– Прекрасная виа не хочет потанцевать?
Я вздохнула и повернулась к третьему – или десятому – по счету наглецу. В моих руках была тарелочка с пирожным, так что даже самый недогадливый должен был понять, что танцы меня не интересуют.
Этот не понял.
– Виа? – лучезарно улыбаясь, повторил он.
Кажется, я слышала в его голосе надежду, что собеседница окажется немного туповата и скажет свое имя. Угу, держи карман шире, бегу и падаю.
– Сегодня я не танцую. Меня пригласили на торжественный ужин, – приподняла тарелочку, – и я ем.
Ненормальный ответ, но до этого мне он уже помогал. Точно, этот тоже решил не связываться с сумасшедшей невестой. Король, конечно, насолил всем. Добрым словом его не поминал только ленивый. Нет, мне все нравилось, особенно то, что не надо объяснять, кто я такая и что тут делаю.
– Привет.
Я уже собралась закатывать глаза и снова тыкать тарелкой, когда поняла, что на этот раз со мной поздоровалась девушка. Для меня она была блондинкой с правильными чертами лица, но кто знает, какой была ее внешность на самом деле.
– Привет, – меня не покоробило такое обращение.
– Тоже прячешься?
– Тоже? – только теперь я увидела, что у нее в руках была тарелка с большим куском пирога.
– Не хочу я танцевать, искать среди этой толпы принца, – застенчиво улыбнулась девушка. – Глупо это. Думаю, Его Величество и Его Высочество давно ушли или смотрят на нас и развлекаются.
– Второй вариант вероятнее, – я даже хихикнула.
– Меня Амина зовут.
– Не боишься? – удивилась.
– Чего мне бояться? Я на принца не претендую, – она вдруг покраснела. – Конечно, если он меня выберет, я протестовать не буду, но я…
– Любишь другого? – закончила ее фразу.
– Люблю, – прошептала она, огляделась и поставила тарелку на край стола, у которого мы стояли. – То любить просто так нельзя, всегда нужно искать выгоду. А брак – это союз с наибольшей выгодой, поэтому в этом деле нельзя слепо доверяться чувствам, – заучено, но грустно произнесла Амина.
– Кто сказал такую ерунду? – возмутилась я и примостила свою тарелочку рядом с её.
– Папа…
– А не пойти ли папе…
– Что ты! – махнула она рукой, и я заметила у нее на груди такую же брошку, как и у меня.