Отставание во времени

Элва возвращалась домой. С холма, на который она поднялась, сидя верхом на шестиногом хайлу, уже был виден её дом. Она вспомнила- свое девятнадцатидневное нелегкое путешествие по дремучим лесам, куда с трудом пробирался солнечный свет, по высокогорным пастбищам, где на теплых весенних склонах мягко шелестели травы и качались огромные бутоны ярко-красных цветов. Она спала ночами под открытым небом и изредка в заброшенных хижинах какого-нибудь лесника, а один раз ей пришлось остановиться на ночлег в племени Алфавала, и аборигены взирали на нее с любопытством и страхом. Вспоминала Элва и то, как неохотно она покидала своего мужа, отправляясь в путь, оставляя его с двухлетним сыном, и печально оглядывалась на свой дом с дымящейсяг трубой и слабо светящимися в предрассветных сумерках окнами.

В обязанности ее мужа, свободного фригольдера-землевладельца, входил ежегодный объезд владений, и он обычно совершал его сам, отправляясь вверх, в горы, и путь его лежал через леса и долины от Лэйкленда до самого Тролла, а затем мимо реки Свифтсмоук обратно на юг. По этому маршруту предки Карлави, мужа Элвы, путешествовали около двух столетий. И осенью и летом, даже снежной зимой фригольдер всегда совершал объезд своих владений, и жители отдаленных ферм, охотники и трапперы, лесники и лесорубы всегда обра- щались к нему со спорными вопросами, словно к третейскому судье, и если случалась беда, то фригольдер созывал всех людей, живущих на его землях, чтобы справиться с ней сообща. Даже полудикое кочующее племя Алфавала иногда поджидало его на лесных тропах, и, неумело подражая человеческой речи, кто-то из дикарей обращался к фригольдеру с просьбой о помощи.

Однако в этот год Карлави и его помощники были очень заняты сооружением новой плотины на реке Улу, ибо старая рухнула прошлой весной из-за чрезвычайно сильного паводка и двадцать тысяч гектаров плодородных земель оказалось затоплено. Инженеры в Юваскуле, единственном крупном городе планеты Вэйнамо, разработали новую конструкцию, и Карлави собирался ее испытать.

— Пропади все пропадом! — сказал Карлави. — Мне потребуются все имеющиеся в поселке специалисты, включая меня лично. Работа должна быть законченапрежде, чем почва высохнет от летней жары, чтобы ферропластовые опоры плотины лучше связывать с землей.

— А кто будет совершать объезд? — спросила тогда Элва.

— Меня самого это озадачивает, — ответил муж, проводя ладонью по своим прямым темно-русым волосам, и его скуластое лицо, с большими, чуть раскосыми глазами, озарилось неожиданной улыбкой. Он всегда одевался просто — рабочий комбинезон, состоящий из кожаных брюк и короткой куртки из плотного материала с широким поясом, и во внешности его не было ничего романтического, однако на душе у Элвы всегда становилось очень тепло и радостно, когда муж вот так улыбался, даже спустя два года их совместной жизни.

Карлави достал из кармана трубку и не спеша набил её табаком.

— Кто-то должен поехать, — сказал он. — Кто-то достаточно образованный, разбирающийся в медицине и технике и способный разобраться в непростых человеческих проблемах. И у него должен быть авторитет, ведь мы всегда придерживаемся традиций и законов, дорогая. Население наших земель не станет подчиняться кому попало. Как может слуга или простолюдин играть роль судьи? Это должен быть я, или мой помощник, или… — Он замолчал, и Элва тотчас поняла его намек, воскликнула:

— Нет, я не могу!

— Ты моя жена, — медленно произнес Карлави. — Одно это дает тебе право, согласно обычаю, выполнить мою работу. К тому же ты дочь известного магната из Ройялка. Это почти уравнивает тебя со мной по престижу, несмотря на то, что ты родом с другого конца материка. Я сомневаюсь, чтобы ты знала, какими ужасными снобамиявляются фермеры в нашем Тервале.

— Но как же наш сын Хаук? Я не могу его оставить.

— Наука за время твоего отсутствия избалуют обожающие его сиделки и добрая сотня местных нянек. Все будет в порядке. Карлави помрачнел и договорил:

— А вот я буду одинок, и это просто ужасно.

— О, дорогой, — вымолвила Элва, сразу подобрев.

И через два дня она выехала.

Элве хотелось лучше запомнить все впечатления, полученные во время путешествия — легкое покачивание шестиногого хайлу, бесконечные километры пути, когда тело начинает ныть от усталости, а в душе просыпается древняя тяга к странствиям вместе со странным возбуждением, которого она никогда ранее не испытывала, тишину среди горных кряжей, на вершинах Сверкание льда и снега, пение птиц в чащобах и журчание ласковых речных струй, грубоватое, но искреннее гостеприимство трапперов и охотников, таинственное племя аборигенов, так мало похожих на разумных существ. Элва радовалась всему пережитому и увиденному и надеялась испытать все это еще раз.

Объезд был мероприятием сравнительно безопасным, ведь последняя война отгремела уже больше века назад, а что касается стихийных бедствий и хищников, то Элва всегда могла надеяться на помощь верного Хива, аборигена из племени Алфавал, который в свое время предпочел прозябание в лесных буреломах верной службе человеку. Несмотря на то, что Хив мог произнести лишь несколько десятков слов и пользовался только простейшими приспособлениями, вроде дубинки, в пути он был незаменим — эдакое страшилище с длинными ушами и широченным плоским носом, с длинными антеннообразными усиками и коротким сильным телом, покрытым короткой зеленоватой шерстью. Хив больше походил на зверя, нежели на разумное существо, но это была его планета, и природное чутье в сочетании с быстрой реакцией защищали Хива и его спутницу более чем надежно. И все таки Элва переживала отсутствие мужа и сына с каждым днем все сильнее, и, когда наконец внизу показался поселок Тервол и со склонов Хорнбэк-Фэл можно было разглядеть ее дом, Элвой овладело странное, безрассудное чувство, побуждавшее, к немедленным действиям. Хива, сидевший рядом на своем хайлу, указал пушистым хвостом вниз и пробормотал:

— Дом. Сегодня будет много еды. Мягкая постель. Много еды.

— Да, — жестко ответила Элва, с трудом сдерживая слезы радости, и подумала: «Не к лицу дочери магната и жене фригольдера, кандидату наук и лучшему стрелку долины проявлять свои эмоции. Я не буду скулить.»

— Нам надо спешить, — сказала Элва, пришпорив хайлу, и пустилась галопом вниз по склону; Ее длинные золотистые волосы, завязанные шелковой лентой, растрепались и развевались сзади подобно гриве. Копыта хайлу стучали по камням, а впереди раскинулись вспаханные поля, еще не просохшие после зимы, с молодыми, ярко-зeлеными всходами, и сверкало жидкой ртутью огромное озеро Раваниэми у подножия вершины Хай-Миккела, упиравшейся в безоблачное небо. На берегу озера располагался поселок, состоящий из десятков чистеньких домиков с красными двускатными крышами. Поселок рассекала надвое широкая, мощеная валунами дорога, усаженная по краям пышными деревьями.

Она вела прямо к поместью фригольдера, мимо угловатого здания обогатительной фабрики.

Окна родного дома манили Элву издалека своим ласковым, привычным светом. Она преодолела почти половину пути, когда послышался испуганный вопль Хива. Тренированным движением Элва выхватила лазерный пистолет и, напряглась, ожидая нападения. Хив, съежившийся в седле, указывал в небо.

Поначалу Элве казалось, что все происходящее ей снится — на землю опускался звездный корабль, и она сразу же обратила внимание на eгo форму и колоссальные размеры. Он опускался быстро и на удивление тихо, похожий на серебряную сигару. Элва спрятала пистолет и достала бинокль. Теперь ей были видны надстройки и люки, орудийные палубы и раскаленные дюзы. В носовой части четко выделялась эмблема — рука в бронированной перчатке, охватывающая орбиту у маленькой планеты. Откуда-то доносились отчаянные вопли аборигенов.

«Космический корабль. Откуда он здесь? — думала Элва в смятении. Когда-то давно на подобных монстрах сюда прилетели мои предки».

— Хив, ты видел когда-нибудь такое? — И она снова помчалась галопом по обочине дороги.

Звездолет опустился прямо за поселком, и его опоры глубоко вошли в рыхлую пашню. Он открыл огромный люк, и из него выехал ракетоплан и застыл, словно выжидая. Затем распахнулось множество других люков, из которых выехало с десяток бронемашин, вооруженных массивными пушками.

Элве повезло. Она еще не успела добраться до Тервола, когда пришельцы открыли огонь.

Не было видно ни вражеских звездолетов, ни орбитальной крепости и капитан Коре Голиев, командующий военной эскадрой, стоя на обзорной площадке флагманского крейсера «Аскол», молча наблюдал за победным шествием своих кораблей, которые сверкали в лучах желтой звезды сотнями серебристых чудовищ. За ними виднелась безграничная темнота, проколотая местами крохотными огнями звезд.

Капитан вспомнил, как перед стартом с родной планеты. Черткой он провел по радиосвязи небольшое совещание, и все экипажи, предвкушая добычу, радостно его приветствовали. Взгляд Корса устремился в сторону Sedel Regis, которое имело вид перевернутой буквы «Г». Он вспомнил, что старые астронавты рассказывали, будто где-то там находится Древнее Солнце, но никто на Черткое не был в этом уверен.

— Ускорение, необходимое для движения в агорическом поле, набрано, доложил старший пилот «Аскола», появившись на минуту в поле зрения капитана. Голиев посмотрел на удаляющуюся планету Вэйнамо, укутанную облачным одеянием, сквозь которое иногда просматривались очертания материков. Вся планета имела приятную голубовато-зеленую окраску, и капитану вспомнилась его планета Черткой — желто-коричневая, местами серая, с прокопченной атмосферой, и он с сожалением отвернулся, заметив напоследок блеск двух маленьких лун, похожих на капли расплавленного золота.

Взгляд Корса привычно устремился на приборный щиток, сверяясь с показаниями приборов.

— Очень хорошо, — сказал он. — Корабли могут перейти в агорическое пространство немедленно.

Тотчас послышался мощный гул и металлический скрежет — вступил в работу агоратрон. Появилось неприятное ощущение падения, словно в кошмарном сне, и звезды, изменяя свою окраску, стали пропадать из поля зрения.

— Все в порядке, капитан, — вновь доложил пилот. — Старший техник проверил работу двигателей.

— Очень хорошо, — повторил Коре, зевая и потирая глаза. Сегодня я не выспался. Пришлось дать туземцам настоящий бой. Я буду у себя в каюте, позовите меня, если что-нибудь случится…

— Слушаюсь, сэр, — пилот понимающе улыбнулся.

Голиев направился прямо по узкому коридору, спустился на нижний ярус, к своей каюте, встретив по пути несколько членов экипажа, которые почтительно приветствовали его, впрочем, без излишних церемоний, ведь им, солдатам, служащим на кораблях военной межзвездной корпорации, было чуждо подхалимство и раболепие. Каждый из них был опытным, прошедшим огонь и воду бойцом и космонавтом, и они с гордостью носили военную форму, отдыхая от нелегкой службы за азартными играми и выпивкой. Все они привыкли обращаться со своими старшими офицерами, словно с добрыми друзьями, и Коре Голиев не разрушал этих взаимоотношений, считая их весьма полезными, даже необходимыми. Oн не спеша прогуливался по кораблю, с удовлетворением отмечая, что крейсер в полном порядке и всегда готов к бою. Чего еще можно желать командующему эскадрой?

Правояц, ординарец капитана Корса, стоял у двери его каюты. На щеке Правояца багровело три параллельных царапины, а под глазом растекался фиолетовый синяк.

— Что-то случилось? — удивленно спросил капитан.

— Не то слово, капитан.

— Ты не обидел ее? — нахмурился Коре.

— Нет, сэр. Я отлично понял ваш приказ и даже в гневе пальцем не тронул эту девушку. Зато она в этом преуспела. Пришлось угостить ее солидной порцией усыпляющего газа, иначе она могла разнести всю каюту. Сейчас она, вероятно, очнулась, и я не хотел бы еще раз туда входить.

Голиев рассмеялся, глядя с высоты своего богатырского роста на ординарца. Коре был сильным мужчиной, со смуглой кожей, суровым испещренным шрамами лицом, поросшем седеющей бородкой. Он принадлежал к правящему классу планеты Черткой, но одевался весьма скромно — свободная куртка, защитного цвета брюки, заправленные в короткие сапоги армейского образца. На поясе кобура с лазерным пистолетом. Единственным знаком отличия служила малиновая звезда на груди.

— Теперь я займусь с ней сам, — важно сказал Коре.

— Да, сэр, — сказал помощник, и в голосе его сквозила зависть.

— Капитан, может вам принести электрический разрядник с наконечником?

— Нет, — ответил Коре.

— Но с ней не оберешься хлопот, а ток не оставляет следов на теле. — В глазах Правояца появилось выражение досады.

— Я знаю, — ответил Голиев. — Идите, займитесь делом.

И, открыв дверь, он вошел в каюту.

Девушка, сидевшая на кровати, рывком поднялась.

«…Она красива, поразительно красива», — подумал Коре, глядя на ее стройную, высокую фигуру, на смуглое, удлиненное лицо с огромными голубыми глазами, на приоткрытые чувственные губы, на рассыпавшиеся по плечам золотистые пряди волос.

Остаточное действие усыпляющего газа ослабило ее настолько, что она прижалась спиной к переборке отсека и, дрожа всем телом, молча смотрела на вошедшего. Ее несчастный вид слегка растрогал Голйева, несмотря на то, что за годы службы ему приходилось повидать всякого, особенно во время захвата планет Ифман и Новагалл, да и на самом Черткое, где слабый человек, не способный себя защитить, немедленно становится рабом сильного.

Коре остановился у стола в углу отсека и улыбнулся, слегка кивая. Как тебя зовут, красавица?

Она с трудом вздохнула и прошептала:

— Я не ожидала, что вы понимаете язык моей планеты.

— Мы смогли быстро его освоить. Ты слышала о гипнопедии? Это такой метод ускоренного обучения с помощью компьютера и нервных стимуляторов. Он состоит в воздействии непосредственно на мозговой центр человека, ведающий речью и восприятием звуковых сочетаний. Компьютер разрабатывает программу обучения, учитывая особенности того или иного языка, его грамматику, семантику и вообще…

Она облизала пересохшие от волнения губы и ответила:

— Я что-то об этом слышала, у нас были похожие разработки, однако нам не удалось продвинуться так далеко. И потом, на Вэйнамо единый язык.

— И на Черткое тоже. Но нам удалось завоевать две соседние планеты, на одной их которых существует сто лингвистических групп.

Коре открыл шкаф и достал из него бутылку и два бокала.

— Хочешь немного бренди? — спросил капитан, разливая напиток. — Меня зовут Коре Голиев. Я командир эскадры межзвездных военных кораблей, сказал он. — А тебя как зовут?

Она не ответила. Коре протянул ей стакан.

— Почему ты не желаешь отвечать? Я неплохой парень, выпей за наше знакомство.

Девушка рывком выбила стакан из его руки.

— Ты убийца! — закричала она. — Ты и твои люди убили моего мужа! О, Господи! — Она шатаясь добралась до кресла и, рухнув в него, разрыдалась. Брэнди растекался по ковру.

Голиев внутренне застонал и подумал:

«Почему я такой невезучий? Что у меня за дурацкий характер? Все мои приятели во время завоевания планеты Имфан только и делали, что лапали местных шлюх, и те были только рады. Неужели придется отправить эту женщину к остальным пленникам? Нет, она станет моей, не сейчас, так позже».

Он опустился в другое кресло и закурил; подняв стакан и разглядывая на счет его содержимое.

— Мне очень жаль, — тихо сказал он. — Что сделано, того не вернуть. Если бы жители вашего поселка сдались без боя, жертв могло и вовсе не быть. Они поступили неразумно. Кстати, мне доложил командир отряда, что тебя захватили, когда ты возвращалась из леса. Почему ты не спряталась?

— Там был мой муж, — зло ответила женщина, поднимая помертвевшее лицо. — И мой ребенок.

— Возможно, мы его подобрали, — с готовностью ответил Коре.

— Ты можешь посмотреть…

— Нет, — оборвала она. — Я забрала Хаука и отдала его своему слуге Хиву, пообещав вернуться, если смогу. Мой муж сражался с вами и погиб за несколько секунд до моего приезда. О, Карлави!

Она словно бы обессилела после своих слов и рыданий, теперь сидела, глядя в одну точку.

— Что ж, — промолвил Голиев с некоторой неловкостью. — Мы предупреждали все население вашей планеты, призывая его к повиновению, и даже пытались сотрудничать, передав обращение к правительству по всем каналам телевещания. Однако получили решительный отказ, и тогда нам пришлось высадить десант в Юваскула, захватить город и взять в плен членов правительства. Но и тогда сопротивление не прекратилось. Тогда мы перешли к более решительным действиям. — объявили, что в отместку за гибель наших солдат нападем на ваш поселок и уничтожим его. Я считаю, что мы поступили гуманно, ведьмы не стали обстреливать города ядерными ракетами, пытаясь уменьшить число возможных жертв.

Элве казалось, что голос Корса звучит из бездонного колодца, настолько он был зловещим. Капитан расстегнул тесноватый воротничок, затянулся сигаретным дымом и вновь наполнил свой бокал.

— Конечно, я не думал, что ты примешь нашу точку зрения, продолжал он. — Но вы в течение столетий жили изолированно, и ни один космический корабль не коснулся поверхности Вэйнамо со времени колонизации. Вы даже не пользовались имеющимися двумя межпланетными кораблями, ведь у вас есть все необходимое. Поэтому людям на Вэйнамо неведомы все превратности и негативные моменты космических перелетов, ведь, проведя в полете менее года, вы. по возвращении встречаетесь со своими состарившимися сверстниками и друзьями, а вашу молодость охраняет эффект временного сжатия. Поверь мне, астронавты- очень одинокие люди. — Капитан отпил немного, наслаждаясь приятным жжением, когда напиток разливался по стенкам желудка, и сказал с грустью: — Неудивительно, что люди летят в космос так неохотно, а все колонизированные ими планеты буквально изолированы друг от друга. Для вас, жителей Вэйнамо, моя планета Черткой всего лишь абстрактное, ничего не значащее название — строчка в звездном атласе, а ведь она находится отсюда на расстоянии всего пятнадцати световых лет, и в любую ясную ночь вы можете увидеть на небе маленькую красноватую звезду — наше солнце. Ваши ученые называют его Гамма Габарчи. Каких-нибудь пятнадцать световых лет — а между нашими цивилизациями не было никаких контактов в течение нескольких сотен лет.

Коре помолчал немного, словно желая подчеркнуть всю значимость сказанного, и неожиданно резко продолжал:

— И вот теперь мы решили установить этот контакт. Почему? Все дело в том, что Черткой далеко не дружелюбная планета, в отличие от Вэйнамо. Наши предки прошли нелегкий путь и за все вынуждены были бороться. А сейчас население Черткоя достигло численности в четыре миллиарда, хотя это были данные переписи на момент нашего старта. А когда мы вернемся; эта цифра, вероятно, достигнет пяти миллиардов. Нашей цивилизации нужны ресурсы, нужно новое жизненное пространство. Поначалу мы высадились на трех планетах нашей системы и использовали их, по возможности, конечно. Затем мы устремились к близлежащим звездам, и нам удалось захватить уже две планеты, ну а ваша будет третьей. На Вэйнамо население составляет всего десять миллионов — на целой планете такое мизерное количество людей. Это просто расточительство, ведь один только ваш континент имеет больше природных ресурсов, чем весь Черткой, и вы остановили рост населения. Разве вы не хотите развиваться?

Голиев нервно постучал по столу ладонью.

— Неужели вы считаете, что жалкие десять миллионов грязных землепашцев имеют право на владение такой огромной территорией? Черткой вам этого непозволит, — неприязненно заявил он.

Элва оживилась, взгляд ее загорелся злостью:

— Вэйнамо — наша планета, — сухо ответила она. — И мы делаем на ней все, что нам нравится. Если вы на Черткое плодитесь словно червяки, то должны отвечать за последствия сами.

Остатки симпатии к этой женщине испарились из души Корса, уступив место гневу. Он погасил сигарету в хрустальной пепельнице и, допив остатки брэнди, сказал:

— Не читай мне морали. Я не нуждаюсь в ней.

Он встал и, обойдя стол, подошел к ней.