Перстень Сварга (СИ)

Глава 15

Беглецы провели в дороге остаток ночи и почти весь день. В темноте Бел и Олея по дорогам передвигались с осторожностью, зато с того времени, как наступил рассвет, гнали лошадей уже без всякой жалости. Сейчас для них самым главным было уйти как можно быстрее от границы и как можно дальше вглубь страны.

Удивительно, но вблизи границы и на ночных дорогах беглецам не встретилась не одна живая душа, если, конечно, не считать тех четырех стражников на самой границе, схватки с которыми избежать не удалось. Странно, ведь в приграничье должно быть еще немало стражи!

Олея не удержалась, и задала этот вопрос Белу, а тот в ответ лишь насмешливо хмыкнул - а за что я, по-твоему, целый кошелек денег отдал?! Вот за это самое, за тайную тропу до границы, а заодно и от границы, то есть за ту дорогу, где пограничная стража обычно не ходит. Тот человек мне много чего поведал, в том числе и о дорогах в Закаре. Знаю, куда идти.

Проще говоря, тут есть нечто вроде узкого коридора, давным-давно негласно протоптанного контрабандистами, о котором страже давно известно, но, тем не менее, куда она обычно не суется - именно за то пограничной страже и платят, чтоб она глаза кое на что закрывала. Точно такой же коридор есть и в Вайзине… Кстати, чужакам, не состоящем в том обществе благородных контрабандистов, в том коридоре и близко показываться не стоит: такие наглецы головы лишаются моментально, что, вообще-то, верно - не стоит лезть в чужой огород, за обустройство которого ты не платил. Ведь не просто же так дежурило четверо стражников у того места, где беглецы выбрались из каменного поля: за переход положено денежку отстегивать, и именно того четверка мужиков и ждала. Кстати, эти стражники еще и оттого явили собой пример неподкупности и принципиальности, что никто из них ранее не видел Бела, и сообщений о том, что какой-то новый человек пойдет через границу они не получали, а к чужакам в здешних местах отношение весьма настороженное. Вообще-то и со стороны Вайзина, у того места, где начинается тропа через каменное поле - там тоже обычно дежурят стражники, но сегодня особый день из-за временного закрытия границы, и стражники на свое обычное место не пришли. Что тут скажешь? Повезло…

- Кстати, милая блондинка с хлыстом, ответь-ка мне на вопрос: ты все еще уверена, что я слишком дорого заплатил за эти сведения? - съехидничал Бел.

Нет, Олея так больше не думала, и более того - считала, что Бел поступил совершенно верно. Он был прав, когда говорил, что за нужные сведения денег жалеть не стоит - они окупятся сторицей.

На своем пути первых жителей Закары беглецы встретили лишь с рассветом, когда оказались на какой-то большой дороге. Это были крестьяне, везущие свой нехитрый товар на ближайшие рынки, или же с самого утра работающие на полях, а таких работяг тут хватало. Надо отметить, что климат в здешних местах чуть прохладнее, чем в тех странах, которые уже пересекли беглецы, да и зелени тут было побольше Но самым приятное состояло в другом - ручейки и небольшие водоемы начали то и дело попадаться на пути беглецов, так что с водой отныне проблем быть не должно. Даже на душе полегче стало…

До вечера они сумели преодолеть большое расстояние, оставив позади себя немало городков и селений. За все это время они останавливались на короткий отдых всего лишь дважды, и то для того, чтоб дать короткую передышку лошадям, и чуть передохнуть самим.

Как Бел и рассчитывал, к вечеру беглецы сумели добраться до Балеута - столицы Закары. Что ж, парня можно поздравить - он и тут не ошибся с расчетами.

Внешне столица Закары ничем особо не отличалась от тех городов, которые Олея ранее уже видела во множестве: крепкие стены, шумные городские улицы, бесчисленные лавки и магазинчики, охранники, солдаты, толпы зевак, дворцы, хибары нищеты, толкотня, люди разного цвета кожи, запахи, кое-где переходящие в самую настоящую вонь… Только вот Балеут оказался городом весьма немалых размеров, да еще бросалось в глаза то, что здешний народ одевался куда проще, чем в других странах. Верно, Бел говорил, что в Закаре народ старается придерживается старых обычаев, и это особенно заметно в одежде - и ткани попроще и погрубей, да и покрой почти везде одинаков.

К тому времени, как беглецы оказались в столице, их лошади оказались вымотанными почти до предела, и Бел с Олеей чувствовали себя немногим лучше: неудивительно - ночь без сна, и последовавший за этом день почти беспрерывной скачки… Измученные люди только что едва не засыпали на ходу.

Когда беглецы оказались в столице, был еще ранний вечер, но и Бел, и Олея хорошо понимали, что в этот день им больше не стоит никуда ехать. Надо где-то остановиться, и как следует отдохнуть, а не то (в прямом смысле этого слова) с ног свалятся все - и люди, и лошади.

Местом отдыха Бел выбрал большой постоялый дом в довольно-таки шумном месте, расположенном ближе к районам, где обитала пусть и не беднота, но люди не очень высокого достатка. Он коротко пояснил свой выбор Олее: гостиница находится недалеко от въездных ворота из города, рядом большой рынок, там же расположен целый ряд складов, хватает как приезжих, так и самого разного люда, постоянно идет настоящий круговорот событий и безостановочное перемещение людей, а еще здесь можно проскользнуть почти незамеченными. Одним словом - текучка, так что пригляд со стороны стражи тут хоть и суровый, но не такой пристальный: за всеми приезжими не уследишь, особенно если их так много.

Посмотрев на то, как слуги уводят их едва ли не запаленных коней, беглецы и сами отправились на постоялый двор. Народу внутри хватало: купцы, торговцы, проезжие, какой-то непонятный люд, и, похоже, что почти все, находящиеся на этом постоялом дворе, имели отношение к торговле. Все правильно - совсем рядом рынок, так что и народ тут подобрался соответствующий. Да, похоже, этот постоялый двор никак не относился к числу самых лучших гостиниц столицы: грязновато, шумно, многолюдно, однако по мнению Бела, это далеко не самое выдающееся место имело одно несомненное достоинство - тут не принято обращать внимания на соседа. Кажется, среди здешних обитателей одним из главных правил является негласное положение: ты не трогаешь меня, а мне нет никакого дела до тебя.

Короткий разговор с хозяином - и им дали ключ от комнаты, и еще какую-то плоскую деревянную бирку, которую было велено не терять ни в коем случае. Как им пояснили, лошади сейчас будут отведены к конюшню при постоялом дворе, и по предъявлению этой бирки они всегда могут взять своих лошадей, или же попросить кого-то другого забрать их. Сейчас, правда, смертельно уставшим людям было не до лошадей. Сунув в карман бирку, беглецы направились в отведенную им комнату. Все, можно отдыхать.

Олея поняла, что Бел отказался от ужина, предложенного им хозяином: оба они так устали, что есть не хотелось совершенно, и даже более того - было опасение, что они могут уснуть чуть ли не прямо над тарелкой, да еще и с недоеденным куском во рту.

В отведенной им маленькой комнатке Бел первым делом запер дверь, оставив в замке ключ, да еще и привалил к ней тяжелую деревянную скамью: если вдруг кто-то попытается открыть дверь, или же (не приведи того Боги!) сломать ее, то так просто и легко сделать подобное не получится. Правильно, на всякий случай надо принять хоть какие-то меры предосторожности.

Затем, скинув с себя легкие куртки и сдернув с ног сапоги, беглецы даже не легли, а просто-таки упали на жесткую лежанку, и, кажется, заснули еще до того, как их головы коснулись подушки, набитой чем-то похожим на солому. Конечно, в любое другое время одному из них надо было бы остаться дежурить, но беглецы настолько вымотались, что даже Бел решил рискнуть: пусть в этой стране была хорошо развита голубиная почта, но вряд ли за один день стражники сумели оповестить всю страну о появлении в ней двух крайне опасных преступников, да еще и с точным перечнем их примет.

Когда Олея проснулась, было уже утро. Даже сквозь небольшое замызганное оконце пробивался яркий солнечный свет, а за дверями их комнаты слышались громкие голоса людей. Тяжелая скамья все так же подпирала дверь… Похоже, их появление ни у кого не вызвало подозрений. Хорошо…

А еще Олея поняла, что она лежит, прижавшись к Белу, а тот, в свою очередь, обнимает ее одной рукой. Надо же, глянешь со стороны - просто влюбленная парочка! Ох, видела бы сейчас Олею мать - как бы она зашумела! Дескать, совсем дочь распустилась, и до чего докатилась - с каким-то малознакомым мужчиной на одной кровати спать!! Разве они с отцом непутевую доченьку этому учили?! Срамница и позорница!..

Пусть так, но все одно шевелиться Олее сейчас совсем не хотелось. За последние дни постоянной гонки и стремления бежать от преследователей женщина настолько устала, что сейчас было необходимо хоть на недолгое время ощутить почти забытой чувство покоя и надежности. Заодно хотелось продлить и то удивительное чувство защищенности, какое испытываешь, когда рядом с тобой находится человек, возле которого ты уверена в своей безопасности. Можно сказать проще - словно находишься за каменной стеной…

- Выспалась? - раздался негромкий голос Бела. Как видно, он уже не спит.

- Кажется, да. - Олея чуть потянулась. - А ты давно проснулся?

- Грешен - глаза открыл совсем недавно. За стенкой двое ругались, причем выражений они не выбирали. Парни так увлеклись выяснением истины, кто из них двоих кого подвел, что совсем забыли о том, что в этом месте они находятся не одни. Да и слышимость на здешнем постоялом дворе такая, что можно услышать очень многое. В общем, их голоса меня разбудили, а не то, к своему стыду, я бы мог еще дрыхнуть.

- Интересно, сколько мы проспали?

- Я тут прикинул по времени, и даже сам удивился…

- Так сколько же?

- Похоже, мы с тобой видели сны не менее двенадцати часов.

- Сколько?!

- Да, да, ты не ослышалась. Похоже, мы просто отсыпались после нервотрепки последних дней.

- А я бы, наверное, еще поспала… - вздохнула Олея. - Шевелиться не хочется…

- Не тебе одной. Что-то я совсем разленился…

- Ты говоришь, за стеной двое ругались… Что у них произошло, раз такой сыр-бор подняли?

- Да так, ничего особенного. Как я понял, там два купчишки мелкого пошиба промеж собой никак к соглашению придти не могут. Один привез не тот товар, насчет которого договаривались заранее, а второй за этот товар дает низкую цену… Ничего, разберутся.

- Бел, не прими за лесть, но я, глядя на тебя, искренне удивляюсь - мы проехали столько стран, и почти везде ты можешь хорошо изъясняться на тамошнем языке, причем говоришь так, что за иноземца тебя не принимают! Ты где языкам выучился?

- Ну, вот и пошли вопросы… А я все думал, когда же ты снова начнешь доводить меня своими расспросами? Разве так сложно помолчать?

- А тебе неужели настолько сложно ответить? Разве тут есть какой-то секрет? Не обижайся, но вряд ли ответ на мой вопрос можно отнести к числу тщательно охраняемых государственных тайн!

- Ох-хо-хо… Никакого секрета здесь, естественно, нет. Специально языки я не учил - это пришло само собой, из детства. Просто там, где я рос, хватало людей из самых разных стран, а детишки везде играют вместе. Малышам обычно нет особого дела до цвета кожи своего приятеля, или того, из какой страны он родом. Компания тогда у нас была большая, все в куче, никто не делился по нациям и странам, и мы вместе проводили почти все время от рассвета до заката. А язык… Эти барьеры у детей тоже быстро рушатся. Когда ребятишки дружат меж собой, проводят вместе большую часть дня, то вольно или невольно, но перенимаешь чужой язык, который учится сам по себе. К тому же дети в этом смысле схватывают новое куда быстрее, чем взрослые. Можно сказать, ловят на лету. Вот там я и научился владению самыми разными языкам и диалектами. Мы с братом, если можно так выразиться, с самого сопливого возраста проводили все свободное время в той шумной детской компании.

- И сколько же ты языков знаешь?

- Приличное количество, хотя и не так много, как тебе могло показаться, и как мне бы того хотелось. Нередко случается такое, что у двух соседних стран язык почти одинаков. Конечно, тут существует множество нюансов, но, тем не менее… Еще вопросы есть?

Олея тем временем прикидывала: так, Бел рос в том месте, где много иноземцев, значит, это или приграничный город, или портовый… И еще это должен быть один из больших городов Руславии - уж очень у парня речь правильная. То-то в его голосе нет-нет, да промелькнет говор столичного жителя - Олея хорошо знает, как произносят слова жители того города.

- Так ты из столицы?

- Говори потише.

- Ты не ответил, права я или нет?

- С чего ты решила, что я столичный житель?

- У тебя иногда что-то такое пробивается в голосе. Когда я жила в доме родителей, то к отцу частенько приходили люди из самых разных мест Руславии - с отцом у них были какие-то совместные дела. Так что я с детства наслушалась самого разного говора, и могу определить, из какого места нашей страны приехал тот или иной человек.

- Тоже мне, знаток разговорной речи… - усмехнулся Бел.

- Ну, знаток, не знаток…

- А вот я все не перестаю удивляться - до чего же вы, женщины, любопытны!

- Просто мне интересно, и в этом нет ничего странного. Ты же обо мне, наверное, все знаешь, а я о тебе - ничего.

- Ну, предположим, всего о тебе я тоже не знал! - усмехнулся Бел. - Например, не имел ни малейшего представления о том, насколько лихо ты можешь махать плеткой. Или хлыстом.

- Так получилось, что даже я сама об этом забыла! - вздохнула Олея.

- Мне все одно непонятно: при желании ты могла бы в доме мужа при помощи хлыста такой порядок навести, что не только он, но все домочадцы ходили бы только что не по твоей команде, и по той половице, которую ты им указала. Более того, они дышали бы только тогда, когда ты им это разрешишь. Вместо этого, насколько мне известно, по той самой половице ходила именно ты, и делала это чуть ли не по прикажу мужа, и я никак не могу взять в толк, отчего ты так себя вела? На мой взгляд, тут должна быть какая-то серьезная причина. А может, тебя просто-напросто устраивала такая ситуация?

- Да какого нормального человека устроит подобное отношение к себе? - вздохнула Олея. - Только вот я сама, по собственной бесхарактерности, допустила все это. У меня перед глазами был пример родителей: мать обычно не возражала отцу, но и он прислушивался к ее словам, к тому, что она думала по тому или иному вопросу, и все сложные вопросы родители решали сообща. Вот я была уверена, что и с мужем мы будем жить точно так же. Увы, но в моей семейной жизни ничего подобного не было. Сегодня я на многое смотрю как бы со стороны, и понимаю, что в первую очередь мужу от меня нужно было полное повиновение, а мое мнение по тому или иному поводу его ничуть не интересовало. Дело в том, что Серио не выносит, если ему хоть кто-то возражает, и именно оттого-то я, чтоб не ссориться, вначале помалкивала, вынужденно принимая его решения, а потом Серио уже не желал слышать от меня хоть малейшего несогласия. Сейчас-то я понимаю, что нельзя полностью попадать под чью-то власть, надо всегда оставаться собой, но тогда… Я слишком любила мужа, оттого и старалась ему не возражать, во всем угождала. Оказывается, подобное подчинение не ведет ни к чему хорошему…

- С этим трудно спорить.

- А вот насчет того, что я могла бы при помощи плетки заставить всех быть чуть ли не шелковыми… Нет, нельзя. Понимаешь, тут суть… она иная. Дело в том, что одним из основ обучения науке кочевников… там лежат несколько правил, которые нельзя нарушать, и которые ты обязуешься выполнять, если хочешь, чтоб тебя обучали искусству степняков. Выражаясь иносказательно, в этом обучении имеется несколько краеугольных камней, которые в любом случае должны быть незыблемы, и которым ты должен следовать на протяжении всей своей дальнейшей жизни. Так вот, одним из тех основ, которые должен принять каждый, кого обучают этому искусству степняков, является запрет на… ну, скажем так, на применение этой науки в быту.

- То есть…

- Применение плетки без крайне серьезных на то причин по отношению к членам своей семьи, знакомым, или другим людям категорически запрещено. То есть в быту надо забыть о том, чему тебя учили на тех долгих и изнурительных занятиях. Искусство владения плеткой - оно предназначено для защиты, обороны, или же для тех крайних случаев, когда без применения плетки уже не обойтись. Во всех остальных случаях не может быть даже и речи о том, чтоб на ком-то применять это учение - ведь в умелых руках плетка может быть настоящим оружием. Повторяю: в быту ты должен забыть о том, чему тебя учили много лет, это и дядя Генар нам с братом постарался втолковать в первую очередь. Нельзя применять плетку для устрашения своей семьи, или для поддержания своего авторитета таким вот образом. Именно подобный запрет и является одним из основ обучения этой науке.

- Ну, не знаю…

- А вот я знаю! Ты помнишь того человека, что снес голову Иннасин-Оббо?

- Такое не забудешь.

- Так вот, если я правильно поняла твои слова, то у этих людей тоже есть определенные правила и ограничения, которых они твердо придерживаются, и никому из них даже в голову не придет нарушить хоть одно из них. То же самое можно сказать и об умении степняков владеть плеткой. Понимаешь, это учение - оно очень гармонично, в нем все тесно взаимосвязано, и нарушая его хоть в чем-то, ты подрываешь сами основы этого знания… В этом смысле я хорошо понимаю того человека, что одним махом разобрался с Иннасин-Оббо - вспомни, он тоже не стал нарушать свои правила даже ради наших бесценных артефактов. Не знаю, сумела ли я передать тебе то, чему нас долгие годы обучал дядя Генар…

- Я понял.

- Ну, и еще… Так получилось, что после смерти дяди Генара родители запретили мне продолжать занятия с плеткой, а потом… Ты уже, наверное, знаешь, как мне не везло с замужеством?

- В общих чертах.

- Так вот, мама тогда отчего-то подумала, что, возможно, во всех моих бедах виновато это обучение. Мол, другие девушки с детства шитьем занимаются, вышивкой, или же ткут, прядут, и все в жизни у них складывается, как надо! А мы, мол, по глупости ошибку совершили - позволили тебе за плетку уцепиться!.. Кто знает, может в этом и есть причина того, что у тебя с замужеством никак не складывается?.. Сейчас-то я понимаю, что все это не так, но в то время иногда и я подумывала: а вдруг мать права, и именно это обучение чужой науке и испортило мне жизнь? В общем, послушавшись родителей, я просто-таки заставила себя забыть и о дяде Генаре, и о его учебе.

- Вряд ли это пошло тебе на пользу.

- Никоим образом не пошло… - вздохнула Олея. - Как раз наоборот: я настолько крепко вбила себе в голову, что никого нельзя и пальцем тронуть… В общем, сейчас имею то, что имею. Вновь и вновь убеждаюсь в правоте дядюшки Генара, который говорил о том, что надо жить в соответствии с полученными знаниями, и строить свою жизнь, исходя из того понятия, что те или иные знания тебе даются не просто так, а по воле провидения. У степняков в этом смысле довольно простая логика, и в то же время она не совсем обычна: дескать, надо жить в соответствии с тем, что тебе дают свыше, и это в равной степени относится как к вещам, так и к образу жизни, и к полученным тобой знаниям. Говорю же: дядя Генар долго прожил среди степняков, и кое-что перенял от них, в том числе и отношение к жизни. Мне кажется, что примерно так же рассуждают те люди с дальнего Востока, с одним из которых мы не так давно столкнулись. Я имею в виду все того же мужчину, что отправил на Небеса Иннасин-Оббо, или как там его назвали при рождении…

- Интересный у тебя ход мыслей! - чуть ли не фыркнул Бел.

- Какой есть… - вздохнула Олея.

- Лежим вдвоем, так сказать в интимной обстановке, располагающей к лирике, а рассуждаем едва ли не на философские темы… - кажется, в голосе Бела появились чуть иные нотки, до того незнакомые Олее. - Если сейчас на нас кто посмотрит со стороны, то назовет полными идиотами…

За дверью раздались детские голоса. Похоже, какое-то многочисленное семейство только что покинуло свою комнату, и дети с визгом побежали по коридору. Судя по голосам, сейчас за дверями было не менее пяти ребятишек, а то и больше, причем складывалось такое впечатление, что каждый старался перекричать другого. Крик стоял такой, что в ушах закладывало.

- Ну, если бы мы еще спали, то сейчас бы нас точно разбудили! - чуть улыбнулась Олея. - Бел, а у тебя дети есть?

- Так, хватит лежать! - не отвечая на вопрос женщины, Бел поднялся, и стал натягивать сапоги. - Мы с тобой и без того непозволительно отвлеклись, так что пора заканчивать с ненужными разговорами. Вставай. Надо поесть, купить другую одежду, припасы на дорогу, и сразу же отправляться в путь.

- Насчет того, чтоб поесть - тут с моей стороны нет никаких возражений. Я только за… - Олея тоже встала, и взялась за свои сапоги, отметив про себя, что Бел сразу же оборвал разговор после того, как речь зашла о детях. Более того - он словно обрубил некую тонкую нить, возникшую между ними. Мужчина ясно дал понять, что на личные темы он говорить не желает. - Но зачем нам приобретать себе новую одежду? Мы же совсем недавно купили…

- А ты не обратила внимание на то, в какой именно одежде и сшитой из какой ткани тут ходят местные жители?

- Вот это я заметила в первую очередь! Женщины на подобное обращают внимание прежде всего. Знаешь, что я тебе скажу? Может, я, конечно, и неправа, но у меня создалось твердое убеждение, что в основе всей местной одежды лежит обычный мешок! Надо сказать, что за красотой тут особо не гонятся. А сшиты местные одежды из чего? Холст-дерюга, да еще кожа самой разной выделки. Ну, тонкая кожа - это, конечно, замечательно, но зато все остальное… У них что, других тканей нет? Так это же сейчас не составляет никакой сложности - всегда можно купить хорошие ткани у иноземных купцов, тем более, что недостатка нет ни в таких ушлых купцах, ни в самых разных тканях! Ведь купцам только намекни - враз рынок нужным товаром завалят, да еще и спасибо скажут!

- Тут дело несколько иного рода… - Бел поставил на место скамью, которая до того была привалена к двери. - Здесь, в Закаре, принято одеваться так, как одевались сотни и сотни лет назад, а вкусы и нравы в те времена были куда проще и непритязательней, да и шить одежду было особо не из чего. С годами меняется многое, но в этой стране время словно пытаются остановить. Отсюда и несколько старомодная одежда, и самые простые ткани, и совершенно непритязательная еда, и многое другое, что словно пришло из глубины веков… Так что сейчас любой, глянув на нас, скажет, что мы - иноземцы. Вот оттого-то, чтоб стать неотличимыми и не привлекать к себе излишнего внимания, нам надо переодеться.

- Не проблема.

В обеденном зале народу хватало, были заняты почти все места, так что беглецы решили поесть в городе, тем более что торговцев съестным на улицах хватало.

Еще по приезду, снимая комнату, Бел заплатил хозяину вперед сразу за три дня, так что на парочку постояльцев, которые куда-то отправились спозаранку, никто не обратил особого внимания. Понятно, что эти люди приехали в Балеут не просто так, а по своим делам.

Несмотря на ранний час, рынок уже бурлил. Неумолчный шум торговых рядов, вечные стражники, приглядывающие за порядком, въедливые покупатели, горластые торговцы… Олея любила смотреть на этот круговорот жизни, и она бы с удовольствием задержалась на рынке, но Бел был куда более собран. Он сразу пошел по лавкам, где торговали тканью и местной одеждой.

По счастью, таких лавочек хватало, и там Бел приобрел одежду и обувь для себя, и для Олеи, причем все это купил в разных местах. Как он пояснил женщине, если приобрести все в одном месте, то продавец наверняка запомнит такого покупателя, а отдельные вещи иноземцы покупают не так и редко - многие везут домой одежду чужой страны. Заодно на рынке выбрали себе и дорожный мешок - надо же было в чем-то нести приобретенную одежду.

Правда, новые одеяния было трудно отнести к разряду дорогих вещей, но этого сейчас и не требовалось. У беглецов была другая задача - стать как можно более незаметными в толпе, не выделяться среди местных жителей. К тому же деньги надо было поберечь. Пусть у Бела оставался еще почти целый кошелек золота и серебра, но разбрасываться ими нельзя ни в коем случае - неизвестно, что беглецов ждет впереди, так что всегда надо иметь в запасе, как выразился Бел, необходимый запас прочности.

- Кстати, ты этот хлыст с собой постоянно таскать намерена? - Бел покосился на хлыст, который Олея сунула к себе за пояс.

- Конечно! Я же без него, как без рук! Он придает уверенность… И потом, это такая прекрасная вещь! А как сбалансирован! Ну, а в руке лежит так, что его и выпускать не хочется!

- Да я и не возражаю. Просто поинтересовался.

С аппетитом жуя купленные пирожки, Бел и Олея возвращались на свой постоялый двор - надо было переодеться, забрать своих лошадей, и, не теряя времени, вновь отправиться в дорогу. Настроение у обоих было замечательное, чудесная погода, вкусные пирожки… Казалось бы, что еще надо людям для счастья? Такое впечатление, что у беглецов наступил небольшой отдых после бесконечного напряжения последних дней.

Однако стоило Белу и Олее свернуть на улицу, ведущую к постоялому двору, как Бел остановился, и схватил Олею за руку.

- Не двигайся! - негромко произнес мужчина. - Отвернись в сторону, и сделай вид, будто рассматриваешь товар в лавке напротив…

Дважды повторять не пришлось - Олея уже привыкла в случае необходимости без задержки выполнять приказы Бела. Изобразив, что ее заинтересовали расписные глиняные горшки, во множестве стоящие на длинных стеллажах вдоль дороги и на мостовой, женщина негромко спросила:

- В чем дело?

- Смотри, у входа на постоялый двор стоит чуть ли не десяток лошадей. Все они под седлами, и возле них находится стражник.

- Вижу.

- По сбруе на лошадях я тебе сразу скажу - это или военный отряд, или же отряд стражников. Вопрос - что они там делают?

- Может, заскочили перекусить?

- Весь отряд? Сомневаюсь. Насколько мне известно, стражникам в Закаре еду приносят на место службы - тут так заведено. Кстати, военные тоже едят у себя в гарнизоне - на то у них свой повар имеется, и своя кухня. Хотя, конечно, мужики могли и заглянуть сюда по какой-то своей надобности. Допустим, здесь и кроме нас появился какой-то подозрительный человек, и стражники приехали сюда с проверкой… Все может быть. Так что давай-ка мы с тобой пока не будем подходить к постоялому двору. Отойдем подальше, и понаблюдаем издали…

- Ну, и куда же мы пойдем?

- Чуть подальше. Видишь, люди толпятся? Как я понял, в том месте в шахматы играют. Есть знатоки и любители этой игры, хотя она в Закаре особо и не одобряется.

- Но я не умею играть, и даже не знаю…

- От тебя и не требуется отличать ферзя от пешки. Стой в толпе, смотри с умным видом на то, как игроки передвигают фигуры на доске, и, главное, не упускай из виду вход на постоялый двор. Конечно, оттуда до гостиницы далековато, но, тем не менее, видно неплохо.

Время шло, а из дверей постоялого двора никто из служивых так и не показывался. Стоя среди любителей шахмат, Олея и Бел не сводили глаз с постоялого двора, но перед гостиницей вначале не происходило никаких изменений, а затем кто-то повел лошадей стражников в сторону, подальше от входа. Да уж, наводит на раздумья. Разумеется, всегда можно предположить, что стража просто-напросто засиделась за едой и увлеклась разговорами, но это предположение могло сойти за правду вечером, когда люди отдыхают после долгого трудового дня - вот тогда можно и посидеть в каком-нибудь веселом местечке!, но чтоб с утра пораньше служивый люд просто так ошивался по постоялым дворам… Таких бездельников на государевой службе никто держать не будет.

Подобного мнения придерживался и Бел. Конечно, им обоим надо бы уходить отсюда, и, желательно, поскорей, но их лошади остались там, на постоялом дворе. Отправляться в дорогу без лошадей, всего лишь на своих двоих крайне рискованно, и оттого где-то в глубине души у беглецов все еще теплилась надежда на то, что остановившийся на постоялом дворе отряд не имеет к ним никакого отношения.

- Что будем делать? - чуть слышно спросила Олея.

- Ты стой здесь, и по-прежнему наблюдай за дверями. А я сейчас отойду ненадолго.

- Куда?

- Немного подальше отсюда, на соседнюю улицу. Там упаду на землю, скажу, что повредил ногу, и попрошу кого-либо из местных привести ко мне коней, оставленных на постоялом дворе - до него с такой больной ногой мне не дойти. Хочу, мол, к врачу немедленно съездить, а то что-то мне совсем плохо - опасаюсь, как бы не сломал ногу при падении… Ну, а там уж будем решать, исходя из обстоятельств. Если тот человек на постоялом дворе особо не задержится, и когда он выйдет с нашими лошадями, и за ним не будет "хвоста" - то, значит, стражники, и верно, пришли сюда по своим делам, не имеющих к нам никакого отношения. А вот если все будет с точностью до наоборот… Ну, там увидим.

- Поняла…

Бел отошел на какое-то время, но не прошло и четверти часа, как он вернулся назад. На вопросительный взгляд Олеи он лишь бросил:

- Видишь того невысокого парня, что идет к постоялому двору? Я ему серебряную монету пообещал, если он поторопится. А что у тебя?

- Без изменений.

- Н-да, загостились что-то стражи в гостинице. И не хочешь, да подумаешь - чем и занимаются…

- Это точно! - согласилась Олея, следя за парнем, который вошел в открытую дверь постоялого двора. Теперь им оставалось только ждать.

Минуты текли за минутами, а парень все никак не показывался. Что-то долго его нет. Даже если учесть, что ему не сразу отдали лошадей при предъявлении им бирки, все одно выходит не просто долго, а очень долго. Эта задержка даже Олее показалась странной, не говоря уже про Бела, который, несмотря на свою привычную невозмутимость, тоже стал хмуриться.

- Бел… - снова тихо заговорила Олея. - Бел, как ты думаешь, отчего этого парня так долго нет? Неужели кто-то напал на наш след?

- Ничего хорошего в этой задержке, конечно, нет. Удрать с нашими лошадями он не мог - выход из конюшни только один, и он там пока что так и не показывался… О, а вот и он! Наконец-то появился…

Парень вышел из конюшни, держа под уздцы обоих коней. Вроде все в порядке, только вот парень то и дело косится по сторонам, да и держится довольно напряженно. А если учесть, что вид у него совсем не такой безмятежный, какой был совсем недавно…

- Дождались… - Бел поглядел на парня. - Нелегкая меня задери, столько времени напрасно потеряли! Больше нам тут делать нечего. Пошли… - и Бел потянул Олею за руку. - Считай, что лошадей у нас нет.

- Почему? - Олея едва поспевала за быстро идущим Белом.

- Да рядом с этим парнем я шестерых стражников насчитал.

- Но я никого не видела! Конечно, люди входили и выходили из дверей, но чтоб там были стражники…

- Это вполне естественно, что ты их не заметила - все они были переодеты, но ведь выправку и особый взгляд не спрячешь. На каждом из шестерки была надета простая рубаха, какие тут носит едва ли не каждый обыватель, но у двоих из той шестерки остались форменные штаны. Наверное, - тут Бел чуть усмехнулся, - наверное, сменную одежду по всему постоялому двору искали, оттого и задержались куда дольше, чем рассчитывали. Как видно, рубахи отыскать сумели, а вот со штанами накладка вышла, на всех не нашли, или же решили, что для разыскиваемых иноземцев сойдет и так, вряд ли они заметят такие тонкости в одежде. Вот на таких "авось" обычно сыплются большие дела… И парень идет не просто так. Двое стражников шли впереди, двое по бокам, а еще двое сзади - обхват полный. Это ты не заметишь, а опытный глаз обмануть сложно.

- Считаешь, ищут нас?

- Скорей всего. Быстро у них ориентировка на нас пришла, не ожидал такой оперативности. Ладно, попробуем уйти из города.

- Пешком?

- А на чем же еще? Пока что лошадей нам взять неоткуда. Первым делом надо переодеться - пока что мы слишком выделяемся среди местных жителей.

- Верно, надо бы сменить одежду… Только вот где это можно сделать?

- Найдем место, здесь полно мелких закоулков… Идиот! Какой ж я идиот! - кажется, Бел не мог удержаться от переполнявших его эмоций. - Надо было убираться из столицы сразу же после того, как у меня возникли первые подозрения, а не выжидать невесть чего, пытаясь понять, удастся нам забрать своих лошадей, или нет! Кто знает, возможно, мы сейчас были бы уже далеко отсюда. А сейчас…

- Перестань! - вздохнула Олея. - Ты просто сделал попытку. Ни тебе, ни мне не хотелось оставаться без лошадей, и продолжать путь пешком. И потом на лошадях шанс добраться до Руславии все же выше…

Свернули в узкий переулок, и, пройдя совсем немного, оказались в небольшом тупичке. Хорошо еще, что рядом никого не было. Быстро переоделись и переобулись, старую одежду и обувь сложили в дорожный мешок. Теперь можно сравнительно безбоязненно идти дальше.

Тем не менее в голове у Олеи билась одна и та же мысль: неужели, и верно, ищут именно их двоих? Если так, тот надо с досадой признать - рановато беглецов обуяло пьянящее чувство свободы…

Первым делом направились к воротам из города. Однако еще на подходе к той улице, что вела к воротам, стало заметно небольшое столпотворение. Надо же, еще вчера, когда беглецы появились в городе, ничего подобного здесь не было, и на этой улице было сравнительно свободно. В чем дело?

Бел остановился подле пожилого мужчины, который, едва ли не кряхтя, ставил на небольшую тележку тяжелые корзины, и помог ему справиться с поклажей. Тот даже чуть улыбнулся в благодарность. Меж мужчинами завязался недолгий разговор, после чего Бел, почтительно поклонившись, направился прочь. Надо же, а ведь он идет в противоположную сторону от ворот…

- В чем дело? - Олея пыталась не отстать от быстро идущего мужчины.

- Недавно, не более часа назад, все выходы из города были перекрыты. Говорят, ищут двух каких-то жутких убийц, иноземных головорезов, мужчину и женщину, которые к тому же больны проказой. Угадай с одного раза, о ком может идти речь?

- Что-то мне гадать не хочется.

- Мне, знаешь ли, тоже.

- А еще что он сказал?

- Говорит, что сейчас подходят солдаты, словно власти к обороне готовятся, или к осаде. Кстати, в город людей пускают, а вот насчет выхода из него дело обстоит куда сложнее. Проверяют всех. Утверждают, что как только поймают этих двух бандитов, так сразу же все ворота откроют. Чтоб ты знала - награда за наши головы и тут назначена очень даже неплохая.

- Как думаешь, власти Закары знают об артефактах? Вернее, о том, что они находятся у нас?

- Трудно сказать. Но если в столице предприняты такие серьезные меры для поимки двух людей, пусть даже и опасных преступников… Очевидно, до властей Закары что-то донеслось, или же с ними кто-то поделился информацией. Знаешь, нам впору хвататься за голову от того, как стремительно растет количество желающих наложить свою лапу на чужие артефакты.

- Это понятно, но что нам делать сейчас? Покупать новых лошадей?

- Боюсь, что сейчас будут взяты под контроль все рынки, торгующие лошадьми, и даже будет издан приказ сразу же сообщать о случаях кражи хоть лошадей, хоть конных повозок. Так что в данный момент у нас только один способ передвижения - наши ноги.

- Да, похоже на то.

- Сейчас нам с тобой надо уйти как можно дальше отсюда, хотя бы ближе к другим воротам. Будь я на месте властей Балеута, то первым делом оцепил бы этот район - раз мы останавливались в здешней гостинице, то, по идее, и находится должны где-то недалеко.

- Ну, это не обязательно…

- Видишь ли, вряд ли приехавшие издалека иноземцы, да еще с таким опасным грузом, начнут шастать по городу. Обычно люди, не очень хорошо знающие то место, в котором оказались, не пытаются отойти на большое расстояние.

- Ты считаешь, нам надо где-то спрятаться?

- Прежде всего я считаю, что на надо постараться убраться из Балеута. Если, конечно, это у нас получится. Плохо то, что я почти не представляю, куда надо идти. Этого города я совсем не знаю… Ладно, пойдем наугад, по основным улицам. Попытаемся дойти до других ворот из города.

- Но тот мужчина сказал тебе, что сейчас перекрыты все выходы из столицы.

- Это же простой обыватель, и всего он знать не может. Вдруг у других ворот не такие сложности на выходе из города? Надо попробовать добраться до них. Хотя, очевидно, мы будем вынуждены придумать что-то иное.

- Что именно?

- Не знаю. Я почти уверен, что вскоре по городу пойдет облава. Вернее, будет объявлен поиск, и искать будут, понятно, нас. Это вполне возможно, тем более что для подобного в столице хватает и стражи, и солдат. Наверное, вызвали еще и дополнительное подкрепление - в таких случаях мелочиться не стоит. Если перекроют какую-то часть города, то там прочешут все, словно частым гребнем. А раз дело обстоит так, то нам надо не бежать невесть куда, а попытаться спрятаться, только вот где - ума не приложу!

По мнению Олеи здесь было полно маленьких извилистых улочек и небольших строений, где можно было попытаться затаиться, но раз Бел проходит мимо них, то, значит, для укрытия они не годятся.

- Не верти ты так головой… - одернул Олею Бел через несколько минут. - И по сторонам глазами не стреляй. Такие места проверяются в первую очередь, можешь мне поверить.

- Я просто…

- Знаю, что ты думаешь, но нам это не годится. Так что не останавливайся. Как шли, так и идем дальше. Не торопись, не беги вперед, но и медлить не стоит.

- Может, мы с тобой попытаемся где-то спрятаться? Ну, в каком-нибудь доме, или в саду, или же…

- Ты просто не знаешь, что это такое - настоящее прочесывание города. Будет задействовано все, что только можно. Заглянут в каждую щель, в каждый угол… Нет, ну как же быстро их предупредили! Похоже, у кого-то из наших преследователей терпение уже на исходе!

Беглецы шли по улице, стараясь не сбиться на очень быструю ходьбу. Вроде все спокойно, никаких солдат или стражников. Все так же шумят улицы, ходят разносчики со своим небогатым товаром, стоят нищие попрошайки, бегают стайки вездесущих мальчишек… Так и хочется надеяться на то, что Бел в своих опасениях перегибает палку.

Увы, спокойствие долго не продлилось. Когда беглецы находились едва ли не посередине какого-то длинного проспекта, то они увидели, как на соседней улице показался большой отряд стражников. Оставив с десяток своих товарищей на перекрестке, остальные поехали дальше. Тут даже Олее ясно - опоясывают ту часть города, где, как считают, и скрывается пара опасных преступников. Понятно, что беглецам не стоит и близко подходить к этим стражникам - те сошли со своих коней на землю, и внимательно смотрят на каждого, кто идет мимо них. Вон, кого-то уже остановили - сейчас будет проверка… Как видно, у стражников имеется полный перечень примет предполагаемых преступников. Так, значит беглецам не стоит и близко подходить к этому перекрестку.

Бел, увидев подобное, сразу решил - пока их не заметили, надо немедленно уйти с глаз стражников, а заодно надо избавиться и от дорожного мешка, чтоб ничем не выделяться из толпы. Проходя мимо одной из телег, загруженной мешками и узлами, Бел ловким движением засунул свой дорожный мешок с одеждой меж нескольких узлов, набитых чем-то мягким, похожим на шерсть. Так, одно дело сделано, от иноземной одежды они избавились. Прятать мешок в какой-нибудь канаве или в углу слишком опасно - вдруг какой-то честный человек понесет находку к страже, а там могут понять, кто таким образом избавился от почти что новых вещей. Поинтересуются, где нашли этот мешок - и могут пустить по следу собак. Бесспорно, народу в столице хватает, следы могут быть затоптаны, но есть реальная возможность того, что хорошая собака сумеет взять след. Разумеется, тот, кто найдет мешок в своей телеге, будет немало удивлен, но все же может решить, что кто-то перепутал мешки еще при погрузке. Этот к страже вряд ли пойдет, он, скорей всего, повезет мешок назад…

Тем временем Бел, не доходя до перекрестка и пытаясь не сбиться со своего спокойного и равномерного шага, свернул на соседнюю улицу. По счастью, тут оказалось множество лавок с дорогими товарами, при первом же взгляде на которые становилось ясно: здешние изделия - не чета рыночному барахлу. Похоже, в этих богатых лавках людям с тощим кошельком делать нечего. Значит, начинается район, где обитают состоятельные люди. Хм, плохо, в таких местах и без стражников охраны хватает. Следует считать удачей хотя бы то, что эта улица пока что не перекрыта.

Беглецы дошли почти что до конца недлинной улицы, когда сзади послышался шум. Чуть оглянувшись назад, Олея едва не застонала - позади показался отряд стражи. По счастью, они не гнались за парочкой небогато одетых людей - как видно, стражники шли по этой улице, чтоб встать на очередном перекрестке. Женщина едва ли не помянула вслух Темные Небеса - такое впечатление, что погоня дышит тебе в затылок! Если таким образом дело пойдет и дальше, то беглецы вряд ли сумеют отыскать место, где они сумеют затаиться! Ведь не сунутся же они в ближайшую лавку, и не поднесут хозяину к горлу клинок - мол, укрывай, а не то хуже будет!.. Конечно, под страхом смерти их могут спрятать на короткое время, но зато и выдадут при первой же возможности. Даже если запугать хозяина, приказать ему, чтоб помалкивал, то все одно это ненадолго - людей вокруг хватает, хоть кто-то из них заподозрит неладное.

По счастью, стражники были пешие, не конные, и пока что находились далековато от беглецов, так что у Бела и Олеи еще было время что-то придумать. До сей поры на пару простолюдинов никто не обращал внимания, так что необходимо воспользоваться этим временным преимуществом. Великие Боги, куда же ведет эта улица?

Долго гадать не пришлось - пройдя еще немного, беглецы очутились на чем-то, отдаленно напоминающем небольшую площадь, на которой не было ни торговцев, ни лавок, что неудивительно: на этой площади находился храм. Пусть этот храм не был уж очень большим, но чувствовалось, что он является по-настоящему старинным зданием. Хотя внешне храм выглядел крепким и основательным, однако древность проглядывала буквально во всем - и в крайне простом виде здания, и в кладке камней, из которых был сложен храм, и в несколько непривычной форме самих камней, меж которых глубоко пророс короткий зеленоватый мох… Казалось, что совершенно непонятным образом храм перенесен сюда из каких-то немыслимо далеких лет, о которых можно прочитать лишь в старинных сказаниях.

Как видно, в храме недавно закончилась служба, и сейчас с площади выезжали две богатые кареты, да и выходящих из храма прихожан было немало. Видимо, здешние священники пользовались у своей паствы немалым уважением, и проповедовали от сердца - вон какие у всех прихожан просветленные лица!

Неподалеку от храма, словно подчеркивая своей новизной его необычность и старину, стояло несколько больших домов. Наверное, они были построены (или же перестроены) не так давно, целиком сложены из белоснежного камня, и позади каждого из этих домов находился ухоженный цветник. Понятно, что в таких домах живут далеко не бедные люди. Храм меж этих домов смотрелся на редкость органично, и площадь выглядела на удивление красиво.

Однако беглецам сейчас было не до того, чтоб любоваться местными достопримечательностями. Одновременно с тем, как они зашли на площадь, около одной из трех дорог, ведущих с площади, появился небольшой отряд стражников. Так, еще одна дорога перекрыта. Что же делать? Уже идя по площади, Олея обернулась назад. Ну, как они и ожидала, шедший позади них отряд стражи перекрыл ту улицу, по которой они только что пришли сюда.

- Бел…

- Я все вижу, не дергайся.

- Что нам делать? Идти туда, где еще нет стражи? Я имею в виду тот выход с площади… Он последний, еще не перекрытый стражей!

- Не стоит. Стражники там появятся с минуты на минуту, еще до того времени, как мы успеем дойти до того места, и у меня нет никакого желания сделать им приятный сюрприз, возникнув перед их глазами с поднятыми вверх руками.

Олея едва не предложила Белу попытаться спрятаться в каком-либо из тех трех богатых домов, что стояли на площади, но вовремя прикусила язык. На виду у всех, кто находился на этой площади, в эти богатые дома не полезешь, и к тому же там наверняка полно как слуг, так и охранников, которые вряд ли встретят незваных гостей с распростертыми объятиями.

- Нас обложили со всех сторон… - негромко произнес Бел. - Выход только один: надо пойти в этот храм, и там постараться спрятаться. Конечно, в любое другое время я к нему и близко не сунулся - храм слишком мал, и должен хорошо просматриваться при обыске, но у нас нет другого выхода.

- Конечно… Только чей это храм? Я даже представления не имею…

- Храм Дайяра, самого почитаемого святого в Закаре. Слышала о таком?

- Слышать - слышала, но и только.

- Уже неплохо…

Смешавшись с выходящими из храма прихожанами, беглецы вошли внутрь здания, внешне ничем не отличаясь от остальных прихожан, и оттого не привлекая к себе никакого внимания - мало ли зачем люди могут вновь пойти в храм? Все мы люди грешные, и у некоторых столько всего на душе накоплено, что одного покаяния мало, долго надо свои ошибки отмаливать…

Уже стоя на пороге храма, Олея не выдержала, и вновь оглянулась… Бел и тут был прав - сейчас все дороги с площади были перекрыты стражниками. Верно: их просто обложили, словно загоняемую дичь, и вот-вот примутся за вылавливание этой самой дичи.

Внутри храм казался просто большим полутемным помещением - солнечного света сквозь небольшие оконца проникало немного, и потому в каждом из четырех углов небольшого зала стояло по горящему светильнику. Здесь почти не было привычного церковного убранства, лишь стены чуть ли не сплошь расписаны фресками, немного потрескавшимися от старости. Даже пол тут был не каменный или деревянный, а земляной, каким, наверное, был еще в те стародавние времена, когда этот храм только-только возвели. Такое впечатление, что с тех пор здесь ничего не поменялось.

Сейчас внутри храма осталось лишь не более десятка стоящих на коленях прихожан, и, похоже, все они ожидали своей очереди поговорить со священником, невысоким худым человеком, одетым в простые белые одежды. Он был очень стар - голова, покрытая легким белым пушком, длинная белоснежная борода, лицо, изборожденное глубокими морщинами… Кажется, священнику каждый шаг давался с трудом, но, тем не менее, он с искренним интересом и со светлой улыбкой выслушивал каждого, кто обращался к нему. Да и голос у него был хотя и негромкий, но какой-то располагающий. Разумеется, Олея не понимала ни слова из того, о чем прихожане говорят с этим человеком, но судя по тому, с каким почтением и вниманием они выслушивают старика, было понятно, что здешний священник среди паствы пользуется немалым уважением, и к его советам прислушиваются без малейших колебаний.

Чтоб не выделяться среди находящихся в храм людей, Бел и Олея также пустились на колени, и сделали вид, что молятся, хотя меж тем внимательно смотрели по сторонам, выискивая хоть малейшую возможность незаметно спрятаться. К сожалению, потаенных углов тут не было, все на виду. Женщина даже не заметила, как сама начала про себя повторять слова молитв. Вспомнилось, что, по слухам, несколько храмов Дайяра были даже в ее родной Руславии - этого святого почитали даже в северных странах. Правда, ни о самом Дайяре, ни о его церкви Олее было ничего не известно, но раз его храмы позволялось строить даже в ее стране, значит, священники Руславии с должным уважением относились к этому святому.

Женщине невольно вспомнился сладкоречивый настоятель монастыря Святых Дел, с его мягкой, журчащей речью. Что бы это человек не говорил тогда, что не обещал, пытаясь убедить отдать ему артефакты, но было понятно одно: за возвращение перстня и Договора он бы потребовал у Правителя немалую плату - разрешение строить храмы Двуликого по всей Руславии, причем несколькими городами дело бы никак не ограничилось. Чужую веру стали бы насильно внедрять по всей стране, а тех Богов, что издревле осеняли Север своей защитой, отдали бы на поругание - в этом сомнений нет, и быть не может!

Вновь и вновь осматривая внутренность храма, Олея заметила небольшую дверь, находящуюся в стене, противоположной от входа. Ага, вот и она, та самая дверь, что есть в каждом храме, и которая ведет в задние комнаты. Может, рискнуть, и пойти туда? Олея посмотрела на Бела, и поняла, что тот сам колеблется в принятии этого решения. Однако в этот самый момент дверца открылась, и оттуда вышел храмовый служка, крепкий молодой парень. Увы, значит, беглецам туда соваться не стоит - наверняка за той дверцей есть еще люди.

В общем, пойти некуда. Похоже, что беглецы тут, как в мышеловке, причем в эту мышеловку они забрались сами. Сейчас только и остается надеяться на то, что погоня каким-то образом пройдет мимо.

Тем временем, поговорив со священником, и получив от него благословение, ушла одна пара, затем вторая, а к священнику подошли две хорошо одетые дамы довольно преклонного возраста. Разговор у них явно был очень нелегким, чуть позже дамы пустили горькую слезу, а Олея тем временем прислушивалась к звукам, доносящимся снаружи. Нет, стража с площади так быстро не уйдет…

Внезапно одна из двух пожилых женщин, беседующих со священником, стала медленно оседать на пол. Кажется, она потеряла сознание… Вторая дама зарыдала еще громче, безуспешно пытаясь подхватить упавшую подругу, и стала звать окружающих на помощь, только во все от растерянности бестолково топтались на месте…

В этот момент Бел чуть тронул Олею за руку, и прошептал, кивнув с сторону упавшей женщины:

- Иди туда, помоги… Но капюшон ни в коем случае не снимай! И помалкивай.

- А ты?

- Иди, я сказал!

Через несколько мгновений Олея уже была подле лежащей женщины. Присев рядышком, она положила голову все еще находящейся без сознания женщины себе на колени, постаралась привести в себя. Увы, обморок был слишком глубокий. Тут нужна вода, или нюхательная соль, только вот ничего этого под руками сейчас не оказалось. Огляделась по сторонам - вокруг стоят беспомощно толкающиеся люди, не знающие, что предпринять в этой ситуации. Правда, старый священник что-то проговорил, кивнув головой в сторону дверцы, и Бел едва ли не опрометью кинулся туда.

Не прошло и полминуты, как в раскрытую дверь храма вошел офицер в сопровождении нескольких стражников. Олея чуть ли не зубами скрипнула - дождались… А уж сердце стучало так сильно, что, кажется, его было слышно даже за пределами храма. Все, сейчас их точно схватят!

Ой, а вот и Бел показался из дверцы, причем идет не один, а с храмовым служкой. Только вот рукава холщовой рубахи Бела отчего-то закатаны по локоть, да и низ штанов тоже приподнят чуть ли не до коленей. Вид у Бела был весьма озабоченный, а в руках он тащил большую глиняную кружку с водой. Ну прямо слуга храмовый!..

Взяв трясущейся рукой тяжелую кружку, Олея стала брызгать водой в лицо лежащей в беспамятстве женщины, а тем временем офицер, подойдя к священнику, поклонился, и стал ему о чем-то говорить. Голос почтительный, и, похоже, тут дело не только в уважении - не исключено, что этот священник занимает какой-то немалый пост, недаром и стражники стоят, вытянулись чуть ли не во фрунт, не двигаются, ждут ответ старика, глаз с него не сводят. Тот, выслушав речь офицера, попытался что-то возразить, но офицер был непреклонен. Еще один монолог офицера - и старый священник махнул рукой - делайте, мол, что хотите, мне сейчас не до вас…

Офицер вновь поклонился, махнул рукой стражникам, и те принялись за дело. Олея, склоняясь над все еще лежащей женщиной, которая стала приходить в себя, и, вытирая воду с ее лица, краем глаза косилась в сторону стражников, которые обходили храм, заглядывая в каждый угол. Потом они подозвали к себе нескольким прихожанам, все еще находящихся в храме, заглянули в лицо каждому, а затем прошли в ту самую дверцу, куда только что ходил за водой Бел, и откуда выходил храмовый служка. Олея от растерянности не могла издать ни звука - как так получилось, что стражники не подошли к ним?! Отчего они не проверили тех, то стоял рядом со священником? Это просто какое-то чудо! Хотя стражники вполне могут исправить свою ошибку перед тем, как будут уходить из храма - для них вряд ли составит большой труд еще раз проверить всех присутствующих…

Но, по счастью, этого так и не произошло: когда стражники вместе с офицером через какое-то время вышли из дверцы, то они вновь вежливо поклонились старому священнику, и ушли, закрыв за собой дверь храма. Непонятно…

К тому времени пожилая женщина уже пришла в себя, и даже сумела подняться на ноги. Обе дамы собрались уходить, однако священник не отпустил их одних. С каждой из них он отправил по храмовому служке - доведите, мол, этих нечастных до дома, да скажите их слугам, чтоб они как следует позаботились о своих хозяйках…

После ухода женщин к священнику со своими бедами и вопросами стали подходить остальные прихожане, которые до сей поры так и не уходили их храма, а Бел и Олея отошли в сторону. Покидать это место они не могли: понятно, что сейчас в этой части города поиск идет вовсю, так что для беглецов самое благоразумное - сидеть тихонько в храме, не высовывая на улицу даже нос.

- Бел, - тихонько спросила Олея., - Бел, почему стражники к нам не подошли? Я так и не поняла… Они же проверили всех находящихся в храме, всех, кроме нас!

- Кроме тех, кто стоял рядом со священником, а это разные вещи… - так же тихо ответил мужчина. - Знаешь, со стороны, для входящего офицера и стражников все выглядело несколько иначе…

- Не поняла.

- Стражники заходят и видят, что служанка пытается привести в чувство свою госпожу - со стороны это выглядело именно так. Понятно, что этих женщин проверять не стоит - ищут же чужаков, а не жителей Закары! К тому же священник попросил не беспокоить находящихся здесь старых женщин: он их прекрасно знает, тем более у этих двоих дам одинаковое горе - недавно скончались их мужья, так что эти женщины еще не скоро смогут придти в себя… Тут же стоит церковный служка, топчется на месте - ясно, что священник хорошо знает своего помощника, а, следовательно, и его можно не проверять

- Но почему не обратили внимание на тебя?

- Ты заметила, что я закатал рукава на рубахе?

- Не только рукава…

- Верно. В этой стране так ходят храмовые уборщики. Ну, а если уборщик стоит рядом со священником, то понятно, что и этот человек относится к храмовой обслуге, и на него также можно не обращать внимание.

- Ты здорово рисковал.

- Не более, чем обычно. Говорят, чтоб хорошо спрятать вещь, ее нужно положить на самое видное место. Примерно так мы и поступили. Но вот этот старик… Готов прозакладывать свою голову, что глядя на нас, он кое-что понял, однако ничего не сказал офицеру, хотя ему прекрасно известно, что к обслуге храма я не имею никакого отношения…

- А церковные служки? Они же знают всех, кто служит в этом месте!

- Не всегда. Часто свою помощь в уборке храма безвозмездно предлагают прихожане - для этого требуется всего лишь согласие священника. Так что для храмовых служек в появлении нового уборщика нет ничего необычного.

- Что же нам делать?

- Только ждать, чем все это закончится, только вот меня мучают вполне обоснованные опасения. Этот старик так глянул на меня…

- Неужели он догадался, кто мы есть на самом деле?

- Не исключаю такой возможности. Только вот сейчас нам с тобой деться все одно некуда, так что посмотрим, что будет дальше.

Когда, поговорив со священником, храм покинул последний из прихожан, Белу и Олее не оставалось ничего иного, как самим подойти к старику. За стенами храма то и дело раздавались голоса стражников, так что сейчас покинуть это место - подобное равносильно добровольной сдаче, а стоять на месте и ничего не говорить священнику - это просто глупо.

Старик спокойно смотрел на них, но когда Бел о чем-то заговорил с ним, священник остановил его, причем заговорил на почти что чистом языке Руславии.

- Если мне верно сказали, то вам, молодые люди, куда ближе иной язык. К тому же, говорят, эта милая дама совершенно не знает языка Закары. Если это действительно так, то разговор следует вести на том языке, который понятен всем.

- Но откуда… - растерянно вырвалось у Олеи.

- Я очень живу на свете, и за это время успел увидеть предостаточно, а сопоставить кое-что совсем несложно. К тому же тот молодой офицер передал мне довольно точные приметы двоих разыскиваемых, и они почти полностью соответствуют вашим внешним данным.

- Тем не менее вы нас не выдали… - подал голос Бел.

- Всякий, кто пришел искать защиты у Дайяра, получает ее… - вздохнул священник. - Не знаю, что именно вы совершили, но ищут вас так, что удивлен даже я. Мне сказали, что вы - отпетые преступники, и крайне опасные люди, но что-то мне плохо верится в подобные россказни. Даже за самыми жуткими убийцами и маньяками (а я в своей жизни не раз встречал таких) подобной охоты не было, во всяком случае, на моей памяти такого не случалось. Похоже, тут дело не в каких-то мифических преступлениях, а в чем-то ином, куда более важном. Я прав?

Чуть поколебавшись, Бел кивнул, и старик вздохнул.

- Я так и думал. За всю мою долгую жизнь было всего два подобных поиска с облавами, и каждый раз это было связано отнюдь не с банальным воровством или поимкой опасных преступников, а с куда более печальными событиями.

- Если не секрет, то с какими? - вновь не выдержала Олея.

- Ох уж мне это женское любопытство! - чуть улыбнулся старик. - Оно неистребимо в любые времена… Хотя не вижу смысла скрывать от вас дела давно прошедших дней, все одно о некоторых из тех событий не осталось даже отметок в летописях. Так вот, на моей памяти впервые подобный поиск происходил в те времена, когда я был еще совсем молод. Кажется, тогда мне не было и двадцати лет. Причиной тому послужил принц Майракус… Думаю, ранее вы о нем не слышали, так? Это меня не удивляет, потому как о нем едва помнят - ведь даже в летописях Закары он упоминается всего лишь вскользь, ибо принц… Ну, скажем так: он с рождения был несколько слаб рассудком, и даже став взрослым, сохранил разум маленького ребенка, без разбора кидался на все красивое, блестящее… И вот в один далеко не прекрасный момент, оставшись без присмотра, принц умудрился забрать корону отца, которая была чуть ли не сплошь усыпана драгоценными камнями, и пошел с ней гулять по городу. Потом он потерял корону на каком-то рынке, где продавали сладости… Вот тогда я впервые увидел, что такое доскональный обыск.

- Корону нашли?

- Да, тогда отыскали и принца, и корону… Второй раз все закончилось куда более печально и трагично. Тогда тоже некто, приближенный к королевской семье, проиграл колоссальные деньги, которые был не в состоянии выплатить при всем своем желании. Даже продай тот юноша все свое состояние, а вместе с тем и имущество родни - все одно вырученных денег не хватило бы даже на покрытие части того долга. Чтоб расплатиться, этот неразумный человек отдал кредитору в качестве оплаты несколько крайне ценных государственных документов, от которых зависела чуть ли не безопасность страны. К несчастью, некоторые молодые люди по юношескому неразумию к своим первоначальным ошибкам добавляют новые, куда более опасные… В тот раз все закончилось довольно печально - реки крови, множество погибших, и часть документов была уничтожена при попытке их отбить… Теперь вот вы, и, надо отметить, что на ноги поднято очень многое… Так вот, господа хорошие, мне надо знать, в чем тут дело, и по какой такой причине вас ищут столь усиленно. Это не праздное любопытство, просто я должен знать, как мне поступить в этой непростой ситуации. Хочу услышать от вас только правду, а ложь не нужна ни Дайяру, ни мне.

Бел и Олея переглянулись между собой. Кто его знает, этого старика, может все его слова и поступки - это так, очередная шумовая завеса, уж очень хорошо им запомнился все тот же настоятель монастыря Святых дел, который тоже очень логично указывал, по каким причинам беглецам следует пойти навстречу его требованиям.

Однако старик, видя их колебания, продолжал.

- Знаете, что меня еще смущает? То, что сообщение о вас пришло из Вайзина, и власти нашей страны сломя голову пошли им навстречу. Что же такое вы натворили в покрытом грехами Вайзине, раз власти этой богопротивной страны решили обратиться за помощью к нашему правящему дому? Обычно власти Вайзина и Закары не выносят друг друга даже на дух, а сейчас все прошлые недоразумения будто отодвинуты в сторону. Да я в жизни не поверю в то, что вас ищут, как опасных преступников, что-то натворивших в Вайзине! Ведь перережь вы там даже половину правящей верхушки - и то вряд ли кто из нашего королевского дома стал бы предпринимать такие масштабные поиски! Ну, самое большее, подняли бы стражу, не особо напрягаясь провели облаву по самым злачным местам… Но то, что сейчас творится в столице, лично у меня вызывает недоумение. Вон, все королевское окружение чуть ли не вскачь кинулось выполнять просьбу властей Вайзина, землю носом роют, хотя в любое другое время меж нашими странами идет едва ли не открытая вражда. И потом, без личного разрешения короля вряд ли возможен тот повальный обыск, что сейчас идет по городу.

- И все же почему вы не верите, что мы опасные преступники?

- Размах поисков слишком большой. Когда четверть века назад в своем дворце была убита юная принцесса Урзака - даже тогда поиски преступников не были столь масштабными. А тут… И потом, за свою долгую жизнь я научился разбираться в людях, и могу представить, что из себя представляет тот или иной человек. Попрошу и вас больше мне доверять. Поверьте - я вам не враг.

- Тогда скажите, что вам было сообщено насчет нас? - Бел, кажется, решил рискнуть. - Тот офицер должен был передать вам еще что-то, касаемо нас…

- Кроме того, что я вам уже перечислил, мне было сказано, что один из вас, очевидно, ранен. Сообщалось, что вы оба больны проказой. Еще о вас говорили примерно следующее: хитры, изворотливы, при встрече и задержании следует применять особую осторожность. Тем не менее надо сделать все, чтоб обоих взять живыми.

- Я не ранен, здоров, и проказы у нас тоже нет - в этом не сомневайтесь! - Бел чуть развел руками. - Что же касается всего остального… Что бы вы, например, сказали, если бы узнали, что мы несем на родину перстень Сварга и манускрипт с текстом Договора Троих?

- О, святой Дайяр! - ахнул старик, едва ли не схватившись за сердце. - Значит, это правда…

- Что именно?

- То, что верен слух о пропаже в Руславии древних артефактов.

- Допустим (в качестве предположения, разумеется), что мы их отыскали, и несем назад… Что вы на это скажете?

- Скажу, что сюда вас привел святой Дайяр. Еще добавлю, что вы ходите по краю пропасти.

- Неплохо бы от края этой пропасти отойти хоть немного… - вздохнула Олея.

- Так, значит, слухи не лгут, и древние артефакты Руславии действительно украдены! - в голосе священника были явно слышны нотки горечи. - А я, грешным делом, все время надеялся, что эти разговоры не имеют под собой никакого основания.

- Если бы это были только слухи, то мы вами никогда бы встретились… - Бел чуть извиняющее улыбнулся. - Все же от Руславии до Закары путь неблизкий, и просто так сюда вряд ли кто пойдет…

- Теперь я все понимаю… Ну, такого предательства я никак не ожидал! Это же… - старый священник замолчал, и какое-то время не произносил ни звука. Медленно текли минуты, а старик так ничего и не говорил. Затем, будто очнувшись, он цепко глянул на стоящих перед ним молодых людей.

- Раз святой Дайяр привел вас сюда, и взял под свою защиту, то и я не намерен противиться его воле! Для начала встаньте на колени! - в голосе старого священника послышалось нечто, заставляющее слушаться его беспрекословно. Когда же Олея и Бел исполнили требование старика, тот продолжил. - В этом месте, в древнем храме Дайяра, и перед лицом этого святого, ответьте мне на вопрос: с какой целью вы появились в Закаре?

- Мы торопимся домой, особенно с таким бесценным грузом. Мы сумели найти украденные артефакты, а наши преследователи никак не желают отстать, упускать свою добычу. Что касается нашего появления здесь… Мы просто рассчитывали пройти Закару как можно более незаметно, но, увы, этого не получилось. Как, впрочем, и в иных странах… Нам нужно вернуть домой похищенные реликвии, иначе нашу родину могут ждать неисчислимые беды… - глядя в глаза старика, ответил Бел. - Если же мы не дойдем, то… Во всяком случае, в ближайшие годы Руславии точно не стоит ожидать ничего хорошего.

- Вы должны поклясться именем Дайяра и всех Богов вашей родины, что ваши помыслы чисты, и что вы несете древние артефакты в Руславию во благо всех людей, а не ради личного обогащения. Вот… - и священник протянул нечто, похожее на медальон. - Возложите на него свои руки!

Олея с любопытством посмотрела на ту вещь, что протягивал им старик. Точно, очень похоже на медальон, только довольно большой. По внешнему виду - ничего особенного. Обычный нефрит, вставленный в простую оправу из бронзы, позеленевшей от времени. Такие недорогие изделия обычно приобретают себе только бедные люди.

- Эта бесценная реликвия когда-то принадлежала самому Дайяру, и оттого она свята! - продолжал священник. - Этот медальон - самое ценное, что здесь есть, и он - словно связующее звено меж нами, грешными людьми, и святым Дайяром. Итак, пусть каждый из вас возложит свои руки на этот артефакт, и поклянется, что вами движет не ложь, корысть или честолюбие, а желание вернуть древние реликвии туда, где им и положено находиться по воле Богов.

- Клянемся… - Олея и Бел коснулись ладонями теплого медальона в руках священника.

- Хорошо… - старик убрал медальон. - Я постараюсь оказать вам посильную помощь в силу своих слабых возможностей.

- Но почему вы решили нам помочь? - задала Олея мучавший ее вопрос.

- Я могу расценить ваш вопрос как проявление недоверия, а это весьма неприятно…

- Простите мою спутницу! - вмешался в разговор Бел. - Святой отец, поверьте, у нее и в мыслях не было нанести какую-либо обиду. Дело в том, что ваши слова, и верно, удивляют. В то время, как власти Закары делают все, что поймать нас, вы, подданный этой страны, говорите, что поможете нам уйти.

- За свои поступки я отвечаю только перед святым Дайяром, и, поверьте, у меня есть все основания поступать именно так, как я сейчас и поступаю. Но довольно слов, мы и так заговорились! Не стоит находиться тут, идите за мной. Сюда могут войти, ведь дверь храма святого Дайяра никогда не закрывается. Просто удивительно, что до сей поры сюда никто не заглянул! Впрочем, это как раз объяснимо - как видно, повальная проверка у многих отбила желание ходить по улицам, хотя в эти двери, как и в старые добрые времена, может зайти любой, и поведать святому о своих бедах и горестях…

Старик повернулся и направился по направлению к дверце в стене, и беглецам не оставалось ничего иного, кроме как следовать за ним.

За дверцей оказалась небольшая комнатка, где на стене висела холщовая одежда храмовых служек и самого священника, находилась еще какая-то утварь. Старик открыл еще одну дверь, и все вышли на небольшой внутренний дворик меж храмом и небольшим жилым домом. Высокая наружная стена словно отделяла уличный шум от этого тихого места. Маленький тенистый сад, дорожки, посыпанные мелкими камешками и песком…

- Здесь я и живу… - кивнул старик в сторону дома. - Так сказать, мое скромное жилище.

- А кто еще есть в доме?

- Я живу один. Моя жена - женщина потрясающей души!, умерла несколько лет назад, и с тех пор я являюсь единственным здешним обитателем. Прошу вас пройти туда, не стоит, чтоб вас видели - все же вездесущие мальчишки иногда перелезают через стены. К тому же сейчас время сбора фруктов, а в моем саду как раз имеется несколько персиковых деревьев с удивительно сладкими плодами. Увы, но для многих бедных семей персик - это роскошь. Вот я и не имею ничего против того, что кто-то из этих несчастных детишек заберется сюда, и прихватит пару-другую плодов. Делаю вид, что ничего не замечаю…

Внутри дома было чисто, а остановка - более чем скромной, зато книг и свитков тут было невесть сколько. Еще на столе и на стеллажах со свитками Олея заметила несколько очень дорогих вещей, предназначение которых ей было непонятно. Бел также покосился на эти предметы, но ничего не сказал.

- Располагайтесь, молодые люди! - продолжал священник. - Могу предложить вам холодную чистую воду - вина я не держу. У меня имеется и скромный обед…

- Еще раз прошу простить нас, святой отец… - Бел присел на краешек скамьи. - И все же ответьте, отчего вы решили нам помочь? Вы уж меня извините, но я человек недоверчивый, особенно в свете того, что с нами произошло за последние дни.

- Что… - поинтересовался священник, - что, многие пытались добраться до вас?

- Не столько до нас…

- Понимаю… - старик едва ли не с кряхтеньем уселся на другую лавку. - То, что вы несете - это настолько ценно, что у очень многих вызывает непреодолимой желание забрать артефакты себе. Людская жадность - это, грех, и, увы, почти неистребимый. К несчастью, подобного греха не избежали и многие из власть держащих. Видите, что устроили? Позор! Вместо того, чтоб помочь тем, кто честно выполняет свой долг, наши власти сами пожелали поучаствовать в дележе чужой страны! Не думал, что доживу до такого срама!

- Знаете, я несколько удивлен… - Бед пытливо смотрел на старика. - Таких слов я никак не ожидал услышать!

- Как изменился мир вокруг нас, раз многих удивляют самые естественные поступки!.. - старик глубоко вздохнул. - Хотя не стоит себе обманывать: может быть лет тридцать назад и я бы горел желанием присоединиться к этой охоте за вами. Да, к своему великому стыду должен признать - такой возможности я не исключаю. Однако это было бы тогда, но не сейчас! С высоты моего возраста многое воспринимается совершенно по-иному, не так, как в молодости. Неужели вам непонятны мотивы моего поступка? Жаль… Мир действительно кардинально меняется, раз у многих вызывает удивление то, что должно являться естественным проявлением человеческой порядочности.

- Я бы не очень удивился, услышав подобное от простого человека, но когда эти слова произносит член Церковного Совета при короле Закары…

Олея с трудом удержалась, чтоб не ахнуть. Ранее она уже слышала о таком: в Церковный Совет входили лишь самые уважаемые и почтенные священники страны, и к их мнению по тому или иному вопросу должен был прислушиваться сам король. В некоторых западных странах членов Совета называли иным словом - кардинал, и эти люди обладали немалой властью и огромным влиянием. Но чтоб такой человек, одетый столь бедно, лично проводил службы и принимал прихожан… Кажется, священники такого ранга этим не занимаются. Да и живет он весьма небогато, хотя, без сомнений, может позволить себе очень многое.

Так вот почему от храма отъезжали две богатые кареты! - поняла Олея. Возможно, тех карет было больше, просто беглецы успели заметить лишь две последних. Да и простых прихожан на той службе хватало - вон какая толпа выходила из храма! Без сомнений, послушать проповедь столь высокопоставленного священника приходят очень многие - вряд ли многие члены Церковного Совета проводят службы, словно простые священники. Вместе с тем становится понятным и то, отчего офицер, пришедший в храм для обыска, не решился начинать его без разрешения этого старого человека. Но если этот старик занимает столь высокий пост в церковной иерархии, то он должен быть на стороне стражников, а не тех, кого они преследуют! Да, тут многое непонятного…

- Вы заметили атрибуты? - священник проследил взгляд Бела, устремленный на те дорогие предметы, предназначение которых Олее было непонятно. - Да, да, это они, те самые предметы, что указывают мое положение в нашем обществе. Я, знаете ли, не имею привычки что-либо прятать в своем доме - святой Дайяр защищает меня… Одежды, соответствующие моему сану, здесь тоже имеются, но в обыденной жизни я предпочитаю простоту, завещанную предками. К сожалению, в последнее время и в королевском дворце, и в Церковном Совете люди стали куда большее значение придавать внешнему виду, чем чистоте помыслов.

- Но как вы можете состоять в Церковном Совете, и в то же самое время служить в этом маленьком храме? - все еще не могла понять Олея.

- Милая девушка… - старик едва ли не сочувственно посмотрел на Олею. - Милая девушка, этот, как вы его назвали, маленький храм - один из самых древних в Закаре. Когда-то здесь служил сам Дайяр, так что продолжать его дело - это великая честь, которую я не променяю ни на что иное! Это моя жизнь, моя судьба, моя служба… Сюда приходят те люди, которых я знал с детства, они вырастают, и уже сами приводят сюда своих детей… Мы словно одна большая семья, и разве это не счастье?

- Но я так и не понял, отчего вы решили нас спасти? - продолжал Бел.

- Я вам уже говорил - мир меняется… - вздохнул старик. - Наверное, ранее вы уже не раз слышали, а недавно и воочию узрели, что в Закаре люди живут… ну, примерно так же, как и несколько сотен лет назад. Возможно, в чем-то это неверно… Я имею в виду - неверно то, что мы не пускаем в свою страну некие иноземные достижения, но хотя бы таким образом нам надо попытаться сохранить наши истоки, и чистоту помыслов, и в какой-то степени нам это удается. К сожалению, из современной жизни постепенно уходит то, чем мы когда-то так гордились. Молодежь рвется к новому, королевский двор не желает придерживаться тех правил, что когда-то были установлены для него. Дорогая одежда, иноземные повара, новомодные привычки… В этом не было бы ничего уж очень плохого, только вот в своем стремлении к новизне затаптывается и забывается то, что когда-то составляло одну из основ Закары - вера предков и жизнь по их заветам. А это горько… Многие называют нас стариками с высохшими мозгами, которые из последних сил держатся за то старое, отжившее, что давно пора отправить на помойку… Не спорю, возможно, я в чем-то и не прав, но как можно отказаться от того, что нам завещали предки?.. Милая девушка, вы считаете, что мои рассуждения неверны?

- Не знаю… - чуть растерянно произнесла Олея. Она никак не ожидала такого вопроса, тем более обращенного лично к ней. - Но ведь жизнь не стоит на месте, в ней всегда что-то меняется, приходит новое… Может, вам все же стоит чуть приспустить вожжи, или хотя бы немного их ослабить?

- А что скажете вы? - взгляд старика устремился на Бела.

- Я понимаю ваши мысли, но и мне кажется, что перемены необходимы. Они все равно наступят, рано или поздно, так может, не стоит их искусственно сдерживать? Жизнь постепенно меняется во всех странах, то и дело приходит что-то новое, а следовать заветам предков - это, конечно, хорошо, но не стоит делать это уж настолько досконально…

- Во всяком случае, вы дали честный ответ… - старый священник какое-то время молчал. - Я понимаю, что мои рассуждения во многом устарели, и даже в Церковном Совете кое-кто называет меня старым маразматиком, давно выжившим из ума, который не видит того, что творится у него под носом. Пусть так, но я понимаю и другое: нельзя откидывать в сторону то, что составляло основу твоей страны, твоего народа…

- Я не совсем… - снова заговорил Бел.

- Вы все еще не поняли причины моего поступка? Хорошо, я отвечу прямо и без того стариковского ворчания, которое вы только что слышали от меня: если то, что вы несете, попадет в руки чужаков, то, скорей всего, пойдет передел мира. Руславия - огромная страна, и когда ее начнут раздирать на куски, то, без преувеличений, это заденет если не весь мир, то большую его часть. Думаете, Закара останется в стороне от этих изменений и ее не коснутся эти потрясения? Если бы…

- Думаете, в случае самого неблагополучного развития событий Закара полезет в ту возможную дележку? - помрачнел Бел. - Пожелает участвовать?

- Можно не сомневаться - сунется в мясорубку, чтоб постараться урвать кое-что для себя. Впрочем, многие страны поступят так же, ведь найдется немало желающих ухватить крошки от того пирога под названием Руславия, который без зазрения совести начнут драть на куски Танусия и Уреал.

- И вы считаете…

- Я считаю, что подобное недопустимо. В Закаре сейчас и без того много недовольства, постоянно идет требование всяческих перемен, которые, кстати, поддерживает и правящий двор Закары. Пока что Церковному Совету удается сдерживать их желание перемен, но долго это продолжаться не сможет. Если же начнется передел мира, то многое в Закаре не просто изменится, а перевернется самым коренным образом. Я же этого не хочу…

Старик вновь замолк, но ни Олея, ни Бел ничего ему не говорили. Ясно, что священник еще не выговорился до конца. Когда же он заговорил вновь, в его голосе послышалась неприкрытая горечь:

- Знаете, я понял, отчего вас так усиленно ищут: явно, что кто-то в королевском дворце (и я молю бога, чтоб это не был сам король!) уже договорился с людьми из Вайзина, хотя в любое другое время не могло быть и речи о каком-то договоре с этими негодяями. Очевидно, там, наверху, уже решили, каким образом будут делить меж собой возможные блага, которые им принесут найденные артефакты. Церковный Совет при этом был или не оповещен (что является грубейшим нарушением при принятии столь важного решения), или же в нем участвовали лишь те, в лояльности которого правящий дом Закары полностью уверен. Значит, королем с самого начала было принято решение не посвящать в это дело весь Церковный Совет, и оттого была придумана байка о поиске двух опасных преступников - ведь Совет редко вмешивается в дела, связанные с криминалом. Оттого-то я впервые услышал об облаве перед самым началом проповеди, и то мне это было сообщено чуть ли между делом. Разве это не предательство?

- Ну…

- Без "ну"! Знаете, что меня убивает больше всего? То, что наш королевский двор, а может, и кое-кто из Церковного Совета, спутался с этими мракобесами, поклонниками Двуликого! А ведь до этого дня у нас с этой лживой церковью были почти что враждебные отношения, вернее, их можно было охарактеризовать так: ты не трогай меня, и я не трону тебя, но и соваться к нам не смей! С самого начала возникновения церкви Двуликого его проповедники пытаются влезть в нашу страну, и, поверьте, у нас с ними было более чем достаточно конфликтов и неприятностей.

- Может, вы преувеличиваете, и дела обстоят несколько не так?

- Ни о каком преувеличении тут и речи быть не может! Король Вайзина - это, по сути, никто, игрушка в руках храмовников Двуликого, и любая просьба, исходящая из королевского дома Вайзина - это просьба храмовников. И вдруг наш король принимает такое безоговорочное решение пойти навстречу рядовой просьбе по поиску преступников, до которых королям не должно быть никакого дела! Без сомнения, об этом договаривались на самом высоком уровне, так что оба королевских двора хорошо знают, что им надо заполучить в результате этого непонятного соглашения… Странно, вы не находите?

- Думаю, вам видней…

- Самое неприятное заключается в том, что без согласования с некоторыми членами Церковного Совета это решение принять было, пожалуй, невозможно! То есть часть членов Совета, можно сказать, уже списана со счетов, как мешающая планам королевского дома Закары, и мнение которых отныне можно не принимать во внимание. А уж если учесть, что некоторым приближенным короля очень давно хотелось это сделать… Такие, как я, в мнении многих - это, так сказать, тормоз, который за ненадобностью давно следовало бы отбросить в сторону! Где она, та чистота помыслов, которую нам завещали древние Боги?! Вместо того, чтоб вернуть пропажу хозяевам, ее намерены продать тому, кто больше заплатит! Какое падение нравов! Святой Дайяр, ради выгоды некоторые из сильных мира сего пойдут даже на открытое предательство! Ведь если вас схватят с артефактами, то я не берусь предсказать последствия для судьбы множества стран…

- Можете… - буркнул Бел. - Это несложно.

- Я уверен в другом: если в Руславию к назначенному сроку не вернутся артефакты, то будет большая война, а это значит, что все поля будут стоять пустыми: посевы вытопчет армия или беженцы, да и сеять никто не будет. А если не будет хлеба, то придет голод, болезни, мор, и, вполне вероятно, что каким-то боком это может всерьез задеть и Закару. Я же хочу, чтоб в нашей стране все оставалось по-прежнему, чтоб не было никаких особых потрясений, а для этого надо, чтоб вы благополучно добрались до Руславии со своими артефактами! Вот и все, просто и понятно.

- Да, теперь мне все ясно… - кивнул головой Бел. Олея заметила, что он искренне удивлен услышанным.

- Вот и хорошо. Я постараюсь помочь вам уйти отсюда.

- Из столицы?

- Как из столицы, так и из нашей страны. Иначе я никогда не прощу себе, что не попытался предотвратить грядущей трагедии, да и святой Дайяр, думаю, не одобрил бы моего бездействия. Он призывал к миру, любви, доброте и спокойствию, а не к тому, чтоб пошел передел мира, сопровождаемый кровью, жестокостью и насилием!

- А если (не приведи того Боги!) об это узнает ваш Церковный Совет? - брякнула Олея, и тут же пожалела о сказанном. Вдруг старый священник раздумает им помогать?

Но старик и не думал отказываться от своих слов.

- Возможно, позже я и сам сообщу им о том, что произошло сегодня… - спокойно, словно о давно решенном, произнес он. - Не волнуйтесь, для этого я найду нужные слова и аргументы, хотя у меня есть подозрения, что большинство членов Совета не разделит моего мнения по этому вопросу. К сожалению. Если на то будет воля Дайяра, то я умру раньше, чем увижу, как рушится то, во что я верил всю жизнь… Но сейчас речь не обо мне, а о вас, так что не будем отвлекаться. Надо решить, каким образом вы сможете покинуть столицу.

- Как вы думаете, сколько времени будут перетряхивать город? - ответ на этот вопрос интересовал беглецов едва ли не больше всего.

- Думаю, поиски не закончатся до того времени, пока будет уверенность, что вы прячетесь где-то в городе. То есть, как минимум, несколько дней.

- Но мы не можем здесь так долго находиться!

- Прекрасно понимаю вас! - кивнул головой старик. - Должен сообщить вам еще одну крайне неприятную новость: по слухам, Уреал и Танусия уже предъявили Правителю Руславии на страну. Дескать, до нас донеслись упорные слухи, что перстень Сварга и Договор Троих утеряны. Так вот, согласно древнего Договора или предъявляйте артефакты, или же Руславия будет поделена меж двумя нашими странами…

- Как?! - у Олеи болезненно сжалось сердце. Бел не сказал ничего, но по выражению его лица женщине стало понятно, что он всерьез встревожен.

- А вот так. Конечно, если в руках у одной из этих стран - Уреала или Танусии, окажутся древние артефакты, то согласно Договора вся Руславия должна будет перейти под власть той страны… Представляете, как взлетели цены на то, что вы сейчас несете?

- Когда это произошло? Ну, заявление Танусии и Уреала…

- Не так давно.

- И что сказал наш Правитель? - спросил Бел.

- По закону у него есть семь седмиц на то, чтоб предъявить требуемые артефакты, и прекратить все домыслы и разговоры на эту тему. Если же артефактов не будет, то… Ну, последствия вы знаете - пойдет раздел страны.

- Дождались! - Бел, не выдержав, ударил кулаком по лавке, на которой сидел. - Нам надо как можно быстрей добраться домой! Тут никаких задержек быть не может! Святой отец, вы понимаете, как для нас дорого время! Не можем мы тут сидеть несколько дней, никак не можем!

- Я прекрасно понимаю ваши чувства. К сожалению, отсидеться в городе у вас тоже вряд ли получиться. Поясняю: если вас не найдут в первой волне поиска, то отыщут во второй, а то и в третьей. Вокруг столицы вот-вот подтянут дополнительные войска, часть из них войдет в город, и вот уж тогда пойдут шерстить всех, невзирая на чины и звания. В любое другое время я бы просто вывез вас в своей карете за пределы Балеута, нашей столицы, однако сейчас это невозможно. При выезде из города карета будет обыскана - это входит в те правила, какие установлены при том поиске, какой идет сейчас на улицах города. Более того, обыщут даже королевскую карету, если, конечно, кто-то из королевской семьи вздумает в это время выехать из города. Что касается ваших примет, то они описаны довольно точно. Пот ним вас легко опознает даже самый неопытный стражник…

- Что же делать? - Бел с надеждой смотрел на старика. - Вы можете нам чем-то помочь?

- Есть одно решение… - в голосе старика была заметна досада. - Мне очень не хочется прибегать к нему, но, боюсь, у нас нет иного выхода… Тихо! Кажется, сюда кто-то идет…

И верно: кто-то сейчас шел к домику священника, об этом говорил легкий скрип камешков под чьими-то неторопливыми ногами…

- Так! - сейчас старик едва ли не командовал. - Судя по походке, это вернулся один из моих служек, очень исполнительный парнишка, но, увы, довольно ленивый. Однако не стоит лишний раз рисковать - молодой человек может неправильно понять мои поступки. Быстро оба встали на колени, и как можно более низко склоните головы вниз, лицом к полу, будто молитесь! Милая девушка, накиньте капюшон на голову - у вас слишком светлые волосы!

Беглецы едва успели выполнить указание старика, как в дверь постучали. Точно, пришел один из храмовых служек. Без особого любопытства глянув на коленопреклоненных людей, он выслушал старика, который ему что-то приказал, и, буркнув что-то недовольное, вновь ушел.

- Ох, молодежь, молодежь! - покачал головой священник, глядя вслед служке. - Ох, лентяи! На улице сейчас, видите ли, жарко, идти по зною ему не хочется… Все, поднимайтесь с коленей. Так вот, теперь поговорим насчет нашего дела, вернее, что я собираюсь предпринять, чтоб помочь вам покинуть Балеут.

Старик вновь замолчал, и беглецы не решались сказать хоть слово. Прошло не менее минуты, прежде чем священник снова заговорил.

- Неподалеку отсюда живет одна старая грешница, колдунья, и именно за ней я послал этого молодого человека. Этой особе давно пора подумать о спасении своей души, но старуха все никак не может бросить свои богопротивные занятия. Я ее уже раза три спасал от неминуемой смерти - если б не мое заступничество, то эту грешницу уже давно бы закопали живой в землю. За свою жизнь эта особа натворила столько дел, что другому хватило бы не на один костер! Вот уж создание неуемное: сколько раз клялась мне, что бросит свои колдовские штуки и начнет отмаливать то, что натворила!, только вот стоит ей увидеть золотую монету, как забываются все ее обещания, враз куда-то безвозвратно улетучиваются… Правда, мне она все время говорит, что никогда не забудет мои благодеяния, и в этом вопросе я склонен ей верить… Ох, я, кажется, несколько отвлекся… Так вот, что касается нашего дела: я намерен попросить колдунью напустить на вас морок, на какое-то время изменить ваш облик, пусть даже и ненадолго.

- То есть…

- То есть каждому из вас будет придан совершенно иная внешность. Дело, конечно, греховное, почти богопротивное, чуть ли не на самой грани допустимого, однако в свое время даже святой Дайяр был вынужден прибегнуть к подобному ухищрению, дабы сохранить себе жизнь. В любое другое время я бы ни за что не стал связываться с магией, но сейчас обстоятельства складываются так, что иного выхода я не вижу. К сожалению… Что касается моего общения с колдовством, то я постараюсь замолить этот грех. К тому же вам надо поторапливаться - ведь если вас не отыщут до вечера, то к поискам привлекут колдунов и тайнознатцев, и поставят их на всех воротах, выходящих из столицы. Если это произойдет до того, как вы покинете столицу, то будьте уверены - вас раскроют в два счета.

- Догадываемся…

- На ваше счастье, в указанных приметах было сказано, что вы не пользуетесь магией, а не то колдуны бы уже стояли в воротах. Но к вечеру уже могут появиться и те, и другие - я знаю, о чем говорю… В общем, нам надо поторапливаться, и не терять понапрасну время.

- Мы, святой отец, в последнее время только тем и занимаемся, что постоянно торопимся и куда-то бежим… - вздохнула Олея.

- Ничего! - внезапно улыбнулся старик. - Зато вам будет что вспомнить под старость.

- Если, конечно, она у нас будет, эта старость…

- Будете во всем полагаться на заповеди Богов - обязательно будет! - убежденно ответил старик.

Все снова замолкли. Можно было сказать еще много чего, только вот никому не хотелось прерывать молчание. Потом, обращаясь к Белу, вновь заговорил старый священник:

- Молодой человек, у меня складывается такое впечатление, что вы не решаетесь что-то сказать…

- Не сказать, а спросить… Меня немного удивляет то, что вы не просите показать вам артефакты, которые мы несем.

- Конечно… - кивнул старик. - Конечно, мне бы очень хотелось их увидеть, но… Не стоит. Боюсь впасть в грех искуса - узрев такие реликвии, их не захочется выпускать из своих рук. Так что не стоит мне раззадоривать себя видением тех уникальных древностей, которые не должны покидать места их постоянного хранения, а иначе это может привести к неисчислимым бедам. Итак, насчет артефактов мы тему закрыли, и вот теперь, молодые люди, поговорим о вас… Я по своей извечной стариковской привычке хотел бы немного знать о тех, с кем меня на какое-то время свела судьба. Вы ведь не супруги?

- Верно… - ответил Бел. - Друг другу мы никто. Просто товарищи по несчастью.

- Тем не менее, вы находитесь вдвоем довольно долгий срок, что, по законам, установленным древними Богами Закары, нельзя отнести к высоконравственным поступкам. Молчите? Ладно… Молодой человек, вы женаты? - обратился он к Белу.

- Нет.

- Почему? Находиться холостяком в ваши годы - это в корне неверное решение, и оно может привести к нежелательным разговорам и сложить о вас неправильное мнение. Более того: мужчине не стоит долго находиться в одиночестве - это противно его натуре.

- Я разведен… - неохотно ответил Бел.

Вот это да! - подумала Олея. В Руславии разводы довольно редки, и в обыденной жизни на тех, кто решился пойти на развод, смотрят чуть косо - непорядок, мол… И вдруг выясняется, что разведена не только она, но и Бел!

- Это непорядок! - нахмурился священник. - Причина развода?

- У меня умер ребенок… - негромко произнес Бел. - Потом выяснилось, что после этого нас с женой уже ничего не связывало.

Надо же, - вновь подумалось Олее, - надо же, Бел, оказывается, пережил такую трагедию! А она к нему еще лезла с вопросами о детях… Теперь понятно, отчего он не отвечал на ее вопросы о себе.

- Примите мои искренние соболезнования… - вздохнул старик. - Как правило, общее горе объединяет людей, но случается и наоборот… Ну, а вы, моя дорогая?

- Я тоже разведена… - пролепетала Олея.

- Да что же такое творится у вас в Руславии?! - у священника просто не хватало слов от возмущения. - Развод на разводе, словно люди совершенно забыли о святости семейных уз! Куда катится этот мир?! Я могу понять этого молодого человека, но вы-то отчего расстались с мужем?

- У меня не было детей… - тихо ответила Олея. Пусть это всего лишь одна из причин, по которым Серио пожелал с ней развестись, но ведь не посвящать же этого человека во все перипетии ее непростой семейной жизни!

- У нас с женой тоже не было детей, хотя я их очень люблю! Увы, но такое счастье Боги нам не послали, однако у меня даже в мыслях не было из-за этого разводиться со своей женой! - возмутился старик. - Это, знаете ли, уже ни в какие ворота не лезет! Кошмар! Похоже, что у вас в стране можно легко разводиться, и вновь создавать семью! Безобразие… Зато у нас подобное непотребство так просто не выйдет - в Закаре к браку относятся куда более строго. Если кто-то решился пойти на развод, то он должен хорошо подумать о последствиях этого шага: на суде этому человеку придется со всем тщанием обосновать причины развода, а кроме того надо еще иметь в виду и то, что в новый брак можно вступить не ранее, чем через три года после окончательного расставания супругов и вердикта суда, да и сделать это так просто не получиться. Даже вдовам и вдовцам требуется особое разрешение на новое вступление в брак, а оно так просто не дается.

- Сурово у вас… - хмыкнул Бел.

- Как есть. Все по заветам предков! - отрезал старик и строго посмотрел на сидящих перед ним молодых людей. - Вы провели вдвоем столько времени… Грешили?

- Нет! - Бел и Олея, словно дети перед учителем, одновременно замотали головами из стороны в сторону - уж очень требовательно-суровый голос оказался у старого священника.

- Ну, это только вопрос времени… - сделал вывод старик. - Меж тем внебрачные связи - один из величайших грехов! Вам об этом известно?

- Конечно! Но мы же не…

- Я слишком хорошо изучил человеческую натуру! - старик не обратил никакого внимания на слова Бела. - Знаю, чем рано или поздно может окончиться ваше путешествие вдвоем - я, знаете ли, чего только не насмотрелся и не наслушался за все те годы, что являюсь священником этого храма, и оттого могу предугадывать поступки людей. Более того, по малейшим нюансам в голосе и поведении человека я могу едва ли не с первого взгляда определить, кто мне не то что лжет, а даже недоговаривает. Сомневаетесь? Напрасно, и сейчас я вам это докажу. Вы оба разведены, но для вас, молодой человек, развод был логическим завершением неудачного союза… Верно?

- Наверное, да… - тяжело уронил Бел.

- Что же касается вас, моя дорогая… Спорить готов, что вы мне сказали только одну из нескольких причин того, отчего распался ваш брак. Отсутствие детей - это, конечно, серьезно, но, тем не менее, бросать из-за этого любимую женщину… Ваше объяснение открывает только одну грань ваших истинных отношений с супругом - семейная проблема была куда глубже и сложней, чем вы попытались ее изобразить. На мой взгляд, тут вмешалась какая-то третья сила… Так?

- Ну, вообще-то…

- Без всяких "вообще-то"! Мне нужен точный ответ!

- Да, вы правы! - вздохнула Олея. - Все было далеко не так просто…

- Я это уже понял и без вашего подтверждения. Как говорят у вас в стране, старого воробья на мякине не проведешь… Кстати, что это такое - мякина? Я, если честно, этого не знаю…

- Мякина - это отброс, получающийся при молотьбе… - улыбнулась Олея. - Он состоит из обломков колосьев, стебельков, всяких пленок, стручьев… Ну, там много всего намешано. Второе название мякины - полова.

- Понятно.

- А еще у нас на Севере кое-где готовят еду под названием мякина… - разошлась Олея. - Ее делают из ботвы репы. Эту ботву вымачивают в воде, режут на кусочки и ставят в печь. Затем снова вымачивают, после чего солят и варят. Это и есть мякина. Правда, такая еда не для каждого. Скажем так - на любителя…

- Да, мир чуден и велик… - покачал головой старый священник. - Ранее о таком блюде я и слыхом не слыхивал… Но давайте поговорим о другом. Если бы у меня было хоть немного свободного времени, то вы, молодые люди, без сомнения, выложили б мне все, что с вами произошло ранее. Вот тогда мы с вами разобрались бы во всех ваших бедах, разложили их по полочкам, определили пути преодоления… К сожалению, времени у нас с вами в обрез, так что вынужденно оставим этот вопрос без должного разрешения. У нас с вами есть другая тема для обсуждения, на мой взгляд, не менее важная, чем возвращение артефактов. Дело в том, что я не могу позволить вам и далее подвергать свою жизнь искушению вступить в греховную связь.

- Что?! - беглецы в полной растерянности уставились на священника.

- Мною вам уже было сказано, что по законам Древних Богов связь без брака - это страшный грех, и оттого я не могу позволить двум одиноким людям хоть что-то подобное, тем более, что впереди у вас долгий и опасный путь. Перед тем, как вы покинете храм Дайяра, вам придется вступить в брак.

- Что?! - этот вопрос вновь одновременно произнесли и Бел, и Олея.

- Не стоит изображать глухоту и непонимание! - ого, а голос у священника сейчас стал такой, что поневоле послушаешься. Как в таких случаях говорят детишки в Руславии - хвост подожмешь. Теперь стало понятно, как этот человек выступает со своими речами в Церковном Совете. - Народ вы неглупый, и прекрасно поняли, что я имею в виду. Когда двое молодых людей так долго находятся вместе, то во имя их блага, спасения души, а также ради их возможного потомства, этим людям необходимо вступить в законный брак. Продолжать долгий путь вдвоем так же, как вы это делали раньше, я вам не позволю! В данный момент брак для вас двоих - это необходимый и вынужденный шаг в нынешних непростых условиях. Вы оба разведены, долгое время находитесь вдвоем, вдали от родины, а в такое время человек склонен совершать опрометчивые поступки, за которые в будущем ему может быть стыдно. Неужто вам самим непонятно, что подобное двусмысленное положение может оставить пятно на честном имени каждого из вас?!

- Простите, но ни у одного из нас нет никакого желания вступать в брак… - начал, было, Бел, но священник резко перебил его.

- Ваши желания или хотения в данный момент не имеют ни малейшего значения! - от сильного и властного голоса старика у каждого из беглецов по спине побежали мурашки. - Я не желаю допускать никакого нарушения заветов предков, и уж тем более не хочу поощрять разврат и похоть! Вам придется выполнить мои требования, или… Не заставляйте меня говорить, что при вашем неподчинении на мою помощь рассчитывать не стоит! От людей, несущих при себе столь древние реликвии, требуется чистота помыслов и отсутствие у них грешных стремлений, а постоянное нахождение друг возле друга людей противоположного пола, да к тому же не состоящих в законном браке - это великий грех!

- Но…

- Повторяю: я строго следую заветам предков, а там насчет таких, как вы, сказано предельно ясно. Ну, а раз вы сейчас находитесь в Закаре, то вам следует строго придерживаться законов этой страны.

Вот такого беглецы точно не ожидали! Судя по всему, этот ревнитель древних традиций от них просто так не отступит!

- Ну ни хрена себе!.. - едва ли не простонал Бел.

- А вот таких слов в своем доме я слышать не желаю! - отчеканил старик.

- Скажите, а вот если бы один из нас состоял в браке, а второй нет - тогда вы бы что сказали? - полюбопытствовала Олея.

- В этом случае я б заключил между вами временный брак, который продлился бы ровно до того времени, когда один из вас не решил его прекратить. Временный брак расторгается очень просто: достаточно одному из временных супругов объявить об этом в храме. Однако дети, зачатые в период временного брака, не являются незаконнорожденными, и имеют такие же права на имя и состояние отца, как и дети, рожденные в законном браке. После развода отец обязан содержать этого ребенка и его мать на тех же условиях, что и свою законную жену и остальных детей, рожденных в браке. Подобные правила были установлены предками как раз для того, чтоб дети, рожденные от случайных связей их грешных родителей, не считались незаконнорожденными и в дальнейшем не чувствовали себя ущемленными…

- Обалдеть… - снова не выдержал Бел. - О, извините, случайно вырвалось! Я хотел сказать, что мы со своей спутницей не любим друг друга…

Непонятно отчего, но Олее было неприятно слышать эти слова. Вот олух, хоть бы выразился как-то по-другому, не так резко и однозначно! Балда… И потом, неужели она настолько не нравится Белу, что у него вызывает досаду одна лишь только мысль о том, что Олея может стать его женой?

Однако старик не обратил никакого внимания на слова Бела.

- Это не имеет никакого значения. Мы с моей женой в момент нашего сговора вообще не были знакомы друг с другом, но прожили всю жизнь в любви и согласии.

- А…

- Мнение этого молодого человека о грядущем бракосочетании мне уже понятно… - старик повернулся к Олее. - А что вы скажете, милая девушка? Надеюсь, не возражаете против моего предложения?

Растерянная Олея не знала, что и сказать. А еще ее обидели слова Бела. Наверное, именно по этой причине у нее вырвалось:

- Нет, я не против… - однако покосившись на недовольное лицо Бела, женщина добавила - Только не согласна…

После этих слов Олеи Бел фыркнул, пробурчав что-то вроде "железная логика", а вот старик - этот чуть растерялся.

- Святой Дайяр… Деточка, вот этого я никак не ожидал услышать! Точно такие же слова произнесла моя будущая жена, когда наши родители привели меня для первого знакомства с девушкой. Позже мы часто вспоминали то, что она тогда произнесла… Просто удивительно, как некоторые женщины схожи меж собой!

- Да уж… - буркнул Бел. - Без сомнений…

- Итак, позвольте вам прочитать небольшое напутствие перед бракосочетанием… - старый священник разом отсек все возможные возражения вконец растерявшейся пары. - Если в семье что-то неладно, то спрос должен быть с обеих. У каждого из вас свой характер, который часто бывает весьма нелегким, так что вам надо каким-то образом прилаживаться друг к другу, находить взаимопонимание. На одной любви семью не всегда можно удержать, надо еще и уважать своего спутника жизни, ставить его вровень с собой, жить его интересами. Только в этом случае у вас будет настоящая семья. Вы меня хорошо поняли?

- Да.

- Так вот, чтоб вы знали - эту короткую проповедь я даю каждой паре, заключающей брак в этом храме.

- А если у нас вновь ничего не получится? - непонятно зачем спросила Олея. - Ну, после заключения брака…

- Если подобное произойдет, то мне будет искренне жаль, потому как друг другу вы подходите - в этом смысле глаз у меня хорошо наметан. Но уж если дело дойдет до полного отсутствия взаимопонимания, то разведетесь в очередной раз - судя по всему, в Руславии развод не является сложной задачей. Пока же скажите мне свои имена, потому как при совершении свадебного обряда внешность можно изменить, напустив хоть тот же морок - Боги все одно увидят вас в истинном обличье, а вот что касается имен - тут случай несколько иной. При заключении брака надо называть свои настоящие имена, те, что были вам даны при рождении.

- Что ж, меня звать Олея…

- А я… - мужчина на секунду задумался. - Мое имя Лавр.

- Как… - начала, было, удивленная Олея, но тут же смолкла. Можно было догадаться и раньше, что Бел - это не настоящее имя ее спутника.

Тут вновь послышался шаги за дверями. Наверное, вернулся служка, и, судя по хрусту гравия, не один. С ним шел еще кто-то, куда более медлительный - вон как стучит по камешкам палкой или тростью!

- Сидите здесь, никуда не выходите! - скомандовал старый священник. - Надеюсь, вместе с моим посланником пришла эта старая колдунья - меня она вряд ли рискнет ослушаться. А вы постарайтесь производить как можно меньше шума. Договорились?

- Да.

- Вот и замечательно…

В дверь постучали - как видно, служка просил разрешения войти, но старый священник сам вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь. Олея и Бел остались в комнате вдвоем, но никто из них не произносил ни звука, и оба сидели с отсутствующим видом. Молчание становилось тягостным, и Олея не выдержала первой.

- Значит, ты Лавр… Может, снова познакомимся, благородное деревце? Если не ошибаюсь, так переводится твое имя? - женщина и сама не ожидала, что ее слова прозвучат столь ехидно.

- Скорее это звучит как "дубина стоеросовая"… - недовольно буркнул Бел. - Нелегкая меня задери, ко всем неприятностям только свадьбы еще не хватало! И без того все плохо, так еще и это на мою голову!..

- А может, на шею? - вскипела Олея.

- И на нее тоже.

- Знаешь, что я тебе скажу, мужик с дубовой головой? - Олея с трудом сдерживала слезы обиды - пусть она совсем не интересует Бела, но зачем это так явно демонстрировать? - Так вот, ты мне нужен не больше, чем я тебе!

- Вот и замечательно! - огрызнулся Бел.- Хоть в этом вопросе у нас с тобой разногласий нет! Признай, что ни эта свадьба, ни этот брак не нужен ни мне, ни тебе! Но уж если старик так на этом настаивает…

- А вот что тебе больше не нравится? - едва ли не зло спросила Олея. - То, что надо жениться, или что надо жениться на мне?

- Вообще-то у меня были другие планы…

- Представь - у меня тоже! Но не расстраивайся, или, как говорится, не парься: как придем в Руславию - сразу же разведемся! Я даже готова выставить тебя пострадавшей стороной!

В ответ Бел (или Лавр - как там его правильно называть?) не нашелся, что ответить, и лишь махнул рукой - мол, вас, баб, не переговорить!

А Олея дала себе слово: если только доберемся до Руславии, то первое, что сделаю, ступив на родную землю - пойду разводиться! Уж лучше жить одной, без мужа, чем слышать такое!..

Ну почему же ей так не везет?!