Озорная пара для дракона

Глава 1

Светлана

Лунный свет кутал кабинет в светло-лимонную дымку. Стены слегка качались, полумрак плыл перед глазами, будто утреннее зарево над бескрайней водой океана.

Свету по-настоящему штормило. То ли от выпитого бокала сухого вина на голодный желудок, то ли от волнения и страха, что ничего опять не выйдет. Тело наполнилось приятной щекочущей негой, возбужденное дыхание обожгло губы, приходилось снова и снова трогать их языком, чтобы не потрескались.

Зря она пила на голодный желудок. Теперь стоматолог казался краше и привлекательней, чем при дневном свете. Пышные темно-медовые волосы уложились в небрежную прическу и почти спрятали светло-карие, нет, скорее, желтые глаза. Сейчас они такие… Такие горячие, словно там притаился огонь.

– Ты замерзла? – Эдгар ступил ближе, укрыл ее плечи вязанной кофтой и крупной тенью. Терпкий запах мужчины, что пропитал волокна одежды, сладко скрутил низ живота, приятно стягивая мышцы и заставляя подрагивать от предвкушения.

– Немного, – всматриваясь в лицо любимого врача, Света хотела признаться, что никогда его не отпустит. Ни за что. Даже если он снова отвергнет, и придется ждать бесконечно. Она дождется.

Мужчина покладисто кивнул, отошел подальше, а девушка чуть не застонала от несправедливой разлуки. Эд всегда держит дистанцию. Всегда сдержан и учтив, как аристократ, но сегодня она должна что-то придумать. Сблизить и сузить, наконец, пропасть между ними, попросить маленький подарок у судьбы.

Шумно втянув ароматный воздух мягких нитей кофты, Света спрятала лицо под высоким воротом. Никогда не подумаешь, что человек, который носит эту вещь – простой зубной врач. В его запахе будто скрыта непокорная мощь, как у викингов или рыцарей, что почили много веков назад и остаются воспоминаниями на страницах книг.

Эдгар отступил к окну и задумчиво выглянул на улицу сквозь тонкую гардину. Света залюбовалась его силуэтом.

– Сегодня очень крупная луна. Светло, как днём, – тихо выдохнул врач. В его голосе смешались бархатная хрипотца и дребезжание стали. – Зря мы это затеяли, Свет-лан. Тебе пора домой.

Ну уж нет.

Широкое больничное окно упиралось в потолок. Мужчина возле него не двигался и молчал, будто окаменевший воин, оконтуренный светом и полумраком. Отсюда был виден лишь его силуэт, но Света знала Эда слишком хорошо и каждую минуту восхищалась. Вслепую могла показать ширину плеч, определить рост, что выше нее на две головы. Да что там, не открывая глаз, нашла бы на точеном лице любимые ямочки и каждую из морщинок. С легкостью поймала бы непокорную прядь, что вечно выскальзывала из густой чёлки и игривой спиралью ложилась на высокий лоб врача. Она помнила его улыбку, даже если мужчина стоял спиной. Скромную, лёгкую, белозубую, сражающую наповал.

От этого перехватывало дыхание и горячей волной обожгло грудь. Она не сдастся без боя! Это ее мужчина, первый и единственный.

– Дай руку, – намеренно понизив голос, проговорила мягко и томно. Эд – особенный, с ним нужно вести себя осторожно. Казалось, что она по краю пропасти идет, когда с ним рядом – каждый шаг, как последний.

Эдгар обернулся, посмотрел на Свету немного жалобно и тоскливо, будто или сомневается, или умоляет не настаивать, но через несколько мгновений все-таки подошел ближе и, осторожно протянув ладонь, коснулся ее щеки. Так нежно, невесомо, словно боялся, что девушка растворится в воздухе, если он тронет.

Чтобы не сбежал, Света цепко перехватила его кисть, сплела их пальцы и, потянув легонько на себя, заставила Эда наклониться. Принудила окутать себя флером горячего дыхания, ароматом мужского тела и окунуть в золотой океан глаз. Да, таки они у него больше желтые, чем карие. Хотя днем никогда не замечала в них таких золотистых оттенков, будто к ночи радужки у врача «загорались» особенно ярко. Как у кота, впитывая и отражая свет, мерцая, как два блюдца.

Эд немного дрожал, но не от холода, потому что на расстоянии в полметра чувствовался его жар.

Ещё немного, ещё чуть-чуть, и он созреет. Все в груди трепетало от одной мысли, от крошечной надежды, что она ему не безразлична.

Долго разглядывая крупную ладонь и поворачивая ее немного, Света рисовала рисунок выраженных вен, что темными жгутами оплетали мужскую кисть, щупала крепкие пальцы. Нарочно зацепила предплечье, чтобы почувствовать, как окаменели мышцы, и улыбнулась, когда мужчина вздрогнул от неловкой беготни подушечек по его коже. Она и сама, едва справляясь с частым дыханием, трепетала от теплоты. Облизнув пересохшие губы, с торжеством словила на себе голодный взгляд.

– Но я же видела, как они горели! Видела! Клянусь. – Вновь погладила его пальцы, мечтая, что они прикоснутся к ней более откровенно. Приласкают, разбудят силу поверить в то, что такие сильные чувства – это реальность, а не вымысел.

Эд поджал чуткие губы, а затем ласково улыбнулся уголком рта.

– Может, испугалась шлифовки? – увел глаза в сторону, но украдкой все равно поглядывал на нее.

– Не смешно!

Эд подобрался ближе, и теплая ладонь вдруг вырвалась из плена ее пальцев, неожиданно легла на щеку, заставив замереть и задержать дыхание.

Врачу пришлось склониться почти вдвое, чтобы оказаться со Светой на одном уровне и посмотреть глаза в глаза.

– Ты очень… – запнулся. – Ты очень волнуешь меня, Ла-ана. Необъяснимо. Я едва справляюсь с собой.

Тепло разлилось по груди и юркой лентой обвило бедра, заставив свести ноги. Покалывание и жар давно привычны, казалось, что Света потрескается от перенапряжения, если они что-то не сделают. Порочное. Интимное. То, ради чего девушка сюда пришла.

Но мужчина внезапно ее отпустил, словно передумал соблазнять, присел на кушетку и притянул к теплому плечу, как дочь или подружку, но не девушку.

Чего он боится?

– Ты мне нравишься, – нарочно прижалась к нему теснее и положила щёку на плечо. Какой он крупный и горячий, с ним бы и одеяло не понадобилось, обернул бы собой, защищая от внешнего мира.

Нащупав пуговки, ловко расстегнула одну. Случа-а-айно.

Эд пылал и, отдавая жар, согревал кожу, распалял сильнее, острее. Она так хотела его, что готова была пойти на все, но Эд невероятно упёртый и скрытный.

Перехватив ее пальцы, что настойчиво пробрались под рубашку и успели скользнуть по мощной груди, он сипло прошептал:

– Можно я тебя поцелую?

Простой вопрос поставил меня в тупик. Света даже рот приоткрыла от удивления, пальцы замерли, едва не загораясь от жара его тела.

Это обидно. Разве он не понимает?

Хочешь целовать? Целуй. Зачем спрашивать? Будто она пришла к нему так поздно ради зубов! Что с ним не так? Другой бы уже не просто поддался, а с удовольствием бы взял предложенное, ведь и сам возбужден, желает же продолжения, но как мальчишка ломается! Хотя ему давно за тридцать, я знаю.

– Снова шутишь? – пробормотав, Света залезла под рубашку. Большое плечо переходило в крупную грудную клетку, что вздымалась и тут же опадала. Тревожно. Волнительно. Грезина потрогала солнечное сплетение и прислушалась к биению мужского сердца. Оно лупило в ладонь, как будто мечтало выскочить в ее объятия.

Наверняка, больничный халат шили по заказу – такие размеры не найдёшь в магазине. У Эда рост за два метра точно, Светла рядом с ним казалась лилипутом, а плечи были такой ширины, что она едва могла их обнять.

– Ты очень большой. Невероятно. Никогда не встречала таких крупных и сильных мужчин, – кончики пальцев нагло потопали ниже. – И красивых. И заботливых. И… желанных.

– Ла-а-ан… – тяжело и умоляюще выдохнул врач.

Устроившись поудобней, Света повернулась и коснулась губами ключицы. Приподняла голову и нарисовала кончиком носа линию по плечу до основания огромной шеи.

Эд окаменел, крупные руки сильно сжали Свету, а его кожа покрылась… не мурашками, нет, чем-то похожим на золотую чешую. Грезина замерла на миг, моргнула, рассматривая диво, но потом всё исчезло, и мой язык ласково каснулся смуглой и очень гладкой кожи. Соленой. Приятно терпкой.

Да… Расслабься, милый. Ты всё равно уже мой. Я ни за что тебя не отпущу.

Эдгар вздрогнул, надтреснуто засмеялся и, неловко сбивая ласки Светланы, прижал к себе. Так сильно, что буквально выдавив воздух из лёгких. Пришлось распахнуть губы и глубоко вдохнуть. Втянуть новую порцию мускусно-терпкого запаха кожи.

Врач сводил с ума, и терпеть жажду совсем не хотелось. Он будет ее мужчиной, как бы не сомневался и не оттягивал момент.

– Такой вырос. Папа тоже… – Эд оборвал фразу, вдохнул и закончил немного тише: – Тоже был громадным.

– Невероятно… – протянула Света с хрипотцой, и отодвигая планку его рубашки, настойчиво пробралась дальше. Ниже. Туда, где упругий живот приподнимается от порывистого дыхания. Хотелось увидеть его обнаженным. – А почему «был»?

Эд слабо дернулся и увел глаза в сторону. Долго рассматривал щербатую стену за ее спиной. Там висели плакаты с правилами чистки и ухода за зубами. Скукота смертная.

– Увидел что-то полезное? – хмыкнула Светлана обиженно и, повернув щепотью тяжёлый подбородок, заставила врача посмотреть в глаза. Он нахмурил брови, и свет золотистых глаз набрал чайной крепости. Темнел, затягивал. Она готова смотреть на него вечно, но он сам отвел взгляд и прикрыл радужки густыми ресницами.

– Папа давно умер, – ответил коротко Эд. Лицо мужчины пробило мимикой, похожей на чувство вины.

Врач настойчиво вытащил из теплого плена ее ладони, запахнул рубашку одним движением, спрятав грудь и живот. Держал руки Светланы между ними, немного сдавливая, чтобы не вырвалась.

– Мы рискуем, – припечатал он. – Не стоит продолжать.

Игнорируя его отказ, Света перевела стрелки:

– Извини за отца, – выдохнула и мысленно отругала себя за неуместную шутку. Только всё начало получаться. – Мне жаль.

– Ничего, все в порядке. Это было много лет назад.

Мягкая улыбка казалась наигранной и ненастоящей. Он хотел подняться, но Света не позволила. Вырвала руки из захвата и снова спрятала их под укрытие хлопка, требовательно прикоснувшись к его горячей коже. И мужчина, тяжело вздохнув, сдался. Запрокинул голову назад и прикрыл устало веки, а потом снова посмотрел в глаза. Умоляюще так. Сверкая золотом в глубине широких радужек и звездами в черных зрачках.

Света провела ладонью поверх хлопковой рубашки: под пальцами приятно перекатывались упругие мускулы, тепло возвращалось, ласково пробиралось под кожу, оплетало пальцы, вилось ниже и застывало тугим узлом желания внизу живота.

Эд, немного отстранившись, изучал Свету долгим пронзительным взглядом. В золотистых глазах сверкало отражение полной луны. На носу и щеках выделились крупные пятна веснушек, и это делало его таким обворожительным – дух захватывало.

Удивительно, почему до сих пор возле кабинета моего стоматолога не вьются толпы голодных баб? Его же красоту не скрыть под маской врача и широкие плечи на спрятать под больничным халатом. Он словно заморский принц или шейх, которому хотелось отдаться в рабыни.

Потянувшись, пока он смотрел куда-то в пространство, будто сквозь, Света поцеловала его в губы. Осторожно скользнув языком по контуру, позволила Эдгару сделать ответный шаг. Горячее дыхание со свистом толкнулось в лицо, глаза загорелись, ноздри тзатрепетали, и Эд с резким выдохом, придерживая спину, завалил Свету на кушетку.

Зачем слова, если всё и так понятно? Зачем бояться неизбежного? Она уламывала его несколько месяцев на этот шаг, даже не верилось, что всё сейчас получится. Ещё немного дожать, и не сбежит. Не как в прошлый раз. Или два. Сколько их было? Не важно. Сегодня ее день! И это ее мужчина!

Стащив его рубашку через голову вверх, Света присвистнула от удовольствия и провела ладошками по шикарной грудной клетке. Прикасаться к коже Эдгара – настоящее блаженство. Бархат под пальцами наэлектризовывался и распалял внутри дивное чувство наполненности. Царапнув ноготками кожу, впилась сильнее в упругие мышцы, прислушалась, как билось под ребрами мощное сердце. Каждый стук, как колокол. Каждый порывистый вдох и сиплый выдох, как разрешение идти дальше. Вперёд.

Она настойчиво перебралась пальцами на его спину и царапнула вдоль позвоночника, вниз, шалея от мощи и выраженных бугров мышц. Скользнула в ложбинку на пояснице и замерла под плотно затянутым поясом.

Его запах, совсем не больничный, выкручивал и ломал барьеры. Заметила, как безумно горят жёлтые глаза, как мужчина облизывает пересохшие от рваного дыхания губы. Это было приятно: осознавать, что нужна ему также, как он ей. Стоит немного настоять, и Эдгар будет отдаваться бескорыстно и страстно. Никаких сомнений – он тот самый.

Врач наклонился, тёмные медовые волосы упали на высокий лоб, а глаза полыхнули, как маленькие солнца. Эдгар будто намерено водил Свету по краю безумия осторожностью и не позволял шагнуть дальше. Это мучило. Она потянулась сама, обвила крепкую шею руками и прижала мужчину к себе, настаивая на поцелуе.

Вот я. Вся твоя.

Луна щедро поливала его смуглую кожу золотом, и на ней распустился красочный узор в виде чешуи. Могла поклясться!

Вот что значит вожделение вперемешку с хмелем, и не такое покажется!

Прикрыв веки, Света выпустила тихий стон, и невидимое тёплое дыхание пробралось по шее к подбородку, перебежало к виску, а затем вернулось к губам.

Целуй же!

Горячий, но такой застенчивый. Закрытый. Все ещё держится на расстоянии в сантиметр, будто не может решиться.

Скромняжка. Ее желанный недостижимый десерт. Света спланировала настоящую битву за его… Сердце? Не-е-ет. За его ласки, его ухаживания и… Порывистый хрип над ухом. И именно ему, Эдгару, хотела подарить то, что хранила столько лет. Невинность. Потому что все те, кого «помани пальцем, и они уже валяются под ногами» были ей неинтересны.

Впившись пальцами в каштановые волосы мужчины, Света прикоснулась к его жарким губам. Она так долго ждала этот миг, что больше не было сил сдерживаться. Тихий поверженный вздох врача обжег кожу, и его теплый язык скользнул в рот: нежно, осторожно, робко.

Хотелось закричать, что ей нужно больше, ярче, неистовей, но боялась спугнуть его своей ненасытностью и голодом. Подумает ещё, что извращенка, и сбежит.

Эдгар расходился быстро. Через два-три глотка начал задыхаться от страсти. Пить, неистово пить ее поцелуи, проникая до самых глубин наслаждения. Лаская языком, как сумасшедший, испепеляя кожу дыханием и стонами. Он дергал струнки, что отзывались приятной болью в пояснице и заставляли раскрыться и закинуть на него ноги.

Широкий. Огромный.

Одежду снимать было некогда. Звякнула молния, пряжка ремня ударилась о стену.

Настойчивые руки скатали ткань платья до талии и приоткрыли бедра. Эдгар дышал тяжело, через нос, губы раскрывались в невысказанных фразах, но он молчал, будто боялся, что любое слово – разрушит тонкую иллюзию их страсти.

Он двигался выверено, будто голодный тигр, каждый мускул напрягся, и в кончиках длинных пальцев бесновался горячий пульс.

Светлана знала, что Эд теперь не отступит. Чувствовала это по точным движениям его ладоней, что сминали грудь и до слабой боли сдавливали шею, приподнимая подбородок и раскрывая ее губы сильней. Глубокие поцелуи прерывались на короткие вздохи, но Эдгар не спешил, отчего хотелось его больно укусить. Казалось, он сдерживается из последних сил, как натянутая тетива лука. Ещё миг – и вылетит стрела.

Приятное наслаждение, охватив низ живота, вынудило Свету дернуть мужчину на себя. Пальцы неожиданно сильно обожгло, будто она окунула их в кипяток или тлеющие угли.

Непроизвольно убрала руку, а Эдгар отпрыгнул от кушетки, как ошпаренный, и, быстро застегнув брюки и запахнув рубашку, влип в стену.

Он молчал и не шевелился, а Света ошарашенно смотрела на его силуэт и не понимала, что делать дальше.

– Я проведу тебя, – тихо сказал Эд, спрятавшись за креслом, в самом темном углу кабинета.

Это было унизительно и противно. Снова поражение? Почему именно с ним ничего не складывается? Уговаривать и умолять она больше не станет, придётся капитулировать до лучших времен. Это ниже ее достоинства – бегать за мужчиной, который тебя шарахается.

– Мне больше не приходить? – спрасила Света, поправляя платье и пристально глядя мужчине в глаза. Пальцы дрожали, а голос срывался.

– Через месяц, раньше нет необходимости. У тебя с зубами всё в порядке.

Грезина подхватила сумочку с кресла и зло выжала из себя:

– Сама доберусь. Эд-гар! – и бросилась к двери.

Он не окликнул. Так и стоял в углу, будто провинился. Бросив последний разочарованный взгляд в его сторону, Света на негнущихся ногах вышла в коридор и побежала из больницы на улицу. Там свежий воздух и отрезвляющий холод. Там она сможет прийти в себя.