Они разделились, как армейский патруль на опасной территории, — мальчишки разведчиками шли впереди. Иногда останавливались, один или двое уходили в стороны, остальные укрывались и не двигались, пока не слышали свист. Блейк понял, что группа Саржа не вполне контролирует этот район города и должна постоянно сохранять бдительность.
Целые кварталы зданий было сровнены с поверхностью земли. В других местах зияли огромные дыры, они глубоко уходили в землю, по их краям рос тростник, а в центре виднелись замерзшие пруды. Такое состояние явно сохраняется уже несколько лет.
Блейк решил, что они движутся в верхнюю часть города, но трудно измерять расстояние, когда делаешь столько обходов. Иногда они шли по хорошо протоптанным в развалинах тропам, в других случаях приходилось перебираться через завалы из песка и камня.
— Ну и мешанина. — Сэм поддержал пленника, когда они перебирались через такое препятствие.
— Это уж точно. — Блейк устало улыбнулся.
— В твоем месте не так?
— Нет. — Единственное, что сумел ответить Блейк.
— У нас тоже будет лучше. Мы наладим жизнь. Сарж своего добьется.
Они вышли на открытую площадку между двумя горами разбитого камня. Впереди появились несколько деревьев, их голые ветви четко виднелись на фоне голубого неба. Блейк сделал поразительное открытие: он бывал в этом месте при совершенно других обстоятельствах. Это парк! И они вошли в него вблизи того пункта, где въезжал грузовик с надписью «Ремонт телевизоров».
Он прав, это знакомый ему город. Но он не может находиться на его уровне. Невозможно уйти вперед или назад во времени — только поперек в миры последовательности. Агенты были убеждены в этом. Однако, просто потому что он узнал это место, Блейк почувствовал слабую надежду. Если бы он только мог установить, какое историческое событие привело к разделению!
Отряд миновал баррикаду, сооруженную поперек главного входа в парк. Часовые обменивались новостями с вернувшимися из вылазки. Блейк старался разглядеть ориентиры. Если бы он лучше изучил город до того, как его захватили люди Скаппы!
Продолжают ли агенты преследовать Пранджа по полосам миров? Есть ли у них информация, какие уровни предпочитает преступник, или они ищут наугад? И появятся ли когда-нибудь на этом уровне?
Сакстон сказал, что некоторые вероятностные миры определенно привлекают Пранджа, и именно те, где положение подталкивает к диктатуре. Ну, судя по тем ограниченным сведениям, которые получил Блейк, этот мир вполне готов к такому правлению. Достаточно ли, чтобы привлечь Пранджа и агентов? Возможно, он не так уже безнадежно застрял, как опасался.
Блейка провели по плохой дороге в центр парка. Он не удивился, увидев, что направляется к тому же летнему театру-ресторану, который посетил в своем мире. Он взглянул на стоянку. В углу два проржавевших джипа; несколько больших грузовиков по ступицу ушли в пепел. Но ни следа фургона телеремонтников.
По другую сторону здания виднелся ряд грубых кабинок-хижин, одноэтажных убежищ из камней и кирпича, из которых торчали трубы. Из труб поднимался синий древесный дым. Воздух пропитан дымом, а также испарениями не очень чистых людей, живущих вместе в тесном помещении. Но хижины размещены строго по линии, около каждой одинаковое пустое пространство, и во всем видно постоянство, какой-то военный порядок, резко контрастирующий с хаосом в остальной части города.
На центральном здании шест, с него свисает флаг: красное, белое, синее. Правильно! Но в том, как сочетаются эти цвета, есть нечто необычное. Блейк уверен, что это не тот звездно-полосатый флаг, который знаком ему с детства. Ниже другой флаг, меньшего размера, квадратный. Сэм указал на него пальцем, когда они проходили мимо.
— Флаг десятой кавалерийской бригады. Сарж служил в ней.
Они поднялись по ступеням и вошли в вестибюль ресторана. Большую часть пространства занимали побитые столы, размещенные с армейской аккуратностью. Но заняты из них только два. За одним сидел мужчина с седыми волосами и квадратными плечами, выдающими воинскую выправку. За другим девушка. Она оторвалась от изорванной карты и удивленно посмотрела на Блейка.
— Передай Саржу, — Мэнни встал впереди своего разрозненного отряда, — что мы привели теха!
Мужчина поднял голову, он с явным удивлением разглядывал одежду Блейка. Девушка встала и исчезла в зале, но тут же вернулась.
— Введите его.
В зал Блейка сопровождали только Мэнни и Альф. Большинство сидений было убрано, нетронутыми остались только четыре ряда, ближайшие к сцене. Проходя по открытому пространству, Блейк понял, что стал центром внимания, и это привело его в себя. На сцене стояло еще три стола, средний чуть впереди. За ним сидел человек, который и есть, должно быть, правитель этого поселения — тот, кого Мэнни называет Саржем.
Он производил настолько сильное впечатление, что рядом с ним люди за другими столами просто терялись. Блейк встречал немало уверенных в себе людей с тех пор, как начались эти дикие приключения: Киттсона и его товарищей, вельмож, навещавших Пранджа в чуждом мире, самого Пранджа, Пакахини. Но они не принадлежали к миру Блейка. Всегда существовало отличие, которое он ощущал.
Сарж не высокомерный вельможа, не пси-человек, уверенный в своих возможностях, не охотник из племени, занимающего господствующее положение в своем мире. Человек, привыкший распоряжаться, когда дело доходит до действий, Сарж — прирожденный лидер для обычных людей, таких, как сам Блейк; он несомненно человек, которого время и случай поставили на свое место.
В его уверенности ни следа высокомерия, ни тени сознания превосходства. Он готов встретить любое испытание, какое пошлет судьба. Он взглянул на Блейка, и в улыбке, обнажившей крепкие белые зубы, контрастирующие с загорелой кожей, было что-то мягкое.
— Похоже, ты издалека пришел, мистер. — Голос у него ровный и негромкий.
Блейк успокоился. Мэнни и его люди не внушали ему доверия. Но Сарж — совсем иное дело. Он мог бы быть Киттсоном.
— Очень, — ответил он.
Темные глаза внимательно разглядывали его одежду, не пропуская ни одной подробности, — парка, брюки, башмаки. Мэнни положил на стол перед командиром кинжал с драгоценными камнями и закрытый кувшин. Но Сарж бросил на них только беглый взгляд.
— Что, техи теперь грабят музеи? — усмехнулся он. — Откуда ты, мистер? Из Канады? Мне кажется, я такие меха, как твой, там видел. Смотришь, как живут крысы в развалинах?
— У него была какая-то машина. Но она исчезла и оставила его, — с важным видом доложил Мэнни.
Сарж сидел неподвижно, переводя взор с бывшего конюха на Блейка и обратно.
— Самолет? Вертолет? Мэнни покачал головой.
— Что-то новое. Плоская платформа, и я не видел никакого двигателя. В том самом погребе, в котором мы выследили грабителя. Этот тех там прятался. Ударил меня, прежде чем я его увидел. Ел консервы так, словно умирает с голоду. Но тут я увидел зеленый свет в углу. Он тоже посмотрел туда, закричал и побежал. В середине этого света была странная машина. Свет погас, и машина исчезла вместе с ним, просто погасла, как свеча.
— А ты в этот момент взял верх, Мэнни?
— Конечно, Сарж. Он новичок. Оставил ружье лежать на полу рядом со мной.
— А теперь ты расскажешь нам, как твоя машина попала в погреб. — Голос по-прежнему звучит «бархатисто, мягко, как мурлыканье. Но в нем слышится сталь. — Нам такая штука пригодилась бы.
Блейк не нашел что ответить, кроме истинной правды:
— Я не знаю, как она действует. Сарж продолжал улыбаться.
— Это плохо, мистер. Похоже, вы, техи, и большие парни, которые укрылись до катастрофы, решили списать нас в своих планах на будущее. Но мы еще здесь, и у нас есть что сказать. Ну, мистер, тебе придется побыть с нами, пока мы решим, что с тобой делать. Мэнни, закрой его.
— У него плечо ранено, Сарж. Может, док взглянет?
— Да? Может, вы, техи, теперь воюете друг с другом? — Сарж рассмеялся, как будто эта мысль позабавила его. — Отведи его к доку, и пусть тот запрет. — Его взгляд переместился на груду бумаг на столе; Блейк и его сопровождающие как будто перестали существовать.
— Сюда, тех.
Они не стали возвращаться в вестибюль, но прошли через боковую дверь в помещение, которое когда-то было рестораном. Тут большой зал был разделен перегородками на множество клетушек, освещенных свечами и масляными лампами; перегородки не доходили до высокого потолка.
— Где док? — спросил Мэнни у девушки, которую они встретили за дверью.
— У себя.
Узкий коридор кончился дверью, которая представляла собой просто холщовую занавеску. Мэнни остановился.
— Ты здесь, док?
— Входи.
Экс-конюх отвел занавеску и пропустил Блейка.
— Что у нас? — Седовласый человек за столом не отрывал взгляда от микроскопа. — Ты или кто-то из твоих мальчишек напоролся на пулю грабителя, Мэнни?
— Нет. Мы привели пленника, которого нужно залатать.
— Пленника! — Теперь врач обратил на них внимание. — С каких это пор Сарж берет пленных? — Он взглянул на Блейка и явно удивился. — Тех! — прошептал он. — Клянусь всеми святыми, тех! Значит, они наконец-то с нами связались!
— Может, да, а может, нет. — Мэнни полил его энтузиазм холодной водой. — Мы нашли этого, а он в бегах от своих. Все на это указывает. Сарж велел подлатать его и запереть.
Блейк с помощью врача разделся по пояс, обнажив красное пятно на плече.
— Это не пуля, — заметил Мэнни, наблюдавший с интересом.
— Ожог, — поставил диагноз врач. — Похоже на результат облучения.
Блейк вздрогнул. В его мире это слово имеет зловещее значение, связанное с худшими видами катастроф.
— Как ты его получил? — продолжал врач.
— Новый вид оружия, — объяснил Блейк. — Но я получил неполный заряд.
Врач рассматривал ряд своих банок.
— Это хорошо. Думаю, полный заряд проделал бы в тебе дыру. Ожог, конечно…, и будем лечить от ожога. У нас нет таких средств, какие были до удара, — голос его звучал горько, — но попробуем. Послушай, Мэнни, мне не нравится вид раны. Оставь его у нас. Я уложу его в одной из внутренних комнат. Оттуда он не сбежит. И буду присматривать за ним.
Когда Мэнни заколебался, доктор нетерпеливо добавил:
— Поставь охрану у входа, если это сделает вас с Саржем счастливыми. Насколько я могу судить, он сейчас не в лучшей форме для побега.
Мэнни пожал плечами.
— Ладно, док. Он твой. Скажу Саржу. Пока. Блейк посмотрел ему вслед. Он чувствовал тупую боль в плече. Доктор дал ему новый повод для беспокойства.
— Насколько плохо на самом деле, доктор?
— Достаточно, чтобы удержать у меня теха, которому я хотел бы задать несколько вопросов, — ответил тот. — Судя по твоему виду, тебе нелегко пришлось в последнее время. Что скажешь о горячей ванне, плотной еде и небольшой беседе? Лучше, чем оказаться в камере, а?
Блейк повеселел.
— Определенно лучше!
Ванну пришлось принимать в корыте, куда воду наливали ведрами, но она была достаточно горячей, чтобы изгнать холод из костей. Одевшись в чистую, хотя и порванную одежду, Блейк вместе с врачом сел за еду. Плечо у него было перевязано, и он впервые за последние несколько дней почувствовал себя удобно.
— Где штаб техов? Где-нибудь на севере, судя по твоему роскошному наряду…
Блейк испытывал сильное искушение рассказать правду. Но осторожность победила, и он ответил уклончиво:
— Откровенно говоря, не знаю. Я уходил в спешке и приземлился здесь. Не могу сказать, как и почему. Врач проницательно смотрел на него.
— Почти похоже на правду. Говоришь, уходил в спешке. Значит Мэнни прав? Ты преступник? У тебя рана от неизвестного оружия. Неужели техи воюют друг с другом или ожили нейсти и набросились на вас?
— Ни то, ни другое, насколько мне известно. Я имел дело с…, ну, вы бы назвали его изменником, — медленно начал Блейк, пытаясь составить рассказ, в который можно было бы поверить. — Он пытался стать диктатором.
— Миниатюрный Гитлер? — Врач не казался удивленным. — У нас их было немало с тех пор, как настоящий перестал орать из Лондона. Они приходят и уходят — обычно лишь небольшая помеха…
— Из Лондона? — Блейк ухватился за поразительную новость. — Гитлер в Лондоне? Когда?
— Разве у вас не поймали последнюю передачу перед ударом? — спросил врач. Когда Блейк покачал головой, он продолжал:
— Да, я помню, тогда уже все смешалось, и норы техов были отрезаны от мира. Я был на дежурстве в четвертом районе — тогда в четвертой зоне обороны. Мы слышали, как он вопит свой вздор. Но его речь прервалась прямо посреди слова. И мы поняли, что наши парни стерли с лица земли Лондон. С тех пор оттуда не было ни звука. Когда-нибудь, может, через пять-десять лет, если Сарж и такие, как он, снова поставят нас на ноги, мы поднимем в воздух самолет или пошлем корабль и посмотрим, что случилось с Адольфом и его друзьями.
Историческое событие — Блейк сосредоточился на этом. Что-то имеющее отношение к второй мировой войне; пока он установил это. Но какое именно решение? Он торопливо вспоминал критические моменты конфликта, происходившего больше десяти лет назад. И ему показалось, что он нашел.
— Значит, Гитлер выиграл битву за Британию? — прошептал он, забыв о враче.
Август и сентябрь 1940 года. Этот мир пошел по одному пути после развилки, его — по другому.
Позже, когда у него появилась возможность подумать, Блейк спокойно лежал на койке и смотрел на потрескавшийся почерневший потолок. Звуки в больничной части здания приглушенные, ему тепло, он сыт и мог бы задремать, если бы не мысли.
Непонятные упоминания и названия легли на свои места, как части гигантской головоломки. „Нейсти“ — это исчезнувшие наци его собственного мира. „Лайми“ — прозвище англичан. „Вольные британцы“, передача Гитлера из Лондона — все объяснилось. Он знал историю разрушенного города. Но у него появилось подозрение, что его странное невежество могло отчасти его и выдать.
— Конечно, Гитлер выиграл битву за Британию. Даже работники экспериментальных станций должны это знать! — ответил врач на импульсивный вопрос Блейка. — Ты хорошо питался, у тебя хорошая одежда, если не считать нескольких случайных разрывов. Мы такой давно не видели. Появился неожиданно и не знаешь самых важных исторических событий. Ты представляешь собой интересную загадку, молодой человек.
Блейк поморщился.
— Не могу объяснить.
— Твое „не могу“ очень напоминает „не хочу“, — выпалил врач. — Но не буду давить на тебя. И приму твой рассказ об изменнике-технике, причинившем неприятности. Главным образом потому, что он совпадает с недавно распространившимися слухами. Но готов поклясться своей репутацией, что сам ты не тех. Не из таких техов, которых я знавал раньше. Ты словно из другого мира.
Вероятно, это всего лишь образный оборот речи. Но Блейк опасался, что врач начинал догадываться. Что именно знает этот человек с умным взглядом? Что подозревает?
— Хотел бы я… — начал он. Но врач продолжал:
— Будем считать, ты участвуешь в каком-то тайном проекте, одном из тех, что так засекретили, что скрыли от всего мира. Могу себе представить, что человек, только что вышедший из этого кокона, должен многому удивиться. Что ты хотел бы узнать прежде всего?
Блейк принял это предложение — или зашел в ловушку. Теперь он и сам не знает, что именно. Врач не поверил, что он техник, но по каким-то своим соображениям согласился сориентировать его в этом мире. Возможно, Блейку придется остаться здесь на всю жизнь, и чем больше он узнает, тем лучше.
— Что если я не знаю историю… — он поискал пункт, который мог бы быть общим для обоих миров… — с Дюнкерка?
— Дюнкирк — конец мая, начало июня 1940 года, последние вздохи Британии, — сказал врач. — В начале августа начался штурм, круглосуточные бомбардировки всей территории Британских островов. К концу сентября нейсти уничтожили большинство аэродромов. Англичане пытались морем эвакуироваться в Канаду. Мы тогда не участвовали в войне, — горько рассмеялся он. — Силы берегли. Лайми сумели вывезти часть солдат и гражданского населения. В октябре мы послали корабли им на помощь. Но 10 октября началась битва за Ла-Манш, а вместе с ней воздушный десант на острова. А 15 на западе ударили японцы.
— Перл-Харбор! — подсказал Блейк, но врач покачал головой.
— Он тут ни при чем. Множество бомбардировщиков, базирующихся на авианосцах, обрушились на наше западное побережье. Послышались вопли, что необходимо отозвать наш флот из умирающей Англии. Но Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Сиэтл — все они погибли. Япы появились по всему Тихому океану. Не знаю, что произошло в Австралии; тогда еще шли отчаянные арьергардные бои вдоль границы соленых пустынь. Больше мы об этом не слышали. Нейсти вторглись в Аляску и Южную Калифорнию. Мы сбросили их в море, но в это время начались налеты германских рейдеров на востоке. А вместе с ними саботаж в широчайшем масштабе и кое-что еще.
Теперь, вспоминая каждое слово этого рассказа, Блейк беспокойно ерзал на койке. Множество дурных новостей, и все очень близки к тому, что могло произойти на самом деле. Кошмары его мира, вышедшие на дневной свет. Но это не сон — этот мир реален!