Первый и Единственный

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Город Крация, Пирит

Имперский Шпиль был самым настоящим архитектурным чудом. Во всяком случае, так решил полковник Колм Корбек. Железный каркас возносился на три тысячи метров над Крацией, старейшим городом Пирита. Четыре тысячелетия назад его возвели здесь во славу Императора. Или, скорее, во славу инженерного искусства колчеданцев. По сравнению с ним казались карликами и зубчатые бастионы Адептус Арбайтес, и даже башни-близнецы здешнего собора Экклезиархии. В безоблачные дни город превращался в огромные солнечные часы, а Шпиль служил им стрелкой. Точное время можно было узнать по тому, на каких улицах была тень.

Жаль, в тот раз выдался не солнечный денек. В Крации стояла зима. Низкое, пасмурное небо застыло пустым экраном ненастроенного панорамоскопа. Серый свинец туч неспешно опадал хлопьями снега. Крыши и башни старого серого города медленно белели. Холодная белизна покрывала резные барельефы, кованую сталь водосточных труб и медь карнизов, оседала на пожарных лестницах и под стрельчатыми арками окон.

Но в глубине лабиринта улиц было тепло. Аллеи и площади города, скрытые навесами из мутного стекла и вязи железной резьбы, постоянно обогревались. На глубине нескольких километров старинные обогревательные турбины питали горячим воздухом теплотоки под тротуарами. Над первыми этажами мерцала пленка низкоэнергетического защитного поля, не пропускавшего вниз ни снег, ни дождь.

Колм Корбек, в танитском офицерском кителе нараспашку, устроился в одной из местных закусочных. Полковник отхлебнул пива и беззаботно откинулся на чугунную спинку стула. На Пирите любили чугун и делали из него все подряд. Даже пиво, если судить по вкусу.

Первый раз за много месяцев приятная слабость разлилась по телу. Кошмар под названием Фортис Бинари наконец остался в прошлом. Грязь, паразиты, артобстрелы… Ночами отголоски пережитого пробирались в его сны, и он вскакивал с постели под пригрезившийся грохот орудий. Но этот стул, пиво, тепло безопасных улиц… Полковник снова чувствовал себя живым.

Неожиданно на него упала тень, казавшаяся еще больше Имперского Шпиля.

— Мы идем? — спросил рядовой Браг.

Корбек чуть повернул голову, чтобы увидеть безмятежное лицо силача.

— Рановато еще. Говорят, ночью здесь расцветает веселая жизнь. Но для этого еще чересчур светло.

— А по-моему, скучно, как в могиле, — кисло протянул Браг.

— Ты лучше скажи спасибо, что нас кинули на Пирит, а не на Гаспедин. Я слышал, там, кроме ульев, мусора и пустошей, вообще ничего нет.

Тем временем, подчиняясь заданному циклу, на перекрестках и под навесами начали зажигаться электролампы, хотя было еще светло.

— Мы тут поговорили… — начал Браг.

— «Мы» — это кто?

— Ну… Ларкс, я… и Варл. И еще Блейн, — замялся здоровяк. — Мы тут слышали про один кабак. Говорят, хорошее место.

— Отлично.

— Да, вот только…

— Что? — спросил Корбек, уже зная, что стоит за этим «только».

— Он в холодной зоне, — закончил Браг.

Корбек встал из-за стола. О стеклянную крышку звякнули местные монеты, упавшие возле пустой кружки.

— Рядовой, вы прекрасно знаете, что нам запрещено выходить в холодную зону. — Полковник старался говорить мягче. — Наш полк расквартирован в этом городе на четырехдневный отдых. И у нас есть некоторые ограничения. Мы должны вести себя максимально спокойно, чтобы не тревожить жизнь граждан этого древнего и прославленного места. Мы можем пользоваться строго определенными пивными, клубами, игорными домами и борделями. И еще одно — всем служащим Имперской Гвардии запрещено покидать теплую зону. Холодная зона объявлена вне закона.

— Ну да… — кивнул Браг. — Но тут по всему городу бродит пятьсот тысяч гвардейцев. Все космопорты и трамвайные станции ими забиты. И каждый из них пару месяцев назад был еще в самом фесовом пекле. Вы и правда думаете, что они все будут вести себя тихо?

Корбек задумчиво сжал губы. И вздохнул.

— Нет, Браг. Думаю, не будут. Говори, где там ваше хорошее место. Ну, вот это, о котором ты сейчас сказал. У меня есть еще кое-какие дела. А потом встретимся с вами там. Смотрите не напортачьте без меня.

Отель «Полюс Империал», находившийся близ контор Администратума, был одной из лучших гостиниц во всей верхней Крации. Здесь, среди зеркал прокуренного гостиничного бара, комиссар Вайном Бленнер описывал гибель вражеского линкора «Истребляющий». Это было настоящее театральное действо. Комиссар сопровождал рассказ оживленной жестикуляцией, изображал голосом всевозможные звуки, прибегал к помощи зажженной сигары и колечек дыма.

Собравшиеся за столом офицеры смеялись и подбадривали рассказчика удивленными возгласами.

Только Ибрам Гаунт смотрел на него, не проронив ни слова. Он часто хранил молчание в таких ситуациях. Многих это ставило в тупик.

Бленнер всегда был фантазером, со времен Схолы Прогениум. Гаунт давно ждал случая встретиться с ним снова. Для него Бленнер был чем-то вроде старого приятеля. За эти годы погибло и навсегда пропало столько друзей, а он совсем не изменился. И это вносило немного спокойствия в душу Гаунта.

А еще Бленнер был жутким хвастуном. Пригретый жизнью, он постепенно стал слабым и самодовольным. Последние несколько лет он служил с Третьим Грейгорийским. Грей были хорошими, усердными солдатами. К тому же редкий полк мог похвастаться такой же преданностью Императору. Служба с ними напрочь избаловала Бленнера.

Тем временем рассказчик подозвал официанта и заказал еще партию спиртного для благодарных слушателей. Взгляд Гаунта отправился блуждать по залу, пестревшему униформой офицеров Имперской Гвардии всех возможных полков. Здесь они могли отдохнуть и пообщаться. Дальнюю стену занимало огромное полотно в позолоченной раме — написанная маслом картина изображала шагающих в бой имперских титанов. Под ней Гаунт поймал отблеск хромированной стали и заметил цвет формы — фиолетовый. Янтийские Патриции. «Избранники Императора» — так их называли.

Среди офицеров полка выделялась высокая, мощная фигура. Лицо этого человека, изрезанное шрамами кислотных ожогов, Гаунт знал лучше, чем хотел бы. Полковник Дрейкер Фленс.

На мгновение их взгляды встретились. В глазах обоих было не больше дружелюбия, чем в наводящихся друг на друга прицелах тяжелых орудий. Гаунт ругнулся про себя. Знал бы он, что янтийские офицеры живут в этом же отеле, — выбрал бы какой-нибудь другой. Очередная перепалка с ними — последнее, чего он хотел сейчас.

— Комиссар Гаунт?

Он обернулся. Возле его кресла вырос швейцар в форме отеля, склонив голову. Взгляд, пусть и услужливый, но свысока.

«Лицемерный засранец, — подумал Гаунт. — Такие любят Гвардию до тех пор, пока мы спасаем для них миры. Стоит нам зайти отдохнуть в бар его драгоценного отеля, и он уже дрожит, как бы мы не повредили обстановку».

— Там, в приемной, мальчик, сэр, — пренебрежительно заговорил швейцар. — Желает с вами поговорить.

— Мальчик?

— Он просил передать вам вот это. — Швейцар протянул танитскую серебряную серьгу, брезгливо держа ее кончиками пальцев, затянутыми в бархатную перчатку.

Кивнув, Гаунт встал и направился вслед за служащим отеля. Фленс проводил его взглядом и мрачно поманил своего адъютанта, Ибзана.

— Найди-ка мне майора Брохусса и кого-нибудь из его ребят. Я хочу уладить кое-какие счеты.

Напыщенный швейцар проводил Гаунта в сверкающее мрамором фойе. Чем дальше, тем большее отвращение вызывало у комиссара это место. Пиритцы были такими слабыми и изнеженными, такими далекими от жесткости передовой. Они платили свои налоги Императору, а взамен могли по-детски закрывать глаза на тьму, скребущуюся в запертую дверь их цивилизованного мирка. Даже гарнизонные войска Империума были здесь избалованными.

Стряхнув мрачные мысли, Гаунт наконец увидел Брина Майло, сгорбившегося под ветвями дерева-самоеда. Он был одет в униформу Призраков и выглядел весьма недовольным.

— Майло? Я думал, ты поедешь гулять с остальными. Корбек сказал, что хочет взять тебя с собой. Что ты забыл в этом затхлом рассаднике снобов?

— Это передали по воксу после того, как вы ушли, сэр. — Майло выудил из кармана маленький информационный планшет и передал комиссару. — Офицер Крефф решил, что вы должны прочитать это как можно скорее. Ну а я вроде как ваш адъютант… В общем, мне приказали доставить.

Устало-разочарованный тон парня чуть не заставил Гаунта улыбнуться. Он включил планшет.

— И что это?

— Сэр, я знаю только то, что это адресованное лично вам закодированное сообщение, полученное сорок… — он замешкался, глянул на портативный хронометр, — сорок семь минут назад.

Мгновение Гаунт разглядывал нагромождение несуразных символов. Потом дотронулся до иконки декодера, распознавшей отпечаток пальца. Значки сложились в читаемые слова. И правда, личное сообщение.

«Ибрам. Из всех, кто может помочь, рядом только ты. Жду тебя на бульваре Тени Шпиля, 1034. Пароль остается прежним. Тебя ждет сокровище. Сокровище цвета Вермильон. Ферейд».

Гаунт резко захлопнул информационный планшет с таким видом, будто его поймали с поличным на месте преступления. Дернулось сердце. Трон Терры, как часто в его душу прокрадывается это чувство? И правда ли это страх? Ферейд? Старый, закадычный друг. Их дружба скреплена кровью с тех самых пор, когда…

— Неприятности? — насторожившись, спросил удивленный Майло.

— Не совсем… Появилось одно дельце… — пробормотал комиссар, нажав на планшете клавишу «стереть». Поразмыслив, он спросил Майло: — Машину вести сможешь?

— А можно? — восторженно переспросил адъютант.

Гаунт погасил радостный огонь в его глазах одним движением руки.

— Спустись в гараж и реквизируй нам какой-нибудь транспорт. Штабную машину, пожалуй. Скажешь, по моему приказу.

Майло тут же исчез. Гаунт остался один в тишине. Он пару раз глубоко вздохнул. Мощный удар по спине едва не свалил комиссара с ног.

— Брам! Старый пес, ты пропустишь все веселье! — проворчал Бленнер.

— Погоди, Вай, у меня тут дела…

— Э, нет, нет, нет! — воскликнул раскрасневшийся от выпитого комиссар, неуклюже расправляя складки на кожаном пальто. — Как часто мы можем спокойно посудачить о старых добрых временах, а? Часто, что ли? По-моему, раз лет в десять! Я тебя просто так не отпущу! Ты ведь обратно не вернешься, я тебя знаю!

— Вай, это просто кое-какие дела в полку…

— Ну, тогда я с тобой! — не унимался Бленнер. — Состряпаем все раза в два быстрее! Сразу два комиссара, каково? Клянусь Троном Терры, мы там всех насмерть перепугаем!

— Нет, там скучно будет, я тебе говорю… Это очень скучное дело.

— Так это значит: мне тебя нельзя бросать! Чтобы не было так скучно, а? А?! — кричал Бленнер.

Он приоткрыл отворот своего пальто, демонстрируя Гаунту — и всем, кто был в фойе, — старинную бутылку дорогого спиртного. Комиссар решил, что еще немного — и он сможет объявить всем о своих делах во весь голос.

— Ладно, пошли, — прошипел Гаунт, схватил Бленнера за руку и потащил прочь из бара. — Только… веди себя по-человечески! И не шуми!

Девушка на сцене, кружившаяся вокруг шеста под барабанный ритм, была весьма хороша собой. И к тому же почти раздета. Майор Роун смотрел не на нее. Сквозь сумрачные клубы дыма он следил за тем, как Вульнор Хабшепт кэл Гил деловито наливает две стопки дорогого маслянистого напитка.

Гил был огромным. Даже если снять с него все триста килограммов мясистой плоти, его костяк все равно казался бы большим и мощным. Браг по сравнению с ним выглядел так, будто голодал всю жизнь. Роун прекрасно понимал, что ярко разодетый бандит весит раза в три больше него, и это его ничуть не пугало.

— Ну, тяпнем, солдатик, — проговорил Гил с характерным колчеданским акцентом и поднял стопку толстыми пальцами.

— Тяпнем, — согласился Роун, повторяя движение собеседника. — Только я бы предпочел обращение «майор Роун», уголовничек.

Повисла мертвая тишина. Весь бар холодной зоны погрузился в напряженное молчание. Замерла даже девушка на сцене.

Гил расхохотался в ответ.

— Ну красавец, а! Какой храбрый попался, гляди-ка! — Он со смехом чокнулся с Роуном.

Посетители вокруг вернулись к своим делам.

Медленно и изящно Роун выпил свою порцию. Потом взял графин и спокойно влил в себя еще литр спиртного и глазом не моргнув. Он знал, что этот напиток гонят из ржи. Его химическая структура идентична антифризу в машинах вроде «Химеры» или «Носорога». Еще он знал, что перед приходом сюда выпил четыре противотоксичные таблетки. Они достались майору от знакомого на черном рынке, в уплату долга. Жаль было так их тратить, но дело того стоило. Алкоголь казался не крепче ключевой воды.

Гил осознал, что уже минуту сидит с открытым ртом, и немедленно принял подобающий вид.

— Майор Роун пьет как настоящий колчеданец, — отвесил он комплимент гвардейцу.

— Да, колчеданцы любят себе льстить… — съязвил в ответ Роун. — Ближе к делу.

— Пойдем. — Гил тяжело поднялся из-за стола. Майор следовал за ним в сопровождении четырех дюжих телохранителей.

В спину уходящим бандитам и гвардейцу уставился весь бар. На сцене тем временем девушка сняла последний клочок белья и вертела его на кончике пальца, собираясь бросить в толпу. Наконец она поняла, что никто не смотрит, и в порыве негодования скрылась за кулисами.

На заснеженной аллее за баром стоял шестиколесный грузовик, похожий на большого серого жука.

— Пшеничный самогон. Курево. Слайды с девками. Все как на заказ, — щедро взмахнул рукой Гил.

— Вы — человек слова, — одобрительно сказал Роун.

— А теперь деньги. Две тысячи имперских кредитов. И не суй мне местное фуфло. Два куска империалов.

Роун кивнул и громко щелкнул пальцами. Рядовой Фейгор вышел из тени. В руках он нес рюкзак, явно наполненный чем-то тяжелым.

— Это мой помощник, мистер Фейгор, — представил его майор. — Покажи им наши деньги, Фейгор.

Гвардеец поставил рюкзак на землю, покопался в нем, будто выискивая что-то, пока в его руках не возник лазерный пистолет.

Первые два выстрела пришлись в лицо и грудь Гила, опрокинув здоровяка.

Улыбаясь, Фейгор легко пустил еще по одному выстрелу в голову каждому из опешивших телохранителей.

Роун метнулся к грузовику, ввалился в кабину и немедленно запустил мотор.

— Погнали! — проорал он Фейгору, который едва успел запрыгнуть в сорвавшуюся с места машину.

Грузовик с грохотом проскочил под аркой аллеи. В этот момент что-то темное тяжело приземлилось на застеленные брезентом ящики с контрабандой. Держась за крепления, Фейгор осторожно перебрался из кабины в кузов. Заметив незваного попутчика, он немедленно полез в драку. Мощный удар в челюсть свалил его с ног.

В зеркале заднего вида мелькнул падающий Фейгор. Роун подавил в себе приступ паники. Одним прыжком враг оказался в кабине, рядом с ним.

— Приветствую вас, майор, — произнес Корбек.

— Корбек! — вскричал Роун. — Ты!.. Откуда?!

— Я бы на твоем месте смотрел на дорогу, — посоветовал полковник, бросив взгляд через плечо. — Кажется, ты немного расстроил приятелей Гила.

Вслед за грузовиком из снежного бурана дороги вырвались четыре лимузина.

— Вот фес! — прорычал Роун.

Штабной автомобиль, выданный Майло в гараже, мог похвастаться внушительными размерами и басовитым ревом мотора. Его полированные черные бока горделиво блестели в свете уличных электроламп, свисавших с установленных вдоль дороги чугунных столбов. Машина уверенно и мягко катилась по полупустой вечерней трассе. Водители покорно уступали дорогу мрачному ревущему зверю, сверкавшему серебряным двуглавым орлом.

Скрытый бронированным стеклом, Гаунт привстал с удобного кожаного сиденья и включил внутренний коммуникатор. Рядом Бленнер, с глупой улыбкой на лице, пытался разлить бренди в два высоких бокала.

— Можно не так быстро, Майло? — попросил Гаунт. — Нам сейчас лишнее внимание ни к чему, поэтому давай установим новые рекорды скорости как-нибудь потом.

— Будет сделано, сэр, — отозвался голосом адъютанта коммуникатор.

Майло с довольной улыбкой провел руками по изгибу руля. Скорость упала. Самую малость.

Гаунт отмахнулся от бокала, который Бленнер попытался ему вручить, и открыл информационный планшет с дорожной картой города.

— Хорошо, Майло, следующий поворот налево, — бросил он в коммуникатор. — Потом по туннелю до площади Зорна.

— Но ведь… — замешкался Майло. — Мы же так попадем прямо в холодную зону.

— Выполняйте приказ, адъютант, — отрезал комиссар и выключил связь.

— По-моему, никакие это не гвардейские дела, — насторожился Бленнер. — Так, старик?

— Не спрашивай ничего, чтобы потом не пришлось врать. Вообще, Вай, лучше сделай вид, что тебя тут и вовсе нет. Я отвезу тебя обратно в бар через часик-полтора. Надеюсь… — Последнее слово Гаунт произнес едва слышно.

Роун круто развернул тяжелый грузовик. Колеса машины совсем не держали заметенную мокрым снегом дорогу. Преследователи заметались из стороны в сторону, пытаясь не отстать.

— Так не пойдет! — протестовал Роун. — Мы заберемся еще глубже в эту долбаную холодную зону.

— А у нас есть выбор? — откликнулся Корбек. — Нас загоняют, как дичь. У тебя что, вообще нет плана отступления?

Роун не отвечал, делая вид, будто сосредоточился на дороге. Миновал еще один скользкий поворот.

— Ты-то здесь что забыл? — наконец спросил он.

— Сейчас я тоже хотел бы это знать, — легко ответил Корбек. — На самом деле я решил поступить так, как должен поступать любой хороший командир полка, который отдыхает в тылу после прогулки по преисподней вроде Фортис. Ну и отправился в торговые кварталы купить из-под полы спиртяги и всего прочего, чем можно развлечь ребят. Солдаты ценят такую заботу командира. — Последние слова были вознаграждены презрительным взглядом Роуна. — Потом я случайно наткнулся на вас двоих. Я сразу понял, что вы заняты тыловыми делами, обычными для таких хитрожопых крыс. Конечно же, ищете местных барыг, чтобы перепродать их товар своим. И вот тогда я подумал: надо бы нам держаться вместе, ведь старина Роун ищет то же, что и я. Только без моей помощи его труп утром найдут в реке Крации.

— Без твоей помощи? — начал было Роун, но договорить не успел. Заднее стекло брызнуло осколками под ударами пуль, заставив гвардейцев пригнуться.

— Ну да, без моей. — Корбек выудил из-за пазухи автоматический пистолет. — Я стреляю лучше, чем твой фесолиз Фейгор.

Открыв боковое окно, полковник дал короткую очередь в сторону погони. Капот одной из машин разлетелся в клочья. Лимузин развернуло, потащило по скользкой дороге. Задев на ходу одного из напарников, автомобиль врезался в бордюр, трижды перевернулся и затих грудой металлических и стеклянных обломков.

— Остались сомнения? — спросил Корбек.

— Да, там еще три таких же, — откликнулся майор.

— Твоя правда. — Полковник перезарядил пистолет. — Но такой уж я хитрый, что додумался взять побольше патронов.

Гаунт приказал Майло остановить машину на углу бульвара Тени Шпиля. Комиссар открыл дверь и шагнул в ночной холод.

— Сиди здесь, — бросил он Бленнеру.

Тот весело помахал рукой в ответ.

Майло уже выбирался из кабины, когда Гаунт остановил его:

— Ты, кстати, тоже.

— Сэр, вы вооружены?

Только теперь Гаунт понял, что не взял с собой оружия, и мотнул головой.

— Так, на всякий случай. — Майло протянул ему посеребренный танитский нож.

Благодарно кивнув, Гаунт зашагал прочь.

Холодные зоны, наподобие этой, служили мрачным напоминанием о глубоких различиях в достатке среди населения Крации. В самом ее сердце располагались Имперский Шпиль и собор Экклезиархии. Их окружали роскошные районы богачей. Эти улицы были надежно защищены от преступности, холода и осадков. Маленький, изолированный островок спокойствия и безопасности. Здесь можно было наслаждаться всеми благами имперского подданства.

Город за пределами этого круга был лишен такого комфорта. Сотни километров, заполненных ветхими, рассыпающимися зданиями и доходными домами столетней давности. Медленно гниющие постройки стояли без тепла и света, разделенные грязными улицами. Преступность в этих районах составляла часть повседневной жизни, и арбитры сюда не заглядывали. Их зона ответственности заканчивалась центром города и высшими кругами. Это был настоящий человеческий зверинец, дебри городских джунглей, обступивших цивилизацию. Временами эта ситуация напоминала Гаунту сам Империум — средоточие богатства и роскоши, окруженное враждебной реальностью, о которой в этой сердцевине так мало знают. Или не хотят знать.

Воздух был полон мокрого снега, таявшего, не касаясь земли. Холодная, промозглая ночь.

Захламленный тротуар. Мрачный, разрушающийся остов дома 1034. Одинокий бледный огонек в окне шестого этажа.

Гаунт тихо зашел внутрь. В холле пахло отсыревшим ковром и плесенью. Электричества, конечно же, не было. Зато была лестница, уставленная множеством свечей в бутылках. Клубился желтый свет.

Уже на третьем этаже была слышна музыка, что-то старинное, танцевальное. Затертая, шипящая запись звучала словно песня призрака.

Самый верхний шестой этаж. Побитый временем ковер усеян осыпавшейся штукатуркой. Где-то в темных углах шуршат крысы. Музыка стала громче. Старый аудиофон стоял в одной из смежных комнат. Из приоткрытой двери сочится яркий фиолетовый свет переносной лампы.

Держа руку в кармане на рукояти ножа, Гаунт шагнул в помещение.

Комната встретила его голым дощатым полом и ободранными стенами. Тихо мурлыкал аудиофон, взгромоздившийся на стопку книг. Лампа в углу разливала призрачно-фиолетовое сияние.

— Есть кто живой? — Гаунт удивился собственному голосу.

В ванной комнате что-то шевельнулось.

— Что нужно сказать? — ответили ему.

— Сказать?

— Не время для шуток. Пароль.

— «Крыло Орла». — Гаунт произнес старинные кодовые слова, которыми он пользовался для связи с Ферейдом на Пашене 9–60.

Напряжение спало. Темный силуэт двинулся. В свете лампы он превратился в сгорбленного старика, одетого в грязную, поношенную робу. Только теперь он опустил маленький тупоносый пистолет незнакомой Гаунту модели. В груди неприятно кольнуло. Это был не Ферейд.

— Кто вы? — немедленно спросил Гаунт, заставив незнакомца удивленно вскинуть брови.

— В сложившихся обстоятельствах имена — это последнее, что стоит знать.

— Что ж, пусть так.

Старик неспешно подошел к аудиофону и включил новую песню. Снова что-то старинное. Веселая песенка о любви, полной надежд и сомнений, начиналась переливами флейт и струнных.

— Я — координатор местных операций, а также курьер. Скорее всего, жить мне осталось недолго, — сообщил незнакомец. — Вы хорошо представляете себе смысл и значение этого дела?

— Нет, я даже не знаю, о каком деле вы говорите, — признался Гаунт. — Но я верю слову моего старого друга. Ферейд обратился ко мне, и этого достаточно. Он ясно дал понять, что дело нешуточное. Но что касается смысла и значения…

В Гаунта уперся внимательный, изучающий взгляд старика.

— Разведка Имперского Флота организовала сеть агентов в мирах Саббаты, чтобы держать все события крестового похода в поле зрения.

— Да, я знаю.

— Я — часть этой сети. Как, впрочем, и вы, если вы еще не догадались об этом. Мы раскопали очень и очень неприятные вещи, друг мой. В высших эшелонах командования крестового похода идет борьба за власть угрожающих масштабов.

— А мне какое дело? — раздраженно спросил Гаунт. Его не интересовала болтовня о подковерной борьбе в верхах. — Я не вхожу в генеральный штаб. Пусть они сами пожирают друг друга…

— То есть вы просто отвернетесь? Даже если это обесценит десятки лет освободительных войн? Обесценит все победы военмейстера Слайдо?

— Нет, — мрачно сознался комиссар.

— Скажем прямо, Крестовый поход столкнулся с весьма значительными трудностями. Возможно ли управлять армиями такого масштаба, если командиры только и думают, как перегрызть друг другу глотки? Если мы сражаемся сами с собой, кто же будет сражаться с врагом?

— Что я тут делаю? — оборвал его речь Гаунт.

— Он сказал, что вы будете осторожнее.

— Кто сказал? Ферейд?

Старик не ответил.

— Два дня назад, — наконец заговорил он, — мои сотрудники из местных перехватили астропатическое сообщение корабля-разведчика из Нубилийского Пролива, отправленное штабному кораблю верховного лорда-генерала Дравера. Уровень секретности Вермильон.

Гаунт замер. Вермильон.

Старик запустил руку во внутренний карман. Что-то блеснуло в фиолетовом свете лампы. Маленький кристалл.

— Данные содержатся в этом кристалле. Двое псайкеров умерли, передавая и записывая их. Этот кристалл не должен попасть в руки Дравера ни при каких обстоятельствах.

— Вы доверяете его мне?

— С тех пор как мы получили эти данные, нас уничтожают по одному, — сдавленно ответил старик. — Собственная контрразведка Дравера изо всех сил пытается вернуть эту информацию. Мне больше некому ее доверить. Я связался с руководителем, и он приказал мне ждать человека, которому я смогу доверять. Кем бы вы ни были, друг мой, вас высоко ценят. Вам доверяют. А это значит очень много на тайной войне.

Гаунт принял кристалл из дрожащей руки старика. Он не находил слов. Меньше всего ему хотелось иметь дело с такой важной и такой смертоносной вещью, как этот кристалл. Но где-то в глубине души он понимал, как высоки могут быть ставки в этой игре.

Старик улыбнулся и собрался что-то сказать.

За его спиной стена неожиданно разлетелась осколками кирпича. Брызнул яркий свет. Два слепящих голубых луча пронзили комнату. Старик и шевельнуться не успел, когда лазеры разрезали его на три части.

Гаунт едва успел нырнуть в дверной проем. Стена была единственным, пусть и не лучшим укрытием. Он выхватил нож Майло, хотя не совсем понимал, чем это ему поможет.

Лестницу сотрясали приближающиеся шаги.

Из укрытия Гаунт видел, как сквозь пролом в комнату ввалились две темные фигуры в тяжелых черных доспехах, без всяких опознавательных знаков, вооруженные укороченными лазганами. Гаунт разглядел на руках и коленях солдат липкие накладки. Похоже, они взобрались прямо по стенам и пробили себе путь магнитной миной.

По комнате заплясали зеленые огоньки лазерных прицелов. Один из них немедленно остановился на том месте, где укрылся Гаунт. Первый выстрел разнес дверной косяк в щепки. Очередь двинулась дальше, прогрызая насквозь гипсокартон стены.

Гаунт бросился в сторону. Ему конец! Точно конец. Если бы только…

Пистолет старика валялся на старом ковре, прямо перед носом комиссара. Наверное, его отбросило сюда взрывом. Гаунт подхватил оружие, снял с предохранителя и перекатился в удобную для стрельбы позицию. Пистолет был маленький, но, судя по конструкции, относился к разряду редкого специализированного оружия. Гаунт спустил крючок. Таким грохотом и отдачей мог похвастаться разве что «Василиск».

Первый выстрел поверг в шок и Гаунта, и солдат. В стене позади них образовалась дыра. Или, скорее, лишняя дверь. Второй выстрел пришелся в цель, оставив от солдата жалкие ошметки.

На рукоятке оружия цифра V сменилась на III. Гаунт вздохнул. С такой обоймой не разгуляешься.

Гаунт вдруг понял, что звук шагов на лестнице стал куда громче. Еще трое бойцов. С каждым шагом гаснут свечи на полу.

Комиссар опустился на одно колено, вскинул оружие, и голова первого противника разлетелась кровавыми брызгами. Оставшиеся двое не успели подняться на этаж, они принялись палить вслепую по деревянным перекрытиям. Солдат в комнате наконец опомнился и присоединился к ним. Шквал очередей трех лазганов мгновенно изорвал стены, пол и потолок холла. Комиссар едва успел распластаться на полу, больно ударившись головой. Пистолет выпал из рук и полетел вниз по ступеням.

Прошло несколько мгновений, прежде чем обстрел прекратился. Солдаты начали осторожно подниматься, чтобы осмотреть убитого. В сумраке холла вздымалась кольцами древесная пыль. В нескольких дюймах от головы комиссара тлели края отверстий, оставленных лазерными зарядами. Всего несколько дюймов. Но Гаунт был жив.

Оставшийся на этаже солдат выглянул из-за разбитого косяка. В ту же секунду в его шлем глубоко вошли пятьдесят сантиметров серебристого танитского клинка. Скрученное агонией тело исчезло из виду. Гаунт бросился бежать. Еще немного, и он успеет поднять вражеский лазган.

Но его уже заметили. Вспышка. Гаунт понял, что лучи прицелов только что скользнули по его лицу к груди. Треск беспорядочных лазерных выстрелов, волна едкого газа.

Бленнер кое-как поднялся на этаж, перешагивая через тела убитых. Лазерный пистолет в его руке кашлянул дымком.

— Надоело мне что-то ждать, — сокрушенно вздохнул он. — Да и тебе, как я погляжу, нужна помощь. Правда, Брам?

На хвосте оставалась всего одна машина. Идущий на всей скорости серый грузовик мчал, не разбирая дороги. Неожиданно колеса на миг оторвались от мерзлой дороги.

— Это еще что? — нервно оглянулся Роун, как только грузовик содрогнулся и снова оказался на скользкой дороге.

— Полагаю, это называется дорожное заграждение, — отозвался Корбек.

Дорогу впереди перегородила линия бочек, бетонных столбов и колючей проволоки. Поблизости стояли несколько вооруженных людей.

— С дороги! Сворачивай к чертям с дороги! — выкрикнул Корбек и дернул на себя руль.

Грузовик резко развернуло в фонтане талого снега. Сорвавшись с дорожного полотна, машина на всей скорости пробила ветхую деревянную стену брошенного склада. Рев движка превратился в немощный кашель. Машина замерла в промозглой тьме.

— Здорово. Что теперь? — прошипел Роун.

— Ну, что тут сказать… Ты, я и Фейгор… — Полковник кивнул в сторону тяжело поднимающегося гвардейца. — Мы — Призраки Гаунта, лучшие диверсанты во всей Гвардии. А теперь оглянись! Мы вроде как в темной комнате…

Корбек и Роун переглянулись и перезарядили оружие.

— Тогда приступим, — ухмыльнулся майор.

Много лет спустя в барах и подпольных кабаках холодной зоны Крации будут рассказывать о перестрелке на старом складе Винчи. Двадцать громил главаря мафии Вульнора Хабшепта кэл Гила пытались выкурить со склада бандитов с другой планеты. Говорят, тысячи громких выстрелов их автоматических винтовок можно было слышать за много миль.

Все двадцать погибли. Было еще двадцать выстрелов — из лазерных пистолетов и мощного автоматического пистолета. Двадцать — ни больше ни меньше. Никто не видел бандитов-пришельцев. Как и тот грузовик с контрабандой, из-за которого и началась перестрелка.

Штабной автомобиль крался извилистыми улицами холодной зоны к теплому, безопасному сердцу города. Не заднем сиденье Бленнер решил снова попытать счастья и еще раз разлил дорогой бренди по бокалам. Он не прогадал: Гаунт принял протянутую выпивку и опрокинул в себя залпом.

— Можешь не рассказывать мне, что это за заварушка, Брам. Ну, если не хочешь, конечно.

— А если бы и хотел, ты бы стал слушать? — вздохнул Гаунт.

— Я верен Императору и вдвойне — своим друзьям, — улыбнулся Бленнер. — Какие еще доказательства тебе нужны?

С ответной улыбкой Гаунт протянул свой бокал, и Бленнер немедленно наполнил его.

— Думаю, больше никаких.

Бленнер подался вперед, и его лицо вдруг посерьезнело. Может быть, первый раз за много лет.

— Послушай, Брам, ты можешь думать, что я старый лентяй, что я ожирел в теплом местечке при долбаном идеальном полку, но я еще помню, что такое боль и огонь. Я помню, зачем я здесь. И если тебе не с кем спуститься в преисподнюю, смело зови меня, потому что я не откажу.

— И Император, — мрачно закончил Гаунт.

— Да, и треклятый Император! — согласился Бленнер. Бокалы в руках комиссаров со звоном соприкоснулись. — Послушай, — тут же добавил он, — чего это твой мальчик тормозит?

Майло замер. В его позе читалось напряжение. Дорогу перегородили два тяжелых гусеничных бронетранспортера. Свет их прожекторов слепил глаза, но Майло разглядел на бортах цвета Янтийских Патрициев. К машине двигались мощные фигуры. В руках угадывались дубинки и саперные лопатки.

Машина окончательно встала, и Гаунт выбрался наружу. Он сощурился, пытаясь разглядеть людей сквозь свет и лениво падающий снег.

— Брохусс…

— Полковник-комиссар Гаунт. — Майор Янтийских Патрициев Брохусс выступил ему навстречу. Он был обнажен по пояс, демонстрируя блестящий рельеф мышц. Майор угрожающе поигрывал деревянной палкой. — Думаю, нам нужно уладить кое-какие дела. Ты и твое отребье украли нашу победу на Фортис. Ублюдки, вздумали поиграть в солдатиков, когда за дело взялись настоящие воины. И ты, и твои поганые Призраки должны были висеть кусками мяса на колючке. Там вам самое место.

— И вот в этом все дело? — вздохнул Гаунт. — Это ведь не главная причина, да, Брохусс? Нет, ну конечно, ты все еще бесишься по поводу Фортис. Но с чего так злиться на то, что именно мы сыграли тогда главную партию? Это снова тот старый вопрос чести. Должок, который вы с Фленсом мне приписали и все еще хотите, чтобы я его оплатил. Дурачье. Нет ничего честного в том, чтобы убить меня в темном переулке. Мой труп тут найдут разве что через месяц.

— Думаю, ты не в том положении, чтобы возражать. Мы, янтийцы, забираем долг крови там, где сочтем возможным. Это место не хуже других.

— То есть ты сам готов нарушить законы чести, чтобы отомстить за оскорбление? Если бы ты только понимал иронию происходящего. Но ты, видимо, думаешь задницей. Начнем с того, что никакого оскорбления вообще не было. Я просто немного поправил то, что пошло не так. Ты же знаешь, кто и в чем на самом деле виновен. Я просто-напросто указал на трусость в действиях янтийцев.

— Брам! — шепотом позвал его Бленнер. — Хреновый из тебя дипломат. Эти ребята хотят крови! Оскорбления тут никак не помогут.

— Я работаю над этим, — усмехнулся в ответ комиссар.

— Что-то не заметно… Я… — Бленнер оттолкнул Гаунта и вышел на передний план. — Майор, если вы хотите драки, дайте мне минутку, и вы будете удовлетворены. Всего минутку, хорошо? — Он многозначительно поднял руку и наклонился к Майло: — Парень, как быстро ты сможешь разогнать эту колымагу?

— Достаточно быстро, чтобы уйти, — шепотом ответил Майло. — И я знаю, куда ехать.

Бленнер снова повернулся к тяжелым машинам Патрициев и сверкнул улыбкой в свете прожекторов.

— Посовещавшись с моими коллегами, майор Брохусс, я могу вам ответственно заявить: поди ко всем чертям, долбаный ты сукин сын!

Не тратя времени даром, Бленнер затолкал Гаунта обратно в салон и нырнул следом. В мгновение ока Майло развернул машину и дал газу, не обращая внимания на бегущую к ним толпу разъяренных гвардейцев.

Еще через три секунды автомобиль Гаунта с надсадным ревом мчался по оледенелым улицам. Сотрясая воздух отборной руганью, Брохусс и остальные Патриции забились в свои бронетранспортеры и бросились в погоню.

— Как хорошо, что я поручил эти переговоры тебе, — ухмыльнулся Гаунт, глядя на Бленнера. — Мне до твоей дипломатичности расти и расти.

Рядовой Браг от души поцеловал счастливые кости, встряхнул в кулаке и бросил. В его сторону немедленно двинулись горы фишек, и весь игральный зал захлебнулся восторженными криками.

— Давай, Браг! — рассмеялся Безумный Ларкин. — Покажи им еще разок, как это делается, старый пропойца.

Браг ухмыльнулся и снова подхватил игральные кости.

«Вот это жизнь!» — решил он. Фронтовые ужасы Фортис, смятение и постоянное ожидание гибели остались далеко. Теперь Брага окружала дымка игорного заведения на задворках холодной зоны. Вокруг хорошие друзья, красотки в нужном количестве и целая ночь азартных игр.

За спиной неожиданно вырос Варл. Он хотел дружески похлопать Брага по плечу, но удар оказался сильным и довольно болезненным. Варл все еще не привык к аугметической руке, которую ему пересадили на Фортис.

— Игра подождет, Браг. Есть работенка.

Браг и Ларкин поцеловали на прощание своих накрашенных подруг, и Варл вывел гвардейцев через черный ход к грузовой аппарели. Там уже суетились Сат, Мелир, Мирин, Каффран, Куралл, Колл, Бару, Маколл, Раглон — два десятка танитцев.

— Чего творится-то? — озадаченно спросил Браг.

Мелир указал на побитый серый фургон. Корбек, Роун и Фейгор как раз выгружали ящики с выпивкой и куревом.

— Полковник привез нам кое-что вкусненькое, храни Император его танитскую душу.

— Здорово, — облизнулся Браг. Ему показалось, что Роун и Корбек вели себя как-то… нервно. Перехватив его взгляд, полковник улыбнулся.

— Тащите всех сюда! — весело крикнул он. — У нас сегодня праздник, парни! За Танит! И за нас!

Его слова мгновенно подхватила волна радостных криков и аплодисментов. Варл тем временем запрыгнул в кузов и ловко вскрыл один из ящиков посеребренным ножом. Он уже начал раздавать бутылки собравшимся гвардейцам, когда до него донесся крик.

— Эй, глядите! — Раглон указывал куда-то в темноту. — Кто-то едет!

Из ночи на полной скорости вырвался тяжелый штабной автомобиль и резко затормозил возле грузовика Корбека. Распахнулась дверь, и перед гвардейцами предстал комиссар Гаунт. Он немедленно окунулся в радостные приветствия, кто-то вручил ему бутылку. Комиссар без колебаний сорвал пробку, от души хлебнул из горла и кивнул куда-то во мрак:

— Парни, я хочу попросить вас об одолжении…

Майор Брохусс подался вперед, пытаясь разглядеть добычу сквозь мельтешение дворников по стеклу.

— Все, попался. Вон там остановился, давай за ним! — Брохусс размял пальцы в предвкушении драки и взвесил в руках дубинку.

Потом он разглядел толпу веселых танитцев возле бара. Сотня… две сотни.

— Мать твою… — только и смог выговорить он.

К рассвету бар почти опустел. Ибрам Гаунт прикончил последний стакан и бросил взгляд на Бленнера, мирно спящего лицом на барной стойке. Комиссар достал кристалл из внутреннего кармана и подбросил его на ладони. Раз, другой.

Корбек появился без предупреждения.

— Долгая ночь, да, комиссар?

Гаунт поймал кристалл и крепко сжал в кулаке. Только тогда он поднял взгляд.

— Может статься, что самая долгая в жизни, Колм. Слышал, вы там повеселились.

— Да, Роун, как всегда, поспособствовал. Расскажу, тебе понравится история. Кстати, а сам не хочешь поделиться своей?

— Давай я тебя лучше угощу, — улыбнулся Гаунт, оглядев пустой бар. — И я обязательно все тебе расскажу. Но не сейчас. Когда придет время. Ты верен своему долгу, Колм Корбек?

— Я готов отдать жизнь во имя Императора, — без промедления ответил полковник. Только на лице мелькнула почти детская обида.

— Как и я. Нам выпала тяжелая дорога, Колм. Но пока я могу рассчитывать на тебя, я верю.

Корбек молча поднял бокал. Гаунт с готовностью поднес свой. Раздался тихий звон.

— Первый и последний! — провозгласил полковник.

На лице Гаунта мелькнула улыбка.

— Первый и единственный.

Их особняк стоял на самой вершине Пика Резиды, и колоннады галерей поднимались над величественными водопадами. Небо разворачивалось необъятной золотой далью вплоть до самого заката, когда эта сверкающая бесконечность тонула в алом пламени. Каждый вечер двор наполняли своей неспешной кутерьмой светлячки, насытившиеся за день пыльцой. Ибрам воображал, что это вовсе не жуки, а навигаторы в Эмпирее, прокладывающие путь среди таинственных ужасов варпа.

Он часто играл на веранде, и она словно плыла над туманами. Где-то там серебристые ленты водопадов срывались в темноту восьми километров Северного Ущелья. Иногда с веранды можно было разглядеть имперские боевые корабли и патрульные катера, взлетающие или заходящие на посадку в огромном космопорту Ланатрийских Полей. Это было так далеко, что Ибраму они напоминали светлячков в темноте вечернего неба.

Каждый раз он указывал на такой корабль и объявлял, что на нем летит папа.

И его нянька, и старый гувернер Бентлай все время поправляли мальчика. У них совсем не было воображения. А у Бентлая не было даже рук. Раз за разом он поднимал свою жужжащую аугметическую конечность к небу и терпеливо разъяснял: если бы отец Ибрама вернулся домой, им сообщили бы заранее.

Выдумывать, как Ибрам, умел только повар из кухонного крыла по имени Орик. Он часто брал ребенка своими сильными руками и поднимал высоко к небу, чтобы тот мог разглядеть каждый корабль и транспортный челнок. Когда-то дядя Дерций подарил Ибраму макет имперского линкора, который он вырезал из куска пластина. Повиснув на руках Орика, Ибрам размахивал игрушкой в воздухе. Воображал, что его корабль сражается с далекими огоньками.

На плече Орика была вытатуирована молния, которая всегда восхищала мальчика.

— Имперская Гвардия, — пояснял повар. — Восемь лет в Третьем Янтийском. Знак большого почета.

Больше он ничего об этом не рассказывал. После того как он опускал мальчика и возвращался к работе, Ибрам гадал, почему из-под поварского фартука слышно механическое жужжание. Прямо как у гувернера, когда тот шевелит руками.

В тот вечер дядя Дерций приехал без предупреждения.

Орик как раз играл с Ибрамом на веранде и даже вырезал ему из дерева новый фрегат. Услышав голос Дерция, Ибрам что было духу помчался в гостиную. Он метеором врезался в дядю и крепко прижался к его ногам.

— Ибрам! Ибрам! Надо же, какой силач! Так рад видеть дядю, да?

Одетый в красивую лиловую униформу янтийских полков, дядя Дерций казался великаном. Он улыбнулся мальчику, но в глазах не было веселья. Тем временем в комнату заглянул Орик и извинился.

— Я вернусь на кухню, — объявил он.

Тогда дядя Дерций сделал нечто странное: он подошел к Орику, и они дружески обнялись.

— Рад тебя видеть, старина!

— И я рад, сэр. Сколько воды утекло.

— Ты привез мне игрушку, дядя? — встрял Ибрам, выбравшись из рук обеспокоенной няни.

— Разве я тебя обману? — улыбнулся Дерций, снял с левого мизинца перстень и потянул к себе Ибрама. — Смотри. Знаешь, что это?

— Колечко!

— Правильно! Но тут есть еще кое-что. — Он слегка повернул рамку печатки, разбудив короткий лучик лазера в центре. — А это знаешь что?

Ибрам мотнул головой.

— Это ключ. Офицерам вроде меня нужно открывать секретные посылки. Секретные приказы, закрытые кодами, понимаешь?

— Да, папа рассказывал! Коды бывают всякие разные, «уровень доступа» называется.

— Точно. Бывают коды-слова: «Пантера», «Эскулис», «Криптокс». А еще есть старые коды-цвета: Бирюзовый, потом Багряный, потом еще много, и на самом верху — Пурпурный, Обсидиан и Вермильон. Генералам — таким, как я, — дают специальные кольца, чтобы мы могли открывать эти коды.

— А у папы тоже такое есть?

Минутное молчание.

— Ну конечно.

— А папа приедет домой? Он с тобой приехал?

— Послушай, Ибрам, так вышло…

Мальчик тем временем разглядывал кольцо.

— Можно мне оставить его, дядя Дерций? Это ведь мое?

Ибрам оторвал взгляд от перстня и понял, что все как-то странно смотрят на него.

— Я не украл! — тут же заявил он.

— Ну конечно, ты можешь оставить его. Оно теперь твое… — Дерций присел на корточки рядом с Ибрамом и тяжело посмотрел ему в глаза. — Пожалуйста, послушай меня, Ибрам. Мне нужно кое-что тебе рассказать… о твоем отце.