Партизанский отряд «Земля». Выжившие (СИ)

Часть 2

Когда Стас со своей группой вышел из складских зданий наружу, солнце уже начало прогревать землю, прогоняя ночную прохладу и высушивая сырость после вчерашнего дождя. Нагруженные едой сумки, да ещё необходимость нести Дениса, сильно их тормозили, особенно, если приходилось пробираться через завалы. Идти в обратную сторону той же дорогой, которой они шли сюда, было слишком рискованным для обнаружения вчерашними существами, поэтому они решили сделать небольшой крюк в сторону города, чтобы обойти ещё и вчерашний овраг. Странных звуков в этой части города слышно не было, но затея всё равно оставалась крайне рискованной, как, в общем-то, и весь их поход.

Они шли медленно, часто взбираясь повыше и осматривая местность впереди. Сумки то и дело ставили на землю, чтобы дать отдых рукам. Вся нога Дениса страшно распухла и доставляла ему сильную боль. Каждый в мыслях осознавал, чем это могло закончиться для молодого мужчины, но озвучивать такие мысли никто не решался.

Примерно к полудню, когда солнце висело в самой середине неба, припекая неприкрытые головы людям, они оказались в каком-то из жилых кварталов Самары. Вернее, ранее это был жилой квартал. Они шли по запруженной машинами и всевозможными обломками улице, по обоим сторонам которой тянулись многоэтажные дома. Часть из этих домов была разрушенной до основания, часть обрушенной наполовину, а у некоторых даже остались целые окна, в которых играли солнечные блики.

Внезапно Марина встала как вкопанная на месте и с тревогой сказала:

— Нужно уходить. Мы здесь не одни.

— Снова те бронированные твари? — спросил у неё Стас.

Марина отрицательно покачала головой и в глазах у неё отобразилась ещё большая паника, чем раньше. Она запричитала, жалобно поскуливая и повторяя одну и ту же фразу: «Нужно уходить», и закружилась на месте, словно ища направление для отхода. Вдруг она опять замерла и подняла дрожащую руку, тыча ею прямо в стоящий неподалёку пятиэтажный дом, весь усеянный лестницами магазинчиков на первом этаже.

А потом показались они… Они вышли из-за угла, блестя своими скафандрами, или что там у них было, на солнце. Они даже не бежали, они медленно шли, но в каждом таком шаге чувствовалась небывалая уверенность в своей мощи и превосходстве. Роста в них было не менее двух с половиной метров, что можно было понять относительно обломков машин, мимо которых они шли по улице. Стас насчитал семерых, но для них и одного было бы вполне достаточно, чтобы снова почувствовать вкус надвигающейся смерти.

Сквозь закрытую металлическую броню внешность пришельцев увидеть было невозможно, даже их шлемы не имели прозрачного забрала. Но уж чего перепуганные люди, все кроме Стаса, которому уже доводилось видеть пришельцев издалека, не ожидали увидеть, так это таких же как они самих двуногих существ. Своей фигурой они полностью напоминали людей, но были гораздо выше и казались очень худыми, особенно если учесть толщину надетой на них брони. Эта броня, так же, как и корабли пришельцев имела разные цвета: у одного из них, шедшего впереди, она была серо-желтой, а у остальных чисто-серой. Теперь Стас ещё больше удостоверился, что это было какой-то ранговой градацией, и желтый цвет, по всей видимости, должен был обозначать более высокий статус.

Промешкав несколько секунд, разглядывая впервые увиденных воочию пришельце, люди развернулись, побросали тяжелые сумки и бросились бежать. Единственной ношей, которую они не бросили, оставался Денис. Его снова нёс охотник Александр и Денис начал кричать ему, чтобы тот его бросил, но он продолжал бежать и очень быстро его ноги стали передвигаться с большим трудом, а отдышка говорила о большой усталости.

Пришельцы так же сразу кинулись вдогонку, и их длинные ноги давали им явное преимущество. Люди старались петлять между домами и машинами, чтобы затеряться и оторваться, и каждый раз, как только они попадали в прямую видимость следовавших следом пришельцев, то в их сторону летели огненные шары, гораздо меньшие по размеру, нежели из кораблей, но вызывавшие такие же взрывы и брызги огня при попадании в стену. Никакого видимого оружия в руках у пришельцев не было и откуда они стреляют было непонятно, но самого факта ведения огня это не отменяло.

Окончательно выбившись из сил, несший Дениса Александр за очередным поворотом просто повалился на колени, опуская свою ношу на землю около стены. Стас тут же затормозил, немного вернулся назад и спрятался за первое попавшееся укрытие, готовя к бою автомат.

— Марина, к Денису! Твоя винтовка тут практически бесполезна, но может хоть пару раз выстрелить успеешь. Все остальные к бою! Далеко нам не убежать!

Денис, опираясь о стену, поднялся на подгибающихся ногах и поймал брошенный ему Стасом пистолет. Марина вжалась в угол возле него и дрожащими руками стала доставать из-за спины СВД. В эту секунду показался первый пришелец и сразу же началась автоматная стрельба. Пули со звоном влетали в его броню, не причиняя ей никакого видимого ущерба, и в машинные остовы, пробивая их насквозь. В ответ в людей полетели огненные шары, врезаясь в их укрытия и осыпая всё вокруг огнём. Через мгновение выбежали остальные пришельцы и под огненным дождём людям пришлось окончательно спрятаться без малейшей возможности выглянуть.

Жар окружавшего огня становился всё нестерпимее, а пришельцы подходили всё ближе. Не было иного выхода, кроме как попытаться снова убежать. Но вот далеко ли они смогут убежать? Стас что было сил крикнул: «Отступаем!!!», — и первый, пригибаясь, побежал из огня, ища для себя новое укрытие и стараясь уловить любой момент, чтобы выстрелить. Другие тоже начали перебежками постепенно отступать назад. Марина подставила плечо Денису, желая помочь ему отойти подальше, но он внезапно оттолкнул её от себя в сторону отхода, да так, что Марина чуть не свалилась.

— Убегай! — жестко сказал он ей. — Передай Лене, что мне очень жаль.

— Но… ведь… — попыталась что-то выговорить растерянная Марина.

Не слушая ни Марину, ни пытавшегося кричать ему Стаса, Денис стал медленно пробираться ближе к огню, а значит и к находившимся там пришельцам. Она начал громко говорить, призывая их к себе и обзывая всеми нецензурными словами, которые только имелись у него в запасе. Стас прекрасно понял, что именно Денис хотел сделать: привлечь внимание на себя, дав тем самым остальным возможность отойти подальше. Вот только был ли великий смысл в подобном манёвре при их текущей ситуации?

Денис продолжал кричать, прислонившись спиной к горящему грузовику. Он расстегнул поясную сумку и сжал в кулаках две тайно отданные ему полковником гранаты, которые и предназначались именно для такого случая, как этот. Денис никому не мог про них рассказать, иначе ему никогда бы не позволили применить их по завещанному полковником Смирновым назначению. Денис, глядя в глаза наблюдавшему за ним Стасу, поочерёдно выдернул чеку из обоих гранат, продолжая зажимать их в кулаках и не давая освободиться рычагам, удерживающим пружину ударника.

Все огненные шары действительно стали лететь в одну сторону, врезаясь в и без того прогоревший насквозь автомобиль и заставляя его гореть повторно. Сжав рукоять автомата так, что костяшки его пальцев побелели, Стас приказал всем убегать дальше, и сам, напоследок оглянувшись на пожертвовавшего своей жизнью Дениса, побежал следом, стараясь заглушить горечь и отчаяние в сердце. Марина бежала и ревела на ходу, стирая грязной ладонью солёные слёзы. Не выдержав она всё-таки на мгновение остановилась, чтобы посмотреть назад, и этого мгновения как раз хватило, чтобы заметить, как огонь полностью поглотил то место, где стоял Денис, и в ту же секунду прогремел взрыв сразу двух ручных гранат…

Грохот взрыва больно врезался в уши, осколки и обломки разлетелись далеко в стороны, сшибив с ног ближайших к очагу пришельцев. Они тяжело повалились на землю под действием ударной волны, гремя металлом своей брони об асфальт, но сама броня при этом ни капли не пострадала. Уже спустя пару секунд они начали подниматься назад на ноги, выбираясь из-под упавшего на них мусора и обломков и восстанавливая равновесие.

Марина по-прежнему стояла на том же месте, не в силах заставить свои ноги идти и размазывая слёзы по своим щекам. Сзади ей кричали, призывая бежать как можно скорее, и Марина, опомнившись, сорвалась с места и стала догонять остальных. В спину им снова посыпались огненные шары, но пока ни один из них не находил своей цели, разбиваясь о стены или валяющиеся на дороге машины. Но огненных брызг и без того вполне хватало, чтобы поджигать одежду прямо на людях, заставляя скидывать её на ходу и вызывая многочисленные ожоги.

Сбоку из примыкающего к улице переулка послышался уже знакомый звериный клёкот, заставивший отчаяние окончательно вселиться в людские души. Но последним, что окончательно убило все мимолётные порывы надежды, оказался тупик, в который они случайно забежали, завернув за угол. Они просто затормозили, тяжело дыша, и молча смотрели на образовавшуюся прямо перед ними стену, не в силах сделать какое-либо новое движение. Услышав позади клёкот, они все одновременно обернулись и просто молча смотрели на преградивших им единственный возможный выход пришельцев, ласково поглаживающих оскалившихся бронированных зверей закованной в перчатку рукой.

Пришельцы не стреляли, а звери не нападали. Они стояли и молча наслаждались своим превосходством и страхом, который они способны внушить. В душе Марины кипела злость. Она бурлила и разрасталась, высвобождая из глубин её памяти нечто, давно там спрятанное ото всех. Марина последний раз стёрла с лица слёзы, со злостью сжала кулаки, сделала пару шагов вперёд, оказавшись перед своими друзьями, и закричала пришельцам, даже не задумываясь о том, смогут ли они её понять:

— Да кто вы такие вообще!? Как вы смеете врываться в наш дом, ломать всё и убивать всех, кто нам дорог? Кто вы такие, я вас спрашиваю!?

Внезапно пришелец, закованный в серо-желтую броню, заговорил. Вернее, заговорила. По приглушенному шлемом голосу это было женщина и она что-то пыталась ответить ничего не понимающей Марине. Их язык был переполнен шипящими и клацающими звуками и отдалённо напомнил Стасу язык африканских бушменов, которых когда-то давно показывали по телевизору. Он смотрел то на Марину, то на пришельцев и попытался тихо шепнуть девушке, осторожно подтягивая её назад за руку:

— Отойди назад, за нас. Марина. Марина, отойди назад.

— Карина… — еле слышно отозвалась девушка. Она резко выдернула свою руку из руки Стаса и сделала ещё шаг в сторону пришельце, подходя ближе к ним. — Меня зовут Карина.

В её голосе и выражении лица появилось что-то совершенно другое, не знакомое, более взрослое и уверенное в себе. Ничего не понимающего Стаса оттащили назад, приговаривая:

— Пускай, так она хоть первая умрёт. И нашей смерти не увидит.

— Эй, вы там! — снова закричала Карина пришельцам. — Я ни черта не понимаю, что ты там лопочешь! Вы убили всю мою семью, вы взорвали мой дом, вы убиваете моих друзей! Может попробуете убить того, с кем это провернуть посложнее?

По-прежнему придерживаемый сзади Стас, ни сразу сообразил, что происходит. Пришельцы перестраивались. Трое из них встали на колени и выставили перед собой согнутые в локтях руки, между которыми образовалось какое-то поблескивающее поле, генерируемое устройствами на руках. Трое встали позади них, подняв руку, на которой было вмонтировано их оружие и приготовившись к бою. Но они по-прежнему не нападали. Животных командами так же загнали за щиты, которыми и были по всей видимости, созданные поля. Главная в их группе женщина неожиданно стянула с головы шлем, показав своё лицо. Лицо, очень похожее на человеческое, но гораздо более угловатое, с острыми скулами, слегка длинноватым острым носом и чёрными глазами без белков. Её коротко стриженные волосы были яркого фиолетового цвета, а кожа намного бледнее, нежели у людей, имея синевато-сероватый оттенок. Затем она стащила с рук и перчатки, показав блеснувшие металлом на солнце ногти на длинных серых пальцах и опять начала говорить. Теперь её голос зазвучал более чётко, но понятнее содержание фраз от этого не становилось.

— Мне кажется, или они обороняются? — тихо спросили у Стаса на ухо.

— Не кажется… — ответил Стас. — Но почему?

Женщина-пришелец с отобразившейся на лице ненавистью подняла одну из рук и одежда Карины стала быстро разгораться. Но девушку это явно ни капли не забеспокоило, она лишь провела рукам по бокам, словно подправляя на себе неправильно сидящую одежду и всё пламя исчезло без остатка. Тогда пришелица резко вскинула вверху сразу обе руки и с них сорвались полетевшие в Карину электрические разряды, которые ещё на середине дороги растворились в воздухе и бесследно пропали.

Стас с остальными просто молча наблюдали за всем этим, а Карина продолжала яростно сжимать кулаки и стоять на том же месте. Тут пришелица выкрикнула пару фраз, и остальные пришельцы открыли огонь, выпустив в сторону людей целую очередь огненных шаров и одновременно с этим с места ринулись звери, в одно мгновение разгоняясь до бешеной скорости. Марина подняла глаза на мчащийся огонь и все шары резко поменяв направление полетели к стенам окружающих домов, где взорвались и разлетелись огненными брызгами. Звери, разогнавшись, подпрыгнули вверх и полетели на Карину четырьмя бронированными глыбами, но через мгновение застыли прямо в воздухе, словно кто-то нажал на стоп-кадр. Огонь продолжал вылетать из оружия пришельцев, но весь разлетался по бокам, будто наталкиваясь на мощный поток ветра.

— Теперь моя очередь? — грозно спросила Карина, с вызовом глядя в глаза снявшей шлем пришелицы.

Зависшие в воздухе звери со скоростью пушечных ядер полетели в обратную сторону, врезавшись прямо в выстроенный пришельцами строй и раскидав их в разные стороны. На этот раз их броня получила заметные вмятины, а двое пришельцев, получивших прямой удар так и вовсе остались лежать, корчась на земле от боли.

— Значит удары тяжелыми объектами вы не любите? — снова спросила Карина. — Тогда получайте.

Она подняла вверх и в стороны обе руки, а затем словно бы потянула за две невидимые никому верёвки. Потом потянула ещё и ещё раз. Женщина-пришелец что-то закричала с прорезавшейся на этот раз паникой в голосе и попыталась подняться, чтобы отбежать в сторону, оглядываясь на своих соратников. В этот момент по кирпичным стенам стоявших по бокам переулка домов пошли крупные трещины, из которых вырывались пылевые столбы. А секунду спустя эти стены с грохотом разлетелись на крупные обломки, полетевшие прямо на середину улицы, где сгрудились не успевшие опомниться после падения пришельцы…

Такого грохота и такого количества пыли Стас ещё никогда в жизни не видел. Когда пыль немного осела и проявился мутный силуэт стоявшей на том же месте Марины… или Карины?.. Стас смог увидеть, что пришельцев и всех их ручных тварей накрыло кучей тяжеленных обломков. Закашлявшись из-за забившейся в нос и горло пыли, Стас медленно подошел к Марине и осторожно тронул её за руку. Марина обернулась и посмотрела на него взглядом, в котором всё ещё бушевала ярость, и в котором Стас абсолютно не узнавал прежнюю привычную им всем простодушную Марину.

Неожиданно обломки зашевелились и из-под них с клокочущим поскуливанием выбралось двое из зверей. Они прихрамывая потопали к людям, и Стас вновь выставил вперёд автомат, приготовившись стрелять. Но Марина мягко опустила дуло автомата вниз, сама подошла ближе к зверям и неожиданно для всех погладила их по огромным страшным головам, а звери в ответ стали тереться мордами о её ноги и руки, словно какие-то домашние собачки. После такого действа Стас и вовсе потерял дар речи и возможность мыслить логически. Марина, пообщавшись с этими «милыми» зверушками, подошла назад к Стасу и сказала:

— Они будут служить. Подойди и дотронься до головы.

— Вот этим вот!?… Хотя… Почему бы и нет, собственно…

Когда Стас направился к животным, они сперва вновь оскалились, и Стас в нерешительности отступил назад, но одного грозного взгляда Марины хватило им, чтобы вновь стать милыми и послушными. Они подставили под руку Стасу свои морды, явно показывая, что готовы принять нового хозяина.

— Учи их и дай им имена. Они умны.

После этих слов Марина в какой-то глубокой задумчивости посмотрела вдаль, где стояли другие дома, а потом вновь перевела взгляд на Стаса и… И, резко потеряв сознание, безжизненным мешком свалилась на землю…

— Блин… это… — начал запинаясь один.

— Что за фигня? — продолжил второй.

Стас только молча пожал плечами, показывая, что совершенно не намерен обсуждать произошедшее, добавляя новые вопросы к итак не получившим ответа. Он ещё раз похлопал по головам «собачек» и наклонился к Марине, сказав:

— Нужно уходить. Её придётся нести, помогите поднять.

Но только мужчины попытались приподнять Марину с земли, как к ней подбежали звери, отогнав всех и скаля зубы. Поняв, что распугать всех удалось, один из зверей сам принялся поддевать Марину мордой под бок, будто желая поднять себе на спину.

— Так… Ну, раз ты так хочешь, тогда давай мы её поднимем и закрепим, а ты и тащи? — сказал Стас и вновь попытался подойти.

Звери опять оскалились и тогда Стас повторил свою фразу размахивая руками и пытаясь объяснить её смысл жестами. Тогда зверь лег на землю рядом с Мариной и стал смотреть на Стаса, будто спрашивая: «Чего ждешь? Давай уже клади».

Тогда Марину животом вниз уложили на толстую жесткую спинную броню и привязали одной из верёвок, которая у них сохранилась, чтобы она хоть как-то там держалась при ходьбе. Животные не спускали пристального взгляда с людей, бдительно следя, чтобы с их новой хозяйкой чего не сделали.

— И как же вас назвать? — спросил Стас у зверюшек пока шел процесс привязывания. — Зубастик и клыкастик? Или черепашка и броненосец? Вы главное снова не придумайте себе хозяев столь резко поменять, ладно?

Когда степень фиксации девушки на спине зверя посчитали достаточно, Стас сказал, уже обращаясь сразу ко всем:

— Сумки будем забирать?

— Да надо бы… Хоть будет иллюзия того, что не зря сюда ходили.

Стас согласился, и они отправились по отмеченной огненными следами дороге в обратную сторону. Стас так никому и не сказал, что поведал ему полковник Смирнов перед его кончиной. Он ещё и сам не решил, стоит ли следовать его совету, особенно после сегодняшних событий. Он только пощупал лежащую в кармане сложенную карту, чтобы удостовериться, что она всё ещё там, и пошел искать оставленные ими посреди улицы сумки с едой. Звери трусцой бежали рядом, так и норовя вырваться вперёд, но всё время притормаживали, соизмеряя свою скорость со скоростью людей.

Второй зверь так же позволил его нагрузить и обнаруженные наконец-то сумки связали между собой и перекинули ему через спину, наподобие тюков на горбах верблюда. Зверь даже не почувствовал новой ноши и так же бодро, как и ранее потрусил вслед за идущими впереди людьми бок о бок со зверем, несущим Марину.

Кхасу было жарко. Очень жарко и трудно идти под палящими лучами местной звезды в защитном костюме. И зачем их вообще заставляют одевать это всё одевать? Ведь местная атмосфера вполне пригодна для дыхания, а крепкий иммунитет ко всем микроорганизмам, достаточный, чтобы не бояться высадки на любую планету, им всем был привит ещё в раннем детстве. Да ещё и эта гравитация, из-за которой уже через один оборот ходьбы ноги начинали страшно гудеть.

Неожиданно он почувствовал странное присутствие. У всех «Серых» телепатические способности были крайне слабыми, а вот старший солдат, шедшая рядом с ним, повернула голову в шлеме к Кхасу и спросила:

— Вы это чувствуете, господин Кхас?

— Да. Кто-то рядом. Но здесь не должно быть наших.

— Идите внутрь того здания и не вмешивайтесь без необходимости. В наш приказ входит сохранение Вашей жизни.

Кхас пошел к ближайшему человеческому дому, залез внутрь через выбитый оконный проём, потом прошел сквозь внутренние помещения к окнам с противоположной стороны. Присутствие стало ощущаться ещё сильнее и Кхас понял, что его самого кто-то тоже чувствует и прощупывает. Он осторожно выглянул в окно и заметил вдалеке несколько двуногих фигур, но они были слишком низкорослыми и не носили защитных костюмов, а значит они были из местных.

Прощупывающий его разум наконец определил местоположение Кхаса и одна из стоящих фигур повернулась прямо к нему, словно могла видеть его сквозь стену на таком расстоянии. В голове Кхаса прямо-таки зароились мысли: Кто это? Откуда у слаборазвитого человеческого мозга такие способности? Почему никто раньше не смог заметить, что люди на это способны? Быть может тогда и Владычица приняла бы иное решение относительно их расы?

Он заметил, что солдаты уже обошли дом кругом и тоже вышли в зону прямой видимости с людьми. Он сидел и наблюдал, выглядывая из-за стены, как люди убегали, и как солдаты гнались за ними, обстреливая из ручных мини-пушек. Кхас понял, что скоро они скроются у него из вида и выпрыгнул из дома наружу, решив побежать следом и найти новое убежище для лучшего обзора.

Кхас бежал сзади на некотором отдалении, чтобы никто его не заметил. После того, как произошел странный взрыв, который был осуществлён явно не их оружием, Кхас стал замечать, что разум неизвестного человека стал испускать более мощные волны. Будто постепенно вытекало на свободу то, что пытались запереть в ящике. Тогда он заинтересовался ещё больше и стал подниматься внутрь одного из зданий, чтобы найти лучший ракурс.

Что происходило, пока он поднимался и искал подходящий проём, Кхас, к его великому сожалению, пропустил. Когда он вновь смог выглянуть одним глазом за угол стены, то увидел, что Старшая солдат снимает шлем и пытается вести беседу. Слышно ему не было, но, прислушавшись к собственным ощущениям, Кхас решил, что знает, зачем она это делает: она проявляет уважение к старшему по званию. Без никаких сомнений неизвестный разум был разумом Шасим, но вот почему Шасим был в теле человека? Старшая солдат, вероятнее всего, пыталась уговорить неизвестный разум сдать им людей и присоединиться к собратьям, признав свою вину в сотрудничестве с врагом.

Кхас наблюдал, как Старшая солдат пыталась атаковать силой своего разума, но пересилить неизвестного было совершенно не в её ранге. Потом Старшая солдат сдалась и приказала атаковать всему отряду, что тоже не возымело успеха. Когда неизвестный разум обрушил на весь отряд солдат стены зданий, то сознание Кхаса окончательно помутилось от напирающего на него ментального давления и совершенно спутавшихся в голове мыслей. Он перестал смотреть за происходящим и сел внутри комнаты прямо на грязный пол в попытке восстановить равновесие внутри своей головы.

И неизвестный разум пропал. Так же внезапно, как он недавно появился. Будто то, что вытекало снова поймали и заперли на замок, лишив доступа к внешней среде. Кхас ещё раз выглянул наружу, но там уже никого не было. Никого, кроме оставшихся под камнями солдат. Разума Старшей он тоже больше не ощущал, а значит она была уже мертва вместе со всеми остальными.

Кхас медленно шёл, задыхаясь от жары и мучаясь в сомнениях, к месту установки пространственного окна, ведущего на борт одного из приземлившихся кораблей и думал, как же ему доложить обо всём случившемся. Если он представит всё так, как было, то его вероятнее всего, обсмеют и обвинят во лжи. Или даже признают сумасшедшим, слишком много занимавшимся изучением планеты. Да… Сначала ему просто необходимо произвести своё собственное независимое расследование, а также придумать подробности несчастного случая, произошедшего с солдатами.

Смикс провёл время, согласно по расписанию предназначенное для сна, в своей каюте под охраной двух надзирателей за дверью и ему совсем не удалось выспаться. Он так надеялся, что охрана оставит его в покое и ему удастся улизнуть на какое-то время. Он даже пару раз выглядывал за двери, спрашивая у них какую-то ерунду, и оба раза разочарованно возвращался назад. В конце концов он всё же решил, что ему требуется немного поспать, и лёг на кровать, но заснуть крепко так и не смог, лишь проворочавшись с бока на бок всё оставшееся у него время отдыха.

Когда сигнал коммуникатора возвестил о необходимости вставать и отправляться назад в лабораторию, то Смикс даже почувствовал облегчение от того, что ему больше не нужно пытаться уснуть. Он умылся, переоблачился в свою рабочую одежду и вышел в коридор. Надзиратели, стоявшие на том же месте, что и несколько оборотов назад, тут же молча встали позади него, приготовившись следовать за Смиксом. Смикс мысленно выругался и молча пошёл в пищеблок, чтобы плотно поесть прежде, чем отправиться в лабораторию, а надзиратели синхронно затопали тяжелой обувью вслед за ним.

В пищеблоке было не слишком оживлённо, а в это время в особенности. Большинство тех, кто жил и работал на командном корабле предпочитали есть в своих каютах, но Смикс не любил есть в полном одиночестве. Ему редко удавалось общаться, и пищеблок был одним из тех мест, где он мог свободно поговорить со случайно оказавшимся с ним за одним столом собеседником. Так и сейчас он взял для себя порцию легкого завтрака, сел на одно из пустых мест за большим столом и обменялся с другими сидящими за ним несколькими ничего не значащими фразами о вкусе еды, влажности воздуха в пищеблоке и неоживлённой обстановке.

Вдруг Смикса осенила неожиданная мысль. Точно! И как же он только раньше об этом не подумал! Нужно лишь узнать расписание Раха и сказать солдатам, что он очень сильно проголодался, чтобы они позволили ему сходить поесть в нужное время. Настроение Смикса сразу приподнялось, он отдал пустую посуду одной из работниц пищеблока, потом вышел и бодрой походкой полетел вперёд, заставив надзирателей затопать за ним следом быстрее.

Дождавшись, когда таймер покажет нужное время, Смикс буквально подскочил со своего стула и направился прямиком к выходу, ультимативно заявив на ходу:

— Я голоден и иду в пищеблок. Надеюсь, на еду у меня право осталось?

Надзиратели, переглянувшись, хотели было что-то возразить, но Смикс не дал им такой возможности, уже открыв дверь и выйдя в коридор. Тогда они просто пошли следом за Смиксом, быстро и не оглядываясь шагающим по коридору. Возле самых дверей в пищеблок они остановились, чтобы ждать выхода Смикса, на что он очень сильно рассчитывал.

Оказавшись внутри без надзора Смикс облегчённо выдохнул и огляделся в поисках своего старого знакомого по имени Рах. Сейчас в пищеблоке народа стало гораздо больше, и со всех сторон слышались разговоры, объединяющиеся в многоголосый гул. Медленно пройдясь между столиками, Смикс наконец, разглядел сидящего за одним из них Раха, который с аппетитом поглощал блюда из дневного меню. Тогда Смикс направился прямо к стойке раздачи и взял первое, что попалось ему под руку, чтобы не терять лишнее время на выбор и раздумья, а затем с тарелкой в руках вернулся к столику Раха.

— Счастливого времяпрепровождения, Рах! — поздоровался Смикс. — Нам давно не доводилось разговаривать. Как твоя работа?

— Спасибо, Смикс! И тебе счастливого! В работе всё стабильно. А у вас с Кхасом, я слышал, что не очень гладко?

Смикс разочарованно подумал о том, что уже весь в корабль в курсе об их шатком положении и недовольстве ими со стороны Владычицы. Это значило, что их с Кхасом дела действительно обстоят очень плохо и нужно побыстрее что-нибудь предпринимать.

— Да, есть некоторые затруднения, — сказал Смикс, изображая полное безразличие, и задумался на пару секунд, как бы ему повернуть разговор в нужное для себя русло. Потом он продолжил: — Голова просто закипает от усталости.

— Я смотрю ты сегодня решился на квинилийскую кухню? — спросил Рах с ноткой ехидства в голосе. — Хочешь взбодриться?

Смикс только теперь опустил взгляд на свою тарелку и разглядел взятое им впопыхах блюдо. Оно было из традиционной кухни планеты Квинил, жители которой просто обожали крайне насыщенную пряностями и остротой еду, от которой зачастую случалась изжога или другие неприятности с пищеварением. Смикс на мгновение растерялся, но потом решил, что это даже к лучшему. Он зачерпнул полную хрустальную ложку и, подавив желание сморщиться, отправил её себе целиком в рот, а прожевав сказал:

— Так и есть, ты очень прозорлив. Хочется чего-нибудь эдакого. Кстати, есть у меня тут одна задумка, а ты как раз мог бы мне помочь её осуществить.

— Задумка? — Рах, будучи довольно яркой и склонной к приключениям натурой, явно оживился и заинтересовался предложением, чему Смикс мысленно обрадовался. — Это какая же?

— Знаешь Торша из шестого подразделения солдат при охране Владычицы?

— Это того громилу, который постоянно хвастается своей чрезмерной мускулатурой?

— Именно его, — подтвердил Смикс. — Я узнал, что он ходит к дверям архива специально, чтобы сканер снял его параметры, а потом гордится тем, какие показатели он получил.

— Это, конечно, занимательный факт, но нам то что с того?

— Я хочу над ним подшутить. Представляешь, подойдёт он к дверям, пройдёт сканер, а ему вместо его данных выйдут женские? Какой-нибудь немолодой женщины. Можно даже использовать параметры самой Владычицы, ведь они наверняка у тебя есть. Пусть думает, что сканер решил будто он — это она. А дверь всё равно не откроется, ведь одного сканера физических параметров организма для этого мало. Хочу заснять его лицо спрятанным в углу голографом… на память, так сказать.

Рах сперва внимательно посмотрел на Смикса, будто проверяя, не шутит ли тот, а потом вдруг тихо рассмеялся, прикрыв руками лицо, чтобы посторонние не заметили его поведения. Через несколько секунд он попытался снова вернуть себе серьёзное выражение лица и заговорил:

— Да, вот это был бы номер, я бы посмотрел… Но ты ведь понимаешь, что это можно осуществить только путём перекодирования самого сканера.

— Конечно. И кто ещё, кроме тебя, отвечающего за состояние охранных систем на корабле, сможет это сделать?

— Ник-то. Я надеюсь, что никто, иначе не видать мне моей должности. Я ведь, в отличие от тебя, получил эту работу только за свои труды и не имею никаких прав по крови.

— Я знаю, ты всегда был гораздо умнее меня и лучше ладил с оборудованием. Ну, так что ты скажешь на счёт моей идеи?

Рах задумался и принялся ковыряться ложкой в своей тарелке. Смикс тоже опомнился, что выбивается из своего алиби, и принялся жевать ужасно пряную пищу, стараясь не обращать внимание на её вкус. Рах тоже съел пару ложек, а потом снова поднял глаза на Смикса и сказал:

— Нет. Слишком это всё рискованно. Оно того не стоит.

Внутри у Смикса всё похолодело и ему внезапно стало душно. От согласия Раха зависела вся задуманная им операция. Без Раха весь план проникновения в архив становился бессмысленным, а другого у Смикса не было, да и придумывать ему больше было нечего. В голове Смикса хаотично заносились мысли, он пытался выстроить стройную фразу, которая помогла бы переубедить Раха, но ничего длиннее двух-трёх слов у него в голове не складывалось. Тогда он засунул руку во внутренний карман и сжал в кулаке спрятанный там голографический слепок, чтобы ещё раз напомнить себе о стоящей перед ним задаче. Внезапно в его памяти всплыл шкаф Аскмы вместе со всем его содержимым и Смикс сам не веря в свои слова сказал:

— Жаль… Значит бутылку каш-Шасим, которую я припрятал для особого случая, открыть так и не доведётся. Пускай дальше ждёт достойного повода.

— Каш-Шасим!? — не веря своим ушам переспросил Рах. — Да это ведь самый изысканный и самый дорогой напиток, прославленный на всю империю. Как тебе удалось его достать?

— Учитель Кхас подарил мне её, — продолжал лгать Смикс и сам для себя с неудовольствием отметил, насколько лучше это начало у него получаться и даже стало входить в привычку. Видя, что Раха одолевают сомнения, Смикс продолжил его убеждать: — В-общем я не настаиваю, но мне было бы очень приятно, если бы ты присоединился ко мне в таком мероприятии. Тебе нужно будет поменять код сканера всего на несколько оборотов. Я прослежу за Торшем и сообщу тебе о подходящем моменте, а потом ты сразу вернёшь всё как было. После этого откупорим в моей каюте бутылку и будем вместе смотреть запись! Весело ведь получится, ну согласись?

— Я ещё подумаю, — сказал Рах, но на лице его зажглась внушающая Смиксу надежду искра пробудившегося озорства, — потом поговорим. Мне нужно идти.

Рах встал из-за стола и пошёл к выходу, а Смикс остался сидеть на прежнем месте, стараясь унять разбушевавшиеся в душе чувства. Он попытался съесть ещё несколько ложек квинилийского блюда, но оно совершенно не лезло ему в горло. Когда подошла мойщица посуды, чтобы забрать пустую посуду Раха, то он вручил ей и свою ещё наполовину полную тарелку и тоже вышел из пищеблока.

Дорога да лагеря заняла несколько часов. Выйти из города удалось относительно спокойно, без дополнительных приключений, но постоянно оглядываясь и вслушиваясь в любой шорох. Между собой они почти не разговаривали, погрузившись каждый в свои мысли. Звери послушно топали недалеко от людей, которые не переставали на них боязливо коситься, и изредка пофыркивая несли свой груз. Марина находилась всё в том же бессознательном состоянии, и Стас просто сгорал от нетерпения задать ей целую кучу вопросов, чтобы выяснить детали произошедшего.

Когда они подошли к дорожному затору, приближение к которому возвещало о скором возвращении в лагерь и воссоединении с остальными, Стаса обуревали весьма двоякие чувства. С одной стороны, ему хотелось поскорее вернуться к своим и передать им добытую еду, а с другой — он просто не мог себе представить, как он сможет, глядя людям в глаза, рассказать о гибели двоих человек. Особенно глядя Лене в глаза. Вот чего-чего, а потерю её мужа он не сможет простить себе никогда.

Вдруг одна из «собачек» громогласно заклокотала, распугав всех птиц в округе. Стас быстро к ней подскочил и стараясь сжать руками мощные челюсти заругался:

— Цыц, ты, броненосец-переросток! Наших напугаешь.

— Нужно их пока здесь оставить, — посоветовали Стасу, — сразу их вести в лагерь нельзя.

— Ага… Осталось только придумать, как заставить их полежать тут в теньке, пока мы не вернёмся.

— Тогда пусть кто-нибудь один сходит к лагерю, а мы все подождём здесь.

— Да, так, пожалуй, лучше будет.

Тут среди листвы раздалось шуршание, ветки придорожных кустов зашевелились и оттуда выползла человеческая фигура. Петрович обтряс мусор с одежды и поправил её, а потом медленно и с опаской подошел к группе Стаса, не выпуская из рук своего верного ружья.

— Вы, значит, того… вернулись? — осторожно заговорил старик.

— Петрович! Ты откуда здесь нарисовался?

— Вокруг хожу, караул несу. Чтобы заранее опасность разглядеть, значит.

— Не далековато для караула-то?

— Так мы вчера, значит, вот с такими же животинками познакомились, и мило так пообщались… Лучше их заранее углядеть, чтобы спрятаться, значит, успеть.

Стас внезапно вспомнил, что всё ещё держит руку на голове одного из зверей и резко отдёрнул её. Зверь поднял голову выше, по-жирафьи вытянув шею, и моргнул крупными желтыми глазами, разглядывая Петровича. Старик окинул взглядом висевшие на его спине набитые чем-то тяжелым сумки, потом перевёл взгляд на второе животное, на спине которого по-прежнему неподвижно лежала примотанная верёвкой Марина. Стас прочитал в глазах Петровича полное недоумение и решил, что лучше ему самому всё сразу рассказать, чем ожидать наводящих вопросов.

— Что с нами стряслось, Петрович, ты даже себе не представляешь. Но, если в двух словах, то Марина проявила неожиданно для всех куда больший потенциал, чем мы от неё ожидали. Мы наткнулись на целый отряд пеших пришельцев, и она их всех завалила обломками стены, а эти вот «собачки» теперь наши и слушаются меня. Ну, вернее сказать, что Марина велела им слушаться меня, и они, вроде как, пока не против. Потом наш экстрасенс и телепат свалился в обморок и нам пришлось искать способ доставить её сюда в таком состоянии, потому что ждать там пока она очнётся мы никак не могли.

— Мда-а-а… — протянул Петрович и с прищуром посмотрел в глаза Стасу. — Так вы, значит, всё ещё вы, а никакие не пришельцы, напялившие ваш облик?

— Та-ак, похоже, тут кто-то слишком много общался с Васей, — со вздохом сказал Стас и упёр руки в бока. — Мы это всё ещё мы. Мы очень устали и проголодались, и были бы не против, если нам кто-нибудь сварил еды. А потом можете расспрашивать нас в подробностях обо всех произошедших событиях.

Петрович махнул рукой в сторону кустов, из которых недавно появился, и их ветки снова зашевелились, а потом оттуда вывалился грязный и помятый Сиплый. Он так же отряхнулся и подошел поближе, на ходу спрашивая:

— А где ещё двое? Ушли вперёд? Мы никого не заметили.

— Перестраховаться решили? — усмехнулся Стас. — Что ж, одобряю. Осторожность — залог выживания. — Потом Стас встретился взглядом с Сиплым и сразу, понурившись, отвёл его в сторону. — А ещё двое… Нет больше никого, одни мы …

— Погоди, — забеспокоился Петрович, — а Денис то? Там Лена вся испереживалась, места себе не находит с тех пор, как вы ушли.

— Он нам всем жизнь спас… — начал говорить Стас и замолк.

— Да… жалко, молодой совсем, — сказал Петрович после нескольких секунд молчания.

Потеряв всякое желание к продолжению беседы, все похватали свои вещи и дружно побрели дальше к лагерю. Животные топали самыми последними, то и дело вертя своими головами по сторонам. В таком порядке их колонна пробралась сквозь разбросанные обломки машин и вышла на свободную дорогу, пока, наконец, вдалеке не показался знакомый рекламный щит с девушкой, нюхающей кофе.

Из момента возвращения, Стас больше всего запомнил слёзы Лены, которая тут же бросилась прочь, спрятавшись ото всех в лесу. Марину осторожно сняли со спины и положили на подстилку на земле, оставив её под сенью размашистого дерева. Оба зверя улеглись около неё, словно сторожевые собаки, и бдительно наблюдали за происходящим в лагере. А люди опасливо косились на огромных зверей, которые их не так давно столь сильно напугали и старались обходить их подальше.

Красотка с Дусей отправились варить на всех большую порцию каши, а Стас принялся во всех красках рассказывать собравшейся толпе зевак о прошедшей вылазке. Рассказал он и о виденных в городе роботах, за умолчание о которых его сильно пожурили все вернувшиеся из похода. Его просто засыпали вопросами, на половину из которых ответов у лейтенанта не имелось. Всё, что он мог сделать, это делиться своими догадками и предположениями. Когда еда наконец была готова и всем выдали по тарелке, Красотка подошла к Стасу и украдкой у него спросила, косясь на лежащих под деревом животных:

— А эти… зубастые… они чем питаются? Мяса, чтобы прокормить такие туши, у нас нет. Они нами перекусить не захотят, когда проголодаются?

Стас в задумчивости опустил ложку и тоже уставился под дерево. Вот бы Марина уже очнулась, может хоть она сможет немного прояснить ситуацию. Видя растерянность Красотки, он решил её немного успокоить и сказал, изображая на лице стопроцентную уверенность:

— Они умные и послушные, как обученные собаки. А мы теперь для них новые хозяева. Не загрызут.

Красотка в свою очередь так же сделала вид, что полностью ему поверила, а сама пошла назад к костру, иногда не удерживаясь и поглядывая на зверей, как будто удостоверяясь, что те по-прежнему лежат и ни на кого нападать не собираются.

Когда с едой было покончено, Стас велел всем грузить вещи в машину и собираться в дорогу, мотивируя это тем, что их вполне могут продолжать искать. Если уж их искали после убийства двух животных, то после убийства целого отряда, оставить в покое их просто не могут. За ними просто обязана была образоваться погоня, не сулившая людям ничего хорошего.

После того, как все вещи были собраны и погружены, настала очередь разбираться с Мариной и её зубастой охраной. Несколько человек в нерешительности встали поодаль от дерева и буквально вытолкали Стаса вперёд, напоминая ему, что именно его назначили руководить этими «собачками». Заметив его приближение, звери поднялись на лапы и стали вопросительно смотреть, сверля Стаса желтыми глазищами.

— Чего смотрите? — нервничая, спросил у них Стас. — Ехать нам нужно, понятно? Марина с нами, её нужно перенести в машину. А вы побежите следом, думаю, что скорости вам хватит.

Звери продолжали смотреть абсолютно без никакой реакции. Тогда Стас снова начал им объяснять то же самое, только теперь красноречиво жестикулируя размахивая руками. Внезапно звери отбежали назад и принялись тыкать мордами в бока Марины, и только после этого Стас заметил, что девушка шевелится.

Марина словно всплывала из очень глубокого омута. Её сознание всплывало медленно и тяжело, а мысли никак не хотели запускаться в голове. Она приподнялась на руках и окинула взглядом всех, кто стоял неподалёку. Потом повернула голову на одного из стоящих рядом зверей и… И подскочив на месте, словно её ошпарили кипятком, с визгом попыталась отскочить в сторону. Не ожидавший такого поворота Стас поймал её в руки, не давая вырываться и спрашивая:

— Ты чего визжишь? Разозлишь их ещё!

— Но… они ведь… они злые!

— Та-а-ак, началось в колхозе утро! Ты ведь сама сказала, что теперь они будут нас слушаться? Что мне нужно дать им имена и воспитывать.

— Я… Я? Когда?

— Сегодня днём перед тем, как свалиться в обморок, как кисейная барышня! — начинал злиться Стас.

— Я… помню, как Денис… а потом — не помню.

— А как ты обрушила две кирпичные стены и насмерть завалила преследовавших нас пришельцев помнишь?

— Нет… а я… я тогда говорила?

— Ты только пыталась сказать, что тебя зовут не Марина, а Карина, а потом молча пошла крушить всех врагов направо и налево.

— Карина.

— Да что за Карина!? У тебя что, буквы в голове путаются?

— Это не я «пошла всех крушить», это Карина. Карина она… вот тут, — еле слышно промямлила Марина, хлопая себя по голове рукой. — Я держу её там и она никому не вредит.

— Что непонятного? — безжизненным голосом проговорила вышедшая из леса Лена. — Раздвоение личности у неё. Она так пыталась спрятать свою сущность ото всех, что она отделилась и стала одной из двух обособленных личностей.

— Мама водила меня к доктору, и он говорил примерно так же, — понурившись пробормотала Марина.

— Ясно! — со злостью сказал Стас. — Значит, ничего толкового мы от неё опять не добьёмся? А я-то, дурак, надеялся… Ну, раз мы теперь во всём разобрались, то давайте уже грузиться и убираться подальше от этого города.

Весь народ согласно загомонил и отправился к грузовику. Марина тоже пошла на своё привычное место в кабине, а оба зверя послушно затрусили следом. Когда все расселись, и машина тронулась с места, то они побежали следом, легко соблюдая темп большого автомобиля и держа от него постоянную дистанцию в несколько метров.

— Куда едем, товарищ лейтенант? — спросил Вася, крутя руль и давя на педали.

— Пока что просто на северо-восток, по возможности избегая открытой местности. Желательно найти закрытое убежище, чтобы немного там переждать.

Но отъехать слишком далеко им в этот вечер не удалось. Уже вскоре начало смеркаться, и полная тьма грозила опуститься на дорогу, а включать фары они побоялись. Поэтому им пришлось затормозить около первой попавшейся подходящей постройки, чтобы провести там ночь. Машину подогнали как можно ближе к стене, чтобы она не слишком выделялась, а сами похватали всё, что можно было постелить, и плотно разместились на полу внутри тесных комнатушек. Двое человек остались дежурить снаружи, а звери, которых коллективным решением обозвали Бобиком и Барбосом, улеглись около грузовика и заснули, спрятав лапы под панцирь.

Едва солнце стало прочёркивать светлую полосу на восточной стороне горизонта, как Бобик с Барбосом дружно подняли головы и стали крутить ими, во что-то вслушиваясь. Через несколько секунд они встали на ноги и потопали куда-то в сторону, сопровождаемые непонимающими взглядами дежуривших.

— Куда это они? — спросил Вася у Сан Саныча.

— Кто бы знал. Пойдём последим за ними?

— Пошли, — ответил Вася, пожимая плечами.

Они осторожно стали красться следом за зверями, наблюдая за ними с дальнего расстояния. Вскоре звери остановились на поляне, словно ожидая чего-то, а ещё через несколько секунд из зарослей с противоположной стороны вынырнуло ещё четверо таких же зверей. Вася и Сан Саныч замерли от неожиданности и вжались в кусты. Звери начали тихо клокотать, будто разговаривая между собой, а потом чужая четвёрка убежала прочь, резко сменив направление, чтобы обойти людей стороной.

— Может мы всё-таки зря им не доверяем? — спросил Сан Саныч.

— Кому?

— «Броненосцам» этим. Похоже, они нас охраняют.

— А может они на самом деле разумные и даже разговаривать умеют? — снова выдвинул Вася очередную идею. — Вон они как между собой общались, и похоже, что они друг друга понимают.

— Ага, ещё скажи, что они вражеские шпионы, косящие под неразумных зверей, а на самом деле передают добытую информацию о нас в высшую инстанцию.

— А что, вполне может быть… — хмыкнув согласился Вася.

— Да ну тебя, пошли обратно, а то негоже пост надолго оставлять.

Вернувшись на своё место, они вдвоём наблюдали, как утреннее солнце разукрашивало небо в разные постепенно меняющиеся цвета, словно художник размазывал кистью краску, подбирая наилучший оттенок для облаков. Бобик с Барбосом бегали вокруг, будто что-то искали, а люди продолжали мирно спать внутри проломленных в нескольких местах стен. Вскоре проснулся Стас и аккуратно перешагивая через остальных вышел наружу, усевшись рядом с Васей.

— А эти двое чего круги там наматывают? — спросил он, указывая на зверей.

— Да кто бы их знал? — ответил Вася.

Тогда Стас снова встал и направился к животным, а подойдя к ним поближе спросил:

— Эй, вы чего тут… сказал бы вынюхиваете, но это, вроде, не ваш стиль.

Бобик с Барбосом подбежали ближе и посмотрели на Стаса, а потом снова вернулись к своему занятию, продолжая кружить между деревьями. Неожиданно для Стаса, Барбос задрал вверх голову и издал пронзительный высокий звук, больно резанувший по ушам. Стас рефлекторно зажал уши, а потом заметил, как сверху в листве что-то зашуршало и стало падать вниз. Барбос подскочил к шевелящейся птице, свалившейся с дерева, и не жуя целиком заглотил её.

— О как, — прокомментировал Стас. — Оглушаем и дезориентируем добычу значит? Хитро, даже не надо за ней прыгать и её ловить. Ну, продолжайте охоту, братцы-броненосцы, приятного вам аппетита.

Стас пошел назад к зданию, но уже на полдороге повторный громкий крик заставил его оглянуться и сморщиться, и он заметил, как Бобик тоже что-то подобрал с земли и заглотил. Стас усмехнулся и пошел дальше, вернувшись на место рядом с Васей. Скоро громкие крики Бобика и Барбоса разбудили и всех остальных, и люди, недовольные столь неприятной побудкой, выходили наружу и ворчали.

На завтрак за неимением другой провизии снова сварили на всех кашу. Настроение у всех было подавленное и никому не хотелось разговаривать. Единственным, что радовало, было весёлое яркое солнце, роняющее тёплые лучи на покрытую росой траву и яркие полевые цветы. Лена по-прежнему сторонилась всех и сидела одна, глядя на горизонт и украдкой то и дело вытирая слёзы с лица. После завтрака Марина решилась и подошла к ней со словами:

— Я помню…

— Я не хочу разговаривать, — тихо ответила Лена.

— Я помню, что Денис оттолкнул меня и сказал бежать, — продолжила Марина, не обращая внимания на холодность Лены. — Он сказал… Он просил передать тебе, что просит у тебя прощения. Он не сказал, за что. Это было последнее, что он сказал.

— Я знаю, за что. За то, что оставил меня одну среди всего этого. Зачем мне теперь вообще жить и за что бороться? Ради чего? — Лена оглянулась и, заметив озадаченное лицо Марины, сказала её: — Эти вопросы не к тебе, не пытайся придумать ответ. Иди к остальным, я хочу побыть одной.

Марина вернулась к костру и принялась ковыряться в нём палкой, подправляя горящие сучья, чтобы те лучше горели. Она думала. Размышляла о том, что вот бы ей быть нормальной, чтобы уметь подбирать нужные слова, чтобы не играть в вечные прятки с самой собой, чтобы не доставлять никому лишних хлопот. Быть обычной было её главной мечтой с раннего детства, главной и недостижимой, очень часто посещающей её мысли. Бобик с Барбосом подбежали к Марине и принялись тыкаться мордами тихо возвещая о чём-то на своём языке, но девушка лишь отстранённо от них отмахивалась. Вася заметил это и сказал:

— По-моему, они хотят привлечь твоё внимание. Может, стоит к ним прислушаться?

Марина скептически на него посмотрела и собралась что-то ответить, но тут сама ощутила то, на что хотели ей указать звери. Её глаза панически расширились, она подскочила на ноги и запричитала:

— Прятаться… прятаться. Всем прятаться.

— Прячемся!!! — громогласно выкрикнул Вася на весь лагерь. — Поисковые корабли летят!

Вася вопросительно глянул на Марину, и та кивнула ему в подтверждение, что он всё правильно понял. Люди заметались вокруг в поисках укрытия. Несколько человек залезло под машину, но всем им туда уместиться бы никак не удалось. Кто-то побежал в здание, но в его стенах и потолке было слишком много дыр, через которые их легко можно было бы увидеть. Марина затушила костёр и проверила температурный фон вокруг. Машина была холодной, остатки еды так же были остужены, но вот люди… Людям в таком количестве прятаться от тепловизора было негде. Часть из них смогла втиснуться под машину, а часть забилась по углам внутри дырявых стен, но этого было явно недостаточно.

— Поймайте меня, если упаду, — сама не зная кому сказала Марина, продолжая стоять в одиночестве под открытым небом.

— Что? — крикнули ей из-за стены здания. — Прячься!

Марина отрицательно замотала головой, не зная, как сообщить всем, что прятаться бесполезно. Жужжание уже было слышно обычным слухом, оно с каждой секундой приближалось всё ближе, и думать сейчас над построением фраз Марине было совершенно некогда. Она снова сказала, стараясь говорить громче:

— Поймайте меня. А потом… потом отсюда сразу нужно будет уезжать. — После этого Марина прикрыла глаза и зашептала: — Пожалуйста, Карина, спаси их снова. Пожалуйста, пусть они живут.

И на неё навалилось сразу всё и отовсюду. Движение молекул воздуха в потоке ветра. Тепло человеческих тел, прячущихся от угрозы. Обжигающие лучи сияющей в небе звезды. Мощный разум, управляющий летящим прямо на неё кораблём, и два послабее в кораблях сопровождения. Она знала, что её тоже уже заметили и тоже прощупывают и надеялась ввести пилота в такое же замешательство, в которое ранее ввела ту женщину-пришельца. Замешательство могло дать ей преимущество, которое не следовало бы упускать.

Корабли стремительно вылетели из-за деревьев и на несколько секунд зависли над девушкой, разглядывая её. Они принимали решение. И пусть принимают подольше, а пока у неё есть дело. Мысли лихорадочно закрутились у Карины в голове складываясь в различные комбинации возможных действий и следовало выбрать лишь одно из них — наиболее эффективное. Единственным успешным действием против подобного корабля, применённым на практике, было то, которое она даже не видела, но о котором была наслышана из уст других: выстрел Петровича из дробовика, спровоцировавший взрыв. Затем Карина вспомнила о побеге через лес под огненным дождём, когда они были вынуждены спрятаться в яме.

Внешне Карина стояла абсолютно неподвижно. Она не производила никаких манипуляций руками и не выражала никаких эмоций на лице. И, если не присматриваться специально, то невозможно было заметить малюсенькие камушки, поднимающиеся по её воле с земли и застывающие в воздухе в определённом выбранном для них месте, а именно — прямо напротив выхода из каждого орудийного отверстия каждого корабля.

— Выходите! — крикнула Карина.

— Кому это она? — шепнул Вася на ухо Стасу, но ответа не получил.

— Стас, нужно, чтобы кто-то из вас вышел! — вновь крикнула Карина.

Мысленно она очень надеялась на то, что корабли останутся неподвижными, ведь стоит им сдвинуться перед выстрелом хоть немного и весь план пойдёт насмарку. Но люди медлили, никто не хотел выбираться из и без того не очень надёжного укрытия в страхе за собственную жизнь. Тут из-под машины, отбиваясь от пытавшихся удержать её рук, вылезла Лена. Она быстро прошагала до Карины и встала около неё, спросив:

— Что нужно?

— Просто стой, — ответила Карина, глядя на Лену. В её серьёзных глазах светилась искорка ярости, и Лена прекрасно поняла, что сейчас перед ней совсем не та девушка, с которой она давно знакома. А Карина продолжала говорить дальше: — Пусть они видят человека. Нужно, чтобы они захотели выстрелить.

И не успела она это произнести, как желтый корабль сделал выстрел. Из двух его орудий одновременно вырвались огненные снаряды, но едва они отделились от корабля, то тут же взорвались в воздухе, разлетевшись на тысячи огненных брызг. Корабль разнесло на несколько крупных обломков, разлетевшихся под действием взрывной волны в стороны и врезавшихся расположившиеся по бокам от главного серые корабли. Лена инстинктивно присела и прикрыла голову руками, закрываясь от летящего прямо на них огня, но он весь словно врезался в невидимую стену и исчезал, не успев причинить вреда.

К большому сожалению Карины, серые корабли остались невредимы. Их лишь немного отбросило в сторону, и они уже возвращались на позицию для стрельбы, выравнивая своё положение. Огонь вынудил засевших внутри здания людей выбежать наружу. Кто-то стряхивал с себя огонь и в панике снимал с себя подожженную одежду. Бобик с Барбосом от невозможности поучаствовать в этом бою бессильно топтались на одном месте, громко клокоча, скалясь и перетаптываясь с ноги на ногу. Подбитый желтый корабль с грохотом повалился на землю чуть в стороне, подняв столб перемешанного с пылью дыма. И он сам, и земля вокруг него загорелись ярким пламенем, а воздух над кораблём пошел рябью от этого жара.

Карину вновь одолела злость. Она чувствовала своё бессилие в сложившейся ситуации, но не хотела ему поддаваться. Под напором её эмоций в воздух взметнулось целое облако пыли, заставив всех людей закашляться. Пыль взлетела выше и корабли практически перестали быть видными сквозь неё. Их расположение можно было угадать только по метавшемуся над головами жужжанию. Так и хотелось помахать рукой и прогнать назойливую муху, вот только эта муха была слишком большой и летала слишком высоко.

— Они не будут стрелять! — кашляя прокричал прокравшийся сквозь пыльное облако к Марине Стас. — Нужно что-то делать, мы ведь не можем стоять так вечно! Сами же первые от пыли задохнёмся.

— Пусть все садятся в машину, — сказала Карина. — Далеко не отъезжайте, нужно спрятать машину в лесу сразу, как только выедете из пылевого облака. Когда будете готовы, пусть меня кто-нибудь подберёт, а звери выберутся сами.

Стас, безрезультатно прикрывая руками лицо, почти на ощупь пошел искать остальных и раздавать им указания к действиям. Дышать становилось всё труднее, а при этом ещё следовало проследить, чтобы никто не потерялся и не отстал. Люди хватали вещи, которые успевали, и все спешно залезали в кузов. Вася беспрестанно причитал, что только бы машина не подвела. Всё это сопровождалось постоянным жужжанием двух кружащих в воздухе летающих шаров и жалобным клёкотом Бобика и Барбоса.

Напоследок Стас сам забрался в кузов и поголовно пересчитал всех, кто в нём сидел. Не хватало только уже забравшегося в кабину Васи и стоящей на прежнем месте Марины. Он снова выпрыгнул наружу и дошел до девушки, потом склонился ближе к её уху и хриплым из-за забившей горло пыли с трудом выговорил:

— Все в сборе, осталась только ты.

Марина кивнула и пошла к грузовику, но полезла не в кабину, а в кузов, поясняя: «Так нужно». Устроившись в самом углу в глубине, она сказала:

— Действуйте быстро. И спрячьтесь получше, я больше помочь не смогу. Желтого больше нет, но сидеть нужно очень тихо.

— А ты… — хотел что-то спросить Стас, но тут Марина обмякла и опять провалилась в обморочное состояние, что Стас не забыл прокомментировать: — Да что ж за напасть то такая!?

Он резко выскочил из кузова и подлетел к кабине, крича Васе, чтобы трогал. Вася, радостный от того, что двигатель всё же завёлся, вдавил педаль газа и грузовик с громким рыком поехал. Видимость была просто ужасная, и разглядеть примеченный ими ещё вечером съезд с дороги было практически невозможно, поэтому Вася ехал очень медленно, несмотря на постоянно подгоняющего его лейтенанта. И не зря, потому что съезд они всё же пропустили. Вася заметил его, когда кабина уже оказалась напротив узкой дорожки, состоящей всего из двух оставленных колёсами колей, и ему пришлось немного сдавать назад.

Лесная дорога была очень ухабистой и извилистой, петлявшей между деревьями. Люди тряслись внутри кузова, но по сравнению со столь близко подобравшейся смертью это было сущим пустяком. Неподвижная Марина стала сползать со своего мета и сидящие рядом мужчины уложили девушку к себе на колени, чтобы было удобнее придерживать её. Жужжание постепенно удалялось, и это значило, что корабли не видели их отъезда, что приносило всем невиданное облегчение.

Вскоре плотность пылевой завесы стала редеть, дорогу стало видно лучше и Вася смог прибавить скорости. Как только воздух стал почти чистым, Стас указал ему рукой в наиболее подходящее место под густыми деревьями, куда можно было заехать на грузовике. Машина сделала последний рывок, Вася вывернул руль, подворачивая к нужному месту, и заглушил двигатель.

Наступила полная тишина. Корабли продолжали жужжать, но отсюда это жужжание было почти не слышным. Вскоре к машине подбежали и Бобик с Барбосом, которые стали ходить по ближней округе, словно дозорные на обходе. Стас смотрел на это некоторое время, а потом выглянул в окно и крикнул им:

— Эй, вы там, а ну замрите на месте! Нам прятаться нужно, а вы светитесь как два огромных движущихся пятна.

Звери обратили на него внимание и подошли ближе, уставившись на него в попытке понять, что он им там говорит. Издав нервное рычание, Стас снова принялся жестикулировать и говорить:

— Сидеть здесь! Или лежать! Вот тут, подгибаете лапы и лежите смирно. Бегать нельзя!

Бобик с Барбосом прямо на том месте, где стояли, плюхнулись на землю и продолжали пристально смотреть в глаза Стасу, будто спрашивая правильно ли они сделали.

— Вот, молодцы! — похвалил их Стас. — Хорошие собачки. Лежите прямо тут.

После этого звери уронили на землю и головы и застыли, лишь продолжая моргать желтыми глазами в подтверждение того, что они не спят. А Стас в очередной раз отметил для себя насколько эти звери сообразительны, раз так легко улавливают, что от них требуется. Наверное, им действительно очень повезло, что теперь эти двое на их стороне. Даже не смотря на их весьма необычный внешний вид и весомые физиологические отличия от всех известных ему животных Земли, эти двое уже по-настоящему стали вписываться в их небольшую компанию, которую с подачи Петровича все уже привыкли называть «партизанским отрядом». Конечно, не было тех эшелонов, которые они даже теоретически могли бы пускать под откос, но они, как ни крути, теперь находились на захваченной врагами территории, прятались от них по лесам, и даже умудрялись некоторых убивать.

Пока Стас сидел так и размышлял, он пропустил момент, когда жужжание кораблей в небе стало меняться. Сидящий сбоку Вася шепотом сказал:

— Они нас ищут. Пыль стала оседать, и они поняли, что нас там нет.

— Сидим, как мыши и не дёргаемся пока совсем не стихнет, — выходя из ступора ответил Стас. — Они будут увеличивать радиус поисков так как решат, что мы удрали. А мы просто посидим здесь тихонько и переждём.

— А что потом? Просто так они ведь не отстанут.

— А потом мы будем пережидать дальше. Найдём укрытие получше и посидим там неделю, а то и больше. Рано или поздно им надоест отвлекаться на такую мелочь, как мы, и они вновь вернутся к своим делам, которые у них на нашей планете явно имеются.

Прямо у них над головами выше деревьев пронеслось жужжание и все на секунду вжались в сиденья и перестали дышать. Люди в кузове страшно нервничали, но все старались держаться стойко, не показывая своей слабости сидящим рядом. Звери на шум даже не шелохнулись, лишь переведя взгляд своих глазищ наверх.

— Возможно, машину придётся бросить и идти пешком, — снова заговорил Стас, когда вновь наступила тишина. — Слишком большая и заметная цель.

— Ну уж нет, — замотал головой Вася, — это только в крайнем случае. Я своего верного «мустанга» на произвол судьбы не брошу.

— Пока польза превышает риск мы его оставим. Но если понадобится, то ты уж извини…

— Да понимаю я, — сказал Вася с тяжелым вздохом, — чай не грудной ребёнок. Безопасность людей важнее.

Так они просидели ещё не менее двух часов. Ноги и спины у всех страшно затекли, а Бобик с Барбосом уснули, и на этот раз взаправду. Сначала корабли пролетали над ними часто, и даже было похоже, что их количество увеличилось, но потом они появлялись всё реже, пока наконец не наступила долгожданная тишина. Выждав ещё некоторое время для достоверности, Стас сказал Васе заводить машину и потихоньку ехать дальше, чтобы быть готовым в любой момент остановиться опять. Пару раз жужжание снова пугало их, но в обоих случаях корабли пролетели далеко в стороне, не приближаясь на линию обзора.

Ухабистая дорога вела их всё глубже в лес и не собиралась выводить на открытую местность. Вася уже начинал переживать, как бы им здесь не застрять, ведь вытаскивать их будет некому. Он ехал осторожно, в очередной раз подтверждая своё мастерство водителя и получая за это подбадривающую похвалу от Стаса.

Через какое-то время впереди показался просвет в лесном массиве, но выездом на дорогу он явно не был. А когда они подъехали ближе и увидели стоящий на небольшом вырубленном участке леса деревянный домик, то Стас аж закричал от радости:

— Стой! Тормози около дома!

Машина резко затормозила, подняв кучу пыли из-под колёс, и Стас выпрыгнул из кабины наружу. Заглянул в кузов он и сказал:

— Привал. Всем размять ноги. Как Марина?

— Всё так же, без сознания, значит, — ответил вылезающий наружу Петрович. Он спрыгнул на землю и с кряхтением разогнул спину, держась руками за поясницу.

— Пошлите, нужно дом проверить, — сказал Стас, обращаясь ко всем сразу. — Вдруг там что полезное.

Он первым пошел к старому деревянному дому, покрытому облупившейся зелёной краской. Окна дома были покрыты толстенным слоем пыли, что делало их почти непрозрачными, а ступени и крыльцо напрочь занесло грязью и листвой. Сбоку от двери висела небольшая табличка, но вся краска на ней выцвела и различить удалось лишь небольшую часть одного слова: «снич».

— Это наверняка хижина лесника. Только давно заброшенная, — сказал Александр.

— Дверь закрыта, — сказал Стас, дёргая за ручку. — Придётся выбивать.

Дверь оказалась хоть и старой, но ещё весьма прочной. Выбивать её пришлось долго, но в конце концов она поддалась и с треском раскрылась, оставив большую дыру в косяке. Внутри дом оказался в не менее плачевном состоянии, чем снаружи. Редкие предметы мебели были покрыты толстым слоем пыли, большая часть старых бумажных обоев отслоилась от стены, зато посреди обеденного стола стояла ваза с засушенными и увитыми паутиной цветами.

— Интересно, а гербарий прежний хозяин дома оставил в знак приветствия следующему? — Спросил Сан Саныч.

— Возможно, — ответил ему Стас. — Вот только следующий хозяин весьма подзадержался.

Дом состоял всего из двух комнат: спальни и кухни, но обе они были довольно вместительными и просторными, особенно при частичном отсутствии мебели. Проходя через дверной проём во вторую комнату пришлось сначала убрать паутину, густо там натянутую, на что Стас сказал:

— Извините, паучки, но нам нужно туда пройти.

Кровати в спальне не оказалось, но вот в огромном деревянном шкафу даже висело несколько предметов одежды, стиль которых помог определить Петрович, сказав:

— Это, значит, ещё с доолимпиадных годов. У меня тогда похожий костюм был.

— Итак, — перебил всеобщее обсуждение и блуждание по дому Стас, — я предлагаю пока остаться в этом доме.

— Здесь? Что мы тут забыли? Нас ведь ищут? — наперебой полетели вопросы.

— Именно здесь. Нас действительно должны искать и именно поэтому этот дом для нас сейчас наилучший вариант. Нас будут искать где угодно, но только не сидящих совсем недалеко от места происшествия. Сверху нас закрывают деревья, а снизу нас охраняют наши новообретённые сторожевые «собачки», в преданности которых лично я уже убедился.

— И долго нам тут сидеть, значит? — спросил Петрович. — А то может я бы тогда и охотой занялся.

— Не ты один, Петрович, — поддержали его остальные охотники.

— Раз здесь стоит жилая хижина, то неподалёку должна быть речка, — добавил Сан Саныч.

— Значит, решено! — всплеснув руками сказал Стас. — До вечера ещё есть время, нужно всё немного благоустроить перед ночлегом.

Этим они и занимались до самой темноты. Пропитавшиеся пылью вещи были выстираны в обнаруженной совсем рядом речке, а пол и мебель внутри дома долго оттирали всем, что только могли для этого использовать. Разводить костёр для приготовления еды решили только после наступления темноты, чтобы не привлечь лишнего внимания дымом.

Марина очнулась только с наступлением сумерек и сразу бросилась всех расспрашивать удалось ли ей им помочь. Удовлетворившись ответом и удостоверившись, что все действительно живы и целы, Марина успокоилась и пошла общаться с блуждавшими вокруг дома зверями. Они обрадовались ей и принялись тыкаться в её руки мордами, признавая хозяйку, а Марина гладила их по головам в ответ.

Вечером все люди расселись вокруг большого костра, словно на семейном пикнике. Они обсуждали всё пережитое в последнее время и делились впечатлениями, снова и снова пересказывая одни и те же события. Потом устроили минуту молчания в память о погибших, а потом радовались, что погибших не оказалось гораздо больше. Марина получила столько реплик благодарности и восхищения её силой, что совсем покраснела и столь глубоко склонилась к тарелке с едой, что чуть не окунулась в неё лицом. Единственной, кто так и не поучаствовала в разговоре ни разу за весь вечер, была Лена, сохранявшая свою собственную минуту молчания неограниченной продолжительности…

Когда наступило время сна и Смикса препроводили к его каюте, то он снова был весь на нервах. Мало того, что Рах так и не дал чёткого утвердительного ответа, так теперь ещё эти дурные вести с планеты. Его известили, что с учителем Кхасом и отрядом солдат произошло несчастье: одно из зданий в полуразрушенном участке человеческого города самопроизвольно разрушилось, завалив не успевших отскочить в сторону солдат обломками. По счастью, учитель шел впереди всех и успел вовремя увернуться, но вот остальным не повезло. Теперь Смикс ещё больше уверился в опасности и неприглядности этой планеты и даже отчасти понял желавшую побыстрее улететь отсюда Владычицу. И опять перед ним возникала всё та же задача: чтобы улететь побыстрее, нужно закончить поиски, а как их закончить, если им даже не сказали, что конкретно нужно им найти?

Смикс с шумом вздохнул, шагнул внутрь каюты и закрыл за собой дверь, попрощавшись с оставшимися за дверями надзирателями. Он был уверен, что уснуть ему снова не удастся, но и выйти наружу ему тоже не позволят, поэтому он сразу направился в рабочую часть каюты, где у него стояло некоторое личное оборудование.

Смикс уселся перед экраном и нажал несколько светящихся на столе кнопок, открывая статьи о последних разработках электроники. Ему было нужно найти схемы для создания голо-костюма, но искать их в открытой сети он никак не мог, иначе это сразу вызвало бы множество вопросов. Поэтому он уже не в первый раз открывал наиболее популярные в сети статьи, чтение которых не могло бы вызвать подозрений, и пролистывал их в надежде найти хотя бы частично затронутую информацию по нужной ему теме.

Открытая им на этот раз статья вновь не несла ни какой нужной информации, и Смикс со злостью стукнул по столу, нажимая кнопку «Закрыть». Тогда он достал из кармана шарик голографического слепка и положил перед собой на стол, чтобы тот постоянно напоминал ему о его цели и о цене, которую приходится за неё платить. Он снова и снова листал научные выкладки, вчитывался в моменты, которые казались ему полезными, но потом снова всё закрывал, найдя бесполезным. Отчаяние в его душе возрастало, застилая глаза пеленой и заставляя мысли путаться.

Звуковой сигнал, раздавшийся со стороны входа, отвлёк Смикса и он встал, чтобы открыть дверь. Но тут же опомнился и вернулся за забытым на столе шариком, снова спрятал его в карман. Когда он открыл дверь, то даже слегка замешкался, но потом с трудноскрываемой радостью пропустил внутрь каюты Кхаса. Косясь на стоящих около дверей надзирателей, Кхас зашел и тут же не здороваясь просил:

— Как продвигается твоя работа? Узнал что-то важное?

Смикс закрыл дверь, лишая надзирателей возможности слышать их разговор, и только после этого ответил:

— Я придумал способ достать то, что нам нужно, но пока не всё идёт так, как бы мне хотелось. Но, почему Вы здесь, учитель?

— Ты ведь уже слышал о произошедшем на планете несчастье?

— Конечно, об этом все уже знают. Я рад, что Вы не пострадали.

— Почему тебя охраняют? — неожиданно для Смикса резко сменил тему Кхас. — Ты что-то натворил?

— Никак нет, учитель. Они следят, чтобы я добросовестно работал и не отвлекался по пустякам.

— Они… проверяют КАЖДЫЙ твой шаг? — спросил Кхас, смотря в глаза Смиксу и надеясь, что тот поймёт, что именно он имеет ввиду.

— Нет, они лишь следят, чтобы я никуда не ушел и проводил время согласно расписанию, разрешая мне лишь небольшие кратковременные поблажки.

— А здесь… тоже следят за тем, чем ты занимаешься?

— Если бы следили, то уже давно заподозрили бы что-то неладное.

Кхас с облегчением выдохнул, подошел к мягкому дивану и с удовлетворением на него опустился, показывая Смиксу рукой, чтобы тот к нему присоединился. Когда растерянный Смикс присел рядом, Кхас продолжил:

— На планете действительно произошел несчастный случай, но вот его обстоятельства были совершенно не такими, как я доложил. Потом я пожаловался на то, что мне требуется оправится от пережитого и попросился на кратковременное возвращение сюда, якобы, для работы в спокойной обстановке. Но уже скоро мне нужно будет вернуться обратно.

— Тогда что же там с Вами произошло?

— Я пока и сам не очень уверен в том, что именно произошло, поэтому и тебя не буду вводить в заблуждение. Могу только сказать, что я столкнулся с очень мощным разумом на планете, но вот его принадлежность пока остаётся для меня загадкой. Лучше расскажи мне, что именно у тебя вызывает затруднения с проникновением в архив?

— Для начала, мне нужно создать голо-костюм, но я ник-как-к не могу найти для этого схемы, а сам я с подобной техникой знаком весьма слабо.

— Допустим, с этим я могу попробовать справиться. Что ещё?

— Ещё, я не уверен, что Рах будет мне помогать. Я пытался его убедить, но он боится. Я даже наврал ему, что у меня есть бутылка каш-Шасим и я разопью её с ним, но не уверен, что это подействовало.

— А если… Если я достану тебе эту бутылку, и вы откроете её заранее? А остатки ты подаришь Раху в качестве дополнительного стимула.

— Может сработать. А Вы сможете её достать?

— Я бы не предлагал в противном случае. Я давно ничего не брал в главном пищеблоке и мне просто не смогут отказать в подобной просьбе. Слепок для голо-костюма у тебя уже есть?

— Да!

Смикс заметно воодушевился, приободрился и даже подскочил с места, хотя шарик из кармана можно было достать и сидя. Он бережно передал шарик со слепком в руки учителя, а потом сел обратно, глядя в глаза Кхаса так, словно маленький ребёнок смотрит на своего кумира: с обожанием и блеском в глазах. Кхас, как и всегда, решил все его проблемы за несколько мгновений и появился именно тогда, когда был очень нужен.

Они ещё некоторое время пообсуждали детали их авантюры, а потом Кхас пошел в свою каюту, на выходе для убедительности пожурив нерадивого помощника за медленную работу и за то, что тот тратит время отдыха на ерунду. Придя к себе, он тут же принялся за работу. В молодости Кхас увлекался конструированием с применением голограмм, и сейчас пытался вспомнить все необходимые детали для создания голо-костюма.

Такие костюмы обычно применялись актёрами, чтобы демонстрируемый ими образ имел максимальное сходство с прототипом. Актёр одевает себе на руки, ноги и шею специальные ободки, а на поясе крепит небольшую коробочку, в которой содержаться все основные управляющие схемы. При включении ободки обволакивают тело объёмным изображением, обнаружить которое со стороны можно только лишь попытавшись дотронуться до кожи одетого в голо-костюм актёра.

Кхас несколько оборотов провозился с электроникой, благо, что у него в каюте царил ужасный беспорядок, в том числе содержащий в себе сохранённые для будущего применения запасы всевозможных деталей. Если бы у него была женщина, то она бы наверняка уже давно заставила его всё это выкинуть, но у самого живущего в одиночестве Кхаса рука на такое кощунство не поднималась. Когда он посчитал работу завершенной, то для проверки напялил весь костюм на себя и включил его вертясь перед зеркалом. От увиденного в отражении образа Владычицы у него даже в горле пересохло, и он побыстрее его выключил.

Выпив целый стакан прохладной сладкой воды, Кхас вспомнил об обещании достать бутылку редкого напитка и вышел из каюты. В главном пищеблоке, который обеспечивал едой и напитками Владычицу и её приближённых, такие бутылки были всегда. А положение Кхаса вполне позволяло ему туда заявиться и попросить для себя чего-нибудь, чем он в данном случае и воспользовался.

Когда время для сна у Смикса закончилось, и он вернулся в лабораторию, то Кхас уже ждал его там со всем необходимым. Обсуждать при надзирателях они ничего не могли, поэтому Кхас просто передал помощнику сумку со словами:

— Можешь расслабиться немного пока я тут. Сходи с друзьями пообщайся, а я поработаю за тебя. Успеешь ещё потрудиться, когда я вернусь на планету.

— Нам не велено его выпускать, — заговорил один из надзирателей, перегораживая выход Смиксу, — он должен усердно работать.

— Вам велено следить за тем, чтобы работа продолжала выполняться, и она будет выполняться. Вдвоем сидеть за одним стендом мы всё равно не сможем.

Надзиратель на некоторое время замешкался, но потом, глядя в уверенные глаза Кхаса, всё же согласился с его доводами и выпустил Смикса наружу. Оказавшись в коридоре, Смикс заглянул в сумку и обрадованно полетел в каюту Раха, рабочее время которого закончилось пару оборотов назад, и он как раз должен был спать у себя.

Едва заспанный Рах открыл дверь, как у него перед носом оказалась протянутая в руке ярко-синяя маленькая бутылочка с декоративной гравировкой. Его вид сразу стал гораздо бодрее, а на лице появилась довольная улыбка. Он пропустил Смикса внутрь, потом оглядел пустой коридор, убеждаясь, что Смикс пришёл один, и закрыл за собой дверь.

— Она всё-таки у тебя есть! — воскликнул он.

— А ты мне не поверил?

— Если честно, то сомнения были.

— Посуда есть?

— А ты хочешь открыть её прямо сейчас? — удивлённо спросил Рах.

— Почему бы и нет? Я уже долго её храню, надоело разглядывать её на полке.

Поколебавшись всего пару мгновений, Рах побежал к шкафу и выудил оттуда два гладких и прозрачных стакана. Затем он достал бутылку с чистой питьевой водой и поставил всё это на столик около дивана, на который они оба и уселись. Потерев руки от нетерпения, Рах открыл бутылку с водой и наполнил оба стакана примерно на две трети, а потом с блеском в глазах стал наблюдать, как Смикс открывает каш-Шасим. Смикс наклонил синюю бутылку над стаканами и осторожно через специальный носик капнул в каждый стакан всего по несколько капель. Внутри стаканов тут же началось завораживающее представление из плавно растекающихся по воде лазурных разводов. Они опускались вниз к самому дну, создавая внутри стаканов неповторимую и уникальную картину. По комнате разнёсся нежный цветочный аромат, и Рах со Смиксом опустились ниже к столу, чтобы лучше чувствовать этот запах.

— Уже только один его внешний вид стоит всех тех денег, что за него просят на рынке, — заметил Рах.

— Да, — согласился Смикс, — жаль, что лазурные цветы столь трудно выращивать.

— Но именно это и делает каш-Шасим столь ценным. Если бы его можно было купить на любом рынке, то он не был бы столь привлекательным.

— Пей, пока осадок не осел, — сказал Смикс и первым поднял свой стакан.

Они отхлебнули по маленькому глоточку и зажмурились от приятного изысканного вкуса, растекающегося у них во рту. Так, по одному глотку, они и выпили весь напиток, наслаждаясь каждой его каплей, пока стаканы не опустели и не были поставлены обратно на стол.

Каш-Шасим обладал стимулирующим действием, наподобие земного кофеина, и сразу разогнал весь остаток сонливости Раха, пробуждая у него жажду к активным действиям. Он вопросительно посмотрел на Смикса и отбрасывая последние сомнения спросил:

— А что насчёт твоей задумки с розыгрышем Торша?

— Идея в силе, но подставлять тебя я не хочу. Если ты считаешь, что это слишком опасно, то лучше не стоит ничего затевать.

Рах встал с дивана и стал бродить по комнате туда-сюда в раздумьях. Потом он подошел к большому экрану, стоящему около стены, и принялся не глядя колотить по подсвеченным на столе символам. На экране мелькали какие-то записи и схемы, смысл которых Смикс улавливать не успевал, но внутри у него торжествовала плохо скрываемая радость и надежда. Спустя некоторое время Рах вернулся обратно на диван и спросил:

— Когда приступим?

— Ты всё же решился!? — воскликнул Смикс. — Вот потеха будет. Давай хоть сегодня, у Торша скоро время обхода, и он наверняка заглянет к дверям архива. Тебе нужно много времени?

— Нет, это быстро. Только потом сразу мне сообщи, чтобы я всё вернул обратно, пока никто не заметил.

— Я прослежу через голограф, и сообщу тебе, как только он уйдёт. Давай ещё по стакану за успех?

Долго уговаривать Раха на повторную порцию каш-Шасим не пришлось. Они ещё раз завороженно полюбовались танцем лазурных разводов в воде и смакуя каждый глоток выпили изумительный напиток. После чего вместе вышли из каюты. Рах отправился менять настройки сканера, а Смикс к себе в каюту, чтобы надеть на себя детали голо-костюма, хотя Раху он сказал, что ему нужно забрать оттуда голограф.

Руки его дрожали от волнения, и поэтому ободки надевались с большим трудом, но всё же он с ними закончил и задержав на мгновение дыхание включил костюм. Подойдя к зеркалу он, как и ожидалось, увидел в отражении вместо своего лица лицо Владычицы. На ней был богатый парадный наряд, изукрашенный множеством дорогих камней, а волосы были собраны в высокую красивую причёску. Смикс был немного выше Владычицы, но Кхас предусмотрительно устранил разницу в росте лишь удлинив до пола юбку и никоим образом не деформируя при этом остальные детали.

Удовлетворившись увиденным, Смикс спрятал ободки под одеждой и, стараясь не привлекать к себе внимания, пошел к дверям архива. В коридоре он столкнулся с идущим к нему на встречу Рахом, они с улыбкой кивнули друг другу, сигнализируя о успешном начале действа, и молча прошли мимо каждый в своём направлении.

Жара на улице стояла уже второй день и люди старались как можно больше времени проводить снаружи дома, отсиживаясь на ветерке в тени деревьев. Пот лил со всех градом и часто приходилось ходить к речке, чтобы наполнить бутылки водой для питья или освежиться. Костёр разжигали только при необходимости приготовить еду и сразу тушили, чтобы он не придавал дополнительного жару и без того раскалённому воздуху.

Ближе к вечеру в небе начали собираться долгожданные тучи и поднялся сильный ветер, грозивший перерасти в настоящий шторм. В небе далеко у горизонта начали вспыхивать огни молний, приближающиеся всё ближе к их дому, и вскоре стали слышны удалённые раскаты грома. Ветер беспощадно трепал деревья, с которых начали сыпаться отломанные вместе с зелёными листьями ветки.

Напуганные буйством стихии люди пособирали с улицы все вещи и попрятались внутрь, под крышу тесного, зато защищающего от ветра и воды, дома. Они расселись по разным углам, разделившись на небольшие группки, и тихо переговаривались между собой на разные темы. Вдруг прямо в окно прилетела едва не разбившая стекло большая ветка, заставившая всех вздрогнуть и оглянуться.

— Вот нам и славные летние деньки на свежем воздухе! — прокомментировал Вася.

— Ага, прямо курорт… — ответил Стас. — Ещё бы комаров всех сдуло этим ветром подальше.

— Так к нам тогда других этим же ветром и нагонит.

— Эх, ты! Такой идеальный план испортил!

За окном промелькнула яркая вспышка и через секунду раздался оглушительный грохот, от которого содрогнулись все стены. Чёрные тучи не пропускали ни лучика света и снаружи сгустилась полная темнота, словно сейчас был не вечер, а уже глубокая ночь. Комнату освещала одна единственная свеча, света которой едва хватало, чтобы слегка разогнать мрак.

— В нас бы не прилетело, — сказал Вася. — Здесь громоотвод есть, интересно?

— Вряд ли. Зато у нас есть наш персональный отводчик всяческих стихийных проявлений. Шары огненные она лихо отводит в сторону, может и молнию отведёт.

— А где она, кстати? — спросил Вася, и они оба неожиданно поняли, что Марину нигде не видно.

— Народ, кто-нибудь знает, где Марина? — крикнул Стас громко, чтобы его было слышно на весь дом.

В ответ раздавалось только отрицание, и Стас не на шутку перепугался, что они забыли девушку на улице при такой-то погоде. А вдруг её там уже деревом привалило? Или она упала от порыва ветра и встать не может? Стас напялил на себя найденный в шкафу дома старомодный пиджак, чтобы хоть как-то защититься от ветра и дождя и нахохлившись вышел на улицу, сразу же закрыв за собой дверь, чтобы не пропускать внутрь ветер. Если Марины не окажется и возле дома, то придётся собирать отряд и идти на её поиски.

Стас Несколько раз выкрикнул имя девушки, стараясь перекричать ветер, но ответа никакого не последовало. Тут сверху что-то громко затрещало, и Стас понял, что это трещит ломающееся прямо у него над головой дерево. Целая половина дерева понеслась вниз, и он резко отпрыгнул в сторону, чтобы не оказаться под ней, но через мгновение ветки вдруг застыли в воздухе и плавно спланировали в другую сторону. Стас задрал голову кверху и разглядел стоящую на самой вершине покатой крыши фигурку девушки, спокойно смотрящей прямо на него.

— Ты чего там делаешь!? — закричал он Марине. — Ветер дунет, равновесие потеряешь и свалишься!

Марина молчала и никак не реагировала. А потом так и вовсе отвернулась от Стаса и стала смотреть на плывущие по небу тучи. Они были словно огромный живой организм, они двигались и дышали, будто по небу плыл необъятного размера кит, плавно взмахивающий своими плавниками и создающий рябь на воде. Тучи то и дело подсвечивали яркие полосы молний, соединяющие небо и землю, а вслед за ними приходил оглушающий и сотрясающий всё вокруг гром. Вместе с новым порывом ветра на землю полетели первые капли воды, которые спустя несколько секунд превратились в проливной дождь. Но Марину это, похоже, совершенно не взволновало, и она продолжала не шевелясь стоять на крыше.

— Нет, ну это уже наглость! Я тут о её здоровье пекусь, а она меня игнорирует!

Разозлённый Стас обошёл дом вокруг и подошел к месту, где за неимением сарая прямо на открытом воздухе лежала собранная в кучу старая мебель, какие-то доски и даже древняя стиральная машина в виде металлической бочки. Стас как смог собрал этот хлам в удобную для залезания горку и стал взбираться по ней наверх. Оказавшись на крыше, он осторожно на четвереньках пополз к Марине, продолжая на неё ругаться:

— Несносная девчонка! А ну не сметь меня игнорировать, я к тебе обращаюсь! Живо слезай вниз!

Когда Стас дополз до неё и уселся на крыше рядом, то она вдруг неожиданно опустилась вниз и тоже уселась, повернувшись к Стасу. В её лице читалась глубокая задумчивость и грусть. Ветер трепал выбившиеся из кос рыжие волосы, которые создавали ощущение пожара вокруг её головы.

— Я хотела понять, — тихо сказала она.

— Что понять? — не понял Стас.

— Я хотела научиться. Но молния мне не поддаётся. Я не понимаю, как та женщина смогла создать подобный разряд из ничего? Там происходит такой сложный процесс, как вообще этим можно управлять?

— А как ты создала целое пылевое облако?

— Поднять в воздух мелкие частицы — это просто…

— Погоди-ка! А ты ведь не помнила, как дралась с той женщиной пришельцем? Тогда почему сейчас помнишь, что делала тогда утром?

— Марина не может помнить. Она блокирует всю связанную со мной память. Зато я помню и вижу всё, что делает она. Я словно наблюдаю за её жизнью на экране телевизора, а сама при этом сижу в комнате без окон и дверей.

Заторможенного бушующим вокруг штормом Стаса вдруг осенило, что ему наконец-то довелось пообщаться с загадочной второй личностью Марины, которую та столь усиленно прячет. Он пытался на ходу придумать наиболее важные вопросы, которые давно хотел ей задать, но ничего внятного у него в голове не образовывалось. Тогда он, стряхивая с лица холодную воду, спросил первое, что удалось сформулировать в предложение:

— Ты Карина? Как… как тебе вообще всё это удаётся?

Прямо над ними образовался невидимый зонтик и капли дождя стали стекать по его бокам, собираясь в ручейки. Стас протянул руки вверх и потрогал свою голову, словно удостоверяясь, что на неё и вправду больше ничего не капает.

— Вот это? — спросила Карина.

— Да, да! Вот это и ещё много чего.

— Я не знаю. Я такой родилась.

— Та женщина, она с тобой разговаривала. Ты знаешь, что она говорила?

— Нет. Я не поняла ни слова, я не знаю их языка.

Снизу раздались крики людей, которые уже вышли на их поиски, и Марина, повернувшись лицом к Стасу спокойно сказала:

— Я пойду спать. Когда я проснусь, то не вспомню этого разговора.

Карина встала, лёгкой походкой прошлась до края крыши и ловко спрыгнула с неё прямо на землю. Потоки дождя, больше ничем не сдерживаемые, вновь обшились на голову подпрыгнувшего от неожиданности Стасу. Он пытался позвать Карину и задержать её, но его, конечно же, снова никто не слушал. Тогда Стас ползком пополз к месту, откуда сюда залезал и стал аккуратно спускаться. Выделывать акробатические номера на скользкой от дождя кровле ему сейчас совсем не хотелось.

Сердце Смикса взволнованно билось в груди. Наступил момент истины, и сейчас его ожидает либо успех, либо полный провал. Дверь архива находилась прямо перед ним, и достаточно было сделать всего один шаг вперёд, чтобы сканер сработал. Смикс зажмурился, что повторило за ним и наложенное сверху на его лицо изображение, и шагнул.

Пикнул сигнал и механический голос попросил открыть глаза для опознавания радужной оболочки глаз. Смикс выполнил просьбу искусственного интеллекта и звуковой сигнал прозвучал снова. Из расположенной рядом с дверью панели вырвалась полоска света и провела сверху вниз по стоящей перед дверью фигуре. На экране засветились какие-то показатели и забегали строчки, а потом щелкнул замок и дверь открылась.

Смикс чуть не закричал и не запрыгал от радости. Чтобы удостовериться, что глаза его не обманывают, он подошёл к экрану и прочитав высветившиеся на нём данные. Зрительный образ был подтверждён, а физические параметры полностью совпадали с параметрами Владычицы. Механический голос снова заговорил:

— Приветствую Вас, госпожа Великая Владычица, пожалуйста, проходите. — После этих слов Смикс зашел внутрь и голос продолжил: — Я могу Вам помочь найти интересующие Вас данные?

Вот это было бы очень кстати, подумал Смикс. Но разговаривать с искусственным интеллектом он не мог, потому что тот сразу бы распознал его голос и поднял тревогу. Тогда Смикс отрицательно мотнул гордо поднятой головой и прошествовал к терминалу для самостоятельного поиска. Он стал вводить различные фразы, которые могли бы хоть как-то навести его на нужный след, но требуемое найти ему никак не удавалось. Вскоре он обнаружил, что планета, которую они называли исключительно «Земля», имеет и множество других самоназваний. Тогда он нашел общее название планеты, задействованное на звёздных картах Шасим и стал производить поиск по нему.

Информации было просто огромное количество. Архивы содержали всё, что только можно было хранить в архивах, от исторических данных, до известных научных достижений каждого народа в отдельности. Только архив Владычицы содержал полнейшие данные о галактике, доступ к которым имелся лишь у очень немногих. У разных кругов общества имелись разные части этих данных, но многие из них были урезаны и переработаны, поэтому учитель Кхас им не доверял и всегда старался исследовать всё сам. Когда-то были времена, когда доступ в главный архив мог получить каждый, кто занимался научной деятельностью, но их не застал даже сам учитель, который часто сокрушался по этому поводу.

После нескольких попыток запроса, Смикс наконец наткнулся на то, что было ему нужно и нажал на символ «Получить данные». Смикс всегда считал, что Земля является крайне малоизученной планетой, и очень удивился, обнаружив о ней столько данных. Большая часть из них уже устарела, но информация обо всех недавних действиях на планете присутствовала, а значит база данных регулярно обновляется. Неожиданно снова зазвучал голос искусственного интеллекта, заставивший Смикса вздрогнуть и озираться по сторонам. Не выражающий никаких эмоций голос сообщил:

— Планета «КПМ4362». Обнаружена более четырёхсот тысяч циклов назад. Попытка колонизации не удалась и наблюдение за ней было приостановлено на долгое время. Позже на планете развилась собственная разумная форма жизни. Желаете перенести данные на внешний носитель?

Четыреста тысяч циклов назад!? Тогда почему считается, что её открыли лишь совсем недавно? И почему не удалась попытка колонизации? Вопросы в голове Смикса проносились со стремительностью урагана, но он понимал, что получиться ответы на них можно лишь детально изучив все данные. Он кивнул головой в знак подтверждения и услужливый искусственный интеллект высветил на экране индикатор процесса переноса данных, а через несколько мгновений выплюнул из своих недр продолговатый предмет, в котором теперь находилась самая большая для Смикса и его учителя ценность.

Смикс сжал носитель в кулаке и стремительно вышел из архива. Маскировку можно было сбросить лишь за поворотом, что Смикс и сделал, нажав кнопку выключения одновременно с выходом в основной коридор. Он быстрым шагом дошёл до своей каюты и с великим облегчением свалился на диван. Отлежавшись некоторое время для успокоения нервов, он стащил с себя голо-костюм и спрятал его поглубже среди прочего оборудования, не забыв достать шарик с голографическим слепком, чтобы при первой возможности вернуть его Аскме.

Теперь следовало предотвратить возможные неприятности для Раха. Смикс дошёл до его каюты и нажал на звонок, выпалив на одном дыхании едва Рах открыл:

— Представляешь, этот хвост сварга просто прошел мимо!

— Вот ведь… Попробуем позже? — ответил расстроившийся Рах.

— Да я тут подумал, что зря тебя вообще во всё это втянул. Торш ведь и доложить потом может, проверять будут… Давай не будем доводить до расследований. Просто отмени все изменения. И ещё, можешь оставить себе все остатки напитка в качестве компенсации.

— Но ты ведь сам так настаивал… — сказал Рах, и по его лицу было видно, что он крайне озадачен и расстроен.

— Знаю, что настаивал. Но пока ждал весь перетрясся от волнения и решил, что хватит с нас приключений. Уже и так будет, что вспомнить!

— Да уж!!! — поддержал Смикса Рах и рассмеялся, а потом добавил: — Ладно, иди к себе, я сам всё сделаю. Если меня заметят, то скажу, что проверку провожу.

Не успевшие высохнуть капли воды на листьях переливались в лучах утреннего солнца, словно россыпь бриллиантов. Теплый ветерок приятно обдувал лицо сидящей на бревне Марины, предоставившей своё лицо для заботы утренним лучам, так ласково греющим кожу. Стас подошел к ней, сел рядом и осторожно спросил:

— Как спалось?

— Хорошо, — смутившись ответила Марина.

— А ты помнишь, что было вчера вечером?

— Нет, — испуганно замотала девушка головой. — Я что-то натворила?

— Смотря с какой стороны посмотреть. Ты залезла на крышу, но кроме моей насквозь промокшей одежды никто не пострадал.

— Я… я не помню.

— Ты, собственно, мне так вчера и сказала, что утром ничего не будешь помнить.

— Ты разговаривал с Кристиной?

— Ага. Но разговаривал — это громко сказано. Я спрашивал, а ты…. она почти ничего не отвечала.

— Извини. Я не помню.

— Ясно, — сказал Стас, резко встал с бревна и пошел прочь.

Стас отошел к разводившему костёр для приготовления завтрака Петровичу и начал говорить, словно сам с собой. Ему просто нужно было выговориться, уж слишком много чего накопилось в душе, и не было никого рядом, чтобы всем этим поделиться.

— Вот ты мне скажи, Петрович, — говорил он, — вот почему всё это как-то вдруг внезапно оказалось на моих плечах? Я сам ещё не привык на чужие плечи не опираться в принятии решений, а теперь я вдруг как само собой разумеющееся оказался за старшего и должен решать, как всем нам продолжать жить. Эта девица со странными способностями и раздвоением личности. Эта вечная игра в прятки с многократно превосходящим нас по силе противником. Этот выбор между поиском новой жизни и мирным существованием в землянке.

Петрович слушал его, продолжая раздувать огонь и шевелить веточки в костре. Когда пламя стало сильнее, он положил ветки побольше и только после этого оглянулся на Стаса, сказав ему:

— Ты принял свою судьбу, иначе ты не был бы тем, кто ты есть. Просто тебе самому нужно с этим всем смириться.

Стас сидел молча и смотрел на постепенно разрастающееся пламя костра. Он до сих пор не мог принять решения о том, стоит ли им ехать дальше и искать лучшей судьбы, и что вообще ждёт их дальше? Что потом? Ну, просидят они в этом доме до зимы, а потом что? Все умрут от голода? Или поедут они искать эту секретную базу в горах. И что там? Вдруг ничего? Конечно, будь он один, он уже давно туда уехал, но не может ведь он тащить в неизвестность столько народа? Но не может же он раздумывать вечность и хранить всю полученную им информацию ото всех.

— О чём думаешь, лейтенант? — прервал вопросом его раздумья Петрович.

— Да так… О будущем.

— Пока ты будешь думать, будущее с места не сдвинется. Ты поделись, значит, идеей с народом, а там уж и видно будет.

— Пожалуй, ты прав, Петрович. Скажи всем, что после завтрака нужно собраться на совещание.

— Хорошо. Совещание, значит совещание. Соберём.

Стас встал и не выходя из задумчивости пошел обратно в дом. Почти все уже проснулись и разошлись кто куда, но некоторые ещё продолжали спать. Стас подошел к стоящему на столе засушенному букету цветов, выкинуть который ни у кого не поднялась рука, и стал его разглядывать. Он сам не знал почему, но эти цветы приковывали его взгляд и просто заставляли на них смотреть, словно на какой-то культурный шедевр. В них было столько всего: остатки былой красоты, оплетённые серой паутиной, смешение жизни и смерти, текущий покой и былая слава. Эти цветы зачастую приковывали внимание любого случайно проходящего мимо человека, заставляя его остановить и задуматься.

— Да, нужно им всем сказать, — тихо сказал Стас, и его никто не услышал.

После завтрака, как и планировалось, все люди собрались на поляне около дома и переговаривались между собой в ожидании Стаса. Когда лейтенант вышел на середину, то тут же воцарилась полная тишина: все ожидали того, что он скажет, потому что все понимали, что от этого зависит их будущее.

— Я сразу хочу перед всеми вами извиниться, — начал Стас, — за то, что не рассказал об этом сразу. Тот полковник, которого мы встретили в Самаре, рассказал мне об одной секретной базе.

— Военной базе? — спросили из толпы.

— Военной, научной и устаревшей. Людей там должно быть немного, зато они сидят под землей и с запасами.

— Тогда в чём заминка?

— Не известно, что может нас там ждать. Этой базы уже может и не быть. А может дорога к ней перекрыта пришельцами. А может ещё что. База находится в Уральских горах и путь туда предстоит неблизкий.

Тишина повисла в воздухе. Каждый задумался о возможных исходах такого похода, но высказываться никто не решался. Тогда Стас снова нарушил тишину, продолжив рассказывать свой план:

— Я предлагаю отправиться туда небольшим составом. На грузовике поедем мы с Васей и ещё пара добровольцев, а остальные останутся здесь. Если поездка будет удачной, то мы за вами вернёмся или как-нибудь сообщим. Я оставлю здесь рацию, вдруг удастся наладить связь. Добытую в Самаре еду мы поделим по количеству людей. Если есть другие идеи, то я слушаю.

Несколько секунд все молчали, а потом раздался тихий женский голос:

— Я поеду, — сказала Лена.

— Я не думаю, что это… — начал Стас.

— Мне нужно уехать, — перебила его Лена.

— Хорошо, — ответил Стас немного подумав. — Если хочешь, то милости просим. Ещё желающие? Марину с её ручными зверюшками я бы тоже пригласил с собой. Ты как?

Вместо ответа Марина только покивала головой. Бобик и Барбос как обычно бегали где-то вокруг и охотились на птиц, но в том, что они безоговорочно последуют за Мариной, никто даже не сомневался. Петрович сделал шаг вперёд и заговорил:

— Я тоже с вами.

— Нет, Петрович, извини, но тебе лучше остаться. Возможно, нам придётся идти пешком или вообще бежать.

— И что? Я по лесу каждый день пешком хожу, значит. А кто первый сбил корабль пришельцев, забыли уже? Я с вами с самого начала, с вами и останусь.

— Что ж… Твоё решение, — ответил Стас. — Ещё кто-нибудь? Выезжать будем не раньше, чем через пару дней, так что есть время ещё подумать. Оружие и боеприпасы из грузовика тоже разделим, пусть оно лучше не пригодится, но будет в запасе.

— И раз уж мы остаёмся, то я бы хотел ещё кое-что предложить, — неожиданно вставил Сиплый. — Все в курсе, что за домом есть заброшенный огород. В этом сезоне мы там уже ничего вырастить не успеем, зато можем собрать семена с одичавшей зелени. Там есть свекла, укроп, чеснок и даже топинамбур. Состояние участка ужасное, но если мы тут собираемся остаться надолго, то я бы мог им заняться с вашей помощью, у меня когда-то большой сад был. Моя семья на продажу овощи выращивала, кое-какие навыки в памяти остались.

— Это значит… мы здесь действительно надолго? — спросил Сан Саныч.

— Кто знает… — ответил Сиплый. — Но лучше быть с огородом и крышей, чем голодным и в поле, уж ты мне поверь.

Больше никому ничего обсуждать не хотелось и собравшиеся вскоре разошлись. Сейчас каждый сам для себя должен был решить, готов ли он отправляться на дальнейшие поиски или ему стоит смириться с текущим положением. Нужно ли ему что-то большее или достаточно относительно надёжной крыши над головой.

Смешанная группа охотников и туристов, которая присоединилась к Стасу перед Самарой, сразу сказала, что они остаются в доме всем составом, потому что заранее предупреждали о своём временном союзничестве. Сан Саныч очень долго колебался, но всё же тоже решил остаться и продолжать заниматься рыбалкой. Группа Сиплого, хотя и привыкла к отсутствию постоянного дома, но кочевой образ жизни на машине тоже был им не по душе.

Таким образом, через обещанные два дня, в кабине высвобожденного из-под веток грузовика снова оказались Стас, Вася и Марина, а в заметно опустевшем кузове поудобнее расположились Петрович и Лена. Грузовик залили остатками топлива из бочки, которую так же за ненадобностью оставили возле дома. По расчётам Васи, на обратную дорогу им бы уже не хватило, но на базе должны были быть запасы. На дорогу им отдали почти всю тушенку, ибо в здешних лесах и так было много способов добыть мясо и рыбу. Весь жженный сахар без остатка Марина безоговорочно прикарманила себе, по-детски ссылаясь на собственную полезность и важность. А вот рис делили чуть ли не из расчёта на голову.

Ранним утром на третий день после собрания все собрались около дома. Отбывавшим желали счастливой дороги и удачных поисков, а остающимся тихой жизни без напастей. Часть оружия и боеприпасов выгрузили из ящиков и оставили новым жителями старого дома, чтобы бы им было чем обороняться при необходимости. Теперь у них не было ни Марины, ни зверей, способных заранее почувствовать опасность, поэтому Стас несколько раз повторил всем, что нужно проводить постоянные обходы и устанавливать ночные дежурства, но вот послушают ли они его было ещё вопросом.

После объятий и рукопожатий на прощание, уезжающие заняли места в машине, и Вася завёл мотор. Сидящие в кабине переглянулись, словно спрашивая друг у друга уверены ли они в том, что делают, потом Стас кивнул Васе и тот включил передачу и надавил на педаль газа. Грузовик зарычал громче и тронулся с места, поднимая пыль с сухой дороги, потом он долго петлял по узкой лесной дороге, пока наконец не выехал на твёрдую заасфальтированную поверхность.

Смикс до сих пор не мог прийти в себя после пережитого волнения. Вроде, всё прошло гладко, но кто знает, как такая выходка может сказаться на нём и его товарищах в дальнейшем. После разговора с Рахом он отправился сразу в лабораторию, чтобы намёками сообщить Кхасу об успехе. Как только он открыл дверь и вошёл внутрь, то тут же наткнулся на пронизывающий его насквозь вопросительный взгляд учителя. Оказалось, что достаточно всего лишь одного кивка, чтобы тот всё понял и на его лице отобразилось облегчение.

Они проработали до конца рабочего времени, а потом вдвоём пошли в каюту Смикса, чтобы спокойно там обо всём поговорить. Смикс уже протянул руку с носителем информации к своему персональному информационному терминалу, как Кхас его остановил, окрикнув:

— Подожди! Твой терминал ведь подключен к общей сети?

— Конечно, как и вся подобная техника на корабле. Ну, кроме архива, разумеется.

— Эти данные могут отследить. Нужно что-то другое, чтобы прочитать это.

Смикс немного подумал, а потом принялся копаться среди своих вещей, пока наконец не выудил из глубин одной из полок коммуникатор. Он сразу заметил недоверчивый взгляд учителя, ведь коммуникатор является уже по своему определению средством связи, а потому сразу пояснил:

— Это мой старый коммуникатор. Он сломан и связь на нём никакая не работает, но устройство для чтения и экран функционируют. Не смог заставить себя выкинуть, подумал, что может ещё пригодиться.

— Вот это — мой ученик-к! — рассмеялся Кхас, а Смикс смутился, не сразу поняв хвалят его или ругают.

После этого Кхас принял из рук Смикса потёртое устройство и вставил в него носитель данных. На экране высветились строчки и Кхас стал бегло по ним пробегаться, оценивая объём и полезность добытой информации. Уже через несколько мгновений его глаза расширились от удивления, и он спросил:

— Так много? Ты уверен, что это нужная планета?

— Да. У неё есть несколько названий, но это всё одна и та же планета.

— Почему нам не известно, что её пытались колонизировать ещё до развития разумной жизни? Разве это достойно быть тайной? По всем нашим источникам планета была открыта совсем недавно.

Смикс недоуменно пожал плечами, ведь он и сам задавался этими же вопросами, когда впервые увидел эти записи. Кхас стал пролистывать другие данные и его удивление всё более возрастало, пока он не вскочил со своего места и не сказал:

— Это всё просто необходимо изучить детально! Нужно снять копию для тебя, но открывай её только здесь и только на этом коммуникаторе, чтобы никто тебя не засёк. Здесь огромное количество информации за многие циклы, нужно отфильтровать лишнее и найти то, что действительно важно.

Смикс быстро закивал головой, так, что она грозила отломиться от шеи и упасть, и достал пустой носитель. Данных оказалось столь много, что его носитель оказался слишком мал и пришлось использовать ещё один. Когда все данные наконец были продублированы, Кхас попрощался со своим учеником и помощником и вышел из его каюты, не забыв снова того показательно пожурить при надзирателях.

Смикс был столь измотан, что уснул почти мгновенно. Когда его разбудил сигнал, напоминающий о необходимости идти работать, то Смикс лениво встал, потянулся и оделся. Сегодня ему совсем никуда не хотелось торопиться, ведь учитель уже наверняка снова отбыл на планету и оставил его одного. Ну, разве что к Аскме, чтобы попросить у неё прощения…