Отдайте дьяволу должное

Лоуренс Трит Отдайте дьяволу должное

The Devil You Say! • shortstory by Lawrence Treat • Whispers IV, Jul 1983, publ Doubleday, anth • Перевод с английского: В. Вебер

Вернувшись в свой кабинет в тот знаменательный вторник, доктор Айра Фрост, психиатр, удивился, обнаружив на руках волдыри от ожогов, но еще больше его поразил незнакомец, восседавший за его собственным столом.

— Кто вы? — спросил доктор. — Как вы сюда попали?

Незнакомец поднялся.

— Извините, не хотел вас пугать. А насчет того, кто я… у меня очень много имен. Поскольку нынче в моде неформальное общение, вы можете звать меня Лю. Нормальное имя, ничем не хуже других. Что же касается того, как я сюда попал… Боюсь, если я вам скажу, вы не поверите.

— А вы попробуйте.

Лю пожал плечами.

— Как вам будет угодно. Но, строго говоря, я сюда и не попадал… — Его губы изогнулись в сухой, саркастической улыбке. — Я материализовался.

— Вы правы, я вам не верю, — признал Айра. — Вы всего лишь галлюцинация. Наверное, я слишком много работал.

— Почему сейчас люди всему пытаются найти и находят самое ординарное, прозаическое объяснение? Хорошо. Что вы скажете насчет этого? — Он поднял руку, и из пальцев выпорхнули языки пламени. Резко запахло серой.

— Лю? — воскликнул Айра. — Так вы — Люцифер!

— Именно так. Но вы что-то побледнели, почему бы вам не присесть, расслабиться? Тогда мы сможем поговорить.

Волоча ноги, Айра обогнул стол и сел. Сиденье было холодным, как лед. По телу психиатра пробежала дрожь.

Лю рассмеялся.

— Мой фирменный трюк — удивить тех, кто отказывается в меня верить. Но вы, похоже, уже поняли, что к чему, поэтому мы можем перейти к делу.

— К какому?

— Да перестаньте, доктор Фауст. Вам же ясно…

— Фауст? — прервал его Айра. — Моя фамилия Фрост.

— Разумеется. Сорвалось с языка, доктор, извините. — Лю опустился на кушетку. Так я насчет книги, которую вы пишете, о присутствии дьявола в литературе двадцатого столетия… Вы упустили главное.

— Это невозможно! Я работал над ней три года, прочитал двести восемьдесят семь книг. Мой анализ не имеет себе равных, но, действительно, издатели отказываются ее покупать.

— Может, я не хочу, чтобы эту книгу опубликовали, — заметил Лю.

— Почему? Что вы имеете против? — спросил Айра.

— Вы представили меня в ложном свете. Знаете, в чем мой главный интерес?

— Сеять зло.

— Именно. Зло и моральное разложение. Я покупаю души. Меряюсь умом с людьми, которые попадают в сложную ситуацию и думают, что могут перехитрить меня. Но вы, психиатры, отрицая саму доктрину зла и заменяя ее идеей психического нездоровья, ставите под вопрос само мое существование.

— Это хорошо. Значит, вы — кандидат на вылет.

— Как бы не так. В последнее время обо мне стали подзабывать, потому что я проводил структурную перестройку и компьютеризировал свой бизнес. Теперь эта работа завершена, и я могу чаще покидать кабинет. Но, признаюсь честно, то, что я здесь увидел, мне решительно не нравится.

— А в чем проблема?

— Мир стал слишком безликим. К примеру, в девятнадцатом веке я частенько бывал здесь. Люди постоянно видели меня, в городе я считался известной личностью, мне приписывали ответственность за всякие несчастья. А теперь я вдруг обрел анонимность.

— Я бы выразился иначе, — возразил Айра. — Вас вытеснили из этого мира.

— Ерунда, — отмахнулся Люцифер. — Войны постоянно уносят миллионы жизней, мир рушится под воздействием загрязнения окружающей среды, перенаселения, наркотиков. Это реализуется моя программа ЗПН, и реализуется блестяще.

— Я готов признать, что наш мир сейчас не в лучшем состоянии, но мне не верится, что ответственность за это лежит на вас. Приведите хоть один веский аргумент, говорящий в вашу пользу.

— Вы очень точно уловили мою мысль, доктор. Беда в том, что люди больше не верят в зло. Во всем ищут причинно-следственную связь, хотят все объяснить с научной точки зрения. Люди больше не аморальны, они просто психически больны. Целая индустрия, и весьма прибыльная, как вам прекрасно известно, возникла на одной этой идее. Вот я и подумал, а почему бы мне не пообщаться с психиатром.

— Но почему именно со мной?

— Из-за вашей книги. Она битком набита научным жаргоном, понять который под силу только другим психиатрам. Вашими стараниями я выгляжу напыщенным ничтожеством, и я этим возмущен.

— Я вроде бы не характеризовал вас в таких терминах.

— Вы вообще не характеризовали меня. В книге нет ни единого предложения, отражающего мои истинные взгляды. Вам почти что удалось лишить грех привлекательности.

— И вас это расстраивает?

— Более чем. Я люблю непосредственное общение и ненавижу безликость толпы. Приятно, конечно, видеть реки, из которых нельзя пить, морское побережье, залитое нефтью, людей, дышащих воздухом, который вызывает кашель. Но мне недостает личных контактов, вот почему я здесь.

— Как я понимаю, с предложением. — В голосе Айры не слышалось вопросительных интонаций.

— Естественно. Доктор, вы верите, что у вас есть душа?

— Чтобы я клюнул на религиозные байки? Я еще в школе понял, что это пустые слова.

— Жаль, — вздохнул Лю. — Если бы верили в существование собственной души, мы бы быстрее добрались до главного. Все-таки это высшая ставка, которую может сделать человек.

— Можете ее взять, — сухо ответил Айра.

Лю вскочил.

— Именно! Это и есть моя цель. Вам достается настоящее, все, что вы в нем пожелаете, а я получаю вечное. Отлично сказано, доктор. Иногда вам удается внятно выражать свои мысли, редкий случай для вашей профессии. Итак, мое предложение: я даю вам три желания, а взамен получаю вашу душу.

— У меня нет души.

— Ваше подсознание, или суперэго, или как там вы ее называете. Я даю вам три желания, а вы отдаете мне вашу духовную составляющую. По рукам?

— Я не могу отдать вам мою духовную составляющую. По определению, моя духовная составляющая — это я. Я не могу ее отделить, это же не вещь.

— Вы ставите мне палки в колеса, — не отступался Лю. — Я предлагаю вам три желания. Что вы дадите мне взамен?

— Ничего.

— Великолепно! — воскликнул Лю. — Вы дадите мне ничего. Но, если я смогу превратить ничего во все, тогда победа за мной?

— Это же чистая софистика.

— Неважно. Договорились?

— Конечно. Скрепим договор рукопожатием?

Лю в ужасе отпрянул.

— Черт, да нет же… уж извините, сорвалось с языка. Если вы коснетесь меня, я сожгу вашу руку. Давайте обойдемся без глупостей. Дайте слово, этого достаточно.

— Хорошо. Даю слово, но… — Айра покачал головой. — Одну минуту. Допустим, вы выполните три моих желания, а на следующий день я умру. От вас можно всего ожидать.

— Я обещаю вам как минимум пятьдесят лет жизни после выполнения вашего последнего желания.

— В полном здравии? — спросил Айра.

— Согласен. Но и вам я выставлю пару условий. Вы не должны просить вечной жизни и пытаться помочь кому-то еще. Проявите здоровый эгоизм.

— Это просто.

— Отлично. Перейдем к техническим аспектам. Свои желания будете озвучивать здесь, в этом кабинете, с разрывом в неделю, в одно и то же время дня. Сейчас час пятьдесят восемь пополудни, и вы можете начать с первого желания. Слушаю вас.

— Что ж, вы, должно быть, знаете, что моя женитьба на Марго — величайшая ошибка моей жизни, я ее терпеть не могу. Она злобная, сварливая…

— Меня не интересуют ее характерологические особенности. Ваше желание — ничего больше.

— Я хочу избавиться от нее.

Лю щелкнул пальцами и на глазах Айры растаял в воздухе, оставив психиатра таращиться в муаровую стену напротив стола. Таращился он почти две минуты, пока звонок в дверь не возвестил о приходе первого после ланча пациента.

До конца рабочего дня Айра так и не смог собраться. Его внимание рассеивалось, он убеждал, что Лю ему привиделся. Сидел, как обычно, положив блокнот на колени, но, вместо того, чтобы делать пометки, рисовал кружочки, квадратики, треугольнички. Если пациент замолкал, говорил: «Пожалуйста, продолжайте. Все это очень интересно, и я внимательно вас слушаю. Продолжайте». Но потом не мог вспомнить ни слова.

В пять вечера, перед приходом последнего пациента, позвонил домой. Жил он в пригороде. Трубку не сняли. Позвонил в шесть. С тем же результатом.

Совпадение, решил он. Марго принимает ванну или работает в саду, но, конечно, будет дома, когда он откроет дверь.

Однако вместо Марго он нашел дома записку: «Айра, я так больше не могу. Я нашла человека, с которым буду счастлива, и ухожу. Можешь получать развод по причине нарушения мною супружеской верности, и я очень надеюсь, что больше никогда тебя не увижу».

Он долго смотрел на записку. Как это на нее похоже.

Написать — написала, а вот расписаться забыла. Он решил исправить упущение, на случай, если ему действительно придется показывать записку в суде. Нашел пачку чеков с ее подписью, попрактиковался на листке бумаги, добившись нужного сходства, расписался внизу, убрал прощальное послание Марго в ящик стола и пошел в ресторан. Выпил перед обедом два «мартини», к стейку заказал маленькую бутылку вина. От спиртного его разморило. Он вернулся домой и крепко спал до утра.

Неделя прошла тихо и спокойно. Он сказал ближайшим друзьям, что Марго бросила его. По мере того, как новость начала распространяться, посыпались приглашения на обед. К тому же он обнаружил, что одиночество ему не в радость. Особенно долго тянулись выходные.

В следующий вторник, около двух часов дня, Айра сидел за столом и наблюдал, как знакомая фигура проходит сквозь закрытую дверь.

— Значит, вы настоящий, — усмехнулся он. — А я уже начал сомневаться в том, что наш разговор имел место.

— Люди всегда начинают с сомнений в моем существовании, особенно в нынешние дни. Наука уж очень запудрила всем мозги, поэтому все, что я делаю, не должно противоречить логике вещей. Если я обещаю кому-то состояние, оно не может взяться из ничего. К примеру, один из моих любимых приемов — нефтяной фонтан в заднем дворике, хотя его нельзя использовать повсеместно. Иной раз приходится раскусывать очень твердые орешки.

— А мне представляется, что особых проблем у вас все-таки не возникает, — заметил Айра. — С вашими талантами вы можете добиться всего.

— В принципе вы правы, но без сложностей не обходится. К примеру, какое-то время я решал многие вопросы с помощью лотерей. Вы не знали, что победители определяются заранее, не так ли?

— Вами?

Лю кивнул.

— Само собой, но теперь я отошел от этого дела. Если кто-то хочет состояние, и я обеспечиваю ему выигрыш в сто тысяч долларов или больше, что за этим следует? Выплата налогов. И ему остается меньше половины. Если люди посчитают, что я их надуваю, к чему это приведет? Никто не захочет продавать душу дьяволу, который не держит слова. Я, конечно, умен и изобретателен, но мне приходится прилагать немало усилий, чтобы внезапные изменения в жизни человека выглядели совершенно естественно.

— Я никогда об этом не думал.

— Никто не думает. Перефразируя известное выражение, никто не отдает дьяволу должное. — Лю хохотнул, вероятно, посчитав, что изрек что-то остроумное. — Как вы сами понимаете, я пытаюсь совратить всех, кто попадается у меня на пути, бедных и богатых, белых, черных, коричневых. А особое удовольствие получаю, когда удается соблазнить святого, хотя в нынешние времена их осталось очень мало. И вы, разумеется, не принадлежите к их числу. — Лю посмотрел на настенные электрические часы, на которых высвечивалось: «1:55». — Терпеть не могу эти электронные штуковины. Они практически правят миром, но никаким часам не дано править мною. — Он открыл рот и выпустил в часы струю огня, мгновенно выведя их из строя. — Вот так. А без них мы можем сказать, что уже час пятьдесят восемь. Готовы высказать второе желание?

— Я думал о нем всю неделю. Хочу серьезных отношений с очаровательной женщиной. Хочу, чтобы она любила меня. Я еще не могу жениться на ней, но хочу, чтобы мы жили, как муж и жена, в гармонии и мире…

— Давайте без лицемерия. Вам нужна женщина, с которой вы могли бы делить ложе, и я знал это еще до того, как появился здесь. Итак… блондинка или брюнетка?

— Рыженькая, — ответил Айра, лишь для того, чтобы не идти на поводу у дьявола.

— Как скажете. Увидимся через неделю. В этом месте, в это же время.

Тут зазвонил телефон, и Айра снял трубку. Ему сообщили, что пациент, которого он ждал в два часа, прийти не сможет. К тому времени, когда он опустил трубку на рычаг, Люцифер уже исчез.

А несколькими минутами позже позвонили в дверь. Айра пересек приемную, открыл ее. На пороге стояла женщина, невысокого роста, стройная, с синими глазами, в рыжих кудряшках. Она робко вскинула на него глаза.

— Доктор Фрост? — и замолчала. У нее перехватило дыхание, но во взгляде читалось обожание.

— Я доктор Фрост. Пожалуйста, заходите.

— Спасибо. Вы уж извините, что я пришла без предварительной записи. Если вы слишком заняты…

— Нет, нет… пожалуйста. Так уж получилось, что пациент не смог прийти.

— Как мне повезло! — воскликнула она.

— Повезло нам обоим, — галантно ответил Айра.

Через несколько минут он узнал, что ее зовут Сара Мауберри, ей тридцать один год, она разведена, никогда не влюблялась и не получала полового удовлетворения.

После того, как Айра завел на нее карточку и записал все необходимые данные, он предложил Саре лечь на кушетку и рассказать о себе. Она тут же повиновалась. Слова полились потоком, словно она хотела, чтобы Айра, и только Айра, узнал о ней все: ее детские проблемы, потом девичьи, потом неудовлетворенность в семейной жизни.

— Я хочу рассказать вам все. Все, — при этом она очень сексуально повела бедрами, и Айра в очередной раз сказал себе, что ее послала судьба.

Судьба? Скорее, дьявол. Тут он ее прервал.

— Сара, вы когда-нибудь встречались с Лю?

Она замялась с ответом.

— Лю? Каким Лю?

— Я не знаю его фамилии. Только имя. Не он ли посоветовал вам прийти сюда?

— Лю? Нет. Нет у меня знакомых с таким именем. О вас мне рассказали на какой-то вечеринке. Этот человек очень высоко отзывался о ваших профессиональных способностях. Фамилию я не помню. Начиналась она с А. Астор… Астория… что-то в этом роде.

— Асмодей?

— Возможно, но я не уверена. А что?

— Ко мне обращаются за помощью, но я не могу припомнить, чтобы кто-то просто пришел с улицы, позвонив в дверь, как вы.

— Я не просто пришла. Я почувствовала, что должна прийти. Словно…

— Словно вас притягивала невидимая сила?

Колокольчиком зазвенел ее серебристый смех, она кивнула.

Он поднялся из-за стола, подошел к кушетке, сел рядом с ней.

— Сара, я знаю людей, которые думают, что психиатры злоупотребляют доверием своих пациенток и занимаются с ними любовью. Но я не такой. Отнюдь. — Он смотрел в ее глаза и растворялся в них. Я думаю, что влюбляюсь в вас.

— А я уже влюблена, — ответила она.

В тот вечер они вместе пообедали, а ночь он провел в ее городской квартире.

Он начал приезжать к ней каждый вечер, а в субботу она посетила его дом в пригороде.

— Как мне тут нравится! — воскликнула она. — Я не хочу возвращаться в город. Хочу копаться в огороде, загорать, дышать свежим воздухом и каждый вечер ждать твоего возвращения из города. Ты не будешь возражать?

— Возражать? Разве голодающий возражает против того, чтобы его накормили? Я беспокоюсь из-за тебя. Соседи знают, что жена только что бросила меня, и некоторые из них, я уверен, осудят твое решение жить со мной.

Ее смех низвел проблему до стоимости выеденного яйца.

— Это неважно. Я тебя люблю, и мне без разницы, оформлены наши отношения официально или нет. Главное, что ты любишь меня и хочешь, чтобы я была рядом.

— Навеки, — ответил он.

А она как-то странно посмотрела на него.

Он уже знал, каким будет его третье желание. Лю пообещал ему пятьдесят лет жизни после третьего желания, и Айра хотел, чтобы каждый день каждого года был таким же, как прошедшая неделя. Даже если бы он верил в нелепые фантазии Люцифера, даже если бы верил, что у него есть душа и ее можно продать, сделка того стоила.

«Пятьдесят лет», — подумал Айра и улыбнулся.

Во вторник за завтраком он нежно посмотрел на Сару.

— Ты знаешь, что с нашей первой встречи прошла ровно неделя?

— Сто шестьдесят два часа, — ответила она. — Мне трудно в это поверить, Айра!

— Я отменил дневной прием пациентов. Подумал, что мы должны куда-нибудь пойти и отметить это событие.

— Айра, какая блестящая идея! Утром я покопаюсь в огороде, а потом поеду в город и встречусь с тобой в твоем кабинете. В какое время?

— В начале третьего, — ответил он. — Не раньше. До двух у меня будет очень необычный пациент, который не любит, чтобы его видели другие. Ты же знаешь, какие странные бывают люди.

Лю появился, когда Айра вернулся в кабинет после ланча. На этот раз он прошел сквозь стену. Айра решил, что Лю сделал это специально, чтобы продемонстрировать свои возможности.

— Двери, стены, окна, мне без разницы, — прокомментировал Лю. — Разве что не люблю высоту. Некоторые люди, с которыми мне приходилось встречаться, жили на сороковом этаже и выше. Упасть я, в общем-то, не боюсь, уже приходилось падать с куда большей высоты, чем сороковой этаж, но все равно на высоте мне как-то не по себе.

— Акрофобия, — кивнул Айра. — Я тоже ею страдаю, в этом нет ничего особенного. Только я, если упаду, разобьюсь насмерть, тогда как вы не получите и синяка.

— Мне бы вашу уверенность. — Лю глянул на остатки настенных часов. — Хотел спросить… я не вырубил электричества во всем здании?

— Ничего об этом не слышал.

— Это хорошо. Не люблю причинять мелких неудобств. Для этого есть эльфы и гномы. Поскольку несколько минут у нас есть, расскажите, как идут дела.

— Чудесно. Сара — прелесть, трудно поверить, что она так хороша.

— Вы уж поверьте. Сомневаться незачем. Она — человек.

— Я это уже выяснил, — ответил Айра. — Но, Лю, все, что случилось, объясняется безо всякого вашего участия. Марго покинула меня, потому что ушла к кому-то еще. Сара пришла, потому что нуждалась в помощи.

— Я уже говорил вам, что стараюсь обходиться без чудес. Вы живете в веке науки и техники, вот я и стремлюсь соответствовать веяниям времени. А теперь… ваше третье желание.

— Наверное, оно очевидно. Мне нужны деньги. Много денег. Я не жаден и думаю, что ста тысяч в год вполне хватит. С учетом пяти процентов, которые банки выплачивают по вкладам, получается два миллиона, не больше и не меньше и, естественно, свободных от налогообложения.

— Вы их получите, — вздохнул Лю. — Но мне нужна ваша помощь. Вы, к примеру, инвестировали в золоторудную шахту, чтобы вскоре узнать, что запасы золота иссякли? Или покупали государственные облигации какой-нибудь латиноамериканской страны, которые стоили несколько центов? Иной раз они вдруг взлетают в цене, а налоги платятся только с вложенного капитала.

— Спекулятивные инвестиции — не мой профиль, — ответил Айра. — Я — консерватор.

— Мне следовало это знать, более того, я читал об этом в вашем досье несколько недель тому назад, но упустил из виду. В конце концов, если твой возраст исчисляется тысячами лет, память иной раз может и подвести.

— Трудно поверить, что вам несколько тысяч лет, — улыбнулся Айра. — Вы на них не выглядите.

— Разумеется, нет. Я веду здоровый образ жизни и не усердствую в еде. Не позволяю себе ни «телеужинов», ни французской кухни. Даже в прошлом никогда не ходил на римские банкеты. Предпочитаю простую еду, но самого высокого качества.

— Вы едите?

— Не для насыщения — для удовольствия. Скажите, вы когда-нибудь пробовали сморчки?

— Сморчки? Что это?

— Неважно. Я вас с кем-то перепутал. К сожалению, мне пора.

— Уйдете обычным путем?

Лю кивнул и попятился к стене.

— Приятно было с вами познакомиться, и должен сказать, общение с вами доставило мне немало приятных минут. Вами так легко манипулировать.

— Мною? — Но вопрос Айра задавал уже стене.

И продолжал смотреть в стену, когда зазвонил телефон. Он снял трубку.

— Слушаю.

— Айра, это я, — раздался голос Сары. — Я еще дома, и у меня буквально раскалывается голова. Наверное, мигрень. Такое со мной случается. Мне очень жаль, я хотела, чтобы мы провели вместе вторую половину дня.

— Я тоже. Могу чем-нибудь помочь?

— Нет, ничем. Мигрень я лечу только одним способом: ложусь в кровать и жду, когда она пройдет. Пожалуйста, извини меня.

— Скорее поправляйся. Это все, что мне нужно.

Айра решил, что использует высвободившееся время, чтобы привести в порядок документацию, которую запустил за последние две недели. Но первым делом прошел к двери, чтобы взять дневную почту.

Длинный конверт с обратным адресом «Эванс, Бромфилд и Эванс, адвокаты» сразу привлек внимание, и Айра вскрыл его первым. Из письма следовало, что миссис Брэндон, его бывшая пациентка, умерла и оставила ему все свое состояние. Согласно письму, на сумму в два миллиона долларов.

Айра с трудом сдерживал нарастающее волнение. Три желания, и теперь у него было все, о чем мог мечтать мужчина: женщина, которая любила его, куча денег, никаких иждивенцев и пятьдесят лет жизни. В голове роились новые идеи, проекты. Он наконец-то понял, что не так с его книгой и какие надо внести изменения, чтобы издатели выстроились за ней в очередь.

Конечно же, она станет бестселлером, а его ждала слава, как литературная, так и профессиональная. События последних недель станут отличной темой для статей в журналах по психиатрии. Он даже начал набрасывать план одной из них.

Наконец встал из-за стола, испытывая необычайный творческий подъем. Понял, что должен быть рядом с Сарой, передать ей часть переполняющей его энергии. Мигрень? Может, он сможет выяснить, в чем причина, и предложит эффективное лечение.

Домой Айра вернулся около пяти вечера, открыл дверь, переступил порог.

— Сара? — позвал он.

— Ее здесь нет, доктор, — ответил мужской голос.

В сумраке холла он увидел двух мужчин в полицейской форме.

— Что случилось? — озабоченно спросил он. — Что-то не так?

— Не пройдете ли вы с нами в сад? — ответил один из копов.

Айра шагнул к ним. В горле вдруг пересохло, губы напоминали наждачную бумагу.

— Я не понимаю. Чего вы хотите?

— Сейчас увидите. — Они взяли его под руки и вывели в сад. И там, у стены, Айра увидел частично выкопанное тело Марго.

По его телу пробежала дрожь

— Я не имею к этому никакого отношения! — воскликнул он. — Я не знаю, кто ее убил! Она уехала и оставила записку. Я могу показать ее вам, она наверху.

— Она уже у нас, — сухо ответил коп. — С подделанной подписью.

Айра ахнул, а из-за спины до него вдруг донеслись раскаты сатанинского хохота. Тут он впервые вскинул глаза на лицо копа, который арестовывал его.

И увидел перед собой Лю.