Падший

— Присоединиться?

— Твоя татуировка. Ты же садист, верно?

Он бросил беглый взгляд вокруг, прежде чем его взгляд медленно вернулся к ней.

— Учитывая, что ты только что дала знать каждому ублюдку в пределах слышимости, что ублюдков убьют за углом, лишь бы сохранить секрет, я полагаю, что ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

— Как насчет того, чтобы просветить меня тогда?

— Как насчет того, чтобы получить этот чертов виски, как я и просил?

Когда она убирала с его стола пустые рюмки, ее улыбка говорила: «Конечно».

Её мысли?

«Как насчет того, чтобы ты засунул шот себе в зад?»

Однако, учитывая, что он носил неуловимую тату, как пасхальный кролик свои яйца, она проглотила своё нахальство и повернулась к бару. Руки жаждали раздавить рюмку в кулаке.

— Сколько? — Этот шоколадный голос остановил ее на полпути.

Она сделала паузу.

— Сколько что?

— За тебя. — Помимо слов, эти серебристые глаза трахнули её одним только взглядом, скользнувшим от груди к бёдрам.

Видимо, предложения давались ему легче. Она поставила рюмки обратно на его стол.

— Зависит от того, что вы хотите.

Он облизал губы, и феи похоти снова подняли свои уродливые головы.

— Я хочу, чтобы мой язык погрузился в твою киску.

Каринна сглотнула и подавила дрожь в коленях. Она, наверное, не могла даже представить, сколько раз она слышала эти слова, и всё же, каким-то образом, исходя от него… Он заставил её соски встать в высоком приветствии.

Она откашлялась.

— Никто меня там не тронет меньше чем за сто баксов.

— Пойдем.

— Сейчас? — Её сердце забилось быстрее. Почему он так спешит? Не то чтобы её раньше не спрашивали о таком.

Вместо ответа он встал из-за дивана и пошел, как… как будто она должна была просто пойти за ним. По какой-то силе магнетического притяжения, которая отчасти заставила её скривиться от разочарования, она так и сделала, следуя за ним, как потерянный щенок, к задней части бара.

Парню пришлось нырнуть через заднюю дверь. Нырнуть. Потому что он был такого высокого роста. Судя по всему, кабинка сильно скрадывала его размеры. На выходе она подмигнула Квентину — универсальный сигнал стриптизерш, потому что, «если я не вернусь за то время, которое требуется, чтобы сделать этому парню минет, иди за мной».

Подул прохладный весенний воздух, и Каринна потерла руки. Почему парень заставил её чувствовать себя девственницей на выпускном вечере?

Вместо того, чтобы неловко смотреть друг на друга, как она ожидала, он прижал её к стене и опустился на колени, не сводя с неё глаз. Он, не теряя времени, стянул с нее шорты и трусики. Взгляд вниз показал ему кустик черных волос у её сердцевины.

Он не двигался. Просто смотрел.

«Какого черта он делает?»

Она откашлялась и отодвинула бедра назад.

Горячие ладони сжимали её бедра, а мягкие поцелуи щекотали её бедра, живот — везде, кроме заветного местечка. От его поцелуев побежали мурашки по коже — эти сводящие с ума маленькие сплетницы-соски, выдающие самые сокровенные секреты девушки.

Однако, если бы этот парень не перестанет ходить вокруг до около, то над ним встанет большой злой вышибала.

Шелковистый, влажный язык коснулся её, и Каринна чуть не упала. «Твою мать. Твою, сука, мать».

Закинув её ноги себе на плечи, он принял на себя весь её вес, не оставляя ей иного выбора, кроме как оседлать его лицо, запрокинуть голову, закрыть глаза и наслаждаться. Щекотка на её бедрах могла быть только от его щетины на челюсти, но она бы была проклята, если бы открыла глаза, чтобы посмотреть.

Он сосал и лизал, и этот язык каким-то образом изогнулся в неё дальше, чем любой другой мужчина до него. Как далеко его язык может растянуться, черт возьми? Горячее дыхание согрело её чувствительные лепестки, и Каринна уперлась пятками ему в спину.

Желание сжать собственную грудь, заставило её руки соскользнуть по холодному кирпичу. Она застонала и качнула бедрами.

Он был хорош.

Лучше, чем хорош.

Он ласкал её языком, как рок-звезда-кунилингист.

В отличие от многих её закулисных завоеваний, между ними висел дух близости. Мусор и крысы, возможно, вуайеристы, которые привыкли смотреть пип-шоу, — все это растворилось в одно мгновение. Словно ничто другое вокруг них не имело значения. Словно он не носил татуировку, которая была нарисована на стене, в ту ночь, когда Лолита повесилась. Словно он был не более чем мужчиной, ублажающим женщину, а не развратным монстром, который вполне мог нанести ужасные раны на тело её сестры.

Его густые волосы щекотали её ладонь, пока она искала, за что бы ухватиться.

«Нет».

Желудок Каринны сжался. Пик оргазма заставил её сконцентрироваться. «Нет, нет, нет».

Ощущение исчезло, когда жар сменился холодом, когда он отпустил её бедра и вытащил свой язык. Когда он снова поставил её на землю, её ноги были такими же ватными, как остывшие спагетти.

«Что?»

— Что ты делаешь? — Почти болезненный тон её голоса вызвал у неё тошноту. Не может быть того умопомрачительного оргазма, которого она только что «не испытала». — Продолжай, я не…

Он встал, слизывая блеск с губ, и усмехнулся. Мужская гордость, которая почти светилась на его лице, заставила её сжаться внутри. Он вытер уголок рта и обсосал пальцы, где видимо, остались её соки. Коварный. Поддразнивает. Зная, что она кайфовала от каждой частички всего этого.

— Я играю так же, как люблю трахаться. Грязно. — Он прошел мимо нее, обратно внутрь «Чикс», оставив её в беспорядке, неудовлетворённой.

— Ё*аный ты мудачело, — пробормотала она, натягивая трусики с шортами, а затем ворвалась обратно через дверь.

— Итак?

Как будто у Каринны были какие-то намерения распускать девчачьи сплетни с Тэмми Тинкерздой — прозвище, которое глупышка с гордостью сама придумала — обратная сторона работы с девочками, едва закончившими среднюю школу.

— Он гей, — солгала Каринна. Даже самый сомнительный гей не смог бы сделать то, что он только что сделал. Каждый вуайерист в поле зрения только что получил урок, как правильно лакомиться киской. — Облом, да? — Она постучала по барной стойке. — Джинкс, двойной виски. — Она ни за что не допустит, чтобы её золотой билет унесла клубная вешалка. У неё было железобетонное намерение вернуться в его кабинку и предложить этому игроку особое предложение — бесплатно, если он готов посвятить её в садизм.

— Ага. — Тэмми вздохнула. — Но я всё равно трахнула бы его. — Её глаза забегали по залу. — Эй, куда он делся?

Карина обернулась. Его стол был пуст.

— Сукин сын, — пробормотала она. — Ты видела, как он ушел?

Тэмми покачала головой.

«Проклятье». Пробившись сквозь толпу, Каринна подошла к входной двери и, сложив руки, чтобы защититься от холода, осмотрела парковку. Ветер взъерошил её волосы, и она вздрогнула.

Никого.

Как будто парень просто встал и исчез.

Каринна вернулась к своему подносу с шотом, где Тэмми стояла у стойки с широко раскрытыми глазами и улыбкой на лице.

— Черт возьми, ты бы видела огромные чаевые, которые он оставил на столе. Триста баксов!

«Ага. Огромные».

***

Каринна вышла из бара, сигнализируя об окончании своей смены, в шляпе и длинном черном пальто, закрывающем накачанные бедра, оседлавшие лицо Ксандра двумя часами ранее. Он не мог не облизать губы при виде неё, наблюдая со своего места на крыше, рядом с «Чиксами».

Задний переулок был его личной индульгенцией. Для удовлетворения его любопытства, и, черт возьми, это было так божественно, как он себе и представлял. Этот сладкий запах сахара, которым она пахнет, был похож на её собственные духи. Преданный ад, он бы не смог выдержать ещё одну ночь, наблюдая за тем, как она ублажает какого-то ублюдка из-за информации. Ксандру нужно было одно прикосновение, один поцелуй сладкой небесной киски, и, черт возьми, этого всё ещё было мало.

«Грёбанная маленькая дикая кошка». Он вцепился в кожу, чтобы снова не возбудиться.

Выражение её лица, когда он оставил её жаждущей оргазма, чуть не сломало его. Более слабый ангел ударил бы не об стену и обрадовался бы её крикам. Единственное, что отличало Ксандра от более слабого ангела, — это непоколебимая приверженность мести.

К сожалению, она сыграла бо́льшую роль, чем он хотел признать.

А внизу, она пошла своим обычным путем к автобусной остановке. Ксандр скрывался в тени, прислушиваясь к глухому стуку её тяжелых ботинок по мокрому тротуару.

Локон её волос выпал из шляпы, играя на ветру. Заставляя его думать об том завитке, прилипшем к её мокрой от пота щеке, танцующем вдоль края её овального лица.

Он покачал головой. «Хватит этого дерьма».

Каринна села в автобус, и Ксандр последовал за ней, пока она не достигла угла её улицы, недалеко от кампуса, где угол квартала занимало большое здание. Снова оказавшись на открытом воздухе, она побрела по вязкому снегу к входной двери и исчезла внутри.

Внутри её квартиры с двумя спальнями зажегся свет, а её силуэт бродил вокруг. Она добралась до своей спальни и, как и каждую ночь до этого, потянула штору.

Схватив рукой штору, она остановилась, и тень поднялась, открывая её фигуру.

«Какого хера она делает?»

Длинные черные пряди выбились из ее шляпы, когда она сняла её с головы. Она сняла пальто и ботинки, пока не остались только обтягивающая футболка и трусики. Как будто она знала, что он наблюдает за ней.

Господи, она была совершенна.

Боль между бедрами заставила его проклясть богов горячих гребаных тел и синих яиц. Схватив себя сквозь кожу штанов, боль не уменьшилась. С собственным сознанием, его член стоял по стойке смирно.

Она расчесывала свои волосы перед зеркалом, а он представлял, как эти пряди спутались в его кулаке, как её губы обвились вокруг члена, полуприкрытые глаза умоляли его трахнуть её.

«Стоп».

Подобные мысли заставляли ангелов пасть.

Ксандр судорожно выдохнул и выпрыгнул из здания, пролетев шесть этажей в воздухе, пока не приземлился на бетон внизу, где тротуар, как и почти каждая улица в Детройте, был пуст.

Он вскочил на байк и направился в сторону Hard Limits, и город ускользнул за пределы его периферии, пока его мысли сосредоточились на черных волосах и зеленых глазах.

Прекрасна.

Неприкасаема.

Он свернул на заполненную стоянку. В отличие от большинства заведений в городе, Hard Limits закрывалось гораздо позже. Ксандр подошел к тяжелой средневековой двери. Большой глазок скользнул в сторону. Когда на его запястье вспыхнула татуировка, дверь открылась.

Джед встретил его с другой стороны, одетый в свою обычную одежду палача. Он отсалютовал, когда Ксандр шагнул в красную дымку.

Жесткий бас стучал, по другую сторону двери перед ним. За ними, Hard Limits приветствовал его одетыми в кожу мужчинами и женщинами, которые шлифовали и открыто участвовали в действиях, которые заставили бы краснеть порнозвезду. Пробираясь сквозь плотную толпу, Ксандр шлёпал по хватающим рукам, коснувшихся его стояка. Каринна е*ала его мозг постоянно. Непонятное что-то, удержало его от того, чтобы схватить ничего не подозревающую женщину из толпы и прибить её тут же к стене, могло попасть в разряд чудес. Направившись к личным комнатам, Ксандр вышел за пределы основного этажа.

Он не мог сдержать самодовольной улыбки, проходя мимо Джимми, прислонившегося к стойке бара. Маленький членосос всегда злился, завидев его.

— Йен сказал мне, что у нас пропала девушка. Я уверен, что он уже поставил тебя в известность? — голос Джимми последовал за ним.

Ксандр остановился.

— Ага, — сказал он через плечо.

— Надеюсь, мы найдем её. Давненько я не имел удовольствия пытать и допрашивать женщину. Последняя была несколько лет назад. Не очень весело. Примерно через час она сломалась.

Челюсти Ксандра сжались при упоминании его бывшей партнерши Селин — ангела, которого заменила Слоан. Он сжал дикую смесь ярости у себя в животе и повернулся к Джимми.

— За пол часа, если бы ты послал её ко мне.

— О, я не могу винить девушку. — Джимми, казалось, сдержал улыбку. — Большую часть времени она была без сознания.

Ярость била по венам Ксандра, как боевой барабан. В его голове промелькнуло видение того, как он сломает Джимми шею прямо здесь, в клубе. Вобьёт в землю.

— Я хотел спросить тебя кое о чем, Ксандр. Несмотря на все твои разговоры о том, как ломал женщин, я задаюсь вопросом, трахал ли ты её раньше? Я имею в виду, ты видел здесь почти каждого ублюдка, включая моего старшего брата, потакающего клиентуре. И все же, ты прячешься со своими. Где ты их берешь?

— Где, бл*ть, я захочу.

— Порадуй меня, всего минуту. — Джимми присвистнул через плечо, и к нему боком подошла топлесс женщина в ошейнике, устремив взгляд в пол. — Я обязан убедиться, что весь персонал прошел надлежащую проверку перед работой в клубе. Кажется, я пропустил твой ознакомительный период. — Он наклонился и прошептал на ухо Ксандру, — Это общеизвестный факт, что ангелам, даже тем, кто работает под прикрытием, запрещено трахать человека. Итак, что ты скажешь, выполнишь простую проверку своей верности?

— Что скажешь, возьмёшь свою проверку и трахнешься сам? Я сражался с ангелами, чтобы спасти жизнь твоему брату. — Он подошёл к Джимми. — Что также запрещено небесами.

— Вот как, ты говоришь, — Джимми погладил подбородок. — И всё же я всё ещё не убежден. — Его голова склонилась набок. — Мэнди… будь любезна.

Женщина повернулась и наклонилась вперед, вцепившись в спинку дивана позади Джимми.

— Трахни её.

Ксандр взглянул на женщину, чья задница была покрыта рубцами предыдущего клиента.

— Во-первых, мне нравится немного неподчинения от своих сучек. Во-вторых, я не твоя сучка, но я позволю тебе отсосать мой член, если ты хочешь стать моей.

Джимми усмехнулся и провел рукой по заднице девушки, прежде чем резко её сжать.

— Мои извинения. Я забыл, что ты сучка моего брата.

Схватив мужчину за горло, Ксандр прижал его к стене.

— В чем дело? — спросил сзади Йен.

— Кажется, у твоего брата проблемы с моей преданностью.

Рука Йена легла на предплечье Ксандра, и он выпустил мужчину из своей хватки.

— Джимми, я предлагаю тебе сосредоточить свои усилия на более важных вещах. На этой земле и небесах, нет ангела, который сделал бы то, что сделал Ксандр за последние пять лет.

Джимми поправил галстук.

— Я просто заметил, что мы никогда не видели, чтобы наш доблестный охранник трахал женщин.

— Ну, должен сказать, если бы я подозревал, что кто-то наблюдает за моим членом так же, как ты смотришь на его, я бы, наверное, тоже не стал высовывать его перед тобой.

Лицо Джимми нахмурилось, в то же время Ксандр ухмыльнулся.

— Возвращайся к работе. — Йен прошел мимо них двоих и пошел дальше по коридору к своему кабинету.

— Я наблюдаю и слежу за тобой. — Джимми пошел в ногу со своим старшим братом.

Сквозь толпу перемалывающих тел Ксандр продолжил путь назад, пока не достиг VIP-комнаты и не отдернул занавеску в третьей комнате справа. Ледяные голубые глаза в обрамлении угольно-черных волос смотрели на него снизу вверх, и Ксандр заворчал, падая в кабинку.

Нефилим.

Наполовину падшие, наполовину люди, и хороши с одной стороны — они могли найти почти любое лекарство или оружие, которое может понадобиться супергерою, чтобы сделать своё дерьмо.

— Чё как, мужик. — Он поднял руку, которая тут же обмякла, когда Ксандр не удосужился её пожать.

— Давайте сделаем всё быстро.

Нефилим прошел мимо флакона, наполненного ярко-оранжевым веществом.

— Стопроцентно чистый Демортис, прямо из Оркозии. Осторожнее. Это дерьмо чистое зло. Я всё время нервничал, думая, что он взорвется у меня в кармане.

Ксандр передал пачку наличных, о которой они договорились, и сунул пузырек в пальто.

— И?

На лице нефилима мелькнула ухмылка.

— Почти забыл, — он толкнул через стол небольшой мешочек с серебряными капсулами. — Упаковка Сияния, лучшее дерьмо, которое ты сможешь найти.

— Ты сам все это придумал?

Ухмылка нефилима испарилась, когда его взгляд упал на напиток.

— Есть время выпить, брат? — Он теребил стакан перед собой. — Не каждый день общаешься с Падшими.

Ксандр прикусил язык из-за того, что он считал унижением, хотя его репутация союзника врага помогла ему подняться по служебной лестнице в картеле Йена. Для супера, которого не знал близко, он мог быть только Падшим. Тем не менее, даже самые низкие ублюдки в пищевой цепи не уделяли нефилимам и минуты своего времени.

— Я не твой брат. Допей свою выпивку и проваливай к черту.

Глава 7

Каринна лежала в горячей ванне, большая часть её тела была скрыта толстым слоем пены. Пот струился по её виску. Комнату освещали только свечи, и их мягкий, мерцающий свет убаюкивал её, приводя в состояние безмятежности. Раздвинув колени в стороны, она облегченно вздохнула, позволив лицу мужчины, появившемуся в начале ночи, обрести форму в её сознании. Темные волосы. Затененная челюсть. Таинственные серебристые глаза, которые заставляли ее задуматься, как они выглядят, полуприкрытые похотью.

Она даже не узнала его имя.

Облизнув губы, она провела ладонями вниз по животу и по внутренней части бедер. Врываясь в её тишину, соседи в соседней квартире, казалось, достигли апогея, когда удары о стену звучали в такт нарастающим крикам женщины. В отличие от квартиры Литы, кишащей сомнительными людьми, апартаменты Coral Gables привлекали в основном студентов колледжей. Однако никто не задерживался достаточно долго, чтобы запомнить имя. Из одного семестра в другой приходил и уходил новый поток студентов.

Каринна называла своих соседей «Стенотрясы», ведь казалось, что всё, что они когда-либо делали, только трахались.

Их стоны и заглушенные разговоры, играли в её фантазии и разжигали медленно растущее желание, когда она представляла, как потное, мускулистое тело незнакомца врезается в неё.

Она выгнулась дугой вверх, и мягкие взрывы пузырей на её напрягшихся сосках вызвали новую волну возбуждения. «Мммм». Она представила, как его большие ладони сжимают её груди и притягивают её маленькие розовые бутоны к стене. Когда она провела пальцем по своей дырочке, в её сознании пронеслись образы: его голова между её бедрами, его язык, жадно ласкающий ее клитор. Она вздохнула. Потёрла чувствительную горошинку. Почти чувствовала влажное тепло, скользящее внутрь и наружу, медленный, методичный темп, который заставлял её ударяться бедрами об стену глухого переулка. Даже вода, плескавшаяся через край ванны, не могла оторвать её от этих воспоминаний.

Она издала стон, согнув пальцы ног, скользя ступнями по фарфору, пока её мысли устремлялись к кульминации, в которой он ей отказал. «Мудак». Каринна ущипнула себя за грудь, думая о его жадном языке, врезающемся в её скользкую киску. «Даа». Она представила его стон, вибрирующий на её плоти, темным соблазнительным голосом, таким мужественным и полный гордыни.

«Я играю так же, как люблю трахаться. Грязно».

— Мммм, держу пари, что да, — пробормотала она.

«Каринна! — голос матери воззвал к ней со дна сознания. — Что ты там делаешь?»

«Вот дерьмо!»

— Ничего такого! — Каринна рассеянно ответила в пустоту. Она вырвалась из своих фантазий и села прямо в ванне, её сердце колотилось в груди.

«Умойся и никогда больше не лезь туда пальцами», — упрекнула её мать.

Внезапно ей снова было пятнадцать, она лежала дома в большой фарфоровой ванне и представляла Майкла Тромбли, своего школьного поклонника.

Каринна выдохнула, подтянув колени к груди, и призрачный смех Лолиты заставил её закатить глаза.

«Спалилась!»

Воспоминание растворилось в тишине и мерцании свечей, пока она смотрела на белую пену.

— Что нас объединяло, так это любовь к ванне, а, Лита? — Она усмехнулась и положила голову на подтянутые колени. Иногда разговоры с мертвыми помогали очистить разум. Однако она скучала по разговорам с Литой. В голове крутились только воспоминания. Смех. Слёзы. Лита всегда была полной противоположностью Каринны, и в то же время настолько близкой, насколько она позволяла. — Я бы никогда не призналась тебе в этом, — фыркнула Каринна, — но я боюсь. — Обхватив скрещенные ноги, она уткнулась головой в грудь рядом с коленями. — Если я провалюсь… ничего не изменится. — Она нахмурила брови. — Если я потерплю неудачу, их смех будет длиться вечно.

«Тогда не подведи», — ответила Лолита в её голове.

Вспышка. Лолита, свисающая с потолка, пронеслась через её сознание, переплетённые ромбы вышли на передний план её разума. Каринна зажмурилась, пытаясь отвлечься от этой сцены.

Когда еще одна мысль поразила ее, она открыла глаза, мышцы напряглись, и ахнула.

«Нет».

Когда она потянулась за полотенцем, миллион причин, по которым она не должна делать то, что собиралась сделать, пронеслись перед её глазами, как титры в кино, и самая главная из них заключалась в том, что она разорвёт старую рану, которая вполне может вновь закровоточить.

Каринна вытерлась и натянула футболку на слегка влажное тело, затем на цыпочках вышла из ванной в коридор. Две двери стояли напротив неё. Как небеса и ад смотрели друг на друга, одна дверь вела в её спальню. Другая? Место, куда она не заходила после смерти Литы.

Ровный барабан её сердца забился в такт, когда её отражение снова засияло в медной ручке. Каринна протянула руку, но отпрянула, пальцы задрожали, она прикусила губу и резко выдохнула.

«Сделай это. Войди в комнату».

«Нет, нет. Не могу».

Она развернулась на каблуках и направилась к своей комнате, остановившись примерно в двух шагах по коридору, а внутри её живота бабочки совершали кульбиты.

«Глубоко дыши».

Она повернулась в сторону комнаты Литы и зашагала к простой белой двери. В приступе волнения она почесала шею. Её язык стал толстым от сухости, и она сглотнула. Коридор казался темнее, уже, удушливее.

Каринна сжала губы, глубоко вдохнула через нос и повернула ручку. Голоса разносились по воздуху, просачиваясь через маленькую щель, которую она создала, и её мускулы умоляли захлопнуть дверь.

Однако она этого не сделала.

Закрыв глаза, она прислушивалась к голосам, проносящимся в её голове, — к разговорам, которые у неё были с Литой. Смех. Воспоминания. Как будто они отклеились от стены в тот момент, когда она открыла их тюрьму.

Слёзы выступили у неё на глазах, и Каринна открыла дверь. Застойная комната несла в себе холод пустоты, хотя и оставалась заполнена. Простые белые шторы висели неподвижно. Кровать с бежевым одеялом стояла неподвижно. Два пляжных пейзажа украшали уныло-белые стены. Взгляд Каринны блуждал по комнате и остановился на месте на полу, прямо под стропилами, где безвольно висело тело её сестры, с каждой секундой синея перед смертью.

Терзающая боль пронзила её сердце, и, согнув колени, она боролась с желанием рухнуть на землю и зарыдать. Нет. Слишком много ночей она делала это, и это ни к чему не привело. «Сконцентрируйся». На соседней стене черным маркером были нарисованы два перекрывающихся ромба — тот же символ, который она видела на татуировке мужчины, доставлявшего ей удовольствие в переулке. Тот самый мужчина, с которым она самоудовлетворялась в ванне несколько минут назад.

Желудок Каринны провалился в яму стыда.

Продолжая смотреть вперед, она прокралась через комнату к шкафу и распахнула дверь. Художественный мольберт выпал наружу, и она поймала его, прежде чем он упал на пол, снова подперев альбом для рисования, который стоял на маленькой полке.

Она перевернула первую страницу и увидела абстрактный набросок пожилой женщины, курящей сигарету на крыльце своего дома, с темными кругами под глазами, в которых блестели слезы, — отчаяние, соскальзывающее со страницы. Субъекту должно быть шестьдесят. С другой стороны, наркотики и борьба за выживание часто добавляли морщины на лицо человека. Строки, которые Лита так блестяще запечатлела на странице. Её рисунки несли в себе оттенок грусти, её сюжеты казались почти продолжением Литы. Она чувствовала их боль, очевидную в резких штрихах и тенях, омрачавших их лица. Когда Каринна листала блокнот, каждое изображение, казалось, отражало искренние моменты, такие реалистичные, как будто она сделала снимок — талант, которому Каринна всегда немного завидовала.

Ещё один переворот страницы, и Каринна уронила блокнот страницей вниз. Потирая пальцы, она наклонилась, чтобы поднять его. Остановилась. Ладони вспотели, она зацепила пальцем проволочную спираль и положила блокнот плашмя. Рот её приоткрылся, взгляд был прикован к изображению сильной квадратной челюсти, щетины, темных серебристых глаз.

«Он».

Перелистнула дальше.

Почти то же изображение, только отличающееся от первого легкой ухмылкой на его губах. Она снова перелистнула страницу. Третье изображение мужчины, очень похожее на первые два.

Тот же человек. И снова муки раскаяния закололи в её животе при мысли, что ей придётся пойти к нему.

«Разве что…».

Один вопрос крутился в голове Каринны, смягчая её стыд: был ли мужчина, которым была одержима Лита, ангелом, спасшим её, или тем, кто её мучил?

***

— Ксандр! — голос Йена едва доносился поверх ударного рока и толпы садистов, размахивающих цепями и кнутами. — Идём. Я хочу поговорить с тобой минутку.

Ксандр последовал за ним в его кабинет к задней части, устраиваясь на диване.

Йен налил выпить.

— Скотч?

— Спасибо, нет.

Огромное кожаное кресло подхватило падение Йена, когда он откинулся назад и закинул ноги на стол.

— Теперь уже всё совсем не просто.

— Что происходит?

Он отхлебнул свой напиток и понюхал.

— Что происходит с девушкой?

«Мертва». Более того, Ксандр обнаружил в её сестре Каринне крайнюю одержимость, о которой он не собирался рассказывать Йену.

Прежде чем он успел что-либо ответить, вмешался Йен.

— По словам управляющего её квартирой, эта… Лола, или как там, чёрт возьми, её зовут, умерла несколько месяцев назад. — Он усмехнулся. — Тебе нужно было видеть лоб этого тупорылого. У кого-то е*анутое чувство юмора.

«Бл*ть. Дерьмо».

— Тогда почему стало сложнее?

— Камеру не нашли. — Он покачал головой. — Чертовы политики. Как будто я должен быть чьей-то шлюхой-матерью Терезой и убирать за ними дерьмо. — Он фыркнул. — Они боятся, что кто-нибудь увидит мэра Нокса в не презентабельном виде. Но меня гораздо больше интересует камера. — Йен опустил взгляд в бокал. — Видишь ли, я думаю, что у нас есть волк в шкуре овцы. Ещё один ангел, если ты можешь поверить в такое дерьмо.

В воздухе повисла многозначительная тишина, когда миллион вопросов возникали в голове Ксандра. Последним ангелом, которого они нашли, была его партнерша Селин — причина, по которой Ксандр вообще захотел поймать всех садистов. Если бы они не убили её пять лет назад, Ксандр мог бы спокойно получить повышение на небесах. Возможно, он бы не так глубоко проник в действительно развратную сторону человечества.

И его яйца всё ещё не раздувались бы при виде Каринны, раздевающейся через окно её спальни.

— Женщину отследили, — продолжил Йен. — Мужчина был… скажем так, этот ангел, вероятно, так же болен и извращен, как ты, когда дело доходит до заботы о бизнесе. — Он покачал головой. — Никогда не видел ничего подобного. Джимми думает, что среди нас есть предатель, и я не могу с ним поспорить. У меня самого были некоторые подозрения.

— Какие подозрения?

Он опрокинул остатки напитка и швырнул его на стол.

— Мы не говорим об уютном маленьком подземелье в городе, мой друг. — Щеки Йена вспыхнули румянцем, как будто мысль о том, что его снова обманут, зажгла его кровь. — Это место было заполнено гребаными овцами с кукурузных полей. Заброшенный амбар. Нокс и несколько других садистов водили туда девушек последние шесть лет, не получив ни единого грёбаного штрафа за нарушение шума. Какая-то стерва прикатывает с улицы, и вдруг: «мне надо убрать это дерьмо». Она ушла. Двое моих клиентов мертвы. Не просто мертвы. Я мог бы пожарить чертовы гамбургеры из того, что от них осталось. — На его шее выступили вены. — Я не думаю, что мне нужно объяснять невозможность произошедшего. — Безумный, рассеянный взгляд завладел его взглядом. — Это больше не повторится. Я больше не буду втянут в вонючий обман и предательство. — Он, казалось, вернулся к своему спокойствию и указал пальцем. — Я не тороплюсь. Пошли сообщение чертовым небесам, если я узнаю, что ангел снова проник через мою защиту. — Его ноздри раздувались, когда он говорил. — Речь идёт о доверии. Для меня нет ничего важнее. — Внезапная, неожиданная мягкость осветила его глаза, как будто он только что оторвал голову котенку и почувствовал себя лучше. — Исповедь хора ангельских голосов.

Его гордость чуть не заставила Ксандра блевануть.

— Чем я могу помочь?

Он наклонился вперед, переплетая пальцы.

— Я хочу, чтобы ты прежде всего нашел этого ублюдка-предателя и сделал то, что у тебя получается лучше всего. А потом я хочу, чтобы ты поискал девушку.

— Труп?

— Не ту. Очень надежный источник сообщил мне, что у нее есть сестра. — Он ухмыльнулся. — Кто знал, что она существует? Ни черта нет на эту девчонку.

Ксандр сдержал свое удивление при упоминании Каринны.

— Какой источник?

— Лучшая подруга покойной. Шэрон или Шеннон. — Злая улыбка растянула его губы. — Кажется, она хотела войти в клуб. Так что я заставил Реми допросить ее. Хотя, я бы, наверное, получил от неё больше информации, если бы это сделал ты.

Реми. Садист, любящий пытки Реми. Что касается жестких ограничений, многие участники вообще не соблюдали ограничения. Не то чтобы Йену было не насрать, пока ему не приходилось с этим разбираться.

Со стальным лицом, Ксандр наклонился вперед в своем кресле.

— Я всё ещё могу, если надо.

— Не совсем. Кажется, Реми немного увлекся пытками. Он уже избавился от неё. По крайней мере, теперь на одну суку меньше, о которой нужно беспокоиться. — Йен встал со стула и налил себе ещё выпить. — Я хочу, чтобы эту камеру нашли. Через неделю я устраиваю бал-маскарад. Там будут все чёртовы падшие ангелы из десяти самых опасных городов страны. Мокрые мечты Стража. Я хочу, чтобы предателя связали за яйца раньше него. Чёрт, я устрою из этого грёбаное представление. Станет привилегией только для наших гостей. — Он поднял бровь. — В эти выходные парни будут набирать новые таланты из «Чикс».

Сжимая пальцами деревянные подлокотники кресла, Ксандр пытался не думать о том, как быстро они втянут Каринну в свою работорговлю.

— Та девушка. С чего ты взял, что она знает, где находится камера?

Йен хмыкнул.

— Не знаю. Но найти её будет чертовски легче, чем разрывать нашу дыру в поисках ангела в поленнице.

«Одна неделя».

Ксандр кивнул.

— Я найду.

Йен дёрнул головой в сторону.

— Не говори об этом Джимми. Ему никогда не нравилась идея о снафф (прим. Снафф — видеозапись настоящего убийства человека, сделанная с целью последующего распространения для развлекательных целей). Я уверен, что это заставит его с гордостью надрачивать свой член.

— Ясно.

— А если ты найдешь сестру девушки… — Йен покрутил напиток, глядя в жидкость. — Приведи её сюда. — Он фыркнул. — Мы позволим ей стать моим личным психологом, после всего этого дерьма, он мне понадобится.

Ксандр не сводил молчаливого взгляда с Йена. Крупнейший крах в истории Стражей должен был произойти через неделю.

Да, он найдет Каринну. Хотела она того или нет, но она скажет ему, где найти камеру.

Глава 8

— Держись от него подальше, — шепот Бейли ударил Каринну, перекрывая оглушительный взрыв Whore в исполнении In This Moment через динамики «Чикс».

Высокий мужчина в коже, стоявший тогда перед ней на коленях, вернулся обратно в клуб, как будто утыкаться лицом между женскими бедрами, совершенно обыденно, как помочиться.

Возможно, так и есть.

— Кто он? — спросила Каринна.

— Они называют его Жнецом. Он не такой, кем ты захочешь стать среди садистов.

— Все девушки хотят стать членами клуба, разве нет?

— Он сломал слишком много женщин. Некоторые исчезли. Девушки из Cat O’Nines сказали мне, что на прошлой неделе они потеряли двух девушек. Шеннон тоже не пришла на смену, и эта сучка меня уже нервирует. — Она вздохнула. — Он красивый, но это глоток воды по сравнению с рюмкой Everclear. Он грохнет тебя раньше, чем ты узнаешь, что тебя прикончило.

«Нихрена». Каринна провела половину предыдущей ночи, пытаясь понять секрет их клуба, но он отвлёк её своим языком. Она снова вздрогнула.

— Когда ты сказала «сломал», что ты имела в виду?

— Когда он берет женщину… он не берет саб. Она становится его рабыней. Есть разница. И говорят, он жестокий. — Она подняла руки. — Не пойми меня неправильно, я не ханжа. Я готова к легкому извращению, но этот ублюдок просто ужасен.

— Вы с ним когда-нибудь…

— Бл*ть, нет. Но я видела девушек с ним. Пара ночей и они не хотят иметь ничего общего с садистами. Хороший способ испортить их репутацию.

— Почему клуб позволяет ему брать девушек?

— Черт, Йен, наверное, позволил бы этому парню убить сучку, если бы захотел. Вот как они всем управляют.

— Йен?

— Владелец Hard Limits. Никогда с ним не встречалась, только слышала о нем. Иногда он вербует девушек в клуб через Фрэнки. Но он неприкасаем. — Бейли кивнула в сторону человека, который за одну ночь превратился из мистера Языколингуса в наркоманского Жнеца. — Послушай меня. И держись подальше от Жнеца.

— А если он пригласит меня?

— Просто… постарайся этого не допустить. Держи дистанцию. Он не известен тем, что ищет девушек. Они идут к нему. — Лицо Бейли нахмурилось. — Да поможет тебе бог, если он проявит к тебе интерес.

«Да поможет ему Бог, если он не потакает своим желаниям».

— У него есть VIP привилегии?

— Только потому, что Йен относится к нему, как к брату. — Она кивнула на него. — Говорят, он спас ему жизнь несколько лет назад. — Её палец прижался к груди Каринны, вызвав момент дискомфорта от вторжения. — Имей в виду, что я сказала. Мы должны заботиться друг о друге в клубе.

Тем не менее, оставался вопрос, спас или убил тот человек её сестру.

Каринна, тем не менее, получила две ценные части информации: парень казался важным для владельца клуба, что делало его гораздо более важным для Каринны; и он не искал девушек — они искали его.

Пока она держалась подальше от него, она могла наблюдать за ним издалека.

***

— Кто готов встретить самую садистскую шлюху Детройта? — голос ди-джея гремел из динамиков, возбуждая и без того ликующую толпу.

Ксандр откинулся в своей кабинке. Тихий. Наблюдающий. «Ага». Вся толпа яйценогих знала, что ждет за кулисами — адская пытка киски. Несомненно, после выступления Каринны у каждого ублюдка в клубе заноют о помощи яйца.

— Эй, придурки, вы проснулись? Я сказал. Кто. Сейчас. Появится здесь! Готовы к игре с ножом на шесте, заставляющим станцевать ваши члены?

Еще один рев, громче первого.

На сцене загорелись лампы. Прилив адреналина раздул вены Ксандра.

«Blood» In This Moment, загремели басы в звуковой системе, и сердце Ксандра забилось в такт в его груди. Волнение. Что-то в женщине будоражило его до чертиков.

— Бросьте всё ради Лекси Беэээйн!

Замерцали огни, заклубился дым, и гибкое тело скользило по шесту в том же медленном, контролируемом темпе, что и вступление песни. Как и её владение шестом, слова песни обращались к нему одному.

Бедра, стройные и загорелые, обнимали длинный металл, сжимаясь от его холодной жесткости. Белая прямая куртка сковывала её руки за спиной, перенося весь её ритм и баланс на сильные бедра, которые были у него на лице — те, за которые он убил бы, чтобы обернуть вокруг своего тела, с пятками, упирающихся ему в спину. Крошечные черные стринги и туфли на шпильке взрывали его разум, пока зубы Ксандра рвали ткань.

В свое время, он уже видел обнаженные тела — плавные изгибы с красивыми округлыми задницами — и женщины на сцене были максимально приближены к совершенству. Не слишком худые. Мускулистые во всех нужных местах. Пышные в других.

Однако её сценический псевдоним ей не подходит.

«Каринна», без конца звенело в его голове, словно сирена, влекущая его к мигающему знаку «опасность», который наверняка приведёт его в ад.

Как только припев песни ударил по динамикам, блеснул нож, разрезав манжеты её куртки и освободив руки. Длинные черные волосы развевались вокруг её головы, неукротимые и взлохмаченные. Необузданные. Яростные. Прямо как Каринна. Словно она танцевала для себя, а не для похотливых ё*арей, включая Ксандра, наверху. Она имела этот столб. Её тело гипнотизировало, соблазняло. Взывало к нему. Когда она терлась о стальной стержень, зажав нож в зубах, его член болезненно затвердел в штанах.

***

Каринна прыгнула на шест, обхватила ногами и закачала бедрами, потираясь металл. Быстрее. Быстрее. Она ненавидит, что мужчины смотрят на неё. Прикоснулись к себе, думая о ней, их мысли плотские и грязные.

Она закрыла глаза и позволила музыке унести её куда-то еще. Туда, где она не стала тем, что ненавидела. Наркотики, наверное, помогли бы, но после смерти Литы она впала в депрессию и не могла рисковать снова дойти до такого состояния.

Она скользнула задницей по шесту и наклонилась вперед, схватившись за его основание, затем подняла ноги, пока не оказалась вверх ногами. Быстрый поворот заставил её скрестить ноги и повернуться лицом к шесту, и она снова выпрямилась, закончив упражнение долгим соблазнительным скольжением вниз.

Она вытащила лезвие изо рта и зажала острие между ног, словно трахала его. Быстрыми движениями, совпадающими с песней, она сделала вид, что разрезала себе живот, затем медленно провела лезвием вверх по внутренней стороне бедра, не повредив кожи, и срезала трусики.

— Оу, ни хера! — крикнул кто-то в толпе.

Пара недель практики не позволили ей порезаться на сцене.

Однако человечеству было свойственно разочаровываться.

Тот факт, что такое садистское шоу могло катапультировать новую девушку к той же популярности, которой хвастались некоторые из ветеранов-танцовщиц, не говорило в пользу половины придурков в клубе. К сожалению, у неё было чувство, что это единственный способ выманить свою жертву — садиста, которому нравились острые извращения — именно то, чем всегда увлекалась Лолита, и, вероятно, причина, по которой они вообще проявили к ней интерес.

Расстегнув пряжку, она сорвала смирительную рубашку как раз в тот момент, когда закончилась первая песня, а вторая песня её выступления началась с обнажённых сисек, как у психопатки-нимфоманки, только что сбежавшей из психбольницы. Каринна, как всегда, отстранилась от окружающего, погрузившись в воспоминания о Лите на сцене, что добавило депрессивного тона в атмосферу. Может, поэтому они кайфовали. Некоторые мужчины жаждали увидеть сломленную женщину.

Музыка стихла, уступив место хрюканью мужчин внизу. Чертовы свиньи. Любой другой клуб был бы арестован за продажу алкоголя в том же месте, где девушки раздевались догола.

Каким-то образом «Чиксу на Коксе» это сошло с рук.

Вспыхнул свет, она ползла на четвереньках по краю сцены с сумкой, болтающейся в зубах, и собирала чаевые — рутина, которую она придумала, чтобы они не касались её. К счастью, завсегдатаи знали что лучше.

Новички? Их немного.

Мистер Джей-Крю стоял среди стайки пьяных свитеров с v-образным вырезом, облизывая губы, когда она подошла, и сунул двадцатку в сумку. Рука сжала её задницу, скользнула к её тревожной кнопке, и его дыхание коснулось ее уха.

— У меня есть немного наличных, если ты встретишь меня и моих друзей на стоянке.

Каринна бросила сумку, встала на колени и улыбнулась блеску возбуждения в его глазах, быстро перешедшему в ужас, когда она ударила его кулаком по носу.

Через несколько секунд смех Квентина прервал крики, когда неуважительный член схватился за сломанный нос. Другие щенки яппи рядом с ним называли её шлюхой, угрожая выместить это на её заднице.

— Чертова сука сломала мне нос!

— Не трогай товар, сынок. Мисс Бэйн не любит этого.

Квентин и двое других вышибал проводили мужчин сквозь толпу.

***

Каринна появилась сзади, одетая в черный корсет и джинсы. С сумкой на плече, её бедра покачивались в такт «Pussy Liquor» Роба Зомби, когда она проходила мимо столиков мужчин, которые не осмеливались поднять на неё руку. Ближайшие к пригородам клубы не позволяли танцорам так трогать посетителей, тем более что они вполне могли подать на клуб в суд.

В изнанке мира законы — это дерьмо под вашими ногами.

Ксандр не мог лгать. Жар обжигал его тело от одной мысли о том, как она ударила ублюдка по лицу. Он натянул капюшон толстовки на голову и двинулся на перехват.

С опущенной головой она скользила сквозь толпу.

Он схватил её за запястье.

Быстрый поворот, и она отцепила руку, приставив лезвие к его горлу. Ксандр провел языком по зубам и ухмыльнулся. «Не просто реквизит. Эта дерзкая маленькая штучка знает, как им пользоваться».

Он поднял рукав, обнажая татуировку. Подобно эмблеме, он сообщал о его намерениях, не говоря ни слова. Танцовщицы и проститутки, посвятившие себя садизму и за деньги, и за защиту, были посвящены в это так же, как модели для своих сомнительных задниц-агентов.

Она наклонила голову, словно пытаясь заглянуть под капюшон.

— Хочешь подружиться?

Ксандр кивнул.

Прижав палец к его груди, она опустила клинок.

— Никогда больше не прикасайся ко мне, не спросив сначала.

Его член дернулся от ярости в её голосе.

По длинному коридору она последовала за ним. Как только они достигли тени, он схватил её за запястье и взял на себя инициативу. Легкий толчок сзади сигнализировал о некотором сопротивлении и колебаниях. Один серьезный взгляд через его плечо, и её рывки ослабли.

Он провел её в VIP-секцию клуба, мимо вышибалы, в комнаты с диванами. Отдернув занавеску, Ксандр ввёл её в маленькую комнату с уродливыми стенами, выкрашенными в золотой цвет, единственным столом и яркими атласными подушками с кисточками, разбросанными по полу, как в гареме шейха.

Сколько других парней тут трахалось?

Он шагнул внутрь, заняв большую часть небольшого пространства, закрыл занавеску и, повернувшись, увидел, что она стоит спиной к стене.

Когда Ксандр откинул капюшон своей толстовки, и ухмыльнулся молчаливому «ох, дерьмо» в её глазах.

***

«Иисусе». Каринну пригласил Жнец. Более того — у неё уже был Жнец между бедрами. Покалывание в глубине души стучало по её совести, как проклятое всплывающее окно с порносайта. «Идиотка».

Ну на хер его.

Он шагнул к ней.

— Имя.

Она дерзко вздернула подбородок.

— Ты первый.

Он рванулся вперед, ладонью целуя её горло быстрее, чем она успевала увернуться.

— Когда я задаю тебе вопрос, отвечай.

«Хорошо. Я подыграю».

— Лекси. Лекси Бейн.

Его глаза сузились.

— А какое настоящее имя?

— Это мое настоящее имя. Прими или отвали.

— Врешь.

Ни за что, черт возьми, она не сказала бы ему свое настоящее имя. И вообще, как он узнал, что она лжет?

— Не имеет значения. — Он отпустил ее шею и отступил. — Раздевайся.

Она мысленно покосилась на его просьбу.

— Если подумать, я передумала.

— Ты не передумала. Когда зовут садисты, ты сбрасываешь свои чертовы трусики и наклоняешься.

— Некоторые девушки, может быть, но не я. — Толчок в его грудь ничего не дал, кроме как заставил её задуматься, достаточно ли силы у нее, чтобы ударить его по заднице.

Он толкнул её кончиками пальцев, и она отлетела на подушки. В истинном духе Джекила и доктора Хайда, Языколингус прошлой ночью, по-видимому, уступил зловещему Мистеру Жнецу. Он бросил своё кожаное пальто на пол и оседлал её.

— Я бы не стал бороться.

«О, я думаю, ты бы это приветствовал».

— Иди на хер. — Она ударила его по лицу, и что-то мелькнуло в его глазах. Не гнев или ненависть. Он выглядел возбуждённым. Как будто она выпустила зверя.

Ксандр сжал её руки над головой и прижался всем весом к её телу. Она извивалась под ним. Его грудь тяжело вздымалась, и взгляд упал на холмики, неловко прилипшие к его лицу, как будто она собиралась подать их на блюдечке с голубой каемочкой.

Его язык скользнул по губам, и он направился снова в сторону бёдер. Она сделала мысленную попытку остановить его, но от его запаха одеколона её глаза закатились, она была очарована и полностью противоречила своему здравому смыслу.

«Насилующий ублюдок» снова и снова проигрывался в её голове. Но его глаза, эти жадные серебристые глаза, черт возьми, чуть не сожрали её заживо.

— Я сломаю в тебе этот дикий дух. Как грёбаную лошадь. Я буду скакать на тебе, пока ты не сдашься и подчинишься каждой моей команде.

— Я никогда не уступлю тебе, — проговорила сквозь стиснутые зубы.

— Насколько я помню, ты именно так и поступила. — Он улыбнулся, и его ищущие пальцы скользнули к её джинсам, где он сдвинул трусики в сторону. Брови приподнялись от того, что, должно быть, было самой влажной хлопок в этой адской дыре.

Что за глупая и извращенная шутка сделала женщину такой восприимчивой к мужским пальцам на её теле?

— Ты мокрая? — в его голосе слышалось удивление, от которого у неё в горле выступила желчь.

Она проклинала собственный клитор за то, что он такой прожорливый. «Предательская, любящая пальцы шлюха».

Стыд и отвращение перевернулись в её животе.

— Я только что трахнула пилон, а сам как думал? — По правде говоря, она танцевала каждую пятницу и субботу вечером, и ни разу не чувствовала необходимость менять трусики после. Да, у неё была странная жизнь. Ванильные отношения, безусловно, имели свою долю скучных моментов. Не помогло и то, что в течение многих лет Каринна избегала секса как чумы, пока получала медицинскую степень.

Хотя это граничило с мазохизмом. Этот человек был опасен. Возможно смертельно. Он также вполне мог быть одним из мужчин, ответственных за смерть её сестры.

Возможно, это не имело никакого отношения к сексу. Может быть, её возбудила драка. Как адреналиновые наркоманы, которые прыгали с самолетов и боролись с аллигаторами.

«Больна, Каринна. Ты больна».

— Какой у тебя интерес к садистам? — Разъяренный изгиб его губы как бы отбрасывал атмосферу и вызывал у неё желание засмеяться, за исключением того, что в его глазах был взгляд питбуля, предупреждающий её, что ей лучше даже не думать об этом.

Дерьмо. Её возможность ускользала. «Не обижайся, Каринна». Жнец или нет, этот парень был бесплатным входом в клуб. Ты всегда можешь убить его, если он попытается что-то сделать. «Играй».

— Хочу в клуб.

— Зачем?

— Чтобы угодить тебе.

Он наклонился, словно собирался поцеловать её, и у Каринны перехватило дыхание. Его губы на мгновение замерли на её губах, дыхание пахло чистотой, как тёплая мята. Она закрыла глаза, мысленно поклявшись исчезнуть в безопасном месте, если понадобится.

Шетина защекотала её щеку, когда он заговорил слова, которые она не знала. Русский? Нет, она слышала русский. Определённо больше сжимания и скручивания языка.

Её желудок сжался, хотя она и не понимала смысла того, что он сказал. Власть, на каком бы языке он ни говорил, удерживала её прижатой к подушкам под собой, умоляя её отбиться от него или сделать что-нибудь безумное, например, поднять голову и поцеловать его.

«Ох, ты сумасшедшая женщина».

Руки отпустили её. Холодный воздух заменил жар его дыхания. Она открыла глаза, чтобы уловить трепет занавесок.

Он ушел.

«Бл*ть. Е*ать. Бл*ть!»

Её возможность. Он ушёл. Просто ушёл.

Каринна села и поднесла обе руки к вискам, хлопнув костяшками по черепу. «Нет-нет-нет». Не слишком ли проявилась её мятежная жилка? Может быть, ему нравилась кроткая и хрупкая женщина. Некоторым парням нужен был член, как комплекс Наполеона для высоких и безупречных, или что-то в этом роде.

Дважды она была отвергнута мужчиной. И он был им дважды.

***

Ксандр ворвался в зал. «Проклятье». Он видел в её глазах. Эту чертовски сумасшедшую дикую кошку внутри неё — такую, которую нелегко сломать. Ей это понравится, без сомнения. Будет присутствовать его боль. Неважно, какую тактику запугивания он бы использовал.

Каринна не была похожа на других девушек.

«Чтобы угодить тебе». Слова мурлыкали в его голове. Он ударил себя по вискам, когда остановился как вкопанный. Потому что он не мог просто уйти от неё. Если бы Каринна ничего не знала о камере, упоминание об этом могло бы подогреть интерес к клубу — что-то, что он определённо не хотел вызывать в ней, — но он должен был найти её, и до того, как это сделает Йен. Раскрытое прикрытие для копа-человека означало смерть. Сорванное прикрытие ангела в логове демона означало смерть с оттенком вечных страданий.

Он вздрогнул при воспоминании о Селин.

Кроме того, Йен уже закинул свои большие рыболовные сети в поисках девушек, чтобы развлечься на большом балу в конце недели. Только одно могло сохранить жизнь Каринне.

Похищение её на неделю.

В противном случае, без сомнения, суетливые ублюдки Йена украли бы её у «Чикс» — свежее мясо для фермы кисок.

Он провёл рукой по лицу. «Христос». Это как бросить охотника в лес с оленем, который отказывался легко падать.

Подходить к вопросу о камере нужно осторожно. Стратегически. Каким-то образом ему нужно было убедить её отказаться от интереса к клубу, в процессе опроса.

Остальные ломались относительно легко.

Он фыркнул и оглянулся через плечо.

Нравится ей это или нет — а скорее всего не понравится, — с ним она будет в большей безопасности.

Может быть.

За всё время, что он ходил по земле, она была единственной женщиной, которая когда-либо преодолела годы контроля и самоотречения. Однако наличие Каринны под его крышей вполне может привести к тому, что он окончательно сломается.

«Нет, если я сломаю тебя первым, котенок».

Запугать. Держать её подальше. Вдали от вопросов. Про клуб. Лолиту.

Приняв решение, Ксандр зашагал обратно по коридору и откинул занавеску.

Каринна вздрогнула, широко раскрыв глаза, её сумка медленно соскользнула с её плеча. Возбуждение? Конечно, она была рада его видеть.

Не говоря ни слова, он перекинул её через плечо. Она извивалась, но не пробормотала ни слова, пока он нес её по коридору к задней двери, чтобы её не заметили.

Посетительница клуба стояла в стороне, прикрывая руками рот, словно наблюдая за зверским похищением.

Возможно, она права.

Ксандр не собирался легко отпускать своего нового питомца.

Глава 9

Перекинутая через спину Жнеца, словно какая-то пещерная женщина, пока он шел по коридору к черному выходу, Каринна не могла решить, победа или страх текли по её венам.

Её билет в клуб вернулся. Он вполне мог убить её. Насмехаться над ним, возможно, было самым глупым поступком, который она когда-либо делала в своей жизни, но это уже не имело значения. Наконец-то она сможет увидеть Hard Limits изнутри.

Приходить осматриваться. Запоминать лица.

Лица, которые она будет избивать, как только представится возможность.

Отомстить. Болью. Смертью.

Мужчины, причинившие боль её сестре, познают те же страдания.

Если она умрёт, пытаясь, то так тому и быть.

Аромат кожи и сандалового дерева наполнил её нос, когда мужчина поставил её рядом с мотоциклом на стоянке. Взлохмаченный вид его волос и молодое лицо заставляли её ожидать какой-то ракеты на колесах, но Харлей, который поприветствовал её, только добавил еще один слой таинственности его фигуре из кубика Рубика.

— Ты так же галантно провожаешь всех дам или тебе больше нравится таскать их за волосы за собой? — Каринна полезла в сумку за свитером, надела его поверх корсета, прежде чем накинуть сумку на спину.

Он оседлал мотоцикл и указал через плечо.

— Место сук.

Она скрестила руки на груди и небрежно посмотрела в сторону.

— Убежишь и я выслежу тебя. Садись.

— Куда ты меня повезешь?

— Сядь.

Прощупывание границ. Без этого никак. Она перекинула ногу через сиденье и положила руки ему на талию. На его плече появился шлем. Черт тебя побери. Он заботился о том, чтобы её голова не разбилась о тротуар по пути.

Тогда какого черта она боится?

Каринна надела шлем, пока он заводил байк. Плавно разогнавшись, они тронулись с места и помчались по улицам Детройта со скоростью, на которую она старалась не обращать внимания, опасаясь, что она произведёт плохое впечатление, обмочившись.

Ветхие здания вскоре исчезли, уступив место длинным участкам деревьев и открытым полям.

В Детройте? Куда, черт возьми….

Через черные чугунные ворота он въехал на кольцевую дорогу, подпрыгивая на потрескавшемся бетоне, и остановился перед чем-то, похожим на заброшенный замок.

Постой-ка, это и есть заброшенный замок. Наверно, он сказал своей риелторше: «найди мне место, где меньше «города» и больше «где прячут тела»».

— Где мы? Я думала, ты везёшь меня в клуб.

Она никогда не была в Hard Limits. Возможно, это был один из тех скрытых суаре, а не совсем бизнес-клуб, как она себе представляла. Похоже на особняк из «С широко закрытыми глазами», но с примесью дерьмового ландшафта и ноткой заброшенности.

— Когда мне захочется общаться, я иду в клуб. Когда мне хочется трахаться, я прихожу сюда.

«Адский романтик»

«Дерьмо». Она оценила его мгновенно. Накачанные мышцы, шрамы на костяшках пальцев, кинжал на бедре. Наверное, легко не упадёт. Однако он не забрал её нож — он как раз ткнул сейчас её в задницу. Пот охладил её лицо, в то время как её руки стали холодными и липкими, дрожащими от нетерпения вытянуть нож. Месяцы самообороны вырвались на поверхность, поскольку она вспоминала самый быстрый способ вывести его из строя.

Она тоже умела кататься на мотоцикле. Должна благодарить Бога за то, что у неё не было проблем с парнями, с которыми она встречалась, на первом курсе колледжа.

— Я хочу увидеть. Клуб. — Она сглотнула ком в горле. — Я никогда не была внутри…

— Урок первый. Твои желания меня не касаются. Ты больше не можешь ничего хотеть.

Она сделала шаг назад, когда он слез байка.

— Возможно, ты привык владеть рабынями, но я не рабыня. Урок первый для тебя: относись ко мне как к равной, и мы перейдем ко второму уроку быстрее, чем ты успеешь моргнуть. Я готова сделать всё, что ты захочешь. Но я для этого я должна попасть в клуб.

«Раунд!» Черт возьми, её сердце, казалось, вот-вот взорвется. «Выкуси, Жнец».

— Всё, что я захочу? — Он наклонил голову с хитрой ухмылкой, которая, казалось, имела интересную связь с волосками по всему её телу. — То, что я хочу, напугает тебя до чертиков. — Он резко дернул её за руку и потащил внутрь особняка.

Пока Каринна представляла темные каменные стены с паутиной, свечами и таинственными изрубленными руками, снующими по полу, то, что предстало перед её глазами, почти перехватило дыхание.

Произведения искусства украшали стены, которые, в отличие от ветхости, которую она себе представляла, содержались в хорошем состоянии и недавно были окрашены.

В доме чувствовалась готика, но с вычурностью, которую оценила бы Лолита. Старое толстое дерево подчеркивало темно-красные и насыщенные коричневые цвета по всему дому. Паутина всё еще свисала с углов, но она не могла винить в этом парня, ведь она встречалась с холостяками в колледже, у которых на стенах было больше волос, чем на голове.

Она не осмеливалась любоваться этим замком открыто.

— Пытки. Изнасилование, — пробормотал он, ведя её вверх по длинному лестничному пролету. — Никому не было бы дела. Тебя бы никто не нашел. Всё это ради денег?

Если бы это было единственной причиной, то возможно, она почувствовала бы стыд и страх, которые он, казалось, хотел спровоцировать.

Она потянула за его руку, когда Ксандр повел её вверх по винтовой лестнице и остановился перед темной деревянной дверью с глубокими черными бороздами, которые зловеще предупреждали о плохих вещах творившихся с другой стороны.

Он втолкнул её.

Благоговение и ужас боролись в её голове, пока она осматривала комнату. В отличие от относительно обычного декора на первом этаже, он действительно выглядел как из издания «Облагораживание дома и сада для серийных убийц».

Достаточно красиво, чтобы она восхищалась цветовой гаммой.

Достаточно ужасающ, чтобы задуматься о немедленном побеге.

В центре комнаты на толстом коричневом ковре стоял большой стальной крест. Цепи свисали с потолка. Кнуты, плетки и другие инструменты разных размеров и форм закреплены на стене. Сбоку стоял оружейный сейф тех же оттенков бежевого и коричневого, в котором хранилось черт знает что, учитывая остальную часть внутреннего убранства.

«Гармонично подобраны цвета».

Подземелье, которое поставит на колени самого садистского Доминанта со слезами на глазах.

Ведя её внутрь комнаты, Ксандр не сводил с неё глаз, словно оценивая реакцию. Бросив Каринну на кровать, он пересек комнату к зловещему сейфу и порылся в его содержимом.

«Всё. Пора бежать». Дверь была оставлена ​​открытой. Сама непосредственность. Он скорее всего быстрый, но она всегда была спринтером. Её язык опух, во рту пересохло, когда в её голове пронеслись образы Техасской резни бензопилой. «Иисусе». Что, если она выберет не ту дверь? Не вылетит ли его двойник с кожаным лицом, покачиваясь?

Она также не хотела выяснять, какие прелестные орудия он держал в этом сейфе. Прежде чем она смогла отговорить себя, она вскочила и бросилась к двери.

Да, она хотела войти в клуб. Хотела найти больных сукиных детей, которые причинили боль её сестре. Пытки и изнасилования приходили ей в голову, хотя реальность ударила её по лицу, и не совсем была с ней согласна. Быть наедине с психопатом в глуши ни разу не повлияло на многие способы, которыми она собиралась попасть в клуб до него.

Стыдно ей за то, что у неё нет правил игры в это дерьмо, но c’est la vie, как говорится, нет смысла корить себя за это.

«На хер».

Ровный стук его ботинок сменился пугающей тишиной.

Она оглянулась через плечо, страх задушил её дыхание в длинном, темном и пустом коридоре.

Стена мускулов врезалась ей в щеку и отбросила на шаг. Инстинктивно Каринна ударила его кулаком по горлу и лицу, откинув голову в сторону.

Он зарычал. «Дерьмо». Зарычал?! Только звериные твари рычали.

Руки схватили её за талию, и он перекинул её через плечо, как сделал в клубе. Карина закричала. Так долго и громко, как только могла, она кричала, пока хрип не украл её голос

Теперь она сделала это. Разозлила его.

«Борись».

Её тело было отброшено на кровать, и она поползла вперед, но её снова отбросили назад. Обеими ногами она ударила его прямо в грудь. Воздух, казалось, ускользнул от него, и хотя, к сожалению, его не сильно это побеспокоило, она воспользовалась возможностью, чтобы прыгнуть вперед и снова побежать к двери.

Прежде чем она успела увидеть своё отражение в дверной ручке, её ноги вылетели из-под неё, и она ударилась лицом об пол. Развернувшись, она начала брыкаться, но он полз по её телу и сжал её руки над головой.

— Люблю хороший бой. Меня это заводит. — Он толкнул свои бедра ей в живот, чтобы она смогла почувствовать его твердость.

Всё ещё крепко сжимая её запястья, готовые уже чуть ли не лопнуть от силы его давления, он поднял Каринну с пола и ещё раз потащил к кровати, где бросил её и оседлал.

Рядом с ней лежали кожаные наручники и цепи. «О Боже. Нет».

Она ударила его кулаком по скуле и дернула головой.

Немного задела же.

Чернота заполнила его глаза. Если у смерти и было лицо, то она только что увидела его в гневно сдвинутых бровях и скрежете зубов. Его губы дернулись, когда он щелкнул манжетой на её запястье, и через несколько секунд, несмотря на её усилия, все конечности были прикреплены ко всем четырем стойкам.

— Будешь дерзкой теперь, когда связана, Котёнок?

Каринна тщетно дернула руками. Несмотря на весь контроль, который она имела над своей жизнью, все тренировки по борьбе с похитителями, все это исчезло. Поблекло. Она закричала и дернула за веревки в последней попытке освободиться, её истерика только усилила его жестокий смех. Она никогда не умела отдавать контроль. Даже те месяцы, когда она тренировала свой разум, чтобы стать пленницей, часть её отказывалась поверить, что её действительно можно одолеть.

Вся эта непобедимость, которой она доверяла, была ошибочной.

Её глаза сверкнули, и у Каринны перехватило дыхание, когда он провел лезвием ножа по её телу, от лодыжек к рукам, разрезая одежду. Её свитер и джинсы были стянуты из-под нее, как скатерть, оставив только корсет и трусики.

Конечно, она почти так же раздевалась на сцене, но что-то в том, что её лезвие может разрезать её живот хоть немного коснувшись кожи, это заставило её лихорадочно осматривать тело на наличие порезов.

Грохот возле кровати привлек его внимание, и он наклонился вперед, исчезая за краем. Блеск её ножа засиял в темноте, когда он встал, держа его перед ней.

— Тебе это не понадобится.

Его взгляд ласкал её тело.

Впервые Каринне пришло в голову, будто «всё это дерьмо только что прояснилось» — мужчина не играл.

— Всё, что когда-то было важно для тебя до сегодняшнего вечера, больше не имеет значения. Поняла?

Из-за неповиновения она не ответила. Только потому, что небольшая часть её хотела знать, что он сделает, если она не ответит.

Он схватил её за подбородок.

— Ты. Меня. Поняла?

— Нет, — прорычала она. — Это похищение.

«Преступление».

Отпустив её подбородок, он присел рядом с кроватью.

— И кому, черт возьми, ты собираешься рассказать об этом, милая? — Он усмехнулся. — Давай не будем забывать, ты сама попросила. Ты практически умоляла меня принять тебя.

— В клуб, придурок. Не в твою больную маленькую садистскую игровую комнату.

— Тебе не нравятся мои игрушки? — Он вздохнул. — Какая жалость.

— Лучше молись, чтобы я не сбежала.

Если бы она не знала его лучше, она бы почти решила, что её слова щелкнули его выключателем хищника, судя по тому, как его глаза стали выражать улыбку, которую мир снаружи видит, только глядя на детский лепет или щенячьи поцелуи.

— А тебе лучше молиться, чтобы я тебя не поймал. — Его рука гладила её тело. — Самое возбуждающее для меня, это охота.

Цепи бились о стойки кровати, когда Каринна позволила себе впасть в истерику, прорвавшуюся на поверхность. Как она могла это допустить? Буквально «позволить» ему увести её в задницу мира и заковать в цепи? Хотя ей хотелось дать ему за это пощечину, он сказал правду: она практически умоляла его.

Господи, она должна надрать себе задницу.

— Чем тебе интересен клуб?

«Отомстить за Лолиту. Убить всех вас, больных извращенных ублюдков».

— Ты это сам сказал ранее. Деньги.

— Ты снова лжешь. — Его губы коснулись раковины её уха. — Лжецы меня бесят. — Скользнув рукой под её шею, он схватил её за затылок, очень медленно поглаживая пальцем основание её черепа. — Скажи мне, почему ты здесь.

— Чтобы угодить тебе.

— Почему. Ты. Здесь? — его голос, находившийся так близко к её уху, сулил плохие вещи, если она не ответит правильно.

Что он хотел, чтобы она сказала? Половина стриптизерш в Детройте по тем или иным причинам хотели попасть в клуб. Что ему надо?

— Другой причины нет.

Хватка на её затылке напряглась.

— Я думаю, есть. И ты мне расскажешь. Даже если мне придется выбить это из тебя. — Он поднял перед ней свой нож. — Возможно, тебе нравится играть, идя по краю? — Ещё один порез и её корсет разрезан пополам, а её груди освободились, отвлекая его взгляд от её лица.

Она зарычала, и напряжение вырвалось наружу.

— Вперед, продолжай. Порежь меня, свинья-садист. Думаешь, мне раньше не приставляли нож к горлу? Думаешь, что моя игра на сцене — это какой-то подростковый эмо, привлекающий внимание бред?

— Я, оказывается, фанат твоей работы. — Его ладонь провела по его подбородку, а глаза были прикованы к её груди, как ребенок, отвлекшийся на леденец. — Почему стриптиз?

— Почему похищение?

— Мои родители никогда не позволяли мне заводить домашних животных в детстве. — Он ухмыльнулся. — Зачем трахаться на шесте?

Каринна чуть не пустила кинжалы из глаз.

— Потому что, когда я катаюсь на шесте, каждый ублюдок в клубе мечтает стать тем холодным стальным стержнем, скользящим между моих бедер. — Она улыбнулась, вся самодовольная и гордая собой. — Это власть. Настоящая власть.

— И вот ты здесь, привязанная к моей кровати. — Он скрестил руки на груди, и его хитрая улыбка стала шире. — Думаю, это сделало бы меня самым могущественным ублюдком в клубе.

Она смотрела на него. В его голосе был странный тон. Спокойствие. Расчётливость. Ни разу не испугался её слов. Мысли её унеслись к «Американскому психопату». Очень похоже на Патрика Бейтмана, как будто он мог обменяться с ней визитками в любой момент и похвалить оттенок белого.

Принято к сведению.

Этим голосом он ломал девушек. Она могла только представить, что в любой момент ему удаётся заставить их чуть ли не пустить слюну по сигналу, просто произнеся слово этим хриплым, низким тоном.

Уловка Каринны заключалась в том, чтобы не попасться на это.

Он поднялся с края кровати и открыл ящик тумбочки. Из него он вытащил черный шарф. Со смехотворной попыткой удержать его, она повернула голову набок и уткнулась лицом в подушку, только чтобы откинуть голову назад, когда ткань сжала её череп.

«Проклятье».

— Каждый день я заберу у тебя, пока ты не научишься послушанию. — Тембр и властность его тона источали соблазн.

— Иди к черту.

— Должно быть, это ад для тебя. Отказ от контроля.

— Я не отказывалась.

Его рука скользнула между её бедер.

— Еще нет. Но откажешься, Котёнок. Я принимаю оплату грудью и клиторами. — Тепло охватило её грудь, и она вздрогнула от его ладони. Смех в её ухе сжал её губы. — Давай тебя оденем.

Её левое запястье освободилось от повязок, и мягкая ткань скользнула вверх по руке, прежде чем манжета вернулась. Он повторил ритуал с другой рукой, не испугавшись её жалкой попытки вырваться из его хватки.

Прохладная жесткая ткань окутала её грудь. Буквально, как одеяло. Рукава сбились на запястьях. Она никогда не слышала, чтобы насильник одевал жертв.

Он заставил её голову запрокинуться, схватив за волосы, а потом появилось давление на горле, из-за которого она едва могла глотать. Давление на голову исчезло и подтолкнуло её голову вперед, пока его пальцы возились на её шее сзади.

— Домашние животные носят ошейники. — Его большая рука сжала её горло, прижимая кожу к коже и двигая её вперед и назад, пока она разогрелась. — Как тебе?

— Отлично, — процедила она, и его руки оторвались от неё.

Холодная мягкость, словно кожа, накрыла оба ее уха одновременно. Только стук крови звучал в голове.

Сенсорная депривация.

Она читала об этом. Однако до этого момента никогда не чувствовала этого по-настоящему.

«Бл*ть».

Она чередовала долгие, легкие вдохи, успокаивая себя, и закрыла глаза за повязкой. От царапания верхней части бедра Каринна вздрогнула. «Глубокое дыхание». Оно исчезло, оставив отпечаток в её сознании, и она вздрогнула в ответ. «Успокойся, Каринна».

Ему нравились игры.

Еще один шип пронзил её живот.

— Ещё раз, — сказала она. Долгая пауза и ничего больше. Она ждала.

Повязки на её ушах были сняты.

Его древесно-мускусный аромат ударил ей в нос раньше, чем его присутствие.

— Послушай, маленькая девочка. Ты можешь думать, что это игра, которую ты можешь контролировать. Но ты скоро узнаешь, почему не следует играть с чем-то, чего ты не до конца понимаешь.

***

Адреналин струился по его венам.

Немногие женщины бросали вызов Ксандру. Ещё меньше оставляло его возбужденным и нуждающимся. Даже последняя девочка, такая игривая, сжалась от его первой команды. Только Каринна заставила его пожелать хоть раз уступить тьме, которая звала его, мурлыкала ему на ухо и умоляла развратить её.

Её попытка побега сказала ему именно то, что ему нужно было знать: он напугал её до чертиков.

Ему почти хотелось, чтобы она сохраняла бдительность и продолжала отказывать ему, просто чтобы посмотреть, сколько времени потребуется, чтобы сломить её. Без сомнения, она будет его самым большим испытанием.

Если бы только часы не преследовали его задницу. Эту камеру нужно было найти, и, судя по тому, что он знал о ней, наблюдая за ней месяцами — за её дерзкой, дикой и своенравной натурой — она ни за что не сказала бы ему, где её найти. Она приучила себя терпеть боль, посещая одни из самых непристойных подземелий Детройта. Большинству девушек нужен был только простой трах разума, и все их секреты выплескивались, как кровь из ножевого ранения. Карина была другой. Сильной. Непреклонной.

И болезненно насмехается над его членом при каждом упрямом ответном взгляде.

— Откуда ты узнала о садистах?

— Не помню.

Ксандр стиснул зубы.

«Чертов член».

— Попытайся ещё раз. — Он схватил её за макушку и прижал голову к подушке.

— Одна из девушек… из «Чик». — Она напряглась в его хватке.

— Это Шеннон?

— Почему это имеет значение?

— Она мертва. Вот почему это важно.

Каринна замерла, словно обдумывая его слова.

— Как?

— Она хотела вступить. Как и ты. А теперь скажи мне, почему. — Рассказывая ему о своем интересе, она могла бы рассказать подробности о том, что она искала у садистов. Не то чтобы Каринна была глупой. Ему просто придётся подтолкнуть её к признанию.

— Ты убил её?

— Я способен практически на все. Я бы не стал испытывать своё терпение, чтобы узнать подробности. Ответь на гребаный вопрос.

— Я тебе ни хрена не скажу.

Ксандр зарычал и наклонился вперед, чтобы прошептать ей на ухо:

— Тогда твои страдания будут моим развлечением.

***

Его ботинки застучали по комнате, и дверь хлопнула.

Каринна судорожно выдохнула. Прежде чем паника могла поглотить ее, она сбежала от неё в своё сознание поглубже. Ситуация хоть и опасная, но не безвыходная. Головоломка, своего рода. Ей просто нужно было время, чтобы сформулировать ответ. Чтобы решить этот вопрос.

«Каждый день я заберу у тебя, пока ты не научишься послушанию».

Она сжала кулаки, когда в её голове вспыхнуло изображение.

«Белые маски. Руки тянутся. Смех».

Двойное моргание, возвращающее её в текущую ситуацию, оттолкнуло её туда, откуда она пришла.

Звуки достигали её ушей сквозь темноту. Девушка. Она прислушалась, сосредоточившись. Мужчина хмыкнул и застонал между тихими стонами женщины. «Ксандр»? Была ли в доме еще одна женщина?

Стоны усилились. Она слышала подобные звуки ежедневно, когда находилась в собственной квартире. Без сомнения, он трахал другую женщину где-то в доме.

Её желудок сжался от шума, и она потянула веревки.

Женщина закричала громче. Сквозь хныканье и стоны пробивались приглушенные команды.

— Ты! — Его рёв спровоцировал женский плач. Чувственность растворилась в жестких шлепках по коже. — Черт возьми, скажешь!

Женщина рыдала. Потом тишина. Щелчок напряг мышцы Каринны. Она почти почувствовала хлыст на своей заднице и открыла рот, когда женщина снова вскрикнула. Еще один удар. И другой. Голос мужчины снова захрипел.

Серия щелчков, как финал фейерверка, заставила самку умолять его остановиться.

«Остановись».

— О, Боже, помогите мне кто-нибудь! О, пожалуйста! — вопли женщины стихли.

Карина уткнулась головой в подушку. «О Боже». Мужчина просто выбил из неё всё дерьмо, и последовавшая за этим тишина могла означать только то, что она потеряла сознание. Она глубоко вздохнула, чувствуя, как внутри неё поднимается что-то темное.

«Сосредоточься, — сказала она себе. — Обмани его. Обмани их всех. Месть. Лолита. Все они умрут. Оставайся в игре».

Длинные вдохи успокоили бешеное биение её сердца.

Она улыбнулась.

***

Ксандр выключил снафф видео, звучащее из динамиков, и ухмыльнулся при мысли о Каринне, пытающейся понять, что, черт возьми, только что произошло.

Устроившись в удобном кресле за столом, он прикрепил кожаное приспособление с помощью проводов, которые он намеренно выставил напоказ, к различным частям своего тела — приспособление, которое он сконструировал сам. При установленном им напряжении человек будет страдать от невероятной боли и непоправимого повреждения тканей.

Возможно смерть.

Ксандр сунул кусочек кожи себе в рот и глубоко вздохнул.

Чтобы пережить неделю с Кариной, ему нужно выжечь свои желания нахер. Он не позволит этому лицу и телу затуманить его цели и не захватит контроль. Но она пыталась. Эта сумасшедшая маленькая дикая кошка пытается лишить его контроля. Небольшая часть его хотела отдать его ей, хотя бы для того, чтобы удовлетворить любопытство относительно того, что она будет с ним делать.

Так падали ангелы.

Ни за что, черт возьми, он не будет одним из них.

Закрыв глаза, он щёлкнул выключателем питания и напрягся под током, разогревающим его тело, как паяльной лампой. «Твоюсукамать!»

Он сгорает.

Мышцы напряглись, как доски, ему удалось ухватиться за свой член. Неуклюжими дерганиями, словно дрочка девственника, он двигался вверх и вниз по стволу, в то время как образы губ Каринны проносились в его сознании. Медленно, но уверенно. Каждое движение требовало напряженной концентрации. В пределах своей головы он проскользнул в свой собственный плотский мир. Тот, в котором она приветствовала боль, умоляла его о ней не из-за какой-то вендетты, а потому, что искренне хотела этого от «него». Тот, в котором она охотно подчинилась ему, и он мог трахнуть её по своей команде — где угодно и когда угодно.

«Руки связаны за спиной, ноги раздвинуты, чтобы впустить его, она отдалась ему».

«Пожалуйста».

Её воображаемый шёпот щекотал его мысли, когда электрический разряд пронзил его мышцы живота.

Ксандр ускорил свои толчки в темпе импульсов тепла, пробегающих по его телу. Его зубы скрежетали. «Да». Удовольствие и боль, идеальная симфония, чтобы свести его с ума. Интенсивность поднялась. «Выше. Выше». Бл*ть. Так близко. Его тело напряглось, парализованное вожделением и болью, пока, наконец, он не достиг края.

«Каринна». Каринна! Он назвал её имя. Сверкающая белая пружина взмыла в воздух, покрывая его руку и скользя по ней, пока он переживал остаток своего оргазма. Содрогаясь, он наклонился вперед, в то время как электрические импульсы боролись с умопомрачительным ощущением оргазма.

Ксандр выключил машину, упал обратно в кресло. Мимолетные видения лица Каринны пронеслись в его голове, но он не осмеливался слишком долго на них останавливаться. Сексуальный аппетит ангела-мужчины, особенно одержимого желанием привязать женщину к своей кровати, может установить рекорды в человеческом мире. Как бы легко его ни возбуждали, он всегда старался думать о чем-нибудь другом.

Нужно найти эту проклятую камеру.

Глава 10

Балансируя на краю парапета, Ксандр посмотрел вниз, когда Джимми и двое других из «Жёстких Границ», вышли из заброшенного здания вдоль реки. Это место вывело его из себя, потому что в последний раз, когда он был там, то совершил ошибку, когда спас человеческую женщину.

— Я разберу эту адскую дыру по кусочкам, если придется. — Джимми повел их к своему припаркованному Мерседесу.

— Что с девушкой? Йен сказал, что она может быть у сестры. — Вышибала «Жестких границ», которого Ксандр узнал, стоял у пассажирской двери.

— Узнай о ней как можно больше. Где она живет. Кого она трахает. Её любимые сливки для кофе. Я хочу всё знать. — Джимми провел рукой по волосам. — И сделай это до того, как этот больной ублюдок Ксандр найдет её.

Доверие нужно было заслужить подпольном мире.

Почему-то Ксандр не совсем убедил Джимми.

Сейчас Каринна была в безопасности. Во всяком случае, безопаснее, пока эти ублюдки не узнают, где он жил последние пять лет.

Все трое сели в серебристый Мерседес и уехали

Ксандр спрыгнул с крыши, с глухим стуком приземлившись на тротуар, и направился к толстой стальной двери у реки. Закрыто.

По обеим сторонам от двери было два разбитых окна, и Ксандр расширил дыру в одном из них, пробив остатки стекла, прежде чем залезть внутрь.

Даже резкий запах хот-догов, исходящий около двух зданий вниз по реке, не мог перебить гниение и человеческие экскременты, которые каким-то образом просачивались из подвала здания.

Место человеческих кошмаров.

По пути в подвал, Ксандр во тьме наступал на мусор и старые бумаги, приклеенные к полу.

Никаких шансов столкнуться с бомжами. Они знали, что творится за этой стальной дверью, и не осмеливались даже пикнуть об этом копам, опасаясь, что сами окажутся на плахе.

Кроме того, у них были большие проблемы с волками-ликанами, бегущими по улицам Детройта по ночам, как бешеные собаки.

Ксандр подошел к двери в подвал — тот самый подвал, где он наблюдал, как азиатскую женщину, которую он выследил, пытали, насиловали и разрезали на неузнаваемые части тела.

Он дал браслет азиатской девушке в подарок, чтобы отследить её, и именно так Ксандру довелось наткнуться на сестру Каринны, Лолиту, той ночью, заключенную в тюрьму на том же заброшенном складе.

Одно быстрое сканирование не выявило никакой другой формы жизни. Протечка воды и годы пренебрежения придали бетонным стенам лоскутный вид с черными и коричневыми пятнами. Пятна крови покрывали пол там, где были разорваны тела. Большой деревянный фабричный стол, запятнанный кровью и каким-то черным дерьмом, покрывавшим поверхность, имел вид верстака и удерживал Лолиту в неподвижности, пока мужчины истязали её. Набор из четырех лестниц вел к уступу с рядом комнат. Граффити, нанесенные на кирпич, создавали ложное впечатление, что кто-то, кроме кровавых садистов, отважился проникнуть в подвал. В соседней комнате, отделенной толстой стеной, стояло полдюжины пустых клеток. Наручники свисали со стен, а человеческие подвесные крюки свисали с потолка.

Он посмотрел на кирпичную стену и, присев перед ней, вытащил из кармана небольшой клинок. Сталь Диаблис. Откалывая бетонную крошку, скрепляющую кирпичи, Ксандр спрашивал себя, почему он чувствовал, что нужно оставить здесь нож. Словно оставляет ответ на чужие молитвы.

Вставив нож в отверстие и просунув на место отколотый кирпич, он обыскал камеры, котельную и старый кабинет, который когда-то занимал уборщик, — все места, которые эти ублюдки могли не заметить.

Никаких признаков камеры.

***

Каринна лежала в полубессознательном состоянии, её мысли блуждали в пространстве, где сны перекрывали тишину. В соседней ванной из крана капала тяжёлая капля, которая каким-то образом становилась все громче и этот звук отдавался у неё в голове. «Девятьсот пятьдесят шесть… пятьдесят семь… пятьдесят восемь», — она мысленно сосчитала каждую. Её пальцы похолодели. Онемела, несмотря на то, что она двигала руками, чтобы кровь текла свободно. От подкатывающей тошноты у неё появилось ощущение холода и липкости на коже.

Последний час она говорила себе, что женщина не умерла, а потеряла сознание. Бывало иногда, в БДСМ, когда люди увлекались. Впрочем, даже если бы он её убил, это не имело бы значения.

Каринна приучила свой разум принимать боль. Она провела месяцы, истязая собственное тело, проверяя собственные пределы, готовясь к тому, что ей придется пройти через ад, чтобы сблизиться с мужчинами, похитившими её сестру.

«Почти у цели». А конечной целью будет попасть внутрь клуба. И, конечно же, найти камеру, о которой болтала Лита, — деталь, которую она не собиралась раскрывать Жнецу.

Она не могла позволить себе быть сломленной звуками чужих страданий. Как бы это ни взывало к её инстинктам, взывая к ней о помощи, она не поддавалась этому. Не смогла бы, даже если бы захотела. Он лишил её контроля, напоминание, которое заставляло всё её нутро восставать в ярости, каждый раз, когда она дергала за цепи.

По правде говоря, Каринна подошла к роли сабмиссива не с каким-то энтузиазмом. Потребовались недели подготовки, чтобы смириться с тем, что она откажется от контроля. Даже к концу тренировок, она всё ещё не полностью согласилась с идеей быть в чьей-то милости, что побудило её пойти на курсы по надиранию задниц и выходу из щекотливых ситуаций.

Женщина не имела значения. Ни оковы, ни темнота, ни отсутствие контроля. Она научится принимать от него боль. Наслаждаться этим дерьмом, если придется.

«Глаз вырву, но дойду до цели».

Что бы ни приготовил для неё этот бессердечный ублюдок, Каринна попадет в этот клуб.

Так или иначе.

Она не могла быть уверена, но вмятины на её запястьях говорили ей, что прошли часы с тех пор, как она прибыла в жуткий дом адского рабства. Однако, помимо вмятин, вырисовывалась гораздо более серьезная проблема. Приступы истерики, пока она извивалась, заставили её рубашку задраться вверх по животу, а прохладный воздух на коже напряг её соски и сказал ей, что она обнажена. Не то чтобы он не видел её обнаженной, но черт возьми, она не хотела соблазнить ублюдка на изнасилование.

Она извивалась, скользя задницей по матрацу, в надежде, что ткань чудесным образом вернётся на место. После нескольких минут тщетного трения о кровать, она дернула четырьмя конечностями веревки и в отчаянии закричала.

Через пару секунд тяжелого дыхания Каринна начала дергать носом, так усердно, что её рот тоже помогал.

Повязка не сдвинулась с места.

«Черт».

Дверь щелкнула, и у Каринны перехватило дыхание.

Нет.

Глубокий вздох смеха пронесся по комнате, как облако предчувствия.

— Трудно лежать неподвижно, Котенок?

— Иди к черту.

— Думаю, я останусь здесь. Мне нравится открывшийся вид.

— Держись от меня подальше.

Мягкая ласка скользнула по её обнаженной груди, и Каринна зашипела, ненавидя свои соски за то, что они сморщились от его прикосновения. Его грубые руки были покрыты мозолями, ничего похожего на мягкие руки бизнесменов, которые мацали её в клубе.

— Ты говоришь мне держаться от тебя подальше, но твое тело говорит мне кое-что другое.

«Катись в ад с моим телом. Замучай предательскую сучку, мне всё равно».

Руки возились с её рубашкой, и ещё больше прохладного воздуха скользнуло по её груди. Он расстегнул рубашку полностью.

— Я мог бы сидеть и смотреть на тебя часами.

— Значит, это твой план? Сидеть здесь всю ночь, как какой-то извращенец, и смотреть на меня?

— Ага.

— Клянусь Богом, если я освобожусь от этих цепей…

— То что?

— Ё*ну тебя.

Он захихикал.

— В таком случае я с нетерпением жду твоей свободы. — Царапание по деревянному полу остановилось где-то у изножья кровати. — На самом деле, я планирую трахнуть тебя. В конце концов. — Шуршание ткани о ткань, как будто он сел на стул, у Каринны всё перевернулось в животе

Этот мудак планировал сидеть у изножья её кровати и всю ночь пялиться на её промежность?

— Ты бреешься или пользуешься воском? — Казалось, он поерзал на стуле, и его палец скользнул по её тазовой кости.

Её бедра вздрогнули.

— Безупречная. И нежная. Я помню с той ночи. — Его спокойный, глубокий голос наполнял комнату и щекотал её разум.

— Если бы я знала, что ты больной ублюдок, той ночи бы не было.

— У тебя не было выбора, Котёнок. Я был полон решимости заполучить тебя, так или иначе.

— Это называется изнасилованием.

— Разве я выгляжу так, будто собираюсь обеспечить чистой водой маленькую деревню? Чем, черт возьми, ты думала, когда просила вступить? Изнасилование — одна из многих страстей, с которыми ты познакомишься в клубе «Садизм».

— Где другая женщина?

— Другая женщина?

— Я слышала её. Она кричала. Ты убил её?

— Боюсь, я не поцелую тебя и не скажу. — Заскрипел стул, видимо он в очередной раз передвигал, по мнению Каринны, из угла комнаты.

В воздухе раздался хруст, и за ним последовали звуки, похожие на жевание.

На её тело смотрели мужчины. Они видели больше, чем тот вид, который она демонстрировала прямо сейчас. Но то, как она предстала перед ним, вызвало у неё желание свернуться клубочком и спрятаться. Слишком интимно. Мужчина сидел и ел, наслаждаясь едой, глядя на неё, почти голую и привязанную к его кровати.

Ярость забурлила в её животе.

— Ты, должно быть, неумелый похититель, если держишь женщину привязанной к кровати.

Он усмехнулся.

— Сколько бы ты не препиралась со мной, если сейчас я потрогаю тебя, ты будешь чертовски мокрая для меня.

«Не делай этого». Боже, она не хотела дополнительного унижения от того, как её тело может отреагировать на ту же ситуацию — как если бы у него был какой-то собственный ненормальный разум.

— На самом деле, держу пари, что ты молишься, а я нет, просто чтобы тебе не пришлось признаваться, как сильно ты любишь мучения.

«Десять минут». Это все, что ей нужно. Десять минут, чтобы хорошенько ударить кулаком и рвануть к двери.

— Мне нужно в ванную.

Нет ответа.

— Эй?..

Сначала расслабились её руки, затем ноги, и Каринна тут же накинула рубашку на тело, застегнув её спереди. Она подняла повязку.

Он стоял без рубашки, в одних кожаных штанах. Черные татуировки покрывали его правый бок, ребра и грудную мышцу. Его проколотые соски поймали то немногое, что светило в комнате. Каринна сосредоточилась на глубоких бороздах между его исключительно большими мышцами, как будто кто-то взял кирку и выколол каждую унцию жира из его тела. Мужчина был тверд. Жнец.

И до сих пор кусает яблоко с руки.

— Голодная? — спросил он, и от чего-то в его манере вопроса, пробежали мурашки по её спине.

Она кивнула.

— Делай то, что нужно. А я принесу тебе что-нибудь поесть.

«Действительно?» Он планировал выйти из комнаты, оставив её развязанной? «Что за осёл». Побег может оказаться проще, чем она думала.

Она прошла мимо него, в ванную. Включив свет, она закрыла за собой дверь и стала ждать, прислушиваясь.

Простой щелчок дверью, сравнимый с выстрелом из пистолета, и она рванула через пустую комнату к окну. Закрыто. «Черт». Она на цыпочках подошла к двери и приоткрыла её. Темнота в коридоре мешала увидеть что-то. Она прищурилась, навострила уши и расширила дверную щель, прежде чем проскользнуть внутрь.

Шарканье и стук ножа о доску доносились с нижнего уровня. Где бы ни находилась кухня по отношению к ней, она казалась слишком близко, чтобы спускаться по лестнице. Вместо этого она попятилась по коридору туда, где была закрыта ещё одна дверь.

«Тук. Тук». Словно что-то рубил ножом с явной злостью. Нет смысла двигаться в сторону ножа. Лучше подождать, пока он вернется в её комнату.

Каринна нырнула в темную комнату, дальше за её собственной и стала ждать. Её собственная… Господи, она уже мысленно обосновалась в этом месте. Взгляд через плечо стал более сконцентрированным. Даже в темноте черты комнаты выделялись. Искусно вырезанная деревянная кровать, которая, по её предположению, должна была быть изготовлена ​​задолго до того, как были изобретены матрасы королевского размера. Кровать, черт возьми, занимала почти половину комнаты, покрытая богатой серо-черной бархатистой тканью. Шезлонг стоял перед великолепным витражным окном, где прозрачные белые занавески плясали на ветру, словно призраки. Книги лежали стопками и разбросаны по полу вокруг кровати, как будто он только и делал, что читал каждую ночь.

Она предположила, что это его комната, поскольку запах одеколона, которым он пользовался был повсюду. Она так отличалась от комнаты, где она спала, как будто наткнулась на личные покои доктора Джекила.

Через несколько минут над верхней лестницей появилась его затененная фигура с тарелкой в ​​руках. Он остановился у её двери и посмотрел в коридор, туда, где она пряталась.

«Дерьмо». Она выскользнула из дверной щели в тень.

Все ещё на виду, он потянулся к ручке её двери и исчез в комнате.

Сердце бешено колотилось в груди, Каринна выскользнула через щель и пошла по коридору.

«Вперёд. Вперёд. Вперёд».

Адреналин забурлил в её венах, когда она проходила мимо спальни, где её держали в заточении. Она найдет другой путь к садистам. «Не этот». Кто, черт возьми, знает, что этот парень приготовил для неё.

«На фиг всё это».

Она слишком долго ждала, чтобы месть стала драгоценным питомцем сумасшедшего ублюдка. Короткий вздох победы вырвался у неё, когда она добежала до лестницы и спрыгнула вниз, делая легкие шаги, чтобы избежать пугающего треска дерева, предупредившего бы его о её местонахождении.

Секунды. Через несколько секунд он понял, что её здесь нет. Её желудок сжался. В спешке она подбежала к двери, и страх охватил её сердце, пока она возилась с замком.

— Сплошное разочарование. — От его спокойного голоса по её спине пробежали колья ужаса.

Она развернулась на цыпочках, прижавшись спиной к двери, и обнаружила, что он стоит всего в нескольких дюймах позади.

Как он так быстро подошел к ней?

На долю секунды, когда его глаза, казалось, светились серебром в темноте, Каринна почувствовала себя загнанной в угол. За ней охотился кто-то более сильный, быстрый и, очевидно, умный, чем она предполагала.

Её короткое дыхание участилось, когда он подошел ближе. Что случилось с девушками, которые разочаровали его? Избиты? Замучены? Убиты?

«Сражайся».

Она потратила месяцы на изучение навыков, и вдруг, когда её жизнь вполне могла висеть на волоске, она не могла пошевелить ни одним мускулом. Как будто паника из-за того, что её поймали, парализовала её.

— Это неделя могла бы легко пройти для тебя. Всего неделя со мной. — Он прижал её к двери и положил руки по обе стороны от неё. — Думаю, тебе нравится меня злить, Котёнок. — Его руки исчезли за спиной. — Если я угадал, ты хотела устроить погоню.

Каринна не сводила с него глаз. В одном безумном жесте неповиновения она ударила его в живот. Если не считать короткого мышечного подергивания и боли в моих костяшках, он был совершенно невозмутим.

«Дерьмо. Дерьмо».

Она качнулась в сторону и была остановлена массивным предплечьем. Подобно льву, играющему со своей добычей, он только улыбался ей. Другая его рука исчезла под её подбородком, и щелчок вызвал волну ужаса. Серебро просочилось сквозь кончики его пальцев, когда поднял цепочку, прикрепленную к её ошейнику, с яркой улыбкой на лице.

Он облизнул губы и поднял руку. Каринна вздрогнула, прежде чем он убрал волосы с её плеча и потер её затылок над кожаной лентой.

Инстинкт требовал драться с ним, даже если он схватит её за горло.

Он намотал цепочку на руку и поднял руку, заставив её подбородок подняться. Не резко, но достаточно, чтобы проявить контроль. Она сглотнула, и заставила себя вдохнуть, преодолевая давление ошейника. Его губы нежно скользили по натянутой коже её горла, пока его зубы не впились в неё.

Она вскрикнула, прижав ладонь к его груди, чтобы оттолкнуть его. Он не двинулся. Вообще не пошевелился. Его рука прижала её руку к двери, оставив на свободе левую, позволяя ею противостоять ему.

Каринна выпрямилась, ошеломленная его действием.

Укус смягчился до сосания и лизания, а его тяжелое дыхание и тихий рычащий стон посылали рябь удовольствия прямо в её бедра.

— Я хочу наказать тебя, — прошептал он. — Не потому, что ты плохая. Я думаю, что ты хочешь, чтобы я это сделал.

Она не могла ответить, потому что ошейник всё ещё стягивал горло. Пока не стала.

Он прижался бедрами к её бедрам, его эрекция увеличилась, прижимаясь к ней.

— Я не могу лгать, я тоже хочу. Мне тяжело, от одной мысли о тебе у себя на коленях.

«Пошел ты». Слова застряли у неё в горле, как пушка, готовая выстрелить.

Уткнувшись лицом в её шею, он отпустил её руку, и его рука скользнула вниз.

«Пожалуйста нет».

Его лицо отодвинулось, и Каринна сосредоточилась на тенях на стене. Что угодно, лишь бы не думать о том, что он собирается делать дальше.

— Посмотри на меня.

Она коротко покачала головой, а ошейник на её шее натянулся сильнее.

— Я хочу, чтобы ты посмотрела на меня.

Её глаза нашли его. Напряженные. Прожигают дыры в её голове.

Когда его палец водил вверх и вниз по её клитору, он словно изучал её.

Каринна с трудом удерживала себя в вертикальном положении. Она схватилась за ошейник единственной свободной рукой. Колени превратились в пудинг, она скользнула вдоль двери, но вздрогнула от тугого рывка цепи.

Последнее, что ей было нужно, это слова Литы: «Ты обещала мне, Рин. Ты обещала отомстить. Хватит быть упрямой ослихой. Уступи ему».

Её веки отяжелели, мышцы покалывали и дрожали. Она открыла рот, чтобы набрать побольше воздуха.

«Любой ценой», — сказала она себе несколько месяцев назад.

Напряжение ошейника ослабло, и обе его руки схватили её лицо, когда она начала задыхаться. Его губы накрыли её, и Каринна растворилась в нем.

— Ты не представляешь, что делаешь со мной, — сказал он ей в губы. — Потребность причинить тебе боль и доставить тебе удовольствие. Не знаю, чего я хочу больше.

«Поцелуй его, — пронеслись слова Лолиты в голове. — Не подведи меня».

Каринна ответила на поцелуй. Легкая боль пронзила её кожу головы, когда он запустил пальцы в её волосы и прижал её лицо к своему, его поцелуй был одновременно яростным и собственническим. Она вскрикнула, когда он схватил её между ног всей ладонью и сжал.

— Если снова попытаешься уйти, твоё наказание будет заключаться не только в привязывании тебя к кровати. Ясно?

Все, что она смогла сделать, это отчаянно кивнуть.

Ксандр отступил, дергая цепь, которая тянула её вперед.

Стиснув зубы, как хороший питомец, она последовала за ним вверх по лестнице.

***

Каринна почти не сопротивлялась, когда Ксандр повел её обратно в её комнату. В некотором смысле её уступчивость чертовски раздражала его. Ему гораздо больше нравилась дикая кошка, которая захватила его с первого взгляда.

Тот факт, что она уступила ему, означал, что она больше, чем просто следовала своим инстинктам и всё ещё хотела попасть в клуб. Бл*ть.

Он не мог позволить ей уйти. Ещё нет. Не тогда, когда Джимми и другие будут переворачивать весь город кусок за куском в её поисках. Она попадет прямо в их объятия, если они каким-то образом догадаются, что она сестра неуловимой Лолиты.

Она бы с радостью побежала за ними.

Оказавшись в комнате, Ксандр развернулся и, сжимая цепь, попятился к кровати. Он поставил её перед собой.

С наклоненным вниз лицом она, казалось, изо всех сил старалась не смотреть ему в глаза. Он поднял её подбородок и провёл большим пальцем по её нижней губе, загипнотизированный, когда палец вошел в её приоткрытый рот.

Моргнув, чтобы избавиться от наваждения, Ксандр дернул цепочку, заставляя её лечь на кровать.

— Руки вверх.

Она откинулась на подушки, и он не мог не улыбнуться, когда её верхняя губа скривилась от отвращения. Застегнув манжеты на всех конечностях, он сел рядом с ней. Все ещё глядя на нее, Ксандр потянулся в сторону и взял ломтик авокадо с тарелки, которую он поставил на тумбочке, прежде чем побежать ловить её у входной двери.

Кончик авокадо скользнул между её мягкими пухлыми губами, и он не мог не облизать свои, прикованный к её рту. Её брови нахмурились.

О, да. Он наблюдал, как она ела грёбаное авокадо последние десять месяцев. Её челюсть скривилась, пока она жевала в медленном, неохотном темпе, прежде чем она сглотнула.

Он поставил тарелку себе на колени, взял небольшой кусочек сыра моцареллы и поднес к её рту.

— Я могу сама есть.

— Не со связанными руками.

Небольшой кусочек сыра проскользнул ей в рот, и она уставилась в потолок, пока жевала его, раздувая ноздри — вероятно, разозлившись.

Он ухмыльнулся и продолжил кормить её авокадо и сыром, а также помидорами, базиликом и хлебом, которые он для нее приготовил. Все продукты, которые он видел, как она ела в тот или иной момент, и все же, она никогда не показала и грамма удивления. Она не сказала ни слова, об этом совпадении, словно он знал, что она предпочитает есть.

— Не совсем то, что я ожидала от «Жнеца».

В её тоне прозвучала нотка насмешки.

— Ты бы предпочла голодать?

Ее челюсть сжалась.

— Нет.

— Как тебя зовут?

Её суженные глаза подсказали ему, что его ждет еще один раунд упорного перетягивания каната.

— А тебя?

— Оно на кончике моего языка. — Он облизал губы и ухмыльнулся. — И когда ты заслужишь право выкрикивать моё имя, я дам тебе его. А пока, можешь называть меня Хозяином.

— А ты можешь называть меня сукой, которая никогда не назовет тебя Хозяином.

— Быть по сему. — Он схватил повязку с кровати и завязал ей глаза. — Знай, что ты моя сука на всю следующую неделю. — Ксандр наклонился вперед, и её губы сжались в тот момент, когда он прикоснулся к её губам. Он все равно поцеловал её, страстно, просто чтобы разозлить. — Запомни, Котенок, скоро ты поймешь, почему тебе не следует трахаться со мной. — Резко дернув её за рубашку, он оставил её лежать обнаженной и занял свое место у изножья её кровати.

Глава 11

Ксандр поднял подбородок, вдыхая сладкий аромат, который пропитал всю маленькую квартиру. Забравшись внутрь через окно, он изучил темное открытое пространство. В комнате была только кровать, комод с прикрепленным к нему зеркалом и небольшая тумбочка в ретро-стиле. Он прошел мимо кровати Каринны, проводя пальцем по одеялу, и остановился перед её шкафом.

Снял цепочку, открыл её гардероб.

Её одежда говорила о серьезном случае обсессивно-компульсивного расстройства в том, как она висела, идеально расставленная, в секциях, подобранных по цвету. Он коснулся разных тканей, растирая ткань между пальцами. Не разрушая её систему, Ксандр вытащил рубашки и брюки, нижнее белье и кожанку, запихнув их в рюкзак, который он нашел в глубине её шкафа. Он не заморачивался с одеждой для сна.

Либо она бежит носить одну из его рубашек, либо вообще ничего.

Он запрокинул голову и стал рыться на верхней полке, заглядывая в коробки и сумки. Нет камеры. Не то чтобы он ожидал найти её там.

Его взгляд привлекло лёгкое мерцание. Ксандр потянулся и вытащил предмет, который был отодвинут к задней части полки.

«Что за хр…».

Белые перья почти заполнили стеклянную банку. Перья. «Его» перья. Она собирала их.

Через мгновение он поставил банку обратно на полку и цепочку повесил на место. С сумкой, перекинутой через плечо, Ксандр прошел через комнату и вылез через окно.

Кампус оставался довольно тихим, хотя Каринна не жила в центре здания. Она, вероятно, не могла себе это позволить, с такой работой. Его мотоцикл ждал у обочины, и Ксандр накинул обе лямки рюкзака, завёл двигатель и помчался по Вудворд-авеню.

Через несколько минут он подошел к воротам старого замка и пробрался внутрь. Наверху он прокрался в спальню Каринны, не сводя глаз с её полуобнаженного тела, лежащего в его рубашке.

Когда он швырнул сумку на пол, она вздрогнула, но, как упрямый ребенок, не удосужилась ничего сказать, как будто знала, что в комнате может стоять только он.

— Я принес тебе одежду.

— Отсюда?

— Это твоя одежда.

— Из моей квартиры?

— Ага. Ты не должна надевать её в постель. — Он улыбнулся, увидев, как она нахмурила брови, что намекало на то, что она рассердилась. — Ты будешь спать только в моей рубашке, ясно?

— Я должна спать привязанной к кровати практически без одежды?

— В точку.

— Как ты… узнал, где я живу?

— Ночью в переулке. Я последовал за тобой домой. — Он рассказал всё обобщенно, не смущаясь своего признания.

Каринна громко сглотнула.

— Ты следил за мной?

— Я знаю, где ты живешь. Я знаю, что тебя зовут Каринна Рой. — Ксандр дал ей секундную паузу, чтобы обдумать это. — Единственное, чего я еще не понял, так это зачем ты здесь. Почему ты так сильно хочешь вступить в клуб. Но помни, рано или поздно, я это узнаю.

***

Схватив со стены бра, Ксандр спустился во тьму каменного подвала замка, который открывался в кабинете в готическом стиле. Надавив на камень в стене, потайная дверь скользнула в сторону, и он стал спускаться глубже, пока стены не сузились до склепа. Из каменного хранилища он достал черную кожаную сумку и понес её обратно по узкой лестнице в кабинет.

Когда он рылся в стопке папок внутри, на его стол упала золотая лента. Ксандр потянулся, колеблясь, прежде чем поднять её.

«Селин»

Женщины-ангелы на андеграундной сцене носили золотые повязки. Это был бы человеческий эквивалент жетонов, за исключением того, что их группа действовала, как следопыты.

Почти десятилетие он работал вместе с дерзкой женщиной-ангелом — золотой лентой. Это всё, что Ксандру удалось узнать о ней, прежде чем Йен заполучил её. Должно быть, она сняла её, как раз перед тем, как Йен стал пытать и убил её. Когда ангелы прибыли на помощь, Ксандр сразился с двумя сильными солдатами, чтобы сбежать вместе с Йеном — сомнительное решение, которое могло привести его прямо к тюремному заключению на небесах, если бы не Хазиэль.

Он не допустит, чтобы её смерть стала напрасной. Поэтому планировал уничтожить всё подполье, в котором Йен дёргал за ниточки.

Ксандр налил себе выпить.

В чем-то Каринна напоминала ему Селин. Не во внешности, но в её глазах горел тот же огонек мести. Жажда крови — любой ценой.

В голове Ксандра проигрывались воспоминания. Кожанка, прикрывающая совершенство кожи Каринны. Извивающееся тело. Только в тот момент. Все её заботы ушли, выключились, переключились на него.

Его потребность. Её отклик.

Ксандр погрузил взгляд в напиток. Какого хрена он беспокоится о камере? Разве он не провел большую часть последнего десятилетия либо напиваясь до беспамятства, либо на грани, удерживал нож у его глотки? Какая разница, кто будет держать этот нож?

Не ошибётесь, если посчитаете что это виноваты годы, проведенные с Йеном. Ксандр чертовски хорошо знал, почему должен найти камеру. Йен никогда не перестанет искать своего предателя, а это значит, что он никогда не перестанет искать Каринну. Под давлением политиков, он был уверен, что ни один живой человек не узнает о том, что произошло в подвале того склада.

Ксандр поднял взгляд на маску вольто, свисающую с крюка на стене.

«Наступило время поднять сложность игры».

***

Когда Каринна лежала в постели, её тело ожило. Электричество покалывало в воздухе. Ожидание. Каждый звук в доме напрягал её мышцы.

С завязанными глазами и в плену у Жнеца. Как бы это ни должно было напугать её до чертиков, оно каким-то образом вызывало жар её кожи.

Он был хорошим парнем? Плохим?

Как неизвестная переменная, которая заставила её разум искать ответ, в то время как её тело, казалось, наслаждалось временем ожидания. Все в нём говорило о том, что этот парень опасен, вполне возможно, психопат. Но сколько плохих парней старались накормить жертву её любимой едой?

«А, ну да, сталкеры».

Но эти чертовы наброски. Почему Лита нарисовала их? Кем он был для неё? Не то чтобы она могла взять и просто спросить. «Эй, есть шанс, что год назад ты изнасиловал мою сестру?» В любом случае, она точно не станет, будучи привязанной к кровати. Её список убийств не заканчивался на нём, и её смерть, не поможет ей достичь этой цели.

«Ты нравишься ему», — Лолита заговорила с ней, и трепет быстро сменился стыдом.

«Нет». — Каринна мысленно возражала против призрачных обвинений сестры.

«Тебе это нравится. Ты любишь ожидание. Его приказы. Его грубые руки на твоём теле».

«Нет. — Она зажмурила глаза. — Уйди из моей головы, Лита».

«Тугие манжеты. Руки, впивающиеся в обнаженные бедра. Ноги. Крики. Смех».

Каринна резко втянула воздух и уткнулась лицом в подушку настолько, насколько позволяли её путы, съёжившись от образов, вспыхнувших у неё в голове. Откуда они возникли? Откинувшись на хлопчатобумажную подушку, она покачала головой из стороны в сторону, пытаясь стереть эти образы.

Она не хотела их видеть. Хотела сосредоточить свои мысли на побеге.

Дверь щелкнула. Он вернулся? Ботинки простучали по полу ближе. Что-то ударилось о тумбочку. Стекло?

Её руки и ноги задрожали. Страх? Возбуждение? Что, черт возьми, с ней не так?

Он смотрел на неё, распростёртую на своей кровати?

Все пять чувств активизировались. Сандаловое дерево первым достигло её носа и наполнило рот.

— Зачем ты пришла сюда со мной?

Снова вопросы. Почему он упорствовал?

— У меня не было выбора.

Сквозь темноту он усмехнулся.

— У тебя был выбор. Скажи ты хоть слово, я бы отпустил тебя обратно.

Правда. Она не сказала ни слова. Вообще особо не сопротивлялась.

— Хочешь вступить? Ты хочешь заработать деньги? Трахаться с политиками?

Она кивнула.

— Сначала тебе придется пройти через меня. Если переживешь меня, я отведу тебя в «Жесткие границы». — Его следующие слова уже звучали ближе. — Это твой шанс, Котёнок. Твоя единственная возможность освободиться. Скажи слово, и я верну тебя в твою жизнь. В твой стрип-клуб. Чем бы ты не занималась до сегодняшнего вечера.

«Нет. Нет пути назад. Не подведи меня».

— Нет. Я хочу туда вступить. — Снова и снова слова повторялись в её голове, как мантра. «Я хочу это. Что бы он ни сделал, это моя воля».

— Ты не представляешь, во что ввязываешься, маленькая девочка. Я дам тебе еще одну возможность. Хочешь узнать, какое дерьмо тебя ожидает?

Нет. Она хотела вернуться к своей прежней жизни. Выпуститься и притвориться, что она никогда не видела тех ужасных вещей, которые видела за последние несколько месяцев. Смерть Литы завела её на черный путь, который она не рассчитывала в своём некогда идеальном мире.

— Да. Покажи мне.

— Покажу. И знай, что твои крики и стоны боли ничего не значат. Ты хочешь этого? Я дам тебе это. — Теплое дыхание коснулось её правой щеки, и её челюсти сжались, когда его рука скользнула к её затылку, где он снова потер основание её шеи.

«Жуть». Как фирменный прием серийного убийцы.

Тем не менее, эта мощная энергия в его руках гудела под её кожей — волна похоти, которая накрыла её, пробудила её сексуальное желание и жажду его прикосновений. Её тело запульсировало.

Боже, кем она стала?

«Больше не имеет значения».

Она приняла решение пожертвовать своим телом, чтобы спасти душу Литы. «Найти камеру. Убить ублюдков, которые причинили ей боль». Это все, что имело значение. До тех пор, пока она не позволит ублюдкам сломать её разум… она заставит себя погрузиться в самые низкие, самые темные глубины своей головы и оставаться там, пока это дерьмо не закончится.

Как клетка, прутья внутри её черепа захлопнулись вокруг её мыслей, и она отступила в тень, где были похоронены её тайны.

Место, которого он никогда не коснётся.

Щелчок привлек её внимание. Звук затяжных вдоха-выдоха. Её рот наполнился слюной от богатого аромата мускатного ореха с острым древесным оттенком.

— Я люблю хорошие сигары.

Да, это они. Внезапная перемена в его настроении и смена темы заставили её бродить по тонкому проводу предвкушения. Что он собирался с ней делать?

— Некоторые ароматы, кажется, дополняют запах пылающей плоти.

Каринна сглотнула. «Вот дерьмо».

— Скажи ещё раз, насколько сильно ты хочешь, чтобы тебя приняли к садистам. Мне интересно, тебе нравится боль? Страдания?

В животе образовался узел.

— Да.

— Вы, женщины… иногда вы поражаете меня своим упрямством. — Еще одна затяжка. — Отлично. Давай начнем.

Его рука сжала её икру, и Каринна мысленно отругала себя за то, что вздрогнула.

— Ты нервничаешь.

Ага. Разница между самостоятельной практикой дома и реальным опытом, сводилась к одному: ограничениями. Не говоря уже о том, что она забыла купить пачку сигарет и провести опыт игры с сигаретами. Как далеко он зайдет?

— Ты меня не пугаешь.

— И все же ты вздрагиваешь от моего прикосновения.

В последовавшей тишине она закрыла глаза за повязкой, медленно вдыхая и выдыхая. «Глубоко дыши».

Несомненно, ему нравилось оставлять её в мученическом напряжении от ожидания её участи. Она представила, как сигара нависает над её кожей.

— С чего начать, — наконец сказал он. — Твоя кожа, как чистый холст. Готова к первому мазку краски?

Слабое тепло коснулось её кожи и желудок сжался.

«Смех. Маски. Руки. Ожоги. Запах горящей плоти».

Обжигающая боль пронзила её кожу, и Каринна вскрикнула, дергая на себя цепи. Еще один обжигающая боль ударила на бедре, затем лодыжку и ступню. Снова и снова она кричала и хваталась за цепи, приковывающие её к кровати.

«Ожоги. Крики. Смех».

— Стой! Стоп! Хватит! — Она отчаянно дергала цепи, пиная ногами и вытягивая руки. В припадке она брыкалась, пока кровать не затряслась от её движений.

Её руки и ноги освободили и руками схватили за талию, прижавшись к ней, как будто пытаясь успокоить её. Повязка сорвалась с её глаз, и блестящий предмет закачался взад-вперед перед ней. Взад и вперед. Взад и вперед.

Её глаза следили за движением. Её сжавшееся сердце успокоилось. Всё стало четким. Объект перестал двигаться, и Каринна уставилась на то, что он держал в своей ладони. По её коже выступил холодный пот, а в животе забурлила тошнота.

В последний раз, вздрогнув от стука в стакане рядом с ней, она взглянула в его сторону, и увидела стакан, наполненный кубиками льда.