Отреченный

XXXI.

Боли нет, есть забвение. Сквозь туман сознания доносятся чужие крики. Женские крики. Боли нет, есть забвение. И голоса пробивающие дорогу к затуманенному рассудку. Второй раз за месяц я в казематах, как «гость».

– Величайший долг перед Светом скоро будет выполнен.

– Да ваше преосвященство. Но что делать с остальными?

– Эльфийку и суккуба сожжем на рассвете. Гнома можно отпустить, а с Мага возьмем клятву.

– Мудрое решение.

– Не стоит меня хвалить брат мой, гордыня тоже грех.

Боли нет, но просыпаются воспоминания. Я в плену палладинов Света, и скоро они убьют меня. Принесут в жертву Свету. Смерть под жертвенным ножом страшна, легче убить себя самому.

– А он не вырвется?

– Нет, принесите нож. Я думаю справедливо вернуть Тьме ее детище.

Сквозь дымку я различаю только цвета, что делает в Свете этот сгусток Тьмы?

Палладин берет в руку нож. Лезвие из черной стали, рукоять из человеческой кости. Жертвенный нож Тьмы. Глупцы, ни Свет не Тьма не принимают души принесенных в жертву, но им не дано это знать.

Нож приближается к груди. Зачем? Я шел из мира в мир, пытаясь спасти их, но награда – Смерть. Не легче ли оставить мироздание самому себе? Если хотят, пусть гибнут, я не напрашиваюсь на роль спасителя. Свет может спасти принеся себя в жертву, Тьма – нет. Легче просто уйти, бросить все. Даже в ужас межреальности.

Два крика врываются в мои уши, рвут отупевшее сознание болью. Они пошли со мной, и я оставил их. Мир стоит спасать даже ради одного достойного. Я встретил четверых, много.

Ярость.

Но уже поздно, нож пронзает кожу, мясо, сосуды и касается сердца.

МЕЖРЕАЛЬНОСТЬ.

Водоворот всего и ничего. Хаос. Пытка всеведеньем и слепотой, наслаждением и болью, божественной властью и рабской долей. Хаос это все и ничего. Я окунаюсь в безбрежный океан монад летящих без смысла и направления. Безбрежность возможностей скованных тем, что ты ничего не хочешь. Но всегда остается душа, которая сопротивляется, и позволяет вынырнуть из этого водоворота безумия.

МЕЖРЕАЛЬНОСТЬ.

– А ты силен… ты силен… силен… – звучит эхо в моем мозгу.

– Кто ты?!

– Неважно… неважно… неважно…

Океан монад летящих по неизведанным путям. Вскоре и я стану частью этого океана. Частью всеобъемлющего, частью водоворота Бездны.

– Можешь и не стать… не стать… стать…

– Как?!!

Молчание. Великий язык, который понимают все. Молчание.

МЕЖРЕАЛЬНОСТЬ.

Черный снег. Разве бывает черный снег? Я набираю его в ладонь, и он тает. Капли черной воды падают с моих пальцев. Каждая капля – мир. Но миры утекают сквозь мои пальцы. Утекают в Ничто, в Хаос, в Иное.

Белое пламя, что мчится по черному снегу. Но и оно останавливается предо мной. Не отрывая взгляда, я смотрю в стену пламени ярче тысячи солнц. Этот тоже миры. Миры которые горят, и черная вода не в силах затушить это пламя.

Миллиарды Смертных уходящих в беззвучном крике боли, во имя Света или Тьмы.

МЕЖРЕАЛЬНОСТЬ.

Абсолютное знание. Правда. Она открывается в Хаосе. Но слишком горек его вкус и все, проходящие из мира в мир, отрекаются от него. Но каков бы ни был вкус, это знание. Это Сила. И я принимаю эту Силу. Силу Правды, Силу увидеть кто ты на самом деле.

– ОТРЕКАЮСЬ! От Света и Тьмы отрекаюсь!!!

Жертвенный нож вспыхнул, и в руке магистра осталось горсть пепла. Гром и молнии с ясного неба. И глаза, широко раскрытые глаза сына Тьмы, которые видят все и ничего.

– Ты должен умереть! – взмахивает мечем палладин. Лезвие вспыхивает, оставляя в руке магистра оплавленный кусок железа.

Молнии бьют в башни крепости, вспыхивают полы в комнатах, с потолка начинают падать обломки. Луна и солнце одновременно светят на небосклоне, реки текут вспять. Крепостные стены взрываются, разлетаясь мелкой крошкой на многие мили.

– Ты умрешь! – рука магистра хватает меня за горло. – Умрешь!

Жалкий раб Света! Тебе хорошо знать, что есть сильнее тебя, что есть более мудрый и взрослый! Но я уже вырос из этой шкуры, как змея, я покидаю тесную кожу. Пришло время взрослеть.

Листы книги Судеб переворачиваются от вихря ворвавшегося в тихую обитель. Богини Судьбы Мойры, в ужасе смотрят на книгу. Строчка Судьбы тает, исчезает и нить, которую готовились перерезать золотые ножницы.

– Он больше не в воле Сил, – шепчет одна из них.

Два дракона, Серебряный и Золотой смотрят со звезд на небольшой мир, в котором они так долго жили. Потоки эфира срывают со своих мест звезды и планеты.

– Свершилось! – торжественно произносит Золотой дракон. – Кто-то отрекся от Сил.

– Я рад, что хоть один из них повзрослел, – откликается Серебряный. – Но боюсь, что ему не дадут пойти дальше.

– Когда-то это смогли сделать другие. А что может сделать один, повторит и другой. Я желаю ему удачи.

Цепи сковывающие мои руки исчезают, так же как и цепи, сковавшие мою душу. Магистр с воплем одергивает свою руку, но фанатичные глаза все еще желают мне смерти.

Я поднимаю руки и начинаю говорить. Слова заклинания неведомы ни в одном мире, сокрушают стены и цепи.

Тарн, Иллиал, Сельтейра, Акеретани. Их тела вновь здоровы и полны сил. А теперь прочь из этого места. Я чувствую зреющий удар. Свет и Тьма не простят раба скинувшего цепи. Силы готовит ответный удар.

Я творю щит способный выдержать удар исполинского меча. Я Смертный, Сын Всевышнего созданный им по своему образу и подобию. И сказано:

– Да будет сын сильнее отца своего! Ибо это закон Жизни!

Меч летит сквозь миры, творя неисчислимые бедствия. Землетрясения, ураганы, наводнения, эпидемии.

– Это еще вам зачтется при встрече! – шепчу я. Щит закрыл меня, но…

Альтаирра. Сила имени все еще связывает нас.

«– Что происходит!» – режет мой разум беззвучный крик эльфийки.

Я помню ее первый крик, когда мой шлепок пробудил ее к жизни.

«– Бегите!»

«– Ненареченный, это ты?»

«– Да. Бегите, скоро здесь не останется даже пепла!»

Эльфийка разворачивается к своему спутнику.

– Найен, надо бежать!

– Но мой отец!

– Надо бежать! Скоро здесь все погибнет!

Меч Сил приближается, они не успевают.

Крик. Первый крик начавшейся Жизни. И счастливые глаза матери. Я вижу себя со стороны. Перепачканного кровью, и смеющегося.

– Альтаирра. Нарекаю тебя Альтаиррой – счастливой.

Но не долгим обещает быть ее счастье.

Меч уже в этом мире.

Щит. Эльфийка с удивлением смотрит на радужный купол окутавший ее и Найена.

Удар.

Черное пламя, сжигающее даже воздух.

Молчание. Язык, который поймет каждый. Молчание.