Отраженный свет

Глава III

Боль огнем разливалась по телу. Белый аликорн, с трудом приподняв голову, осмотрелся кругом. Спальня, лужа крови, натекшей из раны, торчащая между ребер рукоятка кинжала. Трое пегасов-стражников крепко держали извивающегося грифона. Крики и все нарастающий топот впавших в панику работников посольства.

В комнату вбежал местный врач и, не теряя времени, приступил к осмотру. Хотя в глазах медика стоял ужас от вида повергнутой богини, движения оставались профессионально четкими. Обернувшись на вспышку света, он замер от удивления: принцесса Селестия, целая и невредимая, стояла посреди комнаты, а взгляд ее был настолько суров, что все попятились. Затих даже грифон-убийца.

— Вытаскивай кинжал! — резко скомандовала она.

Сглотнув, врач взялся за рукоятку и осторожно потянул вверх. Селестия, склонившись над своей копией, коснулась губами раны, и та быстро затянулась.

— Прости, Саншайн, — прошептала она.

— Я счастлива служить Вам, Ваше Величество... — прошептала в ответ раненая пони и потеряла сознание.

— Капитан, я Вас предупреждала, что вместо меня здесь будет Саншайн, — тихим но очень грозным голосом произнесла правительница. — Как Вы могли это допустить!

— Я готов понести любое наказание, — набравшись смелости, ответил гвардеец.

— Взыскание придумайте сами, завтра доложите. А сейчас, все вон из спальни! — принцесса сжала зубы, чтобы не раскричаться от ярости, от чего ее речь стала еще более грозной.

Перенеся тело двойника на кровать, она провела более тщательное обследование и заживление внутренних повреждений. В душе принцессы бушевала буря эмоций: гнев на грифонов, недовольство охраной, но больше всего злость на саму себя и раскаяние. Не было никакой государственной необходимости посылать Саншайн. Это была просто ее прихоть, исполнение ее личных желаний. Если бы Селестия не подставила вместо себя копию, то никакой трагедии не было бы. Убийца ни за что не смог бы ей навредить. Даже если бы усыпил все ее чувства и подобрался бы на расстояние удара — просто не смог бы пробить ее шкуру простым кинжалом.

Прошлым утром, только-только подняв солнце, Селестия телепортировалась в комнату, снимаемую специально для неформальных встреч, которая была неподалеку от дома Бугсонов и вызвала к себе Саншайн.

— Санни, я хочу обратиться к тебе с просьбой, — сказала она пегасочке.

— Конечно, Ваше Величество, я готова исполнить любой Ваш приказ, — хотя Селестия часто вызывала ее в неурочное время, эта встреча показалась особенно необычной.

— Нет, не приказ. Просьбу. Ты можешь отказаться, это никак не скажется на твоей работе, — принцесса немного помолчала, решаясь поделиться своим желанием. — Я хочу попросить тебя о кое-чем необычном... — принцесса с трудом подбирала слова, — Понимаешь, та услуга, которую ты можешь мне оказать, очень личная. Как для меня, так и для тебя, дорогая... Дело в том, что ты словно становишься частью меня... Это побочный эффект магии замещения, без которой ты бы не смогла выполнять мои обязанности. Эта магия позволяет мне проникать в твоё сознание, чувствовать тебя, твои эмоции... Знаешь, иной раз мне кажется, что Ива и Энджела — мои жеребята, в смысле, я, конечно, люблю всех малышей Эквестрии, но к этим двум у меня особенные чувства, словно...

— Ваше Величество, я, кажется, начинаю понимать, что Вы имеете ввиду, — отозвалась пегасочка, видя, как тяжело дается её горячо любимой Повелительнице этот разговор. — Вы хотите поменяться со мной местами, пока я буду выполнять свои обычные обязанности на очередной официальной церемонии? Вы желаете провести время с нашей семьей в этот уикэнд в Понивиле?

— Санни! Как ты догадалась? — потрясенно сказала Правительница Эквестрии.

— Ваше Величество, наверное, дело в остаточных образах, которые проникают из Вашего сознания в моё и наоборот, когда я воплощаюсь в Вас. Простите меня за дерзость, но порой мне кажется, что я чувствую беспричинную грусть, одиночество и опустошенность. И странные желания.... и я понимаю, что это не моё... А вчера я почувствовала, как Вы всем сердцем желали отпраздновать в Понивиле день рождения моих дочек... мне даже хотелось предложить Вам присоединиться к нам... Но...

— Спасибо, Саншайн. Твое понимание избавляет меня от длинных и невнятных объяснений. Так ты согласна уступить мне один день? Если хочешь, это может быть любой другой уикэнд на твоё усмотрение, ведь день рождения близняшек бывает лишь раз в году и...

— Ваше Величество! Я с Ивой и Энджелой каждый день... И каждый уикэнд для нашей семьи — маленький праздник, поэтому для меня будет радостью, а не потерей поделиться с Вами нашим теплом... — крылья Саншайн еле заметно подрагивали, а в голосе послышалось искреннее участие.

— Благодарю тебя, Санни. Значит, я могу уже сейчас? — обрадовалась принцесса, и пегасочка почувствовала идущие от нее волны радостного предвкушения. — Какую награду ты хочешь за это?

— Моя главная награда — служить Вам, — покачала головой Саншайн. — Не надо никакой специальной награды. Только вот...

— Да, продолжай, — подбодрила ее Селестия, видя, что пегасочка смутилась.

— Вы могли перенять у меня... эээ... особое отношение еще к одному пони... и если Вы...

— Я поняла, Санни, — кивнула правительница. — Обещаю, я не стану замещать тебя и в этом.

— Каковы будут мои обязанности в эти дни? — успокоившись обещанием, Саншайн перешла к деловым вопросам.

— Грифонья империя. Официальный визит, но сегодня и завтра никаких деловых встреч не планируется, будешь осматривать достопримечательности и фотографироваться с их шишками, — принцесса торопилась дать инструктаж. — Подробное расписание у второго секретаря. Сейчас я перенесу нас в замок, мне надо отдать несколько приказов перед тем, как отбыть.

Убранство спальни было исполнено в традиционном грифоньем стиле. Тяжелые бархатные драпировки, широкая кровать с балдахином, массивные дубовые шкафы, высокие и узкие окна больше напоминали крепостные бойницы. Грифоны были верны традициям, и уклад их жизни за последнюю тысячу лет практически не изменился.

Робкий стук в дверь прервал размышления принцессы, и она вернулась к действительности, вспомнив, что множество дел требует ее внимания. В первую очередь — рассвет, потом следует успокоить сотрудников и, демонстрируя спокойствие и невозмутимость, посетить все запланированные мероприятия. Состояние Саншайн опасений более не вызывало, и ее вполне можно было доверить местному врачу.

— Войдите, — дозволила она, решив, что уже окончательно успокоилась.

— Ваше Величество, — в спальню юркнул второй секретарь Фрайт Нюсенс, — разрешите ознакомить Вас с сегодняшним распорядком?

— Хорошо, Фрайт, сразу после рассвета, — распорядилась она, — а пока пошлите сообщение мистеру Бугсону, что его жену вызвали в связи неотложной государственной необходимостью.

Время тянулось невыносимо долго. Мутными картинками проплывали островерхие замки, кривые мосты и уродливые памятники, которые Селестия множество раз уже видела в ходе предыдущих визитов. Фальшиво звучали пафосные, полные лицемерия речи о дружбе и понимании. Натянуто протекал официальный ужин, на котором грифоны вяло клевали овощные салатики, поскольку мясных блюд из уважения к принцессе не подавалось. Но все мысли правительницы были о Саншайн. Великая Повелительница небесных светил, испытывала почти физическую боль раны, так, как если бы эта пони стала неотъемлемой частью ее самой.

Наконец-то со всем бесполезным официозом было покончено. Принцесса торопливо проследила за ходом заката солнца и отправилась в покои к раненой.

— Санни, дорогая! Я приношу тебе мои самые искренние извинения и обещаю, что больше никогда не позволю себе обратиться к тебе с подобной просьбой. Мне очень стыдно, что я позволила себе воспользоваться своими полномочиями, и самое ужасное — твоей преданностью в собственных интересах.

— Нет, Тия! Ой, простите, Ваше Величество, — смутилась слабая от потери крови Саншайн, — простите, у меня что-то голова сегодня какая-то тяжелая... язык плохо слушается... Я хотела сказать, Вам не за что извиняться. Ничего страшного не произошло, и...

— Дорогая моя, — Селестия жестом остановила раненую, — не извиняйся, наедине мы с тобой вполне можем обойтись без официоза. Мне даже было приятно услышать такое дружеское обращение. Но сейчас нам надо обсудить, каким образом тебе будет наиболее комфортно отправиться домой. Уход на дому и соответствующее медицинское сопровождение тебе обеспечит персонал королевского госпиталя, я уже распорядилась.

— Ваше Ве... то есть я хотела сказать, Селестия, пожалуйста... не надо мне сейчас отправляться домой. Ни в коем случае... Санни тихо застонала и, опустившись на подушки, закрыла глаза.

— Не нервничай, милая. Отдохни. Если ты не хочешь прямо сейчас отправиться домой потому что тебе тяжело перенести полет на воздушном шаре, я могу организовать тебе легкую и безопасную телепортацию.

— Сел..лес..тия.. — еле слышно зашептала пегасочка, не открывая глаз, — дело не в этом. Мой Энди... нельзя чтобы он... узнал. Я хочу это скрыть. Он боится за меня...

— Не говори, я прочитаю сама, просто закрой глаза. Можешь даже уснуть — мне это не помешает, — участливо промолвила правительница, склоняясь над кроватью так, что кончик её рога прикоснулся ко влажному лбу пегасочки, и погрузилась в пучину мыслеобразов собеседницы.

Запахло вечерними улицами Кантерлота. Ароматы горячего шоколада и свежей выпечки смешались с терпким запахом усталых земнопони — работяг, возвращающихся домой, и пыли, покрывающей городскую мостовую вопреки всем усилиям дворников. Зажигаются фонари, и уютные скверики наполняются романтичными парочками, неторопливо прогуливающимися, положив хвосты друг другу на спину. Вот Энди, любимый муж Саншайн. Но... они ещё не муж и жена. Он, кажется, только сделал ей предложение... Сладкая парочка о чем-то спорит... голос Энди звучит требовательно и тревожно, Селестия, то есть нет, конечно же, это Санни, пытается возражать любимому. Он нервничает, останавливается на месте, требовательно заглядывая любимой в глаза... Вспышка... новый поток мыслеобразов начинается с упоительного ощущения высоты и легчайшей шелковой щекотки, которую возможно ощутить лишь пролетая через легкие перистые облачка. Селестия с удивлением замечает, что её изящные дамские копытца выглядят как-то странно... Бросив тревожный взгляд через плечо, понимает, что стала обладательницей вполне привлекательного мускулистого крупа, но... Что за безобразие!!! Это же круп жеребца, а не кобылки! Конечно же, это Энди... его плеча касается копыто спутницы... Но почему на её боку вместо такого знакомого зеркала, отражающего солнце, воздушная мертвая петля? Летящая рядом с Энди пегасочка одета в яркую спортивную форму Вандерболтов. Энди называет её по имени — красотку зовут Риппи Кёрл. Даже став законной супругой Энди, она не пожелала становиться миссис Бугсон, ведь девичья фамилия пророчит блистательную карьеру в высшем пилотаже. Селестия — Энди оглядывает безупречную фигурку пегасочки, на секунду задерживая взгляд на чуть округлившемся животике спортсменки. Уже зимой у счастливой пары появится малыш... будущий отец заботливо просит Риппи быть осторожной на завтрашнем шоу. Она улыбается и качает головой. Слегка заносчиво обещает «всем показать». Картинка меняется словно в калейдоскопе — в ушах раздается пронзительный звук фанфар. И вот уже летное шоу в разгаре. Снопы воздушных искр, портрет правительницы, вычерченный молниеносной четкостью и скоростью из облаков. Феерическая звезда — этот номер должен стать апофеозом всего шоу. Риппи входит в пятерку лучших летунов Вандерболтов, которые прочертят объемную пятиконечную фигуру. Лучи звезды коснутся земли и снова вознесутся вверх, чтобы исчезнуть в бескрайней небесной шири. Невероятная сложность трюка заключается в том, чтобы не сбавляя стремительной скорости пикируя с огромной высоты, почти коснуться копытами земли и с ювелирной точностью изменить траекторию полета так, чтобы снова острым клинком унестись вверх... Достаточно сказать, что репетировать начали ещё год назад, когда Риппи ещё даже не была помолвлена с Энди. Тренер бы не позволил ей участвовать, знай он про «интересное положение» одной из своих лучших спортсменок, поэтому никто в команде ни о чем не догадывается. Риппи надевает специальный корсет, скрывающий её маленькую тайну. Впрочем, она дала слово, что после этого шоу на время откажется от своих экстремальных полетов до тех самых пор пока... Прикрывший глаза Энди не сразу понимает в чем причина испуганного вздоха на трибунах... Он никогда не следит за фигурами пилотажа своей любимой — слишком волнуется... Что это? Звезда завершена, но почему-то вид у неё какой-то неправильный... не хватает половины одного из лучей... в ушах бьет чугунный колокол, всё вокруг меркнет... доносятся обрывки фраз, смысл которых отказывается принимать мечущееся сознание... Риппи уже не помочь... жеребенка-малыша уже никогда не будет... Мрак осторожно рассеивается и Селестия с удивлением ощущает незнакомую живую тяжесть двух шевелящихся свертков у себя под крыльями... Светло-кремовые стены приемных покоев роддома украшают изумрудно-зеленые завитки волшебного плюща, специально выведенного королевскими селекционерами для дезинфекции и оздоровления климата в медицинских учреждениях Эквестрии. Из холла раздаются слегка охрипшие от волнения голоса папаш, ожидающих первой встречи со своими наследниками. Малышки Ива и Энджела смешно сопят, в сладком сне прижимаясь к маме. Огромный букет мимоз, принесенный Энди, перекочевывает к одной из медсестер, а роддом сменяется уже знакомой уютной обстановкой жилища Бугсонов. Малышки забавно копошатся в своих новеньких кроватках, над ними хлопочет бабушка Некки. Селестия-Саншайн ощущает теплое дыхание мужа у своего уха и её собственный голос так убедительно произносит: «Милый, ну это же совершенно очевидно, у меня самая безопасная работа во всей Эквестрии. Ты же знаешь, что служба Селестии — это мое призвание, и без этой работы я буду чувствовать себя бесполезной и ненужной»...

Две пони очнулись одновременно. На глазах Саншайн блестели слезы от пережитых повторно воспоминаний.

— Я понимаю теперь причины, но как нам лучше с тобой поступить? — спросила принцесса. — Хотя я полностью заживила рану, тебе нужно неделю как минимум, чтобы восстановить силы.

— Лучше всего будет, если... ты... продолжишь играть мою роль, — неуверенно ответила пегасочка, а Селестия кивнула, подтверждая ее право на такое обращение.

— Как? При всем старании я не смогу освободить от дел целую неделю, — покачала головой правительница.

— Зачем всю, только вечера. Как все пони, утром будешь уходить на работу, вечером возвращаться.

Принцесса задумалась. Предложение было невероятно заманчивым — целая неделя жизнью обычной пони. Почти обычной. Возвращаться домой, наслаждаться семейным теплом и уютом... Освободить вечера было реально — часть дел вполне можно отложить, а что-то перепоручить секретарям... «Мне должно быть стыдно, — думала она. — Почему же я так радуюсь? Ну давай же, Тия, хотя бы капельку раскаяния...» Но радостное выражение не желало сходить с ее мордочки.

— Я просто счастлива принять твое предложение, Санни, — сказала, наконец, принцесса. — Подскажи мне еще одну вещь... когда я была в твоем образе, я переняла у тебя слишком много касательно... в общем, когда твой муж хотел... ты не подумай, я сдержала слово, но мне это далось нелегко. Как бы мне поделикатнее отказывать ему в дальнейшем?

— Ох... — Саншайн явно не учла такого нюанса. — Пожалуй, единственное, что я могу сделать в таком случае — освободить тебя от данного слова, — сказала она после самой долгой и мучительной паузы. На одной чаше весов оказалось спокойствие её любимого и возможность сохранить любимую работу, а на другой... Но логика и ценности кобылок порой настолько сильно отличаются от логики жеребцов, что последние отказываются верить в их существование... а напрасно.

Белая пегасочка торопливой рысцой бежала домой по пустынным улицам. После захода солнца город пустел и только на Фаир-стрит, где большинство кабачков и кафешек работали до утра, бурлила ночная жизнь. Свернув в переулки, она попыталась отыскать дорогу. Хотя в памяти четко хранился план города со всеми подробностями, но за несколько десятилетий часть домов успели снести, и построили новые, часть переулков превратилось в тупики, другие же наоборот стали сквозными улицами. Мысль долететь до дома по воздуху, была заманчива, но за ночные полеты без фонарика можно было заработать штраф, и она решила не рисковать. Проплутав еще немного, белая пони выбралась на свою улицу, осмотрелась и, никого не заметив, вспорхнула на свой балкон.

— Милая, все в порядке? — Энди вышел навстречу, и прикусил ее за ушко. — Сильно устала?

— Все хорошо, пришлось заменить принцессу на одной длинной скучной церемонии, — ответила она, входя в гостиную. — Как дети?

— Спят, поздно же, — рыжий пегас, мотнул головой и вернулся к предыдущей теме: — А в чем была такая срочная необходимость?

— Ну я всего лишь скромная слуга, — пегасочка фыркнула. — Повелительница передо мной не отчитывается.

— Понятно. А ты теперь пахнешь так необычно, я еще вчера заметил.

— Ах, это... принцесса подарила мне новые духи, придется недельку попользоваться, чтобы ее не огорчать.

— Пошли баиньки?

— Сейчас, только взгляну на малышек.

Она осторожно прошла в детскую и, склонившись над кроватками, полюбовалась на маленьких ангелочков. С виду одинаковые, близнецы имели совершенно несхожие характеры, что выражалось даже в их манере спать. Энджела, натянув на себя одеяло, свернулась клубочком, а Ива наоборот, скомкав все постельные принадлежности, лежала сверху, раскинув копыта в разные стороны. Попятившись, пегасочка случайно наступила на пищалку и вздрогнула от неожиданности, но дети, к счастью, не проснулись. Тихонько выйдя из комнаты, она прошла в спальню, где забралась на кровать под широкое одеяло. Энди сонно уткнулся ей в шею, легонечко всхрапывая. Впереди было шесть часов сна. Больше, чем когда-либо за последнюю тысячу лет.