Отмеченные Фортуной

Самолет резво набирал высоту, быстро удаляясь от Барселоны, в окрестностях которой Игорь Максимович Корнев провел две недели, проживая в пятизвездочном отеле где «все включено», купаясь в Средиземном море и отдыхая так, как может себе позволить пятидесятипятилетний мужчина, вполне здоровый, добившийся в жизни кое-каких успехов, позволяющих ежегодно отдыхать на лучших курортах мира.

Август 2013 года для Испании был одним из худших за последние два десятилетия: экономический кризис продолжался уже пятый год, количество безработных росло, население беднело, страну сотрясали выступления недовольных экономической политикой правительства. Испания пыталась выживать, в том числе и за счет расширения туризма. Поэтому в этом году отношение к туристам, оставляющим свои евро на пляжах Коста Брава, было особенно внимательным, хотя цены и были несколько выше, чем в прошлом году.

«Отдохнул я замечательно! — размышлял Игорь Максимович, потягивая красное полусухое испанское вино „Винья Экстриссимо“ 2011 года, разнесенное стюардессами пассажирам лайнера. — Да и встреча в последний день отдыха с соотечественником, Андреем, рассказавшим много интересного из своей жизни в Германии, особенно о поиске клада, была очень познавательна.

Последний год был удачным: получил приличную премию на фирме по итогам прошлого года, отпраздновал юбилей, со мной продлили контракт еще на три года. В банке накоплено около двухсот тысяч евро — на старость, чтобы ни от кого не зависеть. Плохо только одно — одиночество: с супругой развелся после десяти лет совместной жизни, дочь выросла, вышла замуж, уже родила двойняшек. Ее семья вполне успешна, самостоятельна… Через час пересадка в Амстердаме, затем еще час полета — и я в Хельсинки. Около аэропорта на стоянке — „Honda CR-V“, думаю — за две недели аккумулятор не разрядился. Я же отключил его от сети автомобиля. Заведется без проблем. Переночую в Котке, гостиница заказана. Завтра днем — уже в Питере. Дома! Все же насколько выгоднее летать по миру через Хельсинки, несмотря на использование автомобиля, чтобы до него добраться. Общие затраты примерно в два раза меньше, чем если бы я слетал в Барселону из Питера».

Лайнер вошел в плотную облачность над Пиренеями, стало немного потряхивать. Стюардессы попросили пассажиров еще раз пристегнуть ремни безопасности — впереди грозовой фронт.

Двигатели работали ровно. Игорь Максимович даже немного задремал. Наконец, объявили посадку в Амстердаме. Сели без приключений. Сразу же объявили посадку на самолет до Хельсинки. Взлетели точно по расписанию.

Рядом с Игорем Максимовичем разместилась старушка, лет восьмидесяти.

«Как она испугана этим полетом! Вся трясется! Плохо, что владею только немецким языком. Но на него она не реагирует. Так хоть поговорил бы с ней, может быть, успокоил. Чем же ей помочь? — раздумывал Игорь Максимович, оглядываясь по сторонам. Стюардессу нигде не было видно. — Надо ей предложить немного вина — может, поможет»!

Наконец, показалась стюардесса. Игорь Максимович замахал рукой, подзывая ее к себе. Показал на соседку — та сидела, закрыв глаза, и дрожала.

Стюардесса попыталась заговорить со старушкой, но безуспешно: та трясла головой, не открывала глаза и ничего не говорила. Стюардесса развела руками: ничего нельзя сделать! Вроде бы, ничего страшного не происходит, уже скоро посадка. И удалилась.

«Что-то непонятное творится. Когда старушка садилась рядом со мной — все было нормально: поздоровалась, улыбалась, достала книгу. После команды пристегнуть ремни — никаких проблем, все выполнила немедленно. Даже когда взлетали, все было нормально! А вот когда набрали высоту, и полет перешел в нормальный режим, вот тут то с ней и началось! Может быть, приступ какой-нибудь? Болезнь? Но так резко начаться она не могла. Хорошо, что лететь осталось недолго — всего минут пятьдесят. Скорей бы закончился рейс! Что-то мне тоже стало не по себе».

Все когда-нибудь заканчивается. Лайнер стал снижаться. Старушка продолжала дрожать. Самолет уже заходил на посадку, когда она вдруг схватила Игоря Максимовича за руку и прошептала на чистом русском языке:

— Сейчас разобьемся! Молитесь, если умеете. Не выпускайте мою руку, если не хотите кануть в вечность. Этим Вы поможете мне, а я Вам! Я сделала все, что могла, чтобы отвести от нас эту беду. Может быть, у меня что-нибудь получится! Как жалко, что я не могу предвидеть будущее больше, чем на час вперед!

«Бабка сошла с ума! Что это она шепчет? Разобьемся! Откуда она знает? Он попытался высвободить свою руку, но не смог: старушка мертвой хваткой держала его.

Лайнер приближался к посадочной полосе. Игорь Максимович обратил внимание, что самолет, вместо того, чтобы немного задрать нос, как это обычно бывает при посадке, еще сильнее опустил его. Машинально взглянув на часы, он отметил время: без пятнадцати минут семь пополудни по финскому времени.

Удар о землю был очень силен: лайнер развалился на куски прямо на посадочной полосе и загорелся. Пока аэродромные службы принимали меры к тушению пожара и спасению пассажиров, все было окончено: живых среди обломков самолета не осталось. Авария унесла жизни ста сорока человек. Как всегда, сыграл главную роль человеческий фактор — неправильные действия второго пилота при посадке, когда с первым пилотом случился сердечный приступ.

Поезд прибывал к перрону Московского вокзала в Ленинграде точно по расписанию — без пяти минут восемь вечера.

„Еще минут десять до прибытия поезда, а коридор забит пассажирами. Толпятся в проходе с сумками и чемоданами, ожидая остановки поезда. И куда спешат? В купе им не сидится“, — размышлял Игорь. — Проехали Фарфоровскую, скоро Обводный, Навалочная, а там и вокзал».

С ним в купе осталась только женщина средних лет, сидевшая напротив. Поезд стал притормаживать, дверь купе захлопнулась.

Неожиданно в голове Игоря будто стало пусто: все мысли пропали. Глаза — остекленели. Дыхание — прервалось. Потом все пришло в норму. «Что это было? — встревожился Игорь Максимович, оглядываясь по сторонам. — Куда это я попал?»

— Не волнуйтесь! Самое страшное уже позади. Главное — мы осознаем себя как личности! Все пассажиры самолета погибли, а наши сознания вселились в эти тела. Причем Вам несказанно повезло! Мне удалось сделать так, что Вы попали в собственное тело, только на двадцать пять лет назад, в 1988 год. Как Вы и хотели! Я же — в тело этой несчастной. Теперь она — это я. С вами все в порядке? — спросила сидящая напротив женщина. — Вы побледнели и как будто совсем не рады, что остались в живых, если так можно назвать то, что с нами произошло!

— Кто Вы? Что вы знаете о случившемся с самолетом? Почему я здесь, в поезде, а не в самолете?

— Успокойтесь! Я — та самая старушка, что сидела рядом с Вами в самолете. К сожалению, я только во время полета поняла, что произойдет несчастье. Иначе не подошла бы к аэропорту и на сто километров! Когда мне стало ясно, что нас ожидает, пришлось принимать экстренные меры для спасения. Плохо было то, что запаса торсион-энергии у меня было мало. Вы мне помогли, добавив своей. Поэтому нам и удалось спастись. Ваше сознание пятидесятипятилетнего человека переселилось в Вас же тридцатилетнего. Поэтому и не произошло состязания, борьбы двух сознаний, по итогам которого еще неизвестно, какое из них взяло бы верх! Радуйтесь! Вы имеете возможность прожить заново свою жизнь, начиная с тридцати лет. И с Вами остался опыт и знания всех прожитых лет!

— Вы сказали, я перенесся сам в себя, но на двадцать пять лет назад? То есть в 18 августа 1988 года? И мне сейчас тридцать лет? И я смогу заново прожить предстоящие мне годы? Именно двадцать пять лет, а затем погибну в авиакатастрофе?

— Этого я не говорила! Вы проживете свою жизнь так, как захотите и сумеете. Вы — в параллельном мире, который очень похож на тот, в котором жили ранее. Отличается только в мелких деталях, для Вас — не существенных. Если в пятьдесят пять лет не полетите из Амстердама в Хельсинки именно в это время и на этом самолете — с Вами ничего не произойдет. Но надо еще дожить до этого времени! Все в Ваших руках, а самое главное — знание будущего вплоть до 18 августа 2013 года.

Никому и никогда не рассказывайте о том, что с Вами произошло: Вам не поверят и отправят в психушку! Никому и никогда не открывайте известного Вам будущего, иначе очень быстро окажетесь «под колпаком» у служб безопасности или станете игрушкой в руках бандитов! Пользуйтесь знаниями будущего только для устройства своей личной жизни. Не пытайтесь «изменить мир» — этого не сможете сделать и только навредите себе и другим людям.

— Кто Вы?

— Для Вас это неважно. Я тот человек, с которым Вы оказались в нужное для Вас время и который смог помочь. Но знайте, эта помощь к Вам пришла вовремя только благодаря знакомству с Андреем: спасая Вас, он погиб!

— Андрей — это мой вчерашний знакомый?

— Да! Давайте прощаться. Думаю, мы больше никогда не увидимся! Женщина встала и вышла в коридор. Он был пуст: все пассажиры уже покинули вагон. Игорь поспешил за ней, задержавшись всего на секунды, но в коридоре никого не было. Только проводник шел, заглядывая в открытые двери купе, проверяя, все ли пассажиры покинули вагон и не оставили там свои вещи.

«Значит, сегодня четверг, 18 августа 1988 года, начало девятого вечера по московскому времени. Я только что вернулся из командировки. Нахожусь на Московском вокзале. Никакого Хельсинки, аварии самолета и встречи со старушкой у меня не было! Я прекрасно помню, чем занимался в командировке, с кем и о чем говорил, что должен сделать по ее итогам. В то же самое время в моей памяти — вся моя жизнь с этого момента до 18 августа 2013 года! Это — подарок судьбы. Как мне было сказано:

„Пользуйся знаниями будущего только для устройства личной жизни. Не пытайся изменить мир. Это чревато как для меня, так и для других людей!“

Что ж, использую этот совет. Сейчас срочно домой: привести в порядок свои мысли и чувства».

Игорь спустился в метро и доехал до «Площади Мужества», где уже около года проживал в высотке, в месте, где проспект Шверника упирается в площадь Мужества. Окна его квартиры выходили прямо на кинотеатр «Выборгский». У него была однокомнатная квартира, полученная от завода «Нейтрино», где он работал заместителем директора по экономическим вопросам. Сам завод располагался недалеко от его дома на Политехнической улице и относился к министерству электронной промышленности. Заместителем директора завода Игорь стал два года назад и это событие — назначение на высокую должность молодого человека двадцати восьми лет от роду, без специального экономического образования, до сих пор волновало умы работников Главного планово-экономического управления (ГПЭУ) министерства. А дело было в том, что Игорь оказался в нужное время и в нужном месте, а именно: в момент посещения завода весной 1986 года министром Колесниковым Владиславом Григорьевичем. Министр знакомился с ведущими предприятиями электронной промышленности после своего вступления в должность в конце 1985 года и, будучи на объединении «Светлана», неожиданно решил посетить завод «Нейтрино», расположенный рядом. Игорь оказался единственным человеком из присутствующих на встрече специалистов предприятия, который сумел ответить на вопросы министра, касающиеся некоторых аспектов экономического положения завода.

Игорь окончил Ленинградский электротехнический институт в 1981 году по специальности «вычислительная техника». Был распределен на объединение «Светлана», где проработал на вычислительном центре четыре года. За это время сумел поступить в заочную аспирантуру, закончить ее и в октябре 1985 года защитить диссертацию по специальности «Экономико-математические модели и методы и применение вычислительной техники в народном хозяйстве». Стал кандидатом технических наук. А в ноябре 1985 года перешел по приглашению на завод «Нейтрино» начальником вычислительного центра.

На встрече специалистов завода с министром, проходящей в заводском парттехкабинете, отсутствовал директор завода, находящийся на лечении в Кремлевской больнице в Москве. Когда министр задал вопрос, касающийся экономического положения завода, взоры всех присутствующих обратились к главному инженеру. Главный инженер, назначенный недавно на эту должность, ранее бывший главным технологом завода, занимался, в основном, техническими вопросами, и пока плохо владел экономическими. Поэтому он переадресовал вопрос министра присутствовавшей на встрече заместителю директора по экономическим вопросам пятидесятипятилетней Зинаиде Петровне. Неожиданно, наверное, от испуга, она «впала в ступор», потеряла дар речи и только беззвучно разевала рот.

Министр грозно обвел взглядом присутствующих и поинтересовался, знает ли хоть кто-нибудь ответ на заданный вопрос. В парттехкабинете повисло гробовое молчание. У главного инженера от стыда покраснели даже уши, но он также не поднимал взгляда с бумаг, которые теребил в руках.

Игорь хорошо владел вопросами экономики завода, так как вычислительный центр как раз внедрял подсистемы АСУП на заводе, и ему приходилось постоянно заниматься поиском и устранением ошибок в табуляграммах, подготовленных ИВЦ для бухгалтерии, планового и финансового отделов. Он встал и подробно ответил на вопрос министра. Далее последовал еще один вопрос, затем еще и еще. Практически получилось, что министр разговаривал только с Игорем. Главный инженер ожил и с интересом смотрел на Игоря.

Закончив диалог, министр поинтересовался у присутствующего тут же заместителя директора по кадрам и режиму, кто этот молодой человек, так хорошо владеющий вопросами экономики завода. Выслушал ответ и тут же дал команду: подготовить в течение недели документы на коллегию министерства для утверждения Игоря на должность заместителя директора по экономическим вопросам. Зинаиду Петровну — отправить на пенсию, хотя она рассчитывала поработать еще два — три года. Вот так и стал Игорь занимать третью по значимости должность на заводе. Вернувшийся с лечения директор завода подсуетился, и Игорь в ноябре 1986 года получил первую в своей жизни квартиру. До этого он сначала жил в заводском общежитии для ИТР объединения «Светлана», а потом на съемной квартире.

Самое интересное то, что министр не забыл Игоря, интересовался его успехами и у начальника главка, в который входил завод «Нейтрино», и у начальника ГПЭУ министерства, что очень помогало тому решать вопросы в министерстве, а это было самым главным достоинством, больше всего ценившимся у «замов по экономике» в то время.

Умение «решать вопросы» включало в себя все: от умения сделать дорогой «подарок» ответственным работникам министерства и местных органов управления до способности поддержать пьянку и не прослыть «белой вороной» на встречах с нужными людьми. От «выколачивания» дополнительных фондов на заработную плату и материальное поощрение для работников завода до составления документов на премии руководящему составу и главным специалистам. От утверждения «вкусных» цен на осваиваемые новые изделия у представителя Заказчика и в министерстве до своевременной корректировки месячных, квартальных и годовых планов, позволяющих регулярно получать премии. И многое, многое, многое другое.

Уже отметив свое тридцатилетие, Игорь еще не был женат. Сначала постоянная занятость по учебе в заочной аспирантуре не давала ему возможности найти подходящую жену, да и проживание в общежитии не способствовало этому. Потом освоение новой сферы деятельности в качестве заместителя директора со всеми уже описанными проблемами и сложностями не оставляло совершенно свободного времени для личной жизни. Конечно, он не был аскетом, природа требовала своего, но на какие-либо длительные отношения с женщинами он не велся.

Вот и сейчас, направляясь в свою квартиру от метро, Игорь ломал голову насчет того, есть ли в холодильнике какая-нибудь еда. Все же он отсутствовал четыре дня. Надо ли по пути заскочить в магазин и что-нибудь купить, или нет? Хотя, что можно было купить в продовольственных магазинах в свободной продаже в то время, кроме хлеба да овощных консервов, картофеля с морковью да макарон? Ничего! В мясные отделы стояли огромные очереди, в основном, приезжих из окрестных городов и деревень. Там надо было потратить не менее двух часов, чтобы купить два килограмма костей с жилами вместо мяса. Хорошо хоть спасали продовольственные наборы, регулярно выдаваемые на заводе. Однако постоянные командировки существенно ограничивали и этот источник получения продуктов: Игоря элементарно часто не было на заводе. Конечно, женщины из планового отдела регулярно получали за него эти наборы и оставляли в холодильнике, стоящем прямо в отделе, извлекая из них для себя только скоропортящиеся продукты, но для этого надо было идти на завод. А именно сейчас куда-либо идти Игорю очень не хотелось: слишком велики были потрясения, случившиеся с ним сегодня. В конце концов, Игорь пошел прямо домой, решив, что пара банок рыбных и овощных консервов и остававшаяся с воскресенья зачерствевшая краюха черного хлеба обеспечат его закуской для бутылки водки, стоящей в холодильнике. После всего пережитого у него «горели трубы» и он не мог дождаться, когда опрокинет стакан водки за свое чудесное спасение.

В квартире был полный порядок. Приходящая дважды в неделю пожилая женщина, жившая двумя этажами выше над Игорем, за умеренную плату поддерживала чистоту, стирала постельное белье, рубашки и гладила их.

Квартира была маленькая, площадью около 35м2, да и санузел с ванной совмещенный. Хорошо хоть кухня большая. Зато в доме имелся лифт, мусоропровод, горячая и холодная вода. И вид из окон — отличный.

Игорь разобрал «командировочный» портфель, переоделся, принял душ и расположился на кухне. Первые сто грамм водки прошли на «Ура!», следующие — пились уже более спокойно. После этого, наскоро перекусив баклажанной икрой, маринованной белокочанной капустой и кильками с черствым черным хлебом, Игорь завалился на диван и стал прокручивать в голове события прошедшего дня.

«Буду отталкиваться от своих знаний про свою будущую жизнь: что меня в ней устраивает, а что я хотел бы изменить на сегодня.

— Однокомнатная квартира: пока меня устраивает, но по опыту прошлой жизни уже в следующем году я женюсь, и у меня появится дочка. Я смог переехать в трехкомнатную квартиру только в 1995 году, когда уже работал в частной конторе. Помню, как мы мучились с женой и ребенком в одной комнате эти пять лет! Значит, надо уже сейчас начать решать квартирный вопрос. Дело это длительное и непростое, особенно в это время. Женюсь — не женюсь, большая квартира все равно нужна. Каким способом ее добуду — потом буду думать.

— Будущая жена Светлана. Я ее старше на одиннадцать лет. В перестроечное время приходилось часто уезжать из дома: командировки, деловые встречи. Однажды в командировке в Новосибирске заболел правосторонним воспалением легких, чувствовал себя отвратительно. Местные врачи предложили лечь в больницу, предупредили, что курс лечения — три недели, прерывать нельзя. Подумал, подумал — и решил возвращаться домой и там лечиться. Дома и стены помогают. За один день добрался до Питера: на прямой авиарейс из Новосибирска достал билет. Пришел домой поздно вечером, дома — никого, ни жены, ни дочери. Позвонил теще, дочь у нее. Где жена — не знает, вроде бы собиралась на какую-то вечеринку с сослуживцами. Появилась дома под утро, да не одна. Устраивать скандал — не было сил. Утром лег в больницу, предварительно Светлану предупредил: когда вернусь — чтобы дома ее не было. Из больницы выписался, дома — никого, только записка лежит: так и так, извини, нашла себе другого мужчину, уже давно. Все никак не решалась сказать. И приписка, что подала на развод. Развели нас быстро: жене с дочерью все оставил, только автомобиль себе забрал. Переехал на съемную квартиру. И в работу впрягся, как в омут прыгнул. Уже через год купил себе трехкомнатную квартиру на Кронверкском около метро „Горьковская“. Поэтому думать надо: нужна ли мне Светлана как жена в новой жизни? Дочь жалко: ведь если не женюсь, и ее не будет. С другой стороны, это же параллельный мир, в том то дочь имеется, и даже внуки остались!

— В январе 1990 года был послан на месяц на учебу в Бельгию в Брюссель. Там изучал особенности рыночной экономики. Это министр вспомнил обо мне, когда комплектовалась группа. В нее входили только ответственные работники экономических подразделений Главков и самых крупных объединений министерства. Вот как рано он начал готовиться к новым условиям хозяйствования! Значит, чего-то знал или догадывался. Жаль, что все прахом пошло.

В командировке немного разобрался в экономике, в том числе рыночной. Понял, что отстаем мы от Запада на десятилетия, и если рынок придет к нам — мы ему, в том числе в электронике — не конкуренты еще на многие годы. Посетил несколько заводов, производящих электронные компоненты, и фирмы, занимающиеся их проектированием. Познакомился также с деятельностью сервисных предприятий, обслуживающих местную промышленность. В будущем, этот опыт мне очень пригодился.

Значит, и в новой жизни на учебу поеду!

— Должность заместителя директора по экономике: работаю в ней только два года, многое — узнал и понял. Оброс знакомствами в министерстве и на предприятиях. Должность дает мне возможность быть в курсе всех начинаний и изменений в экономической жизни страны и предприятий министерства. Если захочу участвовать в приватизации „Нейтрино“, то буду иметь значительные преимущества. Вот только, надо мне это? Также вскоре начнется создание производственных и торгово-закупочных кооперативов, комсомольцы начнут образовывать свои Центры научно-технического творчества молодежи, из которых в дальнейшем вырастут банки и крупные корпорации, начнется повсеместное создание бирж и т. д. Чтобы в этом принять активное участие моя должность будет большим подспорьем. Если работать в этой области и дальше, то необходимо специальное экономическое образование.

— В той жизни я осенью 1990 года поступил в Академию народного хозяйства, где учился вахтовым методом: два месяца работал, месяц учился, и так два года. Закончил ее в 1992 году. За время учебы обзавелся множеством знакомств и связей по всему Союзу. Это очень мне в дальнейшем пригодилось. Часто приходилось пропускать занятия и отвлекаться на решение заводских проблем в министерстве, что меня не очень тяготило, но мирило руководство завода с моей учебой. В процессе ее еще сильнее утвердился в том, что грядут новые времена, и уже настроился уходить из электронной промышленности. Тем более, что ее в скором времени ликвидировали. Хорошо „поднял“ свой немецкий язык, что очень пригодилось в дальнейшей жизни. Начал изучать английский язык. Надо его усиленно форсировать, мне он очень будет нужен. Решено! Поступаю и учусь в Академии! Может быть, смогу кое-кого убедить в министерстве о необходимости серьезной подготовки к рынку, иначе — край.

— Ну что еще мне надо решить о жизни в ближайшие три — четыре года? Вроде бы все вспомнил. Времени полно, еще что-нибудь в голову придет! Совсем забыл! Завтра у меня последний рабочий день перед отпуском! Три года не отдыхал, вот и решили меня порадовать путевкой в министерский пансионат в Хосте на 24 дня. Буду жить в одноместном номере. Вылет в Адлер — в субботу рано утром. Опять самолет! Как-то я перенесу этот полет? Что если появится к ним фобия? Ладно, время уже позднее, надо разбирать постель да ложиться спать. Завтра — на работу!»

Глава вторая

Утро следующего дня встретило Игоря ярким солнцем, легким ветерком и 25 градусами в тени. День обещал быть жарким. Доложив с утра директору результаты командировки, раздав своим помощникам задания на время своего отсутствия, порешив возникшие у них проблемы, получив командировочные, Игорь в конце рабочего дня отправился в кабинет директора прощаться. Он прихватил с собой бутылку армянского коньяка, конфеты и пару лимонов, как было принято среди руководства завода при уходе в отпуск.

— Все хвосты подчистил? Нет незаконченных дел в главке и министерстве, по которым меня будут доставать во время твоего отпуска? — встретил появление Игоря директор.

— Думаю, проблем не будет. Все, кому я что-либо должен — в отпусках. Я вернусь на работу в одно с ними время. На заводе начальники подчиненных мне отделов озадачены, фронт работ им определен. В мое отсутствие все будут на рабочих местах.

Ну, что, звать главного инженера, или вдвоем с Вами отметим мой уход в отпуск?

— Я сам сейчас ему позвоню, если не занят — придет. Мы ведь не надолго?

— Как у Вас душа пожелает, я — человек свободный, дома меня никто не ждет.

— Игорь, ведь тебе уже тридцать! Пора жениться, а то так в холостяках и останешься. Вот и парторг волнуется: как бы каких неприятностей у тебя с женским полом не вышло! Ему придется разбираться! А ты даже беспартийный. Как он на тебя воздействовать будет?

— Не чувствую я себя готовым для вступления в партию! А потом, сами знаете, какая у меня работа. По три раза в месяц то в главк, то в министерство ездить приходится! Как же я буду выполнять партийные поручения, если все время в разъездах? Да и жену когда искать? Вот только во время отпуска!

— Вот за это давай и выпьем! А, вот и главный инженер появился. Давай, присоединяйся.

Три первых руководителя завода быстренько прикончили бутылку коньяка и разошлись по домам — пятница, конец недели. Все стремятся на дачи, на рыбалку, за грибами. Игорь пошел домой собираться в пансионат. Как правило, много с собой вещей он не набирал — только самое необходимое. Чего не будет хватать — можно и на месте купить, были бы деньги. Поэтому сборы были недолгими: добавил в свой командировочный безразмерный портфель пару рубашек и футболок, носки, светлые брюки, спортивные туфли, плавки и панамку. Решил ехать в джинсах, кроссовках и рубашке с короткими рукавами. Засунул в портфель миниатюрный магнитофон, совмещенный с радиоприемником, фирмы «Грундинг» и три кассеты с песнями и танцевальными мелодиями. Закинул туда же какой-то роман на немецком языке. Все, сборы закончены. Заказал такси на пять часов утра. Проверил наличие денег в портмоне, документов, путевки в пансионат и билета на самолет. И лег спать в девять часов вечера — вставать рано, в четыре часа. Самолет улетал в семь часов утра.

Игорь был ростом немного выше среднего, с хорошей спортивной фигурой, хотя спортом практически не занимался, только играл в десятом классе за сборную школы в волейбол. Лицо у него было продолговатое, довольно симпатичное: греческий нос, голубые глаза, темные вьющиеся волосы, еще не начавшие покидать «умную» голову. Девушкам он нравился своим легким характером, множеством анекдотов, стихотворных тостов и знанием слов практически всех популярных песен. Знал три аккорда на гитаре и мог себе даже немного подыграть. Терпеть не мог карточные игры.

Самолет приземлился в Адлере в десять часов утра. Игорь сел в маршрутное такси, которое за полчаса доставило его в Хосту. Оттуда на местном автобусе он доехал до пансионата «Электроника», расположенном сразу за Хостой в сторону Сочи на берегу моря. На регистрации он предъявил свои документы и вскоре получил ключи от одноместного номера, расположенного на девятом этаже. При номере имелся и балкон, на котором стоял шезлонг для загара. Номер был хоть и небольшой, но имел все необходимые удобства.

Для Игоря было интересно посмотреть, будет ли все повторяться с ним так, как было в будущем. И для этих целей прекрасно подходил отдых в «Электронике», поскольку он очень хорошо помнил все, что там с ним произошло. Пока никаких отклонений он не заметил.

До обеда оставалось еще два часа, и Игорь решил сходить на море — искупаться. Пляж от пансионата отделяла железная дорога, проходящая по берегу моря, под которой было сделано несколько проходов. На берегу стояли лежаки, зонтики от солнца и шезлонги. Народу было много, и все эти атрибуты пляжного отдыха были заняты.

Игорь отлично плавал. Он доплыл до буйков и поплыл вдоль них, не заплывая далеко. Невдалеке за ним наблюдал спасатель в шлюпке, но, поскольку Игорь пока не нарушал правил, то никаких претензий к нему не имел. Проплавав полчаса, он вылез на берег и сел на гальку — обсохнуть. Долго оставаться на солнце он не стал, так как был белый как молоко и по сравнению с другими отдыхающими выглядел белой вороной.

«Ничего, пробуду три дня на солнце, и подзагорю. Главное — не обгореть сразу. Что-то не видно никого из знакомых, все-таки в летние месяцы — в высокий сезон — здесь отдыхают преимущественно руководители предприятий министерства с детьми и женами, а я многих знаю. Как мне помнится, уже на пляже в первый же день я встретил знакомых из Минска с „Интеграла“. Вот только не помню, это случилось до или после обеда.

Вот и девочки симпатичные загорают. Скучать, думаю, не придется. Пойду в номер, осваиваться. Может быть, познакомлюсь с соседями».

В номере Игорь под душем смыл соль от морской воды, осевшую на теле, переоделся и вышел на балкон. На примыкающих к нему балконах стояли шезлонги в которых: с одной стороны расположился загорать пожилой мужчина, которого Игорь совершенно не знал, а с другой стороны — смутно знакомая женщина, лет за тридцать. Она тоже внимательно смотрела на Игоря, потом улыбнулась, узнав, и сказала:

— Вы наш новый сосед? Только что заселились? Вас ведь звать Игорь э-э-э..?

— Игорь Максимович! Мы с вами знакомы?

— Знакомы, только шапочно. Вы несколько раз заходили в наше управление к начальнику, а потом мы помогали Вам оформить некоторые бумаги.

— В Хозяйственное управление министерства?

— Да, теперь вспомнили?

Игорь совершенно не помнил этот случай, но теперь ему стало понятно, как эта женщина оказалась в пансионате в августе, когда даже директора заводов не могли получить путевки.

«Не может же остаться сапожник без сапог, так и работник ХОЗУ министерства, распределяющий путевки, не может остаться без них! Но что-то я не помню из будущего такого знакомства в пансионате. Неужели, уже начались мелкие изменения? И мое будущее начало отличаться от реальной жизни в этом мире? Так это и хорошо! Лишь бы главные события, определяющие значимые направления развития страны и мира не изменились!»

— Припоминаю, только запамятовал Ваше имя.

— Лариса Александровна! Можно просто Лара. А я вас буду называть Игорь, не возражаешь? Я в пансионате с пятницы и уже познакомилась со всеми мероприятиями, предлагаемыми отдыхающим. Ты был у врача? Надо обязательно сходить и получить направление на радоновые ванны в Мацесте. Записывайся на вторую половину дня — первую лучше проводить на пляже. В Мацесту отвозит автобус — очень удобно. За два часа группа отдыхающих успевает принять ванны и вернуться обратно как раз на полдник!

«У этой Лары язык работает безостановочно. Беззастенчивая особа. Уже перешла на „Ты“! Наверное, никого еще не нашла и решила положить на меня глаз. В это время, похоже, свободных одиноких мужчин здесь мало, и она решила всерьез заняться мною. Вообще-то, фигурка у нее неплохая, а сама — довольно привлекательная. Не буду идти у нее на поводу, а то, с ее хваткой, скоро решит, что мной можно командовать направо и налево.»

— Игорь, ты ведь здесь впервые! Я все покажу и расскажу. Сейчас будет обед, пойдем в столовую и сходим к распорядителю: я тебя запишу за наш столик, номер 17, там есть свободное место.

— Спасибо, только меня уже определили за столик 51, при регистрации. За ним сидит мой хороший знакомый, и покидать его будет неприлично! Тем более, что встретиться здесь мы договорились заранее.

— Ой, какая жалость! А он скоро уезжает? Когда уедет, обязательно переходи за мой стол! Если не будут пускать — скажи мне, я все решу.

— Хорошо, я все у него узнаю, и тогда будет ясно, как действовать. А сейчас извини, хочу сходить в душ перед обедом.

— Конечно, конечно. Я тебя не держу!

За столом у Игоря оказалась семья: мужчина, уже в годах, зам директора по снабжению одного из заводов в Воронеже, его жена — молодящаяся дама под сорок лет и их шестнадцатилетняя дочь Жанна. Встретили его приветливо, познакомились, рассказали о жизни в пансионате. Они тут уже жили две недели.

— Как хорошо, что Вы, Игорь Максимович, оказались за нашим столом! А то тут каждый вечер танцы, а среди отдыхающих — одни старики! Даже быстрые танцы потанцевать не с кем! — заявила Жанна. — Вы собираетесь ходить на танцы?

«Да что такое! Тут все женщины какие-то озабоченные!» — подумал Игорь.

— Жанна, не приставай к Игорю Максимовичу! Может быть, у него своя компания и совсем другие намерения, как ходить с тобой на танцы! — сказала мать.

— Мама права, ты еще совсем девочка, а Игорь Максимович — взрослый человек. Едва ли ему нужно твое общество! Ищи своих сверстников и с ними ходи на танцы, а мама присмотрит! — добавил отец семейства. Жанна обиженно замолчала, не переставая стрелять глазами в сторону Игоря.

— Игорь Максимович, давайте лучше по сто грамм перед обедом за знакомство. А то даже выпить не с кем, — предложил глава семейства, доставая четвертинку столичной. Игорь вежливо отказался: еще надо встретиться с врачом, записаться на ванны и еще есть ряд встреч.

— Вот видишь! Люди сюда приезжают отдыхать, а не пить водку! Нечего сбивать Игоря Максимовича с пути истинного! — заявила мать.

Игорь только развел руками.

Лара с любопытством наблюдала за сидящими за 51 столом отдыхающими, и когда Игорь отказался выпить водки, воодушевилась: «Надо же, какой мужик! Ему предлагают на халяву выпить, а он отказывается! Таких еще поискать! Воистину, повадки не алкоголика, а е…я! Как в известном анекдоте, только наоборот, — хихикнула про себя Лара. — Решено, пока не узнаю, на что он годен — ни шагу назад! За ним пригляд нужен, ведь уведут!»

После обеда Игорь наведался к врачу и получил направление на радоновые ванны, в группу, уезжающую в Мацесту после обеда, как и советовала Лара. Мацеста работала только по рабочим дням недели, поэтому первую поездку пришлось отложить до понедельника.

Идти после обеда на пляж совершенно не хотелось: акклиматизация еще не закончилась, навалилась слабость, сонливость и Игорь вернулся в номер, где собирался поспать. День был длинный: проснулся в четыре утра, потом самолет, прибытие в Хосту, устройство в пансионат, новые знакомства… Он включил свой магнитофон, выбрав кассету с инструментальной музыкой, преимущественно французской, отрегулировал громкость звука и сразу отрубился.

Лара после обеда также вернулась в номер, но заняла позицию на балконе в шезлонге.

«Рано или поздно Игорь все равно выйдет на балкон, вот тут-то я и покажу, на что способна».

Но сосед на балконе так и не появился, зато в его номере зазвучала очень приятная музыка.

«С кем это он там развлекается? Неужели уже захомутали?»

Несмотря на открытую дверь из номера на балкон, там было тихо. Примерно через час музыка прекратилось. Никаких звуков из номера Игоря не раздавалось.

«Да он спать лег! — догадалась Лара. Устал, бедненький!»

Сидеть и караулить Игоря дальше не имело смысла. Лара собралась и пошла на пляж: там после четырех часов вплоть до ужина собирались любители позагорать и покупаться в море.

Игорь проснулся в начале седьмого. Голова была тяжелой, тело — липкое от пота. Приняв душ, он подумал:

«Для любовных утех нужно использовать только ночь — днем сразу можно получить тепловой удар. Кондиционера в номере нет. Надо выяснить, нельзя ли его взять на время у кого-нибудь, например, в прокат? И какие могут тут быть танцы? При такой жаре и духоте?» Затем последовал ужин вместе с семейством из Воронежа, где он опять получил предложение от Жанны сходить с ней на танцы. В этот раз родители молчали. Игорь понял, что с ними была проведена соответствующая работа.

— К сожалению, не могу. Я встретил своих друзей, и они меня пригласили на вечеринку к себе в номер. У них люкс на десятом этаже. Может быть, мы и появимся на танцах, только не знаю, когда. Лицо Жанны выражало смертельную обиду на Игоря, зато лица родителей светились неприкрытой радостью. Мать даже сумела подмигнуть Игорю, состроив глазки, а отец показать кулак с оттопыренным вверх большим пальцем.

Вместо того, чтобы идти в номер, Игорь спустился вниз в радиорубку. Там работал радиомехаником дядя Леша, мужик лет пятидесяти, известный Игорю по прошлой жизни как специалист по решению любых проблем в пансионате.

— Дядя Леша! Есть дело на четвертной! Интересует?

— Здравствуй, племянничек! Откуда ты меня знаешь?

— Слухом земля полнится. Не боись, мой друг перед отъездом посоветовал с тобой решать всякие сложные вопросы, говорит: дядя Леша все может, не подведет!

— Это какой друг? Максим, что ли?

— Нет, такого не знаю. Владимир. Помнишь?

— Да ладно, лучше скажи, что надо. А то я не волшебник, может что-то и не смогу сделать.

— Надо ко мне в номер установить кондиционер, желательно, дней на двадцать, до конца путевки. Я из Ленинграда, не привык к Вашей жаре, нормально спать не могу. Решишь эту проблему?

— Ха, знаю я, почему ты спать нормально не можешь! Проблема решаема. Полтинник, и сразу же займусь ее решением.

— Договорились! Тебе помочь поднять кондиционер? Не надо? Тогда я пошел в номер. Жду с нетерпением твоего прихода.

Наконец Лара дождалась появления Игоря в номере. Но на балкон он так и не вышел. Наоборот, закрыл дверь и окно. Через некоторое время у него в номере раздался еще один мужской голос, что-то обсуждавший с Игорем. Как Лара не старалась понять, о чем шел разговор, все заглушали звуки ударов молотка, скрежет разрезаемой жести и гул от электрической дрели. Любопытство Лары достигло своего максимума.

«Чем они там занимаются? Не успел появиться в номере, как проводит ремонт? Или еще чего?»

Когда, наконец, второй мужчина ушел, терпение у Лары лопнуло. Она вышла в коридор и постучала в дверь к Игорю.

— Входите, открыто!

— Это я! Ты куда пропал после обеда? — начала она разговор, внимательно оглядываясь. — Что это у тебя за грохот стоял в номере?

— Да вот, подсуетился и установил кондиционер, а то спать очень жарко. Ты проходи, садись на стул. Может быть, сухого вина? Вот коробка шоколадных конфет.

— Тогда подожди немного, я сейчас принесу фрукты: абрикосы и виноград. Под сухое — отличная закуска!

— Хорошо, а я пока включу кондиционер, надо проверить, как он работает.

Когда вино было все выпито, фрукты съедены, а температура в номере опустилась до двадцати двух градусов, Лара поняла: «Пора!»

— Игорь, я у тебя слышала музыку в номере. Включи еще, потанцуем! Внизу танцы в зале — духота, народу полно, а у тебя просто благодать!

— Сейчас. В номере стало прохладно, теперь и танцевать можно!

Зазвучал хит сезона: «Не сыпь мне соль на рану, она еще болит…» Лара повисла на Игоре, прижавшись к нему всем телом, и то, чего она так жаждала — свершилось.

«Вот это мужчина! Все предусмотрел: и вино, и конфеты, и музыку, и кондиционер! Да еще и подряд три раза сумел довести меня до оргазма! И близко никого к нему не подпущу! — думала Лара, прижавшись к Игорю на узкой односпальной кровати, положив голову на его плечо и поглаживая его грудь. — Еще бы кровать пошире, а то тут вдвоем спать невозможно, придется к себе в номер на ночь уходить!»

— Лара, давай договоримся. Мне очень хорошо с тобой и, если ты согласна, останемся вместе до конца нашего отпуска. Но я не терплю ограничения своей свободы. Я сам должен решать, куда идти, с кем говорить, что делать. Если тебя это не устраивает, лучше определись сейчас, пока не поздно. А то возникнут обиды, претензии, недопонимание. Ты как считаешь?

— Мне тоже очень хорошо с тобой и я с радостью соглашаюсь остаться с тобой до нашего отъезда из пансионата. Только не понимаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что все будешь решать сам. Я что, вообще не имею права голоса при обсуждении планов по проведению нашего отдыха?

— Права мы имеет совершенно одинаковые, только все решения должны принимать с обоюдного согласия, не настаивая на своем, не доводя свои желания до абсурда. Мы не супруги, а любовники. Я обещаю, что постараюсь доставлять тебе только приятные эмоции и того же ожидаю от тебя. Никакого диктата, подавления воли и навязывания своего мнения. Иначе, в итоге, наш отдых превратится в свою противоположность. Между нами не должно быть запретов типа: туда один или одна не ходи, сюда не смотри, делай, как я говорю. Никаких капризов и незаслуженных обид. Мы вправе вести себя так, как нам захочется. И потом, предлагаю не слишком афишировать наши отношения, кому какое дело кто и что делает на отдыхе? Но есть такая категория людей, которым очень плохо, когда другим хорошо. И начинаются сплетни, пересуды, различные домыслы. Ладно я, мужчина, у меня шкура толстая и я сплетен не боюсь. А вот каково будет тебе, когда пойдут сплетни по министерству о наших отношениях? Тут ведь много отдыхает работников из центрального аппарата, а рассказать о проведенном отпуске и посплетничать всем охота. Согласна?

— Хорошо! Мне это подходит!

Дни проходили за днями, уже наступил сентябрь, почти все отдыхающие в пансионате сменились. Стало мало детей: вернулись домой к началу занятий в школе. Лара все-таки добилась того, чтобы Игорь оказался за ее столом в столовой. Они вместе ездили принимать ванны в Мацесту, ходили загорать на пляж, изредка посещали концерты и кинофильмы в клубе. На танцах не были ни разу: в номере Игоря им было куда уютнее. Приближалось время расставания. Лара уезжала на три дня раньше Игоря, и они решили отметить расставание походом в ресторан в Хосту. После ресторана в последнюю их ночь вместе, Лара, обняв Игоря, тихонько плакала, боясь разбудить его.

«Как же мне хорошо с ним! И приходится расставаться. Где я такого мужика в Москве найду? Но чувствую, что он еще не готов к семейной жизни, не нашел свою женщину. К сожалению — это не я. Да и то, что он в Ленинграде, а я в Москве — не способствует дальнейшему развитию отношений. Хоть и просила его во время приездов в столицу обязательно звонить, приходить ко мне на работу, обращаться за помощью, хотя бы с устройством в гостиницу, но знаю, что такой легкости в наших отношениях, как сейчас, у нас уже не будет. Все хорошее рано или поздно заканчивается. Заканчивается и мой роман с Игорем. И я бессильна, что-либо сделать для его продолжения».

Рано утром Игорь посадил Лару в такси, отвозящее ее в Адлер к самолету, и вернулся к себе в номер. Отдых в пансионате заканчивался. Игорь хорошо отдохнул, загорел, набрался сил.

«Через два дня — тоже в аэропорт. Уже соскучился по работе. Как-то там идут дела? — мысли перескочили на прошедшие дни. — Хорошая Лара женщина. Мне с ней было очень хорошо. Даже иногда посещали мысли о продолжении наших отношений. Но, почему-то, быстро исчезали. Не нашел я еще ту, единственную, рядом с которой хотел бы прожить всю жизнь. Поскучаю немного по Ларе, и все войдет в норму. Тем более, что опять часто придется бывать в Москве, может быть еще не раз увидимся. Да и с гостиницей Лара обещала помогать…»

13-го сентября вечером самолет из Адлера приземлился в Ленинграде. Уже через два часа Игорь добрался до дома.

«Через пять дней, 19-го сентября, в понедельник на работу».

Глава третья

На заводе Игоря встретил ворох нерешенных проблем, накопившихся за время его отсутствия. За неделю он сумел разгрести основные завалы и к концу месяца вздохнул с облегчением: план за сентябрь и третий квартал завод выполнял успешно, корректировать в министерстве его не надо, а значит и поездка в Москву пока откладывается. Можно начать заниматься решением своей жилищной проблемы. Дело это долгое, но начинать когда-то все равно надо.

«Первым делом необходимо выяснить, кто живет в трехкомнатных квартирах в нашем доме. Очень часто бывает, что в них остаются один — два старика: дети выросли, разъехались. Пенсии — небольшие. Жить надо: в магазинах сейчас ничего не купишь, только на рынке, а там цены кусаются. Можно им предложить поменяться квартирами. В одном доме, переезжать в новый район не надо. Все старые связи и знакомства сохраняются. Даже номер телефона можно оставить прежним. Конечно, поменяться с приличной доплатой. Деньги у меня есть. По словам моих знакомых — это самый лучший вариант. Надо обратиться в контору по обмену жилья. Предложить неплохие комиссионные непосредственно исполнителю, чтобы был заинтересован в конечном результате».

Игорь переговорил с агентом, озадачил его и стал ожидать результат. Как ни странно, довольно скоро он получил информацию, что в его доме, на пятнадцатом этаже, имеется трехкомнатная квартира, в которой проживает только одна пожилая женщина, и она согласна поменяться с ним квартирами. Но ставит условие: вместо доплаты достать для ее сына новенькие Жигули. В машинах она не разбирается, но если Игорь согласится на ее условия, то выяснит у сына модель. Сыну скоро исполнится пятьдесят лет, и мать хочет сделать ему такой богатый подарок к юбилею.

Машины у Игоря не было, хотя водительские права имел. Уже три года он стоял в заводской очереди на автомобиль. Конечно, не среди первых — желающих было много. Имелся, конечно, вариант: переговорить с директором, все ему объяснить и попросить помощи. Используя свои связи в ХОЗУ министерства, тот мог добиться внеочередного выделения автомобиля конкретному нужному заводу работнику. Отношения Игоря с директором были хорошие, замечаний от него он не имел, свои обязанности и поставленные ему задачи всегда выполнял, и надеялся на понимание и помощь.

Как-то, решая очередной вопрос с директором, Игорь обратился к нему с этой просьбой.

— Что, наконец-таки жениться надумал? Не хочет молодая жена в однокомнатную квартиру идти? Да шучу я, шучу. Не обещаю, но попробую помочь. Только не слишком ли велика доплата за обмен? Стоимость новых Жигулей на свободном рынке тысяч десять, а у тебя обмен в одном доме, только ты на пятом этаже, а она на пятнадцатом. Такое редко бывает. Я вот занимался обменом для дочери: она тоже меняла свою однокомнатную на трехкомнатную, причем в другом районе, так доплата составила всего восемь тысяч рублей.

А как ты собираешься получить разрешение на обмен в жилищной комиссии райисполкома? Ведь ты же один, у тебя будут превышены все нормы по жилой площади на одного человека. Могут и не разрешить обмен.

— Во-первых, дом, в котором я живу, мне нравится: недавно построен, близко до работы, хорошее место, рядом метро. Квартиру я посмотрел — в хорошем состоянии, требует минимального косметического ремонта. Поэтому не жалко в виде доплаты отдать новые Жигули.

Во-вторых, в райисполкоме я вопрос с разрешением обмена решу: есть там у меня определенные возможности. Да и обменная контора поможет: были бы деньги. Для меня самый главный вопрос — это наличие автомобиля. Будет мне выделен автомобиль целевым назначением — пять тысяч за него заплатить я смогу, тогда и обмен состоится. Не будет — десяти тысяч, чтобы купить его на черном рынке, у меня нет, еще года два копить надо. А за это время все измениться может. Жизнь научила меня стараться никогда не затягивать решение проблем, если это возможно.

— Ну, ты и хитрец! Это что получается? При варианте с автомобилем, доплата фактически для тебя составит пять тысяч рублей? Молодец! Хорошо придумал!

— Ничего я не придумывал. Такое условие мне поставили, и оно для меня оказалось выгодно. Не получится так, буду другие варианты искать!

— А еще тысяча рублей у тебя найдется, чтобы с гарантией решить твой вопрос в министерстве?

— Конечно, хоть завтра могу дать!

— Вот завтра и неси. Я как раз собираюсь в Москву на коллегию ехать, там с кем надо и переговорю.

Вернувшись из Москвы, директор сказал, что все что мог — сделал. Теперь только ждать. Обычно в самом конце года поступают внеплановые автомобили, поставляемые из автопрома в обмен на сверхплановые поставки ему комплектующих министерством. Сведения о них не доводятся до завода, так как распределяет их министерство. Это хорошо, так как меньше разговоров среди очередников. А получают автомобили в Москве.

Игорь посетил хозяйку пятнадцатой квартиры и рассказал о ситуации с автомобилем. Подчеркнул, что модель автомобиля он узнает только тогда, когда надо будет платить за него деньги. Если ее сына все устроит, то предложил вместе с ним поехать в Москву и участвовать в получении автомобиля. Про себя подумал:

«Если с квартирой обмен не получится, так хоть автомобиль вне очереди получу. Буду всем на заводе говорить, что купил с рук, как директор посоветовал».

До декабря Игорь несколько раз побывал в Москве, встречался с Ларой. Но былого не вернешь.

«Похоже, что у нее появился кавалер. При последней встрече она намекнула мне, что в ее жизни грядут какие-то важные события. Если у нее все удачно сложится — я только буду рад.

Обещала сразу позвонить, как станет известно, какие автомобили поступили в министерство сверх разнарядки, и есть ли я в числе их получателей».

Наконец, во вторник, 6-го декабря позвонила Лара и сказала, что после 20-го поступят автомобили, и Игорю выделены Жигули Лада 2104. Эта модель полностью устроила реального получателя автомобиля — сына жилицы, а также и Игоря — по цене покупки.

22-го декабря на складе министерства в Щелково под Москвой, они получили автомобиль и приехали на нем в Ленинград. Игорь оформил автомобиль на себя и генеральную доверенность на право им распоряжаться на три года на хозяйку пятнадцатой квартиры.

Одновременно они передали все бумаги на обмен в контору по обмену квартир. Туда же Игорь отдал и оформленную доверенность, которую работники конторы обязались передать жилице квартиры в случае, если обмен состоится. Кроме того, для решения всех вопросов в жилищной комиссии райисполкома, Игорь расстался еще с одной тысячей рублей. В начале января все необходимые бумаги были подписаны и оформлены. Через неделю Игорь въехал в свою трехкомнатную квартиру.

Как распорядилась автомобилем хозяйка генеральной доверенности — он не интересовался. Но, наверное, так, как хотела, потому что часто этот автомобиль стоял около их дома. В итоге, всего на обмен квартирами Игорь затратил чуть больше семи тысяч рублей, что его вполне устроило. Еще пятьсот рублей было потрачено на ремонт квартиры, замену сантехники и застекление лоджии. Также пришлось покупать новую мебель. Денег уже не было, и Игорь залез в долги, заняв у главного инженера две тысячи рублей, которые сумел вернуть к июлю.

В 1989 году в СССР начался экономический кризис — падение темпов экономического роста, введение ограничений на вывоз товаров из регионов и начало системы распределения отдельных промышленных и продовольственных товаров по талонам. 26 марта состоялись первые в истории СССР частично свободные и альтернативные парламентские выборы (выборы делегатов на съезд народных депутатов СССР). Депутатами избраны оппозиционные кандидаты Б. Н. Ельцин, А. Д. Сахаров и другие. В СССР появилась публичная политика. Прибалтийские республики одна за другой объявили о своем суверенитете. Ход истории этого мира повторял тот, что наблюдал Игорь в своем будущем.

«Время быстро идет, уже пора начинать принимать меры, а то ничего не успеем! У нас есть не более трех лет.

Надо составить серьезный разговор с директором. Хоть он уже пожилой человек, до мозга костей упертый коммунист, но все же способен здраво взглянуть на складывающуюся в стране экономическую ситуацию. Предложу ряд первоочередных мер, на мой взгляд, способствующих облегчению экономического положения завода в ближайшие годы до развала министерства. Если он меня поддержит, и будет прислушиваться к моим советам, то, думаю, удастся сохранить коллектив завода и технологии, на нем применяемые. Иначе — надо готовить „запасной аэродром“ — идти на дно вместе с заводом у меня нет никакого желания».

Игорь несколько дней готовился к разговору с директором. Составил краткие тезисы своего сообщения, запасся некоторыми цифрами, подтверждающими его выводы и предложения. Наконец, все было готово, и он направился к директору.

— Петр Афанасьевич, у Вас имеется часа два времени, чтобы выслушать некоторые мои соображения, связанные с ближайшей перспективой жизни страны и нашего завода?

— Тебе что, именно сегодня приспичило мне голову забивать своими идеями? Я сегодня в кои-то веки собрался с женой в театр сходить. Сейчас четыре часа, начало спектакля в семь. Успеешь? Или лучше встретиться завтра в это же время?

— Можно и завтра, только тогда мне придется командировку в Москву откладывать. Я сегодня Красной стрелой собрался ехать, билет купил, командировку выписал, о встречах с нужными людьми договорился. Может быть, тогда лучше встретиться после моего возвращения, например, в следующий понедельник?

— Ну что ты за человек такой! Да я теперь до понедельника спать не буду, испереживаюсь весь, вдруг ты чего умное хотел мне сказать, срочное, а я тебя не выслушал. Сядь, подожди немного, сейчас с женой переговорю.

Директор набрал номер домашнего телефона и проговорил:

— Валечка, тут такое дело, ты поезжай в театр одна, а я к началу подъеду. Такси возьми, мне машина самому будет нужна, чтобы в театр приехать.

Выслушал молча, все, что ему высказала жена. Положил трубку, покрутив головой.

— Ну, начинай! У нас с тобой два часа.

— Петр Афанасьевич, прошу выслушать меня, не перебивая, а уж потом задавать вопросы, думаю, они обязательно появятся.

— Ты не крути, а говори по делу!

— Как Вам известно, я специалист по экономико-математическим моделям и методам, даже кандидат наук. Уже три года работаю на нашем заводе в должности, которая позволяет мне пользоваться обширной экономической информацией о состояние дел не только у нас, но и в министерстве. Примерно год назад я стал замечать, что с началом перестройки, проводимой в стране, экономика начала давать сбои, и чем дальше, тем серьезнее. Это меня заинтересовало, и я построил экономико-математическую модель дальнейшего развития страны. Детали модели — Вам не интересны. Какие же выводы из анализа прогноза развития страны на ближайшие три года я сделал?

Первое: страна неуклонно движется к своему экономическому краху, а вместе с ней наше министерство, и вместе с ним — наш завод.

Второе: крах страны — не остановим, тут есть ряд серьезнейших причин, назову только некоторые:

— методы управления страной вошли в противоречие с настроениями народа. Пока был диктат партии, все еще держалось, но диктат стал ослабевать, народу дали глотнуть свободы, и на всех уровнях социальной лестницы стало ясно: так дальше жить нельзя! Как сказал один известный мне человек: «Свобода лучше, чем несвобода!» Обратно возврата к диктату партии уже нет — только через кровь, а на это сейчас никто не пойдет;

— ресурсы страны подорваны, среди причин этого: снижение мировых цен на нефть — практически единственный источник поступления валюты в страну; бюджет страны не растет от выпускаемой внутри страны продукции — половина ее — военного назначения. Простому человеку не нужны танки и автоматы в магазине, ему нужны продукты питания и товары широкого спроса, причем, желательно, хорошего качества. На лишения и нужды народ может пойти, например, для защиты от агрессора, да и то это может продолжаться не постоянно. Война закончилась сорок пять лет назад, все проигравшие ее сумели восстановить свою экономику, повысить уровень жизни народа, и только мы — победители, до сих пор не можем накормить, одеть, обеспечить жильем свой народ; огромные затраты на ликвидацию последствий Чернобыльской катастрофы сильно подорвали наши стратегические запасы и прочее, прочее, прочее. Если потребуется, я много могу говорить на эту тему.

Третье: крах страны и нашего министерства, одной из структур, на которой держится экономика, не обязательно означает крах нашего завода, являющегося отдельным винтиком народно — хозяйственного механизма. Но для этого надо много чего предпринять, подготовиться к грядущим событиям.

— Это что, ты один, самостоятельно такую модель построил? Да специальные институты прогнозированием занимаются! Сотни людей! Тысячи компьютеров используют! Академики и доктора наук! Они ничего не замечают, а ты заметил! — не выдержал Петр Афанасьевич. — Да за такие мысли и слова тебя завтра под белы руки — и в Сибирь, мозги от перегрева охлаждать!

— Я же просил меня не перебивать, я и сам собьюсь. Я еще не закончил. Все вопросы потом. Так я продолжу?

— Продолжай! Говори, да не заговаривайся!

— Все, что я сказал — только присказка. А вот теперь я дам прогноз на развитие ситуации в стране в ближайшие три года. Кое-что обосную, кое-что — пока не смогу, но уверен — так и будет. Продолжаю! Политическая атмосфера в стране будет меняться: отменят шестую статью Конституции о главенствующей и направляющейся роли коммунистической партии, возникнет еще несколько партий. Начнется их конкурентная борьба за умы народа. Будет разрешена частная собственность на средства производства. Как грибы будут вырастать частные предприятия. Государственные предприятия перестанут получать поддержку, будут брошены на произвол судьбы: выживайте, как сможете. Ресурсов у страны для этого нет. Сбыт их продукции прекратится, оплаты — не будет. Народ побежит с предприятий в другие отрасли: торговлю, оказание услуг. Начнется безработица. Предприятия будут закрываться. Начнется разгул бандитизма.

Как одна из мер противостоять этому — будет проведена приватизация предприятий, то есть передача их в руки работающих на них людей. Но это не поможет: когда заработная плата не выплачивается, продукция завода никому не нужна и не покупается, рабочим содержать семьи не на что, владеть такой собственностью никому не надо. Эта собственность будет концентрироваться в руках отдельных предприимчивых людей, способных организовать нормальную работу предприятий.

Будет разрешено свободное хождение в стране иностранной валюты, в частности, долларов. Рубль будет обесцениваться. Произойдет его девальвация, а там и денежная реформа. Разрешат открывать частные банки. Разрешат свободный выезд людей из страны путем выдачи заграничных паспортов всем желающим. Нужна будет только виза принимающей страны. СЭВ и Содружество стран Варшавского договора развалятся.

СССР также перестанет существовать: от него отделятся многие республики. В первую очередь прибалтийские, затем азиатские, кавказские. А потом и Украина с Белоруссией.

— Ну, хватит! Не хочу эту антисоветчину слушать! Да ты, Игорь, с ума сошел, такие прогнозы строить! По-твоему, наша страна перестанет существовать? И мы это допустим?

— От нас уже ничего не зависит. Все это можно остановить только большой кровью, кровью народа. А на это никто не пойдет после того, что страна пережила в революцию, во времена Сталина. Может, конечно, найдутся такие «радетели за империю», которым крови народной не жалко, а главное — свои амбиции потешить, но кончат они плохо, как и сама империя. Где они были раньше? Когда довели страну до точки разрушения? Но это уже другой разговор. Все империи когда-нибудь разваливаются, похоже, пришло время и нашей. В общем, скорее всего Россия останется одна, без всех союзных республик. То, что их связывало — так называемая дружба народов, общность интересов, палка из центра — разобьется о национальные интересы. Они окажутся выше всего.

Считаю: самое главное — не допустить развала самой России, например, на Центр, Северо-Запад, Сибирь, Дальний Восток и Юг. Но это уже я не в силах спрогнозировать.

— Допустим, только допустим, что ты прав и по такому сценарию будут происходить события. Что нам делать? Как сохранить наш завод?

— Вот мы и подошли к главному вопросу: что нам делать? А делать нам надо следующее:

Первое. Срочно расширять номенклатуру выпускаемой продукции, причем, с умом расширять. Наш завод специализирован на выпуске электронных изделий по планарной технологии на основе арсенида галлия и подобных материалов. Они сейчас находят применение только для военных целей в специальных изделиях министерств среднего машиностроения, средств связи и радиотехнической промышленности. Совсем скоро у государства не станет средств на оплату госзаказа на изделия перечисленных министерств. Значит наши заводы — смежники перестанут оплачивать поставку им наших изделий. В то же время военные будут требовать продолжать их выпуск, уж так они воспитаны: только требовать, не взирая ни на что. За это им деньги платят. Возникнет разрыв между требованиями министерства обороны и экономическими возможностями государства. Не дай бог попасть под этот каток. Разберутся, кто прав или виноват уже потом, а головы полетят сразу.

— Вот здесь ты прав! Сначала спросят, почему план не выполнен, и за это накажут. Потом будут разбираться, почему материалы не куплены или за энергоресурсы не плачено! А ведь без этого — никакое производство невозможно. А поезд то уже ушел — директор с выговором или без работы остался!

— Поэтому сейчас наша стратегия должна быть такая: потихонечку, за оставшиеся три года, делать задел этих изделий из сэкономленных материалов, рабочих ресурсов и т. п. Возможности для этого у нас есть, как за счет хороших цен, которые мы на них утвердили, так и совершенствования технологии, увеличения процента выхода годных, отказа от тех огромных темпов роста по их выпуску, которые нам будут навязываться в годовые планы министерством всеми возможными способами и т. д.

— Да, темпы роста — просто огромные: 15–20 процентов в год! И часто не подтверждены ни ресурсами, ни спросом. А потом корректируют планы, представляя это как огромную милость, хотя это — следствие ошибок министерства! Еще один рычаг воздействия на предприятие.

— Если такой неучтенный запас изделий в незавершенном производстве на конечных операциях техпроцесса удастся создать — мы получим хорошую подушку безопасности для затыкания требований военных о выполнении планов по этим изделиям, даже в условиях сплошных неплатежей и отсутствия материалов. Тем самым не будем крайними в разборках военных и руководства нашего министерства.

— А вот это сложно сделать: запасы незавершенки всегда под контролем министерства. Если они растут — сразу приезжает комиссия и разбирается в причинах.

— Значит, надо думать! Сейчас «просто» ничего не будет. Высвободившиеся ресурсы: станки, инструменты, материалы, рабочую силу, энергетику, надо использовать на выпуск изделий, пользующихся спросом у населения. Уж за них то мы обязательно получим деньги. Эти средства позволят нам платить зарплату, покупать материалы, оплачивать энергоресурсы.

Вот теперь на первый план выходит определение тех товаров народного потребления, которые в обязательном порядке будут востребованы народом, и которые мы сможет выпускать на наших производственных мощностях. Самое неприятное то, что у нас, в основном, специализированное оборудование, которое очень трудно, а часто, просто невозможно использовать для выпуска другой продукции.

— И тут ты прав! Очень сложно будет найти такую номенклатуру изделий.

— Значит, определившись с номенклатурой новых изделий, надо начать срочно закупать необходимое оборудование, материалы, выделять площади для его установки, готовить людей, осваивать технологию производства и готовить систему сбыта, чтобы деньги от реализации поступали сразу к нам, а не крутились на счетах различных посредников.

— Игорь, ты хоть представляешь, какую работу нам предстоит провернуть, причем в условиях сохранения конфиденциальности? Если все делать по уму, то в это надо посвящать множество народу, и скоро тайное станет явным. Соответствующие органы немедленно придут к нам и нароют такие миллионы злоупотреблений, что защитить нас никто не сможет, и придется сесть в тюрьму на долгие годы!

— Значит, надо придумать легенду прикрытия, позволяющую проводить всю эту работу, не привлекая особого внимания кого не надо! Например, выполнение программы развития выпуска товаров народного потребления, принятой на последней сессии облисполкома. Сейчас от нее все как черт от ладана отпихиваются, а мы — возьмемся! Под это дело и министерство нам должно помочь! Но надо торопиться, умники везде есть. Как говорят, «кто первым встал, того и тапки!»

— Ой, лихо мое лихо! А если все, что ты напрогнозировал — ерунда! Никогда не совершится? Тогда что?

— Совершится обязательно, в этом я уверен! А все нами сделанное в любом случае останется у нас, на заводе. Вес нашего завода резко повысится. Уважение к Вам в министерстве и у местных органов — достигнет небывалой высоты!

— Да мне и так хватает уважения! Хотел до пенсии спокойно доработать — всего пять лет осталось. Так тут эта перестройка! Да еще ты со своими прогнозами. Куды бечь? Со всех сторон обложили!

— Попробуйте мне устроить встречу с министром! Расскажу ему все, что Вам рассказал. Может быть, найдем поддержку, и не придется все делать втихаря.

— Министр — человек государственный! Если мы с одним заводом можем попытаться подготовиться к тяжелым временам и как-то сгладить их влияние на наш завод, то министерство — система сложнейшая. Если на уровне государства такие катаклизмы даже ты прогнозируешь, то уж министр все знает, а раз не делает ничего — значит, не может! А для одного нашего завода никто тепличные условия создавать не будет. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих! Ничего под нашим солнцем не меняется.

— Петр Афанасьевич! Да не рвусь я к министру на прием! Для меня главное — сохранить завод! Но я хотел бы продолжить.

— Игорь, прошло уже полтора часа, как ты мне голову морочишь! Валечка мне не простит опоздания в театр! У тебя всего полчаса на все про все осталось!

— Тогда я постараюсь покороче. И так.

Второе. Надо начинать готовить запасы всевозможных материальных ресурсов. Все будет востребовано в условиях жесточайшего кризиса. И, вполне допускаю, припасенная сейчас бочка дизельного топлива позволит привезти материалы или отвезти продукцию на реализацию и спасти завод. Запасать надо все, что сейчас возможно: металл, инструмент, химикаты, пластмассы, оборудование и т. п. Чтобы рост сверхнормативных остатков не бросался в глаза, надо их своевременно списывать на производство. Все переводить в неучтенку!

— Это называется воровством!

— Да знаю, что это такое! Но запасать все, что можно — необходимо! Мы приближаемся к эпохе бартера, когда одно будет меняться на другое. Деньги то обесценятся! Эта неучтенка не Вам лично или мне нужна. Она нужна для сохранения завода! Не надо забывать и про запасы продуктов питания долговременного хранения: сахар, крупы, мясные и рыбные консервы, и т. д.

— Ты бы еще соль назвал, и спички!

Игорь налил минеральной воды из стоящей на столе бутылки и залпом ее выпил. Продолжил говорить, не обратив внимания на реплику директора:

— Третье. Надо создавать новые подразделения, такие как: собственную сбытовую сеть путем открытия магазинов, или сервисные центры для обслуживания населения. Входить долями в Центры НТТМ, иметь свободные средства для вступления членами на биржи, готовиться к созданию собственного банка. Надо организовать закупку компьютеров за границей и торговлю ими в Ленинграде. Это может быть очень выгодно. Тем более, что в конце года готовится к проведению первый аукцион по приобретению валюты. Надо уже сейчас копить деньги для участия в нем. Сейчас даже мне фантазии не хватает, что еще надо создавать и в чем участвовать — время покажет. Надо знать, что всегда будет востребовано: это продукты питания и лекарства. Значит надо влезать в эти отрасли или как партнеры, или создавать их с нуля. Но это делать надо!

— Игорь, время вышло! Ты поезжай в командировку, отдохни там, успокойся. Я тебя внимательно выслушал. Ты меня, прямо скажу, удивил! Буду думать. У нас пока не горит. На дворе — ноябрь 1989 года. Потом еще и еще раз встретимся, соберемся руководством завода, обсудим. Тогда и будем решать. Все, я поехал в театр! До свидания!

«Вот и поговорили! Петр Афанасьевич так быстро от меня сбежал и такую пургу в конце встречи нес, что, скорее всего, меня в придурки записал, хорошо хоть в психушку не позвонил. Ладно, пусть думает! Не долго осталось, когда справедливость моих слов поймет. Пошел собираться в командировку!»

Глава четвертая

Командировка в Москву получилась очень занятная. Когда Игорь решил все запланированные вопросы в главке и пошел за тем же в ГПЭУ министерства, его перехватила по пути референт министра Ольга Павловна, занимающаяся вопросами подготовки кадров.

— Игорь Максимович! На ловца и зверь бежит. Я звонила в Ленинград, хотела пригласить Вас на встречу с министром: он собирает всех, кто включен в группу специалистов, отправляемых на учебу в Бельгию. А Вы, оказывается, здесь! Завтра в три часа будьте в зале заседаний коллегии министерства. Заодно познакомитесь со своими однокашниками на ближайший месяц.

— Ольга Павловна, а подробней можно? Какая учеба? Когда отъезд? Почему я ничего не знаю?

— Вчера отнесли Владиславу Григорьевичу списки командируемых на учебу в Брюссель, а он пару человек вычеркнул, а вас вписал. Мы сразу Вам по телетайпу сообщение послали, а Вы, выходит, сюда уехали. От вашего главка едут три человека, кроме Вас: начальники планово-экономического и финансового отделов, отела подготовки производства. А всего тридцать человек. Учеба начнется 15-го января в Брюсселе и продлится 30 дней. Посвящена изучению рыночной экономики. Кроме лекций и семинаров запланированы экскурсии на ряд предприятий различного профиля. Подготовкой этого мероприятия занимается наше посольство в Бельгии, сам посол его курирует! Сегодня подойдите в Управление по кадрам и режиму, там скажут, какие документы надо собрать и в каком виде. Для оформления загранпаспорта. Дипломатического! Самый высший уровень командировки. Потому и суточные в повышенном размере. Ну, еще узнаете. Не забудете, что Вам надо сделать?

— Безусловно нет, Ольга Павловна.

«В прошлой жизни все было несколько по-другому: министр сразу назвал меня, как участника этой поездки. И сообщили мне о ней еще в октябре. Да, число отличий начинает нарастать!»

При появлении на заводе после возвращения из командировки, Игорю позвонила секретарь директора и сказала, что Петр Афанасьевич очень хочет его видеть.

«Чудеса! Не успел даже с последними бумагами познакомиться, а меня уже директор вызывает. Или что-то случилось?»

Как только он появился в приемной, секретарь тут же пропустила его в кабинет директора.

— Здравствуйте, Петр Афанасьевич! Что-то случилось?

— Проходи, Игорь, присаживайся! Как съездил? Что новенького в столице?

— Нормально съездил, все сделал, что хотел. Вот новость узнал: на учебу меня в Бельгию посылают с 15-го января в составе группы из работников главка и министерства. По специальному распоряжению министра. С Вами то это согласовали?

— Когда сам министр решает, то согласовывать нет необходимости. Вот ты мне можешь сказать, что сам по этому поводу думаешь?

— По поводу отправки в Бельгию?

— И по этому тоже.

— Только одна мысль в голову приходит: чем-то я ему понравился. Наверное, голова у меня светлая, умный очень, и он это знает. И решил подучить меня, чтобы, например, отправить руководить «Электронзагранпоставкой». Налаживать отношения с капиталистами. Втюхивать им наши сплавные транзисторы вместо интегральных схем. Как Вам такой вариант?

— Ты не ерничай! Я серьезно спрашиваю. Когда пришло сообщение о направлении тебя на учебу в Бельгию, я сразу связал наш разговор с попытками министра хоть как-то подготовиться к работе в новых условиях — условиях рынка. Значит, многое из того, что ты говорил, может быть, правда! А раз так, то готовься к совещанию: завтра после обеда собираю всех заместителей, и мы выслушаем твои соображения по поводу ожидающего нас будущего.

— А надо ли всех звать? Например, зама по кадрам и режиму. Он же сразу сообщит на Литейный о чем шла речь на совещании! Или зама по быту и социальным вопросам? Язык у него, как помело: весь завод уже через час гудеть будет.

— Так что, предлагаешь ограничиться только главным инженером, замом по производству и замом по снабжению и сбыту?

— Думаю, пока ими. Еще неизвестна их реакция. Если будет отрицательной, то тогда и огород городить нечего. А если поддержат, тогда вместе и подумаем, кого к этому безнадежному делу будем привлекать.

— Может, ты и прав. Хорошо, приглашу только их! Но и ты подготовься получше! Меньше про политику, причины кризиса, больше о том, что делать надо!

Совещание у директора прошло бурно. На прогнозы Игоря реакция всех приглашенных была однозначная: этого не может быть! Государство не допустит! Военных всегда поддерживали и сейчас найдут для этого резервы! Уже в процессе своего выступления по репликам и вопросам Игорь понял, что поддержки его предложениям не будет. Поэтому не стал широко распространяться о своих предложениях по подготовке завода к работе в условиях кризиса. Директор правильно понял и кивком поддержал его решение промолчать и не выдавать конкретных предложений, ограничиться только общими соображениями.

После совещания, когда все разошлись, Петр Афанасьевич достал из стола бутылку коньяка и решил выпить сто грамм для снятия стресса. Посидел перед бутылкой, да и позвонил по прямому телефону Игорю:

— Чем занимаешься? Зайди ко мне, поговорим!

Игорь в это время уже собирался домой — тоже решил дома выпить водки и поставить жирный крест на спасении завода. Звонок директора его застал, когда он уже выходил из кабинета.

«Наверное, будет успокаивать. Думает, что я очень расстроился, потерпев фиаско на совещании! Наоборот! У меня теперь развязаны руки. Буду решать только свои личные проблемы».

Вошедшего в кабинет директора Игоря, Петр Афанасьевич сразу увел в комнату отдыха, пристроенную к кабинету.

— Присаживайся! Расстроен?

— Да как Вам сказать. Все было очень предсказуемо. Поэтому, если и расстроился, то не очень. Жалко одно — когда поймут, будет поздно!

— Давай по рюмке коньяка примем для поднятия настроения. Полегчает!

Они выпили, закусили конфеткой и некоторое время молчали. Потом Петр Афанасьевич спросил:

— Что дальше делать собираешься?

— Как что? Продолжать работать на заводе, поехать на учебу в Бельгию, может быть этим летом поступить в Академию народного хозяйства на экономическое отделение — нужны специальные знания. Я ведь совсем не готов для работы в условиях рынка. А дальше уже наступит точка невозврата. Вот тогда и думать буду что делать.

— Значит, уходить с завода не собираешься. Это хорошо. И, думаю, будешь готовиться к тем переменам, которые спрогнозировал. Но теперь лично, без привязки к заводу. А вот не возьмешь ли меня своим компаньоном? Я, пока директор, многое могу. Подумай! Надумаешь, приходи, обсудим. Ну, давай на посошок!

«Ай да Петр Афанасьевич! Никак не ожидал от него такого хода. А ведь и правда, с его помощью можно многие проблемы шутя решить, заделы сделать. Не буду торопиться с ответом. Съезжу в Бельгию, намечу программу действий на два года вперед, посмотрю, чем мне может помочь директор, тогда и приму решение».

Новый 1990 год начинался под раскаты грома приближающегося армяно-азербайджанского конфликта, обозначавшего распад СССР, объявлением войны между Арменией и Азербайджаном — союзными республиками, входившими в Союз.

В это неспокойное время рейсовый самолет из Москвы приземлился в Брюсселе, доставив на учебу представителей экономических служб министерства электронной промышленности. Всего в группу входило тридцать человек, из них восемь — мужчины. Быстро рассевшись в поданный автобус, «студенты» направились в отель Ascot на углу улиц Capouillet и Berckmansstraat.

«Не может быть таких совпадений, — подумал Игорь, вылезая из автобуса и входя в двери отеля. — В 2012 году я был в этом районе Брюсселя и обратил внимания на этот отель: тогда он превратился во что-то типа общежития, с одной звездой. А сейчас передо мной отличный трехзвездочный отель! Ничто не вечно под луной! За двадцать лет такая деградация! Между прочим, когда приехал на учебу в Брюссель первый раз, в прошлой жизни, нас поселили в „Новотель“ с четырьмя звездами. Наверное, в министерстве денег пожалели на четырехзвездочный отель! Посмотрим, что там внутри».

На ресепшен, в связи с таким наплывом постояльцев, на помощь молодой девушке, занимавшейся оформлением приехавших, подошли еще две женщины: пожилая молодящаяся брюнетка и старуха с грозным лицом. Отель был маленький: всего на сорок номеров, поэтому тридцать постояльцев на целый месяц были очень выгодны его хозяевам.

«В посольстве, небось, еще и скидку содрали с владельцев отеля».

В шесть рук женщины управились с расселением тридцати человек довольно быстро. Игорю достался угловой номер на втором этаже, выходящий на перекресток улиц.

«А что, миленько! Две кровати, телевизор, телефон. Шкаф и вешалка для верхней одежды. Небольшой письменный стол с лампой. Большая ванная комната, совмещенная с туалетом. В ванной аж пять полотенец различных размеров и белый махровый халат. Вот наши женщины тут оттянутся! Ничего подобного у нас в отечественных гостиницах нет. Я имею в виду столько полотенец и халаты. Окна в номере во всю стену, выходящие на улицу и закрытые тяжелыми портьерами. Номера, наверное, уже раньше были распределены между командированными, исходя из занимаемых ими должностей. Мне, как самому по должности младшему, достался этот. Похоже, в этой гостинице кормят только завтраком, да и то европейским: булочка с маслом и чашка кофе. Обед и ужин — по месту учебы где-то в городе. Хорошо, что взял с собой пятьсот долларов, а то пришлось бы, обедая и ужиная, вместо еды чувствовать на зубах разгрызаемые франки, выданные на командировочные расходы, которые можно было бы потратить на подарки близким. У нас же дома — во всем дефицит! Как правило, командированные за границу всегда экономят валюту, отказывая себе во всем и, из-за этого, чувствуют себя неполноценными людьми».

Перед регистрацией командированных представитель посольства объявил, что через час пройдет по всем номерам и соберет жалобы по подготовке номеров для проживания. Одновременно выдаст всем деньги на командировочные расходы, исходя из 35 долларов в день, т. е. по высшему разряду, но в бельгийских франках. Обычные суточные составляли 25 долларов. После этого, он проведет желающих на небольшую прогулку по окрестностям гостиницы, покажет, где можно недорого и вкусно пообедать и поужинать. Остаток дня все проводят по свободному расписанию.

Завтра с утра ровно в 9 часов необходимо всем занять места в автобусе и организованно проследовать в посольство для встречи с послом и получения программы учебы.

Получив на руки командировочные, Игорь разговорился с Алексеем, так звали представителя посольства. Это был молодой человек, сотрудник торгпредства, уже два года проживший в Брюсселе после окончания МГИМО.

— Алексей, доволен распределением в Бельгию и жизнью здесь? Не думай, я не хочу выпытать у тебя какие-нибудь тайны и потом слить их твоему начальству. Я из Ленинграда, самый молодой среди командированных. Имею самую меньшую должность среди них.

— Честно сказать, я не думал, что тут будет так трудно жить! Приходится снимать жилье, питаться, покупать бензин для автомобиля, выплачивать кредит, взятый на его покупку, да еще и прилично одеваться! Хочется ведь сходить в кино, театр, да еще много куда. А моя зарплата — очень маленькая, на все просто не хватает. Приходится подрабатывать снабженцем в магазинчике при посольстве. Тут идут постоянно распродажи и можно купить довольно дешево товары для магазина. Там они продаются с небольшой наценкой, которая частично идет на нашу зарплату и частично — на содержание торгпредства. Покупатели — в основном, работники посольства и члены их семей. Но я рад, что попал за границу: тут, хотя бы, язык выучишь, с жизнью познакомишься, автомобиль освоишь. Такого интенсивного движения в Москве нет. Те, кто остался в Союзе, мне жутко завидуют. Да и проработав тут несколько лет, вернувшись домой, можно сразу неплохо устроиться на работу.

— Насколько я знаю, тут в ходу французский и валлонский языки. Значит, мое знание немецкого тут мало поможет?

— В магазинах, кофе, ресторанах немецкий прекрасно понимают. Прохожие на улице, через одного — двух, тоже. Вот русский — практически никто. Так что можешь радоваться.

Игорь прекрасно знал ситуацию с языком в Бельгии, но ему надо было как-то исподволь сообщить Алексею о своем знании немецкого. Алексей ему понравился, и он уже готов был включить его в свои далеко идущие планы по зарабатыванию денег в недалеком будущем.

— Что ты делаешь сегодня вечером? Может быть, сходим куда-нибудь, посидим, поговорим. Я угощаю!

— Я бы рад, но мне надо вернуться в посольство и написать отчет о прошедшем дне. И потом, сегодня моя очередь весь вечер работать продавцом в нашем магазине. Давай как-нибудь в другой раз!

— Хорошо!

Утром после завтрака все командированные расселись в автобус, и он быстро доставил их в посольство на Avenue de Fri. Их сразу провели в зал для приема гостей, где перед ними выступил посол Феликс Петрович Богданов. В конце выступления он еще раз представил Алексея, как ответственного от посольства за пребывание командированных в Брюсселе и порекомендовал при необходимости обращаться к нему по любым вопросам.

Затем выступил первый секретарь посольства, который рассказал, как будет организована учеба, передал отпечатанный для всех план-график занятий. Тут выяснилось, что все командированные будут разбиты на четыре группы: три по восемь человек и одна — шесть. Это сделано для повышения эффективности обучения. В рабочую неделю в каждой группе три дня будет посвящено изучению теории и практическим занятиям, а два дня — посещению предприятий. Развозить по местам учебы и предприятиям будет автобус, отходящий от гостиницы ровно в девять часов.

Игорь попал в группу из шести человек.

Время подходило к обеду, и командированных отвезли в китайский ресторан, где каждый мог заказать себе все по своему вкусу. Оплачивали обед сами командированные. После обеда их привезли в учебный центр, где развели по разным аудиториям, и учеба началась.

Позанимавшись до шести часов вечера, им опять было предложено посетить ресторан, но уже бельгийский, где и поужинать. После ужина желающих автобус доставил в гостиницу, остальные пошли пешком бродить по городу. Все были предупреждены, что ходить по городу желательно группами, не менее двух — трех человек. Игорь уехал в гостиницу на автобусе, а когда все разошлись по номерам, отправился в город. Брюссель он хорошо знал, и, прогуливаясь по улицам, вспоминал свою прежнюю учебу. Изменения были: раньше их не разбивали на четыре группы, привозили на обед и ужин в конкретные места, организовывали им вечерний досуг. Теперь же питаться они могли, кто где хотел, вечера у всех были свободны и командированные сами решали, чем им заняться.

Стихийно сложилось так, что трое мужчин, включая Игоря, образовали устойчивую группу и старались держаться вместе. Несмотря на более низкое должностное положение, Игорь занял лидирующую позицию, так как знал немецкий язык и всегда мог объясниться в любой ситуации. Кроме него, в группу вошел Тихон Иванович — главный экономист из соседнего главка — мужчина пятидесяти лет и Сергей Петрович — начальник отдела из ГПЭУ, недавно отметивший сорокапятилетие.

Длительного контакта с Алексеем, к великому сожалению Игоря, не получилось: тот постоянно был занят. Но на предложение Игоря поработать на кооператив, в случае необходимости, ничего не имел против. Тем более за приличное вознаграждение.

Время учебы летело быстро. Уже на второй день большинство командированных отказались от обедов, а ужинали в номерах, покупая продукты в магазине. Люди копили деньги на подарки. А женщины еще и пользовались случаем привести свои фигуры в порядок методом голодания. Наша троица порешила, что обедать и ужинать, а также регулярно пить пиво просто необходимо для лучшего усвоения материала. А подарки они купят перед отъездом в моле, куда их обещал свозить Игорь, на последние деньги, оставшиеся от командировочных.

Больше всего поражала командировочных продажа свежей клубники с лотков в городе.

— У, капиталисты! Совсем зажрались! Мало того, что магазины ломятся от продуктов, а одежды и хозтоваров столько, что глаза разбегаются, так еще в середине января на каждом углу свежая клубника продается, — возмущался Сергей Петрович.

— Я вчера зашел в магазинчик, сначала не понял, что в нем продают. Потом по запаху определил — специи и пряности. Все стены выдвижными ящичками заставлены. Я не поленился, прикинул — около двух тысяч ящичков. Значит и различных приправ столько же, — вторил ему Тихон Иванович. — И зачем столько?

На одном из предприятий, на вопрос Тихона Ивановича о стимулах хорошей работы рабочих, директор ответил:

— Вот идут мои рабочие после работы домой, проходят мимо витрин магазинов с товарами и ценами на них, и думают: буду лучше работать — заработаю больше денег — куплю больше качественных товаров — буду жить лучше. Витрины — лучший стимул!

Между собой командировочные долго обсуждали этот ответ и пришли к выводу, что он, наверное, прав: никакая почетная грамота не заставит человека постоянно трудиться лучше и лучше, если не платить ему достаточно денег для того, чтобы он имел возможность купить все, что пожелает, совершенно свободно в магазине. Но для этого магазины должны быть полны товарами.

Наконец, учеба закончилась, и самолет совершил посадку в Шереметьево. Командированные за месяц уже отвыкли от суровой действительности того времени: вокруг аэропорта лежал грязный неубранный снег, было слякотно, горели только отдельные фонари, автобусы из аэропорта ходили редко, не придерживаясь расписания. Какой контраст с Брюсселем! Там все сияет огнями, дороги чистые, у всех обувь на ногах сверкает глянцем. Хорошо, за ними прислали автобус. Игорь сразу направился на Ленинградский вокзал и — на поезд до дома.

В Ленинграде середина февраля всегда снежная и метельная. Только иногда бывают оттепели, и тогда раскисший снег превращается в кашицу, по которой с трудом пробираются люди, проклиная погоду и дворников. Вот такая погода и встретила Игоря в городе. Впереди было два выходных, и Игорь первым делом проверил содержимое холодильника: перед отъездом он отдал ключи от квартиры своей неофициальной секретарше, экономисту планового отдела Серафиме Валентиновне, женщине предпенсионного возраста, с наказом загружать его продуктами из наборов, которые будут распределять на заводе. Холодильник за месяц наполнился, но ненамного. Перекусить с дороги было чем, да и на выходные продуктов хватит.

Всю субботу пришлось заниматься хозяйственными делами, поскольку в его отсутствие помощница с восьмого этажа в его квартире не появлялась.

В ночь на воскресенье ударил небольшой мороз и пошел снег. Игорь решил съездить в Кавголово, покататься на лыжах. Большим спортсменом он не был, но скатиться с горки любил.

На обратном пути в электричке, обратил внимание на миловидную девушку, сидевшую у окна и держащую на коленях большую хозяйственную сумку. Вагон был набит людьми как сельдями в бочке: все проходы были забиты, полки заняты лыжами и рюкзаками, и поставить сумку было некуда. Девушка ехала уже давно, скорее всего из Выборга, поскольку протискивающиеся через толпу контролеры не обращали на нее никакого внимания — значит пригляделись. Игорь решил выйти на Ланской, там — на трамвай и через полчаса уже дома. Ехать до Финляндского вокзала не стал: толпы людей на вокзале и в метро последнее время стали выводить его из себя.

Он стал пробираться к выходу, когда заметил, что девушка с сумкой не отстает от него, пользуясь им как тараном. Выйдя из вагона, Игорь оглянулся: девушка вышла на перрон, а ее сумка застряли в ногах людей, столпившихся в тамбуре. Она дергала ее за ручки, но все было бесполезно. Игорь понял, что сейчас двери закроются, девушка останется на Ланской, а ее сумка уедет на Финляндский вокзал. Он бросил лыжи, подскочил к ней, перехватил ручки сумки, стал ее дергать, стараясь вытащить из вагона. Девушка схватилась за его куртку и также стала ему помогать. Неожиданно одна ручка оборвалась, но сумка, все же, под недовольные крики пассажиров электрички, вылетела на перрон. Двери закрылись, и поезд отошел от станции. Сумка оказалась довольно тяжелой, и от рывка Игорь вместе с ней упал, повалив и девушку, в отчаянии помогавшую ему спасать свою сумку. Девушка лежала на спине на перроне, засыпанном снегом, сверху на ней устроился Игорь, а сумка валялась рядом. Наблюдавшие за этой сценкой люди на перроне громко смеялись, обсуждая это происшествие.

— Все как в сказке про репку, — громко сказал какой-то мальчик, держа за руку свою мать.

Наконец, Игорь догадался встать, помог подняться и девушке, которая морщилась, растирая ушибленное при падении бедро.

— Живы? Сильно ушиблись? — поинтересовался Игорь.

— Да нога что-то болит, — проговорила девушка и ухватила его за руку, пошатнувшись.

— Присядьте на свою сумку, — сказал Игорь, оглядываясь по сторонам. Скамеек нигде не было видно. — Вам далеко до дома?

— Мне на Первый Муринский проспект, в общежитие ЛИАПа (Ленинградский институт авиационного приборостроения). Не очень далеко. Сейчас отдохну и пойду.

Это общежитие Игорь прекрасно знал — сам прожил рядом с ним шесть лет в общежитии ЛЭТИ.

— А сами-то дойдете? Еще и сумку тащить надо! А у нее всего одна ручка осталась.

— Не беспокойтесь, как-нибудь управлюсь. Вам спасибо, что помогли — в сумке все мои вещи. Я ведь возвращалась с зимних каникул домой, а завтра уже в институт!

— Давайте, я все-таки Вам помогу! Тут на самом деле недалеко. Держитесь крепко за меня. Я возьму сумку, мы сейчас спустимся с перрона. Потом я вернусь на перрон и возьму свои лыжи. А Вы пока подумайте, как мы все это понесем!

Они медленно спустились по покрытым льдом ступенькам с перрона. Потом Игорь опять усадил девушку на сумку, а сам сходил за лыжами.

— Давайте познакомимся! Я — Игорь!

— Катя, — проговорила девушка и взглянула прямо ему в глаза.

Только сейчас Игорь заметил, какие у нее длинные ресницы и синие, отдающие в зелень, глаза. Косметики на лице совсем не было. У него перехватило дыхание.

— Катя, держись за меня крепче с левой стороны. Я возьму твою сумку правой рукой, а лыжи положу на левое плечо. Потихоньку дойдем. Медленно, Катя едва переставляла ноги, они пошли по проспекту Карла Маркса к Муринскому, потом свернули направо и, пройдя квартал, оказались около общежития.

На вахте Игорь усадил Катю на диван и попросил студентов, ошивающихся там без дела, позвать кого-нибудь из ее комнаты. Уже через три минуты вокруг Кати хлопотали три подружки, которые медленно повели ее на второй этаж в комнату, где они проживали. Игорь оставил лыжи около вахтера, попросив приглядеть за ними, а сам потащил следом злополучную сумку. Перед дверью в комнату он остановился и сказал:

— Милые девушки! Не буду Вам мешать проводить лечебные мероприятия, прошу только сообщить мне, все ли с Катей в порядке, если она сама не сможет мне позвонить. Вот мой телефон, — Игорь достал свою визитку, — передайте, пожалуйста, Кате. И возьмите ее сумку!

Потом забрал с вахты свои лыжи и пошел на остановку трамвая. Через сорок минут он уже вошел к себе домой.

«Какое неожиданное знакомство! А Катя мне очень понравилась: и красивая, и терпеливая! Ведь видно, что ей больно было идти, а она все равно шла. Только уже в общежитии немного расслабилась. Сколько ей лет? Очень молоденькой она не кажется. На вид года двадцать два. Наверное, заканчивает пятый курс, а, может, уже диплом пишет. Надеюсь, позвонит, сообщит о своем самочувствии. Не думаю, что у нее с ногой что-то очень серьезное: скорее всего, просто ушиб».

С утра в понедельник Игорь появился на работе. Сразу его вызвал директор, расспросил об учебе, новых знакомых из главка и министерства, потом озадачил: навалил столько дел, что и за месяц не переделать. И впрягся Игорь в работу. После обеда в его кабинете раздался звонок:

— Корнев слушает!

В трубке слышалось чье-то дыхание, но никто не отзывался.

— Если Вы ошиблись номером, то так и скажите, нечего сопеть в трубку! Игорь с раздражением положил ее на рычаги телефона и занялся делами. Минут через тридцать звонок повторился.

— Корнев у телефона!

— Это я, Катя! Игорь, извини, пожалуйста, это Наташа, моя соседка по комнате в общежитии тебе звонила недавно! Мне ничего не сказала и пошла звонить! А когда ты не стал с ней разговаривать, прибежала ко мне и во всем повинилась!

— Катя, как здоровье? Как нога? Ты в общежитии?

— Нет! Вчера пришлось вызывать скорую помощь — так нога разболелась, и меня увезли в травму в больницу Эрисмана на улице Льва Толстого. Вчера обезболивающие уколы сделали, а сегодня рентген. Слава Богу, ни перелома, ни трещины в кости нет, только сильный ушиб. Вся нога от пояса до колена синяя. Сказали, что полежать придется до конца недели. Потом выписать обещали.

— Ты в какой палате лежишь?

— В хорошей! Нас тут восемь человек, я одна ходячая. Костыль дали, теперь вот осваиваю.

— Да я номер палаты спрашиваю!

— В палате номер семнадцать в ортопедическом отделении, на втором этаже.

— Жди, вечером приду в гости. Тебе ведь все можно есть?

— Игорь, тут кормят хорошо, мне ничего не надо. И пока не приходи, а то вид у меня не очень…

— Не волнуйся, знаю, какой вид в больнице бывает! Сам пролежал десять дней, когда мне аппендицит на третьем курсе удалили. У вас ведь, как и везде, с трех до семи посетителей пускают?

— Да, но лучше пока не приходи! Давай в среду! Хорошо?

— Завтра я в командировку в Зеленоград до конца недели уеду. Так что жди сегодня. Ну, до вечера!

Игорь попросил своих помощниц собрать небольшую передачу для больной: самому этим совершенно некогда было заниматься. На такси еле успел приехать в больницу за 15 минут до закрытия дверей. Прошел в ортопедическое отделение, где увидел Катю. Она сидела на стуле около стола дежурной медсестры, одетая в какой-то больничный застиранный фланелевый халатик, с костылем в руках и смотрела на входную дверь. Как только он появился, Катя попыталась встать, но медсестра прикрикнула на нее и с любопытством стала разглядывать Игоря. Он подошел к Кате и сел на соседний стул.

— Здравствуйте, девушки! Катя, ты уже ходишь! Разве тебе можно?

— Нельзя ей пока ходить! Не хочет, чтобы Вы к ней в палату заходили. — подтвердила догадку Игоря медсестра. — Врач велел три дня лежать! Ладно, Вы посидите тут, я ненадолго отлучусь! Время посещения заканчивается, так что скоро я Вас выгоню!

— Спасибо большое! А я Вам тоже подарок приготовил, — Игорь протянул медсестре шоколадку. (Кстати, большой дефицит в то время.)

Когда та ушла, он протянул Кате пакет с передачей. Она заглянула в него и охнула:

— Ну, зачем столько всего! И яблоки, и мандарины, конфеты, пирожное, сок! Я столько не съем!

— Поправляйся быстрее! Я вернусь только в пятницу вечером, так что больше прийти к тебе не смогу. Рад, что у тебя с ногой все более-менее в порядке. Моя визитка у тебя? Там есть мой домашний телефон. Позвони, как тебя выпишут из больницы. Если уже будешь ходячая, немножко прогуляемся. Кстати, ты на каком курсе учишься?

— На пятом. Летом последняя практика и диплом. Защита ровно через год.

— Понятно! А ты в институт сразу после школы поступила?

— Нет, я сначала Радиополитехникум окончила, что около «Светланы», потом уже поступила в институт. Так что учусь уже девятый год, как из школы в техникум поступила.

Тут появилась медсестра и выпроводила Игоря из больницы.

«Значит, Кате 23–24 года. Прекрасно! Мне — в этом году исполнится тридцать два. Будем поглядеть»! — раздумывал Игорь, направляясь на трамвай.

После неудачного брака в прошлой жизни, у него возник пунктик о разнице в возрасте между ним и его женой. В прошлой жизни он составлял около двенадцати лет — и брак распался. Если у него с Катей что-нибудь сложится, то разница в возрасте — восемь лет, несколько лучше предыдущего варианта.

«В марте я должен познакомиться со Светланой — моей женой из предыдущей жизни. Могу познакомиться, а могу проигнорировать. Неужели у меня не хватит ума отказаться от бредовой идеи — знакомства, когда я знаю, что произойдет в недалеком будущем? Или настолько сильно я ее любил, что еще и рассматриваю вариант знакомства? Как говорили древние: „История повторяется дважды: первый раз как трагедия, а второй раз — как фарс“. Я что, хочу опять испытать унижение, обман, чувство неполноценности, как уже было однажды? И дело — не в разнице возраста между нами, она меня просто никогда не любила. Повелась на мою должность, квартиру, материальные блага. Мне было тридцать два, а ей двадцать. Приехала покорять Ленинград. А покорила меня! Решено, не буду знакомиться со Светланой. Пусть проживет другую жизнь. Посмотрим, как она у нее сложится!»

В субботу после обеда ему позвонила Катя. Сказала, что вчера ее выписали, рекомендовали много не двигаться в ближайшие две недели.

— Тебе не надоело сидеть в помещении? Давай прогуляемся по парку Лесотехнической академии: там расчищены от снега дорожки, горят фонари, да и ты сможешь на меня опираться, чтобы снова не упасть и не травмироваться! В конце концов, тебе нужен свежий воздух. Я зайду за тобой часов в семь. Согласна?

— Согласна, только давай недолго, мне еще больно ступать на ногу. Но я очень хочу на улицу. Жду!

Игорь встретил Катю около входа в общежитие. Она стояла на крыльце, подставив лицо под медленно опускающиеся снежинки. Был легкий мороз, ветра не было.

— Зачем ты вышла одна на улицу? А если бы поскользнулась и упала? Я бы себе этого никогда не простил.

— Не так уж я плохо себя чувствую! В понедельник уже пойду на занятия в институт. Сама пойду! Нельзя больше их пропускать, сейчас идут предметы по специальности, скоро дипломный проект и я не хочу оказаться отстающей! Техникум окончила с красным дипломом, хочу такой же получить и в институте!

Они медленно шли по направлению к парку Лесотехнической академии. Катя крепко держала Игоря под руку. Игорь рассказывал о своей жизни, работе, недавней поездке в Бельгию.

— Почему ты ничего не говоришь о себе? Только задаешь вопросы и молчишь? Давай, кайся в своих прежних грехах!

— Я боюсь, что тебе не очень понравится то, что я расскажу! У меня уже был опыт откровенных разговоров, которые плохо для меня заканчивались. А сейчас я этого очень не хочу.

— Катя, я взрослый мужчина, мне скоро будет тридцать два года, меня ничем не удивить и не испугать! Рассказывай!

— Я родилась и выросла в Выборге. Мой отец — священник местного храма, уже старенький. Ему шестьдесят пять лет. Мама умерла, когда мне было пятнадцать лет. Разница в возрасте у моих родителей — двадцать лет. Тебя не смущает, что я дочь священника?

— Не смущает. Меня в детстве крестила бабушка в церкви, никому об этом не говорила. Только мне сказала перед смертью и отдала крестильный крестик. Правда, я его не ношу и в церковь не хожу. Но храню. Хотя в моей жизни были события, когда очень хотелось сходить в церковь и поставить свечку.

— Это хорошо. А то, как только узнают мои знакомые, что я из семьи священника, верующая, по воскресеньям обязательно хожу в церковь на литургию — сразу меняют отношение ко мне на негативное. Начинают подначивать, затевают споры на религиозные темы, хотя совершенно не разбираются в этих вопросах. Вот и дожила до двадцати четырех лет без подруг и друзей.

— А зачем ты пошла в техникум? Что-то заставило это сделать?

— Да. Я заканчивала восьмой класс, когда умерла мама. Отец очень горевал. Расстраивался, что не может уделить мне необходимого внимания, так как очень занят: то службы, то требы, то посещение больных прихожан, то ремонт церкви — да полно дел. И отправил меня к сестре моей мамы в Ленинград. Думал, что мне лучше будет под женским приглядом. Поступила я в Радиотехникум. Там стипендию давали. Очень хотелось поменьше зависеть от тетки. Сначала все было хорошо. Потом у тетки появился ухажер. Стал на меня обращать слишком много внимания. Я уже заканчивала второй курс, когда тетка отправила меня в общежитие техникума — ревность замучила. Ну, не возвращаться же мне было в Выборг? Решила доучиться. Получила красный диплом. Это позволило поступить в институт. Там тоже дали общежитие. Так и живу.

— В Выборге часто бываешь?

— Так часто, как могу. Я уже говорила, что друзей и подруг у меня нет: слишком разные интересы и отношение к жизни. А приедешь домой, увидишь отца, сходишь в церковь — и так легко на душе делается!

— А чем еще интересуешься в жизни?

— Изучаю немецкий и французский языки. Окончила Государственные курсы немецкого языка, получила диплом. Летом буду сдавать экзамены по французскому на таких же курсах. Много читаю. Работаю лаборантом на своей кафедре. Может быть, поступлю в аспирантуру. Хотя едва ли примут: социальное происхождение не подходящее. А там надо сдавать марксистско-ленинскую философию! Не могу же я идти против своей совести и называть то, что считаю черным — белым, и наоборот! Да и учусь уже семнадцать лет, считая школу. Надоело!

— Как же ты этот предмет сдавала в техникуме и институте?

— В техникуме только история КПСС была, а в институте, как узнали, что я верующая, так на экзаменах ставили четверки, не спрашивая по предмету: не хотели споров на религиозные темы. В этом отношении — я зубастая! Остальные-то темы я знала на отлично! У меня пока только одна четверка в дипломе ожидается — по философии.

Уже заканчивался целый час прогулки, и Катя стала заметно прихрамывать. Игорь повернул к общежитию.

— Катя! Не возражаешь, если мы куда-нибудь сходим вместе? На концерт, в театр, в кино?

— Конечно, нет! С удовольствием! Мне так легко с тобой разговаривать!

— Плохо, что у нас односторонняя связь: ты мне позвонить можешь, а я — нет. Давай договоримся: звони мне почаще, лучше домой, после семи часов. Только не стесняйся! Я этого очень хочу!

Игорь довел Катю до общежития, проводить себя до комнаты она не разрешила. Обещала позвонить во вторник.

Глава пятая

Знакомство Игоря и Кати продолжало развиваться по законам жанра любовных романов девятнадцатого века: сначала редкие встречи и прогулки вдвоем, потом совместное посещение культурных мероприятий, подробные рассказы о жизни, интересах, поиск точек соприкосновения. Затем пришло понимание того, что им не хочется надолго расставаться. Первый поцелуй.

Приближалось лето. У Кати началась последняя сессия за пятый курс института. У Игоря на работе опять накопилось множество дел: за второй квартал завод заваливал план, причем очень серьезно. Причина — поставка некачественных химикатов, по которым отсутствовал входной контроль. В результате — резко снизившийся процент выхода годных и, как следствие, завал плана.

«Опять ехать в Москву, опять „ползать на брюхе“ в главке и ГПЭУ, прося перенести часть плана второго квартала на третий, опять „подарки“, унижение и другие прелести. Как мне все это надоело!

Хорошо хоть добился включения от министерства в квоту на учебу в Академию народного хозяйства. Экзамены в августе. Похоже, в этом году я остался без летнего отпуска. Может быть, на недельку удастся куда-нибудь съездить вместе с Катей. В июле у нее начинается отпуск, затем преддипломная практика и написание диплома. Хорошо хоть диплом она пишет на кафедре — и тема давно известна и руководитель подобран.

Вот сдаст экзамены, и предложу ей выходить за меня замуж. Похоже, совсем потерял голову! Да и она тоже. Уже не маленькая девочка. На днях исполнилось двадцать четыре года. Пора и о будущем думать. Надеюсь, в этот раз моя семейная жизнь сложится удачнее: Катины христианские ценности, религиозное воспитание не позволят пуститься во все тяжкие! О чем я думаю! Вместо того, чтобы обожать и восхищаться, мечтать об обладании такой неординарной девушкой, которая, как мне кажется, меня любит, я рассчитываю на калькуляторе нашу совместную жизнь и даже строю инсинуации в ее адрес!»

К лету в стране произошло множество знаковых событий: Горбачева избрали первым и последним президентом СССР, приняли закон о собственности, отменили шестую статью в Конституции, т. е. была разрешена многопартийная система. Прибалтийские республики, одна за другой, провозгласили суверенитет, такие же события произошли в Грузии и некоторых азиатских республиках.

В Ленинграде председателем Ленинградского Совета народных депутатов был избран Анатолий Собчак, Борис Ельцин избран Председателем Верховного Совета РСФСР. Введено нормированное распределение продуктов питания, началась паника на потребительском рынке.

Игорь, наконец, решил серьезно переговорить с Петром Афанасьевичем и предложить ему совместный план действий на ближайшие два года. Время уже поджимало: ситуация в стране и политическая, и экономическая, ухудшались на глазах, начались сбои в поставках материалов, неплатежи, проблемы со сбытом отдельных видов продукции.

— Петр Афанасьевич, — Игорь позвонил по прямому телефону директору, — есть серьезный разговор. Когда можно подойти?

— Подходи сейчас, до конца дня никого не ожидаю.

Игорь и Петр Афанасьевич сидели друг против друга за приставным столом в директорском кабинете.

— Я считаю, что тянуть больше нельзя. Вы убедились, что мои прогнозы стали сбываться с пугающей точностью? Вы говорили, что согласны стать моим партнером, и я готов предложить ряд совместных дел.

— Слушаю тебя, Игорь!

— Как я уже говорил, грядет обесценивание рубля. Все накопления просто пропадут. Надо срочно превращать их в валюту. У Вас есть такая возможность?

— Есть у меня один товарищ, моряк. Как-то я у него покупал валюту. Только дорого: по четыре рубля за доллар. Могу узнать.

— Узнайте, и купите на все деньги, что у Вас есть. Сейчас цена доллара на черном рынке доходит до семи — восьми рублей! Покупайте по любой цене! У меня тоже скопились две с половиной тысячи рублей. Их тоже надо превратить в доллары.

Пришло время создать собственное частное предприятие. Пока его можно создать только в форме кооператива. При дальнейшем развитии законодательства мы преобразуем его в более удобную форму. У кооператива будет два равноправных учредителя: я и Вы. Я буду директором, от Вас хочу видеть бухгалтера. Вы, вроде, говорили, что Ваша дочь работает бухгалтером на каком-то предприятии? Вот и у нас может поработать по совместительству.

— Для меня более приемлем вариант, если дочь станет учредителем кооператива вместо меня. Мне не стоит светиться. Мало ли какие возникнут дела между кооперативом и заводом в будущем! У дочери фамилия мужа, так что нас связать будет непросто.

— Согласен! Для начала утвердим минимально возможный уставной капитал. Устав кооператива у меня уже готов, он достаточно неопределенен, так что сфера деятельности кооператива будет весьма разнообразна. Я беру на себя оформление всех необходимых документов для его создания и регистрацию в органах власти.

— Игорь, в отношении валюты — мне все ясно. Но зачем нам кооператив?

— Для того, чтобы начать заниматься частным бизнесом, и посредством его создать первоначальный капитал, необходимый для его укрупнения.

— Что это будет за бизнес?

— В первую очередь — торгово-закупочная деятельность и сфера услуг. Сейчас в России огромный дефицит любых товаров: продовольственных и промышленных. Умные люди уже в прошлом году, когда был проведен первый официальный валютный аукцион, на приобретенную за рубли валюту купили на западе компьютеры и в три раза дороже продали их здесь за рубли. Рубли снова превратили в валюту, и колесо заработало. Эта ниша еще не заполнена, хотя уже сейчас протиснуться в нее будет сложно. Лучше найти оптового покупателя, например крупное предприятие или даже министерство. Тогда оплата будет гарантирована, а это для нас выгодно даже при некотором снижении прибыльности. Давайте вместе искать! Еще можно рассмотреть закупки во Франции парфюмерии и продажи ее здесь. Это же касается детских игрушек, видеомагнитофонов, малогабаритных цветных телевизоров, магнитол, комплектующих к ним, видеокассет и т. п.

Я уже не говорю о закупках сигарет известных марок, спиртного и пива. Только этот бизнес уже в скором времени станет очень опасным — его будет крышевать криминал.

— И кто же этим будет заниматься?

— Чем конкретно?

— Я имею в виду закупки за границей?

— Все, кто это может делать: я, мои знакомые, Ваши знакомые. Все, у кого имеются загранпаспорта, и кто может выезжать на Запад.

— А где мы возьмем валюту?

— Я и Вы дадим в долг нашему кооперативу деньги, на которые будет приобретена валюта. Но прежде мы с вами возьмем кредит в банке. Вот так и получим валюту.

— Как все сложно! Но ведь это еще не все?

— Конечно, нет. Мы должны будем или арендовать, или купить, или построить магазины, склады и производственные помещения, через которые будут реализоваться наши товары. Вот тут Вы должны сыграть главную роль. Как это сделать, не нарушая существующих законов, я Вам расскажу позже. Надо заняться подбором людей. Скоро будет много безработных, тогда будет проще. А пока придется привлекать членов семьи и хороших знакомых.

— Когда же тогда работать на заводе? В сутках только двадцать четыре часа. Если восемь посвятить работе на заводе, восемь — на собственном предприятии, да на разъезды между ними и домом, то на сон останется всего три — четыре часа. Это — работа на износ! Такого никто не выдержит!

— А кто говорил, что будет легко? Под лежачий камень вода не течет. Если мы хотим войти в кризис, имея неплохой задел, и выйти из него состоятельными людьми — то сейчас надо крутиться, используя все предоставляющиеся нам возможности! Я беру на себя всю организационную часть. На Вас остается решение вспомогательных, но, тем не менее, очень важных вопросов.

— Так с чего же будем начинать?

— С покупки валюты. Причем не только за личные средства, но и за заемные. Завтра же мы с Вами идем в банк и решаем эти вопросы.

— В какой банк?

— В Промстройбанке я уже договорился о получении кредита при условии, что наш завод откроет там счет. Думаю, и у Вас имеются знакомые в банковской сфере, с кем можно договориться на этих же условиях. В этом ничего криминального нет. Напротив, возможности завода в финансовой сфере расширятся. Самое позднее в сентябре мы должны иметь на счете нашего кооператива не менее пятидесяти тысяч долларов, чтобы начать закупку товаров за рубежом. С меньшей суммой там делать нечего. Только один персональный компьютер там стоит минимум тысячу долларов! К этому времени я привлеку знакомого мне представителя торгпредства в Бельгии для первых закупок товаров под процент от сделки. Тем более, что он имеет практику приобретения товаров на распродажах и со скидкой. Если все пойдет хорошо, то до нового года мы успеем немного раскрутиться.

— Твоими устами да мед пить!

В июле Игорь съездил в Москву и сдал экзамены в Академию народного хозяйства на экономическое отделение. Даже с учетом выделенных квот каждому министерству, конкурс был три человека на место. Занятия начинались с 1-го октября, длились месяц, затем перерыв на два месяца, опять месяц занятий и так в течение двух лет. Во время двухмесячного перерыва слушатели Академии выполняли множество домашних заданий, главным из которых было изучение иностранного языка. Поскольку немецкий язык Игорь знал хорошо, то он стал совершенствоваться в английском, поставив перед собой задачу, защитить выпускную работу на этом языке.

Планы Игоря, изложенные Петру Афанасьевичу, хоть и с задержками, но постепенно выполнялись: к концу августа был зарегистрирован торгово-закупочный кооператив «Невское время», одним из направлений работы которого была внешне-экономическая деятельность, получены кредиты Игорем и Петром Афанасьевичем на приобретение вещей домашнего обихода в двух банках на общую сумму сорок тысяч рублей под приемлемый процент сроком на два года, открыты счета кооператива в банке, в том числе и валютный. Приобретена валюта на личные деньги учредителей в размере четыре тысячи долларов, которая в виде займа также положена на валютный счет кооператива. Участие в валютном аукционе позволило кооперативу приобрести еще семь тысяч долларов. Одиннадцати тысяч долларов было мало для начала внешне-торговой деятельности. Тогда Игорь предложил провести операцию с деньгами завода: кооператив берет у завода кредит в размере двести пятьдесят тысяч рублей сроком на два месяца под процент, превышающий обычный банковский в два раза. Это было выгодно всем: заводу, так как на его счете были свободные денежные средства, и кооперативу. Петр Афанасьевич предложил договориться с заводом- смежником, и у него взять кредит на тех же условиях. Чтобы не «светиться» у себя на заводе. Игорь одобрил эту идею. Таким образом, было куплено еще двадцать восемь тысяч долларов. Итого: на валютном счете кооператива лежало тридцать девять тысяч долларов. Хоть сумма и была меньше запланированной, но больше денег было взять неоткуда.

В конце августа Игорь связался с Алексеем из торгпредства в Брюсселе, и предложил ему выступить агентом по приобретению чистых видеокассет фирмы «ТДК» для кооператива за тысячу долларов комиссионных с каждой сделки на сорок тысяч долларов. Единственное условие: покупка кассет должна быть проведена за минимально возможную цену. Допустимы даже некоторые отклонения по внешнему виду. Тот с радостью согласился. Первая сделка прошла успешно: кассет было приобретено на тридцать восемь тысяч долларов, а реализовано в Ленинграде на рубли на сумму, эквивалентную ста четырем тысячам долларов. За два месяца удалось четыре раза провернуть эту операцию, после чего кредит заводу был возвращен с оговоренными процентами и в срок, а на счете кооператива лежало уже около трехсот тысяч долларов. Заниматься и дальше кассетами Игорь не стал: это стало не так выгодно, так как рынок города уже был ими насыщен: не одни они были такими умными. Следующая операция была проведена с персональными компьютерами под специальный заказ для министерства. Этого удалось добиться, используя связи в министерстве, и пообещав «благодетелям» приличный откат в валюте. Самое «вкусное» в сделке было то, что половину стоимости за компьютеры кооператив получил в виде аванса, а остальную часть — ему должно было перечислить министерство в течение месяца после получения компьютеров. До нового года были осуществлены две такие операции. В результате, после расчета со всеми заинтересованными лицами, на валютном счете кооператива было около миллиона ста тысяч долларов. Петр Афанасьевич только головой крутил, удивляясь на такую коммерческую разворотливость Игоря.

Несмотря на исключительную занятость, Игорь постоянно общался с Катей, а в июле объяснился, предложил стать его женой. Она с радостью согласилась. Только поставила условие: обязательно венчаться в церкви. Они съездили в Выборг, где Игорь познакомился с ее отцом. Решено было организовать венчание в Выборге 7 ноября. Решили свадьбу отпраздновать в узком кругу в Ленинграде, после регистрации в ЗАГСе. Сразу сходили и подали заявление — его приняли и установили дату регистрации: суббота 10 ноября. А пока Катя продолжала работать над дипломом и жить в общежитии. Предложение Игоря переехать к нему она отклонила, сославшись на принципы.

Венчание прошло в церкви в Выборге, как и было запланировано. Таинство проводил второй священник, помощник отца Кати, поскольку тот сильно разволновался и был не в состоянии провести службу. Но все окончилось хорошо: жених и невеста были объявлены мужем и женой, принесли клятву в верности и были записаны в церковные книги. После венчания в кругу близких родственников и немногочисленных друзей в родительском доме состоялся праздничный ужин. Катя очень боялась первой брачной ночи, она предупредила Игоря о своей девственности, и он был очень с ней бережен и нежен. На следующий день супруги отправились в Ленинград, где Катя сразу из общежития переехала к Игорю. 10 ноября в кругу друзей Игоря и соседок Кати по общежитию, состоялась регистрация их брака. После этого в VIP- зале ресторана «Красное облако», рядом с его домом, прошла свадьба.

Соседки Кати по комнате в общежитии подари ей на свадьбу небольшой самодельный тубус с вложенным туда, красиво оформленным, свитком.

— Катя, поздравляем тебя с таким значимым событием в жизни любой девушки как свадьба! Наши финансовые возможности тебе известны, поэтому подарок мы приготовили собственными руками, с учетом твоей религиозности, — проговорила Наташа, передавая ей подарок, — только открой его дома!

Заинтригованная такими словами Катя, придя домой, сразу достала из тубуса свиток. На нем вручную красивым шрифтом был написан следующий текст:

«Инструкция для новобрачной.

…касательно поведения в интимных супружеских отношениях для возрастания духовной чистоты благословенного таинства брака, написанная Рут Смитерс, возлюбленной супругой преподобного Л.Д.Смитерса, пастора Аркадской Методистской Церкви Восточной Региональной Конференции, в Лето Господне 1894»

Для чувствительной девушки, имевшей счастье получить правильное воспитание, по иронии судьбы день свадьбы — самый счастливый и самый ужасный день жизни. Положительной стороной является сама свадьба, в которой невеста становится центром внимания в прекрасной и вдохновляющей церемонии, символизирующей ее триумф, когда мужчина гарантирует обеспечение всех ее нужд до конца ее жизни. Отрицательная же сторона — это брачная ночь, во время которой невеста должна, так сказать, заплатить за музыку тем, что вынуждена впервые испытать весь ужас половой жизни.

В этой связи, дорогая читательница, позвольте мне поведать Вам одну ошеломляющую истину. Некоторые девушки встречают испытание первой брачной ночи с любопытством и удовольствием. Опасайтесь подобного отношения! Эгоистичный и похотливый муж может легко извлечь выгоду из такой жены. Никогда не следует забывать главного правила супружеской жизни: ДАВАТЬ МАЛО, ДАВАТЬ РЕДКО И, ГЛАВНОЕ, ДАВАТЬ НЕОХОТНО.

Иначе то, что могло бы быть истинным браком, способно сделаться оргией полового вожделения. С другой стороны, террор, осуществляемый молодой женой, не должен доходить до крайностей. Поскольку половая жизнь является в лучшем случае отвратительной, а в худшем — весьма болезненной, женщины вынуждены терпеть ее, и делают это от начала времен, что находит воздаяние в моногамном доме и детях, ее посредством производимых на свет.

Конечно, идеальным был бы тот муж, который приближается к супруге только по ее требованию и только в целях зачатия потомства, однако подобного благородства и бескорыстия нельзя ожидать от обычного мужчины. Большинство мужчин, если им не отказывать, требовали бы половой жизни почти каждый день. Мудрая жена будет разрешать самое большее два коротких соития в неделю в первые месяцы супружества. С течением времени она будет прилагать все усилия к тому, чтобы уменьшить эту частоту. Наилучшую службу может сослужить жене имитация недомогания, желания спать и головной боли.

Споры, нытье, ворчание, пререкания тоже могут оказаться очень действенными, если прибегнуть к ним поздним вечером, примерно за час до того, как муж обычно начинает свое приставание. Мудрая жена всегда готова находить новые, более совершенные методы отказа своему мужу и обескураживания его любовных начинаний. Хорошей жене следует стремиться к тому, чтобы свести соития до раза в неделю к концу первого года брака и до раза в месяц к концу пятого года.

К десятой годовщине многим женам удается завершить деторождение и достичь конечной цели: завершения всех половых контактов с мужем. К этому времени, чтобы удерживать мужа дома, она уже может использовать его любовь к детям, а также общественное воздействие. Стремясь свести частоту половой жизни до возможного минимума, мудрая жена должна в равной мере обращать внимание на ограничение качества и уровня половых контактов. Большинство мужчин по натуре являются довольно извращенными, и если предоставить им хоть небольшую возможность, они используют ее для самых разных отвратительнейших способов. В число этих способов входят, помимо прочих, такие, когда нормальный акт совершается в ненормальных позах, а также когда мужчина лижет женское тело и дает ей лизать свое мерзкое тело.

Нагота, разговоры о половой жизни, чтение рассказов о ней, рассматривание фотографий и рисунков, изображающих и показывающих половую жизнь, являются пагубными занятиями, которые у мужчин легко входят в привычку, если им это позволять. Мудрая жена возьмет за правило никогда не позволять мужу видеть свое неприкровенное тело и никогда не позволять ему показывать свое неприкровенное тело ей. Половой акт, если он непредотвратим, должен совершаться в полной темноте.

Многие женщины находят полезным располагать плотными хлопчатыми ночными рубашками для себя и пижамами для своих мужей. В них следует переодеваться в отдельных комнатах. Их не нужно снимать во время соития. Таким образом, лишь минимум тела оказывается открытым. Когда жена оденется в свою ночную рубашку и выключит весь свет, она должна лечь неподвижно на кровать и ждать мужа. Когда же тот ощупью войдет в комнату, она не должна издавать никаких звуков, которые могли бы указать ему, в каком направлении она находится, чтобы они не послужили для него знаком одобрения.

Ей следует предоставить ему возможность самому нащупывать свой путь в темноте. Всегда есть надежда, что он споткнется и получит какое-нибудь легкое повреждение, что может быть использовано ею как вполне извинительный предлог для отказа ему в соитии. Когда же он находит жену, та лежит максимально неподвижно. Любое движение ее тела может быть истолковано оптимистичным мужем как половое возбуждение. Если он делает попытку поцеловать ее в губы, она должна слегка повернуть голову, так чтобы вместо этого его поцелуй без вреда попал на ее щеку.

Если он пытается поцеловать ее руку, ей следует сжать ее в кулак. Если он поднимает ее ночную рубашку и пытается поцеловать куда-то еще, она должна быстро одернуть рубашку, выпрыгнуть из постели и объявить, что естественная нужда заставляет ее сходить в туалет. Это будет, как правило, гасить его желание целовать туда, куда запрещено. Если муж стремится соблазнить ее сладострастными разговорами, мудрая жена должна неожиданно вспомнить какой-нибудь обыденный неполовой вопрос, который она тотчас задаст ему.

Со временем, муж поймет, что если он настаивает на половом контакте, то он должен идти к нему без эротического оформления. Мудрая жена позволит мужу поднять ей ночную рубашку не выше пояса и разрешит ему приоткрыть только ширинку пижамы, чтобы через нее совершить соитие. Она будет совершенно безмолвна или же будет лепетать что-то о своем домашнем хозяйстве, пока он будет силиться и пыхтеть.

Более того, она будет лежать совершенно неподвижной и никогда, ни при каких обстоятельствах не будет издавать стонов и придыханий в процессе совершения полового акта. Когда же муж завершит акт, мудрая жена должна начать пилить его по поводу множества мелких заданий, которые она хотела бы дать ему на следующий день. Многие мужчины получают большую долю полового удовлетворения от спокойного расслабления непосредственно после окончания акта.

Таким образом, жена может заставить мужа убедиться в том, что в это время невозможно насладиться никаким покоем. В противном случае он приобретает стимул в скором времени попытаться повторить это. Обнадеживающий фактор, за который жена может быть благодарна, — это если и семья ее мужа, и школа, и церковь, и социальная среда в течение его жизни содействовали тому, чтобы внушить ему чувство глубокой вины в отношении его полового инстинкта, так что он приходит к брачному ложу с чувством вины и стыда, уже наполовину поверженный и подчиненный.

Мудрая жена ухватывается за возможность воспользоваться такой ситуацией и неустанно следует к своей цели: сперва ограничить, а позже — окончательно свести на нет стремление своего мужа к любым проявлениям половой жизни.

(Первоисточник: «The Madison Institute Newsletter», Fall Issue 1894: Spiritual Guidance Press, New York City).

Прочитав сей опус, Катя застыла в недоумении. Подошедший Игорь забрал у нее свиток и тоже внимательно с ним ознакомился.

— Ну и язвы твои подружки! Ничего умнее не придумали!

— Ты не прав! Этот свиток будет всегда висеть в спальне на стене над кроватью, и напоминать тебе о том, какая должна быть настоящая супруга. Может быть, иногда мне придется использовать некоторые советы из него для напоминания тебе об этом! Девчонки молодцы! Надо же было до такого додуматься!

Глава шестая

Начинался новый этап жизни Игоря, отличный от уже прожитой им жизни.

Уже первые совместно прожитые молодоженами дни показались Игорю верхом счастья по сравнению с холостяцкой жизнью. Катя взяла все заботы о домашнем хозяйстве на себя. Готовила, обихаживала мужа, всегда была милой и радостно встречала его возвращение с работы и из командировок.

«Насколько лучше жить семьей! В доме стало уютней, всегда тебя ждут, желая порадовать чем-то вкусненьким. Катя оказалась страстной женщиной, быстро вошла во вкус постельных утех, меня обожает и во всем слушается. На мне осталось только обеспечение семьи продуктами питания и зарабатывание денег. А как приятно дарить ей подарки! Дожила до двадцати с лишним лет, а не имела никаких украшений! Приходя домой, я теперь стал отдыхать душой.

В феврале она защищает диплом и мне надо подумать о ее трудоустройстве. Дома сидеть она категорически не желает. Аспирантура ей не светит, распределение по заводам сейчас стало необязательным. Да и в свете грядущих в стране перемен устраиваться на завод сейчас — верх глупости. Пусть работает в кооперативе: организует сервисное обслуживание продаваемых нами электронных устройств, проводит закупки товаров за границей. Оформим ей загранпаспорт и пошлем на учебу в Германию: не зря она скоро получит диплом радиоинженера. Надо будет связаться с Алексеем и попросить разузнать о такой возможности.

Кстати, не забыть отправить Алексею подарок: он на днях женился на бельгийке и теперь думает об устройстве своей дальнейшей жизни. Можно предложить ему официальную работу с приличной зарплатой в кооперативе, тогда у него будут развязаны руки. Тем более, что подходит к концу официальный срок работы в торгпредстве и пребывания в Бельгии, а возвращаться домой с молодой женой он не собирается».

Год заканчивался. Игорь и Петр Афанасьевич собрались 30 декабря в кабинете директора для подведения итогов сделанного и планирования задач нового, 1991 года.

— Игорь, каков твой прогноз на следующий год?

— Январь ничего нового не принесет, кроме продолжения националистических выступлений в странах Прибалтики, в частности в Литве.

Если у Вас еще остались личные деньги на счетах в Сбербанке, то срочно приобретите на них, что угодно, лучше всего валюту. Прогноз показывает, что грядет денежная реформа: недаром Председатель СМ Рыжков подал в отставку! И крупные купюры лучше тоже не иметь.

— Почему?

— Под видом борьбы с нелегальными доходами, спекуляциями и т. п. могут быть изъяты сто и пятидесяти рублевые купюры, а возвращены новые, но в значительно меньшем количестве. Вы же видите, какая инфляция. Такая попытка ее снижения сама напрашивается.

— А что еще?

— Еще начнутся забастовки. Будут официально увеличены цены на ряд товаров в государственной торговле. Начнется развал союзных министерств: из них уйдут в республиканское подчинение ряд предприятий.

Ельцин станет во главе РСФСР.

— Не может быть!

— Почему? Логика политических событий в стране ведет именно к этому! Я даже скажу больше: по всем признакам недовольные развитием событий в стране люди, занимающие ведущие посты в государстве, попытаются все повернуть вспять. Не знаю, удастся ли Горбачеву удержаться у власти!

— Как ты можешь все это прогнозировать? Если ты, один, это предсказываешь, почему этого не могут сделать в правительстве?

— Потому, что такие прогнозы заставят посмотреть правде в глаза и понять, что СССР разваливается не по прихоти отдельных людей, а по желанию народных масс: все прогнило в государстве и ничего нельзя с этим поделать. Можно сохранить Союз только путем пролития большой крови. А на это, как я говорил раньше, никто не пойдет!

— И как нам жить дальше?

— Жить нам придется уже не в СССР, а в независимой России, рядом с независимыми Украиной, Казахстаном, Белоруссией и всеми другими республиками. Это — объективный процесс. Вспомните, сколько в народе разговоров было, что власть прогнила, что за счет Российской Федерации живут и благоденствуют союзные республики, что КПСС решает только задачи удержания своей власти, а не укрепления страны и увеличения благосостояния населения! А когда все стало разваливаться, в Союзе не нашлось никакой цементирующей силы, чтобы его сохранить.

— А что будет с партией?

— Как что? КПСС будет запрещена!

— Ладно, оставим эти высокие материи, поговорим о нашем кооперативе. Я так рад, что послушал тебя, и мы стали партнерами. За полгода кооператив встал на ноги и способен развиваться дальше. Но в каком направлении?

— Надо продолжить нам заниматься тем, что мы делали до этого: увеличивать капитал, готовиться к развалу промышленности, когда предприятия будут банкротиться, разоряться и закрываться. И постараться прибрать лучшие из них к рукам. Если мы этого не сделаем, это сделают другие. Как говорят: кто смел, тот и съел! И надо отставить в сторону щепетильность и различные благоглупости типа: а что будет с людьми, а как мы можем их уволить и т. д. Настает время, когда только инициативные люди добьются чего-то в этой жизни. Те, кто привык надеяться на дядю, на государство, а не на себя — потеряют все, что имели. И я не хочу оказаться среди таких людей!

— Ты говоришь ужасные вещи! А как же взаимовыручка, сострадание, помощь бедным?

— Я считаю, что если человек здоров, имеет две руки, ноги и голову — он способен на многое, по крайней мере, от голода не умрет. Помогать надо больным, инвалидам, старикам. Вот этим мы обязательно будем заниматься. Помогать бездельникам и горлопанам — никогда! Они вечно всем недовольны: зарплатой, хотя ленивы и плохо работают, работодателем, мол, мало платит и вообще — буржуй, своими товарищами по работе — не хотят с ними бездельничать, не выпивают, не ругают начальство и т. п.

Надо не только научиться выживать в условиях наступающего бандитского капитализма, но и защищаться. Вы уже видите, как поднимает голову криминал, начинается крышевание ларечников и кооператоров, отъем собственности. Дальше это примет угрожающие размеры. Чтобы сохранить свои жизни и жизни близких, не потерять то, чего мы сумели достичь, надо научиться защищаться. И это — главное, чем мы должны заниматься в следующем году!

— Что ты имеешь в виду? А как же милиция, КГБ, прокуратура, наконец?

— Петр Афанасьевич! Поймите, что когда разваливается государство, разваливаются и его структуры, в том числе и те, что Вы назвали! Большой помощи от них нечего ожидать. Пройдут годы, пока они оправятся от этих ударов и смогут восстановиться. Надо самим защищаться: создавать охранное агентство, заранее заручиться поддержкой той же милиции, КГБ. Всем подряд они помочь не смогут, так пусть помогут конкретно нам. Вот в этом направлении мы и будем работать! Но, не имея достаточно средств, капитала, ничего сделать невозможно! Давайте поставим цель: в следующем году, как минимум, на порядок, а то и на два увеличим обороты продаж кооператива. Для этого нам надо искать партнеров на Западе, организовать совместные предприятия с ведущими фирмами, стать их представителями в России.

— Как же найти этих партнеров? Едва ли они захотят присутствовать в России в такое лихое время!

— Рынок России — безграничен! Партнеры всегда есть, только их надо найти.

Вот для этого я и учусь в Академии! Оттуда ежегодно организуются поездки за рубеж на стажировку, встречи с иностранными бизнесменами, наконец, завязываются деловые знакомства с руководителями предприятий в различных регионах страны. Да и никто не мешает поехать в загранкомандировку от кооператива: валютный счет у нас имеется, загранпаспорт — тоже. Да и Вы можете помочь со своими связями.

— Ох, Игорь, наговорил ты тут кучу арестантов, столько дел, проблем, кто это будет делать?

— Мы и будем, Петр Афанасьевич! Глаза боятся, а руки делают!

— Что же будет с заводом? Куды бечь?

— Ничего хорошего. Вы сами знаете, темпы роста продукции нам запланировали на следующий год под двадцать процентов. Мы должны освоить десять новых изделий, цены на них нам приличные утвердить не удалось — военные встали, как под Бородино. Фондов на материалы даже на первый квартал под план производства дали только на 75 процентов, остальное — сами ищите. Платежи за поставки продукции уже сейчас задерживают, дальше — только хуже будет. Пока расплатятся за продукцию, цены на материалы вырастут, и денег нам постоянно будет не хватать. А ведь еще зарплату надо платить, налоги. Что тут говорить!

Не приняли мое предложение годичной давности — вот теперь и пожинаем плоды нашей упертости! Тяжелые времена настают.

Как говорят на востоке: «Тучные годы прошли, начались годы тощей коровы!»

Надо дать команду в отдел кадров о закрытии приема на завод: пусть желающие увольняются, но на их место никого не принимать. Может быть за год — полтора и сумеем от части работающих естественным путем избавиться, чтобы потом не прибегать к массовым увольнениям, не резать по живому.

Надо вводить режим жесткой экономии: Вы должны издать приказ, чтобы никто, кроме Вас не имел право подписывать банковские документы на оплату счетов и приобретение материалов и оборудования. Сейчас начнется продажа материалов налево, причем по смешным ценам, а покупка — по завышенным! Я ничего плохого не хочу сказать о наших работниках, но когда есть возможность заработать за чужой счет — мало кто откажется! Давайте, я подготовлю специальный приказ о переходе завода на особый режим работы, а Вы его откорректируете.

— Конечно, готовь! Чувствую, предстоит мне серьезный разговор с моими заместителями на эту тему.

— И еще, надо прекращать отгрузку продукции без предоплаты или авансовых платежей. Пусть лучше она останется у нас: рано или поздно мы придумаем, куда ее пристроить, чем окажемся без денег и без продукции. Надо переходить на бартер: нет денег на оплату чего-то принадлежащего заводу — передай материалы на эту сумму, или оборудование, или транспорт. Скоро все будет в дефиците.

Как я говорил, надо срочно искать и начинать выпуск продукции, которую можно продать населению. Хоть какой-то ручеек денежных средств на завод будет идти. А военные скоро совсем прекратят платить, а план требовать еще строже будут! К этому надо быть готовым: бумажками запасаться, письма писать, предупреждать, требовать, подавать судебные иски, пугать! Иначе Вам, как директору — позора и увольнения не избежать!

— Да уж, утешать, ты, Игорь, мастер. Ладно, пошли по домам. Не все так плохо, а если и плохо, то не одним нам. На людях и смерть красна!

В феврале Катя защитила диплом, ее приняли на работу в кооператив, оформили ей загранпаспорт, и она выехала в Германию в Мюнхен на фирму «Сименс», проходить стажировку. Вместе с ней поехал и Игорь: надо помочь устроиться, ведь Катя еще не бывала за границей. Стажировку ей организовал Алексей, который принял предложение Игоря и теперь работал в кооперативе. Если Катя на стажировке должна находиться полтора месяца, то Игорь поехал на пять дней, рассчитывая завязать деловые связи по поставке продукции через кооператив в Россию.

Фирма «Сименс» произвела на супругов огромное впечатление: современное производство интегральных схем, полупроводниковых приборов и всевозможной радиоаппаратуры на их основе, развитая система сервисного обслуживания, неподдельный интерес немцев к сотрудничеству с российскими предприятиями. Только что произошло объединение ГДР и ФРГ, в котором решающую роль сыграл Горбачев, и отношения к русским было хорошее. Игорь заключил контракт на поставку кооперативу для продажи населению современных малогабаритных радиоприемников, магнитол, микрокалькуляторов на сумму более, чем триста тысяч долларов, и оставил свои предложения по созданию совместного предприятия, кроме «Сименса», включающего кооператив «Невское время» и завод «Нейтрино». В течение месяца немцы обещали дать ответ.

Убедившись, что Катя нормально устроилась и приступила к стажировке, Игорь вернулся в Ленинград: ему надо было подготовить выступление на коллегии министерства по указанию лично министра. Коллегия была посвящена вопросам выживания предприятий в условиях надвигающегося кризиса и, кроме мнения своих ближайших помощников, министр хотел выслушать мнения низов — представителей предприятий.

Коллегия состоялась в середине марта. Была очень представительна: кроме работников МЭП на ней присутствовали представители МО (Министерства обороны), смежники, работники Госплана и ВЭБа (Внешэкономбанка). Все выступающие много говорили и отмечали, какой прорыв в политической жизни страны сделан после начала перестройки, но совсем мало — что предстоит испытать промышленности страны в ближайшие два — три года. Никто не дал прогноза развития страны. Говорили только в общих чертах о наступающем кризисе, не сказали ничего о путях его преодоления и тактике работы министерства и предприятий в этих условиях.

«Опять шапкозакидательские настроения! Привыкли выдавать желаемое за действительность. Боятся потерять свои должности, рассчитывают отсидеться в кабинетах», — размышлял Игорь, слушая выступающих.

Наконец, в конце коллегии дали слово Игорю. Он кратко дал прогноз развития экономики страны на ближайшие три года, подчеркнул, что ожидается рост безработицы, повальное банкротство предприятий, невыплаты зарплаты, обнищание народа. Если в начале его выступления в зале раздавался гул голосов, то теперь повисла напряженная тишина. Далее он остановился на своем видении дел в министерстве. Предсказал рост неплатежей за продукцию, остановку заводов, потерю даже тех не самых передовых технологий в микроэлектронике, которые сумели внедрить отечественные предприятия.

Наконец, предложил ряд мер, которые необходимо предпринять на уровне заводов для продления их жизнедеятельности, сохранения коллективов.

Когда он закончил, министр попросил его остаться за трибуной и ответить на вопросы присутствующих.

— Молодой человек! С чего Вы взяли, что продукция министерства не будет востребована?

— Основную массу своей продукции министерство поставляет МО и министерствам — смежникам, выпускающим военную технику, средства производства и предметы потребления. Я исхожу из того, что средств для оплаты у государства просто не будет для этого. Министерства — смежники первые почувствуют на себе резкое сокращение финансирования госзаказа: они не получат средств за изготовленную ими продукцию, значит не смогут оплатить свои заказы нашему министерству. Более половины выпускаемой ими продукции поставляется МО. Такой удар им просто не выдержать!

Товары потребления, выпускаемые ими, значительно проигрывают зарубежным аналогам. А сейчас поток этих товаров из-за рубежа растет не по дням, а по часам. Население предпочтет покупку зарубежных товаров, несмотря на их цену, поскольку потребительские качества их значительно выше, чем отечественных. Таким образом, произойдет затоваривание складов, магазинов изделиями отечественных производителей. Значит, их продать быстро не удастся, деньги не поступят на предприятия — смежники, а, значит, они не смогут оплатить свои заказы нам. Круг замкнулся!

Если государство пойдет по пути печати денег для оплаты госзаказа, то неизбежен рост инфляции, а, значит, цен, и в скором времени мы вернемся к тому положению дел, от которого попытались избавиться этим путем. Однако, положение значительно ухудшится.

Я ответил на Ваш вопрос?

— Почему Вы считаете, что у государства не будет средств на оплату госзаказа?

— Госзаказ составляет, в основном, заказы МО, которые не продаются на свободном рынке. Не будет же простой человек покупать, например, радар, или систему наведения для ракеты для личного использования? Он будет в первую очередь покупать продукты, лекарства, одежду и т. п. Значит, источником средств для госзаказа, в основном, остаются поступления от экспорта нефти, газа, минеральных удобрений и налоговые поступления. Не секрет, что стоимость нефти за последние десять лет упала в разы. А при массовой безработице, при невыплатах зарплаты, сбор налогов также очень сильно упадет. Значит, источники пополнения госбюджета резко сократятся. Да они уже сократились. Поинтересуйтесь у присутствующих здесь представителей Госплана и Госбанка!

Последовало еще множество вопросов, на которые Игорь постарался ответить. На трибуне он простоял больше часа. Наконец, министр подвел итоги коллегии. Было решено более внимательно рассмотреть прогнозы развития экономики страны, привлечь для этого ведущие НИИ Академии наук. Кроме того, на уровне главков и объединений министерства, провести аналогичные коллегии, где заслушать отчеты предприятий о готовности к работе в условиях кризиса.

Игорь про себя только посмеялся:

«Какая может быть готовность, когда с кризисом страна столкнулась впервые за много десятилетий! Когда нет ни теории, ни практики выхода из кризиса».

Игорю было предложено на сутки задержаться в Москве и завтра к 10 часам утра явиться к министру.

Когда Игоря пропустили в кабинет министра, там находились также начальник ГПЭУ, начальник ФУ (Финансовое управление) и начальник ГПУ (Главное производственные управление) министерства. Они еще раз внимательно выслушали прогнозы Игоря и его доводы.

— Игорь Максимович, согласно Вашим словам, выхода у нас нет: годом раньше или годом позже, но экономика страны рухнет?

— Рухнет не экономика страны, а экономика министерств, занимающихся развитием военного сектора страны. То есть, все министерства, обеспечивающие военных вооружением, столкнутся с жесточайшим кризисом, и только отдельные заводы, работающие на обеспечение МО, сохранятся на плаву, и то, в основном, за счет того, что смогут очень быстро перестроиться на выпуск гражданской продукции. Средств на Госзаказ у страны нет, и не предвидится еще не менее десяти лет.

— Ваш прогноз по поводу жизнедеятельности нашего министерства?

— Оно будет упразднено, как и другие министерства. Возможно, на их базе будет создано новое министерство, включающее в себя отдельные заводы расформированных министерств.

— Когда это произойдет?

— Думаю, через три — четыре года.

— Значит, что бы мы ни делали, итог один — развал министерства?

— Да! Но, пока не поздно, надо дать максимальную свободу заводам. Не все, конечно, но некоторые смогут выжить, сохранят хотя бы технологии.

Разговор продолжался еще около часа, после чего Игоря отпустили в Ленинград.

Глава седьмая

События в СССР развивались стремительно: не прошло и полгода после коллегии министерства, как 19–22 августа некоторые руководители СССР во главе с вице-президентом Геннадием Янаевым сформировали ГКЧП и попытались отстранить от власти Михаила Горбачёва, во время его отдыха в Крыму. Но позже были сами взяты под арест, а Горбачёв вернулся в Москву.

Это были очень напряженные дни, когда многие посчитали, что к власти опять вернулись коммунисты, затихли, опасаясь репрессий.

В одном из райисполкомов Ленинграда как раз проходила очередная сессия, когда стало известно о путче. Криков и разговоров среди депутатов было много, но решений никаких принято не было. Когда они выходили на улицу, их встречали две женщины средних лет, державшие рукописные плакаты следующего содержания: «ГКЧП — не пройдет! Долой ГКЧП!» Проходя мимо, многие депутаты с жалостью смотрели на них, представляя участь этих женщин, когда «дело дойдет до тела». А некоторые им говорили:

— Что Вы делаете! Пожалейте своих детей! Вас упрячут за решетку! Идти против власти в нашей стране — это безумие!

В ответ они слышали:

— Вы — депутаты, избранники народа. Почему Вы не защищаете избранную народом власть? Почему, как всегда, помололи языком, и не приняли решений, осуждающих путчистов? Вам то чего бояться! С Собчака пример берите!

После того, как стало ясно, что народ не поддержал путчистов, началась массовая сдача партийных билетов. Был принят Указ Президента Российской Федерации «О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР». Горбачев подал в отставку с поста Генерального секретаря ЦК КПСС.

24 августа Украина объявила о своей независимости от СССР, 25 августа такое же заявление сделала Белоруссиия. Далее в течение трех месяцев практически все союзные республики объявили о своей независимости. Никто не хотел находиться в Союзе.

Наконец, в декабре, избранные народом руководители крупнейших республик подписали документ о создании СНГ. Это решение было с воодушевлением поддержано народами бывшего СССР. На последнем заседании Верховного Совета СССР 26 декабря официально объявлено о роспуске СССР.

Игорь наблюдал за событиями 1991 года и думал:

«Все эти решения принимались почти с абсолютной поддержкой народов бывших союзных республик. Все считали, что, достигнув независимости, жить станет лучше: свободнее, богаче, веселее. Например, за независимость от СССР на референдуме в Украине проголосовало 90 процентов всех принявших участие в голосовании. В других республиках были такие же результаты.

Так почему по прошествии всего десяти лет так изменилось мнение народа, притом, что никто никого насильно не заставлял выходить из СССР! И все эти разговоры, что это Ельцин, Кравчук и Шушкевич собрались, и втихаря подписали соглашение в Вискулях о развале Союза — неправда. Они просто выполняли волю народов своих республик, в то время искренне считавших, что жить отдельно друг от друга всем будет лучше! Попробовали бы они не подписать этот документ! Когда де-юре Союз еще существовал, а де-факто — уже развалился».

1991 год для кооператива «Невское время» стал временем бурного роста. Резко возросли объемы товарооборота, увеличилась номенклатура продаваемых изделий, появился опыт работы с зарубежными партнерами.

Наконец, кооператив определился с основными направлениями своей деятельности: поставка и реализация из-за рубежа: электроники, лекарств, оправ и очков, продуктов питания. Для этого штаты кооператива пополнили новые специалисты, в основном, молодые, амбициозные, скорые на подъем люди.

Начали развиваться и посреднические услуги. А также большой размах получило оказание услуг населению в виде проявления и печати фотографий. Сбор заявок и выдача заказов производились на специальных пунктах, расположенных по всему городу.

Петр Афанасьевич договорился со своим коллегой на аренду кооперативом площадей на соседнем заводе. Выгодно было обеим сторонам. Одни получали неплохие деньги в виде арендной платы в это непростое время, другие могли расширять свою деятельность.

Связываться со своим заводом учредители кооператива не стали: меньше злых сплетен будет в их адрес. А на соседнем заводе их приняли даже очень приветливо: выделили неплохие площади, телефон, стоянку для транспорта.

После обучения в Германии домой возвратилась Катя, полная идей, замыслов, новых знаний. Сразу подключилась к работе, и у нее неплохо это стало получаться.

Игорь разрывался между кооперативом и заводом. Времени катастрофически не хватало.

Только сейчас помощники директора завода поняли, какую ужасную ошибку они допустили, когда не восприняли серьезно прогнозы Игоря. Они исполнялись! Но время было упущено. Помощники подозревали, что Игорь имеет какое-то свое частное дело, но подробности им были неизвестны. Тем более, что он продолжал выполнять свои обязанности на заводе и достаточно успешно.

В министерстве к нему отношение было двоякое: с одной стороны все его прогнозы стали в той или иной степени сбываться, с другой — никто не мог осознать, что точка невозврата уже пройдена, и необходимо готовиться к новым реалиям.

Осенью у него состоялась еще одна встреча с министром, один на один. Тот поинтересовался, что, по его мнению, ждет страну в 1992 году? Прогноз Игоря был неутешителен: практически полная замена руководителей кабинета министров, переход к рыночным ценам на все товары, рост инфляции, рост безработицы, банкротство многих предприятий.

Он посоветовал, пока не поздно, создать свой собственный банк, уставной капитал которого собрать из вкладов предприятий министерства, поставить во главе его молодых энергичных людей, прошедших соответствующую стажировку за границей, самому министру стать главой Наблюдательного совета банка, чтобы в последствие не оказаться не у дел. Министр даже обиделся, но в следующем году банк был создан и помог обеспечить некоторое время достойную жизнь бывшим руководящим работникам министерства.

В январе 1992 года Правительство России возглавил Гайдар, были отпущены цены практически на все товары и услуги в свободное плавание.

— Представляешь? Сегодня приехал на заправку, так литр бензина уже стоит двадцать пять рублей! Как десяток яиц на рынке! Куда мы катимся? Что будет дальше? — вопрошал Игоря его коллега, заместитель директора по снабжению и сбыту, — как ты был прав, предлагая нам заранее готовиться к переходу на рыночную экономику! Может быть, сейчас что-нибудь сообразим, какое-нибудь частное предприятие? У тебя голова хорошо работает, это у нас, людей за пятьдесят, с этим делом плохо!

«Кем же ты сможешь работать? Привык фонды выбивать в министерстве, взятки давать и получать, жить по принципу: ты — мне, я — тебе! Максимум год так еще можно продержаться, потом уже не получится. А переделать себя смогут только отдельные люди, в чем-то беспринципные, наглые, ничего не боящиеся, не признающие никаких авторитетов, прущие к своей цели, никого не замечая и ни на что не оглядывающиеся! И не нужно им будет для этого ни высшее образование, ни воспитание, ни человеколюбие. Такие или выживут в ближайшие десять лет, станут крупными бизнесменами, или сложат голову на стройке капитализма».

В апреле Игорь защитил выпускную работу на английском языке в Академии народного хозяйства и понял: надо принимать решение о своей дальнейшей судьбе. Катя уже была на третьем месяце беременности, кооператив требовал все больше внимания, разросся до вполне приличных размеров с оборотом до 100 миллионов долларов в год. Работать на пускающем пузыри заводе не имело смысла — ему ничем не поможешь. Он встретился с Петром Афанасьевичем и объявил тому о своем решении оставить завод.

— И не жалко? Я бы так не смог, уволиться с завода, который сам создал, зная, что в скором времени он развалится! — рассуждал директор, обдумывая сообщение Игоря. — Конечно, чувствовал, что к этому все идет, но не думал, что так скоро!

— Петр Афанасьевич! Я подготовил все документы для приватизации завода, он включен в очередь на следующий год. Продолжайте ту же политику, что вели до сих пор: не принимайте новых работников, не препятствуйте увольняться тем, кто решил, не распродавайте материальные запасы за бесценок, не работайте без предоплаты, лучше выплачивайте людям зарплату, а не платите налоги. Дотяните до приватизации. Наш кооператив примет в ней участие и выкупит завод. А я буду думать, как его можно преобразовать, найти партнеров и сохранить хотя бы частично технологии — самое ценное, что на нем осталось. Главное: сохраните спецтехнологическое оборудование и

специалистов, на нем работающих.

— Кого посоветуешь поставить на свое место?

— Лучше всего начальника планово-экономического отдела Майю Павловну. Сейчас разные дипломатические вопросы с министерством решать уже не надо — ничем они не могут заводу помочь, а как специалист она вполне справится.

— А меня-то на заводе оставишь, когда выкупишь его? Или на пенсию придется идти?

— Давайте сначала доживем до этого времени, тогда и видно будет. Одно могу обещать: Ваш опыт еще пригодится.

По итогам 1992 года кооператив «Невское время» достиг оборота в 300 миллионов долларов, численность его работников — 1500 человек, а его директор в начале ноября стал счастливым отцом, у него появился сын, названный Андреем, в честь человека, который помог Игорю начать вторую жизнь.

Насколько помнил Игорь, весь 1993 год пройдет под знаком политического кризиса: разногласия между Президентом и Верховным Советом достигнут своей кульминации. Будет проведен референдум, согласно которому народ выразит доверие Ельцину.

Однако противостояние продолжится. Верховным Советом будут бойкотироваться все предложения Президента по изменению конституции России и досрочному переизбранию народных депутатов. В конце концов, в сентябре Конституционный кризис в России достигнет своего апогея: Президент объявит о досрочных выборах депутатов в Государственную Думу в декабре, а позднее — о выборах президента в 1994 году, а Верховный Совет — признает эти решения Президента неконституционными. Белый дом будет окружен войсками и расстрелян танками. В начале октября будут арестованы Руцкой и Хазбулатов.

Новая история — история этого параллельного мира почти полностью повторила известную Игорю.

Игорь был далек от всех этих политических разборок. Его больше интересовало то, что стоимость доллара в этом году превысила тысячу рублей. Однако, по его ощущениям, большинство народа в этом противостоянии властей поддерживала позицию Президента, и когда были арестованы Руцкой и Хазбулатов — все вздохнули с облегчением. Хотя в России настало такое время, что надо было выживать, а не участвовать в политических баталиях.

В конце февраля 1994 года объявлено об амнистировании всех политических заключенных в России, в том числе участников событий 1991 и 1993 годов. Но спокойствия стране это не прибавило: начали брать верх националистические настроения в некоторых республиках Российской Федерации, а в декабре началась Первая чеченская война.

Кооператив создал несколько совместных предприятий с западными фирмами, принял участие в приватизации ряда предприятий Санкт-Петербурга, в том числе завода «Нейтрино».

Начинался новый этап в жизни Игоря — утверждение себя как одного из богатейших бизнесменов Санкт-Петербурга. Принадлежащие ему предприятия благополучно пережили 11 октября 1994 года — «черный вторник», когда доллар подорожал на сорок процентов. К концу 1994 года оборот принадлежащих Игорю фирм превысил 800 миллионов долларов. Взятый курс на производство совместно с зарубежными фирмами сложных изделий электроники вполне себя оправдывал: на совместных предприятиях стала выпускаться навигационная аппаратура для всех видов транспорта, сотовые телефоны. Фирмы Игоря стали одними из первых провайдеров Интернета и первыми начали внедрение сотовой связи в России. Игорь гордился тем, что достиг своих успехов не на продаже металлов, нефти и газа за границу, а создав новые производства и рабочие места практически с нуля.

Также без особых потерь предприятия Игоря пережили кризис 1998 года, когда буквально за несколько месяцев курс доллара в России вырос в три раза.

Численность работников его фирм достигла десяти тысяч человек, и он продолжал создавать новые рабочие места.

Двухтысячный год Игорь встретил со своей семьей в Германии. Катя опять была беременна: теперь они ожидали дочку.

Игорь стал миллиардером. Журнал Форбс поставил его на сто пятидесятое место в мире по размеру личного состояния. Его предприятия продолжали развиваться и приносили огромный доход. В прошлом году Игорь зарегистрировал благотворительный фонд «Благовест», который возглавила Катя. Размер фонда составил полтора миллиарда долларов, и он помогал детям России: оплачивал лечение, оснащал школы и интернаты компьютерами, приобретал для детских больниц и домов оборудование, поддерживал многодетные семьи.

Прекрасно зная, что будет происходить в России после 2000 года, Игорь с семьей переехал на постоянное местожительство в Германию и получил ее гражданство. Становиться заложником власти, относящейся только к своим приятелям и друзьям благосклонно, но не защищающей других бизнесменов от произвола своих адептов он не хотел. Предстоял очередной этап перераспределения народных богатств, теперь уже среди новых людей. Участвовать в этом Игорь не хотел ни под каким соусом. Его предприятия продолжали работать в России, но теперь Игорь постепенно стал организовывать свой бизнес и в Европе.

Хорошо представляя, что цена на золото за ближайшие десять лет вырастет в шесть раз, Игорь начал скупку золота, организовал в Мюнхене в Германии специализированный «Германский металлический банк», который открывал металлические счета на драгоценные металлы всем желающим. Постепенно он вывел свои капиталы из России и вложил их в золото. К концу 2003 года распродал свои активы в России и полностью сосредоточился на новом для себя бизнесе — банковском.

Вложенные в золото к 2003 году шесть миллиардов долларов обернулись для него тридцатью шестью миллиардами в 2013 году.

Его сын Андрей окончил Университет Людвига-Максимилиана в Мюнхене и начал работать в банковском бизнесе отца.

Дочь Галина училась в школе. Жена Катя продолжала заниматься благотворительностью в России посредством фонда «Благовест», капитал которого увеличился до трех миллиардов долларов.

Проживая в Германии, Игорь, конечно, интересовался, имеется ли такой профессор доктор истории древнего мира в университете Мюнхена: Андрей Васильевич Пармин, но в этой реальности там его не оказалось.

Эпилог.

17 августа 2013 года Игорь направился на пляж отеля, в котором отдыхал в это время в своей прошлой жизни. Он специально приехал в Испанию под Барселону в смутной надежде снова встретиться с Андреем Парминым.

В баре на пляже было довольно много людей. И ему пришлось на английском попросить разрешение сесть за столик у пожилого мужчины, чрезвычайно похожего на Андрея Васильевича Пармина, пьющего вторую кружку светлого местного пива.

— Пожалуйста, присаживайтесь! Вы мне не помешаете. Вы русский?

— Почему Вы так решили? — удивился Игорь.

— Русский всегда виден издалека.

— Хотите, я угадаю, как Вас зовут?

— Меня? — удивился мужчина, — да это проще простого: я уже тут вторую неделю, завтра возвращаюсь домой. Меня тут все знают!

— Но все же. Вы Андрей Васильевич Пармин? Из Санкт-Петербурга?

— Да, моя фамилия Пармин, но я живу не в Санкт-Петербурге, а в Великом Новгороде. Недалеко от Питера. Мы с Вами встречались?

— Можно и так сказать. Вы мне приснились!

— Приснился? Вы меня разыгрываете!

— Я говорю совершенно серьезно. Я живу на собственной вилле тут недалеко. Сегодня ночью мне приснился сон, что я встречаюсь с Вами в баре на пляже и предупреждаю о грозящей Вам смертельной опасности!

— Да кому я нужен? Простой русский пенсионер, которого дети отправили на отдых в Испанию, купив ему давно обещанную путевку в пятизвездочный отель на Коста Брава! Но, это интересно! Я Вас слушаю! Продолжайте!

— Если я не ошибаюсь, Вы вылетаете завтра утренним рейсом из Барселоны в Хельсинки с пересадкой в Амстердаме?

— Да! Но это тоже можно легко узнать! Вы за мной следили? Зачем?

— Я же Вам сказал, что все видел во сне. Причем настолько уверен в правдивости этого сна, что предлагаю пари: покупаю Вам билет на самолет до Хельсинки на любой другой рейс. Но тот рейс, на который имеете билет, Вы пропускаете! Мы встречаемся здесь завтра вечером и слушаем последние новости из Хельсинки. Возможны два варианта:

— Я проигрываю пари, если самолет благополучно приземлится в Хельсинки. И рассказываю Вам, где находится довольно большой клад в Германии. Если хотите, мы вместе можем туда съездить и его выкопать. Он будет полностью принадлежать Вам!

— Я выигрываю пари, если с самолетом происходит какое-то несчастье, и тогда Вы едете со мной в Германию, и мы вместе раскапываем этот клад, но в этом случае делим его пополам. Если клада не обнаружится — я дарю вам 10000 евро.

В любом случае расходы на эти поездки в Германию я Вам полностью компенсирую!

— Тогда, зачем мне нужен билет до Хельсинки? Если в любом случае мы едем в Германию выкапывать клад? Извините, у Вас все в порядке с головой? Такие предложения может сделать только психически больной человек! Если Вам известно, что с самолетом случится несчастье, об этом надо немедленно сообщить в полицию!

— Но я же Вам говорю: все это я видел во сне! Мне это приснилось! Теперь представьте себе: я звоню в полицию и сообщаю, что мне приснился сон: с самолетом рейса Барселона — Амстердам — Хельсинки случится несчастье! Отмените рейс! В ответ я услышу то, что Вы только что мне сказали!

— А чем эта история в Вашем сне окончилась?

— Вы приняли предложенное мною пари, и мы вместе поехали за кладом в Германию!

— Я имею в виду, случится или нет несчастье с самолетом?

— Этого во сне я не видел! Я просто не знаю! Но мы вместе поехали в Германию!

— А клад Вам тоже приснился? Место, где его надо искать?

— Да, в том же сне! Мы приехали и начали выкапывать клад!

— И что в нем было?

— Я не знаю, я проснулся! И мне очень хочется узнать, насколько правдив мой сон!

— А почему бы Вам не поехать в Германию одному, и выкопать клад? Я то Вам зачем нужен?

— Просто я уверен, что только при Вашем присутствии мы найдем этот клад!

— Извините, но это какая-то мистика! Кстати, как Вас зовут? Кто Вы?

— Я — Игорь Максимович Корнев, бизнесмен. Последние десять лет живу в Германии в Мюнхене, а до этого жил в Санкт-Петербурге.

— Не тот ли Вы Корнев — миллиардер, что распродал все свои предприятия и уехал из России?

— Тот самый!

— Значит, не хотите звонить в полицию?

— Я же Вам объяснил ситуацию. Я могу позвонить, но это ничего не изменит! Так как не изменит и то, если бы Вы встали с плакатом около регистрации на этот рейс, где была бы надпись типа: «Не летите этим рейсом! Мне приснилось, что с ним произойдет несчастье!»

— Но, может, кто-нибудь и отказался бы лететь, если прочитал этот плакат!

— А если несчастье не произойдет? Что тогда?

— Ну, не знаю! Люди могли бы сдать свои билеты, получить за них какую-то компенсацию, и купить билеты на другой рейс!

— Наверное, могли бы. А вот как бы Вы поступили, прочитав такой плакат при регистрации на рейс?

— Однозначно, посмеялся бы и полетел на самолете этим рейсом!

— Ну что, согласны на мое пари?

— Согласен, только сообщу домой, что прилечу позже и из Германии.

— Тогда, чтобы не терять времени, полетели завтра в Германию первым утренним рейсом? В 6-05 рейс Барселона — Мюнстер с посадкой во Франкфурте на Майне. В Мюнстере мы будем в начале одиннадцатого. Там нас будет ждать автомобиль. Еще езды чуть более часа — и мы в Везеле. А там и клад рядом. Как Вы на это смотрите?

— А как добраться до аэропорта в Барселоне в такую рань?

— Я за Вами заеду без пятнадцати пять. За сорок минут до отлета мы будем в аэропорту. Решено?

— Решено! А купить билет?

— Где Ваш паспорт?

— В гостинице!

— Тогда идите сейчас в гостиницу и оттуда сообщите мне данные Вашего паспорта. Я закажу билет. Вот моя визитка. На ней есть телефон. Жду звонка!

Ровно в 6-05 самолет в Мюнстер вылетел из Барселоны. Игорь и Андрей сидели в бизнес-классе и пили красное полусухое испанское «Винья Экстриссимо» 2011 года, разнесенное стюардессами пассажирам лайнера.

«У меня состояние „Deja vu“ (Де жа вю — фр.)», — думал Игорь, потягивая испанское вино.

После 55-минутной остановки во Франкфурте, в 10–15 они приземлились в Мюнстере.

Около аэропорта их поджидал лимузин, который домчал до Везеля уже к 12 часам дня.

В Везеле они зашли в магазин, где Игорь приобрел небольшую складную лопатку, кусок полиэтилена и большую крепкую хозяйственную сумку.

Затем они выехали из города, переехали мост через Рейн и сразу свернули направо, в зеленую зону.

— Курт, подожди нас здесь. Мы отлучимся на два — три часа. Не волнуйся, со мной ничего не случится.

Курт остался в машине, а Игорь с Андреем пошли вдоль Рейна. Игорь нес лопатку, Андрей — сумку с куском полиэтилена. Шли медленно, Игорь внимательно осматривался вокруг.

— Что мы должны увидеть?

— Недалеко от реки несколько больших валунов, вросших в землю.

Они прошли еще метров триста и увидели валуны. Игорь забрался на них и разглядел метрах в 20–25 еще один валун.

— Вот он! Пошли к нему!

Через минуту Игорь расстелил полиэтилен около валуна и начал выкапывать землю около него, насыпая ее на полиэтилен. Андрей стоял рядом. Вскоре, лопата задела что-то в земле.

— Кажется, нашли!

Игорь аккуратно окопал находку и вынул ее из земли. Это оказался металлический чемоданчик с шифр-замком.

«Что там говорил Андрей о шифре? 4491? 1944 год наоборот! Эти цифры можно набрать только один раз, при любом неправильном наборе номера или вскрытии путем слома замка — чемоданчик взорвется. Есть еще одна хитрость: замедлитель. Шифр-замок срабатывает через минуту после набора правильного номера. Если этого не знать и начать перебор цифр, не дождавшись срабатывания замка, то чемоданчик также взорвется, — вспоминал Игорь. — Может быть, не стоит здесь проводить эксперименты? И вдруг в этой реальности шифр другой? А что делать? Привезти в Мюнхен и отдать специалистам для анализа? Очень не хотелось бы их посвящать в эту тайну. Как потом объяснить, откуда он взялся? А ведь есть специальные роботы, которые могут справиться с этой задачей. Решено, едем в Мюнхен, связываемся со специалистами по робототехнике, ставим им задачу, и в моем поместье без присутствия посторонних вскрываем чемоданчик»!

— Андрей Васильевич! Ситуация такова: мы нашли клад. Я знаю из своего сна даже шифр замка, но открывать его пока не хочу, поскольку в случае неправильного набора шифра чемоданчик взорвется. Предлагаю поехать в мое поместье. Я привезу робота, который откроет шифр на безопасном расстоянии от нас. Если будет взрыв и клад погибнет — s'et la vie (такова жизнь — фр.). Если все будет нормально — поступаем так, как договаривались. Ваше мнение?

— Я согласен! Но причем тут жизнь?

— Ни при чем! Это у меня поговорка такая.

Когда они на лимузине подъезжали к Мюнхену в информационном выпуске новостей сообщили о трагедии в аэропорту Хельсинки: при посадке разбился самолет, следующий по маршруту Амстердам — Хельсинки. Выживших нет.

Игорь перекрестился.

«Надо сходить к духовнику, покаяться. Догадывался, и ничего не сделал! Ах, грех то какой! Люди погибли…»

Потрясенный услышанным, Андрей молчал.

«Вот и вещий сон! А я еще не верил! Надо отдать мою долю от клада детям погибших пассажиров самолета. Эти деньги — только для благих целей!» — думал Андрей.

Через день чемоданчик был аккуратно открыт роботом. Общая сумма клада составила около ста тридцати миллионов долларов. По просьбе Андрея, Игорь от его имени перевел эти деньги на помощь детям, родители которых погибли в авиакатастрофе в Хельсинки.

Круг замкнулся!