Павшая крепость

АТАКА С БРЕЮЩЕГО ПОЛЕТА

– Враги?

Громогласный вопрос Файрентеннимара заставил шестерых страшно уязвимых сейчас компаньонов в ужасе задержать дыхание.

– Мы друзья, – слабо отозвался Кэддерли после того, как дракон проделал серию коротких снижений и подъемов, довольно ловкую для вертикально зависшего огромного создания.

Змеиная шея Файрентеннимара изогнулась так, что безобразная голова забавно наклонилась, словно у любопытной собаки. Впрочем, друзьям было не до смеха.

– Они враги? – снова взревел дракон.

Они? Надежда Кэддерли ожила.

– Кто?

Файрентеннимар боднул воздух и разразился хохотом:

– Ну конечно, конечно! – Голос его больше не дрожал на краю драконьей истерики. – Твои глаза не так остры, как драконьи! Я должен был помнить об этом.

– О каких скрытых врагах ты говоришь? – нетерпеливо спросил Кэддерли, сознавая, что бесцельное добродушное подшучивание Файрентеннимара может продолжаться сколько угодно, и, опасаясь, что его чары долго уже не протянут.

– Сзади на дороге, – объяснил дракон. – Процессия гоблинов и великанов.

Кэддерли повернулся к Данике и Шейли.

– Нам надо продолжать путь, – предложил он. – Я могу попросить Файрентеннимара опустить нас подальше от каравана чудовищ.

– Сколько? – мрачно спросила Шейли, одной рукой крепко сжимая лук. В ее фиолетовых глазах метались яркие искры. И Кэддерли, и Даника знали, что эльфийка не желает вот так просто пролететь мимо монстров.

Кэддерли посмотрел на Данику, ища поддержки. И когда той немедленно не последовало, продолжил:

– Я не знаю, долго ли еще дракон будет оставаться спокоен. Риск…

– Полет – уже риск, – невозмутимо откликнулась Даника, и Шейли, кажется, одобрила это замечание.

– Если бы Шилмиста была твоим домом, ты бы не позволил великанам и гоблинам расползаться по их норам, – сказала эльфийка Кэддерли. – Мы, лесные жители, прекрасно знаем, что принесет нам весна.

– Если мы уничтожим Замок Тринити, чудовища могут и не вернуться, – резонно предположил Кэддерли.

– Если бы ты был из Шилмисты, ты бы воспользовался шансом?

Даника кивком согласилась с логикой Шейли, но ее улыбка исчезла, как только она заметила угрюмость Кэддерли.

– Пусть решают наши друзья, – предложила, воительница.

Кэддерли, не знающий, всецело ли насладился грубиян Айвен полетом на драконе, с готовностью согласился.

В этот момент Айвен, Пайкел и Вандер получали удовольствие от коротких волнующих прыжков Великого красного и, естественно, не внимали развернувшейся дискуссии.

– Айвен! – окликнула Даника дворфа. – Как бы ты отнесся к возможности расплющить парочку гоблинских голов?

Рыжебородый дворф взревел, Пайкел радостно заверещал, и Даника самодовольно улыбнулась Кэддерли. Молодой жрец нахмурился, посчитав метод Даники ужасно нечестным: какой дворф отклонил бы таким образом сформулированное предложение?

– Позволим нашему новому союзнику послужить нам на пользу, – сказала Шейли побежденному юноше.

Кэддерли поудобней уселся на чешуйчатой шее дракона, пытаясь разобраться в ситуации. Он знал, что они должны как можно быстрее добраться до Замка Тринити, а любая битва сейчас ставит под угрозу их шансы на успех в дальнейшем, особенно если дракон освободится от его чар.

Но готов ли он к сражению с Замком Тринити? После борьбы за уничтожение Геаруфу и титанической схватки с Призраком Кэддерли не был всецело уверен в этом. До сих пор первейшая его забота касалась Геаруфу, но теперь эта задача решена и он начал глядеть в будущее, а там его ожидали могущественные колдуны и хорошо обученная армия, укрепившиеся в уединенной горной крепости.

Кэддерли потребовалось время, чтобы перевести дух и лучше оценить опасности, поджидающие в конце намеченного пути. Он решил, что нападение на отряд гоблинов, тем более с драконом на их стороне, действительно можно рассматривать как передышку.

И он не мог с чистой совестью отрицать страхи Шейли за Шилмисту или не обращать внимания на горестное, решительное выражение открытого лица эльфийки. Молодой жрец вынужден был признаться, хотя бы самому себе, что идея испытать силу свободного дракона с этого безопасного наблюдательного пункта довольно привлекательна.

– Да, они враги, могучий Файрентеннимар, – сказал Кэддерли необычно терпеливому дракону. – Мы можем что-нибудь с ними сделать?

В ответ дракон опустил одно крыло и устремился вниз, пикируя с опасной скоростью, затем выровнял полет и стремительно помчался вокруг горы. Отсюда друзья уже ясно видели караван монстров в несколько сотен голов. Среди шаркающих сгорбленных рядов гоблинов то и дело мелькали великаны, устало плетущиеся по узкому горному ущелью, стиснутому отвесными стенами скал.

Файрентеннимар кружил над хребтами, уносясь от чудовищ. В считанные секунды лощина и караван оказались далеко позади.

– Скажи мне еще раз, смиренный жрец, – попросил Кэддерли возбужденный дракон.

Юноша снова взглянул на своих друзей, утверждаясь в решении, и обнаружил пять одобрительно кивающих голов.

– Они враги, – заверил змея Кэддерли. – Какова будет наша роль в битве?

– Ваша роль? – удивленно повторил старик Файрен. – Держаться за гребень на моей спине изо всех своих жалких силенок!

Дракон нырнул, держа крылья почти перпендикулярно земле (что вызвало очередной ликующий вопль Айвена и Пайкела), и устремился к намеченному пику. Друзья чувствовали нарастающий в чреве Файрентеннимара жар разгорающегося гнева. Глаза рептилии злобно сузились, и, оценив растущее напряжение дракона, Кэддерли уже не был уверен, что ему нравится ход дела.

Они обогнули подножие горы и влетели в узкую лощину – крутые склоны проносились мимо шестерых ошеломленных друзей с головокружительной скоростью. Дракон выровнялся и пошел еще ниже, концы раскинутых крыльев едва не задевали горные склоны. Гоблины и великаны в тылу процессии повернулись и испуганно заорали, но полет дракона был так стремителен, что они даже не успели сломать строй – Файрентеннимар уже добрался до них.

Испепеляющий столб огня обрушился сверху на шагающих чудовищ. Гоблины свернулись обугленными клубками; могучие великаны падали, тщетно пытаясь прибить смертоносное пламя на своих сгорающих телах.

Едкий дым поднялся в воздух, потянувшись за драконом. Пламя иссякло прежде, чем Файрентеннимар улетел далеко, но змей гордо держался вблизи земли, позволяя врагам видеть и бояться его.

По всему ущелью монстры впадали в неуправляемое безумие. Великаны давили гоблинов и колотили других великанов; гоблины, кусаясь и царапаясь, дрались с собственными родичами, и дело доходило даже до мечей.

– О мой дорогой Денир, – пробормотал Кэддерли, вновь охваченный благоговением перед мощью дракона и потрясенный тем ужасом, который Файрентеннимар рождал в этих достойных жалости созданиях на земле.

Нет, сказал себе Кэддерли, не достойных. Эти монстры вторглись в Шилмисту чумой, поразившей эльфийский лес и погубившей множество подданных короля Элберета. И эта чума по весне, несомненно, вернется снова, чтобы довершить начатое.

Шейли, прищурив фиолетовые глаза и ухмыляясь, выпустила на волю несколько метких стрел. Она видела, как один гоблин прицелился в дракона, намереваясь поразить его из грубого лука, но скудоумное создание не рассчитало немыслимой скорости неприятеля, и стрела просвистела далеко позади. Шейли, будучи гораздо лучшим лучником, вогнала стрелу в изрыгающую ругательства грязную пасть гоблина.

Еще один выстрел поразил очередного гоблина в спину, и мерзкая тварь замертво рухнула на землю.

Кэддерли нахмурился, не в силах отделаться от мысли, что это существо всего лишь пыталось бежать и не представляло для них угрозы. Вроде бы отгороженная от лишних эмоций чувствительность молодого жреца подверглась серьезному нападению.

Но потом он снова вспомнил эльфийский лес, израненную Шилмисту. Внизу враги, решил он окончательно и бесповоротно, и вкус мести комком поднялся к горлу. Молодой жрец погрузился в Песнь Денира, и лицо его вдруг исказилось такой же жестокой усмешкой, как и у эльфийки. Он услышал в своем сознании громкий и стройный напев, словно Денир одобрил принятое юношей решение, и с готовностью отдался потоку мелодии.

Лощина сузилась, и Файрентеннимар взмыл вверх. Как только отвесные стены остались позади, дракон снова вошел в крутое пике, разворачиваясь для очередной атаки на чудовищ.

Монстры, шедшие в передних рядах каравана, могли бы уже скрыться, выскользнуть из ущелья на широкий простор и разбежаться кто куда.

Но Кэддерли остановил их.

Он повернулся к скалам в конце ущелья и сконцентрировал магию на высоком сводчатом проходе. Ближайший монстр, толстобрюхий великан, бросился под арку, и горы ожили, защелкав огромными челюстями, и изжевали незадачливого гиганта в кровавое месиво.

Второй великан резко затормозил, озирая скалы в немом изумлении. Желая проверить невероятную ловушку, чудище подхватило беспомощного гоблина, оказавшегося поблизости, и швырнуло бедолагу вперед.

Громкое чавканье вторило крикам гоблина, и продолжалось оно еще долго после того, как вопли эти прекратились, лишь бесформенные куски монстра шлепались по ту сторону барьера.

Омерзительная сцена выпала из поля зрения Кэддерли – дракон изменил направление полета. Поворот – дело трудное, но громадный Файрентеннимар все же справился с виражом, значительно удалившись от тесной лощины.

– Попроси его опустить меня, – взмолилась Даника.

– И меня! – заявил Вандер.

Дуплосед и Даника обменялись горящими взглядами – они жаждали сражаться бок о бок.

Кэддерли тряхнул головой, отметая нелепую просьбу, и закрыл глаза, возвращаясь к Песни.

– Опусти меня, старик Файрен! – крикнула Даника.

Глаза Кэддерли распахнулись, но покорный дракон вильнул к самому гребню, и Даника с Вандером спрыгнули со спины змея, отбежав прежде, чем Кэддерли успел среагировать.

– Эй, мы пропустим все веселье! – сообразил Айвен, когда дракон уже вновь принялся быстро набирать высоту.

Дворф заорал было что-то еще, но Пайкел схватил брата за бороду и, подтащив поближе к себе, прошептал пару слов на ухо. Айвен радостно взревел, и оба дворфа поползли по драконьей спине, направляясь каждый к своему крылу.

– Что вы делаете?! – воскликнул Кэддерли.

– Просто скажи чертову змею держаться поближе! – провопил в ответ Айвен и исчез из виду. Он сползал по боку чудовища, цепляясь руками за чешую. Секундой позже голова дворфа возникла вновь. – Но не слишком! – добавил он и опять скрылся.

– Что? – переспросил Кэддерли, и тут до него дошло. – Файрентеннимар! – отчаянно закричал он.

Даника и Вандер мчались к дальнему, широкому концу ущелья, разыскивая в зловонном дыму выживших монстров. Всего через несколько минут после того, как Файрентеннимар опустил их и еще не развернулся для второго захода, парочка заметила гоблинов и одного неуклюжего великана, спускающихся по голому склону прямо к ним.

Дуплосед и воительница переглянулись, кивнули друг другу и быстро укрылись за валунами, в которых здесь не было недостатка.

Гоблины и великан чаще оглядывались назад, чем смотрели вперед. Они так боялись дракона, что об иной опасности не задумывались.

Даника выскочила из засады, метнула кинжалы один за другим, сразив пару гоблинов, а затем бросилась вперед, покатившись кувырком под ноги изумленных противников и разразившись градом яростных ударов.

Пальцы-ножи вспарывали гортани, костяшки дробили лицевые кости. И прежде чем Даника исчерпала инерцию разбега, четверо из девяти гоблинов лежали мертвыми у ее ног.

Злобный великан, оказавшийся на другом фланге, повернулся навстречу нападению, но заметил движение сбоку и раскрутил высоко над головой громадную дубину. Один из гоблинов, вереща от страха, бросился прочь от Даники. Далеко он не убежал.

Вандер разорвал его надвое.

– Мы же родня, – обратился монстр с дубиной к Вандеру на рокочущем языке горных великанов.

Вандер зарычал и ринулся в атаку, замахнувшись мечом. Великан-противник отпрянул, с испугу швырнув в неистового неприятеля свое оружие. По чистой случайности полет дубинки пересекся с траекторией несущегося меча, и клинок Вандера глубоко погрузился в дерево.

Вандер попытался выдернуть меч, избавиться от груза и ударить снова, но твердая древесина держала крепко.

Горный великан, гораздо выше и в несколько раз тяжелее Вандера (который весил ни много ни мало восемьсот фунтов), отказавшись от дубины, бросился к противнику, широко раскинув гигантские руки, чтобы стиснуть врага в крушащих кости объятиях.

Вандер развернулся и ударил наотмашь. Однако, несмотря на затраченные усилия, остановить неприятеля ему не удалось. Дуплосед тяжело рухнул, погребенный под тушей горного великана.

Четверо оставшихся гоблинов пялились друг на друга едва ли не больше, чем на Данику: каждый ждал, что один из его сородичей сделает первый шаг. Они окружили безоружную девушку, и один монстр занес копье.

Теперь, когда эффект внезапности прошел, Даника пригнулась в защитной стойке, провоцируя врагов напасть первыми. Гоблины разумно рассредоточились по кругу, но отважная девушка сохраняла хладнокровие, медленно поворачиваясь так, чтобы ни одно из чудовищ не оказалось у нее за спиной.

Владелец копья качнул рукой, и Даника приготовилась нырнуть вправо. Однако почти тотчас же остановилась, распознав в движении гоблина ложный маневр, и, воспользовавшись мгновенным преимуществом, метнулась налево, наклонившись и прямой ногой лягнув ближайшего гоблина в колено.

Грязное создание дернулось и упало, схватившись за сломанную ногу.

А Даника уже снова замерла в кольце, теперь пристально следя за копьеносцем, оценивая его и читая каждую его мысль, высказанную языком тела.

Кэддерли наблюдал за боем со стороны и видел, как свалился Вандер, не в силах выбраться из-под дряблых складок туловища чудовищного горного великана. Он попытался придумать, как можно помочь товарищу, но внезапно над головой вновь взмыли стены ущелья – Файрентеннимар пошел на очередной заход, от которого перехватило горло.

Шейли расхаживала по драконьей спине взад и вперед, с упоением выполняя привычную работу: лук не опускался ни на миг. Сперва она стреляла бессистемно, практически каждый раз поражая цель, но потом сконцентрировала огонь на одном горном великане. К тому времени как Файрентеннимар поднес эльфийку поближе, из широкой груди чудовища уже торчало полдюжины стрел.

– Снижайся, треклятая змеюка, похититель забавы! – завопили откуда-то из-под брюха дракона. Кэддерли догадался, что Айвен и Пайкел заняли выбранную позицию.

Молодой жрец лег на живот и свесил голову с драконьего крыла.

Под ним висели братья Валуноплечие, каждый из них вцепился в поджатые когти Файрентеннимара. Дракон летел низко, и Пайкел взвыл от счастья, когда у него получилось удачно прицелиться и не без помощи инерции драконьего пике размозжить дубинкой череп замешкавшегося великана – а нечего так медленно нагибаться!

Айвен тоже рубанул своим топором, но не рассчитал времени удара и рассек лишь воздух.

– Нечестно! – завопил расстроенный дворф.

Рассудок Кэддерли, стремящийся к гармонии, не мог принять творящегося вокруг безумия. Беспомощно качая головой, он ухитрился сесть и запустил руку в висящий на поясе мешочек с ягодами. Пробормотав последние слова заклинания, он взял горстку ягод и бросил их в воздух. Семена при ударе взрывались крошечными шарами пламени, пугая и жаля великанов, раня гоблинов – и даже убив нескольких.

Лощина начала сужаться, и Файрентеннимар снова взмыл ввысь, довольно плавно, но друзья знали, что он не улетит, пока дело не закончено.

Толпа чудовищ сгрудилась в дальнем конце ущелья, окруженная неприветливыми стенами и кусачими заклятиями Кэддерли. Дикое бешенство орды многократно усиливалось, когда дракон с ревом пролетал поблизости. Великаны швыряли гоблинов под каменную арку (один, правда, миновал проход без всякого ущерба для себя, но потом с воплями покатился по склону и ухнул в какую-то пропасть), а потом и сами, объятые ужасом перед драконом, стали прыгать в смертоносные челюсти.

Змеиная шея метнулась вперед, и из глотки Файрена хлынуло пламя. Зоб Файрентеннимара вздувался и опадал, меняя напор и угол струи, сжигая все сборище монстров.

Он пролетал над страшным пожаром снова и снова, бесконечно долго на взгляд потрясенного Кэддерли.

Существа, которые скоро превратятся в обугленные кости, кричали в агонии: толпа монстров, казалось, слилась в единую бурлящую массу, кипящее озеро лавы.

– О-о, – уважительно протянул Пайкел, перед которым открывалась отличная панорама побоища.

А Айвен только качал головой, не в силах подыскать подходящее слово.

Даника видела клокочущую в гоблине панику, знала, что он хочет метнуть копье и убежать. И она скрестила свой взгляд с его, заставив монстра смотреть себе прямо в глаза, почти гипнотизируя чудовище.

Надо продержать его еще немного, не дать ударить, пусть беспокойный владелец дубинки справа кинется первым.

Даника выпрямилась и слегка расслабилась, не отрывая, впрочем, устрашающего взгляда от противника. Внезапно девушка пригнулась и, обернувшись, схватила обеими руками дубину, когда гоблин замахнулся ею, как и предполагала воительница. Она дернула дубинку вниз, одновременно поддевая застигнутого врасплох гоблина ногой под колени и перебрасывая его через себя.

Вдруг гоблин вздрогнул, глаза его выпучились, и Даника, хоть и не видящая воткнувшееся в спину ее противника копье, догадалась, что ее расчет и понимание характера врагов себя оправдали.

Она вырвала дубинку из рук умирающего и запустила ее в грудь следующего нападающего. Чудовище поймало неожиданный снаряд, ощупало его, сравнило со своим мечом и в итоге отшвырнуло в сторону. Сосредоточить внимание на Данике ему удалось лишь тогда, когда сапог девушки уже врезался в его горло.

И снова Даника развернулась, перепрыгнула через мертвого владельца дубины и вырвала из его спины копье. Три шага – и она пустила грубое оружие в ход. Копье не слишком точно поразило цель, зато надежно запуталось в ногах своего прежнего хозяина – тот споткнулся и шлепнулся на землю мордой вниз.

Так он и лежал на брюхе, мотая башкой, пытаясь избавиться от головокружения.

Затем Даника нависла над ним – и монстр стал мертвецом. Девушка оглянулась на последнего оставшегося гоблина. Он с трудом ковылял, продолжая на каждом шагу хвататься за разбитую коленную чашечку. Вот он прохромал мимо двух своих соратников, поверженных кинжалами. Видимо решив вооружиться, ковыляющее создание потянулось к кинжалу, но остановилось и оторопело вытаращило глаза, ибо Даника успела первой.

Вандер тщетно колотил по туловищу чудовища, колотил изо всех сил, даже кусал его. Но все неистовство дуплоседа глушила туша горного великана.

Вандеру становилось трудно дышать, и он прикинул, сколько еще можно продержаться под двухтонным монстром. Впрочем, оценка эта претерпела значительные изменения, когда великан заворочался, начал подниматься, отталкиваясь громадными лапищами от земли, и потом снова рухнул на беднягу Вандера.

Мысли Вандера свернулись клубком. Он понимал, что тело его не вынесет постоянного избиения, – первый же толчок перебил ему дыхание, и теперь дуплосед мог вздохнуть лишь между регулярными и частыми ударами. Каждый раз, когда горный гигант швырял свою тушу на Вандера, тот ожидал, что его грудная клетка вот-вот расплющится.

Даже не думая, Вандер воспользовался мгновением свободы, чтобы подтянуть ноги к животу. Удача была на стороне дуплоседа, поскольку, когда горный великан вновь бухнулся вниз, его собственный вес всадил колени Вандера глубоко в брюхо чудовища. Но монстр опять поднялся и полностью распрямил руки, чтобы одним, последним броском добить противника.

А ноги Вандера взлетели вверх и уперлись в живот гиганта, не давая ему упасть. Отчаявшийся дуплосед напрягся изо всех сил; мускулы ног, дрожа, натянулись, как стальные канаты. Великан, зависший в нескольких футах над землей, оторвал одну руку и отвесил Вандеру оплеуху, едва не лишив его сознания.

Вандер принял удар, но продолжал упираться ногами – он стонал от напряжения, заставляя их распрямиться.

Великан приподнялся еще на несколько дюймов; Вандер знал, что не удержит его веса. И он лягнул противника, надеясь выиграть бесценные секунды и пространство, а потом поджал ноги и чуть развернулся, уперев эфес своего меча в землю и направив лезвие вертикально вверх.

Глаза великана расширились от ужаса, и он замолотил руками по воздуху, пытаясь остановить падение, но не смог уклониться. Клинок вошел в точку между животом и грудью, распоров диафрагму монстра. Горный великан выкинул вперед трясущиеся руки и уперся ими в камень, не давая лезвию проткнуть свое тело насквозь.

Теперь Вандер был свободен, но он не выкатился сразу из-под великана. Дуплосед стиснул меч обеими руками и ткнул им вверх, погружая клинок еще глубже в плоть врага.

Руки гиганта обмякли, и туша его рухнула на землю, лишь долгий низкий стон сорвался с губ чудовища, когда острие клинка уперлось в позвоночник, задержав на миг падение. Потом хребет поддался, и монстр лег – тихо, спокойно, не чувствуя больше боли, да и вообще ничего уже не чувствуя.

Вандер, снова прижатый к земле огромным весом, подергал меч, чтобы убедиться, что противник мертв, а затем принялся выбираться на волю.

Вскоре Даника, покончившая со своей работой, пришла ему на подмогу.

В конце концов, огонь дракона иссяк, а орда чудовищ осталась лежать у узкого конца лощины пузырящейся спекшейся массой.

Те, кто остался позади, могли бы нанести удар в спину низко летящему дракону, но монстры ничего не предприняли, слишком потрясенные и напуганные, чтобы хотя бы приблизиться к несущему смерть змею.

Айвен и Пайкел размахивали оружием, издеваясь и дразнясь, пытаясь спровоцировать противника.

– Ладно-ладно, бегите, трусливое стадо! – рявкнул в итоге разочарованный Айвен.

Секунду спустя, когда когти дракона отпустили дворфов, Айвен удивленно завыл на одной ноте. Они с Пайкелом упали на землю с пятнадцатифутовой высоты, вскочили на ноги и, ошеломленные, принялись оглядываться.

В пятидесяти шагах от них улепетывающие великаны и гоблины озадаченно повернулись, не зная, куда бежать.

– Смиренный жрец, спускайся! – проревел Файрентеннимар, встряхивая Кэддерли и выводя его из оцепенения.

Молодой человек подумал, не истощилось ли заклятие и не умрет ли он прямо сейчас.

– Спускайся! – снова закричал старик Файрен, и сила этого дробящего камни голоса едва не сбросила Кэддерли с его «насеста».

Они с Шейли немедленно послушались и поползли по усеянной шипами спине и хвосту, чтобы спрыгнуть на землю рядом с дворфами.

– Вот тебе и игры с драконом, – саркастически пробурчал Айвен себе под нос.

Шейли вскинула лук, но ей пришлось зажмуриться и отвернуться от Файрентеннимара – крылья дракона яростно захлопали, разгоняя воздух, дым и пыль. Дракон нырнул в крутое пике, взревел еще раз и обрушился на оставшуюся группу монстров, молотя хвостом, кромсая когтями, пиная громадными задними лапами, поднимая крыльями ураган. Взмах драконьего хвоста отправил в полет четырех гоблинов, которые врезались в скалу с силой, достаточной, чтобы в их телах не сохранилось ни одной целой кости, а потом и сам хвост ударился о гору, оставив страшную трещину в камне и мокрые алые пятна на месте гоблинов. Великан, видимо спятивший от ужаса, кинулся на дракона с дубиной.

Челюсти Файрентеннимара сомкнулись на нем и легко подбросили гиганта в воздух. Визжа, как какая-нибудь свинья на живодерне, великан выдернул одну руку из пасти змея и шлепнул жалкой дубинкой по бронированной голове дракона.

Файрентеннимар перекусил великана пополам, и ноги его упали на камни – каждая по отдельности.

Даже выносливого Айвена передернуло при виде бойни, устроенной драконом, при виде кипящих трупов и изломанных тел врагов, оказавшихся рядом с разгневанным крылатым чудовищем.

– Хорошо, что он на нашей стороне, – еле слышно прохрипел Айвен.

При этих словах Кэддерли поежился, снова вспомнив тон, которым Файрентеннимар приказал ему спуститься. Он изучал энергичные голодные движения старика Файрена, поглощенного кровавым побоищем.

– Неужели? – пробормотал про себя молодой жрец.