Ой, мама!

Глава 3

Лана

Яркий слепящий свет сменился приятным полумраком. В нос ударили запахи сена, свежеспиленного дерева и животных. А потом я увидела большие и черные влажные глаза, которые с любопытством рассматривали меня. Влажный нос ткнулся в мое плечо.

Лошадка фыркнула и тряхнула головой, а я заметила серебристый рог на ее лбу.

Та-ак… я дотронулась до своего лба. Вроде голова на месте. Кажется, я даже не ударялась ей. Тогда совсем непонятно: почему мне мерещатся единороги? И где мои дочки?

– Лина! Мира! – позвала я.

Но ответом мне было тихое ржание. Я ущипнула себя, но окружающая обстановка ничуть не изменилась. Я по-прежнему находилась в деннике под чутким присмотром несуществующего зверя.

– Извините, а вы не видели двух девочек? – спросила у единорога. Так, на всякий случай. – Обе блондинки, как я. Старшей – девятнадцать, шумная такая, я бы даже сказала, немного буйная, яркая. Ее очень трудно не заметить. Второй – восемь. Спокойная, тихая, разумная, почти идеальный ребенок…

«Мама дорогая, я разговариваю с лошадью!.. – пронеслось в голове, хотя я тут же поспешила найти оправдание своему странному поведению: – Но это же сон, а во сне животные могут говорить».

– Так видели или нет?

Лошадка покачала головой.

– Жалко, буду искать!

Я с трудом подавила нараставшую внутри меня панику и, воровато оглядываясь, вышла из денника, прикрыв за собой дверь. Лошадка заржала мне вслед. Ей вторили десятки лошадиных голосов.

Я же оказалась в пустом коридоре. Слева и справа от меня длинными рядами тянулось бесконечное множество денников с аркообразными окнами и деревянными дверями. Большинство было занято серыми единорогами, и лишь несколько – белыми в серых яблоках. Сколько их здесь? Сотня? Две? Три?

Это сон, убеждала я саму себя. Так не бывает. Я просто ударилась головой и лежу в комнате Миры, а это мне мерещится. Да, только так и никак иначе! Единорогов не существует, это известно каждому адекватному здравомыслящему человеку!

Но как они оказались в моем воображении в таком количестве? Я никогда не была фантазеркой, чего не скажешь о Грише. Вот кто по-настоящему любил сказки! Мира от него унаследовала эту черту. Если бы моя младшая дочь оказалась сейчас здесь, она бы пришла в восторг от увиденного! Но я-то не Мира.

– Лина! Мира! – временами разносился голос по конюшне.

Я шла, шла, шла, а единороги не кончались. Они все смотрели на меня умными добрыми глазами, да так, что хотелось говорить налево и направо: «Здравствуйте! Извините! Здравствуйте!».

А затем я увидела, как из крайнего денника выскочил парнишка лет четырнадцати с всклокоченными русыми волосами, в коричневых бриджах и курточке.

– Извините, а вы не подскажете… – обратилась я к пареньку, но он даже не стал меня дослушивать.

Выпучив глаза, завопил:

– Стража! Стража!!! Стра-а-ажа!!!

– Какая стража? – испугалась я. – Не надо стражи! Я здесь случайно и уже ухожу. Не надо поднимать шум…

Но было поздно. В конюшню вбежали мужчины в… латах? Это шутка такая? Откуда латы, плащи, мечи, топоры… или как называются эти секиры на длинном древке? Алебарды? Что вообще происходит? Господи, где мои дочери? Где я? Так, главное, не паниковать. Этому должно быть логическое объяснение…

– Пожалуйста, – пробормотала я. – Произошло недоразумение. Может, я могла бы с кем-нибудь поговорить? Кто ваш начальник? Пожалуйста, проводите меня к нему. Я думаю, мы быстро со всем разберемся! А вообще, вы должны меня слушаться! – И я мило улыбнулась.

– Слушаться? – опешили мужчины. – Почему?

– Потому что вы мне снитесь, – ответила, не забывая улыбаться. – Вы ненастоящие!

Стражники переглянулись. Тот, у которого на нагрудной пластине был выточен единорог, почесал затылок. Его товарищ – мужчина средних лет с бородой и усами – прикрыл ладонью рот, скрывая улыбку. Самый младший из них – парень лет двадцати пяти с короткими рыжими волосами – не удержался и свистнул.

– Вот это да, – вырвалось у него.

– На ней знак невесты, – пробормотал солдат с единорогом на груди.

– Знак невесты? – переспросил тот, что с бородой.

Он подошёл и взял мою руку, а я только сейчас заметила на своем запястье сине-фиолетовую и переливающуюся, как голограмма, татуировку: вставший на дыбы единорог.

– Знак невесты? – повторила за ним. – Не понимаю… что это?

– Леди, вы с другого мира свалились? – хмыкнул рыжий.

А у меня вдруг отпало всякое желание оправдываться.

– Головой сильно ударилась, – ответила, не сводя глаз со знака.

Мужчины дружно хмыкнули.

– Мне бабушка рассказывала, что когда объявили Отбор для короля Дэвона, да покоится с миром его прах, одну из претенденток из другой страны притянуло, и она прямо в бассейн к жениху упала, когда он с какой-то леди купался, – сказал рыжий.

– Сказки, – протянул тот, что с бородой, и тут же поспешно добавил: – Я имею в виду бассейн.

И стражники вновь дружно хмыкнули.

– Госпожа, не переживайте! Мы доложим о вас нашему начальнику, а он – младшему церемониймейстеру. Тот же – старшему церемониймейстеру, а тот в свою очередь уже проводит вас к Главной фрейлине, – отчеканил «единорог». – А пока пройдемте, пожалуйста, с нами. Олан, шагом марш к начальству!

– Слушаюсь! – Отдал честь тот, что с бородой, и куда-то убежал.

«Так не бывает», – думала я, идя в окружении оставшихся солдат. Надо просто себя еще раз ущипнуть. И я ущипнула. А потом еще раз. Было больно, но реальность не изменилась, даже не поколебалась. Но как такое могло приключиться? А, может, у меня просто сил не хватает?

– Извините, – обратилась я к рыжему стражнику.

– Да, госпожа!

– А вы не могли бы меня ущипнуть?

– Что? – покраснел Рыжий. – Нет, нет, госпожа! Вы невеста! Мне ж за это потом руку… фиють… того. А мне руки нужны!

– Да, конечно, извините, – согласилась и вновь повторила безуспешную попытку. Смирившись с тем, что реальность упорно не желала меняться, я прекратила щипать себя. Толку никакого, а вот руки могут приобрести цвет татуировки.

Мы вышли из конюшни, пересекли внутренний двор, посреди которого, окруженный каменными цветами и конями, бил фонтан.

Не успели мы пройти по галерее, стены которой были покрыты фресками с изображениями сцен охоты и прогулок, как вернулся третий стражник. За ним следовал невысокий сухонький мужчина в шелковом, расшитом золотом, камзоле и бархатном берете.

– Леди, – склонил он голову. – Позвольте?

– Здравствуйте, сэр! – ответила я. – Позволить что?

– Извините, я неясно выразился. Я лорд Болтон, старший церемониймейстер. Разрешите взглянуть на ваш знак?

Я протянула ему руку.

Мужчина несколько мгновений молча изучал моего единорога. Ни один мускул не дрогнул на его лице, наполовину покрытом густой шелковистой бородой, присыпанной мерцающей пылью.

– Леди, я приношу свои извинения за сложившиеся обстоятельства, все произошло так неожиданно, – наконец сказал лорд Болтон. – Позвольте проводить вас к Главной фрейлине. Она устроит вас должным образом. Благодарю за службу, – обратился он к солдатам. – Возвращайтесь к своим обязанностям!

И те, отдав честь, развернулись и ушли.

– Леди, позвольте узнать ваше имя?

– Светлана, – ответила, немного смущаясь.

– Леди Светлана, пройдемте со мной!

– Лорд Болтон, я благодарна вам за проявленную заботу и внимание, но, понимаете, у меня имеются обстоятельства, из-за которых я хотела бы… я… – я замялась, стараясь подобрать правильные слова. – Понимаете, у меня дочери пропали! Мира и Лина. Одной восемь, второй девятнадцать. Обе блондинки. Мне надо срочно их найти, иначе я сойду с ума!

Брови лорда Болтона медленно поползли вверх.

– Дочери? – переспросил он.

– Да, – подтвердила я. – Буду очень вам благодарна, если вы поможете мне их найти. Ума не приложу, как так вышло…

– Леди Светлана, вы только не нервничайте, – остановил меня старший церемониймейстер. – Я со всем разберусь.

– Правда?

– Обещаю! Только давайте, для начала, доберемся до Главной фрейлины.

– Конечно! – обрадовалась я. – Огромное, огромное вам спасибо!

И, чувствуя некоторое облегчение, я пошла за лордом Болтоном.

Галерея закончилась резной аркой, пройдя через которую мы оказались в небольшом фруктовом саду. Старший церемониймейстер вел меня мимо апельсиновых и гранатовых деревьев. Со всех сторон доносились птичьи трели и звуки журчащей воды. Я не сразу приметила между клумбами с розовыми кустами многочисленные фонтанчики, что били в маленьких чашах, разукрашенных разноцветной мозаикой. В радужных струях плескались сойки и амадины.

Пройдя через арку в зеленой изгороди, увитую розами, мы вышли на дорожку, которая, словно ручеек, тянулась к аллее-реке. Здесь миртовые деревья чередовались с жасмином и мраморными статуями уже «полюбившихся» мне единорогов.

Наконец мы оказались на придворцовой площади.

Я была поражена всем: и огромным бассейном, посреди которого бил многоярусный фонтан, и огромной скульптурой, в которой я с трудом распознала композицию из мужчин с мечами и дев с развевающимися волосами, скачущих единорогов и пытающихся подняться в воздух драконов. Глаз радовали изумрудные подстриженные газоны, протянувшиеся до самого…

– Фантастика, – пробормотала я, не удержавшись.

– Да, – согласился старший церемониймейстер. – Он на всех производит такое впечатление. И неважно, видите вы его в первый раз или в тысячный.

На зеленом холме расположился дворец из белого камня. Его центральная часть возвышалась над левым и правым крылом с угловыми башнями и полукругом выдавалась вперед. Синий купол крыши, поддерживаемый бесчисленным числом белых колонн, казалось, парил в воздухе. Из его центра вырастали несколько ветвей, которые поддерживали второй синий купол, значительно меньше первого.

Наличники прямоугольных окон были выполнены из серого камня в виде ползущего по стенам плюща. Парадный вход украшали статуи грифонов, дерущихся с драконами, а между ними на фасаде висел щит с изображенным на нем гербом: серебряный единорог на золотом фоне.

Мы поднялись по широкой мраморной лестнице. Наверху, у парадной двери, стояло четверо вооруженных солдат – по два с каждой стороны, и два лакея. Они-то и распахнули перед нами дверь.

Я оказалась внутри золоченого парадного зала, украшенного позолоченными же карнизами, лепниной с изображением зверей и ползущих по стенам листьев, мраморными резными чашами напольных ваз. С голубого потолка на меня смотрели золотые фениксы. Кроме лепнины, стены украшали фрески цветов и райских птиц.

Лорд Болтон стал подниматься по широкой лестнице на второй этаж, а я поспешила за ним, чтобы не потеряться.

Разглядывая золоченые канделябры и такие же массивные рамы картин, вазы, расписанные позолотой, в которых стояли розы – благо не золотые, – я лихорадочно вспоминала, что же произошло.

Я помнила, как увидела Лину и Павла в ресторане, и мы поругались. Потом был жуткий звонок от Миры и парализующий страх, вытеснивший все, даже злость на Лину. Далее мы запрыгнули в машину, помчались по ночным улицам, ворвались в тёмный и, кажется, пустой дом.

Я помнила, как закричала: «Мира, солнышко! Доченька, отзовись!»

«Нет, нет! – думала я, стараясь справиться с удушающими слезами. – Я уже потеряла мужа, я не могу потерять и дочь! Почему?! За что мне это?! Мира…»

«Мама», – услышала я голос Лины со второго этажа.

Я помчалась, неприлично перепрыгивая через две ступеньки, за что в свое время ругала обеих дочерей.

Вот комната Миры. На ватных ногах я зашла туда, боясь увидеть…

«Господи, господи! Умоляю! Пусть Мира будет живой! Умоляю!»

А потом я увидела ее. В стене, там, где раньше висели дочкины рисунки, оказалась синяя деревянная дверь. Откуда она здесь взялась? Растерянная Лина смотрела то на неё, то на меня.

Дверь была приоткрыта, и оттуда струился свет. Лина взялась за резную, кажется, медную ручку и потянула ее на себя. Я зажмурилась от слишком яркого освещения, а дальше очутилась в конюшне.

– Где мои дочки? – вновь спросила саму себя, чувствуя, как руки похолодели.

– Извините? – встрепенулся лорд Болтон.

– Я просто переживаю за дочерей.

Старший церемониймейстер понятливо кивнул. Он кашлянул, затем хлопнул в ладоши. Мгновенно откуда-то из соседнего коридора прибежал паж в синей курточке и коротком плаще.

– Авдий, будь добр, – сказал лорд, – попроси целителя заглянуть к Главной фрейлине.

Авдий поклонился и убежал.

Наконец мы оказались около белой двери, в которую лорд Болтон незамедлительно постучал. Открыла молоденькая девушка, пожалуй, младше Лины, в лиловом пышном платье, лиф которого был отделан широким кружевным воротником. Она чуть заметно присела, слегка наклонив вперед голову с уложенными в высокую прическу волосами, и впустила нас в приемную.

– Леди Кира у себя? – поинтересовался лорд Болтон.

– Одну минуту, милорд, я сейчас уточню, – ответила девушка и ушла в соседнее помещение.

Через несколько минут вернулась. А вместе с ней вышла женщина лет пятидесяти с белыми волосами, к которым была приколота соломенная шляпка. Куполообразное платье цвета фуксии, отделанное цветами и белыми лентами, делало эту женщину похожей на юбилейные торт с украшениями из мастики.

– Лорд Болтон, какими судьбами? – проговорила леди Кира. – Вы умеете выбирать время правильно. Еще немного – и я бы ушла на прогулку с избранницами…

– Я привел вам невесту, – перебил лорд Болтон фрейлину и стрельнул глазами в мою сторону.

– Невесту? – изумилась леди. – Что это значит?

«Хороший вопрос, – подумала, стоя в сторонке и рассматривая диванчики и кресла, обтянутые тканью цвета слоновой кости. – Я бы тоже хотела знать на него ответ!»

– Невеста – значит, невеста, – не совсем вежливо ответил лорд. – Со знаком невесты!

Леди Кира подошла ко мне.

– Милая, будьте любезны, покажите ваше запястье.

Я протянула женщине правую руку.

– Изумительно, – протянула она, рассматривая моего единорога. – И правда, знак. Что ж, дорогая, я распоряжусь, чтобы вам выделили покои и личную фрейлину. Вы откуда?

Я замялась.

– Леди Кира, извините. Вышло какое-то недоразумение. Я не невеста! Если уж на то пошло – я вдова и ищу своих дочерей.

Леди стрельнула глазами в сторону лорда. Тот лишь пожал плечами.

– Милая, вам, наверное, приснился сон! – предположила Главная фрейлина.

– Да не снился мне никакой сон!

– Не нервничайте! – остановила меня леди Кира. – Как вас зовут?

Женщина подошла и взяла мои руки в свои.

– Светлана, можно Лана, – ответила я.

– Лана, милая, у вас не может быть дочерей.

– Что?!

– Я имею в виду – сейчас, – поспешно сказала леди. – Когда-нибудь они непременно будут! Просто, понимаете, такой знак, – она провела пальцем по единорогу на моем запястье, – появляется только у невинных девушек. Милая, это, наверное, побочное действие магии. Наверное, когда притягивало, вы увидели сон. Знаете, сны бывают такими реалистичными! Мне давеча снилось, что я летаю. Незабываемое ощущение! Я когда проснулась, искренне верила, что это было взаправду!..

Улыбаясь, леди Кира все ближе и ближе подводила меня к зеркалу, посмотрев в которое, я едва не упала в обморок: из отражения на меня смотрела Лина в платье, расшитом золотистыми пайетками.

– Мама, – пробормотала я и попросила хриплым голосом: – Дайте, пожалуйста, воды.

– Дорогая, вы так побледнели! Лорд Болтон, будьте добры…

– Я уже попросил Авдия. Целитель должен прийти с минуты на минуту.

Так. Все-таки кое-что я узнала: Лина ни с кем не спала. И это хорошо. А вот то, что я не знаю, где мои дочери – плохо. Или?.. А что, если та жизнь действительно всего лишь сон? И не было Гриши, замужества, дочерей?

Бред, бред! Этого не может быть! Или – может?