Печать Змеи

Глава 2

Третьекурсник отвел меня к зданию общежития, на вопросы не реагировал, единственное, что он сказал за всю дорогу:

– Тебе туда.

Смерив меня презрительным взглядом, он развернулся и ушел, оставив меня перед дверями общежития.

Как впоследствии оказалось, общежития женского, ибо мужское располагалось на противоположной стороне территории академии. Если верить брошюрке, я только что удостоился так называемого первого знакомства с «поздравлением старшего курса».

Хорошо хоть в женском общежитии привычная консьержка детально объяснила, куда мне нужно пройти. Правда, сначала я ее немного не понял, уж больно странным выдалось словосочетание с использованием трех языков, и описанием умственных способностей конкретного молодого человека, зачем-то сравненного с рогатым парнокопытным. Скорее всего, местный диалект.

Через двадцать минут я нашел нужное мне общежитие.

Невысокий кряжистый гном взял у меня серебряный жетон, используя трудно произносимые междометия, внес номер в графу журнала напротив моей фамилии.

– И куда мне тебя селить? Мест нет, большинство, которые были свободны, расписаны еще с лета на приезжающую молодежь, которая поступает на платное обучение, а у тебя стоит пометка – стипендиат.

– Что, вообще ничего?

– Какое там.

– А что насчет женского общежития?

От моего заявления гном-завхоз потерял дар речи, долгую минуту стоя и открывая рот, как выброшенная на берег рыба. Данное выражение весьма распространенное, хотя сам я пока еще не видел такую рыбу.

Когда гном пришел в себя, в каморке, где заседал он, раздался самый натуральный ржач. Гном, схватившись за объемный живот, смеялся как заведенный.

– Крыша еще есть… точнее чердачное помещение. Небольшая приборка, поставить мебель, повесить светильники и самое-то, от объема жилплощади остальные просто обзавидуются!

Пожав плечами, я согласился. Тем более что все необходимое у меня в наличии, а место не такая уж большая проблема. Ну, нет мест и нет, не на улице же, а если с толком обустроиться, то действительно выйдет на порядок лучше.

Гном быстро вписал все данные и, откопав в недрах ящика стола большой ключ, поволок меня за собой. В коридоре, пока мы с ним общались, скопилась довольно-таки приличная очередь, при виде гнома разразившаяся гневными выкриками. Особенно старались дворяне, богаче всех одетые.

Гном на секунду остановился и, улыбнувшись, сказал с таким серьезным видом, что я аж вздрогнул:

– Уважаемые, прошу простить, но время моего рабочего дня уже полчаса как вышло, и то, что я нахожусь тут и рассаживаю по комнатам новых жильцов, это нонсенс, который не оплачивается. – От его улыбки вздрогнули все присутствующие, а я к стыду своему понял, что мне ее еще не скоро удастся повторить. – И если хоть один из вас еще меня попытается задержать, то ночевать вам придется в ближайших к общежитию кустах, ибо я спущу домовых, чтоб потом полюбоваться, что от вас останется. А сейчас извиняюсь, но мне нужно вселить данного молодого человека, и только после этого я приду. Не дай бог что случится…

От последней фразы новоселы смерили меня ненавидящим взглядом и принялись знакомиться друг с другом.

Чердак был именно таким, каким должен быть чердак, – большим, пыльным и заваленным всяким хламом и рухлядью. О том, что его периодически использовали в качестве человеческого общежития, говорила ванная комната с проржавевшей ванной и потемневшим от времени унитазом. О таких говорят – там завелась своя микрожизнь. В углу было нечто похожее на полуразрушенную кухню.

– Прибраться, покрасить, и жить можно!

– Согласен, труда придется приложить немало, – я кивнул. – Ключ можно?

– А-а, да, конечно, – гном протянул мне ключ. – Сейчас направлю домовых, сделают в лучшем виде. А пока прогуляйтесь по городу, неделя праздников раз в году, тем более у адептов таких дней еще года четыре не будет.

Гном, сбагрив мне захламленный чердак, срулил. В чем-то его можно понять. Ему надо расселять толпу народа, а тут я. Как я понял из бумаг, что мне дали с собой, я стал стипендиатом из-за того, что не оплачивал заранее поступление, а стал сдавать экзамен. Забронированные комнаты общежития как раз и рассчитаны на тех, кто оплатил обучение звонкой монетой. Стипендиату придется ежемесячно подтверждать то, что он имеет право учиться и проживать за счет академии. Правда, ему еще придется отработать пятилетний контракт, но многие перед выпуском, если верить брошюре, выкупают свои пять лет за время подработок на стороне.

Смахнув пыль со стойки-вешалки, я повесил на нее сумку и плащ. Камзол я аккуратно повесил поверх.

В следующий миг я шагнул на шестой слой мироздания.

Время застыло.

А теперь можно и поработать. Сняв с пояса лезвие косы, я призвал костяное древко. Посмотрим, хорошо ли я усвоил уроки деда.

От меня во все стороны рванули сгустки тьмы, быстро заполнив все пространство.

Взмах косы.

Все, что было на чердаке, не находившееся в соприкосновении или частью здания, рассыпалось невесомой пылью, которая тут же просочилась сквозь щели под пол. После чего сгустки тьмы тонким слоем облепили пол, стены и потолок крыши.

Взмахнуть косой, ровно три оборота вокруг своей оси против часовой стрелки.

С каждым оборотом все вокруг менялось с неузнаваемостью.

Медленным шагом я подошел к сантехнике и превратил ее в пыль. После чего то же самое сделал с некогда кухней. Если некогда живое можно вернуть к началу, то с металлами и камнем это удается далеко не всегда. Ломать – не строить. Ломать легче…

Я скачком вернулся в реальный мир с шестого слоя.

В нос тут же ударил запах свежего дерева. Легкий аромат смолы, еще не успевшей приобрести твердость камня.

Появление бригады домовых не прошло мной незамеченным. Не заметишь их, как же! Стоят двенадцать лохматых микрогномиков с раскрытыми ртами.

– Добро пожаловать.

Реакция домовых была естественной… групповой обморок.

Выбрав из них самого старого – скорее всего бригадир, я привел его в сознание. Сначала он попытался вырваться и убежать, потом снова вырваться и укусить за палец.

– Вас вроде послали работать, а не панику поднимать? – я поставил домового на пол.

Тот, почувствовав под собой пол, упал на колени и принялся отбивать поклон, словно гвозди головой забивая, и приговаривать:

– Смилуйся! Бах! Не забирай! Бах! Не оставляй деток сиротами! Бум-м-м!

– Если успокоишься и прекратишь шуметь, я подумаю.

Итак, с домовым довольно быстро нашли общий язык. Домовые не люди, они видят нас на любом слое, но у них четкие правила, свои догмы и уставы. Выяснив, что я от него хочу, и, узнав, что я студент, а не работающий «проводник», он пинками поднял своих и, раздавая затрещины, стал контролировать работы.

Стены и потолок в быстром темпе был оштукатурены, после чего я немного состарил штукатурку на трое суток, после чего гномы ошкурили ее.

По мановению трудяг в комнате появилась нормальная перегородка, отделяющая ванную комнату от остальной части чердака, и такая же перегородка для кухни. Не знаю как, но они приволокли новую ванну, словно только что из магазина, а также унитаз и раковину.

После того как они все установили и хотели начать притаскивать мебель, я остановил все еще не отошедших от испуга домовых и, развязав горловину дорожной сумки, повел за собой их старшого.

Вскоре из недр сумки появился широкий шкаф с огромным зеркалом-дверью, в котором был весь мой гардероб. Большая двуспальная кровать с пухлой периной и балдахином. Два кресла, письменный стол, диван, журнальный столик и несколько стульев. Под конец домовые, натужно пыхтя, вытащили последнее – шкаф с книгами. Старший домовых, как увидел огромное застекленное чудо, полное книг, только ахнул. В шкафу были мои любимые книги плюс кое-что по учебе.

А вот две дорожные сумки, которые вынес один из домовых, оказались для меня неожиданностью.

К горловине каждого был привязан небольшой свиток, опечатанный семейной печатью.

«Сын, я рад, что ты наконец собрался с духом и решил жить и решать самостоятельно. Я не собираюсь навязывать тебе наш уклад, от которого мы все рано или поздно пытались сбежать, твоя мать, кстати, продержалась дольше меня.

Жизнь настолько странная штука, что тебе в этом не смогут помочь никакие призраки учителя, среди которых мы отбирали лучших из лучших, но почувствовать вкус жизни и понять людей ты должен и сможешь только сам.

Удачи, сын! И помни: мы твоя семья и готовы принимать тебя таким, какой ты есть!

P.S.: Внутри все, что тебе пригодится в учебе! Проверено!

P.P.S.: Прежде чем лезть под юбку сокурсницам, прочти книгу в шкафу на верхней полке. Может оказаться весьма полезной.

Отец».

Я непроизвольно сглотнул. Такого я немного не ожидал.

«Спасибо, папа!»

Я сломал печать на втором свитке.

«Дорогой мой, я, как и всякая любящая свое чадо мать, не могла тебя отпустить неподготовленным. Несмотря на то что твой отец считает тебя готовым ко всему, я считаю, что тебе еще нужно было многое узнать. Но ты, как и твой отец, нетерпелив и вспыльчив, может, именно поэтому я его и полюбила.

В сумке одежда на разные случаи жизни, холодильный шкаф с едой. Пожалуйста, питайся правильно и ешь больше овощей и продуктов с большим содержанием фосфора и кальция!

Будь осторожен с девушками! Это весьма коварная порода! Ради денег готовы охомутать и утащить в постель, чтобы потом наглым способом женить! Будь внимателен в выборе спутницы, умной, красивой, и пусть она будет тебя достойна!

P.S.: Я тебе запасла с десяток душ дам, которые смогут тебе помочь разобраться с дамскими уловками.

С любовью твоя мама!»

Оставив домовых доводить до ума жилое помещение, некогда бывшее неуютным чердаком, я залез в отцовскую сумку.

Два больших шкафа с книгами и три с глянцевыми журналами самого разнообразного характера. На стенке шкафа висела записка:

«Для лекций, ибо они хуже смерти! Ха-ха».

Найдя на верхней полке шкафа шестикилограммовый кожаный талмуд, я с трудом положил его на столик неудобную книгу, все норовившую выскочить из рук. Открыв первую страницу, я прочел:

«Правила съема. Как правильно подкатить к леди, даме, девушке и, вообще, к противоположному полу. Автор Джакомо Казанова».

К талмуду прилагалась сфера с душой автора книги для уточнения непонятных моментов.

Смертные очень легко душу отдают за несколько лет долгих столетий верной службы. Чую, мама приготовила нечто похожее.

Я окинул внутреннее пространство и едва не присвистнул. Чего тут только не было…

Вынув всё необходимое из сумки, я убрал ее до лучших времен и залез в мамину…

Стеллажи с книгами: дамские романы, какие-то талмуды по общению с женщинами, сундук с дамскими душами…

«Мама всегда отличалась размахом действий!»

Огромная кровать в виде сердечка, застеленная красными шелковыми простынями. И пару-другую сотню сундуков со всякой, по ее мнению, нужной… как бы выразиться… начиная от спального гарнитура и заканчивая свернутым пространством, куда можно пригласить девушку или наоборот спрятать от людских глаз похищенную. Холодильный шкаф был… сто один, если точнее…

Выбрав нужный, я заставил поднять оттуда холодильный шкаф и убрал сумку куда подальше, а точнее, к отцовской – вовнутрь моей сумки, куда, кроме меня, либо без меня, попасть нельзя.

Оглянувшись, я довольно кивнул. Комната полностью готова для проживания!

К моему сожалению, я еще не предполагал, что после всего моя комната окажется очень лакомым кусочком и причиной черной зависти многих адептов как первого, так и остальных курсов. А зависть – штука скверная…

Гном-завхоз стоял на пороге и пытался подобрать упавшую челюсть. ТАКОГО он не ожидал, отправляя бригаду домовых. Чердак пах свежим деревом, едва заметным запахом лака. Наивный молодой стипендиат выступил для него в новом свете. Что он мог предложить бригаде домовых, завхоз даже не представлял…

Странный студент ушел гулять по городу, сдав ключ.

«В такой номер теперь и принца селить не стыдно, так ведь чую, странный студент ох как непрост!»

Подойдя к шкафу с книгами, завхоз замер. Мебель. Мебели в помещении как таковой не было до заселения! А теперь новый гарнитур типовой мебели из… По спине пробежал табун мурашек. Сантал! Редкое для этих широт дерево! Притом никто практически не владеет секретом обработки древесины, кроме как на дальнем острове! Да каждый кубометр этой древесины стоит словно…

Щелкнув пальцем, он вызвал бригадира.

– Что еще, Гнаховски?

– Откуда мебель?

– Эта? Дык господина, что заселили. Полночи таскали!

– А ремонт? ВЫ рехнулись? Да меня директор за одно место подвесит! Вы знаете, сколько древесины и прочего материала ушло?

– Ушла только штукатурка! Ванна, унитаз и кухонная утварь! – Домовой достал откуда-то кипу бумаг и сунул их завхозу.

Гном, освидетельствовав подписи и печати, едва не лишился дара речи.

– Звонский. ЭТО шутка?

– Вроде нет, – домовой внимательно пересмотрел протянутые гному бумаги. – Вон даже печать с подписью ректора с припиской о благодарности за службу.

– Звонский. Кого мы заселили? Сын императора и тот ютится в хоромах попроще!

– О-о-о-о. Старина, поверь, перед его родом спины гнут самые последние императоры. Я, как увидел, КОГО ты подселил, едва тапки не откинул! У меня теперь тут дежурят двое посменно! Не дай бог, что случится с мебелью или вещами. Мы народец маленький и жить хотим! Если все, я пошел, у меня работы валом!

– Стоять!

– Что еще? – недовольно насупился домовой.

– Пока этого странного нет, поставь толстую дубовую дверь с охранными рунами! Замок врезной! НЕТ! Два замка, если что пропадет, тут пол-академии придется закладывать, чтоб оплатить ущерб!

Улыбающийся домовой радостно вытащил пару помятых листов и протянул их завхозу. Гнаховски, вчитавшись, ругнулся мысленно. Домовой уже успел заказать дверь с тремя замками, стальным каркасом внутри створки и усиленной дверной рамой, притом успев собрать все необходимые росписи.

«Чую, аукнется мне еще этот студент», – промелькнула у Гнаховски мысль, когда он спускался по широкой лестнице, ведущей на чердак.

В хорошем расположении духа, наконец-то выспавшись, я засел в летнем кафе, устроенном на открытой террасе, выходящей на площадь перед академией.

На площадь только что прибыли две большие делегации. Одна – от светлых эльфов в количестве двадцати длинноухих, и вторая – от темных в количестве двадцати двух длинноухих. Судя по всему, в каждой делегации было как минимум по одному отпрыску из правящего дома. Самое странное, что обычно эльфы учились у себя и в таком количестве не поступали… Если это мои соседи, то придется домовым ставить сильную звукоизоляцию, ибо обе эти ветви эльфов на дух друг друга не переносили…

Живую изгородь заменили движущимися иллюзиями.

– Смотрю, ты уже освоился. Как устроился в общежитии? – На свободное плетеное кресло присела Тарона. Коса была аккуратно прислонена к фигурной оградке террасы.

– О, спасибо, просто замечательно. Завхоз оказался очень своеобразным чело… гномом. Я боялся, что дадут какую-нибудь клеть, где даже кровать негде поставить, а тут…

– Небось, подвал или чердак спихнул?

– Чердак. Великолепный чердак, который после небольших манипуляций стал весьма пригодным для проживания.

– Даже так? – Тарона улыбнулась. – Как-нибудь зайду в гости. С тебя чай!

– Буду только рад, я улыбнулся. – Не расскажете, что за делегации от остроухого племени? Насколько я понял, они не так часто покидают свои пещеры и леса.

– Да повелитель светлого леса решил отправить старшую дочь и двух принцев-оболтусов на учебу, прежде чем пристроить дочь в семью, да и охламонов тоже. – Тарона рассмеялась, наблюдая за перепалкой эльфов в лабиринте. – А повелительница Серитаэлль, узнав, что ее вечный соперник отправил эльфов набираться знаний, отправила на разведку трех старших дочерей и младшего принца. У них нечто вроде холодной войны. Никто не хочет давать противнику спуску. Она верит в то, что, если ее противник отправил столько юных неофитов, значит это неспроста!

Я кивнул, принимая информацию.

– Как тебе мир живых?

– Сложно сказать. Я не до конца понимаю его логику. Брошюрка, что нашел в родовом замке, дает только предпосылки и правильные решения далеко не всех ситуаций.

Тарона кивнула головой и произнесла:

– Смертные такие, какими мы их видим. Они нелогичны, противоречат сами себе и готовы убирать себе подобных ради пустяка. Сколько цивилизаций ушло и сколько еще уйдет в Лету, прежде чем данный народ образумится, неизвестно. Темные и светлые эльфы недалеко от них ушли, своими войнами выкашивая племя долгоживущих. – В голосе Тароны появилась скрытая грусть. – Кстати, будь весьма осторожен, эльфы – высшие вампиры, и еще многие в академии могут почувствовать, кто ты есть на самом деле. И это не доставит ни им, ни тебе ни радости, ни спокойной учебы.

Официант принес травяной настой из ягод и трав, слабо заменяющий в этом мире чай или кофе, и серебристый поднос с кондитерскими изделиями.

Какое-то время мы просто сидели, наблюдая за проходящим экзаменом.

– Кстати, о вампирах. Приглядись, к стойке регистрации подходит наследная принцесса клана Талларна Ри Кван-Тарго, клан кровавого ветра. Их земли находятся на самом краю континента, и они очень неохотно отпускают своих детей вдаль от родовых земель.

– Прямо как мои родители.

– Почти, – усмехнулась Тарона. – Вот только это для нее экзамен жизни. Глава клана, когда выпускает своих детей, устраивает им школу жизни. Всю дорогу ее скрытно охраняли и стимулировали на нападение на ее кортеж, давая возможность показать, как опасен мир вне границ клана. Ох, и подкинула она мне работы, пока прибыла сюда. Ни дня без покойника, притом она постоянно кого-нибудь иссушала. Будь осторожен, вампиры – любители поиграть со «смертью».

Тарона грациозно встала на ноги и подхватила косу.

– Мне пора, работы меньше не становится. Будь осторожен и внимателен к речам живых. Их мир отличен от нашего, им слабо знакома порядочность или честь. Но, несмотря на это, они умудряются сосуществовать с другими народами. И побольше наблюдай за их реакциями на те или иные действия. Чем скорее ты поймешь все особенности, тем тебе будет проще. До скорого.

После чего она, шагнув на пятый слой мира, исчезла для всех живых.

Прогулки по городу были не так интересны, как в первый день, и я решил познакомиться поближе с миром академии.

На входе меня едва не сшиб с ног рослый представитель человеческого племени. Судя по оттенку голоса и оборотам речи, откуда-то с севера.

– Куда прешь, деревенщина. Понаехало! – после чего удалился в сторону приемной комиссии.

Делегацию эльфов поделили пополам и расселили по разным крыльям этажа. С правого коридора темные, с левого – светлые. Судя по тому высокомерию, с которым я столкнулся, поднимаясь к завхозу, время будет веселым.

Если верить двадцать шестому пункту брошюры, спесь с них можно будет сбить в первую ночь, когда по традиции старшие курсы начнут устраивать первому курсу ночь страха. Хотя это сомнительно, ибо, как говорил отец, они абсолютно беспринципные и неуправляемые личности, которые только со временем приобретают разум в свои и без того пустые головы.

Вот только в кабинет к завхозу попасть оказалось практически невозможно. Его кабинет был буквально перегорожен толпой нового поступления плюс двумя делегациями эльфов чуть ли не в полном составе. Особо на фоне перепалки выделялись темные эльфийки, явившиеся в мужское общежитие, чтобы посмотреть, как расселяют их сородичей. Матриархат в действии.

– …да как ты смеешь! Ожидай своей очереди, пока мои подчиненные расселятся, как вам бледным и полагается! – белоснежные волосы темной эльфийки буквально светились от переполняемого девушку гнева. – Светлые слишком многое о себе возомнили! Напомнить, что было в Дальском ущелье?

– О-о, так ты хочешь показать, как ваши великие воины драпали, сверкая пятками?

– Стерва! Да я тебе язык за такие слова вырву!

– ТИХО!

Дверь, открытая с ноги невысокого гнома, едва не прибила потемневшую от гнева эльфийку.

– УШАСТЫЕ! ВЫ СОВСЕМ СТРАХ ПОТЕРЯЛИ?! – от громоподобного вопля гнома эльфы, как светлые, так и темные, слегка присели. – ВЫ У МЕНЯ СЕЙЧАС ТАК УСТРОИТЕСЬ! Светлые поселятся в подвале, а темные – на крыше! И не дай бог, кто-нибудь еще что-то вякнет, уши буду править на наковальне пудовым молотом! А ну, выстроились в очередь! – тут гном заметил меня и, улыбнувшись, снял с пояса связку ключей и протянул мне. – День добрый, господин Курт, вот ваши ключи, дверь уже заменили.

Вернувшись в свой кабинет, он замер на пороге, обведя нестройную очередь хмурым взглядом:

– Заходим по одному! Еще один писк услышу – жить будете в парке на скамейках, как последние бомжи! И мне плевать на длину вашей родословной, ибо у меня не короче! – После чего вошел в кабинет, хлопнув дверью.

От хлопка дверью с потолка посыпался мусор аккурат на головы крикунов. Эльфы, привыкшие, что с ними возятся, как с младенцами, и всячески их ублажают, а их какой-то гном поставил на место, стояли красные… и темные. Мне же перепало десятка три презрительных взгляда. А я тут при чем? Я только за ключами зашел.

Зайдя к себе, я освидетельствовал новую дверь с врезными замками и недавно покрытую лаком, местами не досохшим.

Скинув камзол и переодевшись в домашний халат с веселыми черепушками, я принялся готовить себе ужин. Когда-то надо начинать. Отец говорил, что так привыкаешь к холостяцкой жизни и тренируешь самого себя. Хотя я его так и не понял.

По брошюре в списке холостяцкого ужина значились бутерброды. (Причем первым пунктом, хотя непонятно почему.)

Поставив тарелку с бутербродами на журнальный столик, я принялся за чтение.

Так прошел третий день в мире живых.