Остров мертвых

МИФЫ И ФАНТАЗИИ РОДЖЕРА ЗИЛАЗНИ

Наши читатели давно привыкли к тому, что все новинки западной литературы приходят к ним с большой задержкой. То, что в Америке давно считается классикой в области научной фантастики, у нас становится бестселлером. Такая судьба не обошла и фантаста с мировым именем, Роджера Зилазни, книги которого буквально два-три года назад появились на прилавках книжных магазинов в русских переводах. Издательство «Северо-Запад» уже опубликовало всемирно известные произведения Р. Зилазни «Князь Света» и «Хроники Эмбера». Теперь читателю предоставлена возможность познакомиться еще с тремя романами этого писателя: «Творец снов» (1966), «Этот Бессмертный» (1966) и «Остров мертвых» (1969), которые относятся к раннему периоду творчества уже запомнившегося нашим любителям фантастики автора.

Роджер Зилазни прочно завоевал популярность у американских фэнов научной фантастики еще в начале 1960-х годов. Книги его неоднократно переводились на французский, итальянский, испанский, немецкий, голландский, шведский, греческий, японский языки. По его романам и повестям сделаны инсценировки для театра, сняты кинофильмы.

Он — автор более двадцати пяти повестей и романов, а также многочисленных коротких рассказов и критических статей, вошедших в самые разнообразные антологии научно-фантастической литературы. Жаль, конечно, что нашим читателям шедевры Р. Зилазни стали доступны с опозданием лет на двадцать пять, но лучше поздно, чем никогда.

Роджера Зилазни обычно причисляют к писателям-фантастам «Новой волны». Сам термин чаще всего используется в тех случаях, когда говорят о новой англо-американской научно-фантастической литературе, сломавшей закосневшие традиции. Движение писателей «Новой волны» охватывает 1964–1972 годы. Хотя до сих пор нет единого мнения о том, что именно считать литературой «Новой волны», ее часто характеризуют как некое противопоставление укоренившимся в 1950-е годы формам и идеям старой фантастики, где речь шла об антитезе «человек — мир машин, роботов, механизмов будущего». Писатели «Новой волны» глубже заглянули в духовную сферу человека, сделав свои произведения более психологичными, более сложными и неоднозначными, тем самым отказавшись от примитивных сюжетов й ходульных персонажей. Вобрав в себя все лучшие традиции реалистической литературы прошлых веков, сторонники нового движения начали разрабатывать незаезженные, оригинальные сюжеты, где тесно переплетались фантастика и история, космические просторы и мифология, новейшая компьютерная техника и мистика, роботы и колдовство. В фантастике 1960-х годов открылись темы, которые долгое время считались своего рода табу для этого жанра. Фантасты заговорили о таких сложных, интимных и ранее подлежавших замалчиванию вещах, как секс, насилие, кровосмешение, психические расстройства, гомосексуализм, каннибализм, переместив реальность на вымышленную почву. Простота и занимательность интриги, стремительность действия перестали быть основным мерилом произведения: одним из важнейших критериев была теперь психологическая достоверность героев, их индивидуальность, рост личности и ее обновление. В печати стали появляться и откровенно эротические произведения на космические темы. Одним словом, любая свежая мысль, сюжет или форма произведения давали автору право на то, чтобы он считал себя принадлежащим к «Новой волне».

Если говорить более конкретно, движение «Новой волны» возглавила группа английских писателей, объединившихся вокруг журнала «Новые миры». Официально история «Новой волны» началась с того момента, когда главный редактор и издатель этого журнала, Е. Дж. Карнелл, ушел в отставку, передав бразды правления фантасту Майклу Муркоку, который превратил традиционный, добротный и безнадежно устаревший журнал в арену для экстремистски настроенных литераторов-фантастов, сокрушавших старые устои. С апреля 1964 года началась новая эра в научной фантастике.

Вокруг журнала, издаваемого М. Муркоком, сгруппировалось ядро из английских и американских писателей. Британцы были представлены Дж. Г. Баллардом и Б. Олдисом, среди американцев можно назвать таких фантастов, как Г. Гаррисон, Н. Спинрад и Т. М. Дич. К ним примкнула Дж. Эллисон, известный американский критик и составитель модных авангардистских антологий фантастических рассказов, а также многие другие, кто ратовал за свободную от жестких ограничений фантастику.

Молодые авторы пытались создать богатейшую палитру красок, что превратило бы изобилующую штампами фантастику в подлинную литературу, где в противовес космическим суперменам были выведены многогранные и трагические характеры, глубоко чувствующие и мыслящие личности. Расширение рамок фантастики сделало этот жанр менее специфическим, приблизило его к общечеловеческим проблемам.

«Новая волна» — целый исторический этап в развитии научной фантастики, характеризующийся разочарованием как в идеях всемирного прогресса, доминирования науки и техники, так и в торжестве человеческого разума в насквозь компьютеризированном, обезличенном будущем. Отсюда — и пессимистический настрой многих произведений, и жутковатые концовки, и мрачные предвидения. Однако ценным в идеях писателей «Новой волны» было то, что они, отказавшись от решения глобальных, галактических проблем мироздания, обратились к не менее сложному и противоречивому миру — внутреннему миру человека.

В начале 1960-х годов появилось новое поколение писателей-фантастов. Более шестидесяти новых имен замелькали на страницах альманахов, сборников, журналов научной фантастики. Это было поколение образованных молодых людей, не только знакомых с традицией, но и имеющих свой собственный мощный творческий потенциал, разностороннюю эрудицию, живое воображение и владеющих мастерством пера. Провозвестниками нового движения стали такие писатели, как Ф. Дж. Фармер, А. Бестер и Ф. Дик. И не случайно на фоне литературной борьбы в фантастике возник профессиональный союз литераторов-фантастов. Благодаря усилиям Д. Найта в 1965 году была основана «Американская ассоциация писателей-фантастов^». Одновременное появление на литературной сцене множества фантастов — сторонников нового движения было весьма симптоматичным для данного периода Среди самих писателей, критиков и читателей произошел раскол Мнения поляризовались: на одной стороне оказались приверженцы старых методов, на другой — активисты «Новой волны». Выразителем взглядов старого поколения, оплотом консерваторов стал Р А. Хайнлайн, в авангарде были М. Муркок и X. Эллисон.

Роджера Зилазни связывают с «Новой волной» прежде всего по времени появления его произведений в печати. Но дело не в одной лишь хронологии. В его литературном арсенале масса средств, в палитре — множество оттенков. Он никогда не останавливается на достигнутом, не перерабатывает уже имевшие успех сюжеты, а ищет непроторенные пути, постоянно экспериментируя, оттачивая стилистические приемы, нащупывая новые жанры. Нельзя сказать, что Р. Зилазни принадлежит к какому-то одному направлению в научной фантастике. Чаще всего его творчество относят к области «фэнтези» (термин этот, пришедший из английского языка, уже укоренился в русском и хорошо знаком любителям фантастики). Богатейшая фантазия, не ограниченное никакими рамками воображение и глубокая, разносторонняя эрудиция в самых различных сферах: философия, история, религия, мифология преломляются в его творчестве. Знания в сплаве с традициями как «жесткой» американской фантастики, так и с наследием лучших образцов западно-европейской реалистической прозы дают уникальный результат, делая произведения Р. Зилазни ни на что не похожими, стоящими особняком.

Р. Зилазни ярко выделяется на фоне других фантастов своим психологизмом, попытками решить вечные проблемы о месте человека в жизни, о внутренней борьбе. В своих повестях и романах Р. Зилазни разрабатывает такие мотивы, как целостность и стабильность духовного мира человека, развитие и становление личности, осознание героем самого себя в крайних, пограничных, ирреальных ситуациях. Тема борьбы вечных сил: одной — разрушающей, а другой — созидающей. тема возрождения, будь то воскрешение и обновление через метаморфозы отдельного индивидуума или восстановление погибших миров и цивилизаций, тема смерти и бессмертия постоянно присутствуют в творчестве писателя. Его внимание привлекают людские пороки: жадность, тщеславие, ненависть, мстительность, и он приводит своих героев к осознанию вины либо перед другим человеком, либо перед обществом. Внутренний рост, духовная зрелость героя возможны лишь после того, как он идет на тяжелые жертвы, претерпевает множество несчастий. Жертвенность у Р. Зилазни противопоставлена гордыне. Не все герои Р. Зилазни становятся мудрыми в результате трагического опыта: дот почему его произведения часто пессимистичны. Глобальность масштабов, в которых существуют персонажи фантаста, ведет к тому, что они ощущают себя одинокими, затерянными в просторах Галактики; они — «ксенопаты», как их называет автор, то есть чужаки в преобразившемся мире. С психологической точки зрения, действующие лица романов Р Зилазни вполне правдоподобны, даже если они наделены сверхъестественными качествами, уникальными телепатическими способностями, бессмертием.

Р. Зилазни сплетает реальность и литературу, жизнь и выдумку. Он погружает читателя в мир мифов и сказаний. Его произведения тяготеют к рыцарским романам, но легенды и вымысел сопряжены с космическим антуражем, где чародейство и волшебство бок о бок соседствуют со звездолетами, спиннерами, сканнерами, мониторами и хайвеями, по которым бегут запрограммированные автомобили без водителей.

Удивителен и причудлив мир, созданный Р. Зилазни, — в этом можно убедиться, прочитав романы, входящие в настоящий сборник. В его макрокосмосе обитают разумные расы инопланетян: зеленые пейане с головой, как воронка, чей уровень развития намного выше человеческого; голубокожие веганцы, скупающие Землю, опустошенную после «Трех Дней Катастрофы»; боги неизвестных землянам религий; мифологические существа, русалки, сатиры, менады, парки…

А какая у него флора и фауна! Чудовищные шестиметровые пурпурные цветы, растения-мутанты — розодуванчики, соловьиные жабы, стеклянные и рогатые змеи, хищные боадилы — покрытые броней зубастые чудовища с двумя дюжинами ног, паукообразные летучие мыши размером с самолет и прочая мерзкая живность. Тут уж фантазиям автора нет предела…

Иногда читателю трудно прорваться сквозь плотную ткань его повествования: текст усложнен красочными метафорами, этнографическими деталями, бесконечными намеками и ссылками на художественную литературу; мифы и сказания — то скандинавские, то древнегреческие, то индийские. Р. Зилазни как бы вскользь упоминает имена знакомых ему авторов, как известных, так и малоизвестных, причем не всегда в уважительной манере. Так, великого английского поэта-метафизика Джонна Донна он фамильярно называет «бедный Джонни Донн», явно считая себя писателем, не уступающим ему по рангу. Получив прекрасное филологическое образование, Р. Зилазни щеголяет своими знаниями, ссылаясь то на Шарля Бодлера, то на Андре Жида, то еще на кого-нибудь, так что без комментариев иногда просто не обойтись. В «Творце снов», например, врач-психиатр погружает свою пациентку в сон, образы которого последовательно построены на основе стихотворения Уолта Уитмена: строка за строкой, картина за картиной.

Чрезмерная «литературность» Р. Зилазни ведет к тому, что порой сюжет отодвигается на задний план и действие становится неясным из-за нагромождения аллюзий, выплывших из глубин подсознания. Читателю, не привыкшему к такой творческой манере в фантастике, стилистические построения Р. Зилазни могут показаться чересчур запутанными, громоздкими. Однако «сложно» не значит «плохо».

Стиль Р. Зилазни весьма разнообразен: автор виртуозно переходит от внутреннего монолога к рассуждениям на философские темы, потом — внезапная ретроспектива лирического плана, когда герой вспоминает о своем прошлом, о детстве, потом — документальная регистрация событий, где строгий и точный язык напоминает запись в бортовом журнале, потом — авторское лирическое отступление, — все это можно найти в одном произведении. Р. Зилазни — мастер диалога, речевые характеристики его персонажей ярко выражены: тут и выспренний, цветистый слог инопланетян, как у Марлинга с планеты Мегапея («Остров мертвых»), и обрывочная недоговоренность фраз Конрада Номикоса и его жены, где за намеками всегда скрывается нечто большее, чем произносится вслух («Этот Бессмертный»), и перегруженная медицинскими терминами лекция о психиатрии доктора Чарльза Рендера («Творец снов»), и нецензурная брань карлика Ника («Остров мертвых»).

Р. Зилазни — не только великолепный стилист. Он — смелый экспериментатор и в области жанра. С равным успехом автор пишет и романы, и повести, и новеллы-шутки, и притчи, и очень короткие рассказы. Оригинальные сюжеты, смелые повороты в интриге, неожиданные концовки делают произведения фантаста необыкновенно привлекательными.

Роджер Джозеф Зилазни родился 13 мая 1937 года в Кливленде, штат Огайо. В роду у него имеются предки самых разных кровей: и поляки, и ирландцы, и американцы, и голландцы. Родители — Джозеф Фрэнк и Джозефина Флора Зилазни (урожденная Суит). У писателя трое детей — два сына и дочь, которых зовут Девин, Трент и Шэннон.

Вырос Роджер Зилазни в Юклиде, пригороде Кливленда, где и закончил школу. Затем будущий писатель поступил в университет «Вестерн Резерв» и в 1959 году был удостоен степени бакалавра искусств. Степень магистра искусств Р. Зилазни получил в Колумбийском университете в 1969 году, где занимался драмой елизаветинских времен. В конце 1960 года вступил в ряды Национальной Гвардии штата Огайо. Три года спустя был причислен к резервистской армии США. В 1966 году Р. Зилазни расстался с воинской службой, которая несомненно оказала большое влияние на его творчество. Высокий профессионализм в описании оружия, в том числе и фантастического, амуниции, военной стратегии и тактики, хода сражений безусловно связан с личным опытом писателя. Какое-то время он служил в специальном отряде, занимавшемся вопросами сохранения культурных центров на оккупированных территориях после войны. В ведении данного подразделения были искусство, музеи, памятники старины и архивы. Кстати, в романе «Этот Бессмертный» главный герой, Конрад Номикос, — руководитель отдела «Искусство, памятники старины, архивы», и его работа связана с изучением и охраной культурных ценностей, чудом сохранившихся на планете Земля после трех дней атомной войны. Автор опять-таки переносит на своих персонажей личный опыт, приписывая им черты собственной биографии, но погружая их при этом в искаженный, обезображенный мир, где сюрреалистический кошмар становится явью.

В 1962 году Р. Зилазни устраивается на службу в Отдел Социального Обеспечения правительства США и возвращается в Кливленд. Там он знакомится со своей будущей первой женой, Шэрон Стеберл, работавшей с ним в одном учреждении. Брак был недолгим: они поженились 5 декабря 1964 года и вскоре разошлись. После развода Р. Зилазни живет в Балтиморе, куда он переезжает, получив повышение по службе. 20 августа 1966 года он женится во второй раз, также на служащей Отдела Социального Обеспечения, Юдит Эйлин Каллахан, уроженки г. Колумбус, штат Огайо. В 1969 году Р. Зилазни оставляет службу и становится профессиональным писателем.

Р. Зилазни — очень плодовитый автор. После первой публикации (повесть «Роза для Экклезиаста»), состоявшейся в 1963 году, звезда писателя стремительно взошла на небосклоне научно-фантастической литературы нового поколения. Среди наиболее известных произведений автора, кроме тех, которые представлены в этом сборнике, необходимо назвать такие, как «Князь Света» (1967), «Создания Света и Тьмы» (1969), «Долина проклятий» (1969), «Девять принцев Эмбера» (1970), «Ружья Авалона» (1973), «Умереть в Италбаре» (1973), «Знак единорога» (1975), «Имя мне — легион» (1976), «Рука Оберо-на» (1976), «Царства Хаоса» (1978), «Хроники Эмбера» (в двух томах) (1979), «Меняющаяся земля» (1981), «Вариации на тему «Единорога»» (1982), киноповесть «Вечная мерзлота» (1987), а также множество коротких рассказов. Следует упомянуть также роман «Витки» (1982), написанный в соавторстве с Ф. Сейберхегеном, и роман «Deus Irae» (1976), созданный вместе с Филипом К. Диком.

Р. Зилазни — лауреат множества премий за научно-фантастическую литературу, в том числе таких престижных, как «Небьюла» (1966, 1976) и «Хьюго» (1966, 1968, 1976, 1982, 1987), а также премии «Апполо» (1972) и других.

Нужно сказать, что в США существует масса литературных премий, присуждаемых различными органами, ассоциациями, университетами и частными лицами. В среде писателей-фантастов высоко ценится даже не только само присуждение высокой награды, но и выдвижение в кандидаты на получение «Небьюла» или «Хьюго». Насколько престижны эти премии, можно судить по тому, какие имена значатся в списках лауреатов: среди них известные фэнам научной фантастики Урсула Ле Гуин, Артур Кларк, Клиффорд Д. Саймак, Роберт Силверберг и многие другие.

Коротко о премиях за научную фантастику.

Премия «Хьюго» была учреждена в 1953 году на Всемирном съезде писателей-фантастов, но фактически вручается с 1955 года. Название свое получила по имени родоначальника научной фантастики Хьюго Гернсбека. Церемония награждения проводится в торжественной обстановке, на официальном собрании в день вручения премий, что совпадает с заключительным днем работы съезда. Победитель выбирается членами этого высокого собрания путем тайного голосования. Лауреату вручается специальный приз: серебряная ракета, устремленная ввысь. Премию «Хьюго» может получить любой писатель-фантаст, работающий как в жанре «жесткой» научной фантастики, так и «фэнтези». Призы присуждаются по разным категориям: за роман, рассказ, иллюстрации к научной фантастике, профессиональный научно-фантастический журнал, любительскую публикацию, спектакль, очерк, а также по совокупности — отдельным писателям или художникам. Иногда премии присуждаются за телеспектакль или кинофильм. Премия «Хьюго» — ежегодная, нумеруется по году присуждения.

Премия «Небьюла» была учреждена Американской ассоциацией писателей-фантастов в 1965 году. Она присуждается за лучший роман, повесть, новеллу и короткий рассказ, опубликованные за год до конкурса. Нумерация идет не по году вручения премии, а по году выхода произведения в свет. Лауреатом премии может стать любой любитель или писатель-профессионал, причем членство его в Ассоциации не обязательно.

Премия «Небьюла» — ежегодная, вручается победителю в середине марта. На конкурс может быть представлено любое произведение, относящееся к жанру научной фантастики, но в качестве непременного условия выдвигается требование, чтобы работа была опубликована в американском журнале и распространена через книготорговую сеть США. Объем произведений, предлагаемых на конкурс, строго фиксирован: короткий рассказ — до 7,5 тысяч слов, новелла — 7,5—17,5 тысяч слов, повесть — от 17 550 до 40 тысяч слов. Лауреат выбирается тайным голосованием по каждой категории.

«Небьюла» по-английски значит «туманность», в астрономическом смысле. Приз, вручаемый победителю, представляет собой прозрачный параллелепипед на основании из черного крупнозернистого камня — луциита; внутри прозрачного купола над горными кристаллами зависает спиралевидная Галактика. Каждый приз уникален. Идея повторяется, но каждый экземпляр имеет авторское исполнение. Награда вручается лауреату на торжественном заседании, которое проводится в Нью-Йорке, Новом Орлеане или Калифорнии.

Роман «Творец снов» (1966) представляет собой расширенную версию рассказа «Ваятель» (1965), за который Р. Зилазни получил свою первую премию «Небьюла». Хронологически — это одно из первых крупных произведений писателя. Фантаст написал роман о гордыне, тщеславии, отсутствии взаимопонимания, которые приводят к трагическим, необратимым последствиям. Главный герой романа — Чарльз Рендер, врач-психиатр, имеющий новомодную специальность — «невроконтактор». Он обладает уникальной способностью лечить неврозы на основе собственного экспериментального метода. Погружая своих пациентов в сон, Чарльз Рендер сам становится и творцом, и участником искусственного миража. И врач, и его пациент (по прихоти первого) получают определенные роли в созданном воображением сне. Сны напоминают реальные картины бытия либо возвращают к историческому прошлому. Порой они идилличны, порой — кровавы и разрушительны, хотя и необыкновенно живописны: таковы сцены убийства Юлия Цезаря, гибель Атлантиды, путешествие по гниющим мусорным свалкам. Профессия Чарльза Рендера сложна и опасна: врач знает о том, что проникновение в больное сознание пациента может окончиться безумием для него самого, если система даст сбой или он совершит хоть малейшую оплошность — тогда инициатива уйдет из его рук. Необычайная самонадеянность Рендера, его уверенность в собственной непогрешимости приводит его к краху. Первой ступенью к падению его идеалов становится согласие вылечить от природы незрячую Эйлин Шеллот, врача-психиатра, как и он. Девушка уговаривает Рендера помочь ей стать невроконтактором, научить ее видеть чужими глазами методом погружения в общий сон. Рендер недооценивает силу характера Эйлин, не может сопротивляться воле, которую она навязывает ему. Ошибка за ошибкой, — и сознание Рендера раскалывается. Он, прагматик, не в состоянии противиться ее идеалистическому представлению о мире. Недаром в веренице лечебных сновидений Эйлин облачает Рендера в рыцарские доспехи, что совершенно не было предусмотрено его сценарием. Рендер теряет власть над своей пациенткой, которую он и любит, и ненавидит одновременно. Рендер сбит с толку: он в сновидении путает ее образ с другими женщинами — своей женой, погибшей в катастрофе, и нынешней возлюбленной. Рендер не в состоянии преподать ей урок реальности, уродливой и жестокой. Слепая пациентка отказывается понимать и принимать иной мир, чем тот, который нарисовал ей Рендер по стихотворению Уолта Уитмена: мир, где шелестит трава, плещется ручей, греется на песке зеленая ящерица. Рендер сходит с ума, — и, как всегда у Р. Зилазни, причиной трагедии становится женщина.

В этом романе Р. Зилазни использует множество метафор, проводя параллели между образами своих героев и всемирно известными парами, чья история любви имела трагический конец: Абеляр и Элои-за, Орфей и Эвридика, Эней и Дидона и, конечно, Тристан ц Изольда, что сближает произведение фантаста с циклом легенд о короле Артуре и его рыцарях Круглого Стола.

Особая тема, разработанная в романе, — это тема самоубийства: в иносказательной форме Р. Зилазни, не морализируя, ставит вопрос о нравственности такого поступка, моральном праве на него. Нужно сказать, что почти во всех своих произведениях Р. Зилазни обсуждает проблему жизни и смерти. Герои его не приемлют ухода из жизни по собственному желанию, считая этот шаг недостойным и противным человеческому естеству.

В романе много запоминающихся персонажей. Надолго в памяти останутся порожденные дикой фантазией автора образы говорящих собак-мутантов, которые запросто садятся за руль автомобиля с программным управлением. Но и здесь не обходится без метаморфоз: один такой жутковатый пес-мутант, поводырь доктора Эйлин Шеллот, в последнем сне, созданном Рендером, превращается в зловещего оборотня Фернира из скандинавских легенд, который и загоняет обезумевшего психиатра в пропасть.

Бесконечное количество аллюзий несколько затемняет сюжетную линию романа. Следует заметить, однако, что автор не задавался целью перенести фантастический сюжет на мифологическую почву. Он приблизил фантазию к реальности, подняв вечные темы и обогатив своих персонажей опытом, накопленным человечеством.

За роман «Этот Бессмертный» (1966) Р. Зилазни был удостоен своей первой премии «Хьюго». По сути дела, фантаст написал роман-притчу, роман-предостережение. Как всегда у Р. Зилазни, основная идея сводится к борьбе двух противоборствующих сил: добра и зла. Добро понимается как созидание, зло — хаос, разрушение. Автор, верный гуманистическим идеалам, вселяет в читателя надежду, что силы созидания все-таки восторжествуют.

Действие романа разворачивается на опустошенной после атомной войны Земле. Население ее составляет не более четырех миллионов, а те, кому удалось спастись, эмигрировали, переселившись на другие планеты. Даже правительства на Земле не осталось, оно сбежало на Вегу и теперь именует себя «Правительством в отсутствии». Окончательная гибель цивилизации неминуема, так как даже то, что осталось на погибающей планете, вскоре будет принадлежать голубокожим веганцам, чей уровень развития явно превышает человеческий. Веганцы скупают территории Земли, желая превратить ее в исторический музей, а также своеобразную туристическую базу для обитателей космоса. Как олицетворение сил Зла, на Землю, где остались последние островки культуры, в качестве туриста прибывает веганский журналист, Корт Миштиго, весьма влиятельная фигура.

Главный герой романа, противостоящий хаосу, распаду, уничтожению, — некий Конрад Номикос. Но это — лишь одно из его имен.

Он, по замыслу автора, бессмертен, дата его рождения затерялась в глубине веков, хотя на вид ему лет тридцать — тридцать пять. Пройдя цепь метаморфоз, играя разные роли в истории Земли, он становится основной силой, способной возродить «планету. Он же — Карагиозис, глава революционной организации Редпол, члены которой борются за возвращение людей на Землю, он же — бог Пан из греческой мифологии, покровитель пастухов, частый спутник бога вина Диониса, он же — руководитель отдела, занимающегося охраной исторических ценностей, оставшихся на Земле. Бессмертному Номикосу поручено охранять веганца, на которого тайные агенты Редпола готовят покушение.

Роман «Этот Бессмертный» корнями уходит в мифологию. Не только Конрад Номикос отождествляется с героями легенд и мифов Древней Греции: если он сам по роману — лесной бог, играющий на свирели, вечно живой, как сама природа, сын его, пастух, носит известное по мифу об аргонавтах имя Ясон (вспомните путешествие за Золотым руном). Жену Номикоса зовут Кассандра. Как и дочь царя Трои, Приама, она — ясновидящая, хотя ее зловещих пророчеств никто не желает слушать. В романе она гибнет, но возрождается вновь, что напоминает нам о гибнущих и возрождающихся богах, а также о Персефоне, дочери богини плодородия Деметры, которая полгода проводит в темном царстве Аида, а полгода — со своей матерью. Пока ее нет, богиня Деметра льет слезы, и все в природе увядает, а когда Персефона возвращается к матери, природа оживает, цветут деревья, зеленеет трава.

Страницы романа пестрят персонажами из греческих легенд. Они символизируют первичную основу всего сущего, обращение истории к своим началам.

Лесные жители, сатиры, русалки противостоят бездушным роботам, запрограммированным на убийство: Конрад Номикос, обезумев от известия о гибели жены, вступает в бой с такой машиной-борцом, которую его спутник, профессиональный убийца Хасан, специально держит для тренировок, чтобы поддерживать спортивную форму.

Человек должен победить робота — это одна из идей Р. Зилазни. Человеку нужно искать спасение не в механизированном обществе и даже не в самом себе, а в живой природе. Так, когда Конрад Номикос попадает в плен, его вызволяет из беды не человек, а сатир, мифологическое существо с рогами и копытами, неизменный участник празднеств бога Диониса.

Р. Зилазни рисует леденящие кровь картины: в одном из эпизодов романа растаскивают по камням великую пирамиду Хеопса, — не хватает строительных материалов для нового жилья, так как Каир радиоактивен и там жить опасно. (Впрочем, у нашего читателя от подобных угроз вряд ли побегут по спине мурашки: еще не забыт Чернобыль, а к сознательному уничтожению культурных памятников Россия давно привыкла.)

Р. Зилазни не столько угрожает, сколько предостерегает человечество, хочет удержать его от бездумного, варварского разбазаривания своего наследия. Недаром бессмертный герой Р. Зилазни тайно нумерует и метит каждую глыбу демонтируемого вручную Чуда Света, и недаром именно ему по завещанию веганца достается планета Земля, которая еще возродится из пепла. Грустным кажется автору будущее человечества, но в конце все же остается лучик надежды…

«Остров мертвых» (1969), пожалуй, самый многоплановый и сложный из трех романов, публикуемых в настоящем сборнике. В дам — несколько пластов сразу, поэтому жанр этого произведения с первого взгляда определить довольно трудно. «Остров мертвых» — и детектив, и авантюрный роман, и философский, и психологический одновременно, где космические приключения опять-таки имеют религиозно-мифологическую подкладку, причем на сей раз индуистского толка.

Повествование в романе идет от первого лица, как и в «Этом Бессмертном». У читателя — большое искушение отождествить главного героя с автором, когда читаешь витиеватые философские рассуждения о судьбе, добре и зле, творчестве, выборе между жизнью и смертью, нравственных и безнравственных поступках, красоте и виновности и прочих вечных категориях.

Р. Зилазни ставит своих героев перед решением глобальных проблем и заставляет их совершать поступки, которые определяют не только их собственную, личную жизнь, но и влияют на судьбы многих в масштабе Вселенной, где в многомерных межгалактических просторах обитают расы разумных существ. Это — философская сторона романа, где сама Жизнь уподобляется волнам Токийского залива, которые то выносят что-либо на берег, то уносят, и грязные, смрадные воды напоминают автору Время, истирающее любые предметы, в том числе и Память.

Действие романа развивается в XXXII веке. Главный герой — Фрэнсис Сэндоу, единственный человек из тех, кто родился в XX веке. Сохранив молодость и здоровье и сколотив изрядный капитал (он то ли 86-й, то ли 87-й самый богатый человек Галактики), он приобрел за свою долгую жизнь уникальные, сверхъестественные способности, овладел мастерством, которым могут похвастаться только пейане, обитатели планеты Мегапея. Он умеет сам способствовать зарождению планет, создавать океаны, возводить горы, растить леса и заселять их невиданными животными по своей прихоти. Он — творец не снов, а самой природы, эдакий супермен, отчасти напоминающий знаменитого агента 007, Джеймса Бонда. Он же — одно из телесных воплощений Бога пейанской религии — Громовержца Шимбо из Башни Черного Дерева. Фрэнсис Сэндоу, как Антей, черпает свои силы от Земли, приникая к созданным фантазией Р. Зилазни природным энергетическим источникам. Постоянные метаморфозы Фрэнсиса Сэндоу — из человека (пусть уникально одаренного, телепата, спортсмена, вояки) в Бога, который запросто может устроить потоп, землетрясение, извержение вулкана, и обратно — в человека, несчастного в любви, страдающего от ран и физических и душевных, — заставляет читателя с неослабевающим интересом следить за развитием действия.

Начинается роман как детектив: Фрэнсис Сэндоу получает шесть объемных фотографий, на которых изображены его друзья и враги, две его женщины, а также первая жена Кэти. Снимки сделаны недавно, но дело в том, что люди на фотографиях умерли давным-давно, много столетий назад. Сэндоу приходит к выводу, что его враги похитили «пленки памяти», по которым можно воскресить мертвых (подумать только, до чего дошла наука будущего!), и бросается на поиски своих оживших друзей и возлюбленных, а также неизвестного врага, с которым ему предстоит кровавый бой не на жизнь, а на смерть. Приключения следуют за приключениями, погоня за погоней, — нельзя не отметить, что интрига закручена мастерски, — и Сэндоу попадает па им же сотворенный Остров мертвых, который находится на его собственной планете Иллирия. Это — шедевр Сэндоу, его любимое детище, некогда прекрасное, но теперь обезображенное и испоганенное злокозненным пейанином, мстительным Грин-Грином. Здесь и томятся в заключении воскрешенные друзья и недруги Фрэнка Сэндоу, который ищет одного врага, но находит другого и в результате бросает вызов богам.

С того момента, как герой романа прибывает на Иллирию, повествование приобретает другую окраску: авантюрный план сменяется философским, Р. Зилазни возвращается к своей любимой теме — созидание и разрушение, гибель и возрождение, торжество жизни над смертью. Фрэнсис Сэндоу, он же — Бог-творец, Бог-созидатель Шимбо, вступает в «последний и решительный бой» с Белноном, богом разрушения, который вселяется в его старинного недруга — телепата Майка Шендона. И опять-таки, как всегда у Р. Зилазни, в одной сюжетной линии — два плава. Фрэнсис Сэндоу и Майк Шендон — заклятые враги. Они должны вступить в бой как простые смертные. Но есть небесные силы, которые руководят ими свыше, Боги-враги, которые делают людей игрушкой в своих руках. Идея рока явно заимствована Р. Зилазни из мифологии, так как в «Острове мертвых» боги предопределяют судьбу героев. И Шимбо, и Белион напоминают индийских богов Р. Зилазни прибегает к греческой мифологии, когда Френсис Сэндоу, отрекшись от Шимбо, в какой-то момент ощущает себя Атлантом, на плечах которого лежит весь земной шар, но при этом где-то далеко внизу раскинул свою бескрайнюю гладь Токийский залив, прообраз самой Жизни Взвалив на своего героя тяжелую ношу, автор делает его ответственным за судьбы мироздания.

Иногда Р. Зилазни бывает трогательно наивен: не без улыбки читаешь, как в космической драке Боги-противники, как малые дети, кидаются друг в друга чем попало, обрушивают горные лавины, устраивают землетрясения, насылают цунами и электрические бури. Однако автор может быть глубоко лиричным и даже сентиментальным: необыкновенно живописные виды природы, зарисовки космических ландшафтов доставят наслаждение любителям слова. Его пышные метафоры, смелые сравнения придают своеобразие обычно сухому стилю научной фантастики.

Р. Зилазни может быть и строго документальным, как запись в путевом блокноте, и умеет рисовать чудовищные сюрреалистические картины, достойные Сальвадора Дали, если сравнивать литературу с живописью: «Данго корнями врос в землю. Свисающая космами черная борода еще больше удлиняла его худое, вытянутое лицо, а курчавые волосы вились, переплетаясь с листьями кроны. В его темных глазах сквозили бесконечная печаль и усталость. На теле, покрытом изъеденной жучками корой, были видны зарубки от ножа и присохшие комки птичьего помета, а у основания торчали обугленные корни — следы многочисленных кострищ. Там, где я случайно сломал сучок, образовалась открытая рана, из которой капала кровь.

Под яркими фосфорическими лучами черты его казались призрачными. У него было сморщенное лицо, кожа землистого цвета и злой взгляд дикой кошки. Зубы были наполовину выбиты, а на левой щеке гноился глубокий шрам. Затылком он врос в ствол дерева, плечи едва выступали из-под коры, а ветви служили продолжением рук. От пояса вниз Данго был Деревом».

Впрочем, Р. Зилазни не специализируется на сюрреализме в фантастике Натуралистическое изображение картин убийства, пожалуй, можно встретить на страницах его книги, но ни в коем случае не эротику. Секс, насилие, инцест — такие темы, поднятые авангардом «Новой волны» совершенно не свойственны писателю. Даже в вопросах любви он необычайно деликатен и даже целомудрен.

Разработав универсальный тип литературного героя, Р Зилазни от своего имени поручает ему бороться со всемирным Злом, Хаосом и Распадом во славу Жизни и Добра.

Роман «Остров мертвых» явно имеет героическую окраску, он написан в приподнятом и даже высокопарном тоне Самая патетическая сцена — в финале романа, когда отчаявшийся Фрэнсис Сэндоу, чьи надежды разбиты, видит перед собой «Парад планет» Перед его взором проходят все миры, некогда созданные им, брошенные в космическую тьму «как горсть драгоценных камней», чтобы засиять всеми красками жизни. Мираж это или явь, — но мистическое видение дает герою силы вновь обрести свое «я», поверить в безграничные возможности своего таланта. Душа Фрэнсиса Сэндоу возрождается, герой проходит через катарсис — очищение, обновление, и в нем крепнет уверенность, что он еще будет творить новые миры Нельзя сказать, что роман имеет идеально счастливый конец, но гуманистическая направленность произведения Р. Зилазни не вызывает сомнений.

И последнее — о названии романа.

В 1880 году немецкий живописец швейцарского происхождения, представитель символизма и стиля модерн, Арнольд Беклин, пишет картину «Остров мертвых», имевшую большой успех На полотне изображен замок на скале, со всех сторон окруженный водой. Пессимистическое настроение, грустная символика, мрачный сюжет картины популярного художника увлекли Сергея Рахманинова, композитора и дирижера, и вдохновили его на создание симфонической поэмы «Остров мертвых», которую он сочинил в 1909 году. В названии музыкального произведения указано, что оно написано под впечатлением одноименной картины А. Беклина.

Формально эти факты и знание самих произведений натолкнули Р Зилазни на мысль назвать роман «Остров мертвых», где главный герой воплощает в жизнь художественное полотно, оживляет унылый пейзаж.

Теперь «Остров мертвых» существует в трех ипостасях одновременно в живописи, музыке и литературе, — так замкнулся круг искусства.

Итак, перед читателем — три фантастических романа Р Зилазни, впервые публикуемые на русском языке, и пусть фантастический вымысел поможет нам хоть на несколько часов отвлечься от повседневности и серых будней.