Освобожденный

Глава 2

За спиной с легким шипением закрылась дверь. Я оказался в комнате 3×3 метра, да и потолок был примерно на такой же высоте. На стене справа, а точнее, в стене имелся экран с метр длиной и полметра шириной. Под ним стояли стол и стул. Все это было серым, в тон стен и потолка. Я сразу сел на стул. Осмотрелся. Больше в комнате, или, скорее, в каюте ничего не было. Уныло как-то. На столе лежала штуковина, очень похожая на планшет, только уж как-то грубо оформленная. Повертев головой, я произнес скорее для себя, чем для кого-то:

– Ну и где я тут буду спать, на полу, что ли?

– Ну почему же на полу, – голос звучал из потолка и как-то не по-человечески, с металлическим оттенком, – для этого предусмотрено спальное место.

– Ты кто? – спросил я, покрывшись испариной от неожиданности.

– Странный вопрос, – произнес все тот же голос, – хотя вы ведь не помните. Я искин малого грузового корабля серии «Барон».

– Искин, – проговорил я, – это что же, искусственный интеллект?

– Да, так и есть, – прозвучал ответ. – На стене слева от вас имеется клавиша ручного управления. Напротив двери в стене встроены душ и туалет, дальше за столом – шкаф, там ваши вещи. Управление такое же.

– Спасибо за информацию, – сказал я.

– Обращайтесь, – сказал искин и замолчал.

Я задумался, и чувство времени куда-то пропало. Я сидел и размышлял.

Восемь лет коту под хвост! Как такое может быть? Где я? Как я мог вообще попасть в космос? Мне что, все это снится? А если это и вправду не сон? И что же мне вообще теперь делать? В голове какая-то непонятная нейросеть, импланты, криокапсула, сплошная хрень какая-то. Жо-о-опа полная!

Мысли просто свернулись в большой тугой клубок. Понимания того, как во всем этом разбираться и как вообще теперь жить, не было. Страх стал сковывать тело, медленно скручивая его спазмами. Сознание поплыло, и снова пришла спасительная тьма.

Вновь боль вернула меня из забытья. Я лежал на боку, придавив своим же телом руку, которая потеряла чувствительность. Малейшее движение вызывало острую боль в руке и в боку. Я открыл глаза. Сразу пришла новая боль, щека занемела от лежания на металлическом рифленом полу. А ощущение слизи от натекшей слюны еще вызывало и раздражение и зуд.

– Что-то я какой-то слабенький стал, потерял сознание, – пробурчал я. – Раньше я за собой такого не наблюдал.

Первая попытка встать завершилась полным провалом, рука подломилась, и я рухнул на пол, встретив его своим лбом.

«Рог обеспечен», – промелькнула мысль. Было больно, но вполне терпимо. С трудом поднявшись, кряхтя и охая, рухнул на стул.

– Я как руина! Да что же со мной такое? Я как пердун старый, бля, откуда это все, я же молодой? – глотка пересохла, и фразу я просипел.

Откинувшись на спинку и прижавшись затылком к прохладному пластику стены, я тупо уставился в потолок. Серый, набранный из квадратов панелей, он навевал лишь серую тоску. В мозгу постепенно все стало приходить в норму. Почему-то захотелось пить и потом сразу есть.

– Искин, ты где? – просипел я.

– Я здесь, – прозвучал с потолка тот же голос.

– Я могу поесть? – поинтересовался я.

Послышался щелчок, и дверь ушла в стену.

– Можете проследовать в столовую, – произнес искин.

Покачиваясь, я побрел на плохо слушающихся ногах в столовую.

– Хорошо, что рядом, – пробурчал я себе под нос, – а то бы и не дошел!

Я просто рухнул на стул, войдя в столовую.

– Искин, ты можешь мне сделать то же самое из еды, что делал Зур? – просипел я.

– Да, – прозвучал ответ.

– Тогда мне то же самое и два напитка, – просипел я и закашлялся.

Раздался звонок зуммера. Я встал и, уже не качаясь, подошел к синтезатору, открыл дверцу. Забрал поднос, отправился назад. Сразу опрокинул один стакан с жидкостью в себя, стало лучше. Кстати, напиток был очень похож на яблочный сок. Он очень быстро угнездился в желудке, и тот довольно заурчал. Еда проскочила внутрь живота, нигде не зацепившись. Второй стакан довершил пиршество.

«Однако как же мало надо для счастья!» – подумалось мне.

– Спасибо хозяевам! – довольно рыгнув, произнес я, прихлебывая остатки сока из второго стакана.

Возле стены, в том месте, где находилась дверца синтезатора, стоял прямоугольный ящик с дыркой сверху. Утилизатор «Комок-2», откуда-то из глубины памяти выплыло знание. Я чуть не подавился напитком, закашлялся.

– Не понял, это еще что за хрень? – удивленно воскликнул по-русски я.

– Не понял вашей команды, повторите, – произнес искин.

– Это утилизатор, – ткнул я пальцем в агрегат у стены, произнеся это уже на новом языке.

– Да, это бытовой утилизатор «Комок-2», самая простая и дешевая модель, – сообщил искин бесстрастным голосом.

«Да, – подумал я, – есть над чем поломать голову». А вслух произнес:

– Искин, поднос в утилизатор?

– Да, – прозвучал бесстрастный голос.

– Я могу вернуться в свою комнату?

– Да, каюта временно закреплена за вами, – прозвучал тот же бесстрастный голос.

Я поднялся и отправился в свое новое жилье, по пути закинул в утилизатор использованную посуду и поднос.

В каюте, как ее назвал искин, я сразу уселся к столу. Самочувствие резко улучшилось.

«Надо больше жрать, будете здоровы», – промелькнула радостная мысль. Прислушался к себе, голова слегка шумит и почему-то болит самую малость левое плечо.

Да, похоже, восемь лет жизни прошли для моего здоровья не бесследно, да и сами годы как-то не оставили ни следа в памяти, – эта мысль буквально давила и угнетала. Думать о чем-либо не было ни малейшего желания.

Полежу, а может, и посплю, решил я.

Я нажал на слегка выступающий квадрат сантиметров пяти. В стене появилась щель на всю длину возможной кровати. Затаив дыхание, я наблюдал за действом. Из стены медленно вылезла полка с метр шириной. На ней лежала подушка, вполне себе такая земная, даже наволочка была вполне обычного вида и цвета – бледно-зеленого. Было и одеяло, сложенное пополам, оно лежало по центру кровати. Все было затянуто прозрачной пленкой. Стоило дотронуться до подушки, как пленка сжалась в комок и осталась лежать на одеяле.

«Раз есть мусор, должен быть и утилизатор», – подумал я и стал искать его. Он и нашелся в углу у двери, копия того, что в столовой. Закинув остатки пленки в утилизатор, я взялся за одеяло. Когда-то у меня был пуховик, этакое чудо, прошитое в небольшую клеточку, вот так же выглядело одеяло. Подушка была мягкой и приятной на ощупь. Очень захотелось прилечь.

«Надо бы раздеться», – подумал я, и тут до меня дошло, что я не знаю, как это сделать.

– Искин, – обратился я к потолку.

– Слушаю, Миха, – не замедлил ответить искин.

– Как мне снять комбинезон? – поинтересовался я.

– Все просто, – стал говорить искин, – достаточно прижать ладонь к утолщению на груди и подержать более пяти секунд.

Что я и не замедлил проделать. Комбинезон как бы ожил, зашевелился и резко увеличился в размере, ботинки отделились и стали больше размером. От горла до паха он разделился, образуя дырку.

– Ну правда как живой! – не удержался я. – Спасибо, искин.

– Всегда рад помочь, – ответил железный управленец.

Стянув продвинутую одежду, я бросил ее на стул, а ботинки задвинул под ложе. Взяв одеяло в руки, улегся. Укрывшись, вытянулся всем телом, расслабился. Постель завибрировала и чуть прогнулась под моим весом. Стало мягко и удобно.

– Хорошо-то как! – И незаметно для себя я провалился в царство Морфея.

На этот раз пробуждение было приятным, не было ни боли, ни страха. Открыв глаза, обнаружил, что в каюте темно.

– Искин, – произнес я.

Потолок, медленно набирая мощность, стал светиться. В каюте стало светло.

– Слушаю, Миха, – произнес искин.

– Очень хочется узнать, сколько же я спал, – сказал я.

– Четырнадцать стандартных часов[1], – ответил искин.

– Вот это я дал, – произнес я, вставая. Я сел на кровати, в животе заурчало.

Когда я зашел в столовую, Зур уже ждал меня, сидя за тем же столом и потягивая напиток из стакана.

– Как себя чувствуешь? – спросил он вместо приветствия.

– Спасибо, намного лучше, – ответил я, – только вот жрать очень хочется.

– Это нормально, у тебя истощение второй степени. – Послышался звонок синтезатора. – Бери, ешь. Не знаю, что у тебя вышло с твоими бывшими хозяевами, но кормили тебя неважно.

Пока я ел, он продолжал говорить:

– Дела обстоят так. Ты обеспечен едой, жильем, и, самое главное, ты в безопасности. По законам Содружества типа… э-э-э… жизнь разумного бесценна, – он рассмеялся, слегка раскачиваясь на стуле. Через пару минут, успокоившись, он продолжил: – Но мы не в Содружестве! Да и многим глубоко безразличны эти законы. Рассказывать тебе о самом Содружестве у меня нет ни малейшего желания, все равно все узнаешь сам. Скажу одно: Миха, не верь официальным данным, там полное гуано. Но это так все, лирика. Будем говорить конкретно, и конкретно о тебе. Питание, перелет, лечение и, само собой, твое спасение потянет тысяч на пятьдесят кредитов. А это много, поверь мне. В твоем случае есть одно преимущество. Много обломков! Я не все еще разобрал, но точно тебе скажу, ты мне не должен. Одна твоя криокапсула потянет на двенадцать тысяч кредитов, – он усмехнулся, отхлебнул из стакана и продолжил: – Да, в криокапсуле имеется место для хранения вещей, ага. Так вот, там были твои вещи, что там – понятия не имею, сам разберешься. Сейчас они у тебя в каюте в шкафу. Значит, так, с долгом мы разобрались. Теперь дальше. Экипажа у меня нет, я управляюсь сам. Э-э-э, а, ладно, неважно. Ты получишь ограниченный допуск к базе данных транспорта – читай, смотри. Коридор, столовая, каюта, ну и комната для занятий, если захочешь. Это все, где ты можешь находиться. Извини, но больше я тебя никуда не пущу. Да и не нужно тебе туда. Я понимаю тебя и даже, наверно, угадаю твой вопрос, но сразу говорю: нейросеть я тебе не смогу активировать, просто не знаю как, – он усмехнулся. – Да ты не унывай, на станции тебе ее активируют без проблем. Да и возьмут не много, кредитов пятьсот, не больше.

– У меня вопрос, – произнес я, перестав жевать.

– Давай свой вопрос, – добродушно согласился Зур.

– Как пираты могли мной управлять?

– А, так это вообще без проблем, – улыбаясь, сказал Зур, – у тебя стоит рабский имплант. Вот он и заставляет тебя все делать. Его можно настраивать по-разному, точно не скажу как. Знаю, что за пару лет можно и в овощ превратиться, но ты вроде ничего, соображаешь. Не боись, на станции Омма, куда мы летим, рабство запрещено. Все?

Я кивнул. Он встал, потянулся и стал медленно прохаживаться, продолжая говорить:

– Осталось сорок шесть стандартных суток до стыковки на станции. Тебе многое нужно узнать, так что скучно не будет. Видеться мы с тобой будем редко, у меня много работы. Искин тебе поможет и все, что надо, подскажет. Ну, а если будет что-то неразрешимое, свяжешься со мной, – сказав все это, он вышел из столовой. А я так и остался сидеть с ложкой в руке.

Доев, я попросил у искина еще одну порцию еды, которую не спеша умял. После чего вернулся в каюту.

– Ну что же, начнем знакомство с новым миром, – сказал я сам себе, – и начнем мы с разбора своих вещей.

Шкафа я не обнаружил, но слегка выпуклый квадратик на стене все же я заметил. Часть стены уехала в сторону. С виду обычный шкаф, разделенный на две части, в одной части крючки, в другой полки. Внизу лежал мой земной рюкзак. Сердце сжалось, снова подступила тоска. Вздохнув, я поставил рюкзак на стол. Откинул клапан, потянул веревку, стягивающую горловину. Сверху лежала грязная и вонючая футболка серого цвета.

– Искин, а как можно постирать вещи? – спросил я. На торцевой стене от входа появился проем, внутри вспыхнул свет, освещая открывшееся помещение, явно душ.

– Бросишь туда, дрон заберет, – ответил тот.

Кинув футболку в проем, я стал выкладывать содержимое рюкзака. Рюкзак был на сорок литров, самый простенький – ручка сверху, два кармана по бокам, и он явно не полностью утрамбован. Внутри оказались десять армейских сухпайков, этакий желтый пакет 30×30 сантиметров, это знание пришло снова само собой. Под ними лежали в таком же состоянии, как и футболка, трусы и носки, они сразу отправились вслед за ней. Дальше, как ни странно, кожаные тапочки. Затем обнаружился какой-то инструмент, с виду похож на рифленую трубку, пока непонятного для меня назначения. Дальше я извлек из него куртку и брюки, выполненные в стиле милитари, с кучей карманов, тоже не первой свежести. Они тоже отправились в стирку. Потом я достал довольно неплохие туфли, по виду как из натуральной кожи, коричневого цвета. Все эти вещи я не помнил и, откуда они взялись, не знал. А вот все остальное – это были мои вещи, еще с Земли, и похоже, с тех пор их из рюкзака не доставали. Я вынул камуфляж, наш родной, российский, и кроссовки, правда, не совсем российские, но тем не менее родные. И футболка с надписью «Русь» на груди. Люблю я все, что связано с древней Русью. В карманах были вещи, которые порадовали больше всего. Нож с ножнами, который сам лично изготовил из рессоры, с лезвием в 32 сантиметра. Плоская фляжка на семьсот граммов, полная! Коньяк армянский, не самый дорогой, но все же, друзья подогнали. И последняя находка – флешка на 120 гигабайт с небольшим набором фильмов, мультиков, с нашей и зарубежной музой и электронными книгами разных жанров. Я же собирался на озере пробыть две недели, вот и взял вечерком почитать, послушать, посмотреть. Недолго думая, я отхлебнул из фляги большой глоток, медленно глотнул, затем второй.

– О боже, как же хорошо!

Не прошло и минуты, и по всему телу стало расходиться приятное тепло, тепло родины, родной планеты. Я развалился на стуле и просто наслаждался блаженством. С зажатой в руке флешкой, с закрытыми глазами я просидел так, наверное, с полчаса, пока расслабляющее действие коньяка не прекратилось.

После выпитого коньяка в мозгах как бы все разложилось по полкам. Мысли выстроились в нужную стезю.

«Если я смог восемь лет прожить в рабстве, – размышлял я, – то уж свободным я точно не помру. Факт? Факт! Значит, надо время полета до станции использовать с максимальной отдачей. Информация всегда была полезна. Жрать, и еще раз жрать! А через недельку можно и телом заняться».

Улыбка сама собой появилась на губах. Уныние и апатия, так давившие до этого, ушли.

«Может, еще накатить?» – мелькнула мысль.

– Ну уж нет! – вслух себе сказал я. – Пьянство еще никого до хорошего не доводило. Попустило, и ладно.

Все-таки соображать стало легче. Что повлияло, коньяк или еда и хороший сон, уже неважно, а вот выяснить стоимость спиртного стоит.

– Искин, э-э-э… в этом самом Содружестве… спиртное есть? – спросил я.

– Конечно, – ответ искина прозвучал с ноткой удивления.

– А стоимость?

– Уточните емкость и крепость напитка, – сказал искин.

– А какие есть?

– Малая, стандартная бутыль, а дальше уже всякие бывают, – стал выдавать информацию искин.

По описанию искина я понял, что малая бутыль – это аналог нашей чекушки. Стандартная – это шестьсот граммов. А дальше производитель как хочет, так и разливает. На голопанели, встроенной в стену, он стал показывать картинки бутылок. Все они были или квадратные, или плоские. А размер доходил до 3 литров. Также искин объяснил и какие бывают напитки, и какова их стоимость. Самое простое – это «планетарка», разбавленный синтезированный спирт, малая бутылка 20 кредитов. Вино, по описанию похожее на сидр, за стандартную емкость стоило 120–200 кредитов. Ну а за самый дешевый коньяк в малой бутылке придется выложить 600 кредитов.

– Стандартная бутыль, коньяк, выдержка двенадцать лет. Стоимость? – произнес я.

– Минимальная цена за бутыль три тысячи кредитов, максимум – двенадцать тысяч кредитов.

Я увлекся и просидел за изучением разных файлов и выслушиванием информации от искина до тех пор, пока не стала раскалываться голова. Поблагодарив искина, я разделся и завалился спать.

Как выяснилось (у искина, естественно), проснулся я в семь утра по бортовому времени и впервые за это время собрался в туалет. На вид все как обычно, настенный унитаз, из чего изготовлен, непонятно, похоже на пластик, зеленого цвета. Но вот дырки в нем не было, внутри какая-то зеленая пористая масса. И даже туалетная бумага имелась, приятная на ощупь и вкусно пахла, правда, больше похожая на пористую влажную салфетку, но очищала… великолепно.

Зура на завтраке не было. Съев обычный набор блюд, я попросил у искина одно из блюд, которое употреблял Зур, и желательно мясное. И остался доволен. Большой кусок мяса типа говядины, политый ярко-красным соусом, да еще и острым! А на гарнир квадратные кусочки теста, по вкусу не отличавшиеся от наших макарон. Да и напиток желтого цвета, на вкус – абрикосовый сок, был хорош, даже очень хорош. Рецепт отправился в планшет: блюдо номер 8 стандарта Содружества.

За пару часов я освоил планшет, подарок Зура, как сообщил искин. Прикольный такой девайс, по земным меркам вообще уникальная вещь, выход в сеть, пока в корабельную. Просмотр видеофайлов, подключение к оборудованию от головизора до дронов, большой объем памяти. Я с ним теперь не расстаюсь.

День прошел тихо и незаметно. Информация потихоньку стала накапливаться, я стал скидывать файлы в планшет. Не было смысла сейчас изучать все глобально, стоило лишь понять, как себя вести, чтобы не выделяться среди остальных хотя бы первое время. Но многое я уже понял и, конечно, узнал самое главное: что этот мир, в котором я оказался, просто огромен. Больше тысячи заселенных звездных систем самого Звездного Содружества и еще почти столько же Фронтира. Фронтир – это звездные системы, окружающие само Содружество, а дальше дальний космос или неисследованная зона. Для меня, человека, буквально вернувшегося с того света, сейчас важно банально выжить.

На четвертый день моего пребывания на корабле я решил принять душ, хотя и чувствовал, что тело чистое. Просто захотелось постоять под струями горячей воды. Увы, пришлось разочароваться, душ был ионический, как объяснил искин. Тело покрывалось капельками воды, а затем туман из моющего средства окутывал его, потом снова туман из воды, и в конце горячие струи воздуха высушили меня за пару минут. Удобно, да. Но вот удовольствия – ноль!

После душа я поинтересовался у искина, существует ли на корабле зеркало, после чего часть стены между кроватью и санузлом превратилась в ростовое зеркало, от пола до потолка. Рассматривая себя в этом громадном зеркале, я обнаружил, что я худой как щепка. Ребра торчат, живот впалый, согнув руку, увидел дряблые мышцы. На лбу рваный шрам, проходящий от середины лба до левой брови, волос ноль. Осмотревшись, обнаружил еще с десяток подобных следов на теле. А вот на плече был свежий, еще розовый шрам сантиметров двенадцать. Стала понятна иногда возникающая боль в плече.

Дни шли, самочувствие улучшалось. Я освоил еще два блюда из пищевого синтезатора, одно из них был суп типа горохового. Я стал сначала ходить, а затем и бегать по коридору. На восьмой день пошел в комнату для занятий. Не знаю, что я ожидал увидеть, но это был не спортивный зал. Зайдя внутрь комнаты, я обнаружил что-то типа зала, 6×8 метров. У стен стояли две кабинки типа душевых, как у нас на Земле, с непрозрачными стенами, со стенкой около двух метров. Третья подобная кабинка располагалась горизонтально. У другой стены стояло устройство, назначение которого я понять не смог. Снова пришлось обращаться к искину.

В зале находились, как мне объяснил искин, виртуальные капсулы-тренажеры. Одна из них для физических нагрузок, типа качалка. В одной был симулятор рукопашного боя. А вот горизонтальная капсула была симулятором, в ней можно было летать на малом корабле типа истребитель или штурмовик, управлять колесным вездеходом. А можно заняться и виртуальным сексом. Непонятное же устройство оказалось обычной беговой дорожкой с изменяющейся силой тяжести. Выглядела она как два диска диаметром полтора метра, один из них лежал на полу, а второй находился над ним на высоте двух с половиной метров. В центре зала был круглый ринг, метра на три. Для начала я стал бегать, постепенно увеличивая силу тяжести.

Распорядок дня изменился. Теперь я все делал по часам, используя планшет как часы, выведя циферблат на весь дисплей. Подъем в шесть, завтрак, в семь спортзал, так я назвал про себя комнату для занятий. В девять изучение информации по новому для меня миру. Затем обед, снова изучение информации, потом снова занятия спортом, небольшой отдых, ужин. После ужина снова новые знания и затем перед сном прогулка по коридору или просмотр фильмов, которые были очень зрелищными, но в основном бессмысленными. На двенадцатый день утром на завтраке встретился с Зуром, он похвалил меня за то, что я не ленюсь – и учусь, и занимаюсь. Объяснил мне, что из-за того, что сеть у меня отключена, большая часть возможностей симуляторов мне недоступна. Зур также объяснил, как лучше их использовать. Вопрос, который меня больше всего интересовал, это принятие гражданства, с ним я к нему и обратился.

– Понимаешь, Миха, – сказал Зур, – гражданство оно, может быть, и имеет особое значение, когда ты живешь на планете. Там все твои действия завязаны на рейтинге. Рейтинг? Это система начисления баллов… э-э-э… лояльности государству, что ли. Там, – он указал пальцем в потолок, – ну, в смысле, в космосе и на станции, всем на рейтинги и гражданство глубоко насрать. Ха-ха-ха! На станции правят корпорации и кредиты. Тебе придется самому решать, как быть. У меня гражданство Аратанской империи, и что, я там не был уже одиннадцать лет. Для примера скажу, у некоторых дельцов типа меня есть место типа базы, что ли. Вот так летаешь годами туда-сюда между системами, надоедает… Ага, я что-то отвлекся, наверное, и меня пора на базу. Так вот, база – это док на станции, где можно зависнуть надолго. Загнать кораблик в стойло, побыть на планете, походить по барам и притонам или просто поваляться на пляже, у каждого свое, – он мечтательно улыбнулся, вздохнул. – В доке обычно делаю модернизацию корабля. Многие ставят жилой блок, – он помолчал и добавил: – Я думаю, в общем, ты понял?

– Да, суть твоего рассказа я понял, – ответил я, – каждый сходит с ума по-своему!

Зур рассмеялся и произнес:

– Вот сейчас ты точно обозначил! Именно так и есть, каждый в Содружестве по-своему. Ладно, пойду я. – И ушел.

На двадцатый день утром вместе со мной проснулся и мой мужской орган, а я уже думал, что все, уже не смогу. На радостях я решил устроить себе выходной. Полдня проспал, затем прогуливался по коридору, болтая с искином. Искусственный интеллект корабля обладал личностью, по моей просьбе он сменил тембр голоса на легкий баритон и отвечал на все вопросы.

– Почему я чувствую легкое головокружение иногда?

– Так реагирует ваш организм на переход в гиперпространство и выход из него.

– А почему Зур один, у него что, нет друзей и родственников? Все время быть одному не очень приятно.

– Дружба – это что? Поясните, Миха.

– Ну, дружба – это… ну, это когда вместе интересно, когда тебя поддерживают, помогают и не требуют взамен ничего. Ну и ты так же. Наверно, где-то так.

– У нас в Содружестве это не особо принято, хотя и встречается. А у Зура все родственники, скорей всего, погибли. У него два брата было, тоже летали, с ними связи уже девять лет нет.

– А мама, папа?

– Тоже погибли лет тридцать назад.

– Да-а-а, – все, что я смог сказать. – Зур сказал, что жизнь разумного бесценна и засмеялся, почему?

– Все дело в том, что основной закон Содружества именно об этом и говорит: «Жизнь разумного бесценна». А вот все остальные законы способствуют лишь его уничтожению. Каждый месяц в самом Содружестве и его ближайшем космосе гибнет около миллиона разумных существ. А сколько разумных населяет эту часть галактики, никто не знает – десятки триллионов, сотни, а может, тысячи.

– Я не понял, из-за чего такое большое количество поколений техники, объяснишь?

– С этим проще. С первого по третье поколения техники считаются устаревшими. Ну, это не факт, что она хуже справится с поставленной задачей. Просто она не подлежит модернизации, это первая причина, а вторая – она просто морально устарела. Первая техника третьего поколения появилась больше трехсот лет назад. Вы, имея нейросеть техника, в этом скоро разберетесь сами. Могу только добавить, почти вся техника четвертого поколения имеет индивидуальную привязку, а третьего могут использовать все подряд. Для вас будет самое актуальное знание – особенности оружия. Космическая станция Омма осталась в системе после боев с насекомоподобными разумными, их называли арахниды, а если проще – архи. Станция Омма являлась малой военной станцией прорыва, в боях ей сильно досталось. Но космос – это такое место, здесь ничего не пропадает зря. Вот и ее стали использовать лишь через триста лет после разгрома архов. Так вот она как раз и есть живой предмет третьего поколения. Могу только добавить, четвертое поколение появилось всего сто двадцать лет назад.

– Но ведь уже есть восьмое поколение и стала появляться техника девятого поколения, я читал в сводках новостей, – возмутился я. – На третье поколение ушло почти четыреста лет, на следующие пять – всего сто! Как это?

– Все объяснимо, – невозмутимо разглагольствовал искин. – Третье поколение – это базис всей техники, а все остальное лишь модернизация и улучшение.

– На станции Омма работа техника востребована? Какие заработки она приносит? Есть информация?

– Станцию Омма еще полностью не восстановили. А совсем недавно, буквально пару лет назад, ее пытались захватить пираты. Так что работы по восстановлению еще много. В среднем при найме техник зарабатывает от трехсот до пятисот кредитов в день, при рабочем дне в четырнадцать часов минимум. Техник, работающий со свободным контрактом, зарабатывает больше, и часто значительно больше.

Я просмотрел много информации, но ее было ну уж слишком много, и чтобы все осмыслить, явно нужен не один месяц. Поэтому я старался запихнуть в планшет как можно больше пока бесплатной информации. Я эти расспросы использовал для того, чтобы уточнить, какая именно информация для меня актуальней. То, что я узнал о Звездном Содружестве, такое оно имело полное название, и о мирах вокруг него, позволило мне сделать вывод, что даже глоток воздуха здесь не бывает бесплатным. Представьте себе, что, например, курс обучения трех школьных лет вам хотят засунуть в голову за месяц. Вот и у меня подобная ситуация. Я старался понять, что мне нужно в первую очередь, и выжать из ситуации максимум. А это здоровье и, как ни странно, умение махать кулаками и ногами. Пришлось вспоминать все, что когда-то мог и знал. Служба в погранвойсках – это, конечно, не диверсанты, но понятия по рукопашке нам давали, и ножи я любил всегда и метал, да и как им можно помахать, тоже знал.

Занятиям в спортзале стал уделять больше времени. Последние двадцать дней я жрал, причем усиленно, спал и махал ножом, руками и ногами. Силовой тренажер давал возможность использовать виртуальные гири, гантели, штангу, а в симуляторе рукопашного боя мне была доступна только груша, но мне этого хватило.

Когда до конечной точки полета осталось пять дней, на завтраке меня встретил Зур:

– Это последний прыжок, выход из гипера уже будет в системе независимого мира Ворган. Там не задержусь, я тебе уже об этом говорил. А ты тоже чтобы к тому времени был готов.

Я кивнул ему в ответ.

– Ты мне понравился, Миха, – продолжил Зур – С вопросами не пристаешь. Нос куда не надо не суешь. Я почти закончил разбирать обломки твоего корабля. Сдать все это барахло мне не составит особого труда. Пока я буду распродавать все, а это два-три дня, ты можешь пожить на корабле.

Планшет я забил инфой под завязку. Глядя в зеркало, я видел уже не дохляка, а вполне себе накачанного мужика, правда, малость худоватого. С ежиком на голове, а из криокапсулы я вылез лысый, с бородой и со злыми холодными глазами.

– Я готов! – сказал я сам себе. – Ну, Фронтир, встречай меня.