Остров жертвоприношений

Глава вторая

Капитан Эдред Удачливый вез груз меховых шкур из Ванахейма в Мессантию. Он стоял на носу галеры и смотрел, как вода расступается перед ним.

Это зрелище завораживало – Эдред мог любоваться им до бесконечности.

Они шли так, чтобы не терять из виду берег, и уже миновали широкий пролив между континентом и большим островом Фалль. Впереди было еще несколько островов. Эдред знал здесь каждую пядь. Ветер дул попутный, так что команда сложила весла и отправилась отдыхать.

Солнце салилось. Знакомые мысли неторопливо проходили в голове Эдреда. Он думал о Пламенеющих горах, которые увидит завтра на острове Кардал, о чудесном рассвете, который через несколько колоколов зальет Море Запада и окрасит его воды в цвет крови. О грузе, лежащем в сохранности в сухом, хорошо проветриваемом трюме. О длинных веслах, которые сейчас бездействуют… Мелькнула мысль о демонице, но тотчас исчезла: стигийская полубогиня (или кто она там на самом доле) давно вернулась в Стигию и отказалась от последней своей добычи, от Эдреда, который – если уж разбираться по-честному – не может ей принадлежать.

Тихо, покойно было на душе у капитана. Он услышал шаги и повернул голову: Джехан подошел к нему и остановился рядом. Вдвоем с другом они молча смотрели на морские волны.

Уже темнело. На небо высыпали звезды. Джехан молчал так дружески и спокойно, что Эдред, ни на миг не забывая о его присутствии, все-таки ощущал себя совершенно расслабленным, как если бы находился в одиночестве.

Должно быть, и Джехан чувствовал то же самое, иначе не подошел бы. Эти морские люди были чрезвычайно чувствительны к эмоциям, своим и чужим. Они избегали общества обычных людей именно по этой причине: слишком грубые и резкие чувства, испытываемые простым людом, заставляли их страдать.

Внезапно Джехан насторожился и показал рукой на какое-то пятно, темневшее на волнах. Пятно это было едва различимо.

– Ты видишь? – спросил он тихо у своего друга.

Эдред прищурился. Каким острым бы ни было зрение моряка, все же оно не могло сравниться с невероятным зрением морского человека.

– Кажется, что-то темное… нет, не вижу, – признался Эдред. – Когда ты показываешь, мне кажется, будто там что-то действительно есть, но стоит рассматривать внимательнее – и… нет, не буду лицемерить. Ничего не вижу.

– Там человек на волнах, – сказал Джехан.

– Нужно спустить шлюпку и подобрать его. Полагаешь, мы сумеем помочь?

– Конечно! – Джехан пожал плечами. – Можно обойтись и без шлюпки, я запрос го доплыву.

– Он еще жив?

Не вижу, – признался Джехан. – Вот этого даже я разглядеть не в состоянии. Может быть, он без сознания.

– Не удивительно, если учесть, сколько всего он, возможно, перенес.

Эдред не успел закончить свою фразу, как Джехан уже с тихим всплеском погрузилось в воду. Смотреть, как плывет морской человек, всегда доставляло Эдреду наслаждение. Иной раз он сомневался в том, что Джехан – не божество или демон. У человека не может быть таких плавных, таких мощных движений…

Но тем не менее они с Джеханом оставались друзьями. И кем бы ни являлся Джехан на самом деле – на его дружбу с Эдредом это никак не влияло.

Джехан стремительно рассекал воду. В слабом свете звезд видно было его сильное тело. Он уверенно приближался к терпящему бедствие человеку.

Скоро Джехан – едва различимая подвижная точка среди темных морских волн – уже двигался в обратном направлении. Теперь он плыл медленнее, действуя только одной рукой. Вторая его рука вцепилась в большую доску, к которой был привязан человек.

Добравшись до корабля, Джехан отвязал от доски незнакомца и передал его Эдреду. Только теперь Эдред смог наконец рассмотреть спасенного.

Это была молодая девушка, лет семнадцати, не старше. Даже перенесенные испытания не смогли исказить поразительную красоту ее липа. Круглое, с нежными чертами/ оно выглядело почти детским. И тем ужаснее казался грубый рабский ошейник, охватывающий тонкую шею девушки.

Она была одета в лохмотья, почти совершенно истлевшие в воде. Исхудавшие руки бессильно лежали на палубе.

– Она сильно пострадала, – сказал Эдред. – Нужно дать ей воды.

Джехан сам принес воды в кувшине и помог Эдреду напоить спасенную. Она по-прежнему оставалась без сознания – хотя, впрочем, на миг все-таки вернулась к действительности и проглотила немного воды.

– Надо было разбавить вином, это придало бы ей сил, – заметил Эдред.

– Вряд ли, – отозвался Джехан, рассматривая девушку с каким-то странным, напряженным выражением, появившимся па его обычно спокойном лице.

– Поверь мне, вино всегда ставит человека на ноги, – настаивал Эдред.

Джехан двинул бровью, но ничего не ответил. Неожиданно Эдред подумал: «Уж не припоминает ли Джехан все эти сплетни о том, где и как я провел первые годы моей жизни? Наверняка он презирает меня за то, что прежде я был трактирным слугой!»

Откуда взялась эта мысль, Эдред не знал. Она сама каким-то образом взяла да и заползла в его голову. И это – при том, что уж Эдреду-то отлично было известно: Джехан никогда никого не презирал, если только человек не совершал подлости по собственному почину. И уж меньше всего морской человек склонен был свысока относиться к тому, кого судьба забросила в притон и кто сумел оттуда вырваться.

Тем не менее Эдред покосился на Джехана неприязненно.

– Мне кажется, мы не о том говорим, – сказал Эдред. – Я считаю, что вино было бы сейчас уместнее, нежели вода. Эта бедная девушка и без того нагляделась на волу – так что для того, чтобы привести ее в чувство, потребовалось бы нечто иное…

– Ты стал мудрено выражаться, – заметил Джехан спокойно. (Это спокойствие взбесило Эдреда еще больше). – Ты ведь не любишь жрецов?

– При чем тут жрецы?

Эдред закипал все сильнее.

Джехан отозвался:

– Прости, я не хотел тебя обидеть. Скажи мне, почему, по-твоему, она так дурно одета?

– На ней то платье, которое дали ей хозяева, я полагаю, – буркнул Эдред.

Джехан сел рядом с девушкой на корточки, заглянул в ее лицо.

– Она красива, – сказал он.

– Разумеется! – ответил Эдред. – Разве могут быть сомнения? Взгляни на эту округлую линию подбородка, на эти скулы! А глаза! Уверен, очень выразительные. И брови, чуть изогнутые, гладкие – атласные. У нее гладкая молодая кожа. И плечи… А грудь! Очаровательной формы. И бедра чуть полноваты – в самый раз, чтобы…

– Ты говоришь, как работорговец! – удивился Джехан, поднимая взгляд на друга. – Это странно. Ведь ты не собираешься продавать ее?

– Разумеется, нет! – Эдред проглотил слюну. Он вдруг понял, что при виде этой юной красавицы его переполняет желание.

Она была совсем не такой, как эти податливые красотки на берегу. В ней присутствовала хрупкость юности, какая-то изумительная чистота. Счастливец, должно быть, тот, кто прикоснется к этой чистоте! Ни одна, даже самая добросердечная, шлюха из тех, что ожидают «морячков» в порту, не в состоянии дать подобного восхитительного ощущения!

Эдред поймал на себе взгляд Джехана. Тог смотрел на друга едва ли не с состраданием. Казалось, Джехан понимает все, что происходит в душе у Эдреда Удачливого, и осуждает его.

– В чем дело? – резко спросил его Эдред.

– Подари мне ее, – попросил Джехан неожиданно.

– Тебе? – Эдред деланно рассмеялся. – На что тебе рабыня?

– Мне не нужна рабыня, – ответил Джехан. – Я не признаю рабства. Наш народ, каким бы малочисленным он ни был, чтит те традиции, которые у нас еще остались. Все живые существа приходят в мир свободными и покидают его свободными. Никто не может принадлежать другому. Это противоестественно.

– Так что же ты собираешься с ней делать? – еще больше удивился Эдред.

– Почему я должен что-то с ней «делать»? – в свою очередь изумился Джехан. – Я помогу ей поправиться, куплю ей одежду и отпущу на свободу. То, что должен сделать любой человек, если к нему в руки попадает подобная красота.

– Но ты… – начал было Эдред.

Джехан перебил его, мягко положив руку ему на плечо.

– Я не сомневаюсь в том, что и ты намеревался поступить с ней точно так же, как и я. Я прошу лишь о том, чтобы это удовольствие было подарено мне.

– Удовольствие? – прошипел Эдред, не веря собственным ушам.

Джехан кивнул.

– Именно это я и имел в виду. Разве ты не получил бы наслаждение, балуя ее? Покупая для нее одежду? Гуляя с ней по улицам? И потом, найдя для нее подходящее пристанище, – проститься с ней и пожелать ей счастья… Да это огромное удовольствие, Эдред, и я умоляю тебя – я заклинаю тебя – подарить его мне! Вспомни, что я спас твою жизнь. В обмен на это я прошу о такой малости… – Он улыбнулся с обезоруживающей искренностью. – О такой огромной малости!

Эдред покачал головой.

– Я просто не верю собственным ушам, Джехан! Да мы только что выловили из моря настоящее сокровище! Мне даже подумать страшно о том, сколько может стоить подобная рабыня на рынках Аграпура! Нежная, красивая, наверняка девственная… За нее отвалят целый мешок золота.

– Я сам подарю тебе мешок золота, – сказал Джехан. В его голосе зазвучали жесткие потки.

– У тебя есть мешок золота? Не знал, – покривился Эдред.

– Я достану для тебя мешок золота, – уточнил Джехан. – Можешь во мне не сомневаться, я никогда не обманываю. Отдай мне эту девушку. Сдается мне, ты не на волю хочешь отпустить ее…

– Я хочу… – Эдред облизал пересохшие губы и опять взглянул на девушку. – Я хочу ее! – выпалил он. – Я хочу обладать ею! И, поскольку я хозяин корабля, и я вытащил ее из воды, то она принадлежит мне.

– Из воды вытащил ее я, – напомнил Джехан. – И заметил ее в море тоже я. Если бы меня не было рядом, ты проплыл бы мимо и предоставил ей умирать в море. Ты попросту не заметил бы ее!

– Ну а коль скоро этого не случилось, и она находится на моем корабле, то она – моя!

– Ты хочешь владеть ею? – продолжал удивляться Джехан. Он попытался взять Эдреда за руку, но тот с силой выдернул свою ладонь из пальцев друга. – Улыбнись же, Эдред, скажи, что ты пошутил! Ты не можешь испытывать столь низменное желание!

Я хочу обладать ею, – сквозь зубы повторил Эдред.

– Ты сможешь обладать ею, если она полюбит тебя, – возразил Джехан. – Полюбит свободно, добровольно. Если она увидит в тебе своего спасителя… Она будет благодарна тебе! И, быть может, боги вложат ей в душу чувство более нежное и глубокое, нежели обычная благодарность.

– А если этого не случится?

Джехан не ответил.

Эдред схватил его за плечи и сильно встряхнул.

– Скажи, ведь этого не случится! Ведь это для себя ты оставляешь роль спасителя и благодетеля! Ты выпрашиваешь ее для себя потому, что желаешь сам оказать ей все благодеяния, которые только что расписывал! Это в тебя она влюбится, когда окончательно сознает все случившееся…

Джехан попытался освободиться.

– Отпусти, ты делаешь мне больно… Нет, Эдред, ты ошибаешься. Я прошу ее для себя потому, что хочу испытать удовольствие, которое всегда приносят добрые дела – что бы там ни говорили циничные люди. А что касается любви… Это чувство непредсказуемо. Никто не силах предвидеть, как раскроется человеческое сердце.

– Откуда тебе-то это известно? – рассердился Эдред. – Разве ты человек? Что ты можешь знать о людях?

– Почти все, – спокойно отозвался Джехан. – И кого полюбит эта девушка, мы с тобой предсказать не в состоянии. Это тайна, и ни один смертный не смеет заглядывать в нее.

– Я скажу тебе, что произойдет с этой девушкой! – вне себя закричал Эдред. – Она будет принадлежать мне, захочет она того или нет! Она будет подавать мне вино, чтобы я освежился, и воду для умывания, и одежду, чтобы я оделся! Она будет снимать с меня грязные сапоги, если я этого потребую! Она будет услаждать меня в постели в любой миг, когда только мне этого захочется. И ни слова наперекор мне она не скажет – никогда, иначе отведает хлыста!

– Ты не сделаешь этого, – сказал Джехан. – Я просто не верю… Это говоришь не ты! Это говорит какой-то демон, вселившийся в моего друга!

– Демон? – вне себя закричал Эдред. – Демон? Ты не смеешь… не смеешь стоять у меня на пути, ты, грязный полукровка, порождение развратной рыбачки и какого-нибудь речного божка, из тех, что ползают в вонючей тине!

Джехан смотрел на Эдреда молча и, как показалось взбешенному капитану, с состраданием. Так глядят на истекающую пеной собаку, которую придется пристрелить, чтобы она не покусала остальных.

Эдред размахнулся. Слишком поздно Джехан понял, что в руке у капитана блеснул нож. Если бы Джехан хотя бы подозревал своего друга в том, что он способен на такое, он успел бы увернуться. Но Эдред застал его врасплох.

С ножом между глаз, морской человек опрокинулся на спину. Мгновение он еще смотрел в глаза своему бывшему другу, а затем взор его потускнел, зрачки затянуло пленкой – последний вздох замер на губах Джехана, и он застыл навеки.

Эдред мгновение смотрел на него, кривясь, а затем ударом ноги выбросил труп за борт.

Девушка по-прежнему оставалась без сознания. Эдред опустился рядом с ней на колени и похлопал ее по щекам.

– Очнись, милая, – сказал он с грубоватой лаской. – Все дурное позади. Ты теперь в безопасности.

Утро пришло совсем не таким, как ожидал его увидеть Эдред. Небо затянуло густыми серыми тучами. Рассвета не было вовсе. Будничные серые волны плескали за бортом галеры. Корабль молча бежал под парусами на юг.

Девушка пришла в себя в капитанской каюте. Она лежала на кровати, совершенно обнаженная и закутанная в теплое меховое одеяло. Эдред стоял рядом с ней и грустно глядел на нее сверху вниз.

Она пошевелилась и вдруг распахнула глаза. Встретилась с ним испуганным взглядом.

– Тебе лучше? – спросил Эдред. – Я принес тебе поесть.

– Кто вы? – прошептала она тихо.

– Я капитан этого корабля. Ты в безопасности.

Она взяла из его рук лепешку черствого хлеба и осторожно отломила кусочек. Положила в рот, но глотать медлила.

– Ты ведь голодна, – сказал Эдред, улыбаясь, – ешь без страха. Это не отравлено.

Она даже не сделала попытки улыбнуться в ответ на эту неуклюжую шутку. Вместо этого девушка спросила:

– Что произошло? Вам известно, что со мной случилось?

– Я нашел тебя в море, – сказал Эдред. – Ты была привязана к доске и оставлена на волю волн.

– Да, – она содрогнулась при этом воспоминании. – Наш корабль затонул. Не помню, кто помог мне привязаться. Наверное, кто-то из матросов.

– Я увидел тебя с палубы, – продолжал Эдред, – и, рискуя собой, доплыл до тебя. Впрочем, расстояние было не таким уж и большим. Труднее всего оказалось втащить тебя на борт.

– Ты же мог позвать кого-нибудь из своих людей, господин, – сказала девушка. – Не было смысла подвергать себя такой опасности…

– Вся моя команда спала, за исключением рулевого, а мне нельзя было терять времени – я мог потерять тебя из виду в любое мгновение, – объяснил Эдред. – Я едва различал тебя в волнах, если уж говорить честно. А если бы ты скрылась из виду навсегда, я никогда не простил бы себе такой оплошности.

– Благодарю, – со вздохом прошептала она. – Мне сквозь сон чудилось, будто кто-то меня спасает… Вытаскивает из воды. Только он… не обижайся, мой господин, он не был похож на тебя. Он был черноглазый, с такой вот черной бородкой. – Слабым движением руки она обвела вокруг своего подбородка, показывая, какой была борода у ее спасителя.

Эдред вздрогнул и поскорее отвел глаза. Он надеялся, что девушка ничего не заметила.

– Тебе просто почудилось в бреду, дитя мое, – мягко проговорил он. – Наверное, человека с похожей внешностью ты встречала и раньше. Впрочем, у меня на борту половина команды подходит под твое описание. Скоро ты и сама во всем убедишься.

Казалось, она легко поверила этому объяснению, потому что прекратила все расспросы.

Эдред сказал, чтобы не возникало никаких недоразумений:

– Поскольку это мой корабль и я вытащил тебя из воды, ты по праву принадлежишь теперь мне. Мне нравится, как ты называешь меня – «господин». Гак и продолжай. Я оставлю тебя у себя, не стану продавать, поэтому привыкай к моему обществу. Ты очень красива, и я не обижу тебя, если ты будешь послушной. Как тебя зовут?

– Ксана, – ответила девушка.

– Красивое имя. Никогда прежде такого не слышал.

Она опустила глаза и не ответила, а Эдред вышел из каюты.

Вся команда уже собралась на палубе и ожидала капитана. Эдред ожидал увидеть нечто подобное и все же, столкнувшись с этим въяве, поневоле испытал ужас. Похожие друг на друга, одинаково рослые и красивые, морские люди стояли плечом к плечу и молча взирали на Эдреда. Затем один из них вышел вперед и заговорил:

– Мы все утро сегодня разыскиваем Джехана, но его, похоже, нет на корабле. Никто из нас не знает, что могло случиться. А ты? Ты знаешь?

Эдред молчал. Наконец он очень естественным – как ему самому казалось – тоном отозвался:

– Джехана нет на корабле? Но как такое могло случиться?

– Мы хотели бы услышать твои предположения, – наступал морской человек.

– У меня нет никаких предположений. – Эдред пожал плечами. – Мало ли куда он мог отлучиться…

– Посреди моря?

– Но ведь он – проклятье, вы все! – вы же морские люди! Вы сами хвастались, что в состоянии провести до получаса под водой! Что живете в море, и что море – ваша стихия! Разве он не мог ощутить вдруг непреодолимого желания прогуляться по волнам?

– Если бы такое и произошло, он предупредил бы одного из нас, – был ответ. – Но никто не слыхал от Джехана о подобном его намерении.

– Вероятно, вы все спали, когда он уходил, – Эдред решил не сдаваться и ни за что не сознаваться в совершенном.

Он не знал, какие наказания приняты у морских людей за убийство, но не сомневался в том, что это будет нечто ужасное. Сейчас он уже не понимал, как прежде мог считать этих людей красивыми. Их круглые блестящие черные глаза казались ему глазами животных, а их гладкие лица внушали ему отвращение.

– Если вы считаете, что я в чем-то виновен, – медленно произнес он, – то скажите об этом прямо. Я сумею оправдаться, клянусь Митрой!

Тот из морских людей, кто взял на себя труд вести переговоры с капитаном (прочие молча смотрели на него немигающим взглядом), поднял руку.

– Молчи! Не оскверняй себя еще и клятвопреступлением!

– Вы считаете, что я лгу? – с надменным видом осведомился Эдред.

– Мы не можем этого доказать, – прозвучал негромкий ответ, – но море говорит нам об этом. – Морской человек показал рукой на волны. – Кровь никогда не молчит, а недавно пролитая кровь кричит, наполняя своим голосом вселенную, и беда многих людей – лишь в том, что они не слышат этого.

– И о чем же кричит эта кровь? – прищурился Эдред. Он усиленно делал вид, будто не понимает и половины из сказанного.

Но с морскими людьми эта игра не приносила ни малейшего успеха.

– Мы думаем, что ты убил Джехана, – сказал его собеседник.

– Если я убил его, покажите мне тело, – выкрикнул Эдред.

Он вдруг потерял терпение, и самообладание оставило его. «Дурной знак, – подумал он, пытаясь взять себя в руки. – Я не должен горячиться. Эти вспышки выдают меня с головой».

Он посмотрел на свою команду со страхом. Их было одиннадцать человек. Им ничего не стоит наброситься сейчас на того, кого они считают виновным, и покарать. Их никто не остановит, никто не вступится за капитана – и потом, когда галера придет в порт, никто не станет задавать вопросов. «Эдред погиб», – бесстрастно доложат они деловым партнерам своего бывшего командира. «Ах, какая жалость! Но что поделаешь, море таит в себе немало опасностей…» – только и ответят те, а затем начнут вести дела с преемником Эдреда. Такое уже было – когда сам Эдред занял место прежнего капитана. Такое может и повториться.

Но произошло нечто иное.

– Мы не имеем права поднять на тебя руку, – сказали ему морские люди. – Наши боги прогневаются, если по нашей вине в море выльется человеческая кровь. Наши боги не любят, когда в море выливается человеческая кровь, потому что она кричит слишком громко. Громче, чем кровь животных.

– Вот как? – чуть осмелел Эдред.

– Да. Только кровь китов и дельфинов сопоставима с человеческой… Но ты нам больше не капитан. Мы не можем находиться рядом с тобой на твоем корабле. Ты нам отвратителен. Прощай, Эдред, мы уходим и забираем с собой твою удачу. Отныне ты будешь Эдредом Плачевным – если только люди успеют дать тебе это прозвище.

Один за другим они подходили к борту и бросаюсь в море. Эдред стоял, онемев, не в силах шевельнуться, и смотрел, как его команда – лучшая команда на всем Море Запада! – исчезает в пучине.

Волны принимали моряков так естественно и с такой лаской, что на миг Эдреду показалось, будто те уходят домой. Впрочем, вероятно, так оно и было. Эдред ничего не знал об истинном образе жизни этого народа. Какое-то время они жили бок о бок, затем расстались – вот и все.

«Никто никому ничего не должен», – подумал Эдред, скаля зубы. Ему вдруг пришло на ум, что теперь, если он благополучно доведет галеру до места назначения, ему не придется выплачивать команде ни жалованье, ни долю от выручки.

Осталось одно: молить богов о попутном ветре. Потому что если ветер стихнет, галера встанет намертво. Оставшись в одиночестве, Эдред не сможет вести корабль на веслах.

К вечеру девушка выбралась из каюты и устроилась на палубе. Эдред не сразу заметил, что его прекрасная добыча расположилась па свежем воздухе. Она была тихая и держалась незаметно. Заслышав шаги капитана, она подняла к нему голову и чуть улыбнулась.

– Мне стало лучше благодаря твоим заботам, – сказала она.

Мысленно Эдред отметил, что девушка не встала при приближении своего хозяина и забыла назвать его «господином». Похоже, она попала в рабство совсем недавно. Что ж, у нее будет хороший учитель.

– Тебе следует помнить о том, кто я такой, – мягко напомнил Эдред. – И вести себя соответственно.

Она улыбнулась.

– Я помню, кто ты, – ответила она. – Ты спас меня в море, когда я погибала. Но все-таки, – она нахмурилась, – мне кажется, там был кто-то еще…

– Наверное, тебе мерещился кто-нибудь из близких, кого ты потеряла еще раньше, – сказал Эдред сухо. – Мы уже обсуждали эту тему. Помолчи.

Она испуганно моргнула. Девушка видела, что капитан сердится, но она не могла понять, почему. Ведь она спрашивала об очень простои вещи…

Некоторое время она просто сидела на палубе и смотрела па волны. Эдред потихоньку любовался ею. Какой чистый профиль! Какой ясный взгляд у нее! И мысли в голове наверняка простые и чистые… Похоже, она совершенно забыла о том, что говорил ей Эдред утром. Насчет ласки, которой она обязана одаривать своего господина по первому же повелению, насчет кнута, которого она отведает, если не будет послушной… Все эти вещи попросту вылетели из ее головы.

Может быть, она слабоумная? Но девушка не производила такого впечатления.

Эдред внезапно почувствовал себя слишком уславшим для того, чтобы чему-то «учить» свою рабыню. Довольно с него было и того, что произошло ночью, а затем имело такое неприятное продолжение утром. Он был совершенно вымотан.

Девушка, казалось, поняла это.

– Ты выглядишь уставшим, – сказала сна. – Если у тебя есть время, присядь. Поговори со мной.

Он уселся рядом, взял ее за руку.

– Ты очень красива.

Она вздохнула.

– Мало толку от красоты, если она не приносит радости.

– Красота не может не приносить радости! Не гневи богов, которые наделили тебя такой привлекательной внешностью, – возразил Эдред.

Она чуть вздохнула и вдруг спросила:

– Скажи, а где твоя команда?

– Моя команда? – Эдред огляделся по сторонам, как будто ожидал увидеть па корабле еще кого-то и только теперь заметил, что они с Ксаной остались одни. – Похоже, ты вздумала поговорить о том, в чем совершенно ничего не понимаешь!

– Я действительно не понимаю в морском деле, – согласилась девушка, – по одно мне ясно: корабль не плывет по морю сам по себе. Кто ставит здесь паруса? Кто стоит у руля? Кто гребет на веслах? На корабле должна быть команда!

– Она есть, – нехотя проговорил Эдред.

– Но где она? Я никого не вижу!

– Ты и не должна никого видеть, ведь все заняты работой и каждый находится на своем месте.

Она пожала плечами.

– На том корабле, который… – Она содрогнулась при воспоминании о работорговце, который вез ее на чужбину, но все-таки нашла в себе силы закончить фразу: – На моем первом корабле повсюду были матросы. Я все время видела их. Они громко переговаривались – так что даже когда я не видела их лица, я все равно слышала их голоса.

– Ну а здесь люди работают молчаливо, – отрезал Эдред.

Она посмотрела на него так пристально, что ему стало не по себе.

– Что? – не выдержал он. – Почему ты так смотришь?

– Ты ведь солгал мне, – спокойно ответила она. – Здесь никого нет, кроме тебя и меня. Ты закрепил руль, чтобы корабль держался одного направления. Поэтому у руля тоже никого нет. Мы одни. Верно?

Эдред кивнул.

Она вся сжалась, побледнела. Эдред подумал с удивлением, что девушка до последнего надеялась услышать отрицательный ответ. Ей так хотелось бы, чтобы Эдред сумел убедить ее в ошибке! Но он признался и открыл ей жуткую правду.

Кроме самой Ксаны и ее нового хозяина на корабле никого нет.

Эдред обнял ее за плечи.

– Ты не должна бояться.

– Но я боюсь, – вздохнула она, невольно прижимаясь к нему. – Почему мы одни?

– Ты уверена, что хочешь услышать ответ?

Она чуть отстранилась.

– Неужели это будет так ужасно?

– Не ужаснее всего, что случилось с тобой и со мной… – Он погладил ее по волосам и подумал о том, что стоило бы все-таки снять с нее этот отвратительный рабский ошейник. – Моя команда… Это были не вполне люди. Я и сам толком не знаю, кем они были на самом деле. Они… в общем, они вышли из моря. И сейчас они вернулись в море.

– Почему?

– Они оставили меня, – уклончиво ответил Эдред. – Не захотели больше плавать на моем корабле. Я с ними поссорился. И не спрашивай об этом больше, Ксана. Ответ действительно не понравится тебе – а я не хотел бы этого…

– Что ж, – согласилась она, – если не хочешь, то не говори. Важно одно: они ушли, бросили тебя.

– Они ничего не знали о тебе, – добавил Эдред. – Возможно, если бы я показал им тебя и объяснил, насколько ты беспомощна, они изменили бы свое намерение.

– Но ты этого не сделал… Почему?

– Потому что я хотел оставить тебя себе.

Она вздрогнула.

– Я не вполне понимаю…

– Напротив, здесь все совершенно ясно, Ксана, – сказал Эдред и крепко сжал ее плечи. – Эти люди ненавидят рабство. Они ни за что не позволили бы мне оставить тебя. Они потребовали бы дать тебе свободу.

Она вздохнула.

– Я все время забываю об этом… – Она коснулась пальцами своего ошейника. – Ты не похож на работорговца, вот мне и подумалось: раз ты меня спас, значит…

– Боги, сколько же раз повторять тебе одно и то же! – потеряв терпение, вскричал Эдред. – Ты теперь принадлежишь мне! Ты – моя, понятно тебе? Моя! Я буду делать с тобой все, что захочу, и ты подчинишься!

Она опустила голову, сникла. Ему стало жаль, что он неосторожным словом разрушил то доверие, которое начало было возникать между ними. «А вдруг Джехан был прав? – невольно подумалось Эдреду. – Вдруг она полюбила бы меня – по доброй воле? Я не хотел рисковать, но… Она ведь действительно могла выбрать меня и отдаться мне по собственному желанию, а не потому, что к этому ее принудил господин! И это было бы куда слаще…»

Он представил себе Ксану в своих объятиях – плачущую, привязанную к постели, со следами кнута на нежной коже. Зрелище странно возбудило его.

Он провел рукой по ее плечу, хозяйски прикоснулся к ее груди.

С тихим криком она вскочила и отшатнулась. Он насмешливо смотрел на нее. Ксана тяжело дышала, капельки пота выступили на ее лбу.

– Не трогай меня! – прошептала она. – Иначе я брошусь в воду, как это сделала твоя команда!

– Моя команда – нелюди, – спокойно отозвался Эдред, – и море не причинит им вреда. Это их родная стихия. А ты попросту утонешь.

– Лучше я утону, чем уступлю насилию, – сказала Ксана. – Так и знай.

– Что ж, – ответил Эдред, пожимая плечами с деланным равнодушием, – я подожду, пока мы окажемся на суше. Там тебе будет куда труднее исполнить эту глупую угрозу. А со временем ты свыкнешься со своим новым положением и даже начнешь находить его приятным.

Девушка ничего не ответила. Она обхватила колени руками, уткнулась в них подбородком и затихла.