Отрава

КОЖА ДА КОСТИ

В дом костяной ведьмы заглянул рассвет, но был он очень странный: на небе смешались янтарный и пурпурный цвета, которые казались какими-то ненастоящими. На землю опустился туман, скрыв от глаз все, что было за оградой из костей, но не просачиваясь сквозь нее. В тусклом, болезненном свете солнца по эту сторону изгороди скользили какие-то тени, но был ли это просто туман или нечто более опасное, Отрава не знала точно.

Она сидела в ржавой железной клетке, склонив голову. Ее длинные черные волосы спадали на лицо. Клетка свисала на цепи с потолка комнаты с котлом, высоко над печью; Прямо под клеткой стояла коллекция таинственных снадобий: большие глиняные горшочки, полные всяческих порошков, листьев и мазей. Через всю комнату Отраве улыбалась люстра из черепов. Дверь была открыта, и девушка видела окно в коридоре, по которому и узнавала время. Котел по-прежнему кипел – там варилась свежая порция костей. В комнате стало невыносимо жарко, и весь жар собирался под потолком.

Отрава была на грани отчаяния. Она перепробовала все: протискивалась через прутья, пыталась открыть замок маленькой железкой, даже звала на помощь. Бесполезно. Она не могла вырваться из плена. А даже если бы и смогла, ее сторожила собака величиной с лошадь. Псина свернулась у огня на полу и шумно глодала чью-то ногу.

Девушка наблюдала за ней какое-то время, рассматривая длинное грациозное тело, серую шерсть и широкую морду. Если не считать размеров, собака выглядела вполне обычной. Как и ее близнец, которого Отрава видела в часы перед рассветом, пока висела в клетке. Но стоило псине обнажить пожелтевшие клыки, разгрызая кость челюстями, как Отрава вспомнила слова Миноги: эти твари разорвут ее в клочья, если она только попадется им.

Ночь оказалась настоящим испытанием для и без того потрепанных нервов. Отрава наблюдала, как Мэб вылавливает из котла кости и грызет их сама или бросает собакам. Но в основном на пленницу не обращали никакого внимания, оставив в одиночестве размышлять над своей тяжелой долей. Костяная ведьма молча запихнула ее в клетку и оставила висеть над булькающим котлом до рассвета, а потом вернулась и ткнула Отраву пальцем через прутья.

– Мы сдерем с тебя эту мерзкую плоть, сказала она. – Вот настанет вечер, и ты попадешь в котел. – Она громко причмокнула губами и улыбнулась своей акульей улыбкой. – Ты будешь лакомым кусочком.

С этими словами Мэб заковыляла прочь и легла спать, а Отрава осталась размышлять о том, что случится вечером, который наступит так скоро. Перчинка сказала правду. Ночи здесь тянулись медленно, а дни пролетали как миг.

Утро настало удручающе быстро, за окном в коридоре рассвело, когда пленница услышала скрип двери на галерее. Это была Перчинка. Отрава дремала, потому что не спала всю прошлую ночь, но от шума встрепенулась. Собака тоже обернулась, однако, увидев, что это всего лишь Перчинка, потеряла всякий интерес и вернулась к своей кости.

– Ты не видела моего кота? – спросила Перчинка у Отравы.

– Твоего кота?! – воскликнула Отрава. – Лучше помоги мне выбраться!

Перчинка озабоченно играла светлым локоном, оглядываясь по сторонам.

– Не видела его с ночи, – сказала она. – Он исчез сразу после того, как ты ушла.

– Перчинка, пожалуйста! Ты должна выпустить меня отсюда! – заторопила ее Отрава. – Видишь вон ту цепь? Она продернута через большое железное кольцо. Просто вытащи ее и медленно опусти. Ты же можешь это сделать!

Перчинка перевела взгляд на цепь. Та свисала с клетки и шла через три одинаковых кольца: на потолке, на стене и на полу, где была привязана.

– Но я не могу найти кота! – простонала девочка.

– Я помогу тебе разыскать твоего кота! – соврала Отрава с поддельной уверенностью в голосе. – Мы найдем его вместе!

Перчинка пожевала губу, раздумывая.

– Я не могу… – робко протянула она. Отрава едва не закричала.

– Да можешь! Если ты оставишь меня здесь, Мэб меня съест1 Ты этого хочешь?

– Нет, – ответила Перчинка, переминаясь с ноги на ногу. По всему было видно, что она меч– тала сейчас очутиться где-нибудь в другом месте. – Но я не могу тебя выпустить. Мэб узнает и просто с ума сойдет. Она может съесть меня!

– Тогда давай вместе убежим! Я знаю куда! – Как я уйду? – сказала Перчинка. – Я ни—

когда не уходила отсюда!

– Я о тебе позабочусь, – убеждала Отрава. – Ты же сама говорила, что хочешь посмотреть! Ты разве не хочешь побывать в королевстве эльфов?

– Ну да, но…

– Тебе что, хочется провести здесь остаток своих дней, прислуживая старой ведьме, в страхе, что вот-вот окажешься в котле, и наблюдая, как все твои новые друзья погибают или навсегда уходят?

– Нет, но…

– Ну так выпусти меня отсюда! – А как же собака?

– С собакой я как-нибудь управлюсь! – ответила Отрава, хотя сама понятия не имела, что делать с этим монстром.

Для начала надо выбраться из клетки, ведь еще несколько минут назад не было вообще никакой надежды на спасение.

Перчинка, видимо, никак не могла решиться. Принятие решений, как Отрава уже заметила, не было ее сильной стороной.

– Я не посмею! – в конце концов проблеяла Перчинка. – Мы не сможем уйти из дома до полуночи! Или нас схватят те чудовища в тумане. А потом Мэб проснется и увидит, что ты сбежала. Она поймает нас и съест!

– Мы спрячемся! – отчаянно закричала Отрава. – Я прошу тебя, пожалуйста!

Согласилась Перчинка или нет, Отрава так и не узнала. Потому что как раз в тот момент они обе услышали громкое «мяу» из коридора, и в комнате появился Андерсен. Собака тут же вскочила и оглушительно залаяла. Кот дернул хвостом и ринулся прочь, а собака с шумом бросилась следом.

– Андерсен! – пропищала Перчинка и побежала вдогонку за своим питомцем на галерею, забыв все мольбы Отравы о помощи.

Звуки погони затихли, и пленница осталась одна.

Она опустилась на дно клетки и уже собралась зарыдать.

– Отрава? – тихо позвал голос. – Ты здесь? Не веря своим ушам, девушка улыбнулась,

вскочила на ноги и схватилась за прутья клетки. – Брэм! – воскликнула она.

Уши ее не обманули. Вот он, стоит у дверей, в своей тяжелой шубе, толстых перчатках и широкополой шляпе на голове. Ловец духов что-то промычал и махнул ей мясистой рукой.

– Что ты тут делаешь? – спросила Отрава. – Спасаю твою шкуру, что же еще, – ответил он. – Наверное, я спятил. – Вон там цепь, – торопливо заговорила девочка. – Распутай ее и спусти меня вниз. Только медленно!

Брэм так и сделал. Железные кольца держали на себе часть веса клетки, поэтому он смог осторожно вытащить цепь, хотя это все равно было трудно. Цепь звенела, каждое звено скрежетало так громко, что Отрава боялась привлечь кого-нибудь из своих ужасных тюремщиков. Под мерное бряцанье металла прошло несколько мучительных минут, и наконец клетка с глухим стуком упала на пол. Брэм бросился к девушке.

Отрава схватила его за руку.

– Брэм, ты чудо! Я еще никогда не была так рада кого-нибудь видеть, как тебя сейчас! Откуда ты узнал?

Брэм покраснел до корней своих белоснежных усов и усмехнулся, выпустив ее руку.

– Все этот проклятый кот. Готов поклясться, он какой-то необычный. Но это все потом. Давай посмотрим, как можно тебя вытащить отсюда. – Он вцепился в прутья и попробовал потрясти, поглядывая вверх, где они соединялись. – Проржавели вконец. Еще бы, столько висеть над этим кипящим котлом. Отойди-ка.

Отрава не совсем понимала, что Брэм собирается делать, но послушалась. Он довольно быстро ответил на ее молчаливый вопрос, просунув ногу между прутьями. Толчок, еще один, и прут отвалился от клетки. Брэм подергал его несколько раз и вырвал. Не месте прута осталась щель, достаточно большая, чтобы худенькая Отрава могла протиснуться сквозь нее.

Девушка вылезла из клетки и крепко обняла Брэма – чтобы лишний раз убедиться в том, что она и впрямь на свободе. Она даже почувствовала, как он в очередной раз покраснел, неловко похлопав ее по спине.

– Спасибо тебе, – сказала Отрава с самой искренней благодарностью. – Я знаю, что для тебя значило прийти сюда за мной.

– Давай просто выбираться отсюда, – ответил Брэм. – Полагаю, ты знаешь, где можно спрятаться?

Отрава хотела ответить отрицательно, потому что в погребе ее уже один раз поймала костяная ведьма. Но ей вдруг пришла в голову другая мысль. С появлением друга страх немного по– утих.

– А, забудь, – сказала она. – Мне понадобится твоя помощь. У меня есть план.

– О боже, – простонал Брэм. – Я как раз боялся, что ты скажешь что-нибудь в этом роде.

– Такая уж я уродилась! – улыбнулась Отрава и похлопала его по плечу.

Нелегкое это оказалось дело – перетаскивать глиняные горшки с полки над печью на галерею. Печь доходила Брэму до плеч, а полка висела еще выше, так что ему пришлось встать на печь, пока Отрава осторожно подавала ему горшки, а потом повторить то же самое, стоя на полу. Затем они вдвоем затащили горшки по лестнице на галерею. Каждый такой «горшочек» был размером с бочку, да еще и доверху наполненный. Отрава украдкой поглядывала в коридор: не вернулись ли собаки? А еще она заметила, как за окном быстро катилось солнце по туманному небу.

– Ну, так что там – произнесла девушка, задыхаясь, – с котом…

Брэм раскраснелся от натуги и на минуту поставил горшок, чтобы вытереть пот со лба.

– Он пришел ко мне прошлой ночью, – ответил ловец духов. – Я был в своем лагере, и ветер донес до меня голос этой ведьмы. Я почти собрался уйти – не мог больше слышать этих криков, – когда появился кот. Он начал кусать меня за штанину, тянуть к дому. Никогда не видел, чтобы коты так делали. – Брэм пожал плечами. – Но я все равно не хотел и близко подходить к этому месту. А вдруг это ведьма его подослала ко мне, чтобы заманить в ловушку? Тогда он вдруг отпустил меня и замяукал и… Никогда бы не подумал, что коты умеют просить о помощи, но… Понятия не имею, откуда, но я знал, что он просит, как будто он сам со мной разговаривает.

– Серьезно? – воскликнула Отрава, вспомнив о том, как Перчинка заявила, будто может общаться с Андерсеном.

Брэм хмыкнул:

– Я пролез через шахту для угля. Нелегко, конечно, было, учитывая мои размеры. Но я знал: надо влезть до восхода солнца, потому что сгущался туман, и я побоялся, что потом дом исчезнет. Я прятался в погребе до самого утра, пока кот не решил, что уже можно выходить. Видишь, он нарочно выманил собак. А еще знаешь… Мне кажется, это не настоящий кот.

– Но ты пришел сюда, чтобы спасти меня, – сказала Отрава, переводя дух. – Почему? Ты мог просто взять те деньги, что я тебе дала, и жить припеваючи остаток дней.

– Как я мог тебя бросить…– Брэм пожал плечами и отвернулся, чтобы опять поднять горшок. – Что же я тогда за человек?

Это оправдание заставило Отраву улыбнуться про себя. Он, как и она, знал, что это значит. Брэм позволил заманить себя в капкан этой костяной ведьмы с ее собаками, и теперь, если повезет, они попадут в королевство эльфов. Любой бы просто отвернулся и ушел: она и так уже его озолотила. Но только не Брэм. Девушку до глубины души тронула его самоотверженность. Она вдруг спросила себя, чем заслужила такого друга и смогла ли бы сделать то же самое на его месте.

Почти целый час они поднимали горшки на галерею, и солнце уже приближалось к зениту. Собаки, к счастью, пока не появлялись. Временами где-то наверху раздавался топот, и Отрава и Брэм понимали, что собаки все еще преследуют Андерсена.

– Ты хоть знаешь, что в них? – спросил Брэм, снимая шляпу, чтобы вытереть перчаткой пот. От жаркого огня работа становилась трудной вдвойне.

Отрава заглянула в горшки с порошками и травами.

– Она же ведьма. Вряд ли это что-то съедобное.

Брэм пожал плечами:

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Да нет, – честно призналась Отрава и столкнула первый горшок с балкона, прямо в бурлящий котел.

Вода, которая прежде была желто-коричневого цвета, тут же окрасилась в розовый.

– Не стал бы это пить, – прокомментировал Брэм, разглядывая зловещий оттенок.

– В том-то и дело, – произнесла Отрава, и они сбросили все остальные горшки туда же.

Пришлось попотеть, чтобы вытащить пару костей из отвара. Они нашли гигантский ковш, который можно было удержать только вдвоем, положили его на пол балкона и окунули в гремучую смесь. Теперь она приняла уже гнилостно-бурый оттенок, да и зловоние от нее исходило, прямо скажем, мерзкое. У Отравы с Брэмом даже глаза заслезились. Наконец им удалось выловить две крупные кости и, затащив сначала на край котла, сбросить на пол.

Отрава едва успела сесть на корточки, как что-то тяжелое опустилось ей на спину. Она испуганно вскрикнула.

– Все нормально, все нормально, – торопливо успокоил ее Брэм. – Это всего лишь кот.

Андерсен возник словно из ниоткуда и, видимо, решил, что Отрава будет удобной подушкой для приземления с костяных перил. Потом кот изящно спрыгнул с девочки и дал ей подняться. Отрава зло посмотрела на него, но Андерсен ответил ей невинным взглядом.

– Ты-то мне и нужен, – сказала коту девушка. – Сделай одолжение, разыщи этих песиков и приведи сюда. У нас для них приготовлены сладенькие косточки.

Кот моргнул. Она вдруг смутилась – глупо, наверное, было говорить с ним, будто он человек. Но Андерсен развернулся и помчался вниз по лестнице.

– Вот видишь? – сказал Брэм. – Поверю, только когда он вернется вместе с собаками, – ответила Отрава. – Надо спрятаться.

И кот действительно вернулся. К тому времени Отрава и Брэм спрятались за оставшимися горшками, которые стояли на полке над печью, где собаки не смогли бы их достать. Андерсен с воем ворвался в комнату, а за ним, наперегонки, с лаем, – две громадные собаки. Их неуловимая жертва стремглав обежала котел и исчезла из виду. Собаки кинулись следом и… появились через пару секунд. Кота и след простыл. Псины озабоченно понюхали воздух возле края котла, рассматривая тени, которые отбрасывал огонь. Но Андерсен их перехитрил и уже сидел на галерее, облизывая лапы. Собаки озирались вокруг, пока не заметили на полу кости.

– Вот так, вкусные сочные косточки… – тихонько пробормотала Отрава.

Отвар, в котором варились кости, издавал такой противный запах, что насторожил бы любую собаку. Но Перчинка ведь сказала, что у псов костяной ведьмы нюха нет. Отрава, затаив дыхание, смотрела, как они разглядывали свою находку. Потом одна из псин потрогала кость лапой и принялась обгладывать. Вторая последовала ее примеру, и вскоре обе захрустели угощением, смакуя костный мозг. Кот наблюдал за ними сверху с видом глубочайшего отвращения.

Результат не заставил себя долго ждать. Отрава понятия не имела, что именно она бросила в котел, но что бы там ни было, собаки его явно переели. Они почти в унисон начали крутиться и дергаться в судорогах: сначала лапы перестали их слушаться, и псины стали спотыкаться при каждом движении. Потом они вообще потеряли способность двигаться и повалились набок, похрапывая и дрыгая лапами. Головы их мотались из стороны в сторону, языки вывалились, а из пастей повалила кровавая пена. В конце концов собаки затихли и остались лежать, то и дело всхлипывая, а потом и вовсе испустили дух.

Брэм и Отрава ошарашено, но без всякой жалости наблюдали за этой сценой.

– Я просто хотела, чтобы они умерли, – произнесла Отрава. – Зачем же так пафосно…

Брэм нахмурился:

– Главное – сработало. Что теперь то Девушка отбросила волосы со лба.

– Пора позаботиться о костяной ведьме.

Настала ночь.

Туман по-прежнему густо висел над домом, но большая луна сияла сквозь него. Так близко Отрава ее еще не видела. Дом погрузился во тьму, но холодный свет лился в окна, ложась на полу голубоватыми ромбическими лоскутами. В зале, где кипел котел, лунное сияние смешивалось с отблесками пламени и мерцало на свежей луже крови.

Где-то наверху скрипнула дверь. Костяная ведьма проснулась.

Отрава и Брэм стояли в коридоре, который вел от галереи к спальне Перчинки. Услышав шум, они переглянулись. Отраву тошнило, но она засмеялась.

– Ты уверена, что получится? – в десятый раз спросил Брэм.

– Говорю же, она слепая и ничего не слышит, – ответила Отрава. – Но она почувствует, как пол трясется, если мы станем шуметь. Придя сюда, ей нужно только понюхать нас.

Брэм проглотил комок в горле и кивнул, подтянув собачью шкуру на плечах. Они оба закутались в шкуры, словно в плащи с капюшоном, и кровавые саваны прилипали к волосам, рукам, щекам. Брэм и Отрава измазались в запекшейся крови. Сдирать с мертвых животных шкуру – занятие не из приятных, да и Брэм не был в этом мастером. Пришлось взять нож, который они нашли у печи, правда, он оказался размером с саблю и поэтому очень неудобным. Пока они делали свое черное дело, на галерею вышла Перчинка. Она наконец-то нашла Андерсена, но, увидев, чем занимаются Отрава и Брэм, пискнула и упала в обморок. Отрава оттащила ее в угол галереи и оставила там. Лучше пусть не путается под ногами. Кто знает, как она воспримет их безумный план.

Теперь они слышали, как костяная ведьма скрипит наверху, и ее голос лился по дому зловещим напевом:

– Ты готова, дорогуша? Готова лезть в котел старушки Мэб? Нежные, сочные косточки…

– Мы еще можем сбежать, – напомнил Брэм. – До полуночи остается совсем немного. Мы выберемся через шахту для угля.

– Нет уж, – ответила Отрава. – Теперь будем играть по нашим правилам, а не по ее. Если она поймает нас, когда мы будем прятаться; то тогда угодим в котел.

Брэм с сомнением прислушался к воркованию ведьмы.

– К тому же, – добавила Отрава, – пора ее проучить.

На это Брэм ничего не ответил. – Пошли, – сказала девушка, и они оба приблизились к двери в конце коридора.

Отрава начала первой: она навалилась плечом на закрытую дверь и отскочила. Брэм сделал то же самое, пока Отрава топала ногами, потом они двоем ударили в дверь так, что та затряслась на петлях. Странное было зрелище. Они молча стучали то в дверь, то по полу, пытаясь шуметь как можно громче.

– О, бедные щенята, вас заперли внизу? Мамочка идет, мои милые. Не бойтесь.

Они отпрянули от двери, когда подошла Мэб. Брэм чуть не обезумел от страха, и у него тряслись бакенбарды. Но Отраве почему-то совсем е было страшно. Она устала пресмыкаться перед этой старой каргой. Теперь все изменится.

Дверь распахнулась, и появилась костяная ведьма, в одиннадцать футов ростом, скрюченная, как старая коряга. Брэм едва удержался на ногах, отскочив в сторону, но Отрава осталась на месте. Мэб остановилась в дверях и понюхала воздух своим огромным носом.

– Чую кровь! – пронзительно закричала она. – И не человеческую!

Для Отравы это прозвучало как сигнал к бегству. Брэм уже начал не очень-то героическое отступление по коридору.

– Вернитесь, щеночки! – кричала Мэб. – Вам больно? Вам кто-нибудь сделал больно? – Она бросилась за ними, нюхая на ходу воздух. – Вернитесь!

Отрава бросилась бежать. Заставить ведьму идти следом было частью плана, но очень опасной частью. Брэм уже выскочил на галерею, заманивая за собой ведьму. Но Мэб вдруг остановилась. Отрава глянула на нее через плечо, чувствуя, как ужас мурашками бежит по спине.

– Вы не мои собаки, – прошипела Мэб. – Я чувствую ваши шаги. Вы пахнете, как они, но вы не они. Две ноги! Две ноги! – она понюхала воздух и завыла. – Что вы сделали с моими собаками?

Неожиданно ведьма с криком бросилась на них, и ее морщинистое лицо перекосилось от ненависти. Ее прыть застала Отраву врасплох, и девушка едва успела ускользнуть из рук старухи. Но в этот момент девушка почувствовала, как со спины у нее сорвали окровавленную собачью шкуру. Мэб в ужасе заорала, ощупав шкуру своего любимца, потом швырнула ее в сторону и с яростным топотом вбежала на галерею.

– Я сотру ваши кости в порошок! – кричала она. – Я сцапаю вас и сгрызу!

Но стоило ей ворваться в комнату, как она поскользнулась на кровавой луже, разлитой по галерее. Ведьма замахала в воздухе руками, но уже не могла удержаться. С визгом она перевалилась через перила, которые сломались под ее весом, и вниз головой упала в котел. Кипящий отвар с шипением расплескался через края, погасив огонь. А потом наступила тишина.

Отрава и Брэм, которые вжались в стену возле дверного косяка, осмелились подойти к краю икона и посмотреть вниз. Они увидели только грязные подошвы ведьминых башмаков, недвижно торчащие из ядовитого бурого варева. – М-да… – промычал Брэм.

Отрава разразилась смехом. От облегчения у нее закружилась голова.

– Да сними с себя эту шкуру! Ты выглядишь ужасно.

Брэм поднял брови. Она сама как будто в крови купалась. Он стащил с себя шкуру и бросил в, котел вслед за костяной ведьмой.

– А что делать с ней? – спросил потом Брэм, ткнув головой в сторону Перчинки, которая по-прежнему лежала в углу.

Андерсен, воспользовавшись неподвижностью хозяйки, как раз свернулся у нее на коленях.

– С ней? – переспросила Отрава. – Это уже наше дело. Пусть делает что хочет.

Брэм хмыкнул и задумчиво погладил усы, залившись краской.

– Так нельзя, Отрава, – сказал он. – Мы не можем просто бросить ее здесь.

– А почему нет? – спросила Отрава. – Это было бы нехорошо, – просто ответил Брэм.

Отрава вздохнула. Не то чтобы ей не нравились Перчинка, но у нее сложилось впечатление, о, девочка была бы только обузой и помехой для них. Отраве хватило одного взгляда на Брэм, чтобы понять: так его не возьмешь. Ее это сильно задело. Что-то особенное виделось ей в том, что Брэм отважился прийти сюда к ней на помощь. Но когда доброта Брэма распространилась и на Перчинку, это немного подпортило Отраве радость.

– Ладно уж, – девушка пожала плечами и подошла к Перчинке.

Андерсен неохотно оставил тепленькое местечко и свернулся калачиком за ней, наблюдая в щелку между лодыжек Отравы за своей хозяйкой, лежащей в обмороке. Отрава потрясла ее.

– Очнись, Перчинка, – сказала она. – Пора идти.

Перчинка тихо застонала и открыла глаза. Но стоило ей увидеть кровавое привидение перед собой, как девочка вскрикнула и опять хлопнулась в обморок.

Отрава раздраженно всплеснула руками.

– Если хочешь, неси ее, – сказала она Брэму.

Но Брэм смотрел в окно, за которым вдруг выглянула яркая луна.

– Туман рассеялся, – проговорил он. – Близится полночь. Нам пора.

Отрава пристально посмотрела на Брэма. – Ты уверен, Брэм? Может, если ты останешься, дом вернется туда, где все началось?

– Может быть, – согласился Брэм. – А может, и нет. Кто ее знает, эту магию эльфов. Не хотелось бы рисковать.

Отрава начала было спорить, но Брэм поднял руку в перчатке.

– Я здесь, – сказал он. – Конечно, не могу сказать, что я счастлив этим, но я сделал свой выбор. Я знал, чем все это кончится и что будет, если я пойду за тобой. Так что давай прекратим это обсуждать.

И когда луна была в зените, Отрава и Брэм с Перчинкой на спине и Андерсеном у ног вышли через главную дверь из дома костяной ведьмы. Они открыли калитку из костей, и вышли наружу. С этой минуты они очутились в королевстве эльфов.