Партион [СИ]

ГЛАВА 14

Вставать не хотелось. Я слышала, как поднялся Гарт, но подняться сама не смогла. Сил не было. Он не стал меня будить. Я же только сильнее накрылась одеялом. Сны. Они уносили меня в космос, на Землю, родители. Сны были очень яркими и лёгкими. Пока спала, я чуть не проворонила роды. Они были стремительные. Лёгкие. И вот уже девочка в песочной корке недовольно кричит. А я же не могу остановиться. Мальчик родился окаменевшим. Не кричал и не дышал. Я действовала на автомате. Сумка с лекарствами. Бутылочки с маслами. Руки дрожали. Ног я не чувствовала. Главное его обтереть. Заставить раскрыться лёгкие. Каждая секунда могла стоить жизни. Я торопилась. И вот комнату уже оглушали два крика. Дуэт, от которого начинала болеть голова. Но я была рада этому. Главное, что они живы и дышат. Пусть кричат. Главное живы.

Как я приводила в порядок комнату, себя и отмывала детей — это отдельная история. Про которую я предпочла забыть. Солнце уже перевалило за полдень, когда мы все чистые и отмытые расположились на кровати. Малышка недовольно ворочилась в корзине, а мальчишка ел. Я же смотрела на них и не могла поверить, что это мои дети. Просто не верилось и всё. Мальчик был рыжий, как солнышко. А девочка тёмненькая. Мы с Гартом не угадали. Крепкие малыши, с маленьким кулачками и голубыми глазками.

Внизу послышался шум. Спустя минут пять поднялся Гарт. Он посмотрел на меня, на детей. Лицо осветила улыбка.

— Значит я правильно срок рассчитал, — сказал он.

— Ты знал?

— Да.

— А почему мне не сказал?

— Думал, ты тоже знаешь, — Гарт сел на пол, рядом с кроватью. Заглянул в корзину. — А я думал она будет с твоим цветом волос.

— Мальчишка рыжий.

— Вижу, — он провёл пальцами по волосам малышки. Она недовольно проворчал что-то, но просыпаться не стала. — Забавные.

— Пока спят, а как начнут кричать, так хоть уши затыкай.

— Это пока они маленькие. Первые дни малыши всегда громкие. Потом тише становятся, — сказал Гарт. — А как их назовём?

— Я даже не думала на эту тему. Странно.

— Я тоже. Как-то во всё это плохо верилось. Вот увидел малышей, тогда понял, что у нас теперь дети есть. Никогда не видел, чтоб сразу двое рождались.

— Это редко, но не настолько, чтоб было чудом.

— У нас редко. Нужно будет ещё одну корзину купить.

— Я пока мальчишку в корзину для покупок определила.

— Ну, над его именем думать нечего. Рыжий. Солнечный.

— Рыжик? — переспросила я.

— Да.

— Можно. А девочка?

— Дита. Улыбка.

— Пока мне кажется она больше хмурится.

— Поэтому и имя у неё будет улыбающиеся.

— Хорошо, — не стала я спорить. Устало глаза прикрыла.

— Ты хоть ела чего-нибудь?

— Не успела.

— Пойдём ужинать, пока они спят? — предложил Гарт.

— Только тихо. Не хочу их будит.

Ужин проходил в молчание. Я так устала, что особо не было сил для разговоров. Гарт сидел задумавшись. Под конец ужина он посмотрел на меня.

— На следующей недели в путь поедем. Караван в те земли отправляется. Мы в хвост пристроимся, — сказал он. А сам смотрел на меня, ожидая моей реакции.

— Как скажешь.

— Не против? Можем дождаться и следующего каравана.

— Мне кажется, что к тому времени дети подрастут. Сложнее будет. Так-то проще. Они пока в корзинах лежат и никуда не разбегаются. Да и к городу привыкну. Если говоришь, что на следующей недели лучше поехать, то поедем на следующей недели.

— Ты не бойся. Всё у нас хорошо будет. Мы со всем справимся. А там не такие дикие места, как кажется на первый взгляд.

— Я наводила справки…

— Говорить можно много чего. А свои глаза лучше слухов ситуацию оценивают. Тем более я тебя никогда не подводил. Так откуда такие страхи?

— Не знаю.

В этот момент расплакались дети. Пришлось подняться на вверх. Перепеленать, накормить. Вроде простые действия, а времени занимали много. Ещё больше на это уходило сил. Гарт сходил в душ. Вернулся опять без рубашки. Я как раз укачивала малышку, которая чему-то возмущалась.

— С характером, — садясь рядом, сказал Гарт.

— Да. Воюет.

— Арина, знаю, что ты сомневаешься и боишься. Но порой нужно верить. Верить в себя, в меня, в нас. Верить, что не всё так плохо. Что мы справимся со всеми проблемами на нашем пути. И тогда, тогда всё будет хорошо. Сомнения — они разрушают. Неуверенность — тормозит. Давай просто пойдём вперёд. Не оглядываясь. Я не подведу. И ты не подведёшь меня. Я в этом уверен. Если не можешь побороть сомнения, то на меня смотри. Мне это удаётся сделать. И я тебя не оставлю. Ни тебя ни детей. Не предам, — сказал он. Я положила малышку в корзину и осторожно поставила её в сторону.

— Хочу в это верить, — ответила я, возвращаясь в кровать.

— Если есть желание, значит и вера появится, — ответил Гарт. Его рука скользнула по моей щеке. Наши губы встретились, сметая всё вокруг. — Вместе справимся.

Его шёпот обдал мои губы огнём. А я не знала что сказать. Стало приятно и тепло. Что-то было волшебное вот так лежать рядом, чувствовать друг друга и не думать о будущем. Наслаждаться моментом спокойствия, пока спали дети. Смотреть, как опускаются сумерки и знать, что трудности преодолимы.

— Я слышала, что у тебя двое, но слышать одно, а видеть другое, — сказала Рена.

— А сложно с ними…

— Так это пока. Потом легче будет. Мне вначале тоже с сыном было сложно. А потом привыкла. Дети быстро растут, — ответила Рена. Она заглянула в гости, когда прошло три дня после родов. Всё это время я наслаждалась материнством, то и дело бегала от одного ребёнка к другому, а когда они всё-таки засыпали, то я бежала стирать пелёнки.

— Осталось только дождаться этого времени, — ответила я. — Когда они подрастут, то мы будем уже в другом месте.

— Я слышала, что вы уезжаете, — ответила Рена.

— Гарт дни считает, а я готовлюсь морально к переезду.

— Мы с вами ехать решили.

— Почему?

— Потому что ветер подсказал, что так правильно будет, — ответила Рена. — Жап решил, что там лучше будет.

— Из-за Гарта?

— Из-за меня. Ты же слышала, что сын не его?

— Слышала.

— Об этом многие знают. Смотрят косо. Слухи быстро доходят, особенно когда ветер многих заставлял с мест срываться и идти искать лучшей жизни. Из-за войны. Слухи летят вместе с ветром. А ведь мой мальчонка наполовину чужак, — Рена улыбнулась, потрепала сына по голове. Тот увлечённо играл с погремушкой у неё на коленях. — Я его любила, а он меня нет. Даже цветов не дарил, хотя знал. А я глупая была. Думала, что всё серьёзно. Только он ушёл. Один раз ушёл и не вернулся. Я же уже ребёнка ждала. Жап это узнал. Предложил вместе жить. Любит, говорит меня и всё тут. А я не знаю. Согласилась, потому что одной страшно было. Да и думала, что не выживу. А видишь, как. Живу. И с Жапом вроде неплохо живём. Только остальные косятся. Будь у меня глаза голубые, то родня бы на защиту встала. У нас род хороший. А они вроде и за меня, а вроде и против. Не пойму. Вот Жап и предложил нам с вами поехать. Почему бы и нет? Раз жизни нет здесь, может она там будет?

— Может будет, — пожала я плечами. Она горько усмехнулась.

— Ладно, на чудо посмотрела, так теперь пойду вещи собирать, — сказала Рена.

— И мне надо вещи собрать, — согласилась я.

Неуверенность оставалась, но страха больше не было. Я начинала понимать их стремление уехать туда, где бы их поняли. Приняли такими, какие они есть. С ошибками и желанием исправить эти ошибки. Может действительно там нам всем будет лучше? Оставалось на это надеяться…

Сложно описать нашу дорогу. Тем более что я на какое-то время я просто выпала из реальности. Маленькие дети забирали всё внимание. Пришлось привыкать к мысли, что я стала мамой.

У Жапа была машина. Грузовичок с тентовым верхом, с который было настелено много одеял, поверх матрасов из соломы. Получилось что-то вроде гнезда, в котором нам и предстояло ехать вместе с детьми. Мы с Реной должны были ехать в кузове, а Гарт и Жап в кабине. Я не возражала, хотя раньше такой способ передвижения мне показался бы диким. Теперь же ничего, привыкла. Сколько мы месяцев ехали в телеге, а на грузовике так это быстрее. С другой стороны, что мне ещё оставалось, когда прежняя жизнь казалась каким-то сном. Нереальным и странным, а реальность была яркой и живой.

Караван тронулся с рассветом. Вереница машин, телег, которые медленно ехали по дороге. Машина покачивалась на неровностях, но ехала довольно мягко. Эта мягкость убаюкивала.

Мы останавливались на привалы около рек. В караване было около двадцати машин. Решено было назначить кого-то дежурного по кухне, кто готовил еду на весь караван. Меня от этой обязанности освободили, как и Рену, так как у нас были маленькие дети. Зато на Жапа и Гарта повесили дополнительные смены в охране каравана. Те не возражали, потому что это было правильным. Нельзя было оставлять караван без присмотра.

Я пользовалась перерывами и стирала пелёнки. Потом их сушила. Когда не успевала высушить, то по совету Рены стала сушить их в кузове машины. Мы с ней растянули верёвки по всему кузову. Во время пути ветерок раздувал наши полотна тканей и они высыхали быстрее.

Хорошо, что не надо было думать, чем кормить малышей. Молока хватало. Только это было утомительное занятие, которое мешало нормально жить. Я себя чувствовала словно привязанной к детям невидимыми верёвочками.

Жизнь была такой сложной и однообразной, что я потерялась в днях. Волосы давно забыли что такое расчёска, а я напоминала собой злую ведьму с покрасневшими глазами. В тот день мы остановились раньше времени. Солнце ещё было высоко, но с горизонта шла туча. Должен был пойти дождь. Пелёнки были постираны и теперь висели на кустах и сушились, а я решила вымыть голову, а потом разобрать пряди, которые напоминали запутавшийся клубок ниток.

— Помочь? — спросил Гарт, подходя ко мне. — Еле тебя нашёл. Опять по каким-то зарослям прячешься.

— В сторону решила отойти, чтоб вот этот позор разобрать, — я показала на копну мокрых волос. — Может их отрезать?

— Не надо, — он взял у меня гребень и встал рядом. — А малыши спят. Даже не верится. Как вспомню сегодняшнюю ночь…

— Всю ночь не спали. Но гроза идёт. Может они это чувствовали? Дети хорошо реагируют на перемену погоды, — ответила я. Закрывая глаза. Было приятно чувствовать, его пальцы, которые осторожно касались моих волос.

— У тебя волосы вкусно пахнут.

— Ромашкой. Она должна была их послушнее сделать.

— Мне нравится. И твои длинные волосы. Они тоже нравятся. Я по тебе скучаю, — тихо произнёс он.

— Я тоже. Но ещё рано. Да и не место здесь.

— Место найти можно. Но знаю, что рано. Тебя только целовать можно, — проводя гребнём по распутанным волосам, ответил он.

— Как у тебя получилось? — я повернулась к нему. Он стоял с серьёзным выражением лица, но при этом глаза смеялись.

— Секрет. Если я его раскрою, то тебе не понадобиться моя помощь, — ответил он, после этого наклонился к моим губам. Поцелуй словно током прошёлся по всему телу. — Если вновь помощь понадобится, то зови.

— Обязательно, — ответила я, делая глубокий вдох. Гарт посмотрел на приближающиеся тучи.

— Пока дождь не начался, надо искупаться, — скидывая одежду, сказал он.

— Вода холодная.

— Как раз то, что нужно. Я сегодня не дежурю. Так что спать рядом будем, — усмехнулся он.

В последнее время мы с детьми и Реной спали в кузове, а мужчины на улице. Но сегодня будет дождь. Значит, будем спать вместе. Надо будет место расчистить в кузове. Я посмотрела на Гарта. Поймала его взгляд. Прошло две недели после родов. Маленький срок. А голод близости уже был сейчас. И с каждым днём он становился невыносимее, тяжелее. Эта ночь будет сложная.

Гроза приближалась медленно и угрожающе. Она пугала своими сизыми тучами и всполохами. Ужин приготовили раньше обычного. Вкусная каша с мясом хорошо поддерживала силы, после трудного дня. Малышка только тоже решила пообедать вместе со всеми, поэтому пришлось отойти в сторону и её покормить, с тоской наблюдая за остывающей кашей. Потом будет пелёнка, укачивание. Малышка была капризной и упрямой. Просто так засыпать в корзинке как брат она не хотела. Её надо было обязательно качать.

— Давай я, — предложил Гарт.

— Что? Сейчас надо пелёнку поменять…

— Я поменяю. А ты поешь, — сказал он, забирая малышку.

— Сегодня ты такой заботливый, — выдавила я.

— А раньше был не такой? — спросил он. Чему-то рассмеялся и пошёл с малышкой к реке. Я же накинулась на кашу, вспомнив, что позавтракать мне не удалось, а на обед мы не останавливались, перекусывая на ходу. Мне же было некогда. Никогда не думала, что маленькие дети — это так сложно. Сложнее было только с сыном Рены, который был настоящим непоседой. Всё время норовил куда-то уползти. Только я успела поесть, даже тарелку не ополоснула, как пришлось кормить малыша. Рыженький, с редкими волосами на голове, он напоминал солнышко. Мелкие глазки сонно морщились, пока он не просыпался окончательно, стоило ему найти грудь. Тогда на меня смотрели внимательные глаза. Сложно было поверить, что этот взгляд был ребёнка.

Гарт вернулась не один, а вместе с малышом Рены и Жапа. Ребёнка он признал и называл сыном. Гарт как-то умудрялся на одно руке держать малышку, а на другой мальчишку, который крепко держал его за шею.

— Я тебя вроде с одним ребёнком отправляла, — рассмеялась я.

— Так смотрю около реки лежит. Надо взять. Не пропадать же добру, — ответил посмеиваясь Гарг. Настроение у него явно было хорошее. В последнее время всё больше хмурым ходил.

— Рена его ищет наверное, — я оглянулась, в поисках подруги.

— Попросили приглядеть, пока они пойдут на цветы полюбуются, — ответил Гарт.

— Так гроза же идёт…

— Успеют. А мы тут пока за всеми приглядим.

Повседневные дела. Пелёнки перевешаны в кузов. Дети внутри. Гарт за ними присматривал. Что-то им рассказывал, пока они не уснули. Я села рядом с ним. Раздались первые удары грома. Ветер принёс свежесть.

— Ты неплохо справляешься, — заметила я.

— Так и должно быть, — ответил Гарт.

— В последнее время…

— Только и думаю о тебе, — перебил он меня. Очередной поцелуй. Мы легли на одеяла. Было приятно вот так лежать рядом. Тихо, спокойно. Любовь. Наверное это и была она, когда не замечаешь трудностей и невзгод. Когда кажется что всё можно преодолеть, лишь надо следовать за ветром и солнцем.

Рена и Жап вернулись как раз к началу дождя. Забрались в свой угол. Смеялись. А дождь разошёлся ни на шутку. Капли так барабанили по тенту, что казалось они хотели пробить крышу. Гремел гром, а всполохи молний проникали даже в наш грузовик. Было страшно. Если бы не Гарт, то я бы точно забралась с головой под одеяло и не вылезала оттуда, пока не пройдёт гроза. А так можно было лежать под одеялом и наблюдать, как ветер гнёт деревья, а молния освещала всё так, словно сейчас был ясный день. Туча прошла мимо. Она понесла грозу дальше. Остались лишь её отзвуки и дождь, который перешёл в затяжной ливень.

— Первая гроза. Она забирает всё старое и приносит новое. С ней приходит надежда на новое, на лучшее. Новый урожай. Новые семьи. Вновь начинает петь ветер, зовя в путь. Именно по весне его зов становится сильнее обычного и заставляет срываться с места, — сказал Жап. Его слова мягко разносились по всему кузову мягким шёпотом. — Обычно гроза в пути — это к удаче.

— Удача нам не помешает, — согласилась я.

— Когда рядом само солнышко, то она обязательно будет с нами, — ответил уверенно Гарт. Мне его уверенности не хватало.

Гархт представлял собой россыпь домиков, что расположились в долине. У подножья гор виднелись два завода, которые пугали своими бетонными стенами и заборами. Их трубы дымили чёрным. Горы были высокие и пугающие. Их белые шапки уходили прямо в небо.

А вот домики были милые. Они были сделаны из камня. Одноэтажные, со скошенной крышей, забором из наваленных камней и огородами. Новый дом. А всё равно было страшно.

Нам выделили два участка земли под строительство домов. А пока же предстояло жить в поле. А ещё на что-то жить и чем-то питаться. Гарт только посмеивался над моими страхами.

— Всё будет хорошо. И не переживай, — говорил он, держа меня за руки. В тот момент становилось спокойно, но потом неуверенность возвращалась.

Хотя заботы сильно отвлекали. Надо было вскопать землю под огород. Надо было заниматься детьми. Надо было помогать патрионцам, которые быстро узнали, что у них теперь есть лекарка. Меня стали приглашать на роды. Приезжать за мной, когда случалась беда на заводе. Маленькие дети, неустроенность и работа — всё это выматывало настолько, что я падала на своё место и засыпала. А потом всё резко закончилось. Я словно проснулась от сна. Дом был достроен. Пока один в две комнаты и кухни. Но это был дом. К нему даже электричество провели и воду. И дети уже начали пытаться становиться на ножки. Развитие патрионцев пусть и опережало развитие землян, но не настолько же. Прошло четыре месяца с рождением малышей, а они уже были по развитию, как наши десятимесячные дети. Рена говорила, что мои даже слишком быстро развиваются. Но на это могло повлиять что были смешаны гены. Новая «порода». Это могло бы напугать, но я не испугалась. Я не могла смириться с ситуацией, поэтому решила плыть по течению.

Откуда-то находились деньги. Для меня осталось загадкой почему мы не испытывали нужды. Хотя, для патрионцев это было нормально. К нам как-то прибился один, которому некуда было идти. Он помогал нам строить дом, за это мы его кормили, помогли одеться, а потом он ушёл за ветром. Какие-то монетки приносила я. Что-то зарабатывала Рена. Иногда подрабатывали Жап и Гарт. Когда один дом был построен, то они устроились на работу. Жап ушёл на завод, а Гарт в шахты следить за заключёнными.

Мне не нравилась его работа. Неправильная она была. В тот раз мы чуть с ним не поругались, когда он рассказал кем устроился.

— Ты ведь можешь работать портным. Зачем идти в шахту? — спросила я его.

— Потому что я считаю, что так будет правильным, — ответил он, отнимая у меня расчёску и помогая с волосами.

— Я серьёзно. Переживать же буду за тебя.

— А ты не переживай. Ничего со мной не случится. Когда ты поймёшь, что надо доверять ветру и солнцу. Они плохого не посоветуют.

— Там солнца нет. Там темно и обвалы случаются. А ты переоцениваешь свои силы.

— Не переоцениваю, — возразил он. Закончив с волосами, Гарт повернул меня к себе и прижался своим лбом к моему. — Пока ты со мной, то ничего не случиться. Есть смысл. А это самое важное. Когда есть смысл, то беда не приходит. А у них смысла нет. Кто их защитит? Они в темноте работают. Солнца не видят. А моё солнце всегда со мной будет.

— И всё равно…

— Так надо. Просто пойми это. Ты помогаешь другим. У тебя своя судьба. У меня своя дорога. Но при этом мы вместе.

— Сложно это.

— Сложно и легко одновременно. Не надо меня привязывать к дому. Ты мне дорога, но я не могу сидеть всё время рядом с тобой. Я чувствую, что нужен и в другом месте. Значит надо идти туда, иначе плохо будет. Удача отвернётся, — сказал он, поцеловав меня.

— Гарт, но ты не хотел идти по стопам отца. Говорил, что другой род поможет тебе выбрать другую профессию и что получается?

— А получается, что от судьбы не уйти. Я знаю, что делаю, — ответил он, вновь касаясь моих губ. После того как был построен дом, а дети заметно подросли вернулась страсть. Вернулось то, что я считала уже забытым. Пьянящее чувство близости и взгляды, которые пробирали до самой души.

— Дело твоё. Только обещай, что с тобой ничего не случится.

— Обещаю, — ответил он, не отводя взгляда.

Так и получилось, что Гарт выбрал свою дорогу. Я не спрашивала его о работе. Он не рассказывал. Только каждый день чистил оружие, к которому я даже привыкла. Странно, но человек ко всему привыкает. Не знаю, как Гарт и Жап договорились, но они стали работать посменно. В доме всегда кто-то был из мужчин. Потом стал вопрос о строительстве второго дома. Но вместо этого решили достроить несколько комнат для детей. Так было проще жить. Не так страшно. Рене не говорила, но я знала, что она боялась оставаться одна в этом незнакомом, диком крае. Где расстояние между домами было в сотню метров и не факт, что кто-то придёт к тебе на помощь, если случится беда. Поэтому мы решили держаться вместе.

Гарт и Жап ладили, но при этом между ними словно лежала пропасть. Они были совершенно противоположные по характеру. Жап больше тяготел к справедливости и закону. Для него важны были правила. А для Гарта они были не так важны. Иногда из-за этого вспыхивали конфликты, но они быстро заканчивались на корню. Им как-то удавалось договориться. Тем более это всё касалось каких-то рабочих вопросов, в которые нас с Реной не посвящали.

Дети росли, жизнь налаживалась. Всё вроде встало на свои места. Не знаю почему мне не спалось в ту ночь. Стоило закрыть глаза, так сразу хотелось проснуться. Я не выдержала и вышла на крыльцо. Ясная тёплая ночь. Звёзды. Мимо пролетел метеор. Хоть желание загадывай. Я и загадала. Хотелось долгой счастливой жизни, где не было бы переживаний за моего мужа, который сейчас явно попал в неприятности, но он обещал выбраться из них. Обещал, что с ним ничего не случится.

За мной приехала машина. Обвал в одной из пещер. Нужна была помощь лекарки. Пришлось разбудить Рену и поехать туда, захватив сумку с лекарствами. Мне не доводилось раньше бывать около шахт. Да я и на заводе была лишь один раз. Тут же машина везла меня в ночь на приличной скорости, подпрыгивая на неровностях дороги. Всё вокруг было в пыли. Пыль оседала на губах, скрежетала на зубах. Я чувствовала, что Гарт там, внутри этой шахты, которую сейчас пытались раскопать рабочие. Но он был жив. Ведь он обещал выжить. Обещал.

Раненые. Перевязки, гипс, обработка ран. Я опять работала на автомате, словно машина. Вспомнились военные будни. Но взгляд то и дело уходил в сторону шахты. Их раскопали к обеду. Было много погибших, но многие выжили. Гарт хромал. Весь в пыли, но с яркими взглядом. Упрямым взглядом. В руках свёрток, который пищал. Ребёнок. Можно было бы расспросить, но какие расспросы, когда нужно вначале помочь? Я и занялась тем, что лучше всего умела делать. А потом мы шли домой. Пешком, так как машины всё были заняты. Гарт продолжал хромать. Во время обвала ему ногу задело. Похоже треснула кость, но сейчас уже зажила, только хромота ещё осталась.

— Ты на меня сердишься? — спросил он.

— Нет, — и это было правдой. Я не могла на него сердиться. Просто не могла и всё.

— Это хорошо. Просто…

— Так получилось, что ты их не бросил, а помогал вытаскивать из-под завалов раненых. А потом случился второй обвал. Я слышала, — ответила я. Малышка, которую я несла на руках, недовольно заворчала, но просыпаться не стала. На вид ей было не так много. Может месяц, может чуть больше. Хорошо, что у меня ещё молоко не закончилось и мне удалось её покормить. — А откуда ребёнок?

— У одного заключённого. Жена вместе с ним была. Когда его посадили, она за ним поехала и помогала на кухне. Как раз во время обвала она еду принесла.

— Вместе с ребёнком?

— Да. Я давно ей предлагал, чтоб она в долине поселилась, а она отказалась. Всё к мужу хотела. А он смысл потерял. Она это поняла в пещере и за ним ушла.

— Значит малышка осталась одна?

— Одна. Возьмём?

— Возьмём. Где двое, там и третьей быть, — ответила я.

Это был сон. Лёгкий сон, который опутал меня тонкой сетью после тяжёлой ночи. Мы спали всё на одной кровати. Обычно я относила детей в их кроватки, но сегодня была страшная ночь, тяжёлая, поэтому я и разрешила им спать у нас. Они лежали маленькми клубками. Сын под бок ко мне лёг, а малышка поперёк Гарта растянулась. Младшая лежала у меня на руке, потому что я её кормила. Хотела в корзину положить, да не было сил встать. Состояние было сна и яви одновременно. Вроде всё видишь и понимаешь, а пошевелиться не можешь.

В комнату вошла девочка. Я помнила её. Наверное никогда не смогла бы забыть её лицо. Из-за неё я заразилась. Из-за неё смогла понять то, что не замечала раньше. Она с улыбкой смотрела на меня.

— Я же говорила, что мы с тобой ещё встретимся.

— Кто ты?

— А кто ты? Вот и я такая же, — ответила она. С улыбкой посмотрела на неё. — Всё в этом мире идёт по кругу. Что-то заканчивается, другое начинается, но колесо никогда не останавливается. Одни умирают, а другие рождаются. Что-то теряется, другое находится. И мы всё подчиняемся законам движения этого круга. Старое уходит, приходит новое. А что такое новое? Это хорошо забытое старое.

— И знания никуда не пропадут. Они будут лишь временно забыты, чтоб подняться из недр памяти в нужное время, — сказала я.

— Всё верно. Так здесь было задумано, так и останется. Будут рождаться умные люди, а вместе с ними и глупые. А ещё будут те, кто будет за этим наблюдать. Круг будет продолжать своё движение. И не плачь больше о потерях. Для каждого отведено своё время. Своя роль, — девочка подошла к малышке и коснулась её лба. — Ещё увидимся.

Девочка испарилась, посмотрев на меня. Но проснулась малышка, что спала на моей руке. Надо было менять пелёнку. Я и сама очнулась от дремы. Вот после таких снов и появляются различного рода сказания. Голубые глаза малышки внимательно смотрели на меня. Был ли в этом всем смысл? Наверное, был. Не мне спорить с высшими силами, в которые я уже готова была поверить. Хотя в голове было другое понимание. Эта девочка, она была как программа в компьютере. Основа вируса, которая и несла заложенную информацию, только передавала её нам привычными образами. Для меня это был облик той девочки, который крепко засел в подсознании.