От плоти и крови

Глава 6

В течение следующих трех дней Фэллон проводила почти все свободное время в землях фей. Она не раз пробовала воздействовать на филина магией, но безуспешно. Пыталась подкупить его, запугать и даже использовала любимый прием матери – реверсивную психологию, притворяясь, что совершенно не хочет получить яблоко.

Белоснежная птица непоколебимо охраняла золотой плод, который дразнил и манил с высокой ветки.

Единственной победой Фэллон стала возможность плавать в пруду, так что теперь она, по крайней мере, чувствовала себя чистой. Крошечные феи привыкли к гостье и прилетали, пока та купалась. Они танцевали в воздухе или парили над водной гладью.

Но Фэллон так и не смогла уговорить никого из них достать яблоко.

Когда первая неделя пребывания на новом месте подошла к концу, Фэллон уже привычно сидела на берегу, ждала, пока высохнут волосы, и наблюдала за упрямым филином. Тот, в свою очередь, тоже не сводил с нее подозрительного взгляда.

На дерево по условиям испытания забраться было нельзя, но что, если просто подняться в воздух? Последние несколько дней Фэллон без ведома наставника неустанно практиковалась в левитации и уже могла, хоть и не слишком уверенно, парить в паре футов над землей. Однако яблоко висело слишком высоко. Да и об острых когтях и клюве бдительного стража не стоило забывать.

Значит, придется набраться терпения и тренироваться до тех пор, пока она не сможет взлетать высоко и быстро.

Фэллон хотела во что бы то ни стало перехитрить филина, уже не только из-за трофея, но и из принципа.

– Одна неделя прошла, осталось еще сто три, – задумчиво произнесла она, заплетая косу.

Пока вещи лежали нераспакованными, можно было в любой момент передумать и уже через два дня оказаться дома.

Занятия и практика нравились Фэллон даже больше, чем она ожидала. Некоторые казались особенно интересными, несмотря на сокращение свободного времени. Например, физические упражнения. Пока без меча.

И хотя она не понимала, каким образом поможет спасти мир умение балансировать на одной руке или жонглировать огненными шарами, Фэллон нравилось осваивать новые навыки. Она также с удовольствием узнавала о тех, кого Маллик называл ее прародителями. И усердно учила полезные заклинания.

Уроки отнимали огромное количество времени, потому что одно и то же приходилось делать снова и снова. Мысль о том, что следующие сто три недели придется провести, вновь и вновь повторяя уже освоенные приемы, вызывала у девочки приступ раздражения. Она не представляла, как сумеет провести два года в компании одного только Маллика.

Пожалуй, можно попробовать держать равновесие над водой. Это не сделает занятие интереснее, но хотя бы внесет разнообразие. А если усложнить задачу и балансировать на поверхности пруда, работая одновременно с двумя стихиями, то это впечатлит даже такого сурового наставника, как Маллик.

Фэллон решила, что продолжит практиковаться в левитации и стоянии на одной руке здесь, в землях фей. А когда отработает навыки, то использует их как аргумент, чтобы приступить к тренировкам на мечах.

Стоило подумать об этом раньше, потому что сейчас свободное время уже подходило к концу.

– Завтра, – пробормотала Фэллон.

Она ничего не слышала и не ощущала, пока не стало слишком поздно. Вернее, едва не стало. Ей все же удалось вовремя обернуться и заметить, как из ствола дерева наполовину показался мальчишка с натянутым луком. Уже вскидывая руку в защитном жесте, Фэллон поняла, что незнакомец целится не в нее, а в филина.

Не раздумывая, она взмыла в воздух. Ярость и страх за птицу придали девочке сил. Она взмахнула рукой, отбивая стрелу. Острый наконечник задел кожу, но траекторию снаряда удалось изменить, и он вонзился в соседнее дерево. Боль и удивление от удачной левитации нарушили концентрацию Фэллон, поэтому она приземлилась гораздо тяжелее, чем планировала. Из легких выбило весь воздух.

– Ты с ума сошла? – завопил мальчишка с взъерошенными волосами бронзового оттенка и дикими глазами цвета весенней листвы, одним прыжком оказываясь рядом. – Я мог убить тебя.

– Зачем ты выстрелил в филина? Никто не ест их мясо.

– У тебя идет кровь. Дай осмотрю рану.

– Пустяки, – отмахнулась Фэллон, хотя царапина на ладони жгла огнем. – Нельзя использовать лук в этом месте. И тем более стрелять в филина.

– Я живу здесь. – Мальчишка отбросил непослушные вихры со лба и слегка повернулся, позволяя разглядеть тонкую косичку, спадающую с виска на правое ухо. – Ну, типа того. И стрелял я вовсе не в филина.

– Ну да, конечно, – недоверчиво фыркнула Фэллон.

– Это правда! Таише[3] – бог здешней заводи. Я ни за что не стал бы вредить ему. Я целился в яблоко. Ты же хотела его получить?

– Тебе-то что за дело?

– Может, хотел помочь! Ты бы уже держала яблоко в руках, если бы не помешала. А я бы провел самого Таише! – похвастался собеседник, а потом обратил внимание на рану Фэллон: – Глубокий порез. У Маллика наверняка найдется заживляющее снадобье. Он великий чародей. А ты его ученица.

– Я и сама могу о себе позаботиться.

– Как скажешь, – усмехнулся мальчишка. Затем оторвал подол рубахи и протянул Фэллон: – Хотя бы перевяжи.

Она с раздражением обернула ткань вокруг раненой ладони, плотно прижала руки друг к другу, а когда развела их, то сняла самодельный бинт и швырнула его непрошеному помощнику.

Рана затянулась и начала заживать.

– Даже если ты на самом деле целился в яблоко, ты мог промахнуться и попасть в филина.

– Я не промахиваюсь. – Незнакомец оскорбленно вскинул подбородок.

– Ты промахнулся.

– Это все из-за тебя. – Он пожал плечами. – Говорят, ты Избранная, великий воин, могущественная колдунья, спасительница мира. А как по мне, так ты всего-навсего обычная девчонка.

Собеседник казался ненамного старше самой Фэллон. Не больше, чем на год или два. Выше, да, но почти ровесник. Она с возмущением подумала, что кому-то своего возраста не может спустить высокомерного обращения «девчонка».

– Если бы я была обычной девчонкой, то твоя стрела не торчала бы из вон того ствола.

Задетое самолюбие заставило Фэллон взмахнуть рукой, магией выдернуть стрелу и уронить ее к основанию дерева, на котором сидел филин. Изначальный план заключался в возвращении ее владельцу, но и так вышло неплохо.

– Довольно прилично, – присвистнул собеседник и отправился за стрелой. Сверху на него неодобрительно косилась белая птица. – Слушай, я всего лишь хотел сделать тебе одолжение. Ты пытаешься достать это яблоко уже несколько дней. – Мальчишка вытер обрывком ткани кровь с наконечника и бросил стрелу обратно в колчан.

– Не твое дело… Погоди, а откуда ты об этом знаешь? – спросила Фэллон, чувствуя подступающий ужас, немедленный и глубоко девичий. – Ты за мной шпионил?

– Я бы не назвал это так. – Мальчишка слегка смутился, кончики его ушей порозовели. – Просто видел, как ты явилась сюда. Посторонним запрещено приходить к священному пруду, да они и не могут его найти, поэтому мне просто стало интересно, кто ты такая и что задумала.

– Ты… ты… – Она замялась в поисках подходящего слова, но потом вспомнила фразу из фильма: – Ты подглядывающий Том[4], вот кто!

– Мое имя Мик, – недоуменно сообщил мальчишка. – Моего отца зовут Томас, а других Томов я не знаю.

– Это такое образное выражение.

– И что оно означает?

– Тот, кто шпионит исподтишка.

– Я же не виноват, что ты решила искупаться без одежды. Да и тощая ты, на мой вкус. А я просто хотел оказать тебе услугу. В благодарность за сладкие булочки.

– Так это ты оставляешь вещи на крыльце? – поинтересовалась Фэллон, сощурившись.

– Мы это делаем по очереди. В качестве подношения. Возмещения не требуется. Однако с твоей стороны было щедрым жестом испечь в ответ булочки. Отец учит, что нужно платить добром за добро, и тогда его становится все больше.

– Уверена, что твои родители не похвалили бы сына, если бы узнали, что он шпионит за посторонними. – Фэллон направилась к лошади и запрыгнула в седло. – Никогда так больше не делай. Я обязательно почувствую. И не стреляй больше ни в яблоко, ни в филина. Это неправильно. Нечестный способ пройти испытание. – Она посмотрела на собеседника настолько величественно, насколько сумела, зная, что он видел ее без одежды. – Мы ценим ваши подношения, поэтому поблагодари своего отца и остальных. Теперь ступай и шпионь за кем-нибудь другим.

С этими словами Фэллон пустила Грейс шагом.

– Ты вернешься завтра? – выкрикнул вслед Мик.

Оставалось только вздохнуть, удивляясь мужской логике. И уж точно не отвечать.

Когда наездница уже приблизилась к краю поляны, то услышала шелест крыльев, натянула поводья и взглянула вверх. К изумлению девочки, над ее головой пролетел Таише, который держал в клюве яблоко.

Какой-то внутренний голос – Маллик наверняка объявил бы его знанием предков, текущим по венам, – подсказал Фэллон поднять локоть. Филин скользнул вниз и сел на ее руку, будто на одну из ветвей.

Он оказался довольно тяжелым, но очень осторожным и даже не вонзил в ее руку когти, чтобы удержаться. Его желтые глаза приковали ее взгляд, и Фэллон ощутила возникшую связь.

На крыльцо вышел Маллик, остановился и с непроницаемым видом проследил, как ученица приближается к нему, одной рукой сжимая поводья, а на другой держа огромного белого филина.

Не этот ли образ являлся ему во снах? Бог-призрак, охотник и защитник лесов, отныне будет служить ей. Окажется привязан к ней, как и сам Маллик.

– Я нашла яблоко. И не причинила вреда филину. Его зовут Таише.

– Да, я знаю.

– На дерево я тоже не забиралась. Я не хочу отбирать у него яблоко. Это было бы воровством. Он может оставить плод себе. Я очень хочу ванную, Маллик, но я не собираюсь воровать ради нее.

– Ты прошла первое испытание. Яблоко служило еще одним символом, Фэллон. Многих ослепил бы блеск золота. И они бы не заметили настоящей награды. Ты сумела завоевать преданность Таише, охотника, защитника, мудрого духа. Теперь он принадлежит тебе, как и ты принадлежишь ему.

– Я… я могу его оставить?

– Дитя, это не домашний питомец. Им нельзя владеть. Можно только установить с ним связь. А теперь подними локоть и отпусти филина. Он не улетит далеко.

Когда Фэллон последовала указанию наставника, Таише плавно скользнул вверх и опустился на ветку одного из деревьев. Затем разжал клюв, и золотое яблоко повисло рядом, словно всегда росло на этом месте.

– Невероятная птица. Прекрасная и смелая, – с восхищением прошептала Фэллон и повернулась к Маллику: – Теперь ты скажешь, каким будет второе испытание?

– Обсудим за ужином, – пообещал он. – Пока же почисти и напои лошадь.

– Тебе неинтересно, как мне удалось добыть яблоко?

– Интересно. Послушаю за ужином.

Тем вечером Фэллон распаковала вещи и закрепила музыкальную подвеску Колина на окне, а на тумбочку поставила банку с подаренным Итаном цветком, положила книгу родного отца и пристроила фотографию семьи Свифт.

Снаружи, в темноте, за танцующими огоньками фей промелькнула белая молния: филин отправился на охоту.

Фэллон подумала, что завтра она тоже отправится на охоту. После завершения занятий и дел по хозяйству они с Грейс поскачут по лесу в поисках белого волка с золотым ошейником – второго испытания.

Пока Фэллон спала, другие тянули к ней пальцы сквозь мрак, пытались пробраться в сновидения. Она была добычей, была ею с самого рождения и даже раньше.

Девочка металась в забытьи. Страх побуждал ее бежать прочь от расплывчатых образов, от неразличимых голосов. Спасаться, прятаться, выживать.

Неясные очертания врагов меняли форму. Они то кружили стаей ворон, вестниц смерти, то мелькали вспышками черно-красных молний, заревом пожарищ. То обращались кругом камней, затянутым туманом. Вдруг посреди всего этого появился мужчина. Он стоял и смотрел на выжженную землю среди причудливого танца серых клочьев.

Рукоять его меча блеснула в лучах луны, и он отвел взгляд от камней. Сквозь пелену сновидений прорвалось темно-зеленое свечение.

Первая из семи завес уничтожена темной магией с помощью предательства. Здесь пролилась кровь сына богов, здесь кровь нашей крови была отравлена, отсюда распространилась болезнь.

Теперь же, Фэллон Свифт, я жду. Мы ждем. Оно ждет.

Когда он вскинул клинок, с острия сорвалась молния, а лезвие окуталось вспышкой белого пламени.

Примешь ли ты щит и меч, предназначенные Избранной? Исполнишь ли пророчество? Станешь спасительницей мира? Явишь себя?

С этими словами мужчина вонзил оружие в землю, и туман превратился в языки огня. В кругу камней что-то забурлило, вскипело.

Выбирай.

Пока Фэллон ворочалась во сне, а другие охотились за ней, группа людей в предместьях Вирджинии готовилась устроить кровавое жертвоприношение.

В небольшом поселении, где до Приговора обитали зажиточные горожане, формирование Праведных воинов обустроило оперативную базу. Там разместились около сотни мужчин, женщин и детей. Некоторые из них были пленниками и содержались под надзором, остальные же заняли роскошные виллы. Каждую неделю на центральной площади проходили публичные казни.

Костяк формирования составляли истинно верующие – те, кто следовал учению Иеремии Уайта, основателя культа и самопровозглашенного главнокомандующего. Согласно его проповедям все Уникумы, магические существа или просто сочувствующие им являлись посланниками ада, поэтому их следовало уничтожить.

Многие присоединились к Праведным воинам и носили символ культа, потому что наслаждались свободой насиловать, пытать и убивать, а религиозное рвение, вскормленное кровью и фанатизмом, предоставляло им такую возможность.

Сам Уайт прибыл на базу, провел два дня в одном из особняков, прочел воодушевляющую проповедь про божественное возмездие и возглавил церемонию повешения трех пленников. Первым был эльф, которому едва исполнилось двадцать лет, раненный в сражении под Вашингтоном. К нему жалась пожилая целительница, лечившая всех – даже тех, кто объявил ее демонским отродьем. За ними стоял простой мужчина. Его обвинили в колдовстве лишь за то, что он пытался защитить десятилетнего мальчика, которого избивали несколько взрослых.

Перед казнью заключенных пытали. Уайт назвал крики проклятых исчадий ада музыкой для праведников, и его последователи одобрительно загудели. Толпа бурлила, ее, словно смертоносное море, захлестнула волна черной ненависти.

Самопровозглашенный пророк путешествовал в сопровождении целой свиты охранников, советников, лизоблюдов и солдат. Говорили, хотя только шепотом или после нескольких стаканов спиртного, что среди прихлебателей преподобного были и Темные Уникумы.

Однако Уайт обеспечивал последователям бесперебойные поставки продуктов, рабов, воодушевляющих речей и обещаний вечной жизни, когда демоны будут устранены, поэтому большинство держали рот на замке.

Воскресенья начинались с вознесения молитв. Преподобный Чарльз Букер, бывший аферист, ранее выманивавший у стариков деньги под предлогом ремонта домов и установки систем безопасности, теперь возглавлял паству. Он цитировал Ветхий Завет, взывая к кровожадному богу. После службы следовало обращение к верующим от Курта Роува. Уайт назначил его начальником базы в награду за помощь при резне в Нью-Хоуп, и тот правил железной рукой. А по воскресеньям давал себе волю и объявлял изменения в законах, зачастую ничем не обоснованные, зачитывал отрывки из учений преподобного Уайта или доклады с других баз, а также списки погибших и захваченных после сражений. Последние новости часто встречали горячее одобрение у прихожан, жаждавших крови неверующих.

В этот раз Роув закончил обращение перечислением имен приговоренных к казни. Ее посещение было обязательным, как и присутствие на проповеди. Освобождались только те, кто нес дежурство в охране периметра, и больные, которым выдал справку местный доктор, чью лицензию отозвали еще до Приговора.

Остальным не явившимся грозило суточное заключение в наскоро построенном складе. Он примыкал к стоящему отдельно гаражу, служившему тюрьмой.

После назначения Роува начальником базы казни стали проводиться ровно в полночь. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Выбранный с помощью лотереи «эскорт» отводил пленников из гаража к площади и заставлял подняться на помост. На обритых головах каждого узника отчетливо выделялись кровоподтеки, синяки и пентаграмма, нанесенная на лоб. Символ был личным дополнением Роува к указаниям Уайта. На босых приговоренных мешками висели робы, сшитые из грубой ткани руками рабов.

Если у заключенного были крылья, их безжалостно обрезали. Ведьм содержали в том же виде, в каком привозили после захвата – связанными, с мешками на головах и кляпами во рту, чтобы исключить риск сглаза или наложения проклятия.

В эту воскресную ночь, когда тени и бесформенные образы пытались проникнуть в сны Фэллон, над виселицей и собравшейся толпой кружили вороны. Двое из шестерых приговоренных, спотыкаясь, побрели на помост, едва не падая на руки сопровождавшим их охранникам.

Изнасилованная и избитая до полусмерти ведьма с переломанными пальцами отчаянно старалась удержаться на ногах. Ведь иначе боль могла сломить остаток мужества. Смерть уже казалась несчастной желанным избавлением.

Рядом с ней, из последних сил пытаясь выглядеть смелым, вскинул голову двенадцатилетний оборотень. Он увел преследователей от своей небольшой стаи, спасая братишку и остальных, и теперь напоминал себе, что должен умереть как настоящий герой. Нельзя было показывать страх врагам.

Мальчик без труда игнорировал насмешки охранников и толпы. Не обращать внимания на грустные, лишенные надежды взгляды рабов оказалось сложнее. Но он справился, так как не желал разрыдаться на глазах улюлюкавших зевак.

Он не хотел умирать. Но и унижаться, моля о пощаде, не собирался.

Кто-то бросил в оборотня камень. По щеке потекла кровь, а вспышка боли заставила животные инстинкты обостриться, ища выхода. Пришлось одернуть пуму, желавшую вырваться наружу. Нельзя показывать этому сборищу фанатиков свою истинную натуру.

Один из стражников выкрикнул:

– Бросать камни запрещено! Прекратить, если не хотите посидеть в тюрьме часок-другой. – Затем он толкнул приговоренного мальчишку в спину: – Пошевеливайся, демоново отродье!

Вторая натура оборотня хотела оскалиться и зарычать. Мощные передние лапы пумы, связанные за спиной, уже приготовились разорвать путы.

Перед глазами пленника возникла виселица с двумя петлями. Перестав по-детски отрицать действительность, он ощутил холодное осознание: эта толпа убьет его здесь и сейчас, восторженно следя, как он задыхается. Так стоит ли бороться со своей второй натурой? Не лучше ли умереть в сражении и попытаться забрать с собой хоть парочку врагов? Погибнуть, но не сдаться?

Мальчик глубоко вдохнул ночной воздух и отпустил на волю большую кошку, приветствуя изменения в самый последний раз, позволил пуме растянуть кости, мышцы, кожу.

В этот момент в воздухе просвистела стрела, вылетевшая из темноты. Охранник, ранее толкнувший приговоренного, со сдавленным стоном повалился на землю. Приветственные возгласы толпы превратились в крики ужаса, когда все новые и новые стрелы стали находить цели. Собравшиеся на площади люди начали разбегаться в разные стороны.

Пользуясь всеобщей паникой, оборотень избавился от пут и опустился на четыре лапы. Глаза ощерившейся пумы хищно вспыхнули, и она прыгнула на ближайшего охранника. На помосте какой-то парнишка освободил от мешка и кляпа полумертвую ведьму Джен и подхватил ее, когда та пошатнулась.

Оборотень понесся к тюрьме, где провел последние дни, с одной целью: заставить поплатиться того, кто держал его в плену и пытал. Отовсюду слышались выстрелы, крики перепуганной толпы. В воздухе витал запах крови и страха.

Когда пума добралась до места заточения, жертва уже без сознания лежала на земле. Над тюремщиком стояла девушка. Она обернулась, встретилась глазами с горящим взглядом оборотня и плавным движением встала между ним и тем, в кого он так желал вонзить клыки, разрывая горло.

– Он обезврежен и безоружен. Ты, конечно, можешь обойти меня и убить этого человека, но тогда изменишься навсегда. Твой брат в безопасности, Гаррет. Мы освободили Маршалла и остальных узников.

– Маршалла? – переспросил оборотень, снова становясь мальчиком. – И остальных?

– Да, все восемь пленников в безопасности. Девять, если считать тебя. Теперь нужно вывезти всех отсюда. Джонас! – позвала девушка, поворачиваясь к гаражу. – Я нашла мальчика. Оборотня.

– Отведи его к месту встречи. Внутри еще четверо пленников. Нужен транспорт.

– Принято. Вы должны… – Она осеклась, когда Гаррет прыгнул мимо нее и рассек когтями, появившимися из пальцев, правую руку бессознательного тюремщика.

– Они избивали нас, жгли, калечили. Заклеймили. И еще хуже… Он изнасиловал меня. – Мальчик судорожно вздохнул. – Теперь я тоже его заклеймил.

– Понятно. – Девушка положила ладонь на плечо Гаррета и потянула его за собой. – Нужно убираться и вывезти как можно больше пленников. Ты в состоянии бежать? Место встречи находится меньше, чем в четверти мили отсюда.

– Я добегу.

Собеседница тут же сорвалась с места, и оборотню пришлось доказывать свои слова на деле.

Темные кудрявые волосы девушки, связанные лентой, неуправляемым каскадом били по спине. Глаза, кажется, были голубыми, но в неверном свете луны, которая то и дело скрывалась за облаками, убедиться в этом Гаррет не мог. Он едва поспевал за спутницей. Та не снижала темпа, в то же время внимательно поглядывая по сторонам. На поясе у нее висел короткий меч, через плечо были переброшены лук и колчан.

– Это ты выпустила стрелу?

– Которую?

– Ту самую. Первую.

– Нет, это был мой брат. Он выиграл жеребьевку. Кстати, меня зовут Тоня, – представилась девушка, широко улыбаясь. Она вскинула руку и вывела пальцем в воздухе три светящихся круга. Чуть поодаль Гаррет заметил ответный сигнал и рассмотрел двоих мужчин с винтовками возле грузовика. – Я нашла брата Маршалла, Гаррета!

– Маршалл будет счастлив. Ты ранен, сынок?

Мужчина выглядел очень, очень старым, но по тому, как он держал винтовку, было понятно, что он умеет с ней обращаться.

– Я в порядке.

– Меня зовут Билл, а это Эдди.

– Чо как, чувак? – махнул рукой второй мужчина. – Запрыгивай в грузовик, составишь компанию Джо.

– Кому?

– Да старичку моему! – С этими словами Эдди откинул бортик кузова. Наружу выглянула большая собака и дружелюбно замахала хвостом. Движения ее казались слегка скованными и замедленными. – Джо – самый прекрасный в мире пес.

– Я должна вернуться на базу, – сообщила Тоня.

– Лады, за пареньком присмотрим, – кивнул Эдди и тут же добавил: – Только, это, будь осторожна. Если мы не привезем тебя живой-здоровой, твоя мама с меня шкуру спустит.

– Постараемся этого избежать, – улыбнулась девушка и растворилась в темноте.

– Давай, типа, помогу залезть в кузов, приятель.

– Спасибо, я и сам справлюсь, – буркнул Гаррет, забираясь внутрь и опускаясь на скамью.

Он крепился до последнего, но когда собака села рядом, наконец сдался, обхватил ее за шею руками, уткнулся лицом в теплый мех и разрыдался, ненадолго вновь став маленьким мальчиком.

Вскоре послышался отдаленный звук взрывов, а в ночном небе вспыхнула зарница от пожаров, заставив Гаррета вздрогнуть и выглянуть из грузовика.

– Что это было?

– Да не парься, – небрежно махнул рукой Эдди, уступая место Биллу, который подошел и укутал освобожденного оборотня в одеяло. – Это, типа, диверсия такая. Не хочешь, чтобы уроды гнались за тобой, как свора питбулей? Укради часть их машин, а остальные – тыдыщ! Ты там, это, подвинься чутка, а то скоро новые пассажиры подтянутся, лады?

Некоторые пленники пришли сами, как Гаррет. Других принесли. Еще один грузовик притормозил рядом. Водитель махнул рукой, давая знак следовать за ним.

Кузов начали заполнять бывшие рабы с базы. Билл и Эдди помогали им забраться внутрь. В основном это были дети и женщины. Нескольких Гаррет узнал. Когда узников решали покормить, рабы приносили помои, которые здесь называли едой.

Самый младший из новоприбывших скорчился рядом с оборотнем, дрожа от холода. Сколько ему лет? Три? Четыре?

– Иди ко мне, – позвал его Гаррет. – Моего одеяла хватит на двоих. Пса зовут Джо.

Он выглянул наружу, заслышав рев приближавшихся двигателей, и увидел Тоню на мотоцикле, позади черноволосого парня. Они казались похожими, только волосы водителя не вились, а падали на плечи прямыми прядями.

Тот самый юноша, который помог Джен.

Он резко развернул мотоцикл, затормозив рядом с грузовиком.

– Мы вывели всех, кого смогли. Некоторые просто разбежались, так что нам не удалось их собрать. Праведные воины будут заняты тушением пожаров и вряд ли сразу отправятся в погоню. Может, и у остальных получится спастись.

– Джонас велел выдвигаться, – прокричал в ответ Эдди и запрыгнул в кабину на место водителя.

– Мы поедем впереди. А Флинн и Стар прикроют с фланга.

Юноша завел мотор и умчался в темноту. Черные волосы развевались на ветру.

Эдди открыл окошко между кабиной и кузовом, привлекая внимание пассажиров и одновременно выруливая вслед за вторым грузовиком.

– Эй, привет! – Он повысил голос, перекрикивая рев двигателя. – Сегодня я буду вашим водителем. Меня зовут Эдди. Устраивайтесь поудобнее, потому как нас ждет та еще поездочка. В кузове есть одеяла и вода. Будьте паиньками и поделите их по совести, лады?

– Кто был тот парень на мотоцикле? – спросил Гаррет, придвигаясь ближе к внутреннему окну.

– Дункан. Они с Тоней близнецы. Он наш главный заводила. Попей водички и постарайся вздремнуть, приятель. Путь предстоит неблизкий. Но как доберемся, покормим и вылечим всех.

– И там меня будет ждать Маршалл? И остальные из стаи?

– Точняк! – Эдди повернулся, просунул руку во внутреннее окошко и ободряюще сжал плечо Гаррета. – Тебя все уже заждались, можешь поверить. А сейчас отдыхай.

– А куда мы едем? – спросил Гаррет, моргая часто-часто, чтобы отогнать подступавшие слезы. – Где находится это «там»?

– Мы едем в Нью-Хоуп, парень.

Глава 7

Фэллон исказила простейшее заклинание – причем дважды – и едва не добавила в снадобье ядовитую белладонну вместо бергамота. Но Маллик успел предотвратить катастрофу.

– Ты желаешь отравить неизвестного мне врага?

– Что? – Девочка недоуменно нахмурилась и посмотрела на наставника. – Нет. – Затем она перевела взгляд на склянку с белладонной и быстро отставила ее. – Ой. – Спустя мгновение, показавшееся Маллику чересчур долгим, Фэллон все же нашла бергамот. – Подумаешь, ошиблась.

Стоило упрекнуть ученицу. Не только за небрежность, но и за попытку уклониться от ответственности. Оба проступка были неприемлемыми, но последнее также демонстрировало слабость.

– Подобная ошибка может стоить кому-то жизни. Как и неверное заклинание способно вызвать далекоидущие катастрофические последствия. Твои слова и действия, а также их точность имеют огромное значение.

– Возможно, если бы ты не ждал от меня абсолютной памяти и не стоял над душой, я бы не совершила этой ошибки, – проворчала Фэллон.

– Не исключаю, что я действительно ошибся, сочтя твои знания в области свойств и способов использования растений, масел и порошков достаточными. Хорошо, тогда займи свое место и начнем с самого начала.

– Я прекрасно знаю все эти дурацкие свойства, понятно? – Голос ученицы слегка дрожал, отчего комментарий утратил большую часть язвительности. – Просто взяла не ту бутылочку. Кроме того, такие опасные ингредиенты, как белладонна и наперстянка, должны стоять отдельно, а не вместе с безобидными травами, пусть и в алфавитном порядке.

– Справедливое замечание, – кивнул Маллик. – Вот и займись реорганизацией полок.

– Да тут сотни склянок! Это же займет половину дня.

– Тогда следует приступить как можно скорее. Это задание поможет успокоиться и собраться с мыслями.

– Я не хочу весь день провести в этой душной тесной комнате, выполняя работу, которую ты сам должен был сделать давным-давно. Я хочу на свежий воздух. И вообще, плохо себя чувствую.

Маллик подумал, что ученица явно говорит искренне. Застывшая в ее глазах печаль и блеск близких слез сильно его беспокоили. Почему именно он, мужчина, никогда не имевший дела с детьми, тем более женского пола, стал наставником девочки?

Ведь она, несмотря всю ее силу, все еще была ребенком.

Ребенком женского пола. И об этом не следовало забывать.

– У тебя… хм… уже начались менструации? – неловко откашлявшись, спросил Маллик.

– Что? – Сначала Фэллон не поняла причин подобного интереса, но уже спустя мгновение печаль в ее глазах сменилась отвращением, а затем презрением. – Боже! – Она крутанулась на месте, непроизвольно зажигая свечи в комнате, и нетерпеливо дернула себя за волосы. – Мама была права! Как только женщина расстраивается или начинает злиться, мужчины тут же считают, что во всем виноваты месячные. Некоторые даже тупы настолько, что говорят об этом вслух!

– Я… не понимаю.

– Пока мужчины не начнут каждый месяц истекать кровью и мучиться от ужасной боли, им лучше помалкивать о своих умозаключениях.

– Договорились.

– Я просто устала. – Фэллон опустила руки, снова их подняла и потерла глаза. – Очень устала. Не могу как следует выспаться.

– Ты изготовила прекрасный оберег, который отгоняет дурные сны. Используй его. А я помогу переставить на полках ингредиенты, потому что замечание насчет отдельного хранения опасных веществ было правильным. После этого мы вместе сделаем сонное зелье. Свежее, специально для тебя. И потом можешь прокатиться на лошади, подышать свежим воздухом.