Отчаянные

Глава 9

Нам с Дженнингсом удалось довести «Монтрояль» почти до самых лабораторий Имперского Института КА'ППА-физики на Астериос-Протее. Там нас нагнал легкий крейсер «Прославленный», отогнавший сопровождавших нас «Звездных Огней» так, словно это был какой-нибудь линкор. Мгновением спустя на дисплее появилось лицо Трахфорд, и вид у нее был не то чтобы слишком довольный.

— Брим, подлый предатель, — прошипела она с лицом, перекошенным от гнева. — Клянусь, ты поплатишься головой за то, что натворил сегодня! Так вот, я официально обвиняю тебя в срыве всей операции!

Брови мои против воли поползли вверх.

— Что? — не поверил я своим ушам.

— То, что слышали, адмирал Вилф Анзор Брим, подлый трус! — рявкнула она, раскрасневшись.

— Не уверен, что правильно вас расслышал, генерал, — сказал я, переключая управление на автопилот. — Видите ли, мне послышалось, будто вы возлагаете вину за срыв вашей операции на меня.

— Вы не ослышались, Брим, — произнесла она. — И будь я проклята, если вы не поплатитесь за это как следует.

— Поплачусь? За что?

— Вам прекрасно известно, за что, карескрийский ублюдок!

— Генерал, — сказал я, покосившись на Дженнингса — тот пытался глядеть куда угодно, только не на меня. — Я настоятельно предлагаю вам немедленно успокоиться. У вас нет ни права, ни повода для подобных заявлений. И, кстати, я не слишком одобряю ваш выбор выражений.

— Вы еще даже не слышали всего того, что я обрушу на вас, Брим, — отвечала она. — Мне отвратительно уже то, как вы перенацелили свои эскадрильи на запасную цель, где лично вам угрожала меньшая опасность. И все эти убитые и раненые… — Голос ее драматически дрогнул, и тут до меня начало доходить, что в действительности было у нее на уме.

— Генерал, — произнес я настолько спокойно, насколько это вообще было возможно с учетом обстоятельств. — Ваша операция уже пошла наперекосяк к тому времени, когда я отозвал две эскадрильи к резервной цели.

— Откуда вам знать? — рявкнула она, и глаза ее вспыхнули обжигающей яростью. — Вас не было нигде поблизости от главной цели, когда вы оспаривали мои приказы.

— Погодите-ка, адмирал, — возмутился я. — Насколько я помню, это вы оспаривали мои приказы.

— У вас вообще не было никакого права отдавать какие бы то ни было приказы… за исключением тех, что касались организации космического прикрытия! — рявкнула она. — Этой операцией командовала я, а не вы.

— Организация космического прикрытия — именно то, чем я занимался, генерал, — ответил я сквозь зубы.

— Вы распыляли силы, Брим, — возразила она.

— Ровно в той степени, в какой я считал это нужным, — сказал я, с трудом удерживая себя в руках. — Если вы еще не забыли, генерал, вы вообще не предусмотрели никакого прикрытия для сил, атаковавших резервную цель, — ни эсминцев, ни штурмовиков. Если бы я не сделал того, что сделал, эта часть операции наверняка провалилась бы.

— Вы лишили основную часть моей операции тех кораблей, которые могли бы переломить ход боя, — прорычала она. — Совершенно ясно, что я сделала все, что было в моих силах, для успеха операции — только для того, чтобы ваш саботаж сорвал ее.

Она явно исполняла старательно подготовленный спектакль, и так же явно записывала его. По спине у меня пробежал неприятный холодок. Вот на основе таких заявлений выносятся приговоры военно-полевых судов.

— Генерал, — осторожно произнес я. — Мне представляется, вы сейчас не в состоянии поддерживать разумный разговор.

— Так уж не в состоянии, подлый трус?

— Абсолютно, генерал, — отвечал я. — Я не большой знаток по части психологии, но в настоящий момент вы явно не в состоянии ни вести себя нормально, ни мыслить логически. После того как вы отдохнете и более детально ознакомитесь с результатами операции, я готов буду принять ваши извинения — как профессиональные, так и личные.

Глаза у Трахфорд вдруг сделались огромными как тарелки от ярости.

— Извинения? — прошипела она сквозь зубы. — Ты поплатишься у меня за это карьерой, Брим — если не головой!

Дисплей мигнул и погас.

В изрядной мере благодаря помощи невозмутимого Дженнингса мне удалось-таки посадить «Монтрояль» на озеро Манчестер, сделав всего-то три «козла» (впрочем, кто считал?), и даже благополучно ошвартовать его у одного из лабораторных пирсов, отделавшись одной-единственной вмятиной на корпусе. Выключив генераторы, я отправил экипаж незадачливого TG-39 обратно на орбитальный форт 19, а также назначил Дженнингса временно исполняющим обязанности капитана «Монтрояля» до тех пор, пока руководство транспортных операций не назначит ему на смену пару профессиональных рулевых. Только после этого я бросился в центр связи узнать свежие новости из Аталанты.

Я не узнал ничего хорошего. И Барбюс, и Уильямс сообщали, что облачники висят в небе практически без перерыва и что город горит — равно как большая часть наземных сооружений базы. Экипажи «Звездных Огней» и «Непокорных» Ла-Салля сбили немало вражеских машин, однако число исправных кораблей быстро уменьшалось. Тому Карпентеру, старшему технику базы, пришлось поднимать со дна сбитые и затонувшие суда, чтобы использовать их на запчасти для последних способных подняться в космос кораблей. И без надлежащего прикрытия следующий же конвой на Гонтор разнесут в клочки — в этом можно было даже не сомневаться. Только Делакруа и его «Желтая птица» продолжали доставлять припасы практически блокированной космической крепости. Из докладов Уильямса следовало, что если не предпринять что-то в самое ближайшее время, та часть операции «Сапфир», что была связана с Гонтором, могла оказаться под серьезной угрозой.

И тут еще эта белокурая швабра Трахфорд выбирает момент, чтобы обвинить меня в провале ее операции!

Матерь Вута!

Хорошо еще, хоть Клавдия была пока жива и здорова (по крайней мере по состоянию на восемь метациклов назад, когда Барбюс отсылал свой доклад). Поскольку дом ее накануне разбомбили, она жила теперь на базе; Нестерио переехал вместе с ней. Вот уж не знаю почему, но я даже завидовал тому, что он спит в той самой кровати, в которой мы с Клавдией совсем недавно поклялись в вечной любви… Надо же, что делают с мужской логикой гормоны. Нужно было как можно скорее возвращаться в Аталанту! Но сначала нужно было сделать все, что возможно, для улучшения положения Аталанты здесь, в Авалоне. Я покосился на свой хроноиндикатор — середина ночной вахты. Все, кого мне необходимо было увидеть, спали. Впрочем — спасибо Молдингу! — Уоттерс и ее команда готовы были обеспечить мне перелет в Авалон этим же утром.

Я сменил белье и носки, а потом отправился в общежитие командированных офицеров. Дежурный за стойкой регистрации протянул мне небольшой конверт, добавив, что письмо пришло мне еще днем. Нахмурившись, я написал записку Уоттерс с просьбой быть готовой к отлету утром, потом распечатал конверт. Из него выпал листок пластика, покрытый хорошо знакомым мне почерком:

Я ухмыльнулся: надо же, как тесна галактика! После сегодняшнего дня мне просто необходимо было взбодриться, а я знал на свете не так уж много людей, способных помочь мне в этом! Много лет назад, еще до войны — в смысле, этой войны, — она служила моим старпомом на самом первом К.И.Ф. «Звездный Огонь» и зарекомендовала себя великолепным рулевым, способным выполнять тысячу дел с веселой готовностью градгроутского святого. К тому же с ней вообще было легко, как на службе, так и вне ее. У нас с ней сложились тогда особые отношения, и мне не раз и не два стоило больших усилий сохранить их в чисто профессиональном русле. Впрочем, вплоть до сегодняшнего дня она продолжала звать меня «шкипером», а я ее «старпомом».

Когда ее назначили капитаном «невидимки», К.И.Ф. «Норд», мы позволили нашим отношениям зайти чуть дальше, хотя Леди Удача не отпустила нам ничего, кроме нескольких — пусть и довольно страстных — объятий. Я невольно усмехнулся, вспомнив пресловутую troika. На короткое мгновение мы действительно соединились тогда… пока содескийская тайная полиция не застукала нас как пару распутных детишек! Впрочем, это уже совсем другая история…

Я вернулся в свой номер и умылся, потом позвонил на «Нарвал» и попал на какого-то совсем еще юного дневального — не иначе только-только из кадетской школы. Несколько мгновений его лицо таращило на меня глаза с дисплея, потом он пожелал знать, по какому это праву я беспокою его шкипера. Я не винил его в этом: метацикл был и впрямь поздний, а никаких знаков различия на моем халате, разумеется, не имелось.

— Она одна? — поинтересовался я.

— Что?

— Я спросил у вас, одна ли она. Если она одна, мой вызов идет под грифом «срочно»; в противном случае я могу позвонить завтра.

— Кто ее спрашивает? — не сдавался он.

— Это личный звонок, старшина, — заявил я, — и я звоню ей по ее просьбе. Так она одна или мне перезвонить позже?

— Послушайте, — взвизгнул старшина. — Я представления не имею, одна она или нет. Не мое это дело.

— И этот тытьчертов разговор — тоже, мистер, — сказал я с нарастающим раздражением. — А теперь соедините меня с капитаном, и немедленно!

Тут я услышал чей-то другой голос, в ответ на который юный старшина перепуганно пролепетал: «Есть, к-ка-питан!» — и исчез с дисплея. Вместо него там появилось круглое лицо Труссо с широко расставленными веселыми глазами, вздернутым носиком, полными, чувственными губами и преждевременно седеющими волосами.

— Матерь Вута! — вскричала она. — Шкипер!

— Можете поспорить на свои прелестные выпуклости, старпом, так оно и есть, — заверил я ее.

— ЗАМ-мечательно! — ахнула она, закатывая глаза. — О, это просто чертовски ЗАМ-мечательно! — Дисплей на мгновение погас, но я продолжал слышать ее голос. — Сейчас, Вилф. — Вслед за этим замолк и динамик. Впрочем, не прошло и полцикла, как дисплей ожил и на нем снова показалось раскрасневшееся лицо Труссо.

— Это у нас новенький, — пояснила она. — Я его выпорю как Сидорову козу… как только найду соленый линек. — Она хихикнула и развела руками. — Во всяком случае, он у нас теперь будет первым кандидатом.

— Возможно, я могу предложить кое-что получше, — заметил я.

— Чем порка?

— Ну…

— Шкипер, — хихикнула она. — Не забывайте, это все-таки служебный телефон!

— Но разве не вы утверждали, что умираете от жажды?

— Я, — с улыбкой подтвердила она. — Но какое это имеет отношение к этой… ну, вы понимаете… порке?

— Это что понимать под словом «порка». Если простое хлопанье…

— Нет, вы объясните!

— Мне просто показалось, мы вполне могли бы хлопнуть по паре стаканчиков, — пояснил я.

— Что ж, для начала сойдет, — ответила она, смеясь. — Где вы сейчас? В общежитии?

— Ага.

— У вас есть машина?

— Какая, к черту, машина? — возмутился я. — Я и сюда-то еле добрался.

На мгновение она нахмурилась.

— Ладно, оставайтесь там, где есть, — сказала она наконец. — Я за вами заеду.

— Идет, — согласился я. — Как вы одеты?

— Сейчас или когда буду забирать вас?

— Позже.

— Там увидим.

— Как это понимать?

— Во что-нибудь настолько короткое, чтобы меня только не забрал при этом патруль, — шепнула она в микрофон, прикрыв его ладонью. — Мне нравится, когда глаза у вас делаются большими как тарелки.

— Не сомневаюсь, что такими и станут, — усмехнулся я. — Вот только ничего штатского я с собой на эту операцию не захватил. Мой мундир да летная форма — вот и все, что у меня с собой.

— Вполне сойдет и это, — сказала она. — Летная куртка, рабочая пилотка… А иначе я вас, поди, и не узнаю.

— Вы просто чудо, — вздохнул я.

— Пятнадцать циклов, — заявила она. — Встречаемся у подъезда. Идет?

— Пятнадцать циклов, — подтвердил я, и дисплей погас. Несмотря на мало располагавшие к этому обстоятельства, шнуруя башмаки, я невольно ухмылялся. По крайней мере этой ночью у меня будет меньше времени на размышления об этой Трахфорд…

Верная своему слову, Труссо затормозила у подъезда офицерского общежития через пятнадцать циклов. Ну может, и через двадцать пять — но кто считал? Она выглядела великолепно, управляя казенным глайдером в юбке, короче которой не было даже у Клавдии. Она была миниатюрного сложения, но с длинными ногами и с бюстом, неизменно привлекавшим внимание всех мужчин в радиусе сотни иралов, даже когда он был скрыт форменной флотской курткой.

Когда я забрался на пассажирское место и захлопнул за собой дверцу, она нахмурилась.

— Что-то ваши глаза недостаточно велики, шкипер, — заметила она, задумчиво глядя на меня. — Ладно, посмотрим, как подействует на вас вот это. — С этими словами она распахнула куртку, под которой не оказалось ничего — если не считать, конечно, потрясающего для женщины ее возраста бюста с маленькими темно-коричневыми сосками. Она была восхитительна и прекрасно понимала это.

— Что ж, — заметила она. — Вот так-то лучше. — Я и сам ощущал, что глаза мои изрядно вытаращились. Она хихикнула. — Было мгновение, когда я уж испугалась, что эта Вальмонт совсем завладела всеми вашими мыслями, не оставив места никому другому.

Я ухмыльнулся. Она запахнула куртку и тронула глайдер с места.

— Слухами земля полнится, да?

— Нужными слухами, — возразила она. — Вы счастливы с ней?

— Да, — кивнул я.

— И вы провели с ней всего одну ночь..: ну, если не считать тех, что были много лет назад?

— Ну-ну, Надя, — с улыбкой запротестовал я. — Она же не расспрашивала меня о вас. Надя только рассмеялась.

— До тех пор, пока нам с вами не удастся завалиться в какой-нибудь стог на время, превышающее пятнадцать тиков, ей и не о чем спрашивать.

— Тоже верно, — согласился я, кладя руку ей на плечо. — Только не говорите, что я не предпринимал никаких шагов в этом направлении. Уж в этом-то вы мне не можете отказать.

— Что правда, то правда, — сказала она, с улыбкой покосившись на меня. — Тем не менее фактом остается то, что я жду этого вот уже пару лет. Боюсь, пока дождусь, я успею состариться.

Я расхохотался.

— Распахните-ка эту куртку еще разок, — попросил я.

— Я сказал: «Распахните эту куртку еще раз». Мне хотелось посмотреть на вашу грудь.

Ухмыляясь, она распахнула куртку.

— Так сойдет? — спросила она как ни в чем не бывало. Я повернулся в кресле и с профессиональным видом по очереди потрогал ее груди.

— Судя по тому, как они держатся, они вряд ли состарятся скоро, — заметил я. — Впрочем, даже если нам придется ждать долго, они будут казаться мне потрясающими.

— Поцелуйте их, — предложила она.

Я послушался.

— Дольше.

Я снова послушался.

— Поднимите-ка свою куртку. Я повиновался еще раз.

— Да ну же, шкипер, сядьте прямо. Не прикрывайтесь как красна девица.

Я возмущенно фыркнул, но сделал все так, как она хотела.

— Ага! Вот так-то лучше. Теперь я вам верю…

Офицерский клуб оказался маленьким и уютным, как и можно было ожидать от научной планеты, где почти все население — штатские. Мы с Труссо нашли укромное — местечко в дальнем углу стойки и уже кончали первую порцию укрепляющего, когда она вдруг резко сменила тему разговора с рассказа о своем новом «невидимке».

— Сдается мне, шкипер, что вы по уши в дерьме. — Она оторвалась от своего кубка, и вид у нее сделался довольно-таки сердитый.

Я нахмурился.

— По уши в дерьме?

— Вы знаете, что я имею в виду.

— Я знаю, что означает «оказаться по уши в дерме», — буркнул я. — Но что конкретно вы имеете в виду? Эту тварь Трахфорд?

— Попали в яблочко, шкипер, — кивнула она. — Этой бабе нужна ваша задница, шкипер, и совершенно не для того, для чего нужна она мне.

— Вы что, участвовали в ее операции? — осторожно спросил я. Считалось, что вся эта история глубоко засекречена.

— Нет, — ответила она. — До сегодняшнего дня я вообще ничего о ней не знала. Но, знаете ли, у нас, девочек, своя информационная сеть, да такая, что даже ваш приятель Барбюс позеленел бы от зависти, узнай он о ее существовании. В общем, стоило мне узнать о том, что на уме у этой сучки, как я решила пересечься с вами — несмотря на то что я и обещала себе по крайней мере какое-то время не перебегать дорогу вашей Вальмонт. — Она хихикнула и закурила сигарету му'окко. — То, что я о ней слышала, мне нравится, пусть я и ревную немного.

— Спасибо, старпом, — сказал я, сжав ее руку. — За это я вам тоже благодарен, Труссо кивнула и сразу посерьезнела.

— Боюсь, то, что я скажу дальше, понравится вам гораздо меньше, — заметила она, выпуская длинную струю ароматного дыма.

— Все равно я чертовски благодарен вам за то, что вы все это мне говорите, — возразил я. В ответ она тоже пожала мне руку.

— Спасибо, — произнесла она. — В общем, похоже, Трахфорд здорово обделалась там, при Эмифирни. Я кивнул и пригубил из кубка.

— Похоже на то, — согласился я. — Впрочем, насколько это представляется мне, сама она не была тому причиной. Она спланировала операцию не так уж плохо, просто готовиться к ней надо было получше… и в более реалистичной обстановке.

— Тогда что случилось?

— Скорее всего просто не повезло. Она просто-напросто не приняла в расчет возможность того, что что-то пойдет не по плану, вот и растерялась, когда все пошло наперекосяк.

— А?

— Я сказал: «Распахните эту куртку еще раз». Мне хотелось посмотреть на вашу грудь. Ухмыляясь, она распахнула куртку.

— Так сойдет? — спросила она как ни в чем не бывало. Я повернулся в кресле и с профессиональным видом по очереди потрогал ее груди.

— Судя по тому, как они держатся, они вряд ли состарятся скоро, — заметил я. — Впрочем, даже если нам придется ждать долго, они будут казаться мне потрясающими.

— Поцелуйте их, — предложила она. Я послушался.

— Дольше.

Я снова послушался.

— Поднимите-ка свою куртку. Я повиновался еще раз.

— Да ну же, шкипер, сядьте прямо. Не прикрывайтесь как красна девица.

Я возмущенно фыркнул, но сделал все так, как она хотела.

— Ага! Вот так-то лучше. Теперь я вам верю…

Офицерский клуб оказался маленьким и уютным, как и можно было ожидать от научной планеты, где почти все население — штатские. Мы с Труссо нашли укромное — местечко в дальнем углу стойки и уже кончали первую порцию укрепляющего, когда она вдруг резко сменила тему разговора с рассказа о своем новом «невидимке».

— Сдается мне, шкипер, что вы по уши в дерьме. — Она оторвалась от своего кубка, и вид у нее сделался довольно-таки сердитый.

Я нахмурился.

— По уши в дерьме?

— Вы знаете, что я имею в виду.

— Я знаю, что означает «оказаться по уши в дерме», — буркнул я. — Но что конкретно вы имеете в виду? Эту тварь Трахфорд?

— Попали в яблочко, шкипер, — кивнула она. — Этой бабе нужна ваша задница, шкипер, и совершенно не для того, для чего нужна она мне.

— Вы что, участвовали в ее операции? — осторожно спросил я. Считалось, что вся эта история глубоко засекречена.

— Нет, — ответила она. — До сегодняшнего дня я вообще ничего о ней не знала. Но, знаете ли, у нас, девочек, своя информационная сеть, да такая, что даже ваш приятель Барбюс позеленел бы от зависти, узнай он о ее существовании. В общем, стоило мне узнать о том, что на уме у этой сучки, как я решила пересечься с вами — несмотря на то что я и обещала себе по крайней мере какое-то время не перебегать дорогу вашей Вальмонт. — Она хихикнула и закурила сигарету му'окко. — То, что я о ней слышала, мне нравится, пусть я и ревную немного.

— Спасибо, старпом, — сказал я, сжав ее руку. — За это я вам тоже благодарен, Труссо кивнула и сразу посерьезнела.

— Боюсь, то, что я скажу дальше, понравится вам гораздо меньше, — заметила она, выпуская длинную струю ароматного дыма.

— Все равно я чертовски благодарен вам за то, что вы все это мне говорите, — возразил я. В ответ она тоже пожала мне руку.

— Спасибо, — произнесла она. — В общем, похоже, Трахфорд здорово обделалась там, при Эмифирни. Я кивнул и пригубил из кубка.

— Похоже на то, — согласился я. — Впрочем, насколько это представляется мне, сама она не была тому причиной. Она спланировала операцию не так уж плохо, просто готовиться к ней надо было получше… и в более реалистичной обстановке.

— Тогда что случилось?

— Скорее всего просто не повезло. Она просто-напросто не приняла в расчет возможность того, что что-то пойдет не по плану, вот и растерялась, когда все пошло наперекосяк.

— Занятно, — кивнула Труссо. — Примерно так мне и говорили. Ей грозят серьезные неприятности — слишком много народа погибло. — Она глубоко затянулась сигаретой и хмуро посмотрела на меня. — А ваша роль в операции?

— Отвечал за боевое прикрытие.

— Что ж, логично, — заметила она. — Только вот что, тытьподери, такого вы натворили, чтобы заработать такую ненависть?

Я пожал плечами.

— У операции имелась резервная цель на соседней планете, — сказал я. — В общем, я отозвал две эскадрильи, чтобы и там все не накрылось медным тазом.

— Насколько я понимаю, вам это удалось?

— Ну, пришлось самому вести транспорт домой, но в целом, можно сказать, эта часть операции удалась.

— И цель ее находилась, полагаю, на борту этого транспорта? Я кивнул.

— Шкипер, вы же ни хрена не смыслите в управлении транспортами. Как, тытьподери?..

— Долгая история. Даже не спрашивайте. Она кивнула и с цикл задумчиво покусывала губу, выпуская при этом время от времени кольца ароматного дыма.

— Ладно, — сказала она наконец. — Вот теперь у меня довольно информации для того, чтобы выстроить все в некое подобие логической цепочки.

— Я весь внимание, — произнес я.

— Ладно. Во всяком случае, я это вижу так… Во-первых, главное. Трахфорд здорово припекло задницу, поскольку она не предусмотрела никаких планов на аварийный случай — и она сама это прекрасно понимает. Поэтому она ищет кого-нибудь, чтобы свалить на него вину за провал операции, пока ее карьеру не спустили в сортир для последующей переработки. Лучшее, что пришло ей в голову, — это держаться версии, согласно которой все пошло к чертям собачьим оттого, что не хватило сил охранения. А поскольку охранением командовали вы, на вас все и повесят. Пока все стройно и логично.

Я поморщился: в ушах снова зазвучали слова Трахфорд. Сначала ее отмена моего приказа — которую я в свою очередь отменил, — а потом ее тирада в космосе.

— Она не теряла времени, — простонал я. — Я и не заподозрил ничего такого, пока она не принялась орать на меня по дороге домой.

— Что она, вне всякого сомнения, записала, — добавила Труссо, сокрушенно покачав головой. — Клянусь головой Вута, ну и политик из нее!

— Уж получше меня, — предположил я.

— Братец Брим, — сказала Труссо. — В сравнении с этой женщиной вы не тянете даже на любителя. — Она язвительно усмехнулась. — Благодарение богам, что это так.

— Ну, — возразил я. — В этом деле не все лежит на поверхности, старпом.

Труссо склонила голову набок и некоторое время, прищурясь, разглядывала меня, потом стиснула зубы.

— Ох, блин! — воскликнула она наконец. — Только не говорите мне, что захват станции на Лавенурбе был на деле главной целью. Ну конечно! Как это я сама не догадалась? Подрыв гравидоков на Эмифирни не имел бы особого смысла.

— А я и не знал, что вам известны цели операции, — возмутился я.

Труссо закатила глаза и залпом осушила свой кубок до дна.

— Когда в беду попадаете вы, шкипер, я узнаю все, что возможно — вне зависимости от того, законными путями это придется делать или нет. — Она махнула рукой, подзывая бармена. — Еще пару того же. И вам чертовски повезло, что я это делаю, — добавила она.

— Ну, в этом я не сомневаюсь, — согласился я. — Спасибо.

— Всегда пожалуйста. — Она поморщилась. — И еще мне кажется, что кто-то на самой верхушке дал вам тайный приказ любой ценой доставить сюда эту станцию, пообещав, что позаботится о вас в случае…

— Примерно так.

— Как высоко?

Я заглянул ей прямо в глаза.

— Выше не бывает, — признался я.

— ЗАМ-мечательно, — простонала она. — Просто чертовски ЗАМ-мечательно! Полагаю, вам никогда раньше не советовали не полагаться на королей?

— Ну, раз или два…

— И вы ему верите?

— Если я не могу верить ему, кому тогда верить?

— Вилф, Вилф, Вилф! Клянусь Вутом, даже вам должно быть известно, что чем выше должность, тем больше человек зависит от политиков, а еще больше от пухлых кошельков.

— И чего еще я не знаю? — буркнул я.

— О политических связях Трахфорд, возможно.

— Мне известно, что она весьма влиятельна, — заявил я.

— Не просто «весьма» влиятельна — чертовски влиятельна. Вы хоть представляете себе, кто ее папочка?

Я зажмурился.

— Ох, нет, — простонал я. — Не граф же Тал Конфисс-Трахфорд!

— Попали в яблочко, шкипер. Единоличный владелец «Шахт Конфисса, Лтд.», крупнейшего предприятия по этой части во всей известной Вселенной. У него этих тытьчертовых денег больше, чем у самого Онрада.

— Да, я слышал, — признался я. — Простоя не знал, чей он там отец. И потом, вряд ли я действовал бы по-другому, если бы даже знал.

Труссо вздохнула.

— Это ведь так и есть, да?

— Более того, — продолжал я. — Эта станция чертовски важна для Аталанты — равно как для некоторых операций, находящихся в стадии подготовки. Важных операций, поверьте уж мне, старпом. У меня, тытьподери, просто не было другого выбора.

Труссо молча допила вторую порцию и заказала третью.

— Ладно, — сказала она. — Расскажу, как я себе это представляю. Какая-то большая шишка в Адмиралтействе — возможно, Драммонд или этот симпатичный ублюдок Колхаун собственной персоной — возложила это поручение на вас. А сам Большой Мальчик благословил это позже. Верно?

— Во всяком случае, похоже на стиль работы наших властей.

— Ладно, продолжим. К настоящему моменту папаша Трахфорд уже успел прищемить всем вашим покровителям — не исключая и Большого Мальчика — их мужские достоинства. И уж поверьте мне, он обращается с ними далеко не так, как обращалась я с вашими тогда, в troika. Конфисс-Трахфорд отжимает их как тряпку. Послушать хорошенько, так можно, поди, услышать их визг даже отсюда. Его дорогой крошке Меган вот-вот придется сунуть свою многообещающую карьеру туда, где она вряд ли вызовет у нее оргазм — да и драгоценную фамильную репутацию туда же. Возможно, это даст вам хоть немного представления о том, насколько вы можете полагаться на своих высокопоставленных друзей.

Что ж, так, как она излагала, это представлялось логичным.

— И что бы вы предложили? — спросил я.

— Не знаю, — призналась она, задумчиво теребя подбородок, потом закурила новую сигарету. — Возможно, лучшее, что вы можете сделать, — это слинять. Вернуться в Аталанту как можно быстрее и… ну, вы ведь никогда не заляжете на дно, верно? Тогда займите себя чем-нибудь, ну, например, вашим «Сапфиром» так плотно, чтобы вся эта шобла не смогла сделать вам ничего такого.

— Что, тытьподери, вам известно про…

— Ровно столько, сколько можно узнать, лежа под дылдой из… ладно, не будем уточнять откуда — после дорогого обеда, — рассмеялась она, — Да вы не переживайте, ничего серьезного. У меня допуск повыше, чем у него, и потом, уж у вас-то есть хоть некоторое представление о моих интимных запросах. Я снова стиснул ее руку.

— Мне кажется, я люблю вас, старпом, — признался я.

— Боюсь, сейчас это не совсем та любовь, которой мне хотелось бы, — заметила она. — Впрочем, и это не так уж плохо. Спасибо на том.

— Вам тоже.

— Это обойдется вам на первый раз в один поцелуй, — ухмыляясь, заявила она. — В следующий раз вам придется благодарить меня, спустив штаны. — Тут она нахмурилась. — А теперь, мой возлюбленный шкипер, подумаем о том, что вам делать, когда эта Уоттерс — так ведь ее зовут, да? — отвезет вас в Авалон…

Уоттерс высадила меня на причал флотской базы на озере Мерсин в середине утренней вахты. Коупер уже ждал меня; он доставил меня в Адмиралтейство еще до полудня, и я успел перехватить изможденного Драммонда — считать ли это удачей или он специально ждал меня? — до начала его обычного утреннего совещания. Как бы то ни было, его, впечатляющая секретарша беспрекословно провела меня к нему в кабинет, стоило мне показаться в дверях.

— Заходи и садись, Брим, — мрачно предложил он, махнув рукой в сторону кресла напротив. — Как я понимаю, ты вчера отличился на Эмифирни, да?

— Вроде бы да, генерал, — согласился я, усаживаясь в мягкое кресло.

— Просто чудо, что тебе удалось благополучно провернуть свою часть операции — назло всем обстоятельствам, — все так же хмуро продолжал он. — Настоящее чудо. — Он покачал головой. — Кстати, когда это ты, тытьподери, научился водить транспорты?

— Я и не умею, — возразил я. — В основном вел его один парень по имени Дженнингс; я только держался за рычаги, а всю необходимую информацию говорил мне он.

— Как всегда, врешь, — с легкой улыбкой заявил Драммонд. — Ты ведь не признаешься, пусть от этого даже зависит твоя жизнь, верно, Брим?

Я не стал отвечать — обойдется и так.

— Дженнингс вполне заслужил Имперскую Комету, — сказал я. — Считайте это официальным представлением, генерал.

Драммонд побарабанил немного по клавиатуре своего компьютера.

— Заметано, — сказал он. — Он служит в Службе Транспортных Перевозок?

— Угу.

— Ладно, я позабочусь об этом.

— Спасибо.

Некоторое время он задумчиво смотрел на меня, почесывая подбородок.

— Ни за что не поверю, чтобы ты не имел ни малейшего представления о том, что творится у тебя за спиной, — сказал он наконец.

— Кое-какие слухи до меня дошли, — осторожно признался я и принялся ждать его следующей подачи.

— Ну, она ведь говорила с тобой по радио вчера перед посадкой, не так ли?

— Генерал Трахфорд?

— Нет, гребаный Негрол Трианский. Я рассмеялся.

— В конце концов, оба охотятся за моей задницей, — сказал я. — Но Трахфорд, похоже, вбила себе в башку, будто во всех ее вчерашних неприятностях виноват лично я. У меня сложилось такое впечатление, что она искренне верит в то, будто корабли, которые я отозвал к Лавенурбу, могли бы спасти ее шкуру на Эмифирни.

— Ее шкуру не спасло бы ничего, — уверенно буркнул Драммонд. — Трахфорд отличный полевой командир, но ей чертовски не повезло, когда один из ее катеров напоролся прямиком на транспорт с сопровождением. Впрочем, ее операция была бы обречена и без этого сюрприза — она не имела в запасе никаких резервных планов. Уж поверь мне, я-то знаю. Я всю ночь занимался разбором результатов. — Он поморщился. — Не понимаю, как тебе вообще удалось выполнить задание всего с одной эскадрильей.

— Просто классный личный состав, — предположил я.

— Ага, — согласился Драммонд. — Классный… вроде тебя. Онрад хочет наградить тебя за то, что ты сделал — после того, как ты получишь положенную тебе четвертую Комету. — Он откинулся на спинку кресла. — К сожалению, — продолжал он, — несмотря на отличную работу, у нас — а у тебя особенно — нынче утром серьезные неприятности.

Я молча кивнул. Он не знал, сколько мне известно, так что никакого вреда не было бы послушать, что он добавит к информации, полученной мною от Труссо.

— Судя по твоему лицу, ты кое-что все-таки слышал, — заметил Драммонд.

— Насчет папули Конфисс-Трахфорда? — с невинным видом спросил я.

Он тоже молча кивнул в ответ и нервно прикусил губу.

— Он приложит все свои усилия к тому, чтобы послужной список его дочурки Меган остался белоснежно-чистым. Более того, ему нужен козел отпущения.

— То есть я.

Драммонд пожал плечами.

— Примерно так. Ты единственный, кто действовал вопреки ее гениальным приказам.

— Ясно, — протянул я. — На какую поддержку могу я рассчитывать со стороны вас и Колхауна?

— На все, чем можем помочь, — вздохнул Колхаун.

— А что Онрад? — спросил я.

— То же самое. Я говорил с ним сегодня ночью.

— Тогда насколько серьезна та неприятность, в которую я вляпался? — спросил я, хотя ответ уже знал и — спасибо Труссо! — готов был принять удар.

— В нашем, нормальном мире ее вообще нет, — ответил Драммонд. — Но Конфисс-Трахфорд живет не в нашем мире. Люди, у которых столько денег, власти и презрения, живут в совершенно иной вселенной. И вот в той вселенной у него вес — ого-го! — Он подошел к окну, выглянул и тяжело вздохнул. — Не факт, что даже Онрад одолеет его в этом мире.

Я улыбнулся. Очень мило со стороны Драммонда — должно быть, это признание стоило ему немалых усилий.

— Спасибо, — сказал я. — Так что мне теперь делать?

— Насколько, я представляю себе ситуацию на сегодня, у тебя две возможности на выбор. Ты можешь остаться здесь и попробовать биться с этим делом с самого начала — мы обеспечим тебе лучших адвокатов, какие только есть во Флоте. Или я могу сейчас же увезти тебя отсюда, прежде чем эти ублюдки успеют наложить на тебя лапу. Джим Пейн и его «триста двадцать седьмой» ждут у причала, чтобы отвезти тебя в Аталанту.

— Еще раз спасибо, — произнес я совершенно искренне. — А что посоветуете вы?

— Вернуться в Аталанту, — ответил он. — Даже лучшие флотские юристы могут оказаться бессильными перед теми талантами, которые Трахфорд может подключить к делу для доказательства своей правоты.

— Выходит, я обречен, так?

В обычной ситуации Драммонд посмеялся бы над такими словами как над хорошей шуткой. На этот раз он только покачал головой.

— Да нет, Брим. Ей не удастся ни повесить тебя, ни поставить к стенке… хотя папочка мог бы добиваться и этого, если бы она пожелала. Но вот карьера твоя действительно под угрозой.

Я глубоко вздохнул. Благодарение богам, Труссо меня к этому подготовила. У меня было время обдумать все как следует, а не принимать скороспелые решения, которые, как правило, оказываются неудачными.

— Ладно, — сказал я. — Я возвращаюсь в Аталанту с Пейном. Но раз уж я вляпался в неприятности, спасая ваши шеи — и по вашей же просьбе, заметьте! — вы передо мной в изрядном долгу. Особенно если учесть, что я успешно выполнил ваше задание ценой собственной карьеры.

— С этим никто не спорит, — вздохнул Драммонд, невесело глядя на меня. — Мы все перед тобой в долгу.

Вот тут-то я его и поймал!

— Вы должны обещать мне две вещи, — заявил я.

— Выкладывай, — буркнул Драммонд. — Если исполнить их в человеческих силах, ты их получишь.

— Отлично, — улыбнулся я. — Во-первых, мне нужны эти карескрийцы со своими кораблями дальнего сопровождения — и не через месяц, как обещал бедолага Амброз перед тем, как его ухлопали, а немедленно. В противном случае мы можем поставить на операции «Сапфир» большой жирный крест, уже затратив на нее уйму сил, средств и жизней…

Драммонд посмотрел на меня в упор.

— Заметано, — сказал он. — Будут тебе твои карескрийцы. Сядут в Аталанте послезавтра.

— Спасибо, генерал, — снова улыбнулся я. — Вторая просьба будет немного посложнее.

— Какая же?

— У меня в Аталанте дела, требующие завершения, генерал, — сказал я. — И на Гонторе тоже. Я черт-те сколько сил вложил в то, чтобы дела там обстояли так, как они там обстоят. Так что вы уж постарайтесь придержать эту свору с ее трибуналом до тех пор, пока я не налажу там все окончательно. В конце концов, вы ведь со мной связываете надежды на реализацию «Сапфира», да? Драммонд сцепил пальцы рук и кивнул.

— Я знаю, что с тобой, Брим. Мы сделаем все, что в наших силах, для того чтобы оттянуть здесь все, — и я, и двое остальных. Но даже в самом лучшем случае, боюсь, времени у тебя совсем мало. Конфисс-Трахфорд вообще не привык ждать, а теперь он и вовсе торопится. Можно сказать, у него нетерпение — способ существования.

Я пожал плечами, встал и протянул руку. Драммонд был славный мужик — возможно, один из лучших в Империи — и ему приходилось несладко.

— Хорошо было работать с вами, генерал, — сказал я. — Надеюсь, вы поставите меня в известность, если что.

Драммонд пожал мою руку, избегая встречаться со мною взглядом.

— Я буду на связи, Брим, — пообещал он. Я повернулся и вышел из кабинета. Судя по его прощальному вздоху, дела и впрямь обстояли хуже некуда.

Вернувшись в Аталанту, я сразу обнаружил, что все обстоит еще хуже, чем я предполагал. Мы с Уильямсом стояли у выхода из подземного ангара и, прикрыв глаза рукой от лучей яркого полуденного Гадора, смотрели в сторону порта, где крошечный буксир тащил ржавую баржу в три раза больше его размером по направлению к полуразобранному остову звездолета, кишмя кишевшему портовыми работягами. Как разительно изменился пейзаж! Повсюду из воды торчали обломки подбитых кораблей, а от гравибассейнов, выстроившихся вдоль воды в гражданском секторе порта, в небо поднимались столбы жирного дыма. Некогда чистый горизонт окрасился багровым заревом бесчисленных пожаров, полыхавших в порту и в городе. Весь воздух был пропитан запахами гари и раскаленного металла. Совсем недалеко от нас из воды торчал мостик сбитого «Горн-Хоффа», зиявший глазницами выбитых гиперэкранов. В рубке плескала вода; сразу за пультом рулевого в борту чернела рваная пробоина. Чуть дальше поперек почерневшего от огня волнолома покоился разломанный посередине корпус того, что совсем еще недавно было скоростным транспортным кораблем «Мандакаи». Он вез в Аталанту полный трюм ходовых генераторов «Красны-Пейч», в которых так отчаянно нуждались оставшиеся еще в нашем распоряжении боевые суда. Спасти удалось только половину груза.

Собственно, все это я видел, еще спускаясь с орбиты. Дым, руины и воронки снова покрыли склоны городского холма, где совсем еще недавно гнездились замысловатые, выцветшие на солнце постройки. Рухнувшие шпили и минареты перегораживали улочки. В округлых боках золоченых куполов зияли пробоины. Тянувшиеся на целый квартал декоративные аркады превратились в груды щебня. Огромный монастырь градгроутов казался почти нетронутым, но на этот раз облачники сделали все от них зависящее, чтобы он не взмыл в космос, как это случилось в прошлую войну. Пока «327-й» Пейна закладывал последний вираж перед выходом на посадочную прямую, я не увидел в знаменитых монастырских садах ни одного целого дерева. Даже огромный, напоминающий огненный язык шпиль главного собора был поврежден в нескольких местах.

— С трудом верится в то, что им удалось нанести столько ущерба за какую-то пару недель, — мрачно заметил я, глядя на сержанта с двумя чемоданами необходимых бумаг, которые я привез с собой из Авалона.

Уильямс покачал головой.

— Старательный народ, эти облачники, — так же мрачно отозвался он.

— Угу, — согласился я. — К тому же за годы войны они поднабрались опыта. Можете дать мне свою, неофициальную точку зрения?

— Ну, пока что мы более или менее держимся, — ответил он, поморщившись. — Конвои на Гонтор пока прорываются, но потери растут, особенно на том участке маршрута, где они остаются без сопровождения. Полагаю, вы уже слышали, что Саххарро погиб, когда его «Селерон» на обратном пути с Гонтора получил несколько гиперторпед в борт и взорвался.

— Ox, — только и сказал я. — Нет, про старину Саххарро мне еще никто не говорил. — Мне даже жаль стало старого козла и всю его команду, даже заносчивых офицеров. Может, это были и не самые симпатичные мне люди, но уж в храбрости им было не отказать. И уж наверняка большинство мужчин и женщин На борту этой старой калоши понимали, что этим скорее всего все и кончится. Без сопровождения древний крейсер был обречен (а вместе с ним и одному Вуту известно сколько ящиков старого доброго «Тамрона» урожая пятого года).

— Если мы в ближайшее время не получим этих обещанных дальних судов сопровождения, — продолжал Уильямс, — операция «Сапфир» окажется под угрозой. С такими потерями мы на Гонтор даже припасов для гарнизона доставлять не сможем, не то что подкрепления.

Я положил руку Уильямсу на плечо.

— Значит, я прилетел с хорошими новостями. По пути сюда я получил подтверждение от Драммонда. Дальнобойные корабли сопровождения прибывают сюда завтра — вместе с экипажами, запасными частями и бригадами обслуживания. Все, что от вас требуется, — это разместить их где-нибудь. — Я оглянулся и окинул взглядом огромный подземный ангар. — Надеюсь, у нас еще найдется место?

Уильямс рассмеялся.

— Если бы самой сложной из моих проблем было найти место для подкрепления, — с ухмылкой сказал он, — я бы считал свою работу синекурой. Разве не так, адмирал?

Я чуть было не откликнулся такой же шутливой репликой, но тут же вспомнил почему-то о собственных проблемах — в первую очередь, связанных с Трахфорд. Вряд ли стоило оставлять бедолагу Уильямса в неведении относительно происходящего. Я взял его за локоть и повернул к себе.

— Джим, — сказал я. — Давайте-ка прокатимся немного на вашем глайдере. Надо переговорить о будущем…

Большая часть наземных построек базы оказалась за время налетов разрушена. Мой кабинет располагался теперь в подвале штабного архива; на месте старого здания штаба возвышалась теперь груда обломков. Хорошо еще, что, когда это случилось, почти все успели вовремя укрыться в убежище.

Впрочем, миновал почти целый день — и два налета облачников, — прежде чем я сумел наконец закрыть дверь своего нового кабинета за последним посетителем и позвонить Клавдии. Благодарение Вуту, здание гражданской администрации порта оставалось — пока — целым. Адель немедленно соединила меня.

— Вилф, — прошептала Клавдия. — Я весь день так надеялась услышать тебя! Но, конечно, тебе было не до личных звонков.

Она была так прекрасна… даже на дисплее.

Я негромко усмехнулся.

— Я бы позвонил тебе еще утром, Клавдия, — сказал я. — Но не мог же я высказать все, что у меня на уме, при посторонних!

— А что у тебя на уме? — поинтересовалась она.

— В основном, ты, — признался я. — Только и вертится на языке, что «я люблю тебя».

— Ужасно приятно слышать такое, — заметила она. — Собственно, у меня в голове тоже только и вертится, как ты это говоришь. Но, надеюсь, ты понимаешь, что я тебя тоже люблю.

— Когда мы сможем увидеться? — спросил я с нетерпением, удивившим даже меня самого. Обещал же я себе, что буду держать свои чувства под контролем, а сам веду себя как сопливый школьник…

— Как насчет сегодняшнего вечера?

— Я надеялся, что ты так и скажешь, — отвечал я. — Где?

Она усмехнулась и в упор посмотрела на меня с дисплея.

— Где-нибудь, где я смогла бы не раздеваться, — сказала она. — Нам надо серьезно переговорить.

Я поморщился: мои мозги, похоже, снова находились где-то явно ниже пояса.

— Извини, — вздохнул я. — У меня что, правда такой вид?

Она мягко улыбнулась.

— Трудно сказать, Вилф, — ответила она, хотя вид у нее самой был вполне одобрительный.

Я покосился на хроноиндикатор — время приближалось к полуночи.

— Как насчет позднего обеда в офицерском клубе?

— Забавно, — призналась она. — Мне и самой в голову пришла такая же мысль. Вот только…

— Только что?

— Ну, я как-то едва не забыла, что от офицерского клуба остались рожки да ножки.

Тытьчертовы облачники, вечно они выбирают самые важные цели!

— Есть какие-нибудь другие предложения?

— Ну, есть еще кафетерий в ангаре.

Я ухмыльнулся: во всей галактике вряд ли можно было сыскать менее романтическое место. Впрочем, когда тебя постоянно бомбят, с местами для тихих, романтичных свиданий вообще напряженка.

— Что ж, можно и там, — согласился я. — И потом, там меньше шансов, что я буду на тебя запрыгивать. Ну конечно, — продолжал я с видом заговорщика, покосившись на хроноиндикатор, — если там сейчас немного народа…

— Вилф Брим!

— Жду тебя там через пятнадцать циклов.

— Идет. Через пятнадцать циклов.

Я ухитрился уложиться в десять; она показалась примерно через тридцать. Почему-то я совсем не сердился на нее за опоздание, тем более что госпожа администратор порта обыкновенно славилась безукоризненной пунктуальностью. К тому же она показалась мне еще прекраснее, чем во время нашей последней встречи. Мне нестерпимо хотелось стиснуть ее в объятиях и покрыть ее губы поцелуями, но…

— Клавдия! Какая приятная встреча! — Мы старательно разыграли для обслуживающего персонала и нескольких поздних посетителей целый спектакль с рукопожатиями и всем таким. Не уверен, правда, что все нам так и поверили.

Пусть и не выдержанный в лучших традициях местной кухни, обед оказался на удивление приличным, особенно если учитывать непрекращающиеся бомбежки. Впрочем, я почти не замечал вкуса того, что нам подавали. Клавдия, похоже, тоже, поскольку мы сидели и болтали до тех пор, пока наш обед не простыл и не сделался совсем уж неаппетитным. У нас нашлось миллион тем для обсуждения. Однако, несмотря на относительную уединенность нашего столика, мы как-то избегали главного предмета, о котором собирались говорить — до тех пор, пока она не подняла голову и не посмотрела мне прямо в глаза.

— Что за чудный вечер у нас с тобой вышел, Вилф Брим.

— Знаешь, мне он тоже показался замечательным, — отвечал я.

— Рядом с тобой я ощущаю себя красавицей, — прошептала она, чуть покраснев.

— Ты и в самом деле прекраснее всех, Клавдия, — заверил я ее. — Но с теми чувствами, что я испытываю к тебе, я, наверное, не заметил бы, если бы это было и не так.

— Нам надо поговорить о твоих чувствах, — сказала она.

— Угу, — кивнул я. — Сам знаю. Боюсь, они доставляют тебе кучу сложностей.

Она снова заглянула мне в глаза.

— Ну, если честно, есть немного, Вилф, — призналась она. — Особенно после того, как я смирилась с тем фактом, что снова как девчонка влюблена в тебя, Каким-то образом мне удалось обуздать свои пошедшие вразнос чувства настолько, чтобы выдавить из себя:

— Я тоже люблю тебя, Клавдия. — Ах, если бы все было так просто… В нашем-то возрасте любовь означает нечто большее, чем просто пачкать простыни последствиями своих утех. — И это все еще доставляет тебе сложности? — спросил я.

Она покачала головой и слегка улыбнулась.

— Больше нет, — шепнула она.

— Тогда объясни, в чем дело, — предложил я, хотя сам до смерти боялся того, что она может сказать. — По мне так хорошо все, что не выбрасывает меня из твоей жизни.

— Признаюсь, я обдумывала такую возможность, — задумчиво произнесла она. — Но не дольше, чем пару тиков. Потерять тебя второй раз для меня было бы просто неприемлемо.

— Спасибо, — пробормотал я, готовый к любому ее решению — вплоть до бегства вдвоем.

— А если я скажу тебе, что не собираюсь бросать Горгаса, ты тоже будешь благодарить меня? — спросила она.

Я, конечно, боялся, что она может решить для себя что-нибудь в этом роде, но и это было неизмеримо лучше, чем потерять ее навсегда.

— Это я как-нибудь переживу, если только смогу хоть как-то встречаться с тобой, — возразил я. — А вот справитесь ли вы с Горгасом?

Она улыбнулась.

— Я справлюсь. А что до Горгаса, он просто ничего о нас не услышит, так что с ним тоже все в порядке. Наши с тобой отношения, Вилф — во всяком случае, интимная их часть, — его не касаются, и так все и должно остаться. — Она вдруг нахмурилась. — Что-то вид у тебя не очень веселый, — заметила она.

— Ну, мы все-таки не в кре'эль играем, — возразил я. — Всем известно, с чем мне приходится иметь дело. — Тут я потянулся через стол и взял ее за руку — плевать на всю остальную Вселенную, включая всех, находившихся в кафетерии. — Знаешь, я даже подумывал, не сбежать ли нам вдвоем… или о тому подобных глупостях… но спустя столько лет даже держать тебя за руку — чертовски здорово.

— Ox, Вилф, — сказала она, решительно отнимая руку и отодвигая ее в безопасное место, то есть на колени под столом. — Скоро ты сможешь рассчитывать на нечто большее, чем просто подержать меня за руку, тебе это прекрасно известно. — Она покраснела и негромко рассмеялась. — Но пока, любовник ты мой нетерпеливый, послушай-ка, что я тебе пытаюсь сказать. Я понимаю, что порой наши встречи будут редкими, очень редкими. Но уж если мы встретимся — а я обещаю тебе, что это будет так часто, как только возможно, — каждая такая ночь покажется нам все равно что первой. Замечательной, неповторимой, полной открытий! Мы с тобой никогда не привыкнем друг к другу до конца. Вилф, — продолжала она, сверля меня пристальным взглядом, — ты даже не представляешь себе, как я ненавижу слова «легкий флирт».

— К нам его и не отнесешь, — заверил я ее; до меня вдруг дошло, что жизнь ее на протяжении многих лет могла быть и не только приятной, несмотря на ее оптимистический характер. Возможно, этим и объяснялась угловатая мебель у нее дома, плохо соотносившаяся с той Клавдией, которую я знал. И тут случайно мелькнувшее у меня в голове слово «дома» обернулось неожиданной стороной, вернув меня к жестокой реальности: к Трахфорд. Сомнительно, чтобы в будущем мне предстояло жить хоть в отдаленной близости от Аталанты. Я стиснул зубы: нужно было сказать об этом Клавдии. Но не сейчас.

— Клавдия, — выпалил я, снова забывая обо всем на свете. — Как ты думаешь, может, нам сейчас найти где-нибудь место, чтобы побыть наедине хоть несколько циклов?

— Славная мысль, — согласилась она. — Тем более со времени нашей прошлой встречи прошло уже больше недели. Знаешь, совсем еще недавно я была не в настроении для этого, но, признаюсь, я совсем уже созрела. Я невольно рассмеялся.

— Созрела? Для чего?

Она отозвалась ослепительной улыбкой.

— А ты Отгадай!

— Дай подумать, — задумчиво сказал я, потерев переносицу. — Это что-то, что мы можем делать вместе?

— Еще как! — согласилась она с наигранно-серьезным видом. — Если будешь заниматься этим один слишком часто — ослепнешь. Помнится, мама когда-то предостерегала меня на этот счет.

— Гм, — заметил я, прилагая немалые усилия, чтобы удержаться от смеха. — Что ж, это дает мне довольно четкое представление о том, что у тебя на уме.

— Возможно, возможно… Так ты не против?

— Ни о чем другом не думал с того момента, как вышел из твоего кабинета тем утром, — признался я. — Но если то, что я слышал насчет Горгаса, — правда, мы вновь возвращаемся к старой проблеме: «где?» Насколько я помню, ты не горела желанием просто задирать юбку и…

— Нет, — быстро сказала она. — И до сих пор не горю. — Она хихикнула. — Кстати, последний раз, когда я занималась этим на травке, было именно с тобой. Это я точно помню.

— Так уж точно? — усомнился я.

— Дневник, — пояснила она.

— Будь я проклят, — восхитился я. — Кстати, ты записала там, было это хорошо или нет?

— Вполне неплохо, если не считать пятен от травы.

— В таком случае нам не остается ничего, кроме одного из наших глайдеров, — вздохнул я.

— Или спасательного пузыря.

— Чего?

Она ухмыльнулась.

— Спасательного пузыря, — повторила она. — Уверена, ты не забыл, насколько хороши они для кое-каких ситуаций. Я, во всяком случае, помню.

Я кивнул.

— Что ж, я как раз знаю, где у нас целый склад спасательных пузырей. И даже код от замка помню. Сойдет?

И это сошло. Странное дело, но стоило нам оказаться там, и мне даже не слишком пришлось уговаривать ее раздеться. Правда, на этот раз нас никто за этим занятием не застукал…

Где-то в разгар следующего утра в дверях моего кабинета возник широко улыбающийся Уильямс.

— Тут к нам кое-какие гости, — объявил он. Я оторвался от рапорта, который писал на случай немедленной передачи дел новому командующему, если Авалон вдруг потребует мою голову.

— А я-то думал, тытьчертовы облачники бомбили нас всего метацикл назад, — раздраженно буркнул я.

— Эти гости настроены дружелюбно, — сказал он. — По крайней мере на первый взгляд.

— Кто еще?

— Как насчет пары эскадрилий этих новых карескрийских истребителей? — спросил он.

За всеми своими делами я как-то почти забыл про карескрийцев. Черт, одна мысль о них могла бы поднять мне настроение…

— Когда? — спросил я.

— Прямо сейчас, — ответил Уильямс.

Я покосился на свой хроноиндикатор и нахмурился.

— Почему это «сейчас», — удивился я. — Мне казалось, они не ожидались раньше вечера.

— Ну, — ухмыльнулся Уильямс, — они ошиблись в расчетах. Можете их за это наказать. — Он прикусил губу и уставился на дисплей своего коммуникатора. — Собственно, — добавил он через пару мгновений, — они уже сошли с орбиты и заходят на посадку. Не хотите посмотреть, а?

— Сами знаете, что хочу, — сказал я. — У вас есть наготове глайдер?

— На стоянке, — ответил он. — Идемте. Мы понеслись на стоянку как пара школьников. Уильямс сорвал машину с места и погнал ее в сторону лифта. Я только охнул, когда он на бешеной скорости огибал перегораживавшие дорогу тут и там груды обломков, некоторые из которых еще горели.

— Нам повезло, — заметил я, — что кому-то пришла в голову мысль перенести хоть часть базы под землю. Чертовы облачники чего-чего, а бомбить умеют. Не будь этого ангара, нам пришлось бы до сих пор торчать наверху — тем из нас, кто оставался бы еще жив.

Мрачно кивнув, Уильямс завел глайдер в кабину лифта, и мы устремились вниз сквозь сотню иралов гранита, защищавшего основное помещение базы. Зато, когда мы выехали из лифта внизу, дорога оказалась безукоризненно ровной и без соринки.

— Здорово вы накрутили ребят из отдела обеспечения, — заметил я. — По крайней мере это место напоминает сейчас военно-космическую базу, а не свалку.

— Ну, это не везде, — вздохнул Уильямс. — Впрочем, я здесь вообще практически ни при чем — Джилл Томпкинс сама вытянула это. Все, что пришлось сделать мне, — это выставить взашей ее предшественника, засранца из КМГС. Признаюсь, сделал это с огромным удовольствием.

Подняв облако возмущенных гравитонов, мы затормозили у огромных бронированных ворот ангара, выбрались из глайдера и поспешили на смотровую площадку, вырубленную в скальном массиве в нескольких иралах выше линии прилива. За всеми своими делами я даже не заметил, какое прекрасное стояло утро: с моря веял свежий ветер, по небу бежали пухлые облачка, морские птицы гонялись друг за дружкой. Вдали, оставив за собой два длинных пенных следа, оторвалась от воды пара «Звездных Огней». Когда бы не следы разрушений — и десятки обгоревших полузатопленных остовов в акватории, — это мгновение вполне могло бы стать одним из тех, когда забываешь о том, что вокруг бушует война. Увы, передо мной стояло слишком много проблем, чтобы сполна насладиться этим мгновением.

— Вам что-нибудь известно об этих людях? — спросил я.

— Ничего, — с усмешкой признался Уильямс. — Если не считать того, что я чертовски рад тому, что они здесь.

По опыту я ожидал их через год, что дало бы нам пару месяцев на то, чтобы подготовиться к их встрече.

— Угу, — согласился я. — Я тоже представлял это себе примерно так.

— Ну, не знаю уж, что такого вы сотворили там, на Авалоне, но это здорово ускорило события, — заметил Уильямс. — Сначала ко мне принесся, высунув язык, один из парней с КА'ППА-связи, размахивая депешей от этого полковника Андерсона — вы упоминали это имя на совещании, а потом — бац! — две эскадрильи из… как там ее… пятьдесят шестой истребительной группы, да еще транспорт, под завязку набитый запчастями, и то, и другое в полудне пути от нас. — Он рассмеялся. — Ну, должен признаться, нам пришлось пошевелиться немного. Подготовили тридцать три причальных места — всего шестнадцать пирсов. Похоже, их корабли не маленькие, если к одному пирсу становится не больше двух, а уж их «малый транспорт» так и вообще влезает только один.

— А мне интересно, с чего это они назвали истребители «Василисками», — сказал я, нахмурившись. — И еще одно: кто такой этот полковник Андерсон? Какое вообще отношение имеет тип из сухопутных войск к звездолетам?

— Я наводил справки, — пояснил Уильямс. — Насколько я понял, у карескрийцев вообще нет флота — во всей Империи имеется только один, наш Флот, а они сохраняют какое-то подобие независимости. Поэтому организационно они относятся к Экспедиционному Корпусу. — Он усмехнулся. — Выходит, они формально подчиняются старине Хагбуту с Авалона, но поскольку тот ходового кристалла от штурвала не отличит, они фактически предоставлены самим себе.

Я закатил глаза. С первых моих лет на Флоте судьба не раз сталкивала меня с генералом (засл.) Гастуджоном Хагбутом, Хтм. И.В.А., К.О.Ж., Имперский Экспедиционный Корпус. Я надеялся, что наша с ним прошлая встреча окажется и последней, но… Что ж, может, на этот раз мне еще повезло. Тут в небе раздался жуткий грохот.

— Пресвятая матерь Вута! — вскричал Уильямс. Я и этого не успел сказать. Пара за парой с неба посыпались самые устрашающие корабли, которых мне только приходилось видеть: шумные, каплеобразные, с плоским дном. Они совершенно не походили на элегантные стремительные «Звездные Огни» или на угловатые боевые суда облачников и торондцев. Похоже, это и были обещанные «Василиски». Широкие массивные мостики напоминали угрожающе сдвинутые брови; по бортам и на днище громоздились массивные орудийные башни. Больше всего они напомнили мне тяжелые грузовики, да и маневрировать они, похоже, могли примерно с тем же изяществом. Даже если этой цели служили у них по несколько маневровых двигателей (не может же нечто, столь массивное, обходиться всего одним!), сомнительно, чтобы виражи и горки давались им легко. Впрочем, несмотря на внешность, большие серебристые машины выполнили последний разворот и устремились к посадочной прямой с неожиданной для таких туш — а также для предполагаемой неопытности экипажей — легкостью. Что ж, по крайней мере искусством группового пилотажа эти карескрийцы явно овладели!

Последним посадку совершил транспортный корабль с запасными частями — еще одна машина, создатели которой безжалостно пожертвовали всем, включая красоту, ради эффективности. Когда она вырулила с полосы и замерла, вдавив в водную гладь отпечаток своей гравитационной подушки, я повернулся к Уильямсу.

— Ну и что скажете? Уильямс пожал плечами.

— Я, конечно, не рулевой, — сказал он, — но эти их «Василиски» достаточно велики. Как-то это скажется в бою?

— Не знаю, — признался я, оглянувшись на акваторию порта — карескрийцы уже перестроились по четыре в ряд и устремились в нашу сторону. — Черт, им потребуется отменная маневренность, если они надеются тягаться с облачниками… и выжить, чтобы рассказать об этом.

Первая четверка свернула к открытым воротам ангара; швартовые команды уже выбрались из люков на скользкие от морской пены палубы и хлопотали у оптических клюзов в своих тяжелых защитных рукавицах и магнитных башмаках. Движения их были профессионально-уверенными. Уильямс сказал что-то в срой коммуникатор, и по гавани, прокатился оглушительный грохот салюта из пятнадцати орудий, соответствующего рангу капитана. Мгновение спустя разлагатели верхних башен головной четверки «Василисков» развернулись вертикально вверх, и берег содрогнулся от залпа двадцати стволов — приветствия контр-адмиралу, то есть мне.

— Признаюсь, по крайней мере вид у них впечатляющий, — заметил Уильямс.

— Будем надеяться, что и в бою он останется таким же, — добавил я.

Спустя считанные мгновения первая четверка поравнялась с нами. На борту каждого «Василиска», сразу за бортовой башней-спонсоном красовалась карескрийская эмблема: Имперская Комета на фоне красно-белого полосатого знамени. Зажав уши от нестерпимого грохота, я поднял взгляд на мостик ближнего ко мне корабля — черт, да там сидела целая толпа народа! Один из них помахал нам рукой-. Того, что располагалось ниже гиперэкранов, я, конечно, не видел, но и так похоже было, что команда размещалась на мостике прямо-таки в царских условиях по сравнению с нашими «Звездными Огнями». Конечно, в условиях боя комфорт — понятие относительное. На мой взгляд, наиболее комфортно себя чувствуешь, когда всыпал противнику по первое число, а сам возвращаешься на базу по возможности невредимым.

Наполовину оглохнув, мы стояли на смотровой площадке до тех пор, пока все тридцать два боевых корабля, а за ними с иголочки новый транспорт не миновали ворота ангара. Только после этого мы нехотя вернулись в то, что осталось от штаба, к миллиону ожидавших нас там вопросов. Черт, теперь их сделалось уже миллион тридцать два…