Церковник. Первая кровь

Глава 6 Они идут!

Мощный удар сотряс церковные двери. С потолочных балок посыпалась пыль. Висящие вдоль стен покрытые паутиной кадила закачались словно маятники. Люди в ужасе вскочили с мешковин, заменивших им кровати и уставились на согнувшийся засов.

Ещё удар, на этот раз пришедшийся под верхнюю перекладину. Левая створка затрещала. Дубовые доски расщепились, образуя брешь. Снаружи раздались ликующие вопли безумных.

Епископ подбежал, пытаясь разобраться в происходящем. Безобидные доселе удары стали на порядок сильнее. Разбить тяжёлую дубовую дверь под силу только стенобитному орудию средневековья. У пустоголовых, собравшихся снаружи, априори не могло быть такого оснащения.

– Что снаружи? Ты что-нибудь видишь, монах? – прорычал Брюмо.

– Чувствую лишь присутствие древней ярости, – Максанс выхватил молот, готовясь принять бой. – Её явление неслучайно.

– О чём ты?

– Цепочка событий, берущая начало с атаки Аканитов стало причиной этому.

Очередной удар выбил добрую половину левой створки. Находящихся перед дверьми людей осыпало щепками. Помещение заполонило облаком пыли. Из зияющей дыры хлынула оглушающая лавина нечленораздельных возгласов, криков и одержимого хохота. Всё напоминало сцену из психиатрической лечебницы, когда с два десятка умалишённых бурно реагируют на неуклюжую санитарку, уронившую поднос с грязными тарелками.

Артур выхватил из чаши горящую головёшку и зашвырнул её в чёрную пустоту. Тьма по ту сторону дверей на мгновение расступилась, явив жуткую картину.

Горящий сук пролетел несколько ярдов и ударился обо что-то тёмное и … живое. Глаза успели разглядеть лоснящуюся кожу бронзового оттенка и натянутые поверх неё лохмотья. Епископ инстинктивно отшатнулся в сторону. Притихшие в глубине храма люди заохали. Под сводом потолка задребезжал крик девочки.

– Все назад! – кратко бросил епископ, оголив кинжалы. – Быстро!

Те, кто успел подойти ближе, попятились, не отрывая взгляда от чёрного пролома.

– Всё серьёзней, чем я думал! – прохрипел монах. – О таком не говорилось даже в откровениях Мирантира. Неужели с юга?

– Хребет Четырёх пиков не преодолеть по суше, – Брюмо посмотрел на решетчатые двери. – Из церкви есть другой выход?

– В подземелье находится старая крипта, – Максанс схватил лежащий в корзине факел и сунул в чашу. – Нужно больше света.

Тем временем атмосфера накалялась. Артур понимал, что снова оказался в ситуации, когда жизни угрожает смертельная опасность. Только на этот раз угроза была неизвестной и пугающей. Один из парней кинулся к дровянику в поисках полена покрепче. Не найдя ничего кроме хвороста, плюнул в сердцах под ноги, не побоясь богохульства.

Артур оглянулся. Скамейки, кадила, разбросанные по полу тряпки, алтарь с горящими свечами. Огромный выбор средств самозащиты! Как обороняться, имея на всех два ножа, молот и самострел? Пара револьверных ружей пришлась бы кстати. Да хотя бы тех же самых арбалетов!

Снаружи наверняка собралась целая армия пустоголовых, о которой черпий беспокоился меньше всего. Здоровенная тварь, расколовшая крепкие двери – вот настоящая проблема!

– Пресвитер Максанс. В ваших запасниках найдётся что-нибудь из оружия? Или на крайний случай нож?

– Следуй за мной, – монах снял со стены ключ, вставил его в замок правой решётки-двери и два раза провернул. – Здесь хранится всякий инструмент. Бери то, что нужно. И не задерживайся. Мы уходим в крипту.

Черпий вбежал в небольшое помещение, заставленное плетёнными корзинами, ящиками и прочим барахлом. На одной из стен в специальных кронштейнах висели грабли, лопаты и серпы. Бегло осмотрев содержимое каморки, Артур взял первую попавшуюся корзину и начал закидывать в неё всё, что хоть как-то могло сойти за оружие. Перед выходом прихватил и пару керосиновых ламп.

– Эй, черпий! Ты чего там? – в проёме возник взволнованный Уайт. – Тебя только ждём. Епископ прибьёт меня если ты не поторопишься.

– Лучше помоги. Неси в зал, – Артур подтолкнул корзину к выходу, а сам повернулся к затянутой паутиной наковальне, использовавшейся для правки погнувшихся лопат и тяпок. Пальцы коснулись треснутой рукояти. Покрывшийся ржавчиной молот не использовался лет десять. Что же! Он ждал этого часа.

Черпий выбежал из каморки в тот момент, когда после сильнейшего сотрясения пали церковные двери. С натужным скрипом створы рухнули на пол, взметнув в воздух ещё не успевшую осесть пыль. Артур успел нырнуть в проход ведущий в крипту. Ожидающий его пресвитер Максанс сразу же захлопнул решётку.

Через мгновение всё пространство церкви заполонила орда обезумевших прихожан – жертв ветреного пустоумия. А ещё через секунду рухнула и стена. Едва показавшийся диск луны загородила исполинская фигура.

***

Монах бежал впереди всех. За ним, подгоняемые первородным страхом, неслись остальные. Рукотворный туннель, вырытый в толще земли, шёл по наклонной, изредка меняя направление. Выложенные из камня стены усиливали шум от топота.

Под ногами повсюду сновали крысы, разбегающиеся по норам при виде человека. Два раза путь преграждали завалы. Через них перебирались с особой осторожностью – остаться в тупике из-за обрушения гарантировало неминуемую смерть.

Коридор часто поворачивал и постепенно уходил глубже. Идти по извилистому тоннелю было неудобно. Из-за узких стен и низкого потолка приходилось постоянно натыкаться на спины впереди идущих. Авангард то и дело застревал на поворотах, а подгоняющие сзади вопли заставляли нестись без оглядки.

Артур потерял счёт времени. Сколько они бегут? Пять минут. Десять. Или все пятнадцать? За спиной слышались отголоски какой-то возни – умалишённые не оставляли попыток выломать решётку. И скоро она не выдержит натиска. Таинственный великан, легко расправившийся с церковными дверями и стеной, выдернет её одной рукой.

Очередной поворот привёл их в полуразрушенное сводчатое помещение – нижнюю церковь. Закрыв за собой дверь-решётку, беглецы осмотрелись. Вдоль одной из стен, подкреплённой потемневшими от сырости колоннами, стояли невысокие алтари. Почти на каждом из них покоились мощи святых – череп и горстка истлевших костей. На лицевой стороне алтарей висели каменные пластины с непонятными знаками. В нишах стояли старинные урны. Реликвии, судя по всему, были наследием, веками передававшимися от отца к сыну.

– Мы пришли, – монах установил факел в железное кольцо на стене и устало оперся об одну из колонн. – Отсюда вы сможете попасть в заброшенное поселение. Ход поднимается на поверхность неподалёку от бывшего сиротского приюта. За той железной дверью вход в природный грот.

– Вы идёте с нами? – Артур с надеждой посмотрел на старца. После недавней беседы он сильно прикипел к монаху. В нём, как и в епископе чувствовалась концентрация веры.

– Нет. Решётка долго не выдержит. Я встречу их здесь, – пресвитер Максанс положил ладонь на тяжёлый набалдашник молота. – Придётся перебить весь свой старый приход.

– Но ведь это слишком опасно! В одиночку Вам не справиться.

– Я прожил здесь больше пятидесяти лет. И всё было спокойно. До тех пор, пока не явились вы, и этот… Сам Трёхликий мне говорит, что в мире грядут перемены. Вы должны увидеться с кардиналами. Не иначе как аканитское отродье открыло легендарные врата Картарды.

– Это все страшилки для приютских детей, пресвитер Максанс, – епископ внимательно изучал ржавую дверь, преграждающую проход в грот. – Когда последний раз туда спускались?

– Эта дверь не открывалась со времён установки. Не было надобности.

– Умеете вы успокоить.

– Выбирать не из чего, епископ, – черпий положил факел в чашу, готовясь поработать с заржавелыми петлями.

Из ведущего в верхнюю церковь коридора донёсся металлический лязг и грохот осыпающихся камней. Следом раздались радостные вскрики, разбавляемые безумным закатистым смехом. Сей факт говорил сам за себя – пустоголовые выломали решётку. Скоро они будут здесь.

– А вот и Ваши прихожане пожаловали, пресвитер Максанс – Брюмо перехватил факел в левую руку, а правой указал на дверь. – Эй вы! Распечатывайте грот.

Алберт, поймав взгляд епископа, сообразил сразу. Ткнув локтем здоровенного детину, стоящего рядом, юнга кивнул на железную дверь. Тот, в свою очередь, дёрнул за рукав соседа. Недалёкие умом парни ещё на дирижабле признали молодого юнгу своим вожаком и по первому требованию отправлялись выполнять его поручения. В отличие от них, молодой Алберт обладал несвойственными его возрасту умом и смекалкой. Хотя и считал сам себя застенчивым малым.

Не дюжие парни закатали рукава и всем весом навалились на ржавый засов. Задвижка поддалась, и звонко ударившись о край металлической проушины, упала на пол. Полотно из листового железа просело. Верзила ухватился за скобу и потянул на себя. С неприятным скрипом створа начала открываться. Из образовавшейся щели донеслось шипение. Все замерли. Епископ с тревогой взглянул на черпия. Тот смущённо пожал плечами. Урны исчерпали благословлённый пар и превратились в обычные стеклянные пузырьки.

Крепыш распахнул дверь и выхватив из рук юнги факел, шагнул в темноту грота. Шипение повторилось, но теперь стало угрожающе громким. В тот же момент парень отбросил факел в сторону и закрыл руками глаза. Раздался вопль. Верзила судорожно задёргался. Правая нога подломилась, и он упал навзничь. Сквозь пальцы брызнула кровь. Пляшущее пламя от факела высветило тысячи игл, торчащих из лица. Шипение прекратилось. Каменный пол заходил волнами.

– В сторону! – епископ метнулся к двери и навалился на неё плечом.

– А как же… – юнга в недоумении поднял руку, даже не успев понять, что произошло.

– Вот и решился вопрос с гротом, – Брюмо вставил засов обратно в проушину. – Зато теперь мы узнали где предпочитают устраивать гнёзда пещерные сколопендры. Нам и двух секунд там не продержаться.

Беглецы оказались в западне. С одной стороны, приближающаяся толпа пустоголовых, с другой колония сколопендр, десятилетиями поджидающих свои жертвы. Запертые в подземелье люди понимали – на этот раз их шансы выжить стремились к нулю. Поседевшая за последние сутки женщина прижала рыдающую дочь к груди. Наблюдавший за этим Бенджамин от злости сжал кулаки. Они оберегали маленькую девочку как родную сестру, а сейчас им придётся лечь рядом, украсив крипту отполированными косточками.

– Я не отдам свою жизнь, – Бенджамин подбежал к брошенной у решётки корзине. – Чего стоите?

Рыжеволосый сын фермера всегда вызывал двоякое впечатление у окружающих. Не удавшегося ростом парня с незаурядной внешностью все считали слабаком и мямлей. С полным отсутствием духа и принципов. Но только не в этот раз! Уайт открыл новую страницу своей жизни. Сейчас, когда, казалось бы, всё потеряно, щуплый парнишка повёл себя хладнокровно, и даже более того – он впервые за всё время перетянул на себя ответственность.

– Одобряю, – губы епископа тронула лёгкая улыбка. – Бенджамин, ты точно всю жизнь занимался земледелием? Ты и стрелок, и лазальщик, и рубака. А?

– Простите, епископ Брюмо. Если честно, я никогда за собой подобного не замечал. Как-то так само получилось. Всё из-за этого треклятого дирижабля, – Уайт извлёк из корзины проржавелый, но ещё сохранивший зубья, серп. Следом, ещё один. Взяв их в обе руки, он сделал несколько взмахов, как бы примеряясь. Потрескавшиеся губы расплылись в злорадной улыбке.

– Нашёл оружие по душе? Сорвиголова! – Артур подошёл ближе. Правая ладонь крепко сжимала молотовище старого кузнечного молота. – Предлагаю назвать наш дуэт «Молот и серп»! Как тебе идея?

– Годится! Только лучше звучит «Серп и молот»!

– Хватит бахвалиться балагуры! – Брюмо прервал браваду. Встав у решётки перекрывающий проход в туннель, он тщательно осмотрел получившийся отряд ополченцев. – Значит так. Пока эта преграда не пала, проблем возникнуть не должно. Коридор узкий и подходить они будут по двое-трое. Это нам на руку. Работаем парами – двое отбиваются, остальные восстанавливают силы. Я и пресвитер Максанс первые. Через пять минут Артур и Бен. Потом Руперт и Сэм. Джоффри и Алберт оберегают наших дам.

– Юнга. Твоя помощь нам не помешает. Стрелял когда-нибудь из такого, – монах протянул Алберту старинный арбалет и колчан с двумя десятками болтов. – Взводится легко. Ногу в стремя. Крюком тянешь тетиву на орех. Ставишь болт. Стреляешь. Справишься?

– Не знаю. Попробую, – юнга нервно сглотнул, но арбалет всё же взял.

– Целься в головы. Встанешь за нами. Посередине. Когда появится окно – стреляй. Усёк?

– Угу, – Алберт сунул ступню в стремя и зацепив крюком тетиву, с силой потянул на себя. Раздался характерный щелчок. Юнга с облегчением выдохнул. – Получилось!

Вопли из тоннеля стали ближе. Казалось, ещё несколько секунд и из-за поворота посыплет толпа пустоголовых. Атмосфера в крипте накалялась. Артур вдруг понял, что не может просто взять и убить человека. Пусть даже на кону стоит его жизнь. Будь то какой зверь, сомнений бы не возникло – рубанул и всё, но то человек. Поражённый пустоумием, но человек.

Брюмо посмотрел на Артура. Хватило одного взгляда, чтобы понять, что черпием овладела внутренняя борьба. Рядом стоящий Уайт выглядел не лучше. Растрёпанные волосы. Взмокший лоб. Широко раскрытые глаза. Былой раж сменился апатией и грозил вылиться неприятными сюрпризами. Епископ подошёл и положил руки на плечи друзей.

– Я вижу, что творится в ваших вместилищах пара, сыны божьи, – взгляд чёрных глаз проникал в сознание друзей. – На протяжении всей жизни нам приходится делать выбор. Иногда мы принимаем тот, который проще. Но он не всегда верный. Сегодняшний выбор труден, и принять его поможет крепость веры. Поступитесь своими принципами. Сделайте правильный выбор… И да, тяжело нанести лишь первый удар.

– Я не подведу, епископ. Можете быть уверенными во мне.

– И во мне тоже! Мир изменился. Значит, изменимся и мы.

Послышался топот тяжёлых башмаков. Помещение крипты заполонил рокот, усиливающийся с каждой секундой. Епископ поднял руку, готовясь нанести удар. Монах в ожидании своего часа держал тяжёлый молот на плече.

Первый пустоголовый с разбегу влетел в решётку. От удара рассёкся лоб, но это не убавило его прыти. Руки пролезли между прутьями и потянулись вперёд, в неистовстве скребя воздух пальцами с содранными ногтями. Почти сразу последовал следующий удар – второй поражённый не заботясь о возможных повреждениях, с хрустом уткнулся в преграду.

Артур никогда не видел больных пустоумием с такого расстояния. Полностью выжженный хворью разум сделал их непредсказуемыми и опасными. Безумный смех, агрессия, размазанные сопли и капающие с подбородка слюни – всё, на что мог рассчитывать несчастный. Странно видеть обычных с виду людей в таком состоянии.

Мужчина слева. На вид лет тридцать. Резко очерченные скулы. Чёткая линия подбородка. Прямой, чуть заострённый нос. Наверняка слыл первым красавцем, пока не подцепил душевную болезнь. Бесцельные скитания при любых погодных условиях изменили его облик безвозвратно. Рваная рубашка. Залепленные грязью брюки. На одной ноге туфля, на другой – остатки носка.

Рядом женщина. Простенькое платье с чёрным воротником и чёрными пуговицами на груди. Поверх фартук. Значит пустоумие настигло её за домашними хлопотами. Перед внутренним взором предстала сцена. Уютная домашняя обстановка. Под кухонным столом играют два мальчика. Трёх и пяти лет от роду. Глава семейства сидит в кресле. Сосредоточенно читает подшивку старых газет. Супруга стоит за плитой и помешивает закипающую похлёбку. Смеясь, о чём-то рассказывает. Вдруг замолкает. Улыбка медленно сходит с губ, оставляя после себя лишённое эмоций лицо. Взгляд становится отстранённым и пустым…

– Давай! – призыв епископа врезался в умы, разрушая все моральные преграды. Лезвие сверкнуло в свете факелов. Из разверстого горла мужчины в одной туфле хлынула кровь. Он захрипел, но не ослабил натиск. Лишь через минуту глаза начали закатываться. Движения стали вялыми. Руки больше не тянулись сквозь решётку, а судорожно теребили открытую рану. Жизнь нехотя покидала его. Через несколько секунд бездыханное тело грузно свалилось навзничь.

Та же участь постигла и женщину. Её визг оглушал посильнее корабельной сирены. У всех, кто стоял ближе к решётке зазвенело в ушах. Брюмо сморщился, а оглушённый Максанс на мгновение прекратил сыпать ударами молота. Первая пара обороняющихся испытала на себе скрытое оружие пустоголовых. Крик оказался настолько высоким, что оглушил и дезориентировал всех, кто находился поблизости. К счастью, подобным арсеналом обладала только прекрасная половина человечества. Если не брать в расчёт джентльменов, имеющих аморальные наклонности.

– Алберт! Бей женщин в первую очередь. Визжат пострашней, чем при жизни. Кровь ухом пошла, – Брюмо рукавом стёр с шеи бордовую струйку. – Артур, Бен. Готовьтесь!

Услышав своё имя, черпий оторопел. Кровь резко отлегла от головы. Немного зашатало. Он крепче сжал рукоять, и согнув ноги в коленях, изготовился к рывку. Засопел стоящий по правую руку рыжий.

К тому времени по ту сторону решётки лежало с полудюжины тел. Поток наступающих усилился. Задребезжали сработавшие арбалетные плечи. Ближайший пустоголовый, ухватившись за торчащий из носа болт, медленно завалился набок.

– Перезаряжаюсь!

– Бен, Артур! Ваш выход!

Друзья сорвались с места и заняли позиции. Бенджамин слева, Артур справа. Наседающие топтались по лежащим телам, но с завидным упорством пробирались к решётке. Мелькнуло треснутое молотовище. Боёк с хлюпаньем ударил по горизонтальной перемычке двери-решётки. Посыпались перебитые пальцы. В лицо брызнуло тёплой водой. Артур инстинктивно зажмурился, и только потом понял, что именно он принял за тёплую воду. К горлу подкатил ком. Желудок свело судорогой. Черпий согнулся пополам, опорожняя трясущееся нутро прямо под ноги. Молот выскользнул из залитых рвотной массой рук и гулко ударился оземь.

Увидев реакцию друга на первую кровь, Бенджамин вырвал лезвие серпа из горла одного из безумцев и завопил:

– Прикройте!

Снова просвистел болт. Железный наконечник впился в живот тучного мужчины. Недовольно вырвав древко, разъярённый толстяк с удвоенной силой навалился на решётку. С перекладин посыпалось каменное крошево. Ещё пара подобных толчков, и последняя преграда падёт.

Епископ подбежал к Артуру. Взял под руку, намереваясь оттащить с линии огня.

– Всё в порядке. Справлюсь, – черпий протёр слезящиеся глаза и поднял с земли облепленный вчерашним ужином молот. – Иду Бен!

Второй удар дался легко – улучив момент, Артур всадил плоский боёк в череп подстреленного пустоголового. С трудом удерживая пляшущую рукоять, он дёрнул её на себя. Часть лицевого отдела черепа с хрустом вывернулась наружу, обнажая почерневший от болезни мозг. Обмякшая туша осела, перекрыв собой треть дверного проёма.

Натиск спал и вскоре сошёл на нет. Тоннель за решёткой на три ярда в глубину был завален окровавленными телами. Осаждённые одержали свою первую победу.