Первый среди королей - Варяг

Глава 2

### ВАДИМ

На берегу озера Ильмень собрался совет старейшин ильменских словен. Двенадцать седобородых мужей сидели вокруг большого костра, ведя напряжённый спор. Весеннее солнце уже клонилось к закату, но никакого решения ещё не было принято.

— Это безумие! — в который раз повторил Вадим, самый молодой из присутствующих, но признанный военный вождь племени. — Просить чужеземцев прийти к нам и править нами? Что скажут наши предки, глядя на такой позор?

Старый Гостомысл, глава совета, устало потёр лоб:

— Предки сказали бы, что мудрость в том, чтобы выжить и сохранить народ, Вадим. А не в том, чтобы погибнуть, но с гордо поднятой головой.

— Мы и так выживем! — возразил Вадим, вскакивая на ноги. Высокий, широкоплечий, с густой тёмной бородой и пронзительными серыми глазами, он был воплощением силы и уверенности. — Наши воины крепки, наши леса богаты, наши поля плодородны. Мы всегда отбивались от врагов!

— Но не от своих, — тихо сказал один из старейшин, Добрыня. — Не от распрей между родами, которые истощают нас сильнее любого вражеского набега.

По кругу пробежал согласный ропот. За последние годы внутренние конфликты между семьями и родами стали настоящим бедствием для словен. Кровная месть, земельные споры, борьба за лучшие торговые места — всё это приводило к постоянным стычкам, иногда перераставшим в настоящие сражения.

— Варяжский конунг, не связанный с нашими родами, мог бы стать беспристрастным судьёй, — продолжил Гостомысл. — Он не будет отдавать предпочтения ни одной семье, ни одному роду. Его единственная забота будет — благополучие всей земли.

— Или собственное обогащение! — парировал Вадим. — Вы действительно верите, что чужеземец придёт сюда ради нашего блага? Он придёт, чтобы грабить, чтобы собирать дань, чтобы подчинить нас своей воле!

— А кого ты предлагаешь, Вадим? — спросил Гостомысл с внезапной остротой в голосе. — Себя? Разве ты не из рода Волховичей? Разве Волховичи не враждуют с Каменичами? И как ты думаешь, примут ли Каменичи тебя как правителя? Или Белоозерцы? Или любой другой род?

Вадим молчал, понимая правоту старика.

— Никто из нас не может стать вождём для всех, — продолжал Гостомысл. — Слишком много крови пролито между родами, слишком много обид накоплено. Нам нужен кто-то извне. Кто-то сильный, но справедливый. Кто-то, кто сможет защитить нас от внешних врагов и установить порядок внутри.

— И вы думаете найти такого среди варягов? — с горечью спросил Вадим. — Среди морских разбойников и грабителей?

— Не все варяги одинаковы, — возразил другой старейшина, Мечислав. — Я торговал с ними много лет. Среди них есть те, кто понимает, что торговля выгоднее грабежа. Что мир плодотворнее войны.

— Например, этот новый конунг, о котором говорят купцы, — поддержал его Добрыня. — Как его имя?

— Рюрик, — ответил Гостомысл. — Рюрик из ободритов. Молодой, но уже уважаемый воин и торговец. Говорят, он собирает людей для переселения на восток. Ищет земли, где мог бы основать своё королевство.

— Вот! — воскликнул Вадим. — Он хочет основать своё королевство! Не помочь нам, а подчинить нас!

— Возможно, — спокойно ответил Гостомысл. — Но если его правление даст нам мир и порядок, может, это не такая уж высокая цена?

Он оглядел собравшихся старейшин:

— Я предлагаю послать гонцов к этому Рюрику. Пригласить его прийти и стать нашим князем. Но с условиями. Он должен уважать наши обычаи, защищать нас от врагов, судить по справедливости. Если он согласится — мы примем его. Если нет — будем искать другого.

Старейшины начали переговариваться между собой. Большинство, казалось, склонялось к предложению Гостомысла. Вадим смотрел на них с растущей тревогой и гневом.

— Вы предаёте нашу землю! — воскликнул он. — Предаёте наших предков, наши традиции, нашу свободу!

— Мы пытаемся спасти нашу землю, — твёрдо ответил Гостомысл. — Пытаемся избежать истребления друг друга.

Он поднялся, опираясь на посох — высокий, худой старик с длинной белой бородой, но с прямой спиной и ясными глазами.

— Я ставлю вопрос на голосование, — объявил он. — Кто за то, чтобы послать гонцов к варяжскому конунгу Рюрику с предложением стать нашим князем?

Один за другим старейшины поднимали руки. Восемь из двенадцати поддержали предложение.

— Решение принято, — объявил Гостомысл. — Мы отправим гонцов, как только сойдёт последний лёд на реках. С предложением и с условиями.

Вадим смотрел на них с нескрываемым презрением:

— Вы можете послать гонцов, старейшины. Но не все склонят голову перед чужеземцем. Помните мои слова.

С этими словами он резко развернулся и покинул совет, не дожидаясь его окончания.

***

Вадим шёл быстрым шагом через поселение, не обращая внимания на приветствия соплеменников. Гнев клокотал в нём, мешая ясно мыслить. Как могли старейшины принять такое решение? Как могли даже подумать о том, чтобы добровольно отдать власть чужаку?

— Вадим! Постой! — окликнул его голос сзади.

Он обернулся и увидел Добрыню, спешащего за ним от места совета.

— Чего тебе? — резко спросил Вадим. — Хочешь ещё раз объяснить, почему мы должны предать наш народ?

— Я хочу, чтобы ты понял, — тихо сказал старейшина. — Это не предательство, а необходимость. Ты сам видишь, что происходит между родами. В прошлом году погибло больше наших людей в стычках друг с другом, чем от набегов чуди и мери вместе взятых.

Вадим не мог отрицать этого. Распри между родами действительно стали серьёзной проблемой.

— Но призвать варягов? — с горечью произнёс он. — Тех, кто приходит к нам только как грабитель или торговец?

— Не всех варягов, — возразил Добрыня. — Только одного — и его дружину. И на наших условиях. Если этот Рюрик окажется неподходящим — никто не мешает нам найти другого кандидата. Или отказаться от этой идеи вовсе.

Вадим покачал головой:

— Ты не понимаешь, старик. Дашь им палец — откусят руку. Сегодня мы пригласим его как князя с условиями, а завтра он станет полновластным хозяином, а мы — его рабами.

— Всё будет зависеть от нас самих, — сказал Добрыня. — От того, насколько мы будем едины. Если мы сможем выступить одним народом против любой несправедливости — никакой варяг не сможет поработить нас.

— Но если мы продолжим грызть друг друга, как сейчас, — продолжил Добрыня, — то погибнем и без всяких варягов. От собственных распрей.

Вадим молчал, не находя достойного возражения. Старик был прав в одном: раздоры между родами действительно угрожали самому существованию их племени. Но принять власть чужеземца? Это было слишком.

— Я не стану поднимать оружие против решения совета, — наконец сказал Вадим. — Но и не присягну чужаку. Буду наблюдать. И если он окажется тем тираном, каким я его представляю, то клянусь всеми богами — я первым подниму меч против него.

Добрыня грустно покачал головой:

— Я надеюсь, что до этого не дойдёт. Ради всех нас.

Они разошлись, и Вадим направился к своему дому — просторной избе на краю поселения, где жил с молодой женой и младшим братом. Душа его была неспокойна, мысли мрачны. Он чувствовал, что решение совета старейшин приведёт их племя к беде, но не видел, как можно было это предотвратить.

Войдя в дом, он застал свою жену Весну за ткацким станком. Она обернулась, услышав его шаги, и сразу заметила его состояние:

— Что случилось? — спросила она, откладывая работу. — Ты выглядишь как грозовая туча.

Вадим тяжело опустился на лавку:

— Совет решил призвать варяжского конунга стать нашим князем.

Весна охнула, прикрыв рот ладонью:

— Чужеземца? Править нами?

— Да, — мрачно кивнул Вадим. — Гостомысл убедил большинство, что только чужак, не связанный с нашими родами, сможет остановить распри и установить мир.

— И ты согласился? — осторожно спросила Весна, зная крутой нрав мужа.

— Нет! — воскликнул Вадим, ударив кулаком по столу. — Никогда! Но я остался в меньшинстве. Восемь старейшин поддержали это безумие.

Весна подошла к мужу и положила руку ему на плечо:

— Может, они правы? — тихо сказала она. — Посмотри, что происходит вокруг. Кровь льётся каждую неделю. Род встаёт на род, брат на брата. Мы не можем даже выйти за грибами в лес без оружия, опасаясь встретить недругов из соседнего селения. Разве это жизнь?

Вадим удивлённо посмотрел на жену. Он не ожидал такой реакции.

— И ты тоже? — горько произнёс он. — Ты тоже готова склонить голову перед чужаком?

— Я готова на всё, чтобы наши будущие дети росли в мире, — твёрдо ответила Весна, положив руку на живот. — И если для этого нужен чужеземный князь — пусть будет так.

Вадим замер, осознав значение её жеста:

— Ты... ты ждёшь ребёнка?

Весна кивнула, и её лицо смягчилось:

— Да. Уже третий месяц. Я ждала подходящего момента, чтобы сказать тебе.

Вадим медленно поднялся и обнял жену. Все мысли о варягах и решении совета на мгновение отступили перед этой новостью. Он будет отцом. У него будет наследник — или наследница, — продолжение его рода, его крови.

И эта мысль заставила его по-новому взглянуть на происходящее. Что ждёт его ребёнка в мире, где род идёт на род? Где древняя вражда не затухает, а разгорается с каждым поколением?

— Я буду защищать тебя и нашего ребёнка, — тихо сказал он. — Любой ценой.

— Я знаю, — ответила Весна. — Поэтому прошу тебя: не спеши с решениями. Посмотри, что за человек этот варяжский конунг. Может быть, он окажется справедливым правителем. Может быть, он действительно принесёт мир.

Вадим не ответил, но в глубине души понимал, что жена права. Он должен быть осторожен. Ради неё и их будущего ребёнка.

— Хорошо, — наконец произнёс он. — Я буду ждать. Посмотрю, что за человек этот Рюрик. Но если он окажется тираном, если он начнёт угнетать наш народ — я не останусь в стороне.

— Большего я и не прошу, — мягко сказала Весна. — Только справедливости и мудрости.

Они стояли, обнявшись, в тёплом полумраке избы, пока за окном догорал весенний день. И хотя тревога не покидала сердце Вадима, на душе у него стало немного легче. Что бы ни принесло будущее, он встретит его с открытыми глазами. Не только ради себя, но и ради своей семьи, ради своего народа.

А далеко на западе, на волнах Балтийского моря, флот Рюрика уже начинал свой долгий путь к берегам земли, которая однажды будет носить имя Русь. И судьбы многих людей, включая Вадима, вскоре переплетутся с судьбой молодого варяжского конунга и его бессмертного наставника.

### ВИКТОР

Соленые брызги летели в лицо, ветер трепал волосы и одежду, но Виктор стоял неподвижно на носу драккара, глядя на горизонт. Они были в море уже третий день, и до сих пор погода благоволила им — сильный попутный ветер гнал корабли на восток, к устью Невы.

Двенадцать драккаров шли плотной группой, не теряя друг друга из виду. На каждом — по сорок-пятьдесят человек, не считая животных и груза. Пятьсот жизней, пятьсот судеб, связавших себя с этим рискованным предприятием. И все они теперь зависели от мудрости и удачи одного человека — Рюрика.

Виктор оглянулся через плечо. Его ученик стоял у рулевого весла, переговариваясь с кормчим. Молодой конунг выглядел уверенным и спокойным, несмотря на тяжесть ответственности, лежащей на его плечах.

За свою долгую жизнь Виктор видел многих лидеров — королей и императоров, полководцев и пророков. Некоторых он учил, некоторым давал советы, за некоторыми просто наблюдал. И сейчас, глядя на Рюрика, он чувствовал, что не ошибся в своём выборе. В этом молодом человеке было то редкое сочетание силы, интеллекта и харизмы, которое делает великих правителей.

— О чём задумался, учитель? — спросил Рюрик, подходя к нему. — Ты стоишь здесь уже больше часа, не шевелясь.

— О времени, — честно ответил Виктор. — О том, как оно течёт, меняя людей и земли, но некоторые вещи остаются неизменными.

Рюрик встал рядом с ним, глядя на волны:

— Например?

— Например, человеческое стремление к чему-то большему, — сказал Виктор. — Желание оставить след, построить нечто значительное, что переживёт тебя. Это стремление я видел в людях тысячи лет назад, вижу его и сейчас — в тебе и твоих последователях.

Рюрик задумчиво кивнул:

— И много ты видел... таких, как я? Тех, кто пытался построить королевство с нуля?

— Больше, чем можно пересчитать, — улыбнулся Виктор. — Некоторые добивались успеха, большинство — нет. Те, кто преуспел, обычно имели не только личную силу и амбиции, но и что-то ещё — понимание человеческой природы, способность вдохновлять других, умение видеть дальше сиюминутной выгоды.

Он посмотрел на Рюрика:

— В тебе я вижу эти качества. Но помни, что даже самые великие правители — всего лишь люди. У всех есть слабости, все совершают ошибки. Важно не отсутствие ошибок, а умение учиться на них и продолжать движение вперёд.

Рюрик внимательно слушал, впитывая мудрость, рождённую тысячелетиями наблюдений и опыта.

— Что будет самым сложным? — спросил он. — В создании новой державы?

Виктор задумался:

— Балансировать между силой и справедливостью. Быть достаточно твёрдым, чтобы поддерживать порядок, но не настолько жестоким, чтобы породить ненависть. Найти верных людей, которым можно доверять власть на местах. И, пожалуй, самое сложное — создать такую систему, которая переживёт тебя, которая не будет зависеть только от твоей личной силы и харизмы.

— А что насчёт внешних угроз? — спросил Рюрик. — Других племён, других конунгов, империй?

— Они будут всегда, — пожал плечами Виктор. — Но если ты построишь державу на прочном фундаменте, если твои подданные будут видеть в тебе защитника, а не угнетателя, если экономика будет процветать — никакой внешний враг не сможет разрушить то, что ты создал. Худшие угрозы всегда приходят изнутри — предательство, коррупция, потеря общей цели.

Они помолчали, глядя на бескрайние воды вокруг. Наконец Рюрик произнёс:

— Знаешь, иногда мне кажется, что я не справлюсь. Что задача слишком велика, а я... всего лишь человек.

Виктор положил руку на его плечо:

— Эти сомнения — признак мудрости, не слабости. Только глупцы никогда не сомневаются. Но не позволяй сомнениям парализовать тебя. Используй их как инструмент, чтобы проверять свои решения, чтобы становиться лучше.

Он сделал паузу, а затем добавил:

— И помни: ты не один. У тебя есть братья, у тебя есть верные люди. У тебя есть я — пока ты нуждаешься во мне.

Рюрик благодарно кивнул:

— Я знаю. И ценю это больше, чем могу выразить.

Их разговор прервал крик дозорного с мачты:

— Земля! Земля по правому борту!

Рюрик мгновенно преобразился — сомнения и задумчивость исчезли, уступив место собранности и решительности вождя.

— Это ещё не наша цель, — сказал он. — Вероятно, один из островов в Финском заливе. Но мы можем сделать остановку, чтобы пополнить запасы пресной воды.

Он быстро отдал необходимые распоряжения, и корабль слегка изменил курс, направляясь к виднеющейся на горизонте полоске земли. Другие драккары последовали его примеру.

Виктор наблюдал за этой трансформацией с тихим одобрением. Способность переключаться между размышлениями о вечном и практическими действиями, требующими немедленного внимания, — ещё один признак прирождённого лидера.

Берег приближался, и Виктор узнавал очертания острова. Он бывал здесь и раньше, столетия назад, с другими путешественниками. Тогда остров был необитаем, но, возможно, сейчас ситуация изменилась. Нужно быть готовым ко всему.

— Будь осторожен, — сказал он Рюрику. — Даже если остров выглядит пустынным, там могут быть люди — охотники, рыбаки или даже разбойники.

Рюрик кивнул:

— Я отправлю разведчиков, как только мы причалим. И выставлю охрану.

Корабли приближались к берегу — скалистому, но с видимой бухтой, где можно было пришвартоваться. Когда до земли оставалось не больше полумили, Виктор уловил движение среди прибрежных скал. Его острое зрение, намного превосходящее человеческое, позволило разглядеть группу людей, притаившихся в засаде.

— Нас ждут, — тихо сказал он Рюрику. — Справа от бухты, за большими валунами. Думаю, не меньше двух десятков.

Рюрик напрягся и посмотрел в указанном направлении, но не смог разглядеть нападающих:

— Ты уверен?

— Абсолютно, — кивнул Виктор. — Вижу отблеск металла — оружие или доспехи. Они расположились так, чтобы атаковать, как только корабли войдут в бухту.

Рюрик не стал задавать лишних вопросов о том, как его наставник смог это заметить. Он уже знал о нечеловеческих способностях Виктора. Вместо этого он быстро принял решение:

— Меняем план, — объявил он. — Мы высадимся не в бухте, а на каменистом пляже в полумиле отсюда. Трувор возглавит отряд из тридцати воинов и зайдёт засаде в тыл. Остальные будут защищать корабли и гражданских.

Он отдал соответствующие сигналы другим кораблям, и флот изменил направление, огибая бухту и направляясь к менее удобному, но более безопасному месту высадки.

— Ты пойдёшь с Трувором? — спросил Рюрик Виктора.

— Нет, — ответил тот. — Я останусь здесь. Возможно, это отвлекающий манёвр, и основные силы противника нападут с другой стороны.

Рюрик кивнул, доверяя интуиции наставника. За годы обучения он научился ценить её даже больше, чем его боевые навыки.

Корабли причалили к каменистому берегу, и началась высадка. Женщины, дети и старики оставались на судах под охраной части воинов, в то время как боевой отряд во главе с Трувором быстро и организованно двинулся в обход, чтобы застать засаду врасплох.

Виктор наблюдал за происходящим с борта флагманского корабля. Его острый слух улавливал звуки начавшегося сражения — крики, лязг оружия. Но что-то беспокоило его. Что-то не складывалось в общую картину.

Он огляделся, изучая остров более внимательно. И тут его взгляд зацепился за странное движение среди деревьев на холме, возвышающемся над берегом. Приглядевшись, он увидел ещё один отряд воинов — не менее сорока человек, — осторожно спускающихся к месту высадки.

— Рюрик! — окликнул он конунга. — Вторая группа! На холме!

Рюрик, отдававший распоряжения у причала, резко обернулся. На этот раз он сам увидел приближающуюся угрозу — воины уже вышли из укрытия деревьев и ускорили шаг, поняв, что их заметили.

— К оружию! — крикнул Рюрик. — Защищать корабли!

Оставшиеся воины быстро выстроились в боевой порядок, готовясь встретить нападающих. Женщины и дети укрылись внутри кораблей, некоторые мужчины, не бывшие профессиональными воинами, тоже взялись за оружие, встав рядом с дружинниками.

Виктор спрыгнул с корабля и встал рядом с Рюриком, выхватив меч:

— Похоже, нас ждали не случайные разбойники, а организованная сила.

— Финны? Эсты? — предположил Рюрик, вглядываясь в приближающихся врагов.

— Нет, — покачал головой Виктор, уже различавший детали их снаряжения. — Варяги. И судя по щитам, люди Ингвара.

Рюрик нахмурился:

— Но Ингвар мёртв.

— Его люди — нет, — возразил Виктор. — И некоторые из них, очевидно, жаждут мести.

Нападающие приближались, уже не скрываясь. Теперь и Рюрик мог разглядеть знакомые цвета и символы на их щитах и плащах — действительно, воины Ингвара.

— Готовься к бою! — скомандовал Рюрик своим людям. — Щиты вперёд!

Варяги выстроились плотной стеной щитов, готовясь встретить атаку. Виктор занял позицию рядом с Рюриком, в центре линии. Его меч был обнажён, но сам он оставался спокоен — за свою долгую жизнь он участвовал в стольких сражениях, что очередное почти не вызывало эмоций.

Нападающие были уже в пятидесяти шагах, когда внезапно с фланга на них обрушился Трувор со своим отрядом. Оказалось, он уже разделался с первой засадой и вовремя заметил вторую группу.

Зажатые между двумя отрядами варягов Рюрика, люди Ингвара дрогнули. Их предводитель — высокий воин в богатом доспехе — попытался сплотить своих людей, но было поздно. Началась резня.

Виктор двигался сквозь битву с нечеловеческой грацией и скоростью. Его меч находил уязвимые места в доспехах противников, его движения были экономны и точны. Он не стремился убить как можно больше врагов — в этом не было необходимости. Его задачей было защитить Рюрика и других ключевых людей экспедиции.

Рядом с ним сражался сам Рюрик — молодой конунг демонстрировал всё мастерство, которому научил его Виктор за долгие годы тренировок. Его меч и боевой топор работали в совершенной гармонии, сокрушая врагов и отбивая удары.

Битва была короткой и яростной. Превосходящие числом и лучше организованные, люди Рюрика быстро одержали верх. Вскоре уцелевшие нападающие бросили оружие, сдаваясь на милость победителя.

Виктор осмотрелся, оценивая потери. Несколько воинов Рюрика были ранены, двое или трое убиты, но в целом отряд оставался боеспособным. Среди нападавших выживших было намного меньше — из сорока человек сдались меньше десяти.

Рюрик, тяжело дыша, вытер кровь с лица — не свою, а противника. Он подошёл к пленным:

— Кто ваш предводитель?

Пленники молчали, глядя на него с ненавистью. Тогда вперёд вышел Трувор, таща за собой раненого воина в богатом доспехе — того самого, кто командовал нападением.

— Вот их вожак, — сказал Трувор, бросая пленника к ногам Рюрика. — Зовут его Хальгрим. Был правой рукой Ингвара.

Рюрик внимательно посмотрел на пленника:

— Зачем вы напали на нас, Хальгрим? Ваш господин мёртв. Наш конфликт с ним умер вместе с ним.

Хальгрим сплюнул кровью:

— Ты убил нашего конунга. Думал, это останется без ответа?

— Я не убивал его, — спокойно возразил Рюрик. — Это сделал мой наставник, защищая невинных людей от похищения. Ингвар сам выбрал свою судьбу, когда решил напасть на беззащитных.

— Ложь! — прохрипел Хальгрим. — Ты заманил его в ловушку! Убил из трусости!

Виктор шагнул вперёд:

— Я был там. Я видел, как Ингвар и его люди устроили засаду у дома Хотена Славянского. Видел, как они ранили мирного торговца и пытались похитить его дочь. Я убил Ингвара в честном бою, один на один. И свидетелей этому немало.

Хальгрим посмотрел на него с ненавистью:

— Ты... Ты тот, кого называют Белым Волком. Говорят, ты не человек, а демон в человеческом облике.

— Говорят многое, — пожал плечами Виктор. — Но факты остаются фактами. Ингвар выбрал путь предательства и похищения, вместо того чтобы встретиться с Рюриком в открытом бою, как подобает воину. Он получил то, что заслужил.

Рюрик снова обратился к пленнику:

— У меня нет желания продолжать эту вражду. У тебя есть выбор, Хальгрим. Ты и твои люди можете принести мне клятву верности и присоединиться к нашей экспедиции. Или можете отправиться обратно к оставшимся сторонникам Ингвара с посланием: я не ищу вражды, но не боюсь её. Любой, кто придёт с миром, будет принят с миром. Любой, кто придёт с мечом, от меча и погибнет.

Хальгрим смотрел на Рюрика долгим взглядом, словно пытаясь оценить его искренность. Наконец он произнёс:

— Я передам твоё послание. Но не жди, что все примут его. У Ингвара был сын, Хедин. Он не успокоится, пока не отомстит за отца.

— Пусть приходит с открытым забралом, как подобает воину, а не прячется в засадах, как разбойник, — ответил Рюрик. — А теперь ступайте. Вам дадут лодку и провизию на обратный путь.

Пленных отпустили под охраной, чтобы они могли собрать своих раненых и похоронить мёртвых. Виктор и Рюрик отошли в сторону, чтобы обсудить произошедшее.

— Ты проявил мудрость, — сказал Виктор. — Милосердие может принести больше пользы, чем жестокость. Некоторые из этих воинов запомнят твое великодушие.

— А некоторые воспримут его как слабость, — мрачно ответил Рюрик. — Особенно этот Хедин, о котором говорил Хальгрим.

— Возможно, — согласился Виктор. — Но ты не можешь угодить всем. Важно, чтобы твои действия соответствовали тому образу правителя, которым ты хочешь быть.

Рюрик задумчиво кивнул. Затем его взгляд переместился к кораблям, где раненным оказывали помощь:

— Нам нужно осмотреть остров, найти пресную воду и убедиться, что больше нет засад.

— Я займусь этим, — предложил Виктор. — Трувор пусть останется здесь, с основными силами. Я возьму нескольких воинов и проверю остров.

Рюрик согласился, и вскоре Виктор уже поднимался по склону холма в сопровождении пяти опытных разведчиков. Остров был невелик — несколько миль в длину и ширину, поросший смешанным лесом, с несколькими холмами и небольшим пресноводным озером в центре.

Виктор внимательно изучал следы, оставленные людьми Ингвара. По всему выходило, что они прибыли на остров всего за день-два до флота Рюрика, специально чтобы устроить засаду. Это означало, что информация о маршруте экспедиции была доступна врагам.

— Осмотритесь внимательно, — сказал он своим спутникам. — Ищите любые признаки лагеря, лодок, других людей.

Разведчики рассредоточились, обшаривая побережье и лес. Виктор же направился к самой высокой точке острова — скалистому утесу, с которого открывался вид на окружающее море. Поднявшись туда, он увидел, что их флот отлично просматривается с этой позиции, как и прибрежные воды на многие мили вокруг.

И что-то еще привлекло его внимание — тонкая струйка дыма, поднимающаяся из леса на противоположной стороне острова. Кто-то развел костер, и это явно не люди Ингвара — те были уже пленены или мертвы.

Виктор быстро спустился с утеса и отправился проверить источник дыма, двигаясь бесшумно, как хищник. Чем ближе он подходил, тем отчетливее слышал звуки — потрескивание костра, тихий разговор на незнакомом наречии, напоминающем финский.

Осторожно раздвинув ветви, он увидел маленькую поляну, на которой расположился лагерь из трех шалашей. У костра сидели пятеро мужчин, судя по одежде и внешности — рыбаки или охотники из местных финских племен. Они негромко переговаривались, поглядывая в сторону моря, где виднелись корабли Рюрика.

Виктор мог бы уйти незамеченным, но решил, что знакомство с местными жителями может быть полезным. Он вышел на поляну, держа руки на виду, чтобы показать мирные намерения.

— Приветствую вас, — сказал он на древнем финно-угорском наречии, которое выучил еще столетия назад.

Рыбаки вскочили на ноги, хватаясь за ножи и копья. Один из них — седой старик с изрезанным морщинами лицом — что-то резко сказал, и остальные застыли, не атакуя, но и не опуская оружия.

— Я пришел с миром, — продолжил Виктор. — Я из флота, который вы видите у берега.

Старик прищурился, изучая его, затем ответил на том же древнем наречии, с сильным акцентом:

— Ты говоришь на языке предков. Кто ты, светловолосый великан?

— Путешественник, — просто ответил Виктор. — Я был в ваших землях много лет назад. Научился вашему языку.

Он сделал паузу, затем добавил:

— Мы не хотим войны с вами. Мы лишь ищем пресную воду и место для отдыха перед продолжением пути.

Старик переглянулся с остальными рыбаками, затем медленно опустил копье:

— Мы видели бой на берегу. Вы сражались с другими северными людьми.

— Да, — кивнул Виктор. — Они устроили нам засаду. Старая вражда.

— Северные люди всегда воюют друг с другом, — заметил старик с неодобрением. — А мы, дети леса и моря, страдаем от ваших войн.

Виктор не стал спорить — слишком часто прибрежные племена становились жертвами набегов викингов и других северных воинов.

— Мой вождь, Рюрик, не ищет войны, — сказал он вместо этого. — Он ведет свой народ на восток, чтобы основать новую землю, где разные племена могли бы жить в мире.

— Красивые слова, — ответил старик. — Но я стар и видел много северных вождей. Все они говорят о мире, а несут войну.

— Этот — другой, — возразил Виктор. — Я знаю его с детства. Учил его. И я не учил его быть завоевателем или тираном.

Старик изучал его долгим взглядом, затем неожиданно сказал:

— Я знаю, кто ты. Белый Волк. Тот, кто не стареет. Древние песни говорят о тебе.

Виктор замер. Он не ожидал, что его могут узнать в этих краях. Слишком давно он здесь не появлялся.

— Наши предки пели о великане с волчьими глазами, который приходил из-за моря много поколений назад, — продолжил старик. — Он научил их строить лодки и ловить рыбу в глубоких водах. Он лечил больных и защищал от врагов. А потом ушел, пообещав вернуться, когда наступят новые времена.

Старик шагнул ближе к Виктору:

— Ты похож на него. Очень похож.

— Много светловолосых великанов приходило на эти берега, — уклончиво ответил Виктор. — Истории имеют свойство преувеличивать.

Но старик покачал головой:

— Нет. Песни описывают тебя точно. Глаза цвета зимнего льда. Волосы как первый снег. И голос, который говорит на языке предков, который уже почти забыт нами самими.

Виктор понял, что отрицать бесполезно. В маленьких племенах устные предания могут сохраняться удивительно точно на протяжении многих поколений.

— Если я тот, о ком говорят ваши песни, — осторожно произнес он, — тогда вы знаете, что я не желаю зла вашему народу.

Старик кивнул:

— Знаю. И если ты снова здесь, то времена действительно меняются.

Он повернулся к остальным рыбакам и что-то сказал им на их современном наречии. Те опустили оружие и расслабились.

— Мы покажем вам, где найти чистую воду, — сказал старик Виктору. — И расскажем о том, что творится в этих краях. О новых людях, что приходят с востока. О болезнях, поразивших некоторые деревни. О знамениях, которые видели наши шаманы.

— Я буду благодарен, — искренне ответил Виктор. — И если есть что-то, что мы можем сделать для вас...

— Просто сдержи обещание, Белый Волк, — серьезно сказал старик. — То, что дал нашим предкам. Защити детей леса и моря от войн и бедствий, что идут с новыми временами.

Виктор почувствовал тяжесть этих слов. Он смутно помнил то давнее обещание, данное полудюжине рыбачьих деревень много столетий назад. Тогда это казалось простым — помочь выжить горстке людей, научить их лучшим способам добывать пищу, защитить от враждебных соседей.

Но мир менялся. Северные племена становились все более организованными, превращались в королевства. С юга надвигалась христианская церковь, стремящаяся обратить язычников. С востока и юго-востока приходили степные народы. Маленьким финским племенам суждено было оказаться между молотом и наковальней.

— Я сделаю, что смогу, — наконец ответил Виктор. И оба они знали, что это не то же самое, что обещание защитить их.

***

Вернувшись к лагерю Рюрика с проводниками-финнами, Виктор обнаружил, что ситуация уже нормализовалась. Раненых перевязали, мертвых похоронили по обычаю, пленных отпустили с лодкой, как и было обещано. Рюрик организовал систему охраны и отправил группы за пресной водой.

— Вижу, ты нашел местных жителей, — заметил Рюрик, увидев спутников Виктора.

— Они сами нашли нас, — ответил Виктор. — Наблюдали за боем с холмов. Это рыбаки из финских племен, что живут на этих островах и побережье.

Он представил старика, которого звали Укко, и Рюрик приветствовал его с уважением, свойственным человеку, понимающему ценность местных знаний и дружбы.

— Скажи ему, что мы благодарны за помощь, — сказал Рюрик Виктору. — И что мы не задержимся здесь дольше необходимого, чтобы не тревожить их земли.

Когда Виктор перевел его слова, Укко внимательно посмотрел на молодого конунга:

— Спроси своего вождя, правда ли, что он идет основать новое королевство на землях словен?

Виктор перевел вопрос, и Рюрик кивнул:

— Да, если они примут нас. Мы не идем завоевателями. Мы ищем новый дом.

Укко выслушал перевод, затем медленно проговорил:

— Скажи ему, что к востоку от земель словен лежат наши древние святилища. Места, где духи наших предков говорят с нами. Пусть его люди уважают эти места и не тревожат их.

Рюрик, выслушав перевод, серьезно кивнул:

— Передай ему, что я уважаю верования всех народов и не позволю своим людям осквернять чужие святыни.

Укко, казалось, был удовлетворен этим ответом. Он что-то сказал остальным рыбакам, и те достали из мешков свои дары — вяленую рыбу, мед, целебные травы. Скромные подношения от бедного народа, но значимый жест доброй воли.

Рюрик, в свою очередь, распорядился принести для финнов подарки — железные ножи, отрезы ткани, соль — вещи, высоко ценимые в этих краях. Так был заключен неформальный союз, который мог пригодиться в будущем.

Вечером, когда рыбаки вернулись в свой лагерь, а люди Рюрика готовились к ночлегу, Виктор отвел молодого конунга в сторону для приватной беседы.

— Есть кое-что, что тебе следует знать, — сказал он тихо. — О засаде, о людях Ингвара.

Рюрик внимательно посмотрел на него:

— Я слушаю.

— Это не было случайностью, — серьезно сказал Виктор. — Они знали наш маршрут. Знали, что мы остановимся именно на этом острове.

— Предатель? — хмуро спросил Рюрик.

— Возможно, — кивнул Виктор. — Или очень хороший шпион. В любом случае, кто-то передал информацию о наших планах людям Ингвара.

Рюрик задумчиво потер подбородок:

— Мы обсуждали маршрут на совете перед отплытием. Там были только самые доверенные люди.

— И все же информация просочилась, — заметил Виктор. — Мы должны быть осторожнее. Возможно, среди нас действительно есть кто-то, работающий на наших врагов.

— Но кто? — Рюрик оглядел лагерь, где его люди готовили ужин, чинили снаряжение, ухаживали за ранеными. — Я знаю большинство этих людей много лет. Мы прошли вместе через множество испытаний.

— Не обязательно кто-то из твоего ближнего круга, — сказал Виктор. — Мог быть слуга, который подслушал разговор. Или кто-то из новых людей, присоединившихся к экспедиции перед самым отплытием.

— Таких немало, — задумчиво произнес Рюрик. — Особенно среди тех, кто пришел с Хотеном и другими торговцами.

— Я не хочу сеять подозрения без доказательств, — осторожно сказал Виктор. — Но нам нужно быть бдительными. Особенно когда мы достигнем земель словен и начнем переговоры с местной знатью. Там любая утечка информации может стать фатальной.

Рюрик решительно кивнул:

— Я поговорю с Трувором и Синеусом. Мы усилим охрану и будем внимательнее к тому, кто имеет доступ к нашим советам. А пока... пусть этот предатель, если он существует, думает, что мы ничего не подозреваем.

Виктор одобрительно кивнул. В очередной раз его ученик демонстрировал мудрость и хладнокровие, столь необходимые будущему правителю.

— Нам стоит изменить маршрут? — спросил Рюрик. — Если враги знают наши планы...

— Нет, — покачал головой Виктор. — Путь к устью Невы и далее по рекам — единственный практичный для такого большого флота. Просто будем готовы к новым засадам. И, возможно, стоит пустить ложный слух о наших намерениях, чтобы выявить предателя.

Рюрик заинтересованно поднял бровь:

— Что ты предлагаешь?

— Скажем одному-двум людям, что планируем серьезную остановку на одном из островов в устье Невы. На самом деле мы пройдем мимо без остановки. Если там нас будут ждать враги — мы будем знать, что информация просочилась, и сузим круг подозреваемых.

Рюрик кивнул:

— Хорошая мысль. Я скажу об этом Синеусу — он любит подобные интриги. Пусть организует эту проверку.

Они договорились о деталях плана, и Рюрик отправился искать брата. Виктор же остался стоять на берегу, глядя на темнеющее море. Где-то там, на востоке, лежали земли, к которым они стремились. Земли, полные возможностей и опасностей. Земли, которым суждено было стать колыбелью новой державы.

Если, конечно, они доберутся туда живыми.

***

### ХЕЛЬГА

Река Нева разворачивалась перед ними широкой сверкающей лентой. После двух недель морского путешествия, включая остановку на острове и несколько дней штормовой погоды, флот Рюрика наконец достиг устья великой водной артерии, ведущей в глубь восточных земель.

Хельга стояла на носу корабля, глядя на зеленые берега, поросшие густым лесом. Воздух здесь был иным — напоенный ароматами хвои, речной свежести, диких трав. Родные запахи, знакомые с детства, когда она путешествовала с отцом по торговым делам.

— Нравится вид? — спросил Рюрик, подходя к ней.

— Очень, — искренне ответила она. — Я была здесь несколько раз с отцом, но всегда в торговых караванах. Никогда — с таким флотом, с таким... предназначением.

Рюрик улыбнулся:

— Да, теперь все иначе. Мы идем не торговать и уходить, а строить и оставаться.

Он обвел взглядом реку и окружающие леса:

— Это только начало пути. Нева приведет нас к Ладожскому озеру, а оттуда по Волхову мы дойдем до земель ильменских словен.

— Если информация моего отца верна, — заметила Хельга, — в устье Волхова есть удобное место для первого поселения. Хорошая гавань, плодородные земли вокруг. Местные жители называют это место Ладога.

— Да, мы планируем остановиться там, — кивнул Рюрик. — Основать форпост для контроля водного пути. Возможно, оставить там часть людей, а с остальными двинуться дальше, к Ильмень-озеру.

Хельга задумчиво смотрела на проплывающие мимо берега:

— Ты не боишься сопротивления местных жителей? Восточные славяне, вепсы, чудь — все они имеют свои интересы на этих землях.

— Я ожидаю сопротивления, — честно ответил Рюрик. — Было бы наивно думать, что нас встретят с распростертыми объятиями. Но я не иду как завоеватель. Я готов договариваться, уважать местные обычаи, находить взаимовыгодные решения.

Он помолчал, затем добавил:

— И здесь твоя роль будет особенно важна. Как человек, понимающий оба мира, ты сможешь помочь наладить связи, объяснить наши намерения, предотвратить недопонимание.

Хельга почувствовала, как теплеет на сердце от его слов. Все эти дни, с тех пор как они покинули родное поселение, Рюрик выказывал ей особое внимание и уважение. Не демонстративно, не переходя границ приличия — они все еще не объявили о своих чувствах публично, — но достаточно, чтобы она чувствовала его искренний интерес и заботу.

— Я сделаю все, что в моих силах, — сказала она. — Для успеха нашего... вашего предприятия.

Рюрик заметил её оговорку и тихо произнес:

— Нашего предприятия, Хельга. Все мы теперь связаны общей судьбой.

Их разговор прервал возглас впередсмотрящего:

— Лодки впереди! Три... нет, четыре лодки с местными жителями!

Рюрик мгновенно подобрался:

— Боевая готовность, но оружие не обнажать! — крикнул он команде. — Покажем, что пришли с миром, но готовы защищаться!

Четыре длинные лодки-однодеревки действительно приближались к ним. В каждой сидело по шесть-семь человек, судя по одежде и снаряжению — охотники или рыбаки из местных племен. Они держались настороженно, но не враждебно.

— Ты понимаешь их язык? — спросил Рюрик Хельгу.

— Должна понимать, — кивнула она. — Это, скорее всего, вепсы или ижора. Я знаю основы их наречия.

Когда лодки подошли ближе, один из местных жителей — седой мужчина средних лет с суровым обветренным лицом — встал во весь рост и что-то крикнул на незнакомом Рюрику языке.

Хельга прислушалась, затем ответила на том же наречии, хотя и с заметным акцентом. Произошел короткий обмен репликами, после чего она повернулась к Рюрику:

— Они спрашивают, кто мы и зачем пришли в таком количестве. Я сказала, что мы путешественники с запада, ищущие новые земли для поселения и торговли. Что мы пришли с миром и уважением к местным обычаям.

— Что они ответили?

— Их старейшина говорит, что недавно здесь проходил другой отряд северян, — серьезно сказала Хельга. — Они были враждебны, напали на одну из прибрежных деревень, убили нескольких человек. Теперь все местные племена настороже.

Рюрик нахмурился:

— Скажи им, что мы не имеем отношения к тем разбойникам. Мы пришли строить, а не разрушать. И мы готовы доказать это делами.

Хельга перевела его слова. Местный старейшина выслушал, затем ответил длинной речью, время от времени указывая на флот Рюрика и на берега реки.

— Он говорит, что слышал о конунге с запада, который ищет новые земли, — перевела Хельга. — Слухи доходят быстро по торговым путям. Он не доверяет нам полностью, но готов позволить нам пройти по реке, если мы заплатим дань за проход и пообещаем не нападать на их поселения.

— Разумно, — кивнул Рюрик. — Скажи ему, что мы согласны заплатить справедливую дань и держать своё слово. Более того, мы хотели бы установить дружеские отношения с его народом. Торговать, обмениваться знаниями, помогать друг другу против общих врагов.

Когда Хельга перевела, старейшина внимательно посмотрел на Рюрика, словно пытаясь оценить его искренность. Затем что-то произнес, указав на берег.

— Он приглашает тебя и нескольких твоих людей на берег для более подробных переговоров, — сказала Хельга. — В их главное поселение, которое находится чуть выше по течению. Там можно обсудить детали нашего прохода через их земли.

Рюрик задумался. Предложение могло быть честным, а могло и скрывать ловушку.

— Спроси его, можем ли мы пришвартовать наши корабли рядом с их поселением, чтобы все наши люди могли сойти на берег и отдохнуть после долгого пути.

Хельга перевела вопрос. Старейшина ответил после короткого размышления.

— Он говорит, что их бухта слишком мала для всего флота, — сказала Хельга. — Но в полумиле выше по течению есть широкий песчаный берег, где мы можем остановиться всем флотом. Их поселение находится рядом, в лесу. Он предлагает провести нас туда.

Рюрик посмотрел на Виктора, молча стоявшего рядом. Тот слегка кивнул, подтверждая, что предложение звучит разумно.

— Хорошо, — решил Рюрик. — Скажи ему, что мы принимаем его предложение. И что я с нетерпением жду встречи на берегу.

Хельга перевела, и старейшина удовлетворенно кивнул. Лодки развернулись и поплыли вперед, показывая путь флоту Рюрика.

— Что думаешь? — тихо спросил Рюрик Виктора, когда местные отплыли на достаточное расстояние.

— Они напуганы и осторожны, но, похоже, искренни, — ответил тот. — Тем не менее, будь готов к любому повороту. Возьми с собой на берег только самых надежных людей и оставь Трувора командовать флотом на случай, если понадобится быстрая эвакуация.

Рюрик кивнул:

— Именно так я и планировал. И, Хельга, — он повернулся к ней, — ты пойдешь со мной. Твои знания языка будут необходимы.

— Конечно, — согласилась она, хотя в глубине души испытывала смесь волнения и тревоги. Это была ее первая настоящая дипломатическая миссия, и от её успеха могло зависеть всё их предприятие.

Вскоре флот достиг указанного места — широкого песчаного берега, удобного для высадки. Корабли пришвартовались, и люди начали сходить на сушу, радуясь возможности размять ноги после долгих дней в море.

Рюрик отобрал для похода в поселение местных двадцать воинов из числа самых опытных и преданных. С ним также пошли Виктор, Хельга и её отец, уже достаточно оправившийся от ранения, чтобы участвовать в переговорах.

Поселение находилось в четверти мили от берега, укрытое среди густого леса. Это был типичный для тех мест укрепленный городок — несколько десятков деревянных домов, окруженных частоколом из заостренных бревен. У ворот их встретила группа местных старейшин во главе с тем самым седовласым мужчиной, что говорил с ними на реке.

Ворота поселения были открыты, но по обе стороны от них стояли местные воины с копьями и луками — не угрожая, но и не скрывая готовности защищаться в случае необходимости. Старейшина жестом пригласил делегацию Рюрика войти.

— Добро пожаловать в Сюрья-кюля, — произнес он на своем языке, который Хельга перевела как "Поселение у излучины".

Внутри городка царило настороженное оживление. Женщины и дети с любопытством выглядывали из домов, но не приближались к пришельцам. Мужчины держались поблизости от своих семей, многие с оружием в руках. Было очевидно, что недавнее нападение северян, о котором говорил старейшина, оставило свой след в сердцах этих людей.

Старейшина привел их к самому большому строению в центре поселения — длинному бревенчатому дому с высокой крышей, украшенной резьбой. Внутри вдоль стен были расставлены скамьи, а в центре располагался большой очаг.

— Дом Совета, — перевела Хельга. — Место, где решаются все важные вопросы племени.

Их усадили на скамьи, а напротив расположились старейшины местного племени — около десятка мужчин разного возраста, но все с печатью мудрости и опыта на лицах. Женщины принесли угощение — простую, но питательную еду: вяленую рыбу, лесные ягоды, хлеб из грубой муки, медовуху в деревянных чашах.

Седовласый старейшина, которого, как выяснилось, звали Вяйнё, начал церемонию приветствия с длинной речи о своем народе и их землях. Хельга старательно переводила, стараясь не упустить важных деталей и правильно передать нюансы.

— Наш народ живет здесь многие поколения, — говорил Вяйнё. — Река и лес дают нам все необходимое. Мы торгуем с соседями, иногда воюем, но больше ценим мир. Издавна через наши земли проходили купцы с севера и юга. Мы пропускали их за разумную плату и уважение к нашим обычаям. Но в последнее время приходит все больше северных людей с мечами. Они не хотят платить, они хотят брать силой.

Когда Хельга закончила перевод, Рюрик кивнул с пониманием:

— Скажи ему, что я сожалею о действиях моих соотечественников. Не все северяне одинаковы. Мы пришли не разорять, а строить. Мы готовы платить справедливую дань за проход через их земли и за возможность торговать. Более того, мы можем защитить их от других северян, если установим дружеские отношения.

Хельга перевела, стараясь передать искренность в голосе Рюрика. Вяйнё слушал внимательно, затем задал вопрос, который заставил Хельгу на мгновение задуматься, прежде чем перевести:

— Он спрашивает, почему мы идем так далеко от наших земель? Почему не остались у себя дома?

Рюрик взглянул на Виктора, словно ища поддержки, затем ответил:

— Наши земли становятся тесными. С запада на них давят франки, с севера — свеи и даны. Многие из нас хотят жить своим трудом, а не постоянной войной. Мы ищем новый дом, где могли бы жить в мире с соседями, торговать, строить, растить детей.

Когда Хельга перевела эти слова, среди старейшин прошел одобрительный шепот. Такие мотивы они могли понять — желание защитить свою семью, найти лучшую жизнь, избежать войны.

— А еще, — добавил Рюрик, — мы слышали, что дальше на юг, в землях ильменских словен, местные жители сами ищут правителя, который мог бы принести мир и порядок в их раздираемые распрями земли.

Это вызвало более оживленную реакцию. Старейшины заговорили между собой на своем языке, иногда кивая, иногда качая головами.

— Они говорят, что слышали об этом, — тихо перевела Хельга Рюрику. — О раздорах среди словен и о поисках внешнего правителя. Некоторые считают, что это хорошо — если мы станем правителями словен, то будем заинтересованы в мире и торговле на этих землях. Другие опасаются, что мы принесем лишь новую войну.

Наконец, Вяйнё поднял руку, призывая к тишине, и заговорил снова:

— Мы знаем о бедах наших соседей-словен. И если ты, северный вождь, действительно намерен принести им мир, а не войну, мы не будем препятствовать твоему проходу через наши земли. Но мы должны быть уверены в твоих намерениях.

Когда Хельга перевела, Рюрик кивнул:

— Я понимаю их опасения. Спроси, что мы можем сделать, чтобы доказать наши мирные намерения.

После перевода Вяйнё задумался, затем предложил:

— Оставь нам заложников — нескольких твоих людей, которые будут жить с нами, пока основная часть твоего флота проходит через наши земли. Если вы пройдете мирно, не причинив вреда нашим поселениям, мы отпустим их. Если же вы нарушите слово — их жизни будут ценой.

Хельга внимательно посмотрела на Рюрика, переводя эти слова. Это было серьезное требование, но не необычное для тех времен и мест. Обмен заложниками часто использовался для гарантии соблюдения договоров.

Рюрик обдумал предложение, затем кивнул:

— Я согласен оставить заложников, но прошу, чтобы взамен несколько ваших людей сопровождали наш флот в качестве проводников и посредников. Так мы сможем лучше понять ваши обычаи и избежать недоразумений.

Когда Хельга перевела эти слова, старейшины снова начали совещаться между собой. Наконец, Вяйнё кивнул:

— Мы согласны. Пять твоих людей останутся с нами, и пять наших пойдут с тобой. Кроме того, ты заплатишь дань за проход — серебром, железом и тканями.

Начался торг о размере дани, который Хельга переводила с растущей уверенностью. Здесь ей пригодился опыт, полученный от отца в торговых поездках. Она умело передавала нюансы, подчеркивала выгоды сотрудничества, сглаживала острые углы. Несколько раз она заметила одобрительные взгляды Виктора, молча наблюдавшего за переговорами.

Наконец, договор был достигнут. Рюрик согласился заплатить разумную дань и оставить пятерых заложников из числа добровольцев. Вяйнё, в свою очередь, предоставил пятерых проводников и обещал свободный проход через земли племени.

— Скрепим наш договор угощением и клятвами, — сказал старейшина, и по его знаку женщины внесли новую порцию медовухи и особый хлеб, испеченный с травами.

Рюрик и Вяйнё обменялись клятвами, поклявшись каждый своими богами соблюдать достигнутые соглашения. Затем они разделили ритуальный хлеб и выпили медовуху из одной чаши — древний символ доверия и союза.

Когда формальности были завершены, атмосфера заметно разрядилась. Местные жители стали менее настороженными, некоторые даже предложили показать поселение гостям. Хельга с интересом осматривала дома, хозяйственные постройки, святилища. В них чувствовалось влияние и славянской, и финской культур — результат многолетнего соседства и смешения народов.

Виктор держался немного в стороне, наблюдая за всем с задумчивым видом. Хельга заметила, что некоторые из старейших местных жителей бросали на него странные взгляды, словно он был им смутно знаком.

— Ты замечаешь? — тихо спросила она Виктора, улучив момент. — Они смотрят на тебя так, словно...

— Словно видели меня раньше, — закончил за нее Виктор с едва заметной улыбкой. — Возможно, в их преданиях сохранились упоминания о ком-то, похожем на меня.

— Ты бывал здесь раньше? — напрямую спросила Хельга.

Виктор посмотрел на нее долгим взглядом:

— Ты очень наблюдательна, Хельга. Это ценное качество.

Он не ответил на вопрос прямо, но его взгляд говорил сам за себя. Хельга почувствовала холодок по спине. Временами Виктор казался ей совершенно обычным человеком — мудрым наставником, опытным воином. Но иногда, как сейчас, в нем проскальзывало что-то неуловимо чуждое, словно он принадлежал к иному миру, иному времени.

Их беседу прервал подошедший Рюрик:

— Вяйнё приглашает нас на вечернее пиршество. Завтра они проводят нас дальше вверх по реке, к Ладожскому озеру.

Хельга кивнула, но ее мысли все еще были заняты загадкой Виктора. Она вспомнила, как он двигался в бою — с нечеловеческой скоростью и грацией. Как безошибочно предсказывал погоду и опасности. Как говорил иногда о давно минувших временах с таким знанием деталей, словно сам был их свидетелем.

Кем был этот человек на самом деле? И какую роль он играл в судьбе Рюрика и всех, кто последовал за ним?

***

Вечернее пиршество прошло в дружественной атмосфере. Местные жители, убедившись в мирных намерениях гостей, стали более открытыми. Они делились историями, пели песни, показывали свои ремесла.

Хельга не отходила от Рюрика, переводя разговоры и помогая наладить взаимопонимание. Она заметила, что местные женщины с любопытством смотрят на нее и шепчутся между собой. Одна из них — немолодая, но статная женщина с проницательными глазами, подошла к ней, когда Рюрик отошел поговорить с Виктором.

— Ты не просто переводчица для него, — сказала женщина на диалекте, смешанном из славянских и финских слов. — Я вижу, как он смотрит на тебя. И как ты смотришь на него.

Хельга почувствовала, как краска приливает к щекам:

— Я... мы...

— Не смущайся, дитя, — улыбнулась женщина. — Любовь — это дар богов. Особенно любовь, соединяющая разные миры.

— Кто ты? — спросила Хельга, удивленная проницательностью незнакомки.

— Меня зовут Айно. Я видящая этого племени, — ответила женщина. — Та, кто говорит с духами и видит то, что скрыто от обычных глаз.

Она внимательно посмотрела на Хельгу:

— В тебе течет кровь двух народов. Это делает тебя мостом между мирами. Твоя судьба переплетена с судьбой северного вождя и бессмертного странника, что сопровождает его.

Хельга вздрогнула при упоминании о "бессмертном страннике". Она не сомневалась, что речь идет о Викторе.

— Что ты знаешь о... нем? — осторожно спросила она.

Айно оглянулась, словно проверяя, не слушает ли кто, затем тихо сказала:

— Наши самые древние песни говорят о Белом Волке — человеке с глазами цвета льда, который не стареет и не умирает. Он приходил к нашим предкам много поколений назад. Учил их, помогал им, защищал их. А потом ушел, обещав вернуться, когда придут новые времена.

Она посмотрела в сторону Виктора, беседовавшего с Рюриком:

— И вот, он вернулся. А с ним — тот, кто изменит лицо этих земель навсегда.

— Рюрик, — прошептала Хельга.

Айно кивнула:

— Да. Я видела его в пророческих снах еще до вашего прихода. Молодой вождь с севера, который станет основателем новой державы. Державы, что объединит многие народы и будет стоять века.

Хельга смотрела на нее с изумлением. То, о чем говорила видящая, совпадало с самыми смелыми мечтами Рюрика, о которых он делился только с ближайшими соратниками.

— Но путь будет нелегким, — продолжила Айно. — Я видела кровь и предательство. Видела испытания, которые ждут вас всех. Особенно тебя, дитя двух миров.

— Меня? — Хельга почувствовала, как сердце сжимается от тревоги.

— Ты будешь стоять на перекрестке судеб, — серьезно сказала видящая. — Твой выбор определит многое. Выбор между любовью и долгом, между двумя народами, между жизнью и смертью.

Хельга хотела спросить больше, но в этот момент к ним подошел Рюрик:

— Все в порядке? — спросил он, заметив бледность Хельги.

— Да, — быстро ответила она. — Мы просто... разговаривали.

Айно поклонилась Рюрику:

— Я говорила твоей переводчице, что духи благословляют твой путь, северный вождь. Но они также предупреждают об опасностях.

Рюрик внимательно посмотрел на видящую:

— Каких опасностях?

— Предательство изнутри, — ответила Айно. — Змея, которую ты приютил на своей груди. И тьма с востока, древняя и могущественная.

Хельга перевела эти слова, хотя Рюрик, похоже, и сам понял общий смысл — видящая говорила на смешанном наречии, частично понятном и ему.

— Я благодарен за предупреждение, — серьезно сказал Рюрик. — И буду внимателен.

Айно кивнула, затем посмотрела снова на Хельгу:

— Береги его, — тихо сказала она. — И помни: когда придет время выбора, слушай свое сердце, а не страх.

С этими словами она удалилась, оставив Хельгу в смятении чувств. Слова видящей звучали как пророчество, и хотя часть ее разума отвергала суеверия, другая часть — глубинная, интуитивная — чувствовала в них зерно истины.

— О чем она говорила? — спросил Рюрик, когда Айно ушла.

Хельга неловко улыбнулась:

— О пророчествах и предзнаменованиях. Знаешь, как обычно говорят эти лесные провидцы — туманно и загадочно.

Рюрик смотрел на нее, словно чувствуя, что она не договаривает, но не стал настаивать:

— Пойдем, — сказал он вместо этого. — Скоро начнутся ритуальные танцы, а затем нам нужно выбрать, кто останется в качестве заложников.

Хельга кивнула и последовала за ним, но слова видящей продолжали звучать в ее голове. Змея, которую он приютил на груди... Тьма с востока... Выбор между любовью и долгом...

Что ждало их впереди на этом пути в неизвестность? И какую роль в этом предстояло сыграть ей самой?

***

### СИНЕУС

Ладожское озеро расстилалось перед ними необъятной водной гладью. После недельного плавания по Неве, включая остановку в поселении Вяйнё и еще несколько коротких стоянок для пополнения запасов пресной воды, флот Рюрика наконец достиг этого огромного внутреннего моря.

Синеус стоял на носу своего корабля, с интересом разглядывая южный берег озера, где вскоре им предстояло основать первое постоянное поселение. Как среднему из братьев и главному специалисту по торговле и строительству, именно ему Рюрик поручил заняться организацией будущей Ладоги — выбором места, планировкой, распределением ресурсов.

— Впечатляет, не правда ли? — сказал Хотен, подойдя к нему. После ранения торговец значительно поправился и теперь активно участвовал в планировании будущих торговых маршрутов.

— Да, — кивнул Синеус. — Больше похоже на море, чем на озеро. Идеальное место для контроля водных путей.

— Особенно учитывая, что отсюда начинается Волхов, — заметил Хотен. — Река, которая приведет нас прямо к ильменским словенам.

Синеус задумчиво кивнул. За последние дни они получили подтверждение слухов о том, что словене действительно ищут внешнего правителя. Местные жители и проводники из племени Вяйнё рассказывали, что распри между родами достигли такой степени, что старейшина Гостомысл предложил пригласить варяжского конунга для наведения порядка.

— Как думаешь, они действительно примут Рюрика как князя? — спросил Синеус. — Или это ловушка?

Хотен пожал плечами:

— В тех землях я бывал неоднократно по торговым делам. Ситуация действительно сложная — постоянные стычки между родами, кровная месть, никто не может верховодить над всеми. При этом земли богатые, плодородные, через них проходят важные торговые пути. Идеальная ситуация для сильного правителя, способного навести порядок.

— Но примут ли они чужака? — настаивал Синеус.

— Именно потому, что он чужак, и могут принять, — хитро улыбнулся Хотен. — Он не связан ни с одним из местных родов, не имеет среди них ни друзей, ни врагов. Может судить беспристрастно, не оглядываясь на родственные связи или старые обиды.

Синеус задумчиво кивнул. В словах торговца был смысл. И все же…

— А что если они примут его сначала, а потом предадут? — высказал он свое главное опасение. — Мы будем в незнакомой земле, окруженные людьми, чьи обычаи и язык нам едва известны.

— Для этого у вас есть такие, как я и моя дочь, — улыбнулся Хотен. — Мы поможем вам понять этих людей, их мотивы и намерения.

Он сделал паузу, затем добавил:

— Кроме того, Рюрик умен. Он не станет полностью доверяться словенам, пока не убедится в их лояльности. Сначала — Ладога, как форпост и база. Затем — осторожное продвижение вглубь земель. И всегда — надежные люди на ключевых позициях.

— Ты говоришь прямо как Виктор, — заметил Синеус. — Те же мысли, почти те же слова.

— Возможно, мы просто мыслим одинаково, — пожал плечами Хотен. — Опыт торговца учит осторожности не хуже опыта воина.

Их разговор прервал крик дозорного:

— Устье Волхова впереди! Вижу удобную бухту!

Синеус напряг зрение, всматриваясь в контуры приближающегося берега. Действительно, там, где река Волхов впадала в Ладожское озеро, виднелась естественная гавань — идеальное место для основания первого поселения.

Флагманский корабль Рюрика ускорил ход, направляясь к устью реки. Остальные суда последовали за ним. Вскоре они вошли в широкую бухту, защищенную от ветров и течений естественным мысом.

— Прекрасное место, — одобрительно заметил Синеус. — Защищено от штормов, удобный подход с воды, высокий берег для наблюдения.

— И плодородные земли вокруг, — добавил Хотен, указывая на зеленые холмы, окружавшие бухту. — Здесь можно выращивать зерно, разводить скот. А леса богаты дичью и строевым деревом.

Корабли причалили к берегу, и люди начали высаживаться на сушу. После долгого морского путешествия все были рады наконец-то достичь места, где можно было создать постоянное поселение.

Рюрик и Виктор первыми сошли на берег, внимательно осматривая окрестности. К ним присоединились Синеус, Трувор и другие приближенные, включая Хельгу, которая должна была помогать с переводом, если они встретят местных жителей.

— Здесь, — сказал Рюрик, указывая на высокий холм, возвышающийся над бухтой. — Здесь мы построим крепость. С нее будет видно озеро и реку, и она будет защищать поселение.

Виктор кивнул:

— Хороший выбор. Крутые склоны с трех сторон, легко обороняться. А на ровном пространстве внизу можно построить жилища, склады, причалы.

Синеус уже мысленно делал заметки — какие материалы понадобятся, сколько людей нужно будет выделить на строительство, как организовать работу.

— Я предлагаю начать с возведения частокола вокруг лагеря, — сказал он. — Затем расчистить площадку на холме для крепости. Параллельно можно строить первые дома и склады внизу.

— Разумно, — согласился Рюрик. — Синеус, ты будешь отвечать за строительство. Трувор — за безопасность и организацию дозоров. Я займусь общим управлением и отношениями с местными жителями, если таковые объявятся.

Братья кивнули, принимая назначения. Каждый из них хорошо знал свою роль в этом предприятии, и каждый был готов исполнить её с максимальной эффективностью.

— А что насчет похода к ильменским словенам? — спросил Трувор. — Мы все идем туда, или часть людей останется здесь?

— Часть останется здесь, чтобы продолжать строительство и защищать поселение, — ответил Рюрик. — Остальные пойдут со мной вверх по Волхову, как только мы получим надежные сведения о ситуации в землях словен.

Он повернулся к Синеусу:

— Я бы хотел, чтобы ты остался здесь и возглавил Ладогу в моё отсутствие. Ты лучший из нас в вопросах строительства и организации.

Синеус кивнул, хотя часть его хотела отправиться с братом на встречу с новыми приключениями:

— Я не подведу тебя, брат.

— Я знаю, — улыбнулся Рюрик. — А теперь — за работу. День только начался, и нам нужно успеть сделать многое, прежде чем солнце зайдет.

Люди разошлись по своим задачам. Синеус начал отдавать распоряжения по выгрузке строительных материалов и инструментов с кораблей. Ремесленники готовили свои инструменты, воины организовывали дозоры, женщины обустраивали временный лагерь.

К середине дня на берегу Волхова кипела работа. Стучали топоры, звенели пилы, люди перекрикивались, передавая бревна и камни. Первые основы будущего города закладывались на этой земле, и Синеус чувствовал гордость от мысли, что именно он руководит этим историческим моментом.

"Ладога", — подумал он, глядя на возникающее на его глазах поселение. — "Первый форпост нашей новой державы".

И в этот момент он поверил, что амбициозные планы его старшего брата могут действительно осуществиться.

Как только основные работы были начаты и организованы, Синеус получил возможность более тщательно исследовать окрестности. Он взял небольшой отряд из пяти воинов и отправился на разведку, чтобы оценить доступные ресурсы и потенциальные угрозы.

Местность вокруг устья Волхова оказалась богатой и разнообразной. Леса, полные строевого дерева и дичи, плодородные поля, где можно было выращивать зерно, обилие рыбы в реке и озере. Идеальное место для поселения.

Они обнаружили несколько небольших деревень местных жителей — в основном рыбаков и охотников, живущих в простых избах на сваях. Жители настороженно наблюдали за пришельцами, но не проявляли открытой враждебности. Когда один из проводников, данных Вяйнё, объяснил, что варяги пришли с миром и хотят торговать, а не грабить, некоторые местные даже пригласили их разделить трапезу.

С помощью проводника-переводчика Синеус узнал, что эти люди принадлежали к племени весь — финно-угорскому народу, жившему на этих землях испокон веков. Дальше на юг, за несколько дней пути по Волхову, начинались земли словен. И действительно, среди них ходили слухи о раздорах и поисках внешнего правителя.

— Ты первый варяг, который пришел говорить, а не брать, — сказал ему через переводчика старый рыбак с изрезанным морщинами лицом. — Обычно ваши люди приходят на больших лодках, забирают наши запасы и уходят. Иногда убивают или уводят с собой молодых.

— Мы не такие, — ответил Синеус. — Мы пришли жить на этой земле, строить, торговать. Мы уважаем ваши обычаи и готовы платить за то, что берем.

Старик выслушал перевод и медленно кивнул:

— Посмотрим. Слова — как листья на ветру. Дела — как камни на земле.

Синеус понял мудрость этих слов. Местные жители будут судить о них по поступкам, а не по обещаниям. И это было справедливо.

— Мы докажем делами, что пришли с миром, — заверил он. — И надеемся, что вы станете нашими друзьями и союзниками.

Когда они вернулись в лагерь, Синеус сразу же отправился к Рюрику, чтобы доложить о встрече с местными жителями.

— Они настороженны, но не враждебны, — сказал он. — Если мы будем соблюдать их обычаи и честно платить за то, что берем, они примут нас.

Рюрик кивнул:

— Хорошо. Нам нужны друзья в этих землях, не враги. Завтра я сам посещу их поселения с дарами.

К этому моменту в лагере уже были поставлены первые шатры и палатки, размечена территория для постоянных построек, начато возведение частокола. Везде кипела работа, и даже женщины и дети нашли себе занятия — кто готовил пищу, кто собирал хворост, кто ухаживал за привезенными животными.

Виктор подошел к братьям, наблюдая за их беседой:

— Я изучил холм, где планируется крепость, — сказал он. — Там есть природный источник пресной воды. Это большая удача — в случае осады защитники не будут зависеть от доступа к реке.

— Отличная новость, — согласился Рюрик. — Что-нибудь еще?

— Да, — Виктор понизил голос. — На северном склоне холма я обнаружил древние руины. Похоже на остатки капища или святилища. Очень старого, возможно, сотни лет.

Синеус насторожился:

— Местные жители говорили что-нибудь об этом месте?

— Нет, — покачал головой Виктор. — Но я предлагаю быть осторожными. Многие народы относятся с особым почтением к древним святыням, даже если сами уже не используют их.

— Мы не будем тревожить руины, — решил Рюрик. — Обойдем их при строительстве крепости. Не стоит раздражать местных духов... или местных жителей.

Синеус заметил, как Виктор слегка улыбнулся при упоминании духов. Казалось, древний наставник знал об этих местах больше, чем говорил, но по какой-то причине предпочитал не делиться всеми своими знаниями.

— К слову о местных жителях, — сказал Синеус, вспомнив еще один момент из своей разведки. — Один из рыбаков упомянул, что в последние месяцы в этих краях видели странных чужеземцев. Не варягов, не словен — людей с юга, с темными волосами и бородами, говорящих на незнакомом языке. Они расспрашивали о водных путях, о племенах, живущих здесь. И особенно интересовались слухами о варяжском конунге, ищущем новые земли.

Рюрик нахмурился:

— Кто они могли быть?

— Возможно, византийцы, — предположил Виктор. — Или их агенты. Империя всегда интересовалась северными землями, особенно теми, что лежат на торговых путях.

— Зачем им это? — спросил Синеус. — Мы слишком далеко от их границ, чтобы представлять угрозу.

— Дело не в угрозе, а в влиянии, — ответил Виктор. — Византия стремится распространить свою веру и культуру на все доступные земли. А там, где процветает их вера, обычно процветает и их торговля, и их политическое влияние.

Рюрик задумчиво потер подбородок:

— Значит, у нас есть не только местные племена и возможные враги-варяги, но и интерес далекой империи. Интересно, чем мы заслужили такое внимание?

— Тем, что собираешься построить здесь, — просто ответил Виктор. — Новое государство на важнейших торговых путях. Это привлекает внимание всех крупных игроков — и друзей, и соперников.

Синеус заметил, с каким уважением Виктор говорил о планах Рюрика, словно не сомневался в их реализации. И в очередной раз задался вопросом — кем же на самом деле был их наставник? Что он знал такого, чего не знали они сами?

Но размышлять об этом не было времени. Ладога ждала своего рождения, и Синеусу предстояло много работы, чтобы превратить пустынный берег в процветающий город.

***

Прошло три недели с момента высадки на берегу Волхова. За это время облик будущего города значительно изменился. На холме появились первые бревенчатые укрепления будущей крепости, внизу ровными рядами выстроились дома и склады. Вокруг поселения возвышался крепкий частокол с наблюдательными вышками.

Синеус стоял на строительных лесах, наблюдая за работой плотников, когда к нему поднялся гонец:

— Господин, к нам прибыло посольство ильменских словен. Они хотят говорить с конунгом Рюриком.

Синеус тут же спустился вниз и поспешил к причалу, где должны были пришвартоваться лодки прибывших словен. Рюрик и Виктор уже были там, как и Хельга, которая должна была служить переводчицей.

К берегу приближались три больших лодки-однодеревки, украшенные резьбой и цветными лентами. В каждой находилось по пять-шесть человек, одетых в лучшие одежды, явно не для повседневной работы или боя.

— Посольство, — подтвердил Виктор. — И судя по богатству их одеяний, весьма важное.

Лодки причалили, и из первой вышел пожилой мужчина с длинной седой бородой, опирающийся на резной посох. За ним следовали воины и несколько более молодых мужчин, по виду — знатных.

— Приветствую вас на нашей земле, — сказал старик на славянском языке, который Хельга тут же начала переводить. — Я Гостомысл, старейшина ильменских словен. Пришел говорить с конунгом Рюриком, о котором слышал много добрых слов.

Рюрик выступил вперед, уважительно склонив голову:

— Я Рюрик, сын Годослава, конунг ободритов. Рад приветствовать тебя, мудрый Гостомысл. Твое имя известно далеко за пределами этих земель.

Когда Хельга перевела, старейшина улыбнулся:

— Странно слышать такие слова от северного вождя. Обычно ваши люди приходят с мечами, а не с уважением.

— Я пришел не завоевывать, а строить, — ответил Рюрик. — Не разрушать, а созидать. И если слухи верны, ты ищешь именно такого человека.

Гостомысл внимательно посмотрел на Рюрика, затем перевел взгляд на Виктора, стоявшего чуть позади. Что-то в его взгляде изменилось — словно он узнал древнего наставника или вспомнил о нем нечто важное. Но момент быстро прошел, и старейшина снова обратился к Рюрику:

— Да, слухи верны. Наш народ устал от раздоров. Род воюет против рода, семья против семьи. Кровавая месть не прекращается поколениями. Нам нужен правитель, не связанный с нашими спорами. Сильный, чтобы защитить от врагов, но справедливый, чтобы судить по правде, а не по родству.

Рюрик кивнул:

— И ты считаешь, что я мог бы стать таким правителем?

— Возможно, — осторожно ответил Гостомысл. — Но прежде чем решать, мы должны узнать друг друга лучше. Понять намерения и цели, обсудить условия.

— Мудрые слова, — согласился Рюрик. — Прошу, будьте моими гостями. Отдохните с дороги, а затем мы сядем за стол переговоров. Синеус, — обратился он к брату, — распорядись о подготовке жилья и угощения для наших почетных гостей.

Синеус кивнул и отправился выполнять поручение. По пути он заметил, что один из прибывших словен — молодой мужчина с гордой осанкой и проницательным взглядом — смотрит на происходящее с плохо скрываемым недовольством. Судя по богатой одежде и тому, как другие члены посольства держались с ним, он занимал высокое положение, возможно, был родственником Гостомысла или воеводой.

"Не все словене рады идее варяжского князя", — подумал Синеус. — "Нужно будет предупредить Рюрика, чтобы он был осторожнее".

Вечером в главном доме поселения был устроен пир в честь гостей. Столы ломились от угощений — рыба, мясо, хлеб, мёд, пиво. Рюрик сидел во главе стола, по правую руку от него — Гостомысл, по левую — Виктор. Синеус и Трувор занимали места рядом с другими знатными словенами.

Разговор шел через переводчиков, но постепенно атмосфера становилась более непринужденной. Гостомысл расспрашивал Рюрика о его родине, о причинах переселения, о планах на будущее. Рюрик отвечал честно, но осторожно, стараясь не раскрывать всех своих карт.

Синеус внимательно наблюдал за членами словенского посольства, особенно за тем недовольным молодым человеком, которого, как выяснилось, звали Вадимом. Он был воеводой словен, и по его лицу было видно, что идея призвать варяжского князя ему глубоко неприятна.

— Почему мы должны верить, что ты будешь править справедливо? — неожиданно спросил Вадим, прерывая разговор Рюрика с Гостомыслом. — Все северные люди приходят брать, а не давать. Почему ты должен быть исключением?

Хельга перевела вопрос, и на мгновение за столом воцарилась напряженная тишина. Гостомысл бросил на Вадима неодобрительный взгляд, но Рюрик спокойно ответил:

— Это справедливый вопрос, воевода. Я не могу доказать свои намерения словами, только делами. Но подумай вот о чем: если бы я хотел просто грабить, я пришел бы с отрядом воинов, взял бы, что хочу, и ушел. Вместо этого я привел свой народ — мужчин, женщин, детей. Мы строим дома, крепости, налаживаем торговлю. Мы пришли остаться, а не ограбить и уйти.

Когда Хельга перевела его ответ, некоторые члены посольства одобрительно закивали. Даже Вадим, казалось, был немного впечатлен логикой ответа, хотя и не полностью убежден.

— Кроме того, — добавил Рюрик, — я готов принять любые разумные условия, которые защитят интересы вашего народа. Я пришел не как завоеватель, а как приглашенный правитель. И буду уважать законы и обычаи тех, кто меня пригласил.

Гостомысл, выслушав перевод, удовлетворенно кивнул:

— Мудрые слова, конунг Рюрик. Именно такой ответ я надеялся услышать.

Он обвел взглядом присутствующих:

— Завтра мы подробно обсудим условия. Если договоримся, то я готов пригласить тебя и твоих братьев в наши земли, чтобы ты стал нашим князем, а они — твоими наместниками в ключевых городах.

Синеус заметил, как Вадим и несколько других словен нахмурились при этих словах. Очевидно, не все были согласны с решением старейшины. Но большинство, похоже, поддерживало Гостомысла.

Пир продолжался, разговоры становились оживленнее. Словене и варяги начинали находить общий язык, несмотря на культурные различия. Синеус заметил, как Хельга, закончив свои обязанности переводчицы, увлеченно беседует с одной из словенских женщин — кажется, дочерью или внучкой Гостомысла. Они сравнивали узоры на своих одеждах, обсуждали украшения, смеялись.

"Вот оно, начало настоящего объединения", — подумал Синеус. — "Не через договоры и клятвы, а через простое человеческое общение. Через понимание, что мы не так уж отличаемся друг от друга".

На следующий день начались официальные переговоры. Рюрик, его братья и Виктор представляли варяжскую сторону. Гостомысл, Вадим и несколько старейшин — словенскую. Хельга и еще один переводчик из словен обеспечивали коммуникацию.

Гостомысл изложил ситуацию в землях словен — раздоры между родами, отсутствие единой власти, неспособность эффективно противостоять внешним угрозам. Его предложение было ясным: Рюрик становится князем ильменских словен, получает власть и право сбора дани, но обязуется защищать земли, судить по справедливости и уважать местные обычаи.

— Кроме того, — добавил старейшина, — мы предлагаем, чтобы твои братья стали правителями в других важных городах. Синеус — в Белоозере, Трувор — в Изборске. Так ты сможешь контролировать все ключевые пункты.

Рюрик задумчиво кивнул:

— Это разумное предложение. Но я хотел бы знать, все ли роды и старейшины согласны с этим решением?

Гостомысл замялся:

— Большинство — да. Некоторые — с осторожностью. Немногие — против.

Он бросил взгляд на Вадима, и стало ясно, кто возглавляет оппозицию.

— Я уважаю честное несогласие, — сказал Рюрик, обращаясь непосредственно к Вадиму. — И понимаю твои опасения, воевода. Но предлагаю дать мне шанс доказать делами, что я достоин доверия.

Вадим выдержал его взгляд:

— Я подчинюсь решению совета, конунг. Но буду наблюдать за тобой очень внимательно. И если ты предашь доверие моего народа...

— Если я предам его доверие, — спокойно закончил Рюрик, — ты будешь первым, кто поднимет меч против меня. И это будет справедливо.

Между ними возникло странное взаимопонимание — между будущим князем и его потенциальным противником, основанное на взаимном уважении к честности и прямоте друг друга.

Переговоры продолжались весь день. Обсуждались детали — размер дани, границы власти, права местной знати, военные обязательства. К вечеру был достигнут предварительный договор, который должен был быть закреплен официальной церемонией в Новгороде — главном городе ильменских словен.

Когда словене удалились на совещание, Рюрик собрал своих ближайших соратников:

— Что думаете? — спросил он, обводя взглядом братьев и Виктора.

— Предложение выгодное, — сказал Синеус. — Мы получаем контроль над ключевыми пунктами региона, правовую основу для нашей власти, признание местной знати.

— Но не всей знати, — заметил Трувор. — Этот Вадим будет проблемой.

— Лучше иметь открытого противника, чем скрытого, — пожал плечами Рюрик. — По крайней мере, мы знаем, откуда ждать удара.

— Тебе понадобятся верные люди в Новгороде, — сказал Виктор. — Люди, которые будут твоими глазами и ушами, когда ты сам не сможешь быть там.

— У меня есть вы, мои братья, — улыбнулся Рюрик. — И другие преданные соратники.

Он посмотрел на Хельгу, которая тихо стояла в стороне, прислушиваясь к разговору:

— И у меня будут друзья среди местных жителей. Те, кто поможет мне понять этот народ, его нужды и чаяния.

Хельга слегка покраснела от его взгляда, но выдержала его с достоинством.

— Итак, — подвел итог Рюрик, — мы принимаем предложение Гостомысла. Я отправляюсь в Новгород с небольшой дружиной, чтобы официально принять власть. Синеус, ты остаешься здесь, заканчиваешь строительство Ладоги и готовишься к переезду в Белоозеро. Трувор, ты собираешь отряд для Изборска.

Братья кивнули, принимая назначения. Синеус чувствовал смесь гордости и легкой зависти — ему предстояло остаться здесь, в уже обжитом месте, в то время как его братья отправлялись в новые земли, к новым приключениям.

Но он понимал важность своей роли. Ладога должна была стать прочным форпостом, воротами державы, обращенными к морю. Именно отсюда будут приходить подкрепления, товары, новые поселенцы. Именно здесь будет начинаться великий торговый путь, который соединит север и юг, запад и восток.

"Лучше быть хозяином маленькой крепости, чем гостем в большом дворце", — вспомнил он слова Виктора, сказанные когда-то давно, когда они еще были мальчишками и мечтали о великих подвигах и славе.

Да, ему предстояло остаться здесь, в Ладоге. Превратить небольшое поселение в настоящий город. Укрепить его, расширить, сделать процветающим центром торговли.

И глядя на растущие стены крепости, на снующих туда-сюда людей, на корабли в гавани, Синеус понимал, что это не менее важная и достойная задача, чем те, что достались его братьям.

"Ладога", — снова подумал он. — "Первый камень в фундаменте новой державы".

И вдруг он почувствовал, что этот скромный городок на берегу Волхова переживет их всех. Что он будет стоять здесь столетия спустя, когда их имена уже станут легендами. Что люди, еще не родившиеся, будут проходить по этим улицам, смотреть на эти стены и вспоминать тех, кто заложил их основу.

Странное чувство для человека, привыкшего думать о сиюминутных делах — торговле, строительстве, практических задачах. Но почему-то именно сейчас, глядя на результаты их общих усилий, Синеус впервые по-настоящему ощутил дыхание истории.

И это чувство наполнило его новой решимостью сделать все возможное, чтобы Ладога стала достойным началом великого пути.

***

### РЮРИК

Дорога к Новгороду вела через густые леса и широкие, залитые солнцем поля. Рюрик ехал во главе небольшого отряда — около сорока его лучших воинов, а также проводники и переводчики из словен и несколько представителей местных племен, согласившихся признать его власть.

Рядом с ним ехали Виктор и Хельга — первый как советник и наставник, вторая как переводчица и посредник в общении с местными жителями. Трувор остался в Ладоге, готовя свой отряд для последующего перехода в Изборск, а Синеус полностью погрузился в управление строительством и укреплением первого города новой державы.

Путешествие заняло почти неделю. По пути они останавливались в небольших поселениях словен, где Рюрика встречали с осторожным любопытством. Благодаря присутствию Гостомысла и других уважаемых старейшин, местные жители относились к северному конунгу с уважением, хотя и настороженно.

— Они боятся, — заметила Хельга, когда они покинули очередную деревню. — Слишком много варягов приходило в эти земли только для грабежа и насилия.

— Это изменится, — твердо сказал Рюрик. — Когда они увидят, что мы пришли строить и защищать, а не разрушать и грабить.

Виктор, ехавший рядом, молча кивнул. За последние дни он был необычно тих, словно погруженный в какие-то свои, очень давние воспоминания.

— Ты уже бывал здесь раньше, не так ли? — тихо спросил Рюрик, когда они немного отстали от основной группы.

Виктор посмотрел на него долгим взглядом, затем кивнул:

— Да, очень давно. Эти земли меняются, но сохраняют что-то вечное. Дух, который живет в реках, лесах, полях.

— И что привело тебя сюда тогда? — осторожно поинтересовался Рюрик.

— То же, что и многих, — пожал плечами Виктор. — Любопытство. Жажда новых знаний. Поиск своего места в мире.

— И ты нашел его?

Виктор улыбнулся загадочной улыбкой:

— Я нашел много мест, Рюрик. И потерял их все. Такова природа времени — оно дает и забирает, создает и разрушает. Бессмертие не в том, чтобы жить вечно, а в том, что ты создаешь и оставляешь после себя.

Рюрик задумался над этими словами. За последние недели, с тех пор как он узнал о истинной природе своего наставника, его отношение к Виктору изменилось. Не уменьшилось уважение или доверие, но появилось новое понимание — понимание того, насколько непостижим опыт человека, прожившего тысячелетия.

— Ты думаешь, у нас получится? — спросил он вдруг. — Создать нечто долговечное? Державу, которая переживет нас?

— Я видел, как рождались и умирали великие империи, — тихо сказал Виктор. — Видел, как гордые города превращались в руины, как могучие династии уходили в небытие. Но некоторые из них оставили след, который не стерли века. Я верю, что у тебя есть все необходимое, чтобы создать такое наследие.

Он сделал паузу, затем добавил:

— Но помни — величие державы не в размерах ее территории или в силе ее армий. Оно в том, что она дает людям, живущим под ее властью. Защиту, справедливость, возможность жить и процветать. Строй не просто для себя, а для тех, кто придет после.

Рюрик медленно кивнул. Эти слова глубоко отозвались в нем, словно открывая новое измерение в понимании власти и ответственности.

Их разговор прервал возглас одного из проводников:

— Новгород! Смотрите, вот он!

Отряд выехал на высокий холм, с которого открывался вид на широкую реку и раскинувшийся на ее берегах город. Новгород был больше, чем ожидал Рюрик — сотни домов, окруженных мощным деревянным частоколом, с несколькими внутренними укреплениями и величественным капищем на самом высоком холме. Река Волхов разделяла город на две части, соединенные деревянным мостом. Вокруг располагались возделанные поля, пастбища, небольшие деревушки-спутники.

— Впечатляет, — признал Рюрик. — Больше и богаче, чем я представлял.

— Не зря его называют Господином Великим Новгородом, — сказала Хельга. — Это центр торговли и власти для всех окрестных племен. Отсюда идут пути на юг к грекам, на восток к волжским булгарам и хазарам.

Рюрик внимательно изучал город, стараясь запомнить его структуру, сильные и слабые места. Опытный глаз воина выхватывал детали — где расположены сторожевые вышки, как организована система обороны, где находятся главные ворота и возможные пути отступления. Если ему предстояло править этим городом, он должен был знать его как свои пять пальцев.

Отряд начал спуск с холма. По мере приближения к городу они видели, что их уже заметили — на стенах появились фигуры дозорных, у ворот собралась небольшая толпа. Гостомысл, ехавший впереди вместе с другими словенскими старейшинами, поднял руку, показывая, что это мирное посольство.

У городских ворот их встретила внушительная делегация — старейшины, бояре, жрецы в церемониальных одеждах. Рюрик заметил, что некоторые смотрят на него с открытым любопытством, другие — с плохо скрываемым недоверием. Среди встречающих он узнал Вадима, который успел вернуться в город раньше них, чтобы подготовить местную знать к прибытию варяжского конунга.

— Добро пожаловать в Новгород, князь Рюрик, — произнес один из старейшин по-славянски, а Хельга перевела на языке северян. — Я Добрыня, глава городского вече. Мы ждали твоего прибытия.

Рюрик спешился и поклонился с уважением, которое произвело благоприятное впечатление на встречающих:

— Благодарю за гостеприимство, мудрый Добрыня. Я пришел по приглашению вашего достопочтенного Гостомысла и совета старейшин, чтобы принести мир и порядок в эти земли.

Когда Хельга перевела его слова, по толпе прошел одобрительный шепот. Многие из горожан устали от постоянных раздоров и искренне надеялись, что чужеземный князь сможет привнести долгожданный мир.

— Прошу, следуйте за мной, — сказал Добрыня. — Мы подготовили для тебя и твоих людей жилище. Завтра, на большом вече, мы официально представим тебя народу и закрепим наш договор.

Рюрика и его отряд проводили в просторный двор в центральной части города, где располагались хорошо построенные дома для гостей. По меркам Новгорода это были роскошные условия — чистые, светлые строения с резными украшениями, мягкими ложами, коврами на полах и стенах. Слуги принесли еду и питье, помогли устроиться на новом месте.

Вечером был устроен небольшой пир для Рюрика, его ближайших соратников и представителей новгородской знати. Атмосфера была напряженной, но в целом дружественной. Хельга не отходила от Рюрика, переводя каждое слово и тихо объясняя нюансы местных обычаев и отношений между присутствующими.

— Тот человек в красном кафтане — Мстислав, один из богатейших купцов города, — шептала она. — Он поддерживает идею варяжского князя, потому что хочет безопасной торговли с северными землями.

Или:

— Старик с седой бородой до пояса — верховный жрец Перуна. Он настороженно относится к тебе, опасается, что ты принесешь чуждые обычаи и богов.

Эта информация была бесценной. Рюрик мысленно делал заметки, кто может стать его союзником, а кто — потенциальным противником.

Виктор держался немного в стороне, наблюдая за происходящим с той особой отрешенностью, которая появлялась у него в последнее время. Несколько раз Рюрик замечал, как некоторые из старейших жителей бросали на его наставника странные взгляды — словно что-то смутно узнавая или вспоминая древние легенды.

После пира, когда большинство гостей разошлись, а Рюрик остался в покоях с Виктором и Хельгой, он поделился своими наблюдениями:

— Они разделены, — сказал он. — Купцы и простые горожане в основном поддерживают меня. Старая знать и жрецы настроены скептически. Вадим явно собирает вокруг себя недовольных.

— Так всегда бывает, — кивнул Виктор. — Те, кто выигрывает от перемен, приветствуют их. Те, кто теряет власть и привилегии, сопротивляются.

— Что мне делать? — спросил Рюрик. — Я не хочу начинать свое правление с конфликта.

— Дай каждой стороне то, что она ценит больше всего, — предложил Виктор. — Купцам — безопасную торговлю и низкие пошлины. Горожанам — защиту и справедливый суд. Жрецам — уважение к их богам и традициям. А старой знати...

— А старой знати? — поторопил Рюрик, когда Виктор замолчал.

— С ними сложнее, — признал наставник. — Они привыкли к власти и не захотят делиться ею. Но и среди них есть разные люди. Кого-то можно привлечь на свою сторону почестями и наградами. С кем-то придется бороться.

Хельга, сидевшая у окна и вслушивавшаяся в разговор, подала голос:

— Есть еще кое-что, что ты должен знать, Рюрик. Завтра на вече тебя будут проверять. Задавать сложные вопросы, требовать клятв, может быть, даже провоцировать. Новгородцы горды и свободолюбивы. Они хотят убедиться, что ты достоин быть их князем.

— И как мне пройти эту проверку? — спросил Рюрик.

— Будь честен, но тверд, — посоветовала Хельга. — Не обещай больше, чем можешь выполнить. Уважай их обычаи, но не забывай о собственном достоинстве. И главное — говори не только как воин, но и как будущий правитель всех племен, всех сословий.

Рюрик внимательно выслушал ее совет, затем посмотрел на Виктора, словно ища подтверждения.

— Она права, — кивнул тот. — Помни, что ты пришел не завоевывать, а строить. Не подчинять, а объединять. Это должно быть видно в каждом твоем слове, в каждом жесте.

Рюрик благодарно кивнул обоим:

— Я ценю вашу мудрость. Без вас я бы не справился с этим... восхождением на престол.

— Ты справился бы, — уверенно сказал Виктор. — Я лишь помогаю тебе видеть дальше, чем видит большинство людей. Но принимаешь решения ты сам, и это делает тебя настоящим лидером.

Хельга тихо переводила взгляд с одного на другого, чувствуя глубокую связь между учителем и учеником, между бессмертным странником и молодым конунгом, которому суждено было изменить историю этих земель.

***

На следующее утро в центре Новгорода зазвучал вечевой колокол, созывая горожан на главную площадь. Тысячи людей собрались вокруг высокого помоста, на котором стояли старейшины города и почетные гости. Рюрик, облаченный в лучшие одежды, с парадным мечом на поясе, занимал центральное место рядом с Гостомыслом.

Хельга стояла чуть позади, готовая переводить. Виктор наблюдал с края помоста, незаметный для большинства присутствующих, но внимательно следящий за каждым движением толпы.

Гостомысл поднял руку, призывая к тишине, и заговорил — медленно, веско, так, чтобы каждое слово достигало самых дальних рядов:

— Люди Новгорода! Долгие годы наши земли страдают от раздоров и вражды. Род против рода, семья против семьи. Мы слабеем, в то время как наши враги крепнут. Пришло время положить этому конец. Пришло время объединиться под властью сильного, но справедливого правителя.

Он сделал паузу, давая словам отзвучать, затем продолжил:

— Старейшины и я искали такого человека среди нас, но не нашли. Слишком многие связаны родством или враждой с разными семьями. Поэтому мы решили пригласить князя извне. Человека, не вовлеченного в наши споры, но достаточно сильного, чтобы защитить нас от врагов.

Гостомысл повернулся к Рюрику:

— Этот человек перед вами. Рюрик, сын Годослава, конунг ободритов. Он пришел не с мечом завоевателя, а с рукой помощи. Он согласился стать нашим князем, судить по справедливости, защищать от врагов, уважать наши обычаи и богов.

По толпе прошел гул — одобрительный у многих, настороженный у некоторых. В передних рядах Рюрик заметил Вадима, чье лицо выражало плохо скрываемое недовольство.

— Но прежде чем мы примем его как князя, — продолжил Гостомысл, — он должен дать клятву перед нашими богами и ответить на вопросы вече. Таков наш обычай.

Рюрик сделал шаг вперед, и внезапно все внимание огромной толпы сосредоточилось на нем. Он почувствовал тяжесть этих взглядов — ожидающих, оценивающих, судящих.

— Я, Рюрик, сын Годослава, — начал он громким, ясным голосом, который Хельга тут же начала переводить, — пришел к вам не как завоеватель, а как приглашенный правитель. Я клянусь перед вашими богами и моими, перед этим собранием и перед всеми, кто будет жить после нас, что буду править справедливо, защищать слабых, наказывать злодеев, охранять границы и обычаи этой земли.

Он сделал паузу, давая Хельге закончить перевод, затем продолжил:

— Я пришел не один, а с моим народом — мужчинами, женщинами, детьми. Мы не пришли грабить и уходить, мы пришли строить и оставаться. Вместе с вами мы создадим державу, которая будет стоять веками, где торговля будет процветать, а законы — защищать каждого.

По толпе прошел одобрительный гул. Многие кивали, соглашаясь с его словами. Но тут вперед выступил Вадим, и голос его прозвучал резко, вызывающе:

— Красивые слова, северянин! Но каждый князь обещает справедливость и защиту. Чем ты докажешь, что твои обещания не пусты?

Рюрик спокойно встретил его взгляд:

— Своими делами, воевода. Уже сейчас мы строим Ладогу — город, который будет защищать торговые пути и границы с севера. Мои братья станут правителями в Изборске и Белоозере, создавая кольцо защиты вокруг ваших земель. Мои воины готовы встретить любого врага, будь то хазары с востока или свеи с запада.

Хельга перевела, и некоторые в толпе одобрительно закивали. Даже Вадим выглядел немного впечатленным, хотя и не полностью убежденным.

— А что с нашими законами? — спросил другой старейшина. — Будешь ли ты править по нашим обычаям или привнесешь свои?

— Я уважаю ваши обычаи и законы, — ответил Рюрик. — Но где они отсутствуют или вызывают раздоры, я буду устанавливать новые — справедливые для всех, не только для сильных или богатых. Я не буду менять то, что работает хорошо, но исправлю то, что приносит вред.

Перевод Хельги вызвал новую волну обсуждений в толпе. Рюрик заметил, что многие простые горожане кивают с одобрением — идея справедливых для всех законов явно находила отклик.

— А как же вече? — спросил кто-то из толпы. — Останется ли наше право собираться и решать важные вопросы?

Рюрик на мгновение задумался. Это был сложный вопрос о балансе власти. Виктор много говорил ему о разных формах правления, о том, как важно найти равновесие между сильной центральной властью и участием народа.

— Вече останется, — наконец ответил он. — Новгород славится своим свободолюбием, и я уважаю это. Но князь и вече должны работать вместе, а не против друг друга. В вопросах войны и мира, законов и судеб, мы будем советоваться, искать решения, которые принесут благо всем, а не только отдельным родам или сословиям.

Когда Хельга перевела, по толпе прошел одобрительный гул. Даже многие из тех, кто выглядел настроенным скептически, казалось, были удовлетворены этим ответом.

Вопросы продолжались больше часа. Рюрика спрашивали о налогах и дани, о защите торговых путей, о правах разных сословий, о его отношении к местным богам и множестве других вещей. На каждый вопрос он отвечал ясно и прямо, не давая невыполнимых обещаний, но и не уклоняясь от сложных тем.

Наконец, Гостомысл поднял руку, призывая к тишине:

— Люди Новгорода! Вы слышали Рюрика, сына Годослава. Вы задали ему свои вопросы и получили ответы. Теперь я спрашиваю вас: принимаете ли вы его как своего князя?

По древнему обычаю новгородцы не голосовали поднятием рук или другими формальными способами. Вместо этого они выражали свое мнение криком — чем громче, тем большую поддержку это означало.

Мгновение стояла тишина, затем площадь взорвалась ревом тысяч голосов. Большинство кричало "Да!" или "Принимаем!", хотя по краям площади слышались и отдельные возгласы несогласия.

Гостомысл выждал, пока крики утихнут, затем объявил:

— Народ сказал свое слово. Рюрик принят как князь Новгородский!

Он повернулся к Рюрику и вручил ему символы власти — особый жезл, украшенный резьбой, и церемониальный меч. По традиции словен, это означало передачу права суда и военной власти.

— Править тебе долго и справедливо, князь Рюрик, — торжественно произнес старейшина.

Рюрик принял символы власти и поднял их высоко над головой, чтобы все могли видеть. Площадь снова взорвалась криками — в основном одобрительными.

— Я принимаю эту власть, — громко сказал Рюрик, и Хельга перевела его слова, — не ради себя, а ради всех вас. Вместе мы построим державу, которой будут гордиться наши потомки!

Так, на главной площади Новгорода, в окружении тысяч жителей, варяжский конунг Рюрик стал первым князем новой династии, которой суждено было править этими землями многие века.

И только Виктор, стоявший в стороне и наблюдавший за происходящим, знал, какие испытания ждут юного правителя впереди. Какие жертвы ему придется принести, какие решения принять, чтобы его слова о великой державе стали реальностью.

Но сегодня был день триумфа, и даже вечный странник позволил себе улыбнуться, видя, как его ученик делает первый шаг к исполнению своего предназначения.

***

### ВАДИМ

Вадим стоял на холме за Новгородом, глядя на город, раскинувшийся у его ног. Солнце садилось, окрашивая купола капищ и крыши домов в золотистый цвет. Казалось, ничего не изменилось — те же улицы, те же здания, тот же Волхов, спокойно несущий свои воды. Но Вадим знал, что все изменилось.

Уже месяц, как варяжский конунг Рюрик стал князем Новгородским. Месяц, как чужеземец взял власть над землями, которые Вадим считал своими по праву рождения и крови.

— Задумался, воевода? — раздался за его спиной знакомый голос.

Вадим обернулся и увидел Мстислава — богатого купца, одного из тех, кто активно поддерживал приглашение варяжского князя.

— Любуюсь городом, который мы отдали чужакам, — не скрывая горечи, ответил Вадим.

Мстислав встал рядом с ним:

— Не отдали, а доверили. Есть разница.

— Для тебя, может быть, — пожал плечами Вадим. — Для меня — нет.

Купец внимательно посмотрел на него:

— Ты все еще не принял решение вече? Все еще считаешь, что это было ошибкой?

— Вече не всегда право, — мрачно ответил Вадим. — Особенно когда его убеждают сладкоречивые старейшины и богатые купцы, которые думают только о своей выгоде.

Мстислав вздохнул:

— Я понимаю твою горечь, Вадим. Ты был бы хорошим князем. Храбрый, умный, преданный родной земле. Но ты сам знаешь, почему это невозможно.

— Из-за родовой вражды, — кивнул Вадим. — Из-за древних обид и счетов. Но они забудутся, Мстислав. А чужеземный князь останется чужеземцем, сколько бы клятв он ни давал.

— Ты несправедлив к Рюрику, — покачал головой купец. — За этот месяц он сделал больше для наведения порядка, чем все старейшины за последний год. Разрешил три давних спора между родами, организовал защиту торговых караванов, начал укреплять городские стены.

— Да, он умеет производить впечатление, — согласился Вадим. — Но что будет, когда новизна пройдет? Когда он почувствует свою власть полностью? Ты думаешь, он будет продолжать советоваться с вече? Или начнет устанавливать свои порядки, ставить своих людей на все важные должности, менять наши обычаи на свои?

Мстислав не ответил сразу, словно сам задумывался об этом.

— Время покажет, — наконец сказал он. — Но пока я вижу в нем человека, который держит слово. И это уже много.

Вадим хотел возразить, но в этот момент со стороны города послышался конский топот. К холму приближался всадник, судя по одежде — один из дружинников Рюрика.

— Воевода Вадим! — крикнул всадник, подъезжая ближе. — Князь Рюрик созывает совет. Твое присутствие необходимо.

Вадим и Мстислав переглянулись. Неожиданный созыв совета мог означать только одно — произошло что-то важное.

— Я еду, — кивнул Вадим. — Мстислав, ты со мной?

— Да, — согласился купец. — Похоже, нам предстоит интересная ночь.

Они быстро спустились с холма к своим лошадям и поскакали в город. У княжеского терема, где обосновался Рюрик, уже собирались другие бояре, старейшины, воеводы. Все выглядели встревоженными, переговаривались вполголоса.

Внутри большого зала для советов Рюрик уже ждал их, сидя на резном кресле, которое служило временным троном. Рядом с ним стояли его верные люди — Виктор, Хельга, несколько варяжских дружинников и местных бояр, принявших новую власть.

Когда все собрались, Рюрик поднялся, и в зале воцарилась тишина.

— Я созвал вас, чтобы сообщить важные новости, — начал он без предисловий. Хельга тихо переводила для тех, кто еще не освоил местный язык. — Сегодня прибыли гонцы из двух мест. Из Ладоги — от моего брата Синеуса, и из земель чуди — от наших дозорных.

Он сделал паузу, обводя взглядом собравшихся:

— Новости тревожные. Большой флот свеев замечен у берегов Финского залива. Они движутся к устью Невы, очевидно, с целью нападения на Ладогу.

По залу прошел тревожный шепот. Свеи — свирепые северные воины, возможно, самые опасные из всех соседей.

— В то же время, — продолжил Рюрик, — с востока приближается отряд чуди, недовольный нашим присутствием в этих землях. Они собрали воинов из нескольких племен и движутся к Белоозеру, где находится мой брат Трувор с небольшой дружиной.

Вадим внимательно слушал, анализируя ситуацию. Два нападения с разных сторон, практически одновременно. Случайность? Или координированный удар?

— Что ты предлагаешь, князь? — спросил он, когда Рюрик закончил.

Все повернулись к нему, удивленные тем, что самый известный скептик нового правления первым обратился к Рюрику с этим вопросом.

— Я собираюсь разделить наши силы, — ответил Рюрик, явно довольный тем, что Вадим проявил интерес. — Часть дружины во главе со мной отправится в Ладогу, чтобы отразить нападение свеев. Другая часть, под командованием опытного воеводы, пойдет на помощь Трувору в Белоозеро.

Он обвел взглядом собравшихся:

— Я хочу, чтобы в этом походе против чуди словене и варяги сражались вместе. Это наша общая земля теперь, и защищать ее мы должны вместе.

Вадим понял, к чему клонит князь, еще до того, как тот произнес:

— Воевода Вадим, я хочу, чтобы ты возглавил этот поход. Твои воинские таланты известны всем, и твои люди будут сражаться с большей решимостью под командованием прославленного словенского воеводы.

В зале воцарилась тишина. Все взгляды обратились к Вадиму. Предложение Рюрика было неожиданным и умным — он не только признавал военные способности своего потенциального соперника, но и предлагал ему реальную власть, возможность проявить себя.

Вадим почувствовал, как внутри него борются противоречивые эмоции. Недоверие к варяжскому князю все еще было сильно. Но возможность возглавить поход, защитить родные земли, снова повести воинов в бой — все это было слишком соблазнительно для человека, рожденного быть лидером.

— Это большая ответственность, князь, — медленно произнес он. — Ты доверяешь мне, хотя знаешь, что я не полностью поддерживаю твое правление.

— Именно поэтому я и доверяю тебе, — ответил Рюрик с легкой улыбкой. — Ты ставишь благо своей земли выше личных амбиций. И это качество, которое я уважаю больше всего.

Вадим не мог не признать, что ответ был достойным. И он понимал стратегическую мудрость Рюрика — назначая его командовать, князь не только получал опытного военачальника, но и нейтрализовал потенциального противника, давая ему конструктивный выход для энергии и амбиций.

— Я принимаю командование, — наконец сказал Вадим. — Но хочу, чтобы мои условия были ясны: я веду своих людей по своим правилам. Варяги, которые пойдут со мной, будут подчиняться мне полностью.

Рюрик без колебаний кивнул:

— Разумеется. В походе должен быть один командир, и этот командир — ты. Я лишь прошу, чтобы ты помнил: они сражаются на твоей стороне, не против тебя.

— Я не смешиваю личные чувства с воинским долгом, — сухо ответил Вадим.

— Я знаю, — просто сказал Рюрик. — Именно поэтому ты лучший выбор для этого дела.

Совет продолжился обсуждением деталей предстоящих походов. Вадим внимательно слушал и время от времени вносил свои предложения, которые Рюрик обычно принимал с уважением. Несмотря на своё недоверие к новому князю, воевода не мог не признать, что тот проявлял тактическую мудрость и гибкость — качества, которые он ценил в военачальнике.

Когда совет закончился, и большинство присутствующих разошлись, Вадим задержался, наблюдая, как Рюрик обсуждает что-то с Виктором и Хельгой. Было что-то странное в их отношениях — варяжский князь говорил со своим наставником почти как с равным, несмотря на внешнюю разницу в возрасте, а Хельга, хоть и держалась с должным уважением, явно была больше, чем просто переводчицей.

Неожиданно Виктор поднял взгляд и посмотрел прямо на Вадима, словно почувствовав его наблюдение. В голубых глазах странника мелькнуло что-то, чего воевода не смог распознать — знание? предостережение? — а затем Виктор легко кивнул ему, словно приветствуя равного.

Вадим кивнул в ответ и вышел из зала. У него было много дел перед походом, и мало времени на праздные размышления. Но одна мысль все же не покидала его: возможно, варяжский князь и его люди не были такими, какими он их представлял. Возможно, они действительно пришли строить, а не разрушать.

Но было ещё слишком рано для окончательных суждений. Время и совместный поход покажут истинную природу их отношений.

***

Отряд Вадима выступил на следующее утро — сотня его лучших словенских воинов и полсотни варягов из дружины Рюрика. Боевой путь до Белоозера займёт несколько дней быстрого марша, и воевода намеревался использовать это время, чтобы лучше узнать своих новых союзников.

Сам Рюрик отправился в Ладогу с отборной частью своей дружины почти одновременно с ними. Перед тем как разойтись, князь и воевода обменялись традиционным воинским рукопожатием — запястье к запястью.

— Удачи тебе, воевода, — сказал Рюрик. — Я верю в твои способности и знаю, что ты защитишь нашу землю.

— Нашу землю, — повторил Вадим, отмечая это слово. — Да, я защищу её. И да сопутствует удача твоим мечам в битве со свеями.

Они разошлись, каждый со своим отрядом, к разным границам растущей державы.

Дорога к Белоозеру вела через смешанные леса и широкие равнины, время от времени пересекая небольшие реки. Отряд двигался быстро, делая короткие остановки для отдыха и питания. В первый день Вадим держался немного в стороне от варягов, лишь отдавая необходимые распоряжения через своего помощника, который лучше знал их язык.

Но на второй день, во время вечернего привала, один из варяжских воинов — высокий светловолосый мужчина по имени Харальд — подошёл к нему с кувшином мёда.

— Выпьешь с нами, воевода? — спросил он на ломаном славянском. — За победу над общим врагом?

Вадим поколебался. По обычаю словен, разделить питьё означало признать человека товарищем, если не другом. Но отказаться было бы оскорблением, особенно в походе.

— За победу, — наконец кивнул он, принимая протянутую чашу.

Вокруг костра собрались и другие воины — как словене, так и варяги. Вопреки ожиданиям Вадима, между ними не чувствовалось открытой враждебности. Наоборот, они вели себя с осторожным взаимным уважением людей, признающих боевые навыки друг друга.

— Давно служишь князю Рюрику? — спросил Вадим Харальда, когда они оба выпили.

— Пять лет, — ответил тот. — С тех пор, как он победил в поединке моего прежнего господина и предложил мне место в своей дружине.

— И ты принял его предложение? Хотя он убил твоего господина?

— Он не убил его, — покачал головой Харальд. — Победил, но оставил в живых. Это было честно. И я увидел в нём человека, за которым стоит идти.

Вадим задумчиво кивнул. Это соответствовало тому, что он начинал понимать о Рюрике — тот предпочитал привлекать людей на свою сторону, а не уничтожать противников, когда это было возможно.

— А что насчёт Виктора? — спросил он, понизив голос. — Кто он на самом деле? Наставник? Советник? Что-то большее?

Харальд странно посмотрел на него, словно удивляясь вопросу:

— Он Виктор. Тот, кто был рядом с князем с самого начала. Тот, кто учил его не только воевать, но и думать.

— Ходят слухи, — осторожно сказал Вадим, — что он не совсем... обычный человек.

Варяг помолчал, затем тихо ответил:

— У нас на севере есть легенды о людях, которые живут дольше обычного. Которые видели больше, чем можно увидеть за одну человеческую жизнь. Не мне судить, правдивы ли эти легенды. Но я знаю одно: когда Виктор говорит, даже князь слушает.

Вадим кивнул, чувствуя, что получил больше информации, чем ожидал, хотя и не всю, что хотел бы знать.

Разговор перешёл на другие темы — охота, оружие, былые сражения. Воины делились историями, постепенно находя общий язык, несмотря на культурные различия. Вадим с удивлением обнаружил, что эти северные пришельцы не так уж отличались от его собственных людей. Те же ценности — храбрость, верность, честь в бою. Те же радости — хороший мёд, песни у костра, чувство товарищества.

К концу вечера он чувствовал себя немного иначе по отношению к варягам. Не то чтобы он полностью принял их как своих, но начал видеть возможность сосуществования, которую раньше отрицал.

На третий день пути они достигли земель племени весь, родственного чуди. Здесь им встретились первые беженцы — женщины с детьми, старики, уходящие от наступающих воинов чуди. От них Вадим узнал, что вражеский отряд гораздо больше, чем предполагалось изначально — не менее трёхсот воинов, возможно, больше.

— Они говорят об изгнании чужаков с их земель, — рассказывал старый рыбак, дрожа от пережитого страха. — О том, что северные люди не должны править здесь. Их ведёт шаман, который утверждает, что духи предков приказали убить всех пришельцев.

Вадим нахмурился. Религиозный фанатизм мог сделать противника ещё более опасным. А учитывая численное превосходство, предстоящий бой обещал быть жестоким.

— Как далеко до Белоозера? — спросил он проводника.

— День пути, если идти быстро, — ответил тот. — Но есть тропа через болота, по которой можно добраться быстрее. Правда, она опасна для тех, кто не знает дороги.

Вадим принял решение:

— Мы пойдём через болота. Нужно успеть до того, как они нападут на Белоозеро.

Он собрал военный совет, чтобы обсудить стратегию. И словенские, и варяжские военачальники согласились с его решением.

— Мы должны успеть соединиться с дружиной Трувора, — сказал он. — Вместе у нас будет шанс против превосходящих сил чуди.

Путь через болота был трудным и опасным. Узкие тропы петляли между обманчивыми трясинами, где неосторожный шаг мог привести к гибели. Несколько раз они теряли дорогу и были вынуждены возвращаться, теряя драгоценное время. Но к вечеру четвёртого дня показались очертания Белоозера — небольшого, но хорошо укреплённого поселения на берегу огромного озера, давшего ему название.

И как раз вовремя. С другой стороны к поселению приближался большой отряд — сотни воинов чуди, зловеще подсвеченные закатным солнцем.

— Мы должны успеть войти в крепость до них, — решил Вадим. — Бегом!

Отряд перешёл на бег. Воины устали после долгого перехода через болота, но угроза была слишком близка, чтобы позволить себе отдых.

В Белоозере их уже заметили. Ворота распахнулись, и навстречу выехал небольшой отряд всадников во главе с Трувором — младшим братом Рюрика, которого Вадим ранее видел лишь мельком в Новгороде.

— Воевода Вадим! — воскликнул Трувор, подъезжая ближе. — Никогда не был так рад видеть словенина!

Несмотря на шутливый тон, на лице варяжского воина читалось облегчение. И неудивительно — с теми силами, что были у него в крепости, отбить нападение чуди было бы практически невозможно.

— Рад, что успели, — коротко ответил Вадим. — Но разговоры подождут. Сначала нужно подготовиться к бою.

— Мои люди уже готовы, — кивнул Трувор. — Укрепления тоже. Но нас всё равно меньше.

— Численность — не всегда главное, — возразил Вадим. — У нас есть крепость, есть опытные воины. И у нас есть план.

Они быстро ввели отряд в крепость и закрыли ворота. Защитники Белоозера, увидев подкрепление, воодушевились, хотя всё равно оставались в меньшинстве — около двухсот воинов против трёх или четырёх сотен наступающих.

Вадим быстро осмотрел укрепления. Крепость была построена недавно, но добротно — высокий частокол из заострённых брёвен, несколько сторожевых башен, ров с водой перед стенами. С одной стороны подход защищало само озеро, так что атаковать можно было только с суши, что упрощало оборону.

— Что за человек этот их предводитель? — спросил Вадим у Трувора, когда они поднялись на стену, чтобы лучше видеть приближающегося врага.

— Шаман по имени Кудай, — ответил тот. — Очень влиятельный среди нескольких племён чуди. Говорят, он может общаться с духами предков и управлять погодой. Несколько месяцев назад он начал проповедовать против чужеземцев, особенно против нас, северян.

— Верно говорят, что после прихода Рюрика к власти в Новгороде его проповеди стали особенно яростными, — добавил один из местных бояр, стоявший рядом с ними. — Он говорит, что духи в гневе из-за того, что мы приняли чужаков как правителей, и требуют изгнать их или убить.

Вадим задумчиво смотрел на приближающуюся орду. Он видел тёмную фигуру на белом коне, выделяющуюся среди остальных воинов — должно быть, тот самый шаман.

— Всегда найдутся те, кто использует веру для разжигания ненависти, — тихо произнёс он. — Будь то наши боги или их духи.

Трувор бросил на него удивлённый взгляд, словно не ожидал такой философской мысли от сурового воеводы.

— Ты прав, — сказал он. — И всегда найдутся те, кто следует за такими людьми, не задумываясь.

Вадим кивнул. В этом они с варяжским воином были согласны.

Войско чуди остановилось на расстоянии полёта стрелы от крепости. Вперёд выехал всадник на белом коне — высокий мужчина в причудливом одеянии из шкур и перьев, с посохом, увенчанным черепом какого-то животного. Его лицо было раскрашено ритуальными узорами, а длинные волосы заплетены в множество тонких косичек, украшенных бусинами и амулетами.

— Кудай, — тихо сказал Трувор. — Шаман.

Кудай поднял свой посох и заговорил — громким, гортанным голосом, который, казалось, разносился далеко за пределы того, что должен был позволять человеческий голос.

— Он требует, чтобы все северные люди покинули эти земли до заката солнца, — перевёл один из местных воинов, знавший язык чуди. — Иначе их всех убьют, а их головы принесут в жертву духам предков.

— Что насчёт нас, словен? — спросил Вадим.

Переводчик прислушался к продолжающейся речи шамана:

— Нам он предлагает уйти с миром, если мы выдадим варягов. Говорит, что наш народ обманут чужаками, и мы можем искупить свою вину, помогая изгнать их.

Вадим усмехнулся. Старый приём — разделить противников, посеять недоверие между союзниками. Но на этот раз он не сработает.

— Передай ему наш ответ, — сказал воевода переводчику. — Скажи, что словене и варяги теперь один народ под властью князя Рюрика, и мы не предаём своих. Скажи, что если он и его люди уйдут сейчас, мы позволим им уйти с миром. Если же нет — мы будем защищаться, и много крови прольётся на этой земле.

Переводчик громко прокричал ответ. Шаман выслушал, затем издал пронзительный крик и потряс посохом. Его воины ответили дружным воплем и ударами оружия о щиты.

— Он говорит, что духи жаждут крови чужаков, и он не уйдёт, пока не напоит их, — перевёл переводчик. — Они нападут на закате.

— Пусть нападают, — спокойно сказал Вадим. — Мы будем готовы.

Он повернулся к Трувору:

— Твои люди лучше стреляют из луков, мои лучше действуют в ближнем бою. Предлагаю твоим лучникам встать на стены, а моим воинам быть готовыми к прорыву, если они попытаются перелезть через частокол или выломать ворота.

Трувор кивнул:

— Разумно. Я поставлю самых метких на башни, остальных распределю по стенам. Твои люди будут держать резерв у ворот и самых уязвимых участков стены.

Они быстро распределили обязанности и силы. Защитники заняли позиции, проверили оружие, некоторые молились своим богам или проводили личные ритуалы, готовясь к бою.

Солнце коснулось горизонта, окрасив озеро и небо в кроваво-красный цвет. Вадим стоял на центральной башне рядом с Трувором, наблюдая за вражеским войском. Они молчали, каждый погружённый в свои мысли.

Странно, думал Вадим, как изменилась его жизнь за последние месяцы. Ещё недавно он был ярым противником варяжского правления, готовым поднять оружие против Рюрика и его людей. Теперь же он стоял плечом к плечу с братом князя, готовясь вместе защищать земли, которые они начинали считать общими.

Возможно, рассуждал он, дело было не столько в том, кто правит, сколько в том, как он правит. И если Рюрик действительно принёс стабильность и порядок, о которых так долго мечтали эти земли... может быть, это действительно был лучший выбор для всех.

Его размышления прервал звук рога. Войско чуди пришло в движение. Начиналась осада Белоозера, и от её исхода зависело не только будущее этого маленького форпоста, но и самой идеи единого государства под властью Рюрика.

***

### ВИКТОР

Ладога встретила их пасмурным небом и моросящим дождём. Рюрик стоял на носу своего корабля, всматриваясь в очертания укреплений, возведённых всего несколько месяцев назад под руководством Синеуса. Виктор молча стоял рядом, изучая горизонт и небо с той особой внимательностью, которая всегда поражала его учеников.

— Они уже близко, — тихо сказал он, обращаясь к Рюрику. — Флот свеев. Я чувствую их на ветру.

Рюрик давно научился не удивляться таким заявлениям от своего наставника. С тех пор как он узнал о истинной природе Виктора, многие странности в его поведении обрели смысл.

— Сколько у нас времени? — спросил он так же тихо.

— День, может быть, два, — ответил Виктор. — Ветер сейчас против них, это замедляет их продвижение. Но они придут, в этом нет сомнений.

Их корабль причалил к пристани Ладоги, где их уже ждал Синеус с группой воинов и горожан. На лице среднего брата читалось облегчение при виде подкрепления.

— Рюрик! — воскликнул он, помогая брату сойти на берег. — Никогда не был так рад тебя видеть.

Они обнялись, затем Синеус приветствовал Виктора и остальных прибывших.

— Каково положение? — сразу перешёл к делу Рюрик.

— Не самое лучшее, — честно ответил Синеус. — У нас около сотни воинов, включая местных добровольцев. Укрепления готовы, но северная стена всё ещё слабее других. По разведданным, у свеев не меньше двадцати драккаров, что означает почти тысячу бойцов.

Рюрик нахмурился. Даже с его подкреплением в две сотни отборных дружинников они всё равно оставались в численном меньшинстве.

— Что насчёт союзников? — спросил он. — Местные племена? Торговцы?

— Большинство рыбаков и охотников ушли вглубь леса, как только узнали о приближении свеев, — покачал головой Синеус. — Торговцы в основном эвакуировались вверх по Волхову, в сторону Новгорода. Остались только те, кто решил сражаться вместе с нами.

Виктор задумчиво смотрел на укрепления города:

— Численное превосходство — не всегда решающий фактор. У нас есть стены, знание местности и время для подготовки. Этого может быть достаточно, если мы используем их правильно.

Рюрик кивнул:

— Будем готовиться к осаде. Проверим все укрепления, распределим силы, подготовим запасы. Синеус, ты знаешь город лучше всех — проведи нас, покажи сильные и слабые места.

Следующие часы они провели, обходя укрепления Ладоги. Город был построен на высоком берегу Волхова, недалеко от его впадения в Ладожское озеро. Главная крепость на холме господствовала над окрестностями, а нижний город был защищён крепким частоколом и рвом с водой. С трёх сторон подходы защищали крутые склоны и река, так что подойти большими силами можно было только с северной стороны, где местность была более ровной.

— Здесь наше самое уязвимое место, — сказал Синеус, указывая на северную стену. — Мы укрепили её двойным частоколом и более глубоким рвом, но если они сконцентрируют атаку здесь...

— Значит, именно здесь мы сконцентрируем защиту, — закончил за него Рюрик. — Поставим лучших лучников на стены, выделим мобильный резерв для быстрого реагирования.

Они продолжили обход, отмечая места для размещения воинов, обсуждая тактику обороны. Виктор в основном молчал, время от времени вставляя замечания о деталях, которые другие могли упустить — о направлении ветра, которое могло бы помочь или помешать лучникам, о местах, где земля могла быть слишком мягкой для установки осадных орудий, о тайных тропках через болота, которыми можно было бы воспользоваться для вылазок.

К вечеру план обороны был готов. Дружинники и местные воины заняли свои позиции, готовясь к неизбежному нападению. Рюрик, Синеус и Виктор собрались в главном здании крепости для последнего совета.

— Что если они не просто нападут на Ладогу? — внезапно спросил Синеус. — Что если это часть большего плана? Удар по Белоозеру, затем по нам, затем, возможно, по самому Новгороду?

— Возможно, — согласился Рюрик. — Но сейчас мы должны сосредоточиться на защите Ладоги. Вадим и Трувор займутся Белоозером. А Новгород... Новгород хорошо защищён и расположен достаточно далеко вверх по реке, чтобы свеи могли достичь его быстро.

— Если только у них нет союзников среди местных племён, — задумчиво произнёс Виктор. — Что-то в этом нападении кажется слишком хорошо скоординированным. Свеи с запада, чудь с востока, почти одновременно.

Братья переглянулись. Мысль о том, что эти нападения могли быть скоординированы, была тревожной. Это означало бы наличие некоего центра, враждебного к их новому государству и способного организовать разрозненные племена и народы.

— Кто мог бы стоять за этим? — спросил Рюрик. — Хазары? Византийцы? Или...

— Или кто-то ближе, — тихо закончил Виктор. — Кто-то, кто хочет видеть твою державу разрушенной, прежде чем она успеет окрепнуть.

— Ингвар мёртв, — напомнил Синеус. — Но у него остались родственники и союзники, которые могли бы жаждать мести.

— Дело не только в мести, — покачал головой Виктор. — Дело в том, что ты, Рюрик, строишь здесь. Новое государство на перекрёстке торговых путей, соединяющих север и юг, запад и восток. Это затрагивает интересы многих.

Рюрик задумчиво смотрел на карту, разложенную на столе:

— Значит, это только начало. Нас ждут и другие испытания.

— Да, — просто сказал Виктор. — Но если ты выдержишь эти первые удары, покажешь свою силу и решимость, многие потенциальные враги дважды подумают, прежде чем бросать тебе вызов.

На этой ноте они закончили совет. Синеус отправился проверять последние приготовления к обороне, а Рюрик остался с Виктором в тишине комнаты, освещённой лишь несколькими свечами.

— Ты всегда знал, что будет так, не так ли? — тихо спросил князь. — Что нас ждут эти испытания, эта борьба.

Виктор слегка улыбнулся:

— Я жил достаточно долго, чтобы видеть определённые закономерности. Ничто великое не создаётся без сопротивления. Ничто значительное не рождается без боли.

Он помолчал, затем добавил:

— Но я верю в тебя, Рюрик. Я видел много потенциальных лидеров, много несостоявшихся империй. В тебе есть то, что отличает истинного создателя от временщика, мимолётного завоевателя, — продолжил Виктор. — Ты строишь не для себя, а для будущего. Ты думаешь не о славе, а о наследии.

Рюрик задумчиво смотрел на карту, словно видя на ней не только реки и озёра, города и дороги, но и судьбы людей, пути истории.

— Иногда я сомневаюсь, — признался он тихо. — Иногда думаю, не слишком ли это для меня? Не взвалил ли я на свои плечи больше, чем могу нести?

— Сомнения — признак мудрости, не слабости, — ответил Виктор. — Только глупцы никогда не сомневаются. Но не позволяй сомнениям парализовать тебя или сбить с пути.

Он положил руку на плечо Рюрика — жест, который редко позволял себе в последние годы, когда его ученик перерос роль воспитанника и стал равным.

— Завтра тебя ждёт испытание, — сказал Виктор. — Не первое и не последнее. Но от того, как ты его встретишь, зависит многое. Не только судьба Ладоги, но и то, как тебя будут воспринимать друзья и враги в будущем.

Рюрик кивнул, выпрямляясь:

— Я не подведу ни тебя, ни тех, кто доверил мне свои жизни и будущее.

— Я знаю, — просто ответил Виктор. — А теперь отдыхай. Завтра нам понадобятся все наши силы.

***

Утро принесло весть о приближении флота свеев. Дозорные на башнях увидели паруса на горизонте — десятки драккаров, медленно продвигающихся по широкой глади озера к устью Волхова.

Рюрик и Виктор стояли на самой высокой башне крепости, всматриваясь в приближающегося врага. Даже с такого расстояния было ясно, что силы действительно внушительные — не меньше двадцати кораблей, как и предполагал Синеус, а может, и больше.

— Они разделились, — заметил Виктор, чьё зрение было острее человеческого. — Часть идет прямо к Ладоге, остальные движутся к восточному берегу озера. Похоже, хотят зайти с фланга.

Рюрик нахмурился:

— Их предводитель неглуп. Пытается охватить нас с двух сторон.

— Да, но в этом есть и слабость, — указал Виктор. — Разделяя силы, он даёт нам возможность встретить каждую часть по отдельности.

Рюрик задумался, затем быстро принял решение:

— Синеус останется командовать основной обороной города. Я с отборной дружиной выдвинусь навстречу восточному отряду, не дам им высадиться и зайти нам в тыл.

— Разумно, — кивнул Виктор. — Но не распыляй слишком сильно свои силы. Город остаётся главной целью.

Они быстро спустились вниз, чтобы отдать необходимые распоряжения. Рюрик собрал около пятидесяти своих лучших воинов — достаточно, чтобы дать отпор разведывательному отряду или передовой группе, но не настолько много, чтобы существенно ослабить оборону города.

— Береги мой город, брат, — сказал он Синеусу, когда они прощались у восточных ворот.

— А ты береги свою голову, — ответил тот с лёгкой улыбкой, за которой скрывалось реальное беспокойство. — Мне ещё рано становиться старшим в роду.

Виктор молча наблюдал за этим прощанием. Он решил остаться в городе — его опыт и знания были нужнее здесь, для организации обороны, чем в мобильном отряде.

— Удачи, — сказал он Рюрику, когда пришла его очередь прощаться. — Помни, что разведка не менее важна, чем прямой бой. Узнай их силы и намерения, прежде чем вступать в серьёзное сражение.

— Я помню твои уроки, учитель, — кивнул Рюрик. — Мы вернёмся до заката. А если нет...

— Если нет, я сам приду за тобой, — тихо закончил Виктор.

Отряд выехал из города и быстро скрылся в прибрежных зарослях, держа курс на восточный берег озера. Виктор какое-то время смотрел им вслед, затем повернулся к Синеусу:

— Теперь наша очередь готовиться к бою. У нас мало времени до того, как основные силы свеев достигнут города.

Они поднялись обратно на башню, чтобы оценить ситуацию. Флот свеев разделился, как и отметил Виктор ранее. Большая часть, около пятнадцати драккаров, направлялась прямо к устью Волхова. Остальные пять или шесть кораблей двигались вдоль восточного берега, очевидно, намереваясь высадиться там и атаковать город с тыла.

— Они будут здесь через пару часов, если ветер не изменится, — оценил Синеус. — Что ты предлагаешь?

Виктор задумчиво смотрел на приближающийся флот:

— Они не смогут подойти к стенам города сразу на кораблях — здесь слишком мелко, и течение Волхова слишком сильное. Им придётся высадиться на берег и атаковать пешим строем. Это даёт нам преимущество.

— И какое? — спросил Синеус.

— Время для стрельбы, — объяснил Виктор. — Пока они будут грести к берегу, высаживаться, строиться — всё это время наши лучники смогут осыпать их стрелами.

Синеус кивнул, понимая логику:

— Значит, концентрируем лучников на стенах, обращённых к реке. И готовим хороший запас стрел.

— Именно, — подтвердил Виктор. — Кроме того, стоит подготовить несколько смоляных шаров или горящих стрел. Если мы подожжём хотя бы один-два их корабля, это серьёзно деморализует остальных.

Они быстро распределили задачи и силы. Лучники заняли позиции на стенах и башнях. Оставшиеся дружинники и ополченцы выстроились за воротами и вдоль внутренней стороны стен, готовые отразить нападение, если врагу удастся преодолеть первую линию обороны.

Тем временем флот свеев приближался. Теперь уже можно было разглядеть детали — драконьи головы на носах драккаров, блеск оружия, щиты, выставленные вдоль бортов для защиты от стрел. На головном корабле развевался особый стяг — красное полотнище с чёрным вороном, символом одного из самых могущественных родов свеев.

— Узнаёшь стяг? — спросил Синеус, указывая на него.

Виктор пристально вгляделся и кивнул:

— Род Инглингов. Одна из старейших и влиятельнейших семей среди свеев. Если они лично возглавили поход, значит, дело серьёзнее, чем мы думали. Это не просто набег за добычей.

— Что же им нужно?

— Власть, — просто ответил Виктор. — Они не хотят конкурента в этих землях. Если Рюрику удастся создать сильное государство здесь, это ограничит их влияние и возможности для экспансии. Они хотят задушить нового противника в колыбели, прежде чем он наберёт силу.

Синеус задумчиво смотрел на флот:

— Значит, это политика, а не просто жажда наживы.

— Политика, подкреплённая сталью и кровью, — кивнул Виктор. — Как это обычно и бывает.

Они продолжили наблюдение. Флот свеев приближался к устью Волхова, маневрируя, чтобы войти в реку против течения. Это было непросто — требовалось мастерство гребцов и точные команды кормчих. Некоторые корабли сталкивались с подводными мелями или боролись с течением, создавая беспорядок в их строю.

— Они уязвимы сейчас, — заметил Синеус. — Если бы у нас были свои корабли...

— Но их нет, — покачал головой Виктор. — Рюрик предвидел такую возможность и увёл большую часть флота вверх по Волхову, чтобы спасти корабли и людей. Мудрое решение, хотя сейчас оно кажется невыгодным.

Наконец, первые драккары свеев достигли точки, где река становилась слишком мелкой для них. Корабли встали на якорь, и воины начали выпрыгивать за борт, вброд добираясь до берега. Некоторые несли небольшие лодки, другие тащили щиты над головой, защищаясь от ожидаемого обстрела.

— Пора, — тихо сказал Виктор. — Дай сигнал лучникам.

Синеус поднял руку, затем резко опустил её. Воздух наполнился свистом сотен стрел, устремившихся к врагу. Первый залп застал многих свеев в воде, где они были наиболее уязвимы — без возможности уклониться или надёжно укрыться за щитами. Десятки воинов упали, поражённые стрелами, окрашивая воду Волхова в красный цвет.

Но остальные продолжали приближаться к берегу, перестраиваясь в боевые порядки. Из-за бортов драккаров появились собственные лучники свеев, отвечая на огонь защитников.

— Пригнитесь! — крикнул Синеус, и все на стенах инстинктивно пригнулись, укрываясь за зубцами деревянных укреплений.

Стрелы свеев просвистели над головами, большинство безвредно воткнулось в землю за стенами. Лишь несколько защитников были ранены — те, кто замешкался или не успел найти укрытие.

— Ещё залп! — скомандовал Синеус. — И готовьте горящие стрелы!

Виктор наблюдал за боем с той особой отрешённостью, которая приходит только с опытом сотен сражений. Он видел, как защитники города метко поражали наступающих врагов, как горящие стрелы находили цель в виде парусов и канатов драккаров, как начинались первые очаги пожаров на кораблях свеев.

Но он также видел решимость нападающих, их численное превосходство и опыт. Свеи были закалёнными в боях воинами, не раз участвовавшими в подобных сражениях. Они быстро адаптировались к ситуации, прикрываясь щитами, используя рельеф местности для укрытия, продвигаясь к стенам города короткими перебежками.

— Они приближаются к стенам, — предупредил Виктор. — Готовьте защитников к рукопашной.

Синеус кивнул и отдал соответствующие распоряжения. Часть лучников отложила луки и взялась за копья и мечи, готовясь отражать попытки штурма.

Вскоре первые отряды свеев достигли стен. Они принесли с собой лестницы и крюки, пытаясь преодолеть деревянные укрепления. Защитники сбрасывали лестницы, рубили канаты, поражали копьями тех, кто пытался взобраться.

Виктор внимательно следил за ходом сражения. Пока оборона держалась, но натиск свеев усиливался. Всё больше их воинов достигало стен, всё больше участков подвергалось штурму одновременно.

— Они проверяют нашу оборону, ищут слабые места, — сказал он Синеусу. — Это ещё не полномасштабная атака, скорее разведка боем.

— Что ты предлагаешь? — спросил Синеус, вытирая пот со лба. — Если это только разведка, то скоро начнётся настоящий штурм.

Виктор задумался на мгновение:

— Мы должны нанести им ощутимый урон сейчас, чтобы они дважды подумали, прежде чем начинать полномасштабный штурм. Предлагаю вылазку — небольшой отряд, который ударит по их флангу, посеет панику и быстро отступит.

Синеус колебался:

— Это рискованно. У нас мало людей, и каждый воин на счету.

— Иногда нужно рискнуть малым, чтобы сохранить большее, — возразил Виктор. — Я сам возглавлю вылазку. Мне понадобится всего двадцать человек.

Синеус знал, что спорить с Виктором бесполезно, особенно когда тот уже принял решение. Кроме того, он видел логику в его плане — внезапный удар мог действительно деморализовать противника и выиграть драгоценное время.

— Хорошо, — согласился он. — Выбирай людей и действуй. Но будь осторожен — ты нужен нам живым.

Виктор слегка улыбнулся:

— Я пережил больше сражений, чем ты можешь представить, Синеус. Не беспокойся обо мне.

Он быстро собрал отряд из двадцати опытных дружинников — тех, кто был известен своей скоростью и ловкостью, а не только силой. Объяснил план: выйти через малые ворота на западной стороне крепости, обойти позиции свеев и ударить по их правому флангу, где сосредоточены лучники, обстреливающие стены.

— Мы не задерживаемся для полноценного боя, — подчеркнул он. — Удар, сеем панику, уничтожаем как можно больше лучников и отступаем. Всё должно занять не больше пяти минут.

Воины кивали, понимая задачу. Это была рискованная, но исполнимая операция, особенно с Виктором во главе.

— Готовы? — спросил он, когда все заняли позиции у малых ворот.

Дружинники кивнули, сжимая оружие и проверяя щиты. Они доверяли Виктору — за годы, проведённые рядом с Рюриком, его наставник заслужил репутацию не только мудрого советника, но и непревзойдённого воина.

— Тогда вперёд, — скомандовал Виктор, и ворота открылись.

Отряд быстро и бесшумно вышел из крепости, сразу же укрывшись в прибрежных зарослях. Виктор вёл их узкими тропами, огибая основные силы свеев, сосредоточенные у главных ворот и северной стены. Его чувства, обострённые тысячелетиями жизни, позволяли ему замечать опасности раньше, чем обычные люди, и вести отряд безопасными путями.

Вскоре они достигли позиции, откуда открывался хороший вид на правый фланг свеев, где расположились их лучники, обстреливающие стены Ладоги. Противник не ожидал нападения с тыла и не выставил достаточной охраны.

— По моему сигналу, — тихо сказал Виктор. — Бьём быстро и резко, затем сразу отходим. Не увлекайтесь и держитесь вместе.

Он поднял руку, выждал момент, когда внимание свеев было полностью сосредоточено на стенах крепости, затем резко опустил её, давая сигнал к атаке.

Отряд вырвался из укрытия и обрушился на ничего не подозревающих лучников свеев. Первые несколько секунд были решающими — пока противник не опомнился от неожиданности, дружинники Виктора успели уничтожить десятки врагов.

Сам Виктор двигался с нечеловеческой скоростью и грацией, его меч описывал серебристые дуги в воздухе, находя слабые места в доспехах противника. Он не стремился убить как можно больше врагов — его задачей было создать панику, дезорганизовать противника.

— Отступаем! — крикнул он, когда основные силы свеев начали реагировать на внезапное нападение, разворачиваясь от стен крепости к новой угрозе.

Отряд, как было условлено, быстро отступил, унося с собой раненых. Свеи, ошеломлённые внезапной атакой и не успевшие организовать преследование, беспорядочно стреляли им вслед, но большинство стрел не находило цели.

Виктор вёл отряд обратно к крепости другим путём, более длинным, но безопасным. Его тактика сработала — он видел, как основные силы свеев отхлынули от стен, перегруппировываясь, чтобы противостоять новой угрозе. Это дало защитникам Ладоги драгоценную передышку.

Когда они вернулись в крепость, Синеус лично встречал их у ворот:

— Сработало! — восхищённо сказал он. — Они отступили от стен и теперь перестраиваются, опасаясь новых вылазок.

Виктор кивнул, не показывая усталости, хотя некоторые из сопровождавших его воинов едва стояли на ногах:

— Это даст нам несколько часов передышки. Но они вернутся, и следующая атака будет более организованной.

Он оглядел стены крепости, оценивая повреждения и потери:

— Сколько мы потеряли?

— Около десяти человек убитыми, вдвое больше ранеными, — ответил Синеус. — Но стены не пострадали, и боевой дух высок. Твоя вылазка воодушевила защитников.

Виктор кивнул, довольный результатом. Но его взгляд был устремлён в сторону восточного берега озера, куда отправился Рюрик со своим отрядом.

— Никаких вестей от твоего брата? — спросил он.

— Пока нет, — покачал головой Синеус. — Но если бы случилось что-то серьёзное, мы бы уже знали. Рюрик не из тех, кто погибает молча.

Виктор слегка улыбнулся, соглашаясь с этой оценкой:

— Да, он всегда умел заявить о себе. Но всё же я беспокоюсь. Силы свеев, отправившиеся на восточный берег, могут быть больше, чем мы предполагали.

— Рюрик справится, — уверенно сказал Синеус. — А наша задача — удержать Ладогу до его возвращения.

Виктор кивнул, хотя беспокойство не покидало его. За свою долгую жизнь он научился доверять своим предчувствиям, и сейчас что-то подсказывало ему, что Рюрик столкнулся с серьёзной опасностью.

Но у него не было времени на размышления — свеи перегруппировывались, готовясь к новому штурму. А Рюрик, где бы он ни был, должен был выполнить свою часть плана самостоятельно.