Освобожденные

Глава 1. Мэгги

– Послушай, Линн… – Я присела рядом, стараясь не глазеть на шрам у нее на скуле – постоянное напоминание о том, что случилось. Я прекрасно ее понимала, ведь каких-то пару недель назад сама прошла подобное; пережитое было еще свежо у меня в памяти. – Дар почему-то медлит, не может определиться. Калеб ведь тоже своего не знал, пока… ну, сама помнишь. И вы с Кайлом о своих совсем скоро узнаете, точно говорю. Ты прости нас, пожалуйста, что мы все тут закрутились и внимания на вас не обращаем…

Возвышение Кайла и Линн произошло на крыше дворца, за которым последовало и Взаимообладание. Но все мы были так заняты своими проблемами и заботами, что о Кайле и Линн совсем позабыли; а тем временем ни один из них еще даже не предчувствовал своего Дара. Не обратили мы внимания и на то, что у Линн – у человека – на запястье появилась татуировка.

– Нет, ничего, – быстро сказала Линн. – Я и не хочу быть в центре внимания. Просто Кайл… – Она хлюпнула носом, и я поняла: она плакала до того, как пришла ко мне. – Он из-за этого расстроен. Я точно знаю. И как после этого не расстраиваться?

Я улыбнулась, потому что меня саму не раз терзали схожие чувства.

В кармане у меня зажужжал мобильный, но я не обратила на него внимания.

– Мы с Калебом тоже через все это прошли. Мне казалось, что меня обманули, потому что он оказался Асом, а я – нет.

– Да. – Линн кивнула. – Вот и мне так кажется.

Я знала: совсем скоро за ней придет Кайл. Она была так расстроена, что он не мог этого не почувствовать.

– Не волнуйся, Линн. Кайл – большой мальчик. Я тебе точно говорю: как только будете готовы, Дар у вас появится. И наверняка какой-нибудь крутой. А Кайл не расстроился. Я у него в голове, помнишь?

– Вылезай уже из нее! – прохрипела Линн, поднимаясь и краснея. – Его мысли теперь – частная собственность.

– Я имела в виду, что чувствую, когда он расстроен, – пояснила я, пытаясь сдержать улыбку. – Улавливаю настроение.

– Проехали, – буркнула Линн и яростно потерла щеку. – Я из-за всего этого такой нюней стала, ужас.

Я засмеялась, и тут на крышу выскочил Кайл. Он почти подлетел к Линн и схватил ее за плечи.

– Что такое? – Он огляделся в поисках угрозы, но ничего не обнаружил. Потом посмотрел на нас – и остановил взгляд на Линн. Услышав ее мысли, он нахмурился. – Я же говорил тебе, Линн, все будет хорошо.

– Да, но…

– Ага-ага, – перебил Кайл и приложил палец к ее губам. Я улыбнулась, заметив, каким яростным взглядом она одарила любимого. – В нашем клане я не сомневаюсь: Дар приходит тогда, когда ему самое время. И еще я верю в нашу новоиспеченную Прорицательницу. – Он ухмыльнулся. – Эта пай-девочка превращает Вселенную в уголок любви и добра. Такая лапочка!

– Иди-ка ты, Кайл…

– Видишь? – засмеялся Кайл, потом повернулся к Линн, и улыбка его изменилась. Так он улыбался ей одной. – Смотри, какая она спокойная и невозмутимая. Как удав, ей-богу! Может, и ты успокоишься?

Линн вздохнула и закусила губу.

– Успокоюсь, так и быть.

– Правда? Как удав?

– Как удав под транквилизатором, – усмехнулась она.

Кайл широко улыбнулся и обхватил ее лицо ладонями. Затем провел пальцем по шраму и выдохнул:

– Хорошо.

Я слышала его виноватые мысли. Кайл думал, что подвел ее. Он так расстроился из-за Родни, что не смог исцелить ее щеку, и теперь мучился оттого, что из-за него любимая навсегда останется с этим шрамом.

– Хватит, – резко прошептала Линн. – Хватит, Кайл. – Она тоже обхватила ладонями его лицо. – Это не твоя вина. Не ты меня ранил.

– Я должен был тебя исцелить.

– Ты потерял двоюродного брата, – шепнула Линн. – Хватит уже.

Он на мгновение задумался, а потом грустно улыбнулся:

– Кто бы говорил.

Линн шумно вздохнула, поняв, что попала в ловушку, и тихо засмеялась:

– Ладно.

А потом встала на цыпочки и поцеловала его. Я поспешила смыться…

Двинувшись вниз по лестнице, я беззаботно перескакивала ступеньки. Только вчера мы узнали, что Хэддок – мой настоящий отец, а потом – что Джен и Биш запечатлелись… ну наконец-то! Но сегодня я чувствовала себя намного лучше. Чувствовала, что, несмотря на множество нерешенных дел, все с нами будет отлично. Я уже давно не ощущала ничего подобного и теперь наслаждалась этим чувством. Все вставало на свои места.

Я как раз пыталась позвонить Бекки, когда Линн отвлекла меня своей миленькой тирадой. Номер Бекки я набирала несколько раз, но слышала только автоответчик. Она уехала с Ральфом в горы, жутко на меня разозлившись, как только умеют злиться лучшие подруги.

Я перечитала ее эсэмэски: «Как ты могла не рассказать мне, что едешь в чертов Лондон?!», «Почему ты целую неделю не звонишь?» – и, конечно, мое любимое: «Ну когда же ты расскажешь мне грязные подробности о себе и своем студентике? Смотри у меня! Не позвонишь – я тебе задам трепку!»

Вспомнив об этом, я улыбнулась. Я ужасно по ней соскучилась. Она была кусочком «нормального» мира, от дополнительной порции которого я бы не отказалась.

Я услышала за дверью мысли Калеба ровно за секунду до того, как он обхватил меня за талию. Он прижал меня спиной к стене, и я поддалась; и вот они – теплые губы, закрытые глаза и мягкие, но настойчивые руки.

Бедный Калеб. После того как мы узнали о Джен и Бише, Мария решила оставить их наедине и пришла спать к нам. Калеб мысленно вздыхал о том, что и нам не помешало бы уединение, но на одну ночь все-таки уступил.

Почувствовав, как он дразнит пальцами кожу у меня под майкой и пытается еще сильнее мысленно со мной соединиться, я поняла – он старается наверстать упущенное. Рука его коснулась моих волос, и когда он, мягко массируя мне голову, просеял волосы между пальцами, по коже побежали мурашки. Я поежилась, и он застонал. Чуть отодвинувшись, я подняла на него взгляд.

Мой Калеб.

Он самодовольно улыбнулся и радостно на меня посмотрел.

– Ой, миссис Джейкобсон, неужели вы покраснели?

– Скорее раскраснелась, – поправила я и ухмыльнулась в ответ.

– Ну, одна птичка мне тут напела, что оккупанты уже освободили нашу комнату. Не хочешь пойти и… подремать?

Судя по его широкой ухмылке, дремать он не собирался. Я закусила губу и кивнула, мол, показывай путь. Переплетя пальцы, мы двинулись по коридору. Возле нашей комнаты он завозился с дверным замком и снова принялся меня целовать.

Я схватила Калеба за воротничок и приподнялась, стараясь удержаться на месте. Тут кто-то громко захихикал, и мы замерли. Калеб отворил дверь, и перед нами предстали Биш и Джен. Свесив босые ноги с края кровати, они лежали на спине и глядели друг на друга.

Я услышала их мысли прежде, чем успела остановиться. Они смеялись, вспоминая о том, как учились водить. Потом они заметили нас, и Джен смущенно улыбнулась.

– Простите… Мама и Мария задремали у нас в комнате.

– А с твоей-то комнатой что? – спросил у Биша Калеб. Ему не терпелось поскорее избавиться от незваных гостей.

– А у меня своей комнаты нет, – без запинки ответил Биш.

– Ну… – Калеб силился подобрать слова, чтобы повежливее их спровадить.

Я тихо засмеялась и снова ухватила его за воротничок. Калеб коснулся ладонями моей поясницы, лбом – лба.

– Пока мы не вернемся в Штаты, нам не дадут покоя, – заметила я. – Да и потом тоже. Неделю меня будет мучить Бекки, а потом и бабушка начнет суетиться из-за свадьбы, это я точно знаю.

Калеб кивнул, соглашаясь.

– Простите, – повторила Джен, но тут же плюхнулась обратно на кровать, не собираясь никуда уходить. Биш лег рядом, на этот раз поближе к нареченной.

– А меня не прощайте, – шепнул он, а потом поцеловал Джен и прижал ее к груди. Они замерли, будто уснули.

– Может, на крышу? – многозначительно шепнул мне Калеб.

– Фу! – выдохнула Джен. – Имей совесть, братишка, не мурлычь при нас своим похотливым голоском.

– Комната наша, – парировал Калеб и улыбнулся мне своей фирменной улыбкой «Я-счастлив-чем-бы-мы-ни-занимались».

Так он улыбался только мне, втайне от остальных. Я улыбнулась в ответ и повела было его на крышу, но за дверью нас встретил Хэддок.

– Мэгги, Калеб, – поздоровался он и беспокойно переступил с ноги на ногу. Я, само собой, не слышала его мыслей, а потому понятия не имела, чего он хочет. – Нужно поговорить. Пока вы не уехали.

– О чем? – поинтересовалась я.

Я не сердилась на Хэддока и не хотела, чтобы он чувствовал себя передо мной в долгу. Я закрыла дверь в комнату: Биш не должен был нас слышать, ведь он еще ничего не знал. Однако Хэддок заговорил о другом:

– Завтра я вместе с вами поеду в Теннесси. В смысле, в город.

– Что? – громко выпалила я. – Зачем?

Он выпрямился.

– Понимаю, все эти годы я не был тебе отцом, а теперь у тебя есть Джим… что, конечно, здорово… Но когда-то я тебя потерял, даже не зная, что ты у меня есть. И больше терять тебя я не намерен.

Я закрыла глаза и попыталась дышать ровнее. Папа с Фионой, мы с Калебом, Биш с Джен, а теперь еще и Хэддок. Семья растет на глазах…

– Ладно, как хочешь, – вежливо ответила я, стараясь улыбнуться. – Мы что-нибудь придумаем, но я ничего не скажу своему отцу… Джиму. Ты понимаешь, о чем я. Он ничего не знает.

– Понял. – Хэддок улыбнулся. – Увидимся за ужином.

Тут я вспомнила об эсэмэске, прожужжавшей в моем кармане, и, перестав метать молнии Хэддоку в спину, выудила мобильник. Мой телефон теперь был набит номерами всех членов клана. Я попросила написать мне, если кто-нибудь еще запечатлится. Мы с Калебом хотели быть в курсе всего, что творится с Асами.

Я открыла сообщение. Калеб бурчал что-то про Хэддока и «одни неприятности», но тут почувствовал волну моих мыслей и замолк.

Я перечитала эсэмэску раз пять, а Калеб обхватил меня и не отпускал. Затем прижал меня к себе, я уткнулась лицом в его шею, и он проговорил:

– Детка, мне так жаль…

И я поняла, что сообщение от мамы Бекки пришло наяву.

У меня задрожали колени. Калеб отодвинулся и обхватил мое лицо ладонями.

– Едем сейчас же.

Я ощутила всю его любовь и заботу, направленные на меня. Я никогда еще не была ему благодарна так, как в то мгновение. У меня задрожала губа, и я закусила ее. Калеб с состраданием посмотрел сначала на мою губу, а потом – в глаза. Он ничем не мог исправить положение и от этого ощущал бессилие, которое, конечно, не любил. Впрочем, как и я.

– Мэгги… скажи, что сделать, – произнес он с болью в голосе и провел большим пальцем по моей щеке. – Чем я могу помочь?

Я обняла его за шею.

– Ты уже помогаешь, – вздохнула я, стараясь собраться. – Уже помогаешь.

Калеб снова заговорил, но теперь мягко, на ухо, пытаясь еще больше меня успокоить:

– Я пойду скажу папе, что мы уезжаем. А они пусть едут следом. Давай-ка ты… посидишь немного с Джен и Бишем, пока я не вернусь, ладно?

Я кивнула. Он отвел меня в комнату, и все было как в тумане. За последнее время со мной столько всего приключилось (пусть и важного, меняющего жизнь), что я едва находила на Бекки время.

Ребекка. Я никогда не называла ее полным именем, а она – меня.

Я тут же ощутила утрату, сожаление, вину… И тогда же меня покинули тепло и забота Калеба. Я услышала его вздох и оглянулась. Под руки меня держали Биш и Джен; Калеб пытался уйти. Он хотел в это скорбное мгновение оставить меня горевать с братом… но не мог. И я решила: пускай Биш расскажет остальным, что мы уходим и что я потеряла друзей, – он ведь все понимает. А мне нужен Калеб.

Мы одновременно двинулись навстречу друг другу и обнялись. Я услышала, как Биш сказал что-то про папу и самолет, но сосредоточилась на мягкой клетчатой рубашке Калеба: принялась разглядывать ее, гладить пальцами.

И в это мгновение я почувствовала себя девушкой, которой была раньше. Брошенной, одинокой в мире, полном людей и вещей. Но теперь все-таки кое-что изменилось. Стоя возле кровати в своей комнате, я взглянула на Калеба и прочла в его глазах одно-единственное желание – прогнать всю мою боль.

Нет, я больше не была одна.

Однако я потеряла подругу.