Первая Стая (СИ)

Эпилог

Я потянулся, чувствуя, как мышцы впервые отвечают на движение без боли и усталости. В общем-то, я и не был ранен: при моем впечатляющем прошлом пара синяков — незначительная мелочь. Но я все равно ныл, пока меня не отправили обратно в хижину у северного моря. Правда, всего на недельку, но это уже что-то.

Хижину с нами делил Цербер — он в этом действительно нуждался. Яд быстро покидал его организм, и все же зверь был слишком слаб для работы.

Егор, к моему огромному счастью, к нам не присоединился. Он временно поручил Цербера Лите, а сам улетел во Францию. Оказалось, у него там жена, зря я ревновал. С другой стороны, к кому я теперь ревновать буду? Это было забавно, и я уже привык.

Первая Стая затаилась… хотя нет, об этом еще рано судить, ведь прошло всего три дня. Но я думаю, что они затаятся. В их положении слишком опасно нападать на людей.

Я уже успел выяснить, как моя смотрительница умудрилась запугать Кархародона. Она нашла данные всех смотрителей, работавших с Первой Стаей. Оказалась, что среди них была женщина, голос которой был очень похож на голос Литы, и предводитель стаи это запомнил. Что его, собственно, и сгубило.

Тушу Кархародона люди куда-то утащили, Лита сказала, что на нее большие планы. Какие планы можно строить над трупом? С него ж и колбасы не накрутишь — каннибализм получится.

Я уже не сомневался, что даже в зверях первой серии есть что-то человеческое, обо мне и говорить не стоит. Что это и откуда взялось — мне только предстояло выяснить.

Но к поискам, сомнениям и вечной самокритике можно вернуться потом. Сейчас я сидел на открытой веранде, наслаждался теплым по местным меркам вечером и смотрел, как алые лучи солнца играют на льду.

Лита подошла ко мне, облокотилась на перилла. В руках у нее была кружка с чем-то дымящимся, пахнущим специями.

— Что это? — полюбопытствовал я.

— Глинтвейн.

— А мне можно?

— Это вино.

Все понятно. Мы недавно выяснили, что алкоголь даже в малых количествах творит с моими способностями черти что. Нет, физически со мной ничего не происходит. Просто мне начинает казаться, что в стиральной машине плавает тигровая акула, а из часов вот-вот выпорхнет Кархародон. Разница между одушевленным и неодушевленным предметами пропадает напрочь.

— Как ты? — спросила Лита, не глядя на меня.

— В смысле? — не понял я. В последнее время со мной ничего не происходило, к чему такая забота?

— Мне кажется, ты чуть-чуть изменился после того, как столкнулся с этим зовом. А еще теперь в тебе нет датчиков, ты можешь уплыть в любое время.

Вообще-то я изменился еще до столкновения со стаей, тогда, когда прогнал ее от себя. Но Лита об этом знать не могла — и не должна узнать.

Что же до бегства в океан… Я перестал об этом думать. Да, там свобода, но весьма относительная. В океане меня никто не ждет и никогда не будет ждать, там я никому не нужен. А это мерзкое чувство — быть никому не нужным.

С датчиками или без, у меня больше причин остаться, чем покидать людей. Если я покину их, возвращаться будет некуда.

— Я никуда не уплыву.

— Почему?

— Не хочу, — я посмотрел на нее и улыбнулся.

Это была главная причина. Я не хочу! Все остальное — друзья, работа, одиночество, даже моя любовь к Лите, — вторично. Мне было не так просто отстоять свою способность проявлять волю, принимать решения, желать. С чего я буду от этого отказываться?

Моя смотрительница улыбнулась в ответ:

— Рада это слышать. Ну, наверное нет больше смысла оттягивать, — она протянула мне смятый листок. — Судя по всему, это лишь часть письма, а остальные части потерялись.

Мне не нужно было уточнять, что это, я все понял мгновенно. Наверное, поэтому мне было нелегко начать читать, но я заставил себя.

Незнакомый почерк, знакомая рука…

«… Поэтому у меня есть основания опасаться за свою жизнь. И у тебя тоже. Не знаю, кто стоит за этими интригами, но это не Семенов, это кто-то посторонний. Думаю, мне следует сообщить обо всем Семенову, ситуация становится опасной. Но мне нужны доказательства! Надеюсь, я проживу достаточно долго, чтобы собрать их».

Я остановился, перевел дух. Он шутил, он ничего не знал, не мог даже предположить, насколько скоро это произойдет.

«Леня, они могут выйти на тебя. Мой тебе совет: пока все не уляжется, уезжай. За детей своих не бойся, их не тронут, пока они ничего не знают, а за тобой будут охотиться. Хотя нет, я преувеличиваю. Не звери же они, в конце концов!

Но кто может знать? То, что мы сделали и делаем до сих пор, привлекает много внимания. Если бы мне пришлось умереть сейчас, я, оборачиваясь на прожитые годы, не гордился бы проектом как таковым. У меня было немало неудач, но были и успехи.

Вся первая серия как таковая — достижение, но оно почему-то не вызывает у меня гордости. В моей жизни были три по-настоящему великих открытия — ты знаешь, о чем я. Кароль, Ева и Эльза.

Хотя они не равнозначны, совсем нет. Отношение к ним у меня тоже разное.

Эльза вызывает у меня смятение, почти страх. Я знаю, что оно совершенно. Я не знаю, как им управлять. Я не решаюсь умертвить существо. Пока оно заперто в своей клетке, можно не беспокоиться. Но я не позволю Эльзе стать частью проекта, Семенов никогда о ней не узнает. Если она вырвется на свободу — жди беды. И уж тем более, упаси Боже, Кароль узнает о ней!

Прости меня, я снова пишу глупости. Но я слишком беспокоюсь за него.

Ева похожа на Кароля, у меня есть все основания считать ее своим успехом. Вот только… есть в ней что-то такое, что меня настораживает. Пока я не пойму, что именно, я не буду позволять ей приходить в сознание. Я уже убедился, что искусственная кома не вредит ее организму, так что можно не торопиться.

Ну и, конечно, Кароль. Ты знаешь, раньше мне казалось, что я никогда не смогу достигнуть абсолютного успеха. Но чем больше я общаюсь с Каролем, тем больше понимаю, что его создание, возможно, единственный правильный поступок в моей жизни.

Именно общаюсь! Если бы ты знал, насколько он умен. Надеюсь, вы когда-нибудь сможете встретиться. Недавно мне показалось, что я люблю его, как родного сына. Глупо с моей стороны, не так ли? Это ненаучный подход.

Но факт остается фактом, Кароль значит для меня больше, чем обычный эксперимент. Наверно, это из-за того, что при его создании я вышел за рамки обычного эксперимента. Ты знаешь, о чем я. Риск оказался обоснованным, Кароль превзошел Еву.

Я сделаю все, чтобы защитить его. Он тоже не станет частью проекта, я не позволю им бездумно отправить его на гибель, как они отправляют зверей первой серии. Я даже подумываю выпустить его в океан. Не бросить, а именно позволить ему бывать там сколько он хочет и когда хочет. Если бы только…»

Запись обрывалась. Письмо явно продолжалось на другом листе, которого у меня не было.

Тяжело… Я надеялся, что получу ответы, а получил вопросы. Ева, Эльза… кто они? Почему я должен бояться эту Эльзу? А если не бояться, то почему мне нельзя знать о ней?

Может, я и отказался от идеи ухода в океан, но я все равно хотел знать, кто я. Нельзя быть целым, не имея всех частей.

— Не переживай, — Лита взяла меня за руку. Я едва почувствовал ее прикосновение сквозь броню. — Все будет хорошо.

— Все будет хорошо, если мы найдем Островского, — мрачно отметил я.

— Ну, тогда придется найти его!

— Как? Ты что, знаешь, где он может быть?

— Не знаю, — глаза моей смотрительницы хитро блеснули. — Но узнаю послезавтра.