Отважное сердце

Глава 9

– Ну что же, милый мой брат, – сказал Бригельм, – все сейчас хорошо, но теперь я уверен: это – не то место, что видится мне во время моих молений. Буду молиться еще усерднее. Буду верить, что боги услышат мои молитвы, снизойдут к ним и укажут мне путь, как отыскать то, что видится мне в грезах… Будем надеяться, что помогут нам именно эти деликатные создания…

День уже разгорался во всю. Мы были еще возле холма и не знали, как выбраться из болота.

Услышав речи моего брата, сэр Баярд усмехнулся. «Деликатные создания»… ну-ну… так Бригельм назвал сатиров, этих мерзких козлоногих людей, козлов…

– Я, мой дорогой Бригельм, тоже мечтал, что окажусь не в этом месте, а совсем в другом. И я тоже не отказался от надежды попасть туда, куда стремлюсь. Скажу больше: мне надо попасть в замок ди Каэла как можно быстрее. И если вы не возражаете, мы тотчас отправимся в путь. Надеюсь, Эджин не откажется нас сопровождать? – Сэр Баярд церемонно поклонился кентавру.

Тот радостно закивал головой.

И мы вчетвером – а если считать вместе с лошадьми, то вшестером – пустились в путь.

По дороге нам удалось отловить нескольких сатиров, и сэр Баярд с Эджином не преминули хорошо «поговорить» с этими «деликатными созданиями». Да, ничего не скажешь: переговоры о мире прошли на высшем уровне!

Эджин насадил головы сатиров на копья и нес их высоко над своей головой. Он, как и любой кентавр, гордился своими боевыми трофеями.

Я страшно завидовал Эджину. Мне уже не терпелось сразиться с каким-нибудь сатиром – пусть с самым маленьким… Но сатиры нам больше по дороге не попадались. Испугались они нас, что ли?

Сэр Баярд ехал задумчиво. Мечтательная улыбка все время блуждала на его лице. Он явно грезил о том, как станет победителем рыцарского турнира. О, он одолеет всех своих соперников и завоюет сердце леди Энид!

– До начала турнира еще одиннадцать дней, – сказал после долгого молчания сэр Баярд. – И мы вполне успеем прибыть в замок ди Каэла вовремя. Если, конечно, выберемся из этого заколдованного болота…

Мне тоже хотелось как можно скорее выбраться отсюда. Перед моими глазами все время вставало лицо моего старшего брата Алфрика – он смотрел на меня с немой укоризной…

– Эджин, – вдруг обратился соламнийский рыцарь к кентавру – я благодарен тебе за то, что ты помог нам сражаться с сатирами. Но тем не менее, я не считаю, что наш спор с тобой закончен. Когда мы выберемся из болота, мы продолжим его с оружием в руках. Ты принимаешь мой вызов?

– Принимаю, – коротко ответил кентавр.

Из-за чего повздорили сэр Баярд и Эджин? – я и понятия не имел. Но мне не хотелось, чтобы они вдруг уже прямо сейчас начали выяснять отношения. Я огляделся.

– Смотри, Эджин, сказал я кентавру и показал пальцем на какую-то каменную стену, мелькнувшую среди деревьев, – смотри, как неумело она возведена! Как ты полагаешь: ее специально построили такой уродливой или строители были совсем непутевые? Правда, разве здесь среди болота, можно построить что-нибудь хорошее из камня?!

– Ну что же, – пожал плечами кентавр, – стена как стена…

А сэр Баярд все не унимался:

– Ты, Гален, лучше спроси его: он специально завел нас в это мерзкое болото? Он хотел погубить всех нас… И не хочет сказать нам всей правды!

Эджин взглянул на рыцаря с явным укором:

– Поверьте мне, благородный рыцарь Соламнии, я рассказал вам все, что мог. Все, что имел право рассказать. Но я дал клятву Арчеле…

– Дал клятву Арчеле! – усмехнулся сэр Баярд. – Что же это за клятва такая, хотел бы я знать!

Кентавр ничего не ответил, только с тяжелым вздохом низко опустил свою огромную голову. Потом он посмотрел на меня и сказал, словно обиженный ребенок:

– Гален, ведь вы помните: я говорил вам, что не имею права рассказывать вам больше, чем сказал, до тех пор, пока вестник не оповестит нас о решении совета кентавров… Помните?

Честно говоря, я не помнил, чтобы Эджин говорил мне что-либо подобное.

– Когда мы выберемся из болота, – грустно сказал кентавр, – я должен буду вернуться к своим, как я и обещал Арчеле.

– Но, Эджин, разве ты не обещал нам, что будешь с нами все время? – воскликнул я.

Кентавр ничего не ответил и пошел к ближайшему кусту с сочными большими листьями. И только когда он объел весь куст, сказал:

– Да, Гален, обещал.

– Ну так, в чем же дело?! – радостно воскликнул я. – Идем же с нами и дальше!

Эджин задумался.

– Идти с вами?

– Да почему бы и нет, Эджин? – вопросом на вопрос ответил рыцарь. Он спешился и стоял возле стены, на которую недавно указывал я. – Ты ведь уже позавтракал, не так ли? Значит, можно идти!

– Да, позавтракал, – помолчав, коротко ответил кентавр.

– Решай сам, Эджин, – сказал я. – Если ты пойдешь с нами и дальше, ты ничем не запятнаешь свою честь. Поверь мне! – воскликнул я убежденно, словно какой-нибудь старый рыцарь, отлично знающий, что такое честь. – Со временем ты сам поймешь, что я прав. А ты нам будешь просто необходим во время всего пути. Правда, правда. Ну а помимо всего прочего, у вас с сэром Баярдом еще не окончен какой-то спор…

Услышав мои последние слова, Эджин задумался глубоко-глубоко. О чем он думал? – я и представить не пытался. Но сердце мое подсказывало, что кентавр примет правильное решение. Правильное – с нашей точки зрения.

Кентавр раздумывал так напряженно, что весь его огромный лоб был в морщинах. Молча ходил он кругами вокруг нас. Наконец заговорил:

– Наверное, вы правы. Я не должен бросать вас на полпути.

– Он вздохнул. – Ну что же. Потом я вернусь к кентаврам, принесу им свои трофеи, и они убедятся, что я храбро сражался с врагом. Никто не будет иметь права упрекнуть меня в чем-либо.

И вот мы ступили на дорогу, которая должна была привести нас к замку ди Каэла.

Дорога эта вела на юго-восток, через Вингаардские горы, затем проходила через юго-западную часть Соламнийских равнин, несколько южнее реки Вингаард.

Мы были в пути уже целую неделю. Никто не нападал на нас. Погода стояла просто чудесная. Сэр Баярд радостно говорил, что мы доберемся до замка ди Каэла за девять дней.

Рыцарь снял доспехи. Вэлороус легко нес своего всадника, и в конце концов сэр Баярд оставил нас далеко позади.

А мы с Эджином ехали не спеша. Мы радовались отличной погоде и с восхищением озирали окрестности. Холмы и леса, солнце и прохладный ветерок!

Впрочем, с тех пор, как мы выбрались из болота, нам весь мир казался прекрасным…

Я ехал и размышлял о том, что с нами произошло, и о том, что нас ждет впереди.

Никогда раньше я не уезжал так далеко от дома.

Уже и это проклятое болото далеко позади. И Скорпион исчез – словно его никогда не бывало!

А мой брат Бригельм…

Бригельм не поехал с нами по дороге, ведущей к замку ди Каэла. Он решительно заявил, что должен еще на какое-то время остаться в болотистом лесу, один – ему нужно было пообщаться с богами, узнать их волю.

Прощаясь с братом, я от всей души пожелал ему всего наилучшего.

Ну что же, воля богов есть воля богов…

А он, прощаясь со мной, сказал так:

– Что-то странное творится в нашем мире, Гален. И я никак не могу понять, что? Но что-то странное… Я чувствую это прямо-таки кожей.

– О, святой человек! – вмешался Эджин. – Расскажи нам, что тебя мучает, и тебе станет легче…

Но Бригельм ничего не ответил. И молча пошел к своему скиту, который он соорудил возле той самой, неумело возведенной стены.

У входа в скит он обернулся, и я увидел: что-то вроде серебряной молнии слетело с его уст. И в тот же миг заскулил щенок – тот самый, которого я положил брату на ладонь в отцовском замке и которого сам Бригельм считал подарком рыцаря Хумы.

И вокруг нас словно потемнело.

Я хотел броситься к брату, но Эджин преградил мне путь.

А сэр Баярд сказал:

– Гален, нам пора идти дальше! Ты боишься неведомого? Но страх того, что может случиться в будущем, всегда сильнее страха, который ты уже пережил…

Почему он так сказал? Что он знает обо мне? Каким человеком я ему кажусь?

Но тогда долго размышлять времени не было.

Мы поехали по дороге к замку ди Каэла, а у меня перед глазами все время стояло лицо Бригельма – когда он обернулся перед входом в свой скит…

– …Третья часть «Книги Винаса Соламна» находится в библиотеке Палантаса. Рукопись эта передана в библиотеку одним из наследников рода ди Каэла. Она повествует о том, как в Соламнию через Врата Паладайна пришли люди с Севера. Написал ее Габриэль ди Каэла, родоначальник этой древнейшей рыцарской фамилии…

Насколько я знал, из рыцарей Соламнии только Брайтблэды могли бы сказать, что их род – более древний, чем род ди Каэлы. Наш род – род Пасварденов – можно сказать, совсем молодой…

Сэр Баярд ехал где-то далеко впереди нас. Заблудиться мы не боялись – здесь была всего одна дорога.

Ехали не спеша. И начитанный кентавр меня просвещал.

– Род сей известен уже почти тысячу лет. Родоначальником его, как я уже упомянул, считается Габриэль ди Каэла. У него было три сына. Старшего звали Дункан. Среднего – Бенедиктом. Он, как говорят, был бесшабашным воином. Младшего назвали Габриэлем, в честь отца…

Я внимал речам Эджина с благоговением. Кто из юношей Соламнии не мечтает стать рыцарем?! Не хочет совершать подвиги?! Не хочет как можно больше узнать об истории рыцарства?!

Кентавр на минутку умолк и, смущенно улыбаясь, сказал:

– Впрочем, мои знания о сыновьях Габриэля ди Каэлы этим и исчерпываются.

– Ты слишком скромничаешь, – решился вставить я. – Уверен, что ты знаешь о них немало. Мне, например, сэр Баярд не раз говорил о Дункане ди Каэле…

За разговором мы и не заметили, что соламнийский рыцарь остановился и ждет нас.

Он услышал мои последние слова и сказал:

– Возможно, ты не раз уже от разных людей слышал о роде ди Каэла. Но боюсь, все истории, которые довелось тебе слышать, – просто красивые легенды. И чем более они красивы, тем менее правдивы. Может быть, правды в них и на грош нет…

Поднялся резкий холодный ветер, сэр Баярд отвернулся от него, переложил поводья из одной руки в другую, затем снова заговорил:

– Если хочешь, я расскажу тебе то, что знаю о Бенедикте ди Каэла… А ты сам решай: чему верить, а чему – нет… Бенедикт отличался крутым нравом и однажды, рассердившись на что-то, он выгнал обоих своих братьев из отцовского замка. В «Книге Винаса Соламна» рассказывается, что он даже задумал отравить своих братьев. И даже подсыпал им в питье яду, но священнику богини Мишакаль удалось их спасти. Не сумев отравить братьев, Бенедикт просто-напросто выгнал их из замка и таким образом стал бы, после смерти отца, полновластным хозяином родовых владений…

Сэр Баярд нахмурился.

Мне не терпелось услышать, что было дальше, но я не решался нарушить молчание. Наконец я не выдержал:

– Но, сэр, я слышал, что потом Бенедикт ди Каэла, терзаясь угрызениями совести, сам отравился. Это правда?

– Может быть, и так, – задумчиво ответил сэр Баярд. – Но я склонен думать, что скорее всего это – просто метафора.

Поэтическая метафора. В «Книге Винаса Соламна» об этом сказано как-то невнятно – мол, понимайте, как хотите… Может быть, он случайно выпил яд? Тот самый, которым хотел отравить своих братьев…

– И скорпион умирает от собственного да… – заговорил я и тотчас осекся.

Я сразу же вспомнил о Скорпионе и покраснел. Потом взглянул на сэра Баярда и Эджина. Кажется, они не заметили моего смущения… О, тогда я и не догадывался, что и кентавру, и сэру Баярду о Скорпионе известно уже весьма и весьма многое…

Эджин, мельком взглянув на меня, сказал:

– Гадюка тоже умирает от собственного яда…

Сэр Баярд кивнул, соглашаясь, и продолжил свой рассказ:

– Да, я думаю, Бенедикта ди Каэлу можно сравнить с гадюкой. У него была черная душа. Он был озлоблен на всех. Он всех готов был отравить. А когда остался один, то… был отравлен собственным ядом. То, что было приготовлено для других, вернулось к нему самому… Это… это, как маятник.

Маятник?… Я ведь недавно слышал это слово… Когда? В связи с чем? Я не смог сразу вспомнить.

– Да, маятник. Маятник был вышит на одежде, которую носил Бенедикт. Стержень маятника вышит был золотом, а сам маятник украшен бриллиантами…

Бриллиантами?…

А сэр Баярд рассказывал дальше:

– И вот какая есть легенда. Однажды, раскачнувшись, этот маятник ударил Бенедикта по лбу и убил его. Такая вот поэтическая легенда. – Сэр Баярд помолчал. – Говорят, Бенедикт мог часами глядеть на бриллианты, украшавшие его одежду. А узор из этих бриллиантов напоминал огромного паука…

Паука?…

– Он смотрел на этого паука еще и тогда, когда не выгнал братьев. Ну а потом, когда остался один, прямо-таки глаз с него не сводил. Паук весь замок оплел своей невидимой паутиной… смертоносной паутиной. Бенедикт жил во власти чудовищных видений, они и убили его…

Сэр Баярд замолчал и взглянул на Эджина.

А я словно бы очнулся. Ведь я читал «Книгу Винаса Соламна», пусть не всю, но читал. Да, верно, там рассказывалось о роде ди Каэла… Но… но истории о маятнике, о пауке… такой истории там не было… Да, точно не было!

Я терялся в догадках, а сэр Баярд снова стал рассказывать:

– Замок ди Каэла превратился в замок призраков. Каких-то очень реальных призраков… Ну а потом, говорят, в замке появились кендеры. Они унесли из замка все, что только смогли… Но есть легенда, что, убив Бенедикта, маятник стал крушить в замке все подряд… А потом в замке поселились крысы, огромные крысы, величиной с собаку, и они, якобы, были вызваны магическими заклинаниями Бенедикта… Но впрочем, разве мало легенд отыщем мы в истории Кринна?! Как все было на самом деле? – не берусь судить. Ясно только одно: Бенедикт употребил приобретенные им знания во зло и сам же поплатился за это…

Сэр Баярд снова надолго замолчал, а потом снова начал рассказывать:

– И вот еще есть какая легенда. Бенедикт, перед самой своей смертью, почему-то разрешил братьям вернуться в отцовский замок. Да и сам отец тогда еще был жив… И крысы, огромные крысы, появились в замке еще при жизни Бенедикта. Он призвал их для того, чтобы они загрызли Дункана и Габриэля-младшего… И вот отец услышал предсмертные крики своего старшего сына, Дункана, и поспешил к нему в комнату. Он открыл комнату и увидел… что конкретно он увидел, не рассказывает ни одна легенда, но все говорят, что увидел он нечто ужасное, неописуемо ужасное… Но вот есть и другая легенда: священник богини Мишакаль, когда пришел в комнату уже мертвого Дункана, увидел, что тот вовсе не был загрызен крысами. Было такое впечатление, что он умер от страха: увидел нечто совершенно ужасное… Во всяком случае, в народе ту ночь стали называть Ночь Крыс…

Я просто похолодел. Вы, наверное, помните, до чего я «люблю» страшные истории?!

Но любопытство взяло верх над страхом, и я спросил:

– А Габриэль-младший, он был загрызен крысами?

– Говорят, что нет. Якобы, когда маятник стал крушить в замке все подряд, Габриэль был отброшен в Гарнетские горы. И Габриэль, говорят, понял все, что случилось в замке. Понял, по чьей злой воле все это произошло. Когда он вернулся в замок, он стал уверять отца, что все случилось по злому умыслу Бенедикта. И что всю правду мог бы сказать только дух умершего Дункана. А вызвать дух Дункана мог бы священник богини Мишакаль. Отцу, конечно, слова младшего сына показались кощунственными. Тому все-таки удалось убедить отца… Итак позвали священника Мишакаль. Всю ночь священник вызывал дух Дункана, но сколь искусен он ни был в подобных делах, не смог получить никакого ответа… Тело Дункана было предано огню. А утром увидели: в комнате Бенедикта, на полу – кучка пепла…

Сэр Баярд снова замолчал, задумчиво покачивая головой. Затем продолжил рассказ:

– Легенды… легенды… Одна из легенд гласит: Габриэль-Младший, предчувствуя беду, сам ушел в Гарнетские горы. А ночью, когда его брат Дункан был уже мертв, вернулся в родовой замок. Бенедикт был жив – как ни в чем не бывало. Этой же ночью тело Дункана было предано земле. Но эта ночь стала последней и для Бенедикта…

Я с недоумением посмотрел на сэра Баярда.

– Но простите, сэр, если Бенедикт остался цел и невредим, то почему и он тоже умер?

– Вот видишь, мой мальчик, как по-разному об одном и том же рассказывают разные легенды?… Где в них правда, где вымысел – тебе уже никто не скажет… Когда похоронили Дункана, отец повелел тотчас казнить Бенедикта. Почему-то он поверил в то, что его средний сын – убийца. Что это именно он убил Дункана. Более того, он понял, что теперь Бенедикт убьет и своего младшего брата, и самого отца. – Помолчав, сэр Баярд добавил:

– Впрочем, есть и еще одна легенда. Отец, якобы, не казнил Бенедикта, а изгнал его из замка. Изгнал навсегда. Говорят, что Бенедикт был умелым воином. Он, якобы, собрал целую армию, возглавил ее и отправился на север Соламнии сражаться с гоблинами… Как бы там ни было, в родных местах его больше никто никогда не видел… В общем, кровавая и загадочная история.

Тут в разговор вступил Эджин:

– Армия Бенедикта ди Каэлы… – сказал он задумчиво и обратился ко мне: – Гален, а ты знаешь, кто был в этой армии?

Я замялся:

– Ну, конечно, рыцари… и кажется, жрецы…

– Как же я забыл! – воскликнул, хлопнув себя по лбу, сэр Баярд. – Жрецы! Эти жрецы… они ведь не всегда были жрецами… Они раньше и людьми-то не были… Да, да! Они были пауками и крысами. И это Бенедикт своими заклинаниями смог придать им человеческий облик… Да, да! Было записано немало рассказов рыцарей из армии Бенедикта, и все рыцари говорили: один вид жрецов внушал им какой-то животный страх. И это говорили те, кого напугать не так уж и легко…

Сэр Баярд замолчал. Привстав на стременах, он стал осматривать окрестности.

– Кого бы вы хотели здесь увидеть, сэр? – спросил рыцаря кентавр.

– Кого? – переспросил сэр Баярд. – Пожалуй, душу Габриэля-младшего… Но впрочем, мы говорили о его брате – Бенедикте. Так вот, еще есть легенда. И она рисует Бенедикта неумелым командиром. Он возглавил вовсе не армию, а отряд, в котором было тридцать конных соламнийских рыцарей и две сотни пехотинцев, и направился с ними в Восточные Дебри.

Я жадно вслушивался в каждое слово сэра Баярда.

– С Бенедиктом происходило что-то странное. Казалось, он живет в своем вымышленном мире. В мире, очень и очень отличном от реального. Однажды его отряд переходил реку. Бенедикту пригрезилось, что через реку перекинут мост – хотя никакого моста там и в помине не было. И… в общем, он утопил несколько десятков своих воинов. А однажды, во время привала, более тридцати воинов были укушены скорпионами и скончались на месте…

При слове «скорпионы» я похолодел, в глазах у меня потемнело, дыхание перехватило… Видимо, я сильно побледнел, потому что Эджин, наклонившись ко мне, обеспокоено спросил:

– Что с вами, Гален?

С огромным трудом, но я все-таки смог проглотить комок в горле и ответил:

– Ничего, ничего… Вы ведь знаете, как я люблю страшные истории… Сэр Баярд, не обращайте на меня внимания – рассказывайте дальше.

Рыцарь посмотрел на меня пристально – прямо в глаза, но заговорил спокойно, словно бы ничего не произошло:

– Брат Бенедикта – Габриэль – якобы, понял, что тот повредился рассудком. И он отправился вслед за Бенедиктом и его отрядом. Увидев, что его брат может запросто погубить всех своих воинов, Габриэль вызвал его на поединок. О, об этом поединке, об этой рукопашной схватке двух братьев, повествуют многие легенды. Бенедикт сражался отчаянно, он готов был задушить своего брата голыми руками, но… но ему не удалось одолеть Габриэля. Тот защищался умело и хладнокровно. И в конце концов пронзил брата мечом. О чем думал Бенедикт в последние минуты своей жизни – никто, конечно, не знает. Но рассказывают: лицо мертвого Бенедикта было словно у спящего младенца.

Соламнийский рыцарь снова надолго замолчал.

Вокруг царила тишина. Ничем не нарушаемая тишина.

– Сэр Баярд! – наконец не выдержал я. – Расскажите, пожалуйста, что было дальше.

– По-видимому, все это легенды. Но многие и поныне показывают место, где состоялся поединок двух братьев. Не знаю, не знаю… Но вот что я точно знаю: нынешние хозяева замка ди Каэла ведут свой род от Габриэля-младшего. – Сэр Баярд снова задумчиво умолк. – У Габриэля было трое детей, все – сыновья. И словно какой-то злой рок преследовал всю его семью. Старший сын был болен какой-то загадочной болезнью. Говорят: в детстве его укусила крыса, огромная крыса. Средний был слабоумным… В замке водились не только крысы, но и призраки. Лишь младший сын – Роланд – был во всех отношениях здоровым человеком. И вот однажды ночью он разбудил всех в замке – и братьев с отцом, и слуг – и велел всем поскорее уходить из замка. Отец не пожелал покидать замок, тогда Роланд вынес старого уже Габриэля на своих плечах. И только он вынес отца за ворота, – замок загорелся. Загорелся, казалось, сам собой. Пожар начался в комнате, где некогда жил Бенедикт… Не прошло и нескольких минут, как от величественного замка остались одни развалины… Затем Роланд на том же месте построил новый замок и прожил в нем мирно и спокойно еще тридцать лет. Сын Роланда – Симон – повелел вырыть вокруг замка ров. Надо сказать, этот ров стали копать при Симоне, а закончили уже только при его сыне – Антонио. В истории рыцарства остались навсегда имена их потомков: Киприана и Теодора ди Каэлы. Это они разбили армию людоедов, которой командовал Черный капитан. Все это случилось еще до Катаклизма. Говорят, что перед самым Катаклизмом дух Бенедикта повелел гоблинам вырыть подо рвом, что опоясывает весь замок, подземный ход. Гоблины начали рыть ход, но тут затряслась вся земля Кринна, ход засыпало и гоблины погибли. А еще рассказывают: по ночам на кровлю замка опускаются какие-то странные облака. Очень причудливой формы…

– Вы полагаете, сэр, что все это легенды? – спросил рыцаря Эджин. – Выдумки?

– Не знаю, не знаю… Но я знаю, что род ди Каэла существует на самом деле и что этот род действительно очень древний. Также я знаю, что в этом роду постоянно кто-либо заболевает какой-то непонятной болезнью. Последние сорок лет в замке ди Каэла – мир и тишина. Владеет замком сейчас сэр Робер. У него нет сыновей, есть только одна-единственная дочь – леди Энид. И якобы, было такое пророчество: если жених леди Энид даст ей свою фамилию, тогда с этого древнего рода наконец-то будет снято проклятие. Вот какие странные истории рассказывают о семье ди Каэла…

– Значит, вы считаете, сэр, что все это выдумки? – переспросил кентавр.

Рыцарь пожал плечами.

– Я уже говорил вам: сами думайте – где правда, где вымысел.

– Историю рода Каэла, – ответил Эджин, – мне приходилось слышать не раз. В самых разных вариантах. Но ведь в самых важных деталях все эти истории совпадают. Надеюсь, вы согласны со мной, сэр? – Рыцарь кивнул головой. – А значит, и в своей основе история рода ди Каэла правдива. Во всяком случае, я склонен верить, что в ее основе – истинная правда… Ну а помимо всего прочего, сэр, ваш рассказ о семье ди Каэла не окончен.

– Да, Эджин, – ответил сэр Баярд, – вы правы, мой рассказ далеко не окончен. Но мне кажется, что рассказ мой и так уже весьма утомил вас и Галена.

– О, что вы, сэр! – воскликнул кентавр. – В таких беседах долгая дорога кажется такой короткой!

И тут попытался в разговор вмешаться я:

– Но, Эджин, мне думается, сам сэр Баярд уже несколько утомился…

Рыцарь рассмеялся:

– О чем вы говорите, Гален?! Обо мне не надо беспокоиться! И если вам, действительно, не надоело слушать меня, то, что же, я с удовольствием расскажу вам еще чего-нибудь…

Сэр Баярд накинул на себя плащ – ибо поднялся холодный ветер – и начал новый рассказ.

– Мое детство, Гален, вовсе не походило на твое. Оно прошло в самом большом замке Соламнии…

Я не удержался и прервал сэра Баярда:

– Но я тоже родился в замке, сэр!

Рыцарь словно бы и не слышал моей реплики. Конечно, бесполезно перебивать рассказчика, если он не хочет этого сам. А сэр Баярд был уже увлечен своим новым рассказом и слышал только себя самого.

– Уже многие годы в нашей округе было тихо-мирно. На наши владения не нападали ни люди Нерака, ни гоблины Восточных Дебрей. Так что можно сказать: у меня было счастливое детство… Только, пожалуй, однажды – мне было тогда четырнадцать лет – наша челядь подняла настоящий бунт. Я не знаю, из-за чего, но это действительно был бунт. В общем, в одночасье я стал круглым сиротой. Бунтовщики убили даже и слуг, что пытались защитить моего отца и мою бедную матушку. Я чудом остался жив.

– Это были вилланы! – в ужасе закричал я.

Услышав мой крик, сэр Баярд обернулся ко мне и ответил:

– Ну что ты, мой мальчик, это были вовсе не вилланы. Это были просто голодные, несчастные люди. После Катаклизма на Кринне повсюду постоянно вспыхивали различные бунты. От голода, поверь мне, любой человек способен убить другого. А тем более – слуга своего хозяина… Но что философствовать на эту тему?! Хотя иной раз пофилософствовать я не прочь, ибо образование я получил в Палантасе…

– В Палантасе?! – изумленно воскликнул я. – Сэр, вы хотите сказать… хотите сказать, что четырнадцати лет от роду вы неделю шли в Палантас через Вингаардские горы?!

Услышав слово «Палантас», шедший впереди Эджин обернулся.

– Вы были в Палантасе, сэр? – спросил он с неподдельным интересом. – Расскажите же о нем!

– Я не только там был, – ответил с гордостью сэр Баярд, – но и жил.

– Погодите, – вдруг остановился кентавр. – Значит, вы ели лошадей?!

Я посмотрел на Эджина и едва не рассмеялся: такой недоуменный вид был у него. А сэр Баярд ответил спокойно:

– Конечно, случалось есть и конину. Но, дорогой мой Эджин, уверяю вас, что в моей жизни было много такого, по сравнению с чем это – ерунда, о которой не стоит даже и вспоминать… Итак, я обучался в Палантасе…

Дорога вела нас к горам.

Сэр Баярд замолчал, глубоко погрузившись в воспоминания. Затем он словно бы очнулся.

– Да, но я не рассказал вам, как я добирался до Палантаса. В ночь, когда убили моих родителей, я бежал из замка. Наверное, полмили я пробежал, не оглядываясь, не чуя ног. К счастью для меня, за мной никто не гнался. Наконец я остановился перевести дух и оглянулся. Над замком поднимались клубы дыма – его подожгли. Значит, дома у меня уже не было…

Рыцарь привстал в седле и огляделся:

– Мне кажется, нам пора устроить привал. Здесь чудесное местечко для отдыха. Погода прекрасная. Великолепный вид на горы. Что нам надо еще?! Так что, если никто не возражает, мы немного отдохнем.

Почему-то сэр Баярд решил прервать свой рассказ, едва начав.

Кентавр пошел поискать чего-нибудь съестного; уходя он умоляюще посмотрел на рыцаря:

– Сэр, очень прошу вас: не рассказывайте дальше, пока я не вернусь!

Когда мы остались одни, сэр Баярд произнес задумчиво:

– Потом я повторю свой рассказ для него. А если ты не возражаешь, Гален, я доскажу тебе свою историю.

Рыцарь полулежал, прислонившись к дереву спиной. Земля была теплой – осень только начиналась. На небе ни единого облачка. Только где-то высоко-высоко парил одинокий ястреб.

Я подсел к соламнийскому рыцарю поближе.

– Та ночь выдалась холодной. Идти через горы мне было страшно. Но ничего иного мне не оставалось… Но впрочем, – прервал сам себя сэр Баярд, – как я добирался до Палантаса – это все мало интересно. Куда более интересно рассказать про город Палантас. Ты, конечно, знаешь, что в Палантасе – прекрасная библиотека и необыкновенная башня, в которой обучаются своему искусству маги со всего Ансалона…

Неожиданно сэр Баярд замолчал. Я поднял на него глаза и увидел, что он улыбается. Вернее, усмехается.

– О, Палантас! Второго такого города на всей земле не сыскать! Неделю я брел в Палантас через горы и грезил: вот он откроется моему восхищенному взору, дивный город, утопающий в садах, сверкающий позолотой храмов! Но, увы, оказалось: Палантас – это огромный и грязный порт. Да, да, мой милый Гален, не удивляйся. На улицах – вечно пьяные матросы, то и дело драки, поножовщина, матерщина…

Сэр Баярд прикрыл глаза. Он даже не слышал, как подошел кентавр. А тот встал как можно ближе, навострив уши и затаив дыхание – Эджину не терпелось услышать рассказ о Палантасе. Ведь он ни разу в жизни, как впрочем и любой кентавр, не был в этом городе.

Мне тоже не терпелось послушать о Палантасе и о жизни в нем.

– И вот, едва я оказался в городе, как сразу же попал на огромный рынок. Это было что-то неописуемое! Крики, ругань, толкотня. огромная толпа галдела, шныряла по лавкам, глазела во все стороны. Рыночная площадь напоминала потревоженный улей. Здесь продавали все. И покупали тоже все. Одна только купля-продажа и занимала людей, ничто иное их не интересовало. Торговцы, казалось, готовы были и душу свою продать – лишь бы только не продешевить. В общем, купля-продажа шла с душой! – Сэр Баярд улыбнулся. – Извините меня за невольный каламбур. Да, торговля шла бойко. Впечатление такое, что сами боги помогают торговцам. Впрочем, может быть, так оно и было на самом деле: почти все боги Палантаса – покровители торговли. А маги… маги, разумеется, помогали своим богам, верой и правдой служили им. О, они гордо разъезжали по улицам города на своих лошадях!…

Конь сэра Баярда пасся неподалеку. Упомянув о лошадях, рыцарь поднялся, подошел к нему и ласково похлопал Вэлороуса по крупу. Потом вернулся к нам и стал рассказывать дальше:

– И вот я оказался в этом огромном торговом городе без гроша в кармане. И продать мне было нечего – ведь я бежал из замка, ничего не захватив с собой. Я был нищ и голоден… На западе Палантаса высилась огромная башня. Это была… да, да, это была она – Башня Высшего Волшебства. Должен признаться, более величественного здания мне в жизни видеть не приходилось!…

Сэр Баярд рассказывал так, как, пожалуй, никогда раньше. Я словно воочию видел все то, о чем он говорил.

Я видел эти грязные доки, где ему приходилось ночевать. Видел пьяных моряков, воров и торговцев. Чувствовал холод, который терзал его всю зиму. Отчаянье, в которое он впадал. Ужас, который внушали ему портовые крысы.

Но вот ему повстречался «добрый дядя» – вор, который сжалился над подростком и приютил его у себя.

Однажды в Палантас приехал весьма богатый соламнийский рыцарь. Вор велел подростку выследить, где рыцарь остановился, – для того, чтобы ночью обчистить его. А подросток… подросток бросился в ноги рыцарю и рассказал ему всю свою историю. Как выяснилось, рыцарь этот хорошо знал отца сэра Баярда…

В общем, все для сэра Баярда закончилось как нельзя лучше. Он стал оруженосцем рыцаря, а потом и сам рыцарем.

Прошло много лет, и в конце концов сэр Баярд стал владельцем отцовского поместья. Он снова поселился в родовом замке.

– Вот видите, сэр, все закончилось хорошо, – сказал я. Рыцарь смотрел на меня грустно.

– Но ведь я, как трус, сбежал из замка в ту ночь… Эджин покачал своей огромной головой:

– Сэр, тогда вам было только четырнадцать лет. Вы все равнго не смогли бы спасти своих родителей и защитить замок. Вас бы просто убили…

– А зато потом вы смогли отомстить своим обидчикам! – вставил я словечко.

– Нет, – ответил сэр Баярд, – в замке бунтовщиков уже не было. Там хозяйничали те, кого бунтари называли трусами и предателями…

– Вы хотите сказать, – воскликнул я, – вы хотите сказать, что бунтари перебрались в Вингаардскую башню?! В рыцарскую столицу?! Но…

Я замолчал. Сэр Баярд мне ничего не ответил.

– Но разве такое возможно?! – горестно и недоуменно воскликнул я.

Сэр Баярд опять промолчал. Ничего не ответил мне и Эджин – он занят был более существенным делом: поедал яблоки, которые он принес.

Рыцарь, полуотвернувшись от меня, задумчиво смотрел на горы. Наконец он тихо сказал:

– Нет, Гален, я не стану рассказывать дальше. Все это уже совсем-совсем неинтересно.

Соламнийский рыцарь все так же пристально всматривался в горы. Казалось, он хочет разглядеть там что-то важное для себя.

Наконец он повернулся ко мне:

– Знаешь, Гален, не следует никого судить. Но и оправдывать никого не надо. Ни других, ни тем более самого себя.

Я думал: сейчас мой хозяин прочтет мне целую лекцию на эту тему. Но ошибся. Сэр Баярд указал на горы:

– Вот они, Вингаардские горы, Гален.

– Да, сэр.

– Вингаардские горы… – повторил он задумчиво. – В ту ночь я шел по ним наугад… – Тут он решительно поднялся с земли. – Нам, однако, пора в путь. – И тотчас добавил: – Теперь дорогу в этих горах я отыщу хоть с закрытыми глазами…

Горы предстали передо мной черными неприступными громадами. Вершины уходили под самое небо. В их каменных мантиях таилась ночь.

Ночь уже захватила предгорные долины.

Сейчас ночь завоевывала закатное небо. И скоро завладеет всем миром…

Мой хозяин подыскал удобное для ночевки место. И едва мы спешились – я повалился спать и тотчас уснул. Спал я так крепко, как, наверное, никогда в жизни.

Утром сэр Баярд долго не мог меня разбудить.

– Гален! – кричал он мне насмешливо и тряс за плечи. – Если ты не встанешь сейчас же, мы уедем без тебя. Вставай, вставай, соня! Нам осталось до замка ди Каэла всего пять дней пути!

Вскочив на ноги, я почувствовал себя необыкновенно бодрым и сильным…

Глава 10

И мы снова отправились в путь.

Из моей памяти все никак не выходили истории, рассказанные сэром Баярдом накануне. Мне казалось: я помню их наизусть, слово в слово.

Сэр Баярд торопился попасть в замок ди Каэла до начала турнира. Он непременно должен был в нем участвовать! И все его мысли сейчас были заняты только турниром.

…В замок ди Каэла должны были съехаться рыцари со всего Ансалона – более двухсот человек.

Должен был приехать даже и рыцарь из Балифора. У этого рыцаря одеяние было синего цвета. В синий цвет был выкрашен герб и даже меч. Про него рассказывали разные занятные истории… Однажды, мол, он помчался помочь одной даме, но свалился с лошади и сломал ключицу… Теперь он отправился в замок ди Каэла просить руку прекрасной леди Энид.

Из Керна должен был прибыть сэр Орбан. Почти все его лицо заросло бородой. Но глаза его смотрели ясно и говорили о том, что нет более чистого и благородного сердца, чем у рыцаря Орбана. Ездил сэр Орбан с говорящим попугаем на плече.

Из Зориака, из южной Соламнии, к замку ди Каэла отправился рыцарь Просперо Инверно, которого за глаза называли сэр Холодрыга. У него был какой-то волшебный меч – он менял свой цвет каждый час. Он мерцал и переливался, словно Ледяная Стена. Никто не мог понять: сделан он изо льда или же из алмазов? Когда рыцаря спрашивали об этом, он только отмалчивался. Рыцарь носил шкуру белого медведя и те, кто встречался с ним, рассказывали, что от сэра Просперо Инверно вечно веет холодом, а одежда его слуг покрыта инеем. Но как бы там ни было, это был опытный умелый воин, и мало кто из рыцарей отваживался вызывать его на поединок.

К замку ди Каэла отправился и сэр Леонгард из Зеланда. Ему единственному из всех рыцарей довелось увидеть кровавое море Истар, и с тех пор он не выносил красного цвета. Шлем его был сделан в виде морской раковины. И в шлем этот были вделаны еще две настоящие раковины – поэтому в ушах рыцаря Леонгарда немолчно звучал шум моря.

Должен был прибыть и рыцарь Рамиро из Мава. Говорили, что весит он, если считать, правда, и доспехи, четыре сотни пудов. Нрав у этого рыцаря, говорят, был необычайно веселый. Он сочинял забавные песенки и любил их петь. За глаза, а то порой и в глаза, его прозывали Сытый рыцарь.

В общем, рыцарей должно было прибыть на турнир более двухсот, но, пожалуй, только эти были достойны того, чтобы их упомянуть…

Как я узнал позже, в замок ди Каэла и действительно прибыли рыцари со всего Ансалона. Все они жаждали сразиться на турнире, победить и завоевать руку и сердце леди Энид.

Рыцарский лагерь растянулся более чем на две мили к западу от замка, чуть ли не до самых Вингаардских гор.

Турнир еще не начался, и многие рыцари частенько приходили в шатры сэра Рамиро послушать его песенки и повеселиться.

Хозяин замка – сэр Робер ди Каэла – все последние дни озабоченно смотрел на Вингаардские горы. Никому не говорил он о том, кого же он ждет с таким нетерпением… А ждал он сэра Баярда. Он верил: вот-вот увидит он сверкающий на солнце герб Брайтблэдов… Но увы, сэр Баярд все не появлялся на горизонте…

Рыцарь Рамиро с удовольствием принимал гостей. Во время застолья он любил похвастаться, сколь знатен его род! О, да, род этот был известен в Соламнии еще до Катаклизма – о чем свидетельствовали книги рыцарства.

Род Сытого рыцаря, конечно, был древний. Но и что из этого? Ведь до Катаклизма самого рыцаря на свете еще и не было! А сейчас – и это было известно всем – поместье сэра Рамиро заложено и перезаложено ростовщикам. Но, впрочем, гостям Сытого рыцаря дела до этого не было никакого – сэр Рамиро был славный малый, хлебосольный хозяин, и слава богам!

Сэр Робер ди Каэла постоянно наведывался в рыцарский лагерь. Заходил он и к сэру Рамиро. И однажды вечером, войдя, заметил: в стороне от гостей мрачно сидит рыцарь, в черном плаще с капюшоном. Кто он такой? Почему на щите у одного из тех, кто его окружает, герб Кастлунда?

Неясное предчувствие чего-то неотвратимого закралось в душу сэра Робера. Он никак не мог понять, чего ему ожидать: блага или беды. Но предчувствие томило его всю ночь и не давало спать…

Бессонная ночь измучила хозяина замка. Вот слуга принес ему письмо. Но от кого оно – не известно… Или никакого письма не было и в помине, а в ушах сэра Робера прозвучал чей-то, невнятно произносящий слова голос?…

– Сейчас глубокая ночь, – говорил ему этот голос, – и уже слишком поздно… Но с первыми лучами солнца к замку прибудет Некто…

Что должны были означать эти слова? Не значат ли они, что рано утром к замку подъедет сэр Баярд Брайтблэд? А может быть, может быть, он уже подъехал к замку и только ждет утра, чтобы нанести визит хозяину?

До самого рассвета бродил сэр Робер по своей спальне из угла в угол.

…Позже я побывал в его спальне и слышал те же самые слова, которые тогда услышал сэр Робер…

На стене спальни висело старинное зеркало – одна из немногих уцелевших реликвий древнего рода ди Каэла. Сэр Робер подарил его своей жене. А жена его неожиданно, совсем молодой умерла. Было это много лет тому назад.

Старый рыцарь и сам не мог ответить на вопрос: зачем в спальне до сих пор висит это зеркало. Сам он в него почти никогда не смотрелся. Но в ту ночь он почему-то пристально вглядывался в зеркало.

– Ну что же, – пробормотал он, для своих пятидесяти я не так уж и плохо выгляжу. Несмотря на седину. А в шлеме и в доспехах вовсе, наверное, молодцом. Право, не хуже этих зеленых юнцов. А они, эти юные задиры, – просто бледные копии настоящих рыцарей. Ну, таких, как я или сэр Баярд Брайтблэд…

Сэр Робер вышел из замка, полной грудью вдохнул холодный ночной воздух.

Стояла глубокая ночь. В руках сэр Робер держал масляную лампу. Выйдя из замка, он повесил лампу на стену, рядом с лестницей.

И вдруг откуда-то снизу, из тьмы, услышал голос. Увы, это был не голос сэра Баярда Брайтблэда…

– Это вы, сэр Робер ди Каэла? – спросил голос.

Хозяин замка хотел было ответить резко, как он умел говорить с непрошеными или нежелательными гостями. Но что-то заставило сэра Робера, как говорится, прикусить язычок, и он ответил коротко и тихо:

– Да.

Затем рыцарь хотел повернуться и уйти в замок. Он никогда не жаловался на ноги, но сейчас ноги его заболели так, что он не смог сделать и шага. «Что это со мной?»

На ступенях, рядом с сэром Робером, возникла какая-то тесная фигура.

– Сэр Робер! – услышал рыцарь голос, от которого веяло холодом. – Я пришел уплатить вам гостевую пошлину. И признаюсь: ваш замок – один из самых прекрасных, какие я только видел. О, его строили настоящие мастера своего дела!

– Благодарю вас, – ответил сэр Робер. Дрожь в коленях прошла. Он словно бы почувствовал себя молодым и полным сил, как во время Чактамирского похода, когда он и мой отец увенчали себя славой. – Но благодарить вам надо не меня. Не я был строителем этого замка… Не я был хозяином и того пира, среди гостей которого я сегодня вечером видел вас. Не так ли? А сам я довольствуюсь весьма скромной трапезой. И не люблю роскошь.

– Судя по вашим словам, – ответил незнакомец, – вы, сэр Робер, – истинный рыцарь! Вам не по душе разговор о деньгах, я это вижу. И я также понял: у вас – острые глаза. Вы замечаете все!

Рыцарю не понравился тон, каким говорил незнакомец.

Не нравился ему и сам ночной гость. За свою жизнь он не однажды сталкивался с подобными назойливыми людьми.

Сэр Робер снова почувствовал себя старым и уставшим. Ему бы сейчас хоть немного поспать!

И почему нет до сих пор сэра Баярда Брайтблэда?! Обернувшись, сэр Робер еще раз взглянул на незнакомца.

«Впрочем, если он желает участвовать в турнире, я не могу ему отказать».

– Как вас зовут, милостивый государь? – холодно спросил он.

Незнакомец ничего не ответил.

«Одет он в черное, словно носит траур по кому-то… Кажется, он не молод, но еще вполне бодр…»

– Не могу же я называть вас рыцарем Капюшона, – как можно дружелюбнее сказал сэр Робер. – Согласитесь: это не очень лестное для рыцаря прозвище.

Незнакомец в черном немного помолчал и наконец ответил задумчиво:

– Меня зовут Габриэль Андроктус. Вас устраивает такое имя? – Хозяин замка кивнул. – Ну что же, прекрасно. Тогда это имя я и внесу в списки участников турнира.

Сэр Робер усмехнулся.

– Не желаете ли быть моим гостем? Прошу!

Габриэль Андроктус ничего не ответил и даже не шевельнулся.

Хозяин замка искренне удивился:

– Вы отказываетесь от приглашения взойти в замок?

– Мне думается, сэр Робер, – начал Габриэль, осторожно подбирая слова, – сейчас уже слишком позднее время для визитов. Я не хотел бы более вас утомлять. Если вы не против, то лучше мы с вами встретимся завтра утром…

– Да? – вскинул брови сэр Робер. – Я вижу: вы – не промах. Ведь так, кажется, говорит сейчас молодежь?

Габриэль ничего не ответил.

«Он, однако, знает себе цену! Н-да, не простой орешек!»

Сэр Робер повернулся и поднялся в замок.

В большой гостиной стояла черная доска, закрытая красным бархатом. На этой доске записывались имена участников турнира. Сэр Робер взял в руки мел и задумчиво вывел: «Габриэль Андроктус». И вдруг спохватился: «Но я же не спросил сэра Габриэля, откуда он прибыл!»

Он выглянул во двор, но ночного гостя там уже не было. Было тихо. Только вдалеке на дороге слышался цокот копыт да изредка кричали совы.

Утром был оглашен список рыцарей, прибывших на турнир.

Сэр Робер расспрашивал всех, не знает ли кто-нибудь рыцаря Габриэля Андроктуса. Но все только недоуменно пожимали плечами.

Никто также не мог ничего ответить и на его вопрос: не прибыл ли наконец сэр Баярд Брайтблэд?

Хозяин замка напряженно вглядывался в Вингаардские горы. Но увы! – сэра Баярда на горизонте видно не было.

Он оглядел рыцарский лагерь. Там уже все пришло в движение. В утренних лучах сверкали мечи, доспехи, гербы. Вот герб рыцаря Рамиро из Мава – медведь. Вот знак рыцаря из Зеланда – рыба. Казалось, она плещется в струях прохладного ветра. Вот знак рыцаря Просперо Инверно – ледяные вершины. Позади всех в небо вздымался черный штандарт Габриэля Андроктуса.

Герба сэра Баярда Брайтблэда нигде видно не было… «Значит, он еще не прибыл… Где же он? Почему задержался?»

Однако пора было начинать торжественную церемонию – открывать турнир.

Сэр Робер ди Каэла облачился в бронзовые доспехи. Облачился сам – без помощи слуг или оруженосца. Он сам себе хотел доказать, что он еще ловок и отнюдь не стар. Щит и штандарт рыцаря были украшены фамильным гербом: алая роза на белом фоне.

Затем сэр Робер сошел вниз. Шел медленно-медленно: старался хоть еще немного оттянуть время.

Но как бы там ни было, трехдневный турнир надо было уже открывать.

Турнир, который завершится свадьбой его дочери. Да, леди Энид станет женой рыцаря… Но какого? Кто после смерти сэра Робера станет полновластным хозяином замка ди Каэла… Как же он будет называться? Замок Инверно? Замок Андроктус?

Остановившись на последней ступени, сэр Робер еще раз взглянул на Вингаардские горы… Они смотрели на старого рыцаря все так же безмолвно.

– Ну что же, – вздохнув, сказал сам себе сэр Робер, – пора открывать турнир.

Прохладное утро сменилось жарким полднем.

Рыцари заняли свои места на турнирном поле. Согласно традициям Соламнии, прежде всего следовало возблагодарить богов.

Вперед вышли жрецы в белых одеяниях. Они помолились Великому Платиновому Дракону, богу битв Кири-Джолинту, богине Мишакаль. Если во время турнира кто-либо будет ранен, жрецы будут лечить его. Если кто-нибудь погибнет, они окажут ему последние почести…

Все рыцари, кто пожелал участвовать в турнире, прибыли в срок. Все, кроме соламнийского рыцаря сэра Баярда Брайтблэда.

Сэр Просперо Инверно стоял в стороне от жрецов и рыцарей, преклонивших колена. Робер ди Каэла слегка улыбнулся, увидев его сверкавшее ледяным блеском одеяние. Он слышал, что рыцарь Просперо не любит молиться вместе со всеми.

Но остальные рыцари с трепетом совершали положенный по обычаю обряд. И что удивительно: жарче всех возносил свои молитвы сэр Рамиро из Мава, этот весельчак и кутила. Как слышал сэр Робер, Сытый рыцарь был особенно богобоязнен именно после обильных возлияний.

После службы пролавленные барды исполнили песни, сложенные в честь рыцаря Хумы, и гимны из «Книги Винаса Соламна», которые написал основатель рода ди Каэла.

Глядя на молодых рыцарей, сэр Робер вспомнил турниры своей юности. О, какие это были турниры! Но, увы, что было – то прошло…

Ни во время службы, ни после, когда трубадуры исполняли песни, хозяин замка нигде не видел рыцаря Габриэля Андроктуса. Тот появился только тогда, когда герольды поднесли сверкающие трубы к своим устам, а главный герольд начал читать список с именами рыцарей, изъявивших желание принять участие в турнире.

Рыцарь Габриэль Андроктус неподвижно восседал среди своих соперников. В черных доспехах, с копьем в руке.

Не удивительно, что доспехи Габриэля были цвета воронова крыла. Но удивительно: сердце сэра Робера, увидевшего Габриэля, затрепетало от внезапно нахлынувшей нежности и восхищения.

«О да, лишь Орбан и Просперо будут ему достойными соперниками, – подумал старый рыцарь. – Но за что он желает сражаться?»

Сэр Робер снова взглянул на горы. Ни ветерка, ни облачка пыли над дорогой. Каменное молчание…

«За что-то иное, чем сэр Брайтблэд, – подумал хозяин замка. – Но за что?»

Еще ни разу в жизни не приходилось сэру Роберу созывать в свой замок рыцарей на турнир. Поэтому он заметно волновался.

Вот главный герольд назвал имена участников первого поединка. Жребий сражаться первыми выпал Габриэлю Андроктусу и синему рыцарю из Балифора. Хозяин замка имел право изменить порядок поединков и он это тотчас сделал:

– Предлагаю рыцарям Габриэлю и Синему рыцарю сражаться третьими. Пусть сначала покажут себя две другие пары.

Но кто же тогда начнет турнир? Сэр Робер задумался.

– Может быть, вы окажете мне честь открыть турнир?! – поклонился ему рыцарь Леонгард.

Ну что же, пусть так и будет!

Сэру Леонгарду достался жребий сразиться с молодым рыцарем из Лемиша. Несмотря на молодость, этот рыцарь оказался умелым воином. И зрители не были разочарованы поединком. Но конечно, верх одержал сэр Леонгард; если сравнить людей с растениями, то рыцарь из Зеланда напоминал стройное, но крепкое деревце, а его соперник выглядел былинкой.

«Вот бы рыцарю Леонгарду сразиться с таким дубом, как Сытый рыцарь!» – с улыбкой подумал сэр Робер.

А Сытому рыцарю выпало вести второй поединок. И вот тут сэр Робер, а вместе с ним и все присутствующие, нахохотались в волю – это было поистине уморительное зрелище».

И вот трубы герольдов прозвучали в третий раз. Смех затих. Взоры напряженно ждали появления Синего рыцаря и Габриэля Андроктуса.

Рыцарь Андроктус выехал слева от главной трибуны, Синий рыцарь – справа.

Снова пропела труба герольда. Соперники опустили забрала и нацелили друг на друга копья.

Сейчас начнется сражение… Но неожиданно прозвучал голос сэра Робера:

– Джентльмены! Будьте добры, поднимите забрала!

Обычно рыцари перед поединком не поднимали забрала, но вместе с тем просьба сэра Робера не противоречила правилам турниров.

Синий рыцарь поднял забрало и все увидели его лицо – ничем не примечательное лицо.

Теперь все взоры устремились на Андроктуса. Он неохотно поднял черное забрало. Его лицо напоминало лицо отшельника или, вернее, мертвеца. Определить возраст сэра Габриэля было невозможно. С одинаковым успехом ему можно было дать и тридцать, и шестьдесят лет. Черты лица свидетельствовали о том, что рыцарь – из знатного рода. Глаза, казалось, вспыхивали зелеными искрами с золотистым оттенком. А веки были красными, воспаленными – словно бы Габриэль несколько суток не спал.

Хозяин замка никак не мог понять, что за человек предстал его взору? Наверное, только бы женщина смогла сказать о нем что-либо определенное. Но как назло, сейчас рядом с сэром Робером не было дочери. Леди Энид опоздала к началу турнира – ей захотелось «надеть свое лучшее платье». Для всякой женщины, а тем более для молодой, выбор лучшего платья – не простой выбор. Поэтому турнир пришлось начинать без нее: любой рыцарь уважал капризы дам…

Соперники снова опустили забрала, крепко сжали в руках древки тяжелых длинных копий.

Лошади под обоими рыцарями были абанасинийской породы – сильные, быстрые, сноровистые.

Рыцари дали шпоры своим коням и помчались навстречу друг другу. Казалось два стремительных потока устремились друг к другу, и уже ничто не может их остановить, вот сейчас они сшибутся, взлетят вверх брызги серебристой пены…

Синий рыцарь нацелил копье прямо в грудь своему сопернику, но вдруг его конь, мотнув головой, резко свернул в сторону.

На трибунах ахнули.

– Дурной знак, – сказал кто-то рядом с сэром Робером. Синий рыцарь смог успокоить коня и снова повернул его к сопернику. Снова нацелил копье в грудь рыцаря Габриэля. Казалось, еще мгновение – и пронзенный копьем тот рухнет к ногам своего коня.

Но что это? Синий рыцарь, словно синяя стрекоза на булавке, беспомощно повис на черном копье своего соперника. Было слышно, как затрещали доспехи. Голова Синего рыцаря наклонилась вперед. А затем рыцарь упал с коня и остался лежать на земле недвижим.

О, да, удар рыцаря Габриэля был превосходен. Черный рыцарь, вне всякого сомнения, был искуснейшим воином.

А сам сэр Габриэль, казалось, остался совершенно равнодушен к тому, что он одержал победу.

Он спокойно спешился. Не поднимая забрала прошел мимо главной трибуны. Но сэру Роберу почудилось: он видит, как рыцарь улыбается. И улыбка эта была ледяной – как снег на вершине горы.

Эта улыбка виделась сэру Роберу весь день. И ночью она не давала ему покоя.

«Кто же он такой, этот таинственный рыцарь? – мучался вопросами сэр Робер, ворочаясь в постели. – Может быть, все прояснится завтра? Завтра Габриэлю Андроктусу предстоит сразиться с сэром Орбаном из Керна…» Но сэр Робер сам себе не мог ответить на вопрос: чего же он желает для рыцаря Габриэля – поражения или победы?

Заснул хозяин замка только под утро.

На второй день рыцарские поединки начались с самого утра. Леди Энид улыбалась, но по лицу ее было видно: она проплакала всю ночь. Даже если бы сэр Робер и приказал прервать турнир, его бы никто уже не послушался. Рыцарскими правилами это запрещалось. И ничто нельзя было изменить в условиях турнира – его победитель станет мужем леди Энид.

Над турнирным полем с утра нависли низкие облака. В воздухе ощущалась какая-то тревога. Но первая половина дня прошла более-менее спокойно.

Поединок сэра Габриэля и сэра Орбана по жребию должен был состояться во второй половине дня.

Сэр Робер понимал, что от этого поединка будет во многом зависеть судьба его дочери, и он с нетерпением ожидал боя. Впрочем, как и все остальные. Пожалуй, только Сытому рыцарю не было никакого дела до того, кто из рыцарей победит. Он восседал на трибуне с кубком, полным вина, окруженный развеселыми девицами.

Рыцарь Орбан и рыцарь Габриэль стояли возле своих коней. Оба они выглядели спокойно.

Многие из рыцарей пытались, но никому так и не удалось разговорить Габриэля Андроктуса. На все вопросы он отвечал вежливой и холодной улыбкой. Никто не смог узнать: кто он такой, откуда?

Герольды поднесли к своим устам трубы, соперники опустили забрала. Рыцарь Габриэль переложил копье из правой руки в левую – это означало: он дает фору своему сопернику.

«Но не значит ли это, – подумал сэр Робер, – что рыцарь Габриэль столь же искусно сражается как правой, так и левой рукой?!»

Рыцари были готовы к поединку. Закрывшись щитами, они нацелили друг в друга копья.

Много турниров довелось видеть сэру Роберу на своем веку, во многих участвовать. Но казалось ему, что никогда он не волновался так, как на сей раз.

Сэр Робер был великим знатоком турнирного боя. Поединки, которые он видел в эти два дня, вызывали в его душе раздражение. Он видел все промахи рыцарей, все их просчеты, молодые воины, без сомнения, были плохо подготовлены к турниру. Да, молодежь разочаровала старого рыцаря.

Но сейчас перед ним стояли друг против друга два явно достойнейших соперника. Даже в том, как они замерли, ощущалась их высочайшая выучка.

Сэр Робер в волнении крепко сжал зубы.

На трибунах все стихло. Зрители, казалось, не смели и дышать. Даже ветер утих.

Снова прозвучала труба герольда.

Сэр Орбан и сэр Габриэль пришпорили коней и помчались навстречу друг другу.

Не прошло и мгновения – словно скорлупа, лопнул от удара копьем щит сэра Орбана. И словно нож в масло, копье рыцаря Габриэля вошло, пронзив доспехи, в тело рыцаря из Керна…

Столь долго ожидаемый поединок закончился в одно мгновение.

Трубы герольдов вновь возвестили победу рыцаря Габриэля Андроктуса!

Упав с коня, сэр Орбан попытался встать на ноги. Он сумел даже встать на одно колено, но не смог удержаться и тотчас рухнул наземь. Кровь хлынула из раны и из горла на траву. Рыцарь судорожно дернулся всем телом и замер навеки.

– О боги! – в ужасе воскликнул сэр Рамиро. – Его душа улетает в небесную высь. Она летит к рыцарю Хуме!

Неразлучный с сэром Орбаном попугай упал с лошадиного крупа и застыл недвижно рядом со своим хозяином.

В лице сэра Габриэля Андроктуса не было ни кровинки. Он, как и прежде, не радовался своей победе.

– Теперь, Робер ди Каэла, судьба твоей дочери не в твоих руках, – только это и сказал он, повернувшись к хозяину замка.

Не спешиваясь, не обращая внимания на приветственные крики зрителей, он не спеша поехал прочь с турнирного поля.

Соперником сэра Габриэля на следующий день должен был стать эроготский рыцарь сэр Линдон.

Ему и его свите сэр Робер предоставил в своем замке самый большой зал.

Вечером хозяин замка пришел побеседовать с эрготским рыцарем.

Сэр Линдон задумчиво теребил свою бородку.

– Не знаю, как вам, сэр Робер, но мне этот черный рыцарь кажется чрезвычайно, чрезвычайно странным. Он всегда бесстрастен, он равнодушен к своим победам. Зачем он приехал на турнир? Что ему здесь надо? Воля ваша, сэр, но здесь что-то не так…

– Увы, сэр Линдон, – ответил хозяин замка, – я и сам не могу понять поведения сэра Габриэля. Иной раз мне даже думается: может быть, он послан на турнир самим Хумой? Какая-то нечеловеческая сила в его руках. – Сэр Робер помолчал. – Ну хорошо, если бы он только один раз победил с первого же удара. Но ведь он уже дважды становился победителем в одно мгновение! А должен вам сказать, что одолеть такого соперника, как сэр Орбан, это отнюдь не легко… И я, и все остальные рыцари пытались отыскать хоть какое-либо нарушение сэром Габриэлем правил поединка… И что же? Ни единого! Все по правилам!

Сэр Линдон покачал головой.

– Я вовсе не собираюсь обвинить сэра Габриэля в нарушении рыцарских правил. Это было бы не достойно меня, согласитесь, сэр Робер. Но вы сами видели, как легко победил он сегодня одного из лучших рыцарей Ансалона. Завтра – мой черед…

– Да, сэр Линдон, завтра вы сразитесь с ним и умрете, – послышался чей-то голос.

Все повернули на голос свои головы.

В зал вошел рыцарь Просперо Инверно. Час назад он одержал победу над рыцарем Леонгардом.

Сэр Робер поспешил сменить тему разговора и обратился к вошедшему:

– О, сэр Инверно, поздравляю вас с победой! Я уже наслышан о вашем поединке.

– Благодарю вас, сэр, – поклонился рыцарь Инверно хозяину замка. – Мне удалось выбить сэра Леонгарда из седла, и бой мы продолжали уже пешими. Сэр Леонгард, без сомнения, умелый, опытный воин. Но я оказался все-таки сильнее… И надеюсь, что славный рыцарь скоро оправится от ран и еще г[не раз восхитит всех своей храбростью и мастерством…

Сэр Просперо улыбнулся. Его плечо было в крови, плащ разорван.

Он подошел к сэру Линдону и сел рядом – при этом было видно, что садился он с трудом.

– Да, это был славный бой, – промолвил рыцарь Инверно и обратился к сэру Линдону: – Хочу сказать вам, сэр, без обиняков, хотя и знаю, что вы мне тотчас же ответите «нет». Так вот, сэр Линдон, я предлагаю: завтра с рыцарем Габриэлем вместо вас буду сражаться я.

Рыцарь Линдон вспыхнул:

– Что вы такое говорите, сэр Просперо?! В своем ли вы уме?!

– В своем, в своем, – добродушно проворчал рыцарь Инверно. – Мне приходилось вести поединки со многими соперниками, но с таким, как сэр Габриэль, я еще не встречался. И мне просто не терпится сойтись с ним один на один. Так хочется проверить, насколько я искусен в рыцарских поединках!

– Но, сэр Просперо, это же идет вразрез со всеми правилами турнира! Это невозможно, это немыслимо!…

– Ах, помолчите, сэр Линдон! – с досадой поморщился рыцарь Просперо. – Мне почему-то не кажется, что этот турнир идет по рыцарским правилам. Вспомните: искуснейший воин сэр Орбан был пронзен копьем сэра Габриэля в одно мгновение. Мне лично это представляется чрезвычайно странным… Я просто уверен, что завтра точно так же, в одно мгновение, он убьет и вас, сэр…

– Но, – воскликнул, краснея, рыцарь Линдон, – точно так же он убьет и вас! Я никогда не был трусом, никогда не запятнал своей чести! И я не собираюсь покупать свою жизнь ценой вашей!…

– О, нет, – спокойно ответил рыцарь Просперо, – я тоже не собираюсь умирать. Но я намерен увидеть, как завтра от моего копья умрет рыцарь Габриэль Андроктус…

Сэр Робер переводил взгляд с одного рыцаря на другого. Наконец, он сказал:

– Господа, завтра утром я пошлю своего оруженосца к сэру Габриэлю с просьбой отложить поединок на день. Может быть, за сутки что-либо изменится и спор ваш разрешится сам собой.

Робер ди Каэла надеялся, что за сутки, во-первых, сэр Просперо изменит свое решение сразиться с рыцарем Габриэлем, а, во-вторых, сам рыцарь Габриэль утратит интерес к турниру.

Утром сэр Робер отправил оруженосца к сэру Габриэлю с просьбой, чтобы тот перенес поединок на следующий день. Поводом для такой просьбы послужило то, что необходимо воздать последние почести рыцарю Орбану.

Вскоре оруженосец принес ответ.

Сэр Габриэль писал аккуратным, изящным почерком и – что было в те времена большой редкостью – без ошибок:

«Досточтимый сэр Робер!

Я согласен отложить поединок до завтрашнего утра. Я уже знаю, что сразиться со мной пожелал сэр Просперо. Для меня это великая честь. Я готов встретиться с ним в честном поединке.

Но еще раз хочу заверить вас, сэр Робер, что вы здесь – хозяин, а мы все – только ваши гости».

Сэр Робер читал и перечитывал ответ.

О, ему думалось, что еще и не раскрыв листок, он уже знал, что пишет сэр Габриэль.

Бумага жгла ему пальцы, она трепетала в руках старого рыцаря, словно вынутое из груди, окровавленное сердце…

И вот наступил последний день турнира.

День, когда должна была решиться судьба леди Энид, судьба сэра Робера, судьба всего рода ди Каэла.

Пока шли приготовления к поединкам, сэр Робер всматривался в Вингаардские горы. О, он еще надеялся, что в последнюю минуту на турнир прибудет сэр Баярд Брайтблэд!

И так велико было желание сэра Робера увидеть, как по дороге к замку мчится сэр Баярд, что когда на западе появились клубы пыли, он просто-напросто глазам своим не поверил.

«Нет-нет, это не пыль… Это клубятся низкие облака…»

Но вот стал виден уже и всадник – он стрелой мчался к замку ди Каэла. Всадник был облачен в доспехи… да, да, в доспехи сэра Баярда!

– Это он! – воскликнул сэр Робер. – Брайтблэд все-таки успел на турнир. И он сразится с рыцарем Габриэлем. Он один и достоин сразиться с Андроктусом. О, этот поединок войдет в историю рыцарства!

Сэр Робер поднял руку – это означало, что он велит приостановить турнир.

– От Вингаардских гор, – сказал сэр Робер, – к замку приближается всадник. Я повелеваю приостановить турнир. Возможно, этот всадник спешит к нам с какими-либо важными вестями. Может быть, конечно, это спешит кто-либо, кто желал принять участие в турнире, но опоздал. Ну что же, и в таком случае нам всем будет не во вред посмеяться над незадачливым рыцарем…

Рыцарь Просперо согласно закивал головой.

Но сэр Габриэль презрительно искривил губы. Он считал, что финальный поединок назначен на данное время, и он должен состояться в данное время.

Увидев гримасу на лице рыцаря Габриэля, сэр Робер подозвал к себе его оруженосца:

– Послушай, мой милый, пойди напомни своему господину: здесь я – хозяин, а он гость.

Сэр Робер намеренно сказал это громко. И столь громко, что одна из подружек сэра Рамиро, сидевшая на трибуне сзади, театрально заткнула уши. Обернувшись, сэр Робер рассмеялся:

– Ну что же, кому не нравится, пусть не слушает!

Робер ди Каэла был просто уверен, что к замку мчится сэр Баярд Брайтблэд. Но увы! – это был не славный соламнийский рыцарь, а какой-то рыжеволосый юнец из Кастлунда. С ног до головы юнец был покрыт пылью и грязью.

Этот молодой человек был из рыцарского рода Пасварденов. Некогда сэр Робер знавал его отца, вместе с ним сражался на перевале Чактамир. Это был отважный и умелый воин.

Но зачем сэр Эндрю отправил на турнир своего сына?!

– Ого, руки леди Энид намерен искать еще и этот молокосос! – послышался чей-то насмешливый голос. И тотчас – от тяжелой руки сэра Просперо – насмешник повалился наземь.

Больше охотников высмеивать юношу не оказалось…

Только сэр Габриэль не скрывал своей презрительной усмешки. Сперва он просто ухмылялся, затем весело улыбнулся, а потом не выдержал и захохотал во все горло.

Его смех раскатился по всей округе и достиг слуха леди Энид, которая в это время была в своей спальне. Желая узнать, кто это так заразительно смеется, юная дочь сэра Робера выглянула в окно.

Она увидела только что прибывшего к замку грязного мальчишку. Рядом с ним величественно возвышался на боевом коне рыцарь Просперо из Зориака. Напротив рыцаря Просперо – всадник в черных доспехах. Именно этот всадник и смеялся сейчас.

Как и все остальные, о черном рыцаре леди Энид не знала ничего. Она только была наслышана о его поединках. О том, что он легко победил прославленного рыцаря Орбана.

Еще когда она в первый раз увидела сэра Габриэля, он напомнил ей ворона. И теперь, чем больше она вглядывалась в него, тем сильнее напоминал он юной леди надменного и беспощадного ворона.

Увидев в окне замка леди Энид, рыцари учтиво поклонились ей.

Затем, опустив забрала и крепко сжав копья, они застыли друг против друга.

Главный герольд поднес к своим устам трубу – он возвещал о поединке, победитель которого станет мужем леди Энид ди Каэла!

Оба соперника нанесли друг другу удары одновременно. Но ни одному из них не удалось пробить щит и доспехи своего соперника.

Рыцари съезжались и во второй, и в третий, и в четвертый раз. Их копья с силой ударялись о щиты, но пробить щит своего соперника все четыре раза не удалось ни рыцарю Просперо, ни рыцарю Габриэлю.

Наконец, когда они съехались в пятый раз, копье рыцаря Просперо пробило верхний край щита сэра Габриэля. Казалось, копье неминуемо вонзится в горло рыцаря Андроктуса, но тот стремительно нагнул голову.

Когда они съехались в шестой раз, то уже сэр Габриэль пронзил копьем щит рыцаря Просперо. Все затаили дыхание. Копье ударилось о доспехи рыцаря из Зориака и… отскочило от них. Но удар был столь силен, что сэр Инверно с трудом удержался в седле.

Всем стало ясно: поединок на копьях не может закончиться ни чьей победой.

Понимали это и сами соперники.

Они спешились и остановились в десяти шагах друг от друга, вынув из ножен мечи.

– Ну что же, сэр Габриэль, – сказал рыцарь Просперо, – продолжим поединок пешими и на мечах?

– Как вам будет угодно, – ответил тот. – И если не будет возражать хозяин – сэр Робер!

В словах рыцаря Габриэля звучала откровенная насмешка.

Сэр Робер постарался сделать вид, что не расслышал слов черного рыцаря.

– Поединок продолжается на мечах! – провозгласил он громко.

– Ну что же, начнем! – весело воскликнул сэр Габриэль.

С быстротой молнии метнулись соперники навстречу друг другу. Мечи их скрестились. Так, что искры снопом брызнули во все стороны.

– И что это за удовольствие: убивать друг друга! – с искренним недоумением сказал сэр Рамиро.

А соперники уже снова наступали друг на друга.

Вот рыцарь Габриэль сделал короткий выпад… Рыцарь Просперо тотчас упал наземь. Он попытался встать, но смог только удержаться на коленях, упираясь в землю мечом.

Над турнирным полем воцарилась тишина.

Габриэль Андроктус подошел к своему сопернику и помог ему встать. Но рыцарь Просперо, едва выпрямившись в полный рост, тут же рухнул на землю и, не проронив ни крика, умер.

– Вы выиграли турнир, сэр Габриэль, – сказал старый хозяин замка. – Вы выиграли его по праву. Вы доказали, что равных вам на турнире не было…

– К сожалению, – ледяным, бесстрастным тоном прервал сэра Робера рыцарь Габриэль.

– Да, вы выиграли турнир, – закончил сэр Робер ди Каэла, – и вы достойны руки моей дочери. Но вы не станете ее мужем! Габриэль Андроктус холодно и надменно посмотрел в глаза сэра Робера:

– С каких это пор рыцари славного рода ди Каэла стали отказываться от своих слов?!

Старый хозяин замка печально поник головой.

Свадьба сэра Габриэля Андроктуса и леди Энид была назначена на воскресенье. С этого дня зять сэра Робера должен был стать полновластным хозяином всех земель и родового замка рыцарей ди Каэла.

Глава 11

Но почему сэр Баярд не смог попасть на турнир? Где он был? Еще в Вингаардских предгорьях из неизвестно откуда набежавшей тучи на наши головы хлынул ливень. Да это был даже не ливень, а настоящий потоп! Дождь шел сплошной стеной, без передышки многие часы. Дорогу размыло. Нечего было и думать о том, что нам удастся преодолеть горы.

Мы тотчас промокли до нитки.

Даже сэр Баярд, всей душой рвавшийся продолжить путь, вынужден был укрыться под густыми кронами вязов.

Ливень шел два дня. Только на третий день с утра подул долгожданный ветер, который разогнал тучи. Сквозь водянистый туман проглянуло солнце.

Едва ливень утих, сэр Баярд вскочил на своего Вэлороуса и дал шпоры коню. Вэлороус пошел легко, словно бы даже пританцовывая – он за два дня успел отдохнуть.

За сэром Баярдом поспешил кентавр, с удовольствием хрустя набранными в дорогу яблоками.

Последним ехал я.

Дорога, естественно, шла все время в гору. Я с удивлением оглядывался вокруг: мы словно бы очутились в иной стране, где царит иное время года, чем в долине. Земля Кастлунда, ее луга и леса ощущали уже дыхание осени. А здесь, в Вингаардских горах, и луга, и леса были по-июльски зелены.

Сэр Баярд спешил, дорогу он знал действительно как свои пять пальцев. В первый день мы ехали не останавливаясь.

Рыцарь намеревался ехать без остановки и всю ночь.

Но на закате солнца на нашем пути возник огромный людоед. Он появился внезапно, и вид его был ужасен – настолько ужасен, что я просто не берусь его описать как надлежало бы. Наверное, такой ужас у моряков вызывают спруты… Над кустами неожиданно показалась огромная голова. А затем предстал и весь людоед – во весь свой великанский рост. Ноги его были подобны стволам деревьев, а узловатые пальцы – кривым ветвям.

Людоед был в латах. И когда он расправлял плечи, то слышно было на добрую милю вокруг.

Как ни странно, вместо меча в руках у него была острога и сеть – людоед, наверное, ехал на рыбную ловлю.

Он был верхом на лошади – и вы можете себе представить, что это была за лошадь, каких размеров!

Пыль серым облаком клубилась над ним. Ветви деревьев, которые задевал людоед своим телом, ломались словно былинки. Кусты трещали под копытами его лошади.

Сэр Баярд остановил своего коня и хотел уже было свернуть на другую дорогу, объехать людоеда стороной. А тот ехал себе преспокойно и словно не замечал нас.

Увидев людоеда, кентавр воскликнул:

– А ведь они вовсе не такие дикари, как о них говорят! Сэр Баярд, взгляните: на нем латы! И сделанные вовсе неплохо!

Слова Эджина о латах заставили сэра Баярда призадуматься. Славный рыцарь пристально посмотрел на людоеда, затем перевел взгляд на меня:

– Ты готов, мой мальчик?

Это должно было означать: помоги мне облачиться в доспехи.

– Да, сэр, – ответил я. А что мог я еще ответить?!

– Ну и прекрасно! Наконец-то ты исполнишь свои обязанности оруженосца!

Мы спешились. Я помог рыцарю надеть доспехи, застегнул на них все крючки и пряжки, приладил шлем. И вот – сэр Баярд предстал перед нами с Эджином во всем великолепии!

Затем я помог рыцарю сесть на коня.

Не стану скрывать: я в те минуты думал только о том, где бы мне понадежнее спрятаться?! Правда, я понимал: если разъяренный людоед убьет сэра Баярда, то и меня он выкопает хоть из-под земли. И пощады мне от него ждать не придется. В лучшем случае это чудовище отрежет мне уши и отнесет их как военный трофей своим собратьям. Но вероятней всего просто свернет мне шею, словно цыпленку. В общем, «воображение мое разыгралось», – как говаривал в таких случаях Гилеандос. Страх, животный страх, завладел мною полностью.

Эджин отошел в сторону, но он и не думал прятаться. Скорее он подыскивал место, наиболее удобное для того, чтобы напасть на это страшилище.

Оказавшись в седле, сэр Баярд вынул меч из ножен и дал шпоры своему Вэлороусу.

Увидев сэра Баярда, людоед – или как я его назвал про себя сэр Нелюдь – воинственно потряс своей острогой.

Вэлороус галопом помчался на людоеда. Рыцарь изготовился к бою.

И вот меч сэра Баярда и острога людоеда со звоном скрестились. Несколько мгновений было неясно: кто же кого одолеет. Силы противников, казалось были равны. Наконец, рыцарю удалось отвести острогу людоеда в сторону.

Тогда сэр Нелюдь попытался объехать моего хозяина слева. Сэр Баярд высоко поднял меч и с силой размахнулся. Людоед вновь подставил свою острогу. Удар сэра Баярда был настолько силен, что людоед вместе с лошадью был отброшен на несколько ярдов и ударился о ближайшую скалу. Скала с грохотом рухнула, а страшилище вылетело из седла. Но людоед тотчас вскочил на ноги, вновь оседлал свою «лошадку» и хотел было ринуться в атаку, но почему-то передумал.

Он подъехал к соседней скале, отломил от нее верхушку и взгромоздил этот огромный камень себе на плечи.

Мой хозяин, чувствовалось, сидел в седле совсем без сил.

Эджин помчался к рыцарю на помощь. Благородный кентавр нес в своих руках травы, удесятеряющие, как он полагал, силы.

Я смотрел на происходящее, замерев.

Сэр Нелюдь – с огромным камнем на плечах – почему-то тоже замер.

Какое-то шестое чувство подсказывало мне: людоед держит в поле своего зрения и меня. В страхе я закрыл глаза…

За спиной я услышал дыхание Вэлороуса, скрежет доспехов сэра Баярда. Услышал его голос:

– Да что ты суешь мне, кентавр?!

– Это травы, которые придадут вам сил.

– М ты думаешь, что людоед станет дожидаться, когда на меня подействует твое «зелье»?!

Но голос сэра Баярда сейчас прозвучал громко и ясно. «Зелье» Эджина, видимо, подействовало сразу.

Я открыл глаза. Людоед стоял все в той же позе, не двигаясь, спокойно ожидая нападения. С огромным камнем на плечах он сам был подобен камню.

Ноги мои словно вросли в землю. Я боялся пошевелиться, да я даже дышать и то боялся. Даже окрепнув от трав Эджина, сэр Баярд вряд ли сможет одолеть такое чудовище. О, почему сейчас рядом нет моего брата Бригельма! О, он, конечно бы, помог нам!

А сэр Баярд, пришпорив Вэлороуса, уже снова мчался к людоеду. И кричал:

– Кто ты? Зачем оказался ты на нашем пути?

Ответом рыцарю было молчание.

Тогда сэр Баярд воскликнул:

– Если ты мирный житель этих гор, давай разойдемся по-мирному. Ты отойдешь в сторону и пропустишь нас, а мы не тронем тебя и пальцем!

И опять ответом было молчание.

– Отвечай же, когда с тобой говорит благородный соламнийский рыцарь сэр Баярд Брайтблэд из Вингаардской Башни, рыцарь Меча, защитник обиженных, сражающийся за восстановление справедливости!

Но увы! и на эту речь сэра Баярда ответа не последовало. Людоед стоял неподвижно, все так же перегородив нам дорогу. Словно скала.

Благородному рыцарю сэру Баярду не оставалось ничего иного, как продолжить сражение. Он вновь взмахнул мечом… Людоед швырнул камнем в рыцаря, но – промахнулся. Тогда сэр Нелюдь метнул рыболовную сеть. Сеть зацепилась за рыцарский меч, людоед потянул ее на себя и вырвал меч из рук сэра Баярда. Схватив рыцарский меч своими огромными лапами, людоед с силой отшвырнул его в сторону. И рассвирепев, метнул в сэра Баярда острогу. Она попала рыцарю в шлем. Шлем слетел с головы сэра Баярда, а сам рыцарь свалился наземь.

Эджин бросился к рыцарю, схватил его на руки и помчался прочь. Я, что есть мочи пришпорив своего коня, помчался вслед за кентавром.

Вслед за нами поскакал сэр Нелюдь.

Мы с Эджином мчались что есть духу – мне казалось, мы не по земле мчимся, а по воздуху летим.

Наконец, мы укрылись за каменной насыпью. С трудом переводя дыхание, Эджин положил рыцаря на землю. Затем сунул под нос сэру Баярду горсть травы, укрепляющей силы. Сэр Баярд сморщился и чихнул.

Ловя ртом воздух, он хотел что-то сказать и не мог вымолвить ни слова.

Наконец, он окончательно пришел в себя и воскликнул:

– Ах, так его и растак!

О, боги, и это говорит благородный рыцарь?! Ругается, словно пьяный матрос!

Кентавр обернулся ко мне и сказал понимающе:

– Бывает, бывает… Мне и не такое приходилось слышать! А сэр Баярд просто высказал свою точку зрения на происшедшее…

– Эджин, есть ли у тебя такая трава, чтобы сэр Баярд стал сильнее в тысячу раз?! Пусть он прибьет это страшилище! Или мне следует вернуться в Кастлунд и позвать кого-нибудь на помощь?

Кентавр взглянул на рыцаря и покачал головой.

– Мой маленький друг, сейчас наш славный сэр Баярд слабее младенца! Это еще счастье, что он вообще остался жив… Нам, видимо, придется здесь заночевать. Давай-ка лучше разведем костер, но только так, чтобы людоед не заметил огня…

Я внимательно огляделся по сторонам. Может быть, где-нибудь поблизости есть какая-нибудь пещерка? Пещеры нигде не было видно. Одни камни. Камни на много миль вниз. Камни и над головой…

И еще – тишина. Такая, что даже уши заложило.

Как бы там ни было, за ночь мой хозяин окреп. Во всяком случае держаться в седле без посторонней помощи он бы уже мог. Кентавр всю ночь поил сэра Баярда отваром из целебных трав. Но к утру все его запасы кончились, и он отправил меня на поиски нужных ему трав. Можете мне не поверить, но некоторые из трав, которые назвал Эджин, я сумел отыскать.

– Помнишь, я рассказывал тебе о своей тетушке Мегаэре? – спросил кентавр, когда я протянул ему пучки трав.

Я кивнул.

– Она говорила, что подорожник – лекарство от всех болезней. Поэтому я и просил тебя принести подорожник.

– Но, Эджин, я и принес. Вот он.

– Эх, Гален, Гален! – покачал головой кентавр. – Конечно, это подорожник. Но он – старый, прошлогодний. Он не годится.

– Да ведь другого не было, Эджин!

– Но я тебя ни в чем и не виню, мой маленький друг. Вот рассветет, я сам пойду искать нужные травы. Мне думается, нам еще на один день следовало бы остаться здесь. Путешествие, я чувствую, нам предстоит опасное, а славный сэр Баярд еще недостаточно крепок…

Следующую ночь мы тоже провели у костра за каменной насыпью.

Мы забрались высоко в горы, почти под самые ледники – воздух здесь был чистый, морозный. Такой, что, казалось, он хрустит на зубах.

Костер мы развели небольшой, боялись, чтобы нас не заметил людоед, и поэтому тепла от костра было мало. Я достал из дорожной сумки теплый плащ и завернулся в него.

– Эджин, неужели сэр Баярд и вправду верит в то, что он сможет одолеть все зло, царящее на земле? – спросил я кентавра. – Разве это возможно?

– Не знаю, не знаю, – задумчиво ответил мне Эджин. – Мне сейчас кажется странным только одно: зачем он стал сражаться с этим людоедом? Зачем ему надо было рисковать своей жизнью?

– И ты сам видишь, Эджин, что из этого вышло! Я слышал от него столько разумных, поучительных речей. А сам он поступает совершенно безрассудно.

Кентавр снова покачал головой.

– Может быть, для него вся жизнь – словно рыцарский турнир? И ему лично все равно: умереть или победить. Лишь бы сражаться! И что ж тут поделаешь? Таким уж создали его боги.

– Но неужели все рыцари такие?! Получается, что все они… немного не в себе?… Да что там, настоящие безумцы! И разве же это жизнь: разъезжать по белу свету в тяжеленных доспехах, сражаться неизвестно во имя чего?! Ну, посмотри на сэра Баярда, разве он не безумен?!

Мой хозяин полулежал возле костра, как всегда погруженный в свои грезы – грезы о рыцарских турнирах. Нас с Эджином он не видел и не слышал – словно нас и вовсе не было на свете…

– Надеюсь, я смогу вылечить его тело, Гален, – ответил мне кентавр. – Но голову его я лечить не берусь. Может быть, он и безумен, ну что же… Но честно тебе признаюсь: мне будет искренне жаль, если рыцарство Соламнии потеряет такого безумца, как сэр Баярд. Очень, очень будет жаль…

Я задумался.

– Возможно, Эджин, ты и прав. У него, конечно, свое представление об окружающем его мире. Для него самого любая опасность – тьфу, ничто. Из-за любого пустяка он готов рисковать собой…

– Ты говоришь, из-за любого пустяка, Гален? – с сомнением покачал головой кентавр.

– Ну, из-за того, что мне кажется пустяком, – поспешил поправиться я. – А ему-то как раз кажется, что он защищает чью-то честь. Что он борется за справедливость на земле. И он готов каждую минуту встать на защиту кого-либо, рисковать своей жизнью…

– Таким уж он родился, Гален, – повторил кентавр. – А ты посмотри, как стойко он переносит боль, голод или холод!

– О, да! – поспешил вставить словечко я. – За все время он ни разу не пожаловался на то, что голоден или замерз. Просто удивительно! Я, например, сейчас просто до костей промерз. М есть хочу!

Кентавр тяжело вздохнул.

– Сэр Баярд тоже не святым духом питается. Ни один человек не может прожить без еды. Я даже не знаю, как поведет себя сэр Баярд, когда кончится вся провизия, что у нас есть… Путь нам предстоит долгий… Ты, Гален, наверное, слышал разные истории о том, как люди, наголодавшись, ели лошадей? – Я кивнул. – Может быть, и сэр Баярд съест своего Вэлороуса? Кто знает? Ведь люди от голода могут съесть все, что угодно, ну кроме, наверное, гоблинов… Да, да… А конина, она вполне пригодна для еды! Так что, мой маленький друг, нам предстоят впереди еще весьма тяжелые испытания! – и кентавр снова вздохнул.

Вот такие разговоры мы вели с Эджином, сидя у ночного костра.

Что же действительно мы будем делать, когда все наши запасы пищи иссякнут? Я представил себе, что вот я отправляюсь на охоту в горы – и сваливаюсь со скалы! Или в горах начинается обвал и меня засыпает камнями! О, сколько раз похоронил я себя за какие-нибудь десять минут! Головой я понимал, что все это только мои домыслы, но всякий раз, представляя свою смерть, я просто леденел – страх был сильнее меня!

Измучившись, я засыпал. И во сне видел Скорпиона. Или брата Алфрика, тонущего в болоте. Или отца, приказывающего меня казнить… Все это было ужасно, ужасно! И сны были – словно наяву!

В страхе я просыпался.

Ясные, крупные звезды смотрели мне в глаза. Они словно бы подмигивали мне, и я немного успокоился.

И как ни странно, во мне в ту ночь стала все более крепнуть уверенность в то, что путешествие наше закончится благополучно. Тревога постепенно покидала меня. Я стал спокойно, даже радостно смотреть на горные вершины. Словно сам бог Гилеан разворачивал перед моими глазами свою мудрую Книгу, и я верил, что он благожелателен ко мне, хотя и не мог прочитать его сверкающих ярким светом строк.

Я переводил взгляд на костер, на сэра Баярда, на Эджина. Слышал сопение лошадей и тихую песню ветра…

И вдруг я услышал какой-то странный звук. Как мне показалось, услышал – с юга. Звук почти тотчас смолк. Но через несколько мгновений повторился. И снова смолк… Словно кто-то кого-то окликает, зовет…

Наверное, добрый час я просидел, глядя в ночную тьму. Время шло уже к полудню, а дождь все не прекращался. Мы вереск в костре.

Что за голоса слышал я? Не почудились ли они мне? Нет, я сердцем знал: это голоса моих братьев!

Знать бы только наверняка, что это голоса братьев, а не каких-нибудь ночных чудовищ!…

Когда Эджин проснулся, я ничего не сказал ему об услышанных голосах…

Утром сэр Баярд открыл глаза. Но они были мутны.

– Рыцари Соламнии, увы, потеряли свою столицу, – сказал он вдруг. – Она, Лаунфэл, отнята у нас хитростью и коварством.

Он явно бредил.

– Придется, наверное, задержаться здесь еще на один день, – пробормотал Эджин.

Неожиданно рыцарь встал на ноги, полез на ближайшую скалу, стал оглядываться.

– Они живут еще в Век Мечтаний, – изрек он.

– Кто они, сэр? – осторожно спросил я.

– Гномы, – ответил мой хозяин. – А может быть, и люди… А может быть, еще неизвестно кто… – Он снова огляделся: – Разве мы знаем, кто живет здесь, в этих горах? – Он перевел взгляд на меня, сказал печально: – Мы беспокоимся только о себе…

Сэр Баярд был сейчас задумчив как-то по-особенному.

Я тоже стал оглядываться по сторонам. И вдруг почувствовал: как далеко забрались мы в горы! Под нами и над нами – горы, и вокруг нас повсюду – горы! Молчаливые, неподвижные, вечные. Может быть, здесь и впрямь время остановилось?! И здесь до сих пор – Век Мечтаний? Эпоха, когда между людьми и эльфами шли непрестанные войны. Когда гномы стремились отгородиться ото всего остального мира в своем королевстве. Когда в небе летали драконы… Было ли это в действительности? И когда это было? Как говорится, когда деревья были большими… А теперь здесь почти повсюду – один камень. Тишина. Только изредка кричат птицы…

Прошел еще один день.

Солнце уходило на закат. Оно катилось за горы, словно сочащийся соком апельсин. Его лучи слепили. А на востоке уже раскрывала свои лепестки черная роза ночи.

– О, Соламния! – тихо воскликнул сэр Баярд. – Она там, на востоке, совсем близко! Если боги будут благосклонны к нам, завтра мы будем у Вингаардской реки. А через день – в замке ди Каэла…

– Вашими бы устами… – начал с сомнением я.

Серые глаза моего хозяина сверкнули.

– Моими устами… Я скажу так: путь предстоит, без сомнения, опасный. Я не могу рисковать ни твоей жизнью, Гален, ни жизнью Эджина. Если не захотите поехать со мной – я поеду один. Я должен участвовать в рыцарском турнире!

И тут мы услышали встревоженный голос кентавра:

– Сэр Баярд! Гален! Осторожнее!

Мы взглянули на Эджина и увидели: из-под его копыт посыпались камни.

– Эджин! Надо немедленно уходить отсюда!

В сотне ярдов от нас огромная скала треснула. Как я уже говорил, сэр Баярд знал эти горы вдоль и поперек. И если он сказал, что надо немедленно уходить, значит нам грозила нешуточная опасность.

Мы наспех собрали свои пожитки.

Лошади, чуя запах дыма, встревожено ржали. Едва мы отъехали от места ночевки, раздался грохот, ввысь взметнулось пламя, посыпались искры…

Я оглянулся назад. Там, где мы были буквально минуту назад, бушевала стена огня. Жуткое, надо сказать, зрелище. Но сам сэр Баярд был спокоен. Значит, нам опасность уже не грозила…

Я тоже успокоился и сказал, вспомнив недавние рассказы моего хозяина:

– Это, пожалуй, стоит истории рода ди Каэла! – А потом добавил: – Но, сэр, какое отношение к вашему рассказу о Палантасе имеет род Брайтблэдов?

Мне было, на самом деле, любопытно. Сэр Баярд смотрел на бушующее пламя и не торопился с ответом. Наконец, он повернулся ко мне и сказал:

– Ты хочешь, наверное, знать, какое отношение к роду ди Каэла имеет род Брайтблэдов, последнего представителя коего ты видишь перед собой? Да самое непосредственное! Все дело в том, что родоначальником рода ди Каэла является Брайтблэд! Да, да, род ди Каэла – это ветвь нашего геральдического древа! – Он замолчал и посмотрел на меня со смущением: – Однако, Гален, будь другом, напомни, на чем я остановился в своем рассказе?

Рыцарь не лукавил. Он действительно забыл, о чем он рассказывал, а о чем – нет. Впрочем, после боя с людоедом, я думаю, у любого другого вообще бы память напрочь отшибло. А я… я за последние дни столько всего пережил, что тоже забыл, на чем конкретно закончил свой рассказ сэр Баярд.

Я виновато пожал плечами:

– Увы, сэр…

– Ладно, Гален, не вспоминай. Поезжай рядом со мной. А я сам попробую вспомнить, о чем я рассказывал.

Мы ехали медленно и молча. Наконец сэр Баярд повернулся ко мне и сказал:

– Итак, если не ошибаюсь, речь шла о том, как четыреста лет тому назад средний сын Габриэля ди Каэлы Бенедикт решил убить своих братьев и отца. И кончилось это тем, что погиб он сам, верно?

Я, соглашаясь, кивнул головой.

– Ну что ж, Гален. А сейчас я расскажу тебе о пророчестве рода ди Каэла. Я прочитал его в одной рукописи, хранящейся в библиотеке Палантаса. Было это много лет назад. Я был молод и тянулся к знаниям. О, у меня тогда была поистине неутолимая жажда знаний! И я много времени проводил в библиотеке Палантаса. И вот однажды я стал читать третью главу «Книги Соламна». Я целиком, с головой погрузился в чтение. Книга была столь захватывающей, что я буквально с первого раза запомнил многие страницы. Запомнил я слово в слово и само пророчество. Там как раз и встретилось мне упоминание о Брайтблэдах. Так вот оно, это пророчество…

Сэр Баярд прикрыл глаза и прочитал нараспев:

Мой хозяин помолчал и добавил:

– Ты, наверное, догадываешься, что «Брайтблэд» можно перевести как «Огненный клинок»?

Я даже охнул.

– Но, сэр, может быть это просто игра слов?

Сэр Баярд только улыбнулся в ответ.

Вокруг было тихо. Лишь ветер пел какую-то песню. Казалось, вот-вот – и можно будет даже понять, о чем он поет.

Наконец, сэр Баярд заговорил снова:

– Что же, Гален, может быть, ты и прав… Но ведь не станешь же ты отрицать, что до леди Энид в этом роду не было дочерей! За все четыреста лет ни разу! И ведь «Брайтблэд» – это действительно «Огненный клинок»! О, Гален, все древние пророчества, хотя они и полны иносказаний, до чрезвычайности конкретны!

Ветер усилился. Сэр Баярд поехал немного впереди, чтобы укрыть меня от холодного ветра.

– В библиотеке Палантаса я прочитал почти все книги по геральдике и по истории рыцарства. Во всех этих книгах было немало различных пророчеств. Но только в «Книге Соламна» я нашел пророчество с упоминанием Брайтблэдов…

Эджин, которому рассказы рыцаря были тоже очень интересны, подъехал ко мне вплотную. Желая защитить меня от холода, он набросил мне на плечи кожаный плащ, а сам весь превратился в слух.

– Но, сэр, – начал я, осторожно подбирая слова, – может быть, вы все-таки не совсем правы… в том, что относите это пророчество именно к себе…

Сэр Баярд обернулся ко мне. Казалось, он хотел мне ответить, но вместо этого сказал:

– Пожалуй, мне надо бы сейчас немного отдохнуть.

Выглядел он действительно утомленным. Он спешился и прилег на камни, – лицом к огню.

Он лежал, полузакрыв глаза, и какая-то загадочная улыбка скользила по его губам.

– О да, я и сам не раз думал так же, как ты, – неожиданно сказал мой хозяин.

Ветер подул сильнее, пламя вспыхнуло ярче, и я увидел лицо рыцаря. Мне почудилось: сэр Баярд словно бы вдвое состарился. Я не на шутку встревожился.

– Сэр…

Но он словно бы и не слышал меня.

– Да, я и сам думал так не единожды. Но я уже принял решение. И сейчас… сейчас мне отступаться уже поздно. Да это и не в моих правилах.

Эджин подошел к рыцарю поближе:

– А сэр Робер ди Каэла…

– Сэр Робер ди Каэла? – быстро переспросил сэр Баярд. – Он, я думаю, о своем роде не знает столько, сколько смог узнать я.

– И о пророчестве не знает? – искренне изумился я.

– Думаю, что нет. Он, конечно, читал «Книгу Соламна». Но вряд ли тот экземпляр, который читал я. А пророчество в этой книге было записано на полях… Да, да, конечно, он ничего не знает о пророчестве!

– О, сэр, получается, что вы – единственный, кто знает тайну рода ди Каэла?!

Мой хозяин улыбнулся.

– Если вам хочется так считать – считайте. Но ведь на самом деле хранителем тайны рода ди Каэла является библиотека Палантаса. Не так ли? А мне… мне боги просто явили свою милость и позволили прочитать пророчество. Оно было написано крупным, размашистым почерком. Словно бы под чью-то диктовку…

– Ну, сэр, – махнул я огорченно рукой, – наверное, кто-то посмеялся над вами. Да, просто захотел подшутить. Я сам таких пророчеств мог бы написать сколько угодно… А всяких шарлатанов, как я слышал, в Палантасе – хоть пруд пруди!

Выслушав меня, сэр Баярд снисходительно улыбнулся:

– Нет, нет, я уверен, что это было древнее пророчество. Это не была подделка. Доказательств у меня, конечно, нет никаких, но я просто уверен – вот и все. И в этом пророчестве заключалась будущая правда. Настоящая правда!

Я хмыкнул:

– Как в моих гаданиях…

Услышав мои слова, сэр Баярд посмотрел на меня долгим изучающим взглядом и вдруг громко рассмеялся. Так, что даже его конь Вэлороус вздрогнул.

– Ну, ну, молодой человек… Поживем – увидим. А сейчас всего разумнее: лечь спать.

В полночь сэр Баярд разбудил нас с Эджином. Где-то неподалеку бродил людоед.

Да вот же он! Судя по всему, настроен он к нам был весьма недружелюбно.

Рыцарь поприветствовал его по-соламнийски – вскинув вверх правую руку. Но поприветствовав, сэр Баярд тотчас положил руку на эфес меча.

Огонь в горах еще полыхал. Пламя высвечивало в ночной темноте неподвижно стоящего рыцаря.

Людоед тоже остановился. Опираясь на острогу, он смотрел на казавшегося рядом с ним крохотным сэра Баярда.

Но мой хозяин бесстрашно пошел к людоеду. Мы с Эджином пошли вслед за рыцарем.

– Умоляю вас, сэр, – лепетал я, – не сражайтесь с ним больше. Пусть он смотрит на нас, если ему так хочется. Пусть смотрит, пока не насмотрится. И пусть уходит себе с миром. Но рыцарь словно и не слышал моих слов. Он шел прямо на людоеда.

Полуобернувшись ко мне, мой хозяин наконец промолвил:

– Но ведь он не дает нам проехать в замок ди Каэла!

– Сэр, – поддержал меня Эджин, – зачем же вам сражаться с этим чудовищем?! Он не нападает на нас, и мы просто-напросто можем объехать его стороной.

– Да, да, сэр, – снова начал я, – ведь вам важнее всего попасть на турнир, а не убить людоеда, правда ведь?

А получится по-другому: «Быть убитым людоедом и не попасть на турнир», – подумал я про себя.

Но вслух продолжал:

– Вспомните, сэр, что вы говорили недавно. Ваш долг – долг рыцаря – прибыть на турнир. И победить в нем!

– Вот поэтому-то я и должен победить сейчас людоеда! – был мне ответ.

Мне не оставалось ничего иного, как прикусить язык.

Сэр Баярд подошел к Вэлороусу и вскочил на него. Боевой конь, чуя, что сейчас ринется в битву, радостно заржал. Рыцарь оглянулся на нас с Эджином – лицо его было спокойно.

– Гален, – воскликнул сэр Баярд уверенно, – я убью это страшилище. И убью его сейчас, этой ночью. А победить людоеда ночью, Гален, – это поистине великий подвиг. Ибо ночью людоеды разъярены и озлоблены донельзя.

С этими словами благородный рыцарь сэр Баярд Брайтблэд пришпорил коня и устремился на людоеда.

Я неподвижно застыл на обочине дороги.

Вот сэр Баярд почти вплотную подъехал к грозно насупившемуся сэру Нелюди…

Я в отчаянии посмотрел на небо и увидел сияющую над головой звезду Мангустов в созвездии Мишакаль. Звезда Мангустов… Я кое-что слышал о священных танцах мангустов. Я даже вспомнил то движение танцующего мангуста, когда он вот-вот вонзит свои острые зубы в шею змеи…

О, скорей бы наступил рассвет! Людоеды, как гоблины и гномы, не любят солнечного света, они слепнут от него, слабеют.

Я снова посмотрел на своего хозяина. Он остановился в сорока футах от людоеда. перевел дыхание, ободряюще похлопал коня по холке.

Двадцать футов. Теперь людоед мог запросто пронзить рыцаря своей острогой или накинуть на него сеть. Сэр Нелюдь выпрямился в седле.

Неожиданно из-за скалы выскочили два кролика и побежали через дорогу между двумя приготовившимися к бою противниками. Дурной знак для сэра Баярда. Но тот, кажется, даже и не заметил белых пушистых зверьков.

Людоед сжал свою острогу. Доспехи соламнийского рыцаря в отблесках пламени были желто-красными. Рыцарь сидел в седле спокойно, неподвижно, но глядел он вовсе не на людоеда, а куда-то в даль, в горы.

Вот сэр Нелюдь медленно поднял острогу и нацелил ее в самое сердце сэра Баярда. Но тот даже не шелохнулся. Его конь, не хуже человека понимавший, что рыцарю грозит смертельная опасность, нервно переступал ногами.

Пальцы Эджина впились в мое плечо с такой силой, что я едва не вскрикнул от боли.

А на плечо людоеда неожиданно, из ночной темноты, опустился ворон. Взгляд черной птицы был насмешлив.

Я задрожал всем телом.

Рыцарь, словно очнувшись от сна, тронул поводья и стал объезжать людоеда слева.

Сэр Нелюдь, держа острогу наготове, метнул в сэра Баярда сеть. Но тот, молниеносно взмахнув мечом, рассек ее надвое.

…Над местом поединка поднялось облако пыли. Слышались только частые удары металла о металл. Как будто звонил колокол. Над сражающимися закружил, взлетевший с плеча людоеда, ворон.

Вот пыль осела. И я увидел лошадь сэра Нелюди. Глаза ее сверкали, словно две огромные плошки.

Сэр Баярд крепко сидел в седле. Людоед надвигался на него. Надо было как-то спасать рыцаря. Но как? Что я мог сделать? И вдруг я догадался, что я могу сделать…

Я вывернулся из-под руки Эджина, все еще крепко сжимавшего мне плечо, и принялся подбирать с дороги камни.

О, я метко кидал камни! Недаром меня боялись в нашем замке все собаки и слуги!

Но я поторопился и первый камень, брошенный мной, не попал в цель. Я с силой кинул тотчас второй. Попал! Людоед взвыл от боли и отступил от сэра Баярда.

Вопль раненого людоеда пронесся над горами, словно шум водопада. И водопадом хлынула из его раны темная, густая кровь.

А я все кидал и кидал камни. И все время – точно в цель. Людоед выл от боли.

Рыцарь, крепко сжав меч, ринулся на врага. И несколько раз пронзил его насквозь.

Израненный людоед упал с лошади, и та умчалась прочь, оставив своего хозяина на земле.

Сэр Баярд, посчитав, что людоед мертв, отъехал в сторону, Даже рыцарский конь, казалось, радостно улыбался.

Но сэр Нелюдь вовсе не был мертв. С трудом разлепив окровавленный глаз, он потянулся к остроге…

И сражение началось снова.

Сэр Баярд наскакивал на чудовище, выкрикивая такие ругательства, какие не услышишь, пожалуй, и от пьяного матроса. Людоед был слаб, но он еще мог защищаться, и моему хозяину никак не удавалось добить своего врага.

Рядом со мной уже не было подходящих камней, а далеко уходить не хотелось и я сел на большой валун при дороге и стал наблюдать за ходом сражения. Впрочем, ничего интересного уже не происходило.

Эджин тоже стоял в стороне от дороги. Над горами взошли две луны – белая и красная; и два луча, словно сверкающие мечи, скрестились над головой кентавра.

Я уже не смотрел на сражение. Я глядел на небо. Ночь была на исходе. Если не считать шума битвы, то вокруг было тихо. Вот стало совсем тихо… А затем раздался жуткий рев раненого людоеда. И в тот же миг над горами взошло солнце.

Людоед все еще не был убит сэром Баярдом.

Увидев, что взошло солнце, сэр Нелюдь прекратил сражение и пополз в горы, туда, где еще лежала ночная мгла.

Но, наверное, это было временное отступление. Возможно, людоед отдохнет, наберется сил и вечером нападет на нас?

Сэр Баярд смотрел на уползающего людоеда… И вдруг спешился и решительно пошел за ним вслед. Эджин не стал его останавливать, но, помедлив немного, потом поспешил вслед за рыцарем. Цокот его копыт был хорошо слышен в утренней тишине, грива развевалась на ветру.

Людоед обернулся к рыцарю. Тот, не торопясь, вытаскивал из ножен меч. Чудовище взмахнуло острогой и метнуло ее в сэра Баярда. Но людоед уже слишком устал и был слишком слаб и не попал в рыцаря: пролетев над его головой, острога со свистом вонзилась в землю.

И тогда на людоеда бросился кентавр. О, эти горы, наверное, ни разу не видели подобной битвы!

Сэр Баярд с мечом наготове ринулся к людоеду. Тот с силой отбросил от себя кентавра и потянулся к остроге. Рыцарь побежал к Эджину и помог ему встать на ноги. А людоед, схватив острогу, вновь метнул ее в рыцаря. Метнул, прицелившись как можно лучше…

Я в ужасе закричал. Чем я мог сейчас помочь?!

А Эджин… Эджин заслонил своим телом соламнийского рыцаря. И тотчас, пронзенный острогой, рухнул на землю.

О, благородный кентавр! Ты спас человека, а сам погиб! Эджин!…

Людоед тупо смотрел перед собой.

Словно молния, мелькнул в воздухе меч сэра Баярда и голова чудовища, заливая рыцаря кровью, покатилась по земле.

И вдруг эта голова заговорила!… Голова говорила тихим голосом… Голосом Скорпиона!

Страх овладел всем моим телом. Я не мог заставить себя взглянуть на говорящую голову – не отрываясь, я смотрел на Эджина, – но я слышал все, что говорит отрубленная голова людоеда:

– Я был послан взять твою жизнь, сэр Баярд Брайтблэд. С помощью черной птицы я нашел тебя. Я не сумел тебя убить, но все равно я выполнил то, что мне поручили: ты не успеешь прибыть на рыцарский турнир…

Голова умолкла.

Сэр Баярд подошел к ней и приказал: – Говори дальше!

– Когда ты доберешься до замка ди Каэла, турнир будет уже завершен и сэр Робер уже выдаст свою дочь замуж за победителя. Этим победителем будешь не ты, сэр Баярд…

Голова снова замолчала.

Я все еще не мог заставить себя взглянуть на нее. А сэр Баярд вновь приказал:

– Говори дальше!

– То, что тебе уже пришлось испытать в пути, только слабая тень того, что тебя еще ждет, сэр Баярд Брайтблэд!

Я наконец отвел глаза от кентавра и взглянул в глаза своему хозяину. В них не было ни скорби, ни страха. Лицо, как и обычно, совершенно спокойное.

– Ну что ж, – сказал сэр Баярд, перехватив мой взгляд, – что будет, то и будет. От своей судьбы не уйдешь. Но знай, Гален, ничто меня не может испугать!

Под отрубленную голову людоеда быстро-быстро проскользнул скорпион…

Сэр Баярд долго молчал. Потом он наклонился над мертвым кентавром и сказал тихо:

– Прости меня, Эджин! Я не уберег тебя! Но что бы ни случилось в пути, я доберусь до замка ди Каэла! А потом, клянусь тебе, Эджин, я разыщу Арчелу и расскажу ему о тебе. О том, каким ты был храбрым. Каким верным ты был другом! И прошу тебя только об одном: прости меня, Эджин, за то, что я оказался виноват в твоей гибели!

Я смотрел на Эджина со слезами на глазах. О, благородный кентавр! Эджин!… И ведь он был еще так молод! По кентавровским меркам не старше меня…

Сэр Баярд пристально посмотрел на меня, потом куда-то вдаль, в горы.

– Итак, Гален, снова в путь! В неведомый и опасный путь!

Глава 12

В путь мы, правда, отправились не сразу.

Прежде всего, нам надо было похоронить Эджина. Вырыть могилу в скалах мы не могли и поэтому возвели над телом кентавра каменное надгробие.

Мы с сэром Баярдом таскали камни весь день. Ноги мои под вечер уже подкашивались от усталости, руки и плечи ломило.

Когда надгробие было готово, рыцарь присел на камень рядом и сказал – словно про себя:

– Вот и еще одно пророчество сбылось…

– Сэр, о чем вы говорите? – удивленно спросил я.

Мой хозяин вздохнул:

– Есть еще одно древнее пророчество. Пророчество о том, что кто-то не из рыцарей Соламнии, погибнет здесь, под чужими ему небесами. Я и не думал, что это будет Эджин…

Наступила ночь. Тьма вокруг нас сгущалась. Где-то над нами закричали совы. И крики их были протяжны, словно погребальные песнопения.

Сэр Баярд поднялся с камня и, склонив голову, медленно, нараспев прочитал пророчество:

Утром, едва рассвело, мы отправились в путь.

Солнце, отражаясь от ледяных панцирей горных вершин, сверкало на рыцарских доспехах, слепило глаза.

Горы были поистине прекрасны. Мы отъезжали все дальше и дальше от могилы Эджина и я горевал о нем все меньше. Время и природа изгоняли из моего сердца печаль.

Мы ехали уже по земле Соламнии. Погода была прекрасная. Ярко светило солнце, становилось все теплее. Вода в ручьях, бежавших с горных вершин, была прозрачной. Трава на горных пастбищах – сочной. Леса – густыми.

О, да, мы ехали по земле Соламнии. По земле легенд, которым я внимал с самого младенчества – отец любил рассказывать разные рыцарские истории.

Мой хозяин ехал задумчиво. Его конь шел легко и уверенно – эта дорога была Вэлороусу хорошо знакома.

Только однажды сэр Баярд обернулся ко мне:

– Вот, Гален, скоро и ты увидишь знаменитый замок ди Каэла.

Полдня мы проехали не торопясь. Я даже удивлялся: почему рыцарь не спешит? А он, словно прочитав мои мысли, неожиданно пустился в такой галоп, что я едва-едва смог не отстать от него. Пот уже градом катился у меня по лицу, вся одежда взмокла. А сэр Баярд все пришпоривал и пришпоривал своего Вэлороуса.

Пыль облаком клубилась над нами.

Два каких-то крестьянина в страхе побежали прочь с дороги – они, видимо, решили, что это мчится отряд людоедов.

А сэр Баярд все гнал и гнал своего коня без устали. Да, ни рыцарь, ни его Вэлороус усталости не знали.

Только когда уже стемнело, сэр Баярд приостановил коня и, когда я подъехал к нему, коротко бросил:

– Переночуем здесь.

Заночевать мы решили под яблоней.

Я сидел, прислонившись к стволу, и смотрел в небо. Звезды Соламнии ярко сверкали над головой, они были хорошо видны и сквозь ветви.

Сэр Баярд положил мне на плечо руку:

– А ведь знаешь, Гален, путь назад тоже будет проходить через земли твоего отца. И что касается меня, я буду чрезвычайно рад вновь увидеть его – таких рыцарей, как твой отец, немного в Соламнии. Таких благородных рыцарей! И знаешь, я подумал: если я действительно опоздаю на турнир, то остаток жизни я хотел бы провести в замке твоего отца…

Это были слова старого, уставшего от трудностей жизни человека. Я, боясь сейчас взглянуть на своего хозяина, зажмурил глаза и поплотнее завернулся в плащ.

До замка ди Каэла оставалось не более трех часов пути. Утром, еще до восхода солнца, мы снова отправились в дорогу.

Мы мчались галопом. По пути нам встретилось какое-то селение, дома в нем были темны – все еще спали.

На языке моем так и вертелись разные вопросы, но едва я открывал рот, сэр Баярд жестом повелевал мне молчать.

Потом мы проехали какой-то город. А невдалеке от города увидели труппу бродячих артистов – кендеров. О, я бы с удовольствием посмотрел их представление! Но сэр Баярд, поравнявшись с артистами, только сильнее пришпорил коня.

Он все время ехал молча, о чем-то размышляя. Может быть, он думал о том, что сказал ему умирающий людоед?

День разгорался. Дорога была пустынна. Я чувствовал, что вот-вот путь наш будет завершен.

И действительно – вскоре мы увидели замок ди Каэла. А рядом с ним – лагерь прибывших на турнир рыцарей. Вокруг было тихо.

– Вот он, замок ди Каэла, – сказал сэр Баярд, протянув вперед руку. – Но мы и впрямь приехали слишком поздно…

Мой хозяин старался казаться спокойным, но я чувствовал, как трудно ему сдержать возглас отчаяния!

А замок ди Каэла был поистине великолепен. Он был огромен и напоминал собор. Я вспомнил о своем родовом замке. О, он здесь выглядел бы какой-нибудь сараюшкой, не более!

Натянув поводья, я придерживал своего коня и с восхищением глядел на замок. Фасадом он был обращен на запад. Мне хорошо был виден цепной мост надо рвом, главные ворота. Над массивными стенами по углам возвышались башни. Зубцы на крепостной стене были остры, бойницы узки. Солнечные лучи скользили по темному камню.

Да, такого замка я еще не видел ни разу в жизни!… Впрочем, я вообще видел только один рыцарский замок – тот, в котором я родился и жил.

– О, боги! – воскликнул я невольно.

Замок вызывал восхищение и вместе с тем наводил ужас. Суеверный страх все больше охватывал меня.

Пока я рассматривал замок ди Каэла, мой хозяин во весь опор мчался по долине. Мне с огромным трудом удалось догнать его.

Да, догнал я его уже в рыцарском лагере.

Мой хозяин, без сомнения, был прав, когда сказал о том, что турнир закончился. Рыцари собирали свои пожитки, готовились в обратный путь.

И мост надо рвом был уже поднят.

– Кажется, сэр, – сказал я своему хозяину, – эту ночь, как и предыдущие, нам придется провести на открытом воздухе.

Вблизи крепостная стена выглядела устрашающе. Огромная, неприступная, она просто подавляла человека. Казалось, она все вокруг подавляла!

И вместе с тем, она была прекрасна!

Я вспомнил стену, которую мы видели на болоте. Вспомнил слова Эджина о той стене. Интересно, а что он сказал бы сейчас об этой стене?!

А вспомнив о погибшем кентавре, я снова опечалился… Сквозь узкие бойницы на нас с сэром Баярдом неласково смотрели стрелки. Для них сэр Баярд не был желанным гостем. Опоздал – ну и пеняй на себя.

Да, стрелки были суровы и недружелюбны, как и сами стены. Над юго-восточной башней замка развевался штандарт: алый цветок на белом фоне. Герб рода ди Каэла. Как говорил мой отец – а он знал, что говорит, – это один из древнейших рыцарских гербов.

Сейчас ветер весело играл со старым полотнищем.

Я перевел взгляд на сэра Баярда – тот, казалось, забыл обо мне.

Рыцарь уже спешился и, держа в руках поводья, стоял возле Вэлороуса. Он был, как обычно, спокоен и невозмутим.

Более того, весь его вид как бы говорил: он просто ни секунды не сомневается в том, что его впустят в замок. Почему он так уверен?

Я повнимательнее вгляделся в своего хозяина и все понял.

В руках он держал щит. Щит с гербом рода Брайтблэдов. Герб рода Брайтблэдов выглядел так: кроваво-красный меч в пересекающихся лучах заходящего (или восходящего?) солнца.

Этот герб был не менее древним, чем герб рода ди Каэла… Сэр Баярд поднял щит и показал герб стражникам, выглядывавшим из бойниц над воротами. И тотчас, словно по мановению волшебной палочки, навесной мост опустился.

Мой хозяин неторопливо вошел в ворота.

А ему навстречу уже спешил сам хозяин замка – сэр Робер ди Каэла.

Лицо сэра Робера светилось неподдельной радостью. Голубые глаза сверкали, словно морская вода под лучами солнца. Он был сед, но шаг его был тверд. И рука его, без сомнения, была тверда. О, те, кто встречался с сэром Робером в бою или на поединке – если, конечно, они остались живы, – наверное, долго помнили силу его рук!

Одного взгляда на сэра Робера было достаточно, чтобы понять: в его жилах течет благородная кровь древнего рыцарского рода.

И также было достаточно одного взгляда на обоих рыцарей, чтобы понять: родоначальником всего рода ди Каэла были, конечно, Брайтблэды.

Два рыцаря крепко пожали друг другу руки.

И молвил сэр Робер сэру Баярду такие слова:

– Мой дорогой друг, я уже и не чаял увидеть вас. С какой целью пожаловали вы в мой замок?

И отвечал мой хозяин хозяину замка:

– Дорогой сэр Робер, я прибыл к вам, желая участвовать в рыцарском турнире.

И тогда вздохнул сэр Робер:

– Увы, мой дорогой друг, вы опоздали. Турнир еще вчера закончился. И моя дочь леди Энид выходит замуж.

Ничего не ответил сэр Баярд на эти слова. А сэр Робер добавил:

– Замуж за рыцаря Габриэля Андроктуса. Он стал победителем турнира.

Может быть, и помимо воли сэра Робера, но когда он произносил имя своего зятя, в его голосе отчетливо прозвучала ирония.

– Мне так жаль, сэр Баярд, что вы не успели вовремя прибыть на турнир! – со вздохом промолвил сэр Робер. – Будь вы здесь вовремя, тогда я знаю, не случилось бы того, что, увы! уже случилось. И даже если бы вы пришли пешком, без меча и без доспехов, мой старинный друг сэр Рамиро нашел бы все, что вам было бы необходимо для турнира.

– О, значит и Сытый рыцарь здесь?! – с искренним удивлением воскликнул сэр Баярд. – Если позволите, я пойду навещу его?

– Ну, разумеется, дорогой друг!

Оба рыцаря хорошо поняли друг друга: таким образом сэр Баярд мог с честью и достоинством покинуть замок.

И тогда молвил сэр Робер:

– А сейчас я, к сожалению, должен покинуть вас, дорогой друг. Надеюсь, что завтра я смогу уделить вам гораздо больше времени и обстоятельно поговорить с вами обо всем.

И ответил ему сэр Баярд:

– Не позволите ли вы мне занять один из пустых рыцарских шатров, сэр Робер?

– О, да, разумеется, – воскликнул хозяин замка. – Выбирайте, какой вам покажется наиболее удобным. Отдыхайте.

Но оказалось, что в рыцарском лагере нет ни одного пустого шатра. Однако, мой хозяин унывать не стал. Он подыскал для ночевки весьма уютное место, подальше от крепостной стены. И мы опять провели ночь под открытым небом, греясь возле костра.

Утром сэр Баярд вместе со мной ступил за крепостную стену замка.

Впрочем, это был, пожалуй, и не замок, а настоящий город! Первое, что мы увидели, ступив за ворота, – драку двух крестьян. Они подрались из-за того, что повозка одного налетела на повозку другого. Повозки загородили нам дорогу и сэру Баярду пришлось ждать, пока крестьяне не оттащили своих кляч в стороны.

Сэр Робер встретил своего гостя ласково и сердечно.

Почти столь же сердечно встретил он и меня.

Втроем мы прошли на конюшню и – вот так сюрприз! – хозяин замка подарил мне прекрасного коня. Такого коня, по сравнению с которым моя прежняя лошадь выглядела просто-напросто клячей. О, боги! Сбылась моя давняя мечта! У меня теперь есть настоящий боевой конь!

От счастья я не мог вымолвить и слова, только благодарно прижимал руки к сердцу.

Хозяин замка оставил меня в конюшне рядом с моим конем, а сам вместе с сэром Баярдом поднялся в свои покои. Он хотел поговорить с гостем наедине…

Беседа их длилась несколько часов. О чем? – я так никогда и не узнал.

Но для меня время летело незаметно. Я ласкал своего коня, трепал его по холке. Потом стал чистить его и мыть. Кажется, впервые в жизни я мыл коня с удовольствием. С наслаждением! Еще бы, это был мой конь!

Дорога от моего родного замка до замка ди Каэла сейчас казалась мне легкой прогулкой. И только вспоминая об Эджине, я становился печальным. Ах, как жаль, что кентавр не видит конюшни сэра Робера! Да он бы широко раскрыл свой огромный рот от удивления, увидев моего боевого коня!

Наконец, сэр Робер и сэр Баярд снова пришли в конюшню. Они порадовались моей радости, а также тому, что я столь заботливо ухаживаю за конем.

При всем при том, сэр Баярд выглядел серьезным, как, пожалуй, никогда прежде. Он спросил меня: не хочу ли я, пока мы будем в замке, стать слугой сэра Робера?

И я тотчас ответил: с удовольствием!

О, да, я с удовольствием выполнял все приказания своего нового хозяина. Я понимал его с полуслова. Быстро сообразил, что отношения сэра Робера к будущему зятю – если мягко сказать – весьма прохладные. И даже сумел понять, в чем причина такой неприязни… Но впрочем, это – особая история. А пока я старался как можно лучше исполнять все просьбы и приказания сэра Робера ди Каэлы и, если быть откровенным, мечтал на всю жизнь остаться в его замке. Но это уже, разумеется, зависело бы от желания сэра Баярда Брайтблэда…

А он, когда наступила ночь, остаться в замке не захотел, взглянув на меня косо, отправился спать в рыцарский лагерь.

– …Тебя зовут Гален, – сказал мне сэр Робер задумчиво, – и ты из рода…

– Пасварденов, – поспешил я вставить словечко.

– Да, да, вижу, – насмешливо протянул сэр Робер, ты такой же рыжий, как и твои братья…

Мы разговаривали в кабинете сэра Робера. Я уже знал, что он любит расспрашивать своих гостей об их предках. Ему казалось, что каждый должен хорошо знать свою родословную. И в душе я только молился, чтобы он не стал спрашивать меня об этом. Ведь из всех славных рыцарей нашего рода я знал только отца.

И боги сжалились надо мной: сэр Робер принялся рассказывать о своем роде.

Указывая то на один, то на другой портрет, он стал увлеченно, с подробностями рассказывать о своих знаменитых прадедах. О, конечно, история рода ди Каэла это была история рыцарства Соламнии! Да и сам нынешний хозяин замка был живой легендой.

Но на каком же портрете изображен Бенедикт? Может быть, на этом: пожилой человек со шрамом на щеке. У него мрачный, даже просто жуткий взгляд… Но о человеке, который был изображен на этом портрете, сэр Робер мне ничего не рассказал.

Наконец он замолчал и переспросил меня задумчиво:

– Значит, ты, Гален, из рода Пасварденов?

– Да, сэр!

– Сын Эндрю Пасвардена? – уточнил он.

– Да, сэр! – снова быстро ответил я.

– Насколько я знаю, – все так же задумчиво произнес сэр Робер, – у сэра Эндрю Пасвардена трое сыновей…

Я недоуменно посмотрел на сэра Робера.

– Но, сэр, мои братья… Я даже не знаю, где они сейчас… Может быть, они где-нибудь здесь поблизости…

– О, – с насмешкою сказал сэр Робер, – я вижу, что у сэра Эндрю уже совсем взрослые сыновья. И далеко отходят от отцовского дома. – и он, поднявшись, пошел из кабинета.

Я поспешил за ним.

Сэр Робер стал подниматься по винтовой лестнице. На каждой ее площадке стояли, замерев, лучники. Они стояли неподвижно, словно даже и не дышали.

Неожиданно позади меня закричала какая-то птица. Я вздрогнул и обернулся.

А обернувшись, замер.

Я увидел девушку. Прекрасную девушку. Из моих давних детских снов!

На ней было белое скромное платье, но выглядела она поистине как принцесса!

Ее волосы были… были словно солнечные лучи. А лицо, лицо – нежнее яблоневых лепестков. Черные глаза сверкали, словно два алмаза. Да нет, не алмазы – словно две звезды… Да нет, не звезды… словом я даже и не знаю, с чем я мог бы сравнить ее глаза!

Я ни секунды не сомневался: она – из рода ди Каэла. Девушка мельком взглянула на меня, а затем посмотрела на механическую птицу, которую держала в руке. Потом снова мельком взглянула на меня.

Я стоял все так же замерев.

Принцесса перевела взгляд на сэра Робера.

Когда сэр Робер заговорил, голос его звучал необыкновенно нежно, ласково:

– Скажите вашим слугам, дорогая, что у нас в замке гости.

– О, скажите им сами, батюшка. Ведь это – ваши слуги, – ответила принцесса.

Голос ее звучал слаще любой музыки. О, я готов был слушать ее всю жизнь. И исполнять любое ее желание, любую ее прихоть! Я и был рожден только для этого!

Сэр Робер посмотрел на девушку, затем на меня, снова на девушку и наконец весело рассмеялся.

Принцесса грациозно повернулась и ушла в боковую дверь. Чудесное видение исчезло.

Я словно бы ото сна очнулся.

– Сэр, – спросил я почему-то шепотом, – это ваша дочь?!

– Да, Гален, это моя дочь. Леди Энид, – ответил мне хозяин замка. И вздохнул: – Будущая Энид Андроктус!

Он снова пошел вверх по лестнице.

Я шел за ним, блаженно прикрыв глаза и повторял про себя: «Леди Энид! Леди Энид! Леди Энид!

Прекрасное видение из моих грез.

Вот значит она какая! Вот для кого я был рожден на этот свет!

Глава 13

С Алфриком мы столкнулись нос к носу на одной из лестничных площадок.

Увидев меня, брат просто окаменел.

Я тоже, раскрыв от удивления рот, застыл на месте. Кажется, сэр Робер был донельзя удивлен тем, что мы не бросились друг другу в объятья. Но он ничего не сказал нам.

Он проводил нас в отведенную нам комнату и тотчас вышел.

Я просто богов молил, чтобы они явили чудо – может быть, за то время, как мы не виделись, Алфрик изменился в лучшую сторону. Как говаривал наш учитель Гилеандос, «набрался ума-разума».

И слава богам, Алфрик не набросился на меня с кулаками. Нет. Лишь только закрылась за сэром Робером дверь, он схватил меня за руки и отчаянно зашептал:

– Умоляю тебя, Гален, братец мой, убей меня!

Признаться, я было подумал: не повредился ли Алфрик в рассудке? Чего-чего, а таких слов я от него не ожидал.

А брат все повторял:

– Да, да, Гален, убей меня. Только смерти я и заслуживаю! Ведь я хотел убить тебя – там, в болоте!

Я пожал плечами и сказал как можно более спокойно:

– Алфрик, ну сам подумай: что ты говоришь? Как же я могу убить тебя? Ведь сэр Робер после этого просто-напросто вышвырнет меня из своего замка, проклянет на всю жизнь!

Брат почесал затылок.

– Да, конечно, ты прав, Ласка. Это принесет тебе одни неприятности. А вас с сэром Баярдом встретили с таким почетом!… Но я, я, какая же я скотина, Гален! Как я хотел убить тебя!… Но это все было давно, очень давно! Теперь у меня и в мыслях такого нет, поверь мне, Гален!

Глядя на брата, я охотно поверил ему.

Алфрик немного успокоился и стал рассказывать мне о турнире – о том, что он видел сам и что знает по рассказам других. О жестокости рыцаря Габриэля Андроктуса, о его презрительном равнодушии ко всем. О том, что сэр Робер до самого последнего момента ждал: вот-вот появится сэр Баярд и одолеет черного рыцаря.

Затем стал расспрашивать, что случилось с нами.

Мне сейчас не хотелось вспоминать о бедах и страхах. И я начал неохотно что-то бормотать.

Брат слушал меня, слушал, а потом хлопнул себя по коленкам и рассмеялся:

– Похоже, брат, я сам могу больше, чем ты, рассказать о том, что с вами было…

Меня осенило:

– Бригельм?!

– Ну, конечно, Гален! Ну так вот. Когда вы с сэром Баярдом уехали с болота, Бригельм вернулся в отцовский замок, а потом предстал передо мной с двумя лучшими конями из нашей конюшни и с недельным запасом еды. И мы тоже поспешили в замок ди Каэла. Бригельм знал Вингаардские горы не хуже сэра Баярда и сказал, что в замок мы доберемся за три дня и успеем к началу турнира. И мы видели… вернее, видел я… Ты знаешь, Ласка, у Бригельма почему-то стало совсем неважно с глазами. Мне приходилось даже рассказывать, где мы едем, где мы идем, что вокруг нас… Так вот, мы видели, как сэр Баярд и человеколошадь…

– Эджин, – вставил я.

– Да, да, Эджин… Видели, как рыцарь и кентавр сражались с людоедом. Как погиб Эджин. Я был просто поражен тем, что кентавр, чтобы спасти человека, пожертвовал своей жизнью!

– Так значит, тогда ночью я действительно слышал ваши голоса?! – воскликнул я.

– Ну да, наши, – кивнул головой Алфрик. – Но Бригельм сказал, что будет лучше, если вы нас не будете видеть. Может быть, он сказал так потому, что он ведь знал: оруженосцем сэра Баярда должен был быть я, а не ты, – заметил брат философски.

– А я, я тогда еще был зол на тебя и хотел тебя убить…

– Алфрик! воскликнул я взволнованно. Я подумал: «О, кажется, все складывается как нельзя лучше!» – Алфрик, ты и сейчас можешь стать оруженосцем сэра Баярда. Я, кажется, ему уже совсем не нужен. Поговори с ним! Я надеюсь, он сделает тебя своим оруженосцем…

– Нет, Гален, – ответил мне брат, – я теперь не хочу быть оруженосцем сэра Баярда. Он, конечно, один из самых благородных и храбрых рыцарей Соламнии. Но сейчас он – просто опоздавший на турнир рыцарь. Не он стал победителем. И я бы хотел стать оруженосцем более достойного рыцаря…

– Ты имеешь в виду…? – я даже имени не мог вымолвить.

– Да, этот рыцарь – Габриэль Андроктус, будущий муж леди Энид, – ответил Алфрик.

В замке закричала механическая птица. Я, вспомнив о том, что я – слуга сэра Робера, вскочил. До свадьбы леди Энид оставалось совсем немного времени, и наверное, меня ждет уйма дел.

Алфрика предсвадебные хлопоты не трогали. Он как раз хотел отдохнуть и отоспаться как следует. Завтра он собирался поговорить с Габриэлем Андроктусом и надо было произвести на того как можно более приятное впечатление.

Я вышел из комнаты, но вскоре вернулся: оказалось, я был не нужен хозяину замка.

Где-то здесь, может быть, даже совсем рядом, комната Бригельма… Алфрик не виделся с ним с тех пор, как они подъехали к замку. Значит, Бригельм еще не знает о том, что я тоже здесь? Или все-таки знает?

От всего происшедшего за последние дни и даже часы, голова моя шла кругом.

Рядом преспокойно спал Алфрик. Я почувствовал, как сильно я устал, прилег на кровать и тотчас уснул.

Разбудил меня громкий крик механической птицы. Вообще кричала эта птица так, как никогда не кричит ни одна из птиц. Создавалось впечатление: мастер, сотворивший сие механическое чудо, никогда не слышал крика живой птицы. Может быть, игрушку сделал гном, всю жизнь проживший в подземелье?

Мне было ясно: птица эта служила не только часами. Она, конечно, исправно отмечала каждый час, но вместе с тем словно хотела бы поведать о каких-то тайнах рода ди Каэла. А сколько тайн было связано с этим давним рыцарским родом и с самим замком! Да, да, голос механической птицы – это был… это был словно голос самого рыцарского рода… Но как понять его?

А меня мучили еще и другие вопросы. Вопросы, касающиеся меня непосредственно.

Должен ли я стать слугой сэра Робера? Остаться в его замке? Почему сэр Баярд хотел на обратном пути обязательно заехать к моему отцу? И почему сэр Баярд, хотя он уже отлично знал, что опоздал на турнир, все-таки приехал в замок? Какие у него здесь еще дела? Какие ему известны еще пророчества?

Чем больше я думал обо всем об этом, тем яснее понимал: я должен остаться оруженосцем сэра Баярда. Так мне говорила книга «Калантина». Знак Крысы… Я помнил о нем всегда, во все время нашего пути сюда. Крыса… Крыса, На всякую крысу найдется своя ласка…

Да, я должен остаться с сэром Баярдом. В конце концов, так говорило мне и мое сердце.

Раздумывая об этом, я встал с постели и стал одеваться. Механическая птица все кричала и кричала. Словно бы механизм у нее внутри разладился. Я открыл дверь и вышел из комнаты. Пошел на крик птицы.

Мимо неподвижных часовых прошел я так осторожно, что они меня, кажется, и не заметили.

Птица находилась в зале, где вместо двери была большая арка. Рядом с аркой – я это уже знал – спальня сэра Робера и комнаты, отведенные молодым супругам.

Я остановился под аркой.

Леди Энид стояла ко мне спиной. Я смотрел на нее с восторгом и замиранием. Ведь я решил вернуться к сэру Баярду, значит я, возможно, больше никогда не окажусь в замке. А это значит: никогда больше не увижу ее. И вот теперь, может быть, в последний раз я любовался ею. Я благодарил судьбу, что она даровала мне встречу с моей принцессой. О, как я любил леди Энид! Как давно я ее любил!

Я успел полюбить и ее отца – благородного сэра Робера. Ну, что же, я сейчас уйду. Но может быть… может быть, они в будущем нет-нет да и вспомнят о юноше из рода Пасварденов по прозвищу Ласка…

Я уже сделал шаг в сторону. И тут снова закричала механическая птица. Словно засмеялась… или закаркала. Я замахнулся на нее, но она, конечно, продолжала кричать. Честное слово, я готов был шею ей свернуть! В отчаяньи я накинул на нее плащ. А проклятая птица все кричала, все каркала!

Леди Энид обернулась. Ее прекрасные очи пронзили меня насквозь. Я стоял перед ней, опустив голову.

– Ты зря это сделал, – сказала моя принцесса. О, какой дивный был у нее голос! Сейчас в нем звучала, пожалуй, даже и насмешка, но не было ни капельки высокомерия. – Если ее накрыть, она начинает кричать только громче.

Леди Энид неторопливо пошла ко мне.

– Сними с нее свой плащ. Может быть, она перестанет кричать… Вообще-то заставить ее замолчать ох как нелегко!

В горле у меня пересохло. Я не мог и слова вымолвить. Наконец мне удалось вытолкнуть из себя слова:

– У этой пичуги очень неприятный голос.

А леди Энид, словно и не замечала моего смущения:

– Моя матушка, когда она была жива, часто возилась с этой птицей. И ей удавалось подчинить ее своей воле. И голос у птицы был другой, более мелодичный… А сейчас!…

Леди Энид подошла к птице и сняла с нее мой плащ. И – как ни странно – птица тотчас умолкла.

– Вы – оруженосец сэра Баярда Брайтблэда, не так ли? – спросила леди Энид.

– Да, – ответил я. – И поэтому я хочу вернуться к нему.

– Вот как? – леди Энид удивленно подняла брови. – Вероятно, вам не знакомы законы гостеприимства? Может быть, вам чужды и законы соламнийского рыцарства?

– Не надо так говорить, леди Энид! – взмолился я, покраснев.

– Тогда, значит, вам известно, что нарушение закона карается либо отрезанием ушей, либо смертной казнью! – Она сделала круглые глаза и весело рассмеялась.

А я покраснел еще сильней – наверное, и эти самые уши стали пунцовыми!

Отсмеявшись, леди Энид сказала серьезно и задумчиво:

– Я слышала, что сэр Баярд Брайтблэд – храбрый и умелый рыцарь.

– Один из самых лучших! – пылко воскликнул я. – Может быть, лучший из всех рыцарей, которые когда-либо жили в Соламнии!

– Вот ведь как странно, – все так же задумчиво сказала леди Энид. – Это же самое, почти слово в слово, говорила о сэре Баярде моя бабушка Мария ди Каэла.

– Я слышал, они любили друг друга, – позволил я себе вставить слово.

Леди Энид погрозила мне пальчиком.

– Не будем сейчас говорить об этом, Гален. Если это и так, это касается только их двоих…

– А вы ее знали, свою бабушку?

– Немного. она умерла, когда я была еще маленькой. Умерла она в юго-восточной башне, в самой высокой. Там только одно окно, и то оно выходит на стену. В последние месяцы перед смертью она просто не переносила людского общества. Она уединилась в башне. Вместе со своими кошками. Можете представить, какой воздух был в ее комнате?! Ее муж, мой дедушка, только плечами пожал, когда она захотела уединиться в башне. Он был из рода ди Каэла, а в нашем роду мужчины считают ниже своего достоинства хоть в чем-то перечить женщине!

Последнюю фразу леди Энид сказала явно с гордостью.

Она помолчала задумчиво, а потом продолжила:

– Бабушка перед смертью, наверное, повредилась в рассудке. В замке поговаривали, что она ловила крыс для своих любимых кошек.

Крыс?! Я вздрогнул.

– Дедушка и знать не хотел, что там делает его жена. Он, правда, и не думал, что это – последние дни ее жизни… Но вот однажды часовые доложили ему, что в комнате бабушки стало подозрительно тихо. Он, конечно, тотчас приказал взломать дверь… Мне рассказывал об этом отец. Он и мой дядюшка сэр Родерик… но впрочем, о них отдельная история… Да, воздух даже возле комнаты был такой, что стражникам, открывавшим дверь, приходилось зажимать носы. Ну, а когда они взломали дверь, то увидели… Вы, Гален, сами можете представить себе, что они увидели!

Я только хлопал глазами:

– Нет, не могу, леди Энид!

– Гален, но ведь вы, без сомнения, знаете историю нашего рода. Ну, подумайте немного, Гален!

«Подумайте!» Легко сказать. Я просто не в состоянии был думать – ведь рядом со мной, совсем близко, была прекрасная леди Энид.

Я растерянно молчал. Потом наконец промямлил:

– Это была комната Бенедикта?!!

– Умница! – похвалила меня леди Энид. А я снова покраснел. – Да, моя бабушка стала жертвой Бенедикта. По счастью, кажется, последней жертвой. С тех пор в замке ничего странного и страшного не происходило. Конечно, Гален, вам известно: есть пророчество: для того, чтобы с нашего рода было снято заклятие, я должна выйти замуж за победителя турнира. Замок будет называться по имени нового хозяина, и таким образом…

Леди Энид подвела меня к окну и показала рукой:

– Взгляните, вон там она, эта самая башня!

Башня выглядела мрачной, тяжелой.

И на сердце у меня было тоже тяжело – леди Энид выходит замуж!…

Она словно бы читала мои мысли:

– Да, скоро хозяином замка будет рыцарь Габриэль Андроктус. Так распорядилась судьба. Ведь он стал победителем турнира, – она вздохнула.

Потом оглянулась и показала на открытую галерею, идущую вдоль одной из стен замка.

– Пойдемте туда. Там бюсты первых ди Каэла.

– Бюст Бенедикта тоже? – быстро спросил я.

– Нет, Бенедикт – злой рок всего нашего рода. Ни его бюстов, ни его портретов в замке нет. Но почему вы хотели бы знать, как он выглядел?

Ответить я не успел – из галереи навстречу нам шла какая-то девушка, ровесница леди Энид.

– Знакомьтесь, – тотчас представила нас леди Энид. – Моя кузина Дени. Гален Пасварден, оруженосец сэра Баярда Брайтблэда.

Девушка мельком взглянула на меня и фыркнула:

– Для оруженосца он слишком молод. Мальчишка! – она повернулась ко мне спиной.

– Однако же, он действительно оруженосец. И он достоин этого звания! – неожиданно вступилась за меня леди Энид. – А ты, Дени, не спеши судить о людях с первого взгляда!

Я с искренней благодарностью посмотрел на леди Энид. О, я все больше и больше влюблялся в нее – если, конечно, это вообще возможно: влюбиться больше!

Потом я взглянул на Дени. Она обернулась ко мне и в досаде прикусила нижнюю губку.

Каждый, увидев Дени, сразу понимал: она – тоже из рода ди Каэла. Она была похожа на леди Энид. Только черты лица были погрубее, глаза – зеленые, а волосы – огненно – рыжие… Совсем, как у меня. Да, пожалуй, она более всего была похожа на меня… Ну да! Даже очень похожа. Просто невероятно! Ну вот, как если бы я родился девочкой!…

– Там, на бюсте Габриэля ди Каэлы появилась трещина, Энид, – сказала Дени. Потом она пристально посмотрела на меня.

– Да, этот молодой человек действительно из рода Пасварденов.

– Да разве это так важно, Дени? – сказала леди Энид. Она ненароком положила мне руку на плечо. Правда, почти тотчас сняла. – Гораздо важнее, что он представляет сам по себе.

Ее кузина смущенно улыбнулась, а леди Энид рассмеялась.

– Не правда ли: Дени так похожа на вашего старшего брата, Гален?! Хотя, конечно, она не мужчина…

Дени смутилась еще больше и, повернувшись, быстро пошла по галерее.

Леди Энид окликнула свою кузину, но та не остановилась.

Нам пришлось ее догонять.

– Давайте прогуляемся вокруг замка, – предложила леди Энид.

Я охотно согласился.

Во время прогулки девушки рассказали мне уйму разных историй, связанных с их родом.

Сама Дени, например, лет десять тому назад объявила беспощадную войну крысам в замке. Ей удалось даже изловить крысиного короля. Она посадила его в клетку, еще не решив для себя, что же с ним делать. И тут к ней пожаловала целая крысиная делегация и попросила выпустить их короля на свободу… А еще у них в роду был сэр Симон. Так вот, он часами сидел на крыше и собирал в корзину солнечные лучи. Для того, чтобы вечером в замке было светло. Но вообще-то он был храбрым рыцарем!…

– А вот у моста стоит древняя башенка, – сказал я. – С ней ведь, кажется, тоже связана какая-то история…

– Пророчество, – ответила мне леди Энид. – С ней связано пророчество, записанное в «Книге Винаса Соламна».

– Пророчество?! – я чуть на месте не подпрыгнул. – А какое?

– Сейчас расскажу, – улыбнулась леди Энид.

Она посмотрела на меня так, словно знала, о чем я думаю. Неужели, действительно, знает?!

– В нашем роду давно говорили о том, что в библиотеке Палантаса есть рукопись «Книги Винаса Соламна», на полях которой записано одно очень важное для нас пророчество. И вот мой дядюшка сэр Родерик несколько лет тому назад отправился в Палантас и действительно отыскал это пророчество. Можно было бы сказать, что это набор бессвязных фраз, но в пророчестве речь действительно шла о нашем роде. И о Брайтблэде. Да, именно о Брайтблэде, иначе слова об «огненном клинке» вообще теряют всякий смысл. Вы согласны со мной, Гален? Ведь вы же знаете об этом пророчестве?!

Ее глаза сейчас были глазами заговорщицы.

Она помолчала, а потом добавила совсем тихо:

– Отец и до сих пор уверен, что я должна выйти замуж именно за сэра Баярда Брайтблэда.

– Да, – вмешалась в рассказ своей кузины Дени. – Дядюшка Робер постоянно твердит: Энид должна выйти замуж за сэра Баярда. И все время, пока шел турнир, дядюшка Робер нетерпеливо ожидал: когда же приедет сэр Баярд. Но тот так и не приехал… Кстати, – повернулась она к кузине, – он-то сам и до сих пор не приехал?

– Нет, он уже здесь, – вздохнув, отвечала леди Энид. Я видела его из окна. О, да, конечно, это благороднейший рыцарь… Но скоро мне предстоит стать женой другого…

– Этого противного, бездушного Андроктуса! – воскликнул я.

– Тут уже ничего не поделаешь, – снова вздохнула леди Энид. – Это судьба. Так было решено: я должна выйти замуж за победителя турнира. А победил Габриэль Андроктус…

Я заговорил с жаром:

– У гномов есть такая поговорка: «Если хочешь узнать кого-либо получше, пригласи его в гости». Ведь Андроктус у вас в гостях уже несколько дней, и вы, конечно же, уже хорошо поняли, что это за человек!

Девушки улыбнулись. А я возгордился: еще бы, мои слова понравились леди Энид!

– О, да, – сказала леди Энид серьезно, – мы узнали, что он за человек! И я не хочу выходить за него замуж. Нет, нет! Я не выйду замуж за убийцу сэра Просперо и сэра Орбана!…

«Значит… О, неужели в пророчестве об «огненном клинке» была заключена истинная правда?!»

Дени повела нас на второй этаж замка, в трапезную. Она – я имею в виду Дени, а не трапезную – была очаровательна. И леди Энид, и ее кузина относились ко мне сейчас… ну словно мои сестры.

Правда, в трапезную мне идти не хотелось. Ведь там я наверняка увижу сэра Робера и мне придется сказать ему, что я – оруженосец сэра Баярда Брайтблэда, и таковым и намерен остаться.

Я стал отнекиваться: мол, может быть, сэру Роберу будет не очень приятно увидеть меня в рыцарской трапезной…

Леди Энид посмотрела на Дени и сказала с улыбкой:

– Как ты думаешь, дорогая кузина, а не пригласить ли нам молодого человека на вечернее пиршество?

– Ты думаешь стоит? – в тон ей ответила Дени. – А потом, что он подумает о нас? Он, наверное, решит, что мы от него без ума и просто жить без него не можем… Это мы-то с тобой, благородные дамы из благородного рода ди Каэла?!

Я покраснел, как помидор. И все-таки сумел выдавить из себя:

– О, да! Вы – самые благородные дамы на свете! Но, милые леди, не сочтите меня невеждой. Я, к глубочайшему своему сожалению, не могу принять вашего приглашения… Но если вы захотите уделить вашему покорному слуге час после пира, я вам буду чрезвычайно признателен и благодарен…

Сказав все это, я повернулся и быстро пошел прочь. Да что там, пошел, – просто задал стрекача.

Что бы там ни было, я не отказался от своего намерения остаться оруженосцем сэра Баярда.

Я сидел у себя в комнате один и бросал кости. Я хотел получить число Морского Конька. Но этот знак все не выпадал и не выпадал. Я вздохнул: значит, не судьба.

В замке вновь прокричала механическая птица. Я вздрогнул. Тихонько приоткрыл дверь, выскользнул в коридор и пошел в юго-восточную башню.

Что я хотел там увидеть? Что найти?

Тяжелый спертый воздух ударил мне в нос у самого входа. Дышать было просто невозможно. Я повернулся и пошел назад.

Я шел по галерее.

И вдруг мне почудилось: меня окликнули. Голос был явно знакомый, но очень тихий.

Я огляделся. Вдалеке шли какие-то рыцари. Среди них, как мне показалось, и сэр Баярд. Значит, он здесь? Значит, и мне не надо уходить сейчас из замка?!

На галерее вокруг меня были мраморные бюсты. Вот – сэр Габриэль ди Каэла. Действительно, с трещиной. Вот – мраморная Дени. А вот – мраморная леди Энид…

Я прошел галерею и по темному коридору пошел в трапезную.

Оттуда доносились веселые голоса, музыка.

В коридоре было так темно, что идти мне пришлось едва ли не на ощупь. И когда я неожиданно для себя ткнулся в бархатный полог, то чуть не свалился на пол.

Мне с трудом удалось раздвинуть тяжелый бархат и вот – я вышел на балкон трапезной.

О, она была огромной! Такой огромной, что в ней запросто поместился бы отцовский замок!

Стены замка украшали светильника, словно ночное небо – звезды. Они были разноцветными: и белыми, и янтарными, и алыми… На противоположном балконе – о, как далеко от меня! – сидели музыканты с лютнями и арфами.

Внизу, в самой трапезной, тоже были музыканты.

С полсотни лакеев суетились у огромного стола посередине зала. Кто-то стелил на кресла мягкие шкуры. Кто-то расставлял кубки. Кто-то блюда. Я, выходит, успел к самому началу…

Наконец, в трапезной появились хозяева и гости.

Первыми вышли леди. Впереди всех шествовала леди Энид. Ее волосы были причудливо украшены цветами. Лазурное платье… А я вспомнил, как я впервые увидел ее: в простом белом платье. И тогда она была несравненно прекраснее, чем сейчас!… Лицо ее было печально.

Следом за леди Энид шла Дени. Она шла, глядя вверх, спокойно, величественно. Но вдруг – словно споткнулась. Затем наклонилась к кузине и что-то шепнула ей на ухо. Обе девушки беззвучно рассмеялись.

Ну, а дальше шествовали придворные дамы. Я на них глянул только мельком. По мне они все не стоили и мизинца леди Энид.!

Потом в зал вошли рыцари. Взгляд мой задержался на двоих. Один был высок и строен, словно кипарис. Его шлем был похож на морскую раковину. Второй был тучен. Вместе с доспехами он весил четыре сотни пудов, не менее! Я уже наслушался рассказов о рыцарях, прибывших на турнир, и догадался: первый – это сэр Леонгард, второй – сэр Рамиро.

Через зал неторопливо прошел сэр Робер и сел во главе стола. По правую руку от хозяина замка было кресло с высокой спинкой. Пока еще пустое кресло. «Наверное, для жениха леди Энид», – подумал я грустно.

Рыцари встали за отведенными для них креслами, но никто не садился. Многие из рыцарей были молоды и впервые принимали участие в турнире. «Щенки», – сказал бы о них мой отец. Они стояли с гордым видом… просто раздувались от гордости – казалось, вот-вот лопнут!

Среди гостей я увидел Алфрика и Бригельма. Выглядели они, к сожалению, жалко. Алфрик вырядился, как клоун. А Бригельм был одет во все красное. Но как бы там ни было, я очень обрадовался, когда увидел Бригельма.

Наконец, сэр Робер дал знак садиться.

Когда гости расселись, хозяин приказал слугам принести свечи и поставить их на стол. Трапезная ярко осветилась, и я мог видеть все, что происходило в зале, до мельчайших подробностей.

Кресло по правую руку от сэра Робера все еще пустовало. Рыцарь, который должен был занять его, задумчиво, скрестив на груди руки, стоял позади кресла хозяина замка. Да, это был он, черный рыцарь – Габриэль Андроктус. Он стоял молча и спокойно, но мне казалось: с таким видом, словно не сэр Робер – хозяин замка, а он. И в то же время – он глубоко презирает всех, кто собрался в этом зале.

Одна из свечей осветила его лицо. Несомненно, он был молод. Очень молод. Но отчего-то одновременно казался столетним старцем…

Кто-то из рыцарей поднял хрустальный кубок, в котором рубиновым цветом играло вино.

– За здоровье и долгую жизнь сэра Габриэля Андроктуса, рыцаря меча! – прозвучал первый тост.

– Да, за того, кто своим искусством превзошел всех рыцарей, пожелавших принять участие в турнире! – поднял свой кубок сэр Робер.

Склонившись в учтивом поклоне, Габриэль Андроктус ответил:

– За доброе здоровье и долгую жизнь сэра Робера ди Каэла, благородного рыцаря Соламнии!

О, я чувствовал – не знаю, чувствовал ли это сэр Робер, – но я, я очень хорошо чувствовал: Габриэль Андроктус в действительности желает совсем иное, чем говорит!

И этот его голос!… Этот голос мне был очень хорошо знаком – я слышал его уже неоднократно.

Да, я не мог ошибиться, нет, не мог!

Это был голос Скорпиона.

Глава 14

Мне стало страшно – так, что руки и ноги похолодели.

Мне стало страшно – и за себя, но еще больше – за сэра Робера.

С огромным трудом я смог успокоиться.

Однако, я ведь был приглашен на пир самой леди Энид и ее кузиной. Значит, я имею право… И надо спешить, конечно же. надо поспешить!…

Трапезная была подо мною, как на ладони Но как мне попасть в трапезную? С балкона не спрыгнешь – слишком высоко. Замок я изучить как следует еще не успел – запросто могу заблудиться в коридорах и переходах. А еще и пустят ли меня в трапезную? У дверей-то ведь, наверное, стража.

Но я должен, должен рассказать сэру Роберу все, что я знаю, что я понял.

А я понял: Габриэль Андроктус – это Скорпион, а Скорпион – это Бенедикт… Да, да, и теперь Бенедикт явился сюда, чтобы завладеть замком, стать его полновластным хозяином!…

Возле балкона было окошко. В окно был виден двор, стена замка, башни. Над ними развевались ало-белые знамена рыцарского рода ди Каэла.

Наступал вечер. Скоро на небе высыпят звезды, взойдет луна… Какая из лун?

Что мне делать? Кто посоветует?

Я бросил кости. Выпал знак Дракона? Что говорится об этом знаке в «Калантине»? Кажется, что-то о «разоблаченной невинности».

Ну что же, я готов во всем признаться, во всем покаяться. Ласка залезла в нору зверя и назад пути уже нет…

Внезапно за окном послышался звук – словно разбили хрустальный кубок.

Я замер, охваченный недлбрым предчувствием.

Ждать долго мне не пришлось. Огромный черный ворон опустился на подоконник.

Мне снова стало страшно.

Скорпион всесилен и всемогущ. От него действительно никуда не скрыться. Ворон смотрел на меня, так, словно душу из меня вынимал. Взор его был столь же острым и цепким, как клюв и лапы.

– Опять, Ласка, ты хочешь уйти из-под моей власти? Ну, ну, посмотрим, что у тебя из этого получится!

Голос ворона был тихим, но до ужаса злым.

– Вот ты и добрался до замка. И твои разнесчастные братцы тоже здесь. – Ворон злобно хихикнул. – Надо сказать, они преизрядно позабавили сэра Робера. Но они ему сейчас не интересны. Он хотел бы поговорить с тобой…

Я постарался выразить удивление:

– Со мной? О чем же может говорить столь благородный рыцарь с оруженосцем опоздавшего на турнир рыцаря?!

– А ты, я смотрю, все дурачком прикидываешься?! Ну-ну! Все печали сэра Робера как раз в связи с «опоздавшим на турнир рыцарем». Разве ты не согласен, что судьба обошлась с сэром Баярдом весьма дурно? – Ворон ухмыльнулся – Но к тебе… к тебе, Ласка, суддьба благосклонна. И об этом знаем только мы с тобой. И о том, что хочет тебе сказать сэр Робер, будем знать тоже только мы с тобой.

Ворон замолчал. Потом заговорил снова:

– И вот что еще…

Но я прервал черную птицу. Я уже смог подавить в себе страх и сказал твердо:

– Я виноват перед сэром Баярдом. Я не рассказал ему всей правды. Это из-за меня он не станет мужем леди Энид. О, если бы я мог, я бы поменялся с ним своей счастливой судьбой!

Ворон снова усмехнулся:

– Поменялся? О-хо-хо! Да я сам уже четыреста лет ничего не могу изменить в своей судьбе!

И с этими словами ворон взлетел с подоконника. Черная тень легла на камни двора – так предчувствие чьей-то близкой смерти ложится на сердце.

Сумерки сгущались, но я смог увидеть: ворон, пролетев над двором, сел на самую высокую башню замка.

Во дворе оруженосцы седлали коней. Пир уже заканчивался. Многие из рыцарей выходили из замка, заметно качаясь. Вина у сэра Робера было вдоволь. Правда, старые закаленные в боях вояки еще сидели за столом. И в трапезной звучали лихие песни соламнийских рыцарей.

Неожиданно на звездное небо с востока наползла огромная туча. Вскоре она закрыла почти все небо. Что-то страшное ощущалось в ней – словно несла она беду и небесам, и земле.

– Знай, мой маленький друг, – прозвучал внезапно с подоконника голос ворона, хотя самой птицы рядом давно уже не было, – пророчество это начертано Бенедиктом ди Каэлой.

Страх снова охватил меня, холодный пот заструился по спине. Скорпион и невидимый был рядом со мной, он следил за мной всегда и всюду, и я был совершенно беззащитен перед ним.

А голос продолжал говорить:

– Ему было видение свыше. А что такое видение, мальчик? Вспышка, молния во тьме, внезапное озарение, тайна. Каждый ищет свою разгадку тайны и каждый по-своему понимает пророчество. Любое пророчество нельзя только однозначно. Баярд Брайтблэд, прочитавший пророчество в «Книге Винаса Соламна», даже и не ведает о втором его смысле. Хочешь, я расскажу тебе о нем?…

За окном неожиданно повалил густой снег. Снег – ранней осенью, в этих краях?

– Слышал ли ты что-нибудь об Эрике Повелителе Бури?

Я кивнул головой.

– Так вот, он был, как и Баярд Брайтблэд, рыцарем меча. Прославленный, искусный воин. Он свершил немало подвигов и снискал себе громкую славу. Его даже называли украшением рыцарства! Казалось, он не знал ни страха, ни усталости. И вот однажды он повел рыцарей Соламнии в поход против воинов Нераки. Тебе это, наверное, хорошо известно, мой мальчик, ведь в том походе участвовал и твой отец. Да, говорю я тебе, Эрик Повелитель Бури был храбрым рыцарем и умелым командиром… Ты, кажется, хочешь возразить мне, Ласка?! Не советую! Я ведь говорю истинную правду и воздаю должное славному рыцарю Эрику.

Да, ворон говорил правду, но мне было неприятно слышать от него слова похвалы рыцарям.

– Ты ведь уже слышал об Эрике от жрецов Гилеана, верно? Да и от людей, пришедших из Восточных Дебрей, тоже. О, люди из Восточных Дебрей почитают книгу «Калантины», верят в нее так же, как и ты! Верят в магические значения цифр, какие выпадают им, когда они бросают кости. И называют это высоким словом «пророчество»!

Ворон зло рассмеялся.

– Но однако, вернемся к Эрику Повелителю Бури. Он был храбр и умен. Но он тоже верил в пророчества «Калантины». И, собираясь в поход, хотя он и был уверен в победе, он решил узнать волю богов. Он бросил кости и ему выпало…

– 2:10, – прошептал я.

– Да, 2:10, – подтвердил голос ворона. – Знак Ворона! Это значит: в ближайшем будущем тебя подстерегают опасности. Не так ли, Гален?

– Но это лишь одно из толкований, – попытался возразить я.

– Да, конечно. Но оракул бога Гилеана, к которому обратился Эрик, подтвердил именно это толкование. «Этот поход, сказал он, – будет твоим последним походом. А затем в Соламнии воцарится мир». Эрик был соламнийским рыцарем и мир для Соламнии был ему дороже всего. И он без колебания выступил в поход. Но оракул сказал не все, что он знал, он утаил, что мир в Соламнии не будет миром победителей, он будет миром мертвых… В отряде Эрика была сотня рыцарей. И эта сотня на перевале Чактамир вступила в бой с несметным воинством Нераки. Весь день, от рассвета до заката, длился бой. Половина отряда Эрика погибла. А потом настал час и Эрика Повелителя Бури… Рыцари отстояли Чактамир, они водрузили знамя Соламнии над перевалом. Бой затихал, уже темнело, в тот день быстро стемнело… Но стрела, вонзившаяся в грудь Эрика, была еще быстрее… Так наступил мир для храброго рыцаря Эрика Повелителя Бури.

– Стрела была черной? – спросил я.

– Да. И с вороньим пером, Гален. С пером ворона. Как ты видишь, предсказание «Калантины» сбылось.

– Ну что же, – сказал я, осторожно подбирая слова, – история, которую вы рассказали, очень интересная. Но какое отношение она имеет к замку ди Каэла?

– Я уже говорил тебе, – назидательно прокаркал ворон, – что пророчества можно истолковать по-разному. Но впрочем, тебе-то какое дело до Эрика и его рыцарей?

– Мой отец сражался под Чактамиром! – пылко воскликнул я.

– А, ну да, ну да! – словно бы удивился ворон. – Ну что же, теперь я расскажу тебе историю Бенедикта ди Каэлы…

Я с ужасом почувствовал: чьи-то невидимые руки легли мне на плечи. Я вздрогнул. Но несмотря на весь свой страх, сумел взять себя в руки и сказал как можно более спокойно:

– И это будет история о вас! Ведь вы – и Скорпион, и Габриэль Андроктус, и Бенедикт ди Каэла!

Ворон рассмеялся:

– А ты, оказывается, не слишком наблюдателен, мой мальчик! Будь ты повнимательнее, ты бы понял: мы все – только посланники Бенедикта. Да, я появляюсь чаще других – и только. За те столетия, что я появляюсь, мне пришлось пережить уже две смерти. Одну – тогда, на Чактамире. Там где погиб Эрик…

– И, несмотря на свою смерть, – попытался я съязвить, – вы появились еще и в ущелье Тротала, что возле Восточных Дебрей?!

– Ну что же, верно, – равнодушно ответил голос. – Это соответствует рассказам о Бенедикте ди Каэле. Будем для удобства считать, что я и есть Бенедикт… Я собрал тогда небольшой отряд… о, надо признать, это были отчаянные головорезы! И с этим отрядом добрался до Нераки. Ну а там мой родной братец Габриэль убил меня. Человек, борющийся за то, чтобы в мире восторжествовали добро и справедливость, не может не прибегнуть к жестокости и злу, не так ли?

В голосе ворона звучала явная издевка. Я промолчал.

– Итак, все посчитали меня погибшим. Ну что ж, я был мертв. Но – только для них… Отец передал все мои земли и титулы своему младшему сыну Габриэлю. Моему убийце! О, да, батюшка наш всегда благоволил к нему более, чем к нам…

– Вы говорите о себе и о Дункане?! – изумленно воскликнул я. – Но ведь это вы убили Дункана!

– К сожалению, Гален, нет! – ответил ворон. – Конечно, Габриэль верил, что я хочу отравить всю семью… Да, я делал яды. Но я их предназначал для крыс. Только для крыс! Я просто терпеть не мог этих тварей! А их в замке было – просто уйма!

А я ощутил: что-то невидимое вонзилось мне в плечо. Я вскрикнул.

– Как бы там ни было, яды я предназначал для крыс… А смерть моего братца Дункана – нет, это не моих рук дело. Кто же его знает, от чего он умер? Но только я его не убивал.

– Ну а пожар? Ведь это вы сожгли тело Дункана?

– Конечно, я. Вон, посмотри, во-он, видишь окно? Это его комната. Сжигать покойного – это давняя традиция, обычай, который введен не мной и не тобой. Тебе, конечно, никто не рассказывал, что служитель Мишакаль вытворял с телом покойного Дункана, пока я не украл своего братца у него из-под носа…

Но ведь, – пролепетал я, – он только хотел узнать: был ли отравлен Дункан? И если отравлен, то кем?

– И узнал? – вновь усмехнулся ворон. – Наш папаша поначалу не хотел звать служителя Мишакаль. Но потом все-таки согласился. А ведь это же – кощунство. Кощунство! Ты понимаешь это, Гален?

Я промолчал.

– Должен сказать: я никогда не причинял вреда своим братьям. Я не желал им зла. Я был послушным отцу сыном. До тех пор, пока отец во всеуслышание не объявил, что я – мертв. И вот уже четыре сотни лет я пытаюсь доказать роду ди Каэла, что я – жив. Да, жив. И я хочу вернуть себе свои земли. Свой замок. Свои титулы. Но мое имя проклято, оно словно бы предано забвению. Комната, в которой я жил, закрыта, туда боятся заходить… А что может быть страшнее, чем быть пороченным в веках? Ты знаешь и о крысах, и о пожаре, и о людоедах. Все это списывают на меня. Но хочу заметить, такого рода забавы вовсе не по мне, я не опускаюсь до такого. Все это рождено духом самого рода ди Каэла, и все эти порождения не подчиняются воле своих создателей, начинают действовать против них…

– Но все-таки вы – мертвец?! – воскликнул я. – Как же вы возвращаетесь в мир живых?

Ответом мне было молчание – ворон, видимо, задумался над ответом.

Затем вокруг меня разлилось благоухание роз, послышался шелест птичьих крыльев.

– Да, я возвращаюсь… Я возвращался – или вернее, думал, что возвращался – тогда, когда был пожар… Но это не было подлинное возвращение. Настоящее возвращение состоялось лет двадцать-тридцать спустя… И что я помню о тех годах? Вокруг меня – тьма. Жаркая, кроваво-красная тьма! Порою сквозь тьму пробивается свет. Этот свет был похож на зарево пожара… Слышались какие-то голоса. Слов я не мог разобрать… Затем во тьме возникла комната. Ее пол был из полированного оникса. На полу сидели и лежали рыцари. Они как будто спали и вместе с тем смотрели в черное зеркало пола. Я тоже посмотрел в это зеркало. Не знаю, что видели рыцари, но я не увидел ничего, кроме звезд… А потом меня снова окружила тьма. И снова она рассеялась. И теперь я увидел горы. Над ними восходила луна – черная, словно пол в той комнате с рыцарями. Но теперь вокруг не было никого… Черная луна, безмолвные горы и призрачные тени от них. Может быть, где-то в горах жизнь и таилась, но я не знал. Возможно, этот пейзаж возник для меня слишком рано.

Или он был предназначен не мне?…

Голос снова умолк.

В окно настойчиво стучали первые лучи рассвета. Но нет, нет, я ошибся. Это был свет восходящей Солинари.

Я, словно очнувшись от сна, огляделся. Оказывается я был в своей комнате. Одетый, я сидел на кровати.

А голос ворона снова заговорил:

– Неожиданно горы осветил солнечный луч, яркий, сильный. И я увидел… Впрочем, я не стану рассказывать тебе о том, что увидел… Теперь прошло уже четыреста лет. У рыцарей ди Каэла впервые родился не сын, а дочь. Впервые появился не наследник, а наследница! Тоько теперь должно состояться мое настоящее возвращение в мир живых! Теперь мне не нужны ни крысы, ни пожары, ни скорпионы. Мне не нужна ничья посторонняя помощь!…

– А разве возможно настоящее возвращение из мира мертвых в мир живых? – попытался возразить я. – Мне кажется…

Но голос меня тотчас перебил:

– Ты не должен знать больше того, что долен знать. Я просто рассказал тебе, почему вы – и твой хозяин Баярд и ты сам – мешаете мне. Я – законный наследник рода ди Каэла! И я стану наследником, не пролив ничьей крови!

– А рыцари, которых вы убили на турнире? – спросил я.

– Поединки проходили по всем правилам. И никто этого не станет отрицать. Я хотел победить, но я не хотел убивать ни рыцаря Орбана, ни рыцаря Просперо…

– Ну, а тот крестьянин – Джафа?

– А что мог я поделать, если он сам пожелал своей смерти?

– То есть, как это так?

– А вот так! – насмешливо ответил мне ворон.

– Ну, а Эджин?

– Какой Эджин? – недоуменно спросил голос.

– Кентавр, которого убил людоед. И кроме того, я до сих пор не могу понять, зачем сэр Баярд вступил в сражение с людоедом?…

Ворон словно бы улыбнулся:

– О, это было хорошо задумано! И на сэра Баярда было просто приятно смотреть. Сражение человека со стихией! Твой Эджин… мне очень жаль, что он погиб… но он не должен был вмешиваться в поединок рыцаря и людоеда. кентавр погиб по собственной глупости…

Слова прозвучали безжалостно. Я промолчал, но сказал сам себе и – Эджину: «Эджин, клянусь, я отомщу ему за твою смерть!»

А потом сказал вслух:

– Значит, вы хотите завладеть всеми богатствами рода ди Каэла, так?!

Черная птица рассмеялась:

– Хорошо же ты меня понял, Гален! Ну сам, подумай: разве я могу быть алчным? ведь я сейчас – дух, я бесплотен. Что мне до всех их родовых земель, до их золота, всех их сокровищ?! Да и до замка, в конце концов? Нет, мне ничего не нужно. Но я хочу, чтобы у меня был сын. Наследник рода. Поэтому я и женюсь на леди Энид. А еще, Ласка, признаюсь тебе: я не видел женщины прекраснее, чем она… Возможно, она, как и ее мать, умрет молодою…

Я стоял, не в силах даже пошевелиться – словно в столбняке. Только в голове гвоздем точила мысль: «Но что же ему от меня-то нужно?»

А ворон прокаркал:

– Никому ни слова о том, что я тебе говорил! Слышишь, Ласка, никому ни слова! – Он помолчал. – Впрочем, Баярд уже не верит тебе. Не доверяет он уже и сэру Роберу. Не забывай, что я тебе сказал при первой нашей встрече: «Я БУДУ ПЛЯСАТЬ В ТВОЕЙ ШКУРЕ»! Ты ведь помнишь эти слова?! Так что ты знаешь, что тебя ждет. А если ты оценишь мое доверие к тебе, то ничего страшного с тобой не случится. И обдумав все как следует, охотно согласишься мне помогать. Мне сейчас будет весьма кстати твоя помощь…

Я ожидал подобных слов. Но какой конкретно помощи ждал от меня Скорпион? В любом случае получается, что он хочет не только жениться на леди Энид и стать наследником рода ди Каэла, но… Что «но»?

Голос молчал.

Неожиданно в коридоре послышались чьи-то шаги. Я открыл дверь и увидел… Бригельма. Брат шел с подносом на голове – словно какой-нибудь африканец.

Я ужасно обрадовался брату.

А Бригельм, дурачась, воскликнул:

– Ваш ужин, сэр! – Потом сказал уже серьезнее: – Стражники сказали, что ты почти целый день не выходил из комнаты. Я подумал: не заболел ли ты…

Ноги мои были словно приклеены к полу. Руки сведены судорогой. В горле пересохло – я не мог и слова вымолвить.

– Да что ты стоишь, как вкопанный?! – воскликнул брат.

– У тебя от голода, наверное, живот уже свело! Или рассудок помрачился… Я тебе ужин принес, слышишь, Гален?!

Брат вошел в комнату, поставил поднос на стол.

– Вот – суп, вот – жаркое. Ешь, братец! Ешь и запивай вот этим прекрасным вином. Оно, кстати, старше тебя… Ешь, говорю тебе!

– Бригельм!

Голос мой прозвучал, наверное, как-то странно – брат посмотрел на меня с удивлением.

– Бригельм, я действительно нездоров.

Но брат словно бы и не услышал меня. Он деловито налил большую тарелку супа, в кубок – вина. Затем налил вина и себе.

– А ну, Гален, давай ешь!

Пригубив из кубка, Бригельм стал рассказывать…

– Ты, Гален, наверное, уже знаешь, что Алфрик, как и мы, столкнулся на болоте с сатирами. Мне он, во всяком случае, рассказал об этом. Он, разумеется, и не подумал о том, что это – просто видение. Морок. Он даже убил кого-то из них. И не одного – нескольких! Он был так горд – словно одолел целую армию! Сражался он с ними отчаянно. Он сказал мне – я повторю тебе слово в слово: «Я пришел в благородную ярость!»

Я удивился:

– В благородную ярость? Неужели наш брат Алфрик так и сказал?

Бригельм кивнул.

– О, да! В общем, он даже обратил сатиров в бегство. Так вот, слушай: одержимый благородной яростью, Алфрик погнался за ними. И вдруг наткнулся на колуна, с которым мы сражались на поляне, посреди болота. Представляешь себе? от подобных шуточек…

– Да он, – прервал я брата, – еще и не такое может выделывать!

Бригельм, соглашаясь со мной, задумчиво кивнул.

– Да, и знаешь, что еще сказал Алфрик. Я запомнил слово в слово: «Я сразился с сатирами для того, чтобы благородный рыцарь сэр Баярд Брайтблэд мог беспрепятственно проехать по болоту». Вот видишь, он за сэра Баярда живот готов был положить.

– Это на него так похоже!… – насмешливо ответил я.

Но вскоре я почувствовал: усталость свинцовой тяжестью навалилась на меня. Встреча с вороном, разговор с ним вымотали меня совершенно. А от еды и от вина меня совсем разморило, неудержимо потянуло в сон.

Бригельм продолжал рассказывать, я слушал вполуха, только иногда вскидывая голову и тараща глаза. Поэтому весь его рассказ я не запомнил и просто расскажу кратко, что осталось в памяти.

…На следующее утро, когда мы с сэром Баярдом и Эджином уехали из болота, Бригельм отыскал Алфрика. Обдумав все хорошенько, Бригельм вернулся в отцовский замок, взял лошадей и поспешил назад к брату. Затем они вдвоем помчались через Вингаардские горы в замок ди Каэла. Никаких особых приключений у них не было. Единственное, что их смущало – они никак не могли отыскать след сэра Баярда. Какое-то время они ехали по дороге, ведущей через горы в Палантас. Алфрик не раз мечтательно говорил: вот он приезжает в замок, побеждает всех на турнире и становится мужем леди Энид… А Бригельм внимательно осматривал дорогу и горы, надеясь увидеть сэра Баярда или заметить какой-нибудь знак, который позволил бы отыскать сэра Баярда. И вот однажды он увидел огромного черного ворона…

Услышав это, я тотчас вскинул голову. Потом налил себе вина и, выпив, успокоился.

…Ворон был такой огромный, что Алфрик даже вскрикнул от удивления. Птица летела на восток, в Соламнию. Бригельм понял, что это несомненно – знак. И они с братом поехали вслед за птицей. Таким образом они выехали на нашу дорогу. А ночью выехали к горному перевалу…

Я вспомнил голоса, услышанные в ночи. Вновь вспомнил сражение сэра Баярда с людоедом, гибель Эджина.

… С той ночи лошади несли их к замку ди Каэла быстро и легко. У Бригельма было такое ощущение, что им помогает кто-то невидимый. и все-таки к замку ди Каэла приехали они уже только тогда, когда турнир заканчивался. Для Алфрика это было просто ударом! Конечно, сэр Робер, как гостеприимный хозяин, оставил их у себя в замке…

– Знаешь, он до самой последней минуты надеялся: вот-вот появится сэр Баярд, – вздохнул Бригельм. – Но…

Брат смотрел на меня, а мне казалось: он меня и не видит даже.

Затем Бригельм встал и подошел к окно.

– Ты знаешь, – сказал он вдруг, – не почему-то кажется, что тебя отнюдь не случайно поселили именно в этой комнате. Мне рассказывали, Гален, что недавно здесь кто-то умер. Умер очень странно – от того, что в окно влетела птица…

«Недавно здесь кто-то умер… от того, что в окно влетела птица…» – зазвучало у меня в мозгу.

Усталость и хмель разом слетели с меня.

– Бригельм! – воскликнул я.

Брат пристально посмотрел мне в глаза. Его взгляд пронзил меня насквозь. Он словно молча что-то приказывал мне.

И я понял, что он мне приказывает.

Я понял, что брат уже уверен: ворон прилетал ко мне. Прилетал именно ко мне. И Бригельм приказал рассказать мне все начистоту.

Пожалуй, даже против своей воли я рассказал ему обо всем…

– Так ты полагаешь: это действительно был Бенедикт ди Каэла? – спросил Бригельм, когда я кончил свой рассказ.

– Ну, с таким же успехом ворона можно назвать и Скорпионом, и Габриэлем Андроктусом, – ответил я. – Он может принять любое обличье. И он вездесущ.

Бригельм собрал объедки на поднос и снова водрузил поднос себе на голову. Затем пошел к двери. А у самой двери сказал:

– Ты… да и я тоже… мы поступим разумнее всего, если пойдем сейчас к сэру Роберу и расскажем ему обо всем… Расскажем ему о Габриэле Андроктусе, его будущем зяте…

– Но, Бригельм, – возразил я, – сэр Робер и слушать нас не станет. В их роду о Бенедикте и вспоминать не хотят.

– Тогда пойдем и расскажем все сэру Баярду, – сказал брат.

– Тем более, нет! Бригельм, я знаю, что сейчас сэр Баярд мне уже не верит. И если мы начнем рассказывать ему о странном вороне и о прочей чертовщине, он просто-напросто прогонит нас. И никогда больше не захочет меня видеть!

– Успокойся, Гален! – Брат подмигнул мне: – Может быть, принести тебе еще поесть?

– Спасибо, брат, но я сыт. Честное слово. А вино было действительно прекрасное! Давай лучше выпьем с тобой еще по глотку!

Брат отошел от двери и сел к столу.

Как бы там ни было, он не понимал, почему я не хочу сейчас ничего рассказывать ни сэру Роберу, ни сэру Баярду.

– ну, хорошо, – сказал Бригельм, – мы никуда не пойдем и никому ничего не скажем. Но подумай же сам: мы не можем сидеть здесь, как кролики в норе, дрожать за свою жизнь и ничего не сделать для того, чтобы спасти жизнь сэра Робера. А я уверен, что Бенедикт хочет его убить. А кроме того, как я понял, опасность угрожает и жизни леди Энид…

Я отпил от кубка и сказал:

– Бригельм! Я скоро уйду из замка и отыщу сэра Баярда. Завтра днем он уезжает отсюда.

– Да, он не хочет присутствовать на свадьбе…

– Свадьба?! Ну да, конечно, свадьба! Как же я позабыл об этом! Да, я должен сейчас же отыскать сэра Баярда! – мы пойдем вместе, – ответил Бригельм, – но только после того, как я допью это прекрасное вино!

Он стал пить прямо из кувшина.

А потом посмотрел на меня ясными трезвыми глазами:

– Главное, не быть пустобрехами, как Алфрик…

Я посмотрел на брата с удивлением.

Бригельм рассмеялся и снова приложился к кувшину.

– Ну, Гален, неужели ты думаешь, что я поверил рассказам Алфрика о его подвигах на болоте?

– Но… – начал было я.

– Эх, Ласка! Ты еще, наверное, плохо разбираешься в людях. Отец ведь с ним всегда был не очень-то ласков и нежен. Алфрик только и слышал: сделай то, не делай этого! всегда зависел от чужой воли… Поэтому он постоянно мечтал: вот совершу я подвиг и докажу вам всем, какой я на самом деле! Вот и на болоте он вообразил себя неустрашимым, непобедимым героем… Но впрочем, нам действительно пора отправляться на поиски твоего сэра Баярда.

Как я и думал, сэр Баярд не очень-то обрадовался, увидев меня.

В полном одиночестве он сидел под тем же деревом, под которым мы с ним коротали первую ночь.

И так же, как в ту ночь, горел костерок, и отблески огня скользили по гербу на щите соламнийского рыцаря сэра Баярда Брайтблэда.

Ночь выдалась теплая, какая-то совершенно не осенняя.

Большинство рыцарей еще не уехало из лагеря. Многие из них продолжили пир здесь. Из шатров доносилась музыка, звон кубков. Рыцари веселились вовсю. Иногда долетали обрывки фраз – рыцари рассказывали о своих великих подвигах. Весь этот разноголосый шум затихал возле дерева, под которым одиноко сидел сэр Баярд, – так морские волны с шумом разбиваются о подножье одинокой скалы.

Пока мы шли по лагерю, Бригельм, прислушиваясь к рыцарским рассказам, спрашивал меня:

– А как ты, Гален, думаешь: все эти рассказы о морских чудищах, о полетах на огромных птицах, о страшных зверях – это только вымысел? А вдруг у сэра Рамиро и вправду был говорящий меч?

Я пожал плечами и ответил уклончиво:

– Думаю, что тебе лучше спросить об этом у самого сэра Рамиро…

– Ну что же, братец, – ответил мне Бригельм, – может быть, я так и сделаю. Во всяком случае, мне кажется, будет лучше, если к сэру Баярду ты сейчас подойдешь один, без меня.

Бригельм свернул в сторону и принялся ходить от одного шатра к другому, слушая рыцарские россказни.

А я стал внимательно оглядываться по сторонам: где же сэр Баярд?

Отыскал я его как раз по отблескам огня на его щите. И быстро пошел к своему хозяину.

Но путь мне неожиданно преградил толстый хмельной рыцарь – Сэр Рамиро из Мав.

– Кого я вижу? – закричал он. – Оруженосец нашего славного сэра Баярда! – Затем понизил голос. – А хозяин у тебя гордец, каких еще поискать! Он с нами и знаться не хочет! Такого себе даже сэр Робер никогда не позволял! А он только самого себя должен винить во всем – он ведь опоздал на турнир. Но он, похоже, злится на весь свет, а не на себя…

– Неужели он ищет ссоры? – встревожено спросил я.

– О, нет, нет! – успокоил меня сэр Рамиро. – Но вот смотри: на пиру в замке твои братья были? Были! А не ты и ни он – не пришли! Твоя преданность хозяину, конечно, выше всяких похвал… Но он, он-то зачем так себя ведет?!

Я с ненавистью смотрел на жирное, лоснящееся от пота и вина лицо Сытого рыцаря. Я не мог ничего прочитать в его лице – оно было закрыто дл меня, словно крепостные ворота.

– И вы полагаете, что если сэр Баярд сторонится вас, то он будет сторониться и меня?

– Ах ты, негодник! – в негодовании воскликнул сэр Рамиро и хотел схватить меня за шиворот.

Но я успел увернуться от его лап и отбежал в сторону. Тут на мое счастье к Сытому рыцарю подошел Бригельм и попросил сладким, как мед, голосом:

– Сэр Рамиро, не будете ли вы столь любезны рассказать мне о говорящем мече?

Я помчался к сэру Баярду.

Он задумчиво смотрел в звездное небо и не заметил, как я подошел.

Потоптавшись с минутку, я кашлянул.

– Сэр, в замке происходит что-то странное и, боюсь, страшное…

Мой хозяин даже не повернул голову в мою сторону.

– Тебя выгнал из замка сэр Робер? – спросил он равнодушным тоном.

Я, как и сэр Баярд, посмотрел в небо. Вокруг созвездий Книги Гилеана танцевали два дракона. С востока наползали черные тучи. Может быть, будет гроза?

Потом снова перевел взгляд на своего хозяина.

– Нет, сэр! Но если бы и выгнал, разве об этом стоило бы говорить?! происходит нечто куда более важное!

– Может быть, – коротко ответил рыцарь.

Он опустил голову, посмотрел на костер. Потом наконец-то взглянул на меня. Его, как всегда, спокойное лицо было холодно-отчужденным.

– Всем нам есть из-за чего расстраиваться. Я, например, расстроен тем, что у благороднейшего рыцаря, сэра Эндрю Пасвардена сыновья выросли отнюдь не благородными. Кроме, может быть, среднего сына… – сэр Баярд кивнул в сторону Бригельма, стоявшего сейчас неподалеку.

Сказав это, мой хозяин поднялся и пошел к навесу, который он соорудил сам, – по земле ударили первые тяжелые капли дождя.

Глотая слезы, я в отчаянии прошептал:

– Бенедикт вернулся в замок!

Огромная, ветвистая молния разрезала небо наискосок. Она вспорола ночную тьму, словно ножницы тяжелую ткань. И при вспышке молнии я увидел: сэр Баярд обернулся ко мне. Хвала богам, он услышал меня! Я увидел его удивленный взгляд:

– Что ты сказал, Гален?!

И тотчас прогремел гром. А вслед за ним стеной хлынул дождь. В одно мгновение я промог до нитки.

Я побежал к сэру Баярду, а он уже сам вышел мне навстречу из-под навеса.

– Гален! – он прижал меня к себе. Я знал, что он не умеет долго сердиться. – Гален! Расскажи… Нет, давай сперва спрячемся от дождя, ты ведь весь мокрый…

Он втащил меня под навес и накрыл своим теплым шерстяным плащом. Поверх плаща набросил еще какую-то шкуру.

– Сейчас, погоди, я разведу огонь, ты согреешься, обсохнешь.

Рыцарь быстро и ловко запалил небольшой костерок. Я протянул к огню руки.

– Смотри только не обожгись, – сказал сэр Баярд и ласково положил мне ладонь на голову.

О, как мне захотелось прижаться к нему. Рассказать ему обо всем, что я знаю. Умолять его, чтобы он снова взял меня к себе оруженосцем. Чтобы он не гневался на меня…

– Значит, – сказал тихо сэр Баярд, – ты говоришь, что Бенедикт вернулся в замок?

Я кивнул головой.

Но я ничего не ответил – я не мог сейчас произнести ни слова…

Глава 15

Целый сноп ярких лучей ослепил меня так, что я невольно зажмурился.

Потом я осторожно приоткрыл глаза – невероятно яркий свет струился надо мной с неба. По небу летали легкие белоснежные облака.

Я лежал в чем-то деревянном – словно в зыбке. Это «что-то» покачивалось. Слышался цокот копыт, дыхание лошадей, скрип колес.

Ясно: я куда-то еду. Вернее, меня везут. Сейчас день – это тоже ясно. Но куда меня везут? Кто?

Вот надо мной склонилось чье-то лицо. Да это же – Бригельм! Брат что-то сказал мне. Я слышал его голос, но что он сказал, понять не мог. Вот я услышал и голос сэра Баярда, но что он говорит, я тоже не мог разобрать.

Где я? Что со мной было? Почему я слышу голоса, а что говорят – понять не могу?

Бригельм положил мне на лоб свою холодную руку и снова что-то сказал. Что-то доброе, ласковое. Может быть, говорил, чтобы я ни о чем не беспокоился?

Вот я услышал и женские голоса. И среди них… да, да, голос леди Энид! Он звучал, словно нежнейшая музыка, словно дивный птичий щебет. О, леди Энид!…

Но все опять исчезло в безмолвной тьме.

Очнулся я в какой-то незнакомой мне комнате. Хотя в ней было светло, я с трудом видел что-либо.

– Он пришел в себя, Дени, – услышал я такой знакомый мне голос. – озови рыцарей.

Я только услышал, как открылась и закрылась дверь – перед глазами висела какая-то пелена. Чувствовал я себя невероятно слабым.

– Ну, братец, наконец-то ты очнулся, – услышал я голос Бригельма. – Несладко тебе, поди, пришлось! В следующий раз будь осторожнее. И если уж не думаешь о себе, подумай о других. Хотя бы о сэре Баярде… Хорошо еще что сэр Робер и этот рыцарь в черном вовремя подоспели…

Рыцарь в черном?

Я сделал какое-то судорожное движение рукой.

– Не волнуйся, – ласково и спокойно сказал Бригельм, – они не слышали, о чем вы говорили с сэром Баярдом. А сейчас их здесь нет, они ушли отдыхать. Успокойся, здесь не чужих. И с тобой ничего не случится.

Я лежал с закрытыми глазами и слушал то, что происходит вокруг.

Кто-то прошел возле самой моей постели. Я чуть-чуть приоткрыл один глаз: кто?

Возле меня стоял сэр Баярд.

– Бригельм сказал мне, что тебе лучше, Гален.

Я открыл глаза пошире и кивнул: мол, да, мне действительно лучше.

– С тобой желает поговорить сэр Робер. При беседе будет присутствовать и Габриэль Андроктус.

О, я отлично понял: сэр Баярд предупреждает меня, о чем я должен говорить и о чем промолчать.

– Помни, Гален, – сказал он ласково и тихо, – я поверил твоим словам. Я доверяю тебе, как и прежде.

Он положил руку на эфес своего меча.

– Но и ты тоже, – продолжал он тихо, – верь мне. Кое-что из того, что ты рассказал мне о Габриэле Андроктусе… или уж я не знаю, как его называть… все это знаю только я один. И никто это больше не должен знать. Ты слышишь меня, Гален? Никто!

– Да, сэр. Пока я жив – я никому не расскажу.

Сэр Баярд засмеялся. Затем сказал, обернувшись:

– Попроси их сюда, Бригельм.

Они сели по обе стороны от моей постели и внимательно слушали, что я рассказывал им. Я рассказывал о болоте, о холме, о хижине на холме. о том, что случилось со мной в замке…

Габриэль Андроктус не перебивал мня, и слушал он меня вроде бы внимательно. Но вид у него был как у человека, которому хорошо известно все, что рассказывают. И которому известно, пожалуй, много больше, чем сейчас рассказывают.

Когда я принялся рассказывать о смерти Эджина, он молча посмотрел на меня.

Наконец я закончил свой рассказ.

Наступившее молчание прервал Габриэль Аедроктус. Я был просто поражен: какой приятный у него голос! Он, можно сказать, ласкал слух. Но вместе с тем… вместе с тем, в нем ощущался ледяной холод…

– Молодому человеку несомненно пришлось пережить в последнее время очень и очень много, – говорил Габриэль Андроктус. – Для его возраста слишком много. И это, видимо, сделало его излишне подозрительным. Он везде видит врагов, видит угрозу себе… Но в его рассказе есть нечто, что заинтересовало меня, – он искоса взглянул на сэра Робера, – да и многоуважаемого сэра Робера тоже…

А старый рыцарь взглянул на него, как посмотрел бы на гадюку.

Габриэль Андроктус словно бы и не заметил этого взгляда. Он продолжал:

– Да, нечто в рассказе Галена заинтересовало меня. Но я предпочитаю все уточнить после свадьбы…

Сэр Робер не выдержал.

– Как вам угодно, сэр Габриэль, – холодно произнес он.

– Но не допускаете ли вы мысли, что молодой человек сказал правду?

Габриэль Андроктус вскинул брови и расхохотался.

– И получается, что я – Бенедикт ди Каэла?! Разве такое возможно?! – Затем стал серьезным. – Ну что же, допустим: сей молодой человек сказал правду. Но тогда вопрос: а где доказательства?

Сэр Баярд и сэр Робер одновременно посмотрели на меня.

А я растерялся. Доказательства? какиедоказательства? се, что я рассказал, я видел своими глазами и слышал своими ушами…

Более никаких доказательств у меня нет.

Впрочем, постойте… Кроме одного…

Я повернул голову к сэру Баярду:

– Сэр, прошу вас, принести мою одежду. Ту, в которой я был под дождем.

Все то время, пока я рассказывал, сэр Баярд ни разу не взглянул в сторону Андроктуса. И тот ни разу не посмотрел на моего хозяина. Но теперь он взглянул на сэра Баярда с каким-то беспокойством.

Сэр Баярд вышел и вскоре вернулся с моей одеждой в руках. Она была еще слегка влажная, но теплая.

Я засунул руку в карман плаща. Нащупал кости, по которым гадал, и ужасно им обрадовался. Они – здесь! но того, что я искал, в этом кармане я не нашел. Я обшарил другой карман и радостно воскликнул:

– Они!

Высыпал опалы на постель. Камни излучали нежный, теплый свет.

– Вот эти камешки и есть доказательство? – презрительно спросил Габриэль Андроктус.

– Да, они самые! Это те опалы, которые вы дали мне во время первой встречи. Когда вы украли доспехи сэра Баярда из замка моего отца!

– Ну что же, сказал сэр Баярд и повернулся к сэру Роберу.

– Молодой человек прелъявил свое доказательство. Что вы скажете на это?

Но Габриэль Андроктус не дал сэру Роберу и рта раскрыть:

– А что он может сказать, если он так же глуп, как и вы, Баярд?!

Сам сэр Робер словно и не слышал этих слов Андроктуса. Он наклонился над моей постелью и взял один из опалов.

– О, редчайший камень! Поистине редчайший! – Затем повернулся к Габриэлю Андроктусу. – И пожалуй, сэр Габриэль, это может служить доказательством того, что молодой человек сказал нам правду. Такие камни можно найти только в ущелье Тротала, возле Восточных Дебрей!

Не снизойдя до ответа, Габриэль Андроктус встал и пошел к двери. Но на пороге он все-таки обернулся и бросил пренебрежительно:

– У меня никогда не было таких опалов…

И вышел, едва не хлопнув дверью.

– М-да, – задумчиво произнес сэр Баярд, – а Бенедикт ди Каэла, помнится, бывал в этом ущелье.

– Когда собирался идти в Нераку, – вставил я.

Сэр Робер посмотрел на меня с нескрываемым удивлением:

– Ты знаешь и об этом? Я думал, что об этом знают только в нашем роду. Ведь речь идет о том…

– О том, как один брат убил другого! – Это сказал Габриэль Андроктус.

Неожиданно для всех он вернулся в комнату. И только он вошел – в воздухе словно бы задрожало какое-то облачко.

Сэр Баярд крепко сжал рукоять меча.

– Да, один брат убил другого, – повторил Андроктус.

Он указал на гобелен, висевший на стене комнаты. На гобелене были изображены пять всадников из рода ди Каэла. Среди них – Габриэль Младший. И вдруг – от неожиданности я вскрикнул – фигуру Габриэля охватило пламя.

– Вот, – сказал спокойно Андроктус, – это он убил Бенедикта, законного наследника рода ди Каэла. Убил тогда, когда тот шел со своим отрядом в Нераку.

– Я вижу, – ледяным тоном произнес сэр Робер, – что вы хорошо знаете историю рода ди Каэла.

– А почему бы мне и не знать? – надменно сказал Габриэль Андроктус. – Скоро мы с вами станем родственниками, мой дорогой тесть! Вы, конечно, вольны считать доказательством эти камешки. Может быть, доказательством вам послужат и кости, на которых любит гадать сей молодой человек?! Они тоже из Восточных Дебрей.

– Любопытно, любопытно, – заметил сэр Баярд. – А откуда вы, ни разу не видев их, о них знаете?

Габриэль Андроктус ухмыльнулся.

– А его брат, – указал он на меня длинным тонким пальцем, – брат, которого зовут, если не ошибаюсь, Алфрик, во время пира рассказал мне много чего интересного.

– Н-да, сэр Габриэль, голыми руками вас не возьмешь… – задумчиво произнес сэр Робер. – У меня очень много вопросов к вам, сэр Габриэль, и пока я не получу на них удовлетворяющих меня ответов, свадьбе не бывать! – закончил он решительно.

– У вас прямо семь пятниц на неделе! – решил превратить все в шутку Габриэль Андроктус.

Но сэр Робер был неумолим.

– Считайте как хотите, но свадьбу я откладываю, как минимум, на неделю!

– Итак, вы решили изменить своему слову, данному ранее? – тихо и медленно проговорил Андроктус. Он обернулся к сэру Роберу, глаза его холодно сверкнули. – Это не в правилах благородных рыцарей! Вы предаете рыцарство! Вы предаете меня!

Лицо сэра Робера побагровело.

– Как вы смеете говорить мне это! – воскликнул он в гневе. – Если кто и предал рыцарство, так это вы! И вы, вы – мертвец! И учтите: пока я жив – я владелец замка и законный наследник рода ди Каэла! А не вы, Бенедикт! – Андроктус хотел что-то возразить, но сэр Робер не дал ему сказать и слова. – А если вы отказываетесь от своего имени – от своего настоящего имени! – то попрошу вас покинуть замок и никогда впредь не попадаться мне на глаза!

Неожиданно ледяной ветер ворвался в комнату.

И порыв этого ветра словно бы поднял Габриэля Андроктуса над полом. Да, да, Андроктус взлетел почти под самый потолок и, изогнувшись, навис над сэром Робером и сэром Баярдом.

Несколько секунд в комнате было совершенно тихо.

А потом вздрогнули и задребезжали стекла в окнах – это заговорил Андроктус.

– Вы меня предали, сэр Робер! Коварно! О, как коварно! Вы позволили мне насладиться славою победителя турнира! В мою честь вы устроили в замке пир! Вы дали слово, что ваша дочь станет моей женой! И вы отказались от своего слова! Такого среди рыцарей Соламнии еще не было! Вы оскорбили меня! Неслыханно оскорбили!

В этом голосе слышались даже слезы; казалось, они катились по воздуху, словно бисер по металлическому подносу. Неискренние, фальшивые слезы… Сам голос был жутким, громким, но я готов был поклясться: это был голос Скорпиона!

А голос продолжал:

– Вы – жалкий человечишко! И все эти рыцари, все эти жалкие твари, вам, разумеется под стать! Но как бы там ни было, вы, сэр Робер, все-таки – рыцарь! И вы нанесли оскорбление другому рыцарю! Я, надеюсь, вы хорошо понимаете, чем это вам грозит?! Так что берегитесь меня, я вас не пощажу!

Сэр Робер, побагровев от гнева, выхватил меч из ножен.

А Скорпион замолчал и тотчас исчез, как будто его и не было.

Сэр Баярд метнулся к окну. Нигде никого.

– Растворился в воздухе, – вздохнув, задумчиво произнес мой хозяин.

Покачав головой, сэр Робер вложил меч в ножны и с тяжелым вздохом опустился в кресло.

Болтая ногами, Бригельм сидел на подлокотнике кресла возле моей кровати.

– Не знаю: благоволит ли нам фортуна или нет, – говорил мой брат, – но я знаю, что твой недуг – ерунда, легкое недомогание. Так что забудь о нем и поднимайся с постели.

Я постарался ответить в тон ему:

– Ну что же, если это так, то это и значит, что фортуна нам благоволит. Пусть же она не изменит своего отношения к нам и в дальнейшем.

Брат посерьезнел:

– Признаюсь тебе честно, Гален, я даже и представить себе не могу, что нас ждет в дальнейшем.

Я шутливо поднял вверх указательный палец и процитировал древнюю мудрость гномов:

– «Когда не ведаешь, что делать, потуже пояс затяни». Поживем – увидим, Бригельм. Может быть, нас ждет что-нибудь посерьезнее, чем было с нами на болоте?…

Бригельм подошел к камину, протянул руки к огню.

– Я бы, наверное, не отказался вернуться на болото. Там я был сам по себе. А кто я здесь? Никто. Вернее, некто, состоящий при Алфрике. Слуга своего брата…

– Да что ты несешь, Бригельм? Ты – слуга Алфрика?! С чего это ты взял?

Я смотрел на Бригельма с искренним недоумением и изумлением.

– Конечно, Гален, я знаю, что брат наш – фантазер. Но Алфрик мне сейчас постоянно талдычит о том, что он, именно он женится на леди Энид! И как мне кажется, скоро он отправит меня к нашему папаше с вестью: готовиться к свадебному пиру!…

– Но, Бригельм, Алфрик ведь еще даже не рыцарь!

– Ну, про рыцарские законы ты с Алфриком знаешь гораздо лучше меня. – Брат усмехнулся. – Я помню, ты даже заучивал кодекс рыцаря. И Алфрик знает его назубок… Так вот он решил вернуться к отцу, попросить его, чтобы он, как подобает, провел церемонию посвящения в рыцари, и тогда уже приехать в замок ди Каэла как рыцарь. Здесь будет новый турнир, и Алфрик полагает, что он одержит победу над всеми соперниками и станет мужем леди Энид. Вот каковы его планы, Гален. И думается мне, что он сделает все для того, чтобы так и было.

– Ты так думаешь?

– Да, Гален, Алфрику просто не терпится стать рыцарем и мужем леди Энид.

Я приуныл. С Алфрика еще и не то станет! А рассказы рыцарей о подвигах ему сейчас, наверное, совсем голову вскружили. Но самое-то главное: он хочет жениться на леди Энид. На моей принцессе!

Мне хотелось тотчас уехать из замка. Но немного подумав, я решил остаться до утра.

Я отыскал сэра Робера и предупредил его о том, что Андроктус – Скорпион, Бенедикт… – намеревается погубить леди Энид. Тот немедленно приказал усилить охрану замка. Так что ночью невозможно было выйти из замка подышать свежим воздухом без того, чтобы тебя на каждом шагу не окликнули бы: «Стой! Кто идет?» И попробуй не ответить и не объяснить, зачем ты здесь, – тебя тотчас упекут в темницу! В общем, стражники были на страже!

Наконец, я пробрался в палисадник под окнами леди Энид. Здесь стражников не было. Леди Энид попросила отца, чтобы они не заходили в этот садик. Ей нравилось слышать не голоса гврдейцев, а пение соловьев.

После полуночи соловьи заливались здесь вовсю. Помимо соловьев в палисаднике обитали и совы. И когда смолкало соловьиное пение, слышалось их уханье.

А кроме птиц здесь было и великое множество всяких мелких зверьков: хомяков, хорьков, кроликов.

Я стоял в густой траве, из окна леди Энид на меня падал свет, голова моя кружилась от благоухания поздних осенних цветов, пели соловьи! О, да, я стоял под окнами своей принцессы!

И вдруг – чьи-то руки крепко схватили меня за плечи…

– Не настало ли время нам поквитаться, а?

Голос был мне хорошо знаком. Да, очень хорошо знаком – это был голос Алфрика.

– Что же ты молчишь, братец? Я полагаю, что нам самое время поквитаться! Даже звезды на это намекают!…

Он хихикнул.

Я посмотрел на него, как на врага.

– Оставь меня в покое, Алфрик!

Я старался говорить спокойно, но голос у меня, кажется, заскрипел, словно несмазанное колесо.

– Ого, ты посылаешь меня в болото!

– Ничего такого я тебе не говорил, – пожал я плечами.

– Ну да, конечно. Но с таким лицом только такое и говорят, Ласка! Посмотрел бы ты на себя: ты ведь прямо весь позеленел!

Он засмеялся. Я старался быть спокойным, но чувствовал: вот-вот взорвусь.

– Серьезно тебе говорю, Алфрик: оставь меня в покое. Тебе же будет лучше.

Брат хихикнул.

– Вот как ты заговорил…

А я продолжал:

– Мы ведь, брат, похожи с тобой. Спутать нас легко. Особенно в темноте, ночью. А вдруг какой-нибудь рыцарь возьмет да вместо меня побьет тебя, Алфрик?

– Да ты – мальчишка, Гален! И только поэтому я прощаю тебя. А кроме того мне сейчас вовсе не до тебя. Ибо я, – сказал он гордо, – женюсь на леди Энид!

– Ну да благоволит тебе фортуна, брат! – насмешливо ответил я. – Мне уже приходилось слышать об этом. Ты ведь, кажется, собираешься стать победителем нового турнира?

Алфрик ответил мне не сразу, он задумчиво смотрел на меня.

– Не знаю, – наконец сказал он, – благоволит ли мне фортуна, но тебе, Ласка, она явно не благоволит.

– Ты так думаешь?

– Да. Потому что ты – в моих руках.

Алфрик бросился на меня и тотчас зажал мне рот своей ладонью. Я извивался, как уж, под его руками, но он крепко держал меня и я не мог даже позвать на помощь. Другой рукой он ударил меня в живот, а ногой под коленку. Я упал лицом вниз, в траву. А он сразу же навалился на меня сверху и принялся колотить так, что в глазах у меня потемнело.

– За что? – прохрипел я. – За что ты меня бьешь, Алфрик?

– Ах, ты хочешь знать, за что? – зло прошипел брат. – За болото! Ты не забыл про болото? Не забыл, как ты оставил в нем своего брата, а сам заторопился на турнир? А если я расскажу об этом сэру Роберу и сэру Баярду? Как ты думаешь, они похвалят тебя? По головке погладят?

– Да говори что хочешь! – взмолился я. – Только отпусти меня сейчас.

Но брат разошелся не на шутку, его было уже не остановить. От него несло дешевым вином.

Алфрик поднял меня с земли и приставил нож к самому моему горлу.

– Ты умный, Гален! Так подскажи, что мне делать? Я опоздал на турнир. Я – не рыцарь. Мне пришлось пойти в слуги к какому-то весьма не прославленному рыцарю. Да наш бы отец помер от стыда, если бы узнал, чем пришлось заниматься его старшему сыну! Его первенцу! Его наследнику! Да и ты, Ласка, тоже хорош. Ты смотришь на меня, как на пустое место! Хотя и ты сам-то – всего-навсего слуга!… Но погодите, я еще вам всем покажу, кто такой Алфрик! Я еще сыграю с вами шутку на турнире! Вы меня еще попомните!

Пьяный Алфрик грозил то мне, то всем рыцарям Соламнии. Если бы не нож у самого горла, я бы, наверное, рассмеялся.

– Какую же ты собираешься сыграть шутку, Алфрик?

Я косился на сверкающую сталь и старался хоть немного отодвинуться от лезвия. Что еще взбредет в безумную голову Алфрика в следующую секунду?!

– А вот это не твоего ума дело, Ласка! – прикрикнул на меня брат. – Ты лучше скажи, какую шутку ты хочешь сыграть со мной? Почему ты здесь, под окном леди Энид? – Я молчал. – Ну, гоаори! А не то… – брат еще больше приблизил нож к моему горлу и просипел: – А не то, я убью тебя, Гален!

Опять! Опять то же самое, что в нашем замке! Он был способен меня убить, я это прекрасно понимал. Видимо, это на него накатывает постоянно – желание убить меня. И мне, наверное, до смерти не будет от него покоя! И в детстве он меня терзал, и сейчас!… За что, за что мне такое наказание?…

– Ну, что же ты молчишь, Ласка?! – брызгая слюной, кричал Алфрик.

Я уже ощущал, как его остро наточенный нож входит в меня…

И вдруг он отвел руку от моего горла и с силой отбросил нож от себя – над нами растворилось окно леди Энид.

– Приветствую вас, прекраснейшая леди! – воскликнул Алфрик.

– И я приветствую вас, прекраснейшая! – прошептал я.

Мне не хватало воздуха, сердце готово было вот-вот выпрыгнуть из груди.

Поклонившись леди Энид, Алфрик задрал голову вверх и смотрел на нее, глупо улыбаясь. И молчал. Он не знал, что сказать, что ответить на ее вопросы – ведь она, конечно, слышала его угрозы в мой адрес.

Затем, взглянув на меня угрожающе, но вместе с тем и испуганно, он стремглав кинулся из палисадника прочь.

Леди Энид посмотрела ему вслед, затем перевела взгляд на меня. Она смотрела на меня молча. Потом, так и не проронив ни слова, затворила окно.

Я снова остался в палисаднике один. Алфрик убежал – хвала богам, он на этот раз не зарезал меня.

Стало темнее – закрывая луну и звезды, по небу поползли черные лохматые тучи.

Да, Алфрик убежал, но это не значит, что он еще не вернется… И кто знает, что будет тогда?…

Я оказался прав. И часа не прошло, как Алфрик снова появился в саду. Вид у него был явно испуганный, но это не помешало ему снова накинуться на меня.

Заломив мне руки назад, он зашептал:

– О, ты всегда был любимцем отца! Тебя все любят! А меня – никто! А ты знаешь, как это горько?! Знаешь, как мне тяжело? Знаешь?

– Отпусти ты меня, Алфрик. Мне же больно!

– Заткнись! – зло прошипел брат. – А ты думаешь, мне не больно?! Ты думаешь, хоть кто-нибудь, хоть раз спросил меня: Алфрик, а тебе хорошо живется?!

– Но что же ты ко мне-то пристал?

– Заткнись! – снова повторил Алфрик. – Я всегда был для тебя старшим братом и всегда должен был угождать тебе. Я должен был слушаться отца. И тебя! Все время на побегушках. «Алфрик, сходи туда! Алфрик, принеси то!»

О, боги! Старая песня!

– Но… – начал я.

Алфрик не дал мне говорить, но на этот раз он не сказал мне «заткнись!» Он зашептал:

– Гален, ты должен мне помочь. Ты умный, обаятельный, красноречивый. Ты ведь умеешь писать стихи, правда, Гален?! И я прошу, прошу тебя: напиши стихи для меня, а? Стихи, которыми я мог бы покорить сердце леди Энид! Самые прекрасные стихи для самой прекрасной леди! И, я, Ласка, я буду признателен тебе. Я, если хочешь, заплачу тебе.

Он замолчал и тупо уставился на окно леди Энид.

– Она больше не выглянет в окно, – покачал я головой. – Впрочем, Алфрик…

Я беззвучно зашевелил губами. Потом сказал вслух:

О, леди Энид, поглядите в окно…

Алфрик недоуменно уставился на меня:

– Что?

О, леди Энид, поглядите в окно, – повторил я. – Ты же сам просил меня написать стихи. Это первая строчка.

Я поставил правую ногу на камень, а руками задвигал так, словно играю на лютне.

– Не понял… – Алфрик все так же недоуменно смотрел на меня.

– Ты просил меня написать стихи, так? – стал я терпеливо втолковывать брату. – Вот я и придумал первую строчку.

– Ах! – радостно воскликнул Алфрик. Вон оно что! Будь добр, повтори мне эту строчку…

О, леди Энид, поглядите в окно, – покорно повторил я.

О, леди Энид, поглядите в окно, – завопил тут же Алфрик, глядя на окно леди Энид.

Но она не выглянула в окно. Из окна только слабо струился свет. Может быть, она уже спит?

Впрочем, надо было придумывать вторую строку.

И я сказал:

– Что? Что ты там бормочешь?

– Это вторая строка. Запоминай, Алфрик: Под музыку неба танцуют деревья. Или нет. Лучше так: Под музыку неба деревья танцуют. Запомнил?

– А чего тут не запомнить? – обиделся брат. – И потом, это у тебя про сад и луну получилось. А девушкам хочется, чтобы стихи были про них!

– Нет, ты не прав, Алфрик, – стал защищать я свое творчество. – В этой строчке – настроение. Вот представь: любящий видит свою возлюбленную…

Алфрик выслушал меня, кивая головой, а потом громко крикнул:

Мы услышали: окно в комнате леди Энид приоткрылось, послышался чей-то сдержанный смех.

А я тотчас произнес еще две строчки:

– Что? Что? – переспросил меня брат.

– Ну что ты все время меня переспрашиваешь, Алфрик?! – зло ответил я. – Если не слышишь, прочисти уши. Или я кричать должен?! Это же не боевой приказ. Это лирические стихи. Серенада. Романс.

Послушно кивнув головой, Алфрик сказал негромко:

Ну что же, даже в исполнении Алфрика стихи звучали недурно. Весьма-весьма недурно.

– Стихи просто замечательные, – сказал я, – теперь бы тебе еще научиться читать их с чувством. А то ты не говоришь, а кукарекаешь!

Брат исподлобья посмотрел на меня.

Но тут из комнаты леди Энид снова послышался смех. Словно серебристый колокольчик зазвенел!

Да разве нам было хоть что-нибудь нужно больше?! О, как мы были счастливы. Оба!

И мы сами засмеялись в ответ.

Затем смех леди Энид смолк. Все стихло. Опять только тьма окружала нас.

Где-то прямо над нашей головой защелкал соловей.

И тут вдруг я увидел чью-то тень, подбирающуюся по стене к окну леди Энид.

Я хотел закричать, но сильная рука Алфрика тотчас зажала мне рот.

Мертвый соловей упал к моим ногам.

Словно парализованный, смотрел я, как страшная тень придвигается к окну моей принцессы… Потом мелькнула еще чья-то тень…

Я был не в силах ни пошевелиться, ни вскрикнуть.

Затем я услышал крик. Слабый-слабый крик. Крик ужаса! Оцепенение мое прошло. Я вырвался из рук брата. Но тут же в меня вцепились ветки деревьев. Но нет, вы не удержите меня! Я – рыцарь! И должен спасти свою даму! Я освободился от цепких ветвей и побежал к замку.

Почти тотчас Алфрик догнал меня. Схватив одной рукой меня за плечо, он вновь приставил мне к горлу нож. Это был уже не Алфрик Пасварден…

Две тени проскользнули мимо часовых у ворот – часовые их даже не заметили.

Крик ужаса, не умолкая, звучал в моих ушах.

Слабый крик, донесшийся до меня из окна леди Энид!

Я стоял один. Рядом не было никого.

– Алфрик! – крикнул я. – Алфрик!

Но мне никто не ответил. Я только услышал чьи-то удаляющиеся шаги.

Я стал обдумывать: что же произошло?

Проклятый Скорпион! Он ведь и впрямь всемогущ и вездесущ! Я влез на дерево, росшее у стены замка, и заглянул в окно комнаты леди Энид.

На постели без чувств лежала Дени. Где сейчас леди Энид? – одни боги ведают. Да может быть, и они не ведают…

Спрыгнув на землю, я со всех ног помчался к самой высокой башне замка и, перепрыгивая через ступеньки, взлетел на верхнюю площадку.

В красном свете Лунитари я еще успел различить убегающие от замка тени.

Бежали они в сторону ущелья Тротал.