Отродье Идола

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Арвин вздрогнул, когда целительница перевернула его ладонь, рассматривая израненные пальцы.

- Странная рана, - заметила она.

Арвин просто кивнул.

- Можете вылечить?

Жрица была молодой светловолосой женщиной, которая могла быть красивой, если бы не глубокие морщины на лбу — цена за принятие чужих страданий. Она ответила собственным кивком.

- Плачущий бог чувствует твою боль, сын мой, - произнесла она.

Она была одета в пепельно-серую рубаху, штаны и такой же серый головной убор, а к груди был приколот символ Ильматера — пара скованных рук.

Арвин хорошо помнил этот символ из своего детства. Отрубленные руки — они всегда казались ему таковыми — и другие символы мученичества украшали аббатство. Жрецов-мучеников Ильматера изображали во всей красе: усеянных чумными язвами, разрываемых на части волками или покрытых кровоточащими ранами. Мученики всегда смотрели в сторону Шуррока — дикого царства холмов, ливней, воющих ветров и диких зверей, места обитания Ильматера. В этом домене все его преданные последователи получали свою награду: вечные страдания.

Арвин мог пойти к целителю гильдии, но тогда пришлось бы отвечать на неудобные вопросы. Гильдия не одобряла «работы на стороне». Но в Часовне Исцеления, которая заботилась о людях Хлондета, всего лишь просили бросить пару монет — сколько мог позволить себе проситель — в деревянный ящик для пожертвований.

Предрассветный час только заканчивался, и на улицах за стенами часовни было тихо. Исцеления искал только Арвин. Но с наступлением рассвета каменные скамьи часовни наполнятся просителями.

Жрица прошептала молитву — Арвин знал её наизусть, хоть целительные молитвы в аббатстве и использовались нечасто; жрецы считали, что страдания закаляют дух. Раны на его пальцах медленно заросли. Священница коснулась его рта и ушей, и боль от каждой раны угасла. Закончив, она взяла в ладони его левую руку и коснулась обрубленного мизинца.

- Это, - сказала она, чуть приподнимая его руку, - слишком старая рана, чтобы я могла её исцелить. Здесь необходимо касание Боленосца.

- Ничего страшного, - отозвался Арвин. Он совсем не хотел встречаться с кем-то из старших жрецов. Единственная причина, почему он обратился в часовню — здесь работали самые молодые клирики ордена, мужчины и женщины, которые были недостаточно старыми, чтобы разворошить неприятные воспоминания Арвина. - Я привык.

Он не стал объяснять, что сделает с ним гильдия, если узнает, что он избавился от их метки. Может быть, однажды, наконец покинув Хлондет, Арвин разыщет жреца, который сможет вырастить новый палец, но...

Она отпустила его руку.

- У тебя лицо человека, который видел множество страданий. Да благословит тебя Ильматер и поможет нести твою ношу.

Арвин встал. Он был благодарен за исцеление, но не за напутствие. Меньше всего ему нужен был ещё один бог, вмешивающийся в его дела.

Когда он бросил монеты в ящик для пожертвований, в часовню влетела растрёпанная женщина, сжимая в руках неподвижного младенца.

- Её укусили! - закричала женщина. - Змея! Змея в колыбели! Она заплакала — разбудила меня — и я увидела у неё в кулачке змеиный хвост. Змея укусила её. Пожалуйста, прошу, вы можете её спасти?

Жрица занялась девочкой, коснувшись её крохотной ручки и прочитав заклинание. Арвин мгновение наблюдал за этим — мать задыхалась от бега, и скорее всего, было слишком поздно, чтобы нейтрализовать яд — потом выскользнул за дверь. Он не хотел знать, чём всё закончится. Покидая часовню, он услышал, как жрица бормочет соболезнования, а мать громко рыдает. По крайней мере, мрачно подумал он, женщина хоть ненадолго познала эту радость — держать на руках собственное дитя.

Арвин не знал, получится ли то же самое у Кэррелл.

Шагая по узкой изгибающейся улице, окутанной с обеих сторон зелёным мерцанием зданий, он спорил с собственной совестью. Кэррелл не понравится его вынужденный союз с Зелией — полгода назад она уже совершила эту ошибку, и результаты были катастрофическими. Она точно не одобрит любой план, в котором присутствует риск того, что обе половины Змеиного Круга попадут в руки одного из последователей Ссета. Арвину невыносимо хотелось снова поговорить с Кэррелл, но магическое послание, которое он отправил ей, покинув крышу Зелии, как и все предыдущие не достигло адресата.

Юноша до сих пор не мог поверить, что Зелия просто отпустила его. Она бросила в него полотенце, когда он попросил что-нибудь, чтобы прикрыть наготу — с тех пор Арвин уже успел переодеться и выбросил полотенце в мусорную кучу — затем проводила его из сада вниз на улицу. Он осторожно следовал за ней, ожидая, что Зелия попробует посадить в него семя, но она не стала этого делать. Возможно, решила, что возвращение половины Змеиного Круга Пакала займёт больше семи дней.

Он остановился перед одним из публичных городских фонтанов и зачерпнул руками глоток воды. По пальцу, который только что исцелила жрица, змеёй бежала полоска шрама. Он вытер руки о штаны. Зелия иссушила его муладхару, но у Арвина всё равно оставался её лазурит. Если он собирается украсть у Пакала Змеиный Круг, то медлить не стоит.

Он закрыл глаза, сосредоточившись на лице дварфа. Рубец на лбу защипало, когда лазурит пришёл в действие, и образ Пакала в его сознании стал чётче. Дварф не спал, пот струился по его лицу, пока он шагал сквозь мрак. Арвин не видел, где находится Пакал — волшебное послание показывало только адресата — но похоже, что тот поднимался по крутому склону.

Осторожно подбирая слова, Арвин заговорил напрямую с разумом Пакала. Он уже решил рассказать правду — часть правды, по крайней мере.

- Кэррелл жива, - сказал он, - она в беде. Она сказала мне найти Тс'икил. Где ты? Мне нужна твоя помощь. Говори коротко: заклинание действует недолго.

Пакал остановился, изумлённо распахнув глаза. Краткий миг он смотрел прямо перед собой — в его сознании витал блеклый образ лица Арвина. Радость, потом осторожность проступили на лице дварфа. Наконец, оно приняло раскаянное выражение, и дварф заговорил. Хотя он говорил на своём языке, Арвин понимал его реплики, обращённые прямиком к его разуму.

- Я приведу тебя к Тс'икил. Встретимся в храме на горе Угрут. Буду ждать там.

Он сделал паузу, потом добавил:

- Прости, что я сбежал, мой долг...

Образ Пакала исчез, когда магическое послание прекратило действовать. Арвин нахмурился удивляясь тому, что Пакал направляется в храм чужого бога — а тем более Талоса, бога разрушения. Но спросить юноша уже не мог — до следующей ночи. Лазурит позволял им связаться с каждым конкретным индивидом лишь раз в день. Он посмотрел через весь город в сторону горы Угрут. Из вулканической вершины в постепенно светлеющее небо поднималось облако чёрного дыма.

Арвин понял, что истощён. Он не спал целые сутки, но был слишком взвинчен, чтобы уснуть. Надо было пошевеливаться, чтобы спасти Кэррелл.

Отвернувшись от фонтана, он почувствовал, как что-то прикоснулось к ноге. Бросив взгляд вниз, он едва не подпрыгнул, увидев тонкую оранжевую змею с крупными выпученными глазами, выползавшую из трещины в основании фонтана. Змея встретила его взгляд и предупреждающе зашипела. Арвин медленно попятился. Была ли это настоящая змея или юань-ти в змеиной форме, она обнажила клыки и готова была укусить Арвина, так что он не хотел делать резких движений.

Змея отвернулась и поползла по улице. С приближением рассвета тени пропали, и дюжины змей начали вылезать из трещин между зданиями и дыр в земле. Они ползли вверх, к тому участку Хлондета, где обитала знать. Арвин никогда не видел такого узора, как на чешуе некоторых змей; бежево-чёрные шахматные клетки с белым кругом, венчающим голову; угольно-чёрное и густо-розовое брюшко; полоски кремового и чёрного цветов с крупными красными пятнами. Он вспомнил легенду о том, как лорд Шеврон призвал змей, чтобы победить кобольдов, пробравшихся в канализацию Хлондета в год Лохмотьев, чтобы напасть на город. Только эти змеи выползали из канализации, а не наоборот. Они направлялись ко дворцу, вместо того, чтобы покидать его.

Что-то должно было произойти — и Арвин был уверен, что за этим стоит Сибил. Ему вспомнился фрагмент из её приветственной речи к сэ'сэхен в алтарной комнате, обещание того, что верные слуги скоро получат свою награду... в Хлондете. Змеи со странным узором могли быть юань-ти с юга — сэ'сэхен, нарушившими свой древний союз с Хлондетом. Приступ гнева охватил Арвина, когда он это понял. Одна из этих змей могла нести ответственность за смерть младенца в часовне.

Слева от Арвина распахнулась дверь, и он замахал сонной девочке с кувшином для воды, которая показалась в дверном проёме.

- Запри двери! - закричал ей Арвин. - На город напали!

Испугавшись, девочка бросилась назад в дом.

Арвин второй раз активировал свой лазурит. Он помедлил, обдумывая, кого следует предупредить. Он никогда не разговаривал с правительницей Хлондета лицом к лицу, но видел её издалека. Он мог вообразить леди Дедиану достаточно отчётливо, чтобы связаться с ней, но она его не знала и могла не прислушаться к его предупреждению. Вместо этого с большой неохотой он нарисовал в сознании образ Зелии.

Она спала, но глаза юань-ти распахнулись от мысленного восклицания Арвина:

-Зелия, проснись! Сибил и сэ'сэхен атакуют город. Они движутся к дворцу в форме змей прямо сейчас, пока я с тобой говорю.

Зелия даже не стала затруднять себя ответом. Она просто кивнула с коротким ментальным толчком, оборвавшим послание. Арвин пожал плечами; именно этого он и ожидал. Он действовал инстинктивно, отправляя послание. Хлондет был его домом уже слишком много лет, чтобы игнорировать угрозу городу, особенно исходившую от Сибил. Но разве для живущих здесь людей есть разница, какая из змеиных партий ими правит?

Где-то выше по склону раздался удар гонга. За ним второй, чуть дальше. Яркая жёлтая вспышка опалила воздух над кварталом знати, и мгновением позже раздался оглушительный удар. Поблизости кто-то закричал — люди испугались, увидев такое количество ползущих по улице змей. Хлондетские юань-ти традиционно держались виадуков, высящихся над городскими улицами.

Арвин слышал, как в знатном квартале, где с чистого неба ударила колонна ярко-зелёного пламени, перекрикиваются люди, спрашивая друг друга, что происходит. Кто-то кричал, что извергается гора Угрут, другие, почувствовав громыхающую дрожь под ногами, кричали в ответ, что это землетрясение.

Участие Арвина в этой битве закончилась — он передал своё послание, и теперь Зелия должна была донести его до адресата. Он бросился к ближайшим городским воротам. Из домов по обе стороны улицы сыпались люди. Некоторые были испуганы, некоторые прижимали к груди детей или ценности. Никто не понимал, что происходит. Полуэльф, придерживающий одной рукой развязанные штаны, прищурено глянул на Арвина, как будто узнал его, затем взмахнул второй рукой, привлекая внимание юноши, и сделал быстрый жест безмолвной речи: «Что происходит?»

«Война», просигналил Арвин, пробегая мимо.

Член гильдии ухмыльнулся и схватил пустой кожаный мешок, висевший прямо за дверью. Затем он бросился бежать туда, где раздавались звуки битвы.

Арвин свернул на улицу пошире, с лавками по обеим сторонам. Хотя ни одна из лавок ещё не открылась, ставни верхних этажей были распахнуты настежь. Из них высовывались люди и перекрикивались друг с другом через улицу. Некоторые окликали Арвина, спрашивая, что происходит. Юноша не обращал на них внимания; не хотел сбивать дыхание. Он почувствовал зуд под шрамом на лбу. Зелия, наблюдает за ним с помощью псионики? Он сбавил ход, ожидая, что она установит какую-то связь, но ничего не произошло. Зуд продолжался. Кто-то, понял Арвин, следит за ним с помощью магии.

Ему пришла на ум неприятная возможность. Если хрустальный шар Сибил пережил крушение алтарной комнаты, сейчас за ним могла наблюдать она. Сибил успела хорошо рассмотреть Арвина и Пакала прямо перед тем, как они телепортировались прочь с половиной Змеиного Круга; она должна суметь навестись на него.

К счастью, в подпрыгивающем у него за спиной ранце по-прежнему лежала способная убить её сеть.

Он выбежал на круглую площадь, от которой отходили в пяти направлениях улицы. Посередине площади стоял кованый фонарь в виде вставшей на дыбы кобры. Что-то в этом фонаре привлекло внимание Арвина, и он резко остановился. Фонарь был меньше обычного, из яркого, а не тускло-чёрного металла. Во рту у кобры отсутствовал светящийся белый шар — и она раскачивалась!

Когда металлическая змея повернулась и уставилась своими мерцающими красными глазами на Арвина, ощущение в его голове усилилось. Это существо — чем бы оно ни являлось — использовало магию прорицания, чтобы найти его.

Одно из созданий Сибил!

Со скрежетом металла по камню железная кобра скользнула к Арвину.

Не в силах воспользоваться псионикой из-за истощённой муладхары, абсолютно уверенный, что его кинжал будет бесполезен, Арвин развернулся и побежал. Скрежет позади него ускорился. Железная кобра зашипела, как кипящий чайник. Задыхаясь, Арвин свернул в узкий переулок — лишь затем, чтобы обнаружить тупик. Переулок упирался в городскую стену. Арвин прыгнул, и оказавшись в воздухе, привёл в действие магию своего браслета. Он врезался в стену, из лёгких вышибло воздух, но пальцы рук и ног нашли опору. Железная кобра прыгнула следом, и Арвин услышал звон, когда она ударилась в стену прямо у него под ногами. На сапог плеснул яд. Он принялся карабкаться вверх, молясь, чтобы железная змея не сумела последовать за ним.

Она не сумела. Пока Арвин взбирался вверх, она свернулась кольцами у основания стены, негромко шипя, окутанная слабым зелёным светом мерцающих камней. Кобра раздула капюшон и угольно-красными глазами следила, как Арвин вылезает на вершину стены и спрыгивает на укрепления. Затем она развернулась и поползла прочь из переулка.

Арвин встал, уперев руки в колени и пытаясь отдышаться.

- Девять жизней, - прошептал он, коснувшись кристалла у шеи.

Со стороны города прозвучали далёкие крики и новые взрывы. По стене в его сторону пробежал ополченец с мечом в руке. Пышный шлем и чешуйчатая броня напомнили Арвину змею, от которой он едва спасся.

- Прочь с дороги! - прокричал солдат, оттолкнув Арвина.

Солдат спустился вниз по лестнице за спиной у Арвина. Затем испуганно закричал. Арвин услышал лязг металла по металлу — один раз — затем гулкий стук, когда что-то тяжёлое ударилось о мостовую. Он осторожно выпрямился. Спустя миг с лестницы поднялась железная голова и огляделась вокруг. Металлическая кобра.

Ругаясь, Арвин перелез через дальний край стены. Он спускался как можно быстрее, но гладкие зелёные камни были уложены так, чтобы оставлять как можно меньше опоры даже владельцу волшебного браслета. Над собой Арвин услышал пронзительный скрежет, когда кобра проскользнула в щель между укреплениями. Догадавшись, что сейчас она упадёт на него, Арвин оттолкнулся от стены, изгибаясь в падении. Приземлился он неуклюже, рухнув на четвереньки в переплетение тыквенных лоз. С трудом поднявшись на ноги, едва не споткнувшись об одну из крупных, каменно-твёрдых тыкв, он услышал позади глухой удар и тихое металлическое шипение.

Арвин огляделся. Солнце поднималось — наконец-то было достаточно светло, чтобы тьма не мешала глазам — но железную кобру скрывали лозы. Она находилась где-то между Арвином и стеной. Если он побежит направо или налево, кобра просто сменит курс и обойдёт его сбоку. Арвину, конечно, хотелось, чтоб у него была волшебная запутывающая верёвка — сеть в его ранце работала только на живых существ — или хотя бы прочная дубинка, или дерево, на которое можно взобраться, но на поле, где он приземлился, всё это отсутствовало.

Когда он повернулся, зуд в голове усилился. Он улыбнулся, осознав, с какой стороны последует атака. Он начал сбрасывать рюкзак, подумав, что может оттолкнуть им змею, как щитом. Затем ему на ум пришла идея получше. Выхватив кинжал, он отрезал одну из лоз и поднял жёлтую дыню, как моргенштерн.

- Ну давай, чешуйчатая мразь, - выдохнул он, повернувшись в направлении, откуда исходил магический зуд. - Давай...

В последний миг его предупредило сияние — блеск утреннего солнца на полированной железной чешуе. Железная кобра выскочила из лоз в молниеносном ударе. Арвин хлестнул дыней вперёд, ударив ею о голову кобры, но с таким же успехом он мог колотить прочную железную дверь. Прицел кобры сбился совсем немного — как раз достаточно, чтобы её зубы вцепились в полотно арвиновской рубахи — но сам удар ни капли не навредил железному чудовищу. Оно отскочило, свернулось кольцами, мерцающие красные глаза уставились на дыню, а затем кобра прыгнула снова.

Арвин замахнулся дыней — но сдержал удар, потянув лозу и перехватив её за черенок у самой дыни, чтобы плод прижался к кулаку. Он ударил в зияющую пасть кобры, протолкнув дыню в её глотку. Железные клыки царапнули дыню, затем резко дёрнули. Лоза вырвалась из пальцев Арвина, когда кобра оторвала от неё плод.

Тварь зашипела и затрясла головой вперёд-назад, пытаясь избавиться от заткнувшего глотку плода. Она попыталась проглотить дыню, но не смогла. Железные полосы, из которых состояло её тело, не могли растянуться достаточно сильно. Кобра яростно захлестала хвостом по тыквенным зарослям позади себя.

Арвин не стал дожидаться, чтобы узнать, сколько времени потребуется кобре, чтобы избавиться от дыни. Он бросился по полю, спотыкаясь о дыни, несколько раз упал, когда лозы цеплялись за его лодыжки. Впереди лежала дорога, ведущая к северным вратам города. Люди бежали из Хлондета, спасаясь от битвы, которая гремела в городских стенах.

Арвин бросился к запряжённой лошадью повозке. Пока он сокращал расстояние, с повозки скатился искусно раскрашенный глиняный кувшин и разбился на дороге, расплескав тёмно-красное вино. Не обращая внимания на потерянный груз, возничий продолжал хлестать лошадь, пытаясь заставить её пробиться через толпу. Арвин вскочил на телегу и попытался найти место среди катающихся вперёд-назад кувшинов, чтобы встать.

Возничий посмотрел на него, потом уставился на что-то за его спиной и охнул. Арвин оглянулся через плечо и увидел вставшую на дыбы кобру, голова которой оказалась на одном уровне с повозкой. Её пасть была свободна. Она бросилась вперёд, и клыки прошли всего на волосок мимо руки Арвина. Затем повозка резко свернула с дороги на пустое поле. Лошадь перешла на рысь, оставляя кобру далеко позади. Змея попыталась преследовать их, но повозка двигалась слишком быстро.

Возничий снова обернулся, встретился взглядом с Арвином, потом расхохотался. Арвин и сам улыбнулся, рассмотрев его получше. Это был тот самый полуэльф с развязанными штанами, которого юноша предупредил чуть ранее. Его длинные чёрные волосы спутались и покрылись пылью, под одним глазом начинал расцветать синяк. Кто-то хорошенько его приложил. Штаны были завязаны и подпоясаны, за пояс заткнут тонкий чёрный жезл. Между ногами стоял кожаный мешок, бугрясь и позвякивая в такт подскакиванию телеги. Переложив кнут в руку, которой сжимал поводья, полуэльф протянул Арвину вторую. Арвин принял её и вылез на сидение рядом.

- Хорошая добыча, да? - оскалился полуэльф, указав головой на дюжины кувшинов в повозке.

Арвин кивнул, ещё не отдышавшись после безумного бега по полю.

- Это юань-ти за тобой гналась? - спросил возничий.

- Это была... - замялся Арвин, не уверенный, что же это было. Лучше не говорить слишком много. - Да, - солгал он. - Наверное.

Когда они обогнали толпы беженцев, полуэльф натянул поводья, возвращая лошадь обратно на дорогу.

- Надеюсь, оно того стоило.

- На кону была моя жизнь, - отозвался Арвин, коснувшись пальцем кристалла.

Возничий хмыкнул.

- Меня зовут Даррисом, - представился он, протягивая руку.

Арвин её пожал.

- Зови меня Вином. Спасибо, что подкинул.

Даррис сложил большой и указательный пальцы в кружок и щёлкнул ими, потом легонько потёр пальцы друг о друга: «Пустяки, друг».

- Куда ты направляешься? - спросил Арвин.

Даррис оглянулся на город. В благородном квартале горел особняк, вздымая в воздух плюмаж грязного серого дыма. На виадуках сцепились в схватке силуэты бойцов. Арвин увидел, как две крохотных фигурки упали, размахивая хвостами, на улицы внизу.

- Подальше отсюда, - наконец сказал полуэльф. - Куда-нибудь, где можно всё это спрятать, пока обстановка не остынет.

Он бросил взгляд на обрубленный мизинец Арвина и добавил:

- Туда, где гильдия не срубит свою долю.

Арвин кивнул на дорогу, которая сворачивала в холмы, к горе Угрут.

- Есть старая каменоломня примерно в одном дне пути, - сказал он. - Много булыжников, много мест, где можно устроить тайник. Поклонники Талоса используют её как остановку на пути к горе. Они построили несколько хижин из камней.

- Место не хуже любого другого, - отозвался Даррис, хлестнув поводьями.

Арвин прошептал молитву Тиморе, благодаря её за встречу с Даррисом. У него был прекрасный шанс добраться к Пакалу в повозке.

Он в последний раз оглянулся на город. Солнечный свет отражался от ползущего по дороге предмета, перед которым разбегались в страхе беженцы. Это была железная кобра, продолжавшая преследовать его. Шрам на лбу тоже продолжал зудеть.

- Что-то не так? - спросил Даррис.

- Это... юань-ти, - сказал Арвин. - Она следует за нами.

Даррис снова хлестнул поводьями.

- Не волнуйся. Она нас не догонит, разве что отрастит себе крылья.

Арвин беспокойно кивнул. У железного конструкта крыльев, может, и не было, зато были у Сибил. Сейчас она была занята битвой за Хлондет, но когда с этим будет покончено, железная кобра приведёт Сибил прямо к нему.

Повозка рывком остановилась. Разбуженный, Арвин поднялся с места между кувшинами, которое расчистил для себя, и огляделся вокруг. Судя по солнцу, был поздний день. Они достигли каменоломни. Арвин узнал утёс, выступающий из лесистого склона, усеявшие землю крупные каменные блоки и грубые убежища, построенные из дерева и необтёсанных камней. Год назад, когда он был здесь, место кишело последователями Талоса. С тех пор его забросили.

Арвин потёр шрам на лбу. Зуд пропал. Железная кобра либо бросила поиски, либо слишком сильно отстала от них.

- Похоже, место целиком принадлежит нам, - заметил он.

- Ненадолго, - сказал Даррис, слезая с повозки. - По пути сюда мы обогнали стаю угрюмых паломников. Они хотели, чтобы я остановился и продал им вино, но я сказал, что им придётся подождать до каменоломен.

Он привязал поводья к ветке дерева и поднял с места возничего кожаный мешок. Похоже, тот был довольно тяжёлым; полуэльф слегка покачнулся, отступив от повозки.

- Сначала мне нужно было избавиться от этого.

Повозка стояла под акведуком, который шёл вдоль дороги. Сверху опускалась влажная дымка, приятно остужая разгорячённую солнцем кожу. Арвин повернул к ней лицо и закрыл глаза, наслаждаясь прохладой.

- Валяй, - сказал он Даррису. - Я не буду подсматривать.

- Точно, - странным голосом отозвался Даррис. - Не будешь.

Арвин открыл глаза и увидел, что Даррис нацелил на него свой жезл.

- Даррис! Не надо...

Тонкая чёрная линия с треском сорвалась с кончика жезла и ударила Арвина в лицо.

Он ослеп.

- Не двигайся, - сказал Даррис. - Я скоро вернусь.

- Даррис, подожди! - закричал Арвин. - Я не...

Его голос смолк, когда он понял, что умоляет напрасно. Члены гильдии и в лучшие времена не доверяли друг другу, а уж тем более не доверяли тем, кто «крал» у гильдии — как заявлял всему миру отрубленный палец Арвина — что было иронично, поскольку сам Даррис сейчас был занят именно этим: предавал гильдию, лишая её законной доли от его добычи.

Арвин вздохнул. Ему придётся ждать и надеяться, что действие жезла не окажется постоянным.

Он услышал ржание лошади, звук капающей с акведука воды, далёкий рокот грома из грозовых облаков, собирающихся над Вилхонской протокой. Где-то в той стороне сейчас шла борьба за власть над Хлондетом. Змея на змею — битва, которая не должна была его тревожить. Он прочитал молитву за тех немногих людей в городе, кто был действительно ему дорог. Танджу уехал на лето по очередному поручению дома Экстаминос, так что он в безопасности. Никко покинул Хлондет четыре месяца назад, призванный своим вечно гневающимся богом на очередную миссию возмездия, но Дрин, продавец зелий, по-прежнему оставался в городе. Как и маленький Коллим, восьми лет от роду. Пускай Тимора дарует удачу ему и его матери.

Сон в повозке был не особенно приятен, но немного его освежил. Арвин чувствовал в себе достаточно силы, чтобы заняться медитацией. Он наощупь слез с повозки, опустил свой ранец на землю, затем стянул рубаху и отбросил её в сторону. Он лёг на дорогу животом вниз, затем выгнулся дугой, вытянув перед собой руки. Растянувшись в бхуджангасане, запрокинув голову, глядя незрячими глазами вверх, в небо, он погрузил сознание глубоко внутрь себя. Без отвлекающего внимание зрения это было даже проще — или могло быть проще, будь он уверен, что зрение к нему вернётся. Его разум был полон тревог. Не было никакой гарантии, что Пакал дождётся его в храме. Один раз дварф уже бросил Арвина. И оставалась ещё железная кобра.

Арвин сделал глубокий вдох и с выдохом вытолкнул эти мысли прочь из своей головы.

- Контроль, - произнёс он.

Это был приём Зелии, но он сработал. Чтобы преодолеть лежащие впереди испытания, Арвину потребуются такие же крепкие нервы, как и у неё. Он вдохнул через одну ноздрю, выдохнул через рот, потом вдохнул через другую ноздрю, снова выдохнул через рот, медленно и долго, наслаждаясь запахом сосновых иголок от ближайших деревьев, с каждым вздохом восстанавливая энергию муладхары.

Когда муладхара наполнилась до краёв, Арвин грациозно встал и начал практиковать пять поз обороны и пять поз наступления, которым обучил его Танджу, поочерёдно меняя их. Он поднял руки и запрокинул лицо, потом взмахнул перед лицом руками, как будто очищая разум. Потом он прижал обе руки ко лбу и выбросил их вперёд, уперевшись ногами, как человек, толкающий большой камень, представляя себе, как его толчок разбивает скалу, которой был разум противника. Он повернулся кругом, вытянув руки, подняв одну ногу параллельно земле, прочертив ладонями и стопой воображаемый круг, затем выбросил руки вперёд одна за другой, представляя, что разбивает уверенность противника в клочья, и так далее, через каждую из десяти поз, одна грациозно перетекает в другую.

Когда он закончил, всё тело промокло от пота. По звуку он нашёл одну из струек с акведука и набрал воду, сложив лодочкой ладони. Пока он пил, Арвин прислушивался, пытаясь услышать Дарриса. Вор уже должен был возвратиться. Арвин надеялся, что с ним ничего не случилось — особенно если для возвращения зрения был необходим тот жезл. Юноша уже чувствовал, как воздух остывает с наступлением вечера.

Его внимание привлёк звук шагов.

- Даррис? - позвал Арвин.

Другие шаги. Голоса. Мужчины и женщины, уставшие. Затем возглас:

- Дым! Повелитель бурь заговорил!

За возгласом последовал поток взволнованных возгласов и звук падающих на колени людей — нескольких дюжин людей. Благодаря полученному прошлым летом опыту Арвин знал, что они делают: рвут свою одежду и царапают лица. Его догадку подтвердили звуки рвущейся ткани.

Он услышал, как кто-то говорит, перекрикивая остальных.

- Вино! - воскликнул голос. - Торговец вином остановился здесь, как и обещал!

Арвин услышал, как к нему направляются люди. Его нос сморщился, уловив запах горячих немытых тел и свежей крови.

- Сколько за кувшин? - спросил женский голос.

Арвин услышал звон кошелька. Он повернул голову, пытаясь определить, где она находится, и услышал, как мужской голос шепчет:

- Он слеп.

Потом второй голос добавил ехидным шёпотом:

- Заплати ему медяками, он всё равно не поймёт разницу.

Арвин нащупал ногой свой ранец, убеждаясь, что тот поблизости.

- Молчать, - прошипела женщина. - Я куплю вино, и вы выпьете столько, сколько я вам позволю. Сегодня мы должны попасть в храм.

- Да, госпожа бурь, - покаянно ответил мужской голос.

Ладонь коснулась его щеки, поворачивая лицо — женская ладонь, судя по мягкой коже и сладкому, почти оглушительному запаху её духов.

- Я здесь, - сказала госпожа бурь шёлковым, чувственным голосом, - и я хотела бы купить вина для своих товарищей-паломников. Сколько?

- Пять питонов за кувшин, - ответил Арвин, назвав цену самой дорогой бутыли вина, которую когда-либо заказывал в «Смертельном кольце». Судя по изящным глиняным кувшинам, Даррис украл вино у кого-то из знати, и вряд ли оно стоило меньше.

- Договорились, - ответила женщина, не утруждая себя торговлей. - Я возьму три.

Она поймала руку Арвина и сунула в неё монеты. Он потёр одну из монет. На одной стороне была выгравирована змея, на другой — похоже, герб дома Экстаминос. Судя по весу, это было золото, а не медь.

Женщина потянулась мимо него, чтобы поднять с повозки кувшин. И тогда Арвин уловил запах, который до сих пор скрывали тяжёлые духи; мускусный аромат змеи.

Это испугало его. Насколько он знал, жрецы Талоса были исключительно людьми. Юань-ти презирали Ярящегося Бога как одну из Меньших Сил, не такую могущественную, как их змеиный покровитель. Для юань-ти единственным достойным поклонения богом был Ссет.

Это привело его к неприятному выводу — женщина, которая только что купила вино для своих «последователей», обладала скрытым мотивом, чтобы находиться здесь.

Секунду спустя, когда Арвин вслушался в её мысли — спрятав побочный эффект своей силы, опустившись на колени и притворяясь, будто ищет рубаху — оказалось, что всё ещё хуже, чем он думал.

Она действительно поклонялась Ссету.

Это была одна из жриц Сибил.