешествию лошадей к главным воротам замка, Песнь Крови, Гутрун, Вельгерт, Торфинн и Норда стояли и ждали, наблюдая за тем, как обе женщины возвращаются с добычей. Кроме них, если не считать спавших вповалку солдат и придворных, во дворе замка больше никого не осталось. Рабы уже давно покинули крепость.

— Так она такая же воительница, как и мы? — удивленно спросила Вельгерт, заметив, какую одежду выбрала для себя Ялна.

— Да, — коротко ответила Песнь Крови, весело рассмеявшись. — Или, по крайней мере, она станет такой же, как мы, когда мы обучим ее нашему мастерству.

Еда и вино быстро пошли по рукам. Изголодавшимся путникам не пришлось делать особых приглашений. Остальное разделили и разложили по седельным сумкам. Ялна с благодарностью протянула воительнице ее темный меховой плащ. Однако на Песни Крови уже был другой плащ, снятый с одного из спящих солдат.

— Этот плащ принадлежит Вельгерт, — сказала воительница Ялне. — Еще раньше мы обменялись с ней плащами, чтобы обмануть Нидхегга и его армию. Я полагаю, что ты его где-то потеряла, Вельгерт.

Вельгерт рассмеялась и взяла плащ из рук Ялны.

— Как вижу, ты умудрилась его подпортить, — заметила она, глядя на пятна крови, красовавшиеся на ее плаще. Она бросила взгляд на подругу.

Песнь Крови рассмеялась.

Вельгерт швырнула старый плащ прямо на землю, теперь уже он был ей не нужен, поскольку на плечах красовался другой, новый и чистый.

— Мне и Гутрун тоже надо подыскать себе новую одежду в ближайшем будущем, — задумчиво рассуждала Песнь Крови, пока Ялна и Хальд усаживались на коней. — Черное нам больше не подходит. Какого бы цвета одежду тебе хотелось, дочка?

Гутрун посмотрела на синее полуденное небо.

— Вот такого цвета, — сказала она, указывая на солнце, ярко светившее с небес.

А затем они все вместе выехали из Ностранда через подъемный мост, опущенный над бесконечной пастью пропасти. Теперь она представляла собой всего лишь глубокий провал в земле, серебристый туман больше не клубился в его глубинах. Они миновали мост без приключений и выехали на дорогу, еще несколько минут назад переполненную толпами людей — в основном рабами и заключенными, наконец получившими долгожданную свободу и стремящимися убраться подальше от этого страшного места. Кто-то торопился домой, где его ждали близкие и родные, кому-то вообще некуда было идти. И все же они спешили прочь, чтобы где-нибудь в другом месте найти свой дом. Теперь же дорога опустела. Перед ними расстилалась лишь голая равнина, залитая лучами яркого солнца.

Незадолго до заката Песнь Крови и ее попутчики остановились на вершине невысокого холма и обернулись, чтобы посмотреть на стены Ностранда, которые еще были видны с такого расстояния. Полуразрушенные башни и крепостные стены черными зазубренными обломками темнели в алых лучах заходящего солнца. Вся эта громада была обречена на исчезновение.

— Норда, — спросила Песнь Крови, — а что случится с солдатами и придворными, когда Ностранд разрушится окончательно? Они все погибнут под обломками? Или все-таки есть такое заклинание, способное разбудить их вовремя и помочь спастись?

— Все зависит от того, насколько каждый из них был предан Нидхеггу, — ответила старая ведьма. — Некоторые из них могут проснуться гораздо раньше заката и успеть избежать гибели… хотя ни одни смертный не может ее избежать. Рано или поздно, она все равно приходит. Ты со мной не согласна, воительница?

Песнь Крови секунду подумала, прежде чем ответить.

— Я устала от смерти, Норда, — наконец произнесла она тихо. — Я собственными глазами видела, что находится по ту сторону реки Гьелль. Не пожелала бы никому такого кошмара, что довелось пережить мне и моей дочери.

— Каждый смертный умирает в свое время, — повторила Норда задумчиво.

Песнь Крови невольно кивнула:

— Да, ведьма. Они умирают.

— Но далеко не все отправляются в Нифльхейм, — возразила Вельгерт. — Многие, даже из тех, кого я убила собственной рукой, были настоящими воинами, и теперь они, должно быть, пируют с Фрейей в Фолькванге.

— Или с Одином в Валгалле, — поправил свою подругу Торфинн со смехом. Песнь Крови тоже рассмеялась.

— Хель может посмеяться последней, — напомнила она древнее изречение. — Но теперь, со своей дочкой и с вами — моими друзьями, я намерена только наслаждаться жизнью, и наслаждаться до самого последнего своего часа. И если уж так повернется моя судьба, что мне снова придется предстать перед троном богини Хель, то я открыто посмотрю в ее багровые пламенные глаза и рассмеюсь ей в лицо.

Неожиданно вдалеке, со стороны Ностранда, до них долетел глухой подземный рокот, похожий на раскаты летнего грома. Гигантское облако пыли поднялось над зубчатыми стенами крепости, полностью скрыв все сооружения от глаз наблюдавших за этим жутким зрелищем. Через пару минут рокот стал затихать, а потом и вовсе замер.

Они так и стояли в безмолвной тишине на вершине холма, наблюдая за тем, как легкий вечерний ветерок рассеивает далекое облако пыли, похожее на серую тучу. От Ностранда не осталось ничего, лишь безжизненная, голая равнина.

» Где бы ты сейчас ни был, мой любимый Эрик, — подумала Песнь Крови, — я знаю, что ты свободен от зла Нидхегга, как и вся эта бренная Земля «.

Она покрепче прижала к себе дочку.

— Я собираюсь вернуться в деревню, где жила раньше, — сообщила она остальным. — Если хотите, все вы можете поехать вместе со мной. Поселитесь там, поможете мне поднять ее из руин. Я назову ее Долина Эрика. Мы сумели отомстить. Теперь мы можем жить в мире и покое.