Сцинию мой огромный, ползучий ковер, протащил через десятиметровую толщу, кристально чистой воды, без малейших изменений, зато потом последовали, вполне стандартные трансформации, в результате которых, друины резко помолодели, а их тяжелые, неуклюжие, деревенские сюртуки, кафтаны, салопы и прочие, мало импозантные одеяния, превратились в красивые, легкие наряды, созданные нашей очаровательной модельершей Лесичкой. Вместе с этим их очаровательные головы украсили пышные прически самой разнообразной расцветки, а их кожа стала не блестящей, как хорошо надраенный самовар, а матовой, сияющей подобно розовому жемчугу и стала даже нежней лепестков розы. То, что они обрели иной, измененный набор хромосом, будет заметно позднее, не ранее, чем через девять месяцев после этого дня.
Вот только покойнички, лежащие на носилках, хотя и стали совсем молодыми, оставались все с теми же шнурками вместо волос. Ну, это потому, что мой молодильный агрегат просто не знал того, чего именно они хотят. Процессия, в полной тишине, лишь изредка нарушаемой короткими вскриками и шиканьем, быстро продвигалась вперед и вскоре, Сциния и её здоровенныё друг-друин, встали перед радужным подиумом, на котором стояли, как обитатели Светлого Парадиза, так и мои новые друзья с острова Терраглорис, нарядно одетые и ужасно торжественные и строгие.
Лютеция, которая была одета в пышные кружева роскошного бального платья, и её маленькая труппа, находились подле меня и сидели вокруг моего трона вместе со всеми моими друзьями и, горячо любимыми, родственничками. Женскому акробатическому трио и двум барабанщикам, пришлось первым опробовать на себе, действие молодильной водяной стены и они нашли его очень приятным и бодрящим, а самое главное, теперь изящную головку Лютеции украшала копна прекрасных, черных волос, завитых в крупные, тяжелые локоны, а её упоительно сладкая и ароматная кожа стала такой восхитительно нежной, что она и сама то и дело прикладывала руки к своим щекам.
В полчаса ковер протащил через магическую водяную стену, всех жителей городка, имевшего столь символическое латинское название, - Сатор. Друины-землепашцы преобразились самым капитальным образом и мои друзья, стоявшие на широких ступенях радужного подиума расступились, освобождая проход мне и моим подругам. Трон-радуга, как на эскалаторе, плавно опустился вниз и подъехал прямо к Сцинии. Она немедленно отпустила свои золотые крылья на волю, возлегла на изящную кушеточку, стоящую передо мной и сияя от счастья, положила голову ко мне на колени. Наклонившись к девушке, я поцеловал её, после чего все мои подруги поднялись на ноги и спустились с трона.
Мои подруги встали подле трона, ребята с носилками принялись быстро подтаскивать ко мне друинов, усопших накануне, а я сноровисто вдувал в них новую жизнь, заставляя души возвращаться в свои обновленные тела. Как только эта хлопотная и беспокойная процедура была закончена и мои очаровательные подруги заняли свои места, рослый друин с каштановыми кудрями до плеч, одетый в белый костюм-тройку, подскочил к трону, шустро пал на колени и, сверля меня своим преданным взглядом, спросил с некоторой театральностью:
- Избавитель, теперь я твой преданный слуга, повелевай мною и скажи, что надлежит свершить мне в твою честь?
Обалдев от такого милого и незатейливого вопроса, я взглянул на Сцинию, недоуменно и вопрошающе. Моя очаровательная, крылатая богиня, одарив меня нежным взглядом своих прекрасных, голубых глаз, радостным голосом сказала:
- Мой повелитель, это Маркус, бургомистр Сатора.
Поскольку, никакой подсказки в её словах я не нашел, то, не очень то и раздумывая, порекомендовал своему верноподданному бургомистру:
- Маркус, чем стоять на коленях, лучше пойди-ка и соблазни своими пылкими речами, какую-нибудь крылатую красотку, а вечером подкатывай с ней ко мне в Серебряный замок, на праздничный пир. Это будет как раз то, чему я вас пытаюсь научить и что обрадует меня больше всего.
Бургомистр радостно закивал мне головой и, почему-то, очень пристально посмотрел на моих подруг. Чтобы не давать ему никаких лишних шансов, я быстро привел долину в её прежний вид, оставив одну только стену воды, сотворил магическое зеркало в свои покои и, подобно ревнивцу Годзилле, тут же увел этих вертихвосток от греха подальше. Мне только не хватало того, чтобы их уводили у меня из-под носа сразу после такой торжественной церемонии.
Оказавшись в гостиной, я предложил девушкам заняться изучением магических премудростей, но это вызвало интерес только у Астреллы и Нефертити. Остальные мои красотки мечтали совсем о другом и покинули нас тотчас, как мы направились в мою библиотеку. Из этого я сделал вывод, что мне вряд ли когда-нибудь удастся привить этим ветреным девицам хоть малую толику прилежания и уважения к своим Кольцам Творения, которые они, похоже, рассматривали исключительно как драгоценное украшение, которое снова вошло в моду.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ.
В которой мой любезный читатель узнает о том, как мне удалось решить спор, возникший некогда между Создателем и его крылатыми помощниками, в пользу любви и согласия. Заодно мой любезный читатель узнает и о том, как Вельзевул вместе с целой Вселенной обрел еще и оппозицию. Однако, самое главное это то, что мой любезный читатель узнает о том, как нам с Вельзевулом удалось устроить телефонную линию связи между двумя Вселенными.
Наконец-то, во всей этой длинной и чрезвычайно запутанной истории для меня наступил момент истины. В жутком волнении я сидел в огромном кабинете, ерзал от нетерпения в своем мягком, удобном кресле и ждал того момента, когда Конрад доложит мне о приходе архангела Вельзевула. То и дело я вскакивал из-за стола и быстро оглядывая свой новый, парадный кабинет, прикидывая, что мне следует изменить в его интерьере, чтобы он непременно понравился Вельзевулу.
Этот старый анархист уже прибыл на остров Избавления вместе со всей своей свитой и теперь мои спутники, которые встретили его подле магического портала, показывали ему достопримечательности острова Избавления. Когда я только заикнулся о том, что мне не мешало бы самому встретить архангела Вельзевула, то все мои друзья и родственнички во главе с Асмодеем, устроили мне жесткую обструкцию. В полчаса они разбили все мои доводы и, буквально силой, заставили остаться в Серебряном замке и терпеливо дожидаться посетителей.
Все, чего я смог добиться, так это того, что мне было позволено принять Вельзевула не в огромном парадном зале, а в своем кабинете и даже надеть по этому случаю обычный, нормальный, человеческий костюм, а не эту дурацкую белую тогу без карманов. Нервы мои были напряжены до предела. Чтобы хоть как-то разрядиться, я включил музыку. На полную громкость. Мощные, гитарные аккорды "Дыма над водой", быстро привели меня в чувство и даже настроили на мажорный лад.
Незаметно для себя я успокоился и даже стал отбивать ритм, похлопывая ладонью по подлокотнику кресла. Еще раз оглядев свой кабинет, в котором запросто можно было устраивать турнир по мини-футболу, я, все-таки, заменил весь его помпезный декор и мебель, которые были сотворены Астреллой в стиле ампир, на современный, авангардистский стиль, считая, что простая, но изящная обстановка современного офиса подойдет для переговоров гораздо лучше. Этому знаменательному дню предшествовало несколько памятных мне событий, которые окончательно убедили меня в том, что моя война с предрассудками окончательно выиграна.
О, это была славная и великолепная война и мое войско изысканных и страстных любовников росло прямо на глазах. Да и мне самому удалось выиграть немалое количество сражений, как в своих обеих спальнях, так и в самых неожиданных местах, где мне удавалось найти неприятеля, - чувство тоски и неудовлетворенности, сжигающее какую-нибудь красотку из Терраглориса. Но это вовсе не говорит о том, что я не обращал внимания на прекрасных обитательниц Светлого Парадиза, которые, пусть и в небольшом количестве, но все же изредка попадали на остров Избавления.
Одной из таких красавиц оказалась гидра Эвфимия. Эта удивительная девушка одной из первых прибыла в Серое ущелье, а затем поселилась в Малой Коляде. Когда там стало известно о том, что мы на летающем острове почти добрались до Терраглориса, она решила навестить меня. Не являясь магом нужной квалификации, она не могла сотворить магическое зеркало, чтобы попасть на остров Избавления самостоятельно.
Однако, Эвфимия, каким-то образом, умудрилась добраться до Золотого замка, разыскала там Афину, тоскующую в гордом одиночестве и сумела убедить её в том, что та не будет мною отвергнута. Моя милая повелительница змей была полностью права и мы втроем провели несколько упоительных дней, уединившись в небольшом летающем замке, сотворенном Афиной. Повинуясь воле богини мудрости, замок поднял нас чуть ли не под самый небесный свод обратной стороны Парадиз Ланда. Вот там-то две красавицы, столь непохожие друг на друга, и задали мне жару.
Эвфимии удалось сделать невозможное, рассказами о своих любовных переживаниях она превратила холодную и надменную Афину в такую страстную женщину, что не будь гибкое тело красавицы-гидры столь прохладным, она спалила бы меня дотла. На этот раз богиня мудрости отнеслась и ко мне и к Эвфимии совсем по иному и уже не пыталась командовать парадом. Она просто была восхитительной любовницей и оказалась очень приятной собеседницей. То, что мы занимались любовью втроем, её совершенно не возмущало, а даже, наоборот, воспламеняло в ней какую-то совершенно особую страсть. Нам и в голову не пришло применить Кольца Творения для того, чтобы дарить друг другу наслаждение.
До Терраглориса мы добрались как раз на следующий день после того, как я простился с двумя, теперь уже неразлучными, подружками, Эвфимией и Афиной. Вторгшись на территорию темных ангелов километров эдак на семьсот с гаком, как-то в полдень мы, наконец, причалили к неприступной, огромной и мрачной горе. Вершину горы венчала небольшая, но очень мощная и хорошо укрепленная крепость. Здесь я хотел поставить свой остров на прикол и превратить его в стационарную базу, с которой многочисленные отряды моих любовников-диверсантов должны были продолжить свои боевые вылазки вглубь континента.
Пейзаж в этих местах был довольно суровым, хотя и величественным. Горы были невероятно огромными, высотой километров под десять, но, к счастью, без ледников и заснеженных вершин. Признаться честно, мне этот пейзаж совершенно не понравился хотя бы потому, что я не увидел ни одного зеленого кустика и остров Избавления, с его пышными, цветущими садами и парками, похожий из-за этого на роскошную клумбу, казался мне настоящим раем парящим в небесах.
Глядя на этот разительный контраст, я прекрасно понимал все чаяния солдат, призванных героически защитить Терраглорис от моего вторжения. Гарнизон крепости, состоявший из почти пяти тысяч солдат-друинов и четырех сотен офицеров-ангелов, капитулировал перед нами еще стремительнее, чем некогда это сделала наша очаровательная Гелиора. Солдаты, стоявшие при полном параде и во всеоружии на крепостных стенах, громко роптали, если не сказать больше, считая, что наш летающий остров, на их взыскательный взгляд, слишком уж долго и неуклюже маневрирует вокруг их крепости.
Хотел бы я посмотреть на этих горластых умников, возьмись они управлять летающей громадиной, для которой я, впопыхах, забыл сделать навигационную рубку с пультом управления, а потому мне пришлось, как угорелому, носиться вокруг острова кругами. При этом толку, от всех моих многочисленных помощников и еще куда более многочисленных советчиков, было ноль, а остров вертелся, как одуревший от скуки пудель при виде своей хозяйки, вернувшейся с работы и все никак не хотел занять нужное положение возле горы. Да к тому же, я постоянно боялся того, что в Парадиз Ланде вновь повторится та же история, которая однажды случилась в Зазеркалье с "Титаником".
Когда все было закончено и мой летающий остров встал, намертво прицепившись к краю горы и я ничего при этом не разрушил, мою белоснежную тогу, мокрую от пота, можно было выжимать, а мой Мальчик приземлился на серебряные плиты перед замком весь взмыленный. В этот момент мне было совершенно наплевать на то, что у ворот крепости меня терпеливо ждал, держа в руках символические ключи, её комендант. В итоге я был так измотан всей этой нервотрепкой с таким тупым летающим островом, что наотрез отказался войти в крепость. Заведя Мальчика в конюшню, я тщательно вытер своего красавца мягкими полотенцами, выкупал теплой водой, а затем напоил и засыпал ему в ясли свежего корма, предоставив Добрыне и Ослябе самим разбираться и с комендантом крепости, и с её гарнизоном.
Впрочем, уже через два часа, на праздничном пиру, комендант крепости Аспер все-таки всучил мне два здоровенных, золотых ключа. Один от крепостных ворот, а другой от главного донжона этого колючего укрепления, призванного впиться в мою задницу своими острыми шипами. Друины, защитники крепости, все рослые, как на подбор, уже щеголяли в партикулярном платье, обзавелись расческами и вовсю поглядывали на крылатых дам и других очаровательных небожительниц из Светлого Парадиза, которые прибыли на пир чтобы составить этим парням, истосковавшимся по женскому обществу, хорошую и дружелюбно настроенную кампанию.
На этот раз наши милитаристы Добрыня, Харальд и Роже все же настояли на том, чтобы я посмотрел на представление, которое подготовили для меня солдаты-друины, которые ничего другого не умели делать, кроме того, что ловко фехтовать, метко стрелять, да еще изобретательно мутузить друг друга, своими пудовыми кулаками. Куда больше мне понравился их духовой оркестр и то, что специально для меня был исполнен гимн, благополучно разваленного, Советского Союза. Какой-то особой ностальгии это у меня не вызвало, но, тем не менее, я раздал золотые венки всем, кто проявлял усердие активнее других, скомандовал солдатам и офицерам вольно и приказал им срочно переквалифицироваться в мирных и спокойных обывателей, чтобы не напугать патриархально тихих обитателей Парадиз Ланда.
По идее, это должен был быть один из последних пиров, которые мы давали на острове Избавления, так как я надеялся, что вскоре начнется великое переселение народов не на наш остров, а в Светлый Парадиз. К тому уже сложились определенные предпосылки. Все чаще на острове Избавления появлялись различные эмиссары архангела Вельзевула. Как правило это были помолодевшие ангелы-патриархи, но иногда на остров прибывали мудрые старцы друины-маги. Почти никто из них особенно не стремился встретиться со мной лично и эти посещения носили сугубо частный характер, но, все-таки, иногда мы умудрялись общаться через посредников.
Хотя мне не очень-то нравилось то, что Конрад или кто-либо еще приходил ко мне и излагал суть своей беседы с каким-либо ангелом или магом-друином. Главным все же оставалось то, что эти беседы проходили в дружеской обстановке, собеседники моих друзей интересовались самыми разными вещами и интересовались моим мнением. Слава Богу, что хоть таким заумным образом ко мне обращались с вопросами.
Еще со студенческих пор я люблю, когда ко мне обращаются с вопросами. Особенно с вопросами толковыми, ну, а ангелы-патриархи и друины-маги, задавали мне, через посредников, именно такие. Как раз из этих вопросов я и узнал о том, что Вельзевул был вполне доволен тем, что ему не придется брать с собой огромное количество друинов, и, самое главное, всех ангелов. Вельзевулу, было совершенно до лампочки то, что я восстал против запретов Люцифера, введенных на секс с друинами, но его очень интересовал вопрос увеличения количества Первичной Материи, достигаемый именно через секс. Впрочем, это было далеко не единственное, что его интересовало и мне было понятно, что вскоре нам предстоят большие и сложные переговоры.
В преддверии этих переговоров, я еще раз тщательно проштудировал содержимое компакт-диска, хранящегося в Кольце Творения и обнаружил кое-что новенькое, когда стал экстраполировать некоторые, особо сложные магические уравнения, применительно к тому открытию, свидетелем которого, невольно стала Лютеция. К своему удивлению я понял, что с помощью одного из них можно создать магический прибор, который станет показывать будущему Создателю не только количество Первичной Материи в недрах его строительной площадки, но и укажет на её состояние, точнее, на степень её готовности к магической трансформации. Ну, очень нужный и полезный прибор.
Ещё я дотумкал, наконец, что Создателю, выходящему в нулевой континуум пространства-времени, то есть в Абсолютную Пустоту, вовсе не требуется тащить на своих плечах, здоровенный рюкзак с запасами Первичной Материи и ему вполне хватит даже той крохотной крупицы, из которой состоит его синий Камень Творения. Нулевой континуум тем и хорош, что в тот момент, когда ему задаются соответствующие координаты, даже ничтожно малое количество Первичной Материи может мгновенно разрастись в огромный шар, а вот как его обуздать, это уже зависит только от могущества Создателя, как практикующего мага.
Хотя сам я отнюдь не собирался отправляться в полный нуль, мне показалось, что уж такая пустяковина, как первоначальная линза, у меня получится размером с Луну, ну в крайнем случае, чуть-чуть поменьше. Главным здесь было, не ловить мух, а дав затравочной крупице Первичной Материи распухнуть в шар подходящего размера, как можно быстрее сковать его прочной, каменной скорлупой. Своему магическому миру Создатель может запросто придать любой вид и сделать его, хоть в виде табурета, но форма двояковыпуклой линзы была все же самой предпочтительной по целому ряду причин, включая как раз и наличие темной его стороны.
Жаль конечно, что в Кольце Творения не было никакой информации, которая содержала бы примеры и практические советы, но, видимо, те ребята, которые первыми придумали эту хитрую штуковину, считали, что подсказки только вредят юным Создателям. Не знаю как на это посмотрел бы Вельзевул, но лично я вовсе не отказался бы выслушать парочку советов от какого-нибудь бывалого Создателя прежде, чем отправляться в полный нуль. Однако, наш Создатель Яхве, не проявлял никакого видимого интереса ни ко мне лично, ни к Вельзевулу и если он внезапно не появится в самый последний момент, то новоявленному Создателю Вельзевулу придется отправляться в Абсолютную Пустоту без какого-либо вводного инструктажа.
Помимо вопросов теоретической магии, я занимался еще и сугубо практическими вопросами подготовки экспедиции Вельзевула. Так, через два дня после прибытия на наш остров Асмодея, еще раз реквизировав все натуральное золото, которое имелось у ангелов и друинов, я снова наклепал Колец Творения, но уже модели "Большой мастер". На сей раз их получилось чуть больше семидесяти пяти тысяч штук. Эти Кольца Творения я уже никому не раздавал и спрятал в свои самые надежные гашники, чтобы никто не смог стырить ни одного единого колечка, так как почти все они предназначались для банды Вельзевула.
После того, как я покончил с этим делом, Асмодей, который ассистировал мне, с заговорщицким видом пригласил меня в свои покои. В гостиной Асмодея нас уже поджидали Ури, Добрыня и Жорж Цепов, который, все-таки, допрыгался и, благодаря Настеньке, стал уже пятым сыночком Великого Маниту. С Сидонией он провел вместе только две недели и они расстались добрыми друзьями, да и то, исключительно по инициативе моей сестрички, которая сочла свои обязанности по утешению бедного юноши исполненными.
Произошло это вопреки желанию Жоржа, ведь он всячески добивался от этой очаровательной русалочки, совершенно иного и мечтал о том, чтобы она была его, пусть ветреной, капризной и легкомысленной, но все же подругой, а уж никак не любимой сестрой. По-моему, он просто надоел Настеньке со своими приставаниями, а поскольку она все же любила его, то и решила избавиться от его ухаживаний таким вот образом.
Жорж при всем честном народе поклялся, что он после победы перевернет верх дном весь Парадиз Ланд и не успокоится до тех пор, пока не найдет себе в жены такую русалочку, которая уже никогда не покинет его и ему больше не придется искать утешения в объятьях других красавиц. Ну, а пока что он лихо покручивал свои усики каждый раз, как только у него в поле зрения оказывалась какая-нибудь красивая незнакомка.
Помимо трех моих шкодливых братцев, в покоях Асмодея, нас ожидала встреча с пятью очаровательными друиннами, которые были к тому же магессами. Эти прелестные, очаровательные девушки при виде меня тотчас заволновались, словно студентки-первокурсницы перед своей первой сессией, хотя выглядели они так, что могли запросто конкурировать с русалочками. Девчонки были высший класс, обстановка располагала к приятному знакомству и у нас получилась славная вечеринка, в ходе которой мы не только познакомились друг с другом и повеселились, но и плавно перешли к более приятным и интимным отношениям.
Красавицы друинны, прибывшие на наш остров прямо из столицы Терраглориса, Капитула, обольстили меня и моих любвеобильных братьев отнюдь не с помощью любовных магических заговоров, а исключительно своим природным обаянием. Вместе с этим они сразу дали мне понять, что давно мечтают замкнуть свои чувства в кольцо страсти с помощью любовной магии Колец Творения с такими пылкими и страстными любовниками, как мы.
Поскольку у меня всегда имелось при себе несколько таких инструментов и юные, цветущие магессы смотрели на меня просто с обожанием, то я не стал скряжничать и несколько минут спустя у каждой из магесс на ручке красовалось по "Большому мастеру". Хотя все это весьма смахивало на научный эксперимент, я без каких-либо колебаний согласился в нем участвовать и право же, мне не пришлось об этом пожалеть. Однако, его результаты оказались вовсе не такими уж и впечатляющими.
Как мы ни тужились, как не пыжились, старательно изображая из себя райских Казанов и Мессалин, но так и не смогли увеличить размеры Парадиз Ланда, больше, чем на три процента. По-моему, к этому моменту волшебной стране просто уже некуда было больше расти. Но, зато, благодаря нашим героическим усилиям, к невероятной радости Асмодея, мы заполучили себе еще пять сестер. Причем сам Асмодей лишился сразу пяти родинок, в то время как каждый из нас четверых, расстался, максимум, с тремя. Так что, в смысле любовного наслаждения, это была просто волшебная ночь и она стала тем самым водоразделом, после которого мне стало ясно, что Вельзевулу следует поторопиться, если он не хочет вообще остаться без каких-либо помощников.
Правда уже к исходу седьмых суток этой, невероятно напряженной ночи, полной любви, моя новая возлюбленная Антония ясно дала мне понять, что это вовсе не так и что очень многие друины, не смотря ни на какие мои ухищрения, собираются отправиться вместе с Вельзевулом в Абсолютную Пустоту. Произошло это после того, как мы, наконец, выключили свои Кольца Творения и возвратились из мира астрального наслаждения, где мы повиновались чему-то неведомому, в мир реальных чувств.
Как только ко мне вновь вернулась способность соображать и рассуждать здраво, я немедленно подхватил Антонию на руки и бегом бросился прочь из огромной спальной Асмодея, которая выглядела так, словно была полигоном и там испытывали какое-то сверхмощное магическое оружие. Не смотря на то, что наша огромная кровать, поставленная посреди необозримо большой комнаты выглядела пусть и изрядно помятой, она все же осталась цела, зато весь остальной интерьер был просто уничтожен молниями и огненными шарами, которые отлетали от нас в порыве страсти.
Те немногие часы, которые оставались до рассвета, я хотел провести вдвоем с Антонией, а вовсе не в кампании со своими, сексуально озабоченными братьями. Вернувшись в свои покои и не обнаружив там никого из своих подруг, я опустил уставшую друинну в магические золотые воды, а сам забрался в бассейн с зеленкой. Магическая купель старины Карпинуса набросилась на меня с такой силой, словно я был тяжело раненный солдат, а не герой-любовник. Через полчаса я был снова свеж как огурчик и был вновь готов взойти на брачное ложе с самыми серьезными намерениями, если мне перед этим дали хотя бы одну котлету.
Антония, не смотря на то, что ей хотелось использовать оставшиеся часы с большей пользой, без какой-либо просьбы с моей стороны сотворила мне сытный ужин и подала его прямо в постель. С аппетитом уплетая за обе щеки заливную осетрину, приготовленную на редкость вкусно, я, то и дело, бросал пылкие взгляды на свою любовницу-друинну, которая не только была магессой самой высокой квалификации, но еще и просто красавицей.
Большинство друинн отнеслись к возможности изменить свой внешний вид с невероятной выдумкой и фантазией. Так Антония, к природному, нежно-абрикосовому цвету кожи, добавила золотистый отлив, длинные, шелковистые волосы сделала под цвет глазам, изумрудно зелеными, а ноготки на своих изящных руках и ногах, превратила в овальные жемчужины, какого-то невероятно красивого розового оттенка. Все вместе, вкупе с дивным запахом её юного тела и его сладостью, было чертовски эротичным зрелищем, но любуясь на эту красавицу и налегая на еду, я совершенно серьезным тоном поинтересовался о том, что она думает о своем собственном будущем и чем собирается заняться:
- Антония, расскажи мне, чем ты займешься после того, как мы все вернемся в Светлый Парадиз? У тебя уже есть какие-то планы? Если нет, то я хочу чтобы ты со своими коллегами возглавила научно-исследовательский институт теоретической магии. Асмодей лодырь и этими вопросами заниматься совершенно не желает, а другие мои братья и сестры хотя и являются магами высочайшей квалификации, больше тяготеют к практической магии. У меня тут появились кое-какие новые идеи и мне как раз позарез нужны строгие научные оппоненты и суровые критики.
Прелестная магесса, которая уже покончила с ужином и теперь, откинувшись на пышные шелковые подушки, лежала в живописной и манящей позе, дожидаясь, когда я вновь обращу свое внимание на неё, недовольно нахмурилась. Ну, это как раз было понятно, ведь на её очаровательном животике уже ярко загорелась звезда Великого Маниту, которая пока что не требовала от нас соблюдения всех семейных правил приличия. Однако, уже в следующее мгновение лицо Антонии из притворно сердитого, стало серьезным и она, посмотрев на меня с любовью во взгляде, негромко сказала мне в ответ:
- Ольгерд, мне неловко говорить тебе об этом сейчас, но ты не увидишь нас в Светлом Парадизе. Мы давно уже приняли решение отправиться вместе с мастером Вельзевулом в новую Вселенную. Прости меня, мой любимый, но мы специально упросили мастера Асмодея устроить все так, чтобы ты и твои братья сделали нас своими сестрами. В Парадиз Ланде уже все обустроено, но вот в новой Вселенной мастеру Вельзевулу потребуется весь наш опыт и все наши знания. Не знаю, сможешь ли ты понять нас и простить, Ольгерд, но мы уже не изменим своего решения. Пойми, любимый, эта безумная ночь была нашей самой большой благодарностью тебе за все, что ты сделал для нас, друинов и для ангелов Терраглориса.
Честно говоря, я был готов к чему угодно, но только не к этому. В моей душе внезапно все всколыхнулось и я почувствовал очень сильную и какую-то, просто физическую, боль где-то в области сердца. Нет, это не было следствием какой-то обиды или ощущением предательства, просто мне было больно от того, что пять моих сестер, пять самых близких мне чистых и светлых душ, навсегда покинут меня. А еще мне было больно от того, что я так никогда не узнаю их ближе и уже никогда не смогу подолгу беседовать с ними, наслаждаться разговором с такими умными и образованными собеседницами.
Мне пришлось проявить все свое мужество и собрать все силы в кулак, чтобы подавить горестный вздох, который едва не вырвался из моей груди, да и вообще не разрыдаться. Аппетит у меня пропал мгновенно. Сбросив золотой поднос с остатками ужина прямо на пол, я не все же не выдержал и с негромким стоном уткнулся лицом в грудь Антонии и крепко обхватил её руками, не желая отпускать от себя эту девушку, которая пока еще была моей возлюбленной.
Антония, понимая что она ранила меня этими словами, молчала. Не говоря никаких слов утешения, она ласково гладила меня по голове, но я слышал как громко бьется сердце в её груди и понимал, что и ей тоже будет не легко пережить минуту расставания. Подняв голову и посмотрев в глаза Антонии, полные слез, я ласково сказал:
- Знаешь, я уже как-то смирился, что после вот таких долгих ночей, мне приходится мучится, теряя возлюбленную, но меня всегда утешало то, что я после этого обретаю сестру. Теперь же я должен навсегда потерять сразу пять возлюбленных, а после этого еще и лишиться пятерых сестер. Ты не находишь, что вы приняли очень жестокое решение, Антония?
- Да, Ольгерд, это так, но мы не можем поступить иначе и предать своего учителя, мастера Вельзевула. - Тихо ответила мне Антония и я понял что не смогу её переубедить.
Что же, на войне как на войне, я знал во что ввязываюсь и это было мое первое, но очень болезненное поражение. Понимая, что уже ничего невозможно изменить, я сказал ей:
- Ну, что же, раз так, то пусть утешением для меня станут хотя бы оставшиеся часы, любовь моя. Или ты собираешься лить слезы до самого восхода солнца?
Вот как раз это в планы Антонии вовсе не входило. Слезы на её глазах моментально высохли и она принялась целовать меня с такой страстью и нетерпением, словно она только что увидела меня, безумно влюбилась и теперь мечтала познать как любовника. К тому же Антония применила какую-то неизвестную мне любовную магию и превратила оставшиеся часы в совершенно незабываемые и прекрасные. Надеюсь, что и остальным моим братьям довелось испытать нечто подобное.
Наутро, поспав всего лишь пару часов, я взялся за многотрудные магические дела с удвоенной силой. Мои непутевые и беспечные братья попытались было склонить меня к тому, чтобы устроить для наших новообретенных сестер пикник в окрестных горах, но я устроил им такую суровую вздрючку, что они мигом прониклись чувством ответственности. Уриэль и Жорж, которых в магии, похоже, интересовали только те её аспекты, которые позволяли им всегда поддерживать себя в постоянном тонусе, да еще некоторые возможности по части магической трансформации, и те, узнав, что пятеро наших сестер намерены отправиться с Вельзевулом невесть куда, решили присутствовать в моей мастерской в качестве консультантов.
Все вместе мы вошли в кабину магического лифта и спустились на самый нижний уровень острова Избавления, к самому его днищу, которое было облицовано стальной броней пятиметровой толщины. Там, в огромном круглом зале я устроил себе просторную мастерскую, в центре которой имелся большой люк. Поскольку остров теперь никуда не летел, я пробил в каменной тверди глубокий колодец, из которого мог без особого труда черпать Первичную Материю. Вот только этот колодец приходилось держать закрытым постоянно, да еще и следить за тем, чтобы Первичная Материя не выбралась наружу и не сбежала, подобно кипящему молоку, уж больно много её скопилось в недрах Парадиз Ланда.
В этой мастерской я мог бы запросто сотворить не то что кита или диплодока, а даже десяток, другой драконов или целый взвод циклопов, таковы были её размеры. Да и оснащена она была соответствующим образом и когда мы с Асмодеем клепали Кольца Творения, то никто не услышал взрывов, которыми сопровождался синтез Камней Творения. Вместе с тем в мастерской имелось достаточное количество магических инструментов и механизмов, которые помогали мне в работе с Первичной Материей. Право же было бы глупо напрягаться самому, творя каких-нибудь магических существ по стандартному образцу, а не воспользоваться для этого магической пресс-формой, когда только и следует делать, что помещать в нее нужное количество Первичной Материи да отдавать приказы самого общего характера.
Как только мои сестренки заняли свои места за партами, первое, что я сделал, так это оснастил их Кольца Творения новенькими компакт-дисками. На них была записана не только информация, которая имелась на моем Кольце Творения, но и всю база данных с Кольца Мудрости и с моего ноутбука, давно уже ставшего самым полным справочником по всем наукам Зазеркалья. После этого я ввел своих сестер в святая святых, - синие недра Кольца Творения и строго проследил за тем, чтобы они досконально и тщательно проштудировали все магические файлы. Теперь, когда я мог ускорять ход времени во внутреннем, виртуальном пространстве Кольца Творения, моим братьям уже не пришлось ждать несколько часов, глядя на то, как мы застыли словно статуи.
Как для самой Антонии, так и для её сестер и коллег по магическому ремеслу знакомство с магическими формулами такого уровня оказалось настоящим откровением, но я вовсе не собирался останавливаться только на одном этом. К моим услугам была практически вся информация, которая создавалась в Зазеркалье в течение тысяч лет, хранилась в земных библиотеках и когда-либо была записана на каком-либо клочке бумаге или даже просто высказана однажды вслух. Содержание подавляющего большинства всех этих файлов сохраненных на хард-диске, моего ноутбука, емкость которого была теперь практически безграничной, было для меня полной загадкой, но я полагал, что мои сестры непременно должны иметь её у себя под рукой. В какой-то мере это могло гарантировать мне то, что Вельзевул непременно захочет иметь при себе таких помощниц, а потому ему придется возродить их к жизни первыми, освободив из плена своего Кольца Творения, в котором они будут перенесены в новую Вселенную.
Наконец-то, кто-то из моих братцев, первым сообразил, что наши новые сестры на какое-то время будут помещены мной в Кольцо Творения мастера Вельзевула и поделился своим открытием с остальными. Они стали наперебой предлагать мне различные варианты того, как заставить нового Создателя отнестись к нашим сестрам со всей чуткостью и вниманием. О своих собственных планах я пока что помалкивал и лишь сосредоточился на том, что заставил Антонию и её сестер снова погрузиться в синие недра, а потом показать своим братьям, как они освоили все технические достижения Зазеркалья.
Пока мои сестрички доказывали Жоржу, что они уже умеют работать на компьютере и даже знают о том, что такое реактивный двигатель и с чем его едят, я тоже не скучал без дела. Не очень то напрягаясь, я сотворил для каждой из сестер по три десятка боевых монстров, внешне очень похожих на крылатых дьяволов, но с гораздо большим запасом живучести и негорючих. Эти чудовища у меня получились на славу и меня радовало уже одно то, что мне не пришлось вдыхать в них эманацию жизни, так как они были самыми обыкновенными магическими биороботами.
Согласно моего магического приказа, эти монстры должны быть полностью послушными воле владельца того Кольца Творения, в которое они будут помещены, как в волшебную лампу Алладина. Асмодей, глядя на моих, радужно сияющих, плечистых красавчиков, вооруженных здоровенными, крупнокалиберными, скорострельными шестиствольными пулеметами и пакетами с магическими НУРСами, с некоторой брезгливостью поинтересовался у меня:
- Олег, ну, а эти-то жуткие, клыкастые уроды зачем тебе понадобились? Ты что же, собираешься заставить наших сестричек сразиться с ними тренировки ради?
Любовно глядя на то, как мои двадцатипятиметровые монстры сердито и настороженно поглядывали на моих братьев и сестер, и поигрывали своей мускулатурой, закованной в радужную броню, я сказал:
- Нет, братишка, это будут их козырные тузы на тот случай, если нашим сестричкам вдруг срочно потребуется мощная огневая поддержка в новом Парадизе для решения каких-либо проблем. Это, так сказать, их секретное оружие.
Придирчиво осмотрев мои творения, Асмодей, похоже, остался вполне доволен хотя бы их устрашающим внешним видом, но он, кажется не совсем понимал, как я собираюсь всучить такой подарочек Вельзевулу и потому спросил меня:
- Да, уж, спорить не стану, выглядят они весьма внушительно. Но как ты собираешься уговорить Вельзевула согласиться на то, что его помощницы будут иметь таких жутких тварей? А самое главное, как ты вообще собираешься отправить этих чудовищ в Абсолютную Пустоту? Вряд ли Вельзевул захочет забрать их в свое Кольцо Творения. Да и как они вообще смогут там поместится? Что-то я не припоминаю ни одной магической формулы, которая была бы способна на это действие. Одно дело забрать в Кольцо Творения души, которые можно прессовать сколько угодно и совсем другое, - материальные объекты, тем более такие громадные.
Тот же самый вопрос заинтересовал не только моего недоверчивого брата, но и Антонию. Магесса, хотя и обладала знаниями высшей магии, похоже, так еще ничего и не поняла из всего того, что ей было открыто в виртуальном университете магических наук Кольца Творения и, с ужасом глядя на моих плечистых красавчиков, спросила меня:
- Мастер Ольгерд, я конечно же верю тебе, что эти чудовища будут верно служить мне и моим сестрам, но как мы возьмем их с собой в новую Вселенную и где нам их там держать? Ведь что ни говори, но один только их вид заставит отшатнуться от нас даже самых лучших и преданных наших друзей и подруг, а не то что мастера Вельзевула. К тому же, он вряд ли обрадуется, если у нас будут такие помощники.
Недовольно крутя головой я сказал им в ответ:
- Ребята, лучше учите материальную часть оружия, за это очень больно бьют. - Видя, что кроме Ури, который давно уже знал этот анекдот, никто так и не понял моего юмора, я немедленно уточнил - Шутка. Но в каждой шутке есть доля правды, мои хорошие и право же, хотя каждый из вас старше меня в полсотни раз как минимум, меня порой так и подмывает взять в руки розги и надрать вам всем задницы самым основательным образом. Ну, нельзя же быть такими упертыми, милые мои мальчики и девочки. Хоть что-то из того, что я вбиваю в ваши головы должно же там отложиться.
Первыми расхохотались Жорж и Мишель, которые давно догадались, что именно я имею ввиду. Видя, что ни Асмодей, ни мои сестренки, чьи головы были забиты всяческими незыблемыми догмами, так ничего и не поняли, молодой ангел Михаил-младший назидательно сказал:
- Ребята, возблагодарите Бога, что у Михалыча такая добрая душа и он не берет в руки синий бич Создателя, которого боятся даже духи бури. А теперь объясняю, пока мессир в самом деле не пришел в гнев от вашей тупости и не взялся пороть вас, как это делали в детстве ваши родители. Впрочем, пардон, Асмодея это совершенно не касается. Уж его-то родители в детстве точно не пороли, потому что он сразу появился на свет великовозрастным дурнем. - Видя, что Асмодей начинает закипать от злости, Михаил сменил тон и наконец полушутя объяснил моим ученикам самое главное - Ребята, не смотря на то, что мастер Ольгерд посветил вас в самые сокровенные тайны магии Кольца Творения, вы по прежнему смотрите на него, как на какой-то гаечный ключ или отвертку, а на все магические формулы, как на нечто незыблемое и непокобелимое. Вы попробуйте хоть разок взглянуть на законы магии творчески, окиньте их широким взглядом. Ведь самым главным в магии является не то, что с помощью магических формул вы можете превратить кочан капусты в кусок нежнейшей телячьей вырезки, соответствующий ему по весу, простой булыжники в изящную статуэтку, а четверть тонны Первичной Материи в красавца-пегаса. Это легко может сделать любой деревенский маг. Самое главное в магии это то, что вы можете до бесконечности варьировать магические уравнения, складывая их из десятков и даже сотен магических формул и можете, тем самым, изменять даже сами магические законы, а не то что законы материальной Вселенной. Сейчас у вас уже не возникает даже тени сомнения в том, что ваше Кольцо Творения способно перенести каждого из вас в Абсолютную Пустоту и вы сможете, отколупнув от него какую-то частицу, породить Первичную Материю и дать ей возможность набрать нужную вам массу. Вот тогда-то вы и сможете приступить к акту творения. А до этого вы будете висеть в Абсолютной Пустоте босыми и голыми. Заглянув в недра Кольца Творения, вы только и увидели то, что там хранятся все базовые магические формулы, но так и не поняли, что в него можно без труда поместить не то что этих милых зверушек, но даже всех обитателей Парадиз Ланда. Это и есть творческий подход к магии. Так ведь, Михалыч?
Ангел Михаил-младший, читая нотацию, весь так и светился от удовольствия, он даже вернул себе крылья и от восторга распустил их во всю ширь. Да и его кореш и постоянный собутыльник Жорж, который вовсю поддакивал ему, тоже сиял от радости от того, что им, наконец, удалось хорошенько умыть не кого-то, а самого архангела Асмодея. Жорж не выдержал и, как только Мишель умолк, воскликнул:
- Асмодей, девочки, неужели вы сами не догадались о том, что мастер Вельзевул нужен Михалычу лишь для того, чтобы через него развязать все узлы здесь, в Парадиз Ланде? Ведь некоторые ангелы Терраглориса все еще смотрят на старика, как на свет в окошечке. То, что он станет при этом еще одним Создателем, дело уже совсем пятое. Главная и самая интересная работа будет теперь здесь, ведь перед нами лежит огромная Вселенная и нам предстоит стать помощниками Создателя Яхве и продолжить его работу на тысячах планет.
При одном только упоминании имени Создателя, мне сразу же стало грустно. Жоржу Цепову хорошо было говорить об этом. У него на пальце красовалось Кольцо Творения, в котором для него уже почти не было тайн, да к тому же он был практически неуязвим даже для гнева Создателя. В отличие от меня. Мои личные перспективы по-прежнему были совершенно туманными и я даже не догадывался о том, чем закончится мое долгое путешествие.
Чтобы слова моих друзей не оказались пустым звуком, я попросил своих сестер подойти к одной из магических клеток, в которой томился взвод магических боевых роботов и ласковым, нежным голосом принялся терпеливо объяснять им:
- Девочки, перед вами новейшая модель боевого монстра, которой я еще не придумал названия. Эти парни обладают весьма проницательным умом и даже способны быть вашими секретарями. Вы сможете научить их чему угодно и они даже могут стать магами средней руки. Себя они уже сейчас считают братьями и, как вы видите, даже успели подружиться. - Мои красавчики в этот момент действительно перестали наблюдать за нами и теперь переговаривались между собой низкими, гортанными голосами и уже давали друг другу имена и шутливые прозвища. Никого из нас они еще ни во что не ставили, но это было всего лишь делом времени и, поскольку я не собирался его терять понапрасну, то не мешкая продолжил - Вообще-то их главное предназначение, быть солдатами и как солдаты они вооружены достаточно серьезно, ведь у каждого имеется по паре крупнокалиберных пулеметов и по четыре пакета НУРСов. Запас боеприпасов у них практически вечный, ну, а если вы наделите их знаниями боевой магии, то им вообще не будет равных. По целому ряду причин я не стал их делать полностью неуязвимыми и оставил для них по три имени Смерти, но это должно стать вашим самым большим секретом. А теперь девочки, приготовьтесь к главному, вы должны будете забрать этих красавцев в свои Кольца Творения, но прежде всего подумайте о том, какие виртуальные дворцы вы для них создадите, чтобы они не чувствовали себя неуютно. Можете, заодно, подумать и о том, каких подруг вы для них создадите.
После этого короткого вступления, я снова погрузился вместе со своими сестрами в синеву наших Колец Творения и мы провели там битых сорок часов. В течение этого времени я, не долго думая, просто передал им свой собственный опыт, включая историю всей своей жизни и получил от них точно такой же ответный дар. Вместе с этим мои сестры научились почти всему тому, что умел делать я сам. На это ушло всего лишь несколько часов, а все остальное время мы потратили на то, чтобы с невероятным азартом конструировать совершенно невероятные магические уравнения и конструкции, которые, порой, давали нам просто поразительные магические возможности. И это было только начало.
Именно поэтому, когда мы вновь вернулись в реальный мир, мои сестрички быстро и без малейших колебаний забрали моих магических роботов в свои Кольца Творения. Там для них были созданы не только райские дворцы, но даже и нежные, ласковые подруги, ведь под радужными, крылатыми и рогатыми доспехами, скрывались самые обычные, но очень уж здоровенные и чертовски отважные парни. Хотя у моих магических роботов не было души и я не вдувал в них эманацию жизни, они имели весь набор человеческих эмоций, обладали высокой нравственностью и моралью, а их интеллекту мог бы позавидовать любой выпускник матфака МГУ. Единственное, что отличало их от всякого другого живого существа, так это то, что они были полностью преданы своим повелительницам и были готовы в любой момент отдать за них свою магическую жизнь.
По завершении этого действа, мои сестрички по очереди подошли ко мне и одарили своими нежными и абсолютно сестринскими поцелуями. Слезы, блестевшие в их глазах, вполне конкретно говорили мне, что теперь они не хуже Астреллы понимают то, что движет мною. Лукреция, самая шустрая из моих новых сестричек, повернувшись к моим братцам, пылко воскликнула:
- Мастер Асмодей, если я узнаю когда-либо, что кто-то задумал недоброе против моего любимого брата Ольгерда, то я тут же вернусь в эту Вселенную и его уже ничто не спасет от моего гнева! Даже в том случае, если это будет кто-либо из моих сестер и братьев.
В ответ на это Асмодей ответил со смехом:
- Так может быть тебе лучше остаться, милая Лукреция?
Вместе с переменами во внешности, которые произошли с друинами, к ним пришла способность краснеть и потому щечки Лукреции залила яркая краска смущения. Она тут же уткнулась носом в грудь подошедшего к нам Асмодея и тот, ласково гладя девушку по плечам, мирно и добродушно пробасил:
- Золотце мое, Лукреция, да я и сам чувствую тоже самое по отношению к этому гнусному, бородатому интригану, у которого семь пятниц на неделе. Ведь он не только вернул мне молодость, но и заставил меня жить заново, со всей страстью юности и прежними, давно забытыми желаниями.
Не дожидаясь того момента, когда остальные мои братья и сестры примутся изливать свои чувства, я громко сказал:
- Ну, вот, теперь можно и на пикник слетать.
Погостив в Серебряном замке полторы недели, мои сестры отправились в Капитул. За эти дни они нажили себе врагов в лице Лауры, Неффи, Сидонии и Валерии, так мы почти сутками напролет пропадали в моей мастерской. Зато ликовала Астрелла, которая предпочла погрузиться в глубины магических знаний, а не предаваться радостям любви. Это обстоятельство нисколько не испортило моих отношений с подругами и, возвращаясь в свои покои, я всегда заставал их за азартной игрой в карты. Теперь-то я уж точно знал, что ставилось на кон в этих игрищах. После своих магических трудов я проводил ночь только с одной из своих подруг и отнюдь не всегда в моей спальне происходила ротация моих возлюбленных.
Быть проигранным своими подругами в покер или подкидного дурака, было, конечно, не очень-то романтично, но я никак не мог воздействовать на этих очаровательных плутовок, а на парадную спальную у меня, зачастую, просто не хватало сил. Правда, это длилось не так уж долго и после того, как мои сестры-друинны покинули Серебряный замок, я восстановил все прежние порядки. Ну, а так как теперь мне уже не требовалось никому и ничего доказывать, то я проводил со своими подругами целые сутки напролет, совершенно не интересуясь тем, что происходит за стенами Серебряного дворца и в нашем общении зачастую было куда больше дружеских бесед и забав, нежели секса.
Да и все остальные мои спутники несколько снизили накал своей борьбы и все чаще их можно было застать в Серебряном замке не только днем, но и вечером. Все прежние любовные пары восстановились, образовались новые пары и даже многоугольники. Как это парадоксально не выглядело, но наш тихоня Фламарион, чья верность Гелиоре давно уже вошла у нас в поговорку, обзавелся еще одной подругой, юной, веселой и беспечной красавицей-друинной и, похоже, все трое были очень счастливы. Во всяком случае я никогда не видел их порознь и Гелиора всегда нежно обнимала свою подружку Галлу, находясь под сенью белоснежных крыл заботливого душки Фламариона.
Ниэль была по прежнему неразлучна с Мишелем, Асмодей миловался с двумя прелестными друиннами, но я не сказал бы, что это был очень уж прочный союз. Настенька и Оленька тоже на какое-то время успокоились и переключили все свое внимание на Хлопушу и Бирича. В общем, в Серебряном замке царила бы совсем благостная и умилительная обстановка, если бы не Лициния и Уриэль, которые все никак не могли угомониться и просто превратились в каких-то сексуальных маньяков. Время от времени к этой разгульной парочке подключались еще и первородные доченьки Великого Маниту, но никого из нас их поведение нисколько не коробило и мы только радовались их спортивным достижениям в этом нескончаемом секс-марафоне.
Вот в такой милой и незатейливой обстановке я и получил официальное известие о том, что архангел Вельзевул намерен через два дня прибыть на остров Избавления ровно в три часа по полудни, на что он и испрашивает моего соизволения. Да, я, собственно говоря, после этого и сам был готов босиком бежать по горячим углям куда угодно, лишь бы встретиться с ним поскорее. Вот тут-то меня и прижала вся моя новоявленная родня, во главе с Асмодеем и все мои друзья из Светлого Парадиза, действующие под мудрым руководством архангела Узиила. К ним присоединились даже мои сестры-друинны, которые примчались тотчас, как на мой остров прибыл личный секретарь архангела Вельзевула, чтобы согласовать все протокольные вопросы этого визита.
По моему собственному мнению, вполне можно было обойтись без всяких этих хитромудрых протокольных штучек-дрючек, но прессинг был таким мощным и единодушным, что я предпочел сдаться и предоставил решение всех вопросов Асмодею и Астрелле. Вообще-то, они были полностью правы и последний акт этой затянувшейся пьесы должен был пройти именно в такой редакции. За эти несколько месяцев я уже успел натворить столько дел, что мне или нужно было корчить из себя надменного военачальника, или тихонько сидеть в углу и не отсвечивать на солнце. На последнее, разумеется, я никак не мог согласиться хотя бы потому, что тогда моя победа, достигнутая столь тяжкими трудами, разом могла обернуться внезапным поражением.
Музыка, громко играющая в моем кабинете, помогла мне немного успокоиться и взять себя в руки и потому, когда влетел Конрад, я даже и не встрепенулся. Выслушав напыщенную и торжественную речь, в которой ворон извещал меня о прибытии архангела Вельзевула и сопровождающих его лиц, я лишь кивнул ему головой и встал из-за стола. Старина Конни, воробышком, порхнул к дверям и, важно шествуя по ковровой дорожке, ввел в мой кабинет столь долгожданного гостя и всю его многочисленную свиту.
Архангел Вельзевул и сопровождающие его ангелы и друины, были одеты в пышные, средневековые одежды, сверкающие золотым шитьем и драгоценными камнями. Вид у всех был очень вальяжный и торжественный. Мои спутники, тоже были одеты соответствующим образом. Женщины, - в строгие костюмы темных тонов, а мужчины, - в черные, дипломатические фраки. По сравнению с ними я, в своем темно-синем костюме-тройке, выглядел подчеркнуто демократично.
Мы встретились точно на середине огромного кабинета и сдержанно поприветствовали друг друга. Пока мне представляли свиту Вельзевула, этот здоровенный, величественный, но несколько мрачноватый парень, внимательно рассматривал мою скромную персону, словно пытаясь понять, каких еще пакостей он может от меня ожидать и к чему ему следует быть готовым. Хотя мне было очень трудно сдержать свои чувства, я сумел-таки выдержать соответствующую мину на лице и вытерпел всю вводную часть церемонии со всей, подобающей такому торжественному случаю, серьезностью.
Когда все, наконец, расселись за столом переговоров, я толканул маленькую приветственную речугу и передал слово Астрелле, которая принялась вводить моих гостей в курс дела. Поскольку моя подруга уже знала, что я задумал и не противилась этому, она коротко известила ангелов и друинов, что переговоры пойдут в двух направлениях и пока большие боссы будут беседовать наедине о главном, они смогут самостоятельно обсудить все остальные вопросы. После этого я прихватил с собой Узиила и пригласил архангела Вельзевула и кого-либо из его самых близких друзей, перейти в малый кабинет.
Оставшись с Вельзевулом практически наедине, я теперь мог отбросить все условности и сразу же перейти к главному, к тому, что нас обоих волновало более всего. Архангел Адонаи, которого Вельзевул пригласил с собой в качестве главного консультанта и советника, не показался мне сколько-нибудь опасным типом и потому я спросил его шефа напрямик:
- Ну, что же, мастер Вельзевул, ты готов начать со мной торговлю? - Увидев, что губы этого старого пройдохи шевельнулись в улыбке, я продолжил - Надеюсь, мастер Вельзевул, ты прекрасно понимаешь то, что вот так, запросто, я тебе ничего не стану отдавать. Ни ангелы, ни друины не достанутся тебе задаром и тебе придется расплатиться за них сполна и принять, к тому же, множество моих условий.
Слава Богу, что именно к такому повороту событий архангел Вельзевул был готов и потому сказал мне в ответ:
- Да, мастер Ольгерд, мои помощники были совершенно правы, когда говорили мне, что ты абсолютный циник в делах и альтруизма в тебе нет ни на грош. Ну, что же, я вполне готов поторговаться с тобой, тем более, что то, что я хочу вытребовать для себя, вполне того стоит. Так что начнем торговаться, мастер Ольгерд и первое, чем я хотел бы заинтересовать тебя, будут черные, преступные души людей из Зазеркалья, над которыми я имею столь большую власть, что даже посылал их тебе навстречу, чтобы навести жути на всю вашу веселую компанию. Сейчас они находятся в надежном узилище и я хотел бы знать, что ты мне предложишь за них?
В принципе на этом наши торговые переговоры можно было уже и закончить. Архангел Вельзевул сразу же выложил на стол свой самый главный козырь и самый ценный товар, который имелся в Темном Парадизе. Только за одно то, чтобы эти души не были выпущены на свободу, я был готов отдать что угодно. О том, что у Вельзевула есть какое-то секретное оружие я знал давно, но, к сожалению, среди всех перевербованных нами ангелов и магов-друинов не было никого, кто знал бы об этом предмете достаточно много. Так, одни только какие-то глупые слухи и совершенно нелепые сплетни.
Тем не менее я все же решил поторговаться чисто из спортивного азарта, надеясь на то, что у Вельзевула найдется еще что-нибудь в запасе, и если не его секретное оружие, то что-либо другое, вполне достойное внимания. Поэтому на моем лице не дрогнул ни один мускул, как впрочем и на лице Узиила. Слегка улыбнувшись, я поинтересовался:
- Надеюсь это действительно стоящий товар, мастер Вельзевул? Если ты предложишь мне еще и способ, как можно отлавливать черные души, которые еще остаются на свободе, то те триста с лишним тысяч ангелов и магов-друинов, имена которых содержатся в списке мастера Узиила, твои.
Однако Вельзевул был парень не промах. Он снисходительно улыбнулся мне в ответ и сказал:
- Мастер Ольгерд, эти ангелы и друины в любом случае отправятся со мной, потому что все они мои преданные друзья и помощники, но если ты утвердишь мой список, который содержит около полумиллиона имен, и предложишь еще что-либо столь же ценное, то такая цена меня сможет устроить.
Весело рассмеявшись, я погрозил Вельзевулу пальцем и ответил на его тираду:
- Ты хитрец, мастер Вельзевул. В твоем списке есть множество таких ангелов и друинов, которые вовсе не помышляют отправиться с тобой и мечтают только о Светлом Парадизе, так что лучше забудь об этом. Однако, ты прав в одном, моя цена действительно недостаточно и потому я даю тебе к ней еще семьдесят пять тысяч Колец Творения модели "Большой мастер", чтобы тебе не пришлось творить их самому, да еще расходовать при этом скудные запасы Первичной Материи. К тому же это значительно сэкономит твое время и силы, которые ты сможешь потратить на что-либо другое, более полезное. А еще, мастер Вельзевул, я отпускаю с тобой пять своих сестер-друинн, которые обладают теперь почти всеми знаниями этой Вселенной. Что ты скажешь на мое предложение?
Вельзевул быстро переглянулся со своим партнером и, получив от него легкий кивок, милостиво согласился:
- Ну, что же, цена вполне подходящая, мастер Ольгерд и я согласен. Только вот относительно твоих сестер мне пока что не все ясно. Лично мне эти магессы прекрасно известны, ведь все они мои лучшие ученицы и ты, наверное, знаешь, что они уже сделали свой выбор, так что они не могут войти в ту цену, которую ты уплатишь за темные души людей из Зазеркалья...
Поскольку Вельзевул, явно, намеренно сделал паузу, я тут же вставил в наш разговор быструю реплику:
- Все правильно, мастер, но ты забыл о том, что они обладают такими знаниями, которые не известны даже тебе. Разумеется, они твои лучшие ученицы и верные последовательницы, но они еще и мои сестры. Впрочем, не стану хитрить и скажу прямо, за то, что они будут первыми, кого ты возродишь к жизни в своей новой Вселенной я и сам готов заплатить очень большую цену. Вместе с Кольцом Творения мастера Люцифера, ты получишь так же всю полноту знаний высшей магии и я открою тебе такие секреты, которые тебе еще не ведомы. Ну, что ты скажешь на это, мастер Вельзевул? По-моему это вовсе не так уж и плохо, стать в одночасье подлинным властелином Кольца Творения?
Вельзевул задумался. Судя по его сосредоточенному и напряженному лицу, ему совершенно не улыбалось иметь рядом с собой таких крутых помощниц. Однако, знания никогда не давались просто и потому он, с огорченным вздохом, ответил мне довольно безрадостным голосом:
- Если такова цена знаний, то я согласен, мастер Ольгерд, но пусть твои сестры будут стоять хотя бы в конце первой сотни моих помощников. Все-таки у меня есть более давние и преданные друзья и с моей стороны было бы несправедливо возродить к жизни сначала друинн, а уж потом ангелов.
Меня это вполне устраивало, хотя Вельзевул и не дал мне никаких гарантий. Вот теперь торговлю можно было полностью свернуть и перейти уже к более приятному разговору, о чем я сразу же и заявил:
- Вот и хорошо, мастер Вельзевул. Считай, что на этом мы и поладили. А теперь, если ты позволишь, то я хотел бы перейти к самому главному, к тому, без чего тебе будет трудно обойтись в новой Вселенной и что касается лично тебя...
Архангел Вельзевул был очень проницательным собеседником и отреагировал на мои слова мгновенно, сказав мне:
- Мастер Ольгерд, ты верно хочешь предложить мне, немедленно стать твоим братом? - Получив от меня подтверждающий кивок, он продолжил - Право же, твои сестры очаровательны и я не прочь поухаживать за ними и добиться взаимности, но у меня на этот счет есть свои собственные виды.
Этими словами архангел Вельзевул несказанно удивил меня, тем более, что этот вопрос уже обговаривался через посредников предварительно и, хотя это внешне походило на элементарное сводничество, мои друзья нашли полное взаимопонимание с друзьями архангела Вельзевула. Не зная что и сказать Вельзевулу в ответ, я посмотрел на него с удивлением и даже некоторым недоумением во взгляде. Добродушно улыбнувшись, Вельзевул пояснил мне, что он имел ввиду:
- Мастер Ольгерд, среди твоих сестер есть одна, которую я хотел бы взять с собой не как свою помощницу, а как подругу и войти с ней в Абсолютную Пустоту рука об руку. Родители этой юной, крылатой девушки мои очень давние и большие друзья и они намерены сопровождать меня, но вовсе не это заставляет меня просить у тебя её руки. Имя этой девушки Лициния Златокрылая, мастер Ольгерд и я прошу тебя, отпустить её со мной, так как давно уже люблю это небесное создание.
При этих словах, припомнив все, что вытворяла Лициния в последнее время, её многочисленных любовников всех сортов и мастей и особенно ночные скачки любви с кентаврами, когда эта нимфоманка, порой, умудрялась соблазнить чуть ли не целый табун конелюдей, я густо покраснел. Ну, что тут на это скажешь кроме одного, - любовь зла. Узиил, которого эта красотка соблазнила чуть ли не в числе первых, тоже смущенно опустил глаза и тупо уставился в стол. Нервно потирая руки и стыдливо пряча взгляд, я робко сказал Вельзевулу:
- Не знаю, мастер Вельзевул. Решение остается только за самой Лицинией и если она согласна, то как я смогу этому воспротивиться? Может быть спросим сначала её?
Адонаи и Узиил бросились к дверям одновременно и лишь чудом не столкнулись друг с другом лбами. Вскоре они вернулись вместе с Лицинией, которая была одета скромнее монахини и вообще выглядела пай девочкой. Моя взбалмошная и любвеобильная сестрица подошла ко мне с выражением крайнего смирения и почтительно обратилась со словами:
- Мастер Ольгерд, разреши мне покинуть тебя вместе с Создателем Вельзевулом? Клянусь тебе, брат мой, что я буду любить его до последнего вздоха!
Глядя на Лицинию, я понял, что мое пророчество не её счет оказалось вполне правильным, вот только она не стала дожидаться встречи с Создателем Яхве, а решила прибрать к рукам того парня, который был по близости. Видя, что архангел Вельзевул встал, вытянулся во весь свой немалый рост и радостно улыбается, я взял Лицинию за руку и подвел её к нему. Вкладывая руку Лицинии в руку Вельзевула, я назидательно сказал им обоим:
- Ребята, любите друг друга и берегите, как можете. Ну, что же, мастер Вельзевул, если нам не суждено стать братьями, то ты хотя бы не отказывайся от того, чтобы получить от меня дар другого рода, который ты получил бы в любом случае.
Хорошо хоть с этим не возникло никаких проблем и Вельзевул не стал настаивать на том, что в Абсолютную Пустоту ему следует отправляться в естественном виде. Правда, Лициния тут же заявила мне, что процесс наделения её нового возлюбленного полной неуязвимостью должен быть торжественным и его лучше всего будет провести во время их свадебного пира. Мне нечего было возразить своей любимой сестренке, тем более, что работа только началась и нам с Вельзевулом нужно было пообщаться в моей мастерской и, желательно, без свидетелей, так как я хотел обсудить с ним множество таких вопросов, в которые не хотел никого посвящать. Даже своего самого близкого друга Уриэля.
Спустившись в мою мастерскую, я смог, наконец-то, заняться Вельзевулом вплотную. Для начала я прочитал архангелу короткую лекцию на тему широкого взгляда на магические законы, а также на законы физические и лишь после вводного инструктажа пригласил его на долгую экскурсию в синие глубины наших Колец Творения. Теперь я чувствовал себя полноправным хозяином его синих недр и щедро поделился с Вельзевулом не только всеми своими секретами, но и обсудил некоторые, чисто теоретические, вопросы магии. Эта форма общения была полезна не только Вельзевулу, но и мне самому, так как старик, как выяснилось, знал такие вещи, что у меня просто дух захватывало.
Во всяком случае его познания относительно общения с бесплотными душами меня просто восхитили, да к тому же для меня открывались просто невероятные перспективы. Вельзевул, вместе со своими магами, разработал совершенно невероятные магические формулы и инструменты, позволяющие не только отлавливать зловредные черные души и заточать их в хитроумные магические узилища, чтобы затем не только повиноваться чужой воле, но и принудительно помещать души в искусственные тела, не вдыхая в них эманацию жизни. Это наводило меня на вполне определенные раздумья.
Да и для самого архангела Вельзевула часы, проведенные в виртуальном пространстве Кольца Творения, так же оказались весьма полезными. Об этом я мог судить хотя бы по тому факту, что его пытливый ум исследователя и творца жадно впитывал в себя новые знания. В отличие от Асмодея, Вельзевул был куда смелее в обращение со стандартными магическими формулами и я только мог завидовать его фантазии и выдумке, с которой он выстраивал новые магические уравнения. Не смотря на то, что он был стар, как и сам Парадиз Ланд, душа его все еще оставалась юной, беспокойной и ищущей. По-моему, ему самим Господом Богом было уготовано стать Создателем и я был счастлив, что именно мне посчастливилось определить его на эту хлопотную должность.
Вместе с тем Вельзевул отличался необычайной жизнерадостностью, а его жизнелюбию могли бы позавидовать даже мои друзья-кентавры. К тому же он обладал удивительным чувством такта. Во всяком случае он, между делом, сумел найти такие слова, которыми без какой-либо излишней натяжки успокоил меня относительно буйного поведения Лицинии в недавнем прошлом.
Притворно сетуя на то, что в свое время, бывая в доме её родителей, он так и не отважился доухаживать за ней до логического конца и стать её первым мужчиной, Вельзевул, тем не менее, нисколько не возмущался всем любовными подвигами Лицинии, довольно впечатляющими по своим масштабам, о которых в Капитуле гуляло много сплетен и слухов. Он был только рад тому, что она смогла познать такие любовные наслаждения. Во всяком случае он не был ханжой и уже одно это вызывало у меня искреннее уважение.
Он, вообще-то, был отличный мужик, этот архангел Вельзевул и даже к моим советам, касающимся увеличения через секс напряжения эмоционально-энергетического поля, в котором так быстро увеличивается в объеме Первичная Материя, отнесся очень серьезно. Так что наша красавица Лициния заполучила себе очень страстного бой-френда, хотя и очень уж ветреного. Уж кто-кто, а Вельзевул не успокоится ни на минуту до тех пор, пока не перетрахает всех баб в своем собственном Парадиз Ланде, чтобы побыстрее увеличить свой мир в размерах. Поскольку это требовалось также еще и для поддержания Первичной Материи в состоянии готовности к магической трансформации, или, говоря проще, для того, чтобы она зря не скисала, в этом я не находил ничего предосудительного.
В общем, из магической синевы моего Кольца творения, где общение происходило совершенно иначе, намного быстрее и откровеннее, мы вышли не просто хорошими знакомыми, а самыми настоящими друзьями. Честное слов, с таким парнем, я бы точно пошел в разведку. Мне было искренне жаль, что очень скоро он навсегда покинет Парадиз Ланд и мы уже никогда не увидим друг друга.
Первое, что пришло мне на ум, когда мы, наконец, выбрались наружу, это задать Вельзевулу вопрос следующего рода:
- По моему, мастер Вельзевул, то дело, которое мы с тобой провернули, надо хорошенько обмыть? Как ты считаешь, могут два таких мага, как мы с тобой, позволить себе раздавить маленькую бутылочку хорошего вина?
Архангел Вельзевул хитро улыбнулся и ответил:
- Ты совершенно прав, мастер Ольгерд, два таких мага, как мы, вполне могут позволить себе торжественно и чинно отметить такое событие и раздавить даже две или три маленьких бутылочки доброго вина.
Рассмеявшись я тут же сотворил невысокий, но довольно большой круглый стол со столешницей из цельной дубовой доски, пару низеньких табуретов и накрыл на нем маленькое кавказское застолье. Перед нами встали на столе два вытянутых в длину блюда из простой нержавейки с самым настоящим шашлыком по-карски на длинных шампурах. Нежнейшие куски жирной, молодой баранины перемежались почками, кусочками курдюка, были укрыты колечками лука, вымоченного в уксусе и украшены зелеными кустиками кинзы и фиолетовыми листьями регана.
В центре стола я поместил большое блюдо простого фарфора с целой горой хинкали, а вокруг него расставил глиняные плошки с лобио и капустой по-гурийски, маринованным чесноком и черемшей, баклажанами, фаршированными мелко порубленной зеленью. Над всеми этими плошками возвышались пузатенькие глиняные горшочки с чанахами, сациви и чахохбили. Разумеется, на этом столе был также молодой, ярко-зеленый лучок и эстрагон, реган и кинза, сладкий перец-бибар и горький перец, а к ним сулугуни, овечья брынза и острый осетинский сыр. В качестве важного дополнения к основным блюдам, служила жареная форель, но не та, громадная как акула, что огромными кусками лежит на витрине Смоленского универмага, а молодая, радужная форель чуть крупнее ладони, что водится в чистых горных речушках.
Но, самое главное, к шашлыку на этом простом, деревянном, даже непокрытом скатертью столе, прилагались глиняные плошки с ткемали, аджикой, тузлуком и еще одной приправой моего собственного изобретения, называемого "кобра", по сравнению с которой знаменитый соус чили был вполне пригоден в качестве детского питания. Водрузив на самый край стола низкую, плетеную корзинку с горячими чуреками, я поставил перед собой большую, трехлитровую, фирменную бутылку "Твиши" и пару граненых, двухсотпятидесятиграммовых стаканов. Еще четыре, точно таких же бутыли я предусмотрительно заскладировал на полу рядом со столом. Как всегда, в таких случаях, я совершенно забыл про соль и ставя на стол две солонки, рассмеявшись, сказал:
- Про самое главное, я чуть не забыл как всегда - Вспомнив одну немудреную шутку про грузинов, я решил посмешить своего нового друга и рассказал ему старый анекдот - Учитель в грузинской школе, объясняет детям правописание русских слов и говорит им: - "Дети, хорошенько запомните то, что я вам сейчас скажу, потому что понять это невозможно, сол, фасол и антресол всегда пишутся с мягким знаком, а вилька и бутилька вообще без него".
Как это ни странно, но архангел Вельзевул эту немудреную шутку не только прекрасно понял, но даже и оценил по достоинству. Хохоча громко и раскатисто, он взял в руку стакан, налитый доверху и посмотрев вино на просвет, задал тон нашей дальнейшей беседе своей собственной хохмой:
- А вот как в учитель-друин рассказывает своим ученикам об истории Парадиз Ланда: - "Однажды взглянул Создатель на своих помощников, - белокрылых ангелов, принюхался, и немедленно повелел водам литься с неба всякий раз, как только они поднимутся в воздух повыше. Потому, что ему было гораздо легче сотворить дождь, нежели заставить ангелов искупаться в реке или озере". Так за что будем пить, Михалыч?
От смеха я чуть не пролил вино. Чокаясь с Вельзевулом стаканом и утирая выступившую слезинку, я ответил ему:
- Господи, мастер Вельзевул, да за что же еще можно пить в Парадиз Ланде, как не за женщин? Поэтому, старина, мой первый тост, - за прекрасных дам! А ты знаешь мастер Вельзевул, какими вообще бывают дамы? - Спросил я архангела и сам же ответил - О, они, родимые, делятся на три сорта: во-первых, на просто дам, затем на не дам ни при каких обстоятельствах и с этим нам, мужикам, приходится мириться, но самое обидное есть еще одна категория дам, это когда дам, но не вам!
Над этой хохмочкой Вельзевул смеялся еще громче. Мы выпили прекрасного вина и принялись за шашлыки. Наши острые зубы впились в сочные, бараньи почки, хорошо вымоченные в отличном кахетинском вине со специями и зажаренные на жарких углях из виноградного корня до коричневато-золотистой, хрустящей корочки. Когда я вновь наполнил стаканы темно-рубиновым напитком, он сказал мне:
- Михалыч, ты можешь звать меня так, как это делают мои самые близкие друзья, - Зелом. Не знаю, что именно двигало Создателем, когда он давал нам такие замысловатые имена, но иногда он и сам их с трудом выговаривал.
Наше застолье было веселым и непринужденным. Под хинкали, пышущие паром и истекающие горячим мясным соком, от которых шел божественный аромат хорошего хмели-сунели, мы раздавили второй пузырь вина и тут же принялись за третий, благо сациви в магических, глиняных горшочках оставалось горячим без всякого мармита. Мой новый друг Зел с удовольствием ел зелень с сыром и перцем, вовсю налегал на маринованный, белый и красный чеснок, хрустящую капустку по-гурийски, щедро сдабривал горячие чуреки острыми приправами, и потом еще искренне удивлялся, с чего это ему так хочется выпить еще вина.
Поскольку я давно и основательно забыл о том, что такое острая боль в почках, то был всерьез намерен побить свой собственный рекорд, когда однажды, в Тетрицкаро, выпил двадцать два стакана вина и не свалился при этом под стол. Правда, тогда мне было неполных семнадцать лет, жизнь была полна радостных открытий, роскошные и красивые женщины, сидевшие за нашим столом, были для меня совершенно недоступны, а потому молодое вино просто показалось водой, что мне и позволило перепить за столом всех, кроме старого Валико, в котором было росту под два метра, а в его живот спокойно вливалось полтора ведра вина.
Когда мы оба были уже в хорошем подпитии, я отважился, наконец, задать своему другу вопрос на ту тему, которой мы еще ни разу не касались. Даже тогда, когда вели почти телепатическое общение в синих глубинах Колец Творения. Наливая вина Вельзевулу и себе, я спросил его:
- Зел, старина, и все-таки расскажи мне про то, как вы умудрились устроить такую заподляну в Светлом Парадизе, возле Синего замка? Как я не пытался понять секрет вашего черного озера, которое способно отнять жизнь у любого магического существа, так ничего и не понял. Да и с порчей, которую вы навели на лес, мне тоже не все понятно. Может быть ты поделишься со мной этим секретом?
Мой вопрос привел Вельзевула в изумление. Высоко вскинув брови он воскликнул:
- Как, разве и в Светлом Парадизе имеются такие ловушки Создателя? Ничего не понимаю.
Тут настал мой черед удивиться.
- Господи, да Создатель-то тут при чем? Ему, вроде бы, совершенно незачем устраивать такое безобразие в своем собственном мире. Зел, послушай-ка! Выходит, что точно такие мертвые озера есть и на Терраглорисе?
Чтобы у Вельзевула не осталось на этот счет никаких сомнений, я быстро ввел его в курс дела и рассказал о Черном лесе, из которого чуть живыми вернулись вороны-гаруда, и о мертвом озере, к которому приходили умирать русалки, кикиморы и лешие. Все это так взволновало Вельзевула, что он даже протрезвел и закурил, чего он не делал весь вечер. Глубоко затягиваясь, он сказал:
- Выходит, мы были совершенно не правы, когда считали что это Создатель отравил воды единственного магического озера, которое он нам оставил. - Видя, что я смотрю на него непонимающим взглядом, Вельзевул пояснил мне - Тебе об этом ничего не известно, Ольгерд потому, что мы сразу же возвели над ним купол и объявили озеро священным и неприкасаемым. Кроме того, спасая жизни ангелов и друинов, я немедленно сотворил вокруг озера магическое заграждение, чтобы никто, по привычке, не пытался напиться из него. Все это произошло почти пятьсот лет назад и мало кто знает о том, во что превратилось озеро близ Капитула. Ангелы и друины по прежнему считают его воды целебными, хотя нам приходилось всячески выкручиваться и лечить наших больных иными магическими средствами. До этого озеро Создателя, пусть и не так основательно как твои магические бассейны, но все же прекрасно исцеляло болезни ангелов и друинов. Когда твой магический голубой шар стал повсюду возводить эти прекрасные магические бассейны, в которых к ангелам возвращались и молодость и природный светлый облик, друины стали роптать и требовать, чтобы я снова открыл для них озеро Создателя. Если бы ты не создал для них на острове Избавления магическую водную стену, то нам, Верховным магам Терраглориса, пришлось бы очень туго. Но поверь мне, Ольгерд, никто из нас не виновен в том, о чем ты мне сейчас рассказал. Да, кое-кто из наших экстремистов предпринял несколько вылазок в Светлый Парадиз, чтобы проверить тебя на прочность, но после того, как ты прислал нам свое послание, написанное на груди боевого друза и мы смогли прочитать его, то я категорически запретил все враждебные акты. Мы ведь когда-то заключили договор с Создателем и согласились не посягать на Светлый Парадиз и не чинить зла его мирным обитателям.
Не желая больше затрагивать эту тему, я сказал:
- Ладно, Зел, давай-ка позабудем про эту ерунду и поговорим о чем-либо более приятном. Поскольку я без труда разобрался с Черным озером и превратил его в магическую купальню, то и с вашим озером Создателя, тоже как-нибудь управлюсь. И все-таки, старина, давай не будем вешать это ярмо на шею старины Яхве, поверь мне, Зел, я нутром чую, что он здесь не при чем. Кстати, ты не мог бы мне рассказать о нашем Создателе подробнее? А то от Узиила и Асмодея я так ничего и не добился. Один несет какую-то восторженную чушь, воспевая его до небес, а другой или отмахивается, или начинает рассказывать мне, каким хорошим помощником он был в стародавние времена и как классно они работали. Единственный, от кого я хоть что-то узнал, это Ури, но он почти не общался с Создателем Яхве и потому не может рассказать ничего интересного. Зел, расскажи мне, что же такое Создатель, как существо? А еще я очень хочу знать, каков из себя Создатель Яхве? Как мне следует вести себя, если я однажды встречусь с ним, и как мне ему кланяться, в пояс или до самого пола?
Прежде, чем ответить на мои вопросы, Вельзевул выпил залпом два стакана вина подряд и лишь потом закурил и сказал довольно спокойным тоном:
- Хорошо, Ольгерд, я отвечу на твои вопросы и расскажу тебе, каким мне видится Создатель Яхве. Только я заранее хочу предупредить тебя, что ты не услышишь от меня восторженной похвалы, да и вообще каких-либо восхвалений в адрес Создателя и вовсе не потому, что я один из тех ангелов, на кого он опрокинул свой гнев. Да это, как мне кажется, и не было гневом. Наш Создатель весьма странное существо. Внешне он похож как на ангела, так и на человека, но это только потому, что он создал нас по своему подобию. Он довольно высок, даже выше чем я или Асмодей, и очень красив лицом. Красота его лица настолько совершенна, что я даже не смог бы нарисовать его портрет и лишь скажу тебе, что лицо его светлое, очень привлекательное, а волосы у него золотисто-русые, длинные и вьющиеся. Самое сложное для меня, это определить характер Создателя и это потому, что на его лице никогда не отражаются никакие эмоции. Он всегда спокоен и, как мне кажется, никогда не испытывает никаких переживаний. Зато одно я могу сказать тебе вполне определенно, - наш Создатель это жесткое, черствое и абсолютно рациональное существо, подчиненное одной единственной идее, которая движет им, - идее созидания новых Вселенных. Может быть как раз именно поэтому он и замкнул свою душу наглухо и не дает свободы чувствам и эмоциям. Такое чувство как сострадание, Создателю совершенно не ведомо, но зато он рачительно бережлив ко всему, что создано им самим или по его воле. Поверь, я сделал такие выводы не случайно и чтобы тебе было легче понять меня, я вкратце расскажу тебе, как мы оказались на Терраглорисе. Когда Создатель Яхве понял, что мы, вопреки его воле, хотим населить Землю друинами, он, без какого-либо выражения гнева на своем лице, грубо отругал нас самыми последними словами и велел убираться из Зазеркалья в Парадиз Ланд. После этого Создатель оставил с собой несколько десятков ангелов, в том числе и меня, и в нашем присутствии опрокинул на Землю огромный метеорит. При этом он сказал нам, чтобы мы помнили впредь, что ждет тех, кто посмеет его ослушаться. Взяв с собой Люцифера, который пытался найти слова оправдания нашим действиям, Создатель отправился вместе с ним в свой дворец. Люцифера мы больше никогда не видели и ничего о нем не слышали. На то, что мы взяли с собой всех друинов, которых сделали разумными и часть друзов, служивших им, Создатель посмотрел сквозь пальцы. Он приказал нам жить в огромном лесу и не покидать его до тех пор, пока он не решит, что ему делать с нами дальше. В Парадиз Ланде в это время уже жили Адам и Ева, но мы лишь слышали об этом от ангелов, которые навещали нас тайком, вопреки запрету Создателя. Поэтому мы так никогда и не увидели первых людей. Довольно долгое время, почти тысячу лет, мы были предоставлены в этом лесу сами себе и смогли завершить дело, начатое нами в Зазеркалье, на планете Земля. Уже тогда друины были разумными существами, а в Парадиз Ланде мы лишь довели их внешний вид до полного совершенства и теперь учили тому, что знали сами и внушали им мысль, что гнев Создателя, дело прошлое. Но вот, однажды, настало время и мы поняли, как жестоко заблуждались. За все то время, что мы провели в лесу, Создатель не посетил нас ни разу, а явившись к нам, он спокойно, без малейшего гнева и вообще, без выражения каких-то чувств на лице, сказал чтобы мы забирали своих друинов и друзов и убирались прочь из Светлого Парадиза на его темную сторону, и там дожидались того дня, когда он пришлет к нам человека, который принесет благую весть об избавлении. Вот так, за какую-то ничтожную оплошность, которая заключалась лишь в том, что мы поддались на уговоры архангела Люцифера и решили сделать Создателю сюрприз, почти триста тысяч ангелов в мгновения ока сделались черными как смоль и были отправлены в пустынный и мрачный мир, где солнце появлялось всего лишь на четыре часа в сутки. Мы, стоя на коленях, умоляли его простить нас, просили пощады, но все, чего мы добились, так это того, что одним взмахом руки Создатель убил несколько десятков огромных, добродушных и совершенно безвредных друзов, чтобы нам было неповадно надоедать ему своими стенаниями. Даже тогда, когда Создатель отчитывал нас за этот эксперимент, высказывая нам в лицо всяческие грязные оскорбления, его лицо, как всегда, было спокойным и невозмутимым. Хотя я очень долго размышлял над этим, мне так и не удалось понять, отчего Создатель никогда не проявлял своих чувств. Иногда я задаюсь вопросом: а может быть он действительно никогда не испытывает никаких чувств? Тогда мне остается только пожалеть его.
Вельзевул замолчал и снова налил себе полный стакан вина, а я не торопился делать какие-то замечания. Мне было понятно, что в нем, в значительной степени, говорит обида на Создателя, но вместе с тем я понимал и его недоумение. Выпив еще вина, он продолжил:
- Впрочем, Создатель никогда не проявлял своих эмоций и по другим, куда более приятным для него, поводам. Иногда он шутил, и даже веселился и развлекал нас, но и тогда его лицо оставалось бесстрастным. По рассказам некоторых моих подруг, которые делили ложе с Создателем, он всегда стремился доставить им удовольствие, но они не взялись бы утверждать, что смогли доставить удовольствие ему. Даже в постели, занимаясь любовью, он словно продолжал работать. Работа, вот единственное, что он действительно делал хорошо и чем занимался с удовольствием. Мне не раз доводилось видеть, как Создатель творил живых существ и лишь в эти часы его лицо немного оживлялось. Он слегка хмурился, если какое-либо из его созданий получалось не таким, как он того желал и улыбался какой-то странной, мимолетной улыбкой, когда все выходило так, как это ему было надо. Мне никогда не удавалось понять его логики, но в одном я уверен наверняка, Создатель всегда знал чего именно он хочет достичь. Поставив перед собой какую-нибудь задачу, он выполнял её с невероятным упорством и целеустремленностью. По-моему, даже наказывая нас столь жестоко, Создатель планировал все на тысячи лет вперед и потому, не зная какова его конечная цель, я не могу осуждать его за это и гневаться. Просто мне не дано понять его логику, а может быть я уже все понял. Как знать, может быть Создатель специально позволил нам пойти на тот эксперимент, чтобы затем уязвить наше самолюбие, дал мне возможность проявить свой характер, подтолкнул к тому, чтобы я возглавил ангелов и друинов и обустроил огромный, безжизненный остров, сплошь состоящий из одного только камня, песка и глины. Может быть именно в том, что сегодня я готов отправиться в Абсолютную Пустоту и сотворить там новую Вселенную, создать прекрасную планету и населить её во множестве друинами, заключалась какая-то часть великого плана Создателя Яхве. Во всяком случае, именно об этом я думаю сейчас, когда осмысливаю последние слова создателя, сказанные мне уже на темной стороне Парадиза. Перед тем, как покинуть нас, Создатель сказал мне: - "Глупец, надеюсь, ты поймешь когда-нибудь, что тебе оказана великая честь. Дождись же с подобающим терпением того дня, когда к вам явится человек из Зазеркалья и выведет вас с этого острова, а до тех пор живите здесь так, как вы того сами желаете и никогда не пытайтесь выбраться отсюда. Если ты сможешь превозмочь свою гордыню и все испытания, ниспосланные мною тебе и твоим друзьям, пойдут вам на пользу, то тогда тебе откроется нечто такое, что изменит вашу дальнейшую судьбу." Только теперь, познакомившись с тобой, мастер Ольгерд, я понял, что имел ввиду Создатель. Не знаю, ведомо ли тебе то, что как-то мимоходом, легко и играючи, ты вскрыл и тут же исправил нашу грубейшую ошибку, которую мы допустили, вырастив естественным путем новую расу разумных существ. Наше глубочайшее заблуждение заключалось как раз именно в том, что мы попытались отделить друинов навсегда, сделать их совершенно иными, хотя и похожими на нас самих внешне. По-моему, именно поэтому Создатель и счел друинов ущербными, недостойными своего внимания, а нас глупыми, тщеславными и мелкими зазнайками. И кроме того, если рассматривать наше наказание с точки зрения потерь, то мы лишились одного только Люцифера, да еще ничтожно малого числа огромных друзов, которые уже состарились и не могли давать потомства. Да мы, собственно, не очень и стремились увеличивать их число, так как эти гиганты все же были совершенно бесполезны для друинов. То, что мы были поставлены в столь жесткие условия, заставило друинов бороться за жизнь изо всех сил и сделало их такими, какими ты их сейчас видишь. Так что имей это в виду, Михалыч, если тебе доведется предстать перед Создателем. Запомни также мой совет, - не пытайся казаться лучше, чем ты есть. Проницательность Создателя такова, что он в три секунды вывернет тебя наизнанку, пересчитает все твои грехи и мигом сопоставит их с добродетелями. Так что перед ним не стоит играть несвойственную тебе роль, уж лучше будь таким, какой ты есть. Относительно же того, как обращаться к нему, мой совет таков, - Яхве создал эту Вселенную, создал он, в конечном итоге, и тебя самого, но он вовсе не кичится этим, хотя и всегда требует к себе уважения. Вообще-то он прост в общении и тебе с ним будет легко договориться, если ты не станешь требовать слишком многого и будешь достаточно уважителен и почтителен по отношению к нему.
Вельзевул умолк, но всем своим видом показывал мне, что он готов продолжить разговор. Впрочем, и того, что я узнал о Создателе, мне вполне хватало, так как теперь я уже имел в уме некий психологический портрет этого, воистину, великого существа. И все же, осознавая величие Создателя, я имел к нему массу претензий. Зато к Вельзевулу у меня не было никаких претензий и общение с ним доставляло мне массу удовольствия. Видя грусть в его глазах, я налил вина в стаканы и сказал:
- Мастер Вельзевул, я в ваших краях совсем недавно, но уже успел кое-что подметить, да и пообщался со многими небожителями. Все это время я внимательно наблюдал за жизнью, встречался с ангелами, магическими существами и людьми, разговаривал с ними, обращался к хранилищам знаний Парадиз Ланда, постоянно собирал информацию, все анализировал и теперь иногда делаю выводы. Слушая твой короткий рассказ, мастер Вельзевул, я подметил одну особенность нашего Создателя и да простит меня Бог, но я поделюсь с тобой своей мыслью, какой бы кощунственной она тебе не показалась. Все вы поражены величием Создателя Яхве и потому не замечаете одной, весьма существенной детали его образа, - наш Создатель это волк-одиночка. Могучий, умный, опытный, осторожный, но полностью оторванный от своих собратьев. Это налагает свой отпечаток на его характер. То, что он полностью отдает себя сотворению Вселенных, является для него и работой и отдыхом, он живет одним только этим действом и просто не знает ничего другого. У него нет достойных оппонентов в разговоре, нет друзей и врагов, и это является существенным недостатком его жизни. Из тех знаний, которые были открыты мне Кольцом Творения, я узнал, что в Абсолютную Пустоту можно войти с довольно большим багажом, но вот взять его в руки, подобно чемодану, увы, нельзя. Когда ты появишься в полном нуле, увы, но ты будешь гол как сокол и кроме Кольца Творения на тебе ничего не будет надето. Так уж получается, что все, что ты захочешь унести с собой из этой Вселенной, мастер Вельзевул, ты должен поместить в Кольцо Творения, а взять ты можешь очень многое. Ну, а вдвоем с Лицинией вы вообще можете взять с собой столько всяческого добра, что вам придется извлекать его из Кольца Творения несколько недель. Вот здесь тебя и подстерегает одна хитрая магическая ловушка. Ты можешь взять в свое Кольцо Творения одни только души ангелов и друинов, и тогда в него поместятся едва ли не все обитатели Парадиз Ланда, и, прибыв на новое место, после начального обустройства сотворить тела ангелов и друинов, вдохнуть в них жизнь и дать душам ангелов и друинов войти в эти тела. Души в этом случае начнут новый жизненный путь с нуля, но твои создания не будут при этом помнить своей прежней ипостаси и не будут обладать теми знаниями и жизненным опытом, которые они имеют сейчас. Таким образом ты повторишь путь Создателя Яхве. Однако, ты можешь поступить и по другому, взять в ваши с Лицинией Кольца Творения довольно ограниченное число самых верных и преданных друзей, свернув их чуть ли не до объема вируса. Вот тут речь как раз и идет примерно о трехстах тысячах колонистов. Правда, в этом случае вы будете иметь всю свою прежнюю команду без каких-либо потерь, а если учесть, что и для них подготовлено семьдесят пять тысяч Колец Творения, то вы вообще можете прихватить чуть ли не всю нашу Вселенную целиком. Сам понимаешь, старина, вся наша с тобой торговля не стоила и выеденного яйца и ты можешь взять с собой всех, кто хочет за тобой пойти, а это, кстати, желают сделать и некоторые ангелы из Светлого Парадиза, которые уже просто до смерти забодали меня своим нытьем. Вот теперь и думай сам, каким путем ты пойдешь, мастер Вельзевул. Захочешь ты уподобиться Создателю Яхве или у тебя хватит смелости стать подлинным вождем двух народов?
Не знаю почему, то ли потому, что он был исключительно порядочным ангелом, то ли потому, что он уже вдоволь насмотрелся на Создателя Яхве, но Вельзевул ответил мне сразу же. Без каких-либо долгих раздумий и колебаний он сказал мне твердо и решительно:
- Мастер Ольгерд, я давно уже принял решение и потому мой список состоял всего лишь из полумиллиона имен. Отчасти именно поэтому я и просил тебя отпустить со мной Лицинию. До меня уже давно дошли слухи о том, что ты пророчествовал ей стать подругой Создателя, ну, а поскольку твои пророчества штука очень серьезная, то я не собираюсь уступать её Яхве так просто. В таком сложном деле, как любовь, коварство и хитрость просто незаменимы и потому я не хотел бы дожидаться её встречи с Яхве. Так что я не собираюсь слишком долго утомлять тебя своим присутствием и отправлюсь в Абсолютную Пустоту особо не мешкая.
Ответ Вельзевула мне понравился со всех сторон, хотя это и сулило нам всем массу хлопот в самое ближайшее время. Одно дело говорить о сборах в дорогу, другое дело сами сборы. Уже одно то, что семьдесят пять тысяч новых владельцев Колец Творения, сначала бросятся приобщаться к его мудрости, а потому примутся заталкивать в них свой скарб и прочую живность, заставило меня изрядно взволноваться. Намахнув без передышки пару стаканов вина подряд, я все же взял себя в руки и обратился к Вельзевулу с другим, довольно интересным на мой взгляд, предложением, которое сулило нам обоим весьма немалые выгоды:
- Зел, а как ты посмотришь на то, если мы установим линию связи между двумя Вселенными? Тогда у тебя будет возможность поболтать на досуге с Создателем Яхве и высказать ему вслух то, что ты о нем думаешь. Если он, конечно, в сердцах не бросит трубку. Обычный телефон для этого не подойдет, а вот магический, запросто. Разумеется, ты сможешь беседовать не только с Создателем Яхве, но и с другими ребятами, например со мной.
Ответ Вельзевула понравился мне своим оптимизмом.
- А что, это великолепная мысль, Михалыч. Нам непременно нужно воплотить её в жизнь. Правда, для этого мне понадобится пустить ход времени в своем метафизическом мире в полном соответствии с ходом времени Парадиз Ланда. Но пусть это будет лучше цифровой интернетовский видеотелефон, тогда мы сможем обмениваться друг с другом гораздо большим количеством информации.
Мы не стали немедленно заниматься этим делом, так как на нашем столе еще оставалось вдоволь всяческих вкусных яств, да к тому же я положил перед Зелом шампур с шашлыком из осетрины и поставил на стол еще одну бутыль вина. Так, за стаканом доброго вина мы обсудили еще целый ряд важных проблем, включая то, как можно с помощью магии умножать количество своих сущностей для того, чтобы увеличить наслаждение своих любовниц, собравшихся в спальной.
Мой новый друг, в свою очередь, научил меня еще более хитрому трюку, как вложить всех своих подруг в тело самой рослой красавицы и, занимаясь любовью только с одной своей возлюбленной, дарить наслаждение всем пятерым. Это было настолько заманчиво, что только огромным усилием воли я остановил себя от того, чтобы немедленно не сбежать из своей мастерской и мы продолжили наш разговор. Правда, теперь меня интересовало только то, как будет вести себя в постели столь удивительная любовница и что при этом будут ощущать все мои прекрасные подруги.
Оказалось, что такая вот живая матрешка будет отдаваться мне не меньше, чем с пятикратной силой и энергией и запросы у неё, соответственно, также будут раз в пять, а то и во все десять, большими. Но, что самое удивительное, Зел сказал мне, что каждая из моих подруг в любой момент сможет проявить свою собственную индивидуальность в таком любовном акте и это относится не только к эмоциям, но и к внешнему облику моей магической любовницы. Что мой друг имел ввиду, говоря об этом, он не стал уточнять и потому я все-таки не выдержал и по быстрому свернул наше застолье. Ведь мои девочки никогда не отказывались даже от самых смелых экспериментов.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ.
В которой мой любезный читатель узнает, как новый Создатель Вельзевул, которого на Земле все несправедливо считают одним из могущественных повелителей темных сил ада, отправился в Абсолютную Пустоту Мегавселенной Господа Бога и как он провел свой первый день творения. Вместе с тем мой любезный читатель узнает, как мы, почти всей нашей дружной командой предстали перед Создателем Яхве и как мы были встречены им.
Маленькое, ручное солнце, висящее над Терраглорисом, которое можно было включать и выключать как лампочку, отсветив свои положенные восемнадцать часов, должно было вот-вот погаснуть. Перестать гореть на ночь, чтобы вспыхнуть завтра поутру и осветить гигантский, гористый остров, который вновь стал пустынным и неуютным. На этом громадном супер-острове или мини-континенте, размеры которого были малость побольше, чем у земной Евразии, не осталось почти никакого напоминания об ангелах и друинах. С него полностью исчезли города и поселки, крохотные оазисы в его пустынях и крепости на неприступных горных вершинах, а также все симпатичные замки на берегу океана.
Обитатели Терраглориса, покидая его навсегда, прихватили с собой все, вплоть до самого последнего камешка, обработанного их умелыми руками. Забрали они и всю, не такую уж и многочисленную, живность, вплоть до плезиозавров. Почти сто тысяч магов самой высшей квалификации прошлись по острову частыми граблями и, словно пылесосом, подобрали все подчистую, забирая даже некоторые, особо причудливые, небольшие скалы и все свои рукотворные оазисы, служившие им местом уединения.
Из-за того, что мы с Вельзевулом пересмотрели итоги нашего "торгового договора", вместе с ним отправились в путь без малого пять миллионов друинов и свыше миллиона ангелов. Причем почти шестьсот тысяч ангелов были из Светлого Парадиза. Впрочем не одних только ангелов. Вслед за друинами в новую Вселенную навострили лыжи кентавры и гидры, наяды и дриады, нимфы и тролли, сатиры и даже люди. Таких любителей приключений тоже набралось не мало, почти полтора миллиона душ и я так и не смог понять, что тому было причиной, - очарование друинов или болтовня воронов, которые разнесли слух о грядущем великом переселении народов по всему необъятному Парадиз Ланду.
Самым же невероятным и удивительным явилось для меня то, что около четырех тысяч магов и магесс Светлого Парадиза, также решили стать колонистами не смотря на то, что между магами и ангелами всегда были натянутые отношения. Инициатором этого движения была Афина, деятельной натуре которой давно уже осточертела тягостная праздность Золотого замка. Разумеется, прелестная гидра Эвфимия сопровождала её, словно верный паж, хотя как раз тут еще нужно было посмотреть, кто из них двоих был заводилой. В тихих нашептываниях Эвфимии было куда больше огня и задора, чем даже в пламенных речах старины Конни.
Эта сладкая парочка, пользуясь близкими отношениями со мной, сразу же пробилась к Вельзевулу, мгновенно очаровала и вскружила голову и ему, и его подруге Лицинии. По истечение нескольких дней, они уже были его штатными любовницами и, как я всерьез подозревал, намеревались вообще стать его постоянными подругами. Лициния, во всяком случае, была полностью за и я прекрасно знал почему. Уж мне то было очень хорошо известно то, что вытворяет в постели Эвфимия и как она умеет завести своих партнеров и задать всем соответствующий настрой.
Маги Парадиз Ланда прихватили с собой самое ценное, что у них было, чистое, природное золото. Афина принесла все это золото, а его набралось почти целая тонна, мне в дар и попросила дать ей, хотя бы сотню, другую больших Колец Творения. Солить это золото я совершенно не собирался и потому немедленно включил свой магический станок полуавтомат, который штамповал эти волшебные инструменты, словно медные пятаки. В итоге, почти все эти кольца были переданы Вельзевулу, но от него немедленно попали прямиком в руки Афины, которая не только обольстила старого пройдоху своей страстью, но и полностью покорила своим умом. Так что в разряд новоиспеченных Верховных магов попали не только маги и магессы из её команды, но и большая часть людей, и даже некоторые сатиры и тролли.
Так или иначе, все хлопоты по транспортировке народа туда и обратно, полностью легли не на меня, а на Верховных магов будущего Создателя Вельзевула. Вместе с этим мне даже не пришлось сколько-нибудь напрягаться и с передачей магических знаний магам-колонистам, которые получили сначала от своего босса, а затем от его очаровательного первого зама по науке, Афины Паллады, новенькие, именные Кольца Творения усовершенствованной модели "Большой Мастер". Магические знания распространились среди них со скоростью лесного пожара, случившегося в засушливое лето.
С появлением такого количества магов, объединенных общей идеей созидания, остров Избавления превратился черт знает во что. По количеству научных диспутов на один квадратный метр, тут даже знаменитая Афинская школа философов рядом не стояла. Хотя мне не терпелось поскорее разогнать всю эту шайку-лейку, да и Вельзевулу хотелось того же, тем не менее, мы оба, частенько, принимали участие в долгих научных конференциях, проходящих в синих глубинах наших Колец Творения.
Вот тут, пожалуй, я впервые осознал то, какого именно джина выпустил из бутылки. Созидательная сила магов, объединившихся в едином порыве принять самое активное участие в сотворении новой Вселенной была столь велика, а планы их оказались столь грандиозны, что Создателю Яхве рядом с ними тоже нечего было делать. О таком результате я даже и помышлять не мог и, поначалу, немного оробел, думая, что сослужил Вельзевулу совсем уж дурную услугу. Однако, старина Зел был настоящим докой во всех этих сложных вопросах планирования и управления. Он с первого же момента завел самые строгие порядки, исходя из золотого принципа: - "Я, конечно же, за демократию, но только не в моем колхозе!" Вельзевул ни на одно мгновение не терял контроля над ситуацией в целом, хотя и не лез в мелочи.
Вельзевул был единогласно принят этим разношерстным коллективом, где на трех магов приходилось как минимум четырнадцать разных точек зрения, в качестве Большого Вождя, Главного Босса и никто даже и не попытался усомниться в том, что он единственный Создатель среди них. Как ему удалось внушить такое отношение к себе, я, видимо, уже никогда не узнаю. Ко мне весь этот пипл подходил запросто и обращался с самыми различными просьбами, а вот к Вельзевулу они подбегали только на полусогнутых и с выражением идиотского восторга на физиономиях.
Причем все это делалось вполне искренне и даже Афина, которая, нисколько не стесняясь, могла при всем честном народе подхватить меня на руки и всего обслюнявить поцелуями, смотрела на своего ненаглядного Вельзевула глазами голодного коккер-спаниеля, учуявшего запах колбасы. Впрочем, старина Зел вполне заслуживал того, ведь в нем было добрых два метра десять сантиметров росту, глаза его сверкали, как электросварка, а от мощной фигуры веяло такой силой, что с ним вряд ли отважились бы связаться самые буйные из духов бури. Уж на что Годзилла был упертым нонконформистом, но и он видя его, тут же вилял хвостом, словно радостная дворняжка.
Впрочем, всеобщее обожание нисколько не испортило Вельзевула и я только искренне радовался, видя, что он по прежнему добродушен, заботлив и расположен ко всем. А еще меня поражала его душевная щедрость и какое-то, просто немыслимое бескорыстие и терпимость к своим шустрым подданным. Да, наконец-то, Создатель Вельзевул одержал полную нравственную победу над Создателем Яхве, к которой, как я успел выяснить, он не очень то и стремился. Хотя, лично я, нисколько не сомневался в своем собственном Создателе и его подлинном величии. Просто два этих великих существа, ангел и представитель какой-то другой, неизвестной мне расы, пошли разными путями и это еще не известно, куда Вельзевула заведет его стремление работать в коллективе.
Вся эта чехарда длилась почти полтора месяца. Однако я не сказал бы, что Вельзевул никуда не торопился, как раз наоборот, на все сборы у него ушло всего полтора месяца. Правда, из них целых пять дней ушло на грандиознейшую пьянку, в которую, в итоге, превратился свадебный пир Вельзевула и Лицинии. Моей сестренке очень уж понравились рассказы Уриэля о свадебных обрядах Зазеркалья и она упросила меня сделать все точно так, как это торжество обычно обставлялось у нас, на Руси, например, в славном городе Тамбове.
Для этой цели мне даже пришлось срочно привлечь из Микен своего козлоногого кореша Милона, который, после моих долгих уговоров и угроз со стороны Уриэля, что он лично развалит к чертям его "Храм любви", все-таки согласился обвенчать новобрачных. Упрямый сатир непременно хотел сначала окрестить ангелов, а уж потом обвенчать и никак иначе. Вообще-то, это звучало весьма мило и забавно, крещеный ангел. Впрочем, как раз Вельзевулу это было по барабану, ради Лицинии он, похоже, согласился бы и на обрезание, совершенное по всем законам Моисея.
Эта свадьба, была всем свадьбам свадьба и на не ней гудел весь Терраглорис, а свадебным залом был абсолютно весь остров Избавления. Одна только подготовка к этому пиршеству заняла две с лишним недели и право же, событие вполне того стоило хотя бы потому, что подругой Вельзевула становилась моя собственная сестра. Между тем подавляющее большинство обитателей Терраглориса и гостей из Светлого Парадиза, считало, что в данном случае имеет место быть самый простой торжественный пир в честь грядущего великого переселения народов и лишь самые близкие друзья жениха и невесты знали об его истинном предназначении.
Венчание прошло в храме, возведенном по такому случаю Милоном Микенским, ставшим в награду за хлопоты еще одним Верховным магом. Маленьком и по домашнему уютном, как раз таком, чтобы в нем смогло разместиться всего лишь две с половиной тысячи самых близких друзей Вельзевула и Лицинии. Зато проходило оно по классическим православным канонам и в полном соответствии с моими собственными представлениями о церковных порядках. В Микенах никогда не было своего собственного патриарха Никона, и, соответственно, никто не раскалывал церковь надвое и мое старообрядческое религиозное самосознание не страдало от дисгармонии.
Сам же свадебный пир был таким, как и ему было положено и единственное, что я внес в него лично, так это то, что на второй день, поутру, мы все переоделись, - мужчины в женское платье и наоборот и до трех часов пополудни водили "журушку". Было забавно посмотреть на усатую красотку Мишеля, ковыляющего на высоких каблуках и в мини юбке. Для вящей убедительности я специально устроил близи Серебряного замка несколько курятников и наша веселая, озорная и зажигательная "журушка", беспорядочно паля из берданок, вволю поохотилась на кур, которые с кудахтаньем разбегались от ряженых охотников.
А до этого "журушка" лихо покатала сватов на большой пролетке, а поскольку своих собственных родителей у Вельзевула отродясь не бывало, то на роль его посаженных родителей были назначены Узиил и Гелиора. Вместе с ними в пролетку были посажены родители невесты Астарот и Луарсавия, сиявшие от счастья, а место кучера занял её дядя, архангел Велиал Сереброкрылый. В этот тарахтящий и дребезжащий экипаж были впряжены пятеро племенных жеребцов, - сиречь все пять блудливых сыночков Великого Маниту, причем за коренного был Асмодей, а мне и Уриэлю, как самым хилым на вид, пришлось играть роль крайних пристяжных.
Каждый из лихих, и, босоногих, для пущей скорости, коней, отлично знал свою роль и потому, когда кучер стал понукать нас, никто и ногой не дрыгнул. После минутного замешательства Велиал проревел могучим баритоном:
- Кони, верно, пить хотят!
Сватам пришлось выбраться из пролетки и напоить капризных коней водкой, после чего кони сразу же понеслись галопом и они запрыгивали в свою повозку на бегу. Однако, уже через двести метров кони вдруг устали и их пришлось снова поить смирновкой, но сваты, наученные горьким опытом, на этот раз оказались хитрее, ловко распределили роли, кому наливать водки в стакан, кому подносить, а кому подавать на закуску соленый огурец и к тому же поили коней строго по очереди и потому одному только Узиилу пришлось догонять нашу колымагу.
Двигаясь коротким перебежками, мы, хитроумно петляя в толпе зевак, добрались до высокого бережка озера и, как это и положено в таких случаях, опрокинули пролетку в воду. То-то же было смеху. Больше всех радовались нашей "журушке" жених с невестой, но радость их была недолгой и мигом испарилась тогда, когда мы, набив сотни три кур, в конечном итоге заставили их ощипывать птицу вручную, чтобы потом сварить свадебную лапшу. Но они все равно сачковали и лишь делали вид, что работают, а на самом деле птичьи перья выдирали с помощью самой банальной магии. Зато пера набралось на целую перину и две здоровенные подушки, которые я и сотворил для них немедленно, в качестве сувенира на память о веселой "журушке", которую с таким неподдельным азартом водили все их верные друзья и подруги.
Асмодей посмотрел на все свадебные процедуры, а за исключением того, что ему не довелось присутствовать при купании невесты. К тому же он живейшим образом участвовал во всех остальных мероприятиях, очень уж расчувствовался. Мой братец, пребывая в раздумьях, сказал в итоге:
- Блин, себе что ли жениться.
В общем свадьба получилась что надо, высший класс. Даже с дракой, как это и полагается по русскому обычаю. Ну, уж это дополнение к свадебному пиру, целиком и полностью лежало на совести Ури, который ловко спровоцировал на драку кентавров и сатиров. Ангелы тотчас бросились разнимать драчунов, но тут уже между ними случилась какая-то свара и они взвились в воздух выкрикивая друг другу угрозы. Кентавры и сатиры уже через несколько минут снова пьянствовали за общим столом, а с неба все еще сыпались перья. Это ангелы мерялись силой своих крыльев.
Слава богу, что настроения это безобразие никому не испортило, зато Ури весь так и сиял от удовольствия, так как ему, отчего-то, втемяшилось в голову, что свадьба без драки, это примерно то же самое, что первая брачная ночь без невесты. Не, знаю, никогда не был в славном городе Тамбове, может быть там действительно именно так и полагается, но в тех местах откуда родом я сам, дракам почти никогда не было места на свадьбе. Ну, разве что, иногда.
После свадебного пира уже не было никаких других пиров, да и времени на это просто уже не оставалось, а подчас и сил. Все с азартом готовились к переселению. Оно, собственно говоря, началось уже на второй день после наших переговоров с Вельзевулом и началось весьма неожиданно. На остров Избавления внезапно заявился со своей дружиной старина Вий. Ну, как раз для него это было плевым делом, поскольку братья Виевичи были очень послушными сыновьями и по первому требованию своего папаши распахнули перед ним во всю ширь магическое зеркало, через которое "новые посковичи" и въехали в нашу долину приемов, которая по прежнему была покрыта движущимся ковром.
Хорошо еще было то, что при этом хоть меня не забыли предупредить и потому я лично встречал старого вудмена, который давно уже стал молодым, коренастым здоровяком. Как сам Вий, так и вся его дружина, выглядели очень импозантно. Не знаю как уж это получилось, но все как на подбор они были одеты в малиновые, кашемировые пиджаки и темно-бордовые, просторные шелковые штаны. То обстоятельство, что все поголовно были коротко стрижены, невероятно плечисты и въехали на остров Избавления на шикарных лимузинах и джипах, заставило Уриэля, коротко хохотнув, сказать:
- Ну, все Михалыч, абзац, райская братва приехала.
Подивившись столь тонкому и точному замечанию ангела Уриэля-младшего, я бросился к Вию, который с кряхтеньем выбирался из шестисотого мерса, за рулем которого сидел Кукша, которого я сразу узнал по насмешливому взгляду, который он бросил на своего братца. Минут пять мы обнимались и хлопали друг друга по спине ладонями. Вновь став человеком, Вий совершенно не утерял своей звериной силы, но и я к этому времени уже полностью переродился и был крепок как кремень, что немедленно заметил и тут же прокомментировал этот веселый парень:
- Однако барин, здоров же ты стал! Теперь поди, тебе будет под силу и псовина заломать.
- Да где же их найдешь, псовинов-то, старый чертяка. Вон вы какими красавцами стали, любо-дорого посмотреть. - Ответил я Вию и ласково добавил - Ну, давай, знакомь меня со своей бригадой, Виюшко. Ох и соскучился же я по тебе, черт ты мой лесной.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ