Перехват

15

Когда Джек пришел к холму, который местные прозвали Лысым, Хирш и Гуммель уже расставили все мишени, и Хирш проследил, чтобы все соответствовало правилам – подставки под яблоки оказались одной высоты и были сложены из слоистого известняка, обломки которого в изобилии валялись на склонах.

– Ну что, принес? – спросил Гуммель.

– Принес, – ответил Джек, демонстрируя одиннадцатиметровый револьвер.

– Но это же целая пушка! – поразился Гуммель.

– Что, не годится?

– Ну… Годится, в общем. Просто я не ожидал. Я раньше таких даже не видел, честное слово!..

– Откуда стрелять? – спросил Джек, сразу прикидывая расположения мишеней и даже приседая, чтобы увидеть нужные траектории.

– Так ты уже стоишь на этом рубеже, сынок! – сообщил Гуммель, возвращаясь к своей дерзкой манере. – Я тут все со шнурочком промерил, твой комвзвода тому свидетель, я прав, коллега Хирш?

– Прав, Гуммель. Готовь бабки…

– С чего это?

– Ну ты же захватил деньги для расчета или думал нас обмануть? – перешел в наступление Хирш. Гуммель раздражал его, и Хиршу хотелось скорее наказать этого мерзавца. Да, в Джеке Хирш не сомневался, но наказать хотелось уже сейчас. В эту самую секунду!

– Покажи пять сотен, говнюк, или ничего не будет!

– А у вас при себе деньги имеются? – отступая, уточнил Гуммель.

– Конечно, имеются! У первой роты всегда так, а у Джека в кармане меньше восьми сотен никогда не бывает! Хочешь сожрать их? Хочешь, чтобы в рыло «котлетой» ткнули?..

Такого блефа Гуммель не выдержал. Он сам бывал в боях, но Хирш и Стентон бывали в переплетах куда покруче. Их блеф сметал остатки недоверия и ужасал неподготовленного человека.

– Вот! Вот! – прокричал Гуммель, доставая из кармана брюк припасенные деньги. – У меня все приготовлено, я честный офицер!

– Бум-бум-бум-бум-бум… – прогремело пять выстрелов, и далекие яблоки превратились в сладкие зеленые брызги.

– Давай деньги, – сказал Джек, выбрасывая из барабана пустые гильзы.

– Что? – не понял Гуммель.

– Я говорю – деньги давай, пятьсот ливров. Мы ведь на пятьсот договаривались?

– Так точно, – кивнул Гуммель, отдавая пять сотенных бумажек, даже не удостоверившись, все ли цели были поражены. Но поражены были все десять яблок, и, когда Гуммель повернулся к мишеням, их попросту не было.

Стойки из сероватого известняка остались неповрежденными, а зеленых «лингвельдов» на целых тридцать ливров как не бывало.

Гуммель даже пожалел, что так и не попробовал их, но тут ничего не поделаешь. Пять сотен отданы какому-то капралу, яблоки испарились от одиннадцатимиллиметровых пуль, и оставалось только поплакаться на свою невезучесть, хотя еще утром ему везло дважды – пятьдесят ливров за дождь и два за тараканьи бега в умывальной комнате.

– Это все? – задал глупый вопрос Гуммель.

– А что еще, лейтенант?

– Ничего, спасибо…

На полусогнутых ногах Гуммель сходил к огневому рубежу, чтобы убедиться в очевидном – от десяти яблок с пяти выстрелов не осталось даже огрызков. Пятьсот ливров – это провал, а он надеялся заработать состояние. Пятьсот ливров, болван! О чем ты думал?!

– Лейтенант Гуммель…

Гуммель обернулся. Перед ним стоял капрал Стентон, а чуть дальше лейтенант Хирш. Ох этот Хирш! Блистательный вояка, но совершенно не интересующийся пари! Несколько раз он послал Гуммеля с его пари на какое-то количество букв, а один раз даже обещал дать в морду.

В конце концов Гуммель все понял и к Хиршу больше не приставал. Ну чего нервировать? А вот капрал ему показался перспективной мишенью, на тот момент, разумеется, теперь-то он ему таким не казался.

– Лейтенант, хотите вернуть свои пять сотен?

Поначалу Гуммель решил, что у него галлюцинации. «Вы хотите научиться повелевать ветром? Вы хотите стать властителем облаков?» – он услышал что-то в этом роде. Но нет, капрал Стентон стоял перед ним и протягивал те самые, еще теплые, пять сотен ливров.

– О да… – проблеял Гуммель, еще не понимая, что ввергает себя в череду мучительных испытаний.

– Я отдаю вам ваши пять сотен с одним условием…

– С каким?

– Если я услышу, что где-то в нашем городке вы попытались вызвать кого-то на пари, я потребую вернуть мои пять сотен. Вы меня поняли, лейтенант Гуммель?

– Я… О!.. Я!.. – внутри Гуммеля боролось несколько сущностей, отвечавших за карьерный рост, алкоголизм и игровой оргазм. А еще жадность! Эти пятьсот ливров Гуммелю хотелось вернуть во что бы то ни стало!

– Я готов, капрал, я готов принять это условие и больше ни с кем и нигде не буду устраивать пари. Только верните мне мои пять сотен! Пожалуйста!

Джек отдал деньги в потные руки Гуммеля и улыбнулся Хиршу.

– Признаться, я бы никогда не придумал более ужасного наказания этому мерзавцу, – сказал Хирш.

– О чем ты, Тедди? – удивился Джек.

– Ну как же… Ты заставляешь его задумываться перед каждым пари, без которых он жить не может. Если пари состоится и ты о нем узнаешь, он отдаст пятьсот ливров против какого-нибудь смешного выигрыша в пять или двадцать ливров, понимаешь?

– О да, только я об этом совсем не думал, я не собирался его наказывать.

– Не собирался, а получилось. И тут ты прав, эта поганка нам здесь не нужна. Либо он становится человеком и водит свой «гасс», либо валит в войсковую тюрьму.

– Даже так?

– А чего с ним сюсюкаться? Игроки это, увы, уже порченый материал, проверено. Сегодня кланяются и улыбаются, обещают построить новый дом и постричь лужайку, а завтра принимают записки со ставками на тараканьи бега.

– Эй, господа, а вы понимаете, что я все это слышу? – подал голос Гуммель.

– А кому, на хрен, интересно твое мнение по этому вопросу? – заорал на него Хирш. – Хочешь, чтобы я тебе яйца отстрелил?

– А можно я просто пойду к себе в казарму?

– Можно. Но если увижу, что играешь, пристрелю раньше, чем Джек заберет у тебя пятьсот ливров, понял?

– Понял, коллега, о чем разговор…

И Гуммель заковылял в сторону городка, а Джек вздохнул и, посмотрев на далекие холмы, сказал:

– А ведь Хольмер тоже игрок.

– Он был игроком, но завязал с этим еще до нашего знакомства. Правда, завязав с игрой, попал в зависимость от алкоголя.

– Но он держится, правда?

– Держится, если не происходит ничего страшного.

– Но ничего ведь и не происходит, Тедди?

– Не происходит. Мы сидим в казармах, жрем от пуза и тупо набираем вес.

– Как каплуны?

– А кто такие каплуны?

– Каплуны – это самцы куриц, которых кастрировали, чтобы их мясо было нежнее. И они быстро набирают вес.

– Ну и сравнение. Ладно, пойдем обратно, в шахматы сыграем.

– Лучше в шашки…

– Почему?

– Шашки, они быстрее, это как встречная контратака, а шахматы – долгая разведка. Скучно.