Перепрыгнуть пропасть

8

В этом месте рассказ Петрова становится совсем невнятным.

На него якобы здорово действовало присутствие черного быка на газоне. Он прекрасно знал, что не пробежит стометровку быстрее быка. Потому якобы и сказал, что надо подумать.

– Правильно! – обрадовался Гриб. – Ты думай. Я подожду. У меня есть свободное время. Пару тысяч лет я всегда могу сэкономить.

Тогда Петров опять набрал мой номер.

– Подойди к окну, – попросил он меня. – Что ты там видишь?

Я решил, что внизу стоят занудливые приятели Петрова, посланные им за выпивкой, и босиком, старый радикулитчик, пошлепал к окну.

– Пять утра… Все спят… Ничего там нет… – проклинал я Петрова. – Нет, погоди… Кажется, бык гуляет… Точно… Здоровый черный бык… Может, сбежал из опытного хозяйства?…

Петров горестно усмехнулся

Он, видите ли, позвонил мне не просто так.

Ему, Петрову, видите ли, именно в пять утра пришло в голову, что, скажем, кроме скорости света, заряда и массы электрона, массы атома водорода, кроме общеизвестных постоянных плотности излучения, постоянных гравитационной и газовой, кроме там, занудливо перечислил он, постоянных Планка и Больцмана, в Большом космосе вполне могут действовать и еще какие-то физические законы… или силы… пока неизвестные нам…

– Например, постоянная твоих ночных звонков, – нетерпеливо заметил я, переминаясь на холодном полу.

– Я не о том… – огорчился Петров. – Ты должен понять… Ты же писатель… Разве ты никогда не замечал, что природе свойствен некий юмор?… Вдруг собака подпрыгнет как-то боком, как-то особенно. Удод встопорщит перья, корявый пень выступит необыкновенно. Или в необычном ракурсе выявится складка горы, смешная до безобразия. А то забавные силуэты над вечерним болотом… Знаешь, – сказал он. – Я готов допустить, что Вселенную пронизывает особое излучение. Некие волны, не фиксируемыми нашей аппаратурой.

– Что еще там за волны?

– Ну, не знаю… Приборы их не фиксируют… Но мы-то чувствуем… Скажем, Ю-волны… Как тебе такой термин?… Может, именно их присутствие придает нечто смешное особенностям рельефа или смеющейся морде… Может, это реликтовые волны… Может, они возникают в процессе Большого взрыва, в самые первые доли секунд рождения Вселенной, а потом придают ей устойчивость?

– Зачем это природе?

– Не знаю.