Отбор на вылет, или Некромант неудачи (СИ)

Глава 1

Рьяна Изрийская

— Замуж. Не. Пойду, — отчеканила я и развернулась, чтобы покинуть кабинет отца. Да так резко, что подол юбки плеснул в воздухе — словно поставил ещё одну точку в разговоре. Жаль, ковёр заглушал шаги, а то каблучки бы тоже внесли свою лепту в очередную беседу о замужестве.

— Рьяна! Ты принцесса Изрии и должна выйти замуж, чтобы укрепить положение страны. А ты всё на что-то надеешься! — Отец выкрикнул это мне в спину и стукнул кулаком по столу. Ещё и привстал с кресла, наверное, но оборачиваться и проверять я не стала. Хотя замерла, так и не повернув дверную ручку.

— Он обещал приехать в день моего восемнадцатилетия, — ровно и очень спокойно ответила я. Хотя внутри всё перевернулось от страха, что Вейн меня забыл. Нет! Кто угодно, но только не он!

— И где же тогда твой принц-некромант?

Отец картинно сплюнул. Я точно знала, что картинно, потому что по-настоящему в собственном кабинете он, естественно, не плевал. Но злые слова достигли цели, пронзив сердце, словно точно выпущенная стрела.

— Твой день рождения через полторы недели. А сколько лет Вейн Верлинг не давал о себе знать? Три? Думаешь, он вообще о тебе помнит?

— Помнит!

Я рванула ручку и выбежала за дверь. Всё-таки не сдержалась, позволив отцу довести меня до слёз. Ах, если бы я точно знала, что Вейн приедет… Но оставалось только верить обещанию, которое он дал три года три месяца и три дня назад.

Каблуки грохотали по мраморному полу, точно так же как грохотало моё сердце. Позади спешили придворные и стража, наполняя коридор охами, стонами, шарканьем и лязгом оружия. Но за этим шумом не слышно было моих всхлипов, чему я, с одной стороны, радовалась, с другой, раздражалась. Даже поплакать нормально не дадут!

Ах, если бы Вейн прислал хоть одну весточку… Ах, если бы не эта дурацкая война!

Я вбежала в свои покои, захлопнув дверь перед носом самой шустрой придворной дамы.

— Фиби, он опять!

Огромная вулканическая улитка, греющаяся под висящими над столом магическими камнями, сочувственно выручила глаза. Розовая шубка, сшитая для теплолюбивого фамильяра, целиком покрывала раковину и остальное тело, оставляя дырочки только для глаз.

— От Вейна ничего нет?

Фиби моргнула и завязала стебельки глаз в узел, что означало «нет».

Я спрашивала это каждый день с тех пор, как нас с женихом разлучили. И каждый раз надеялась услышать, хотя бы пару фраз от любимого. И каждое новое «нет» подтачивало мою веру.

Пишущие палочки и листы пергамента, сшитые вместе, легли на стол. Я открыла нужную страницу, обмакнула палочку в чернила и записала.

«Дорогой дневник, до моего дня рождения осталось десять дней. И я в панике!»

Рьяна Изрийская

— Принцесса Рьяна! Принцесса Рьяна! Королевский указ!

Утро началось с громкого стука. В дверь ломились с таким остервенением, что казалось, она сейчас сорвётся с петель и рухнет внутрь гостиной. Открывать в таких обстоятельствах было рискованно.

Я накинула халат, выглянула из спальни и крикнула, надеясь, что за этим шумом меня всё-таки услышат.

— Какой ещё указ?

— Янка, открывай! — голос отца я узнала сразу, да и не называл меня никто коротким именем, кроме него и Вейна.

Дверь содрогнулась от ещё одного мощного удара, а потом всё затихло. И стук, и голоса. Словно по ту сторону затаились и подслушивали.

Я бесшумно подошла, резко повернула ручку и дёрнула на себя створку. Вскрикнув от неожиданности, в комнату ввалились папенька-король, пара министров и пяток придворных дам. В низу этой кучи, конечно, оказался отец — а нечего в замочную скважину подсматривать. Или подслушивать. Не знаю, чем именно он там занимался.

— Сле-е-езь… — сдавленно простонало его величество, и людская куча пришла в движение.

Мелькнули руки, ноги, широкие юбки, кто-то получил локтем в бок, кто-то коленом под то, о чём принцессам говорить не пристало, но, в конце концов, все поднялись, отряхнулись и уставились на меня.

— Какой указ, папочка? — Я подошла, встала на цыпочки и поправила съехавшую на венценосный лоб корону. Однако попытка изобразить послушную дочку не удалась — отец отмахнулся от помощи и ткнул мне в нос пахнущим свежими чернилами свитком.

— Королевский отбор женихов. Ты у меня выйдешь замуж! И попробуй только что-нибудь выкинуть! В башне запру!

Кажется, я говорила, что вчера была в панике? Врала! Паника накрыла меня сейчас.

Сглотнув, я трясущимися руками взяла документ и повернулась к окну. Буквы прыгали перед глазами, и пришлось поморгать, чтобы они сложились в слова.

Рьяна Изрийская

«Указ Его Величества Короля Эльдора IX

Мы, Эльдор IX, по благословению судьбы король Изрии, провозглашаем сей указ, дабы известить всех жителей нашего королевства и дальних стран о важнейшем событии!»

Блеснула на солнце и разбежалась по бумаге тонкая вязь древнего заклинания. Я собрала в кулак волю и всмотрелась внимательно в написанное, стараясь ни одной детали не упустить. От этого зависело моё будущее.

Полупрозрачные голубые линии сложились в символ солнца. Значит, тут у нас «Высочайшая воля». Обычно это заклинание использовалось, чтобы покарать преступников, которых не могли найти и наказать по закону. Тогда королевский маг, стеная о том, что это будет стоить ему пяти лет жизни, зачаровывал указы, и преступник, где он ни был, сам приходил и сдавался на суд короля. На моей памяти такое случалось дважды. И вот я удостоилась чести быть третьей. Плохо, но терпимо.

«Объявляется отбор женихов для принцессы!

Рьяне Изрийской, сердцу нашего королевства, излучающей свет и нежность подобно яркой звезде в ночи, нужен муж! В день, когда расцветут снежные ирисы, королевский дворец распахнёт двери для всех смельчаков и достойных рыцарей, готовых явить себя в качестве женихов».

Снежные ирисы расцветут на третий день. Значит, сбежать надо раньше. Сегодня ночью! Пока я не увидела женихов, выбирать не из кого и выходить замуж не за кого, условия не нарушаются, и магия не действует. А там пересеку границу с Верлингардом, и никакое заклинание меня уже не достанет.

Я бросила быстрый взгляд в окно на развесистую рушту. Всего второй этаж, ветвистое дерево — ерунда. Я и не с такой высоты спускалась. Всё детство с Вейном в Приграничье по деревьям лазила.

Вейн… Найду ли я его в Верлингарде?

От мыслей, что пройти через защитный купол страны некромантов ещё никому не удавалось, я отмахнулась, решив, что мне-то уж непременно повезёт. В конце концов, я принцесса Изрийская, меня хотя бы в заложники взять должны.

«Каждый претендент, мечтающий связать свою судьбу с принцессой, должен явиться с подарком, символизирующим его искренние намерения».

А папенька не дурак казну за чужой счёт пополнить. Впрочем, мне тех подарков не жалко, пусть хоть всё себе оставляет. Я их ни видеть, ни получать не собираюсь.

«Претенденты обязаны показать свои доблести и умения в состязаниях. Всякий, кто не сможет явить величие духа, будет отвергнут».

А можно вообще не приходить и силы поберечь. Уверена, что не впечатлюсь ни доблестью, ни величием духа, даже если папенька меня к трону привяжет и заставит смотреть.

«Последним делом лучшие из лучших, достойнейшие из достойных должны будут доказать свою искренность, пройдя испытание сердца».

Что за испытание сердца я не знала, но вряд ли отец вписал в указ что-то, что я могла повернуть к своей выгоде.

«В день совершеннолетия принцесса Рьяна, во всей своей красоте и благородстве, выберет из участников, преодолевших все испытания, того, кто в день середины зимы станет её мужем!

Подписано в день солнечного затмения. Король Эльдор IX, справедливо правящий Изрией уже тридцать лет и три месяца».

Стоило дочитать последнюю строчку, как указ скатался в трубочку и с хлопком исчез, а на его месте появилась обычная немагическая копия. Я сжала её в руке до хруста и шумно выдохнула.

Ну, уж нет, папенька. Никакого отбора и никакого замужества! Мы ещё посмотрим, чья возьмёт. Ты хоть и король, но я принцесса Изрийская! И меня не так-то просто заставить подчиниться!

Рьяна Изрийская

Я хлопнула указом по ладони и повернулась к отцу, а тот как будто только этого и ждал.

— Всё, Янка, допрыгалась! Могла бы по своему желанию замуж выйти, а теперь за кого попало пойдёшь.

«За кого попало, как же», — мысленно возразила я и вспомнила, за кого меня уже сватали. Ох, не удивлюсь, что на отборе будут те же лица. Королевству нужны деньги и военная мощь, так что за первого встречного меня точно не отдадут.

— Что ж вы, папенька, не сказали, как важно вам видеть меня замужней дамой. Я бы прислушалась к вашему бесценному мнению.

А сама глазами сверкнула от злости, которая во мне бушевала. Даже скрыть не пыталась, мы с отцом друг друга слишком хорошо знали. И разговоры такие вести привыкли, который не каждый понять мог.

— Помня твою кротость и послушание, решил я сделать подарок дорогой доченьке. — И так интонацией подчеркнул слово «дорогой», что я чуть зубами не скрипнула. — Отбор — мероприятие зрелищное, а ты так давно не развлекалась. Потешить тебя решил, сам порадоваться.

— Мероприятие зрелищное, но дорогое. — Я выделила то же слово. — А здоровье не позволяет вам долго быть на сквозняке. Надо бы поберечься.

Указ полетел на пол, а мои нежные ручки потянулись к папеньке-королю. К сожалению, не для того, чтобы придушить, а чтобы дёрнуть за лацканы сюртука, обшитого мехом, и прикрыть им свекольно-красную шею. Чтобы не продуло, естественно. А отец-то не меньше моего зол, раз даже шея покраснела.

— Отлупить бы тебя, Янка! — не выдержал родитель и отцепил мои руки от себя. — Давно бы уже замужем была, внуков бы подарила. Память предков бы уважила! До сих пор нет наследника! А ты всё дурью маешься! Любовь у неё первая! Одна и на всю жизнь! Тьху!

Папенька-король картинно сплюнул на пол. По-настоящему плевать в моих покоях он, конечно, не стал.

«Да мне семнадцать всего! Какие внуки?» — возмутилась я мысленно. Говорить сейчас вслух поперёк отца было себе дороже.

— Да как посмотрю в глаза твои синие, на косу светлую, Смеяну перед собой вижу. И рука не поднимается. Избаловал!

Спина сама собой выпрямилась, а плечи напряглись. Как папенька матушку вспоминать начинал, так значит, совсем всё плохо. Что-то ужасное сейчас говорить начнёт.

— А как замечаю, что ты глазищами этими синими в окно зыркаешь, сбежать собираясь, так руки снова к ремню тянутся, чтобы отходить пониже спины! Или за косу оттаскать! Для вразумления!

Он повернулся и гаркнул охранникам, которые благоразумно в коридор от королевского гнева попрятались и тряслись там так, что доспехи дребезжали.

— В башню её! Сейчас же! И улитку туда тащите!

«Вот так и провалился мой план побега, даже не начавшись. Выдала себя одним неосторожным взглядом, брошенным в окно.

Дорогой дневник, до моего дня рождения девять дней, и меня заточили в башню».

Рьяна Изрийская

Пальцы уже болели от шитья, но я не собиралась останавливаться. К тому же так мне думалось гораздо лучше.

Фиби ползала рядом и волновалась. В прямом смысле слова. По краю её брюшка шли нешуточные волны мышечных сокращений. Огромные глаза, обрамлённые густыми ресницами, поворачивались то ко мне, то к указу, то к окну во двор, где вовсю устанавливали мишени, делали засечки для стартов и сколачивали трибуны.

Да, папенька подготовился. Мало того что башня была самой высокой из всех замковых, так ещё и выходила одним окном на пропасть, а вторым — на будущую площадку для испытаний, полную людей.

— Итак, нам не сбежать, — констатировала я и встряхнула дошитую синюю шубку для своей любимицы, отчаянно мёрзнущей в нашем климате. Сейчас улиточка была в одной лёгкой розовой накидке из шерсти изрийских сарлов, водящихся на крайнем севере, и в чьей густой шерсти жила магия огня, согревающая даже в лютые морозы. — Но есть другой план.

Я положила обновку на стопку таких же шубок других цветов и оценила объём проделанной работы. Выходило, что я думала (и шила) уже часов шесть, и затягивать с принятием решения ещё дальше было некуда.

— Я их распугаю. Нет женихов — не из кого выбирать. И никакая магия меня не заставит.

Фиби выразительно моргнула и покосилась на зеркало, стоящее возле шкафа. Гардеробной в башне не предусматривалась, так что все вещи пришлось запихнуть в одно помещение. Совершенно не по-королевски. Но от этого я словно вернулась в детство, когда ездила в Приграничье и жила в простом, хотя и большом доме у троюродной тётки по материнской линии. В Приграничье, где мы познакомились с Вейном.

Луп, луп. Веки Фиби несколько раз шумно сомкнулись, напоминая про заданный вопрос.

— Нет, не внешностью распугаю. Ты права, такую внешность не спрячешь. Да и все знают, что принцесса Изрийская «редкой красоты северный цветок». Хотя где-то там ещё было про покладистый нрав...

«Ну, ты и чучело! Рьянка-обезьянка!» — орал рыжий Глейн, и жутко хотелось разреветься. Она и разревелась, размазывая по щекам слёзы и следы грязи.

— А ну, извинись! — Такой же перемазанный, как сама Рьяна, Вейн швырнул в брата комок земли. — Это ты нас в пруд столкнул!

— Ничего не докажешь! — Глейн высунул язык и бросился наутёк. Только пятки засверкали.

— Не плачь, ты очень красивая. Такую красоту не спрячешь. — Вейн подошёл и достал из кармана платок. С которого ручьём лилась вода. И который, конечно, не мог помочь в деле наведения чистоты.

Рьяна засмеялась первой, а Вейн спустя пару мгновений. Тогда-то, в девять лет, она и решила, что если и выйдет замуж, то только за него.

— Я выучу много заклинаний. Вжух, и все вещи чистые. Вжух, и волосы сухие. И никто тебя не накажет за неподобающий вид. Вжух, вжух. — Вейн махал подобранным прутиком, словно это была волшебная палочка, с которой постигали азы колдовства. — Вжух, и сражу дракона. Вжух, и оседлаю крылатого эльфийского коня.

— Вот уж выдумки! Они на дух не переносят некромантов. — Янка показала язык и бросилась наутёк, смеясь так громко, что с ближайшего дерева вспорхнула стайка птиц.

— А ну не ври! Это некроманты их на дух не переносят! Мы лу-у-учшие, мы го-о-ордые.

Вейн погнался за хохочущей подругой. И главное было — бежать так быстро, чтобы не запятнали. И не было ничего веселее, чем быть запятнанной и догонять хохочущего приятеля».

Фиби подползла совсем близко и тронула за руку. Я даже вздрогнула, возвращаясь в настоящее, где не было лета, Приграничья и Вейна, а была зима, замковая башня и куча кандидатов в мужья.

— Надо получить список участников и придумать такие задания, которые им будет сложно пройти. И чтобы тот, кто проиграет в первом испытании, во втором уже не участвовал. Папеньку я уж как-нибудь уговорю.

Фиби состроила очень-очень жалостливые глазки и заморгала. Казалось, что она сейчас расплачется.

— Именно так. — Я кивнула, но мысль, что этого будет недостаточно, прочно засела внутри. Кажется, отец был настроен решительно. Со своей стороны мне тоже стоило проявить решимость.

Стук в дверь раздался как нельзя кстати. Я воткнула иглу в бархатную подушечку и повернулась на входящих. Мерзко проскрежетал ключ в замке (да, меня ещё и заперли!), а потом в покои зашли служанки с подносами, полными еды, поставили их на стол и с поклоном вышли.

Я встала, вдохнула разливающиеся по комнате ароматы и отставила в сторону кувшин с морсом. Взяла блюдо с перепёлками в меду, грустно вздохнула, подошла к окну и вышвырнула в пропасть свой обед. Туда же полетели горшок с кашей, пироги, баранки и мочёные яблоки.

— Всё выбросила, только траву и компот оставила, — раздался шёпот из-за двери. Служанки явно не пропустили моё выступление. А окно я выбирала то, которое лучше через замочную скважину видно. — Уморит себя принцесса.

«Вот идите и расскажите папеньке, а то я так с голоду в самом деле помру. Если он скоро не объявится».

Я взяла в руки листок салата, проверила на отсутствие соли и протянула Фиби. Улитка благодарно растеклась по столу и принялась за свой обед.

«Дорогой дневник, до моего дня рождения восемь дней, и я объявила голодовку!»

Рьяна Изрийская

Вечером его королевское величество не объявилось, и моему высочеству пришлось лечь спать голодной. Живот заходился в жалобных трелях, но я не собиралась сдаваться. Когда отец в таком настроении, стоит только показать слабину, как он тут же навяжет свою волю, даже если сам уже передумал. Моргнуть не успею, окажусь замужем за каким-нибудь вождём степных орков. Благо хоть я единственная наследница, поэтому не поеду в степь, а орк у нас останется, чтобы опыт перенимать и после батюшки со мной вместе править.

Орки на Изрийском троне, бр-р-р.

Нет, на такие крайние меры король, конечно, не пойдёт. Ему и самому нужен вменяемый заместитель, а не зять, показывающий по любому поводу всем присутствующим то, что пониже спины, и о существовании чего принцессы догадываться не должны. Был такой случай, не спрашивайте…

Значит, с этого, пожалуй, и начну разговор, а потом осторожно тему переведу, куда мне надо.

Я повернулась набок, подтянула колени к животу, чтобы хоть на секунду заглушить чувство голода, закрыла глаза и попросила Всевидящую мать, чтобы папенька целую ночь у себя в покоях ворочался, переживая, что единственная кровиночка от голода помрёт. И уже через несколько минут заснула с чувством выполненного долга.

Отец пришёл с рассветом. Судя по кругам под глазами, Всевидящая мать просьбу исполнила, причём к делу подошла со всей душой и фантазией. На секунду даже стало жалко папеньку — всё-таки мы любили друг друга, хоть и не всегда ладили. Но я быстро вспомнила, что меня за нелюбимого замуж отдать собираются, и всё сочувствие как корова языком слизнула.

Между прочим, папа сам согласие на наш с Вейном брак давал, когда мне четырнадцать исполнилось. Они с правителем Верлингарда даже какой-то документ подписали. Правда, к тому моменту ещё война не началась, и страна некромантов не закрылась ото всех непроходимым куполом. Но это мелочи! Обещал, так пусть слово держит! Ну а не сдержит он, так сдержу я!

— Схуднула ты, доченька. Никак прихворала? Может лекаря позвать? — Начал король, кутаясь в тёплый домашний халат. Вон как торопился — даже переодеваться не стал.

«Схуднула? Меньше чем за сутки?» — мысленно удивилась я, но посчитала такие слова хорошим знаком. Папенька был готов идти на уступки. Наглеть, конечно, было нельзя, но если осторожно, то можно.

— Кусок в горло не лезет, как представлю, что замужем окажусь за кем-нибудь недостойным престола Изрийского. Но раз уж надо для благополучия страны замуж мне выйти, так я покорюсь королевской воле. — Я опустила взгляд на потрёпанный ковёр и даже склонила голову.

— Что-то ты мутишь, Янка. Ой, мутишь. — Папенька прошёл мимо и сел на стул. Кресла в комнату не влезли, приходилось довольствоваться минимум мебели. — Три года цеплялась за свою дурь, а тут взяла и передумала. Я ж тебя, как облупленную знаю. Ты упрямая, как однорогий сарл. Вся в меня. — Со смесью гордости и осуждения сказал отец и погрозил пальцем.

Замечание было резонным, но и на это у меня ответ был.

— Пришла ко мне во сне Великая мать и сказала, что я не права. И так проникновенно, так ласково говорила — даже мне понятно стало, что о стране надо думать прежде, чем о личных предпочтениях. Наверное, воздержание в еде так повлияло, — добавила в конце, чтобы усмирить папенькину подозрительность его же родительскими тревогами.

Я порывисто прижала руки к груди и выдохнула, словно преисполнилась благодатью. При этом пытаясь не закатить глаза. Отец и так хмурился, не зная, верить этому спектаклю или оставить непокорную дочь ещё денёк поголодать. Но всё же смягчился. Наверное, испугался, что я начну шататься от слабости на встрече с женихами, которая на вечер назначена была.

— Ладно, допустим, я верю, что тебя Великая мать вразумила и на праведный путь наставила. Чего ты хочешь? Имей в виду, из башни не выпущу! Только под охраной до церемониального зала и обратно.

Я просияла, словно меня золот…