Глава 7

Леонардо и Рафаэлю грозила верная гибель от руки Шреддера, когда со стороны окна послышался скребущий звук. Голова Жа-Нетт слегка повернулась вправо, и рукоятка громкости на панели телевизора последовала за головой, приглушая боевой клич Черепашек-ниндзя, вступивших в схватку. Затем взгляд девочки переместился в направлении окна.

Ее спальня располагалась на четвертом этаже и не имела балкона. Жа-Нетт прекрасно знала, что наружная стена совершенно гладкая и что пожарная лестница на ней отсутствует. И, тем не менее, прижимаясь к наружной стороне оконного стекла, на маленькую негритянку смотрел Мартин. Его большой рот рассекал всю нижнюю часть лица, в бликах телевизионного экрана тускло отсвечивали длинные клыки — Мартин улыбался.

— Отлично! — восторженно воскликнула Жа-Нетт, соскакивая с постели и устремляясь к окну. Но прежде чем она успела даже коснуться оконной рамы, Мартин поднял могучую руку, и над оконным шпингалетом на мгновение вспыхнул почти незаметный шарик голубого света. Створка распахнулась, казалось, сама по себе, и из наступивших сумерек в комнату ворвался порыв прохладного воздуха.

Мартин мягко скользнул в образовавшийся проем и бесшумно приземлился на ноги.

— Ух ты, — поразилась Жа-Нетт. — Я и не знала, что ты тоже владеешь транслокацией. Об этом ты мне не говорил.

Мартин растерянно заморгал:

— Ты не знала, что я владею чем?

Жа-Нетт улыбнулась:

— Не так, Мартин. Если ты не понимаешь, что тебе говорят, нужно спросить «Чего-чего?» Договорились? Повтори.

Широкие брови Мартина сошлись на переносице:

— Чего-чего? — неуверенно повторил он.

— Ты все понял правильно, — радостно засмеялась Жа-Нетт. — А то, о чем я упоминала, происходило вчера вечером, точнее, сегодня утром, когда я заставила бумажную цепь плясать в воздухе, а ты не сказал мне, что тоже, как и я, умеешь заставлять предметы перемещаться самостоятельно.

Мартин покачал головой, пытаясь увязать все эти слова воедино.

— Как ты открыл окно, Мартин? — в конце концов спросила девочка.

— Голубой силой, — просто ответил он, и, оглядев спальню Жа-Нетт, рассмеялся, увидев огромный цветной плакат, висевший над столом.

— Какая еще голубая сила? И что тут смешного?

Мартин налег грудью на стол, пристально вглядываясь в плакат, на котором был изображен мужчина с гривой золотых волос и симметрично рассеченной губой, напоминавшей кошачью; жестом защиты он обнимал женщину в переливающейся мантии.

— Голубая сила делает разные вещи. Моя закрывает и открывает.

Он указал на мужчину на плакате:

— Глупо, глупо. Не Аркадский оборотень. Не Аркадский перемещенный.

Мартин снова засмеялся и постучал рукой по плакату.

— Это всего-навсего киношный оборотень, — подойдя к нему, возразила Жа-Нетт. — Так именно поэтому я увидела голубую вспышку или что-то подобное, когда окно открылось? Ты делаешь свет?

Мартин повернулся к девочке и присел. Его невероятных размеров брови оказались на одном уровне с ее бровями:

— Голубая сила создает свет сама. Голубая сила открывает для Мартина двери.

— Когда я транслоцирую предметы, голубого свечения не возникает, — пояснила Жа-Нетт.

У Жа-Нетт нет голубой силы, — односложно ответил Мартин. Его глаза еще раз прошлись по комнате и вдруг расширились. — Телевизор, — восторженно прошептал он, устремляясь к нему. На экране неуклюжего бородавочника забрасывали пиццами, летящими словно сюрикены.

— Так какая же разница между твоей голубой силой и тем, что делаю я? И то, и то заставляет предметы двигаться самостоятельно, без прикосновения к ним, верно?

— Зеленые твари обижают хорошего посвященного, — указывая на экран, прокомментировал Мартин. Он наугад нажал несколько кнопок, но ничего не произошло. Мартин повернулся к Жа-Нетт:

— Жа-Нетт заставляет предметы двигаться. Голубая сила Мартина открывает предметы. Большая6 очень большая разница.

Он вновь вернулся к созерцанию экрана:

— Что, время для сражений? Халк Хоган? Рауди Родди?

Девочка огляделась по сторонам в поисках телепрограммы:

— Не думаю. Но как происходит, что, когда я заставляю предметы двигаться, голубого света или чего-либо подобного не возникает?

Жа-Нетт опустилась на колени и принялась рыться в стопке книг, журналов и комиксов возле своей кровати.

— Жа-Нетт живет с родителями? — поинтересовался Мартин.

Маленькая негритянка на мгновение замерла:

— Не поняла?

— Черный охотник? — допытывался Мартин. — Маленькая женщина?

Жа-Нетт на секунду задумалась.

— Ты подразумеваешь Сорда и Мелоди?

— Да, мой друг Мелоди6 — улыбаясь, подтвердил Мартин. — И плохой человек, Гален Сорд.

Жа-Нетт уселась на пол, скрестив ноги:

— Сорд вообще-то неплохой, Мартин. Он просто… Не знаю. Он слишком занят своими делами и временами бывает груб. Понимаешь?

— Родители Жа-Нетт? — продолжал настаивать Мартин. — Мелоди Гален Сорд?

— Да нет же! — воскликнула Жа-Нетт, одновременно пытаясь сохранить серьезность и не рассмеяться, в то же время ощущая щемящую боль, как всегда, когда задумывалась о своих родителях. — Мелоди и Сорд, они только… присматривают за мной, вот и все.

Мартин кивнул и устремил взгляд на кипу журналов между ними.

— А ты знаешь, где твои родители? — по-прежнему не глядя на девочку, поинтересовался он. Точно так же сегодня утром он вел себя с Галеном, когда всем было ясно, что Мартин неуютно себя чувствует из-за предмета разговора.

Теперь и Жа-Нетт разделяла настроение Мартина:

— Нет. Не знаю.

— А-а… — не поднимая головы, протянул Мартин.

— А чего тебя это вдруг заинтересовало?

Мартин принялся задумчиво перебирать рассыпанные перед ним журналы.

— Жа-Нетт знает о своих родителях что-нибудь? Мелоди Гален Сорд рассказывали о родителях?

— Нет, — неуверенно произнесла маленькая негритянка, не желая тревожить тени прошлого. — Во всяком случае, немного. А что?

— Тогда они хорошие люди. Не рассказывали Жа-Нетт… о плохом.

Девочка резко наклонилась вперед, встревоженная его словами:

— Что ты имеешь в виду под «плохим»? В моей маме ничего плохого не было! О чем ты говоришь?

Лицо Мартина перекосилось, и он быстро отвернулся к телевизору.

— Ну, давай, Мартин. Что ты подразумевал под «плохим»?

Мартин безмолвствовал. Усилием воли Жа-Нетт заставила встать стоймя всю черную кустистую шевелюру на его голове.

— Я с тобой разговариваю! — выкрикнула она.

Схватившись обеими руками за голову, Мартин взвизгнул и скатился с кровати. Громко стукнувшись коленями о пол, он принялся яростно приглаживать вздыбившиеся волосы.

— Довольно весело, — придя в себя, хмыкнул он. — Жа-Нетт удивила Мартина.

— Ну ладно, ладно. Я удивлю тебя еще раз, если ты сейчас же не объяснишь мне, почему ты назвал мою маму плохой. — девочка старалась говорить гневно, но ее голос предательски дрожал от еле сдерживаемого смеха при взгляде на Мартина. — Ну, и неплохо было бы тебе надеть на себя что-нибудь.

Мартин поднялся — он был полностью обнажен, как тогда, в зоомагазине.

— Зачем? — удивился он.

— Затем, дорогуша, что ты совершенно голый, — отворачиваясь, Жа-Нетт не выдержала и прыснула. Мартин был достаточно мохнат, и некоторые анатомические подробности были скрыты до тех пор, пока он не скатился с кровати.

— Ладно, возьми это, — она стянула покрывало с кровати и, не глядя на Мартина, подала ему.

— Так лучше? — спросил он.

Жа-Нетт осмелилась поднять глаза. Голова Мартина потешно торчала из складок расцвеченного всеми цветами радуги покрывала, обернутого вокруг его тела.

— Намного лучше, — заверила его маленькая негритянка, всеми силами стараясь не расхохотаться. — А теперь или ты расскажешь мне о моих родителях, или… — тут ее лицо приняло сосредоточенное выражение.

— Нет. Нет, — поспешно сказал Мартин, прикрывая голову руками. — Мартин расскажет.

— Ты знаешь моих маму и папу? — спросила Жа-Нетт. Гален и Мелоди, во всяком случае, говорили, что им о них ничего не известно. Или просто скрывали он нее что-то — Жа-Нетт все время чувствовала, что они что-то недоговаривают, что-то очень важное, касающееся ее прошлого. Как будто было что-то еще, что ей хотелось бы знать о своем папе!

— Мартин не знает маму и папу Жа-Нетт, — печально покачал головой Мартин. — Но он может рассказать Жа-Нетт о них.

Неожиданно он резко прервался и, повернув голову к двери, ведущей из спальни в коридор, прислушался. Его большие ноздри расширились.

— Мелоди стоит за дверью. — Он снова принюхался. — У нее оружие, которое усыпляет.

Жа-Нетт нахмурилась.

— Мелоди! — громко позвала она. — Ты здесь?

Из-за закрытой двери донесся спокойный и уравновешенный голос Ко:

— С тобой все в порядке, Жа-Нетт?

— В порядке.

— Мартин с тобой?

— Да. — Ответила Жа-Нетт. — И твой пистолет тебе не понадобится.

— Мне можно войти?

Девочка заколебалась. Она ничего лично не имела против Мелоди. Но ей не терпелось узнать, о чем именно хотел поведать ей Мартин, и у нее были веские основания подозревать, что в присутствии Ко ее новый приятель будет молчать. Быстро взглянув на закутанного в покрывало Мартина, Жа-Нетт приняла решение.

— Можешь минутку обождать? — обращаясь к Ко, осведомилась маленькая негритянка. — Он сейчас выйдет.

Она снова взглянула на Мартина:

— Ты ведь выйдешь к ней, хорошо?

Мартин молча кивнул, соглашаясь.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — настойчиво повторила Мелоди, по-прежнему не входя в комнату. — Просто грохот был порядочный.

— Да все нормально, — в голосе Жа-Нетт слышалось нетерпение. — Еще минут пять, ладно?

— Я буду внизу, в гостиной, — вместо ответа сказал Ко.

Мартин изучающе поглядел на дверь и принюхался. Некоторое время спустя он негромко произнес:

— Мелоди ушла. Забрала пистолет с собой.

— Просто она встревожилась из-за меня, — пояснила Жа-Нетт. — Заслышав шум, который ты учинил, она, видимо, решила, что ко мне в спальню ворвался оборотень.

Мартин перевел взгляд на раскрытое окно. На город опустилась ночь, небо укрыла чернота.

— Мартин не оборотень, — мягко возразил он. — Родители Мартина походи на родителей Жа-Нетт.

Он взглянул на маленькую девочку, и его глаза наполнились нежностью и печалью:

— Мартин похож на Жа-Нетт.

— Как это понимать, Мартин?

Мартин опустился на колени и придвинулся ближе к Жа-Нетт. Оглядевшись по сторонам, он едва слышно прошептал:

— Отец Мартина — Аркадский перемещенный. Большой перемещенный. Сильный перемещенный. Прошел много Превращений. Человекоподобный перемещенный. Много раз перемещался туда и обратно. Хороший охотник. Хороший смотритель. — Мартин принялся раскачиваться вперед-назад, словно успокаивая самого себя этими словами.

— Как его звали? — спросила Жа-Нетт.

— Астар, — с гордостью ответил Мартин, по-прежнему не повышая голоса. — Могущественный Аркадский перемещенный.

— А твоя мама?

Вместо ответа Мартин высвободил руку из-под покрывала и прикрыл себе рот ладонью.

— Мама Жа-Нетт посвященная, — сменил он тему.

— Чего-чего?

— Мама Жа-Нетт — могущественная посвященная. Из Первопосвященных. Мартин думает, Высший клан.

— Как клан Аркадий? — Жа-Нетт лихорадочно пыталась собрать воедино все то, что раскрывал перед ней новый приятель.

— Нет-нет, — поспешно ответил Мартин, опуская глаза. — Клан Аркадий — клан перемещенных. Первопосвященные — другой клан. Клан Хироеси. Клан Пендрагон. Клан Марратин. Мартин думает, что мама Жа-Нетт принадлежит к одному из этих кланов.

— Почему? — выдохнула Жа-Нетт. Она почти прижалась к нему, ощущая тепло его тела, проникавшее даже сквозь толстую ткань покрывала, вдыхая запах его пота. — Почему ты так считаешь?

Мартин поджал нижнюю губу и задумчиво пожевал ее. Затем он заговорил, медленно, словно с трудом, подбирая каждое слово:

— Голубая сила… от отца. Сила от мамы — не голубая. Разная сила. Как у Жа-Нетт. Не голубая.

Девочка кивнула, наконец уловив то, что уже имело хоть какой-то смысл.

— Поняла. Твоя сила передалась тебе от твоего отца, и это голубая сила. Моя же сила передалась мне от мамы, и это… что? Невидимая сила?

Мартин покачал головой вперед-назад:

— Не невидимая. Не голубая сила. Трудно сказать. Мартину трудно вспомнить и подобрать правильное слово.

А как насчет твоей мамы? — поинтересовалась девочка. — Что ты перенял от нее?

Мартин вздрогнул и втянул голову в плечи.

— То же, что Жа-Нетт переняла от своего папы. — Он сделал движение, словно собирался взглянуть на маленькую негритянку, но глаза его продолжали упорно смотреть в сторону. — Ничего.

Жа-Нетт снова смутилась:

— Мне не совсем понятно. Почему ничего?

— Папа Жа-Нетт, мама Мартина… — своей рукой он сжал руку девочки, и ее маленькие пальчики утонули в его ладони. — Оба ничего не имели, оба были… были людьми.

В первый момент до Жа-Нетт не дошло все сказанное Мартином. Она непонимающе уставилась на него, ожидая продолжения, но он молчал. А затем ее вдруг словно что-то ударило изнутри.

— Подожди, — воскликнула она, выдергивая руку из его ладони. — Ты хочешь сказать, что я только наполовину человек?

Мартин, наконец, взглянул ей прямо в глаза и кивнул.

— А чтоб тебя… — в сердцах бросила Жа-Нетт.

— Плохое слово, — извиняющимся тоном произнес Мартин. — Мартин знает, что это очень плохое слово.

— Что именно?

— Слово для Жа-Нетт, — пояснил Мартин. — Слово для… Мартина.

Он снова потянулся к ее руке и снизил голос до шепота.

— Мы… половинники. — Мартин в смущении покачал головой. — Плохое, плохое слово.

— Половинники?

От звука ее голоса Мартин вздрогнул.

— Не люди. Не посвященные. Половина и половина, — пояснил он.

— Половинники? Полулюди, полупосвященные? Так это мы?

Мартин снова кивнул.

— Мартин сожалеет, что ему приходится это говорить. Мелоди и Сорд молодцы, что не говорили Жа-Нетт об этом раньше. Плохое, плохое слово.

Жа-Нетт откинулась на спинку кровати, подтянув колени к подбородку и обхватив руками ноги. Где-то глубоко в ее душе происходила увязка фактов. Все, о чем говорил Мартин, имело для нее больше смысла, чем то, что она последнее время слышала от Ко и Форсайта. Что касается Сорда, то Гален редко беседовал с ней о подобных вещах — похоже, эта тема ввергала его в печаль.

— Знаешь, Мартин, — начала девочка, прерывая затянувшееся молчание. — Я бы хотела, чтобы мне об этом рассказали раньше. Ведь во всем сказанном тобой заложен глубокий смысл, понимаешь? Я всегда чувствовала себя отличной от других. Ненамного, но все же отличной. И не только потому, что обладаю способностью перемещать предметы на расстоянии, отнюдь нет — я научилась хорошо все это скрывать и контролировать себя. После того, как мой папа… ну… покинул меня. Но у меня сохранились неясные воспоминания о моей маме. Такие зыбкие — ведь с тех пор прошло очень много времени. Когда я была еще младенцем. Моя мама тоже отличалась от окружающих, наверное, но для меня она оставалась просто мамой. — Жа-Нетт с силой стиснула колени, словно пытаясь вспомнить руки матери.

— Чем отличалась? — тихо спросил Мартин.

— У нее были черные глаза, — смежив веки, чтобы воспоминания стали отчетливее, ответила Жа-Нетт. — Совсем черные, без белков, без радужин… безо всего вообще. Это довольно жутко, но меня эти глаза никогда не пугали. Я воспринимала все это будто так и должно быть.

— Черные глаза, — повторил Мартин. — Клан Марратин. Мама Жа-Нетт из клана Марратин.

Девочка быстро открыла глаза и возбужденно повернулась к Мартину:

— Да? Правда? Ты знаешь, откуда моя мама родом?

— Не откуда, — поправил ее Мартин. — Мартин не знает, где находится анклав клана Марратин. Но черные глаза принадлежат клану Марратин. Могущественные Первопосвященные. Высший клан.

— Фьюить, — присвистнула негритянка. — Выходит, я часть могущественного клана. Здорово.

— О нет, — прервал ее приятель. — Жа-Нетт не часть клана. Жа-Нетт проклята. Жа-Нетт никудышняя.

Он снова опустил глаза.

— Жа-Нетт половинник.

От негодования у девочки на мгновение перехватило дыхание. Вскочив на ноги, она буквально выпалила в лицо собеседнику:

— Ты соображаешь, что говоришь? Я Жа-Нетт Конрой. Я не проклята. И я не никудышняя.

— Но Жа-Нетт половинник, — печально повторил Мартин. — Совсем как Мартин.

— А ты не проклят и не никудышний?

Мартин тяжело вздохнул:

— Жа-Нетт половинник. Мартин половинник. Мы прокляты и никудышние.

Жа-Нетт протянула к нему руку.

— Мартин, — твердо произнесла она. — Нам с тобой нужно очень серьезно обсудить наше положение.


Ко статуей застыла на краю металлической лестницы, ведущей с жилого этажа Голубятни вниз, в рабочее помещение. Ее руки сжимали транквилизирующую винтовку, а глаза молодой женщины были устремлены на дверь в комнату Жа-Нетт. Хотя Мелоди все это не нравилось, она сумела пересилить себя и дать Жа-Нетт возможность наладить более близкий контакт с новым приятелем. Девочку и Мартина связывала какая-то безмолвная тяга друг к другу, возникшая в тот момент, когда сегодня под утро, сидя в углу лаборатории, они играли бумажной цепью, и Ко не без основания подозревала, что между ними установилось что-то вроде дружбы. Если бы она услышала какой-нибудь шум, типа того, который так встревожил ее несколько минут назад, она бы без колебания вышибла дверь и ворвалась в комнату. Но время шло, из спальни не доносилось ни звука, и Мелоди постепенно успокоилась, надеясь, что Жа-Нетт сумела взять ситуацию в руки именно таким образом, как ее учили.

Наконец, по прошествии примерно десяти минут после беседы Ко с маленькой негритянкой, дверь в спальню отворилась, и на пороге, держась за руки, появились Жа-Нетт и Мартин. Свободной рукой Мартин придерживал странное одеяние, в котором японка узнала покрывало своей питомицы.

— Привет, Мартин, — сказала Ко, стараясь. чтобы ее голос звучал как обычно: ей не хотелось показывать, какое громадное облегчение она испытала при виде их. Существо улыбнулось ей, но тут же взгляд его упал на винтовку, и улыбка погасла.

Не колеблясь ни секунды, Ко переломила винтовку, извлекла транквилизирующую обойму, проверила, пуст ли ствол, и отложила оружие в сторону.

— Все в порядке, Мартин, — сказала Мелоди. — Теперь оно неопасно. Можешь его взять.

Глаза Мартина встретились с ее глазами, Ко поняла свою правоту, когда утверждала, что не стоит его недооценивать. Нельзя связывать ограниченность словарного запаса с отсутствием разума и эмоционального начала, подумала она. Мартин сразу понял, что означало ее предложение принять оружие — вернуть себе доверие в его глазах.

— Спасибо, Мелоди, — осторожно сказал он и отрицательно покачал головой. Нет нужды видеть ее безоружной. Предложение Ко и мягкий отказ Мартина принять оружие укрепили зарождавшуюся связь доверия между ними. Молодая японка подняла винтовку и улыбнулась; на этот раз ответная улыбка была широкой и искренней.

— Мартин сказал, что мы половинники, — выпалила Жа-Нетт.

Ко с изумлением отметила, что при этих словах Мартин вздрогнул.

Девочка повернулась к приятелю.

— Что я тебе говорила? И совсем это не плохое слово. Очень даже хорошее слово — оно означает, что мы с тобой особенные. — Жа-Нетт взглянула на японку. — Ведь правда, Мелоди?

— Ты у нас особенная, — голос Ко дрогнул. Подойдя к девочке, она обняла ее, и тут почувствовала взгляд Мартина.

— Мартин особенный тоже? — робко спросил он.

А почему бы и нет, подумала Ко, другой рукой крепко прижимая к себе Мартина, ощущая под пальцами гладкую сталь его могучих мускулов.

— Но вы должны мне кое-что рассказать, — отступив на шаг, продолжила Ко. — Что такое «половинник»?

Мартин вздохнул, и Жа-Нетт, нахмурившись, посмотрела на него.

— Он думает, что это плохое слово, — пояснила девочка, — но оно всего-навсего означает, что моя мама была посвященной, а папа — человеком. Частично я принадлежу к клану Марратин, — с гордостью добавила она.

— Это правда? — тихо спросила Ко. Когда нибудь, напомнила она себе, ей пришлось бы рассказать девочке все, что ей известно о ее матери, не взирая на все запреты Сорда.

— А папа Мартина был Аркадским перемещенным, — тем временем продолжала Жа-Нетт, — а человеком была его мама.

— Ага, — воскликнула Мелоди. — Это многое проясняет.

Она принялась поспешно спускаться вниз по лестнице; Жа-Нетт и Мартин последовали за ней.

По пути девочка радостно болтала:

— Мартин владеет голубой силой, способной открывать любые запоры, и эту силу он унаследовал от своего папы; а то, чем обладаю я — это не голубая сила, что-то другое — досталось мне от моей мамы, и даже Мартин не знает, как оно называется, но, тем не менее, мы с ним одинаковые. — Она засмеялась. — Ну, словом, похожие.

— Похоже, вы успели многое обсудить, — вставила Ко. Они как раз миновали третий уровень Голубятни, и Мелоди бросила быстрый взгляд на большие стеклянные двери, ведущие в апартаменты Форсайта и к его кабинету. Не останавливаясь, она перешла на лестницу, идущую в главную лабораторию на втором уровне.

— Да, — ответила Жа-Нетт, одновременно наступая на волочащийся по полу край импровизированного одеяния Мартина, тем самым мешая ему двигаться, хотя Ко подозревала, что вряд ли по-настоящему он способен идти столь неуклюже. — Мы друзья.

— Замечательно! — отозвалась Мелоди. Приятно сознавать, что у кого-то еще остались друзья в столь бурное время.


Форсайт находился в главной лаборатории, у компьютерной станции, на дисплее которой Ко наметанным глазом уловила расшифрованные кривые электрофореза из образцов ДНК, отобранных у Мартина. Подойдя ближе к неподвижно сидевшему в кресле ученому, Мелоди негромко произнесла:

— Получеловек. С материнской стороны.

Пальцы левой руки Форсайта пришли в движение.

— Точно, — проскрипел синтезатор. — Откуда ты знаешь?

— Мартин рассказал, — молодая женщина указала в глубину помещения, и кресло Адриана немедленно развернулось. Резиновые головки балансиров со скрежетом прошлись по округлым выпуклостям черного напольного покрытия фирмы Пирелли.

— Привет, Мартин, — вновь произнес синтезатор, едва Жа-Нетт и ее новый друг оказались в поле зрения ученого.

В ответ Мартин молча кивнул. Склонив голову на бок, он внимательно следил за цветным псевдоизображением своей ДНК, спроецированным на большой экран над компьютерной станцией.

— Сорд все еще наверху? — поинтересовалась Мелоди.

— Он позади тебя, — отозвался механический голос.

Ко повернулась как раз в тот момент, когда Гален Сорд появился на ступеньках пролета, соединявшего главную лабораторию с инструментальной мастерской, расположенной в центральном крыле. Глаза его казались ввалившимися, кожа выглядела бледнее обычного — все еще давал о себе знать утренний приступ мигрени, посещавшей его при понижении атмосферного давления, словно он мог существовать только в условиях повышенного нервного и физического напряжения.

— Итак, — подойдя к Мартину, произнес он. — Каким образом он проник в Голубятню, Мелоди?

— Через мое окно, — любезно пояснила Жа-Нетт.

Сорд кивнул.

— Думаю, будет лучше, если мы забаррикадируем окно твоей спальни. Мне казалось, что четвертый этаж уже сам по себе является достаточной защитой. — Гален сверху вниз взглянул на стоявшего перед ним Мартина. — И мы обучим тебя пользоваться дверью. Теперь, насколько я понял, ты прибыл сюда, чтобы помочь нам снять заклятие с Буб. Верно?

Мартин кивнул:

— Буб заколдована.

— Ну, и как же нам ее расколдовать?

Мартин оторвался от дисплея:

— Чего-чего?

Сорд моргнул, и Жа-Нетт расхохоталась.

— Превосходно, Мартин, — ее маленькая черная ладошка звонко шлепнула его по руке.

— И как же мы поможем Буб? — сделал еще одну попытку Сорд.

Мартин поднялся с корточек:

— Может быть, Мартин возьмет вас… в то место, где, наверное, Буб смогут оказать помощь.

— Где же это, Мартин? — на мгновение у Сорда перехватило дыхание.

Мартин заколебался, словно не решаясь открыть секрет.

— Ну, где-то… — начал он, затем, собравшись с духом, выпалил: — Сначала Гален Сорд должен кое-что пообещать Мартину.

Ко заметила, как Гален нервно сунул ладони в задние карманы своих джинсов. Руки его подрагивали.

— Разумеется, — согласился он. — И что же я должен пообещать?

— Гален Сорд должен пообещать быть хорошим, — торжественно объявил Мартин.

— А это еще зачем? — растерялся Сорд.

Ко покачала головой. Ну когда же Гален научится держать себя в руках?

— Если Гален Сорд не будет хорошим в том месте, куда его отведет Мартин, Гален Сорд будет мертв.

Загрузка...