Глава 52

Вишес никогда раньше не плакал. На протяжении всей своей жизни он никогда, никогда не плакал. После всего пережитого им дерьма он решил, что родился без слезных желез.

События, которые привели его сюда, не изменили этого. Когда Джейн лежала мертвая в его руках, он не плакал. Когда он пытался отрезать свою руку в Гробнице в качестве жертвы, и боль была адской, он не пролил ни слезинки. Когда его ненавистная мать помешала сделать задуманное, его щеки были сухи.

Даже когда Дева-Летописеца положила свою руку на тело Джейн, и в оцепенении он смотрел, как его возлюбленная превратилась в прах, он не плакал.

Сейчас он плакал.

Впервые с его рождения, слезы катились по лицу, падая на подушку.

Они полились, когда к нему пришло видение Бутча и Мариссы на диване в гостиной Ямы. Отчетливое… такое отчетливое. Ви не только слышал их мысли в своей голове, но также знал, что Бутч представлял Мариссу на кровати в черном бюстгальтере и голубых джинсах. А Марисса воображала его, снимающего ее голубые джинсы, и опускающего голову меж ее бедер.

Ви знал, что через шесть минут Бутч заберет апельсиновый сок из руки Мариссы и поставит его на журнальный столик. Он разольет его, потому что стакан упадет на угол «Sports Illustrated», и сок попадет на джинсы Мариссы. Коп воспользуется этим, как предлогом, чтобы провести ее по коридору в комнату и основательно раздеть.

Но, по пути к спальне, они остановятся у двери Ви и растеряют все свои сексуальные порывы. С грустью в глазах они пойдут в свою супружескую постель и будут лежать в объятиях и в молчании.

Ви положил руку на лицо. И безудержно зарыдал.

Видения вернулись, его проклятье видеть будущее возвратилось к нему.

Его судьба разрешилась.

И значит, впереди его ждет именно такое существование: его удел — пустой оболочкой лежать рядом с прахом своей возлюбленной.

И действительно, рыдая, он услышал, как Бутч и Марисса вышли в коридор, замерли перед его спальней, а затем закрывали дверь в свою комнату.

Не раздавалось стонов и хриплых возгласов, приглушаемых стенами, не стучало изголовье кровати.

Как он и предсказал. В наступившей тишине, Ви вытер щеки, затем посмотрел на свои руки. Левая все еще немного болела от собственноручно нанесенного повреждения. Правая же светилась, как всегда, и его слезы казались белыми на фоне внутреннего свечения, белыми, как радужные оболочки его глаз.

Он сделал глубокий вдох и посмотрел на часы.

Наступление ночи — единственное, что сохраняло ему жизнь. Он, безусловно, убил бы себя сейчас — взял бы свой Глок, вставил в рот и вынес себе мозги — если бы не ночь.

Он сделал своей личной миссией уничтожить Общество Лессинг. Она займет всю оставшуюся жизнь, но это чертовски хорошо, потому что больше его ничего не ждало. И для этого он бы предпочел покинуть Братство, но Бутч умрет без него, так что придется всегда находиться поблизости.

Внезапно, он нахмурился и посмотрел в сторону двери. Спустя мгновение он вытер щеки и сказал:

— Я удивлен, что ты не вошла сразу.

Дверь открылась без помощи рук. С другой стороны, в коридоре стояла Дева-Летописеца, черные одежды укрывали ее с головы до пят.

— Я не была уверена в радушном приеме, — сказала она, понизив голос, когда входила в комнату.

Он не поднял голову с подушки. Не собирался оказывать ей почести никаким образом.

— Вы знаете, что вам рады…

— Несомненно. Значит, я перейду к цели моего визита. У меня есть подарок для тебя.

— Мне он не нужен.

— Нет. Нужен.

— Да пошла ты.

Казалось ее голова под одеждой, обвисла на плечах.

Не то, чтобы он заботился о ее драгоценных чувствах, которые сейчас пострадали.

— Уходи.

— Ты захочешь…

Он резко сел.

— Ты забрала то, что я хотел …

Сквозь дверной проем прошла фигура, некий призрачный образ.

— Ви?

— И я возвращаю ее тебе, — сказала Дева-Летописеца. — Определенным образом…

Он не слышал ни слова из того, что она сказала, потому что он не мог осознать увиденное. Это была Джейн… отчасти. Лицо и тело Джейн, но она была… просвечивающимся призраком.

— Джейн?

Напоследок, перед тем как дематериализоваться Дева-Летописеца сказала:

— Тебе не нужно благодарить меня. Просто знай, что ты можешь касаться ее посредством своего проклятья.

Ладно, как и все романтичные воссоединения, это было странным и неловким.

И не только потому, что Джейн теперь можно отнести к классу призраков.

Было похоже, что Вишес сейчас упадет в обморок. И это ранило. Велика была вероятность того, что он не захочет ее в таком виде, и где тогда она окажется? Когда Дева-Летописеца пришла к ней на небеса, или где она там находилась, и предоставила возможность вернуться назад, ответ был очевиден с самого начала. Но сейчас, когда она стояла напротив онемевшего от потрясения мужчины, Джейн не была столь уверена, что сделала правильный выбор. Возможно, она…

Встав с кровати, Вишес пересек комнату, и, колеблясь, коснулся светящейся рукой ее лица. Вздохнув, она прижалась к татуировке на ладони и теплу его плоти.

— Это ты? — хрипло спросил он.

Она кивнула и потянулась к его щекам, которые слегка покраснели.

— Ты плакал.

Он схватил ее руку.

— Я чувствую тебя.

— Я тоже.

Он трогал ее шею, ее плечи, ее грудь. Вытянул ее руку и посмотрел на нее… ну, сквозь нее.

— Ммм…ну, я могу сидеть на предметах, — сказала она просто так. — В смысле… пока ждала там, в коридоре, я сидела на диване. Я также передвинула картину на стене, положила центы обратно в чашу для мелочи, взяла журнал. Ощущения немного странные, но все что нужно сделать — сконцентрироваться. — Вот черт. Она понятия не имела, что несла. — Дева, ээ… Дева-Летописеца сказала, что я могу есть, но не нуждаюсь в пище. Она также сказала, что… я могу еще и пить. Я не уверена, как все это работает, но, кажется, она знает, что говорит. Ага. Ну… В любом случае, думаю, тренировки займут некоторое время, но…

Он запустил руку в ее волосы, и ощущения были такими же, как раньше. Ее несуществующее тело обладало теми же ощущениями.

Он нахмурился, потом посмотрел на нее со злостью в глазах.

— Она сказала, что необходима жертва… Чтобы вернуть кого-то назад. Что ты отдала ей? На что согласилась?

— О чем ты?

— Она не делает подарков, не требуя чего-то взамен. Что она взяла у тебя?

— Ничего. Она никогда не просила меня ни о чем.

Он покачал головой и, казалось, хотел что-то сказать. Но потом просто обернул свои сильные руки вокруг Джейн, прижимая ее к своему дрожащему и светящемуся телу. В отличие от других попыток обрести плотность, когда ей нужно было сконцентрироваться, с Ви это просто произошло. Рядом с ним она обладала телом без всяких усилий со своей стороны.

По его дыханию и тому, как Ви опирался на нее, Джейн поняла, что он плакал, но упомяни она об этом, попытайся утешить его, он немедленно остановится. Поэтому она просто обнимала его. Позволяя выплакаться.

С другой стороны, она была несколько занята, пытаясь не расплакаться самой.

— Я думал, что больше никогда не сделаю этого снова, — сказал он надтреснувшим голосом.

Джейн закрыла глаза и стиснула Ви в объятиях, размышляя о том мгновении в тумане, когда она отпустила его. Не сделай она этого, они не были бы здесь, верно?

Гребаная свободная воля, думала она. Она полагалась на судьбу, независимо от того, сколько она причиняет боли в краткосрочной перспективе. Потому что любовь в ее многочисленных формах все переживет. Она бесконечна. Вечна. Непрерывна. Она понятия не имела, кем или чем являлась Дева-Летописеца. Не знала, где она сама находилась или как вернулась назад. Но в одном была уверена точно.

— Ты был прав, — сказала она, прижимаясь к его груди.

— В чем?

— Я верю в Бога.

Загрузка...