Per aspera ad astra II B

Глава 1. Здравствуйте, это вторжение!

Экспедиционный флот Галактического патруля неподвижно висел в космосе на расстоянии световой минуты от Желтой дыры — крайне странной аномалии в пространстве. Издали та напоминала карликовую звезду — так же ярко светилась, так же плевалась плазмой, и точно так же пыталась втянуть в свои недра все, что пролетало мимо. Сперва ученые Патруля считали Желтую дыру рукотворным солнцем, но вскоре им пришлось поменять свое мнение — феномен оказался неожиданно стабильным, ничуть не желая выгорать дотла. Напротив, чем дальше, тем ярче светилась аномалия, мало-помалу смещая спектр излучения в ультрафиолет.

Годом позже Научному корпусу удалось выбить финансирование, и Желтая дыра обзавелась персональным спутником — новенькой научной станцией, которая, впрочем, еще через пару лет стала полностью военной. От исследователей на ней остались только стенды, изрисованные причудливыми графиками, да Ворота — уродливая решетчатая конструкция вдесятеро большего диаметра, чем Желтая дыра. Именно Ворота раскрыли природу феномена, и именно эти сведения привели к изгнанию ученых из сектора.

— Связь? — Люсинда Фликк, худощавая женщина с пронзительно желтыми глазами, самый молодой адмирал Галактического патруля, выкрутила светофильтры обзорного экрана на максимум. Ей отчаянно хотелось разобрать, что именно происходит за полупрозрачной плазменной завесой Желтой дыры, но разглядеть так ничего и не удалось.

— Статика. Неплановая задержка к настоящему времени составляет двенадцать часов, тридцать восемь минут.

— Принято, — обзорный экран переключился в инфракрасный режим — в нем аномалия напоминала огненный глаз, который равнодушно разглядывал пришельцев. От этого Люсинде стало еще неуютнее, и она торопливо вернула «панораму».

— Принят вызов по «платиновому» каналу, — впервые с времени начала операции в голосе радиста прозвучал хоть какой-то энтузиазм. — Вы его примете?

— Переключи в каюту. И не вздумай подслушивать! — «платина» — наиболее приоритетный канал связи — всегда сулил крупные неприятности, и Люсинда справедливо посчитала, что получать выволочку лучше наедине. — А пока — продолжать наблюдение. При получении сигнала — сразу же сообщить вестовым.

Зонд вернулся через три недели. Блоки данных были заполнены до отказа, но бортовые часы безнадежно отстали. Клетка с подопытными мышами, к безумной радости ученых, оказалась в полном порядке. Ее тут же уволокли в недра базы — похоже, этот предмет заинтересовал ученых больше всего.

Люсинда выдержала всего час. После этого, отбросив притворное спокойствие, женщина отправился в Научный сектор — подгонять подчиненных и портить настроение аналитикам.

— Ну, что скажете?

— Недостаточно данных… — бородатый лейтенант с петлицами службы связи со вздохом подключил к анализатору очередной блок.

— Это предпоследняя кассета.

— Ну и что? — связисту уже было плевать, сколько звезд на погонах вопрошающей. Он уже давным-давно простился с лейтенантскими кубиками, а полчаса назад закончил прикидывать, куда именно его запихают уже завтра. Теперь он подсчитывал преимущества пребывания на самой занюханной базе Патруля, и мало-помалу их становилось все больше. — Зонд был там всего три часа — это сто витков на высокой орбите! Половина картинки — полный хлам — или сплошная темень, или облака. Разрешение — никакое, съемка — только в оптическом диапазоне, — связист наконец сосчитал до четырех и чуток сбавил обороты. — Вот скажите, адмирал — вы бы согласились идти в бой с такими разведданными?

Фликк нервно потеребила прядку волос, выбившихся из «уставной» прически.

— Лейтенант…

— Кирстен. Бестер Кирстен.

— Так вот, Бестер, — женщина воровато оглянулась. — Нас слушают?

На секунду взгляды командира и подчиненного встретились.

— Теперь — нет, — лейтенант звонко щелкнул тумблером под пультом.

— Отлично, — Люсинда осторожно устроилась на краешке пульта. — Слышал, что в мире творится?

— Вы же объявили карантин, — связист недоуменно пожал плечами.

— Ах, да… — женщина смущенно переплела длинные худые пальцы. — Тогда тебе лучше не знать. Там, — рука ткнула в серый потолок, — решили, что секретная база в другом мире — весьма недурная идея. Мыши выжили — и это решило все. Вторжение начнется завтра — и лучше бы нам знать наверняка, что именно нас там ждет. Понятно?

— Да… — связист уставился на женщину ошалевшим взглядом.

— Результаты? Хотя бы предварительные!

— Конечно-конечно, — лейтенант торопливо пересел к соседнему пульту. — Вам куда удобнее вывести картинку?

— Покрупнее.

— Понял… — пальцы принялись летать над клавиатурой, и большой экран в конце зальчика осветился. На нем появился город в кольце серых каменных стен, словно сошедший со страниц старой сказки. — Вот самое четкое изображение.

— Это же… нелепо, — Люсинда до рези в глазах вгляделась в картинку, но не смогла разглядеть ничего подозрительного — обычный древний городок, без канализации, водопровода и даже без единой системы обороны. Один десантный катер мог захватить его, не потеряв ни единого бойца. — Примитив уровня 12А… Откуда такая мощь?

— Какая мощь?

Фликк снова помрачнела.

— Есть мнение, что именно туда сбежала штука, разнесшая в клочья «Опустошитель». Также есть вероятность, что сделали эту штуку аборигены. То есть, оттуда, — женщина ткнула пальцем в город на экране. — Потому я и сказала — нелепо.

— Если там — еще одна вселенная, там может оказаться множество неисследованных звезд.

— Это должна быть именно нужная планета. Точку перехода создавали именно эти ребята.

— Тогда чего ж они так плохо живут? — связист ткнул в моргающую кнопку, и картинка ожила: из труб корявых домов повалил дым, а существа на улицах начали двигаться. — Архаика на архаике — они до сих пор используют химическое топливо для обогрева домов!

— Это нам и предстоит выяснить, — женщина, вздохнув, поднялась. — Точнее, тебе. Срок — до завтра.

Генераторы Кольца работали на пределе, максимально растянув окошко в другой мир. Впрочем, даже сейчас его диаметра едва хватало на то, чтобы пропустить сквозь себя отсеки оперативно разобранной станции.

— Тридцать процентов прошло, — голос автоматического информатора был, как всегда, безучастен — и это бесило Люсинду больше всего. Она чувствовал, что ее против воли впутали в очередную авантюру, но выхода не было.

— Цугцванг, — прошептала Фликк.

— Что? — офицер по связи встрепенулся, услышав незнакомое слово.

— Цугцванг. Положение, в котором любые твои действия ухудшают позицию. Это шахматный термин.

— Вы же не любите шахматы, — вестовой искренне удивился.

— Не люблю, — женщина невесело улыбнулась. — Термин уж больно хорош.

— Но к чему он? Все складывается очень удачно. Максимум, что могут нам сделать — попытаться запереть. Ну, там, минное поле поставить, или дроид-ловушки повесить. А если кто сунется к нам — мы же их, как в тире перещелкаем.

— Это верно, — женщина тяжело вздохнула. — Только ты не учел — мы ничего не знаем о мире там, — Фликк ткнула рукой в сторону едва заметной дыры в пространстве, где мерцали чужие звезды. — Куда девался убийца «Опустошителя»? Почему на снимках — дикая древность, с которой, если следовать закону Браннигана, мы даже не имеем права контактировать?

— Ну, как я понял, мы не контактировать идем, а завоевывать, так? — офицер кровожадно ухмыльнулся, пытаясь скрыть неуверенность. — С кучкой дикарей мы уж точно справимся.

— Мне бы твою уверенность, лейтенант…

Базу пришлось монтировать неподалеку от Дыры — только тут привычные законы физики оставались прежними. Дальше техника начинала сбоить, и вскоре вовсе выходила из строя — сверхнадежные кристаллические схемы превращались в силиконовое желе, металл рассыпался в труху, а реакторы выгорали дотла, только чудом не взрываясь.

— Я окружена… — Люсинда, пожевав губами, решила не озвучивать последнее слово. — Что значит — «даже теоретически невозможно»?

— Мы не в силах объяснить этот феномен, — ученый виновато поковырял ребристый настил носком сапога.

— А если это — саботаж? — вкрадчиво поинтересовалась Фликк.

— Исключено, — невзрачный начальник безопасности сделал шаг вперед, на миг став заметным. Секундой позже хамелео-комбинезон, пойдя разводами, адаптировался к изменениям, снова скрыв хозяина. — Я проверял трижды.

— Такое впечатление — приборы просто сошли с ума. Но это невозможно!

— Когда был зафиксирован первый сбой?

— Десять световых минут от Дыры.

— Планета входит в зону… нашего влияния?

Ученый на миг задумался, беззвучно шевеля губами.

— По идее, да. Самым краешком.

— Тогда спланируйте орбиты спутников так, чтобы они всегда находились в этой зоне. В противном случае — я вам обеспечу персональную экскурсию туда, — женщина, едва сдерживая ярость, ткнула пальцем в диск планеты, затянутый серыми облаками. — Чтобы вы сделали то, что не по силам автоматам.

— Так вам и надо, — Киркс злорадно хихикнул, наблюдая за очередным спутником, канувшим в атмосферу Планеты-без-названия. — Завоеватели доморощенные. Ну, вас тут еще умоют. Знатно умоют!

Капитан отчаянно пытался убедить себя в несокрушимости мира «внизу», припоминая давешние свершения одного знакомого некроманта. Впрочем, воспоминания изрядно поистерлись за пять лет, и не шли ни в какое сравнение со сверкающей армадой, зависшей всего в десяти световых минутах от Магалора.

— Точно умоют, — рука Киркса мертвой хваткой впилась в рацию. — А я помогу!

Конференц-зал гудел — Фликк собрала на флагмане всех командиров кораблей, включая десантные. Техники, разобравшие станцию за каких-то три часа, снова убедились, что любую вещь намного быстрее разобрать, чем смонтировать.

— Итак, наши уважаемые ученые, — Люсинда отвесила шутовской поклон в сторону «яйцеголового уголка», — все-таки сподобились обеспечить нас информацией. Кстати, есть предложение назвать планету Алией, а ее спутник — Бассом. Есть возражения?

— А почему именно так?

— Этот вопрос вы зададите после совещания. Я повторяю вопрос — возражения по существу есть?

Зал отозвался мрачным гулом, но этим все дело и закончилось.

— Вот и отлично, — женщина щелкнула кнопкой на миниатюрном пульте, и панорамный экран в конце зала осветился. На нем появилась дюжина карт с массой пометок. — Здесь вы видите перспективные площадки высадки. Как вам, несомненно, известно, — женщина изобразила язвительную улыбку, — для самообеспечения нам требуется много ресурсов. Самые важные из них — электротехническое золото, оптический песок, титан и вольфрам. Остальное мы пока можем получить переработкой отходов. Кстати, насчет отходов, — палец ткнул в группу десанников. — По-моему, я запретила разбрасываться мусором, каков бы он ни был. Даже консервными банками!

— Это всего лишь мусор. Тоже мне, ценность, — бормотание было едва слышным, но вполне различимым.

— Майор Ка.

Из второго ряда с видимой неохотой поднялся плотный крепыш в черно-сером камуфляже.

— Вы — опытный командир. Скажите, каков примерный расход боеприпасов на одну высадку?

Ка задумался.

— Норматив — три батареи автобластеров на человека, и до двух гранат. Но…

— На самом деле — куда больше, я знаю, — женщина смерила офицера леденящим взглядом желтых глаз, и майору вдруг стало очень неуютно. Он — вместе с остальными десантниками — прибыл на базу всего неделю назад, и — в отличие от друзей — так и не потрудился уточнить, куда именно он попал. — Так вот, чтобы вы знали — восемь банок тушенки, три перегоревшие электролампочки и пять наборов одноразовой посуды — это новая батарея. Двенадцать банок, лампочка и полкило пластика — новая граната. Каждый раз, когда вы сбрасываете мусор — в космос улетают ваши собственные боеприпасы.

— Я… не знал, — майор густо покраснел.

— Поверьте, мне не хотелось бы отправлять вас в атаку с одними штык-ножами и напутствием: «остальное добудете в бою!», — Люсинда едва заметно улыбнулась, и зал отозвался тихими смешками. — Вам понятно?

— Так точно.

— Вот и отлично, — женщина кивком позволила майору сесть. — Значит, если более интересных вопросов у вас нет… Назначаю точкой десанта площадку номер три. Это весьма перспективное место: золотые россыпи и — буквально на расстоянии десятка километров — выход ильменитовой руды. Задача — нейтрализовать охрану, не дать разбежаться рабочим, обеспечить плотное прикрытие периметра от возможной контратаки.

— Насколько хорошая охрана?

— Согласно предварительному анализу — не более двадцати человек. Вы справитесь, — Люсинда состроила совершенно непроницаемое лицо. — Наряд — полурота десанта. Ответственным назначаю майора Ка.

— Кто обеспечит послушание… рабочих? — офицер, снова вскочив, кинул пристальный взгляд на каменное лицо адмирала.

— Вы. Именно ваш лагерь станет основой нашей постоянной базы.

— Но… — крепыш неожиданно смутился. — Мы же не полиция…

— Вы элита! — женщина постаралась вложить в эту фразу максимум патриотизма. — Вы выполните любой приказ, верно?

— Так точно.

— Тогда совещание закончено. Людей для операции отберете лично.

— Протестую! У меня вопрос.

— Слушаю, — Люсинда глубоко вздохнула, едва сдерживая раздражение. — Только быстро.

— Как я понял, к рассмотрению предложены исключительно заселенные аборигенами площадки. Но цивилизации уровня 12 не способны освоить всю территорию планеты. Скажите, на планете имеются подходящие, но незаселенные территории?

— Незаселенные территории нам не подходят. На планете имеются еще два безлюдных континента. Но один, насколько нашим зондам удалось выяснить, полностью покрыт ледниками — следовательно, нам бесполезен. Второй полностью ненаселен — либо следы разумной жизни на нем совершенно незаметны, что, по сути, то же самое.

— Не понимаю, чем вас не устраивает второй континент. Меньше людей — меньше посторонних глаз, выше безопасность. Когда местные вообще узнают, что мы к ним высадились, у нас уже будет неприступная крепость. Почему нам не начать со второго континента?

— Можно, наверно, и оттуда, — Люсинда собрала бумаги в идеально аккуратную стопочку. — Но тогда возникает еще одна проблема. Скажите, майор, вы любите копать?

— Копать? — десантник недоуменно оглянулся. Его товарищи в очередной раз порадовались, что сумели удержать язык на привязи, и теперь с удовольствием наблюдали за спектаклем, изредка пофыркивая в кулак. — Вы имеете в виду — окапываться?

— Нет, майор, именно копать. Нам нужны минералы. Нам нужны заводы и фабрики. Вы готовы заменить аборигенов? Что ж, я могу предоставить вам такую возможность.

— Но мы же… — Ка совершенно растерялся.

— Десант. Я знаю. Не стоит мне напоминать, — женщина позволила себе едва заметную улыбку. — Так готовы, или нет? Это простой вопрос.

— Нет… — офицер густо залился краской.

— Тогда готовьте вторжение. Совещание все-таки окончено.

Старый буксир — единственный корабль, которым было не жалко пожертвовать — наконец выбрался на орбиту Алии. За ним тянулась цепочка десантных барж — по сути, здоровых контейнеров, снабженных крохотными стабилизаторами, системой парашютов и парой маневровых движков на днище. Единственной их защитой была радиопоглощающая краска и мастерство пилота — только он решал, когда именно стоит выпустить парашюты, превратив «падение-полет» в просто «полет».

— Какая у них защита?

— Никакой, — мрачно отозвался Ка, еще раз проверяя пристяжные ремни.

— Я не шучу, — пилот неодобрительно покосился на десантника. Между «летунами» и «пехтурой» существовала давняя неприязнь, тянувшаяся с невесть какого времени. Десант считал космофлот только средством доставки, маменькиными сынками, неспособными на «настоящую работу». Летчики отвечали оппонентам взаимностью, обзывая их «наземными обезьянами», которые опоздали родиться лет эдак на триста. Вражда усугублялась тем, что во время похода десант подчинялся космофлоту, но во время высадки ситуация менялась на противоположную — и «пехота» до конца использовала краткий миг торжества.

— Я тоже, — майор угрюмо уставился на молоденького лейтенанта с одной-единственной нашивкой на комбинезоне — «лучший пилот курса». — Никакой защиты с воздуха.

— Ну ладно, — пилот, пожав плечами, повернулся к консоли. — Сигма один — звену: приготовиться к расстыковке.

Баржу легонько тряхнуло, и приборная панель засияла, как новогодняя елка.

— Ну что, смертнички, полетаем? — нос кораблика медленно опускался вниз, ловя поверхность планеты в перекрестье прицела. — Сигма один — звену. Делай, как я!

Движки фыркнули, одним импульсом выработав половину ресурса. Нос капсулы занялся розовым, но плохонькая термозащита пока еще держала. Пассажиры принялись едва слышно материться, и пилот позволил себе улыбнуться — значит, он все делает правильно. В точности, как учили.

На сером диске Алии вспыхнул пяток огоньков, через секунду пропав без следа.

— Капсулы вошли в атмосферу.

— Я догадалась, — ядовито отозвалась Люсинда, яростно додавливая в пепельнице кургузый окурок.

— Желаете отключить голосовые оповещения?

— Нет, — Фликк раздраженно уставилась в левый верхний угол экрана, где невыносимо медленно тикали часики. — Есть связь?

— Капитан «ММТ-0072» на связи.

— Отставить. Есть связь с десантом?

— Капсулы вне зоны покрытия. Желаете передвинуть ближайший ретранслятор?

— Отставить, — женщина устало опустилась в кожаное кресло. «Яйцеголовый уголок» до сих пор не смог определить границы «относительно нормальной» зоны, и Люсинда не собиралась рисковать драгоценным оборудованием, пока не будет налажено его производство на планете. К счастью, люди оказались не столь подвержены аномалиям — и это внушало определенную надежду. — Вызывай десант каждые пять минут. В случае ответного контакта — оповещай немедленно.

Капсула резко дернулась, едва не вывернув своих пассажиров наизнанку.

— Высота двести метров. Время до касания — сорок секунд. Температура за бортом — три градуса ниже ноля, ветер, — пилот осторожно постучал по прозрачной крышке компаса. — в общем, ветер есть. Спасибо, что воспользовались услугами нашей компании.

Десантная баржа резко дернулась, пол посередине кабины резко вспучился горбом — словно днище задело за скалу.

— По нам стреляют! — пилот был оскорблен в лучших чувствах.

— Это армия, сынок, — к майору Ка мигом вернулось хорошее настроение. — Слышите, бандерлоги, нам тут не рады!

— Ну, это мы разом поправим, — старший сержант Глосс, действительно похожий на гориллу-переростка, решительно отстегнул ремни. — Опусти пандус.

— Потерпи.

— Командир!

— Он прав. И пристегнись! — Ка сжал челюсти как раз вовремя, чтобы не прикусить язык: удар при посадке был таким, что новичкам казалось — капсулу все-таки сбили.

— Добро пожаловать на Алию, — пилот с показной неторопливостью утопил кнопку отстрела люков. — Выход найдете?

— Есть связь, — панорамный экран осветился. Судя по отвратительного качества изображению, картинку транслировали непосредственно с тактического шлема радиста. Пока что Люсинда видела только догорающие бараки, в которых шныряли фигурки, подозрительно напоминавшие легковооруженных десантников.

— Говорит майор Ка, — в изображение медленно вплыла донельзя удивленная физиономия офицера. — Согласно плану операции «Восторг»…

— Короче.

Ка обиженно насупился.

— На подлете нас обстреляли. Зенитными гарпунами. Это нас немного смутило, — майор растерянно почесал затылок шлема, изображая усердную работу мысли. — Но потерь нет!

— А результаты? — яд в голосе адмирала можно было буквально видеть.

— Мы попали как раз в середину рабочей смены. Рудник блокирован, но продолжает работу. Склады под нашим контролем.

— Охрана?

— Разбежалась, — Ка дернул щекой, словно этот факт его донельзя расстраивал. — Шеф, тут такие заросли…

— Разбежались, значит, — Люсинда прошлась по кабинету, сверля изображение майора невидящим взглядом. — Разбежались…

— Они в панике. Я думаю…

— Раньше надо было думать, майор, — холодно отозвалась Фликк. — Вам было приказано блокировать охрану, а не распугивать ее!

— Дайте еще двадцать человек — и мы переловим их еще до заката! Всего двадцать человек!

— Вы сказали, потерь нет…

— Да! — рявкнул Ка, всем своим видом изображая нечеловеческое рвение. — Тут совершенно безопасно. Можно начинать высадку.

— Только после того, как я буду уверена, что первая фаза операции завершена, — отчеканила женщина. — Если там так безопасно, как вы рассказываете — вы вполне можете обойтись своими силами. Как вы сказали — переловите их еще до заката?

— Так точно.

— Тогда приступайте. Время пошло.

«Заросли» на самом деле были густыми зарослями орешника. Темно-зеленая листва надежно скрывала «разбежавшуюся» дежурную смену — троих баллистеров, пяток охранников и двоих дежурных магов, заведовавших големами.

— Что это за пакость? — маг осторожно высунулся из кустов, наблюдая за десантником, пытавшимся привести в чувство тактический шлем. — Кто-нибудь знает эти гербы?

— Не Панария, не Коллистон, и даже не Вегдра, — заявил старший баллистер. Он считался самым опытным — в молодости изрядно повоевал в рейтарах и, говорили, доходил даже до Моря. — Но звери, факт.

— Факт, — грустно протянул один из магов. В спаленном бараке у него оставалась заначка и комплект запасной одежды. — Что делать будем?

— Если бы я был захватчиком, я бы постарался изловить нас еще до заката, — задумчиво протянул старший баллистер. — Чтобы мы не подняли тревогу раньше времени.

— А почему до заката?

— Думаешь, нас легко выловить ночью, если они даже днем не справились? — бывший рейтар злорадно хмыкнул. — Если у командира есть хоть чуток мозгов, они развернутся цепью и начнут прочесывание уже через полчаса.

— Я могу наложить на нас маскировочные чары, — отозвался второй маг. — А еще лучше — сонные на них.

— А справишься?

— Попытаться можно, — чародей глубоко вздохнул и замер, выплетая паутину чар.

Глава 2. Прошлое и настоящее

Ближе к вечеру с неба свалился штурмовой лидер — двухсотметровый корабль, на борту которого, помимо тысячи десантников, дюжины танков и пары гравимобилей, имелись и неплохо оснащенные мастерские. Обычно их использовали для оперативного ремонта техники, но при нужде они могли выдавать любую продукцию. По замыслу Люсинды Флигг, именно «Карамболь» должен был стать промышленной основой базы Патруля на Алии.

Разгромленный рудный поселок встретил новую порцию захватчиков мертвой тишиной.

— Ка! — полковник осторожно выбрался на серую землю и настороженно огляделся. Постройки, сгоряча подожженные предыдущей волной десанта, давным-давно прогорели. Со стороны каменного склада с подпалинами на стенах не доносилось ни звука. Даже шахта молчала — хотя по заверениям майора, работы продолжались в прежнем ритме. — Ка, отзовись!

Вокруг царила тишина — настолько мертвая, что полковник слышал стук своего сердца.

— Майор! — офицер дрожащими руками вытащил коммуникатор, включив на нем режим радара.

На экране моргали точки — их было ровно пятьдесят. Ближайшая, если верить показаниям, была всего в десятке метров. Отметки заметно пульсировали, каждая в такт биению сердца каждого из десантников — значит, все они были живы.

— Взвод, сюда! — по пандусу слаженно прогрохотали бронированные ботинки. Десантники послушно сомкнули вокруг командира «контур защиты», укрывшись за складными баллистическими щитами. — Ориентир, — полковник приподнялся на цыпочки, разглядывая возможные ориентиры из-за полированных шлемов подчиненных, — три часа, высокое дерево. Дистанция перебежки — десять метров. Вперед!

В каюте пахло свежей краской и, отчего-то, пылью. Такое сочетание раздражало адмирала своей дикостью, но сделать ничего было нельзя — наладку вентиляции отнесли на самый конец монтажных работ. Единая инфосеть тоже не работала, и Люсинда всерьез опасалась, что вскоре придется снова перебраться на флагман — пусть помещений там едва хватало, но, по крайней мере, можно было уснуть без респиратора.

Инфотерминал разразился оглушительной трелью, заставив женщину подскочить на месте. Люсинда, торопливо убавив звук, приняла вызов и присела на контейнер с вещами.

— Я слушаю.

Полковник на экране излучал беспокойство, видимое невооруженным взглядом.

— Адмирал! Высадка прошла по плану, но…

— Но что? — голос из-под маски респиратора звучал невнятно, и Люсинда решила потерпеть. — Но что, полковник?

Запах краски, казалось, с каждой минутой становился все сильнее — временами у Люсинды даже перехватывало дыхание.

— Они все спят.

— Кто — они? — Флигг, быстро прижав маску к лицу, сделала пару быстрых вдохов. — Охрана? Рабочие?

— Десант, — полковник смущенно отвел глаза. — Все живы, но крепко спят. Такое ощущение, что заснули прямо на местах.

— Охрана пленена?

— Никак нет. Все постройки, кроме склада, уничтожены. Судя по повреждениям — именно силами первой волны.

— А что с шахтой?

— Признаков жизни не обнаружено. Обе клети, судя по количеству троса на барабанах, находятся на нижних уровнях.

— Вы провели биосканирование территории?

— Разумных форм жизни не обнаружено. Техника исправна, мы трижды проверили.

— Понятно, — вкус свежей краски во рту стал омерзительным, и Люсинда прижала маску к лицу, решив подумать «с комфортом». — А что там за история с «зенитными гарпунами»?

— Мы нашли остатки аркбаллисты. Похоже, ее смонтировали на вертлюге, словно тут ожидали нападения с воздуха. Только непонятно, почему ее сделали однозарядной…

— Значит, так, — женщина закашлялась. — Разверните периметр класса «Т», непременно — с точками ПВО. Укрепите «Карамболь» — он станет основой системы безопасности новой базы. Разметьте площадки прибытия для новых кораблей.

— Какие корабли ожидать?

— «Руузан», «Василиск» и «Вильям Торн». Обеспечьте их посадку и охрану. И помните — безопасность всех на планете ваша прямая обязанность. Мы не можем позволить себе терять ни единого человека, полковник.

Армада, медленно волоча за собой собранную на живую нитку станцию, медленно подползала к планете. Зона «нормальности» постепенно разрасталась, полностью покрыв пространство внутри орбиты Басса. По мнению штабных аналитиков, этого было вполне достаточно для безопасности кораблей.

Люсинда мерила шагами просторный конференц-зал. По ее настоянию, помещение отключили от единой системы вентиляции — обновление воздуха обеспечивал массивный регенератор в углу, снятый с одного из пассажирских челноков. Система заунывно гудела, но даже это было в разы лучше, чем едкая вонь в прочих отсеках.

— Вы нервничаете, — флаг-лейтенант опасливо покосился на заблокированный люк, на пульте управления которым переливались алые огоньки: «Заперто и заблокировано».

— Они не могли все уснуть разом, — женщина, на миг замерев, смерила адъютанта пристальным взглядом. — Это, как выражаются наши ученые, даже теоретически невозможно. Но их не могли отравить — каждый солдат перед высадкой получил усиленный комплект стимуляторов. Кроме того, анализаторы десантных барж не выявили ничего постороннего.

— В докладе говорится, что рядом с местом высадки обнаружены цветущие кусты. Может, они что выделяют?

— А почему это не проявилось потом? — Люсинда снова стала расхаживать по конференц-залу. — И почему это не действовало на местных?

— Тогда у меня нет никаких идей.

— Зря, — женщина уселась в первое попавшееся кресло. — Помнишь наше последнее дело?

— Такое не забывается, — флаг-лейтенант издал короткий смешок. — Не понимаю, как мы остались живы. Все-таки, повезло…

— Это был вопрос не везения, а исключительно предусмотрительности, — Люсинда едва заметно улыбнулась. — Исключительно предусмотрительности.

Полвека назад Галактическое содружество пребывало в жестоком кризисе, Патрулю основательно срезали финансирование, часть патрульных постов пришлось закрыть — чем и воспользовались некоторые корпорации. Потом поговаривали, что и сам кризис — их рук дело, уж слишком он пришелся «ко двору».

В один прекрасный день выяснилось: частные армии некоторых олигархов оказались куда лучше оснащены, чем Галактический патруль, и в первые несколько лет новообразованные Автаркии откусили от Содружества изрядные куски территории.

Захватчиков погубила самоуверенность — разгромив силы Патруля в захваченных секторах, они решили, что победа уже близка, а враг окончательно сломлен, и годом позже решили выяснить, кто заслуживает власти над Галактикой больше всего.

В итоге из восьми новообразованных государств выжило всего пять — но и те ослабли настолько, что у изрядно потрепанного Патруля все-таки хватило сил, чтобы расправиться с мятежниками.

Одним из последствий войны была невероятно расплодившаяся преступность — первые двадцать лет после конфликта торговые суда ходили только караванами, с охраной. Со временем пиратов хорошо окоротили, сделав основные торговые пути столь же безопасными, как и до мятежа. Но на окраинах Галактики все еще было неспокойно — масса схронов, резервных складов и автоматических засад давали огромные преимущества преступникам. Раз в год Патруль устраивал Большую путину: десятки кораблей проходили сквозь сектор, тщательно проверяя любые подозрительные участки — от планетных систем до кометных хвостов, и ни разу еще «рыбаки» не оставались без улова.

Одним из этих кораблей и был тяжелый крейсер «Акаста» под началом командора Люсинды Флигг.

В тот день «Акаста» в полном одиночестве прочесывала астероидный пояс на окраине системы двойной звезды на краю галактического рукава. На хороший толк, кораблю первого ранга полагалось обязательное сопровождение из пары-тройки фрегатов, но в тот день удача отвернулась от «Мобильной группы Флигг», как та официально называлась. Фрегат радиолокационного дозора «Тарава» через пять минут после выхода из гиперпространства, схлопотав в левую скулу многотонный булыжник, потерял ход и атмосферу. Оставшимся двум — торпедному «Амати» и противоистребительному «Ланатта» — пришлось взять «Тараву» на буксир и отволочь на базу.

— Я заявляю протест, — Люсинда холодно взглянула прямо в глаза голографическому изображению адмирала Лести — автору и куратору всей серии операций «Большая путина». — Это нарушает установленный порядок космовождения.

— Протест отклонен, — адмирал ответил командору шутовской поклон. — Вы всегда утверждали, что ваш крейсер — лучший во всем флоте. Вот и докажите, что это — не пустая похвальба. Конец связи.

— Командир, — перед лицом женщины появилось изображение старшего радиста. — Есть сильный сигнал. Третий сектор. Желаете детальную развертку?

Судя по всему, на пятый раз пираты наконец сообразили, как именно их били прошлый раз. «Акаста» ухитрилась не только найти корабль-матку — она обнаружила целый пиратский флот, который, судя по переговорам, собирался атаковать совершенно беззащитную базу Патруля.

Неизвестный стратег все рассчитал верно — рассеянный в пространстве флот не мог оказать врагу никакого сопротивления. План оказался даже тоньше, чем виделось на первый взгляд — вернувшиеся домой корабли вместо уютных ангаров и складов, полных топлива, продовольствия и боеприпасов обнаружили бы лишь разор и запустение. С учетом того, что многие командиры кораблей во время Большой путины планировали маршруты так, чтобы выработать ресурс автономности по максимуму, истощенный, задыхающийся от недостатка кислорода флот можно было голыми руками.

— Связь на ба… — Люсинда оборвала команду на полуслове. Импульс наверняка запеленгуют, и это лишь ускорит развязку. — Отставить. Боевая тревога. Цель — флот мятежников.

«Акаста» медленно ползла вперед, укрываясь от пиратских радаров за разномастными астероидами. Поразмыслив, Флигг решила не торопиться с атакой — если верить переговорам, вражеский флот заканчивал последние приготовления перед стартом.

— Ваши соображения?

— Ввязываться в бой одним — самоубийство. Разумнее — отступить.

— Возможно, возможно, — Люсинда пристально оглядела свой штаб. — Еще что скажете?

— Даже если мы уничтожим пару кораблей, нас сожгут. А остатков все равно хватит. Даже в лучшем случае там окажется всего три фрегата.

— Два. «Тарава» небоеспособен.

— Тем хуже. Лучше всего немедленно отступить. Вместе с нами у базы есть шанс отбиться, — начальник штаба толкнул под бок тощего, как жердь, старшего аналитика.

— Вероятность отбить нападение при поддержки защиты базы — семьдесят три процента.

— Да! Вот видите — есть шансы на успех.

— Звучит разумно, — Люсинда скосила взгляд на дисплей, по которому ползла свежая сводка радиоперехвата. — Точнее, звучало бы разумно, если бы мы имели дело с регулярной армией.

— Не очень похоже на обычных разбойников, согласитесь.

— Согласна, — женщина, на секунду замолчав, вдруг радостно воскликнула, — Ага! Вот, что нужно.

На большом экране в конце помещения засияли строчки радиоперехвата.

— Это… что?

— Очень надеюсь, что не дезинформация. Впрочем, это бы имело смысл, знай они, что мы тут. Но они не знают.

— Интересно, — начальник штаба вгляделся в аккуратные строчки, — «Все копы на местах. На точке — две коровы, один хромой….» Это о наших фрегатах!

— Как интересно, да? — Люсинда мрачно хмыкнула. — Эта армада стартует через пять часов. Даже если позвать сейчас — никто из наших все равно не успеет.

— Цугцванг.

— Не совсем, — Флигг вывела на экран карту района. — Мы можем успеть.

— Как?

— Непросто, — женщина глубоко вздохнула. — Нам придется сделать «протонный щит». А потом — удирать, сломя голову.

Пиратская армада собралась в единственном месте, откуда можно было совершить прыжок — в длинном, относительно чистом коридоре между двумя астероидными потоками. Именно тут и следовало разместить засаду.

Юркий разведкатер осторожно затормозил, коротко плюнув вперед струйками огня. Впрочем, одного импульса не хватило — груз на борту был слишком тяжел для столь крошечной машины.

— Сколько еще ходок осталось?

— Только эта, — фонарь кабины откинулся, выпуская наружу фигурку разведчика в громоздком скафандре. — Ну, отцепляй!

Трос, крепивший к корпусу вязанки тяжелых противокорабельных ракет, рассыпался мириадами искр.

— Равномернее расставляй.

— Не учи рыбу плавать, — разведчик крепко обхватил ракету руками и включил ранец на полную мощность. — Пошла, пошла!

В пространстве, поперек узкого прохода, висела стена из ракет — точнее, боеголовок с последней ступенью. Остальное, вместе с термоядерными боеголовками из стратегического запаса, было размещено на самых легких астероидах — им была уготована судьба брандеров.

План битвы, предложенный Люсиндой, оказался прост и оригинален — тысяча ракет, просто развешанная в пространстве, должна была стартовать одновременно, формируя «протонный щит». В случае, если бы удалось словить непосредственно момент разгона вражеской армады для прыжка, большая часть флота бы погибла на месте. Оставшихся должны были добить брандеры.

— Это риск. Мы можем не успеть уйти. Или, что хуже всего, мы можем упустить армаду.

— Мы опоздали, как только их обнаружили, — женщина потерла воспаленные глаза. Те нестерпимо чесались, словно в них насыпали песка. — Сеть готова?

— Так точно. Брандеры тоже.

— Противник?

— Пока на месте.

— Выведите корабль в чистый космос и пошлите сигнал тревоги. Думаю, пора их подстегнуть.

— Сигнал отправлен. Подтверждение получено.

— А противник?

— Похоже, нас заметили. Есть нейтринный импульс. Еще один!

— Да, нас заметили, — Люсинда медленно выдохнула. — Давайте, идите к мамочке. Брандеры — старт.

Пиратская армада вполне могла поразить воображение несведущего наблюдателя: целых три дредноута, восемь легких крейсеров, три авиаматки и два десятка корветов, которые пиратам заменяли и фрегаты, и десантные суда. Но сегодня — Флигг была готова поставить на это свой последний кредит — пузатые трюмы корветов были набиты протонными бомбами: дешевыми, разрушительными и безумно радиоактивными.

— Они набирают скорость!

— Стене — залп! Маневр ухода, быстро! Курс — на базу.

— Есть, — удивительно аккуратно расставленные звезды на обзорном экране рванули в кормовую секцию. — До прыжка три минуты.

— Противник?

— Судя по ускорению, они собираются прыгнуть раньше нас.

— Брандеры семь и восемь — взрыв.

Кормовой экран потонул в паре ослепительно белых вспышек. Секундой позже точно за кормой распустилась алая гирлянда новых разрывов.

— Противник?

— Сильные помехи… Но интенсивность нейтринного потока упала!

— Разумеется, — Люсинда едва заметно улыбнулась. Дешевые протонные бомбы были крайне уязвимы к нейтронному излучению. Патруль давным-давно отказался экономить на таких вещах, потеряв пару транспортов, где радиоактивность превысила допустимые нормы. Впрочем, пираты могли и проигнорировать меры безопасности — они же планировали быстрый, короткий и смертоносный удар.

К счастью, планируя операцию, они совершенно не подумали, что кто-то несогласный может резко повысить уровень естественной радиоактивности. Например, просто взорвав пару мощных термоядерных бомб.

— Есть картинка, — изображение звезд сменилось картинкой с головки самонаведения одной из ракет. Та невыносимо медленно ползла вперед — прямо в лоб старинному дредноуту, явно украденного с кладбища кораблей. За ним проглядывали силуэты столь же древних судов — впрочем, достаточно опасных, если атаковать совершенно беззащитного противника. — До контакта тридцать секунд.

Вражеский пилот даже не собирался уворачиваться — изъеденный борт громадины медленно заполнил поле зрения телекамеры.

— Ну, давай, — нежно прошептала Люсинда, и ракета не подвела — самый крупный нейтринный след исчез, а еще полуминутой позже пропали и остальные.

— Корабль-матка?

— На месте. Она и не пытается уйти!

— Ей же хуже, — в левом нижнем углу монитора всплыл таймер: «15… 14… 13…» — Брандеры?

— До столкновения — минута.

— Инерционный взрыватель — товсь.

— Есть.

Секундой позже звезды превратились в мутные полосы, а индикаторы отключились — тяжелый крейсер «Акаста» совершил прыжок домой.

Потом, разумеется, был разбор полетов, адмирал Лести рвал и метал, пытаясь всеми возможными средствами притянуть Люсинду к ответственности за «уклонение от боя» и «нарушение боевого приказа», но тщетно — Флигг озаботилась записать все, что творилось у корабля-матки. Она даже оставила в сфере боя пару разведботов — впрочем, не сильно надеясь на результат.

Запись и в самом деле оказалась преотвратного качества — отчетливо на ней вышло только уничтожение корабля-матки. Впрочем, этого вполне хватило высокой Комиссии. В итоге, операцию «Большая путина» тихо прикрыли, предпочтя в дальнейшем действовать меньшими силами, на сей раз не забывая об обороне. Адмирал Лести засел в академии, в кабинетной тиши вырабатывая новую тактику и стратегию. Люсинда же получила чин реар-адмилара, с твердым обещанием производства в адмиралы уже через год.

Желанное исполнилось уже через шесть месяцев: ученые наконец-то закончили монтаж установки вокруг Желтой дыры, и командование тут же вспомнило о молодом, крайне перспективном офицере.

«Руузан» с «Вильямом Торном» сели без каких-либо осложнений, и на миг полковник позволил себе расслабиться. Строители заканчивали монтаж первой линии обороны, безжалостно выкорчевав ароматные кусты вокруг рудника. Решетчатые фермы уже окутались легкой паутинкой колючей проволоки, а в воздухе вовсю воняло акрилбетоном — техники торопились смонтировать первую огневую точку.

Полковник, приставив ладонь козырьком ко лбу, выискивал в бездонно-голубом небе вытянутый абрис «Василиска», и в первую минуту даже не понял, что эта длинная тень — вовсе не корабль. Более того, даже не механизм.

— Воз… — наблюдатель на вышке даже не успел поднять тревогу — с неба хлынул поток испепеляющего пламени.

Хрипло завыла сирена — судя по тому, что она играла «атомную опасность», оператор был невероятно напуган. На спине «Карамболя» зашевелились зенитные турели — но тщетно — противник, залив огнем пандус «Руузана», перешел на бреющий полет, намного ниже уровня лазерных пушек, и начал уничтожать мечущихся людей прицельными плевками.

Полковник утопил кнопку общей связи на селекторе.

— Почему тревога?

— Нападение с воздуха. Тип корабля неизвестен, принцип движения — махолет.

За бронестеклами обзорной рубки мелькнула оскаленная пасть размером с бронетранспортер. Остальное тело было столь же грандиозных размеров, и, вдобавок, невероятно прочное — разворачиваясь, тварь чиркнула огромным перепончатым крылом по остеклению, вмяв его внутрь на добрый сантиметр. Снаружи донеслась новая череда воплей.

— И долго она еще будет летать?

— Мы пытаемся сбить «это», — судя по голосу, дежурный не знал, чего бояться больше — монстра снаружи, или командира внутри. — Потрясающая маневренность! Как живой…

Корпус корабля легонько содрогнулся — оператор одной из турелей выпустил пробную очередь, не столько рассчитывая попасть в чудовище, сколько отвлечь от беззащитной пехоты. Это, как ни странно, сработало — заинтересовавшись новым противником, тварь сделала свечку и попыталась оторвать зенитную башню от корпуса. Та поддавалась с трудом — и это дало остальным стрелкам пару секунд на точное прицеливание.

Корпус мелко задрожал, и секундой позже снаружи донесся безумный вопль, полный нечеловеческой боли. Еще одна порция дрожи, еще один вопль — и все наконец стихло.

— Нападавший уничтожен, — голос дежурного звучал столь устало, словно он сам, лично вышел против чудовища в рукопашную. — Уничтожен.

— Отчет. Можно предварительный.

Из селектора донесся глубокий вздох.

— Повалено двадцать метров забора, верхняя кормовая зенитная турель выведена из строя. Если верить персональным биодатчикам — восемнадцать убито, тридцать два ранено. Тяжесть ранений уточняется, но санитарные бригады уже работают.

— Что это было?

— Не могу знать. Это надо яйцеголовых спрашивать, — дежурных издал короткий смешок.

— Ах да, — полковник вспомнил про третий корабль. — Кстати, странно, что он еще не сел. Дай связь с «Василиском».

— Связи нет, — секундой позже отозвался дежурный. — Только аварийный маяк. На поверхности!

— Продолжай вызывать. Катер к взлету!

— Шеф, я бы не советовал. Тут может ошиваться еще одна такая тварь!

— Катер к взлету. И еще один — для прикрытия. Быстро!

Дежурный оказался прав. Судя по колоссальным дырам в обшивке исследовательского судна, «Василиск» перехватила целая стая этих монстров. Титановая обшивка сопротивлялась не дольше секунды, внутренние переборки — и того меньше. Падение «Василиска» было быстрым, а посадка — чрезвычайно жесткой. На призыв о помощи не ответил никто — наземная база оказалась занята своими проблемами, а орбитальная группировка попросту не успела отреагировать.

Из самой середины корпуса торчала искалеченная морда такой же твари, что напала на лагерь. Судя по всему, она просто не успела выбраться.

— Ненавижу, — холодно отозвался полковник. — Связь с базой. Требую бульдозер-экскаватор, три мобильных точки ПВО, взвод ремонтников, два тяжелых транспорта и капеллана. Надо прибрать за собой.

Глава 3. Темный союз

Монастырь царицы ночи Ниликато пребывал в смятении. Лучшие книжники трижды перерывали самые точные из списков Девяти сутр — но тщетно: богиня, знавшая прошлое и прозревавшая будущее, ничего не говорила о череде странных звезд, появившихся в небе три дня назад.

Настоятель Первого монастыря, даже разрешил двум достойнейшим из послушников спуститься в подземелье и ознакомиться с оригиналами Сутр — во избежание эпидемии слухов и кривотолков. Согласно поверью, если к ним прикасалась рука недостойного, душа его немедля покидала смертную оболочку, становясь частью Дикой Охоты — личной свиты богини.

— Вы можете отказаться, — Таннер еще раз смерил пристальным взглядом фигуры адептов, обряженные в ярко-зеленые рясы. — Смею заверить вас, списки в архиве безупречно точны — иначе бы Ниликато не простила нам такого святотатства.

— Отказаться сейчас — было бы признать себя недостойным, — медленно отозвался клирик Маркус. Он считался самым искушенным из богословов.

— Воистину, так, — второго послушника звали Эндиокл, и он считался первым оратором в монастыре. Временами ему не хватало знаний, но он с успехом возмещал этот недостаток пылкостью. — Очи богини смотрят на нас. Она уже оценила нас, и ждет только нашего решения. Но оно…

— Хватит, — настоятель поднял руку, и Эндиокл умолк. Впрочем, судя по вдохновению, плескавшемуся в карих глазах, он был готов продолжить при первой возможности. — Я вижу, вы оба достаточно подготовлены.

Таннер, на секунду задумавшись, приложил правую руку к основанию статуи богини, которая украшала настоятельский письменный стол, и стены комнаты задрожали, словно желе. Секундой позже они вовсе исчезли, превратившись в непроглядную черноту, из которой медленно всплывали огненные буквы.

— Девять сутр. Приступайте, — настоятель, вернувшись в резное кресло за столом, сделал приглашающий жест. — Я вернусь за вами через час.

Ладонь снова легла на основание статуи — фигуры ошеломленных послушников исчезли без следа, а комната снова обрела привычный вид. Теперь наставник услышал бешеный стук в дверь.

— Войдите.

— Я уж думал, что тебя Костлявая прибрала, — на пороге появилась подозрительно знакомая фигура. За ней неуверенно переминался с ноги на ногу караульный с монастырских врат, с трудом удерживая на весу массивную плетеную корзину. Из нее призывно выглядывали залитые воском головки бутылок, и Таннер непроизвольно сглотнул. — Уже пять минут стучу!

— У меня… были дела, — настоятель торопливо протер бронзовую статую богини полой рясы.

— Так всю войну проспишь, — Гарин Орт- Таллар, купец первой гильдии, магистратский советник Одруна-на- Ителе и вообще уважаемый гражданин, забрал у послушника корзину и жестом отправил его восвояси. — Ну, очищай стол!

— Не думаю, что у меня есть на это время… — Таннер покосился на статуэтку богини. Та, казалось, улыбалась, с искренним интересом следя за нежданным гостем.

— Есть, — дверь с грохотом захлопнулась. — И сейчас я тебе поясню, почему.

Против ожидания, в корзине оказалось куда больше еды, чем выпивки.

— Нам нужны свежие мозги, — пояснил Гарин, разом утратив всю свою веселость. — Напиться всегда успеем.

— Ниликато одобряет умеренность, — настоятель пошевелив растопыренными пальцами, ухватил сочный кусок ветчины. — Ритианская?

— А какая же еще? Буду еще я к тебе со второсортицей ходить, — хмыкнул гном. — Тем более, дело-то серьезное.

— Я вижу, — Таннер наконец разглядел облачение Гарина, и это поразило его даже больше, чем неурочный визит. Гном был обряжен в шикарный шелковый камзол с золотым шитьем и бриллиантовыми пуговицами, на ногах радужно переливались сапоги драконьей кожи, а от тщательно, волосок к волоску уложенной бороды несло помадой и духами.

— Пришлось, — гном тяжело вздохнул. — Кстати, хочешь, я угадаю, что у тебя за дела такие, из-за которых послушники шуганные, а повсюду ладаницы развешаны?

— Ну, попробуй, — настоятель с интересом уставился на гнома. Способности к предсказанию у этой расы равнялись нулю, и каждый раз, когда гномы что-нибудь «угадывали», оказывалось — они просто знали это заранее.

— Странные звезды на небе. Могу поспорить, про них нигде нет ни слова.

— Ты знал!

— Да, — неожиданно грустно отозвался Гарин. — Более того скажу — я знаю, откуда они там взялись. В общем, у меня есть основания считать — их стоит оттуда срочно убрать. Иначе будет плохо — сразу всем и окончательно.

Настоятель налил себе сидра и задумался. Гнома он знал давно — еще с тех пор, как Таннер миссионерствовал на тракте, а Гарин сколачивал себе «первичный капитал», совершенно не стесняясь в средствах. Волею случая им довелось провести в одной палатке не одну сотню ночей, и побывать не в одном десятке стычек разной степени кровавости. За это время гном ни разу не дал повода усомниться в своей порядочности — принцип «свои — это святое» он соблюдал четко, и потому настоятель решил поверить старому приятелю. Аргументы «за» можно было отыскать и потом.

— Грядет возвращение Изгнанных?

— Нет, — гном тяжело вздохнул. — Просто вторжение. Но таких… существ, что лучше бы вернулись Изгнанные.

Киркс для развлечения устроил себе невесомость. Это оказалось неожиданно удобно — обзорный экран в рубке давал шикарную картинку, и капитан с удовольствием наблюдал за перемещениями флота вторжения на орбите планеты, подплывая вплотную к наиболее интересным секторам экрана. Радиоперехват работал безупречно — за неполных три дня Киркс обзавелся полным списком кораблей экспедиционного корпуса, выучил наизусть имена всех старших офицеров и даже подобрал пароли к паре навигационных спутников. «Шуметь» посильнее капитан пока боялся — при первой же оплошности его непременно бы разнесли в пыль, и Киркс решил ограничиться малым.

Рация, приклеенная к терминалу внизу, издала оглушительный вопль.

— Иду… Точнее, лечу! — миниатюрный реактивный ранец взвыл турбинкой, поворачивая тело капитана вверх тормашками. Еще один импульс — и Киркс неторопливо полетел вниз. Рация издала еще один нетерпеливый вопль. — Да иду я! Слушаю.

— Не разбудил? — голос гнома звучал необычно напряженно.

— Отоспался, — капитан осторожно присел в кресло и вернул гравитацию в помещении. Секундой позже откуда-то с потолка упала металлическая туба из-под кофе и со звоном упрыгала куда-то под дальние пульты. — Они уже на орбите.

— Я заметил. Сколько их?

— Уже забыл? Было больше полусотни, вчера четверо сели, итого… — Киркс задумался.

— Меньше полусотни, — этот голос капитану был совершенно незнаком, и Киркс насторожился.

— Кто у тебя там?

— Друг. И это я — у него, — гном вздохнул. — Куда они сели?

— На планету. Была бы карта — сказал бы точнее. Кстати, карту кое-кто мне давным-давно обещал.

— Я помню, — тоскливо отозвался Гарин. — У меня еще трех стран нет, я хотел полный комплект привезти.

— А что с ними?

— С ними была война. Всего пять лет назад. Сам понимаешь, после такого никто картами, особенно точными, не делится.

— Так привози, что есть. Корвет не разобрал еще?

— Как? Они же… там.

— Это да, — капитан вывел на обзорный экран схему движения Магалора и орбитальной группировки противника. — Впрочем, спутники наблюдения они еще не развесили. Интересно, почему — я бы развесил…

— Ближе к делу.

— Послезавтра, с одиннадцати ночи до четырех утра Магалор и противники будут в противостоянии. Так что жду. Тогда и поговорим. Идет?

— Я друга прихвачу.

— Хоть десять. Все какая-никакая компания. Ладно, — краем глаза Киркс заметил на мониторе странное движение. — Конец связи. Не могу отвлекаться.

Флот окончательно закрепился на геостационарной орбите — точно над зародышем будущей базы. Крейсера пристыковались к орбитальной станции, превратив ее в отменно укрепленное и вооруженное сооружение. Остальные суда спустились еще ниже, к самой границе атмосферы, явно готовясь к посадке.

— «Карамболь», «Карамболь», как слышите? «Карамболь», отвечайте!

— Про… со связью… нападению. Два… потерян! Повто… «лиск» потерян! Требую ко… логов! Срочно!

— «Карамболь», переключитесь на цифровой канал. Ничего не разобрать!

На этот раз радиограмма состояла исключительно из попискиваний. Похоже, у наземной службы были колоссальные проблемы со связью.

— У них проблемы, — радист запустил проверку канала, но тот, к удивлению дежурной смены, оказался в полном порядке. — Ничего не понимаю… Все тесты проходят нормально.

— Замечательно, — Люсинда смерила радиста ледяным взглядом. — Я безумно рада это слышать. Но еще больше я была бы рада узнать, что же там на самом деле приключилось.

— Мы работаем, шеф!

— Не вижу результата.

— Можно связаться с другими кораблями.

— А почему это еще не сделано? — вкрадчиво поинтересовалась женщина. — Я что, должна сама продумывать каждую мелочь?

Лицо радиста пошло пятнами.

— Никак нет. Я просто… не подумал.

— Там, — Люсинда ткнула пальцем в пол, явно имея в виду поверхность планеты, — тоже, такое ощущение, не думают. Похоже, вы сработаетесь.

Радист нервно сглотнул. Он даже не мог себе представить, что могло повредить абсолютно надежные системы связи. Тем более, ему не хотелось узнавать это лично.

— Есть сигнал с «Руузана». Есть видео!

Сказать, что Таннер был поражен до глубины души — значило изрядно преуменьшить силу чувств, обуревавших настоятеля. Обледеневшая глыба корабля, застрявшая в самом конце ущелья, даже с орбиты Магалора потрясала воображение, а уж внутри…

За пять лет «Улисс» основательно врос в лед, и сейчас работал только самый последний ангар. В принципе, разблокировать остальные было несложно, но Киркс решил не привлекать лишнего внимания. «Техники» почти наверняка картографировали спутник планеты, и неожиданные изменения на его поверхности могли привлечь ненужное внимание.

— Вы вовремя, — Киркс поплотнее закутался в щегольской халат, расшитый фантастическими узорами — в ангаре было прохладно. — Они выпустили еще десяток спутников.

— Обживаются, — штурман издал металлический смешок. — Им тоже хочется чувствовать себя уютно.

— Я их сюда не звал.

— Разве что, — гном выглядел необычайно мрачно — аппаратура корвета засекла необычайную активность в районе Керналльского кряжа, который делил континент пополам. У Гарина в тех местах водилась уйма родственников, с которыми он вел массу весьма выгодных дел, и присутствие армии вторжения в тех краях было совсем некстати. — Так, что у тебя?

— Может, сперва нас познакомишь? — Киркс кинул быстрый взгляд в сторону ошарашенно озиравшегося настоятеля.

— Ах, да… — гном беспокойно потер лоб. — Тогда знакомься — это мой старый друг, настоятель Первого монастыря Ниликато. Можешь звать его «преподобный Таннер». Таннер, это капитан Киркс. Я тебе про него рассказывал.

— Весьма рад наконец увидеть вас наяву, уважаемый, — Таннер коротко кивнул, на миг оторвавшись от созерцания внутренностей ангара. — Мне рассказывали про вас странные, невозможные, невероятные вещи. Гномы не склонны к излишним фантазиям, но тут я даже не знал, чему верить! Оказывается, всему. В голове не укладывается, если честно.

— У меня тоже наши приключения в голове не укладываются, — Киркс на миг помрачнел. — Так что я стараюсь об этом не думать.

— Что у тебя? — гном едва сдерживал нетерпение. — Мы уже все познакомились, так?

— Ладно, ладно, — Киркс, выудив из-под халата электронный планшет, подал его дроиду. — Тут — все. А вам, — капитан отвесил гному с настоятелем шутовской поклон, — я все покажу в рубке. Чтоб было понятнее.

— Я ему не нравлюсь, — шепот настоятеля был едва слышен.

— Он уже общался с одним моим знакомым. Ну, из Кор-де-Лилля который.

— А, где ров — до половины костями засыпан, и в охране одни зомби? Тогда я его понимаю.

— Именно, — гном ухмыльнулся. — Только в охране там все-таки люди. Я проверял.

— О чем вы там шепчетесь? — голос капитана буквально сочился подозрительностью.

— Некроманта вспоминаем, — хихикнул Гарин, представляя, как вытянется при этих словах лицо капитана. — Не соскучился?

— Нет! — торопливо отозвался Киркс. — Кстати, а почему он не с вами?

— Он… покинул нас, — гном озадаченно потеребил бороду. — С учетом наших гостей — крайне несвоевременно, я замечу.

Замок некроманта, завоеванный им еще в молодости, выглядел мрачным в любое время года. На скользких камнях не рос даже мох, ров под стенами был наполовину засыпан разномастными костями — именно там находили последний приют результаты экспериментов чародея. Враги чародея регулярно устраивали набеги на этот могильник в надежде разжиться останками, которые можно было поднять и допросить. Впрочем, все было тщетно — чрезмерно осведомленных, но уже ненужных сотрудников некромант упокаивал лично, а прочие, будучи подняты без должных предосторожностей, становились крайне неприятным сюрпризом для похитителей.

В сам замок никто соваться не осмеливался. Конечно, охрана в замке была чрезвычайно хорошей — колдун весьма трепетно относился к вопросам подбора персонала, но не это останавливало много численных шпионов.

В замке водилось достаточно тварей, наплодившихся в результате экспериментов, чтобы превратить незаконное путешествие по замку из небезопасного в совершенно невозможное. Некромант изредка урезал поголовье монстров, когда тех становилось слишком много, но в основном ими занималась охрана. Точнее, она на них тренировалась, но не более того — уж слишком хорошим подспорьем страже оказалась местная нечисть.

Единственной защитой от тварей служили охранные заклятия, которые некромант накладывал самолично — или же фирменные амулеты. Последние, в отличие от чар, были привязаны к «Сердцу подземелья» — странному камню, спрятанному в подвале донжона. Некромант раздобыл его в одном из своих походов, напрочь отказывался раскрывать подробности. Впрочем, один эффект этого артефакта был известен всем — его осколки надежно отпугивали любую «синтетическую» живность, а неупокоенных духов просто развоплощали, стоило тем приблизиться к носителю амулета ближе, чем на пару шагов. Увы, амулеты рассыпались в пыль, стоило их носителю удалиться от замка дальше, чем на версту.

Дубовые ворота оказались накрепко заперты — как, впрочем, и караулка. Гном уже всерьез думал сбегать в ближайшую рощу за бревнышком, чтобы дальше добиваться внимания уже не кулаками, а тараном, но тут его наконец заметили.

— Ну, чего надо, уважаемый? — сонный, но вежливый голос охранника сразу прояснил все.

— Хозяин дома? — поинтересовался гном, уже не надеясь на положительный ответ.

— Нету его, — стражник подумал с полминуты, и добавил, — Никого нет. Даже этой ползучей…

— Многоножки?

— Да! — судя по облегчению в голосе, охранник напрочь забыл породу насекомого. — Только эта зубатая тварь осталась. Расплодилась, как… — поразмыслив, охранник решил не озвучивать нецензурный термин. — На нас, конечно, не нападает… Но все равно неуютно.

— А куда они направились?

— В подвал, — стражник замялся. — Уж с месяц, как. И сказали — за ними не соваться.

— И вы не суетесь…

— Именно.

— А когда вернутся?

— Не сказали.

— Жаль, — гном, вздохнув, направился к дрожкам. — Ну ладно, бывай.

— Эй, передать, может, чего?

— Не стоит. Думаю, если он задержится еще на месяц, он все увидит своими глазами. Без моих рассказов. Жаль, — гном взгромоздился на дрожки и щелкнул кнутом. Мохноногая лошаденка оторвалась от пожирания чахлого кустика чудом уцелевшей травы и недоуменно оглянулась. Гном, щелкнув кнутом еще раз, потянул за вожжи, и повозка со скрипом развернулась. — Ну, бывай!

— Богиня оказывает определенное покровительство некромантам, — задумчиво отозвался настоятель, дослушав историю до конца. — Возможно, заручившись ее благословением…

— Не стоит, — гном, поморщившись, прервал Таннера. — Я подозреваю, что его нет в подвале. И вообще в нашем мире. Думаю, там, куда он попал, совершенно другие боги. Если вообще они там водятся.

— Думаешь, он… еще одну дырку куда-то проковырял? — Киркс представил себе, что может натворить чародей, сознательно пробравшись в мир без магии, и капитана ощутимо передернуло.

— Уверен, — Гарин потерянно вздохнул. — Придется нам справляться самим.

Возвращение настоятеля прошло куда заметнее, чем отбытие — дроид ювелирно посадил корвет во внутреннем дворике монастыря.

— Надо бы замаскировать. Или отогнать в пещеру, — штурман покосился на стремительно светлеющее небо.

— Я распоряжусь, — Таннер прищелкнул пальцами, и звонница над воротами отозвалась протяжным гулом. — Где же эти лодыри?

Колокол, повинуясь призывному жесту, прогудел еще раз, и только сейчас послушники осмелились выбраться из подвалов.

— Преподобный Таннер? — Маркус выступил вперед. Судя по перемазанным чернилами рукам, он занимался составлением нового, самого верного списка Сутр. — Мы…не ожидали вас.

— Настолько рано или таким образом? — Таннер мрачно вздохнул. Он до сих пор находился под впечатлением от обзора сил вторжения, проведенного Кирксом, и ему нестерпимо хотелось поделиться этой ношей с остальными. — А почему я не вижу Эндиокла?

— Он в своей келье. Вы были совершенно правы, — Маркус отвесил настоятелю глубокий поклон. — Действительно, откровения Ниликато сохранены неизменными. В них ничего не говорится о новых звездах. Потому мы решили, что, в целях укрепления веры, будет полезно провести внеплановую проповедь. Чтобы окончательно развенчать глупые суеверия и предотвратить появление ересей.

— Глупые суеверия, значит? — настоятель хмыкнул. — Жду тебя с Эндиоклом через полчаса в кабинете. А пока — распорядись, чтоб эту махину чем-нибудь прикрыли. Так, чтоб даже дракон не смог разглядеть, что тут у нас появилось.

Монастырь гудел. Странное исчезновение настоятеля и его фееричное появление из летающей металлической крепости никак не вязалось с привычной жизнью обители. Слово «ересь» еще не прозвучало, но уже напрашивалось.

Корвет за каких-то полчаса крылся под куполом из крашеной парусины. Обычно его использовали во время Большой ассамблеи, когда в Первый монастырь съезжались жрецы Ниликато со всего континента. Все они очень боялись сырости, растратив здоровье в бессонных ночных бдениях в сырых и неотапливаемых кельях, и только на Ассамблее позволяли себе чуток сибаритства. Поэтому купол был большим, непромокаемым и очень теплым.

Маркус выждал ровно полчаса — он считал пунктуальность добродетелью, которая позволяет человеку преодолеть первичный хаос, приблизившись к божественному.

— Братья пребывают в беспокойстве, — адепт, набычившись, смерил полным подозрений взглядом застывшего в углу дроида. Послушника изрядно смущали начищенные до блеска доспехи, и он осмелился на небольшую шалость. Вообще-то в кабинете настоятеля запрещалось колдовать, но сегодня Маркус был уверен, что это сойдет ему с рук — все-таки, сегодня его оценивала сама Ниликато! Послушник осторожно скосил глаза на штурмана и осторожно прощупал его доспехи поисковыми импульсами. Результат его, мягко говоря, поразил — под полированной сталью не было ни жизни, ни магии…

— В моем кабинете запрещено колдовать, — мягко заметил Таннер. — По крайней мере, тебе следовало бы спросить разрешения.

— Я виноват, — отозвался Маркус, ничуть не смутившись. — Но привычный порядок разрушен, и сомнения овладели нами.

— Это легко поправимо, — настоятель смерил пристальным взглядом застывших у стола послушников. — Присаживайтесь. Эндиокл, расскажи мне про свою речь. Только вкратце.

— Слушаю и повинуюсь, — адепт, поерзав, наконец устроился на резном деревянном стуле, и настоятель в очередной раз поразился, умению послушника удобно устраиваться даже в самой аскетичной обстановке. — Как вам наверняка уже поведал наш брат, сии небесные объекты не упомянуты в Сутрах и, соответственно, не обладают божественной природой. В силу этого можно заключить, что их значение для нашего мира ничтожно. Собственно, это я и собирался объяснить пастве.

— Насчет божественной природы, Эндиокл, ты прав абсолютно, — Таннер снова вздохнул. — К нам пришли люди. Вероятно, очень злые люди. Насколько я смог оценить ситуацию, в их власти уничтожить нас — всех, до последнего человека. Пока что неясно, что заставило их придти к нам — причин может быть несколько, но, боюсь, главная состоит в том, что они сочли нас угрозой.

— Откуда вы это знаете? — Маркус, пораженный до глубины души, не смог сдержать удивленного вопля. — Ой, простите…

— Твое удивление понятно. Мой друг, — рука настоятеля указала на Гарина, — пять лет назад вернулся из мира этих существ. Вы знаете — гномы не склонны к излишним фантазиям, и сегодня ночью мне были представлены убедительные доказательства того, что все, абсолютно все в его рассказе — правда.

— Мы можем ознакомиться записями? — глаза Эндиокла сияли, как пара крупных бриллиантов. — Это… это невероятно!

— Другой мир? — Маркус откинулся на спинку стула и крепко задумался. — В Сутрах ничего такого не говорится. Если богиня не сочла нужным упоминать об этом — не думаю, что она одобрит контакты с этими… существами, — он кинул красноречивый взгляд на застывшего в углу дроида.

— А вот это нас уже волновать не должно, — настоятель невесело усмехнулся. — Поскольку они сами пришли к нам.

— У нас нет никаких доказательств, кроме слов, — Маркус набычился. — И этого, — он ткнул в дроида. — Я ничуть не подвергаю сомнению ваши слова, но остальные могут быть не столь крепки в вере.

Таннер нахмурился. Начиналось самое неприятное, чего настоятель опасался больше всего — его слово начало стремительно терять вес. Если это не прекратить прямо сейчас, можно было вполне доиграться до раскола, а то и «очищения» — уютного костерка у прочного столба, лучшей меры против всех ересей. Впрочем, сегодня, похоже, судьба играла на его стороне…

Свет утреннего солнца, лившийся из высоких стрельчатых окон, вдруг сменился потоками вязкой тьмы. Та, поначалу расплескавшись по полу, секундой позже принялась собираться в центре комнаты, постепенно формируя обнаженную женскую фигуру.

— Ниликато! — Маркус, торопливо упав на колени, принялся отвешивать сгустку тьмы земные поклоны.

— Да… — богиня открыла глаза — ослепительно белые, словно вобравшие в себя свет всех звезд. — Ваше дело благое, и посему я, Ниликато, Царица ночи, Провожатая мертвых и Управительница светил, благословляю вас. — Ниликато обвела внимательным взглядом всех присутствующих. — А теперь можете задавать вопросы.

Глава 4. Аномалии и артефакты

На закате третьего дня космодром «Рудный» принял еще три корабля — «Искандер» с запасными частями, «Дайсон» с зенитными танками, и «Химеру» — последний научно-исследовательский корабль в армаде. Люсинда, ознакомившись с инцидентом, приказала обеспечить посадку любой ценой, не считаясь с затратами. В итоге авиагруппа экспедиционного корпуса выработала две полных заправки, научная секция лишилась еще трех разведботов, а полковник Тигль обзавелся еще десятком седых волосков.

Впрочем, только это позволило адекватно прикрыть базу с воздуха — странные летучие твари, казалось, только вошли во вкус. В первый же день воздушную тревогу приходилось объявлять каждый час, зенитные турели «Карамболя» расстреляли весь боекомплект, сбив всего одного монстра. Остальные чудовища оказались на диво сообразительны, предпочитая ошиваться вне зоны досягаемости ПВО, поплевывая огнем издалека. Особого вреда это не приносило, но раздражало неимоверно.

Увы, окончательно решить вопрос защиты до прибытия «Дайсона» было нечем — все переносные комплексы полковник передал майору Ка. Тот должен был завершить похороны погибших на «Василиске» и обеспечить эвакуацию уцелевшего оборудования.

— Надеюсь, полковник, вам этого хватит, — желтые глаза адмирала, казалось, засасывали полковника, заставляя того против воли вытягиваться по стойке «смирно» и напрочь выметая все желание перечить. Впрочем, Флигг была права — она действительно выделила наземной базе максимум того, что могла. Следующие подкрепления Тигль получит только после завершения постройки. — Конец связи.

Когда богиня, наконец, решила покинуть заседание, на улице уже стемнело. Маркус, не спрашивая разрешения, наколдовал себе запотевший кувшин, из которого тут же отпил половину.

— Полегчало? — осведомился настоятель, когда клирик, переводя дух, оторвался от глиняной посудины. Смотреть на хлещущего свежее пиво послушника было невыносимо: безумно хотелось пить, пересохшее от беспрестанных разговоров горло нещадно саднило, так что только многолетняя выдержка Таннера спасла нарушителя от заслуженной кары.

— Да, — счастливо выдохнул тот. Секундой позже он сообразил, что второй раз за день нарушил правило — не колдовать в кабинете настоятеля. — Он, простите…

— Богиня простит, — вздохнул Таннер. — В искупление твоего греха поручаю — спустись на кухню и распорядись насчет ужина нам прямо сейчас, и праздничного обеда для остальной братии — завтра.

Как только дверь захлопнулась, настоятель легонько прищелкнул пальцами, и перед каждым, кроме дроида, появилась пузатая глиняная кружка.

— Просто вода, — с улыбкой пояснил Таннер. — Нам еще многое нужно обсудить.

Экспедиция в золотой рудник завершилась ничем. По уверениям майора Ка, на момент высадки добыча драгоценного металла шла полным ходом, но сейчас в полузатопленных галереях не было совершенно ничего — ни рудокопов, ни их трупов. Связь тоже барахлила, и майору пришлось расставлять своих людей цепочкой, только бы не заблудиться в сложном лабиринте штолен — если и существовала карта подземелья, она благополучно сгорела в подожженном десантниками здании.

— Ну, майор? — мрачно осведомился полковник. Он еще помнил вопрос адмирала на самом первом совещании, и небезосновательно боялся, что Люсинда выполнит свое обещание — заставит солдат заменить рудокопов.

— Обе кабинки были внизу.

— А рабочие где?

— Внизу… наверно, — Ка изо всех сил пытался сохранять спокойствие.

— Мне нужен точный ответ. Вы доложили, что рабочие продолжали добычу, как будто не заметив десанта. Это соответствовало действительности?

— Так точно.

— В свою очередь, отмечу: с момента прибытия «Карамболя» не было зафиксировано ни единой попытки покинуть рудник. Я так подозреваю, потому, что все, кто хотел сбежать, это уже сделали. Пока вы там отсыпались на травке.

— Но обе клети были внизу!!!

— Майор! — в голосе полковника прорезался опасный холодок. — Разделите своих людей на смены. С завтрашнего дня вы своими силами возобновите работу на руднике. Нормы добычи вам сообщат. Всего хорошего.

Экран погас. Ка, ругаясь про себя последними словами, упал в кресло. Он отчаянно не хотел возвращаться в холодные сырые штольни, где даже от штурмового прожектора не было толку. Тем более ему не хотелось копаться в мокрой грязи, добывая «полезные ископаемые». Золото для майора существовало только в одном виде — на витринах ювелирных магазинов, и узнать, откуда оно берется на самом деле, Ка совершенно не желал.

— Сволочи, — майор представил себе картинку: перемазанные в земле рабочие, посмеиваясь, неторопливо тянутся мимо безмятежно дрыхнущих десантников. — Хорошо еще, что хоть из оборудования ничего не пропало. По крайней мере, у меня…

Майор подскочил, как ужаленный и снова принялся ругаться — теперь уже вслух. Он еще мог объяснить, почему ничего не пропало у него самого — сон сморил Ка аж за складом, его вполне могли пропустить. Но у остальных… Майор довольно потер руки — до срока, назначенного полковником, еще целых десять часов. Вполне еще можно успеть посетить ближайший городишко и поискать там знакомые лица.

Праздничный обед затянулся заполночь. Сытая и пьяная братия немелодично орала песни, позабыв о благодати умеренности. Благо, повод действительно выдался исключительный — последний раз Ниликато посещала мир смертных триста лет назад.

Гном, к великому сожалению остальных, решил воздержаться от выпивки. Дроид, как выяснилось, вместо богини увидел странный желеобразный сгусток, бешено излучавший в радиодиапазоне. Если верить анализу видеозаписи, пространство в центре комнаты вдруг исказилось, словно перед штурманом повисла компактная гравитационная линза. Только они могли, оставаясь полностью невидимыми, так преломлять свет — но случись такое на самом деле, все незакрепленные предметы в комнате втянуло бы в линзу.

— Это было странно. Я бы даже сказал, иррационально, — пояснил дроид, расчертив весь задний дворик монастыря причудливыми формулами. Впрочем, за пять лет Гарин успел изрядно поднатаскаться в инопланетной науке — объяснений потребовалось минимум. — Вдобавок столь сильное излучение способно безвозвратно повредить человеческий мозг. Насчет гномьего я, кстати, не уверен, — дроид издал металлический смешок.

— Нечего повреждать?

— У тебя исключительно высокая устойчивость к физическим воздействиям. Иногда мне кажется, что ваших предков действительно выковали из стали. Впрочем, это тоже иррационально.

— Боги — воплощенная иррациональность, — гном равнодушно пожал плечами. — Если пользоваться вашими терминами.

— Как интересно, — штурман заинтересованно хмыкнул. — А когда будет повторный визит? Мне надо хорошенько подготовиться — сам понимаешь, хороший датчик на коленке не соберешь…

— Повторный? — гном от удивления чуть не поперхнулся квасом. — Это же богиня! Ты хоть понимаешь, что это значит?

— Я уже видел одну. Не впечатлило, в общем-то.

— Таннеру этого не говори, — Гарин широко ухмыльнулся. — Не поймет, но сильно обидится. Видишь ли, тут не любят подделок.

— Значит, тем более хотелось бы проверить, — упрямо отозвался штурман. — Да, и может, расскажешь, о чем вы так долго общались с… богиней? Как ты понимаешь, я слышал только половину диалога.

Ближайший к шахте городок встретил десантников неприветливо. Посад, окруживший добротный каменный форт, казался вымершим. В самой крепости не виднелось ни единого огонька, а мост через кишащий змеями ров был не просто поднят, а еще и заблокирован могучим засовом. Это, похоже, дало местным обитателям ложную иллюзию безопасности, и они попытались отогнать пришельцев. Стоило первому же аэромобилю зайти на посадку, как в броню с жутким грохотом врезалась пара кованых стрел — точь-в-точь, как у рудничной баллисты, а секундой позже вторую машину опалило облако плазмы.

— Вторая, третья, подавить сопротивление! — головной транспорт вместе с майором Ка нырнул вниз, пытаясь укрыться за низкими крышами, а прочие транспорты выстроились в линию, ловя форт в перекрестья прицелов. — Остальные — на посадку.

Четвертая и пятая машины неохотно пошли на снижение, а оставшиеся аэромобили полыхнули огнем протонных батарей, превращая камень в пар, а плоть — в пепел.

Через минуту все было кончено — от форта осталась тускло-красная груда обломков, уже не представлявшая никакой опасности.

— Вторая и третья на посадку, — майор облегченно вздохнул. — Прочесываем по секторам. Никакой самодеятельности, любое сопротивление давить нещадно.

Десантники, тщательно скрывая раздражение, выбрались из душного чрева транспортного аэромобиля. Им, в отличие от командира, совершенно не хотелось устраивать рейд по антисанитарным городам, где, помимо всех положенных «тягот военной службы», можно было вполне нахвататься разнообразных паразитов. Впрочем, становиться рудокопами им хотелось еще меньше.

Первая дверь вылетела легко, словно ее сделали из фанеры. Отец многочисленного семейства, которое заунывно выло из подпола, попытался оглушить сержанта Врия дубинкой, но тщетно. Сучковатое дерево брызнуло щепой, встретившись с полированным бронепластиком каски, а сержант, чье настроение из плохого стало просто отвратительным, не отказал себе в удовольствии попотчевать излишне шустрого аборигена шокером.

— По-моему, рожа знакомая, — сержант кинул беглый взгляд на перекошенное лицо сапожника. — Пакуй его.

На запястьях аборигена с треском стянулись пластиковые наручники, а секундой позже его — не особо бережно — погрузили во второй аэромобиль, оперативно переделанный в летающую каталажку.

Врий проводил взглядом тело будущего шахтера и почувствовал, что настроение его начало понемногу улучшаться.

— Давай следующего!

К рассвету в кабинете настоятеля кончилась бумага, а гном окончательно охрип. Бездонная память штурмана, как выяснилось, хранила уйму сведений из истории доброй тысячи миров. Конечно, далеко не все из этого было применимо тут, но, как решил Гарин, больше — не меньше. Кроме того, под конец дискуссии гнома посетила идея: пусть история каких-нибудь инсектоидов и не подходила родному миру Гарина, отдельные ее элементы могли оказаться весьма полезными — хотя бы для дезинформации противника.

— Значит, если они обосновались на руднике, им нужны ресурсы?

— Там еще рядом богатый выход искреня — десяти верст не будет. И до Керналла — рукой подать. Задайся я целью построить металлургический комбинат — лучше места не нашел бы. Впрочем, — гном вдруг расплылся в хитрой улыбке, — это лучшее место только географически. С этой стороны кряжа полно драконьих кладок, до ближайшего порта — сотня верст по бездорожью, уголь — еще дальше, а из растительности — только заросли сирени. В общем, если бы у барона Тига был другой источник пополнения казны, он бы тоже туда не совался.

— Барон Тиг?

— Ага, — гном потер переносицу. — Местный правитель. Лет двести назад в тех краях была небольшая заварушка, в результате чего одно королевство лишилось провинции, а местный барон избавился от вассальной присяги. Точнее, заменил ее другой. Кстати, тебе понравится история.

— Историю — позже, — дроид пододвинул к себе схематическую карту континента. — Значит, этот Тиг будет очень недоволен?

— Наверняка, — Гарин потеребил бороду, припоминая особенности местной географии. — Урожаев хороших там никогда не собирали — сам-три в лучшем случае, из торговли — только перекупщики с Керналла, а из дорог — только Рудный тракт до верховий Мидуади. Там все грузят на баржи, и сплавляют до Иеронимата, в устье. Со всего этого больших денег, сам понимаешь, не наскребешь.

— Значит, Тиг попытается отбить рудник?

— Почти наверняка. Наемникам-то надо платить, а с одним только ополчением его сожрут до зимы.

— Ага, — дроид крепко задумался, на минуту превратившись в металлическую статую. — Либо попытается договориться.

— Последнее — если только он знает, с чем столкнулся.

Майор Ка, вколов себе лошадиную дозу стимуляторов, наконец-то сумел избавиться от серой мути в мыслях. «Обработка» городка закончилась ничем — хоть его бойцы и наловили полный кузов оборванцев, среди них не было ни одного шахтера. Ка отлично запомнил те тупые рожи, которые не обратили никакого внимания на свалившиеся с неба десантные капсулы.

Впрочем, это уже не имело никакого значения — полковнику уже ушел доклад об операции, и официально все аборигены считались беглыми шахтерами.

— Начинаем.

Адьютант, согласно кивнув, нажал кнопку на пульте управления подъемником. Сирена хрипло завыла, и клеть медленно поползла вниз.

— Как думаете, они сообразят, что делать?

— А что им еще остается? — майор, кинув последний взгляд на устье шахты, вышел из кабинки управления. — И что еще остается нам?

Полуденное солнце жарило неимоверно, и в тесных отсеках «Карамболя» воцарилась влажная духота. Полковник, получив очередную выволочку от адмирала, ввел режим жесточайшей экономии, приказав обесточить все оборудование, кроме жизненно необходимого. Это же касалось и воды — тем более, что ни одного источника с питьевой водой пока обнаружить не удалось.

Ка, изнывая от зноя, плелся по лагерю, прикидывая, где можно пересидеть самое жаркое время. Аромат сирени вызывал у него тошноту, тенек под корпусами кораблей был надежно захвачен техниками, а прочие места были слишком уязвимы для атаки виверн. Поганые твари с утра кружили вокруг лагеря, выискивая добычу, но пока тщетно — полковник объявил награду за наилучшее соотношение «жертва-патроны», и каждый зенитчик на «Карамболе» желал улучшить счет.

— Майор, — Ка, сплюнув в сторону, поднял залитое потом лицо и невольно вздрогнул: перед ним стоял полковник Тигль собственной персоной — как всегда, одетый поистине безупречно. — Вы нарушаете форму одежды.

Ка, вытерев рукавом пот, вытянулся по стойке «смирно».

— Виноват. Но мы вернулись с операции…

— Двенадцать часов назад. Уставом оговорен восьмичасовой отдых, — полковник говорил совершенно мертвым тоном, от которого майора бросило сперва в жар, а потом в холод. — Кроме того… Поясните, майор, кто именно вам давал разрешение на операцию вне лагеря?

— Я думал… То есть… — майор потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. — Я посчитал, что сбежавшие шахтеры будут работать эффективнее, чем мы. Я пришел к выводу, что этот город — единственное место, где могут укрыться беглецы. И принял меры к их возвращению. Все это есть в рапорте!

— Меня интересует, насколько рапорт соответствует действительности, — ослепительный свет солнца померк, и полковник невольно глянул наверх. Дневное светило медленно, но неотвратимо пряталось за диском Басса — наступало солнечное затмение.

— Абсолютно, — майор, состроив совершенно непроницаемое лицо, уставился на родинку над бровью Тигля. — Если желаете поговорить с командирами групп…

— Не желаю, — полковник отвел взгляд, и Ка позволил себе едва заметно улыбнуться. — Пока — не желаю. Работайте, майор. Нормы добычи вам известны.

— Мы справимся, — настроение офицера немного улучшилось. — Не извольте беспокоиться.

Когда полковник скрылся в липкой тиши коридоров «Карамборя», майор наконец позволил себе немного расслабиться. Тигль явно не поверил ему — но будет молчать, пока не получит «железных» доказательств.

Коммуникатор пискнул, устанавливая связь с адъютантом.

— Маликер на связи.

— Как успехи? — майор глянул на небо, выискивая среди бледных звезд огоньки кораблей орбитальной группировки. Увы, тщетно — либо те погасили навигационные огни, либо станция вообще ушла на другую сторону планеты.

— Лучше, чем ничего. Правда, совсем немного лучше.

— Как понимаю, в норму не уложимся?

— Ни единого шанса.

— Загоняй вниз вторую смену. Подготовь третью. И созови совещание — надо кое-что обсудить.

За истекшие сутки «Улисс» непрерывно снимал наземную базу и прилегающие местности — во всех диапазонах, пытаясь количеством компенсировать качество. Киркс отчаянно боялся выдать себя, и потому использовал лишь пассивный режим съемки. Но даже это дало определенные результаты.

Лагерь постепенно разрастался — окружив территорию рудника забором из колючей проволоки, пришельцы тут же принялись обустраивать второе кольцо. В дополнение к паре стационарных постов ПВО по углам территории отрыли взводные ячейки, а у грузового пандуса главного корабля — целый ДОТ, укрепленный зенитным танком. Впрочем, имелись и странности.

После полудня часть зарослей на восток от лагеря бесследно исчезла, а еще часом позже вокруг вырубки появился забор. В отличие от заграждений вокруг базы, тот изначально был двойным, а по краям территории — снаружи периметра — стоял добрый десяток наблюдательных вышек.

Киркс до предела увеличил картинку, пока та не начала распадаться на отдельные квадратики. Увиденное до неприличия напоминало миниатюрную тюрьму, которую сооружают, когда нет времени соорудить что-нибудь более основательное.

Вечером на огороженной территории появились палатки — много палаток. Увы, «пассивная» картинка не позволяла различить отдельных людей, но и увиденного хватило капитану с лихвой, чтобы организовать внеочередной сеанс связи.

Накопленный за день архив ушел на планету всего за минуту — но она показалась Кирксу вечностью.

— Получил, — голос гнома на глазах увядал. — Это… то, что я думаю?

— Похоже, они захватили много пленных.

— Какие пленные? — Гарин сорвался на крик, и динамик рации сорвался в хрип. — На таких рудниках есть только охрана и големоводы. — Они наверняка сбежали при первой возможности.

— Может, их словили? — капитан, замерев, осторожно словил за хвост непослушную мысль. — Да, и если это рудник, где рабочие?

— Слишком много палаток, это раз, и рабочих на золотых рудниках не держат — это два. Големы проще и дешевле — им не нужна ни еда, ни одежда, ни отдых. И они, что самое важное, не воруют, — из динамика донесся грустный смешок. — Как ты понимаешь, с золотом это особенно актуально.

— Тогда понятия не имею, откуда там столько… пленных.

— Прошлую ночь глянь.

Киркс послушно вывел на экран запись прошлой ночи — то, что «Улисс» успел заснять, и оторопел. Секрет оказался прост — десантники, элита Патруля, опора закона и все такое прочее, попросту наведались в ближайший городок и нахватали себе рабов.

— Великая бездна…

— Да, — голос гнома был необычайно мрачен. — И ведь это только начало.

Капитан вспомнил, что, согласно галактическому законодательству, все тюрьмы подпадают под ответственность Патруля, и ему стало нехорошо. До этого момента он думал, что повидал достаточно много, но то, что сейчас творилось внизу, Киркс не мог вообразить даже в самом кошмарном сне.

— Это надо прекратить.

— Этим и занимаемся. Этим и занимаемся…

Узнав про дерзкий захват рудника, Тиг пришел в ярость. Того требовали приличия — барону досталась беспокойная держава, с довольно примитивными нравами. Страна за прошедший с момента обретения независимости век дала приют многим племенам, и это не лучшим образом сказалось на уровне культуры.

Традиция предписывала барону публично высказывать свои чувства, и чем ярче, тем лучше. Потому Тиг, заранее узнав, к чему готовиться, официального гонца принял в Глиняном зале — просторном помещении с кучей полочек, уставленных дешевой керамикой..

— Мезавцы! Бестолочи! Недоумки! — глиняные плошки осыпали собравшихся градом черепков. — Ничего вам нельзя поручить…

Приближенные внимали, терпеливо ожидая конца ритуальной истерики.

— Как это случилось?

— Они прилетели с неба, — тоскливо отозвался старший баллистер. Он был наслышан о нравах, царивших в баронском замке, и теперь на деле убеждался, насколько это неприятно. — На пяти железных сараях. Мы попали в одну, но безрезультатно. Они куда прочнее драконов.

— Сколько их?

— Около полусотни, — сказал один из магов. — Я усыпил их где-то на полдня, расход магической энергии был примерно такой. Големов, как вы понимаете, пришлось развоплотить. Как и драконозащиту.

— Правильно, — барон довольно прищелкнул пальцами. — Очень правильно. Да, когда вы оттуда отбыли?

— Два дня назад. Лошадей эти… варвары спалили вместе с казармой.

— Ага, — барон принялся мерить шагами просторное помещение. Черепки сухо хрустели под ногами, приближенные вжались в стены, не желая прерывать мысли властителя — настоящий гнев Тига был куда неприятнее притворного. — Они умеют передвигаться куда быстрее. Это плохо. Выступаем через час — нельзя дать им закрепиться.

— Но, может, они уже покинули рудник?

— Тогда надо возобновить добычу. Золото, — Тиг потер пальцы друг о друга, слово пересчитывая монеты, — золото должно течь.

Цвета баронства носило почти две тысячи воинов самого разного происхождения. К сожалению, к личной гвардии барона относились всего восемьсот бойцов — остальные пользовались прикрытием Тига, отстегивая ему процент от добычи.

Тиг решил нанести удар как можно скорее — любая проволочка давала захватчикам лишнее время, чтобы закрепиться. Если чародеи на руднике действительно развеяли заклятия, которые прятали драгоценный металл от драконов, сейчас на руднике было очень беспокойно.

— Вы пойдете в разведку? — мастер-оружейник, смерив щуплую фигуру барона недоуменным взглядом, отставил в сторону фамильный панцирь. — Но ваше место…

Барон вздохнул. Традиция предписывала ему атаковать врага всей мощью, не считаясь с потерями. Именно поэтому Тиг потратил годы на изучение дипломатии и псионических заклятий. Сил барона едва хватало на примитивные фокусы, но сочетание их и наследственного умения плести интриги давало превосходные результаты. В частности, Тиг до сих пор был жив.

— Это будет более опасным, чем ты думаешь, — пальцы барона привычно сплели аркан Внимания — весьма неказистые чары, единственным эффектом которых было удержание внимания собеседника. — Нам предстоит подобраться к самому логову врага, изучить его повадки, обнаружить слабую сторону, и только после этого — атаковать. Я должен лично выполнить эту задачу, дабы никто не мог потом обвинить меня, что в момент наивысшей опасности я пировал, пока мои воины…

— Я понял, понял, — пожилой гном с испитым лицом примирительно поднял руки. — Тогда какую броню тебе готовить?

— Полегче, — Тиг подкинул в руке фамильный меч и со вздохом вернул его в стойку. — Еще пару кинжалов, наверно, сарбакан и запас дротиков. Ты же видел, что они натворили в Эспиато. Думаешь, я смогу одолеть хоть кого-то из них в открытой схватке?

— Традиции предписывают именно это, — оружейник, покопавшись в сундуке, извлек из него угольно-черные кожаные доспехи. — Вот, примерь.

— Спасибо, Тодар, но я еще хочу жить, — барон осторожно погладил жесткую кожу. — Думаю, сгодится. Откуда такое чудо?

— Говорят, кто-то из ваших предков прислуживал самой Ниликато. Возможно, это его доспехи, — гном пожал плечами. — Хотя я в это и не верю.

— Тем более сгодится, — Тиг принялся переодеваться. — Время разведки — ночь, самый час для темных чар. И да поможет нам… ну, хотя бы, Ниликато, что ли…

Глава 5. Мы пришли с миром

Утром Гарин получил весточку от своих родственников с Керналла. Те осторожно интересовались, в курсе ли их многоуважаемый родич о неведомой напасти, угнездившейся на золотом руднике на полпути к Мидуади. Также они жаловались, что небесные гости чрезвычайно взбудоражили драконов, и караванам теперь приходится давать изрядный крюк. Цены от этого изрядно возрасли, отчего доходы, и без того мизерные, сейчас вообще едва покрывают издержки.

Прочитав последнюю фразу, Гарин привычно ухмыльнулся. Эти жалобы с удручающим постоянством повторялись в каждом втором письме. Обычно это означало — страницей позже пойдут нескончаемые просьбы увеличить закупочные цены и снизить маржу посредника. Иногда гном на это велся, но большей частью нет — он и сам был мастер на такие штуки.

Впрочем, сейчас, судя по всему, дело обстояло куда серъезнее. С третьей страницы письма пошли детальные выкладки, которые обеспокоили Гарина куда больше, чем слезные просьбы родственников. Продовольствие вдорожало втрое, руда, наоборот, несказанно подешевела, а сроки доставки грузов на побережье перевалили за месяц. Если пришельцы действительно переполошили драконов — вскоре вся округа вполне может стать нежилой.

Гарин припомнил рассказы своего деда об освоении Керналла. Тогда весь хребет был исконной драконьей вотчиной, кладки встречались буквально каждую версту, а заметить залетную стаю можно было и за сотню лиг от кряжа. Впрочем, тамошние богатства стоили возможного риска, и за триста лет рептилии остались только на паре отрогов восточного склона. К финалу освоения кряжа выяснилось, что выживших особей едва хватает для поддержания популяции, а с залетными тварями вполне справляются одиночные баллисты. Поэтому драконов решили наконец-то оставить в покое, а расходы на противодраконьню защиту — урезать до минимума.

Проблема заключалась в том, что огнедышащие рептилии, будучи стайными тварями, крайне нервно реагировали на попытки их побеспокоить. Они достаточно философски относились к стычкам за пределами своей территории, но стоило кому-то пересечь невидимую границу «родных земель», ответ следовал незамедлительно. Если противник оказывался слишком силен, драконицы резко увеличивали приплод, и через год популяция утраивалась, а то и учетверялась, соответственно увеличивая силу воздействия на захватчиков.

Если Темный союз не успеет быстро справиться с пришельцами, через год будет некого спасать.

Тиг лежал на спине в густых зарослях сирени и безмятежно жевал сухую травинку. В десятке шагов от него тянулся проволочный забор — семь линий колючей проволоки на массивных бетонных столбах. Насколько барон смог разобраться в схеме обороны базы, та была чрезвычайно хорошо укреплена — даже стая драконов вряд ли бы смогла нанести ей существенный ущерб. Тиг не знал, как назывались эти странные штуки на решетчатых башнях, но их силы определенно хватало на то, чтоб превратить огнедышащую рептилию в решето.

Лобовая атака, и даже попытка планомерной осады в таких условиях были бы несусветной глупостью — пришельцы бы просто выкосили всю дружину без особых проблем. Впрочем, наверняка существовал другой способ. Любому живому существу надо было есть, пить и отдыхать, и Тиг намеревался выяснить, какая из этих слабостей могла сработать лучше прочих.

Барон знал — в радиусе сотни верст нет ни единого источника пресной воды. Впрочем, определенный запас мог быть у захватчиков с собой — как, к слову, и запас продовольствия. Отдыхали пришельцы внутри железных домов, в которых и прибыли, наружу показываясь только днем. За пределы укреплений они выходили только под мощной защитой, которую нечего было и думать пробить.

Тиг ждал ночи. Он решил лично проверить вражескую оборону на прочность и, если возможно, забраться в один из железных домов. Конечно, многое останется для него непонятным, но барон надеялся — увиденного вполне хватит, чтобы выявить хотя бы парочку слабых мест пришельцев.

Кусты рядом зашуршали, и Тиг повернул голову в сторону шума.

— Они кидали мне объедки! — Вирр Ларко, командир разведчиков, буквально дымился от ярости.

— Ты понял, о чем они говорят?

— Не особо, — Вирр запустил обе руки в пышную шевелюру — увы, наловленные по кустам блохи не пропадали после обратного превращения. — Они чувствуют себя не в своей тарелке. Они пришли сюда надолго. А больше, — оборотень с наслаждением раздавил выловленного паразита, — пока ничего не разобрал. Это тебе профессиональный переводчик нужен.

— Только если ты его оплатишь, — барон снова улегся на спину. — Какая там охрана?

— Заклятий нет вообще. Но они определенно заметили, как я подкапывал ограду. Пришлось пописать, чтобы не вызывать подозрений.

— Ага, я видел, — Тиг широко ухмыльнулся. Блохастый степной волк — вторая ипостась Вирра — трижды обошел весь лагерь, лично побывав во всех «интересных» точках. Оборотню не получилось залезть только в железные дома пришельцев — но и того, чего удалось выяснить Ларко, более, чем хватало для ночной вылазки. — Как ты думаешь, что это было?

— Без понятия. За мной словно следило множество глаз. По крайней мере, я так чувствовал.

— Везде следили?

— Неа, — Вирр широко ухмыльнулся. — Там, где копался — следить перестали. Еще у шахты ничего нет, и у склада.

— Ну и отлично, — Тиг глубоко вздохнул. — Можешь отдыхать. Выступим после заката.

«Новые шахтеры» выбрались из шахты поздним вечером. За восемь часов они накопали всего три с половиной килограмма золота — большей частью то, что големы не успели поднять на поверхность до развоплощения. Впрочем, этого оказалось вполне достаточно, чтобы привести майора Ка в хорошее настроение.

— Молодцы! — он прямо-таки лучился довольством. — Славно поработали.

Бывшие горожане внимали ему, не особо вслушиваясь в слова. Они хотели одного — есть и спать, стараясь поменьше думать, что их ждет завтра.

— Всех ожидает ужин. Но! — Ка состроил серьезное лицо, — Так будет только сегодня. Завтра еду получат только те, кто сделает норму. Я не собираюсь кормить дармоедов.

Майор, довольно потирая руки, слез с вышки. Насколько он понял из «Оккупационного справочника», главным было превратить пленных в толпу одиночек, не дать им сбиться в группы, которые могли заняться саботажем. Лучшими методами по «перевоспитанию» справочник признавал голод, холод и изнурительный труд. Подумав, Ка добавил к этому списку еще и жажду — тем более, что опреснитель так завести не удалось, и приходилось обходиться запасами «вторичной воды», многократно потребленной и очищенной. На хороший толк, ее следовало сменить еще месяц назад — но прибытие танкера постоянно откладывалось, а теперь, в иной Вселенной, на такое можно было вовсе не рассчитывать.

Майор с неудовольствием подумал, что желанный родник мог находиться всего в десятке километров от лагеря, но искать его сейчас было сущим самоубийством. Проклятые виверны исчезали только на закате и возвращались на рассвете, словно назначив в небе над базой постоянный пост. Необходимость передвигаться по лагерю короткими перебежками, постоянно ожидая огненного плевка, чрезвычайно раздражала, и Ка задумался — что именно заставляет рептилий атаковать именно их, а не, скажем, степных волков? Эти тощие блохастые твари, казалось, не боялись ничего — одна из них с утра шлялась по лагерю, подкопав ограду, замкнув проводку системы наблюдения в целом секторе обороны и принеся в своей шкуре бесчисленное воинство блох.

Ка искренне надеялся, что никто из техников, игравших с «милой собачкой», не притащит этих паразитов на «Карамболь» — майор все-таки хотел выспаться, не прибегая к медикаментам ни до, ни после отдыха.

На вышках вспыхнули прожектора, залив тюрьму ослепительно белым светом — майор не собирался давать шахтерам ни единого шанса на побег. Конечно, не мешало бы озадачить техников установкой еще одного контура безопасности, но, в принципе, это могло подождать и до завтра.

— Да что может случиться за одну ночь? — Ка широко зевнул. Ночная смена уже заняла свои места в укреплениях, которых вполне хватало, чтобы отбить внезапную атаку целой роты космодесанта. Вряд ли у местных было хоть что-то сопоставимое. — Но завтра — непременно. Прямо с утра!

Колючая проволока поддавалась с трудом — пришельцы не жалели легированной стали, используя ее даже там, где, по мнению местных, вполне сбы сгодилось железо или медь. На ликвидацию трех нижних «ниток» в заграждении у барона ушло полчаса — драгоценных полчаса, когда Магалор еще не взошел, а сон с ночным холодом напару размывают внимание караульных и леденят мышцы.

Наконец непослушный металл со звонким щелчком уступил нажиму массивных кусачек, и бережливый оборотень скатал упругую проволоку в плотное кольцо.

— Хорошая сталь, — пожал он плечами с видом, словно вся вылазка и задумывалась исключительно для того, чтоб разжиться куском инопланетной проволоки. Барон только махнул рукой — все Ларко славились невероятным скопидомством., вошедшим уже в легенду. Говорили, что в их семейном логове есть все — даже уникальные артефакты, оставшиеся только в легендах. — Зачем пропадать?

— Там еще один забор будет.

— И тому зачем пропадать? Запас карман не тянет, — Вирр озадаченно уставился на колючий «бублик», прикидывая, куда его запрятать так, чтоб и одежду не порвать, и спину в целости оставить.

— На голову надень, — раздраженно посоветовал Тиг. Судя по облакам на востоке, Магалор должен был взойти уже минут через двадцать, а к этому времени барон рассчитывал оказаться внутри периметра. — К тому времени, как выберемся — будешь точь-в-точь великомученик Мелкин.

— Не хочу быть великомучеником, — оборотень, подкинув кольцо проволоки в руке, запустил его в густые заросли сирени. Впрочем, этот жест мог обмануть только тех, кто не знал семейство Ларко. Насколько барон был в курсе, дед Вирра зашибал на ярмарках большие деньги, на спор выкидывая в густые заросли ежевики полный кошель серебра. Особо хитрые спорщики под конец торжища опрометью кидались в кусты, пытаясь перехватить кошелек, но тщетно — старый Гарр без промаха закидывал мешочек с монетами в западенку, мастерски спрятанную в переплетениях корнях. Так что Тиг был уверен — поутру Вирр без особого труда найдет «выброшенную» проволоку.

— Второй забор, Вирр. Время, время: Магалор взойдет, как на ладони будем.

— Успеем, — оборотень скинул куртку, расстегнул ремень на штанах, и вдруг стал как-то шире в плечах. — Давай клещи.

Голос Вирра тоже изменился, став хрипло-рычащим — это была «неполная трансформация», когда переверныш еще сохранял человекоподобие, но получал невероятную силу и ловкость. Побочным эффектом этого состояния была бешеная, выматывающая нагрузка на организм — если Вирр пробудет в таком состоянии дольше пяти минут, ему придется отлеживаться неделю.

К счастью, проволока сдалась уже через две минуты.

Две тени стремглав пересекли открытое пространство между бортом «Химеры» и оградой, и укрылись за посадочной опорой. Вирр здесь уже бывал и знал — опора отлично закрывала разведчиков от нескромных взглядов охраны с наблюдательной башни. Теперь можно было перевести дух, оценить силы ночной стражи и спланировать дальнейшие действия.

— Ты как? — барон вгляделся в темноту, но ничего, кроме пары белесых пятен, не разглядел. Ночью была освещена только та часть лагеря, где поселили захваченных в Эспиато горожан. Там царила мертвая тишина — словно острог вымер. Впрочем, Тиг надеялся, что пленные просто отсыпаются после подземных работ.

— Но… нормально, — Вирр с трудом сглотнул, наконец приняв человеческий облик. — Дай воды.

Барон сунул оборотню свою флягу — ладонь перевертыша была ледяной.

— Уверен?

— Да, — отозвался Вирр, опустошив емкость — уже нормальным голосом. — Ничего, вернемся — отосплюсь.

— Не вопрос, — Тиг осторожно выглянул из-за амортизатора. Мимо проделанной в ограждении дыры неторопливо прошел охранник, даже не думая сдерживать зевоту. Он совершенно не заметил отсутствия трех нижних рядов проволоки, обратив внимание на странные черные коробочки, прикрученные к столбам.

— Вот они, твои невидимые глаза, — прошептал барон.

— Они не глядят, — махнул рукой Вирр. — Я бы почувствовал. Ну, куда дальше?

— Нужно забраться в один из этих домов. Мне интересно, что именно они прячут. Ты говорил, что один из домов постоянно открыт.

— Ага, — оборотень кисло усмехнулся. — Открыт. Он и сейчас открыт. Вон, гляди.

Перевертыш осторожно перебежал к другой опоре. Тиг последовал за ним.

— Да, тут не заберешься, — мрачно протянул барон. — Тут прямо крепость.

— Меня чуть не пристрелили, когда залезть пытался. Похоже, это их донжон.

— Ладно, — Тиг с сожалением отказался от излишне амбициозного плана. — Тогда давай, что ли, сюда заберемся, — он постучал по гладкой броне «Химеры». Та отозвалась глухим стуком.

— Люк заперт. А как открыть, я не знаю, — виновато отозвался отобротень. — При мне он всегда был открыт, а запоров я на нем так и не заметил, как ни старался.

— Внутрь не заходил?

— Неа, — Вирр поежился. — Оттуда несло, как из больнички. Меня звали, даже что-то вкусное предлагали, но я сбежал. Знаешь, это очень подозрительно, когда сперва кидают объедки, а потом вдруг находится что-то вкусное. Только почему-то за этим вкусным надо лезть в закрытое помещение. Ничего не напоминает?

— Ловушка, ясное дело.

— Ты все еще хочешь туда?

— Если будем выбирать еще немного, нас точно заметят. Магалор уже встает, — барон покосилня на засеребрившиеся облака. Тень под кораблями была еще достаточно густа, но ситуация могла полностью измениться уже через пять минут.

— И как ты собираешься проковырять дыру в этом за это «немного»? — язвительно поинтересовался Вирр, кидая быстрый взгляд на дыру в заборе. — Или у тебя есть пришельские отмычки?

— Для верноподданного у тебя слишком острый язык, — невозмутимо отозвался Тиг, вытягивая из кармана нечто, отчаянно смахивавшее на черную вуаль. — Спорим, ты даже понятия не имеешь, что это.

— Дыра в кармане, — хихикнул оборотень, но секундой позже осекся, заметив блеснувший интересом взгляд барона. — Угадал?

— В общем, да, — Тиг расправил на траве невесомую ткань. — Ну-ка, возьмись с того края. И пальцы береги!

Вирр опасливо взялся за странный материал, который на ощупь казался холоднее льда.

— И что дальше?

— Натягивай, но не слишком сильно — только чтобы складок не было, — барон прикрепил свой конец полотнища к днищу «Химеры» и принялся осторожно прижимать ткань к металлу. — Отлично.

Через минуту тьма в прямоугольнике истаяла, явив разведчикам потолок, украшенный странной стеклянной трубкой.

— Вперед, — Тиг, подавая пример, схватился за края «люка». — Дырка пятнадцатиминутная, а нам еще выбраться надо.

— Откуда такое чудо? — Вирр торопливо забрался внутрь, подсознательно опасаясь, что дыра, внезапно сомкнувшись, разрежет его пополам.

— Благословение, — барон ухмыльнулся. — Потом расскажу… может быть.

Магалор наконец-то взошел, раскрасив землю в оттенки серебряного. Секундой позже дыра исчезла, обратившись кучкой полупрозрачной черной ткани.

— Лампу взял?

— Крайне уместный вопрос, — оборотень осторожно выудил из заплечной сумки потайной фонарь. — А если бы я забыл?

— Тогда бы тебе пришлось на деле доказывать, насколько хорошо оборотни умеют видеть во тьме.

Тихо забулькала вода, в воздухе резко запахло ацетиленом, и на металлической стенке отсека появился бледно-желтый круг, перечеркнутый едва заметными полосками пластинок шторки.

— Ну, куда дальше?

— Какая разница? — барон искренне удивился. — Куда бы ни пошли — все равно не увидим ничего знакомого. Хотя, если подумать… направо.

Плотный мешок вяло извивался на траве, изрыгая удивительно причудливые проклятия. Тиг на миг замерев, припомнил — в какой именно части свертка расположена голова пленника, и резко выдохнув, с оттяжкой пнул серую холстину туда, где, по расчетам князя, была задница пришельца. Монолог тут же прервался сдавленным воплем, после чего наконец-то наступила долгожданная тишина.

— Ага, вот они, — оборотень все-таки нашел закинутую в кусты проволоку. Тиг прикинул расстояние и уважительно присвистнул — оба «бублика» лежали на расстоянии буквально локтя друг от друга. — Ну что, пошли?

— Рано, — барон, прикрыв глаза, покосился на медленно всплывающий из-за горизонта огненный шар дневного светила.

— Куда рано? — Вирр недоуменно заглянул в лицо командиру. — Сейчас же все откроется! Думаешь, они тревогу не поднимут?

— Обязательно поднимут. Более того скажу — есть у меня такое подозрение, что они даже определят, когда мы там побывали.

— Тем более пора когти рвать!

— Рано, — Тиг едва заметно усмехнулся. — Именно потому, что они узнают время с точностью до часа, они посчитают, что мы тут же постарались уйти подальше. С пленником, которого надо заставлять идти, скорость никакая — мы бы успели уйти верст на десять. Самое большее, пятнадцать. А Эспиато — в сотне верст отсюда. Они перемещаются намного быстрее нас.

— Ну хорошо, они обшарят все в радиусе десяти-пятнадцати верст, никого не найдут, и поймут, что мы где-то спрятались! — в небо с воем взлетела тройка аэромобилей, и оборотень машинально прикрыл голову руками, словно это могло его спасти или спрятать. Вирр сам понимал, что выглядит глупо — в Эспиато дружинников не спас даже каменный форт, но ничего поделать с собой не мог.

— Не поймут, — барон осторожно вынул из кармана хрустальную коробочку, в центре которой переливалась пирамидка, словно сотканная из лучей света. — Я позаботился.

Пирамидка с едва слышным звоном истаяла, обратившись мириадами искорок, и небо над разведчиками померкло. Они словно очутились в центре серого непрозрачного купола, который успешно гасил и свет, и звуки. Снаружи, как догадывался оборотень, ничего не изменилось: то же буйство сирени, та же трава — только без малейших следов присутствия посторонних. Пристальной проверки заклятие, конечно, не выдержало бы, но с расстояния хотя бы в пару сажен…

— Очередное благословение?

— Контрабанда, — Тиг откровенно ухмыльнулся. — Ты не поверишь, сколько всякой дряни пытаются переправить через наши земли. Ладно бы уж пошлину платили, так нет — все тайком норовят.

— А, — коротко отозвался Вирр, разом потеряв интерес к странной игрушке. Все в баронстве знали — не стоит соваться в личные дела Тига, особенно когда эти дела касаются денег. В этом случае барон, и так соблюдавший традиции, только когда ему выгодно, совершенно плевал на обычаи, целиком посвящая себя работе на результат. Результат, к слову, предполагался только один — Тиг получал деньги, заказчик — товар или услугу, а прочие, кому не повезло влезть не в свое дело — могилки без опознавательных знаков.

— Умный мальчик, — барон, довольно осклабившись, потрепал Вирра по жесткой шевелюре. — Значит, отдыхаем до заката. Потом — посмотрим.

Ка подняли на рассвете — задолго до того времени, как майор назначил себе подъем. Техники все-таки протащили блох на «Карамболь», и пол-ночи Ка ворочался в узкой койке, пытаясь изловить хоть одну кусачую тварь. Укусы немедля вспухали аккуратными волдырями и начинали неимоверно чесаться, а бальзам из походной аптечки помогал лишь на полчаса. Этого времени как раз хватало Ка, чтоб уснуть, а блохам — перекусить. Потом лекарство выдыхалось, майор просыпался от нестерпимого зуда, с неудовольствием обнаруживая на теле еще десяток покусов, и все начиналось снова.

Уже под утро Ка сообразил разбудить корабельного медика. Тот, похоже, в недавнем прошлом был биологом — он с намного большим восторгом изучал следы от укусов, чем стремился помочь измученному пациенту. Впрочем, свою порцию военно-полевой заботы майор все-таки получил — разноцветные таблетки подействовали потрясающе, за пять минут убрав все симптомы. Единственным побочным эффектом от этого лечения была дикая сонливость — но Ка рассчитывал, что никто его не хватится как минимум до полудня.

Звонок, прозвучавший ровно через полчаса после очередного «отбоя», показал Ка, как он ошибался.

— Не разбудил? — холодно поинтересовался полковник. Сам он был, как всегда, безупречно одет и даже свежевыбрит — на миг майору показалось, что он чувствует запах одеколона.

— Так точно, — мысли путались, и майор на всякий случай решил ответить утвердительно.

— Понятно, — Тигль на миг смутился — но только на миг. — У нас ЧП. При очередном обходе внутреннего периметра обнаружена сквозная брешь. «Химера» — самая близкая к месту прорыва — выведена из строя. Похищен астронавигатор из ее экипажа — а это значит, что диверсанты сумели пробраться на борт.

Ка потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. Их отчего-то оказалось очень много, и ни одна из них майору не нравилась. Наконец, ему удалось ухватить за хвост самую неторопливую из них.

— Когда совершен прорыв?

— Если верить догадкам инженера, обследовавшего «Химеру» — между двумя и тремя часами ночи.

Майор скосил глаза в угол экрана, где едва заметно переливались часы.

— Какова численность диверсионной группы?

— Устанавливаем, — полковник безразлично пожал плечами. — Если они действительно решили взять «языка», они будут идти медленно.

— Разрешите вылет. За три, пусть за четыре часа они не могли уйти далеко. Если идти на километровой высоте, можно обработать двадцатикилометровый радиус за сутки.

— Что вам нужно?

— Три десантных аэромобиля. У них вполне приличная электроника и адекватная защита. Нам не смогут нанести никакого ущерба. И расход горючего будет ниже, чем у беспилотников.

Полковник на секунду задумался.

— Ну, тогда добро. Разрешение получено. Верните его, Ка. И плевать на местных — нельзя позволять себя убивать. Нас слишком мало. Поняли меня — плевать на местных. Только верните его.

— Я прекрасно вас понял, полковник, — к майору постепенно начало возвращаться хорошее настроение. — Просто великолепно.

Сейчас машина майора висела над самой землей, едва преодолев периметр базы. Конечно, самым разумным с точки зрения диверсантов было — как можно быстрее уходить к своим, надеясь укрыться там, где их не смогут достать. Впрочем, если незваные гости уже имели определенное представление о мощи пришельцев, они могли поступить с точностью до наоборот. Они вполне могли затаиться прямо под носом у разъяренных преследователей, рассчитывая, что тем просто не придет в голову столь нелепое поведение.

Ка намеревался проверить оба варианта. Именно потому первая машина улетела прочесывать двадцатикилометровый радиус. Вторая пошла по гигантской спирали ей навстречу, начав с километровой отметки, а майор остался у самой базы, задействовав механизм «бесшумного парения». Предыдущие аэромобили намеренно отключали шумогасители на взлете, и теперь Ка ждал. Ждал, пока из-под ажурного покрова зеленой листвы, окружавшей базу, появится что-нибудь необычное, убаюканное ложной тишиной.

Глава 6. Вызов

Люсинда Флигг пребывала в состоянии тихого бешенства. Со стороны это было незаметно — женщина потратила годы, чтобы научиться управлять собственными эмоциями, и прозвище «Железной стервы» несла даже с какой-то гордостью, но тут…

— Значит, по вашему лагерю свободно разгуливают посторонние, а вы ничего не можете с этим поделать? — поинтересовалась она у полковника свистящим шепотом. — Вы только «разбираетесь», как такое вообще возможно?

— Оперативная группа преследует подозреваемых, — Тигль выглядел так уверенно, что на миг Люсинда даже смутилась. Впрочем, следующая фраза лишь подбросила огоньку в топку ярости. — Я приказал их взять живыми.

— Замечательно, — губы Люсинды скривились в язвительной усмешке.

— Мы — десант, а не полиция.

— Я вижу, — Флигг, не прощаясь, отключила связь и устроилась поудобнее в любимом кожаном кресле. Адъютант мелькнул неслышной тенью, поставив на столик у подлокотника чашку крепчайшего кофе и пепельницу… Люсинда одним щелчком выбила из карманного синтезатора тонкую сигариллу и затянулась.

Отчеты, которые каждое утро поступали с «земли», не радовали совершенно. Что-то определенно шло не так, как полагалось. Шахтеры то ли разбежались, то ли просто исчезли — то, что предъявил майор Ка под их видом, не могло обмануть даже новобранца. Вокруг лагеря роились чрезвычайно агрессивные летучие рептилии, которые уже распотрошили один звездолет. Судя по сводке, чтоб угробить такую тварь, требовалось до пятидесяти зарядов зенитной турели — в то время как истребителю вполне хватало десятка!

Кроме того, Тигль так и не смог наладить снабжение лагеря — даже воду внизу еще использовали «вторичную».

Флигг вызвала на экран перед собой подробную карту континента и, подумав с минуту, увеличила масштаб, выделив местность вокруг крупного приполярного города. Если верить съемкам со спутника, местные занимались в основном скотоводством — по лесотундре бегали тучные стада, на белесой глади океана колыхались бесчисленные рыбацкие посудины, а по трактам ползли длинные цепочки караванов. Судя по тому, что даже пристальное наблюдение не обнаружило ни единого признака усиленной охраны, в этой местности особо опасной фауны не водилось.

Окурок с шипением утонул в остатках кофе, чашка с глухим стуком приземлилась на блюдце.

— Адъютант.

Флаг-лейтенант появился мгновенно — словно до этого он просто прятался за спинкой начальственного кресла.

— Через пять минут ко мне в кабинет Дави, Марко и Уланова. Будут спрашивать, зачем — скажи, что все сами узнают. Остальным — ни звука. Выполнять.

Первую неделю — пока писались планы — дела Темного союза шли просто замечательно. Потом, когда пришла пора воплощать написанное в жизнь, начались проблемы.

Выяснилось, что владыка Америта — страны, от которой сто лет назад откололось баронство Тига — ничуть не желал бороться с инопланетной заразой. Напротив, посол выразил горячую надежду, что пришельцы наконец-то решат проблему «сепаратистов». Подумав еще минуту, он добавил: мол, если повезет, чужаки сумеют дать славный урок заносчивым «подгорникам» с Керналла.

На этой фразе гнома пришлось выносить — Гарину очень захотелось оттаскать посла за жидкую бороденку, но хватка дроида была достаточно крепкой, и гном лишь успел расколотить чернильницу.

Идею о найме армии также пришлось отбросить. Как сумел выяснить Таннер, буквально неделю назад Мозес II, король Калидикии, пошел войной на своего самого беззащитного соседа. Тот, к удивлению полководцев, оказался вовсе не таким уж беззубым, как уверяла разведка, и теперь король быстро набирал новую армию взамен разбитой. Вербовщики получили приказ соглашаться на любую цену, поскольку в стандартную форму контракта лично Его величеством было введено небольшое дополнение. Его внесли в середину объемистого свитка самым мелким и неразборчивым почерком, и там оговаривалась выплата гонорара — одной суммой после победы. Хитрый король справедливо рассчитывал, что до мучительного момента расплаты доживет не все, что позволит в итоге изрядно сэкономить.

— Ну, и что дальше? — Гарин мрачно перевернул пивную кружку — ему не верилось, что штофная емкость столь быстро опустела. Увы, единственным ее содержимым были лишь хлопья густой пены.

— Думать будем, — настоятель, воровато оглянувшись, выставил на дубовый стол полуведерную бутыль с мутной жидкостью внутри.

— Самогон? — гном изобразил на лице слабое подобие энтузиазма. Гарин не узнавал сам себя — после прихода весточки от родственников он совершенно утратил аппетит и любовь к разнообразным спиртным напиткам.

— Лучше, — свернутая из парусины пробка, повинуясь аккуратному пассу, вылетела из горлышка, и Гарин озадаченно принюхался.

В прокуренном помещении трактира вдруг отчетливо запахло луговыми травами, грозовой свежестью и мокрой землей — словно вся честная компания разом очутилась на весенней пойме.

— «Ведьмин лог». Не спрашивай, откуда он у меня.

— Где взял, там уж нет? — гном широко ухмыльнулся. — Ну, наливай…

Никто не знал, откуда бралось это вино — или, по крайней мере, никто не признавался. Хмеля в нем не было вообще, так что его можно было считать безалкогольным, но эффект… По легендам, сей напиток изобрели три сестры — Скульд, Урд и Верданди, чтобы лучше видеть грядущее, и свою задачу «Ведьмин лог» выполнял на славу — но только в руках прорицателей и ясновидцев. У остальных же он вызывал чувство безудержной эйфории, резкое усиление умственных и магических способностей, и жестокое похмелье на следующее утро.

— Темные времена требуют радикальных мер, — мутная жидкость хлынула в кружку, на глазах светлея и наливаясь тускло-синим светом. — Надеюсь, мы выживем.

— А мне? — дроид вдруг вышел из «полуспящего» состояния. Разом допив остатки пива, он протянул настоятелю свою кружку, которая отличалась от гномьей только расцветкой. Таннер недоуменно покосился на Гарина, и тот едва заметно кивнул.

— Сколько нового я узнаю ежедневно, — на сей раз «Ведьмин лог» светился ярко-желтым. — Ну, пей. Заодно и поглядим, как выглядит похмелье у вашего брата.

Десантный катер, прячась в облаках, медленно подбирался к точке высадки поблизости от Стилайта — города, назначенному персонально Уланову в качестве отправной точки. Ему — и еще двум «избранным», как выразилась Флигг — предстояло выяснить, что же на самом деле происходит внизу, и дать аналитикам недостающие факты.

— Уланов, приготовиться, — пилот, на миг отвернувшись от изумрудных дисплеев, кинул быстрый взгляд на последнего десантника.

— Давно уже, — вальяжно отозвался тот, отщелкивая ремень безопасности. Выпускай уже.

Боковой люк с шелестом открылся, впустив в салон пронизывающий ветер с уймой мелких, бритвенно-острых снежинок — снаружи выла суровая весенняя метель. Матерный возглас десантника утонул в недрах торопливо натянутого респиратора, а невнятный вопрос пилот позволил себе проигнорировать.

— Температура за бортом — минус пятнадцать, скорость ветра — двенадцать метров в секунду. Спасибо, что воспользовались услугами нашей авиакомпании.

Уланов, покачиваясь от порывов ветра, спрыгнул в начавший таять снег и снова выругался. Струи раскаленного воздуха от посадочных двигателей превратили тундру в натуральное болото, где десантник не тонул исключительно за счет спецботинок.

Судя по карте, ближайший городок располагался от места высадки всего в десятке километров, и в дне пути от Стилайта. Когда Уланов, получив задание, прикидывал маршрут на глобальной карте, это расстояние совершенно его не впечатлило. Напротив, он долго радовался, обнаружив уютный пятачок в самом сердце еловых зарослей — десантник на опыте знал, как трудно найти что-либо даже в карликовых зарослях. Впрочем, сейчас Уланов уже жалел о собственной предусмотрительности — топать десять километров по сугробам ему отчаянно не хотелось.

Десантник еще раз оглядел окрестности, едва проглядывавшие в снежной круговерти, и выругался в третий раз — наиболее длинно и замысловато из всех.

Дроид икнул, выпустив изо рта стайку разноцветных пузырей. Секундой позже они с треском разорвались, залив помещение питейной ослепительным синим светом.

— Извините, — пробормотал штурман и еще раз икнул. На сей раз вспышки были желтыми.

— Это было ошибкой, — гном вздохнул, для надежности закрыв глаза руками. — Очень, очень большой ошибкой.

— Да все в порядке, — дроид решительно встал из-за стола, но мигом позже со звоном рухнул обратно на лавку. — Наверно. Знаешь, друг, я себя как-то странно чувствую…

Зал утонул в лазоревых вспышках. Свет был таким ярким, что Гарину на миг показалось, что он увидел кости ладоней, которыми прикрыл глаза.

— Не делай так больше.

— Хорошо, — покладисто отозвался штурман. — Кстати, я уже не икаю. И автотесты прошли полностью — даже после пива такого не было.

— Автотесты, говоришь? — гном боязливо отвел руки от глаз. В них все еще прыгали солнечные зайчики, и потому Гарин не сразу сообразил, что изменилось в облике друга. Фигуру дроида окутал теплый желтый свет, который сразу сделал мрачноватый зал таверны необычайно уютным. — Ты светишься.

— Это невозможно, — штурман, недоверчиво покачав головой, поднес к лицу правую руку. — У меня не люминесцентная окраска.

В воздухе раздался короткий треск, запахло окалиной и дроид разочарованно опустил сияющую конечность.

— Я вижу свет. Но это не краска. И не металл — состав остался прежним. Но в этом случае… у меня просто нет разумного объяснения.

— Возможно, это благословение богини, — рассеянно отозвался настоятель, вновь наполняя стаканы. — Кстати, спешу напомнить, что бутылка не бездонная, а утро уже скоро — как и похмелье. Надо поторапливаться.

— Точно, — гном, отставив в сторону тарелки с остатками закуски, раскатал по столу большой лист пергамента. Судя по его истертой и местами порванной поверхности, тот служил Гарину чем-то вроде черновика, с которого, когда проходила нужда, просто соскребали все ненужное. — Итак, с чего начнем? Точнее, продолжим?

— На редкость приятная штучка, — штурман вылил в рот полный стакан «Ведьминого лога» и снова икнул. Впрочем, на сей раз на свет вместо стайки шариков появилась небольшая грозовая тучка, тут же поджарившая край пергамента миниатюрной молнией. Впрочем, дальше шалить ей не дали — штурман просто дунул на нее, и тучка взорвалась мириадами капелек, оставив после себя запах грозы. — Значит, помогать нам не будут, а армии у нас нет. А нашими силами проблему не разрешить.

— Почему нет? — удивился настоятель. Он вспомнил иноземный корабль, спрятанный на Магалоре, где ему удалось побывать, и Таннера вновь охватил ужас вперемешку с восторгом — ужас от вида совершенно чуждых его миру вещей, и восторг от осознания, что с ними можно делать. — А ваш корабль? Как его там, «Улисс»? Давайте там сделаем армию из таких вот механических людей!

Гном, не отвечая, подпер щеку рукой и принялся сверлить настоятеля бесконечно ласковым взглядом — так обычно смотрят на детей, отчаянно не желающих понимать очевидные вещи.

— Что? — наконец не выдержал Таннер. — Дешево и быстро — ты же сам показывал, как там шустро любые детальки делаются.

— Показывал, ага, — подтвердил Гарин. — Только ты не учел, мой дорогой друг, сколько это будет стоить.

— Не думаю, что так уж дорого.

— Зря, — гном, отложив перо в сторону, принялся смаковать чародейский напиток, наслаждаясь буквально каждой секундой. — Тебя избаловали годы аскетизма и самоограничения. Во-первых, запасов на борту «Улисса» вряд ли хватит даже для батальона дроидов. Во-вторых, в рукопашной они куда слабее людей — и этот вопрос мы проверили. А в-третьих, кто их будет собирать? Я один не справлюсь, а доверить эту тонкую работу кому-то еще… — гном покачал головой. — Знаешь, я не самоубийца.

— Стоимость моего производства на существующих мощностях «Улисса» — две тысячи семьсот тридцать два талера, — отчеканил штурман. — Это без учета добычи сырых материалов.

— Сколько? — в первую секунду Таннер не поверил своим ушам. Он уставился на переливающегося желтым дроида, пытаясь осмыслить столь невероятное число — каменный пограничный форт, или год платы для шести полнокровных рейтарских полков, или… — Ты, случаем, не ошибся?

— Разве что в меньшую сторону, — хмыкнул Гарин. — Он же сказал — «без учета добычи».

В голове настоятеля промелькнули странные словосочетания: «амортизация оборудования», «производственный цикл», «себестоимость». Таннер мог поклясться — до сей минуты он ни разу их не слышал, но сейчас «Ведьмин лог» сделал их абсолютно ясными, заодно похоронив идею «железной армии».

— Ну, и что же тогда делать? — разочарование на вкус оказалось нестерпимо горьким.

— Думать, — гном, покопавшись в сумке, извлек на свет миниатюрную карту континента, испещренную жирными линиями торговых путей. Гарин использовал ее, чтобы виртуозно набивать цену товарам — покупатели сразу соглашались дать больше, узнав, где именно побывала полюбившаяся им вещица. — В конце-концов, есть же не только Америт.

— Ты что задумал? — глаза настоятеля заинтересованно блеснули.

— Интригу. Небольшую, изящную интригу. Совершенно не в моем стиле.

Когда Уланов наконец выбрался на заснеженный тракт, он успел промерзнуть до костей. «Для маскировки» десантник напялил на себя пушистую доху из искусственного меха — на вид такую же, как и те, что носили аборигены. Увы, по тем же причинам вещица получилась чрезвычайно зябкой, а поддетый под нее камзол, перешитый из комбинезона, никак не мог справиться с холодом. Именно поэтому вынырнувшая из снежной круговерти оленья упряжка была воспринята разведчиком не иначе, как подарок судьбы.

— Стой, стой! — Уланов принялся прыгать в сугробе, под которым скрывалась обочина. Сапоги натужно выли, пытаясь удержать десантника на тонкой корке наста, но тщетно — это им удавалось едва ли на секунду, после чего поле удержания с треском отключалось, и разведчик проваливался в снег по колено. — Стой, кому говорю!

Десантнику отчаянно хотелось пострелять в воздух, чтоб привлечь внимание аборигена уж наверняка, но он сдерживался. Уланов догадывался, что фиолетовые разряды офицерского бластера, несомненно, привлекут внимание, но вряд ли вызовут прилив дружелюбия у возницы.

Первая пара оленей невозмутимо протрусила мимо десантника, побрякивая многочисленными бубенцами на упряжи. За ней последовала вторая и третья, и только когда Уланов принялся прикидывать, насколько реально будет запрыгнуть в сани самостоятельно, неведомый возница все-таки решил притормозить.

— Куда путь держим, человече? — старик в ослепительно алом тулупе, аккуратно потянув за поводья, окончательно остановил упряжку. Уланов помотал головой — слова, казалось, рождались прямо в голове десантника, чудесным образом минуя уши. — Что молчишь, аки столб?

— Это как? — чужие слова, казалось, растолкали все мысли в голове у десантника, оставив там только этот вопрос. Судя по тому, как удивленно вытянулось лицо старичка вопрос бесконечно глупый с точки зрения аборигенов. Впрочем, секундой позже удивление сменилось подозрительностью, и возница выхватил из-под облучка крохотный арбалет.

— Тать дорожный, что ли? — грозно спросил старичок, нацеливая оружие точно в левый глаз десантника. — А дружки где — небось, засеку ладят? Да вот шиш им, — возница яростно ткнул под нос Уланову кулак с зажатыми в нем поводьями. Олени, почуяв слабину, довольно фыркнули и потянули возок вперед, — не на того напали!

— Эй, куда! — эта фраза у десантника вышла неожиданно жалобно, — Я ж тут… погибну!

Как ни странно, нелепый пафос последней фразы успокоил старичка — арбалет снова исчез под козлами, а олени, повинуясь могучему рывку поводьев, снова замерли неподвижно.

— А, так ты добрый человек, — пробормотал возница. — Закружила-заблудила тебя метелица, с пути-дороги сбила, да только не догубила. Ты куда путь держишь?

— Туда, где тепло, — зубы десантника принялись отплясывать что-то зажигательное, и на миг Уланов начал всерьез опасаться за их целостность. — Куда угодно.

— Так нам по пути, мил человек, — старичок гостеприимно сдвинулся на край облучка — насколько позволяли веревки, которыми он себя привязал к саням. — Садись рядом, да держись крепче — метелица стихает, сейчас мы шибче пойдем!

За остаток ночи, пока действие «Ведьминого лога» еще продолжалось, почтовые ящики нескольких посольств стали богаче на одно подметное письмо каждый. Все их писал дроид — во-первых, сымитировать чужой почерк для него было парой пустяков, а во-вторых, в этом случае ни один чародей не мог определить ни личность, ни даже расу доброжелательного анонима.

Последнее письмо кануло в угольно-черную щель почтового ящика, и низкорослая тень в три прыжка пересекла улицу, скрывшись в кустах шиповника.

— Готово, — Гарин стащил с лица серый вязаный чулок, позаимствованный с бельевой веревки в каком-то из дворов. — Борода не торчала?

— Неа, — отозвался штурман. — Просто выглядело так, словно под маской, кроме головы прячется целая борода.

— Не страшно. От этого всегда можно отпереться, — гном, глубоко вздохнув, протер потное лицо импровизированной маской. — Так, что еще осталось?

— Немного террора и запугивания — раз, — дроид сверился с объемистым списком. — Похимичить с нарядами америтского посла — два. Сорвать мобилизацию Мозесу II — три. Ну, и организовать небольшую войну с участием Америта — четыре.

— Там записано, как это все делать? — гном широко зевнул — усталость, а с ним и неизбежное похмелье брали свое.

— Достаточно подробно. Вдобавок я записал весь наш разговор, — дроид похлопал себя по светящейся груди.

— Замечательно. Тогда — предлагаю на этом закончить. Завтра нас ждет невыразимо отвратительный день.

Когда упряжка приземлилась у западной заставы Стилайта, лицо Уланова было белее снега. Вообще-то он любил и летать, и «прыгать», как он выражался, но даже в самых страшных снах он не мог представить, каково это — парить над тундрой на высоте птичьего полета, вцепившись в отвратительно хлипкие поручни архаических саней. В голове крутились сплошь неприличные мысли — к счастью, они никого конкретно не касались, и потому десантник тешил себя надеждой, что старичок не услышал ни одной из них.

— Ну, все, уже все, человече, — возница, шустро отвязавшись, принялся вынимать Уланова из своей повозки. Похоже, он счел свою миссию исполненной, и далее собирался путешествовать один. — Отцепляйся же! Вот же остолоп…

Замерзшие пальцы десантника потеряли былую цепкость, и только это позволило старичку избавиться от попутчика. Стража, укрывшаяся в теплой избушке у края подъемного моста, неприлично ржала в голос, и только двойные стекла в панорамных окнах избушки спасали Уланова от осознания собственного позора.

— Вот и все, человече, — стоило десантнику оказаться на заснеженной мостовой, как старичок тут же повеселел. — Там — тепло, понял? Там, — он ткнул в сторону моста, явно сомневаясь в умственных способностях десантника. — А теперь — бывай здоров!

Возница снова взгромоздился на облучок, тщательно привязал себя к повозке многочисленными веревками, оглушительно свистнул и… исчез, словно его тут никогда и не было. Только следы полозьев на мостовой показывали, что тут всего секунду назад стояли тяжело груженые сани.

Если бы в родном мире Гарина существовали газеты, его ночные проделки обеспечили бы им потрясающий тираж уже на следующий день.

Посол Ордена орла и перчатки — весьма влиятельной организации и, между прочим, верного союзника Америта — неожиданно узнал, что его нежная супруга приняла обет взаимопомощи чересчур близко к сердцу. Короче говоря, высокородный маркиз обзавелся парой шикарных завитых рогов — прямо как королевский тур на дружеском гербе. Виновник, первый секретарь посольства, к великому сожалению рогоносца, успел скрыться, прихватив заодно десяток документов, каждый из которых, по уверению америтского консула, стоил не менее пуда золота.

Торговая гильдия Вольного моря, проведя внеочередную ревизию портовых складов, обнаружила, что, вопреки заверениям хранителя, три четверти помещений абсолютно пусты. Более того, судя по следам на полу, их заполняли товарами только на время плановых ревизий — чтобы оттянуть неизбежный конец. Сам же кладовщик ничего внятного по этому вопросу сказать не смог, для начала сославшись на традиционных мышей и крыс, а потом — картинно упав в обморок.

Остальные организации, «облагодетельствованные» Гарином, хранили ледяное молчание — но гном был уверен: через пару дней и они заговорят. Впрочем, они всегда славились особо взвешенным подходом к решению внутренних проблем.

— Не любят выносить сор из избы, — пояснил гном дроиду, одновременно пытаясь не сорваться на причитания — голова болела просто зверски. Легенды не обманули — последствия употребления «Ведьминого лога» вполне могли отбить желание пить его вновь.

— Тогда они в конце концов просто задохнутся, — недоуменно отозвался штурман. Он все еще светился нетускнеющим желтым светом, словно чародейство и не думало выдыхаться.

— Это значит — они не хотят выносить внутренние дела на публику.

— А, — дроид прищелкнул пальцами, и вокруг него закружилась стайка огненно-рыжих воробъев. — Буду знать.

— Прекрати, — Гарин заткнул уши руками, но пронзительное чириканье, казалось раздавалось прямо в мозгу. — У меня сейчас голова взорвется.

— Извини, — воробьи тут же пропали, сменившись десятком полярных сов… В лицо Гарину пахнуло ледяным ветром, и боль тут же отступила. — Так лучше?

— Как ты это делаешь? — к гному медленно возвращались умения думать и удивляться. — Ты же, это…

— Механизм, я знаю, — кивнул штурман. Он вновь прищелкнул пальцами, и птицы исчезли. — И магия мне никак не свойственна.

— Но ты колдуешь!

— Я просто хочу, и у меня получается. Как именно — мне пока непонятно, — дроид совершенно по-человечески пожал плечами. — Может, это ты мне расскажешь, как это у меня получается? Если тебе полегчало, конечно.

Глава 6а. Наблюдения и размышления

Йоас Снейр, потомственный зельевар, с прошлой пятницы пребывал в нездоровом возбуждении. Данные орбитального наблюдения неоспоримо говорили: на планете, которую Благодетели называли Маггас, появились незваные гости.

Кристалл, связанный с одним из наблюдательных зондов, бесстрастно показывал аптекарю вытянутые серебристо-серые туши кораблей, уродливый диск орбитальной станции, и странную конструкцию вокруг «глаза» — судя по всему, врата в иной мир. Йоасу отчаянно хотелось разглядеть ее поближе, но увы, это оказалось невозможным. Чем ближе зонд подходил к Вратам, тем сильнее искажалась метрика пространства, разрывая в клочья сверхнадежные заклинания. В итоге зонд попросту рассыпался в пыль, из которой его, собственно, и собрали.

— Интересно, — зельевар откинулся на спинку резного стула, не отводя взгляда от погасшего кристалла. Такое он видел в первый раз — космические зонды Благодетелей отличались потрясающей надежностью. Однажды, на спор, Йоас провел один из своих зондов сквозь солнечную корону, получив уйму сведений и выволочку от куратора. Сам же аппарат остался цел и невредим — в отличие от сегодняшнего дня. — Это крайне интересно.

Поразмыслив еще немного, Йоас решил связаться с благодетелями уже этой ночью — благо, этим вечером он был совершенно свободен.

Причудливые узоры на менгире налились мертвенно-зеленым, и Йоас привычно стал на колени.

— Слушаю и повинуюсь!

— Беспокойство — зло, — сегодня голос звучал ровно и невыразительно — Благодетели так проявляли свое неудовольствие. — У тебя есть причина?

— Маггас посетили незваные гости. Их чары разрушили наблюдательный зонд. Их войска высадились на поверхность. Эксперимент под угрозой.

— Да, — прошелестел голос. — Мы хотим видеть это.

— Слушаю и повинуюсь, — повторил Снейр, стягивая покрывало с каменной чаши, установленной перед мегалитом. Сложенные там инфокристаллы вспыхнули фиолетовым, перекачивая собранные сведения в менгир.

— Мы будем думать. Служи честно, — узоры погасли, прервав контакт, и Йоас, дрожа от свежего ночного ветерка, поднялся на ноги. Чувство эйфории, наполнявшего все его тело во время сеанса связи, бесследно исчезло, оставив после себя лишь невероятную усталость вкупе с отчаянным желанием как можно скорее снова повторить беседу.

Снейр был Избранным. Его предка, легендарного Махаллу Снейра, искусственно создала раса йи-ти-ната, буквально подвинутая на социологических экспериментах.

Маггас являлся одной из многих планет, где незримо присутствовали йи-ти-ната. Для конспирации посвященные звали их Благодетелями, что позволяло без особых проблем обсуждать вопросы Эксперимента в присутствии посторонних.

Йоас не знал, в чем состояла цель исследований — такого Избранным знать не полагалось. Как пояснили Снейру Благодетели, это было сделано для того, чтобы исключить самодеятельное воздействие агентов на ход опытов. Как подозревал алхимик, на самом деле йи-ти-ната боялись, что результат, который они рассчитывали получить, совершенно не понравится населению Маггаса.

Впрочем, ни спорить с Благодетелями, ни помешать им Снейр не мог. Йи-ти-ната, помимо неутолимой страсти к социологии, оказались весьма умелыми колдунами и генетиками. В генах каждого Избранного содержалась особая программа, которая при достижении совершеннолетия активировалась, необратимо искажая психику и метаболизм. Побочным эффектом этого была потрясающая — даже лучше, чем у гномов — устойчивость агентов к ядам и наговорам, и невозможность иметь потомство ни от кого, кроме чистокровных людей.

Впрочем, йи-ти-ната никогда не полагались исключительно на «кнут». Хорошим агентам обязательно полагались «пряники» — и тем вкуснее, чем больше старались Избранные. Первым в этом ряду шло «Блаженство контакта» — та самая безумная эйфория, которую испытывал каждый, когда йи-ти-ната отвечали на призыв. Как справедливо считали «Благодетели», это служило достаточным стимулом для агентов не забывать о своей истинной природе.

Для получения остальных наград Избранному следовало постараться — очень сильно постараться. Поэтому иногда Снейру даже казалось, что Эксперимент на самом деле ставился над агентами, но пока ему удавалось прогонять эти мысли прочь. За двадцать лет служения он уже привык не задавать лишних вопросов: Благодетели отлично разбирались, когда применять «кнут», а когда — выдавать «пряник».

Судя по данным оставшихся зондов, аномальная зона постепенно разрасталась, уже захватив Маггас целиком вместе с его спутником. Впрочем, наземные приборы пока не показывали никаких отклонений, в отличие от орбитальной группировки. Та ежечасно рапортовала о невиданных, невозможных искажениях в метрике пространства, которые дробили и распыляли абсолютно надежные заклинания. К счастью, зонды еще держались, каждую минуту заполняя очередной инфокристалл новыми сведениями.

На исходе третьего дня Йоас решился побеспокоить Благодетелей еще раз. За это время он израсходовал весь запас кристаллокассет, но боялся стереть даже самый крохотный пакет данных — возможно, именно его и не хватит йи-ти-ната для принятия решения?

Узор на менгире снова вспыхнул зеленым, и Снейр привычно преклонил колени. Строго говоря, ритуал связи этого не требовал, но, окажись неподалеку от мегалита посторонний, он наверняка бы принял Йоаса за жреца, избавив его от ненужных вопросов.

— Мы ожидаем информации.

— Она вся тут, — Снейр осторожно снял с чаши покрывало. Сегодня инфокристаллов оказалось куда больше, чем обычно, и зельевару совершенно не хотелось искать блестящие кругляши в высокой траве. — Я сделал все, что мог.

— Мы оценим твои усилия, — от чаши поднялось фиолетовое пламя. — А теперь мы ожидаем твой доклад.

— Доклад? — на миг Йоас даже растерялся — последний раз он докладывал что-либо лет пятнадцать назад, когда еще не овладел искусством составления отчетов в должной мере.

— Ты видел, слушал, думал. Мы хотим узнать, что именно.

Снейр зябко поежился. Он не рассчитывал на долгую беседу, и ночная сырость уже успела просочиться сквозь тонкий камзол. Штаны на коленях совершенно промокли, и Йоас сделал себе заметку — по возвращении домой обязательно выпить зелье против артрита.

— Можно встать?

— Разумеется, — голос был все так же бесстрастен. — Мы не требуем таких знаков почтительности, ты же знаешь. И это вредно для твоего здоровья.

— Я знаю, — Снейр сотворил небольшую табуреточку и, усевшись на нее, со вздохом облегчения вытянул вперед левую ногу. — Так проще оправдываться, если заметят.

— Ты пояснял этот вопрос, — в бесплотном голосе из менгира неожиданно прорезалось нетерпение. — Но мы хотим услышать новое, а не обсуждать старое.

— Да, конечно. — Йоас потер подбородок, собираясь с мыслями. — Во-первых, аномальная зона имеет устойчивую тенденцию к расширению. Заклинания, попавшие в сферу его действия, начинают сбоить и вскоре рассыпаются. Наибоее ярко это выражено в космосе — я уже потерял один зонд. Остальные я пока отвел на дальнюю орбиту, куда хватило радиуса действия. По моим расчетам, они продержатся еще неделю.

— Это поле может блокировать Маггас, — отозвался голос из менгира. — Вы потеряете с нами связь. Это ставит под угрозу весь Эксперимент.

— Что мне делать?

— Мы пока не решили. Продолжай.

— Наземная база противника расположена неподалеку от Керналльского хребта. Насколько мне известно, там расположен золотой рудник, откуда черпает свои средства одно баронство. Несомненно, рудник попытаются отбить, не взирая на потери.

— Насколько вероятен успех?

— Без шансов. Судя по тому, как укреплена база, пришельцы всерьез вознамерились обосноваться на Маггаса.

— Эксперимент под угрозой, — в голосе явственно сквозило беспокойство.

— Я информировал вас, как только смог.

— Да, — узоры на менгире мигнули. — Продолжай работу. Все факторы должны быть учтены и оценены.

— Орбитальная группировка будет уничтожена через неделю.

— Мы примем решение по этому вопросу. Служи верно, Снейр.

Помощь пришла через три дня. Крейсер Благодетелей, приблизившись к Маггасу на расстояние светового часа, благополучно убедился — размеры аномального поля больше, чем в два раза превышают предельную дальность орудий главного калибра, и запросил помощи.

— Мы не можем подойти ближе, — изображение в кристалле то и дело шло помехами, но Йоас все равно смотрел во все глаза — возможно, он первым из Избранных видел живого йи-ти-ната. — Даже здесь защитные заклинания текут и рассыпаются. Пока мы успеваем их подновлять, но надолго этого не хватит.

— Что я должен делать?

— Я не знаю ваших возможностей, — капитан аккуратно пригладил усики передними клешнями. — Импульсное оружие недостаточно дальнобойно — мы не сможем нанести Вратам никакого ущерба.

— Возможности у меня… невеликие, — Снейр пожал плечами. Его изрядно удивила просьба о помощи. С детства ему внушали, что Благодетели — существа поистине всемогущие, почти богоравные, разве что куда более предсказуемые и дружелюбные. Сейчас выяснилось, что и возможностям йи-ти-ната есть предел.

— Вы должны остановить распространение аномального поля. Эксперимент под угрозой, — связист снова пригладил усики. Похоже, этот жест означал крайнее беспокойство.

— Я готов сделать все, что в моих силах, но… — Йоас развел руками. — Кстати, правильно ли будет предположить, что, помимо импульсного оружия, на борту вашей… крепости есть еще что-то?

— Есть кинетические торпеды. Но их начинка не выдержит аномального воздействия, — связист издал серию звонких щелчков. — А без начинки — это всего лишь триста тонн металлолома.

Изображение мигнуло — теперь вместо в лицо Снейру смотрел другой йи-ти-ната. Его панцирь полностью побелел, правая передняя клешня отсутствовала, а под стебельковыми глазами зеленели бесформенные пятна.

— Какова масса Врат?

— Масса? Без понятия, — Йоас озадаченно мигнул. С поверхности планеты Врата выглядели желтой точкой без каких-либо подробностей, а проверить конструкцию вблизи Снейр не успел.

— Ясно, — в голосе Благодетеля прорезалось раздражение. Чувствовалось, что в мозгу крабоида никак не умещалась мысль, что кому-то могут быть неизвестны жизненно важные факты. — Наиболее реальный вариант — попытаться столкнуть Врата с их текущей точки. Возможно, это приведет к их разрушению и окончательному закрытию прохода — это было бы идеальным вариантом. Проблема в том, что из-за изменения характеристик пространства-времени мы не можем достаточно точно наводить торпеды. Поэтому ваше задание — выяснить, как это можно исправить. Времени у вас — сутки, потом мы будем вынуждены закрыть Эксперимент. Вы поняли меня, Снейр?

Любимым богом у зельевара был Иммельдар-змееносец, покровитель медиков, отравителей и алхимиков. К сожалению, даже его жрецы признавали: последний раз Иммельдара в этом мире видели более тысячи лет назад. Впрочем, зельевары ценили его храмы вовсе не за это.

— Снейр, дружище, да на тебе лица нет! — оглушительный хлопок по спине заставил Йоаса закашляться. Впрочем, это оказалось даже хорошо — спираль мрачных мыслей, крутившихся в голове алхимика, наконец-то прервалась. — Снова философский камень не вытанцовывается?

Йоас с трудом выдавил жалкую улыбку. Шуточка про «философский камень» считалась бородатой уже лет сто, но, тем не менее, регулярно возвращалась к жизни — как неправильно упокоенный призрак. В этот день она посетила магистра Адольфо Лоренца, известного своими работами по синтезу драгоценных камней из всяческого мусора. Строго говоря, решение проблемы философского камня обреталось где-то неподалеку, но Лоренц, по его собственным словам, не брался за решение невыполнимых задач.

— Ты действительно какой-то странный, — Адольфо, схватив Снейра за плечи, развернул его лицом к себе и пристально взглянул в глаза. — Случилось что?

— У меня есть срочная проблема. Очень срочная.

— И очень проблема? — Лоренц задумчиво хмыкнул. — Пошли-ка отсюда, в ногах правды нет, а в вине, говорят, имеется.

Кристалл связи ожил, выбросив вверх туманный конус света с изображением лица Снейра внутри. Жидкость, заполнявшая рубку крейсера йи-ти-ната, всколыхнулась, расступаясь перед капитаном. Тот изрядно нервничал — сутки ожидания уже истекали, плотность аномального поля достигла критического значения, но Благодетелю не хотелось уходить, списав в утиль результаты тысячелетних усилий.

— Мы ждем отчета.

— Примите целеуказание, — лицо агента сменилось россыпью звезд внутри какой-то странной решетки. Центр ее был наведен точно на желтое пятнышко Врат. — Угол возвышения — семьдесят восемь интегрированный, девяносто восемь на север, тринадцать на запад. Упреждение — три градуса за минуту.

— Есть, — по чешуйчатому экрану побежали мириады символов — крейсер пересчитал свое положение и немного развернулся. Как Благодетель и боялся, искаженная метрика маскировала истинные координаты объектов внутри. К счастью, местоположение Снейра было известно заранее, а переданные им сведения помогли внести нужные поправки. — Мы начинаем.

Дископодобная туша крейсера принялась вращаться, а пусковые установки, плотно насаженные по краю, налились алым.

— Огонь по готовности, — капитан нервно щелкнул хелицерами. Вообще-то он не верил в богов, считая, их костылями для слабых. Каждый йи-ти-ната знал — они могут со всем справиться самостоятельно, и до сих пор так и было. Это лишь убеждало капитана в его правоте, но сегодня он впервые пожалел, что не знает, кому можно помолиться.

— Это сработает? — нервно поинтересовался Снейр у тощего лысого жреца, завернутого в лилейную мантию.

— Мы не колдуны, — задумчиво пробормотал он и, на секунду застыв неподвижно, поправил дубовый листик на краешке переносного алтаря. — Мы лишь предоставляем возможность. Вот и все, готово.

— Что делать? — Йоас едва ли не подпрыгивал от нетерпения.

— Жертву, — жрец неожиданно цепко ухватил зельевара за руку и отточенным движением раскроил ее от запястья до локтя. Снейр, потеряв дар речи, смотрел, как его кровь заливала причудливо раскрашенный алтарь. — И ждать.

— Там, в сумке, заяц. Живой.

— Если бы ты, парень, был охотником — заяц подошел как нельзя лучше, — жрец, напоследок сжав руку аптекаря так, что та буквально брызнула кровью, отбросил ее, буквально сочась брезгливостью. — А теперь утрись, а то вымазался, как мясник на бойне.

Йоас с трудом сдержал ругань. Он слышал о крайне дурных манерах жрецов Мидиага-охотника — иногда поговаривали, что неофитов отбирают именно за склочность характера, но такого он не мог вообразить даже в самых дурных снах.

— Но это подействует?

— Кто знает, кто знает, — жрец смахнул в траву черную пыль, в которую превратилась жертвенная кровь, и принялся паковать алтарь. — У моего повелителя исключительно скверный характер. Даже по сравнению со мной.

Первая очередь торпед «ушла в молоко» — они разминулись с массивной рамой Врат больше, чем на сотню километров. Следующий рой прошел точнее — две торпеды все-таки врезались в блестящий кубик системы управления, выбросив в космос мириады блестящих осколков.

Капитан недовольно покосился на индикатор боекомплекта — шкала опустела больше, чем наполовину, а Врата получили только поверхностные повреждения. Ему отчаянно хотелось подойти поближе, но хватало одного взгляда на мигающий индикатор интенсивности аномального поля, чтобы быстро придти в чувство.

— Третья стая пошла. Первая коррекция… Связь потеряна. Поле с момента последнего залпа выросло на две тысячи километров. Готовим к запуску последний блок.

Капитан впился взглядом в экран радара. Мириады крошечных чешуек вспыхивали изумрудно-зеленым, отмечая путь торпед.

— Вторая коррекция… — прошелестел голос системы управления огнем. — Пытаюсь установить связь… Неуспешно.

— Параметры коррекции? — пластик пульта жалобно заскрипел, проминаясь под напором клешней крабоида.

— В пределах погрешности приборов, — голос, помолчав, уточнил, — До градуса при условии использования дистанционных наблюдений. Третья коррекция.

Сомнений уже не осталось — стая шла точно на Врата. Секундой позже отметки на радаре слились.

— Отмечаю попадание, — картинка радара сменилась звездным видом. Точно в центре экрана росло огненное облако. Потеребив искореженную консоль, капитан переключился на видео из кристалла связи, установленного Снейром на Маггасе.

Конечно, эта картинка не отличалась качеством, но, по крайней мере, она была из точки, расположенной куда ближе к месту событий.

Врата горели, окруженные мириадами обломков. В паре мест из оранжевых кубов, закрепленных на вершине конструкции, били ослепительно синие фонтаны огня. Временами по поверхности отсеков пробегали зеленые молнии, а оранжевое пятно дыры в другой мир разом сжалось до едва заметной искры.

— Четвертая стая готова!

— Пуск! — Благодетель в восторге подлетел к потолку, протискиваясь сквозь узкие ленты водорослей. Он не понимал, как именно торпедам удалось выжить в аномальном поле, но мог поклясться — именно таланты йи-ти-ната обеспечили победу. Пусть не сразу, но все же…

Последняя стая вырвалась из пусковых установок, готовая растерзать все, что попадет в радиус действия боеголовок. Вдали сияли полыхающие Врата, чья гибель спасала тысячелетний Эксперимент и Маггас, ставший гигантским полигоном. Оставшихся торпед вполне хватало, чтобы разнести странное сооружение в клочья, убрав аномальное воздействие и вернув все «на круги своя». Две отметки наконец-то совместились, и капитан замер, словно боясь спугнуть миг удачи.

— Промах. Цель не поражена.

Снейр неподвижно лежал на кровати, благоухая перегаром невиданной интенсивности. Он так не напивался с двадцати лет, когда вернулся домой с лицензией практикующего алхимика. Сегодня, по его мнению, повод был столь же впечатляющий.

Врата выгорели дотла, отойдя от точки сингулярности больше, чем на сотню километров. Аномальное поле прекратило расширение, замерев в неустойчивом равновесии.

«Разумеется, уже в ближайшем будущем пришельцы попытаются исправить это, но пока…» — Снейр едва заметно улыбнулся, — «пока Эксперимент продолжается».

Кристалл связи издал едва слышный дребезжащий звук — признак срочного сообщения.

— Да! — Йоас попытался слезть с кровати, но руки в последний момент подломились, и аптекарь кулем скатился с кровати, едва не опрокинув столик. — Да, я слушаю!

— Мы завершили анализ аномального поля, — в конусе света не появилось совершенно ничего — Благодетели снова вернулись в тень. — Приготовьте чистую кассету для записи.

— Готово, — продолговатый инфокристалл встал в гнездо, которое тут же осветилось зеленым.

— Начинаю передачу.

Йоас сидел на полу у сияющего кристалла и отчаянно пытался не заснуть. Рефлексы, вживленные прямо в гены, требовали высочайшего внимания, но литры крепкого алкоголя успешно этому противодействовали. Он знал — уже завтра из-за этого он проснется полностью разбитым, и еще неделю будет отходить, но пока ему было все равно. Он выполнил задачу, которая казалась ему невозможной, и потому был счастлив.

Кристалл связи погас — только кристаллокассета продолжала тускло светиться, привлекая внимание. Похоже, зельевару прислали жизненно важные данные.

— Как вы все мне… дороги, — пытаться прямо сейчас понять, что именно ему прислали, и как это нужно использовать, было форменным издевательством, но другого выхода не существовало. Пальцы зельевара обхватили инфокристалл, и тот разрядилась за долю секунды, передавая накопленные сведения прямо в мозг.

Снейр застонал — этот вид связи был мучителен даже в трезвом состоянии, но сейчас ему показалось, что его мозг просто взорвался. Сознание затопили десятки новых алхимических формул, сотни схем новых заклятий и тысячи страниц подробных инструкций. Благодетели отлично знали свое дело — переданное таким образом зельевар не мог забыть даже при всем своем желании.

Йоас вытянулся на полу, обхватив голову руками — так было немного легче переварить полученные сведения. Сознание постепенно успокаивалось, и теперь у Снейра получилось различать отдельные элементы.

Первым в ряду шла краткая сводка событий за последнюю неделю, но без упоминания имен — похоже, Благодетели решили известить сразу всех Избранных, чтобы те знали, что именно происходит сейчас с Экспериментом. Потом шел длинный, очень длинный список требований и рекомендаций, касавшихся «фактора пришельцев». К немалому удивлению Снейра, сразу после расплывчатой преамбулы шел категорический запрет активного противодействия угрозе — Избранным предписывалось лишь следить, но не действовать. И только потом шли инструкции по применению антианомальных заклятий — неряшливых, энергетически прожорливых и явно составленных в огромной спешке. Самые мощные из них также были помечены знаком «не использовать без прямого приказа».

Такая нерешительность изрядно удивила зельевара. За годы служения он привык к мысли, что цели Эксперимента — неизменны, а его ход — чуть ли не священен. С этой точки зрения следовало как можно быстрее устранить пришельцев, убрав неучтенные воздействия. Но полученное предписание этого сделать как раз не позволяло.

Похоже, Благодетели сами еще не решили, чего именно им хочется больше — закончить Эксперимент, как планировалось, или сменить приоритеты, сосредоточившись на «факторе пришельцев».

Глава 7. Полярные прелести

Золото удалось разменять без проблем — худощавый меняла на набережной, испробовав слиточек пятью разными жидкостями, сунул Уланову в руки пухлую пачку разноцветных бумажек, перетянутую лохматой бечевкой. Разведчик, решивший упорно держаться линии «я — дикарь с далекого Юга», предпочел просто переворошить пачку, проверяя на наличие резаной бумаги, оставив детальное знакомство с местной валютой на потом. Десантник, конечно, подозревал, что его невероятно надули при размене, но решил пока не поднимать лишнего шума — он и так достаточно засветился на заставе.

Скупщик смерил Уланова презрительным взглядом, в котором четко виделось презрение к «безграмотному варвару» и отвернулся, потеряв к бывшему клиенту всякий интерес. Десантника больно толкнули в спину, и он отошел в сторону, пропуская к прилавку пухлую тетку с чем-то бренчащим в подоле.

Несмотря на изрядный мороз в воздухе, порт так и не замерз. На части баркасов намерз лед, но остальные корабли, как и пристани, были чистыми. Уланов, перегнувшись через резной каменный парапет, глянул на воду и удивленно присвистнул — та оказалась густого зеленого цвета, словно на дворе стоял жаркий июль, а не неприлично холодный апрель. Даже тиной пахло точно так же, как от речки-переплюйки в родном городке Уланова — дивно скучном месте, откуда будущий солдат сбежал в пятнадцать лет, поступив в кадетское училище.

Запах неожиданно вызвал к жизни целую кучу детских воспоминаний — к немалому удовлетворению десантника, в основном приятных. Возможно, именно это, а, возможно, изрядная порция «жидкости протирочной А113», которой разведчик запил «лингвистическую» таблетку, привело к тому, что Уланов расслабился и даже немного заблудился. Обнаружил он это только после того, как битых полчаса пытался найти проход в глухом кирпичном заборе, постоянно натыкаясь на одну и ту же помойку.

— Так, хватит, — десантник решительно спрятал флягу с остатками спирта поглубже в рюкзак. Разведчику следовало иметь ясную голову — даже находясь в столь нелепом мире. — Где тут выход?

Тот обнаружился сразу же — низенькая темная арка в углу двора. Впрочем, тут же появилась и проблема — поперек нее стояли несколько человек, откровенно глазевших на Уланова.

— Дайте пройти.

— Выход платный, — осклабился здоровяк, стоявший точно в проходе. Еще десяток слов оказался десантнику совершенно незнаком — за время короткой прогулки по городу лингверсор просто не успел нахвататься таких выражений.

Уланов на миг закашлялся — из пасти бандита невыносимо несло чудовищной смесью запахов перегара, гнилых зубов и чеснока. Разбойники, приняв это за замешательство, немного расслабились, но в кольцо десантника все-таки взяли.

— Что? — поинтересовался Уланов. — Не могли бы вы повторить?

Бандиты гнусно заржали — комплекции десантник был отнюдь не богатырской. Скорее он напоминал жердь — такой же высокий и нескладный. Впрочем, последнее свойство, к огромному разочарованию противников, держалось ровно до того момента, пока не приходилось воевать.

Скосив глаза, разведчик заметил, как один из бандитов упал на четвереньки — классический прием уличного грабежа. Потом, по их плану, следовал сильный тычок в грудь, после чего упавшего на спину «клиента» от души обрабатывали ногами.

— Вы меня с кем-то перепутали, — Уланов сделал шаг назад — аккуратный, точно рассчитанный, как раз такой, чтобы бандиты поверили, что у них все под контролем, а он сам не утратил равновесия.

— А вот и… — верзила, уверенный, что «клиент» попался, неторопливо замахнулся…

Потом, когда челюсть все-таки срослась, здоровяк рассказывал восторженным слушателям, как они с дружками — «мир их праху» — попытались ограбить магистра магии Ветра. Только такой человек, по мнению бандитов, мог наносить удары со скоростью молнии, с легкостью уклоняясь от ответных выпадов.

— Работает, — гном в полном восторге хлопнул по мраморной столешнице тоненькой пачкой писем. — Работает все-таки!

— Это было слишком хорошо спланировано, — дроид, по-прежнему сияющий нежно-желтым цветом, вплыл в комнату. Именно вплыл — штурман летел в воздухе, изредка шевеля ладонями. Впрочем, со стороны было незаметно, что это оказывало существенное воздействие на траекторию полета. — Это просто не могло не получиться.

— Знаешь, есть такая вещь, как фактор случайности.

— Думаю… Точнее, чувствую, что этот фактор можно исключить.

— Чувствуешь? — глаза гнома подозрительно сощурились. Он снова вспомнил планету-курорт Лючию с тамошней псевдобогиней, рассказы тамошнего жреца про источник местных чудес, и ему на миг стало нехорошо. Источником эмоций дроида служил аккуратный блок со штампом «Кибернетических лабораторий Лючии». Гном знал совершенно точно — любая электроника такой марки несла внутри себя и «троянского коня» — особую схему, позволявшую обходить все прочие защиты. Кто бы взялся сказать, как именно отреагировала эта часть системы на «Ведьмин лог»? — А с этого места — поподробнее.

— Просто чувствую, — штурман равнодушно пожал плечами. — Как свет, звук и все такое прочее. Можно сказать, я вижу, где есть место случайности, а где — нет. Кстати, оставь в покое письма. Ты еще не рассказал, что там написано.

— Извини, — Гарин виновато разгладил измятые конверты. — Ты знаешь, меня эти твои… способности очень беспокоят.

— Я могу понять твои чувства, — мягко отозвался дроид. — Но, поверь, беспокоиться не о чем. Сам скоро убедишься. Давай вернемся к письмам.

— Ты не хочешь об этом разговаривать?

— Точнее, не вижу смысла. Потерпи. А теперь — письма.

— Ладно, — гном глубоко вздохнул, пытаясь запихнуть поглубже нежданную досаду. Он совершенно не ожидал такого ответа от существа, которое считал эталоном надежности, и такое поведение штурмана изрядно выбило его из колеи. — Итак, первое…

Новости оказались сплошь приятными. Письма оказались от друзей Гарина, которым посчастливилось посетить Великий апрельский бал. Все знали, что нынешний монарх придавал ему особое, чуть ли не мистическое значение, и требовал ото всех скрупулезного соблюдения всех предписаний.

Коньком америтского посланника были именно балы. Герцог Велиарчи слыл изрядным снобом, который не пропускал ни одного мало-мальски значимого мероприятия, где выглядел неизменно блестяще. И этот бал не должен был стать исключением. Напротив, именно там герцог надеялся окончательно покорить фаворитку Его величества. Зачем конкретно — это гному было как раз неинтересно, его интересовал именно сам герцог.

— В общем, появление герцога произвело настоящий фурор, — Гарин, перечитав письмо еще раз, не удержался и хихикнул. — Жабо, которое от звона колокольчика превратилось в жабу — да, это было эффектно.

— Значит, герцог у нас сегодня в дураках, — заключил дроид. — И что именно это нам дает?

— Для начала — безумно раздраженного короля, который будет только рад неприятностям посла. Что позволяет нам начать более грубую игру.

Таверна подвернулась весьма удачно — разведчик уже успел немного подмерзнуть и проголодаться. Недавняя стычка приятно пощекотала десантнику нервы, а легкая победа изрядно его порадовала. Этот мир оказался таким же, как и все остальные, ничуть не хуже и не лучше. Даже уличная шпана ничем не отличалась от той, которая в свое время повадилась выслеживать отпущенных в увольнительную кадетов. Уланов машинально потер кулак о доху — в тот раз он заработал себе перелом кисти и провалялся месяц в больнице. Потом он был куда более осторожен.

В темном прокуренном зале было неожиданно шумно. Большая часть столов оказалась занята, а прочие стояли рядом с крохотной сценой — главным источником шума в помещении. Там гудел и громыхал небольшой ансамбль — пара могучих деревянных дудок, циклопических размеров барабан с мятыми тарелками наверху и что-то струнное, надсадно нывшее из-за спин прочих артистов.

Когда глаза разведчика привыкли к дымному полумраку, Уланову тут же захотелось выйти обратно. За крепкими, даже на вид неподъемными столами сидели странные типы, словно сошедшие со страниц комиксов. Все они, как на подбор, были огненно-рыжие — настолько, что десантник заметил это даже в полумраке, и огромного роста — самый мелкий из них, притулившийся на полу у дверей, был вдвое выше Уланова. Впрочем, судя по высоте потолков, таверна строилась как раз в расчете на таких посетителей. Вероятно, музыка тоже играла именно для них — время от времени дружная компания начинала во весь голос орать что-то непонятное, делая шум совершенно невыносимым.

Немного подумав, Уланов решил усесться за столик в самом дальнем углу. Там сидели странные карлики, с ног до головы покрытые свалявшейся черной шерстью. Пахло, однако, от них подозрительно знакомо — оружейной смазкой, кузницей и прочими приятными для любого мужчины вещами. Кроме того, это было самым тихим местом в заведении, и десантник решил устроиться именно там — хоть с разрешения хозяев столика, хоть без.

— Занято, — мрачно буркнул карлик, залпом выливая себе в глотку содержимое пузатого кувшина.

— Так не все же, — Уланов решительно вытянул из-под массивного стола грязный бочонок. — Не будьте эгоистами.

Карлики озадаченно переглянулись.

— У нас. Своя. Компания, — раздельно произнес ближайший к десантнику карлик, потом подумал секунду и добавил: — Вали отсюда, долговязый!

Улыбка на лице Уланова — и без того вымученная, сейчас заледенела окончательно. Он послушно поднялся и, сделав вид, что собрался уходить, вдруг выбил из-под крайнего карлика колченогий табурет. Тот полетел кувырком, смахнув со стола пару плошек с объедками и кувшин с пивом.

— Драка! — восторженно заорали в дальнем углу, а горе-музыканты заиграли еще яростней.

Очнулся десантник оттого, что ему было нестерпимо холодно. Он попытался пошевелиться, но тщетно — конечности словно застыли, напрочь отказываясь повиноваться.

— Эй? — Уланов дернулся изо всех сил, в уши ввинтился противный скрежет, и разведчику стало чуток легче дышать. Впрочем, этим все его достижения и ограничились. — Эй, кто-нибудь!!!

Разведчик даже не мог толком оглядеться — в глаза постоянно лез мокрый снег, заставляя жмуриться.

— Ну кто-нибудь! — сейчас Уланову стало действительно страшно. Холод, и до того нестерпимый, словно драл тело десантника стальными когтями, невероятно быстро вымывая из него остатки жизни. — Помогите!

Лодыжки неприятно хрустнули в чьих-то руках, а секундой позже разведчика выдернули из глубокого сугроба, как морковку из грядки.

— Есть! — прорычали над ухом, и Уланова окатила волна нестерпимого зловония. — Мясо!

— Нет, Гро.

— Мясо! Гро есть!

— Он живой. И вообще, распутай его, мне интересно, что с ним случилось.

По лицу десантника прошлась тряпка, сметая налипший снег, и только после этого Уланов снова обрел способность видеть.

— Г-г-г-г… — выдавил десантник, запоздало испугавшись за собственный язык — вытанцовывавшие от нестерпимого холода зубы вполне могли непроизвольно укоротить тот наполовину.

— Грогу? — участливо поинтересовался человек, протерший разведчику лицо. — Увы. Это нам в «Бригантину», а нас оттуда уже выперли.

— Сказали, Гро много есть! — прорычал кто-то из-за спины. Секундой позже снова раздался знакомый скрежет, и ноги Уланова освободились.

— В частности, — подтвердил человек — только сейчас Уланов смог толком рассмотреть, куда его занесло.

Судя по всему, его, предварительно завернув в фрагмент оконной решетки, сбросили с городской стены, и лишь глубокие сугробы не позволили десантнику разбиться насмерть. Впрочем, если бы не странная парочка…

— Кто вы? — слабым голосом поинтересовался Уланов, усаживаясь на корточки прямо на снег и обхватив колени руками. Все его снаряжение, включая доху и сапоги, исчезло бесследно, и сейчас десантник был одет лишь в трусы и майку. — Холодно…

— Капитан Рикард, к вашим услугам, — спаситель десантника галантно поклонился. Он выглядел в точности, как пират из детской книжки — темно-зеленая треуголка, теплый черный плащ, под которым виднелся синий камзол, и высокие сапоги. — С кем имею честь беседовать?

Уланову повезло второй раз. Капитан оказался в меру любопытным, чтобы заинтересоваться босыми ногами в сугробе. Помимо этого, ему отчаянно был нужен кто-то, кому действительно некуда податься — и десантник показался Рикарду настоящим подарком судьбы.

Этот кабачок расположился у самого подножья крепостной стены. Это обеспечивало внутри помещения нечеловеческую сырость, густую, липкую вонь и доступ внутрь Стилайта мимо кольца охраны. Глазеть по сторонам тут было не принято, и капитан, пошептавшись с огненно-рыжим вышибалой, отвел Уланова наверх, в крохотную «гостевую» комнату.

— Выбирай, что понравится, — Рикард, повесив плащ на гвоздь, неторопливо откинул крышку на массивном сундуке, который стоял напротив двери, у крохотного окошка. — Потом сочтемся.

Разведчик, стуча зубами, метнулся к тряпью, которое выпирало из обитого железом ящика, как тесто из квашни и… оторопел. В сундуке лежали вещи на любой вкус и размер — шелковые кафтаны, кружевные панталоны, блестящие кольчуги, инкрустированные разноцветными камнями. Роднило их только одно — скверно застиранные следы крови на одежде, и прорехи в жизненно важных местах на доспехах.

— Это чье? — Уланов подозрительно глянул на капитана, начиная понимать, что первое впечатление оказалось ничуть не ошибочным.

— Ничье, — пожал плечами Рикард. — Точнее, уже мое. Одевайся, не бойся — никто отнимать не придет.

— А нет…

— Нет, — не дал закончить десантнику капитан. — И попрошу поторопиться — одевайся сейчас, или оставайся, в чем есть. Спешу добавить — во втором случае я буду невероятно разочарован и сочту твое поведение черной неблагодарностью.

«Действительно, почему бы и нет?» — Уланов, глубоко вздохнув, принялся копаться в разномастных вещах. Отказываться от бесплатной одежды с учетом погоды снаружи было, по меньшей мере, неумно — а тут сам капитан давал разведчику совершенно шикарное оправдание…

— У вас действительно благородное лицо, — капитан сдернул с головы треуголку и почтительно поклонился. — А теперь повторите.

— Зачем?

— Я же вам помог? Теперь помогите и вы мне.

Утром Гарина разбудило деликатное покашливание.

— Который час? — мрачно поинтересовался гном, не открывая глаз, хотя и без этого чувствовал, что солнце еще не встало.

— Вас хотят видеть. Крайне настойчиво, — слуга осторожно, но настойчиво потряс хозяина за плечи, шустро изгоняя остатки сна.

Гарин мрачно вздохнул. В свое время он потратил уйму времени, чтобы заманить к себе на службу дворецкого-псионика, который специализировался на управлении снами. Впрочем, усилия стоили того — после этого гном начал отлично спать, ночные кошмары ушли в прошлое, и даже пробуждение в такую рань не становилось такой проблемой, как раньше.

— Кто именно меня хочет видеть? — Гарин, натянув домашние штаны, подставил руки, чтобы ему помогли одеть камзол.

— Просили не говорить, — ловкие руки дворецкого ловко скользнули по темно-синей ткани, расправляя все ненужные складки. — Я провожу.

Гном хотел заметить, что он как-нибудь сам найдет дорогу в собственном доме, но в последний момент решил обождать — наговорить колкостей всегда успеется. Все-таки, дворецкий оказался единственным из всей прислуги, который не поверил в смерть хозяина, и успешно держал оборону дома до его возвращения.

Гнома действительно ждали, но не в кабинете, как он боялся, и не в холле, как он рассчитывал — а в саду за домом. Весна в этом году подзадержалась, и деревья только начали окутываться зеленым дымом. Кроме того, роса уже успела выпасть, и садиться на ледяные скамейки у Гарина не было никакого желания.

— Прошу вас, присаживайтесь, — воздух рядом с гномом подернулся туманом, а когда он рассеялся, напротив Гарина стояла девушка в узком сером платье. Лицо ее было скрыто металлической маской без единой щелочки, но, похоже, это ее ничуть не беспокоило.

— Спасибо, я постою.

Гостья рассмеялась нежным хрустальным смехом и провела снежно-белой ладонью над скамейкой. От нее тут же поднялся белый дымок.

— Нам предстоит долгий разговор. Присаживайтесь.

Гарин опасливо присел на исходящие паром доски — те оказались неожиданно горячими, словно скамья весь день простояла на жарком июльском солнце. Гостья села рядом — чуточку ближе, чем того требовали приличия.

— Я бы хотел узнать…

— С кем разговариваете? — перебила гнома девушка, но — странное дело — это ничуть не рассердило Гарина. — Разумное желание.

Она вдруг схватила гнома за уши, и металлическая маска растаяла. Под ней был серый клубящийся туман, который намертво приковал взгляд гнома. Вся подозрительность и раздражение, которые копошились в мозгу Гарина, вдруг исчезли без следа, сменившись убеждением, что все будет хорошо потому, что по-другому быть не может.

— Вы же знаете, кто я, — маска вернулась на свое место, и гном наконец смог отдышаться.

— И что угодно… Уважаемой?

— Недавно у вас была встреча с моей сестрой. Насколько я знаю, речь шла об отражении некой угрозы. Вы можете пояснить?

— Совершенно верно, — гном коротко кивнул. — Речь идет о вторжении. К сожалению, мне неизвестно, почему именно мы удостоены этой чести, но, боюсь, нас никто и не собирается просвещать.

— Вторжение… — задумчиво отозвалась девушка. — Если вы говорите, что цель неизвестна — значит, стоит ожидать худшего. То-то моя сестра так беспокоится…

— Мы надеемся оправдать ее ожидания.

— Несомненно, несомненно, — рассеянно отозвалась гостья. — Что вы знаете об этом… вторжении?

— Примерный состав их сил и точку высадки. Если принять за основу то, что они пришли сюда надолго — они постараются закрепиться в районе Керналла. Там достаточно ресурсов, чтобы развернуть полноценную базу, которая сможет обеспечивать себя всем необходимым. Подозреваю, после этого выкурить их без глобального катаклизма будет сложновато.

— Уже сложновато, — резко буркнула девушка и осеклась, сообразив, что сказала лишнего. — Но не будем об этом. Насколько успешно продвигаются ваши… дела?

— Открыто помогать никто не хочет. Приходится плести интриги… — гном потер переносицу, которая отозвалась короткой вспышкой боли — в память о недавнем похмелье.

— Привыкнешь, — буркнула гостья. Настроение у нее, похоже, испортилось. — Вот тебе… подарок, — на скамье появилась пузатая бутыль с мутной жидкостью внутри. — Не экономь… когда дело требует. И приятелю своему привет передавай, — девушка, глубоко вздохнув, поднялась. — Он поймет, от кого.

В конце дорожки показался дворецкий. Отчего-то он гордо вышагивал по гравию, задирая начищенные штиблеты чуть не до уровня носа, и оглушительно кукарекал.

— Мне пора, — гному показалось, что гостья улыбается. — И вам тоже.

— Ку-ка-ре-ку! — оглушительно гаркнул дворецкий, и Гарин наконец проснулся.

Сытная похлебка в сочетании со жбаном пива оказала на десантника удивительно умиротворяющее воздействие. К тому времени, когда объемистая миска на столе перед ним показала дно, Уланов был готов на все, только бы отблагодарить своего нечаянного спасителя.

— Вкусно было? — вкрадчиво поинтересовался Рикард и, дождавшись утвердительного кивка, поманил Гро. — Готов про… дело послушать?

— Валяй, — десантник пропустил мимо ушей то, что капитан вдруг перешел с ним на «ты».

— Значит, так, юнга, — капитан, разом посуровевший, глянул разведчику прямо в глаза. Уланов игры не принял, переведя взгляд на стол, и Рикард удовлетворенно улыбнулся. — Как ты мог заметить, у нас… есть определенные проблемы. И главная из них — то, что у нас больше нет корабля, а нужда в деньгах никуда не делась…

Глава 8. Расспросы и допросы

Дроид неподвижно лежал на верстаке, сияя начищенными доспехами. Гарин все-таки решил еще раз попытаться понять, как именно механизму удается колдовать, но тщетно. Крепления брони запаялись напрочь, прихваченное с борта «Улисса» оборудование напрочь отказалось работать, а более радикальные меры гном принимать побоялся.

— Не надо было тебя поить, — Гарин подкинул в руке универсальный анализатор, отчаянно пытаясь не расколотить его об угол верстака. Впрочем, через секунду он взял себя в руки и вернул нежный инструмент в ящик. — Ты определенно испортился… в механическом смысле.

— Автотесты проходят нормально.

— Я этого не вижу, — гном со вздохом уселся на скамеечку у стены. — У тебя даже клеммы в контрольных разъемах заросли. А кираса так вовсе не снимается.

Дроид секунду подумал.

— Резать пробовал?

— Страшно, — Гарин поежился. — Знаешь, я про такое никогда не слышал. Настоятель, кстати, тоже. Сейчас его ребята хроники изучают — но мне почему-то кажется, что и там ничего толкового не найдется.

— Значит, я первый. Как интересно, — штурман медленно взлетел с верстака и неторопливо приземлился на лавку рядом с гномом. — Интересно, кстати, почему?

— Потому, что до сих пор не находилось достаточно безумного колдуна, — буркнул Гарин, вспоминая свое невероятное приключение пятилетней давности. — Ладно, как говорит один мой знакомый, замнем для ясности.

— А что за знакомый? — в прорези шлема мелькнул ослепительно синий огонь, который гном истолковал, как жгучий интерес.

— Есть тут один, из королевской прокуратуры. Он так любит говорить обо всех вещах, разобраться в которых не может, а делать с ними что-то надо.

Тиг разломал ковригу пополам, а потом — еще раз пополам. Оборотень с чавканьем вгрызся в подсохший хлеб, не замечая неодобрительного взгляда командира.

— Разведчику не стоит быть столь торопливым, — четвертушка отправилась в зев холщового мешка, в котором сидел пленный пришелец. Оттуда уже основательно попахивало, но барон не собирался давать пленнику ни единого шанса на побег.

— Есть хочется, — Ларко жадно слизал с ладони последние крошки.

— Мне тоже, — барон, пожав плечами, неторопливо откусил от горбушки крохотный кусочек. — Надо есть медленно — тогда и живот не заболит, и наесться получится.

— Ага, получится, — Вирр презрительно скривился. — Мучаешь этот несчастный кусок, мучаешь, а через час — в желудке снова пусто. Лучше бы не кормил этого проглота.

— Я хочу с ним поговорить в спокойной обстановке.

— Вот и поговори. Нас же уже никто не ищет.

— Спокойно — значит, в таких условиях, когда я смогу добиться правдивых, развернутых ответов, а пленник не сможет сбежать. Если я буду говорить с ним тут, он может сбежать.

— Куда он денется? — презрительно хмыкнул оборотень. — Голая степь до горизонта. Плюс в полуверсте от нас — гнездо каракалов. Он же не самоубийца.

Барон усмехнулся.

— Это ты знаешь про каракалов. И я знаю. Он же… Он просто хочет убраться от нас подальше. А мне этот пришелец нужен еще живым.

— А его друзьям?

— Подозреваю, что как раз они предпочли бы его увидеть мертвым, — Тиг широко улыбнулся. — Надеюсь, мне удалось доставить им это удовольствие.

Аэромобиль Ка без толку провисел над зарослями сирени до полудня, выработав почти все топливо.

Трель входящего сигнала показалась задремавшему майору невероятно громкой. Он подскочил на месте, несильно ударившись шлемом о низкий подволок командного отсека, но рассердиться не успел. Встроенная в скафандр медсистема ввела в кровь седативы, и майор снова впал в благодушное настроение.

— Ну, нашел?

Командир второй машины смущенно пожал плечами. Похоже, он справедливо опасался, что новости ничуть не понравятся начальству.

— Вроде как. Только он мертвый уже.

— Как? — майору на миг стало дурно, и только бдительная медсистема смогла выправить его настроение, стремительно катящееся в «минус». — Уже?

— Труп свежий. Похоже, его сожгли. Заживо. Диверсантам удалось уйти — сканер их не ловит.

— Анализы взял?

— Ну, нагребли в мешок все, что нашли. Пусть наши яйцеголовые разбираются.

— Ты уверен, что это — наш, а не кто-то из местных?

— Абсолютно. Две линейки следов, и следы волочения на земле. Тут же на сто километров никакого жилья нет.

— Убедил, — майор нервно побарабанил пальцами по подлокотнику. — Ладно, давай на базу. Жду.

Это был провал. Ка откинул забрало шлема и выудил из-под кресла заветную фляжку, совершенно не заботясь о том, как поведет себя алкоголь, смешавшись с медикаментами в крови. Полковник ни за что не простит ему этой выходки, а Флигг — тем более. «Железная стерва» припомнит ему все, начиная от пререканий на совещании и заканчивая рейдом за «шахтерами». Единственно, что можно было еще сделать — уверить полковника Тигля, что все закончилось успешно, и только глупая случайность…

Рука выстучала на пульте длинный код, который включил удаленное управление машиной, нашедшей тело пропавшего ученого. На мониторе появилась картинка с фронтальной телекамеры, под которой загорелись индикаторы состояния аэромобиля.

— Простите, ребята, — прошептал майор и задал автопилоту новый курс — к горам, прямо в логово огнедышащих виверн.

К вечеру Тиг все-таки добрался до передового поста. Он лично запретил все перемещения в радиусе сотни верст от лагеря — и ни разу об этом не пожалел — пришельцы попросту не заметили государевой дружины, обосновавшейся в руинах Эспиато. Конечно, для ответного удара у Тига не было сил — вылазка в лагерь лишь укрепила его в этом мнении, но барон рассчитывал, что пленник сможет все изменить.

— Еда! — оборотень, вдохнув ароматы полевой кухни, потер занывший живот и кинул на командира вопросительный взгляд.

— Вольно, боец, — самому барону есть хотелось не меньше, но традиция предписывала быть невозмутимым. К слову, этот обычай Тиг любил и уважал — как он уже успел убедиться, личное презрение к «условностям быта» дисциплинировало подчиненных куда лучше, чем любые проникновенные речи. — Жду тебя в своей палатке через полчаса.

Оставшись наедине с горячей ванной, Тиг с наслаждением стянул с ног провонявшие сапоги. Долгие походы его не пугали — в свое время он намотал по баронству не одну тысячу верст, призывая к порядку шаловливых вассалов. Единственным, но существенным отличием тех походов от нынешнего была возможность регулярно принимать ванну. До сего момента барон даже не подозревал, что невозможность помыться может быть столь неудобной.

— Можно? — занавеси колыхнулись, пропуская в палатку оружейника. — Живой?

— Ни царапины, — Тиг, ничуть не стесняясь старого приятеля, с наслаждением опустился в чуть зеленоватую воду. — А, хорошо… Неделю об этом мечтал!

— Мы ждали тебя раньше, — оружейник, подняв с пола запыленный кожаный доспех, принялся бережно протирать его рукавом. — Ну и вонь…

— Это не я, — барон ткнул пальцем в сторону слабо подергивавшегося мешка в углу. — Это пленный. Из этих… пришельцев.

— Надо же! — старик, закончив протирать кирасу, пристроил ее на вешалку и уселся прямо на баронскую постель. — А почему в мешке? У них, что, ног нет?

— Вот потому в мешке, что есть ноги, — Тиг поерзал, устраиваясь поудобнее. — Я хочу с ним поболтать.

— Ты знаешь их язык?

— Разумеется, нет, — барон фыркнул, всем своим видом показывая презрение высокородного дворянина к занятиям, с которыми может справиться простой толмач из смердов. Это — для тех кто знал Тига — выглядело столь комично, что оружейник с трудом смог сдержать смех. — Так что ты подбери там кого-нибудь надежного. Или, по крайней мере, ненужного. А я пока переоденусь.

План капитана Рикарда оказался прост и безыскусен. Команде предстояло устроить засаду на каком-нибудь тракте, дождаться одинокого купца с пустым возом и «поговорить» с ним. Чтобы торговец не успел скрыться до окончания беседы, Гро должен был оперативно организовать баррикаду. Нейтрализацию возможной охраны Уланов брал на себя.

— Почему именно пустой воз? — лениво поинтересовался разведчик. Кружка с пивом перед ним на столе казалась бесконечной — сколько раз десантник ни пытался ее опустошить, всякий раз ему не хватало дыхания. Впрочем, это Уланова даже радовало — пенный напиток оказался необычайно вкусным и здорово расслаблял.

— Это значит, что купчина будет при деньгах, — капитан пожал плечами, словно ему приходилось объяснять очевидные вещи. — На кой нам товар? Не на базаре же торговать…

— А что за товар?

— Какая разница? — Рикард нервно дернул щекой. — Или ты струсил?

— Я ничего не боюсь!

— Вот и славно, — капитан решительно поднялся. — Тогда выступаем.

За ночь прошла еще одна вьюга, и разбойничья команда оставляла на свежем снегу неприлично отчетливые следы.

— Нас заметит даже слепой, — пожаловался Уланов капитану и нечаянно рыгнул. — Извини.

— Тебя — скорее унюхает, — Рикард, демонстративно закашлявшись, — извлек из-под плаща кружевной батистовый платочек и помахал им в воздухе, разгоняя смрад. — Но замечание резонное. Что ты предлагаешь?

— Чтобы засада была успешной, все должны думать, что нас тут нет. Гро!

— Грабить караваны! — взревел тролль, размахивая дубиной, сделанной из соснового бревнышка. — Гро сказал — грабить!!!

Уланов поморщился. Уже через полчаса близкого знакомства с Гро разведчик познал всю глубину его словарного запаса — тот вмещал ровно четыре слова: «есть», «спать» и «грабить караваны». Остальные слова выполняли исключительно вспомогательную роль, постоянно вытесняя друг друга из скудной памяти тролля.

— Не сейчас, Гро, — отозвался Рикард. — Так что ты, все-таки, предлагаешь?

— Надо сделать фальшивую засаду. А лучше — три. Но так, чтоб их было хорошо видно. В конце концов, это всем надоест, и настоящую засаду, если они даже ее и заметят, просто примут за очередную неумную шутку.

Капитан принялся сверлить десантника долгим изучающим взглядом, пока тот не выдержал.

— Что такое?

— В тех краях, откуда ты родом, наверно, принято так шутить, да?

— Как — так?

— Засады ложные ставить, и все такое прочее. Наверно, прочие развлечения для вас уже приелись?

— Да полно у нас развлечений на любой вкус, — разведчик непонимающе пожал плечами. — И не приедаются вроде.

— Тогда с чего ты взял, что засаду в глухомани, за десять верст от ближайшего жилья, примут за шутку? Или это такой крайне тонкий иноземный юмор?

Уланов задумался. С одной стороны, то, что казал Рикард, определенно имело смысл. С другой — упомянутый фокус с ложными засадами только на памяти десантника срабатывал неоднократно.

— Купцы — существа крайне подозрительные. Увидев что-то подозрительное, ручаюсь, он не полезет проверять — шутка это, или все по-настоящему. Он предпочтет дать деру, потеряв день, но сохранив жизнь. А ты, друг мой, хочешь ему в этом помочь.

— Да, об этом я как-то не подумал, — элементы мозаики в голове десантника наконец-то встали на свои места. Действительно, фокус «три ложных — одна настоящая» отлично работал… но только с теми, у кого не было иного выбора, кроме как пройти этой дорогой.

— Жаль, — капитан едва заметно вздохнул. Похоже, он уже раскаивался в том, что связался с десантником.

— Тогда можно сделать небольшой крюк и сойти с дороги за поворотом, где не будет видно, куда мы пошли. А самим спрятаться вот здесь, — Уланов ткнул в сторону сугробов в человеческий рост, за которыми вполне мог укрыться целый взвод. — Тут и сосна удобная — как торгаша увидим, Гро ее повалит на дорогу — вот нам и мост через снега.

— Это уже другое дело, — Рикард подышал на замерзшие руки. — Можешь ведь, когда хочешь! Ладно, давай натопчем побольше следов — и в сугроб. Мне кажется, уже едет первый клиент.

Друг из прокуратуры оказался жилистым плешивым старичком, неприятным даже на вид.

— Люди надежные? — пронзительный взгляд ослепительно синих глаз принялся буравить сияющую фигуру дроида. — Не нравится мне все это!

— Тебе все не нравится, — Гарин примирительно махнул рукой. — Потому тебя из советников и поперли.

— Это просто интриги, — жиденькая бородка, невероятным чудом заплетенная в аккуратную косичку, нервно задергалась, — зависть и интриги.

— Конечно, — гном широко ухмыльнулся. — Впрочем, у нас есть дело поважнее.

— Чем доводить меня глупыми придирками?

— Ага, — Гарин водрузил на стол дареную бутыль. — Опробуем для начала?

— Отрава, небось? — чиновник исполнился еще большего подозрения, но, принюхавшись к светло-зеленой жидкости, все же отважился ее попробовать. — И сколько мне осталось?

— Я что, пророк? — гном разом отпил полстакана «Ведьминого лога» и блаженно улыбнулся. — Хороша водица!

— Да, неплохо, — старичок сделал осторожный глоток и вернул бокал на стол. — Где достал?

— Подарили, — волшебная жидкость уже начала действовать, и гном наконец-то вспомнил, зачем пригласил домой старого приятеля. Конечно, имелись записи, сделанные во время прошлого «прорыва» — с массой подробностей, но с такими людьми, как бывший советник, лучше всего было говорить без шпаргалок.

Старичок подозрительно прищурился, но решил не выяснять подробностей самостоятельно — лишь сделал приглашающий жест, призывая продолжать.

— Я думаю, ты уже слышал про кое-какие… происшествия, так?

— В частности, конфуз америтского посла? Твое внимание к этому делу выглядело, так скажем, совершенно неуместным.

— Насколько неуместным?

— Абсолютно, — старичок ласково улыбнулся, а Гарина передернуло.

Гном слишком хорошо знал цену этим улыбочкам. Насколько ему было известно, бывший советник никогда не улыбался просто так, с молодости создавая себе славу мрачного и нелюдимого человека. Поначалу это здорово мешало — пока остальные ходили по кабакам, заводя нужные и не очень знакомства, Бернард просиживал на работе дни и ночи, укрепляя славу парня «немного не в себе».

Довольно скоро — когда молодой король решил поменять фаворитов — такая стратегия полностью оправдала себя. Однокашники постепенно исчезали — кто в королевской тюрьме, кто в дальних странах, кто — в родовых имениях, а лейтенант Бернард сидел в тесном кабинете и работал. Всего за год он дорос до капитана, а еще через декаду — до действительного советника по безопасности при канцелярии Его Величества. Впрочем, у стремительного взлета была и обратная сторона — советнику слишком часто приходилось допрашивать старых друзей, и это никак не способствовало стабильности психики. С тех пор Бернард возненавидел ночи, когда серебряный Магалор зависал над столицей, заливая застывший город призрачным светом. Именно тогда он поверил, что ночное светило является прибежищем неупокоенных душ — уж слишком много их слеталось в его тесную квартирку, принося с собой уйму воспоминаний. Воспоминаний, которые советник предпочел бы забыть навсегда.

Потому советник улыбался редко — только когда ему нужно было ошеломить собеседника, пробить его защиту и выяснить, что именно тот скрывает.

— Как ты думаешь, это еще кто-нибудь заметил? — Гарин поймал себя на том, что начинает нервничать.

— Возможно, — Бернард пожал плечами. — Это так важно?

— Мне еще жить не надоело.

— Тогда ты играешь не в те игры, — старичок с деланым огорчением вздохнул. — Ты же успешный купец, чего это тебя в политику потянуло?

Гном вздохнул в ответ.

— Поверишь, что мы пытаемся спасти мир?

— Нет. Но ты сказал «мы»… Это становится еще интереснее, — Бернард хитро прищурился. — Ну, чего замолчал? Я жажду подробностей!

Толмач, на свое счастье, оказался в меру трезв и притом весьма искусен — понадобилось всего полчаса, чтобы вычленить смысловую основу в невнятных воплях пленника. После этого изготовить «эликсир понимания» было лишь делом техники.

— Я буду жаловаться, — жалобно пробормотал пленник, искоса поглядывая на бочонок в углу палатки. — У вас будут неприятности.

— Пить хочешь? — барон зачерпнул полный ковш воды и с наслаждением отпил половину. — Ах, хорошо.

— Хочу, — пришелец мелко закивал.

— Сперва вопросы, — Тиг, с наслаждением допив остатки воды, повесил ковш на бочонок.

— Торг тут неуместен, — пленник попытался горделиво выпрямиться, но веревки, которыми его тщательно прикрутили к креслу, оказались слишком тугими.

— Вот именно, — барон снова зачерпнул воды и поднес ковшик прямо к лицу пришельца — впрочем, недостаточно близко, чтобы тот сумел напиться. — Потому… — вода вернулась в бочонок, — сперва вопросы, потом — все остальное.

— Мы так не договоримся.

— Договариваются равные, — Тиг начал терять терпение. — И потому — первый вопрос: откуда вы?

Пленник упрямо поджал губы, отказываясь отвечать.

— Ну, ты сам выбрал, — барон коротко кивнул палачу и вышел из палатки. — Позовете, когда он согласится сотрудничать.

Утро пришло незаметно — вместе с совершенно невероятным похмельем. Старичок упал без сознания прямо у доски, на которой чертил план очередной операции, а гном едва успел добраться до кресла.

— Больше… никогда, — выдохнул Гарин, с трудом усмиряя желание отравиться, не сходя с места. Все его сознание вопило, что это будет наилучшим выходом — болеть перестанет сразу, но пока гном успешно сопротивлялся искушению. — Если, конечно, не сдохну прямо сейчас.

Дроид, летавший где-то под потолком, сделал изящный кульбит и приземлился рядом с гномом.

— У вас есть отличная пословица — «зарекалась баба, когда последний раз рожала». Насколько я в курсе, это весьма болезненная процедура, так что аналогия напрашивается сама собой.

— Умник, — прохрипел Гарин. Каждое слово давалось ему с огромным трудом, но тут гном не смог смолчать. — Помоги, а? Ты же можешь.

Штурман молча развел сияющие руки, и между ладонями повисла сияющая нитка. Секундой позже она распалась на сотни огненных капель, неподвижно повисших вокруг обмякшего в кресле гнома.

— Не знаю, уж получится ли, — озабоченно отозвался дроид. — Ты же знаешь, точнее, не знаешь, откуда у меня все это.

— Получается, — Гарин поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. Стоило образоваться первым каплям, как невероятная, оглушающая боль тут же ушла, оставив после себя чувство невыносимой потери и колоссальную слабость. Гном начал догадываться, отчего «Ведьмин лог» звали «эликсиром кратколетия», но закончить мысль не сумел — беспамятство накатило слишком быстро, погрузив Гарина в бездну целебного сна, полного странных сновидений.

На сей раз гном повис в центре сияющей пустоты, где не было ни верха, ни низа — только разноцветный клубящийся туман.

— Ты все сделал правильно, — голос, показавшийся Гарину странно знакомым, тоже, казалось, шел со всех сторон сразу. — Видимо, я не ошиблась.

— Ниликато?

— Да, — радужное облако точно перед лицом гнома сгустилось в угольно-черную фигуру. Гном нервно сглотнул.

— У нас мало сил…

— Это временно — если ты продолжишь делать правильные вещи, — тело бессмертной окончательно оформилось, и гном не знал, куда спрятать глаза. Таращиться на Ниликато ему казалось нескромным, а больше взгляду в этом месте было попросту не за что зацепиться. — В знак своего особого расположения я дам тебе личный, очень личный подарок, — богиня, сладострастно изогнувшись, обхватила гнома руками и впилась ему в губы.

Барон прикончил первую бутыль вина и уже решил перейти к следующей, но его отвлекли.

— Он готов сотрудничать, — кат, почтительно склонившись, стоял неподалеку.

— Долго.

— Мы… не хотели причинять ему ненужных мучений. Иначе очень тяжело отличать правду от желания сказать все, что угодно, лишь бы боль прекратилась.

Тиг обдумал последнюю фразу.

— Интересно.

— Правда? — палач отчего-то обрадовался. — Вы действительно так думаете?

— Это звучит разумно, — барон вспомнил свои приграничные рейды. Тогда, конечно, ставка была не столь высока, и Тиг обходился «внутренними резервами», но проблема «правда или ложь» беспокоила его уже тогда. — Если честно, это так просто, что я сам бы мог додуматься!

— Мне всегда приказывали: «пусть он заговорит, а мы уж сами!» Всегда одно и то же, — коротконогий крепыш в алом халате обиженно скривился. — Никого не волнует вопрос качества — только скорость!

— Иногда время играет против нас.

— Тогда уж лучше вовсе не слушать, чем слушать чушь! — глаза палача яростно сверкнули.

— И за это тебе выписали баницию с веревкой?

— Ну, — на лице ката появилось шаловливое выражение. — В частности. Не уверен, что вам стоит знать подробности.

— Возможно, — барон решительно поднялся. — Ладно, продолжим нашу беседу позже. После допроса. Сейчас время все-таки работает против нас.

Глава 9. В рамках необходимого

Снег под боком капитана стремительно набрякал алым. Судя по всему, рана была серьезной — Уланову пришлось пустить на повязки свою новую рубашку целиком, и только после этого кровотечение стихло.

— Шустрый, зараза, — лицо Рикарда бледнело на глазах, но капитан и не думал жаловаться. Терпеливо дождавшись окончания перевязки, он тут же попытался встать. Увы, это лишь разбередило едва подсохшую рану — на шелковом кружеве проступили новые алые капли.

— Тебе нельзя двигаться, — десантник прикусил губу. Он снова отчаянно пожалел о своей выходке в таверне — аптечка бы сейчас очень пригодилась. Разведчик вдруг понял: он остался, по сути, совершенно беззащитным перед местными опасностями. Единственное, что не получилось отобрать у десантника — выучку и безграничную наглость. Впрочем, для успешного завершения миссии этого было недостаточно.

— Ты хочешь, чтобы я тут замерз? — на бледном лице капитана прорезалось жалкое подобие улыбки.

— Если ты будешь шевелиться — загнешься от потери крови.

— По сути, у меня сейчас есть только выбор — как умереть, — Рикард слабо усмехнулся. — Да, не думал, что придется умереть на суше, да еще — не от старости.

— Нужны носилки и костер. И еще перевязки. Если не загнешься до завтра, мы отнесем тебя в город.

— К тому времени вся стража на ушах стоять будет, — Рикард отрицательно покачал головой. — Танцевать с Конопляной тетушкой мне хочется еще меньше.

— Не будет, — десантник скинул с плеч бархатный камзол. Колючий ветерок лизнул разведчика по спине ледяным языком, но Уланов сумел сдержать дрожь. — Я сейчас все уберу.

— Так уж и все? — Рикард все-таки нашел в себе силы удивиться. — А следы? А елку?

— Елкой, разумеется, займется Гро. Я сделаю более тонкую работу. Поверь, никто не заметит, что мы тут были. Ни одна живая душа.

— Трудно поверить.

— Верь мне, — Уланов криво ухмыльнулся, отчаянно надеясь, что все получится — все-таки ему ни разу не приходилось прятаться, пользуясь только подручными средствами.

Гном проснулся почти через сутки. Тело звенело от прилива энергии, мысли были ясными и четкими — словно и не было «Ведьминого Лога» с невероятным по силе похмельем.

— Который час?

— Ровно полночь, — дворецкий подал Гарину влажное полотенце. — Вы очень крепко спали, я уже начал волноваться.

— Я себя отлично чувствую, — гном зарылся лицом в ароматную ткань.

— Если мне будет позволено заметить, внешний вид ваш говорит обратное, — голос дворецкого прозвучал неожиданно беспокойно, и Гарин заволновался. Его беспокойство возросло еще больше, когда он заметил кровь на полотенце.

— Зеркало.

Из него на Гарина взглянула невероятно опухшая рожа, в которой истинно гномской была лишь борода. Из трещин на сизой коже сочилась сукровица, губы напоминали пару спелых баклажанов, а белки глаз исчезли под алой сеточкой сосудов.

— Ну и мурло…

— Если мне будет позволено дать совет…

— Целителя. Быстро.

Дрова из карликовых елочек оказались на удивление жаркими — уже первая охапка сучьев запылала буквально от чахлого снопика искр. Честно говоря, десантник больше провозился с огнивом, чем с заготовкой дров.

— Ну, как? — Уланов осторожно положил капитана на пушистый лапник.

— Теплеет, — посиневшие губы едва шевелились, и это напугало разведчика куда больше, чем отсутствие аптечки. — Спасибо.

— Гро! — десантник торопливо начал ощупывать карманы, надеясь отыскать вещицу, которую, по его разумению, должен был иметь при себе любой пират — фляжку с крепким алкоголем. — Гро!!!

— Гро скучно.

— Нужна выпивка. Быстро!

— Гро не хочет.

— Гро! — десантнику отчаянно захотелось врезать троллю прямо по его толстой, неповоротливой, тупой башке, но тут его рука нашарила что-то круглое — фляжку. — Хотя уже не надо.

— Столько шуму, — Гро презрительно фыркнул, пристраивая подбородок на лохматые колени. — Гро скучно.

Бурая жидкость во фляжке отдавала сивухой, но на вкус градусов там было предостаточно. Тонкая струйка нырнула между заиндевевших губ, и Рикард неожиданно энергично закашлялся.

— Гадость!

— Твоя гадость, — разведчик кинул быстрый взгляд на костер, прикидывая — не подтащить ли ложе поближе к костру, но передумал. Если ветки так легко вспыхнули от пары искр, то от настоящего пламени они полыхнул не хуже пороха.

— Я так и думал, — из-под плаща, которым Уланов укутал Рикарда, высунулась бледная рука и, ухватив фляжку, поднесла ее ко рту. — Но все равно гадость.

Когда емкость наконец опустела, капитан отправил ее в сугроб и попытался свернуться в клубочек.

— Холодно.

— Ничего, скоро станет тепло, — Уланов осторожно положил в костер еще пару веток, прикрывая собой лежбище капитана. — Только по-настоящему.

— Ты ведь меня не бросишь? — эта реплика прозвучала неожиданно беспомощно. — Не бросишь ведь, правда?

Уланов подоткнул капитану полы плаща и уселся рядом. Под ногами уже хлюпало, и десантник скривился от одной мысли, каково завтра будет выбираться на тракт по такой грязи. Он впервые попадал в такую передрягу — застрять в приполярном лесу с раненым, без нормальной одежды, инструментов и связи, с одним только тупым троллем в качестве подручного. Впрочем, после того, что капитан для него сделал, Уланов лучше бы согласился умереть, чем бросить Рикарда без помощи.

— Мы выберемся, дружище. Честное слово.

Лекарь покинул дом Гарина в полнейшем недоумении. Судя по всему, гнома пытались отравить — яд подсыпали прямо в кружку с вином, которую Гарин традиционно ставил на прикроватную тумбочку. Сыпали щедро — густой белый осадок на дне кружки оказался хитрой смесью рицина и палитоксина.

— Интересно, кто это такой щедрый? — мрачно пробормотал гном, узнав состав яда. Последний компонент был безумно дорогим — его добывали на коралловых островах далеко на юге, и доставка его в эдакую даль влетала в копеечку.

— У вас появились могущественные враги, — заметил дворецкий, подавая Гарину поднос, на котором исходило паром влажное полотенце.

— Я заметил, — гном осторожно протер опухшее лицо — трещинки на коже все еще кровили, и, если верить уверениям целителя, оставалось мучиться еще не менее суток. — Мне в первую очередь интересно — как такое вышло?

Гарин резко развернулся на каблуках, вперив подозрительный взгляд в дворецкого.

— А ты сам что думаешь?

— Если мне будет позволено…

— Короче!!! Без этих твоих…

— Уровень защиты вашего владения не соответствует вашим текущим задачам. Вы начали играть в большую политику — тут ставки будут несколько выше, чем в… торговых делах.

— Защиту ставил архимаг Оскол, — Гарин мрачно насупился.

— Я так и думал — почерк определенно прослеживается. Но часть заклятий устарела, некоторые требуют подзарядки, и…

— И все это стоит денег, — заключил гном. Его мысли прервал оглушительный звон и хруст из соседней комнаты. Подавив в себе первый порыв опрометью кинуться туда, Гарин предпочел осторожно выглянуть из-за косяка. Посреди празднично накрытого стола, в осколках драгоценного фарфорового сервиза лежал массивный булыжник, на боку которого белело что-то, похожее на записку.

— Вы кого-то изрядно разозлили, — дворецкий, бесцеремонно отодвинув Гарина в сторону, попытался пройти в комнату, но гном уже пришел в себя.

— Стоять! — душа Гарина неспокойно шевельнулась, намекая на большие неприятности.

— Но это может быть важно, — слуга с почтительным удивлением воззрился на встревоженного хозяина.

— Ага, — Гарин неожиданно весело хмыкнул. — Ты на медведей охотился?

— Не имею такой склонности. Охота излишне горячит кровь, а это вредно. Как вы, несомненно знаете…

— Да, — гном вздохнул. В суматохе он совсем забыл, что его дворецкий успел пройти полный курс обучения управлению снами, и «спокойствие» для него было добродетелью номер один. — Медведь, чтоб ты знал, не дурак, и прямо на засаду не лезет. Но если ему подсунуть достаточно аппетитную приманку — например, подтухшую корову, он не выдерживает. А дальше — дело техники, — Гарин снова вздохнул. — У меня сейчас большое подозрение, что нас пытаются выманить.

— Но если мы не поддадимся, они попробуют еще раз.

— Да, — гном принялся ожесточенно чесать бороду. — А перехватить его мы не сможем…

— Может, вашего друга попросить? Он все-таки в доспехах и…

— Неживой, хочешь сказать? А это мысль, — Гарин оставил бороду в покое и наконец отпустил дворецкого. — Зови его, быстро — а я их пока отвлеку.

Стрелки засели на высокой крыше дома напротив. Хоть улочка, на которой стоял дом Гарина, считалась «проспектом», ее ширины как раз хватало, чтобы помои, выплеснутые с третьего этажа, упали на мостовую, а не растеклись по стене напротив.

Впрочем, гном не собирался сдаваться так просто — соорудив из дверцы шкафа импровизированный щит, он попытался проскользнуть к булыжнику на столе. Именно, что попытался — Гарин не сомневался, что вполне мог исполнить этот фокус, не получив ни царапины, но он отчаянно хотел задержать убийц до прибытия дроида.

— Что такое? — штурман, похоже, больше решил не пользоваться ногами. — Что за разгром?

Гном аккуратно прислонил к стене резную дубовую створку, истыканную добрым десятком арбалетных болтов, и осторожно протер лицо мокрым полотенцем.

— Меня хотят убить. Похоже, мы кому-то здорово насолили.

— А с лицом что?

— Я же говорю — меня хотят убить, — Гарин невесело ухмыльнулся. — Сперва вот отравить пытались, теперь — пристрелить. Кстати, на столе в соседней комнате лежит булыжник с запиской. Будь другом, принеси, а?

— Как скажешь, — дроид совершенно по-человечески пожал плечами и вышел за дверь.

Секундой позже оттуда донесся характерный звон — гном знал, именно с таким звуком абралетный болт врезается в качественные доспехи. В голове еще успела пронестись беспокойная мысль: «А что, если защита не выдержит? Где я запчасти-то возьму?», но мигом позже Гарину стало не до этого. Как, впрочем, и половине жителей Торгового Края, имевших несчастье жить неподалеку от дома гнома.

Гарин рассчитал все правильно — странная магическая защита крайне нервно среагировала на атаку. Первая стрела, которая все-таки достигла шлема штурмана, испарилась без следа, прочие же оставили едва заметные тени на обуглившемся дереве и оплавившихся кирпичах. От самих нападавших остались только фрагменты костей, перемешанных с металлическими деталями одежды, которые защитное заклинание вплавило в камень дома напротив.

Как ни странно, остальные жители ограничились лишь временной потерей зрения и — что для них было куда хуже — месячной неспособностью лгать. Домам повезло меньше — на тех трех, которые оказались ближе всего к эпицентру, черепичная крыша сплавилась в единый монолит, а уютные садики обратились в пепел. Остальные отделались обгоревшими ставнями и облупившейся краской.

— Что это было? — Гарин, проморгавшись, отвел от глаз тускло светящиеся руки дроида и тут же захотел снова их закрыть. Внешняя стена комнаты попросту отсутствовала, на месте накрытого стола догорали головешки, а стенка за штурманом блестела, как стеклянная.

— Извини, — дроид искусно имитировал вздох сожаления. — Я не рассчитал силу защиты. Но ты остался невредим! Ну, почти…

— Почти — это как? — Гарин оглянулся и вздрогнул — на оплавленной стене точно за ним прорисовался четкий силуэт — гном, зажимающий глаза руками. Теперь он понял, что именно ему показалось странным, помимо пролома на две трети потолка. Стенки, которая отделяла трапезную от спальни, тоже не было — судя по серому пеплу на полу, она сгорела, даже не успев оплавиться.

— Ты ослеп. Но я все исправил!

Гарин оглянулся в поисках чего-нибудь, куда можно сесть, и в итоге уселся прямо на усыпанный угольками пол. Он уже устал удивляться.

— Скажи лучше, чего ты не можешь. Только, умоляю, не надо проверять это на практике!!!

По ощущениям Уланова, солнце должно было давным-давно сесть, но оно, зависнув над самым горизонтом, принялось вновь карабкаться к зениту.

— Тут что, ночи нет? — из костра в серое небо взмыла очередная стайка искр. — Рикард?

Десантник скосил глаза и едва слышно выругался — лицо капитана, несмотря на костер рядом, уже совершенно заиндевело. Глаза Рикарда были закрыты, и разведчик порадовался, что ему не надо закрывать глаза у мертвого. Он искренне ненавидел этот момент — Уланову всегда казалось, что мертвые винят его в том, что десантник позволил им умереть.

— Гро!

Тролль не ответил.

— Гро, мне нужна твоя помощь, — десантник резко обернулся, почувствовав чей-то пристальный взгляд, но на поляне, кроме него, никого не было. — Гро, ты где?

Лес отозвался напряженным молчанием, а ощущение опасности усилилось невероятно.

— Кто здесь? — рука Уланова машинально сжала рукоять палаша, хотя сам десантник отлично понимал — на честный ответ надеяться глупо. Впрочем, на этот раз вышло иначе.

— Ты огорчен, человек, — из кустов напротив выскользнула туманная фигура, словно сотканная из мириадов снежинок. — Но почему? Смерть — естественный конец всего живого…

— Ты кто? — Уланов, перехватив палаш поудобнее, отошел в сторону от трупа — так, чтобы догорающий костер оказался между ним и странным незнакомцем.

— Я тут живу, — тело чудища уплотнилось, теперь оно выглядело вполне материальным, хоть и полупрозрачным. Приглядевшись, десантник заметил, что по лицу незваного гостя текут едва заметные капли — словно он вспотел или… таял. Последний вариант показался разведчику более вероятным — стоило пришельцу провести рукой над костром, как его пальцы укоротились на треть, а угли злобно зашипели, окутавшись паром. — Поэтому это, скорее, мое право — задавать вопросы и требовать ответа. Кто ты?

— Я первый спросил, — буркнул десантник. Он понимал, насколько по-детски это звучит, но сил на что-нибудь более дипломатичное уже не хватало.

— Кто ты? — лицо ледяного человека исказила злобная гримаса, от которой во все стороны поползли мириады трещин. Теперь его лицо было видно намного лучше, и, разглядев его, Уланов по-настоящему испугался.

Действительно, принять это чудовище за что-то мирное мог разве что слепой. Теперь, когда его внешность проявилась в полной мере, только выдержка десантника смогла подавить нараставшую панику.

— Кто ты? — небрежно махнув искалеченной ладонью, монстр моментально отрастил обратно пальцы, на сей раз снабдив их сантиметровыми когтями. — Отвечай быстро!

Сабля канула в снег — Уланов не допускал и мысли, что простое железо сможет противостоять ледяному чудовищу. Пылающая ветка показалась десантнику куда лучшим оружием, и, судя по реакции монстра, так оно и было.

— Я спрашиваю только твое имя, — голова развалилась на две половинки по вертикальной оси. Каждая из полусфер ощерилась мириадами игл, и это еще больше не понравилось разведчику.

— Назад! — импровизированный факел врезался в распахнутую пасть, плавя лед. Чудовище, вздрогнув от боли, захлопнуло ее, прикусив оружие. Уланов, не теряя ни секунды, подхватил из костра еще одну ветку.

— Пошел вон!

Монстр вперил в десантника ненавидящий взгляд доброго десятка глаз.

— Вон, — разведчик взмахнул веткой, осыпав чудовище дождем горящих иголок — Вон!

Ветка прошлась по ледяной физиономии, превратив физиономию монстра из просто уродливой в невыносимо безобразную. Судя по всему, боль была просто невыносимой — монстр даже не попытался увернуться или нанести ответный удар.

— Вон, вон, вон! — у ног десантника росла груда мокрых веток, источавших едкий сизый дым. Чудовище все еще стояло, но с каждым ударом дергалось все слабее, словно огонь изгонял чародейство из его тела, превращая его в обычную воду.

Наконец, когда от монстра осталась только пара ступней, Уланов остановился. Грудь ходила ходуном, спина взмокла от пота, и поначалу десантник даже не сообразил, отчего он больше не чувствует холода.

Лес вокруг лениво горел — все-таки килограммы снега на ветвях изрядно тормозили свежий пожар, но, похоже, глобальный катаклизм был уже не за горами.

— Ах ты, казздмит!!! — на сей раз Уланов не сдержался. Да и мало кто мог сдержаться от нецензурной брани, обнаружив себя в центре зарождающегося лесного пожара. Впрочем, лес за дорогой все еще был нетронут, и десантник решил действовать.

Ликвидация последствий покушения обошлась Гарину почти в полсотни талеров. Как он потом пояснил штурману, этих денег вполне хватило бы, чтобы на год арендовать десяток лавок в самых выгодных местечках столицы. Впрочем, гном заплатил, не торгуясь — он отчаянно хотел сохранить за собой репутацию лояльного подданного, и денег для этого не жалел.

— Такая уйма денег! — причитал Гарин, расхаживая по Игральной — комнате, специально приспособленной для азартных игр, а потому очень хорошо заговоренной от враждебной магии.

— Зато ты жив, — дроид взлетел из мягкого кресла, обитого густо-зеленым плюшем и завис у плоской хрустальной люстры.

— Думаешь, надолго? — гном невесело усмехнулся.

— Думаю, что да, — убежденно отозвался штурман. Ровный золотистый свет, струившийся от корпуса дроида, мягко мигнул, и это отчего-то убедило Гарина лучше любых фактов.

— Может, ты еще скажешь, кому это я так помешал?

— Бернард говорил, что твой интерес к делам Америта привлек много внимания. Так что на твоем месте я бы подозревал именно оконфузившегося посла, — штурман помолчал. — Зря ты его пытался оттаскать за бороду.

— Похоже, я был недостаточно осторожен, — гном одернул кольчугу, надетую под кафтан. — Жаль. И что теперь делать?

— Надо отвести от тебя все подозрения. Для начала — сделаем вид, что ты не понял, кто именно тебя попытался упокоить.

— И кому, интересно, я вдруг понадобился? — ядовито поинтересовался гном.

— Найдем. Главное, чтобы он не вздумал на самом деле с тобой разобраться: мол, теперь нечего терять, — штурман издал металлический смешок. — Но ничего, я сейчас разбужу Бернарда, и мы все дружно подумаем.

Изучение дружеско-вражеских связей заняло у друзей всю ночь. Штурман, поразмыслив, наложил на собеседников хитрое заклятие, отогнавшее от них даже намек на сон.

— Ты потрясающе скучен, друг мой, — заключил бывший советник, закончив исследование. — Безупречная репутация и минимум друзей. Родственники… Но из этого много не выжать. Насколько я помню, гномы заказными убийствами не занимаются?

— Это невыгодно, — Гарин чуток повеселел. — Грамотно убить гнома могут единицы, а неупокоенная душа гнома способна натворить уйму неприятностей. Потому это точно — не мои родственнички, чтоб их Нергал пожрал!

— А как правильно упокоить гнома? — в глазах Бернарда мелькнул искренний интерес.

— Поверь, лучше тебе этого не знать, — гном едва слышно хихикнул.

— Ладно, — бывший советник обиженно скривился, но пока решил не давить на друга. — Значит, говоришь, об этом никто не знает?

— Почти никто, — Гарин помрачнел. — Кроме гномов, естественно. А нападавшие были людьми, это точно.

— А про эту тайну вы людям не рассказываете.

— Мы еще жить хотим. И желательно, долго.

Бернард задумался.

— А что может эта ваша… неупокоенная душа?

— Разное, — гном задумчиво пожал плечами. — Телекинез, чтение мыслей, магия стихий и все такое прочее. Специалисты говорят — в качестве компенсации за совершенно никакие способности при жизни.

— Тогда у меня идея, — Бернард, откинувшись на спинку кресла, закинул ноги прямо на инкрустированный столик для покера. — Пусть это будут враги твоих врагов. Представляешь, какая комбинация — тебя убивают… неправильно, и твой дух начинает мстить всем своим обидчикам. Начиная с родственников.

— Не думаю, что так много людей знают о наших посмертных способностях. Кроме того, мы даже тогда не мстительны. Даже наоборот.

— Тем лучше, — бывший советник торжествующе ухмыльнулся. — Тьма невежества скрывает чудовищ. Их-то мы и призовем.

Отбежав от пожара на пару километров, Уланов наконец позволил себе передохнуть. В лицо дул обжигающе ледяной ветер — горящий ельник создал потрясающую тягу, подпитывая разгорающийся костер. К счастью, карликовый ельник не позволял палу перерасти в верховой, и только это давало разведчику шанс на спасение.

— Прощай, Рикард, — на глаза Уланова против воли навернулись горькие слезы. Этот человек спас ему жизнь, а десантник не сумел ему отплатить тем же. И причина этому была одна — та же, что привела к драке в пристенном трактире. Десантник считал себя лучше всех — только потому, что за его плечами стоял Галактический патруль, обогнавший в развитии эту планету на тысячи лет. Впрочем, насчет последнего Уланов уже начал сомневаться.

Топая по заснеженной дороге, он перебирал в памяти все, что успел повидать за несколько дней странствий: летающая оленья упряжка, бездонная кружка пива, существо из льда и снега — но при этом очевидно живое, безумно сильные карлики — все это требовало крайне тщательного изучения. Возможно, ошибочным было само решение начать завоевание этого мира.

Ветерок становился все сильнее, и Уланов поплотнее завернулся в теплый шерстяной плащ — единственное, что десантник успел захватить с поляны, где осталось тело капитана. Конечно, он бы предпочел прихватить также и сумку Рикарда, которая тому уже была без надобности, но пришлось обходиться тем, что есть.

Десантник решил: он непременно вернется в город, найдет давешних карликов и поговорит с ними — настолько мирно, насколько это возможно. Он заберет свое оборудование и вернется домой, собрав все сведения, до которых сможет дотянуться.

Он сделает это. Ведь десант всегда выполняет приказ — или умирает, пытаясь выполнить.

Глава 10. Ненаучная революция

К счастью, до пыток дело не дошло — Тиг всерьез опасался, что изнеженный организм ученого не сможет вынести травм. Хватило простой демонстрации действия дыбы на подвернувшемся мешке с землей, чтобы пленник даже думать забыл запираться. Теперь сведения сыпались из него, как зерно из дырявой корзины. За какой-то день барон выяснил, зачем пришли пришельцы, как у них это вышло, и что они собирались делать в ближайшем будущем.

— Ну, и что нам со всем этим делать? — мрачно поинтересовался Тиг, ткнув рукой в сторону столика, заваленного исписанной бумагой. — Он болтает уже десятый час без передышки.

— Скоро умолкнет, — коротко отозвался писец. — А потом неделю будет хлебать воду и молчать. И это тебе тоже надоест.

— Хоть какое-то разнообразие, — Тиг осторожно, чтобы не развалить неустойчивую кипу бумаги, взял верхний лист. — К сожалению, в этом всем невероятно мало полезного. Например, какой нам толк от описания, — барон прищурился, пытаясь прочитать незнакомое слово, — «генетического сканера»? Или, — лист вернулся в кучу, а Тиг, не решаясь вытянуть следующий, просто стал рядом со столиком на колени, — описания планов интродукции актуальной фауны в биосферу? Я и половины этих слов не понимаю. Кстати, а ты там, случаем, отсебятину не порешь? Может, он вовсе ничего толкового не говорит?

— Все претензии — к магопереводчику, — писец немного струхнул, но виду постарался не показать. — А все, что незнакомое, я просто записываю по буквам. Можете проверить.

— Нет уж, — Тиг поморщился. — Предпочитаю, чтоб он вовсе замолчал. Для начала — на денька эдак три, а там посмотрим.

— Скоро, — писец отточенным движением посыпал исписанную страницу мелким песком и отложил в сторонку. — Еще полчаса, не больше.

Пленник замолчал на целую неделю. Отрядный медик, изучив горло страдальца, прописал ему хлебное вино или же горячие настои — чем больше, тем лучше. Тиг, с трудом задавив искушение споить ученого до состояния риз, приказал через каждые пару часов поить пленника горячим травяным «чаем» — благо, в окрестностях лагеря этого добра росло предостаточно.

Впрочем, цель «предотвратить побег» все равно оказалась достигнута. Уже через сутки ученый заработал отменное расстройство желудка, и вскоре даже ходил с трудом.

— Наш медик — просто изверг, — мрачно хмыкнул советник, наблюдая за пошатывающимся ученым.

— Он не любит полумер, — рассеянно отозвался Тиг. — Кстати, что удалось разобрать?

— Ничего толкового, — советник едва слышно выругался. — По крайней мере, для нас.

— Вообще ничего?

— Ну, — старик пожал плечами, — в принципе, их можно пристроить служителям Иммельдара — там любят такие головоломные вещи. Если подойти грамотно…

— Значит, подойдем грамотно, — барон с хрустом размял пальцы. — Без рудника нам каюк.

— Знаю, — советник нахохлился, словно на него вылили ведро ледяной воды. — К сожалению, в этом плане пленник совершенно бесполезен.

— В принципе, и его можно продать, — глаза Тига вспыхнули предвкушением скорой наживы. — Хотя бы в храм. Или некромантам.

— Никогда не связывайся с некромантами, — старика передернуло. В молодости он подвизался на ниве торговли алхимическими ингредиентами разной степени легальности, и изрядно насмотрелся на носителей разносортной магии. «Жнецы смерти», как поэты называли некромантов, были наиболее беспокойными и неприятными клиентами из всех.

— Я бы на нашем месте не зарекался, — барон кивнул в сторону руин, оставшихся на месте городка. — В нашем положении все средства хороши.

— Некоторыми я бы все-таки побрезговал.

— Увидим.

Детальный разбор надиктованного занял трое суток. В записях не было никакой системы — напуганный пленник выбалтывал любую мысль, которая приходила ему в голову, совершенно не заботясь о логических связках. Впрочем, кое-что полезное, вопреки первоначальному впечатлению барона, извлечь оттуда все-таки удалось.

Пленника звали Ульдор Греахас, и он работал в исследовательском корпусе организации под названием «Галактический Патруль». К сожалению, ничего конкретного насчет целей экспедиции он сказать не смог. Он — еще в родной вселенной — лишь слышал разговоры коллег-физиков, вернувшихся с «высокого совещания», в которых не понял ни слова.

Впрочем, он отлично разбирался в экологии. С равным успехом он мог превратить и пустыню в «райский сад», и пахотные земли — в зловонные солончаки. Насколько Тиг понял из объяснений, вся тонкость заключалась в создании или нарушении «баланса», хитрой ситуации, при которой всего всем хватало. Здесь задание Греахаса состояло в обнаружении универсального средства против скалистых драконов, которых пришельцы звали вивернами.

Это уже было интересно. По сути, именно драконы гарантировали независимость процветающим подземным городам Керналла, которые за прошедшие два века стали промышленным центром срединной части континента.

Покорить гордых гномов, которых, по сути, и защищали драконы, пытались неоднократно — последняя попытка пришлась уже на время правления Тига. Тогда барон неплохо нажился, взяв мзду за проход войска к горам и обратно — причем выжившие платили втрое, лишь бы оказаться подальше от крайне негостеприимных скал. Если кто-то найдет средство окончательно расправиться с драконами — тот вполне сумеет скрутить в бараний рог и гномов, после чего получит весь Керналл с потрохами.

Однако, если посмотреть с другой стороны — гномы, несомненно, расстанутся с целым состоянием, лишь бы никто, кроме них, так и не узнал этого секрета.

К сожалению, записи обрывались на самом интересном месте — Барон так и не смог понять, насколько далеко продвинулись пришельцы.

— Где продолжение?

Писец, недоуменно пожав плечами, принялся перебирать мятые листочки. Увы, этот отрывок так и остался незаконченным.

— По-моему, именно в этот момент он охрип.

— Жаль, — Тиг, осторожно разгладив листочки, сложил их вчетверо и засунул во внутренний карман. — Именно тогда он наконец-то начал говорить хоть что-то интересное.

За пару дней Бернард выдумал добрый десяток сплетен, одна другой достовернее — Гарин сам признал — не присутствуй он лично при их создании, поверил бы в них, не раздумывая.

— Пристальной проверки байки, конечно, не выдержат, но это нам, по большому счету, и не нужно, — бывший советник рассеянно перелистал исписанные листки и, едва заметно улыбнувшись, вручил их дроиду. — Прогляди.

— Зачем? — штурман принялся аккуратно разглаживать каждый листок. — Я не занимаюсь слухами — это противно моей природе.

— К счастью, наши противники не придерживаются твоей точки зрения, — ворчливо отозвался Бернард.

— Если у них есть хотя бы половина моей способности к анализу — это не сработает, — штурман лениво перелистал пачку хрустящей бумаги, словно только что вышедшей из-под печатного пресса. — Алогичности бросаются в глаза с первого взгляда. Кое-какие предложения попросту не имеют смысла. На их месте я бы постарался установить автора сплетни, и потолковать с ним.

— У сплетен нет автора, — старичок позволил себе немного расслабиться. — В этом-то и прелесть. Не волнуйся, я знаю, что делаю.

— Не сомневаюсь, — штурман передал пачку листов гному. — Ну, надеюсь, это сработает.

— Всяко лучше, чем разрушать город по кусочку, — хмыкнул Гарин. Впрочем, секундой позже его лицо неимоверно вытянулось, а глаза выпучились. — Это что такое? Ты чем думал, Бернард? Да после этого меня попытаются разобрать на запчасти!

— Точнее, ингредиенты, — бывший советник взял из стопочки верхний лист и быстро пробежал его глазами. — Да и то — разве что какой залетный некромант озаботится.

— Знаешь, мне хватило того случая, — Гарин поежился, вспоминая дивные приключения в иной вселенной. — Я не хочу рисковать.

— Не хочешь — не надо, — Бернард решительно смял бумагу. Точнее, попытался смять — стоило ему разжать кулак, лист сам собой распрямился, убрав все складки. — Однако…

Упрямый лист отказывался не только мяться, но и рваться. Нож отличной гномской стали не оставил на грубой бумаге даже царапины, а свечка лишь покрыла страничку копотью, но даже его не нагрела.

— Твои проделки?

— Эти листы были излишне неаккуратны.

— Интересно, — бывший советник подпер щеку ладонью и вперил взгляд в штурмана. — А ты только с бумагой так можешь?

— Не знаю, — дроид пожал плечами. — Я не пробовал.

— Надо будет попробовать в ближайшем будущем, — рассеянно отозвался Бернард, потирая подбородок. — Обязательно. Не возражаешь, если я это, — он потряс в воздухе «вечным» листком, — покажу… специалистам?

— Я возражаю, — гном внезапно встрепенулся. — Лучше это покажи, — он кинул другу другой листок. А это давай расколдуем и сожжем. От греха подальше.

— Разумная мысль, — Бернард выхватил из рук гнома всю пачку и принялся ее ворошить. Через минуту на стол легло еще пять страничек. — И свернем их так…

Из кармана камзола появилась цветастая ленточка, превратившая листочки в аккуратный свиток.

— Я снял блокировку, — сообщил дроид. — Теперь это обычная бумага.

— Замечательно. А теперь — прогуляемся, — старичок порывисто поднялся из уютного кресла. — Погодка на улице, должно быть, несравненно хороша.

— Это гениально, — голос ученого хрипел, как несмазанная телега. Впрочем, это ничуть ему не мешало. — Главное — точно рассчитать взаимодействия. Вы же понимаете, вся жизнь на планете построена на строго определенном количестве убийств, и если на каком-то этапе их станет больше или меньше…

— Понимаю, — Тиг важно покивал головой, хотя не понял в этой тираде ровным счетом ничего. — И как вы определите, где именно нужно производить ваши… воздействия?

— Сложный вопрос, — пленник задумчиво пощипал себя за куцую бородку. — Как я понимаю, ваши возможности… ограничены. Так?

— Скажите для начала, что вам нужно.

— Сложный вопрос, — повторил ученый. — Я пока не могу составить точную модель биосферы, а без этого давать точные прогнозы не имеет смысла.

— Сколько тебе потребуется времени?

— Год. Может, полтора… — Греахас потянулся, разминая застывшие мышцы. — Вручную считать очень долго, слишком велика вероятность ошибки.

— Это неприемлемо, — Тиг прикинул, что могло произойти за столь долгий срок, и ему на миг стало нехорошо — золото в казне стремительно таяло, и только радикальные средства могли предотвратить печальный конец. — За месяц управишься?

— Невозможно. Мы для таких расчетов используем суперкомпьютеры со специальными программами, и то — раньше, чем через два месяца еще ни разу не получалось.

— А что это за штука — «суперкомпьютер»?

— Это штука, — язвительно отозвался ученый, весьма раздраженный непониманием «очевидных вещей», — позволяет считать быстро и точно. Намного быстрее, чем умею я.

— И где вы ее храните?

— Храним? — Греахас недоуменно моргнул. — Да на любом нашем корабле их как минимум два. На исследовательских — не меньше пяти. Это, значит, чтоб мы не дрались за машинное время.

— Ага, — барон рассеянно кивнул, обдумывая свежую идею. — Ладно, не буду отвлекать.

Вывод советников был скор и очевиден.

— Ты сошел с ума, Тиг. Ты, конечно, барон… Но это уже не авантюра, а самоубийство!

— Тогда скажите, где нам достать этот… суперкомпьютер с… программами. Или как нам заставить пленного считать быстрее.

— Но пытаться угнать корабль пришельцев…

— К сожалению, я не вижу другого выхода. Мы не можем ждать год.

— То есть ты предлагаешь нам совершить массовое самоубийство заранее?

— Значит, вы отказываетесь? — лицо Тига налилось мрачной яростью. — Хорошо же… Стража!

Оставшись один, Тиг закинул ноги на резной дубовый стол и задумался. По большому счету, советники были абсолютно правы — от идеи угона космического корабля слишком явно несло безумием. Кроме этого, в предложенном бароном плане слишком многое зависело от удачи, а Тиг отлично знал, насколько это капризная штука. Конечно, он предпочел бы вовсе не возвращаться в лагерь пришельцев, но иного варианта не видел.

В полог палатки поскреблись.

— Да! — барон с трудом сдержался, чтобы не запустить в сторону входа резным кубком с остатками вина.

— Не помешал? — щели полога появилась изрисованная причудливыми татуировками рожа жреца Ильтарен-благовестной. В здешних местах эта богиня не пользовалась особой популярностью, поскольку отвечала на призывы исключительно ульдр — подземных карликов-рудокопов. Впрочем, на невнимание подопечных богине было жаловаться грех — каждый ульдра считал своим долгом вознести Ильтарен благодарственную молитву трижды в день, и еще бессчетное число раз при каждом удобном случае.

— Чего надо? — невежливо осведомился барон.

— Мне стало известно, что у вас имеются определенные… затруднения.

— Откуда? — в глазах барона шевельнулось подозрение.

— Есть разные способы, — пожал плечами жрец. Как и все ульдры, он не любил болтать попусту. — Мне не хочется об этом говорить.

Тиг едва слышно выругался. Больше всего его в подземных карликах раздражала именно скрытность — даже гномы были не столь… чуждыми, как ульдра, стуканцы и туссеры.

— Да, есть проблема.

— Мы можем помочь в ее решении, — жрец проскользнул в палатку, тщательно расправив за собой полог. — Разумеется, если мы сойдемся в цене.

План Бернарда сработал — пусть и не совсем так, как рассчитывали друзья. Буквально в одну ночь в столице появился новый культ Халкиона великолепного, покровителя подгорных дел. Сами подземные жители категорически отрицали наличие подобного божества, а Неуничтожимые свитки объявили грязной подделкой, годной только на подтирку. Адепты горячо возражали, что появление Халкиона было предсказано еще в незапамятные времена, потрясая обрывками древних пергаментов. Впрочем, все стороны сходились в одном: гномов и раньше не следовало трогать, а теперь — тем более.

— Новых покушений не будет, — устало заявил Бернард, буквально падая в глубокое кресло. Распространение сплетен занимало уйму сил, и потому он — для экономии времени — перебрался к Гарину домой. — По крайней мере, пока не разберутся, в чем тут дело.

— И сколько, по твоему мнению, это займет?

— Недели две, — бывший советник широко зевнул. — Кстати, ты слышал, что Орден порвал с Америтом? Официальная формулировка — «за действия, несовместимые с высоким статусом друга и союзника».

— Так им и надо, — мстительно отозвался гном. — Пусть теперь подумают, что и как.

— Кстати, а чего ты этим хотел добиться? — Бернард кинул пристальный взгляд на мрачное, но довольное лицо друга. — Кроме желания напакостить послу, разумеется.

— У меня было ощущение, — Гарин задумчиво потеребил бороду, — что Америт может вполне попытаться решить вопрос «неприсоединившихся земель», наплевав на угрозу пришельцев.

— Тамошние правители никогда не отличались излишним здравоумием, — посетовал Бернард. — Впрочем, другие бы и не довели государство до раскола. Впрочем, вернемся к Ордену. Ну хорошо, ты добился своего. Что дальше?

— Дальше? — Гарин задумался. — Надо бы прибрать их к рукам — у них есть отлично подготовленная армия и много сторонников в срединных землях.

— Достойная цель. И как ты собираешься это сделать?

— Надо поискать мои записи. К сожалению, мои таланты к интригам исчезают, стоит мне протрезветь.

Идея жреца Ильтарен по сравнению с угоном корабля оказалась в меру безумной, но куда более осуществимой. Как пояснил ульдра, один чернокнижник вел опыты по переносу человеческого сознания в драгоценные камни, и добился на этом поприще немалых успехов.

— Достаточно простого бриллианта, изумруда или топаза в карат двести или триста. Сознание подопытного полностью переносится в кристалл — со всеми своими знаниями и опытом. Разумный камень мыслит намного быстрее своего прототипа, намного быстрее и точнее — эмоции больше не влияют на результат.

— И что происходит с… объектом эксперимента?

— Мне говорили, что кое-кому даже удалось выжить.

Майор Ка пребывал в мрачном состоянии духа. Его не радовала даже растущая день ото дня груда золота в хранилище. Ка чувствовал, что временное затишье подходит к концу, а он так и не разобрался ни в том, кто похитил ученого, ни в том, куда делись настоящие рабочие.

Всю жизнь майор старался следовать одному правилу — не обманывать себя, но именно здесь ему пришлось чуть ли не ежедневно проверять его на прочность. Честно говоря, он уже сомневался, что на погибшем аэромобиле были настоящие похитители. Скорее всего, им подсунули ложную цель, на которую и клюнул Ка, благополучно упустив и ученого, и диверсантов — а виверны лишь завершили начатое.

Минута слабости обошлась и майору, и всему десанту очень дорого. Судя по записям похищенного ученого, он вплотную подошел к разгадке проблемы противодействия вивернам. Судя по тому, что разработку вел ученый-эколог — решение обещало быть чрезвычайно эффективным и безжалостным.

К сожалению, ученый исчез, и виверны продолжали громить лагерь от рассвета до заката, отвлекаясь только на сон и еду.

Наручный коммуникатор пискнул, осветившись зеленым. На крохотном экранчике появилось сонное, но невероятно злое лицо полковника.

— Прохлаждаетесь?

— Никак нет, — Ка от души порадовался, что решил не пить прямо с утра. — Я провожу проверку периметра.

— И как проверочка? — полковник скривился, словно ему подсунули лимон под видом яблока. — Никто не пропал?

— Все на своих местах. Происшествий нет.

— Как расход боеприпасов?

— Экономия — двадцать пять процентов. С нашей стороны потерь в людях и технике нет.

— Похвально, — полковник пожевал губами, собираясь с мыслями. — А ты в курсе, каков запас боеприпасов на складе?

— Не могу знать. Это не моя зона ответственности.

— Разумеется. Зайдите ко мне, — коммуникатор с едва слышным писком отключился.

Ка поежился. Он не любил ходить к начальству еще со времен кадетства — еще ни разу видит в высокий кабинет не заканчивался добром. В лучшем случае кадет, а потом офицер Ка получал ласковый втык, а в худшем — несколько дней «губы». Впрочем, судя по тону полковника, сейчас все могло обернуться куда хуже.

— Поздравляю, — полковник с кислой миной похлопал в ладоши. — Вы добирались до моего кабинета всего десять минут. Насколько я помню, это рекорд.

— Майор Ка по вашему приказанию прибыл, — майор твердо решил не реагировать на подколки.

— Похвально, — повторил полковник. — Кстати, вы в курсе, что у нас кончается топливо? Вы в курсе, что нам отказано в подкреплениях? Что нам приказано — повторяю, приказано в двухнедельный срок развернуть здесь производство боеприпасов, топлива и запчастей? Вы вообще просматриваете текущую почту?

— В силу неисправности терминала в моей каюте я не имею доступа к центральному серверу. Как вам известно, мой доступ — 03А, и потому доступ к моему профилю возможен только с авторизованного терминала. Потому мой ответ — нет, я не имею возможности просматривать текущую почту.

— Заметно. А техникам письмо черкануть — руки отвалятся?

— В связи с неисправностью терминала в моей каюте я не имею доступа к центральному серверу, — повторил Ка, гипнотизируя болтик на обшивке. — Потому я не имею возможности отправлять почту. Но, согласно вашему же распоряжению Е-343, все заявки на ремонт должны отправляться только в письменном виде.

— Понятно, — полковник едва слышно скрипнул зубами. — Так вот, — из стола появилась оранжевая папка, — ознакомьтесь. Это первый экземпляр, потому — присаживайтесь.

Внутри оказался подробный план нанофабрики, который, по прикидкам орбитальных обитателей, сможет снабжать базу топливом, запчастями и боеприпасами, и обеспечить дальнейшую экспансию.

— Я не согласен с рекомендациями, — Ка, убедившись, что понятная ему информация содержится только на первых трех страницах, торопливо перелистал хрустящие листы и вернул папку полковнику. — Для этого техпроцесса необходимо возведение радиоактивного могильника типа 2АЕ, а у нас для этого недостаточно ресурсов.

— Все учтено, — на мрачном лице майора мелькнула слабая улыбка. — Отходы производства будем сбрасывать в предгорья, сектора с 12 по 35й. Заодно решим проблему виверн.

— Тот регион богат полезными ископаемыми.

— Придется чем-то жертвовать, — полковник равнодушно пожал плечами. — Все равно, пока там полно виверн, мы не сможем использовать местные ресурсы в полном объеме.

Глава 11. Возврат

Сейчас город казался Уланову куда более мрачным, чем раньше. Конечно, он выглядел точно так, как и раньше — что-то изменилось в самом десантнике. Впрочем, сейчас он не хотел об этом думать. Старый кожушок, подаренный добросердечным мужичком, который подкинул замерзавшего десантника до самых ворот, сделал из разведчика невидимку — стража даже не обратила на него никакого внимания.

Нужный кабачок нашелся быстро — память Уланова превосходно сохранила все изгибы и переплетения запутанных городских улиц. Внутри насколько смог разобрать разведчик, было пусто и темно — что его ничуть не удивило: заведения такого пошиба работали только ночью.

Уланов воровато оглянулся, выглядывая нечаянных свидетелей и заодно — что-нибудь вроде монтировки. Насколько он помнил, запор на двери был крепким, но излишне простым — для существа, чьи конечности в диаметре были меньше десяти сантиметров. Щель между сосновым брусом и дверным косяком, исцарапанная тысячами когтей, оказалась вполне достаточной для руки десантника. Засов поддался легко — даже слишком легко, и это встревожило Уланова.

— Заходи, заходи, — шеи десантника коснулось ледяное лезвие совни. — Что зазря холод напускать?

Десантник осторожно повернул голову — сбоку, в черной тени стоял давешний карлик. На секунду Уланов задумался — узнали ли его, но секундой позже все это стало уже неважно.

Старое, не раз чиненое древко совни переломилось, как тростинка, обеспечив десантника эрзац-ножом. Еще пару мгновений ульдра недоуменно таращился на обломок палки в руках — пока бритвенно-острое лезвие не чиркнуло его по щеке, начисто срезав ухо.

Изуродованные обломки Ворот все-таки удалось заякорить и притащить к орбитальной базе. Сейчас они представляли собой лишь груду искореженного металла — правда, весьма высококачественного, и Флигг сочла глупостью позволить ему пропасть в глубинах космоса.

Изучение показаний радаров не дало ровным счетом ничего — разве что перед первым взрывом удалось засечь что-то массивное, вроде метеоритного роя. Впрочем, на станцию это подействовало ничем не хуже взрывчатки.

— Хорошо, что еще персонала там не было, — Флигг мрачно выхаживала по крохотному кабинету. — Что говорят ремонтники?

— На восстановление комплекса уйдет больше семи лет. К счастью, у нас есть полный комплект документации.

— И нет производственной базы, — Люсинда схватила услужливо протянутый бокал с тоником — с момента отправки десанта на планету на базе действовал строжайший «сухой закон».

— Вы отдали приказ. Уже вчера.

— Если бы это хоть на что-то влияло, — женщина со вздохом уселась в кресло. — Иногда у меня такое ощущение, что кое-кто внизу устроил себе курорт, решив не обращать никакого внимания на приказы.

— Только ощущение?

— Пока да, — бокал отправился на низкую полочку, и Флигг принялась растирать ноющие виски. — Я ж не просто так распорядилась развернуть внизу полноценное производство. Пусть займутся делом — возможно, это изгонит из них дух бунтарства. Если нет… — адмирал пожала плечами. — Если нет — возможно, ими займутся те, кто разнес нам Врата.

Пульт связи издал едва слышное гудение — сигнал был неприоритетным. Впрочем, Люсинда решила ответить.

— Адмирал на связи.

— При демонтаже третьего контура теплообменника обнаружены странные обломки, — передача велась с ручной камеры, и потому Флигг вместо лица собеседника видела его ноги. — Вот, глядите!

На экране появился прут из странного фиолетового материала, смахивавшего на металл. Потом — пара рваных молочно-белых листов, больше всего похожих на пластик, а секундой позже — пушистый тор, словно сделанный из плюша.

— Мы не знаем, что это. Анализаторы просто отказываются иметь с этим дело. Единственное, что поддается определению — форма и масса.

— Какие предположения?

— Судя по расположению обломков, это части метеоритного роя, разрушившего Врата. Хотя я думаю, что слово «метеорит» более неуместно.

— Понятно, — Люсинда с огромным трудом сдержала площадную брань. — Продолжайте работу. Аномальные… вещи складируйте отдельно. Желательно — вне станции.

— Слушаюсь, — экран погас.

Люсинда, наплевав на приличия, забралась в кресло с ногами. Ей вдруг стало очень, просто-таки чудовищно холодно, словно в комнату разом вылили несколько литров жидкого азота.

— Мы не одни.

— Да, — Флигг обхватила себя за плечи, пытаясь согреться, но холод был внутри, а не снаружи. — Они просто пришли, разнесли Врата вдребезги, и ушли, а мы даже не смогли обнаружить атаку!

— Наша техника несовершенна, — адъютант, встав из-за стенографического столика, вынул из ящика потрепанное шерстяное одеяло и укутал адмирала. — Мы потеряли уже десять зондов, и до сих пор не поняли, что их сожгло.

— Это не оправдание, — Люсинда упрямо покачала головой. — Честно говоря, я уже подумывала о сворачивании операции. Слишком мало средств, слишком амбициозная цель…

— Цугцванг, — адъютант вернулся за столик. — Каждое ваше действие…

— Знаю, — Флигг поплотнее закуталась в одеяло. — Но у меня не было другого выхода.

— Нам не привыкать, да?

— Наверно, — Люсинда слабо улыбнулась. — Но как я ненавижу быть в такой ситуации…

Похоже, хозяин кабачка никак не ожидал увидеть на пороге своего заведения агрессивного «ожившего покойника». Возможно, он даже гордился «изящной шуткой», выбросив завернутого в каминную решетку наглеца на помойку.

— Где мои вещи? — лезвие совни выписывало на чисто выскобленном полу причудливые узоры.

— Я… не знаю, — лицо ульдры посерело, он уже с трудом говорил, но все еще сопротивлялся.

— Плохо, — острие легонько кольнуло карлика в горло. На пепельной коже проступила угольно-черная капля крови, а ульда неожиданно резко дернулся, словно пытаясь покончить с собой. — Э, нет, не так быстро. Повторяю вопрос — где мои вещи?

Через полчаса непрерывных вопросов карлик сдался. Большую часть слитков он успел сдать на хранение знакомому ростовщику, одежду выбросил, а оборудование спрятал в тайник под барной стойкой.

— А почему это не выбросил? — десантник ласково погладил вороненую сталь бластера. Он даже не думал, что все получится так просто.

— Незнакомая техника. Хотел разобраться… — шепот ульдры был уже едва слышен. — Кое-кто отвалит за это кучу золота.

— Уже вряд ли, — разведчик поймал тело карлика в прицел и щелкнул спусковым крючком. Разрядник издал сухой треск — оружие стояло на предохранителе. — Зря ты со мной связался, коротышка.

— Ну, это как посмотреть, — тело ульдры свела последняя судорога, и он умер.

— Эй? — с Уланова мигом слетело радужное настроение. Он был уверен, что пара царапин и отрезанное ухо никак не могли считаться смертельными травмами. Разве что… Десантник выудил из тайника экспресс-анализатор и провел его жалом по лезвию. Зеленый свет показал, что сталь мало того, что безопасна, так еще и безупречно стерильна. — Вот зараза…

Входная дверь едва слышно задергалась. Убедившись, что внутри закрыто, незваный гость ударил со всей силы — да так, что с потолка посыпалась пыль и паутина.

Уланов с трудом сдержался, чтобы не заорать «Занято!» — уж слишком эта ситуация напомнила ему давний случай в гарнизонном туалете. Впрочем, хулиган за дверью вряд ли бы оценил эту шутку. Удар повторился — на сей раз сосновые брусья филенок треснули, показывая, что надолго двери не хватит, и это окончательно угробило остатки хорошего настроения. Следовало немедленно делать ноги — если Уланов не хотел повторить свое давнее сидение в сугробе.

Третий удар вынес верхнюю планку и изрядно расшатал остатки двери. В дыре тут же появились чьи-то злобные глаза, которые секундой позже исчезли, сменившись волосатой когтистой лапой.

— Пожалуй, мне пора! — Уланов торопливо сгреб в позаимствованный за стойкой мешок содержимое тайника и метнулся к выходу.

Кристалл связи издал едва слышное гудение. Впрочем, Снейр продолжал спать — день выдался крайне суматошный, и завтрашний обещал быть не легче. Потому зельевар твердо решил отдохнуть, приняв изрядную дозу патентованного средства от нервов. Оно надежно «выключало» сознание из реальности, обеспечивая пациенту непревзойденный по качеству отдых.

Раздалось повторное гудение — на сей раз громче, намного громче. Колба с бледно-синим раствором на краю тумбочки затанцевав, попыталась спрыгнуть на пол, но Йоас, на секунду замерев, ловко схватил ее в сантиметре от пола и водрузил на прежнее место. Кристалл, выждав для приличия еще минуту, издал оглушительный вопль, от которого колба попросту разлетелась вдребезги, застекление шкафа осыпалось блестящими осколками, а Снейр все-таки проснулся.

— Прокляну, — Йоас окинул комнату ошалевшим взором — его только что грубо вырвали из пленительного мира сновидений.

Кристалл на миг умолк, выбросив вверх конус ослепительного света. Снейр, едва слышно выматерившись, прикрыл глаза пальцами.

— На связи!

Конус исчез, а комната наполнилась едва слышным гудением.

— Приготовьте инфокристалл для записи.

Снейр выматерился еще раз — несомненно, Благодетели подготовили для него очередной комплект инструкций, которые ему предстояло срочно усвоить. К сожалению, его организм сейчас был вряд ли на это способен.

— К приему готов.

Кристаллосассета, вставленная в основание «рации», налилась фиолетовым — ее стремительно заполняли свежими данными. Судя по тому, что камень мало-помалу наливался алым, этот пакет информации был «одноразовым».

— Немедля ознакомьтесь и приступайте, — артефакт наконец погас, обратившись в ничем не примечательную деталь интерьера. Снейр со стоном опустился на кровать, обхватив ладонями ноющую голову.

До сих пор он даже не подозревал, что действие «Ловца сновидений» можно прервать. Лекарство считалось абсолютно надежным и безупречно безопасным. Его не обнаруживал ни один ядодетектор, но парировать «Ловца» считалось невозможным — буквально через подминуты после принятия наступал глубокий, здоровый сон. Длительность его зависела от дозы, но никогда не была меньше шести часов. Снейр проспал лишь два.

— Надеюсь, это меня не убьет, — Йоас неслышно прошептал слова заклятия и прищелкнул пальцами. Аляповатая картина на стене исчезла — впрочем, только для зельевара, остальные, находись они в комнате, продолжали бы видеть феерическое полотно новомодного художника.

Сейф — одна из немногих вещей, лично изготовленных Благодетелями — коротко пискнул, опознав владельца. Внутри, на нижней полке, стоял крохотный флакончик с кроваво-красной жидкостью — «питьевым золотом», венцом двадцатилетних трудов Снейра. Именно оно, а, точнее, рецепт изготовления этой дивной микстуры, и должен был обеспечить алхимику уважение, почет и несказанное богатство.

Богатство — потому, что даже двадцатиграммовый флакончик «эссенции жизни» стоил более пятисот крон — что с лихвой хватило бы на аренду и содержание трех таверн в «удачных» местах. А почет и уважение — только «питьевое золото» могло излечить любую болезнь. Даже безумие, старость и смерть.

Именно на последнее Йоас и рассчитывал — на тот случай, если присланные сведения окажутся для его мозга той соломинкой, которая сломала хребет верблюду.

На заднем дворе было холодно — даже вода в бочке у двери подернулась тонким слоем ледка. Судя по всему, весна в этом регионе изрядно запаздывала.

Уланов торопливо огляделся — со всех сторон над двориком нависали бревенчатые стены соседних домов. Единственный выход отсюда был через арку, перегороженную железными коваными воротами — судя по массивным блестящим кольцам на них, ими тоже занимались тролли. Изнутри трактира раздался гулкий грохот — похоже, дверь окончательно рухнула.

— Время, время, — десантник осторожно прикрыл створку и принялся кантовать бочку, стараясь не расплескать воду. Лед пошел трещинами, под белесой коркой из стороны в сторону метнулись пузыри воздуха, но все-таки разведчику удалось подпереть заднюю дверь, не пролив ни капли.

Из таверны донесся горестный вопль — похоже, тролль обнаружил труп хозяина. По крайней мере, Уланов надеялся, что причиной горя является именно труп, а не разграбленный тайник. Десантник хотел бы думать, что это задержит гостя хотя бы на пару минут, но, похоже, за сегодня он уже исчерпал свой лимит везения.

Ворота со скрежетом колыхнулись, а секундой позже вздрогнула задняя дверь. Вода в бочке пошла кругами, дробя ледовую корку в мелкое крошево, и Уланов испуганно отпрянул. На миг тесный дворик показался ему мышеловкой — беленые бревна нависли над ним, словно пытаясь раздавить.

Створка ворот медленно пошла назад, с визгом выламывая засов из креплений. Гранитная облицовка первого этажа крошилась, как гипсовая, неохотно выпуская из себя толстенные болты.

Десантник отошел в дальний угол двора и затравленно огляделся — бревенчатые стены казались ему совершенно неприступными. Конечно, будь он облачен в стандартный десантный скафандр, даже без реактивного ранца, проблема бы снялась сама собой — выдвижные «когти» на руках и ногах позволяли карабкаться даже по бетону, не говоря уже о дереве. Но сейчас, увы, разведчику приходилось рассчитывать только на собственные силы.

Бочка с грохотом перевернулась, плеснув на разведчика грязной волной обжигающе-ледяной воды. В сапогах сразу захлюпало, и Уланов потратил пару драгоценных секунд, чтобы их скинуть. Ворота вылетели окончательно, и во дворик, гнусно ухмыляясь, шагнул тролль. В руках у него сверкал идеально начищенный чекан.

Уланов кинул быстрый взгляд в сторону — задняя дверь еще продолжала дергаться. Значит, те, кто был внутри, пока не сообразили, что обходной путь открыт…

Единственным козырем десантника могла стать только скорость и хитрость — в ближнем бою он не выстоит против тролля и минуты. Дареные покойным капитаном сапоги взмыли в воздух — не то, чтобы Уланов рассчитывал поразить противника насмерть силой удара или убойностью запаха… Нет, он хотел всего лишь отвлечь его внимание.

Чекан свистнул в воздухе, его клюв с легкостью проткнул сапог, словно тот был сделан из гнилой тряпки. Второй угодил троллю чуть пониже правого глаза, заставив моргнуть.

Собственно, именно этого десантник и добивался. Стоило противнику прикрыть глаза, как Уланов сорвался с места — со скоростью, совершенно невообразимой для местных. Три длинных, но очень быстрых шага, прыжок — и десантник замер, балансируя на плечах ошалевшего тролля. Тот пришел в себя через секунду, но было уже поздно — Уланов ухватился за отлив и одним движением забрался на двускатную крышу.

Снизу раздался рев одураченного тролля, а секундой позже к нему присоединился напарник — он как раз успел выбить неподатливую дверь и доломать бочку.

— Руки коротки! — хихикнул Уланов, торопливо забираясь повыше. Рядом с головой свистнул чекан, второй раскрошил черепицу на краю — похоже, «вратарь» решил последовать за беглецом.

— Убью… — над водосливом показалось потная, разъяренная рожа тролля. — Догоню и убью…

— И ноги, — закончил десантник. Черепичина с конька удивительно славно легла в руку — словно ее специально делали так, чтобы ей можно было кидаться. Судя по весу, сырья на нее не пожалели, и это было хорошо.

Кусок отожженной глины с грохотом разбился о голову тролля, заставив того разжать пальцы. Двуголосая матерщина, раздавшаяся снизу, оказалась настолько изощренной, что Уланов не понял даже половины. Впрочем, восхищаться было некогда — одним длинным прыжком он перескочил через улицу, еще раз порадовавшись, что когда-то выбрал самый безлюдный район во всем городе.

Снейр медленно открыл глаза. Ему тут же захотелось закрыть их обратно — сейчас зельевару казался нестерпимым любой, даже самый слабый свет. Все тело отчаянно ныло — казалось, о себе решили напомнить все травмы, полученные зельеваром за всю его многотрудную жизнь. Горело огнем правое колено — память о многодневных экспедициях за «самыми свежими» ингредиентами. Жгло пальцы обеих рук — неизбежный результат возни с уймой высокотоксичных реагентов. Гудела голова — следствие «безответственных экспериментов» с эликсирами, несовместимыми даже в теории.

Впрочем, все это было совершенно неважно — Йоас все-таки был жив и даже в какой-то степени здоров.

Алхимик с трудом поднялся на ноги. Его еще мутило, но с каждой секундой все слабее — «питьевое золото» честно отрабатывало свою астрономическую цену. В сознании уже начали всплывать первые строки свежих инструкций — но сейчас они несли уже привычное успокоение и желание хорошо поработать.

Цели Эксперимента изменились. Прибытие Пришельцев было сочтено фактором, чье влияние было невозможно устранить, не уничтожив результаты тысячелетней работы. Снейру, как и прочим Избранным, предписывалось осуществлять оперативное наблюдение за действиями инопланетян, но ни в коем случае не мешать ни им, ни местным. Благодетели предпочли остаться нейтральными — как и подобает настоящим ученым.

Уланов позволил себе остановиться только через полчаса. Босые ноги уже сводило судорогой, мокрые штаны совершенно задеревенели, и, кроме этого, десантнику отчаянно хотелось в туалет.

Оглядевшись, разведчик выбрал для передышки небольшой заснеженный садик, в центре которого возвышалась белоснежная резная беседка. Стены ее были увиты голыми ветками какого-то плетущегося растения, что показалось десантнику вдвойне странным, если принимать во внимание местный климат.

Впрочем, как укрытие это место было ничем не хуже прочих, и десантник решился.

Сейчас он впервые обратил внимание на странно малый вес мешка за спиной. Он, по сути, совершенно не чувствовался, да и на ощупь был абсолютно пуст.

— Вывалилось, что ли? — он распустил шнурок, и горловина распахнулась во всю ширь. Десантник испуганно отшатнулся — внутри сумка оказалась куда просторнее, чем снаружи. Все, что разведчик счел нужным прихватить из тайника, лежало на дне выстланной кожей ямы, занимая лишь малую часть полезного объема.

— Вот это да… — десантник, не веря своим глазам, встряхнул мешок — тот весил не больше килограмма. — Интересно, это как?

— Ты в затруднениях, странник? — голос казался хрустальным. Уланов медленно поднял голову — на пороге беседки стояла девушка, чей внешний вид прямо-таки вопил о ее безвредности и беззащитности.

— Разве что самую чуточку, — Уланов торопливо выудил из кучи на дне мешка пару подходящих по размеру сапог. Те выглядели странно — их с голенища до подошв покрывали причудливые узоры, которые, казалось, непрерывно изменяли форму, не отпуская взгляд. Впрочем, внутри они оказались выстланы мехом, да и вообще были сделаны прочно, потому десантник решил остановиться на них. — Прошу прощения за вторжение.

— У нас редко бывают гости, — девушка пожала плечами. Теперь разведчик смог отвлечься от замерзших ног и попытался рассмотреть хозяйку садика поподробнее. — Так что я не привыкла перебирать.

Кожа незнакомки светилась изнутри жемчужным светом, бездонные синие глаза иногда наливались угольно-черным, а льняные волосы, казалось, жили собственной жизнью. Одежда девушки даже по меркам Уланова была крайне нескромной и, казалось, таяла от одного только взгляда.

— А куда я попал?

— Домой, — коротко отозвалась девушка. Хрупкая ручка оказалась неожиданно твердой — отворот потертого кожушка затрещал в крепкой хватке, и десантник медленно встал. — Пошли, — хозяйка садика потянула Уланова за собой, явно не собираясь продолжать разговор на свежем воздухе.

— К кому домой? К кому? — Уланов едва успел подхватить с пола волшебный рюкзак.

— К себе.

Флигг долго не могла уснуть. Весь вечер, почти до самого сигнала побудки она обдумывала план операции — точнее, его первоначальный и фактический вариант. Шансы на успех были даже сейчас, хоть их оставалось и немного.

Ученые могли сколько угодно тешить себя ложными надеждами, но после уничтожения Ворот в родной мир Люсинде стало ясно — они застряли тут надолго. Им придется не просто основать здесь базу — Патрулю придется стать государством со всеми положенными атрибутами. Одним из многих — но первым среди равных.

Женщина в очередной раз пожалела, что не сообразила выслать «тайную разведку» еще перед высадкой. Несомненно, это сэкономило бы уйму времени и сил — не говоря уже о людях, которые погибли в первой высадке.

Конечно, десантники бы наверняка поднимали вопрос высадки каждую неделю — они и так истомились за несколько лет ожидания. Впрочем, так наверняка было бы куда меньше проблем с бесконтрольной вольницей внизу, которую обуздать прямо сейчас не имелось совершенно никакой возможности.

Пульт издал оглушительный звон, прогнавший даже намек на сон. Флигг метнулась к терминалу, торопливо накидывая на плечи форменный китель.

— На связи.

На экране появилось осунувшееся лицо полковника. Буквально за сутки он растерял весь свой лоск, обзаведшись вместо него парой внушительных мешков под глазами.

— Ежедневный отчет. По форме, или как?

— Или как, — язвительно отозвалась Флигг.

— Заливка нулевого цикла завершена. Затраты взрывчатки — на пять процентов ниже нормы. Окончательная кристаллизация фундамента — через три дня. Приступаем к изготовлению блоков первого этажа.

— Отлично, — Люсинда попыталась вспомнить подробности спущенного «вниз» плана, но тщетно — измученный мозг напрочь отказывался работать. — Отчет по форме пришлите в письменном виде. Флигг связь закончила.

Добравшись до койки, женщина буквально рухнула на матрас. Подумав секунду, она выудила из тумбочки экспресс-аптечку. Шприц со стимуляторами был уже два дня как пуст, и Флигг решила дать организму долгожданный отпуск.

Игла инъектора со снотворным проколола кожу, неся долгожданное забвение. Флигг вернула шприц в коробку и с наслаждением вытянулась. Жесткий казенный матрац на миг показался ей шикарной пуховой периной, а подушка — шедевром пуховой промышленности.

— Ну, высплюсь — всем покажу, — женщина широко зевнула, уплывая в беспамятство.

Чугунов Николай: другие произведения.

Кода

Уланов спал. Измученное круговертью последних дней тело жадно наслаждалось отдыхом, надежно отгоняя прочь любые мысли о пробуждении. Впрочем, ему помогали — ледяной саркофаг, выстроенный вокруг лежака, сиял нежными переливами, донельзя похожими на северное сияние. Словно вторя ему, над Стилайтом полыхала полуденная аврора — настолько сильная, что, наступи сейчас ночь, на улице вполне можно было бы читать.

У гроба стояли трое — плотный мужчина в блестящей кольчуге, давешняя девушка — но уже куда скромнее одетая, и старуха в алом рубище.

— Отдай его мне, — прошептала старуха, алчно взирая на мерно движущуюся грудь десантника. — Он сильный, он…

— Нет, — холодно отозвалась девушка. Из недр белоснежной хламиды показалось лицо младенца. Пухлое голубоглазое лицо казалось неожиданно серьезным.

— Сегодня мой год! — простонала старуха, оседая на пол у саркофага. — Мой!!!

— Он вне твоей власти. Именно он.

— Не ссорьтесь, — воин мягко обнял за плечи обоих спутниц, и те вдруг обменялись обличьями. Теперь слева от мужчины стояла прекрасная черноволосая девушка в алом платье, а справа — седая изможденная старуха с фарфоровой куклой в руках. — Это твой год — и ты еще получишь свое. Мои ноздри чуют большую кровь, много боли и страданий. Именно потому я присуждаю странника Этериль — ей нужно будет много сил, чтобы сохранить своих подопечных.

— Я устала ждать, Мардук, — высокомерно отозвалась брюнетка.

— Тебе придется потерпеть, Вивера. Я сказал. Скоро будет кровь — не минет и равноденствия. А теперь оставим его — страннику нужен отдых.

Флигг проснулась через трое суток. Терминал угрюмо светился красным, отчаявшись разбудить хозяйку. В ежедневнике моргали двенадцать просроченных дел. Замок в заблокированной двери исходил чахлыми искорками.

Люсинда с наслаждением потянулась, чувствуя себя совершенно отдохнувшей. Тело буквально лучилось энергией, и женщина чувствовала себя способной свернуть горы.

— Отчет.

Терминал, радостно звякнув, ожил.

— Отчет. Полная, краткая форма?

— Краткая.

— Принято. За прошедшее время получено восемнадцать документов типа «Отчет», тридцать два — типа «Докладная записка», сто двадцать два — типа «Дисциплинарное взыскание». Пропущено — двенадцать мероприятий с признаком «срочно».

Люсинда протяжно присвистнула. Такого количества бумажек она не видела еще со времен стажерства, когда ее посадили обрабатывать входящую корреспонденцию. Тогда она твердо усвоила правило: при нормально налаженной работе до начальника добирается не больше десяти процентов бумажек — с остальным разбираются сами подчиненные.

— Установить фильтр «Наземная база». Краткий отчет повторно.

На сей раз пропущенных мероприятий не оказалось вовсе, но остальные числа остались неизменными. Флигг присвистнула повторно — похоже, реальное дело быстро развалило кажущееся единство бунтарей. Три четверти документов представляли собой банальные кляузы, буквально пышущие обидой. Впрочем, даже из них можно было извлечь массу полезного, и адмирал оперативно отправила копии аналитикам кадрового управления. Остальное представляло собой скопище отчетов «кротов», которых в любом десантном подразделении была масса. Обычно они работали более тонко — аномально высокая почтовая активность могла привлечь ненужное внимание, но сейчас, когда вся база оказалась занята взаимными дрязгами, этого можно было не опасаться.

Женщина снова с наслаждением потянулась, припоминая старую мудрость из учебника истории — «Разделяй и властвуй». Похоже, идея со строительством завода «своими силами» была по-настоящему гениальной — одуревшие от скуки десантники с энтузиазмом занялись интригами, наплевав на мифическое «братство». Теперь осталось воплотить только второй этап — начать властвовать.

Гном сидел на террасе, в которую превратилась разрушенная взрывом комната, и думал. Мысли были все, как на подбор, невеселые.

Идея единого похода на пришельцев разваливалась на корню. Похоже, никто не принимал их всерьез, считая, что при необходимости незваных гостей можно будет отправить на родину одним пинком. Деньги стремительно кончались — из-за постоянных интриг Гарин совершенно забросил торговые дела.

Следовало срочно что-то предпринять, и все варианты, которые приходили в голову Гарину, никак не укладывались в первоначальный план.

— Мы должны взять паузу, — голос, прозвучавший в комнате, сперва показался гному отражением его собственных мыслей. Секундой позже Гарин понял, кто это.

— Про то же думаешь?

— Ага, — штурман покивал полированной головой. Свечение его доспехов пригасло до минимума, но это гнома уже не обманывало. Как пояснил дроид, он научился его приглушать, дабы не привлекать лишнего внимания. — Если не принимать во внимание фактор чуда, у нас нет никаких шансов на успех.

— Вообще?

— В краткосрочной перспективе.

Гному немного полегчало.

— А в долгосрочной?

— Придется крепко поработать. Лет пять, — штурман повел рукой, и на столе рядом с гномом появилась небольшая бутылка с подозрительно знакомой жидкостью. — Будешь?

— От такой штуки не отказываются, — Гарин опасливо взял бутылку в руки, но та, против ожидания, оказалась вполне материальной. — Слушай, это же чудо, да?

— Понятия не имею, — дроид издал жестяной смешок. — Я просто захотел… Вот и получился нужный результат.

— Ну-ну… — огненная жидкость хлынула в глотку гнома, неся ему долгожданный покой. В ушах зазвенело, а стены балкона вдруг задрожали, на миг став прозрачными. — А… армию сможешь создать? Или там, какую-нибудь бомбу?

— Не знаю, — штурман пожал плечами.

— А ты попробуй, — гном впился взглядом в блестящую фигуру штурмана. — Может, это и есть то самое чудо, которое нам нужно!

— Да, это вариант, — дроид встал из кресла и вытянул руки вперед. Между пальцами сверкнула синяя молния, но больше ничего не произошло.

— Ну?

Ответом Гарину послужил оглушительный рев грома. На кристально чистом небе внезапно образовалась угольно-черная туча, из которой в дроида полетели мириады ослепительных молний.

— Не сметь!!! — голос, раздавшийся из центра тучи, казалось, выбивал из головы все мысли. — Не сметь!

К чести штурмана, он ухитрился продержаться целую минуту. Первый залп он попросту отбил в сторону, второй блокировал щитом из света, но третий разнес хлипкую защиту в клочья.

Когда рев взбешенного громовержца наконец стих, гном осмелился открыть глаза. Штурман лежал в углу грудой дымящегося железа. Небо снова очистилось, и единственным свидетельством божьего гнева оставался только пылающий дротик, торчавший в чудом уцелевшем столе.

Гарину невероятно хотелось выругаться, но он отчаянным усилием сдержался — Злукас, чье истинное имя уже никто не помнил, получил это прозвище вовсе не за добродетельный характер. Вполне возможно, он сейчас наблюдал — достаточной ли была кара, и не нужно ли повторить урок.

Всем своим видом изображая смирение, гном встал из остатков кресла, незаметно сунув за пазуху бутылку с остатками «Ведьминого Лога». Следовало прибраться — а именно, отволочь останки друга в подвал, переоборудованный под мастерскую. Возможно, его еще получится спасти.

Конечно, о любых чудесах во славу изгнания пришельцев с этого момента можно было накрепко забыть.

Наступала эпоха, которую историки впоследствии назвали Новым временем.

Пришельцы из иной вселенной, потеряв возможность вернуться домой, решили остаться на Планете-без-имени насовсем.

Тиг, потеряв баронство, обрел страшный, невероятный секрет и потрясающего советчика — если хорошенько подумать, вполне адекватную замену потерянному.

Армия Америта, отчаявшись помириться с бывшим союзником, выступила в поход в одиночку, буквально через пару месяцев умывшись кровью. Впрочем, поход был объявлен успешным — раскольничья вольница на границе тоже перестала существовать.

Гном вернулся к торговым операциям, но вел их уже без прежнего размаха. В нем словно что-то сломалось — он перестал рисковать, предпочитая малодоходные, но надежные операции. Из дома он почти не уезжал, при каждом удобном случае ныряя в подвал — в ту его часть, куда не разрешалось заходить никому.

Настоятель Таннер изрядно увеличил свое влияние, превратив Первую обитель в зародыш нового Ордена. Это не нравилось другим иерархам, но реально ничего сделать было нельзя — парочку наиболее радикально настроенных адептов нашли утром со следами «божественной милости», а свита Ниликато пополнилась еще двумя новыми членами.

Флигг, отбившись от первой атаки туземцев, торопливо строила свое государство, разыскивая — и находя союзников везде, где только можно. По иронии судьбы, первыми из них стали гномы Керналльского хребта — измученные непрерывными атаками драконов, они согласились на грабительский мирный договор, который злые языки немедля прозвали «Кошелек или жизнь!»

Наступало Новое время, с новыми порядками и обычаями. Влитая в его фундамент кровь требовала новых жертв, и все заинтересованные лица искали лишь удобного случая, чтобы вцепиться в глотку противнику.

Нужный момент выпал уже через пять лет.