Овидий

- О-о-о, - радуюсь, беру его в руки, - как же мне тебя не хватало.

Начинает болеть бок, болит лицо, жжёт затылок. Я по чуть-чуть начинаю чувствовать травмы, которые получил. Пытаюсь лечь на дно лодки, но и это оказывается больно. Ложусь как-то на бок.

- Мелкий, прикрой меня ветошью… - не успеваю я договорить и засыпаю.

Во сне всё тоже болит, рвёт, ноет и не даёт расслабиться. Во сне за мной снова бегут собаки с горящими пастями. Воют волки, а за их спинами жуткие свиноморды с раскалёнными цепями, а вокруг ног обвился логард и вот-вот брызнет мне в лицо своей страшной слюной.

Просыпаюсь. Лежу и не шевелюсь. Через силу поднимаю голову, пытаюсь осмотреться, голова нормально не поворачивается из-за шишки, выскочившей на шее. Половина лица онемела. Я пересчитываю пальцы на руках и ногах, пересчитываю зубы. А я везунчик - чудом остался цел. Смотрю по сторонам. Пальмы. Какие пальмы в фэнтэзи? Древесные папоротники, просто громадные метров на сто эвкалипты и баобабы, а вода вокруг зелёная, покрытая рясой, тиной, лилиями и кувшинками. Я гляжу за борт, под нами вода более-менее чистая, и вдруг на глубине проплывает что-то огромное и синее. В разы больше вчерашнего логарда.

«Может это добрый дельфин», - с надеждой думаю я. Вдали пролетаетптеродактиль.

«Ну, это не серьёзно, это же Герои 3, а не парк Юрского периода. В кронах деревьев, свисающих до самой воды, роятся ядовитые стрекозы. Хищно друг на друга шипят, на нас пока не обращают внимания.

Гляжу по сторонам, у воды стоит гигантская черепаха, размерами с бегемота и пьёт. В уголке на камышах на пару секунд возникает надпись: «Глава третья. Болота».

ГЛАВА 11

- Ты это видел? Видел! - резко бужу я Малка. Неохотно просыпается, и продирает глаза. – Надпись там, на болоте была надпись.

- Может, написал кто и оставил, - как ни в чём не бывало, отвечает он.

- Да нет же, такая, трёхмерная как играх. «Уровень три болота», как – то так. А ну глянь, может, ты сейчас увидишь.

- Может и увижу, а может и нет, я и на иных языках-то не разговариваю.

- Да ну тебя.

«И всё-таки: это игра или не игра?»

Гляжу, Малк опять спать завалился.

- Соня, - бужу его,- ты долго собираешься спать?

- Да я же заснул только что. Всю ночь и всё утро вас сторожил, - зевает, - здесь на болоте опасно спать всем одновременно. Логарды могут обглодать.

Слышу его, уже храпит. Ладно, пускай спит. Пытаюсь подняться. Болит в боку, задираю изодранную рубаху. Всё в ссадинах и в царапинах. Ребро похоже сломано. Лицо опухло. Несколько засохших кровоподтёков.

И это я ещё легко отделался. Может у меня регенерация.

- Мелкий, у тебя что-то из еды есть.

- Да, - отвечает он, не открывая глаз. – Я рыбки наловил.

Ну рыбка, так рыбка. Взял её - она ещё шевелится.

«Блин не умею я есть сырую рыбу. Представим, что это суши».

Закрываю глаза и изо всех сил кусаю её за голову. Она бьёт хвостом меня по щекам, а я знай себе, грызу. На вкус как селёдка малосольная. Фу не могу её есть, глянул за борт, там какой-то цветочек, то ли лилия, то ли кувшинка, я их не отличаю.Сорвал и съел его, противная штука, да ещё и щиплет язык. Сейчас бы чего нормального. Над головой снова пролетает птеродактиль. Это не канон. Обидно за старые герои три. Вот что они превратились.

Снова толкаю мелкого.

- Может, чего-то в твоём котелке сварим.

- Можно, - отвечает он. – А можно и черепаху в собственном панцире.

«Точно! Черепаху». - Понимаю я. Осталось только поймать её. Потому как аппетит у меня такой – один три черепахи бы съел, прямо с панцирями.

Беру весло и начинаю медленно грести вперёд. Приятно хлещется вода, летают разноцветные бабочки. Может песню запеть. А какую я знаю песню?

- Из-за острова на стрежень на простор речной волны, выплывают расписные Сеньки Разина челны! – рву я горло. Макл спит, ему мои песнопения не мешает. Хуже другое – я знаю только одну строчку этой песни. Мучительно вспоминаю другие песни. Современное не напоёшь. В таких ситуациях начинаешь ценить народное творчество.

«Вспомнил!»

- Нас извлекут из-под обло-омков, поднимут на руки каркас! – чёрт, как же там дальше. У меня память, что у ракушки. А вот вспомнил! - и дорога-а-я не узна-а-ет, какой у парня был конец! – Особое ударение на слове «конец», конечно. Если бы не «Конец» в жизни бы не запомнил текст этой песни. Жалко, что помню я только один куплет. Зато его можно петь хоть десять раз подряд, и почему-то при этом каждый раз смешно. Главное по громче так орать слово «Конец».

- Нас извлекут из-под обло-омков, поднимут на руки каркас… и дорогая не узнает, какой у парня был «Конец»! – поле десятого исполнения начинаю ржать. Я в рыцарской перчатке плыву с полуросликом по реке, вокруг какие-то динозавры, а я пою про «Конец» какого-то парня, о котором не узнает дорогая. Или там в тексте про «конец» танкиста поётся. Ну, с парнем-то однозначно смешнее.

От смеха болит в боку. Руки уже покрылись кровавыми мозолями от постоянного махания мечом. Вёсла в них ложатся как влитые. Пытаюсь убедить себя, что сижу в гидрокостюме в «кресле стоматолога» и тестирую какую-то там приставку. Но сам не верю в этот бред. Я сэр Овидий, путешествую по болотам вместе со своим другом полуросликом Малком. А кем я был в прошлой жизни уже без разницы. И то, что я это помню - лишь досадная случайность.

«Звучит смешно, но я же реально не из этого мира, и мне надо вернуться в свой», - приходится себя убеждать, чтобы окончательно не утратить рассудок. Болото воняет и булькает, то тут, то там мелькнёт «акулий плавник». Зверинец тут самый разный: от жутких насекомых до динозавров. Что там плавает в воде – я вчера на своей шкуре испытал, поэтому каждый раз с опаской выглядываю за борт.

«Интересно? А куда мы плывём. Мелкий проснётся – спрошу его». Я ещё понимаю, от кого мы бежим – но куда, так и остаётся для меня секретом.

Малк проснулся. Потянулся и сел, на меня смотрит. До чего же мало спят эти полурослики. Или это его так в армии намуштровали.

- Куда ведёт река? - смотрю по сторонам, это место мне всё меньше напоминает реку.

- В рикшезианскую трясину. Там обитают ящеры и прочие болотные племена.

- Это те, которых мы под Дель-Галадом рубили.

- Типа того. Но ящеры это мелочёвка, гораздо хуже будет, если мы встретим рикшезианскую гидру. Гидра это…

- Да знаю я, что такое гидра – громадная змея с шестью головами. Под нами что-то проплывало. Может это была гидра?

- Неее, - отмахивается полурослик. – Была бы то гидра – наша лодка бы наверняка перевернулась. Гидра, когда плывёт, гонит на собой волну почти с меня ростом, а после начинает кружить под перевёрнутой лодкой и вылавливать тех, кто в ней был, против неё меч побольше нужен, - кивает на раздолбанный бастард. – Но думаю, гидру мы не встретим, её редко кто встречает.

«Редко встречается или редко остаются в живых свидетели этой встречи?».

Подгребаю к суше. Перед самым берегом, спрыгиваю в прибрежный мул. Вытаскиваю лодку. Малк свои обязанности хорошо выучил и сразу бежит собирать хворост. Я осматриваюсь. На дереве надо мной сидит тропическая птица с громадным жёлтым клювом. Съедобная она или нет. Я так думаю: раз не боится – значит несъедобная. Вспоминаю слова Малка о черепахах. Нахожу на дне лодки нечто похожее на сеть. Воспоминания о том, как меня вчера поймали подобной сетью и протянули за лошадью.

Захожу поглубже и закидываю сеть подальше, тяну её на себя. Прикольно упражнение. Тянешь сеть, а из неё плавно вытекает вода, оставляя только водоросли, моллюсков и черепах. Вот, как раз черепаха попалась. Выворачиваю на берег пойманный ил. Вода стекает, мальки вместе с ней. Какой-то рак к реке ползёт. Странный он не буду брать. О-о-о, ещё одна черепаха и здоровенная рыбина попалась. Вспоминаю морлока. Нахожу относительно прямую ветку, обстругиваю её своим клинком и насаживаю рыбу на палку. Потом снова забрасываю сеть.

Больше я не боюсь нападения логард, даже не знаю почему. Может потому, что вчера в темноте весь израненный и избитый её одолел. А сейчас при свете дня, полный маны и сил, да ещё и с двуручным мечом за поясом.

«Пускай только сунется». Вытаскиваю ещё один невод. Вспоминаю сказку про золотую рыбку, улыбаюсь сам себе и снова отправляюсь на рыбалку. Через час весь берег около нас усеян горками водорослей. На костре жарятся четыре черепахи и пара громадных рыбин. Малк нарвал каких-то листьев и сунул их в костёр.

- Это для запаха, - заранее объяснил мне он.

Сидим, обедаем на берегу болота.

- Ты хоть деньги не потерял? - спрашиваю я его. – Из-за этих денег нас чуть вчера не убили.

- Эти орки опасные ребята. С ними вообще нельзя иметь никаких дел, я же сразу предлагал валить из таверны. Спокойно переночевали бы в комнате, а наутро отправились бы дальше.

- Куда, дальше?! Куда? – вскидываю руки я, - беда в том, что я не знаю куда идти.

- А я думал вы путешественник, – и добавляет тише, - путешественник между мирами.

- Да это так, только я понятия не имею, как мне в свой мир вернуться. Понимаешь. Мне нужно вернуться, но я не знаю как.

- А как вы сюда попали?

- Шлем надел.

- Так снимите, - и тут он начинает смеяться. – Я, кажется, понял, почему вы кричали. «Как же снимается этот шлем?», помните там под Дель-Галадом. Солдаты ещё решили, что вы сумасшедший.

- Чётко замечено. Я его надел, а он пропал и вот я здесь, – развожу руками.

- Есть такое правило – не знаешь, куда идти спроси у кого-нибудь.

- У кого спросить?

- Ну, можно у камня желаний спросить.

- А есть такое?

- Да, просто узнаем у местных, где ближайший камень желаний – сходим и спросим. И потом вы сможете вернуться в свой мир. – Печально свешивает голову. – А я снова останусь один. Вернусь на службу, всё равно я больше нечего не умею.

- Да не переживай ты, я тебя одного не оставлю, - улыбаюсь я. – Ещё свидимся как-нибудь.

- Правда? – вроде как верит мне.

- Конечно. А с чего мне врать. Теперь надо только этот камень найти.

Я собираю пожитки, гашу водой тлеющие угли. Меня учили не оставлять в лесу костёр. Всё забрасываю в лодку, потом переношу на неё Малка, чтобы он ноги не замочил. Отталкиваюсь подольше от берега и запрыгиваю сам. Вода в ботинках хлюпает, но мне это не доставляет ни малейшего дискомфорта.

Делаю несколько гребков, и вот лодка уже сама плывёт по течению.

Русло заметно сужается, течение замедляется, кругом подступают болота. Это уже не река, а зловонная зелёная жижа, в которой квакают жабы и ползают гадюки. То тут, то там мелькнёт плавник логарды, или вынырнет личинка змеемухи. Гребу в пол силы, то и дело задену веслом что-то крупное и слизкое. Вижу, сидят по берегам всякие гады и на нашу лодку смотрят, шипят, хотят достать, но не получается.

Плывём довольно долго, я уже успеваю высохнуть. Эти малорослики удивительно молчаливые ребята, хотя если надо, то разговор поддержать могут, но основное время молчат и не надоедают.

Неожиданно я слышу свист и в лодку, прямо возле меня, вонзается стрела. Я напрягся, зыркаю по сторонам. Малк упал на дно лодки. Это он правильно сообразил. Я не успеваю упасть, как ещё две стрелы пролетают мимо, я вообще чудом жив остался. Встаю, бегло оглядываюсь и замечаю шевеление в кустах по обе стороны уже ставшего узким болотного пролива. И тут сразу пять стрел летит в меня. Отбиваю две, а три чудом н попадают. Я вслед за Малком падаю на дно лодки, краем глаза заприметив каких-то жутких ящеров: то ли варанов, то ли крокодилов ныряющих с берега и направляющихся сейчас прямо на нас.

Стрелы сыпятся градом. Некоторые попадаю совсем рядом, другие усеивают собою борта нашей лодочки. И вдруг что-то увесистое и большое, как катер, бьётся в дно.

- Не пробьёт? - спрашиваю Малка, хотя сам понимаю ответ.

Он бегом хватает все наши пожитки и запихивает в свой мешок. Я надеваю перчатку, беру в одну руку кинжал в другую меч.

- Приготовится, - говорю.

Он следующего удара лодка переворачивается, и мы оказываемся в воде. Чувство как будто мы в каком-то крутом аквапарке, только по нам ещё стреляют, а в воде два крокодила плавает.

ГЛАВА 12

Задержав дыхание, я ныряю и, вращаясь вокруг своей оси, пытаюсь хоть что-то разглядеть в мутной воде. Огромная тень проноситься слева от меня. Нащупав на поясе меч, я резко устремляюсь вниз и, развернувшись, вспарываю брюхо подплывшему крокодилу.

Алая кровь окрашивает воду, а бесчисленные стрелы, подобно осам просвистывают мимо меня. Цепляю меч обратно на ремень, и на секунду вынырнув, переворачиваю лодку. Накрывшись суденышком, как куполом, гребу к берегу. Рядом подплывает Малк, задыхаясь, он виснет у меня на ремне. Способности этого пройдохи исчезать и появляться в неожиданный момент, позавидует любой. Стрелы барабанят по «крыше» как льдинки града. И как ещё второй «крокодил» не напал на нас, видать где-то задержался. Выходим на берег ползком, всё время прикрываясь лодкой. Я креплю её на свои плечи, придерживая одной рукой. Малк впереди меня со своим огромным кинжалом, но глядя на него скорее кажется, что это маленький меч. Ныряем в джунгли, по спине то и дело попадают стрелы, и встревают в дно лодки.

- Да хватит уже! Оставьте нас в покое! – кричу я в бешенстве на стрелков, и тут мне по спине приходи удар чем-то увесистым и тяжёлым.

«Неужели из РПГ пальнули?». Не верю, оборачиваюсь и вижу громадного ящера в полтора моих роста с огромной дубиной наперевес. Он замахивается и, как скорлупу, разбивает лодку. Затем резко разворачивается и бьёт меня хвостом. Пролетев несколько метров, я застреваю в зарослях колючего кустарника, а Малк снова куда-то пропадает. Встряхнув головой и вырвав из шеи несколько острых шипов, я выхватываю свой меч и наношу удар подбежавшему ящеру.

Впустую. Удар приходится по его бронированному налокотнику и даже не царапает врага. Я замахиваюсь снова.

- А что если так: Руби и кромсай! – но он подставляет щит, и меч проскальзывает по щиту, даже не поцарапав его.

«Что это за материал такой?»

Он бьёт меня ногой, и я отлетаю на два метра в джунгли, в гнездилище каких-то змей с осами. К счастью, удар был такой силы, что они просто разлетелись в разные стороны и не тронули меня. Ну и где в этот момент Малк? Каким-то чудом он умудряется перед каждым боем раствориться, а после нарисоваться, типа всё время был рядом. Что это? Магия полуросликов.

Вскакиваю. Прячу кинжал в сапог. Беру меч двумя руками и с криком:

- Руби и кромсай, – наношу тяжёлый удар из-за головы. Он подставляет какую-то железную дубину, и мой меч от силы удара трескается и разлетается на несколько осколков.

«А это уже плохо», – соображаю я. Ящер хватает меня голыми руками и начинает душить. Я хватаю его за морду. На одной руке у меня оставшаяся перчатка, ею держу его за челюсть. Он изо всех сил вгрызается в мою руку и гнёт шипы перчатки, резкими движениями разрывая её на отдельные стальные элементы. Моя рука чудом всё ещё остаётся цела. Последнее оружие - кинжал. Наношу удар в область грудины. Одной рукой замахиваюсь, другой помогаю.

Кинжал встревает по самую рукоять, даже глубже. Враг звереет и ревёт, но не слабнет, а продолжает меня душить.

«Ну вот мне и конец», – понимаю, и тут довольно крупный камушек попадает ему прямо в глаз.

Это Малк, наконец-то он проявил себя в это бою. Хватаю с земли свой разбитый меч. Половина клинка осталась и её всё ещё его можно считать одноручным мечом.

- Руби и кромсай, - замахиваюсь, и бью в область живота. – Руби и кромсай. Руби и кромсай. – Удар за ударом, превращаю в решето его панцирь. Но гад не сдаётся. А дико ревёт и бросается на меня. Из кустов выпрыгивают трое ящеров поменьше с луками и луновидными клинками. Под Дель-Галадом я таких уже видел.

Прыжок, подскок и удар. Даже сломанным мечом размозжаю одному из мелких ящеров голову. Лезвие (или то, что было лезвием) уходит по самую рукоять. Ящер хрипит и бьётся в судорогах, его глаза западают, обнажая желтоватые белки. Я расшатываю меч и резко вырываю его из черепа. Брызги еще теплой крови бьют мне в лицо.

Хватаю самый большой отколовшийся обломок клинка.

- Потрошить! – называю я незнакомое заклинание, и он начинает светиться зелёным. Замахиваюсь и с разворота метаю в ближайшего ящера этот кусок металла. Он прошивает голову ящера как спелый арбуз, оставляя на выходе дырку размером с глаз, отскакивает и попадает в морду другого. Тот дико орёт, не замечая, как к нему со спины подходит Малк. Мелкий проводит по его горлу, коротким мечом, и голова ящера как переспевшая груша повисает на паре розовых позвонков.

- Я в жизни не видел такого жестокого убийства! – ошарашенно гляжу я на Малка, и тут мне в голову прилетают дубина. Я едва успеваю поставить блок, локоть после удара немеет.

- Огромный ящер, что мы с ним будем делать?

- Бежать! – предлагает Малк, не дожидаясь ответа.

- В этих болотах мы долго не побегаем!

Из кустов вылетает ящер, и своей зубастой пастью впивается мне в горло. Сдерживаю его двумя руками. Борюсь изо всех сил, пока он меня протягивает по земле. Потом встаёт, хватаем меня за горло своей когтистой лапой, и с размаха бьёт спиной об землю.

Отхаркивая кровь, я пытаюсь подняться, но тело не слушается. Злобно скалясь, ящер спокойно бредёт за соей дубиной. Замахивается, собираясь размозжить мне голову, но я в последнюю секунду уворачиваюсь. Видать пришло второе дыхание. Бью его голыми руками, и ногами. Хотя это почти бесполезно.

Он хватает меня за голову и понимает на уровень глаза. Видать посмотреть хочет, кто я такой, что так долго сопротивлялся. И тут я касаюсь его лица рукой и говорю:

- Умри и разложись, - я чувствую, как он задрожал, и как ослабла хватка, его глаза выпучиваются и вытекают из орбит, шкура стягивается, темнеет, чернеет и разлагается прямо на моих глазах. И вот передо мной стоит здоровенный ящер с обугленным черепом вместо головы, и держит меня в ослабевающей лапе. Я с трудом разжимаю его пальцы и падаю на болотистую землю.

Малк стоит рядом и с ужасом на меня смотрит. Протягивает обломок меча.

- Бежим отсюда! – кричу я. Хватаю его под мышку и проламываюсь через джунгли. Как мачете прорубаю обломком меча себе путь.

- Как ты это сделал? Это же запрещённая магия.

- А что ты предлагаешь – пускай убьёт нас?

Ставлю его на землю, пытаюсь отдышаться. Бешено колотит сердце. Старые ссадины чешутся, новые ноют. Дико болит спина, не чувствую локтя, завтра там будет огромная гематома. Главное, что живой. Снова пересчитываю пальцы, глаза и зубы. Я невероятный везунчик. Малк стоит рядом и смотрит на меня своими огромными глазами.

- Сер Овидий, вы где тайную магию изучали?

- Не знаю, да какая разница, главное то мы живы.

Рядом пролетает стрела.

«Рановато я обрадовался», - ныряю в джунгли, прорубая себе путь, за мной Малк. Из зарослей на нас вылетает варан с огромной гривой, плюёт своей кислотой. Я едва уворачиваюсь и чуть не наступаю на громадную змею, которая поднимается на уровень моих глаз и жутко шипит, высовывая свой раздвоенный язык. Бью её плашмя мечом, чтобы не убить зверушку. Как-никак это не она на меня напала, это я вторгся в её владения, может даже растоптал её гнездо. Какое я имею право её убивать? Я такой гуманист иногда: травинку раздавить жалко, а иногда прихожу в восторг от хруста позвонком и хлюпанья крови.

Прём напролом через джунгли. За нами погоня. Похоже, нас загоняют куда-то. Но останавливаться нельзя, а ни то поймаешь стрелу. Чувство опасности нарастает. Я бегу и не могу остановиться. За мной едва поспевает малорослик. Каждый раз улыбаюсь, вспоминая это слово. Под ногами чавкает болото, ползают какие-то сколопендры. В реальной жизни, наверное, испугался бы, увидев одну из них, вдруг она ядовитая. Но сейчас мне не до того. Нужно бежать, нужно спасаться. Малк удивительно резвый, для коротышки.

- Тупик, - утыкаюсь в скалу.

- Сюда, - слышу голос Малка и устремляюсь за ним.

Выбегаем на поляну, рядом свистят стрелы. Отмахиваюсь мечом, бежим к следующим зарослям, перескакивая крупные лужи, в которых кишмя кишат то ли опарыши, то ли пиявки. Прямо передо мной в глубокую нору заползает змея, её длинный хвост никак не может скрыться и медленно ползёт. Впереди густой камыш и снова джунгли. Болото по пояс.

«Это мне по пояс, а Малку – по шею».

- Запрыгивай на спину, - кричу ему. А он будто только этого и ждал. Дальше бежим уже так. Он рубит камыш своим коротким клинком. Я продираюсь руками. Болото становится глубже. Плывём.

- Задержи дыхание, - говорю.

Ныряю, два гребка и выныриваю, чтобы вдохнуть. Снова два гребка брассом и снова выныриваю.

Нащупываю ногами ил, бреду. Похоже, плыть получалось быстрее чем идти, каждый мой шаг утопает в подводном иле.

- Тут могут быть логарды и гигантские сомы, - напоминает Малк.

- Видишь где можно выбраться на берег!? – психую я.

Малк молча машет мечом, указывая направление. Там среди листьев похожих на лопухи, виднеется тропа. Подгребаем ближе, и тут прямо из лопухов появляется два ящера с луками.

«Вот чёрт». Не успеваю набрать воздуха, ныряю. Малк держится за меня крепко, как клещ, не отцепишь. До чего же толковый парень. Проплываю под водой метров двадцать. Я как мелкий был в бассейн ходил, и целый бассейн под водой проплыть мог. Помню, соревновались с парнями: кто может под водой просидеть дольше – оказалось я. А потом я простудился и больше в бассейн не ходил.

Выныриваю резко, с обрубком меча наперевес. Рядом Малк. Мы кидаемся на ящеров. Я выбиваю им луки, а Малк из всех сил пронзает своим клинком живот одного из ящеров. Не перестаю удивляться его бойцовским качествам. Вот реально пацан может за себя постоять.

Получаю удар ножа в плечо. Проходит по касательной, но оставляет глубокий порез. Я прямо вижу следы крови на своей изорванной рубахе. С отмашки наношу удар рукоятью меча в висок. Чувствую, как проламываю ему череп. Хватаю ящера за горло и топлю его в болоте. Он сопротивляется, пока Малк вспарывает ему брюхо.

- Пошли, - машу я полурослику.

Долго бредём, почти весь день. К полудню солнце начинает припекать, и пропитанная кровью рубаха источает мерзкий запах. Но я знаю – останавливаться нельзя. За нами по пятам идут они.

- А чего это они на нас напали? – спрашиваю Малка.

- Мы проникли в их владения. Эти ящеры сумасшедший народец. К ним лучше без разрешения не наведываться.

- Тут, похоже, все сумасшедшие. Нормальным людям житья не дают.

- Это точно. И куда дальше. Вернёмся на Дель-Галад? Там у нас хотя бы были союзники.

- Ты говорил про камень мудрости. Нужно найти его и спросить, как мне в свой мир вернутся.

- А-а-а, был такой камень, мы его прошли час назад.

- И ты молчал!?

- Ну, я-то думал, что нам спешить надо, иначе ящеры догонят.

- Да, возвращаться опасно, хотя я уже несколько часов не чувствую погони, но это же не значит что её нет. Думаю, они идут по следу.

- Василиск чувствует запах на десятки миль вокруг. Если у них есть тренированные василиски – они точно за нами идут, со своими шаманами.

- И орки с псами, и солдаты из осады Дель-Галада. И просто разбойники. Как так получается, что у нас кругом враги?

- Не знаю…. Думаю, это испытания, которые нам посылает создатель.

- Привал, - заваливаюсь на землю, и мгновенно засыпаю. Я понимаю, что Малк не сомкнёт глаз, пока нам может грозить опасность.

Сон без сновидений — это круто.

ГЛАВА 13

- Сэр Овидий просыпайтесь. Сэр Овидий, - слышу я голос Малка и отрываю глаза. Удивительно, но все эти ссадины и синяки прошли, а глубокий порез на плече зарубцевался, стянулся сам собой. «Прям Росомаха местного разлива» - думаю я.

- Что? - недовольно отзываюсь я и вижу, что вокруг темно, а небо усеяно мириадами звёздам.

- Вы слышите этот шум? – шепчет Малк.

Я поднимаю голову и прислушиваюсь. С начала далекий и едва различимый гул, постепенно начинает нарастать. Яркая вспышка озаряет ночное небо, а жуткий рёв, несравнимый ни с чем на свете, заполняет всё вокруг. На несколько секунд я практически теряю связь с миром. От невыносимого воя хочется спрятаться, убежать, сделать, что угодно лишь бы его не слышать. Из ушей начинает течь кровь, а голова готова вот-вот лопнуть.

«Это магия такая или что?» - не понимаю.

Вдруг раздаётся грохот. От ударной волны скашивает траву, а Малка сносит на несколько метров.

- Что это было? – спрашивает он, вылезая из какой-то лужи.

- Надо пойти… посмотреть, – пытаясь встать, отвечаю я.

Встряхнув головой и утерев кровь, я выхватываю свой обломок меча и бегу туда, где сверкнуло ярче солнца. «Старику Логану такое и не снилось» - проскальзывает у меня мысль. Малорослик бежит за мной, ломимся через джунгли, а я орудую своим обломком, как мачете.

- Руби и кромсай, – немного подзаряжаю я меч. Мы перемахиваем через овраг и снова утыкаемся в болото.

- Вижу дым, - Малк указывает куда-то вдаль. Кругом темно, и как он что-то здесь видит. Мы проламываемся к тому месту, откуда валит дым. Болото ночью как будто шипит, жабы квакают так громко, что мы друг друга не слышим. Змеемухи жужжат над головой. Я прорубаюсь вперёд, пока не натыкаюсь на преграду.

- Тут стена! Идём другим путём. – Мы проламываемся через джунгли, пока не утыкаемся в кратер. Всё кругом выкошено, как будто гигантской газонокосилкой. Теперь эти места вряд ли можно назвать девственными.

Болото уходит вниз на подобии песчаного карьера, и со всех сторон туда стекает мутная болотная жижа, увлекая за собой логардов, змей и крокодилов. Они как беспомощные мальки скатываются по стенам вниз.

- Сюда что, метеорит упал? - гляжу я вниз и вижу, как вдали что-то дымиться. И вдруг стена возле меня начинает двигаться, я не сразу могу разглядеть чешую.

Буквально инстинктивно я прижимаюсь к земле и прикрываю руками голову. Рядом со мной проползает она: змея размерами с автобус. Впереди у неё странная голова. Присматриваюсь, в свете звёзд особо ничего не разглядеть, но я вижу, что голова эта строенная, или счетверённая. Это не одна голова, а много голов, целый пучок, как пучок пшеницы, связанный ленточкой из шкуры, а позади один широченный хвост. Размерами она с автобус, или вагон метро. Два вагона.

Она ползёт, подминая под собою всё, и направляется прямо к кратеру. Вот она вползает в кратер и начинает углубляться, по кругу, закручивая за собой болото, превращая всё в один громадный болотный водоворот. И всё вокруг и пальмы и болотная жижа вместе с живностью, всё начинает кружиться. А она погружается всё глубже и глубже, заполняя кратер всепоглощающим болтом.

- Это рикшезианская гидра, - шепчет мне Малк.

- Хорошо, что она нас не заметила.

У меня страх змей. Вот ничего не могу с собой поделать, как вижу змей – меня буквально сковывает страх и мурашки по коже.

- Идём отсюда, пока она не вернулась, - говорю. Оглядываюсь и вижу, что гидры нигде нет. Мирно гудит болото заполнившее кратер, как будто ничего и не случилось. Но я знаю, что на глубине сидит змея размерами с автобус и с дюжиной голов.

Мы взобрались на пригорок. Я оглядываюсь - тишина да покой. Никто за нами не гонится, никто из лука не целится. Прямо не скажешь, что кишат эти болота такой опасностью. Вдруг слышу:

- Тч-ч-ч, сюда, сюда! – кричит кто-то из-за деревьев. Я подскакиваю, меч в руки и за ним. Малк едва за мной поспевает. Бежим, через листву продираемся, между густых пальмовых крон то и дело мелькает полная луна.

- Сюда, сюда, быстрее, - подгоняет голос. Мы бежим изо всех сил и едва поспеваем за ним.

- А что если это ловушка? - не успевает предположить полурослик, как мы вылетаем на укрытую клевером полянку. Та ярко зелёная и вся светится, а в небе над ней нависает полная луна.

- Не нравится мне всё это, - смотрю по сторонам. И вдруг замечаю за своей спиной странную фигуру.

Выхватываю меч:

- Кто ты такой! – кричу.

- Хватит орать! – осаждает он меня. - Сейчас сюда сбегутся ящеры и с ними гидра за компанию. Это я вас из кустов звал.

- Чего тебе надо?

- Хочу, чтобы вас гидра не сожрала, и василиски не порвали. Судя по всему вы недавно в болотном лесу, а уже такого шороху тут навели – все болота гудят. Мол, идёт какой-то рыцарь и всех по пути крошит.

- Правду говорят! Да, это я тот рыцарь, - гордо улыбаюсь.

- Ну и балбес, - он легонько бьёт меня по голове своим посохом. – Здесь на болотах нужно быть незаметным, и по возможности не нарушать тысячелетний уклад, и тебя никто не тронет. Нужно жить так, чтобы самому никому не мешать. Идём со мной, пока сюда охотники за вашими головами не сбежались.

Мы прошли вдоль холмов, по тропинке, уложенной веточками, и подошли к домику с покосившейся крышей. На крыше росло невысокое деревце – карликовая берёза, и толстый слой цветущего мха. Он отворил нам дверь и пригласил свою избушку.

Пол прогнил, а короткая лесенка вела прямо в подвал.

- Давно здесь живу один, и дом почти завалился, - как будто оправдывается он. На полу лужи в них квакают жабы.

Я спускаюсь по лесенке, Малк следом за мной.

В хижине на земле стоит подзорная труба, с её помощью можно наблюдать только за звёздами в крохотную щель между брёвнами на покосившейся крыше.

- Я звездочёт, я видел падение звезды и поспешил туда. Но наткнулся на вас. Вы чуть гидру за собой не повели. Вот я и решил вас забрать, пока вы делов не наделали.

- Ты тут живёшь? – оглядываюсь по сторонам. Всё кругом гнилое и влажное. – И как тебя ящеры тут не нашли?

- С ними у нас давно перемирие. Они не трогают меня, я не трогаю их. Я раньше был рыцарем, как и ты и путешествовал по миру. А после стал звездочётом и поселился здесь в глуши болот. Живу сам, наблюдаю за звёздами.

- Ты не звездочёт! Ты вампир, - выхватываю поломанный меч и приставляю к его горлу.

- Почувствовал, таки, - улыбается. – Ты ведь тоже не рыцарь света. Ты тёмный, по крайней мере, в твоей душе много тьмы.

- Неправда, сэр Овидий светлый. Он на иных языках говорит, - вступается за меня Малк.

- На иных языках? – заинтересовался звездочёт. – Стало быть, ты не из нашего мира.

- Ты что-то об этом знаешь?

- Конечно. Когда-то я видел воина не из нашего мира. Ой, давно это было, давно. Не думал я, что доживу до того, как увижу ещё одного. Я мечтал о бессмертии, и нашёл вампирский артефакт. – Он подходит к резной шкатулке, лежащей на верхней полке, и достаёт оттуда кинжал со странным лезвием. – Это Кровосток - кинжал вампира. Когда мне его подарили – обещали вечную жизнь. А я тогда мечтал жить вечно. Ушёл от людей, поселился здесь и стал ждать. Я так долго ждал и столько наблюдал за людьми и ящерами, что разочаровался в жизни и стал искать смерти. Но поиски смерти наскучили мне. Сейчас мне хочется просто лечь и отдохнуть. А ещё я хочу передать кому-то этот артефакт, он мне больше не нужен. – Протягивает кинжал мне, и я тянусь к нему.

- Не берите. Лучше не берите это, сэр Овдий, - подсказывает мне Малк. Но поддавшись неведомому зову, я беру Кровосток в руки. В свете луны кинжал переливается ледяным блеском.

- А что он может, - верчу в руках вампирский клинок.

- Возьми его в руку, крепок возьми, чтобы не выронить, ближе к гарде бери. – Я откладываю меч, беру в руку Кровосток и прямо чувствую его энергию. – Наведи на меня, прижим к моему сердцу, а другой рукой нажми на рукоять. Не бойся, нажимай сильнее.

Я выполняю его инструкции, кроме разве что последней, я не нажимаю на кинжал. И вдруг он хватает меня за локоть и изо всех сил вонзает клинок себе в грудь, прямо в сердце. Испуганно на меня так смотрит.

- Что ты наделал? Я не хотел, - оправдываюсь я.

Он падает на землю, но не закрывает глаз:

- Ты правильно сказал – я вампир. Ты не убьёшь меня этим ножом, но ты можешь вытянуть из меня достаточно жизненной энергии.

Я чувствую, как моё тело наполняется маной. Чувствую её течение по своим кровеносным сосудам.

– Теперь этот нож твой, - продолжает он. - Ударом в сердце любого живого существа ты сможешь вытягивать из него энергию и заряжаться сам. А теперь мне нужно отдохнуть.

Смотрю на него. Волосы поседели, кожа сморщилась, покрылась пигментными пятнами и обвисла. От мужчины средних лет не осталось и следа. Передо мной лежит столетний дед.

Не веря своим глазам, я отступаюсь назад и смотрю на кинжал. Клинок что был секунду назад сверкающим, как звезды, окрасился в кроваво-чёрный оттенок. Встряхнув головой, я прячу его за голенище. Всё это слишком противоестественно, слишком не нормально. Однако я не чувствую угрызений совести. Я ощущаю лишь силу. Силу настолько могучую и тёмную, что на мгновение я осознаю, что источаю некую ауру. Теперь мне не страшен любой враг.

«Вот и стал ты на тёмную сторону сер Овидий», – улыбаюсь я сам себе.

Мы берём под руки старого вампира и кладём в гроб, ну натурально гроб.

- Закройте меня крышкой, - просит он.

- Ты так стар, как ты её потом снимешь.

- Никак. Я истлею прямо тут. Видать, я должен был отдать этот нож, чтобы спокойно помереть.

- Не валяй дурачка, ты не умрёшь. За ножичек конечно спасибо. А ты проспишься и завтра будешь как огурчик. Судя по внешнему виду - как двухсотлетний огурчик.

- О-о-о-о, мне больше двухсот лет, намного больше. – Кряхтит. – Я расскажу вам историю. Когда-то жил царь, и звали его Галтран. Он был самым великим и самым богатым царём своего времени. И была у него жена, юная Видомина. Да только она никак не могла родить ему живого наследника. Все дети рождались мёртвыми. И она, будучи волшебницей, обращала их в нежить. Но вот царь постарел и крепко задумался – кому же достанется его богатство, его земля и царство. Галтран придумал великую магию. Все свои богатства он потратил на рабов, и заставил их строить громадный дворец, в пять раз больше чем его собственный. Целый год он ел один лишь мёд, обмазывался мёдом и пил мёд. Он пытался сохранить своё тело, смазывая его мёдом и обматывая тряпками, обращая себя в живую мумию. И вот настал тот день – парад планет и полное затмение. Галтран приказал умертвить всех рабов, работавших на строительстве пирамиды. Потом умертвить всех надсмотрщиков и тех, кто убил их и так, пока не осталось только двое: его правая и левая рука, два его самых верных генерала – Изра и Тант. Галтран приказал им драться насмерть, пообещав победителя сделать своим наследником. А сам вспорол себе брюхо и вырвал кишки. Истекая кровью, он доковылял до саркофага залитого чистейшим мёдом и лёг в него. Мед смешался с кровью короля, на несколько минут продлил Галтрану жизнь. Он видел, как Изра одолел Танта и обезглавил его. «Ты будешь править после меня», - произнёс Галтран. И тут к Изре со спины подошла Видомина. Она бесшумно ударила его кинжалом в шею. Генерал умер почти мгновенно. «За тебя мой король» произнесла Видомина и покончила с собой прямо на его глазах. Галтран потянул за рычаг, и крышка медленно опустилась на саркофаг умирающего владыки. В ту же секунду сверкнула молния, и свершилось страшное заклятие. Началось землетрясение и шторм, дворец поглотила морская стихия. Она навеки скрыла его от мирских глаз. Но есть пророчество: Когда найдут дворец Галтрана и живая плоть коснётся его мёртвой мумии, король восстанет вместе со своей армией мёртвых. Они и принесут конец всему живому.

ГЛАВА 14

- Ска-а-а-зки. Меня в детстве пугали ими, - отмахивается Малк.

- Нет не сказки. Это не сказки. Я родился через полстолетия после этого, я вживую видел свидетелей тех событий, и я поклялся дожить до того дня как восстанет Галтран. Хотел присоединиться к его армии и стать бессмертным. Хотел… но больше не хочу.

- А что поменялось-то?

- Я устал. Люди не должны жить вечно, - сказал он и закрыл глаза.

Я взял тяжёлую крышку и положил на деревянный саркофаг, оставив небольшой просвет, чтобы он мог выбраться из своего прижизненного погребения.

Мы вышли наружу.

- Странный дед, - первым заговорил Малк.

- А ты веришь в его историю?

- И да, и нет. С одной стороны все знают эту сказочку про Галтрана, хотя эти истории одна другой противоречат. А с другой – я слышал, что на юге происходит что-то страшное. Что где-то там, на дне океана и стоит Чёрная пирамида, в которой лежит Галтран.

- В любом случае – он мне подкинул неплохой такой ножичек, - достаю Кровосток, верчу его в руках.

- Сэр, лучше спрячьте, от этой штуковины у меня мурашки по коже.

- Ладно, - прячу кинжал за голенище.

Мы быстро находим тропу, уходящую в джунгли, и направляемся дальше. Хочется как можно быстрее покинуть эти проклятые топи.

Я всю дорогу ворчу. Не замечал за собой раньше такой особенности. А тут прямо на ходу, что-то бормочу себе под нос, отчего Малк периодически останавливается и переспрашивает.

- Что?

- Я не тебе, - презрительно фыркаю на него и снова продолжаю всё проклинать. Путешествие по болотам уже затянулось, сильно затянулось. А опасности, которые окружают нас с земли из-под воды и с воздуха, только накаляют обстановку. Я на грани истерики и только Малк абсолютно спокоен. Малорослик на удивление крепок и вынослив. А может, он что-то знает, чего не знаю я. Знает и молчит.

Взбираемся на пригорок. Я стою и смотрю вдаль, там виднеется какая-то скала или холм, с такого расстояния не разобрать.

- Думаешь там уже твердь? - спрашиваю Малка.

- Кто знает, кто знает, - спокойно отвечает он. Прям бесит его спокойствие.

- Ну, раз всё равно никто не знает – значит мы идём туда.

Опять ныряем в джунгли и чавкаем по болоту. Опять под каждой корягой нас поджидает змея, а над ухом трещат змеемухи.

- Может, ты какую-то песню знаешь, малоросликовую, - в сердцах произношу я.

- Знаю, конечно, в ней поётся про мой край родной и про тот как все умерили от голода. Спеть её?

- Не надо. А повеселее что-то есть?

- Есть.

- Вот её лучше и спой.

- Песня про то, как мы гуляли на похоронах. Называется похоронная.

- Не надо её петь, - снова осекаю я его.

- Почему не надо, хорошая же песня. Я всегда её пою, когда весело.

Останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.

- Весело? Что может быть весёлого в похоронах?

- Как что? – удивляется, - пирожки с горохом. Я их столько съел, когда мама умерла. Помню, меня целую неделю вся деревня подкармливала. И даже после, когда я сидел на могилке матери, кто-то мимо идёт, да и сунет что-нибудь вкусненькое. Я так целое лето пережил. А когда мой братик упал с дерева и умер – мне целый мешок сухофруктов подарили.

- Всё, хватит! - не выдерживаю я, - ты чего мрачный такой?

- Да где ж я мрачный? – улыбается улыбкой дурачка. Просто вы спросили – я сказал. Не спрашивали бы, не сказывал бы.

«Логично».

- А что-нибудь весёлое в твоей жизни случалось, кроме похорон?

- Ну, я ещё по трупам мародёрствовал! Правда потом вы все эти деньги в таверне на водку спустили, - его голос становится грустным, - но как спустили, так и выиграли назад, - снова улыбается он.

- Вот и поговорили, - снова идём в тишине. Хотя тема смерти в словах Малка действительно контрастирует с мрачностью этих болот. Он так весело и задорно рассказывает о смерти своих близких, будто это анекдот. Это я, наверное, такой весь ранимый. Услышу про смерть и представляю себе маленького мальчика на могилке матери и братика с пакетом сухофруктов. Но что поделать, если он другой жизни не видел и другой радости не знал.

- Было, - вдруг ни с того ни с сего говорит Малк. – Я видел одну девушку. Кожа белая-белая, волосы русые, а улыбка… и зачем она мне тогда улыбнулась. - Со всей дури лупит себя кулаком в грудь.

- Эй, ты что? – останавливаю я его.

- Да как вспомню её, так сразу в груди щемит. Никогда мне не быть рядом с ней, никогда.

- Ладно, тогда уж рассказывай о смерти и о пирожках с капустой, - пытаюсь сменить тему я.

- Я ради неё и стих написал, послушаете? - и, не дождавшись моего ответа, начинает:

Сияние очей, лоснящийся каскад волос,

точенный стан и звон речей, что мне милее всяких грёз.

Узрел я облик неземной, богиню дивной красоты,

чей нежный взгляд в душе разнес оковы мрачной тишины.

- Ну как вам? Вы первый кому я прочитал это, первый кому открылся.

Честно говоря, я не хочу обидеть Малка. Но лучше я скажу ему правду, чем потом другие будут нос от него воротить. И главное, чтобы он не дай Бог не додумался читать свои стихи девушкам, а то так и помрёт девственником.

- Как вам? – с надеждой в голосе повторяет Малк.

- Понимаешь, как бы тебе помягче сказать, - подбираю слова. – Твои стихи говно. Ну, вот чистое говно. И лучше тебе это я скажу, чем ты услышишь со стороны. – Горжусь своей тактичностью. Сумел найти слова и поддержать друга. Как же ему повезло со мной.

Вижу, что Малк покраснел, но держится:

- Спасибо сэр Овидий за ваше мнение. Мне оно было очень нужно.

- Пожалуйста! И не пиши стихов больше. Поверь – это не твоё.

- Постараюсь, - выдавливает из себя дежурную улыбку Малк.

Думаю, что поступил правильно: поддержал друга.

- Стой! – вдруг останавливаюсь я. Аккуратно раздвигаю листья и присматриваюсь. Прямо перед нами укреплённый частокол. Кто его построил в лесу? Мы поднимаемся на пригород и смотрим в низ.

Ящеры. Целая деревня ящеров. Хотя детей и женщин не видно. Похоже, что это не деревня, а военная база, опорный пункт, аванпост, или как в этом мире подобные места называются - застава.

- Назад, - тихо говорю я и вдруг замечаю рядом с собою двух воинов. Притаились, смотрят на меня, не реагируют. Я протягиваю руку к одному из них, и он медленно берётся за топор. Убираю руку, возвращает топор на ремень.

Внимательно их разглядываю – это не ящеры. Это волки, оборотни, собаки, ходящие на двух ногах. Морды вытянутые, шерсть серая, в ушах кольца, а глаза голубые как у хаски, в руках, точнее в лапах кинжалы и топоры.

- Эти вроде не нападают, - шепчу я Малку, - не будем связываться. – Хватаю его за руку и медленно пячусь назад. Людоволки переглядываются и исчезают в зарослях. Облегченно вздохнув, я отпускаю полурослика и стараясь не издавать лишних звуков, иду по периметру поселения. Только бы они нас не заметили.

И вдруг играет рожок. Тревожно так играет:

«Нас обнаружили», - резко понимаю я.

Вылетаю нескольких ящеров с копьями, похоже, они нас окружали. Назад. В меня летят стрелы. Скатываюсь по горочке и карабкаюсь на частокол. Где Малк – ума не приложу в таких ситуациях каждый сам за себя. Только бы его не убили. Над головой пролетает лезвие луновидного клинка. Едва уворачиваюсь, прям как Джекки Чан. Я только тем и занят, что уворачиваюсь. Выхватываю свой обрубок меча и в бой.

- Умри и разложись, - превращаю ящера в обтянутый шкурой скелет.

«Чёрт заклинание спутал. Теперь надо ману восстановить. Сейчас испытаю ножичек». Навстречу мне то ли я ящер, толи динозавр мелкий.

- Кровосток! – Кричу. Подпрыгиваю и всаживаю ему кинжал прямо в сердце через горло. Меня заливает его багряная кровь.

«Хоть не зелёная». Я чувствую, как по моим жилам потекла мана. Прямо целый фонтан маны. Смакуя каждое мгновение, я едва замечаю град стрел. Развернувшись на стовосемдесят градусов, я закрываюсь ящером как щитом. Дождавшись конца обстрела, я хватаю нашпигованного стрелами ящера и с разворота швыряю его в лучников. Утерев кинжал об штанину, я кидаюсь на врагов.

- Умри и разложись! Руби и кромсай! Протыкай… чёрт забыл заклинание.

Обломком меча разрубаю двоих. Голыми руками душу третьего, выхватываю кинжал, заношу над его головой и со всего размаху пробиваю черепушку. Рука уходит в плоть почти по локоть. Злобно ухмыляясь, откидываю труп в сторону.

«Что со мной делает проклятая безделушка», - смотрю на кинжал, как на своего врага.

Навстречу вылетает ящер на громадном быке. Такого я ещё не видел.

- Руби и кромсай! – в прыжке разрубаю быку лоб прямо между рогами, его горящие красным глаза потухают, а удушливый последний вздох обдаёт мне грудь.

- Сеть! Сеть! – слышу со всех сторон, делаю шаг и падаю с ног.

Меня что поймали в сеть? Хватаюсь за ноги, пытаюсь распутать сеть – но нет никакой сети. Нечего распутывать.

«Прямо как со шлемом».

Лежу и не могу пошевелить ногами. Хватаю нож и кинжал.

- Протыкай, - кричу и метаю их в разные стороны.

- Сеть! Сеть! – повторяю шаманы ящеров. Им только бубнов не хватает.

И вот я уже и руками не могу пошевелить. Напрягаю все свои мышцы и чувствую резкий прилив сил. Вскакиваю. Хватаю здоровенный камень.

- Разнести! – кричу я и вижу, как камень начинает светиться каким-то лунным светом. Я замахиваюсь и размозжаю им черепушку близстоящего шамана.

Прыжок, перекат. В луже чьей-то мочи и крови пытаюсь отыскать свой кинжал.

- Сеть! Сеть!

«Вот чёрт, против магии воевать не так-то весело». Хватаю кинжал и меч, перепрыгиваю каменный вал. Мне навстречу бежит десяток ящеров с клинками.

«А вот это уже нехорошо». Меня окружают со всех сторон. Но я беспорядочно машу клинком и кинжалом, не давая им подойти ко мне.

- Врёшь! Не возьмёшь! – Ору. Копьё царапнуло мне спину. Удар дубины по ноге. Меч ящера полоснул по животу, оставив лишь тонкий порез.

Прыжок, всаживаю Кровосток в сердце одному из ящеров.

- Умри и разложись! – подпрыгиваю. Я снова готов к битве.

- Сеть! Сеть! – слышу.

«Вот чёрт». Падаю будто связанный, по рукам и ногам. Не могу пошевелиться, и тут на меня набрасывают настоящую сеть, а кто-то очень сильный бьёт дубиной по голове. Я вырубаюсь.

+++

Очнулся я почти мгновенно. Гляжу, меня куда-то тащат. Сильно колет в руках. Бросаю беглый взгляд на свои руки и бледнею от ужаса – кисти прибиты гвоздями к широкой деревянной балке. Я распят на чём-то типа креста.

«Что за святотатство». Пытаюсь пошевелиться. Ноги плотно-плотно привязаны тугой бечёвкой. Крест сбит из двух брёвен без единого гвоздя в сруб.

«Конечно, все гвозди пошли на то чтобы меня прибить». Руки пульсируют от боли. Кровь запеклась в открытых ранах. Мимо проходит ящер, оставляя глубокий порез на моей груди своим луновидным клинком. Мне кажется, я вижу собственное мясо.

- Агрх! – чёрт как же больно. Но надо терпеть. Оглядываюсь по сторонам, вокруг беснуются дети, маленькие ящерята. Они что-то кричат и кидают в меня камнями. Один попадет мне прямо в глаз, и я не могу его больше открыть. Подходит здоровенный громила и со всего размаху бьёт меня дубиной по коленной чашечке. В дребезги.

ГЛАВА 14

- Ска-а-а-зки. Меня в детстве пугали ими, - отмахивается Малк.

- Нет не сказки. Это не сказки. Я родился через полстолетия после этого, я вживую видел свидетелей тех событий, и я поклялся дожить до того дня как восстанет Галтран. Хотел присоединиться к его армии и стать бессмертным. Хотел… но больше не хочу.

- А что поменялось-то?

- Я устал. Люди не должны жить вечно, - сказал он и закрыл глаза.

Я взял тяжёлую крышку и положил на деревянный саркофаг, оставив небольшой просвет, чтобы он мог выбраться из своего прижизненного погребения.

Мы вышли наружу.

- Странный дед, - первым заговорил Малк.

- А ты веришь в его историю?

- И да, и нет. С одной стороны все знают эту сказочку про Галтрана, хотя эти истории одна другой противоречат. А с другой – я слышал, что на юге происходит что-то страшное. Что где-то там, на дне океана и стоит Чёрная пирамида, в которой лежит Галтран.

- В любом случае – он мне подкинул неплохой такой ножичек, - достаю Кровосток, верчу его в руках.

- Сэр, лучше спрячьте, от этой штуковины у меня мурашки по коже.

- Ладно, - прячу кинжал за голенище.

Мы быстро находим тропу, уходящую в джунгли, и направляемся дальше. Хочется как можно быстрее покинуть эти проклятые топи.

Я всю дорогу ворчу. Не замечал за собой раньше такой особенности. А тут прямо на ходу, что-то бормочу себе под нос, отчего Малк периодически останавливается и переспрашивает.

- Что?

- Я не тебе, - презрительно фыркаю на него и снова продолжаю всё проклинать. Путешествие по болотам уже затянулось, сильно затянулось. А опасности, которые окружают нас с земли из-под воды и с воздуха, только накаляют обстановку. Я на грани истерики и только Малк абсолютно спокоен. Малорослик на удивление крепок и вынослив. А может, он что-то знает, чего не знаю я. Знает и молчит.

Взбираемся на пригорок. Я стою и смотрю вдаль, там виднеется какая-то скала или холм, с такого расстояния не разобрать.

- Думаешь там уже твердь? - спрашиваю Малка.

- Кто знает, кто знает, - спокойно отвечает он. Прям бесит его спокойствие.

- Ну, раз всё равно никто не знает – значит мы идём туда.

Опять ныряем в джунгли и чавкаем по болоту. Опять под каждой корягой нас поджидает змея, а над ухом трещат змеемухи.

- Может, ты какую-то песню знаешь, малоросликовую, - в сердцах произношу я.

- Знаю, конечно, в ней поётся про мой край родной и про тот как все умерили от голода. Спеть её?

- Не надо. А повеселее что-то есть?

- Есть.

- Вот её лучше и спой.

- Песня про то, как мы гуляли на похоронах. Называется похоронная.

- Не надо её петь, - снова осекаю я его.

- Почему не надо, хорошая же песня. Я всегда её пою, когда весело.

Останавливаюсь и поворачиваюсь к нему.

- Весело? Что может быть весёлого в похоронах?

- Как что? – удивляется, - пирожки с горохом. Я их столько съел, когда мама умерла. Помню, меня целую неделю вся деревня подкармливала. И даже после, когда я сидел на могилке матери, кто-то мимо идёт, да и сунет что-нибудь вкусненькое. Я так целое лето пережил. А когда мой братик упал с дерева и умер – мне целый мешок сухофруктов подарили.

- Всё, хватит! - не выдерживаю я, - ты чего мрачный такой?

- Да где ж я мрачный? – улыбается улыбкой дурачка. Просто вы спросили – я сказал. Не спрашивали бы, не сказывал бы.

«Логично».

- А что-нибудь весёлое в твоей жизни случалось, кроме похорон?

- Ну, я ещё по трупам мародёрствовал! Правда потом вы все эти деньги в таверне на водку спустили, - его голос становится грустным, - но как спустили, так и выиграли назад, - снова улыбается он.

- Вот и поговорили, - снова идём в тишине. Хотя тема смерти в словах Малка действительно контрастирует с мрачностью этих болот. Он так весело и задорно рассказывает о смерти своих близких, будто это анекдот. Это я, наверное, такой весь ранимый. Услышу про смерть и представляю себе маленького мальчика на могилке матери и братика с пакетом сухофруктов. Но что поделать, если он другой жизни не видел и другой радости не знал.

- Было, - вдруг ни с того ни с сего говорит Малк. – Я видел одну девушку. Кожа белая-белая, волосы русые, а улыбка… и зачем она мне тогда улыбнулась. - Со всей дури лупит себя кулаком в грудь.

- Эй, ты что? – останавливаю я его.

- Да как вспомню её, так сразу в груди щемит. Никогда мне не быть рядом с ней, никогда.

- Ладно, тогда уж рассказывай о смерти и о пирожках с капустой, - пытаюсь сменить тему я.

- Я ради неё и стих написал, послушаете? - и, не дождавшись моего ответа, начинает:

Сияние очей, лоснящийся каскад волос,

точенный стан и звон речей, что мне милее всяких грёз.

Узрел я облик неземной, богиню дивной красоты,

чей нежный взгляд в душе разнес оковы мрачной тишины.

- Ну как вам? Вы первый кому я прочитал это, первый кому открылся.

Честно говоря, я не хочу обидеть Малка. Но лучше я скажу ему правду, чем потом другие будут нос от него воротить. И главное, чтобы он не дай Бог не додумался читать свои стихи девушкам, а то так и помрёт девственником.

- Как вам? – с надеждой в голосе повторяет Малк.

- Понимаешь, как бы тебе помягче сказать, - подбираю слова. – Твои стихи говно. Ну, вот чистое говно. И лучше тебе это я скажу, чем ты услышишь со стороны. – Горжусь своей тактичностью. Сумел найти слова и поддержать друга. Как же ему повезло со мной.

Вижу, что Малк покраснел, но держится:

- Спасибо сэр Овидий за ваше мнение. Мне оно было очень нужно.

- Пожалуйста! И не пиши стихов больше. Поверь – это не твоё.

- Постараюсь, - выдавливает из себя дежурную улыбку Малк.

Думаю, что поступил правильно: поддержал друга.

- Стой! – вдруг останавливаюсь я. Аккуратно раздвигаю листья и присматриваюсь. Прямо перед нами укреплённый частокол. Кто его построил в лесу? Мы поднимаемся на пригород и смотрим в низ.

Ящеры. Целая деревня ящеров. Хотя детей и женщин не видно. Похоже, что это не деревня, а военная база, опорный пункт, аванпост, или как в этом мире подобные места называются - застава.

- Назад, - тихо говорю я и вдруг замечаю рядом с собою двух воинов. Притаились, смотрят на меня, не реагируют. Я протягиваю руку к одному из них, и он медленно берётся за топор. Убираю руку, возвращает топор на ремень.

Внимательно их разглядываю – это не ящеры. Это волки, оборотни, собаки, ходящие на двух ногах. Морды вытянутые, шерсть серая, в ушах кольца, а глаза голубые как у хаски, в руках, точнее в лапах кинжалы и топоры.

- Эти вроде не нападают, - шепчу я Малку, - не будем связываться. – Хватаю его за руку и медленно пячусь назад. Людоволки переглядываются и исчезают в зарослях. Облегченно вздохнув, я отпускаю полурослика и стараясь не издавать лишних звуков, иду по периметру поселения. Только бы они нас не заметили.

И вдруг играет рожок. Тревожно так играет:

«Нас обнаружили», - резко понимаю я.

Вылетаю нескольких ящеров с копьями, похоже, они нас окружали. Назад. В меня летят стрелы. Скатываюсь по горочке и карабкаюсь на частокол. Где Малк – ума не приложу в таких ситуациях каждый сам за себя. Только бы его не убили. Над головой пролетает лезвие луновидного клинка. Едва уворачиваюсь, прям как Джекки Чан. Я только тем и занят, что уворачиваюсь. Выхватываю свой обрубок меча и в бой.

- Умри и разложись, - превращаю ящера в обтянутый шкурой скелет.

«Чёрт заклинание спутал. Теперь надо ману восстановить. Сейчас испытаю ножичек». Навстречу мне то ли я ящер, толи динозавр мелкий.

- Кровосток! – Кричу. Подпрыгиваю и всаживаю ему кинжал прямо в сердце через горло. Меня заливает его багряная кровь.

«Хоть не зелёная». Я чувствую, как по моим жилам потекла мана. Прямо целый фонтан маны. Смакуя каждое мгновение, я едва замечаю град стрел. Развернувшись на стовосемдесят градусов, я закрываюсь ящером как щитом. Дождавшись конца обстрела, я хватаю нашпигованного стрелами ящера и с разворота швыряю его в лучников. Утерев кинжал об штанину, я кидаюсь на врагов.

- Умри и разложись! Руби и кромсай! Протыкай… чёрт забыл заклинание.

Обломком меча разрубаю двоих. Голыми руками душу третьего, выхватываю кинжал, заношу над его головой и со всего размаху пробиваю черепушку. Рука уходит в плоть почти по локоть. Злобно ухмыляясь, откидываю труп в сторону.

«Что со мной делает проклятая безделушка», - смотрю на кинжал, как на своего врага.

Навстречу вылетает ящер на громадном быке. Такого я ещё не видел.

- Руби и кромсай! – в прыжке разрубаю быку лоб прямо между рогами, его горящие красным глаза потухают, а удушливый последний вздох обдаёт мне грудь.

- Сеть! Сеть! – слышу со всех сторон, делаю шаг и падаю с ног.

Меня что поймали в сеть? Хватаюсь за ноги, пытаюсь распутать сеть – но нет никакой сети. Нечего распутывать.

«Прямо как со шлемом».

Лежу и не могу пошевелить ногами. Хватаю нож и кинжал.

- Протыкай, - кричу и метаю их в разные стороны.

- Сеть! Сеть! – повторяю шаманы ящеров. Им только бубнов не хватает.

И вот я уже и руками не могу пошевелить. Напрягаю все свои мышцы и чувствую резкий прилив сил. Вскакиваю. Хватаю здоровенный камень.

- Разнести! – кричу я и вижу, как камень начинает светиться каким-то лунным светом. Я замахиваюсь и размозжаю им черепушку близстоящего шамана.

Прыжок, перекат. В луже чьей-то мочи и крови пытаюсь отыскать свой кинжал.

- Сеть! Сеть!

«Вот чёрт, против магии воевать не так-то весело». Хватаю кинжал и меч, перепрыгиваю каменный вал. Мне навстречу бежит десяток ящеров с клинками.

«А вот это уже нехорошо». Меня окружают со всех сторон. Но я беспорядочно машу клинком и кинжалом, не давая им подойти ко мне.

- Врёшь! Не возьмёшь! – Ору. Копьё царапнуло мне спину. Удар дубины по ноге. Меч ящера полоснул по животу, оставив лишь тонкий порез.

Прыжок, всаживаю Кровосток в сердце одному из ящеров.

- Умри и разложись! – подпрыгиваю. Я снова готов к битве.

- Сеть! Сеть! – слышу.

«Вот чёрт». Падаю будто связанный, по рукам и ногам. Не могу пошевелиться, и тут на меня набрасывают настоящую сеть, а кто-то очень сильный бьёт дубиной по голове. Я вырубаюсь.

+++

Очнулся я почти мгновенно. Гляжу, меня куда-то тащат. Сильно колет в руках. Бросаю беглый взгляд на свои руки и бледнею от ужаса – кисти прибиты гвоздями к широкой деревянной балке. Я распят на чём-то типа креста.

«Что за святотатство». Пытаюсь пошевелиться. Ноги плотно-плотно привязаны тугой бечёвкой. Крест сбит из двух брёвен без единого гвоздя в сруб.

«Конечно, все гвозди пошли на то чтобы меня прибить». Руки пульсируют от боли. Кровь запеклась в открытых ранах. Мимо проходит ящер, оставляя глубокий порез на моей груди своим луновидным клинком. Мне кажется, я вижу собственное мясо.

- Агрх! – чёрт как же больно. Но надо терпеть. Оглядываюсь по сторонам, вокруг беснуются дети, маленькие ящерята. Они что-то кричат и кидают в меня камнями. Один попадет мне прямо в глаз, и я не могу его больше открыть. Подходит здоровенный громила и со всего размаху бьёт меня дубиной по коленной чашечке. В дребезги.

ГЛАВА 15

Я пришел в себя в тёмном подвале. Во рту стоял привкус крови, тело болело и, насколько я мог судить, меня привязали к дыбе. Я попытался пошевелится и едва не потерял сознание от боли. Казалось, каждая клеточка моего тела вопила и взывала о помощи.

- А ты крепкий,- прошипел подошедший ящер, - палач работал всю ночь, но ты выдержал,- он провел по моей груди ржавым керамбитом.- Набирайся сил, у нас длинный день.

Злобно скалясь, он оставил меня и подошел к другому пленнику. Худой мужчина, в рванных грязно-коричневых лохмотьях, был прикован цепями к стене. Насколько я смог разглядеть, у несчастного были вырваны ногти, изрезана кожа и отсутствовал язык. Подобно кукле, он болтался в своих оковах.

- Мы нашли твоих сообщников,- шипел ящер, обращаясь к нему. - Женщина и ребенок теперь поют песню нашему вождю. В медном быке.

От услышанного у меня закружилась голова. Более ужасного и садистского приспособления чем «медный бык» я и представить не мог. Насколько я помню, конструкция в виде быка размещалось над костром. Жертву помещали внутрь через люк сверху и плотно закрывали. Когда медь нагревалась, несчастный начинал медленно поджариваться, а его крики превращались в подобие музыки, благодаря трубкам во рту «быка». Сглотнув подступивший к горлу комок, я опустил голову и зажмурил глаза. Я не хотел видеть, что делает ящер, когда помещение заполнили крики мужчины.

- Вот мы вновь и до тебя добрались, сер Овидий, - подошел ко мне ящер. - Можешь не удивляться так. Я не мог не знать имя столь могучего воина. Скольких наших ты убил?

- Со счета сбился, - дерзко отвечаю я. Поскорее бы сдохнуть. Интересно, а что дальше – я увижу свет, меня выкинет в свой мир или я попаду на респ? Или же со мною случится то во что я верил всю свою сознательную жизнь – пустота и темнота и больше ничего. Меня просто не станет.

- По нашей вере, - продолжает шаман. – Каждый убивший великого воина получает его силу.

«Ничего удивительного, я так и думал».

- А каждый съевший воина получает его силу вдвойне, - продолжает он. «Уже интереснее», – а съевший заживо…

Не могу разобрать, что он там лепечет. Вижу, как разворачивается к подошедшим ящерам и провозглашает.

- Мы преподносим сего героя в дар нашей властительнице, нашей богине - Великой гидре,- от удара по голове я отключаюсь и прихожу в себя уже под крики толпы.

Стадион скандирует:

-Гид-ра! Гид-ра! Гид-ра! Гид-ра!

Я осматриваюсь. Похоже на перуанские плоскогорья. Как они тут понастроили зиккуратов. Я пытаюсь оторвать от деревяшки руку, но та онемела и отдаёт лишь мучительной болью.

«Да-а-а, на сей раз похоже мне не сбежать». А всё кругом орёт:

- Гид-ра. Гид-ра!

В лицо мне бьёт поток воздуха, что-то крупное приближается. Я вижу, как поднимаются в небо птеродактили и болотные птицы. И вдруг из джунглей выныривает она, как синий кит громадная, похожая на червя переростка - змея с двенадцатью головами. Она куда больше чем мне поначалу казалось, теперь она похожа на аэробус, здоровенный самолёт на котором мы с мамой летали в Египет.

Она смотрит на меня всеми своими десятками глаз и несётся, перепрыгивая преграды по глади болотного озера.

- Вот чёрт! Вот чёрт! – повторяю я, пытаясь освободить хотя бы ноги.

О чём, обычно, думают в такой момент? Что я успел в этой жизни? Судя по всему ничего. Но почему-то сейчас я абсолютно уверен, что не умру. Вернее не так: я умру, но продолжу жить в каком-то ином обличии. Может, наконец, вернусь в свой мир. А может… да что угодно может быть. Только не конец, только не тьма. Такой исход мне кажется абсолютно не возможным.

В ушах стало тихо, даже гигантская гидра несётся на меня в замедлении. Я прислушиваюсь и слышу песню:

«Царство небесное, царство небесное, царство небесное, вечный покой. Царство небесное, жизнь бесконечная царство небесное вечный покой».

Я закрываю глаза и вспоминаю бабу Марию, как она стоит, опираясь на тросточку, и поёт. А я её слушаю и думаю о Боге. Первый раз в своей жизни всерьёз о нём думаю. Я гляжу на неё, и мне кажется, что она уже видит Бога и потому её голос звучит так сакрально. Помню, как мама сунула ей в руку сотку, со словами: «Спасибо вам баба Мария». А мне так обидно стало, и почему я не дал больше? Пенсии сейчас маленькие и радости в жизни бабы Марии осталось немного. А она стоит и поёт о Боге и о его Царстве. А я её слушаю и верю.

Что бы там ни было в эту секунду, я понимаю главные слова из этой песни: «жизнь бесконечная». И она действительно бесконечная, она никогда не прервётся. В реале ты или в игре, по сути одно и то же. Умер ты или родился – всё это неразрывное течение единой жизни. А значит, что тьма не наступит никогда.

И в эту секунду я улыбаюсь, наверно, шаман ящеров, решает, что я уже спятил. Но это не так, я в полном сознании и при памяти. Ко мне подходит один из воинов в капюшоне и начинает резать кинжалом бичёвку, связывающую ноги. Внимательно смотрю на него и вдруг замечаю, что это не ящер.

- Малк?! Ты что, идиот? Ты что здесь делаешь?

- Тише, сэр Овидий молчите. Я пытаюсь вас освободить.

- Ты туда посмотри! - киваю я в сторону гидры. Та, как неотвратимое цунами, надвигается на нас.

Но он не слушает, - знай, колупает бичёвку своим ножичком.

- Беги! Спасайся! Это приказ! – ору на него. – Но в общем гуле моих слов не разобрать. Гидра уже в сотне метров.

Малк скидывает капюшон, и ящеры замечают, что он не один из них. Двое воинов намереваются подойти и отогнать полурослика, но не решаются, опасливо поглядывая на гидру. В нас прилетает парочка стрел, но всё мимо. Малк своим мечом как топором рубит все верёвки, связывающие меня с шестом, и я падаю на землю, руки по-прежнему прибиты к огромной доске.

– Вставайте сэр Овидий! - орёт на ухо Малк.

С дикой болью поднимаюсь на ноги и начинаю ковылять в противоположную от гидры сторону. Выглядит это как побег на костылях от паровоза, несущегося на всех парах.

- Куда вы, сэр Овидий? - Малк хватает меня за руку и помогает встать. Я ничего не понимаю. А он тянет меня за собой на погост, повыше. Неужели он думает, что гидра сюда не доберётся?

- Зачем всё это? – не успеваю спросить, и тут мне в спину, вернее в бревно прибитое гвоздями к моим рукам, впиваются острые, как сталь пазуры. Я пугаюсь: неужто, это уже гидра до меня добралась, но чувствую, как отрываюсь от земли и поднимаюсь в воздух. Меня обдают его тёплые потоки. Смотрю вниз и вижу гидру, бушующую на болотах. Понимаю голову и вижу её. Гарпия. Как же она великолепна. А с этого ракурса так тем более. Она поднимает нас выше и выше над облаками. Где-то там внизу свирепствует гидра, оставшись без завтрака. В нас летят арбалетные болты, но не попадают.

- Гарпия. Почему она помогает нам? - спрашиваю Малка, - она же хотела меня убить и сердце сбросить в пропасть. – Говорю, а сам понимаю, что она всё ещё может это сделать, падение с такой высоты не менее смертоносно чем гидра.

- Сэр Овидий, вы же ей сохранили жизнь. А у них у гарпий такое правило, за спасение платить спасением, - говорит мне так, будто это очевидно, Малк. – Кроме того наши друзья попросили её нас спасти.

- У нас есть друзья? – говорю из последних сил и отключаюсь. Я вижу сон, там я лечу над облаками, будто плыву в синем море. Вокруг меня плещутся огромные киты с двенадцатью головами и кальмары. Короче всё, что хоть отдалённо напоминает на гидру. А на солнечном берегу загорает гарпия. Я выхожу на берег, вода стекает по моему телу. Но я не могу оторвать от неё глаз. Ложусь рядом с ней. Она приспускает очки и смотрит на меня.

«Вот это взгляд… только бы не влюбиться».

Я просыпаюсь в каком-то сарае на тюке с соломой. Руки и ноги перевязаны бинтами.

«Меня что тоже в мумию превращают как этого царя из сказки?»

Суставы ноют, раздробленная коленная чашечка отдаёт жуткой болью. Я пытаюсь встать. Такое чувство, что я весь в бинтах и капельницах. Осматриваю себя, но не вижу ран.

«Вот это регенерация». - Завидую сам себе. Кое-как поднимаюсь на ноги, и ковыляю к выходу из сарая, к дверному проёму. В глазах всё двоится, они слезятся. Кости ломит, как во время температуры и гриппа. Но я всё равно иду. И откуда у меня эта настойчивость? Не замечал за собой такого в прошлой жизни, ну разве только в онлайне, в реале же никогда.

Толкаю приоткрытую дверь, выхожу. Во дворе сразу холодно. Дует промозглый ветер. Я осматриваюсь. Оказывается, я очнулся в избушке на самой вершине какой-то долбанной скалы, а кругом пропасть этажей в сорок. Поскользнуться, упасть дело пары секунд. И потом никакая регенерация не спасёт. Возвращаюсь в хижину на солому. Засыпаю. На сей раз без сновидений. Организм восстанавливается.

Просыпаюсь ближе к вечеру. Скрипнула дверь и ко мне заходит здоровенная овчарка на задних лапах, я даже пугаюсь поначалу, а потом вспоминаю где я и расслабляюсь.

«Я же видел их на болоте. Эти не нападают».

Мне протягивают миску горячего супа и лепёшку хлеба.

- Ешьте, сэр Овидий, - протягивает собака мне тарелку.

- Откуда вы знаете моё имя? – спрашиваю, а сам понимаю, что имя ему Малк сказал или гарпия.

- Вас все уже на болотах знают. Слава о ваших подвигах бежит впереди вас.

Он оставляет меня одного и покидает сарай. Я доедаю хлеб и суп, но мне мало. Аппетит просыпается зверский. А ещё мне надо в туалет. Я же не прикован к больничной койке. Встаю и снова ковыляю к двери. Оглядываюсь по сторонам в поисках ближайших кустов. Вижу взмах крыльев. Опять, она. Даже сердце замирает, как её вижу.

«Как жалко, что она гарпия». Она аккуратно хватает волка-оборотня, который ко мне приходил, за плечи и спускает вниз со скалы.

Теперь понятно как я сюда поднялся, и как спуститься вниз. А этот, видать, был врач. Возвращаюсь на солому. Мучительно пытаюсь уснуть. Судя по всему, сон лучшее лекарство, известное в этом мире.

+++

Несколько дней я провожу в одиночестве на вершине скалы, в сарае. Становится даже скучно. Мои мажут раны какой-то мазью. А я сижу тут один и выздоравливаю, даже поговорить не с кем. А эти волки, хасы, как они себя называют не шибко разговорчивые ребята.

Наконец прибывают сразу два хаса. Я выхожу их встречать.

- Гарпия у вас вместо лифта? - улыбаюсь.

- Благородный сер Овидий, - говорит мне тот, что лечил меня, наверное, шаман. – Это Алкин, вождь нашего племени.

- Будем знакомы, - протягиваю ему руку. Он тоже тянется ко мне, копируя мои движения. – Спасибо что спасли меня, - добавляю.

- Это накладывает на вас долг жизни, - говорит Алкин. Он крупнее и куда более суров, чем шаман. В собачьих ушах многочисленные серьги, на шее яркое ожерелье из зубов крокодила, пара шрамов и ссадин, пары клыков нет. Одно ухо порванное. Боевой волк как есть.

- Свои долги я привык платить, - похоже, я по чуть-чуть втягиваюсь. Уже и балакать научился по местному.

- Вы величайших из великих, достойнейший из достойных. Сильнейший воин и сильнейший маг на болотах.

- К чему столько чести? - слегка напрягаюсь я.

- Присядем, поговорим, - он приглашает меня во всё тот же сарай, где я провалялся последнюю неделю. Видать не простой это сарай, а место для переговоров. Конечно, сюда же так просто не заберёшься.

Мы входим, а шаман остаётся снаружи. Алкин первый присаживается на солому и начинает свой рассказ.

- Когда-то топями правили хасы. А я не был вождём. Я был обычным воином. Но потом пришли ящеры. Их что-то прогнало с юга. Что-то мощное, что-то зловещее. - «История чем-то похожа на историю про того короля, что в медовом саркофаге спит». – И некоторые считают, что это мог быть Галтран. – Как раз я про него подумал.

ГЛАВА 16

- Но мы верим, что это просто причина для экспансии. – Продолжает Алкин. – Ящеры пришли сюда для завоевания новых земель. Они и раньше тут жили, но не в таких количествах. А сейчас они пришли с явным намерением истребить всех мыслящих существ в округе.

- И что, этих ящеров никак не остановить? – спрашиваю.

- Их бесчисленное множество и их всё больше. Они уже и на королевство людей напали, что раньше считалось немыслимым.

- А-а-а, так это они захватили Дель-Галад?

- Так точно, - кивает. – А теперь они решили очистить и болота от всех подобий разумной жизни. И первыми им под руку попал наш народ хасов. Но мы воины, мы умеем сражаться. Но только нас слишком мало, чтобы победить их в открытом бою. Наш вождь понял, что у нас на это просто не хватит сил. Поэтому он пошел на рискованный шаг. Он подослал к вождю ящеров нескольких наших бойцов в мирных одеждах. И как только первый из них подошёл к нему на расстояние удара. Он выхватил клинок и перерезал ему глотку. Нашего героя схватили, его пытали и замучили до смерти. Но многочисленная империя ящеров осталась без короля. Началась смута. А мы получили ещё немного времени на передышку.

Я опёрся об стог сена и с интересом слушал его, а он продолжал:

- Был ещё один король, который с трудом собрал вокруг себя рассыпающуюся империю ящеров, но мы и его убили, хотя это было куда сложнее, чем с первым. Этот держал вокруг себя охрану и не расставался с мечом ни днём, ни ночью. Но однажды он шёл в окружении охраны и ему навстречу вышел хас в балахоне, король даже не понял что перед ним не ящер. Всё было кончено в один миг, а нашего героя ещё целый месяц пытали, прибили к кресту и он умер мучительной смертью. Нам казалось, что это победа, король ящеров мёртв и их империи пришёл конец. Как же мы ошибались. Совет шаманов предложил короновать не ящера, а самую страшную, самую древнюю, самую жуткую с наших болот гидру. Существа эти полу разумны. Но их можно дрессировать.

- Как гарпии? – спрашиваю.

- Почему как гарпии? – Удивляется, - гарпии вообще разумны.

- Но они ведь не говорят по-нашему.

- Некоторые говорят, - отвечает он и продолжает. – Гидра, понятное дело, не могла править народом ящеров и стала для них чем-то на подобии культа. Они молились ей, преподносили разные подаяния, приносили в жертву разумных существ. А в ответ она служила их бессменным королём. Ну, иногда ещё участвовала в нападениях, хотя по большей части просто символизировала единство империи.

- Но как же она правит, эта гидра?

- Правит не она, а круг шаманов. Они трактуют все её решения, и вся огромная болотная империя подчинена их воле. А решение у гидры только одно – убить всех мыслящих существ, всех до одного кроме ящеров и населить весь мир ящерами. Гидра «сказала», что больше не будет никаких указаний до тех пор, пока её подданные не воплотят в жизнь её первый указ.

- Серьёзная заявка, - качаю головой.

- С тех пор начались тёмные времена для моего народа. Мы оказались не в силах убить гидру. И наш народ стал вымирать. Последний полноправный вождь хасов был убит несколько лет назад. Пройдёт ещё несколько лет и на свете не останется ни единого хаса.

- Зачем убивать гидру, это же бессловесная тварь? Убили бы их шаманов.

- Мы поначалу активно этим занимались. Трое моих сыновей погибли, убивая шаманов. Но на место одного всегда становился другой, прямо как головы у гидры. И ничего, по сути, не менялось. – И тут он посмотрел мне прямо в глаза. – Сэр Овидий, нам нужен герой способный убить гидру. Нам нужны вы.

«Ты нужен нам, Оби-ван Кеноби», - пронеслось в голове.

- Я? – отвечаю, а сам себе говорю: «Типа сразу не догадался к чему всё идёт». – Да вы её видели, она же, как автобус, чем я могу убить её.

- У нас есть люди, у нас есть оружие. Мы дадим вам всё что надо – только убейте рикшезианскую гидру. Это единственный шанс для моего народа. А мы за это, объявим вас герцогом, верховным правителем хасов. Вы получите всё что пожелаете.

- А вы уверенны, что у вас есть то, что пожелаю я? – начинаю торговаться.

- Скажите, что вам нужно, мы это купим, украдём, мы хасы, мы достанем то, что вам нужно.

- Мне нужно узнать, как вернуться в свой мир, - говорю и вижу, что поставил его в тупик.

- У нас есть свиток магии пятого уровня. Он способен ответить на абсолютно любой вопрос, мы с радостью отдалим вам его, только убейте гидру.

Мы выходим во двор, и тут я снова вижу гарпию. Она смотри на меня своими большими карими глазами и взмахивает ресницами. Я смотрю на неё и опускаю взгляд. Бешено колотит сердце.

«Хватит. Да ладно, она же не человек. Я просто девушек давно не видел».

- Мне нужно всё обдумать, - говорю вождю.

- Обдумайте и примите правильно решение, - Алкин накидывает на спину дублёную шкуру какого-то болотного гада, и обвязывается кожаными ремешками. Гарпия взмывает в воздух, впивается когтями в эту шкуру, поднимет вождя в воздух и пускает его вниз со скалы.

«Гарпийские авиалинии - мы работаем, вы перевариваетесь», - подхожу к краю и смотрю в пропасть. Голова кружится от этой высоты.

Я возвращаюсь в свой сарай и тут слышу за спиной:

- Эу, - в дверях стоит она, гарпия, и смотрит на меня. Чувствую себя неловко. Никогда не оставался наедине с такой красивой девушкой.

Бегло вспоминаю как правильно себя вести с девушками и тут же понимаю, что понятия не имею, как это делать.

«Втянуть живот… а ну да у меня же нет живота… без разницы втянуть кубики пресса. Поправить причёску».

В общем, стою я перед ней как дурак, перебинтованной рукой причёску поправляю и не знаю, как заговорить.

- Рада, что ты жив, поправляйся, - вдруг выпаливает она.

- Что?! – в шоке я, - ты же по-нашему не разговаривала. Не могла же ты так быстро по-человечески говорить научиться.

- Не уметь говорить и не желать этого, разные вещи, - хитро улыбается она. А мне от этой улыбки ещё хуже становится.

«Ну же, давай, думай, как поддержать разговор».

- Ты прости за то, что я тебя тогда по голове ударил.

- Ну… я ведь тебя пыталась убить,- немного смущается она, - так что… Извинения приняты! - смеётся – Я тоже хороша.

Проклятая улыбка. Стою и боюсь пошевелиться, застыл как статуя.

«Может пошутить».

Вспоминаю народное творчество: «Стоит статУя в лучах заката, а вместо … у ней граната». Нет, это явно здесь не подходит. Попытаюсь так заговорить.

- Присаживайся, чувствуй себя как дома. – Осматриваюсь: затхлый сарай да солома. Да-а, нашёл, куда девушку привести.

«Да что на тебя нашло!» - буквально орёт на меня внутренний голос. – «Соберись тряпка». Он бы и пощёчину мне дал, если бы мог.

Но она послушно садится туда, куда я указал, прямо на солому. Её пышные чёрные как смоль волосы сплетаются с такими же пышными крыльями, а голые коленки она прижимает к своей груди. Я прямо не знаю, на что пялиться: на коленки или на грудь. Или на волосы, так прямо и хочется провести рукой по её волосам.

- Чем ты тут занимаешься? - пытаюсь выдавить из себя улыбку и задаю тупейший вопрос, который только можно задать в такой ситуации.

«Как чем? Она же гарпия. Ой, дура-а-ак».

- Не знаю, что ответить, - мило шепчет она. В её голосе чувствуется акцент мелодичного языка гарпий, и он прямо душу мне греет. Так бы закрыл глаза и получал удовольствие от её голоса. Но она продолжает:

– Сейчас я временно живу здесь в поселении у Алкина.

Мучительно больно слышать то, что она живёт вместе с другим мужчиной. И тут я вспоминаю, что Алкин это почти что собака, а она гарпия. Это ж разные виды. Надеюсь, в этом мире нет подобных связей.

- Странно, ты же вроде была за ящеров, там под Дель Галадом, - ой дурак, зачем вспомнил. Лучше бы о чём-то приятном вспоминал. Вижу, как она потянулась крылом к своей щиколотке. Надо сказать щиколотка последнее, что у неё от девушки, дальше страшные пазуры, которые честно говоря, довольно миленько смотрятся, как тёплые домашние тапочки.

- Болит, - спрашиваю я.

- Да, немного потянула, когда тебя с мелким вытаскивала.

- Давай я массаж сделаю, - и где я набрался смелости. Пошатываюсь, подхожу и прикасаюсь руками к её плечам. Какие же у неё нежные хрупкие плечи. Вижу, как она зарывает глаза от удовольствия, но быстро вспоминаю, что вызвался сделать массаж щиколотки.

- Ой, прости, - говорю, и опускаюсь перед ней на одно колено.

- Да ничего, - улыбается она и смотрит на меня. Я беру её ногу двумя руками и начинаю мять. Она прямо прибалдела. Сидит как кошка мурлыкает, не иначе как под гипнозом.

- Всё нормально? – спрашиваю.

- Да. Всё хорошо. Всё замечательно, - чувствую, как она стала глубже дышать, но виду не показывает. А я её разглядываю. Ресницы. Такие же, как её крылья широкие и загнутые на кончиках. Крохотный носик и огромные глаза, орлиные, соколиные, кошачьи. Карие. Внимательно к ним присматриваюсь. Что-то не человеческое во взгляде есть. Что-то невероятно притягательное.

Мы пару минут просто молчим. Я глажу её по ноге и поднимаюсь выше. Мне мучительно хочется прикоснуться к её колену, а она делает вид, что ничего не происходит, только смотрит на меня и на мои руки, сверлит меня глазами.

- Ты спрашивал, что я делала под Дель Галадом. – Неожиданно нарушает она тишину и наши взгляды встречаются.

- И что же, - я усиленно делаю вид, что просто по-дружески решил сделать ей массаж, а внутри всё прямо кипит. Я буквально не верю, что всё это происходит по-настоящему.

- Я искала тебя, - отвечает она. И вдруг я встаю, подвигаюсь к ней и целую её прямо в приоткрытые влажные губы. Он неожиданности она машет ресницами, но не решается меня оттолкнуть. Я никогда в своей жизни не целовал таких юных и нежных губ.

Потом отстраняюсь от неё и возвращаюсь к массажу, а она сидит и молчит, как будто ничего не произошло.

- Ты ведь поможешь нам? – спрашивает она томным шёпотом.

- Алкин просил уже, я ответил что подумаю.

- А если я попрошу? - неотрывно смотрит на меня, как будто предлагая себя взамен. Честно говоря, во всех этих перьях она выглядит как шлюха, что ещё больше заводит.

- Если ты попросишь? Дай немного подумать… а зачем тебе это?

- А может, я хочу тебя проверить? – искры прям так и сыплются из её глаз.

- Я убью гидру, - моя рука поднимается выше её колена, и я продолжаю гладить её. А она улыбается и смотрит мне прямо в глаза. Такой близости у меня ещё ни с кем не было.

Я аккуратно прикасаюсь к её подбородку и провожу рукой по её щеке, она прижимается к моей руке и, мурлыкая, закрывает глаза. Она улыбается, нет, она смеётся. Но смеётся не надо мной, это смех радости, смех счастья. А я счастлив глядя в её глаза.

- Прости, - отстраняюсь я, - наверное, я позволил себе лишнее. Просто я не знаю, как это принято у вас у гарпий.

- Ты сделал то, что я тебе позволила, и не больше, - шепчет она. – Возвращайся с победой и тебя ждёт остальное.

Сердце буквально вырывается из груди. Я выхожу, нет, я почти выбегаю на свежий воздух. Моросит холодный дождик, но только мне жарко, мне всё не почём.Буквально голыми руками готов разорвать эту гидру. Только дайте мне её.

Следом за мной походкой топ модели выходит гарпия, она поправляет растрёпанные волосы, а я заботливо помогаю выпутать из них солому.

- Поможешь спуститься? - спрашиваю я.

- Думала, ты не попросишь, - снова замечаю странный талисман на её груди, где-то я видел его раньше, но никак не вспомню где. Наверное, у неё же.

Она взмывает в воздух и аккуратно буквально филигранно хватает меня за плечи своими пазурами и поднимает в воздух. Мы медленно планируем вниз со скалы, и она точно так же аккуратно ставит меня на землю посреди поселения хасов. Она делает взмах крыльями и взмывает куда-то ввысь.

- Как тебя зовут-то хоть?! – кричу ей вслед, но мне кажется, она меня уже не слышит. Подождав полминуты, я медленно ковыляю вперёд к ближайшей хижине. И вдруг чувствую взмах её крыльев прямо над своей головой.

«Она прилетела. Она услышала меня и всё-таки прилетела. Всё-таки я что-то для неё да значу».

- Ашана! – кричит она. – Меня зовут Ашана, ты можешь меня так называть.

- А меня Гарик… ой, в смысле Овидий. Меня зовут сер Овидий.

- Я знаю, как тебя зовут, Гарик Силк, - произносит она и улетает.

ГЛАВА 17

Я делаю ещё пару шагов и тут замираю на месте.

«Гарик Силк, откуда она знает это имя, откуда кто-то вообще может знать это имя? А-а-а, показалось», - успокаиваюсь я. Ковыляю до самого домика сажусь возле него и опираюсь на глиняную стену.

«Быстрее бы выздороветь и навалять этой гидре. А потом…», - закрываю глаза и предаюсь сладостным мечтам.

- Сэр Овидий, как же я рад вас видеть! – крик Малка вырывает меня из объятий сна. Я пытаюсь встать.

- Чувствую себя гораздо лучше. Думаю, завтра начнём готовиться к бою с гидрой.

- Алкину всё-таки удалось убедить вас с ней драться? А он-то думал, что не удастся. Я говорил ему – столь благородный сэр как Овидий, услыхав его историю, сам вызовется убить эту проклятую гидру и освободить рикшезианские болота.

«Почти так всё и было», - улыбаюсь втихаря.

- Сэр Овидий, а вы знали, что гарпия, которую мы отпустили, умеет говорить по-нашему. Никогда ещё не встречал говорящую гарпию.

- Честно говоря, я тоже удивился. У неё почти нет акцента. И почему это она тогда с нами не говорила, когда лежала привязанная к телеге. Казалось бы: заговори и тебя отпустят, но нет, молчит как партизан.

- Не знаю, не поймёшь этих гарпий. Четно говоря, странная она какая-то. Нашла меня посреди болот, когда вас схватили ящеры. Ну, вы помните. Я думал всё – вот мне и конец пришёл. А Она говорит что «Долг жизни и всё такое», короче это она всё организовала, познакомила меня с Алкином, и настояла, чтобы вас спасти. Я, конечно, тоже был за, но не знал, как это сделать. А она сама план придумала, и вождя хасов подговорила, вот.

«Господи сколько же он трещит. Как же у меня от его треска голова болит».

- Да, да, отлично, - говорю. - Только теперь нам надо придумать, как гидру убить. Ты не знаешь где моё оружие?

- Я его с собой прихватил, - улыбается. Достаёт свёрток и разворачивает передо мной. Там мой разбитый меч. Сколько же мы с ним повидали вместе. А ещё кинжал, который дал вампир. Сияет чёрным так и призывает засадить его клинок кому-нибудь в сердце, напитаться чужой энергией. У меня даже руки дожат, как у наркомана при виде Кровостока.

- Мне кажется этого маловато для гидры, - скептически качаю головой.

- Идём у Алкина спросим, может он что посоветует, - Малк помогает мне встать. Я запихиваю Кровосток в голенище сапога, а обломок меча вешаю на ремень.

- Руби и кромсай, - произношу тихонько и вижу, как клинок начинает светиться.

«Это именно то, что мне было нужно». Приятно взять родимый клинок в руки, как же яуспел привыкнуть к этому обломку.

Мы ковыляем до одной их хижин. Она лишь чуточку выше других, как бы символизируя то, что здесь живёт вождь. Без стука Малк толкает дверь и помогает мне войти. В хижине темно, как ночью, лишь она едва заметная лучина горит в углу.

- Овидий. Я ждал вас, - слышу голос из темноты. Пытаюсь разуть глаза, чтобы видеть лучше.

- Я принял решение, - говорю. - Я убью вашу гидру и приму за это все дары, которые полагаются.

«Прям, сама скромность»,- думаю я.

- Народ хасов щедро готов заплатить за освобождение. Я так понимаю, что для начала вам нужно оружие.

- Правильно, покажите, что у вас есть.

Мы выходим во двор под навес, там светлее. Алкин вытаскивает громадный сундук, стелет тряпичный свёрток, вымазанный в сале, и раскрадывает на нем всё, что есть в сундуке: кинжалы, ножи с односторонней заточкой. Оружие ассасинов, как я понимаю. Хасы – это могучие воины, но мне их оружие не подходит. Нужно то помощнее. Булава. Ещё одна булава, цепная булава - кистень, цепная булава с тремя шипованными шарами.

- Это всё не то, - говорю. – Мечи, топоры есть?

Раскрадывает одноручные мечи, багры, шесты, алебарды, всё не то. Топор. Я беру двуручный топор в руки, это самое серьёзное, что тут есть. Но держать его в руках как-то неудобно, кроме того им явно нельзя фехтовать. Так себе оружие. Даже мой обрубок меча и тот посерьёзней.

- Я возьму это, - показываю на топор. – Малк, тебе что-то надо?

Смотрю на малорослика – крутит в руках настоящий арбалет.

- Неплохая вещь, - показывает мне его.

- Согласен, уж посерьёзнее, чем твоя праща, ха-ха-ха, - от смеха мне резко становится хуже, болит в груди и я хватаюсь за бок.

- С вами всё в порядке, сэр Овидий, - подбегает ко мне Малк.

- Всё нормально, нужно ещё немного восстановиться, - я сажусь на пенёк и ещё раз смотрю на топор. Потом перевожу взгляд на Алкина. – А посерьёзнее, что-то есть? – спрашиваю.

Выносит копьё и алебарду.

- Да-а-а, не густо. Нужен двуручный меч и… короче нужно всё что есть. И ещё больше. Чёрт, я даже не знаю, как поцарапать гидру таким арсеналом.

- У нас есть ещё кое-что, - подмигивает мне Алкин. Он возвращается в хижину и выносит небольшой свёрток, похожий на карту сокровищ.

– Здесь мы, - показывает он на карте. Потом показывает извилистую тропу, ведущую через сопки и через поселения ящеров. – Здесь живёт Тверд – легендарный кузнец дворфов. У него дома куча эксклюзивного оружия, были бы деньги.

- Деньги есть, - отвечаю я и смотрю на Малка.

Тот достаёт мешок серебра, высыпает на тряпку и начинает всё внимательно пересчитывать.

- Этого мало, ой, как мало. Тверд очень дорого ценит своё оружие и продаёт его только за большие деньги. Но поверьте сэр Овидий, оно того стоит, - Алкин возвращается в хижину и выносит громадный кошель серебра раза в два тяжелее чем тот что у Малка. – Возьмите, - протягивает мне.

- Макл возьми, - киваю я малорослику. Беру топор и выхожу на дождь. Это уже не дождь и настоящий ливень. Я пару секунд стою под дождём и возвращаюсь под навес. – Выступаем, когда перестанет лить.

Алкин приглашает нас в свой дом и старательно разжигает камин. Я замёрз, я серьёзно продрог. От холода начинает ныть в боку.

«Неужели старые раны уже ноют… старею, стремительно старею».

- Принеси нам поесть, - кричит Алкин жене, хотя чисто по внешнему виду я не могу отличить мужчин хасов от их женщин, ну разве только по размеру клыков. Но это очень относительная разница.

Жена Алкина убегает и приносит корзину высушенных грибов, ставит котелок мутной дождевой воды на огонь и забрасывает туда грибы, предварительно их понюхав.

- А Ашана? – вдруг спрашиваю, - где ночует гарпия?

Мне реально интересно. Я вообще сейчас только о ней и думаю.

- Да кто его знает, она же гарпия. Наверное, на одной из скал.

- Так может её в дом пригласить, льёт ведь.

- Не стоит. Если надо будет, она сама попросится.

- А как вы познакомились? - мне интересно всё о ней расспросить.

- Я служил наёмником, а она помогала нам с разведкой. Гарпии идеальные воины. Их сила во внезапности почти как у ассасинов.

- Да я уже понял.

Закипает вода и хижина наполняется приятным ароматом грибного супа. Малк достаёт нашу посуду. Нет, ну реально полезный парень, постоянно с собой таскает всё нужное.

После грибного супчика я нахожу более-менее сухой угол и заваливаюсь на солому. Нужно поспать, чтобы восстановить силы перед завтрашним походом.

Мне снится море. Океан и шум прибоя, такая тишина и спокойствие. Вдруг я вижу – пираты, целый пиратский корабль. Интересно, а в этом мире есть пираты, в оригинальных героях три не было. Пираты выходят на берег и проходят мимо меня. Идут куда-то в пустыню, через сопки и перевалы. Там дует жаркий сухой ветер, а они всё идут и идут мимо кактусов. Отмечают какое-то место на карте и начинают копать.

Дальше сон теряется в каких-то перебивках. Мне снится Анаша, на ней нет одежды, кроме перьев, если их можно считать одеждой. Она прижимается ко мне. Что-то шепчет мне на ушко… и опять пираты. Они копаю, копают и тут проваливаются под землю. Они раскопали какой-то подземный ход. Берут факел и идут по нему. Там всё покрыто странным налётом, под потолком спят летучие мыши. Это место похоже на подземный зиккурат. Вокруг золото и драгоценности. Я бы предпочёл и дальше смотреть сон об Ашане, но почему-то вижу пиратов. Видать мой мозг сейчас считает эту информацию более важной. Какой странный, как будто реальный сон. Пираты хватают всё, что попадается им по пути: золото, камни, подсвечники. На полу лежат скелеты в дорогих одеждах. Пираты подходят к огромному саркофагу.

«Это же саркофаг Галтрана, того царя из сказки. - Догадываюсь я и слышу гудение пчёл. - Его нельзя открывать!» – Кричу, но меня не слышат.

Смотрю на свои руки – я будто привидение, я прозрачный. А они вчетвером оттаскивают мраморную крышку саркофага, и пред ними предстаёт мумия почившего короля. Один из них берёт из рук мумии драгоценный кубок и выходит посмотреть его на свет. А за его спиной медленно поднимается из своей могилы Галтран.

Я просыпаюсь в холодном поту. Что это я только что видел? Выхожу во двор, наполняю ковшик из бочки дождевой водой. Выпиваю половину, другую половину выливаю себе на голову.

- Сэр Овидий, с вами всё в порядке? – спрашивает подбежавший Малк. Его забота начинает раздражать.

- Уже светает, - говорю, - выдвигаемся.

- Прямо сейчас? - начинает протестовать малорослик, но быстро понимает, что я не шучу. – Уже бегу, только свой арбалет захвачу.

Мы покидаем поселение хасов. На входе торчит шест, на котором насажена голова саблезубого тигра. А я и не знал, что тут водятся тигры. Хотя при ближайшем рассмотрении вижу, что это макет.

«Интересно кто додумался сделать макет в месте, где и так полным-полно всяческих гадов». Смотрю на Малка в надежде, что он прочитал мои мысли и сейчас даст на них ответ.

- Что-то случилось сэр Овидий?

- Смотрю, расслабился ты в этой деревеньке, совсем от службы отвык.

- Никак нет, сэр Овидий, - встаёт по стойке смирно.- Готов хоть прямо сейчас в бой.

- Поглядим, как ты готов, - недовольно машу головой. И правильно пусть соберётся. Пусть думает, что я за ним слежу. – Ты хоть стрелять-то умеешь из арбалета.

- Конечно, умею, - радостно улыбается он.

- Дай сюда колчан с болтами.

Ничего не понимает, но протягивает мне свой колчан. Открываю его и беру в руки первый арбалетный болт. Кручу в руках:

- Проткни, - шёпотом говорю я, и он начинает светиться.

- Вы зарядите магией арбалетные болты! Спасибо, спасибо вам сер Овидий, - радостно благодарит.

- Посмотрим ещё, - беру второй и произношу. – Проткни.

Мана начинает потихоньку заканчиваться, а я не зарядил ещё и половины болтов. Чувствую себя выжатым как лимон. Заклинание по три четыре раза произносить приходится, а болт всё ещё едва светится. Оставив попытки неудачного колдунства, я отдаю снаряжение Малку. Тяжело вздохнув, продолжаю путь уже молча.

- Всё, привал, – сажусь на траву. Голова кружится. Отдохнув примерно час, я закончил заряжать арбалетные болты. Да с таким зарядом он сможет пробивать строй про два рыцаря в латах. Только мне надо в себя прийти хоть немного.

- Сэр Овидий, вам плохо? – волнуется за меня Малк.

- Всё хорошо, я просто ещё не до конца восстановился. – Закрываю глаза и представляю Ашану. Как же хочется, чтобы она сейчас была рядом. Всегда-всегда. Вот так бы обнял её, прижал к себе и не отпускал. Никому не отдам. Моя добыча. Вспоминаю свои слова, когда пленил её и улыбаюсь.

- Может, попробуйте это? - Малк достаёт из моего сапога кинжал Кровосток.

- Лучше не бери его в руки, - предупреждаю. – Это не простая магия.

- Хорошо, - аккуратно кладёт кинжал на сухую траву возле меня.

Я беру кинжал и кручу его в руках.

«Убей, убей», - говорит мне то ли кинжал, то ли мой внутренний голос. В испуге бросаю кинжал на землю.

ГЛАВА 18

- Что-то случилось? – пугается Малк.

- Всё в порядке. Я сейчас, – процедил я сквозь зубы и схватив кинжал, скрылся в джунглях.

Мне срочно надо пустить кому-нибудь кровь, выпотрошить, линчевать, без разницы. Я чувствую, что кинжал хочет этого, требует. Один взмах, один тонкий надрез, и я снова стану «как огурчик».

«В кого же я превращаюсь. Готов убить, лишь бы подзарядиться. Ты вампир». – Говорит мне внутренний голос.

- Я хищник, - отвечаю я ему вслух. Впереди застава ящеров, мы каких-то пару сот метров до неё не дошли. Бегом возвращаюсь к Малку, хватаю меч.

- Вставай, идём! – говорю я, в одной руке сжимая кинжал в другой меч.

- Что там? – таращит глаза Малк.

- Сейчас будет небольшая заруба. Давно никого не рубил, - ухмыляюсь я.

«Боже, кем я стал?»

Вылетаю как пушечное ядро и несусь на заставу. Двое ящеров успевают выставить алебарды, но я подпрыгиваю и, швырнув обломок меча, всаживаю его в горло одного из ящеров. Выронив пику, он замахал руками и начал захлебываться кровью. Подбежав сзади, я всадил кинжал в сердце. Почувствовав резкий приток сил, а вместе с ним и удовлетворение, я разворачиваюсь и метким броском загоняю кинжал в глаз замешкавшегося ящера. Громко взревев, ящер упал на колени, а из глазницы закапала кроваво-белая густая масса. Хищно улыбаясь, я вырвал кинжал и всадил его в грудь, по самую рукоять. Чувствуя удовлетворение и, я бы сказал возбуждение, я смакую момент поглощения силы. Затем, вырвав кинжал и подобрав обломок меча, я падаю на колени и пытаюсь отдышаться.

Выбегают еще пара ящеров, но Малк простреливает им головы арбалетными болтами.

- Они же на нас не нападали, сэр Овидий, - подбегает полурослик.

- Они враги, все ящеры враги, - удовлетворенно улыбаюсь я.

- Не все кругом враги, – и тут мне становится по-настоящему стыдно. Я смотрю на себя и выпускаю из рук клинок. Отхожу и хватаюсь за голову.

«Да что с тобой происходит? Определись уже ты жестокий убийца или защитник обездоленных. Ты убиваешь врагов или всех подряд».

Меня приводит в себя стрела.

- Это же тот, сбежавший от ритуала! – слышу крик за спиной.

- Значит всё-таки враги, - улыбаюсь. Хватаю меч, кинжал и бросаюсь в атаку.

Малк перезаряжает арбалет и запускает в ящеров сразу два болта. Я подпрыгиваю над их головами и с размаху разрубаю одного из них мечом. Наваливаюсь на него всем весом, без использования магии.

«А так ещё веселее, без магии то…»

Напрягаю все свои мышцы и рвусь вперёд, разрубая животы и сухожилья незаряженным клинком. Двое ящеров убегают.

- Преследовать, - подскакивает Малк.

- Не надо. Наконец-то они поняли, с кем имеют дело. – Подхожу к полуживому ящеру и говорю: – Извини, но мне нужна твоя кровь.

Артистично достаю кинжал и со всего размаху вбиваю лезвие в его сердце. Я даже улыбаюсь при этом.

«Как же мне всего этого не хватало».

Гляжу на карту, разглядываю укреплённую крепость ящеров.

- Мы немного срежем, - говорю Малку.

- Уверены, сэр? – заволновался полурослик.

- Мы сделаем это, - говорю, - потому что можем это сделать.

Вытираю меч об траву.

- Давай свой колчан, заряжу остальные болты.

- Сер Овидий, а почему вы не рубитесь топором, который Вам Алкин дал.

«Реально, забыл про топор».

- Да не люблю я топоров, - отмахиваюсь.

«Надо будет попробовать», - добавляю про себя.

Дальше идём в тишине. Заставы обходим, патрули пропускаем мимо. Но не сильно прячемся, если встретим, это уже будет их, а не наша проблема. Карта реально путанка, по ней ещё найди куда идти, дорожка виляет и виляет, не пойми куда ведёт.

- Что-то я совсем запутался, - говорю и протягиваю Малку карту. – Тут же должно было быть поселение ящеров. Мы уже полдня идём, а его всё нет и нет.

- Вот эта скала, что на карте, - указывает он вдаль.

Присматриваюсь, вроде, похоже.

- Да, - говорю, - точно она.

- Ну, тогда мы за пределами карты. Вот здесь, - он показывает пальцем рядом с картой.

«Это я виноват, - думаю, - не умею карты читать. Не надо было прогуливать географию в школе. Вот и результат». Но вслух этого я признать не могу.

- Куда же ты смотрел! – ору на Малка.

- Я-то тут при чём? Но если виноват, то простите.

- Теперь нам полдня возвращаться, ещё и через… что это такое, - тыкаю пальцем в карту.

- «Смертельные топи» написано.

- Читать я и сам умею. А почему мы их не проходили, когда сюда шли…. Эх, что за карта дурцкая, надо был взять проводника, тогда бы точно не заблудились, - осматриваюсь по сторонам в поисках на ком бы выместить зло.

- А может оно и к лучшему, гляньте, - показывает. – Есть тайная тропа, мы ею можем ещё быстрее до кузнеца дойти.

И как же я не заметил! Действительно в уголке карты нарисована извилистая тропа, виляющая меж холмов.

- Только как её найти?

- Да запросто, спросим у камня.

- Спросим у чего? – я вижу, как Малк подходит к огромному куску гранита, лежащему прямо на тропе, поросшему мхом и лишайником. Он расчищает его от травы, и я вижу буквы: «Присядь путник, отдохни с дороги».

Я сажусь у камня, а Макл делает над ним какие-то пасы руками.

- Ты что колдун? - спрашиваю.

- Да тут колдовства и не надо, достаточно правильно камень раскрыть. О-о-о, вроде показывает.

Я подхожу и присматриваюсь: на камне выбита карта, которая движется. На ней показаны какие-то точки, пара из которых бежит друг навстречу другу.

- Тччч! – говорит Малк. – Это камень настраивается.

- Он что у вас подключён к джипиэс.

- Типа того, наверное, - он окончательно расчищает камень ото мха и лишайника, и мы смотрим на прорисовку карты. Интересная технология. Там нарисована точка и написано – вы здесь. А через мгновение появляется стрелка куда-то вниз, вглубь джунглей.

- Туда, - говорит Малк, достаёт из кошелька монету и кладёт на камень.

Я встаю и иду за ним. Он мелкий, юркий как мышка между лианами проскакивает.

- А ты зачем монетку положил? – спрашиваю.

- Что бы задобрить духов, камень бесплатно не работает.

- А если пойти забрать? - интересуюсь я.

- Скорее всего, она уже исчезла. Ну а если не дать денег, то духи врать начнут и неправильно дорогу показывать, их потом задабривать замахаешся. И гадить будут по мелочи. – Малк как начнёт рассказывать, то не останавливается. – Помнится, я три дня костёр развести не мог. Нашёл красный гранитный камень, положил монетку, так у меня угли сами вспыхнули. Нужно уважать духов природы, иначе не проживёшь.

Мы спускаемся вниз и утыкаемся в болотную речку. Дальше приходится идти вброд. Под ногами скользят логарды, с берега на нас смотрят вараны, в воздухе летают ядовитые стрекозы.

- А мы точно правильно идём? – беру в руки меч, кинжал и топор, поднимаю над головой.

- Наверное. Речка неширокая, скоро будем на другом берегу. – Малк поднимает над головой арбалет, чтобы не замочить.

Другого берега не видно, всё кругом затянуло тиной. Слышу шипения логард, выхватываю кинжал и бью наотмашь. Точно в цель и трупик ядовитой ящерицы проплывает мимо меня.

«Чёрт, забыл из неё энергию вытянуть». Вдруг вижу змея с крохотными лапками, и размерами с меня ныряет в воду.

- А это уже плохо, - бросаю кинжал и топор на ближайшую кочку, хватаю двумя руками меч. – Мелкий, держись за мной. А ему дважды повторять не надо. Сам понимает всё не хуже меня.

Всё затихло, болото молчит, только булькает. И вдруг прямо предо мной вздымается гигантская пасть змеи. Бью мечом и не попадаю. А она сразу ныряет назад в болото.

- Ждём, ждём, - повторяю я. Малк крутит головой пытаясь определить следующее место, где появится эта тварь. Чувствую, как змеюка проплывает у меня под ногами. – Сейчас, - кричу и вбиваю в неё меч. Но он замедляется при прохождение через воду и проскальзывает по чешуе. Удар получается слабым.

- Сэр Овидий, за спиной. Резко разворачиваюсь и бью наотмашь. Змеюка уже приготовилась к броску, но я кончиком зачарованного меча срубаю ей язык и один длиннющий клык.

- У-у-у-у! – слышу раздражённый рык, и вижу, как она уплывает по болотной глади.

- Она вернётся? Она вернётся? - спрашиваю я Малка.

- Не знаю. Но надо выбираться отсюда как можно быстрее.

Рядом выныривает логарда и плюёт в нас зелёной слизью.

- Замри, - инстинктивно произношу я, и плевок замирает замороженный в воздухе.

- Сэр, вы истинно сильнейший маг, которого я встречал когда-либо.

- Хотелось бы верить, хотелось бы верить, - хватаю топор и кинжал, бегу к берегу.

Стоим на берегу с Малком, отряхиваемся от ряски и пиявок.

- Я больше никогда в это болото не полезу, - с отвращением вспоминаю громадную змею. – Что это было хоть?

- Василиск, наверное, я их никогда не видел.

- Фу, ну и гадость, – над головой пролетает птеродактиль. Малк выхватывает арбалет, но я останавливаю его.

- Он же на нас не нападал.

- Да, но мне кажется лучше всё время быть начеку, - ухмыляется Малк.

- Что правда, то правда. – Вкладываю в ножны меч. Прячу за голенище кинжал, беру в руки топор. Им проще прорубаться через лианы.

Идём несколько часов, по щиколотки в воде. Кругом джунгли. В небе стрекозы, под ногами ползучие гады. Через раз вдали мелькает силуэт сдвоенных скал. На них собственно и идём. Где-то там живёт наш кузнец.

Выходим на более-менее сухую полянку.

- Всё, привал, - говорю.

- И правда, - Малк буквально падает на мокрую землю. – Ноги уже не держат.

Вижу, что ему тяжело и понимаю что обед сейчас на мне, а я ещё ни разу не готовил, по крайней мере, с тех пор, как путешествую по миру Санара. Да и раньше что я там умел: яичницу пожарить да пельмени в кипящую воду забросить. Ну, ещё пиццу мы с друзьями делали.

«Пицца», - вот бы сейчас попробовать кусочек. Вспоминаю черепашек ниндзя.

«Черепахи, точно черепахи. Где же я видел черепах». – Отправляюсь в лес в поисках панциря, и выношу сразу три. А Малк уже костёр развёл. Жарим их прямо так, прямо в панцирях, некогда, да и не в чем варить. А потом едим жаренное на костре черепашье мясо, необычно сытное и нежное. Странно, почему его в наших ресторанах такого не подают. А может, подают, да оно так дорого стоит, что у меня никогда не будет денег его даже попробовать. Конечно, у меня ведь даже на устрицы не хватает.

Гляжу, а Макл уже спит. Совсем уморился. Ладно, пусть отдыхает. Ему этот переход даётся в два раза тяжелее, чем мне. Он всё-таки хоббит, вернее малорослик. Улыбаюсь. Нравится новое слово, которое я придумал, надо будет его зарегистрировать, как профессор Толкиен, чтобы другим неповадно было.

Тишины на болоте не бывает, всё время что-то квакает, булькает, ползает, что-то ест друг друга. Топи это целый отдельный мир, куда более разнообразный, чем наш привычный мир людей. В очередной раз ловлю себя на мысли что воспринимаю Санар своей родиной. Мне кажется, я уже и детство своё помню и юность, и первую любовь.

«Первая любовь», - перед глазами Ашана. Всё такая же глазастая и кучерявая. Чёрные как смоль волосы до пят, узкая талия, такая, что мне кажется, я могу её обхватить двумя ладонями. Вспоминаю её щиколотки, как прикасался к ним. Её глаза, её губы и наш поцелуй.

«Неужели я влюбился в энписи, в выдуманного персонажа», - говорит мне внутренний голос.

- Да, а что тут такого, - отвечаю ему вслух. – Ашана, - повторяю её имя, и так приятно становится. В груди что-то щекочет от этих звуков. – Ашана, А-ша-на, - снова и снова повторяю я.

«Интересно, на кого будут похожи наши дети?»

ГЛАВА 19

Просыпается Малк.

- Сэр, простите, я вырубился, это больше не повториться.

- Ничего Малк, – улыбаюсь я. – Сегодня был тяжёлый переход и ты устал. Я тебя понимаю. Ну что идём дальше?

- Пошли, - он встаёт и сразу готов идти, будто и не спал вовсе. Удивительная выносливость у этих полуросликов. Не у всех здоровых мужиков такая.

Идём. Я погруженный в свои мысли, связанные с Ашаной, а Малк видать просто привык молчать и не надоедать собеседнику. Хорошее качество, в тесном коллективе полезное.

- Ашана, - шёпотом повторяю её имя. До чего же красивое сочетание звуков.

«Прямо как супермаркет», - смеётся надо мной внутренний голос. Кажется, он являет собой личность отдельную от меня, по крайней мере, я не всегда могу его понять.

«Может пора к психиатру обратиться?»

Закрываю глаза и повторяю:

- Ашана. Ашана.

- Что вы сказали, сэр? – слышу удивлённый голос полурослика. – Мне показалось что-то типа «Ашан».

«Врать бесполезно», - думаю я.

- Ашан это супермаркет, - отвечаю абсолютную правду.

- А-а-а, ну да. Опять на иных языках гутарите, - улыбается. – А мне показалось, что вы сказали… а-а-а, имя такое знакомое. Кого же так звали? – мучительно пытается вспомнить.

- Да никого так не звали, тебе показалось, - пытаюсь я закончить этот неоднозначный разговор.

- Точно, вспомнил: гарпию, эту курицу в перьях. - Честно говоря, слово «курица» звучит как-то оскорбительно для столь грациозного создания как гарпия. - Её же вроде Ашаной зовут?

- Да? Не знал, - краснею ещё сильнее. Лишь бы он не понял, что я её имя повторял. Стараюсь быстрее идти.

- Ох и опасная же девка, сэр Овидий. Скажите хорошо, что её сейчас с нами нет, а то она такая, могла и увязаться.

- Ну не знаю, она же нас спасла вроде как… - пытаюсь её оправдывать, но он не слушает и продолжает.

- Этих гарпий вообще не поймёшь с их перепадами настроения. То хочет вам сердце вырвать, а то сама предлагает помощь. Честно говоря, как по мне, то я держался бы от этой курицы подальше. Стрёмная она какая-то.

- Да почему же стрёмная? – вдруг не выдерживаю я. – Нормальна обычная.

«Красивая», - добавляю про себя.

- А как она о вас расспрашивала. Кто вы такой и откуда.

- Волновалась, наверное.

- Места себе не находила, всё подгоняла нас, чтобы мы быстрее вас спасли. Странная она и стрёмная.

- Не называй её больше стрёмной! – взрываюсь я.

- Понял, понял, вы благородный сэр, вам не престало такое говорить о леди. Но если между нами, - подмигивает мне, - то какая она к чёрту леди, курица курицей.

«Терпи, терпи, не срывайся, - уговариваю себя, а мысленно повторяю её имя. – Ашана. Ашана. Как же я хочу, чтобы ты была здесь. На поводок посажу и никогда не отпущу». Улыбаюсь, закрываю глаза и получаю веткой по лицу.

«Ха, ха, ха, ха. Размечтался он», - смеётся надо мной внутренний голос. Нет, он реально странный, похоже, у меня раздвоение.

Малк глядит на небо, берёт у меня карту и оглядывается по сторонам:

- Кажись, дошли, - тихо говорит он, показывая мне место на карте.

Мы поднимемся на холмик, откуда открывается великолепный вид на укрепления и частокол.

- Похоже, хозяин не очень любит гостей, - говорю я Малку, проверяя на поясе двуруч.

- Скажем что мы от Алкина. Его-то он, думаю, знает.

- Ага, а чем подтвердим? - я только теперь понимаю, что мы не взяли ничего в подтверждение своей личности. А если этот Тверд окажется не рад нас видеть? Судя по укреплениям и по тому, что говорил о нём Алкин – он довольно серьёзный парень, раз торгует оружием на болотах, то, наверное, умеет им пользоваться.

- Подожди здесь, - говорю Малку, а сам направляюсь к воротам, вернее к тому, что больше всего на них похоже. Хотя всё здесь похоже на какое-то жуткое укрепление, не иначе как времён Великой Отечественной.

- Эй, кто дома есть!? – стучу. Никакого ответа. Стучу громче. Молчание. Луплю изо вех сил рукоятью меча. Поворачиваюсь к Малку. - Похоже, хозяина дома нет.

И тут падает забор и на меня выходит механический голем. Нет реально механический голем, чем-то напоминает мне недоделанного терминатора с шестерёнками в голове. Он поднимает руки вверх и идёт на меня.

- Эй, хозяин! - кричу, - не хочется мне ломать твою технику!

Никакого ответа.

«Ну ладно».

Отбрасываю меч и выхватываю топор. Замахнувшись, бью по ногам и местам соединений. Топор лишь легонько погнул обшивку голема, а меж тем тот кидается на меня, я едва успеваю уворачиваться. Тут подключается Малк, и запускает в него пару арбалетных болтов. Даже зачарованные болты едва пробиваю в бронированную обшивку голема.

- Крепкий! – кричу, - а что если так? Руби и кромсай! – Громко вскрикиваю я и с прыжка всаживаю топор в плечо боевого робота. Тот по-прежнему движется, а топор безнадёжно застревает между стальных лат.

- Крепкий гад, - отпрыгиваю. Голем достаёт какой-то крюк и начинает идти на меня, он широко расставляет руки и крутит крюк на цепи. Бросок вперёд, и резкий рывок назад. Хух, чуть не поймал меня как рыбку на этот крючок.

«Чёрт победи, да как же его победить?»

- Руби и кромсай, - кричу и выхватываю меч. Подскакиваю к голему и наношу мощный колющий удар снизу вверх. Меч точно так же как и топор безнадёжно застревает в големе.

И тут Малк выпускает сразу серию арбалетных болтов. Они попадают в корпус, высекая искры, и застревают в обшивке.

Оглядываюсь по сторонам и вижу громадный ствол дерева. Видимо срубленный, для частокола, но ещё не вкопанный в землю.

- Максимум силы, - копирую голос из Крайзиса и поднимаю бревно. Оно действительно стало легче. Кладу бревно на плечо и, разгоняясь, швыряю его в голема. Он едва успевает повернуться в мою сторону, как я буквально сношу ему башку бревном. Я прикладываюсь всем своим весом. Голем стоит без головы, искрит, но не сдаётся.

- Да как же прикончить эту штуковину, - запрыгиваю ему на голову и начинаю кромсать ножичком. Как ни странно, Кровосток в зачарованном состоянии отлично прошивает сталь, или из чего там этот голем сделан. Наконец он загорается, с него стекает электролит, а из-под обшивки валит густой чёрный дым. Голем замирает.

- Всё, хватит, хватит, не ломай! – слышу крик из-за стены. Спрыгиваю с голема и подхожу к воротам, вернее к тому месту, откуда только что появился голем.

- Открывай! – кричу, - Быстрее.

- Да сейчас, сейчас, - слышу какой-то странный скрип.

Стою у ворот, ко мне подбегает Малк. Он не выпускает из рук арбалет, мало ли что. Медленно поднимается вал и оттуда на нас смотрит громадное дуло пушки и горящий фитиль, рядом стоит невысокий коренастый дворф с косичками в бороде. На лбу одеты очки-консервы. Кожаный фартук усеян множеством карманов. На поясе висит пара молотков и кузнечные захваты.