Остров без акул

… — О-кей, — сказал Кен, щелчком отправляя окурок в воду. — Но почему бы тебе самому не слазить туда, если дело и впрямь такое простое? Найти самолет, достать из кабины кейс… и из-за такой ерунды ты выдернул меня из дому на этот паршивый остров? Да еще и готов заплатить пять тысяч? На тебя не похоже…

— Не смогу я сам, — ответил Джереми глуховатым голосом. — Я никогда не нырял на восемьдесят футов… И потом — там, в кабине, Себастьян. А я не переношу покойников… тем более под водой… Угораздило же его грохнуться здесь! — с досадой закончил он.

— Вроде бы у него случился сердечный приступ? — спросил Кен.

— Да, и он успел сообщить об этом по радио… Он попытался дотянуть до острова, но, видимо, умер раньше, чем машина коснулась воды…

— А что там, в кейсе? — полюбопытствовал Кен. — Золотишко, брюлики? Наркота?

— А какое тебе дело? — резонно ответил Джереми.

— Да мне, в общем-то, плевать, — ухмыльнулся Кен. — Я человек простой, простодушный, мне нужны мои пять кусков, и я выну тебе хоть самого морского дьявола! Хотя дьявол обошелся бы тебе подороже… А ты стал много пить, старина, — заметил он Джереми, который в десятый раз за последние полчаса приложился к бутылке.

— Мои проблемы, — хмуро огрызнулся тот, вытирая рот тыльной стороной ладони. — А твоя проблема — достать чемодан…

— Бу сделано, — бодро пообещал Кен и направился к своему снаряжению. Оно было грудой свалено у палатки, в которой жил Джереми.

В вечернем небе клином летели фламинго. В глубине острова было озеро, у которого они гнездились.

Распаковав снаряжение — акваланг, маску, ласты, нож и прочее, — Кен подбросил на ладонях свой гарпун. Это был толстый прут из закаленной стали длиной в пять футов, оканчивающийся острым зазубренным наконечником шириной в ладонь.

— А, и твое копье с тобой? — вяло спросил Джереми.

— Как всегда, — подтвердил Кен. — Без него акулы давно бы меня сожрали. А пока что я одолеваю акул! Знаешь ведь, мои предки были родом с Гавай, а гавайцы умели обращаться с этими тварями…

— Здесь нет акул, — сказал Джереми, еще раз хлебнув из горлышка.

— Нет акул? — Кен удивленно воззрился на собеседника. — За что же ты мне собираешься такие деньги платить?!

Джереми надел противосолнечные очки.

— Акул здесь нет, — повторил он, глядя на Кена темными стеклами.

…Акул здесь и вправду не было — во всяком случае, Кен не увидел ни одной. В колыхающихся морских зарослях вертелись рыбы, обычные для этих вод: луфари и мурены, спинороги и морские попугаи, губаны и сарганы, и даже огромный тарпан с бульдожьей мордой, которого неплохо было бы поддеть на острогу и затем зажарить в кипящем масле, — но совершенно не было акул. Не было даже вездесущих песчаных акул, не говоря уже о тигровых или молотоглавых… Тем лучше, подумал Кен, хотя и удивительно. Остров без акул — так же странно, как болото без комаров.

Легкий двухместный самолет покоился наклонно, как бы врезавшись носом в склон подводной горы. Фюзеляж его уже успел обрасти ракушками и морскими желудями. Винт и стойки шасси были погнуты при ударе о воду. Дверцы скорее всего заклинило, предположил аквалангист, придется ломать стекла… Шевеля ластами и держа в левой руке гарпун, он подплыл к кабине. Стекла высаживать не пришлось — переднее стекло кабины и так было целиком выбито. Себастьян находился внутри — полуобглоданный рыбами и крабами труп в изодранном в клочья комбинезоне, пристегнутый к неиспользованному парашюту. При взгляде на него в груди Кена шевельнулся холодок: у мертвого пилота недоставало головы…

Перед самым стеклом полумаски фантастическим зонтиком всплыл маленький любопытный осьминожек. Кен досадливо оттолкнул его пальцем, присматриваясь к изувеченному трупу. Присмотревшись, он понял, что голова была просто-напросто отгрызена.

Ныряльщик невольно огляделся. Но вокруг не было заметно ничего особенного или внушающего опасение, лишь рыба-спинорог вынырнула из чащи мохнатых водорослей и почти сразу же скрылась в них.

Кто же ему башку-то отхватил, смятенно подумал Кен. Да еще прямо в кабине… Однако дело прежде всего. Прислонив гарпун к фюзеляжу самолета, ныряльщик бросил взгляд влево и испытал сильный шок: на дне, среди кустиков водорослей и колючих морских ежей лежала бледная человеческая рука со скрюченными пальцами, к запястью которой были пристегнуты водолазные часы… А чуть поодаль валялся сильно покореженный акваланг с оборванными шлангами!

От изумления Кен сильно выдохнул, выпустив целую тучу пузырей из дыхательного автомата (вроде как бы «Ах!» сказал). Что же это такое, лихорадочно соображал он. Кто-то уже спускался к затонувшему самолету? Но кто? И Джереми — он, что же, ничего не знал? Не может быть. Не может б… А что-то он крутил-вертел больно подозрительно… да и напился, пьян с утра в своей палатке. Надрался в стельку. Кого-то он уже посылал сюда. Но почему же мне ничего не сказал? Однако, кто же здесь отрывает руки-головы? Акулы? Непохоже. Да и нет здесь акул.

Расшатав и вынув два самых крупных и острых обломка стекла, Кен влез, насколько позволяли акваланг и воздушный мешок вокруг шеи, в проем. Стараясь не смотреть на безголового мертвеца, он пошарил по кабине в поисках кейса. Тот нашелся почти сразу же, лежал в соседнем, пассажирском, кресле. Что же здесь такое, в самом деле, вновь задался вопросом Кен, — драгоценности? Важные документы? Какое-нибудь изобретение или образец секретной техники? Или и вправду наркота? Во всяком случае, что-то очень важное, если Джереми готов раскошелиться на пять тысяч. Ну да ладно, не мое дело, мысленно хмыкнул ныряльщик. Меньше будешь знать — крепче будешь спать…

Вертя в руках кейс, Кен вдруг заметил, что мимо него с бешеной скоростью пронеслась стая серебристых острорылых рыб-сарганов. Следом за ними поспешала, растеряв остатки достоинства, громадная рыба-попугай в зеленой чешуе с синим отливом, с огромным горбом на носу, предназначенным для дробления кораллов. А несколькими мгновениями позже ныряльщик боковым зрением уловил большое темное тело справа от себя.

Черепаха, рассеянно подумал Кен, подбирая гарпун и глядя на оторванную руку, лежащую на дне. Любопытная морская черепаха, которая хочет взглянуть на человека поближе… Оттолкнувшись ногами от дна, он слегка всплыл, держа в одной руке кейс, а в другой гарпун, и встретился чуть ли не лицом к лицу с тем, кого он посчитал черепахой.

Невыносимый ужас охватил Кена. Ему приходилось видеть всяких морских тварей — акул, скатов, черепах, осьминогов, химер — но это… это…

Переступая по дну лапами, к нему приближалось существо и впрямь похожее на не очень крупную морскую черепаху, но без панциря, поросшее длинной густой шерстью. Ужаснее всего была голова, — большая, гладкая, сидящая на длинной шее. Но еще ужаснее было его лицо, отдаленно напоминающее обезьянье, с узкими злобными глазами, приплюснутым носом и большой пастью. Пасть приоткрылась, выставив наружу множество острых зубов и торчащие клыки.

«Луска», — пронеслось в голове у Кена, точно — «луска»! Ему приходилось слышать массу легенд об этом чудовище, якобы живущем в подводных пещерах у Багамских островов и нападающем на людей, крупных рыб и акул; кое-кто называл этого монстра «подводным снежным человеком»… Но Кен считал все эти рассказы выдумками, обычными охотничье-рыбацкими байками. Он отчаянно забил ластами, но почти сразу же понял, что это бессмысленно. Чудовище стремительно всплыло и ринулось к нему, мощно гребя длинными лапами, и стало совершенно очевидно, что драки не избежать. Господь поймал меня за язык, обреченно подумал Кен, выпуская кейс и сжав в руках гарпун. Ты хвастал, что готов достать морского дьявола — ну так вот он, морской дьявол…

Они боролись у самого дна, вздымая облака мути. Кен отчаянно извивался всем телом, пытаясь уйти от клыков страшной морской твари, и вовсю орудовал гарпуном. Несколько раз ему удалось поразить тело чудовища, и в воде вокруг них заклубилась зеленоватая кровь. Несколько раз Кен мысленно прощался с жизнью — когда голова на длинной мохнатой шее ляскала зубами у его лица, а передняя лапа чудовища, вооруженная мощными кривыми когтями, пропахала на плече Кена четыре глубоких борозды, выпуская кровь из человека… В конце концов неимоверным усилием Кен оказался на спине у раненой твари. Обхватив ее бока коленями и высоко подняв гарпун, он обеими руками глубоко всадил его острие в то место, где, по его расчетам, у твари должно было находиться сердце. Темное облако вокруг стало гуще, агонизирующее чудовище бешено забилось, изгибая шею и пытаясь достать человека зубами. С головы Кена слетела маска. Теряя сознание, он крепче сжал зубами загубник и включил клапан, наполняющий мешок воздухом из акваланга…

…Они всплыли вместе — воздушный мешок вынес на поверхность человека, который и в бессознательном состоянии не выпустил из рук гарпуна, и, таким образом, вытянул морское чудовище за собой. Кену повезло дважды: кейс случайно зацепился ручкой за рукоять ножа, пристегнутого к ноге ныряльщика, и тоже оказался наверху.

В полосе прибоя Кен отбросил акваланг и ласты. Охваченный какой-то дикой яростью, измученный водолаз пятился, волоча за собой убитую тварь за задние лапы. Он тащил чудовище по песку в сторону палатки, чтобы в эту срань Господню ткнуть носом человека, заведомо пославшего его на верную смерть и не предупредившего об опасности… Расчет Джереми был прост, как апельсин: если Кен одолеет чудовище — хорошо, если чудовище Кена — об этом никто и никогда не узнает, можно нанимать следующего ныряльщика…

Спустя полчаса Кен выпустил лапы твари и тяжело рухнул на песок у самой палатки.

Из нее доносился громкий храп. Так-так, с ненавистью подумал Кен, разглядывая пустые бутылки из-под виски «Белая лошадь», валявшиеся вокруг. Нечистую совесть свою в спиртном топишь, подлюга? Ну, с-с-сволочь… И тут ему в голову пришла великолепная, как показалось, мысль. Постанывая сквозь зубы, Кен разложил мертвое чудовище прямо перед палаткой, головой ко входу. Потом, подумав, ножом разжал челюсти чудища и вставил между ними ручку кейса. Вот тебе твой чемоданчик, Джереми, злорадно подумал Кен. Хотелось бы видеть твою рожу в тот момент, когда ты будешь его доставать…

Джереми продолжал храпеть. Через какое-то время ему предстояло проснуться, выйти из палатки и увидеть у своих ног небывалого монстра, держащего в зубах чемодан… От этой мысли Кен слегка повеселел. Держу пари, подумал он, что после этого Джереми даст зарок больше никогда не пить. А уж заорет, небось, так, что слышно будет аж в Вальпараисо…

Кен выпрямился, стряхивая с мокрого тела песок, потом медленно пошел по направлению к озеру — поглядеть на фламинго.